"Трактат о любви & Зазнавшееся млекопитающее" - читать интересную книгу автора (Протопопов Анатолий)

О самоселекции человечества и борьбе двух «Я»

Как уже было сказано выше, мозговые структуры, реализующие инстинктивное и рассудочное поведение, функционируют в известном смысле автономно, что иногда порождает несогласованные, а то и антагонистические побуждения, приводя к вышеописанной противоречивости критериев выбора. Что же до полоспецифических отношений конкретно, то в них эту противоречивость можно увидеть вполне наглядно. С одной стороны – можно сопоставить декларируемые требования к желательными супругам, с таковыми к любовникам. С другой (и это более показательно!) сопоставить декларируемые требования к желаемым супругам, с характерами практически предпочитаемых партнёров. Ведь далеко не секрет, что обрисованный вслух портрет желаемого супруга зачастую в корне не совпадает с фактически сделанным брачным выбором даже при наличии иных кандидатур, более близких к высказанному идеалу. Это несовпадение выявлялось неоднократно в ходе многочисленных опросов. Возьмём к примеру, один из опросов, проводившихся в 60-х годах среди студентов тогда ещё Ленинградских ВУЗов (к сожалению, у меня не сохранилась ссылка на первоисточник). Студентов, во-первых спрашивали, какого бы они хотели супруга; и вместе с тем выясняли, какие юноши (девушки) им нравятся практически.

Вот в таком порядке распределились приоритеты (см.таблицы 1,2):

Таблица 1. Мнения юношей

Таблица 2. Мнения девушек

В те времена (да и в значительной мере – сейчас) в нашей стране этология отсутствовала как класс, и обзывалась буржуазной лженаукой, а потому в опросах просто не могло быть пунктов, выясняющих ранговый потенциал юношей. А зря – если бы такие пункты присутствовали, то такое качество, как «брать от жизни своё» (да и чужое, лишь бы себе) наверняка заняло бы первое место в левых графах. Но и без этого хорошо видно, что левые графы отражают первобытные идеалы; правые – ценности семейной жизни. Особо следует отметить любовь к танцам. Будучи мягко говоря, малополезным в семейной жизни, умение танцевать имеет важное ритуальное значение. Танец является непременной частью брачного ритуала очень многих животных, и приматов тоже. Не танцующий не демонстрирует ритуально-брачного поведения, и с первобытных позиций как бы не половозрелый ещё. Очень показательно также, что трудолюбие и владение собой занимают последние строчки левых граф – омеги в первобытной стае были самыми безропотными, и трудились больше всех… Легко также заметить, что правые и левые являются почти зеркально-перевёрнутыми отражениями друг друга (особенно это характерно для опрошенных девушек; мужчины к женщинам относятся чуть более последовательно, что подтверждает тезис о том, что мужчины больше доверяют своему рассудку, т.е. они менее примативны).

В этой «перевёрнутости» требований рассудка и инстинкта и видится главная причина затруднений высокообразованных людей в поисках супруга. Традиционно принято считать, что проблема – в высоте требований. Сами по себе требования могут быть и не очень высоки, но они очень противоречивы – сердце хочет того, что рассудок справедливо отвергает, а пожелания рассудка не устраивают сердце. В самом деле, такие качества, как доброта, порядочность, честность, уважение других людей, тактичность, да совесть наконец, справедливо считаются признаками культурного, порядочного человека, и хорошего супруга, но вместе с тем, с первобытных позиций это всё признаки низкого ранга в иерархии!

В ходе этих рассуждений невольно закрадывается крамольная мысль о том, что былая практика соединения пар по усмотрению родителей не так уж и плоха, несмотря на её очевидные издержки. Конечно, в условиях нынешнего культа любви глупо ратовать за её возрождение – кроме бури протестов и шквала насмешек ни к чему хорошему не приведёт. Да я и не могу представить, как это реализовать в наше время.

Но ведь дело, по сути, в следующем: родители, подбирая пару для своих детей, даже если и имеют в виду свои интересы, оценивают претендентов скорее с цивилизованных позиций, производя, таким образом, самоселекцию вида HOMO SAPIENS в направлении роста уровня культуры и цивилизованности.

Доверяясь зову инстинктов, человечество медленно дрейфует назад, в первобытное стадо,

и по-моему, некоторые признаки такого дрейфа мы уже наблюдаем. Становится немодной интеллигентность, чуткость, взаимоуважение; напротив, с экранов и страниц культивируются сила и напор, успешность любой ценой, необузданность и невоздержанность в желаниях. Списывать всё это на влияние бытовой культуры некорректно. Бытовая культура – есть обобщённое отражение природной культуры всех людей. «Мыльные оперы» наиболее популярны среди немолодых людей, вся сознательная жизнь которых прошла в советское время, когда их очень усиленно (и вроде бы небезуспешно) воспитывали в духе совсем других ценностей, прививали совсем другие идеалы. Но почему-то эти высокие идеалы строителей коммунизма оказались гораздо менее прочны, чем банальное инстинктивное желание ощущать себя членом стаи, которое собственно и удовлетворяется при просмотре подобных произведений искусства.

Ослабление описанного искусственного самоотбора на интеллект и культуру (в современном понимании этого слова) приводит сначала к росту примативности и среднего рангового потенциала, а затем на этой базе и к откату от многовековых достижений культуры. А там глядь, Эйнштейн окажется прав – в четвёртую (если уже не в третью) мировую воевать будут дубинками…

Известно, что большинство мировых религий в той или иной форме призывают ограничить половую жизнь верующих строго рамками законного брака, а многие при этом порицают получение сексуальных наслаждений даже в его рамках оного. Особенно ярко это явление выражено в христианской религии, в недавнем прошлом боровшейся с «похотью» с упорством, достойным много лучшего применения. И это упорство безусловно, заслуживает внимательного рассмотрения. Спроста ли? Нет ли в этих ограничениях рационального зерна? Некогда таким зерном виделись экономические причины, которые сейчас уже не вполне (мягко говоря) актуальны. В настоящее время указывают также на необходимость ограничения «накала страстей» и агрессивности на сексуальной почве. Однако есть еще одна, самая важная причина, по которой общество и по сей день остаётся объективно заинтересованным в ограничениях подобного рода. Это – необходимость задания позитивного направления полового отбора.

Очевидно что, принимая решение вступить в законный брак, даже самый легкомысленный человек подходит к выбору партнёра сравнительно более расчётливо и рассудочно, чем он же, вступая в мимолётную внебрачную связь. Тем более это характерно для людей хоть сколько-то ответственных и мыслящих. Легко заметить, что критерии выбора возможного родителя своих детей в первом и втором случае будут существенно различны, а, стало быть, направление половой селекции человечества как вида – тоже. Как уже не раз подчеркивал и я, да и другие авторы – эволюционисты, в интересах позитивной социальной эволюции людей как вида полезен выбор рассудочный, предполагающий отбор по критериям гуманистичности, альтруизма, интеллекта, толерантности, трудолюбия и тому подобным качествам. Эмоциональный же выбор, отражающий инстинктивные критерии выбора партнёра, полагает наиболее привлекательными такие критерии, как физическую привлекательность, для мужчин – доминантность, агрессивность, высокую самооценку и самолюбие, и тому подобные не слишком, с культурной точки зрения, симпатичные особенности характера. Отбор по таким качествам может вернуть нас назад, в первобытные порядки, так как инстинктивные критерии крайне консервативны и не способны успеть за стремительной социальной эволюцией человечества.

Полагаю, что в ходе предысторической и исторической социальной эволюции человечество в лице наиболее мыслящих его представителей давно угадало нежелательность «самотека» в деле выбора брачных партнёров. Того «самотека», который способствует социальной деградации общества. Однако никто до сих пор не смог предоставить хоть сколько-нибудь убедительных рациональных доказательств этого.

Все провозглашаемые аргументы в пользу ограничения половой жизни рамками брака сводились, в конце концов, к тезису о богоугодности целомудрия. Вплоть до сравнительно недавнего времени этого было достаточно – иерархический авторитет Бога (как этологического сверхдоминанта) и влияние веры на культуру были очень сильны, и дальнейших разъяснений не требовалось. Но в наше время, совершенно обоснованная обеспокоенность служителей веры нынешней половой свободой уже не находит былого понимания – рациональных аргументов у них по-прежнему нет. К тому же, предлагаемая система ограничений весьма и весьма неоптимальна (вследствие её эмпиричности и незнания этологического базиса). Некоторые из этих ограничений явно ошибочны или чрезмерны, что дополнительно снижает её привлекательность.

К примеру, не оправдано объявление греховным всего, что связано с сексом и удовольствием от него. На деле ничего плохого в этом нет – плоха необдуманность в выборе партнёра, равно как и чрезмерное доверие «чувству», которое является голосом инстинктов. Но, будучи не в силах отделить «зёрна от плевел», христианские теологи на всякий случай подвергают порицанию вообще всё, что связано с половыми наслаждениями.

Однако необходимость в каком-то регулировании (или саморегулировании) половой свободы по-прежнему объективна, и поскольку былое влияние веры на повседневную жизнь людей уже не вернуть, то видимо нужно искать иные способы пропаганды здравомыслия в половой жизни.

Короче говоря:

Следование инстинктам (т.е. чувствам) при выборе брачного партнёра противоречит современным идеалам моногамного брака, и не способствует селекции вида HOMO SAPIENS в направлении роста альтруистичности и культуры;

однако оно может способствовать росту средних физиологических показателей, наблюдаемых в частности, как акселерация.

Отрицательное отношение основных мировых религий к «половой свободе», как и многим другим проявлениям инстинктивного поведения, отражает объективную необходимость парирования инстинктивных мотиваций для задания позитивного направления биологической и социальной эволюции человечества.

В силу эмпиричности этих ограничений, отсутствия научного понимания глубинных причин и мотивов инстинктивного поведения, система этих ограничений во многом неоптимальна.

Парирование инстинктивных мотиваций в высокопримативных и малообразованных сообществах возможно лишь посредством апелляции к высокой иерархической харизме Бога, что внутренне противоречиво (так сказать, рубит сук, на котором сидит), а потому в современном высокоразвитом и высокообразованном социуме эта апелляция уже малоэффективна.