"Единственный выход" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол)

5

Скуттер отправил их на два дня в будущее, и сейчас они парили высоко в небе, подальше от посторонних глаз. В разреженном воздухе было холодно. Эверард передернул плечами, настраивая электронный телескоп.

Даже при самом сильном увеличении караван казался состоящим из крохотных точек, двигающихся по необозримой зеленой поверхности. Но в западном полушарии в то время других всадников быть не могло.

Он говернулся к своему товарищу.

— Что ты на это скажешь?

Лицо Сандовала оставалось непроницаемым.

— Раз демонстрация силы не произвела впечатления…

— Это ты верно подметил! Могу поклясться, они двигаются к югу в два раза быстрее прежнего! Но почему?

— Чтобы дать тебе исчерпывающий ответ, Мэне, мне необходимо тщательно изучить психологию каждого монгола. Но в общих чертах могу сказать, что мы лишь раззадорили их боевой дух. Смело встречать опасности и тяготы походов — единственные добродетели воина… так разве мог Токтай трусливо повернуть назад? Если бы они испугались простой угрозы, им не для чего было бы жить на свете.

— Но ведь монголы не полные идиоты! Все их завоевания говорят о том, что они использовали не грубую силу, а пытались применить более совершенную стратегию и тактику ведения боевых действий. Токтай должен был вернуться, доложить Хубилаю все увиденное, а затем организовать новую, хорошо подготовленную экспедицию.

— Он может поручить эту миссию монголам на кораблях, — напомнил Сандовал. — Только теперь, кажется, я начинаю понимать, как сильно мы недооценили Токтая. Скорее всего, он приказал кораблям отплыть домой, если экспедиция не вернется в течение года. Встретившись по пути с чем-нибудь непредвиденным — например, с нами — он всегда может отправить к месту стоянки донесение с проводником-индейцем.

Эверард кивнул. Ему пришло в голову, что хоть его и торопили изо всех сил, никогда еще он не был так плохо подготовлен к выполнению задания.

Отсюда — осечка. И можно ли винить Джона Сандовала, что подсознательно он ничем не хочет помочь? На мгновение Эверард задумался.

— А может, они нам просто не поверили? — спросил он. — Монголы всегда были тонкими психологами.

— Может быть. Но что нам делать?

Спуститься вниз, дать несколько залпов из энергетической пушки сорок первого века, установленной на скуттере, и все… О боже, да за одни такие мысли меня отправят в ссылку на отдаленную планету. Есть же предел…

— Попробуем организовать более впечатляющую демонстрацию, — сказал он.

— А если опять сорвется?

— Не каркай! Сперва попробуем.

— Я просто спросил. — Ветер приглушал словр, уносил их вдаль. — Почему бы нам не отменить саму экспедицию? Ведь нетрудно отправиться на пару лет назад и убедить Хубилая в нецелесообразности посылать корабли в столь далекое плавание.

— Ты прекрасно знаешь правила Патруля, запрещающие вмешиваться в исторический ход событий.

— Вот интересно, а что мы сейчас делаем?

— Выполняем задание данеллиан особой важности. Возможно, чтобы исправить темпоральное вмешательство в другие времена, в других странах. Я — человек маленький, всего лишь ступень эволюционной лестницы, а за их плечами — миллионы лет развития.

— Папочка знает лучше, — пробормотал Сандовал.

Эверард стиснул зубы.

— Ты не можешь оспаривать тот факт, — сказал он, — что события при дворе Хубилая, самого могущественного человека на земле, куда важнее и критичнее любых изменений в Америке. Нет уж, ты втянул меня в это злосчастное дело, так изволь теперь повиноваться, как старшему.

Нам ясно приказали заставить этих людей повернуть назад. Что произойдет потом — не наше дело. Ну, так они не вернутся домой. Не мы будем тому причиной. Это все равно, что упрекать себя в смерти человека, которого ты пригласил на обед, а ему по дороге кирпич упал на голову.

— В таком случае прекрати читать мне нравоучения и возьмемся за дело, отрезал Сандовал.

Эверард послал скуттер вперед.

— Видишь тот холм? — спросил он несколько минут спустя. — Мне кажется, Токтай разобьет лагерь в нескольких милях от него, в долине у ручья. Давай приготовим ему маленький сюрприз.

— Что-нибудь вроде фейерверка? Тебе придется здорово попотеть.

В Катае порох известен с незапамятных времен. Они изобрели даже нечто вроде военных ракет.

— Да, знаю. Но я прихватил с собой кое-какое оборудование на тот случай, если первая попытка не удастся. 

На вершине холма росла небольшая группа сосен. Эверард опустил скуттер между деревьями и принялся выкладывать на землю коробки из вместительного багажника. Сандовал молча помогал ему. Патрульные лошади, прошедшие специальную подготовку, спокойно сошли с огороженных платформ и принялись щипать травку вдоль склона.

Индеец первым нарушил молчание.

— Что ты делаешь? Честно говоря, это не совсем по моей специальности.

Эверард ласково похлопал по кожуху наполовину собранного аппарата.

— Часть установки управления погодой, которую применяли в Холодные Столетия. Нечто вроде распределителя. Может организовать такую грозу, что тебе и не снилось.

— Мммм… единственное, чего боятся монголы. — Внезапно Сандовал ухмыльнулся. — Твоя взяла. Ладно, не будем больше ссориться.

— Послушай, собери что-нибудь на ужин, пока я тут вожусь. Только огня не разводи. Они могут заметить дым… О, кстати, вот и генератор чудес. Если ты переоденешься и накинешь капюшон, чтобы случайно тебя не узнали, я преподнесу монголам твой образ в милю высотой и еще уродливей нашей жизни.

— Хочешь, я станцую? Пляски вождей навахо выглядят достаточно устрашающе для непосвященных.

— Годится!

День клонился к вечеру. Серый сумрак разбился под соснами, воздух стал свеж и ароматен. Закончив работу, Эверард с жадностью уплел бутерброд и поднес к глазам бинокль, с удовольствием убедившись, что высланные вперед дозорные монголов облюбовали для стоянки предсказанное им место. Вскоре у ручья появились охотники с настрелянной добычей и немедленно принялись за приготовление пищи. Основной отряд подтянулся перед самым заходом солнца, и воины тут же принялись за еду.

Токтай действительно не щадил людей, используя каждую минуту светлого времени. В сгущавшейся темноте можно было разглядеть часовых: конных, с луками наизготовку. Но как Эверард ни храбрился, настроение у него было неважное. Ведь он имел дело с народом, который заставил говорить о себе весь мир.

Над снежными пиками гор засверкали первые звезды. Пора было начинать.

— Ты стреножил лошадей, Джек? Они могут испугаться. По крайней мере за монгольских лошадок я ручаюсь! Ну ладно, начали! — Эверард нажал на кнопку и присел перед слабо засветившейся панелью управления.

Между небом и землей постепенно стало возникать бледно-голубое сияние. Затем появились молнии: раздвоенные языки и трезубцы пламени неслись сверху, разбивая деревья; от непрерывного грохота дрожали склоны холмов. И, наконец, пришел черед шаровым молниям: огромным скоплениям, которые, извиваясь и разбрасывая искры, неслись, как пули, по направлению к монгольскому лагерю и взрывались над ним, добела раскаляя воздух.

Эверард, наполовину ослепший и оглушенный, настроил прибор на флюоресцентную ионизацию. Подобно северному сиянию заискрилось небо гаммой цветных полотен от кроваво-красного до ослепительно-белого, зло шипящих под непрерывными раскатами грома. И в это время вперед выступил Сандовал. Он разделся до штанов, и его обнаженное тело было разрисовано глиной по древнему индейскому обычаю, а лицо, хоть и неприкрытое, испачкано землей и перекошено гримасой до такой степени, что Эверард сам с трудом узнал своего товарища. Генератор чудес мгновенно сканировал и преломил образ, согласно заданной программе.

Человек, стоящий на фоне авроры, казалось, был выше гор. Он дергался в диком танце, раскачиваясь от горизонта до горизонта, и при этом завывал и смеялся отрывистым, лающим смехом, заглушавшим раскаты грома.

Эверард, продолжая нажимать на кнопки панели управления, невольно съежился. Он чувствовал, как в нем растет первобытный страх: танец пробудил в нем давно забытые ощущения.

— О боже, если и это на них не подействует…

Он встряхнулся и посмотрел на часы. Полчаса… еще минут пятнадцать, пока все затихнет… До рассвета монголы наверняка не тронутся с места: дисциплина все же у них достаточно высока, и вряд ли они кинутся ночью кто куда, очертя голову. Значит, несколько часов передышки, а напоследок можно окончательно попортить им нервы и, скажем, разбить молнией дерево в лагере… Эверард махнул Сандовалу рукой. Индеец уселся на землю, тяжело дыша, хотя непохоже, что от физической усталости.

Постепенно грохот затих.

— Просто здорово, Джек, — проговорил Эверард. Голос его прозвучал тихо и как-то странно.

— Сколько лет прошло, — пробормотал Сандовал. Он чиркнул спичкой, и в наступившей тишине звук показался на удивление громким. Зажженная сигарета высветила его тонкие губы. — Когда я жил в резервации, никто из нас не относился к этому всерьез. Несколько стариков пытались обучить нас, мальчишек, древним обычаям. Они говорили, нам нельзя забывать, что мы все еще являемся самобытным народом. А нас интересовало только поплясать перед туристами, которые иногда швыряли нам мелочь.

Наступило долгое молчание. Эверард окончательно отключил генератор. В полной темноте виден был лишь огонек сигареты, вспыхивающий и затухающий, как Алголь.[16]

— Туристы! — повторил Сандовал. Прошло еще несколько минут. — Сегодня я танцевал, зная для чего. У меня была цель. Раньше я ничего не чувствовал,

Эверард не ответил.

На сей раз тишину прервало ржание лошади, отбежавшей на всю длину привязи и все еще напуганной недавними событиями.

Эверард поднял голову, но в кромешной тьме ему ничего не удалось разглядеть.

— Ты что-нибудь слышал, Джек?

Луч фонарика осветил его с головы до ног.

Какое-то мгновение он слепо смотрел прямо на свет. Затем вскочил на ноги, кляня все на свете и выхватывая станнер. Из-за дерева к нему метнулась чья-то тень. Удар пришелся по ребрам. Отпрыгнув назад, он нажал на курок.

Луч фонарика описал полукруг. Эверард мельком увидел Сандовала.

Индеец не успел переодеться и теперь, безоружный, еле уклонился от удара монгольской сабли. Воин замахнулся второй раз, но каждый патрульный проходил курс обучения джиу-джитсу. Сандовал упал на колено, и когда клинок просвистел мимо, резко поднялся, угодив противнику плечом в живот. Четкий удар по подбородку, а после того как голова в шлеме откинулась назад — ребром ладони по горлу, и в ту же секунду Сандовал выхватил оружие из ослабевшей руки и отразил нападение сзади.

Среди воплей и криков кто-то отдавал распоряжения четким, лающим голосом. Эверард попятился. Однако нападавшего он уже оглушил выстрелом из станнера. Но между ним и скуттером столпились монголы. Он повернулся к ним лицом. Внезапно плечи его обвил аркан, затянувшийся с профессиональной ловкостью. Он упал, и в ту же секунду на него навалились четверо. Он еще успел разглядеть, как с полдюжины солдат бьют Сандовала древками копий по голове. Дважды удалось Эверарду подняться на ноги, но станнер его отлетел в сторону, маузер вытащили из кобуры, да к тому же невысокие монголы и сами довольно искусно владели разнообразными приемами боя без оружия. Его протащили по земле, нанося на ходу удары кулаками, ногами, рукоятями кинжалов. Эверард не потерял сознания, но через некоторое время ему все стало безразлично.