"Великое делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и его собаки Альмы" - читать интересную книгу автора (Полещук Александр Лазаревич)

IV

Я шел всю ночь и весь день. Леса преграждали мне путь. Я вброд переходил ручьи. К вечеру на зеленой поляне я нашел оседланного коня. Он был в мыле, и в его холку глубоко вонзилась стрела арбалета. Я вынул ее и поскакал вперед.

Когда я подъехал к крепости Ившем, все было кончено…

Мимо меня по дороге промчались рыцари короля, потом медленно прошла толпа пленных, Стонущий, смертельно раненный лондонец тихо сказал мне:

— Монфор убит, король разбил нас…

Я поскакал назад. Конь уверенно шел по едва видной тропке над быстрым ручьем, но вскоре пал.

Утром я вошел в Оксфорд. Меня никто не встретил, и я прошел в келью к учителю. Он ждал меня, его лицо осунулось, глаза были красны от бессонницы.

Он с силой швырнул в угол меч, который я ему протянул, и закрыл лицо руками.

Королевские гонения охватили Англию. Ежедневно приходили слухи о новых казнях и расправах со сторонниками графа Монфора. Учитель все время проводил с нами. Часами он развивал перед нами картины будущего.

И мы не могли не верить ему, столь велика была его убежденность.

Показывая нам шлифованное круглое стекло из Сирии, он говорил, что при помощи нескольких таких стекол люди смогут разглядывать скрытые от глаза тайны малых тел, что они научатся видеть далекие предметы так ясно, как если бы они были рядом. Он говорил, что люди сделают машины, которые без помощи усилий человеческих рук или впряженных лошадей будут с огромной скоростью передвигаться по земле. Что настанет день — и человек полетит подобно птице над долинами и горами, морями и реками.

И, хотя прошло много лет и ничего из того, о чем говорил учитель, не сбылось, я по-прежнему верю в его великую правоту.

По приказанию нового папы Григория X нас всех под охраной солдат перевезли в Париж. И вскоре мой учитель был заключен в келью с толстыми решетками на окнах. На прощание он успел каждому из нас раздать задания, как это делал обычно. Мне он передал ту самую арабскую рукопись, с которой я пришел к нему.

— Одо Меканикус, — сказал он мне, — я сделал перевод этой рукописи, в ней есть высокий смысл. Попробуй сделать так, как я записал на обороте этого пергамента…

Целыми днями мы простаивали перед стенами монастыря, в котором был заключен учитель. Мы доказывали монахам, что для того, чтобы учитель мог совершить Великое Делание, ему нужна лаборатория, но нас и слушать не хотели…

— Мы из достоверных источников знаем, что ваш учитель один раз уже получал благородное золото, — ответили нам. — А что касается опыта и ваших грязных реторт и колб, то истина познается благочестивыми размышлениями и не нуждается ни в гнусном адовом пламени ваших печей, ни в смердящих серных духах.

Став одной дружной семьей, мы, ученики великого магистра, покинули Париж.

Большинство уехало в Оксфорд, я вернулся в родной Намюр. Торговец, который согласился отвезти меня на родину, во Фландрию, возвращался с ярмарки. Я стоял в повозке, пахнущей хмелем, и все смотрел на удаляющиеся очертания монастыря, заключившего в своих стенах моего любимого учителя. Мне казалось, что я вижу, как он ходит в своей узкой келье из угла в угол и мысленно долбит камни, льет расплавленное олово, соединяя вещества и стихии, которые он так любил ощущать своими руками. Теперь этим рукам разрешалось прикасаться только к бумаге и перу да к древним рукописям, случайно сохранившимся в архивах монастыря…"

На этом обрывалась рукопись Одо Меканикуса, первого в роде.