"Жизнь как в сказке" - читать интересную книгу автора (Плахотникова Елена)5.Поздно я пришел в этот мир. На три сезона раньше – и застал бы очередной Приход. Того самого красного солнца, что светит днем и ночью. А за ним – и нападение Врага. Привычное и неизменное, как похмелье после конкретного отмечалова. Такое нападение уже не в первый раз отбивают Стражи Рубежа. И не первое поколение стражей погибает на этом Рубеже. И не последнее. Потому-то у каждого стража тут больше одной жены и больше одного ребенка должно быть. Чтобы было кому остановить Врага в следующий раз и родить следующих стражей. Такая вот веселая жизнь у людей. И мужиков в селении я видел мало, потому что мало их осталось. И часть из них искалечена. Но даже однорукий или одноногий страж – это все равно страж. И мужик. Хуже, когда головы нету. Или в голове не все дома. Ну, с психами тут просто поступают. Продают. Или убивают. Но продают реже. Вот если у психа крутой папа или дедушка, а сам он мозгами съехал после битвы с Врагом, тогда псих считается раненым, и может пожить еще сезон-другой. Но жен такому мужу не полагается. Чтоб не портил породу. Сначала колдун или целитель вернут ему разум. Или скажут, что случай безнадежный. Безнадежных больных здесь убивают. Чтоб не мучались. И других от важных дел не отвлекали. Наш караван первый, что зашел к Стражам после Битвы. Вот нашего колдуна и позвали к раненому, одержимому железнокрылой птицей. Напомнили мне кой-чего эти железные крылья, я и увязался следом за Ассом. Послушать, посмотреть. А за мной – Крант с Мальком. Наше рыжее величество важно восседало на носилках. Наверно, паланкин и восемь носильщиков – это много проблем в дороге, вот и обходится он четырьмя. И носилками. Но шторы в носилках имеются. Без них никак нельзя! Знаками какими-то размалеванные. И колокольчики кое-где к ним приделаны. Сразу слышно: важная особа передвигается. Склонитесь и трепещите! И понятное дело, такой важной особе некогда смотреть по сторонам и замечать тех, кто идет рядом. А вот старший поселка внимание на нас обратил. Не знаю уж, за кого посчитал, но гнать в шею не приказал и ворота перед носом не захлопнул. Даже рукой так махнул, типа, заходите, раз уж приперлись. Ни оркестра, ни ковровой дорожки… но мы люди не гордые, и так зашли. Одержимого колдун осматривал, не выходя из носилок. И не приближаясь к другим носилкам. На которых пациент лежал. И, вроде как, спал. Местный целитель его каким-то снадобьем напоил. Для усыпления буйного духа. – Будем ждать, когда проснется! – заявила наша мудрость. Думаю, и за воротами это заявление было слышно. Ждать долго нам не пришлось. Наверно, от громкого голоса больной и проснулся. Заворочался, забормотал что-то. А от звука колдунской трещотки заорал и попытался вскочить. Не получилось. Привязанным к носилкам оказался одержимый. Но колдун дернулся так, что все колокольчики на его транспорте зазвенели. Крики одержимого перешли в жуткий вой. Психа накрыли с головой и быстро унесли в дом. Я не вмешивался. Знатоком людских душ и ловителем улетевших крыш я себя не считаю. А уж с колдовством вообще дела иметь не приходилось. Вроде бы. Пришел, можно сказать, поучиться, на работу местного мастера посмотреть. Ведь не за просто так его великим и мудрым обзывают. Да еще имечко его произносят. Правильно. И до последней буквы. – Огонь нужен! Железо плачет в огне! И демон не устоит перед огнем!… Колдун много чего еще говорил. И с каким сильным и злобным демоном он повстречался, и что демон делает с духом раненого стража, и сколько сил ему, колдуну, придется потратить, чтоб изгнать демона… И все это вещалось с высоты носилок. А носилки поддерживались рослыми носильщиками. Голос у колдуна оказался довольно громким и хорошо поставленным. Не видишь, кто говорит, представляешь мужика много крупнее. Короче, презентацию рыжий солидную устроил, но меня другое интересовало. Я метод лечения выяснить хотел. До начала лечения. А не после кремации. Выяснил. Берется пациент. Одна штука. Берутся дрова. Чем больше, тем лучше. Дрова выкладываются овалом. Внутрь овала помещается пациент. Дрова поджигаются. Излечение начинается. Вернее, извлечение. Демона. Из бренного тела. Вот только то, что тело очень бренное, не стоит забывать. Оно и тепловой удар может получить, и в дыму задохнуться… Как бы моя шутка насчет кремации не стала черной. Очень. – Асс, а ты не слишком радикальный метод предлагаешь? Это все равно, что мигрень лечить гильотиной. – Чем лечить, многоуважаемый?… Это ко мне старейшина повернулся. Пока колдун восстанавливал дыхание, и приходил в себя от приятной неожиданности. Похоже, он только сейчас заметил меня. Рыжик, ну нельзя же быть таким невнимательным!… В натуре, нельзя. – Гильотиной, уважаемый. Это устройство такое, что голову отрубает. Как только она заболит. Старейшина улыбнулся. Странная у него улыбка, непонятная. Может, миноем старика надо было назвать? Или многоуважаемым? Наверно, лет восемьдесят старцу, а выправка!… Как у потомственного военного. Хотя, почему как? Он и есть военный. Да еще, хрен знает, в каком поколении. Такого громкими и красивыми обещаниями не проймешь. – Ты прав, многоуважаемый. Это очень сильное средство. Голова у мертвого не болит. Но из мертвого плохой защитник. И муж плохой. – А многоотважный Защитник знает, что говорит со Слугой Смерти? Похоже, к рыжему вернулся дар речи. Блин, как вовремя!… Взгляд у старейшины стал очень внимательным. И отстраненным. Словно пуленепробиваемое стекло между нами опустилось. – Мы тоже служим Холодной Госпоже. И в прошлом сезоне отправили к ней много новых слуг. Или ей нужен еще слуга? Старик посмотрел в сторону дома, где опять стало тихо, потом на меня. Ну, а теперь стекло между нами тонированное. И не разглядеть: друг за ним или наоборот. – Не знаю, много… отважный. Таких м-м… указаний мне не поступало. – Тогда, что ларту надо от моего дома? – Осмотреть больного, если можно. Спокойно. Без лишнего шума и глаз. Друг или?… – В моем доме нет больных! – А-а?… И я невольно глянул на дверь, куда внесли носилки. – Только раненый. – Он был ранен? Куда? Я быстро спросил, мне быстро ответили: – В голову. – Надо смотреть! – А потом? – Если смогу помочь – сделаю. Нет – пусть лечит другой. Старейшина немного подумал, кивнул. – Иди за мной, многоуважаемый. И уже в доме добавил: – Великий и Мудрейший назвал тебя другим именем, но… – Даже многовеликие ошибаются, Отец Защитников. – Так меня еще не называли. Отец Защитников… – Старик прикрыл глаза и словно прислушался к чему-то. – Пусть так и будет. Ну вот, немного лести, и я получил доступ к пациенту. Вместе со мной в дом пустили Кранта и Малька. Может, их приняли за мою тень? С понтом, у большого мужика и теней должно быть много. А может, никто не стал останавливать нортора – связываться не захотели – а Малек…ну, этот проныра в любую щель просочится. Осмотрел пациента. Спящего. Молодой, сильный пацан. Был. Тело и сейчас жиром не обросло. Наоборот. И шрамов на теле хватает. От звериных когтей и оружия. Холодного. Блин, в этом мире что, вообще не стреляют? Самый свежий шрам нашелся на затылке. Недолеченный. Плохо заживший. А под ним шишка. Мягкая, крупнее абрикоса. Только тронул ее, и словно током в руку ударило. Пациент вздрогнул, открыл глаза. Серые они у него оказались. Как пепел. Бли-и-ин!… Не только я нашел путь в Закрытую долину. И Реку Застывшего Времени видел не я один. И вижу. Опять. На остекленевшем песке стоит мой пациент – Рохилар – и удивленно смотрит на меня. – Привет, – киваю ему. – Ты не Защитник. – Нет. – Ты демон? хмурится он. – Нет. – Что ты здесь делаешь? – А ты? Тебя дома ждут, Рохилар. – Ты знаешь мое Имя?! – Знаю. – Я не говорил тебе… – Может, многоотважный сказал?… – Это он послал тебя? – Да. Возвращайся. Ты ему нужен. – Не могу, – и тяжело вздыхает. – Почему? – Отсюда нельзя уйти. – Ну, я-то ушел. – Ты был здесь?! – Был. – И еще пришел?! За мной? А в голосе такая надежда, что язык не поворачивается ответить «нет». Какая на фиг разница, что я попал сюда случайно. Кому от этой правды станет легче?… – За тобой, Рохи. Пойдем домой, а?… – А демоны нас отпустят? – Какие демоны? Где? Ну, мне и показали. То, чего бы я посчитал за демонов, оказалось всего-навсего местными зверушками. Не милыми и добрыми, но вполне привычными для некоторых совсем даже не пугливых Защитников. А при известной удаче, такую зверушку вполне можно убить. Окончательно и насмерть. Рохилар шел вдоль реки, указывал то на одно, то на другое чудовище, называл имена, объяснял способ защиты или охоты. А я шел рядом и запоминал. Надеюсь, мне не придется встретить этих тварей. Живыми. Я оченьна это надеюсь. Но слушал внимательно. Мало ли… лишних знаний не бывает. Потом мне Рохи отца показал. Своего. И братьев. И других Защитников. Удивлялся только, что изменились они. Лица другие, тела… – Может, и не они это? осторожно уточняю. Не стоит здесь торопиться, и убеждать пациента, что он законченный псих. Может, все совсем наоборот. Может, в этом сумасшедшем мире сумасшедший считается нормальным. – Они! Я знаю. Но они другие… Тут я вообще ничем не могу помочь. Обычные, вроде, люди. В доспехах и с оружием. Только вмерзшие в лед. А какими их помнит Рохи, фиг узнаешь… Ну, попросил показать Железнокрылого. Показали. Для меня эта птичка демоном не была. И бояться ее я не собирался. Сколько раз вместе летали!… Да в машине погибнуть больше шансов, чем в самолете! – Так это не демон? – удивился Рохилар. – Нет. – И это можно убить? – Можно. Все, что сделал один человек, может сломать другой. – Так оно не живое?! – Нет. Оно, как оружие. И как сбруя для поала. – А как… – Рохи, давай дома об остальном поговорим. – А меня отпустят… домой? И тебя… – А это мы сейчас спросим. – У кого? – Да есть у этого местечка повелитель. Или хранитель… Спросил. Ответ получил не сразу. Но все-таки… – А пацан? Он тебе зачем? – Скажет или уже сказал? – Так до этого еще семьсот с лишним Приходов! Он не доживет… Некоторые религиозные деятели тоже, вроде, так считают. Но я телом занимаюсь, а не бессмертным духом… – Вот, когда скажет, тогда и заберешь его сюда. А сейчас-то за что? Отпусти его со мной, а?… – А он? Можно, я его с собой возьму? Блин. Когда-то по молодости, по дурости я сейф на третий этаж попер. На спор. Чуть пуп не надорвал. И опять… Но в этот раз сейф еще и цепью оказался прикован. К огромному булыжнику. Ну, отдохнул я, и мозги подключил. Не все ж мне руками работать!… Любая цепь имеет слабое звено. Это каждый малек знает. Найди, разбей и свободен. Поискал и нашел. Возле камня. Живое звено, оказалось. Это не бить – резать надо. Разрезал. Руки в крови. А камень совсем маленьким вдруг стал. Как вишневая косточка. Положил его на серебряное блюдо. Рану пациенту зашил, и руки свои помыл. Потом только огляделся. Рядом Малек стоит. И большое блюдо держит. А на том чего только нет!… И клочки волос, и тряпки окровавленные, и крючки, и шпильки, золотые, вроде, и серебряные, и чаша с какой-то жижей, и ножики… Один мой, обеденный, а другой совсем маленький, с палец длинною. И кривой, как кошачий коготь. Это что же получается? Я тут операцию во время медитации проводил, так что ли? Подручными средствами, типа? И сам, без бригады? А Малька вместо ассистента использовал? И как я без наркоза обошелся? Дубиной или удавкой? И чего мне на такую работу родственники больного скажут? Или сам больной, когда очнется… – Многоуважаемый и многодобрый, могу я… – Сейчас, Отец Защитников. Мы только Рохилара на кровать перенесем… – Это он тебе свое Имя сказал?! – Не помню. Может быть. Вот когда он очнется и сможет говорить… – Я могу. Блин! Я пацана что, на живую резал?! Резко присаживаюсь, будто меня под колени ударили, заглядываю в лицо пациента. – Рохи, ты как? Очень больно? – Нет. Не больно. – Глаза у пациента нормальные. Серые. Как вода в пасмурный день. – Мы уже вернулись? – Да, Рохи, все в порядке. – Меня отпустили? Но это же я и отца, и братьев, и Рубеж… – Забудь. Что было, то… А этого вообще еще не было! И будет или нет, не известно. Так что, забудь! – Забыть?… Все забыть? – Все! И пацан забыл. Все, что было там. Знакомиться нам пришлось заново. А вечером хозяева устроили большой праздничный банкет. С танцами, песнями и танцовщицами. Из местных. Меченый сказал, что так тут только первый караван встречают. Первый после Прихода и Битвы. Защитники так помощи просят у гостей. Какая помощь нужна хозяевам, я уже после банкета понял. Но сначала зашел к пациенту. Посмотреть, как он. Нормально, оказалось. Поел и спит. И температура в норме. Ну, и меня в том доме спать оставили. В свободной комнате. Только я на лежанке устроился, сестрички пришли. С одной из них я танцевал на празднике. А может быть, с двумя. Оказалось, они тоже в этом доме живут. Думал, спокойной ночи мне зашли пожелать. Ошибся малость. Муж сестричек героически погиб. Недавно. А детей им не оставил. Вот и надо помочь. Заменить его в трудах постельных. Вообще-то, это не входит в мои профессиональные обязанности. Но… если женщина просит… а уж если две… Только Малька сначала отпустил. До утра. В горы. Я не Мичурин, чтоб новые породы выводить. Полу-ипша-полу-неизвестно-что. Пусть пацан с собачками пообщается. Если найдет. А не найдет так хоть проветрится. Гармоны немного успокоит. Вот Малек и ушел. А Крант остался. За дверью. Сказал, что к нему за помощью не придут. А я… ну, сделал, что мог. Первый раз у меня с близняшками. Надеюсь никого не обидел. …кого ни разу не кормил, в кого четыре ложки влил… Блин, если так получилось, то я дико извиняюсь! Только сестрички вышли, стук в дверь. Шо, опять?! К счастью, на этот раз я как врач понадобился. Местный лекарь в соседнее селение укатил. За каким-то хреном. И сегодня вряд ли вернется. А дело неотложное… Ладно, оделся, пошел. Оказалось, рожать тут одной приспичило. И, вроде как, раньше срока. Да и время неподходящее выбрала, говорят. Детенышей, рожденных под оком Санута, здесь топят. Вместе с родительницей. Вот мамочка и нервничала. Очень. А от нервов все только ускорялось. Ну, много ума надо, чтобы спокойно поговорить с мамашей? Мол, сколько там того Санута, повисит и уйдет… Нет, панику вокруг нее устроили. Воют, мельтешат. Пришлось выгнать всех на фиг. Оставил только одну бабу, постарше. На всякий случай. Самую спокойную. Что и меня слышит, и руками не дрожит. Первый раз я роды принимал. В этом мире. Ничего, справился. Главное, не мешать процессу. А природа свое возьмет. Стоишь и с умным видом изрекаешь: Спокойно… не торопись… дыши… все идет как надо… И оно идет. Короче, Санут ушел, детеныш запищал. И всех делов-то. Да вместо меня любого можно было позвать! С крепкими нервами и командным голосом. Так меня из постели вытащили. После трудов-то тяжких!… Я что тут, главный спасатель всех времен и народов? Другого никого не нашлось? А рыжий и многоумный наш кем в это время занимался?! Блин, увижу, спрошу… |
|
|