"Молния" - читать интересную книгу автора (Поттер Патриция)

ГЛАВА 14

Адриан услышал тихий возглас:

— Парус!

И в тот же момент увидел белый парус. У северян были пароходы, но большая часть кораблей блокадного охранения была парусными судами. Их легко было заметить и легко обогнать. Для того чтобы эффективно делать свое дело, северянам требовалось больше кораблей.

Адриан все еще стоял у штурвала и собирался пробыть здесь почти до самого входа в Чарльстон.

Адриан молился о том, чтобы враг их не заметил. У корабля северян были белые паруса на фоне темного неба, в то время как грациозный серый корпус «Призрака» поднимался лишь на восемь футов над уровнем моря. В топке жгли только антрацит, оставлявший лишь легкий дымок, выдуваемый из-под воды.

Пар приглушал шум машин. Люки машинного отделения были закрыты брезентом. Был накрыт даже нактоуз компаса и, для того, чтобы взглянуть на слабо освещенный диск прибора, Адриану приходилось смотреть сквозь коническое отверстие.

Он изменил курс, чтобы избежать встречи с парусником. У него еще оставалось некоторое время до того, как они начнут бросок в Чарльстон. Он сделает круг и выберет курс между фортами Молтри и Самтер. Это было самое трудное время. И, несмотря на то, что вокруг была ночная тьма, он взмолился о ночном тумане, который еще лучше скрыл бы продвижение «Призрака».

Как только паруса исчезли из виду, Адриан тотчас же позволил своим мыслям вернуться к Лорен. Немного раньше, когда она стояла на палубе, он заметил в ней напряжение. Вряд ли ее беспокоила перспектива входа в Чарльстон, потому что он видел ее восторг, когда «Призрак» проскакивал мимо патрульных судов северян. Тогда ему показалось, что он ее любит. В тот момент ее волосы развевались на ветру, ее окатывало водой, платье облепляло ее прекрасную фигуру, и он почувствовал, что она задела некие струны его души, те струны, которых никто и никогда не касался. Она улыбалась, и это была улыбка, полная удивления и восторга, от этой улыбки у него перехватило дыхание. Она была женщиной, которая стремилась воспользоваться теми возможностями, которые предоставляла ей судьба, женщиной, которая не была связана правилами приличия и которая все еще искала свой собственный путь.

Он усмехнулся, вспомнив ее реакцию на первую встречу с Сократом, от причудливой любезности которого большинство женщин в страхе отстранялись. Вспомнил он и тот день на пляже, когда она копала ногой песок и была похожа на ребенка, получившего первую в жизни конфету.

Его улыбка угасла — он вспомнил выражение ее лица, когда они были в каюте. Им овладело беспокойство, он чувствовал, что есть в ней нечто такое, что ему следует знать, следует понять…

— Капитан? Он обернулся.

— Еще один парус, сэр.

Он обратил все свое внимание на море. Сейчас было не время для романтических размышлений.

Теперь они все всматривались в неясные огни побережья. Это были сигналы, подаваемые специальным подразделением конфедератов, чтобы указать кораблям направление. Огни были тусклыми и не могли помочь кораблям северян определить местонахождение судов, прорывающихся сквозь блокаду.

Джонни был первым, кто заметил эти огни, и с того момента он руководил движением «Призрака». Адриан жестом велел одному из моряков подойти ближе…

— Передайте Дикену приказание спуститься вниз и присмотреть за пассажиркой. Она не должна подниматься наверх.

Адриан слишком хорошо помнил последние часы человека, раненного на палубе.

Моряк кивнул и исчез.

Теперь им оставалось не более десяти миль до входа в Чарльстон. Тумана не было и Адриану предстояло решить, идти ли им вперед или ждать. И то, и другое было опасно. Чем дольше они оставались в этих водах, тем больше была вероятность, что их заметят, но туман мог бы значительно уменьшить риск при броске.

Однако у них была скорость, скорость, какой могли похвастать лишь немногие корабли северян. А большинству артиллеристов на кораблях янки еще предстояло научиться попадать в быстроходные корабли.

— Мы идем, — произнес Адриан и прошептал в трубу, что вела в машинное отделение:

— Три четверти скорости. Двигатели увеличили обороты.

— Корабль по правому борту, — доложил моряк и Адриан взглянул на Джонни. Тот кивнул.

— Круто влево.

Казалось, они ускользнули незамеченными, но в этот момент впереди появился еще один корабль. И вдруг Адриан уловил изменение в шуме двигателей.

— Мик? — прошептал он в трубу, что шла вниз.

— Что-то неладно с правым гребным колесом, сэр.

Адриан выругался про себя. Потеря одного гребного колеса приведет к тому, что корабль начнет двигаться кругами, а при их ограниченном времени хуже ничего не может быть.

Сейчас они были в окружении блокирующего флота янки, а у него был один из самых важных военных грузов. А кроме того, здесь была Лорен.

— Остановить двигатели, — приказал он, надеясь, что ночная тьма скроет их на время, пока идет ремонт. А ремонт нужно закончить до утра.

Нервы Адриана были напряжены, он чувствовал тревогу людей вокруг него. При неожиданной остановке двигателей всегда есть опасность, что пар засвистит, но наступила тишина. Полная тишина.

Он отдал приказания Вейду, а сам исчез под брезентом, закрывавшим люк, ведущий в машинное отделение. Мик полностью промок от пота, проверяя датчики.

— Что-то мешает работе колес, — сказал он. — Не знаю, что это, черт побери, может быть.

— Можешь ты это отремонтировать?

— Нам придется разобрать эту проклятую штуковину на части.

— Делай, — коротко сказал Адриан и пошел наверх.

Его знаменитая удача сегодня явно подвела. Он вспомнил о пистолете в сундучке, что был у него в каюте. Это было его единственное оружие. И он подумал о Лорен.

— Черт побери, — выругался он.

Придется рассказать ей об опасности, которая им теперь угрожает.

Быстрыми шагами он добрался до каюты и постучал, прежде чем открыть дверь. В каюте был Дикен, он неуютно чувствовал себя на стуле у стола. Лорен также сидела. Сократ был рядом с нею. Она начала подниматься, когда увидела Адриана. Он покачал головой. Рука его ненадолго задержалась у нее на плече.

— Я не могу здесь задерживаться. Я только хочу, чтобы вы знали, что у нас неполадки в двигателе. Хочу заверить вас, что я не допущу, чтобы вас обидели.

Выражение ее лица не изменилось. Оно было спокойным и неподвижным, как лицо статуи. Ее золотисто-зеленые глаза казались еще больше, чем прежде. И в глубине этих глаз бушевали вихри эмоций, как рой облаков в штормовом небе. И опять он не мог понять, что это были за эмоции. Он наклонился, коснулся губами ее холодных губ и почувствовал, что она дрожит.

— Все будет хорошо, Лорен, — сказал он, — я клянусь.

Он подошел к сундучку, открыл его и вынул пистолет.

— Вы не должны этого делать, — донесся до него шепот. — Вы говорили…

— Я не воспользуюсь им, — попытался он успокоить Лорен.

Но оружие придавало ему уверенность, создавало ощущение, что он контролирует ситуацию. Он не допустит, он не может допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось. Он сунул пистолет за пояс, достал из шкафчика сюртук, надел его и застегнул, чтобы скрыть оружие.

— Дикен, останьтесь здесь с нею.

Дикен кивнул.

Адриан на мгновение задержался, бросил последний взгляд на ее побелевшее лицо.

— Позаботьтесь о Сократе.

Лорен шевельнулась, словно собираясь встать.

— Не могу ли я пойти с вами?

Он мрачно усмехнулся.

— Боюсь, что сейчас ничто не должно меня отвлекать, я не хочу беспокоиться об этом чертенке. И о вас. Пожалуйста, останьтесь здесь.

Она расстроилась, и ему захотелось дотронуться до нее. Не сейчас. Его место у штурвала. Тем не менее, пока он шел обратно, ее лицо преследовало его, он видел горе в ее глазах. Из-за него? Он тряхнул головой и сосредоточил все свое внимание на неотложных проблемах.

Команда на палубе вела себя так тихо, что он слышал дыхание людей. Они стояли в напряжении, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к голосам, к звуку гребных колес других кораблей, к хлопанью парусов. Ожидание и страх имеют свой запах, и сейчас он явно ощущался. Адриан понимал, что это происходило не из-за недостатка мужества, а из-за вынужденной беспомощности. Будучи безоружны, они походили на раненую утку. Что же, черт возьми, произошло? Мик держал механизмы в безупречном состоянии. Что же могло их испортить? У него зародилось подозрение, но он тут же его отбросил. Это невозможно!

До него донесся звук двигателей, сердце его забилось сильнее. Вспыхнула сигнальная ракета, потом другая, и он увидел корабль прямо по курсу, а с правого борта еще один. Палубу залил яркий свет ракеты. Он слышал крики, голоса, приказ быть готовыми открыть огонь, затем рев пушки, ядро которой пронеслось над носом его корабля.

Адриан повернулся к Джонни.

— Ты можешь отсюда доплыть до берега?

Джонни взглянул на берег и мысленно оценил расстояние. У Адриана были для Джонни британские документы, и Джонни учился говорить с британским акцентом, но слишком многие знали его в Нассау, слишком легко было сбиться на говор жителя Каролины. Если его опознают, то до конца войны продержат в тюрьме.

— Ну да, капитан. Я с детства привык плавать.

Моряки слышали их разговор и с темной стороны судна спустили веревку.

Адриан протянул руку.

— Удачи, Джонни!

Джонни улыбнулся, пожимая ему руку.

— До скорой встречи в Нассау, капитан.

Он коротко попрощался с товарищами, прежде чем соскользнуть по веревке в воду.

Новая ракета осветила небо, потом еще одна. Адриан прошептал вниз по трубе в машинное отделение.

— Как дела, Мик?

— Ничего не выходит, капитан! — в голосе его звучало отчаяние.

В любом случае было уже слишком поздно, и Адриан это понимал. Даже если бы они могли сейчас завести двигатели, они были полностью блокированы. Он чувствовал, как все внутри у него холодеет. Он ни разу не попадал в плен, и ему была невыносима сама мысль об этом.

Еще одно ядро просвистело над носом его корабля и упало совсем рядом с бортом. Если бы на борту не было Лорен, он мог бы попытаться что-то предпринять, но сейчас он не мог рисковать. Он обернулся к стоявшему рядом с ним Вейду.

— Пойдите в мою каюту и сожгите судовой журнал и декларацию судового груза.

Вейд мрачно кивнул, повернулся на каблуках и исчез. Адриан повернулся к двум другим морякам.

— Томас, зажгите лампы, а вы поднимите белый флаг. Теперь «Призрак» был залит светом.

Адриан услышал донесшийся издалека гул выстрела.

«Еще один корабль прорывается сквозь блокаду», — бесстрастно подумал он.

Вероятно, некоторым кораблям сейчас удастся прорваться, потому что на нем сосредоточена большая часть внимания. Адриану хотелось думать о чем-нибудь другом, не связанном с событиями последних минут. Он дотронулся до красного дерева штурвала. Это был хороший корабль. Целый год он был ему домом. Даже больше, чем домом. Он вложил душу в проект и в постройку корабля. Вложил свою душу и свои надежды.

Он содрогнулся, когда белый флаг стал подниматься, трепеща на ветру. Он видел, как с ближайшего крейсера северян спустили шлюпку, на борту которой была группа мужчин.

— Спустите трап! — приказал Адриан одному из моряков. — И приготовьтесь принять людей на борт.

Рядом с Адрианом появился Вейд.

— Бумаги сожжены, сэр.

Адриан убрал руку со штурвала. С ним он уже попрощался.

— Если нас разделят, вы и остальная часть команды отправляйтесь в Нассау и ждите меня там.

Вейд опять угрюмо кивнул.

— Самое большее через несколько недель, — сказал Адриан, — мы достанем новый корабль.

Они услышали стук причалившей шлюпки о борт «Призрака». На палубу поднялись шесть человек. Группу возглавлял румяный молодой лейтенант. Руку он держал на кобуре, висевшей у него на поясе.

— Я лейтенант Эдмон Портер. Капитан…

— Адриан Кэбот.

— Так вы Кэбот, — сказал офицер. — Я ожидал от вас большей прыти, — добавил он с высокомерным презрением.

Адриан сжал кулаки. На лице офицера-янки была видна плохо скрытая радость. Если корабль северян брал в плен судно, совершающее рейс сквозь блокаду, то ему причиталась часть захваченного груза, и Адриан знал, что за «Призрак» они получат дополнительную премию. Но тем не менее поведение молодого офицера раздражало его, и кулаки Адриана сжимались от бессилия в этот момент.

— Соберите вашу команду на носу судна, — приказал офицер с сознанием собственной важности, и Адриан, которому ничего другого не оставалось, подчинился.

— Включая людей из машинного отделения, — добавил янки.

Адриан медленно прошел к переговорной трубке у штурвала.

— Мик, приведи своих людей наверх.

Потом он повернулся к офицеру, ощущая давление пистолета за поясом. Его удивило, что офицер не спросил его об оружии, но тот был молодым и высокомерным. Он явно наслаждался каждым мгновением своей миссии и поэтому был беспечен.

— Пройдите со мной вниз, — приказал Портер. — Мне нужен список команды, декларация судового груза и судовой журнал.

Подошла еще одна шлюпка, и еще одна группа людей поднялась на палубу. Повсюду были люди в синей форме.

— На борту пассажир, молодая леди.

— Кто-нибудь еще?

Адриан отрицательно покачал головой.

Офицер понимающе ухмыльнулся.

— Одна?

Адриана медленно охватывала ярость, глубокая, жгучая ярость.

Мучительное состояние из-за пленения корабля усугублялось щенячьей наглостью этого молодчика. Пропали корабль и груз, а возможно, и Риджли. Ему не хотелось думать о Лорен. Может быть, и она теперь потеряна для него. Потребуются месяцы, а возможно, и годы, чтобы вновь попасть в Чарльстон. Из-за того, что он теряет ее, другие потери кажутся меньше.

— Леди, — подчеркнул Адриан, гнев которого выплескивался через край, — которая заслуживает учтивого обращения.

— Южанка? Рабовладелица? — презрительно произнес офицер.

Мускулы на щеках Адриана напряглись. Никогда он так не был склонен к насилию, как в этот момент. Но позади него стояли двое моряков-янки, и он был в плену.

В плену. Он все еще не мог в это поверить, не мог поверить в то, что случилось. Теперь его отправят в тюрьму, на несколько недель, а, возможно, и месяцев. Он знал, что янки попытаются удержать его как можно дольше.

Они добрались до каюты Адриана. Он остановился у двери и начал стучать, но лейтенант оттолкнул его и рывком открыл дверь. Дикен все еще был в каюте и уставился на пришельца. Лорен стояла, прижимая к себе Сократа.

Офицер-янки бросил взгляд на Дикена.

— Все члены команды должны находиться на носу судна.

Он сделал несколько шагов по направлению к Дикену, но Сократ явно решил, что тот собирается напасть на Лорен, потому что неожиданно обезьяна бросилась на лейтенанта и зубы ее насквозь прокусили его форму.

Лейтенант вскрикнул и попытался сбросить обезьяну, в то время как двое других моряков схватили Адриана, сделавшего шаг вперед. Он сбросил их с себя в тот момент, когда лейтенант вытащил пистолет из кобуры и прицелился в Сократа.

И Адриан и Лорен среагировали одновременно. Лорен бросилась на лейтенанта как раз в тот момент, когда Адриан выхватил из-за пояса револьвер и выстрелил. Он собирался попасть в пистолет янки, но движение Лорен продвинуло лейтенанта вперед, и пуля попала ему в плечо. В этот момент Адриан почувствовал, что его снова схватили за руки и на этот раз не сопротивлялся. Он понимал, что нарушил правила сдачи. И не только это. Он стрелял в офицера-янки. Он утратил свой нейтралитет.

Дикен стал перед Лорен, чтобы защитить ее, пока Сократ возвращался в свой угол, с интересом поглядывая на учиненную им суету.

Лейтенант упал на колени. Одна его рука была прижата к плечу. В дверях толпились моряки в синей форме, сбежа шиеся на выстрел. Лейтенант Портер с ненавистью посмотрел на Адриана.

— Заковать его в кандалы!

Лейтенант посмотрел на Дикена.

— Где они у вас?

Дикен посмотрел на Адриана, глаза которого сверкнули в сторону Портера с мрачным юмором.

— У нас их нет.

— Тогда связать его!

Он повернулся к Лорен.

— И следите за ней!

Один из только что вошедших моряков-янки подошел в постели и разорвал простыню на длинные полосы. Адриану скрутили руки назад и крепко связали запястья. Адриан стоял спокойно, он владел собой, глаза его ничего не выражали, но он чувствовал себя таким беспомощным, каким не чувствовал себя уже много лет, с тех пор как…

Последний рывок при затягивании узла заставил его расправить плечи. Он остро переживал неудачу, он испытывал унижение оттого, что Лорен видела его капитуляцию. Мускулы на его щеках напряглись — он старался скрыть свой гнев.

— И пристрелите проклятую обезьяну, — приказал лейтенант одному из моряков.

Адриан напряг связанные руки, связан он был крепко. Пока он боролся, Лорен схватила Сократа и крепко прижала его к себе.

— Если вы застрелите его, вам придется застрелить и меня.

— Лейтенант, — сказал один из моряков, — капитану не понравится, если пострадает мирная женщина.

Это был человек в годах, судя по знакам различия, боцман. Голос его был тих и уважителен, но тем не менее в нем чувствовалось предупреждение.

Лицо Портера стало пунцовым от гнева и боли.

— Уберите его отсюда, — сказал он, указывая на Адриана, и того вытолкали в коридор.

Адриан оглянулся и увидел, как двое других моряков помогают лейтенанту встать. Он услышал, как тот застонал, но не сожалел о содеянном, хотя понимал, каковы будут последствия. Однако теперь он был уверен, что Лорен позаботится о Сократе… и что боцман-янки защитит их обоих.

Когда его в конце концов вытолкали на палубу, прибыл другой офицер-янки, чином постарше.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Адриан замер.

Как раз в это время лейтенант Портер показался из люка, держась рукой за плечо.

— Он в меня стрелял, сэр. Я велю его заковать в кандалы.

— Этот молодой идиот пытался застрелить моего любимца, — сквозь зубы парировал Адриан.

— Это так, лейтенант? — в голосе старшего чувствовалось удивление.

— Это проклятое животное напало на меня, сэр.

Издалека доносился грохот — где-то шел бой. Старший офицер на мгновение прислушался, потом покачал головой и жестом показал морякам, сопровождавшим Портера:

— Отправьте его к доктору на «Аллежени». После того, как лейтенанту помогли спуститься в шлюпку, оставшийся офицер долго и внимательно рассматривал Адриана.

— Я Гринвей, первый помощник на «Аллежени». Вы Кэбот?

Адриан кивнул.

— Что случилось с вашим кораблем? Почему вы остановились?

Адриан пожал плечами.

— Поломка в одном из гребных колес.

— А что произошло внизу? — он показал на люк, из которого вылез лейтенант.

— Ваш лейтенант болван.

Офицер не возражал.

— Можно ли починить двигатели или же вам придется буксировать судно?

Адриан пожал плечами. Теперь это была не его проблема.

— Ваш судовой журнал?

— Уничтожен.

— Декларация судового груза?

Адриан снова кивнул.

— Вся ваша команда состоит из британцев?

— Да.

— А лоцман?

Адриан ничего не ответил.

— Вы в очень опасном положении, капитан. Несмотря на провокацию, именно вы стреляли в офицера. Если вы будете с нами сотрудничать, это облегчит вашу участь.

Адриан горько усмехнулся.

— В самом деле?

Услышав сердитое бормотание, они оба обернулись. К ним приближалась Лорен, крепко державшая Сократа. Сократ, чувствующий, что что-то неладно, вырвался, подбежал к Адриану и принялся дергать его за сюртук. Брови Гринвея взлетели вверх.

— Это ваш любимец?

Лорен подошла к Адриану и забрала обезьяну.

— Он думал, что офицер напал на меня.

— Кто думал, капитан Кэбот?

— Нет, Сократ.

— Кого, черт побери, вы называете Сократом?

— Обезьяну, — терпеливо объяснила Лорен и не отрываясь смотрела на Адриана, словно старалась его запомнить. Адриан помнил то потрясение, которое он испытал, когда узнал, что его брат все проиграл. Теперь он испытывал то же самое яростное ощущение беспомощности. Его руки были связаны у него за спиной, и, несмотря на разговор, лицо его оставалось напряженным, а голос очень сдержанным. При любых других обстоятельствах они бы многое обратили в шутку, но теперь им было не до шуток.

Особенно Адриану. В Лорен было нечто такое, отчего у него холодело внутри. Он был благодарен ей за защиту Сократа, но было в ее лице нечто, молившее о понимании. И была в ней сдержанность, словно она стремилась отдалиться от него.

— А молодая леди? — вопрос был задан офицером-янки.

— Это мисс Лорен Брэдли. Это гражданское лицо, наш пассажир.

Лейтенант Гринвей слегка поклонился Лорен.

— Вы оба — вы и… Сократ… можете рассчитывать на предупредительное к вам отношение. Я сожалею о действиях Портера.

Он сделал знак боцману.

— Пожалуйста, доставьте леди и… животное на «Аллежени» и скажите капитану, что нам нужен буксирный трос. И кандалы. Мы будем держать команду «Призрака» здесь.

Лорен, которая уже повернулась, чтобы уйти, при этих словах оглянулась:

— Кандалы?

— Да, мисс. Капитан нарушил условия капитуляции.

— Но…

— Это больше вас не касается, мисс. Он отвернулся, и Лорен не оставалось ничего другого, как следовать за сопровождающим.

Гринвей повернулся к одному из своих моряков.

— Проверьте двигатели, и пусть команда будет готова помочь закрепить буксирный трос. Капитан Кэбот, присоединяйтесь к своей команде на носу судна.

Лорен настойчиво тянули за руку, она поколебалась, потом обернулась к Адриану, смотревшему на нее сквозь полуопущенные веки. В свете ламп, горевших по всему судну, ему было ее хорошо видно.

— Я позабочусь о нем, — сказала она Адриану. — Я найду способ вернуть его вам.

В голосе ее звенело отчаяние, даже мольба.

Но его толкнули по направлению к носу корабля, и когда он, в конце концов смог оглянуться, она уже исчезла за бортом.

Лорен сидела на борту парохода янки «Аллежени» и смотрела, как тянули на буксире «Призрак». Она превосходно сделала свое дело. Механики северян безуспешно провозились целый день.

Адриан все еще был на своем корабле. Нет, подумала Лорен, «Призрак» больше не был его кораблем. Он никогда уже не будет использоваться для того, чтобы возить грузы для Конфедерации. А пушка, которую он вез, будет служить войскам северян.

Лорен чувствовала внутри себя пустоту. Она ощущала пустоту, утрату и горе. Они овладели всем ее существом. Ей было больно за Адриана, ей было больно за саму себя. Она нанесла ему обиду, которую невозможно было простить. И неважно, сколь благородны были ее побуждения. Ничто и никогда не сможет возместить ущерб. Особенно теперь… когда Адриан стрелял в лейтенанта. И даже это было ее виной. Если бы она не ринулась вперед…

Что будет с Адрианом? Она знала, что теперь его могли обвинить даже в пиратстве, хотя она в этом и сомневалась. Но он напал на офицера и стрелял в него. Он нарушил нейтралитет. А она знала, как сильно Филлипс и американское правительство желали удержать его подольше. Теперь у них был необходимый им предлог, позволявший держать его в тюрьме до окончания войны.

Она продолжала смотреть в лицо Адриана после того, как ему связали руки. Даже в этот момент он доминировал в комнате. Он ничем, кроме напрягшихся мускулов на щеках, не выдал своих чувств.

О Адриан! Что я наделала!

Море было спокойным. Темно-синим, как глаза Адриана. Прошло полтора дня после захвата «Призрака» и капитан «Аллежени» сказал, что к концу дня они будут в Балтиморе. Она не рассказала капитану о своей роли в повреждении «Призрака». Для нее было невыносимо с кем-либо говорить об этом. Ей пришлось бы это сделать, если бы они попытались забрать у нее Сократа. Но капитан северян был сама любезность. Он терпел даже выходки Сократа.

Где теперь Адриан? Офицер говорил о кандалах, но, конечно…

Для нее была невыносима мысль о том, что гордый, беспокойный Адриан закован в кандалы.

Она почувствовала, как дернули поводок. Теперь она держала Сократа на поводке, потому что боялась за него. Он покусал двух моряков, не говоря уже о раненом лейтенанте, рука которого теперь висела на перевязи и который, каждый раз при встрече бросал на них злобные взгляды.

Сократ явно скучал по своему хозяину. Он вглядывался в лицо каждого проходившего мимо человека. Выражение его мордочки было обеспокоенным, и Лорен даже казалось, что он смотрит на нее с укором. Обезьяна мало ела и еще меньше играла. Единственным видом деятельности для нее стало созерцание. Как, впрочем, и для Лорен.

Адриан лежал на постели в каюте своего первого помощника. Его запястья сковывали тяжелые железные кандалы. Он знал, что его поместили бы в трюм, если бы трюм весь, до последнего дюйма, не был занят грузом. Поэтому его заперли здесь, приставив снаружи охрану.

Без шума двигателей на корабле было невероятно тихо, и тянувший корабль буксир раскачивал его, потому что не было ни двигателей, ни парусов, чтобы сделать это движение устойчивым.

Ему удалось совсем недолго побеседовать с членами команды, с Миком, и этот разговор он не мог забыть. Мик все еще не понимал, каким образом была выведена из строя ось. Адриан со страхом думал о том, что сам он, похоже, это понимает. Особенно после того как Мик рассказал ему о том, что Лорен была в машинном отделении.

Ему не хотелось этому верить. Но доказательства были налицо.

Он поднялся с постели и встал. Ножные кандалы гремели по полу. Он беспокойно, прихрамывая, заходил короткими шагами по каюте. Кандалы уже стерли ему кожу, и ходьба была мучительной, но он должен был что-то делать, чтобы не сойти с ума.

Гринвей, который командовал захваченным судном, почти извинялся, когда приказал заковать Адриана в железо, но у него не было выбора. Несколько месяцев назад был захвачен корабль, совершающий рейс сквозь блокаду. Его команда отбила свой корабль у команды северян к великому стыду Военно-морского флота янки. Тот факт, что Адриан скрыл наличие оружия и воспользовался им, лишь подтвердил офицеру-янки необходимость такой меры.

Даже если не иметь в виду боль, кандалы были раздражающими и унизительными. Это был видимый знак поражения и капитуляции.

И предательства. Еще одного предательства.

Боль от этого предательства была еще сильнее, чем от первого. Потому что дело касалось его сердца. А на этот раз его сердце было затронуто гораздо сильнее. До сих пор он даже не понимал, насколько сильно оно было затронуто. Адриан подозревал, что отныне у него навсегда останется незаживающая, гноящаяся рана.

У него было время все обдумать. Сначала он был озадачен. В Нассау Лорен не искала с ним встреч. Это он гонялся за нею, а она убегала. И тогда он понял, что больше всего его привлекало именно то, что она убегала.

Очень умная девушка эта Лорен Брэдли!

Адриан повернулся и уставился на голую стену. Прежде чем поместить его сюда, каюту тщательно обыскали. Убрали даже зеркало — объект, который можно использовать как оружие. В отличие от молодого офицера Гринвей делал все тщательно.

Лорен. Он не мог думать ни о чем другом. Он вспоминал их разговоры, их встречи, пытался найти нечто такое, что могло бы послужить ему предупреждением. Но он не смог ничего найти, за исключением ее уклончивого поведения.

И почему? Она явно не была обычной шпионкой, если таковые вообще существуют.

К тому же он мог поклясться, что она все еще была девственницей. Никто не мог бы так хорошо притворяться. Ее реакция, удивление в ее лице, когда он целовал ее, ее застенчивость… Он также не думал, что она была неискренна в своем отношении к нему. Их взаимное влечение вспыхнуло, как пламя.

И столь же искренней была ее привязанность к Сократу. Адриан знал, что обезьянка прекрасно разбиралась в людях. Она редко к кому быстро привязывалась.

Устав от грохота цепи по деревянному полу, Адриан сел, прислонившись к стене каюты, и уставился на свои наручники. Ему хотелось возненавидеть ее за них, но он не мог. Он знал, что у нее должны были быть для этого серьезные причины. Но он больше не сможет ей доверять. Никогда. Во всем, кроме Сократа. Непонятно почему, но он был уверен, что с Лорен обезьяна будет в безопасности. Это было странно — он доверял ей только там, где дело касалось Сократа, и никогда не сможет ей довериться ни в чем другом.

Почему, черт возьми, почему? Из чувства долга? Из патриотизма? Он подозревал, что дело было в чем-то другом. Она с такой печалью говорила об отце и брате. Не имело ли это отношение к ним?

Он почесал затылок и посмотрел на короткую цепь наручников. Он мог бы к ним привыкнуть. Всемилостивый Боже, он никогда к ним не привыкнет! При мысли о тюрьме он закрыл глаза. До конца войны могло пройти еще много лет.

Почему, черт побери, Лорен, почему? Но гадать было бесполезно. Это было ошибкой — вновь довериться женщине. Очень дорогостоящей ошибкой.