Приставкин АнатолийКак я читаю дела

Анатолий ПРИСТАВКИН

КАК Я ЧИТАЮ ДЕЛА

"За все годы работы нашей комиссии по помилованию мы не рассматривали ни одного дела киллера или мафиози, - говорит Анатолий Приставкин. - Осужденные убийцы - сплошь так называемые простые люди. Поэтому когда народ требует отменить мораторий на смертную казнь - он, по сути, приглашает казнить самого себя".

А уж то, что количество убийств в нашей стране никак не может сократиться под угрозой смертной казни, понимаешь, читая только что вышедший трехтомник Приставкина, написанный по материалам его милосердной комиссии. Большинство совершаемых в России убийств не только бессмысленны и беспощадны, но также нелепы до абсурда и бездумны до полного легкомысленного пренебрежения возможными последствиями для самого себя.

Вообще, когда читаешь или слушаешь доброго и мягкого Анатолия Игнатьевича, становится страшно. И за наших незащищенных детей. И за весь наш самоубийственный народ.

Страшно, горько и зло берет.

Но иногда и смех разбирает. Сквозь слезы, конечно. То есть нездоровый.

И как во всем этом ежедневно (!) пребывает сам писатель?

Перед вами один из его ответов на этот вопрос.

Олег ХЛЕБНИКОВ

КАК Я ЧИТАЮ ДЕЛА

Прихожу домой. Наскоро поев и включив телевизор, чтобы посмотреть, какой там прогноз погоды, тут же его выключаю и открываю папку с делами.

Некая Раиса Колесникова, тридцать пять лет, из Кировской области (пятеро детей, трое несовершеннолетних), осуждена на шесть лет, впервые. Отбыла четыре с половиной года. Но что же она натворила... Ах вот, читаю: 10 февраля некий Шубин, понятно нетрезвый, опоздав на электричку, пришел в железнодорожную будку к Вшивцевой, где стал с ней распивать спиртные напитки, а вечером, по ее предложению, отправился к ней домой.

- Пап, - нудит моя дочка, - ты можешь поставить батарейки?

- Могу.

- А посмотреть со мной "Крутого Уокера", а то мне одной страшно?

- Могу.

- А почитать книжку... потом?

- И это могу. Я все могу... Как дед Мазай... И дудку, и свисток.

...Итак, как там в деле... Ага, пошел к этой Вшивцевой. А там они снова сели распивать, но уже вместе с соседями, мужем и женой Колесниковыми... Вино же купил Шубин, он же стал оказывать знаки внимания Вшивцевой, но это почему-то не понравилось Колесникову, который и сделал Шубину замечание. А потом они, как и положено, подрались... Хотя что же такого, что внимание, она же не зря его пригласила к себе... Ну вот, подрались. И стали наносить друг другу удары...

- Пап, а ты видел мой последний рисунок?

- Да... Кажется.

- Вот, посмотри.

- Еще надо переписать школьную кассету по немецкому языку, - кричит из другой комнаты жена. - Я сама бы переписала, но не умею... И позвони Алексу, он должен нам деньги...

- Ладно, ладно.

И далее: подрались, читаю я. А потом соседи Колесниковы ушли домой. Скорее всего, жена и увела... А впрочем... Ну а Вшивцева тоже ушла, но ушла к зятю за помощью, чтобы выпроводить не желаемого теперь Шубина из квартиры...

- Ты не забудешь позвонить Алексу? - спрашивает жена.

- Нет.

- А когда ты позвонишь?

- Скоро...

- Да, я забыла тебе еще сказать...

- Да, - соглашаюсь я, стараясь понять, почему неведомые мне Колесниковы ушли домой, а Вшивцева - за зятем, если сами приглашали и пили на его деньги... Но разве поймешь этих баб, когда...

- Но ты не забудешь позвонить? - спрашивает жена.

- Нет.

- Смотри.

Смотрю. В дело. Вернулись в квартиру. Вернулись... Это кто вернулся-то? Ах, Колесниковы вернулись. Господи, сколько можно ходить! А что им, собственно, нужно? Вот! Они захотели разбудить спящего Шубина. Разбудили. А он, представьте себе, недоволен и стал драться. Пытаясь оттащить Шубина от мужа, жена Колесникова принесенным ножом... Значит, с ножом собиралась будить? Нанесла Шубину удар в грудь... Черт, за что? И почему она, а не муж? А может, муж, а она взяла на себя? Но я тоже, наверное, кого-нибудь сегодня убью... Вот уже слышу:

- Пап... пап... пап...

- Сейчас, - говорю я.

Итак: характеризуется положительно. Является членом секции дисциплины и порядка... посещает... просвещает... насыщает... Ангел, а не убийца!

- Пап!

- Да, да...

Поддерживает связь с семьей... Какой семьей?

- Пап!

Я тоже поддерживаю связь... С семьей.

- Ну что тебе? - сдерживаюсь, но не очень.

- Посмотри, - просит дочь.

- Куда посмотреть?

- Сюда, - говорит она и показывает игрушечную собачку, на которую она сшила кофту. - Нравится?

- Конечно, - говорю.

Нет, говорю я. Если уж меня допек ребенок, то эту самую Раису Колесникову, у которой их пятеро... Надо помиловать.

- Пап?!

Анатолий ПРИСТАВКИН

02.10.2000