"Мир без звезд" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол Уильям)

Глава 9

Уходя всей командой к кораблю, мы всегда оставляли часового на сторожевой башне. Из того, что нам сообщил по радио Валланд — хорошо, что у нас в снаряжении были портативные рации! — можно было предположить, что нападение каких-то противников азкатов не так уж невероятно. Он пока еще не очень много о них узнал — только что они относятся к совсем другой культуре и что это им, скорее всего, принадлежали каноэ, виденные нами на закате.

Без сомнения, азкаты были предубеждены. Они ведь были… нет, просто охотниками и собирателями их нельзя было назвать. Стаю лишь с натяжкой можно было считать эквивалентом земного племени, и Валланд подозревал, что здесь задействованы гораздо более тонкие понятия. Он даже еще не знал точно такой элементарной вещи, как значение слова «азкат». Это понятие относилось ко всем Стаям, делившим между собой права охоты на холмах и рыболовства на берегах озера, говорившим на одном языке и ведущим один и тот же образ жизни. Но было ли правильным переводом этого термина «люди холмов», как он думал вначале, или «свободный народ», или «народ галактического бога», или что-то еще? Может быть, это слово имело и эти, и еще какие-нибудь значения?

Как бы там ни было, шкилы, как называл их иногда я-Кела, охотились временами на азкатов, а в прошлом именно они прогнали Стаи с прибрежных островов дальнего края Озера Безмолвия. Эти факты, а также подробности, которые удалось добыть Валланду в процессе напряженного труда установления контакта, предполагали более развитое общество, возможно, сельскохозяйственную культуру, распространяющуюся за счет вытеснения дикарей. И это наводило меня на мысль, не подойдут ли нам шкилы больше азкатов. Но с другой стороны, они могли бы повести себя враждебно по тысяче самых разных причин. И мы не хотели полагаться на случайность. Человек на сторожевой башне с оружием и прожектором мог отбить нападение и прикрыть высадку остальных на берег.

Шкилы прибыли во время моей вахты. Галактика была скрыта за теплым моросящим дождем; в оптику я видел только клубы пара, поднимающиеся из-за стен нашего лагеря. Я мог сколько угодно сыпать проклятиями по поводу худой крыши, и этим я и занимался, когда раздалась возбужденная скороговорка по радио с корабля. Наконец-то положение прояснилось! Появился большой отряд аборигенов в нескольких каноэ, сопровождавших двухкорпусную галеру, и они хотели разговаривать. И по крайней мере один из них говорил на языке внешников!

Я не позволял себе надеяться, что у внешников до сих пор сохранялся форпост на этой планете, столь для них бесполезной и опасной. Но у меня чуть голова не закружилась от этой новости. Я согласился, чтобы в наше расположение вошли с рабочей командой двое или трое пришельцев. Опасаясь хитрости, мы никого в башню не впустили и, перед тем как ввести наших гостей в хижину, заперли ворота.

Я стоял весь промокший, слушая шум дождя по крыше, окруженный своими людьми в тесной хижине, и смотрел на появившееся передо мной чудо.

Наших гостей было трое. Один был похож на уже виденных нами азкатов, хотя и был одет в белый балахон из растительного волокна и высокую белую шляпу. Он держал посох с закругленной рукоятью, как древний епископ, и стоило ему шевельнуть пальцем, как остальные кидались выполнять его команду со всех ног. Другой был великан ростом в добрых двести сорок сантиметров. У него были непропорционально мощные и развитые руки и ноги при очень маленькой голове. Одет он был в корсет из чешуйчатой кожи, в руке держал обитый сыромятной кожей щит. Свое оружие он, по нашему настоянию, оставил у входа в хижину. Третий, должно быть, по контрасту, был карликом, также одетым, но в серое. Он шел с закрытыми глазами, и я не сразу понял, что он слепой.

Первый из команды довольно хладнокровно обвел рукой своих спутников, как будто разговор с инопланетными робинзонами был ежедневной рутиной.

— Ниао, — сказал он. Я так понял, что это было самоназвание его народа. Потом, показав себе на грудь, добавил: — Гиани.

— Фелип Аргенс, — сказал я, чтобы не отставать от него. Представил своих товарищей и сказал: — Люди.

— Это мы ему уже сообщили, — сказал Урдуга мне на ухо. — Он стоял на носу галеры и что-то долго говорил. Но ведь вы, капитан, лучше знаете речь внешников, чем любой из нас.

По крайней мере, я должен был. Я изучил, помимо того что подвергся электростимуляции, все, что по этому поводу знали на Заре. Нельзя было, конечно, с уверенностью считать, что именно на этом языке разговаривают между собой внешники. Это мог быть всего лишь искусственный код, подобный многим другим, которые я знал, разработанным для установления быстрого контакта с теми, кто не был совершенно уж безнадежно чужд по складу своего разума. Однако сейчас это не играло роли, поскольку Гиани из народа ниао также им владел.

— Прошу всех садиться, — предложил я. — Что мы им можем предложить? Лучше всего не из еды или питья. Подарки. Найдите кто-нибудь несколько приличных сувениров. И Бога ради, принесите виски!

У нас еще оставалось немножко драгоценного алкоголя, и он меня успокоил. Я забыл про дождь и жару снаружи и сосредоточился на разговоре.

Предстоящую работу вряд ли можно было назвать легкой. В этом языке жестов и звуков ни у кого из нас не было достаточного словарного запаса, а того, что понимали бы обе стороны, оказалось и того меньше. Кроме того, народ Гиани познакомился с этим языком на столетия раньше моего, а язык за это время изменился. Можно сказать, что мы говорили на разных диалектах. И наконец, язык, столь чуждый по происхождению как моей, так и его расе, фильтровался через разные типы культур и тел, различия в инстинктах которых мне еще только предстояло узнать.

В результате я мог не больше выяснить в разговоре с Гиани, чем Валланд в разговорах с я-Келой. Мне удалось только сообщить:

— Мы пришли с неба. Мы не враги вам. Мы всего лишь потерпели крушение и нуждаемся в помощи, а потом мы уйдем. Вы ведь встречали других, непохожих на нас, но тоже пришедших с неба?

— Мне говорили о таких существах, — ответил Гиани. — Но это было до моего рождения и в далеких местах.

Похоже было на правду. На ранних стадиях развития космических путешествий внешники не могли миновать планету своей системы. Найдя на ней разумную жизнь, они должны были основать там базу для ведения исследовательских работ — пока не открыли гиперпространственный прыжок и не оставили этот мир ради более интересных и гостеприимных. И если бы база все еще была здесь, это было бы невероятной удачей.

Но как мог быть сохранен язык после их отлета много земных столетий назад? И как Гиани попал сюда к нам, за сотни или тысячи километров? Я пытался выспросить это у Гиани, но из-за лингвистических трудностей мы друг друга не поняли. Он пытался мне объяснить, что айчуны это умеют. Айчуны послали за нами их отряд, и его поставили командиром, потому что он из тех ниао, что хранят небесную речь. Каждый раз, произнося это название — «айчуны», он склонял голову. И точно так же вел себя слепой карлик. Великан стоял неподвижно, и только глаза его все время двигались.

— Правящий класс, — предположил Брен. — Теократы?

— Может быть, — сказал я. — У меня такое впечатление, что более того. — И, обращаясь к Гиани, добавил: — Мы рады будем познакомиться с айчунами и поднести им подарки. И мы рады будем встретиться со всем твоим народом.

Он неожиданно возмутился. Я не должен путать айчунов и ниао. Это неправильно. Это очень плохо.

Я извинился за свое невежество.

Гиани успокоился.

— Вы увидите айчунов, — сказал он. — Вы с нами поедете к ним.

— Хорошо, мы отправим одного-двух, — согласился я. Приходилось рисковать.

— Нет. Все. Так они приказали.

Я не был уверен, что последнее слово значило безусловный приказ, а не приглашение, и попытался объяснить, что мы не можем оставить лагерь. Гиани что-то гавкнул гиганту, и тот выступил вперед. Я услышал, как вылетают пистолеты из кобур за моей спиной.

— Легче! — Я вскочил на ноги. — Хочешь начать войну? Гиани махнул рукой, и этот бык отошел назад. Мы посмотрели друг на друга, он и я; в наступившей тишине яснее стал шум дождя. Карлик не вмешивался. Я прокашлялся.

— Ты должен знать, что у тех, кто с неба, сила велика. А если ты этого и не знаешь, то айчунам это известно. Мы не хотим биться. Но мы будем, если ты станешь требовать того, что невозможно. Разве все ниао пришли сюда? Конечно, нет. Точно так же и мы не можем уйти все вместе с тобой. Но мы будем рады в знак нашей дружбы послать одного или двух.

Когда мне удалось это объяснить (на что потребовалось время) , Гиани повернулся к карлику и что-то сказал на своем языке. На слепом лице отразилось что-то вроде боли. Ответ был таким тихим, что его трудно было расслышать. Гиани сложил руки и поклонился почти до земли, а потом снова обратился ко мне.

— Да будет так, — сказал он. — Мы возьмем двоих из вас. Два каноэ останутся здесь на страже. Их экипажи могут ловить рыбу для пропитания. Вы к ним не должны обращаться.

— Что тут за бардак происходит? — прошептал Урдуга мне в спину.

Я посмотрел на карлика (он дрожал всем телом) и ничего не ответил. Он явно не был предводителем отряда. Но я видал разные виды телепатии у разных цивилизаций. Таких, как он, я не видел, но все же…

— Думаешь, стоит идти, капитан? — спросил Гальмер.

— Думаю, у нас не очень широкий выбор, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал обычно. Но в душе я испугался. — Мы здесь должны пробыть долго, и нужно узнать, с чем предстоит иметь дело.

— У них могут быть хорошие намерения — в отличие от манер, — сказал Брен.

— Верно, — сказал я. — Могут быть.

Дождь булькал по размокшей земле.

Гиани и его эскорт с нетерпением ждали, а мы обсуждали процедуру. Наши представители должны были быть доставлены на другой берег, где у ниао был приграничный поселок. Из разговоров Валланда с я-Келой мы знали, что озеро велико — внутреннее море. Но на этих быстроходных лодках мы должны были пересечь его за пару стандартных дней. Радиоконтакт мог оказаться возможным, но этого могло и не случиться. С Валландом он был, но он ушел не так далеко. Ионосфера планеты резко ослабляла сигнал, и нужен был очень чувствительный приемник.

Я должен был отправиться как лучше всех владеющий языком внешников. Мне нужен был напарник — как для того, чтобы прикрыть спину, если я попаду в ситуацию похуже, чем у Валланда, так и для демонстрации нашей доброй воли. Добровольцем вызвался каждый (а как еще он мог поступить на глазах у других?), и я выбрал Йо Рорна. Он не был моим идеалом компаньона в путешествии, но его могли заменить совместно Валланд и Брен, а Урдугу никто не мог заменить при ремонте двигателя, и никто, кроме Гальмера, не знал все входы и выходы системы управления.

Мы стали собирать снаряжение — вроде того, что взял с собой Валланд. Спальные мешки, пластиковая палатка, приспособления для приготовления пищи и дистилляции воды, сублимированная провизия, аптечка, бластеры и заряды, радио, запасные аккумуляторы, ручной мини-генератор для их подзарядки, вспышки, инфракрасные очки, одежда…

Раздался сигнал вызова. Я протолкался к приемнику и сел.

— Алло? — завопил я.

— Это я, — сказал ослабленный динамиком голос Валланда. — Просто докладываю. Кажется, здесь у нас все на мази. Что там у вас?

Я рассказал. Он присвистнул.

— Похоже, что Стадо вас обнаружило.

— Что нас обнаружило?

— Шкилы. Вы помните. Я решил, что лучше всего это переводится словом «Стадо». Как, вы сказали, они себя называют?

— Ниао. И над ними есть еще кто-то, кого они называют айчуны.

— Ага. Это, я думаю, глубинные дьяволы. Опять-таки мой перевод азкатского слова, означающего нечто вроде «носитель зла из глубины». Только я считал, что глубинные дьяволы — это что-то вроде языческих богов, по контрасту с местной религией, где галактика — единственный — остерегайтесь подделок! — настоящий Бог.

Небрежность его речи не гармонировала с серьезным тоном. Я внезапно осознал, что такой поворот событий очень для него опасен. За напряжением последних часов, когда мы сопротивлялись настояниям Гиани, мы просто забыли, что наш товарищ находился среди народа, ненавидящего и боящегося тех, с кем я должен был отбыть.

И наверняка у Стаи были наблюдатели на краю диких мест.

— Мы не можем уклониться от путешествия, — сказал я. — Но мы можем затянуть с отправкой, пока ты не вернешься.

— Ладно, попробую. Подожди немножко. Потом послышались какие-то противные звуки.

— Хьюг! — крикнул я. — Хьюг, ты здесь? Дождь перестал, и в хижине сгустилась тишина. Гиани через карлика связывался со своими неизвестными хозяевами. Я сидел и ругался.

Наконец раздался почти беззвучный голос Валланда:

— Ситуация здорово быстро обостряется. Я-Кела заподозрил предательство. Он позвал своих ребят и хотел порасспросить меня — я думаю, это вежливое название. Я дал понять, что могу проложить себе дорогу пистолетом. Он на это ответил, что в конце концов мне придется уснуть и тогда он меня захватит. Я на это возразил, что я прямо сейчас пойду к лагерю и, уж во всяком случае, ему придется побегать за свои деньги. «А теперь послушай, друг, — сказал я ему. — Мои люди не знают ничего о глубинных дьяволах. Может быть, их обманули. Если так, то я тебя прошу помочь мне их выручить, и мы могли бы вместе ударить очень крепко. Но допустим худшее: мой народ решил сотрудничать с глубинными дьяволами, если те предложили сделку получше. Тогда я тебе полезнее в виде заложника, чем в виде трупа». И он успокоился. Теперь он хочет прочесть мне что-то вроде лекции на тему о том, какие глубинные дьяволы плохие.

— Попробуй объяснить ему идею нейтралитета, — сказал я. — Хьюг, ты уверен, что у тебя все нормально?

— Нет, — ответил он. — А ты про себя уверен? Я попробовал ответить, но слова застряли в горле.

— Мы оба малость влипли, — сказал Валланд, — и меня не удивит, если ты влип хуже. Я-Кела поклялся своим Богом, что не тронет меня, пока я чист. Я даже не буду пленником в полном смысле слова, скорее гостем, которому не разрешено уйти. Я думаю, что он от этого не отступит. Свой пистолет я ему уже отдал, и теперь он позволил мне закончить разговор, прежде чем наложит секвестр на рацию. Так что какое-то время я буду в безопасности. Ты давай вперед и выясни, что это там за айчуны такие. Когда вернешься, поговорим.

Я попытался вообразить, как это должно быть — стоять в пещере, полной волков, и положиться, как на единственное оружие, на силу чьего-то обещания. И не смог.