"Безногий ас" - читать интересную книгу автора (Брикхилл Пол)

Глава 16

Еще вращающиеся колеса ушли в свои ниши в крыльях, а остальные самолеты с ревом поднялись в воздух вслед за командиром. После этого Бадер включил передатчик.

«Фазан-красный лидер вызывает управление. Я в воздухе».

Холодный размеренный голос ответил:

«Хэлло, фазан-красный лидер. Отвечает управление. Пеленг один-девять-ноль, полный газ. Более 70 бандитов приближаются к Норт-Уилду».

Бадер узнал подполковника Вудхолла, коменданта авиабазы Даксфорд.

Позади него эскадрилья начала строиться в боевой порядок. Четыре тройки развернулись строем фронта и начали пологий набор высоты, направляясь сквозь дымку на юг. Удерживая карту на колене, Бадер увидел, что курс 190 градусов приведет его прямо к аэродрому истребителей Норт-Уилд. Солнце медленно катилось по небу и сейчас светило справа. Бадер понял, что он сделал бы на месте немецкого командира: зашел бы со стороны солнца! То есть с юго-запада.

Однако ситуация складывалась сложная. Бадер сам предпочел бы атаковать со стороны солнца. Забыв о приказе офицера управления, он повернул на 30 градусов к западу. Не упустить противника! Обычно он выполнял распоряжения наземных служб.

Пока они летели к цели, Бадер сумел убедить себя, что поступает совершенно правильно. После этого он сумел привести мысли в порядок, и лишь кровь нетерпеливо стучала в висках. А вскоре так же начнут стучать пулеметы. На высоте 9000 футов эскадрилья выскочила из дымки. Он торопливо посмотрел влево, но ничего не увидел.

«С-синий лидер вызывает фазана-лидера. Т-три самол-лета на три часа ниже», — раздался в наушниках голос Пауэлл-Шэддона.

Сквозь стекло кабины Бадер вдали увидел три точки. Это могло быть все, что угодно.

«Синему звену проверить».

Он не собирался называть себя, летчики и так знают его голос.

Пауэлл-Шэддон отвернул вправо, за ним последовали оба его ведомых. Осталось 9 самолетов против более чем 70.

Юго-западнее Норт-Уилда мелькнула вспышка, потом другая, а через пару секунд он увидел множество крошечных сверкающих точек. Он внезапно весь взмок, но в тот же момент толкнул сектор газа и кратко сообщил:

«Вражеские самолеты на 10 часов».

Молодой Краули-Миллинг, летевший справа, отметил, что его голос вдруг задрожал. Моторы «Харрикейнов» дружно взревели.

Теперь точки превратились в рой пчел, движущихся прямо на северо-восток к Норт-Уилду на высоте 12000 футов. Бомбардировщики шли группами по 4 и 6 машин, выстроившись шеренгами. Он начал считать шеренги: 14 линий. Выше и чуть сзади держались еще 30 самолетов, которые походили на двухмоторные истребители Me-110. Над ними находились еще самолеты. Всего более сотни. Теперь «Харрикейны» оказались выше основной массы бомбардировщиков, и они начали пологое пике с юго-запада со стороны солнца. Это была хорошая позиция для завязки боя, если бы не Ме-110, находящиеся выше. Основная группа состояла из бомбардировщиков «Дорнье». Их следует атаковать. Но «Мессершмитты» вверху представляют очень серьезную угрозу. Приходится рисковать. Бадер приказал:

«Зеленое звено атакует верхних».

Кристи повел свою тройку вверх и вправо.

«Красное и желтое звенья, перестроиться в колонну».

Английские истребители находились на 1000 футов выше, и Бадер спикировал на немцев. 5 «Харрикейнов» последовали за ним. И тут он увидел среди «Дорнье» другие Ме-110. Он внезапно разозлился. «Какая наглость, летают, как хотят. Это нашенебо!» В этот же миг какой-то демон рванул ручку управления, и «Харрикейн» круто бросился вниз, прямо в самую гущу немецких самолетов.

Черные кресты! Сверкающие стекла кабин! Вражеский самолет стремительно приближался, заполнив все лобовое стекло. Бадер находился чуть выше, когда внезапно слева и справа засверкали нити вражеских трасс. Он нырнул вниз и заложил правый вираж. Строй англичан рассыпался, когда они проскочили сквозь вражескую орду. Уилли МакНайт ушел влево, Краули-Миллинг атаковал кого-то вверху, а перед Бадерам мелькнули сразу три Ме-110. Последний оказался слишком неповоротливым. Оказавшись на хвосте у немца, Бадер нажал гашетку, и практически тут же от немецкого самолета полетели клочья. Крыло Ме-110 охватил огонь, который вытянулся длинным хвостом за падающим самолетом.

Боевая лихорадка охватила Бадера, заставив мускулы и нервы напрячься до предела. Мысли беспорядочно скакали. Выше и правее Бадер увидел другой Ме-110, который выполнял широкий разворот. Он немедленно повернул вслед за ним и начал сближаться. С расстояния 100 ярдов Бадер дал длинную очередь. Me-100 чуть качнулся, и Бадер снова открыл огонь. Полетели куски обшивки правого крыла. Потом из мотора показался огонь, и охваченный пламенем самолет полетел вниз.

Охваченный жаждой убивать, Бадер принялся искать следующую жертву, и его возбуждение понемногу начало стихать. В зеркале мелькнул нос Ме-110, который заходил в хвост Бадеру. Он рванул ручку, заложив вираж, и над кабиной мелькнули белые струйки трасс. Но «Харрикейн» был маневреннее Ме-110, и пока немец пикировал, Бадер проскочил у него под крылом. После этого он спиралью пошел вверх и увидел Ме-110 внизу. Немец летел на восток. Бадер спикировал следом за ним, однако Ме-110 рванул домой с такой скоростью, словно за ним гнались черти, и погоня завершилась ничем. Бадер обнаружил, что сейчас находится на высоте 6000 футов, весь взмокший. Во рту у него пересохло, а сердце билось так, словно он только что закончил марафон. Он повернул назад, чтобы снова вступить в бой, однако бой уже закончился. Небо, еще недавно кишевшее самолетами, сейчас было пустым. Пилоты истребителей лишь удивлялись, как такое количество самолетов пропало в считанные секунды. Лишь несколько столбов дыма поднимались с земли. Погребальные костры побед. Бадер надеялся, что сгорели немцы, и с содроганием думал, что это может оказаться кто-то из его людей. Он снова набрал высоту 12000 футов и вызвал Даксфорд. База приказала ему возвращаться.

Слева появился одиночный «Харрикейн», и Бадер повернул к нему навстречу. Оказавшись рядом, он увидел нарисованную на борту истребителя большую косу, с которой капает кровь. Уилли МакНайт! Улыбнувшись под кислородной маской, Бадер поднял два пальца в знак того, что одержал две победы. МакНайт энергично кивнул и в ответ поднял над кабиной три пальца. Три! Вокруг аэродрома начали появляться остальные истребители. Бадер приземлился на зеленое поле, и когда он выбрался из кабины, рядом с «Харрикейном» уже стоял комендант базы Вудхолл.

«Ну, как успехи?»

Возбуждение постепенно покидало его, пока он рассказывал о бое. Все «Харрикейны» вернулись, и пилоты постепенно собрались вместе, радостно галдя. «Ты сбил кого-нибудь?» Пьяные от пережитой опасности, они излагали свои варианты событий, и по кусочкам начала складываться общая картина боя. «Дорнье» разбился на автомобильной свалке. Ме-110 упал в пруд. Другой «Дорнье» взорвался в поле. Бадер сбил два самолета. МакНайт — три, Тэрнер — один, Кроули-Миллинг вспорол брюхо «Хейнкелю», Болл сбил еще один самолет… Успеха добились еще несколько пилотов. Общий счет составил 12 подтвержденных побед, а еще несколько самолетов были повреждены. Остальные немцы поспешно повернули и удрали. Ни один из «Харрикейнов» не получил ни царапины.

И ни одна бомба не упала на Норт-Уилд.

Позднее Бадер объяснил Вудхоллу, почему он не выполнил приказ, переданный по радио.

«Из рапортов летчиков мне было известно, что фрицы используют солнце. Они всегда так поступают. Утром они обычно появляются с юго-востока, чтобы солнце находилось позади них. Днем они заходят с запада или юго-запада, и солнце опять-таки оказывается у них за спиной».

Он излагал свою точку зрения как всегда темпераментно.

«Пытаться защитить Норт-Уилд или другие цели, просто крутясь в воздухе над ними, было совершенно неверно. Утром следовало перекрыть пути подхода с юго-востока, а во второй половине дня следовало закрыть юго-западное направление. Мы должны перехватить их до того, как они окажутся над целью, а не после того, как они уже прорвались и сбросили бомбы. Если офицер наведения вовремя сообщит, где появились бомбардировщики — пеленг и высота, — мы сможем выбрать тактику действий. Мы сами можем атаковать их со стороны солнца и разнести вдребезги, прежде чем они сбросят бомбы».

Вудхолл кивнул.

«Я с вами согласен. Думаю, вы совершенно правы. Сегодня это сработало отлично. Больше я не буду пытаться командовать по радио, когда вы взлетите, не опасайтесь. Я просто дам вам участок патрулирования, а потом буду сообщать, где появились фрицы. А как вам действовать — выбирайте сами».

Он ухмыльнулся и добавил:

«Но мы оба ставим на карту свои головы».

«Кто-то должен. Пока еще никто не знает правил игры, и нам следует учиться», — сказал Бадер.

«Нельсон приложил подзорную трубу к слепому глазу, и это ему сошло. Вам тоже сойдет, если вы сумеете прогнать немцев. А если не сумеете, вам припомнят все», — предупредил Вудхолл.

«Положимся на фрицев. Они все время используют один и тот же прием», — усмехнулся Бадер.

Ему повезло с самого начала, так как он мог свободно разговаривать с Вудхоллом. У них было много общего, хотя Вудхолл был старше. Он сражался еще в годы Первой Мировой войны, и теперь был типичным ветераном — седой, с суровым морщинистым лицом. Хотя монокль придавал Вудхоллу несколько напыщенный вид, он не был формалистом и всегда мог повернуться слепым глазом к нарушениям уставов и учебников.

Бадер повел свою эскадрилью в Колтишелл. Они летели в сомкнутом строю на высоте 200 футов, и Бадер все время вертелся, как на иголках, радостно показывая всем два пальца в знак двух побед.

Вечером с поздравлениями прилетел Ли-Мэллори, и Бадер воспользовался случаем, чтобы изложить свои новые идеи.

«Если бы у нас было больше самолетов, мы могли бы сбивать гораздо больше бомбардировщиков, сэр. Остальные эскадрильи группы торчат без дела, вроде нас. Почему бы нам не попробовать действовать совместно?»

«И как вы намерены управлять ими в воздухе?» — с интересом спросил Ли-Мэллори.

«Я думаю, управлять тремя эскадрильями очень легко. Я еще не пробовал, сэр, но уверен, что основное — это собрать все самолеты в нужное время в нужном месте. Если бы сегодня у меня были три эскадрильи, было бы очень легко навести их на противника, а мы стали бы втрое сильнее. Это все, чего я хочу, сэр. Бросить в бой как можно больше самолетов. А когда начнется схватка, управлять уже никем не нужно».

Он помедлил и продолжил:

«Я думаю, что нам следует пикировать на строй бомбардировщиков, чтобы расколоть его, и чем быстрее, тем лучше. После этого начнется свободная охота, и тогда истребитель будет иметь преимущество: 8 пулеметов против одного или двух отдельного бомбардировщика».

«Звучит заманчиво», — согласился Ли-Мэллори.

«Я думаю, это поможет снизить уровень наших потерь. Одна эскадрилья против соединения из ста и более самолетов — слишком рискованно. Сегодня нам повезло, потому что мы находились выше и со стороны солнца», — продолжал Бадер.

Ли-Мэллори сказал, что подумает об этом.

На следующий день 242-я эскадрилья, воодушевленная успехом, три раза поднималась, чтобы патрулировать над северным Лондоном, однако каждый раз летчики испытывали разочарование. Никаких следов противника. Казалось, что 242-ю эскадрилью вызывают только для того, чтобы дать летчикам 11-й группы спокойно попить чайку, пока нет немецких самолетов. Это было крайне неприятно. Однако вечером Бадер почувствовал себя лучше, так как позвонил Ли-Мэллори и сказал:

«Завтра я хочу испытать действия большой группы самолетов по вашей схеме. Мы вызовем 19-ю и 310-ю эскадрильи из Даксфорда. Берите этих парней, и посмотрим, как вы справитесь с командованием группы из 3 эскадрилий».

Мысленно поблагодарив Ли-Мэллори за столь решительные действия, Бадер провел 3 дня в тренировках, готовя эскадрильи к совместным действиям. 19-я эскадрилья была оснащена более скоростными «Спитфайрами», поэтому Бадер решил, что она будет держаться выше и чуть сзади, прикрывая «Харрикейны». 310-я эскадрилья будет находиться позади 242-й на той же высоте. В течение этих 3 дней 242-я эскадрилья еще несколько раз выполняла патрульные полеты над северным Лондоном. И снова не встретила противника. Разочарование!

Только Пауэлл-Шэддон решил, что увидел нечто. Они услышали его голос по радио:

«Т-тысяча слева!»

Несколько голов немедленно повернулись в эту сторону, а потом последовала язвительная реплика:

«Аэростаты заграждения, дурак!»

На юге самолеты Люфтваффе продолжали бомбить цели в южной Англии, и, судя по всему, 11-я авиагруппа проигрывала битву. Невыносимо! Бадер не раз говорил это.

Во время одного из этих безрезультатных патрулирований он заметил какую-то точку в небе, как раз в тот момент, когда истребители должны были повернуть назад, поскольку бензин подходил к концу. От такого можно сойти с ума.

Далеко внизу Бадер увидел эскадрилью, которая круто шла вверх, чтобы перехватить эту цель. Оставалось лишь надеяться, что они успеют набрать высоту, и что немецких самолетов будет не слишком много.

По требованию штаба группы он написал докладную, в которой изложил свои предложения относительно того, как расколоть строй бомбардировщиков. «Их можно рассеять решительным ударом головного звена истребителей, которые спикируют прямо в самую гущу противника, даже рискуя столкновением. Именно эта угроза вынудит немецких пилотов совершать резкие маневры уклонения, которые, разумеется, немедленно разрушат любой сомкнутый строй. Кроме того, что это повышает шансы истребителей на успех, противник может лишиться возможности точно сбросить бомбы».

Он продолжал вдалбливать это в головы пилотов всех трех эскадрилий, добавляя: «Еще одно. Постоянно смотрите в зеркало. И если вы увидите там фрица, — немедленно отрывайтесь!» К 5 сентября он добился того, что все его 36 истребителей взлетали с земли примерно за 3 минуты. В воздухе последовал неформальный обмен приветствиями: «Хэлло, Вуди», «Хэлло, Дуглас». Это Ли-Мэллори прилетел, чтобы понаблюдать за учениями. После них он заверил Бадера:

«Все нормально. Когда в следующий раз 11-я группа вызовет вас, я дам вам всю команду».

На следующий день Геринг впервые бросил свои Люфтваффе на Лондон.

С самого утра несколько волн бомбардировщиков поочередно прорывались сквозь оборонительные завесы к городу. Бадер, находившийся в готовности вместе со своими эскадрильями, слышал по радио поступающие сообщения и сгорал от нетерпения. Весь день он названивал в штаб группы дежурному по полетам и невозмутимому Вудхоллу, требуя, чтобы ему позволили взлететь. Однако это произошло только в 16.45, когда наконец позвонил дежурный и приказал:

«Взлетайте!»

В воздухе он услышал спокойный голос Вудхолла:

«Хэлло, Дуглас. Там кое-кто пересек побережье и кружит вокруг Норт-Уилда. Ангелы десять. Если они появятся у тебя на пути, — они твои».

Истребители быстро набрали высоту, и Бадер снова нарушил инструкции. Он приказал держаться на высоте 15000 футов, а не 10000, так как желал оказаться выше любого самолета, который будет замечен.

Возле Норт-Уилда они снова услышали Вудхолла:

«Хэлло, Дуглас. Более 70 самолетов пересекли Темзу восточнее Лондона, идут на север».

Далеко на юго-востоке в небе появилась группа черных точек. Проклятье! Примерно на 5000 футов выше. Полный газ, и Бадер снова начал набирать высоту. «Харрикейн» трясся и грохотал, свечой идя вверх. Вскоре он увидел около 70 «Дорнье» и Me-110. Над ними мелькали черные точки — Me-109. Позади него тащились эскадрильи, которые не могли угнаться за своим командиром. Хотя «Спитфайры» имели более высокую скорость, они не могли набирать высоту так же быстро. Рядом с ним удержался только Дикки Корк. Дело обещало быть жарким. Атаковать приходилось сзади снизу, причем выше болтались Me-109. Никаких шансов обмануть их. И никакого времени для тактических маневров. Враг быстро приближался. Крайние «Дорнье» шарахнулись в стороны. Короткая очередь, но бомбардировщик только проскочил в прицеле. Крутой вираж под хвостом у замыкающего звена, и светящиеся трассы потянулись к его истребителю от немецких самолетов. Корк был рядом с ним, но остальные отстали. Он поднял нос самолета, и в прицеле возник Me-110. Сверкнула трасса. Он дал еще одну очередь, но тут краем глаза Бадер увидел желтый кок «мессера», появившийся в зеркале. Секунда, чтобы дать еще одну очередь по Ме-110. И Бадер с торжеством увидел, как немецкий самолет окутался дымом, но тут раздался ужасный грохот вражеских снарядов, попавших в «Харрикейн», похожий на треск отбойного молотка. Инстинктивно он бросил самолет влево, поддавшись приступу страха. Кабина внезапно наполнилась едким дымом. На мгновение ледяной ужас сковал его, но затем он снова обрел ясность мысли и свободу движений. Самолет горел и падал вниз! Он бросил ручку управления, схватил ручки фонаря и рванул их назад. Скорее выпрыгивать! Привязные ремни! Он ударил по замку ремней, но тут неожиданно дым ушел из кабины, снесенный мощным воздушным потоком. Никакого огня. Может быть, это был пороховой дым? Не паниковать. Все в порядке. Жаль, что, поддавшись панике, он сбросил фонарь кабины. Бадер опасливо глянул назад. Никакого «мессера» на хвосте.

«Харрикейн» круто спикировал и оторвался от противника. Ме-110 скользил внизу, и Бадер бросился на него. Он поймал немца на встречном курсе и дал три короткие очереди. Ме-110 дернулся, лег на крыло, перевернулся носом вниз и через несколько секунд полетел на землю. Он упал рядом с железнодорожным полотном и взорвался.

Бадер отметил, что самолетом стало трудно управлять. «Харрикейн» все время норовил свалиться на левое крыло, и пилоту приходилось вести ручку вправо, чтобы удержать самолет на прямом курсе. С сильным удивлением Бадер обнаружил, что левый элерон не работает и практическим вырван. В правом борту кабины появились пробоины. Летная куртка на правом боку была разорвана и забрызгана жевательной резинкой, лежавшей в кармане. Еле спасся! Впервые в жизни он понял, что такое настоящий страх.

Приведя самолет обратно в Колтишелл, он подкатил прямо к ремонтному ангару, выбрался из кабины и сварливо потребовал:

«Уэст, я хочу, чтобы самолет был готов через полчаса».

Уэст быстро осмотрел истребитель и сказал:

«Извините, сэр, однако он сможет подняться в воздух только через пару дней».

«Какого дьявола?! Я хочу получить его через полчаса».

Уэст прекрасно понимал своего командира и произнес извиняющимся тоном, но твердо:

«Я боюсь, сэр, что может понадобиться и целая неделя. Кроме элерона, я вижу, что 4 пули пробили топливный бак. Вам повезло, что он самозатягивающийся, однако бензин все-таки течет. Снаряды также разбили авиагоризонт и указатель оборотов мотора. Вероятно, имеются и другие повреждения. Мне жаль, сэр, но я не могу позволить лететь на таком самолете».

Гнев Бадера угас. Потом сел Корк и, болезненно кривясь, вылез из кабины. Его лицо было в крови. Обшивка его «Харрикейна» висела клочьями, а кабина была разворочена в том месте, куда попали снаряды «мессера». Осколки стекла от разбитых приборов, зеркального прицела и остекления кабины изрезали пилоту лицо. Корк утверждал, что с ним все в порядке, но Бадер отослал его в лазарет. Уэст отметил, что еще один самолет выведен из строя. Потом сели еще 3 поврежденных «Харрикейна».

Пилоты рапортовали один за другим. Тэрнер сбил еще одного немца и видел, как взорвался сбитый Бадером самолет. МакНайт сбил два самолета, Болл — один, Тамблин — еще один. Были победы и у других летчиков. Торжествующая эскадрилья подвела итог. 11 подтвержденных побед! Но две другие эскадрильи не добились ничего. Они вообще не участвовали в бою.

Молодой Краули-Миллинг и лейтенант Бензи не вернулись. К вечеру от них все еще не было никаких известий.

Затем все-таки позвонил Краули-Миллинг. Он был сбит и сильно порезал лицо во время аварийной посадки в Эссексе. И ни слова от Бензи. Он погиб.

Утром слегка потрепанная 242-я эскадрилья снова прилетела в Даксфорд, но на этот раз от 11-й группы не последовало просьб о помощи, хотя немецкие самолеты снова бомбили Лондон. Бадер не мог видеть разрозненные эскадрильи 11-й группы, которые взлетали на перехват немецких армад и становились добычей истребителей прикрытия, когда пытались прорваться к бомбардировщикам. Слишком часто рассказ о блестящих победах становился рассказом об эскадрилье, которая была уничтожена в течение недели. Их временно отводили на север для переформирования, а на смену перебрасывали новые эскадрильи, которые точно так же через неделю приходилось выводить из боя.

Послеленча прилетел Ли-Мэллори, и Бадер заявил:

«Вчера у нас ничего не вышло, сэр. Мы были слишком медлительны. Если бы мы находились выше, мы сумели бы разнести их, а „Спитфайры“ прикрыли бы нас от „мессеров“.

Бадер был страшно зол тем, что его эскадрильи слишком долго держали на земле. Поэтому он добавил:

«Радар засек эти бомбардировщики, когда они строились над территорией Франции. Если бы мы стартовали раньше, то успели бы набрать высоту и встретили бы их, как следует. Почему мы не можем так действовать, сэр?»

Ли-Мэллори предположил:

«Немцы тоже могут желать, чтобы мы действовали именно так. Если они добьются того, что наши истребители взлетят, то смогут проболтаться в воздухе лишний час, после чего нашим истребителям придется садиться для дозаправки. И лишь тогда они бросят бомбардировщики в атаку».

«Мы должны были рискнуть».

«Может быть, и так. Но решение должна принимать 11-я группа. Именно они полагают, что должны ждать, пока немцы не двинутся вперед. Это не позволяет им поднять на перехват крупные силы. Но ваш вчерашний счет вполне оправдывает эксперимент, поэтому продолжайте действовать тремя эскадрильями. В конце концов, это всего лишь первая попытка. Давайте в следующий раз взлетайте раньше, чтобы набрать нужную высоту. Посмотрим, что произойдет тогда».

На следующее утро в Даксфорде снова стояли в готовности 3 эскадрильи. Им пришлось прождать почти весь день. Лишь около 17.00 последовал вызов дежурного по сектору. Он сообщил, что, по данным радара, вражеские самолеты собираются над Па-де-Кале.

Бадер позвонил Вудхоллу:

«Ради бога, позвольте нам взлететь, чтобы перехватить этих … по пути».

Вудхолл ответил:

«Не ершитесь, Дуглас. Я сам врежу им так сильно, как только сумею».

Но вскоре Вудхолл сам позвонил Бадеру.

«Бомбардировщики приближаются. Взлетайте как можно быстрее».

Когда они уже были в воздухе, он передал:

«Хэлло, Дуглас. Судя по всему, они направляются к Лондону. Вы будете патрулировать между Норт-Уилдом и Хорнчерчем. Ангелы двадцать».

Бадер посмотрел на вечернее солнце и подумал, что немцы наверняка сделают крюк к западу, чтобы зайти со стороны солнца. Он забыл о линии Норт-Уилд — Хорнчерч и повел свои 3 эскадрильи на юго-запад вокруг Лондона. Он забыл об «ангелах двадцать», продолжая набирать высоту, пока не оказался на 22000 футов.

А затем в нескольких милях впереди себя на фоне солнечного сияния Бадер увидел несколько черных точек, постепенно возникших из ничего, словно камеру навели на резкость. Две большие группы самолетов промелькнули перед ним, направляясь к Лондону. На той же самой высоте. (Как хорошо, что он забыл про Хорнчерч … и «ангелов» тоже.) Примерно по 60 машин в каждой группе. Он повернул на перехват, продолжая набирать высоту. Вскоре он оказался выше немецких самолетов и занял позицию со стороны солнца. Бадер приказал 19-й эскадрилье немедленно подняться еще выше и прикрыть им хвосты. После этого он приказал остальным:

«Построиться в колонну, в колонну. Мы будем прорываться прямо сквозь них».

Уголком глаза он заметил истребители, метнувшиеся со стороны солнца, и с радостью подумал, что прибыли английские самолету. Лишь несколько пилотов позади него увидели, что это были «мессера». Они повернули, чтобы встретить немцев. Пикируя на группу немецких самолетов, Бадер отметил, что это «Дорнье» и Ме-110. «Дорнье» летел немного впереди, и Бадер атаковал его с минимальной дистанции. Он выпустил длинную очередь, проскочил вниз и там поднял нос самолета, чтобы выпустить новую очередь. Однако головной «Дорнье» уже перевернулся вверх брюхом, дым валил из обоих моторов. Остальные бомбардировщики вверху! Он снова повел самолет вверх, обстреливая их, и видел вспышки попаданий зажигательных пуль. Мысли снова понеслись галопом, подстегнутые сумасшедшим темпом сражения.

Сбоку падал вниз другой «Дорнье», волоча за собой хвост огня и дыма. «Г-горит!» — раздалось в наушниках. Это Пауэлл-Шэддон сбил еще один самолет. Внезапно на Бадера посыпался целый град бомб. Это немцы спешно избавлялись от своего груза, перед тем как повернуть на юго-восток, чтобы удрать. Он заложил крутой вираж, чтобы увернуться от бомб, и увидел, что в строю осталось около 20 бомбардировщиков. Остальные рассыпались по всему небу, преследуемые английскими истребителями.

В полумиле впереди Бадер увидел «Дорнье». Бадер повернул вслед за ним и начал постепенно догонять немца. 500 ярдов. Внезапно сверху спикировали 2 «Харрикейна», проскочив мимо Бадера, и устремились к «Дорнье». Проклятье! Грабеж среди бела дня! Оба истребителя, гнавшиеся за немцем, сближались все больше. Бадер закричал в микрофон: «Осторожнее! Вы столкнетесь!» И через мгновение это случилось. Левое крыло одного «Харрикейна» сложилось и отскочило прочь. Самолет тут же закувыркался вниз. Другой «Харрикейн» мотнулся, словно пьяный, и врезался в хвост «Дорнье». Фонтаном брызнули обломки. Два изуродованных самолета расцепились и полетели вниз, сопровождаемые оторванными кусками обшивки и набора. Все это произошло в считанные секунды.

Примерно в миле от Бадера и значительно ниже летел большой «Хейнкель». Он спикировал следом за немцем. Вражеский пилот либо был очень глупым, либо с его самолетом было что-то не в порядке. Он даже не попытался уклониться при приближении английского истребителя. Вскоре «Хейнкель» заполнил все лобовое стекло — прекрасное зрелище. Как обычно, Бадер не стрелял, пока не сблизился вплотную, и лишь тогда нажал гашетку. Однако он услышал только шипение воздуха в пневмосистеме. Кончились боеприпасы! Летчик от души выругался и проскочил под самым носом «Хейнкеля». Но немец не обратил на это никакого внимания. Бадер снова описал петлю вокруг немецкого самолета, борясь с желанием протаранить его. Или хотя бы отсечь хвост пропеллером. Но потом он опомнился и отвернул прочь.

Когда он вернулся на аэродром Даксфорд, два пилота, Бримбл и Буш, сказали, что видели, как падал горящий «Дорнье», сбитый Бадером. С парашютом выпрыгнул только один человек. Буш тоже сбил один самолет, МакНайт еще пару… Успеха добились и другие пилоты — Эрик Болл, Пауэлл-Шэддон, Тэрнер, Тамблин… Всего на счет 242-й эскадрильи были занесены 11 подтвержденных побед.

Но Скландерс и Лонсдейл пропали.

Остальные две эскадрильи сбили еще 9 немецких самолетов, однако не вернулись 2 летчика 310-й эскадрильи.

Позднее позвонил Лонсдейл. Он был сбит, выпрыгнул с парашютом и приземлился прямо на дерево в парке женской школы, повредив ногу. Из-за этого он не смог сразу спуститься на землю и проболтался на ветвях целых полчаса, любуясь на визжащих внизу девчонок. Лишь потом прибыл местный констебль и снял его с помощью лестницы.

Скландерс погиб.

Затем из Катерхэма на противоположной окраине Лондона позвонил Гордон Синклер из 310-й эскадрильи. Он находился в одном из столкнувшихся «Харрикейнов» и сумел выпрыгнуть с парашютом. Бадер поспешно схватил трубку.

«Как ты, Гордон?»

Синклер ответил:

«В полной растерянности, сэр. Вы знаете, я приземлился на центральной улице Катерхэма, и когда подбирал парашют, ко мне подошел парень и сказал: „Хэлло, Гордон, старина. Что ты здесь делаешь?“ Черт побери, мы вместе с ним учились в школе».

Пилот второго «Харрикейна», чех, спастись не сумел.

Но соотношение потерь было очень хорошим. 20 вражеских самолетов уничтожены ценой 4 «Харрикейнов» и 2 пилотов. В сентябре 1940 года в расчет принимались только сухие цифры.

Но Бадер все еще не был удовлетворен. Он прилетел в штаб 12-й группы в Хакнелл, чтобы встретиться с Ли-Мэллори.

«Сэр, если бы у нас было еще больше истребителей, мы сбивали бы фрицев десятками».

«Я собирался переговорить с вами об этом. Если я дам вам еще две эскадрильи, сумеете ли вы управлять ими?» — сказал Ли-Мэллори.