"Азау(Рассказы)" - читать интересную книгу автора (Гадиев Сека)

МАТЬ И СЫН

Еще до того, как Грузия присоединилась к России, в ущелье Дзимыр жил с женой своей, Дзебисон, человек по имени Леко. Долгое время они были бездетны, но потом у них родились два мальчика и три девочки.

Неподалеку от Леко жили его родственники – пять братьев, бездельники и гуляки. Работать они не любили, но жить при этом хотели богато. И вот как-то раз они задумали убить Леко, чтобы завладеть всем его имуществом,

В, праздник Джиуаргуба, вечером, они пригласили Леко к себё и сели с ним за стол, а рядом посадили человека, который должен был его убить. Стали они пировать, и через некоторое время старший из братьев спросил Леко:

– Скажи-ка, Леко, с какой стороны восходит солнце?

Леко указал рукой на восток.

– А в какой стороне оно заходит?

И только повернулся Леко в ту сторону, где заходит солнце, как убийца ударил его кинжалом. Леко упал головой на стол и умер.

На другой день братья, закопав тело Леко, забрали к себе его жену, детей и все его добро, и один из убийц сделал Дзебисон своей женой. От плача сирот Леко рассыпались бы и камни, но братьевубийц не тревожила совесть, они были рады тому,. что им так легко удалось заполучить чужое богатство.

Прошло несколько дней. Слухи об убийстве Леко дошли до князя Эристави, он послал в Дзимыр своих моурау и те отняли у братьев все, что нашли у, них в доме, а также весь их скот. Детей Леко тоже забрали с собой и отвели к князю. Тот отдал одну из дочерей Леко, Марине, кахетинскому князю, сменяв ее на борзую собаку. Остальных сирот выкупил у князя брат их матери, Бата Дзебисаты, и увез их к себе.

Кахетинский князь выдал Марине замуж за одного из своих дворовых крестьян, Левана. С тех пор Марине вместе с мужем жила при князе и работала на него.

Через три года Марине родила мальчика, его назвали Бицико. Когда Бицико исполнилось восемь лет, он как-то раз, играя с княжеским сыном, ударил его. Тот, плача, побежал к отцу жаловаться. Князь рассвирепел и приказал своим слугам:

– Приведите сюда этого ублюдка, я покажу ему, как надо бить! бициксу привели на княжеский двор и привязали к столбу. Князь уселся напротив и велел сечь его розгами. Так его били весь день. Солнце уже склонилось к закату, когда мальчик уронил голову на грудь и умер. Леван через одного из моурау выпросил у князя труп сына. Мальчика оплакали и похоронили.

Шли годы. Летело время. Народ стонал под игом власть имущих, и среди тех, кто был в ярме, были Марине и ее муж.

Через три года у Марине родился второй сын. Друзья Левана, такие же бедняки, собрались у него дома, поздравили его и жену и назвали мальчика Туганом.

Но Леван не радовался рождению сына. Темно было у него на сердце и он говорил:

– Зачем мы рождаемся, зачем живем, лишенные родины и свободы? Пропасть бы нам совсем – и то было бы лучше.

От этих горьких дум он иссох, почернел и через три года умер.

Туган с малых дет остался сиротой. Счастье обходит бедняков стороной. Марине, выбиваясь из сил, растила сына, как: могла. Пять дней в неделю она работала на князя.

Тугану исполнилось уже двенадцать лет, но мать не выпускала его со двора, боясь несчастья.

Нет такой тайны, которая со временем не раскроется. Однажды князь, глядя с балкона, увидел Тугана, играющего у дверей дома. Мальчик понравился ему и он приказал одному из моурау:

– Приведи сюда сына Левана вместе с матерью. Перед князем престала маленькая иссохшая женщина. Ее когда-то красивое лицо покрылось морщинами. Двенадцатилетний Туган стоял рядом с матерью, словно молодой львенок. Князь, сидя в кресле, обратился к Марине:

– Я дам тебе работу полегче. Ты будешь ухаживать за курами, а сын твой пусть занимается моими охотничьими собаками.

Слово князя – закон, и Марине стала работать в курятнике, а Туган на псарне.

Шли годы, летело время. Тугану исполнилось двадцать лет. Он сильно вырос, над верхней губой пробились усы, лицо – кровь с молоком, высокий, широкоплечий. Не было охотника лучше него-стрелял он без промаха.

Князь любил его и заботился нем, как о собственном сыне. Туган ни в чем не знал нужды – ни в одежде, ни в пище, но все же ему не нравилась его жизнь. Он часто думал: «Чем быть рабом в золотом платье, лучше ходить в лохмотьях и месить глину, но свободным человеком». Эта мысль не давала ему покоя. Он стал мечтать о свободе.

Как-то раз Туган с князем вернулись с охоты. Князь, с соколом на плече, посвистывая, поднялся в свой дом. Туган отвел собак на псарню и тоже отправился домой. Марине сидела у очага и плакала. Туган посмотрел на него, но ничего не спросил: в жизни их было мало веселого и мать плакала часто. Марине сказала, утирая слезы передником:

– Пропасть бы ему, нашему создателю, зачем он даровал нам жизнь?

Туган присел рядом.

– Что случилось, нана, почему ты плачешь?

– Да ведь мы, ничем не отличаемся от скота! Осепа, моего названого брата, наш князь продал вместе с семьей какому-то кабардинцу. Сейчас их уведут.

Туган молча вышел за дверь и сел на камень. Тяжелые думы переполняли его и в сердце разгорелся гнев. Из дома слышались причитания Марине – она оплакивала своих покойников и среди прочих упомянула имя Бицико. Туган поднялся и вошел обратно в дом.

– Нана, кто такой Бицико, почему ты оплакиваешь его? Марине, тяжело вздохнув, ответила:

– Зачем тебе этого знать, умереть бы мне за тебя? Не нужно тебе этого.

Она никогда не рассказывала Тугану о брате, боясь, что Туган не сдержится и случится новая беда. Но Туган продолжал расспрашивать и она, наконец, не выдержала.

– Видно, всю жизнь будет лить на меня кровавый дождь! Это был твой брат, Туган. Наш волк-хозяин забил его до смерти.

Туган стоял, как громом пораженный. Кровь стучала у него в висках и застилала глаза красной пеленой. Он молчал некоторое время, потом спросил:

– Сможешь ли ты найти дорогу туда, откуда тебя привезли?

– Найти-то я найду, да кто отпустит?

– А мы спрашивать никого не будем.

Так они задумали бежать. Наступила ночь. Светила луна, все было видно, как днем, в небе весело сияли крупные звезды. Большие ореховые деревья отбрасывали густую тень. Река Алазани, серебрясь, извивалась в ущелье.

После ужина наши беглецы, взяв с собой пару лепешек, отправились в дорогу. Они шли, не останавливаясь, всю ночь, а на рассвете спрятались в лесу возле Зинонского моста, чтобы с наступлением темноты продолжить путь.

Наутро князь, узнав об исчезновении Марине и Тугана, разослал во все стороны стражников, чтобы поймать беглецов. На Зинонском мосту поставили караул. Марине и Туган три дня прождали в лесу, но караул с моста не уходил, а перейти реку вброд было невозможно. На третью ночь они двинулись окружной дорогой через Хевсурский перевал, Пасанаури и Хадское ущелье, а оттуда через Ломисский перевал спустились в Дзимыр, на родину Марине.

Марине уже не помнила ни слова по-осетински и никто не «»мог узнать ее. Они назвались чужими именами, нанялись в работники к дяде Марине Бата, и стали жить у него.

Кахетинский князь от злости не находил себе места и рассылал повсюду письма. Он написал и дзимырскому князю, чтобы тот, если вдруг обнаружится Марине с сыном, задержал их и под стражей отправил в Кахетию. В горах слухи скачут на быстром коне. Кто-то рассказал князю, что в ущелье Дзимыр появилась неизвестная женщина с сыном. Эристави подумал, что это, возможно, те, кого разыскивает кахетинский князь, и на другой день послал в Дзимыр стражников.

У человека бывают враги, но бывают и друзья. Женщина по имени Сабадо прибежала к Марине и сообщила ей, что за нею идут стражники. Марине с сыном, скрываясь от преследователей, бежали в безлюдные, дикие Кельские горы. Стражники, не найдя их, вернулись к Эристави и доложили ему, что беглецы скрылись.

Нелишне было бы рассказать, что такое Кельские горы.

К западу от Арагви в небо упираются высокие голые вершины. Между ними безлюдные ущелья, потаенные углы, извилистые каменистые теснины – и так до самого Урстуалта. Это пустыня в сердце Кавказа, зимой в ней не встретишь ни души, потому что снега здесь выпадает гораздо больше, чем в других местах. Даже звери предпочитают уходить отсюда зимой. Тому, кто не видел Кельских гор своими глазами, трудно представить себе, что это такое.

Несколько стражников остались в Дзимыре, надеясь, что Марине с сыном вернутся с наступлением зимы. Но пришла зима, а беглецы так и не появились.

В горах бушевала метель, белая мгла со свистом неслась по ущельям, над перевалами клубились снежные облака. Пастухи давно угнали свои стада в долины, горы обезлюдели. Весь мир стал белым. Снег, закрыв дороги и тропы, лежал слоем в три человеческих роста. Звери тоже покинули Кельские горы и ушли вниз. Ни звука, ни движения, только из пещеры, где укрылись мать с сыном, вилась струйка дыма.

Воды вокруг было вдоволь. За осень: Туган заготовил достаточно дров и навялил мяса диких зверей. Мясо не в чем было варить, приходилось варить его на углях. Однажды Туган нашел большой мягкий камень, осколком гранита выдолбил в нем углубление и получилось некое подобие котла, в котором они теперь могли варить мясо. Ветки и сухая трава служили им постелью.

До наступления зимы Марине и Туган не особенно тосковали: кругом пели птицы, бродили звери. Теперь вокруг них были снега и бескрайнее небо. Мир словно вымер, лишь ветер своим свистом нарушал тишину, нес снежную пыль и наметал сугробы у входа в пещеру. Марине и Туган потеряли счет времени, но делать было нечего, и они ждали прихода весны.

И вот день стал заметно удлиняться. Пригрело солнце, снег начал оседать, стал тяжелым и рыхлым. Марине и ее сын были уже мало похожи на людей: обожженные вьюгами и солнцем, почернели, глаза слезились от постоянного дыма. Они обессилели н двигались с трудом, есть им было нечего: мясо кончилось. Приближалась гибель.

Но однажды на склоне Красной горы появилось стадо туров. Туган закинул за спину ружье и отправился туда. Одному богу известно, как он добрался до туров, но раздался выстрел, и самый крупный зверь упал. Туган приволок тушу в пещеру и сказал матери:

– Теперь мы не умрем, нана. На месяц нам этого хватит, а там глядишь и весна настанет.

Он сделал шашлык из турьего мяса, Они поели и снова пришли в себя.

Однажды Туган отправился на охоту. Южные склоны уже покрылись проталинами, журчали ручьи, природа пробуждалась. Туган весь день бродил по горам, а к вечеру ему удалось убить косулю. Он уже возвращался, когда погода испортилась и началась гроза. Сверкала, молния, гремел гром, хлестал дождь со снегом. К ужину Туган добрался до пещеры. Он вошел в нее с тушей на плечах и увидел, что огонь в очаге едва тлеет, а Марине без чувств лежит рядом. Туган, сбросив ношу, кинулся к матери. Марине открыла глаза.

– Что с тобою, нана, что случилось? – встревожено спросил ее Туган.

– Только что, чуть раньше, что-то вышло ко мне из тьмы. Я думала, что это ты возвращаешься, но это, увидев меня, взвыло и исчезло в ночной мгле.

Туган успокоил ее, они развели огонь и принялись за ужин.

Тот, кого так испугалась Марине, был одинокий путник, который сам был испуган не меньше ее. Они приняли друг друга за горных духов. Путник, ни жив ни мертв, притаился за камнем, но, увидев при свете молнии входящего в пещеру Тугана, бросился бежать, не разбирая пути. Добравшись до людей, он рассказал, что в пещере в Кельских горах живет Черный дух. Он был так перепуган, что люди поверили ему, и пещера эта и сейчас еще называется пещерой Черного духа.

На другой день солнце осветило землю яркими лучами и горы засверкали серебром. В глубоких ущельях лежали синие тени…

Зима кончилась, пришла весна. Через несколько дней склоны Кельских гор покрылись зеленью, зазвенели птицы, воздух наполнился запахом цветов. Ад разом превратился в рай. Вскоре в лощине недалеко от пещеры, где провели зиму мать с сыном, появились пастухи со стадами. Через день один из пастухов пустил овец пастись рядом с пещерой и случайно заглянул туда. Увидев в глубине пещеры Марине и Тугана, он похолодел от страха и бросился бежать. Спустившись к своим товарищам, он, задыхаясь, сообщил им:

– Там, наверху, в пещере, сидят два черта! Пастухи рассмеялись:

– Какие могут быть черти в полдень?

Парень немного пришел в себя и стал рассказывать:

– Женщина и мужчина, лица их черны, как уголь. Одежда висит на них лохмотьями, они обвязаны пучками травы, худы, как скелеты, глаза их сверкают, клянусь Лесарским дзуаром, настоящие черти!

– Пойдем-ка, ребята, посмотрим на чертей.

Пастухи впятером поднялись к пещере и увидели Марине и ее сына – и вправду, ни дать ни взять, черти.

Дауита, самый решительный из пастухов, вошел в пещеру и спросил, кто они такие и откуда. Марине скрыла правду и сказала, что ее имя Марта, а имя сына-Тархан.

– Люди предали нас изгнанию,-сказала она,-и мы живем только милостью божьей.

Пастухи позвали их к себе и хорошо накормили.

Марине и Туган нанялись к пастухам работать: Марине – доить коров, Туган – пасти скот. Они, наконец, зажили по-человечески, не зная недостатка в еде. Силы вернулись к ним, лица посветлели. Те, кого принимали за чертей, снова стали людьми.

Так прошло лето и снова наступила осень. Небо стало хмуриться, в воздухе запахло снегом. Пастухи начали готовить вьюки, собираясь домой. Через день они отправились вниз, и Марине с сыном вернулись вместе с ними в Дзимыр.

Прошло время, и кто-то опять донес Эристави, что Марине с сыном живут у ее дяди. Эристави снова послал стражников, приказав им доставить беглецов живыми или мертвыми.

Приближалось рождество, все было покрыто снегом, и дом Бата Дзебисаты, стоявший между двумя селами, чернел среди белой равнины, как утес посреди моря.

Ночью стражники окружили дом и послали к Бата человека, требуя выдачи Марине и Тугана. Бата ответил послу:

– Добровольно я свою родню не выдам. Попробуйте, если сможете, взять их силой, – и заперся в доме.

Уже занимался рассвет. Стражники двинулись к дому, но навстречу им ударили выстрелы. Над ущельем загремело эхо. Нападающие попрятались. Когда стало ясно, что силой взять Бата и Тугана не удастся, стражники подожгли пристроенный к дому овин, где хранились запасы сена на зиму. Дом загорелся. Тогда распахнулась дверь и наружу вышел Туган, с ружьем в одной руке и с шашкой в другой. Раздались выстрелы. Один из стражников упал, Тугану пуля пробила широкую грудь, но он даже не покачнулся. После второго выстрела он опустился на колени, успев ударить старшего стражника шашкой и сказав:

– Теперь тебя, мой друг, ни один знахарь не вылечит, – и опрокинулся в снег.

На звуки выстрелов собрались оба села – н верхнее, н нижнее. Люди стали между врагами и остановили кровопролитие. Бата не мог обороняться дальше: дом горел и в нем невозможно было оставаться. Родственники Бата уговорили его прекратить сопротивление.

Стражники связали его и вместе с Марине отвезли к Эристави. Тот отправил Марине в Кахетию, к прежнему хозяину, а Бата был брошен в подземелье Канчельской башни. Братья Бата сумели выкупить его у Эристави и он скоро вернулся домой. А Марине снова стала гнуть спину на кахетинского князя.

Шли годы, менялись времена. В 1861 году русский царь Александр отменил крепостное право. Старая Марине получила свободу и перебралась в Калак. Она прожила еще несколько лет м умерла. Светлая ей память!