"Эпилог" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол Уильям)

5

От сильного толчка Даркингтон свалился на каменный пол пещеры. Удар стряхнул остатки наполненного кошмарами полузабытья. Фредерика помогла ему подняться, и некоторое время они тихо переговаривались.

Гигант, захвативший их в плен, приварил свободный конец проволоки к огромной глыбе железняка. Даркингтон оказался прикованным в самом темном углу, за ним на проволоке была «нанизана» Фредерика, а еще дальше, с внешней стороны глыбы, сидел на привязи Куроки. Друг от друга их отделяло не меньше четырех футов проволоки, а в походном наборе инструментов не осталось ничего, чем можно было бы ее разорвать.

— Пещера, кажись, известняковая… — простонал Куроки. Сквозь стекло шлема было видно, как заострились черты его лица, а под глазами появились черные круги. Фредерика выглядела не лучше. Если бы робот не догадался устроить им волокушу, вряд ли они дотянули бы до конца пути. Но, несмотря на все тяготы изнурительного путешествия, мозг Даркингтона работал четко. Хью даже сам удивлялся, что способен мыслить так ясно, как будто находился в полной безопасности на борту «Странника». Тело, конечно, болело, но он заставил себя не обращать внимания ни на боль, ни на усталость, сосредоточившись на том, что окружало его в данный момент.

Здесь, у самого входа, пещера была примерно двадцать футов в высоту, а в ширину и того больше. Протянувшись в длину футов на сто, грот постепенно сужался. Место, где робот их приковал, по-видимому представляло собой то ли кладовку, то ли свалку; повсюду в беспорядке валялись обломки каких-то устройств, деталей, каменные и железные инструменты. Выглядело это почти по-человечески. Стены опутывала паутина тонких проводов, в которой мерцали маленькие кристаллические шарики, излучавшие белый, мертвенный свет.

— Пещера находится в склоне пологого холма, — сказала Фредерика. — Мне удалось разглядеть. Я даже попробовала запомнить дорогу. Хотя какой от этого толк, верно? — Она обхватила руками колени. — Нужно поспать. Если я сейчас не засну, то я просто умру.

— Все-таки надо постараться, чтобы он нас понял, — послышался голос Куроки, и по его тону было ясно, что бодрится он из последних сил. Хорошо еще, что безвестный и давно обратившийся в прах конструктор скафандров догадался разместить кнопку от микрофона и наушников так, что до нее можно было достать подбородком. Иначе, лишенные возможности общаться друг с другом, они просто сошли бы с ума. — Я же показывал этому оловянному страшилищу, что мы — разумные существа, я рисовал ему всякие картинки и диаграммы… Черта с два! — Куроки выругался. — Ладно, вот встретим его хозяев, попробуем еще разок. Хотя сдается мне, они не слишком часто инспектируют этого своего кретина.

— Сэм, посмотри правде в глаза, — бесстрастно сказала Фредерика. — Нет у него никаких хозяев. Нет, и не было никогда.

— Не может быть! — Пилот бросил испуганный взгляд на Даркингтона. — Хью, ты же биолог! Неужели ты этому веришь?

Даркингтон покусал губы.

— Боюсь, Фредди права, Сэм.

И тут в их наушниках раздался громкий смех Фредерики. Хью даже испугался, что у нее истерика.

— А знаете, что это за машина посреди пещеры? Вон та здоровенная туша, вокруг которой этот придурок все время вертится? Я вам сейчас скажу… Это его жена!

Она замолчала, но ее смех еще долго отдавался эхом в наушниках мужчин.

Даркингтон взглянул на роботов. Второй был мало похож на первого — маленький рост, корпус раза в два шире, целых восемь коротеньких ног — о быстроте и ловкости тут говорить было нечего. Радиоантенна, оптические детекторы и руки, правда, не четыре, а две, были такие же, как и у их двуногого похитителя. Но больше всего бросалось в глаза неимоверное количество всевозможных трубок и шлангов, которые тянулись ко столь же многочисленным навесным блокам второго. Большая часть его корпуса была покрыта отполированными до блеска пластинами голубоватого металла.

И действительно… эти двое двигались так, словно…

— Похоже, ты и тут права, — сказал, наконец, Даркингтон.

Куроки с силой ударил кулаком по земле и выругался.

— Извини, Фредди, — сразу же сказал он. — Сорвалось с языка. Но объясни, Бога ради, на что ты намекаешь? Может, тут нет ничего страшного…

— Мы можем только строить догадки, Сэм, — проговорил Даркингтон.

— Ну так стройте! Я слушаю!

— Речь может идти об эволюции роботов… Человечество исчезло с лица Земли, но после него остались роботы, и они постепенно…

— Бред, — сказал Куроки. — Это невозможно. Вы, ребята, просто спятили.

— То, что мы сегодня видели, никаким другим способом возникнуть не могло. Спонтанное зарождение жизни на основе металла невозможно. Только углерод может образовывать длинные молекулярные цепочки для хранения биологической информации. Но ведь возможно другое — электронное хранение… Вспомни, еще до нашего старта на Земле было полно всяких самовоспроизводящихся… Чего там только не было…

— Наверное, главную роль тут сыграли те самые морские роботы, которые добывали на шельфе сырье, — Фредерика говорила словно бы в полусне, глаза ее, не мигая, смотрели в сторону роботов. — Помните? Это же были полностью автоматизированные плавучие заводы, они и добывали, они и перерабатывали, обогащали — уран или марганец, в зависимости от специализации. Энергия шла от солнечных батарей. Загрузившись до отказа, они двигались в порт, под разгрузку, потом опять в море. Они были на редкость совершенны — инерционная система навигации, сотни тысяч датчиков, многократное дублирование всех важных узлов; чтобы комплекс всегда находился в оптимальном режиме, имелась даже система подстройки к изменениям микроклимата. В памяти центрального компьютера имелась информация о любой возможной неисправности; комплекс мог сам изготовить нужную деталь и сам мог ее заменить. На создание первого такого чуда ушло страшное количество денег, я уж не говорю о затратах на разработку и исследования. Но изготовленный однажды, такой комплекс не требовал ни цента дополнительных вложений. Он мог работать практически вечно, принося колоссальную прибыль… А потом человечество исчезло… А роботы-заводы остались. И они век за веком доставляли свой груз на опустевшие берега, в разрушающиеся порты. Так продолжалось долго, может быть, тысячи лет… — Фредерика содрогнулась всем телом, но быстро справилась с собой. Голос ее стал жестким, металла в нем было даже с избытком: — Теперь ты, Хью. Продолжай если можешь.

— Ну, в деталях я могу ошибиться, — осторожно начал Даркингтон. — Откуда мне знать, как происходит эволюция роботов. Но один отправной пункт у нас есть — память на магнитных носителях. Жесткое излучение могло повлиять на них так же, как оно влияет на органические гены, а в том, что радиации здесь было больше, чем достаточно, я не сомневаюсь. Короче, в один прекрасный день самовоспроизводящиеся роботы начали штамповать дефектные копии самих себя. Если мы говорим о морских, то наверное, эти уроды довольно быстро тонули. Естественно, некоторые копии были удачными, и, наконец, нашелся такой робот, который обнаружил, что есть в мире более богатый источник металла, нежели океан — это суша, на которой кишит прорва металлических роботов. Таким образом, суша была завоевана вновь, сформировалась определенная экологическая система, — а мы… Мы здесь просто невольные свидетели, абсолютно чуждые этому миру.

— Но откуда берется столько энергии? — спросил Куроки.

— От Солнца, очевидно. Солнечные батареи у них совершенны, я думаю, за столько лет могли отточить… А может быть, и электрет. Между прочим, здесь играет роль не только энергия, но и взаимозаменяемость деталей, то есть, фактически — органов.

— Что?

— Да-да. Посмотри, что валяется вокруг. Половина здесь — «объедки», остальное — запчасти. Представляешь, ты убил на охоте какую-то дичь, а потом взял и пересадил себе ее печень, например, потому что твоя собственная начала побаливать… Я просто уверен, что сейчас на планете такое — вовсе не редкость, а правило. Принцип «черного ящика» в наши дни был отлично известен. И я не вижу причин, по которым они не могли его унаследовать.

— А где они берут металл?

— От агрегатов с более низким уровнем развития. Цепочка начинается от неподвижных роботов, которые извлекают из среды металлы и запасают энергии больше, чем им нужно. То же самое касается и «растительности». Обмен веществ тут тоже должен быть своеобразным. Без серной и азотной кислот явно не обошлось, хотя для них нужна специальная изоляция, это во-первых, а во-вторых, я думаю, это не самые мощные реагенты из всех, что здесь участвуют. Сомневаюсь, что мы найдем что-либо, напоминающее наши вирусы, экосистема планеты, кажется, превосходно обходится без них. Напрашивается вывод, что форма существования разума на Земле, наблюдаемая нами сейчас, ничем не хуже той, к которой принадлежим мы сами. С той лишь разницей, что… Впрочем, так мы далеко зайдем.

— У них даже любовь есть, — усмехнулась Фредерика.

Даркингтон крепко сжал перчатку ее скафандра.

— Да, — сказал он, — вполне вероятно, что у наиболее сложных роботов воспроизводство стало прерогативой одной из форм, в то время как другие отличаются большей силой и ловкостью. Отсюда вытекает, что у них должны быть и психологические различия.

— Психологические?! — Куроки даже подскочил. — Погоди-ка! Я же помню все эти разговоры, что компьютер — всего-навсего электронная рухлядь… Причем здесь психология?

— Называй это как хочешь, — Даркингтон пожал плечами. — Но этот робот пользуется орудиями, которые он сделал сам. Перед нами же стоит вопрос — как убедить его, что мы — тоже мыслящие существа.

— Он, что, слепой! — воскликнула Фредерика. — Мы ведь тоже пользуемся орудиями, а Сэм даже рисовал ему графики. Чего ему нужно еще?

— Я об этом мире знаю столько же, сколько и вы. Что толку гадать… — устало сказал Даркингтон. — Но… ну, например, помните, в цирке дрессированные шимпанзе откалывали всякие номера, но при этом они ведь не понимали, что они всего лишь шимпанзе…

— А может, ему просто наплевать? — предположил Куроки. — Ведь были же такие люди, которым на все наплевать.

— Если Хью прав относительно «черного ящика», — медленно, словно додумывая на ходу, сказала Фредерика, — то эти роботы с самого начала развивались как охотники. То есть, агрессивность свою они получили не в ходе эволюции, она была заложена в них изначально. Все равно, как если бы люди произошли от тигра, а не от обезьяны. Представляешь, насколько бы тогда наша психология отличалась от теперешней?

Ответа не последовало.

Порывистым движением Фредерика прижалась к Даркингтону, и Куроки отвернулся — не столько из такта, сколько от сознания собственного одиночества. Его подруга была сейчас далеко, за несколько тысяч миль, а он не мог даже проститься с ней перед смертью.

Отправляя экспедицию, капитан Торшоу предупредил настойчивых добровольцев, чтобы они не рассчитывали на то, что в случае чего их обязательно вызволят. Никаких спасателей не будет, сказал он им. И сейчас капитан испытывал острое чувство вины за то, что позволил этим троим рисковать собой. Ведь они, эти трое, составляли три процента человечества. Конечно, «Странник» обязательно повисит еще на орбите, в надежде, что произойдет чудо, и катер вернется. Но рано или поздно корабль должен будет взять курс на звезды. И тогда подруге Сэма придется искать другого отца своему будущему сыну, которого она, быть может, назовет Сэмом…

«Как бы я хотел, чтобы Фредди была сейчас на корабле, с девушкой Сэма… Или не хотел бы? Или я должен этого хотеть? Ладно, к черту! Нужно думать, как выбраться отсюда».

Мысли вращались в голове Даркингтона, словно автомобильные колеса на скользкой дороге. Что делать? Что делать? Что делать? Его пистолет пропал, гранаты Сэма тоже, у них осталось только несколько приборов и инструментов. Хотя наверняка на этой свалке у входа в пещеру найдется какое-нибудь оружие, которым человек может сразиться с чудовищем. Бой будет мгновенным, против стали и пламени долго не выстоишь, но такая смерть все же лучше, чем трястись от ужаса в ожидании, когда этот урод выкинет очередной фортель или когда окончательно выйдут из строя регенерационные воздушные фильтры. Но это — теоретически, а на практике — проволочная петля крепко держала его за пояс, не позволяя сделать лишнего шага от многотонной железной глыбы. Нужно войти с ним в контакт. Любым способом. Умолять, угрожать, обещать, льстить… Правда, теорема Пифагора впечатления не произвела. Что дальше? Как сообщить «Я живой!» тому, кто сам мертв, как камень?

Хотя, с другой стороны, что значит «живой»? Должен ли любой «живой» организм строиться на основе белка? Если древние морские роботы-платформы были всего лишь сверхсложными машинами, то на каком этапе развития их «потомки» стали… существами одушевленными?

Ладно, хватит об этом. Ты же биолог, ты же отлично знаешь, что вопрос этот не имеет смысла, и то, что твой собственный организм построен на белке, вовсе не является доказательством универсальности твоей биохимии; считать иначе было бы неразумно и нелогично.

— Наверное, между собой они общаются по радио, — послышался в наушниках тихий голос Куроки. — А о том, что звук может нести информацию, и понятия не имеют. Вдруг они вообще тут все глухие? От ушей в этих дребезжащих джунглях проку мало. Черт его дернул переломать наши передатчики! — Куроки подвинул к себе валявшийся на полу ранец Фредерики. — Знаешь, Фредди, я попробую собрать один передатчик из остатков наших трех. Если хватит деталей, конечно. Устроим на его несущей частоте небольшой концерт, может, тогда он соизволит обратить на нас внимание.

Он принялся за работу. Страдая от того, что не может помочь, и от того, что ничего путного не идет в голову, Даркингтон мрачно уставился на роботов. Полностью игнорируя людей, машины стояли рядом, плотно прижавшись друг к другу.

Фредерика чуть слышно застонала. До чего же медленно тянется ночь! Земля состарилась… вращаться ей тяжело, она устала… как и он сам. Незаметно Даркингтон заснул.

Проснулся он внезапно.

Монстр возвышался над ним, огромный, страшный, ростом до самого неба. Широко расставив ноги, робот нависал над распростертыми телами людей, с озадаченным видом разглядывая работу Куроки. В одной руке он держал плазменный резак; поврежденная рука была полностью восстановлена. Робот был грозен, великолепен в своем величии и напоминал некое языческое божество.

Резак полыхнул плазмой, проволока испарилась, и Куроки — один из всех — обрел свободу.

Но ненадолго.

— Сэм! — закричала Фредерика.

— Эй-эй, ты… потише… не жми так… Зажатый в кулаке робота, пилот корчился от боли. — Я рад, приятель, я рад, что так тебе понравился… Потише, ты, тебе говорят, скотина…

Свободной рукой робот вдруг сломал левую ногу Куроки и попытался ее оторвать. Сэм дико вскрикнул, но скафандр выдержал. Но обоим — и Фредерике, и Даркингтону — показалось, что они слышали отвратительный хруст костей.

— Прекрати! Чертова машина! — Хью бросился вперед, но проволока сразу напомнила ему о себе. Закрыв ладонями стекло гермошлема, Фредерика пожелала Куроки быстрой смерти.

Но он был еще жив и даже не потерял сознания. Крича, он продолжал отбиваться и затих только после того, как робот распорол скафандр кончиком своего копья. Металлическая ткань лопнула, но изолирующая жидкость, вскипев между слоями материи, предотвратила утечку воздуха.

И тут Даркингтон увидел, как робот, отбросив уже безжизненное тело Куроки, бешено замахал руками и отскочил назад. Кислород, запоздало сообразил Даркингтон, борясь с черно-красной мглой, застилавшей глаза. Наверное, просочилось совсем немного, но кислород здесь сейчас так же активен, как фтор. Ведь в свободном состоянии кислорода на Земле нет уже очень давно.

Осторожно подобравшись к останкам пилота, робот оторвал кусочек плоти, внимательно обследовал и, наконец, отбросил в сторону. Металл скафандра понравился ему гораздо больше. Но здесь Хью не выдержал и потерял сознание.

Спустя несколько минут Даркингтон пришел в себя. Фредерика рыдала, склонившись над изуродованным трупом Куроки. Сам Хью находился чуть дальше и при желании мог бы дотронуться до робота. Правда, желания такого он не испытывал. Вместо этого он отполз в сторону.

Явно усвоив кислородный урок, робот держался от трупа на почтительном расстоянии, но опыты прекращать не собирался. Он вытянул вперед руку с резаком, и тело Куроки развалилось надвое под ослепительно голубым факелом плазмы. Хью закричал, его вырвало. В скафандре… Это было просто ужасно.

На миг пламя резака коснулось проволоки, связывавшей его с Фредерикой, и проволока растаяла, как дым. Робот развернулся в его сторону, но, попав в струю кислорода из скафандра Куроки, отшатнулся назад. Даркингтон схватился за тот кусок проволоки, который связывал его со скалой. Ошибиться было нельзя. Если он заденет сноп плазменного огня, ему конец. Но другого шанса может и не выпасть… Зажмурив глаза от слепящего пламени, он наудачу ткнул проволоку в сторону резака.

Точно! Он свободен!

— Беги, Фредди! — прохрипел Даркингтон и бросился прямо навстречу роботу. Нет никакого смысла удирать от машины, которая может настигнуть тебя в три прыжка, единственный выход — обмануть ее.

Резак перестал изрыгать пламя, но гигант двигался неуверенно, видимо, кислород не пошел ему на пользу. Интересно, чувствует ли он боль? Даркингтон всей душой надеялся, что да

— Фредди! Беги отсюда!

Даркингтон кинулся ко второй машине, прятавшейся в глубине пещеры. К той, которую они несколько часов назад назвали «женщиной». Робот бросился наперерез, но Хью успел. Подхватив валявшееся на полу пещеры копье и чудом увернувшись от удара мощной металлической лапы, он вскочил на широкую неповоротливую тушу робота-самки, которая неуклюже пыталась заползти в дальний угол пещеры. Откуда-то снизу показалась рука, самка явно пыталась сбросить его, но Даркингтон, истошно заорав, изо всех сил ударил по руке копьем. По пещере разнесся звон металла, рука исчезла.

Заметив, что робот-самец подобрался почти вплотную, Даркингтон с силой обрушил свое оружие на решетчатую антенну самки прямо возле своих ног. Решетка вмялась. Взмахнув копьем, Хью завопил:

— Стой! Ни с места! Еще один шаг, и я ее прикончу! Я ее убью!

Робот замер и медленно, очень осторожно, стал поднимать руку с зажатым плазменным резаком.

— Ну, нет! — выдохнул Даркингтон. Не терял пи секунды, он рухнул на колени и, приоткрыв кислородный клапан, повернул вентиль так, чтобы, выходя из его скафандра, газ попадал на усыпанную датчиками переднюю панель самки. Наверняка эти датчики чувствительнее, чем стальная броня корпуса. Хью не знал, кричит ли машина от боли, как несколько минут назад кричал от боли Сэм Куроки, но когда он жестом приказал самцу отойти назад, тот повиновался.

— Допер, наконец, — с отвращением проговорил Даркингтон. — Можешь, конечно, продырявить огнеметом мой скафандр… Только при этом воздух попадет вот сюда, видишь? Еще ты можешь кинуть в меня чем-нибудь и сбросить меня отсюда, но если ты только шевельнешься, я снова открою клапан. Твоя подружка получит хорошую дозу кислорода, приятель. Может, ей это — что слону дробина, но я, если конечно, успею, еще воткну эту палку ей в объектив. Ты понял? Так что лучше не шевелись, машина…

Робот окаменел. За его спиной Даркингтон увидел Фредерику. На стекле ее шлема мерцали блики, и Хью не мог рассмотреть ее лица, даже голос он узнал с трудом, настолько он изменился.

— О, Хью! Хью!..

— Фредди! Возвращайся на катер, — приказал он. Медленно к нему возвращалась способность рационально мыслить.

— Без тебя? Ни за что!

— Послушай, тут не место и не время строить из себя героиню. Твоя первейшая обязанность — стать матерью. Но, честно говоря, я надеюсь, что ты сумеешь вытащить меня отсюда. Конечно, ты не пилот, но они тебя научат, по радио, если «Странник» над горизонтом… В крайнем случае, поможет компьютер. Ты подлетишь поближе, сядешь, а я тем временем придумаю, как выбраться наружу. Давай, девочка.

— Но робот тащил нас сюда почти двадцать часов! И он знал дорогу, мне придется идти по памяти… Если даже не останавливаться… ты столько не продержишься.

— Попробую, — сказал он. — У тебя есть другие предложения? Иди, не теряй времени.

— Хорошо. До свидания, Хью… Я не говорю «прощай». Я тебя люблю.

Он что-то пробормотал в ответ, но даже не взглянул в ее сторону. Надо было следить за роботом.