"Проклятье фараона" - читать интересную книгу автора (Питерс Элизабет)IТакая мелочь, как очередное убийство, разумеется, не могла оторвать Эмерсона от раскопок, но, будучи человеком ответственным, я все-таки отправила ему записку. Пустой номер, чего и следовало ожидать. Эмерсон явился лишь под вечер; пока снимал с себя истерзанную одежду, выслушал мой доклад о главных событиях дня и погрузился в раздумья. Слова юного Баскервиля имели больший успех, нежели скоропостижная кончина мадам Беренжери. – Любопытно. – Указательный палец попал точно в ямочку на подбородке. – Оч-чень любопытно. Одной заботой меньше. Если Баскервиль не видел нападавшего, можно надеяться, что он в безопасности, не так ли? Угу... А доктора Дюбуа ты вызвала, Амелия? Или положилась на собственный диагноз? – Вызвала, вызвала. В основном для того, чтобы получить свидетельство о смерти. Диагноз мсье Дюбуа подтвердил, хотя меня лично его мнение не волновало. Мадам Беренжери приняла смертельную дозу опиума. Дюбуа считает, что это несчастный случай, непреднамеренное самоубийство. Похоже, весь Луксор был в курсе слабостей мадам. – Гм-м... – Эмерсон упорно проделывал дырку в подбородке. – Оч-чень, оч-чень любопытно. – Прекрати! – не выдержала я. – Сам знаешь, что о несчастном случае речь не идет. Ее убили. – Не ты? Нет? Уверена? «Мир вздохнул бы спокойнее без мадам Беренжери» – это разве не твои слова? – Мои, не отказываюсь, могу и сейчас повторить. Судя по всему, не я одна так считала. – М-да... В этом, пожалуй, все были единодушны. Ну вот что, Амелия, отправляйся-ка в столовую. Я за тобой, только приведу себя в порядок. – А как насчет того, чтобы обсудить мотивы нового убийства? У меня есть версия... – Не сомневаюсь. – ... версия, связанная с ее бредовыми речами после – Вот, значит, как? – Я машинально ткнула пальцем в подбородок. Эмерсон ответил подозрительным взглядом. – Что ж, отлично. До встречи. В столовой я была первой, но к приходу моего мужа собрались и остальные. Мисс Мэри, в элегантном черном платье – какой трогательный жест со стороны леди Баскервиль! – пришла в сопровождении О'Коннелла. – Заставил, – по-хозяйски сообщил ирландец. – И правильно, – кивнула я. – Чашка крепкого горячего чаю – вот что успокаивает нервы1 – Меня никаким чаем не успокоить! – взвизгнула леди Баскервиль. – И не возражайте, Рэдклифф, – этот дом проклят! Даже несчастный случай с мадам Беренжери... – Несчастный случай? – встрепенулся мой муж. Вандергельт, не выпускавший невесту из-под своего белоснежного крылышка, уколол Эмерсона взглядом: – К чему этот вопрос, профессор? Ни для кого не секрет, что леди была... э-э... Он умолк, скосив глаза на Мэри. Девушка ахнула и всем телом подалась к Эмерсону. Я быстренько сунула ей в руки чашку с чаем. – Возможно, мы так и не узнаем правды, – ответил мой муж. – Однако согласитесь, что подсыпать наркотик в любимый напиток мадам Беренжери не составляло труда. Что же касается мотива убийства... Повинуясь его взгляду, рассказ продолжила я: – Все вы помните обвинения мадам Беренжери, которыми она осыпала нас прошлой ночью. Бред, конечно, и злобные выдумки... Но не проморгали ли мы зерно среди плевел? Мадам ссылалась на древнюю притчу. Кто-нибудь из вас эту притчу знает? – Еще бы! – первым откликнулся Вандергельт. – Ее слышал всякий мало-мальски сведущий египтолог. «Притча о двух братьях», так? Не слишком ли быстро он ответил? Глупец притворился бы, что впервые слышит о какой-то там сказке. Человек умный сразу догадался бы, что обман бросит на него тень подозрения. Вандергельт далеко не глупец... – О чем это вы? – жалобно воскликнула мисс Мэри. – Ничего не понимаю. – Позвольте, я объясню, герр профессор. – Вы специалист в области языка, фон Борк, – кивнул Эмерсон. – Вам и карты в руки. Немец смущенно прокашлялся, но в рассказе, я отметила, не перевернул ни одно предложение с ног на голову. Это что-то да значило! – Притча повествует о двух братьях – старшем, Анубисе, и младшем, по имени Бата. После смерти родителей Бата жил со старшим братом и его женой. Однажды во время работы на поле Анубис послал Бату домой за зерном. Жена Анубиса, заметив, как красив и силен младший брат, возжелала... э-э... просила его... э-э... – Начала с ним заигрывать, – нетерпеливо подсказал Эмерсон. – Притча увлекла самого рассказчика; глаза его заблестели, всегда бледные щеки окрасились румянцем. – Но у Баты было волшебное, говорящее стадо. Каждое животное, заходя в хлев, предупреждало своего хозяина о том, что старший брат спрятался за дверью и хочет его убить. Бата убежал из дому, Анубис бросился за ним в погоню. Всемогущие боги, зная, что Бата ни в чем не виновен, разделили братьев рекой, полной крокодилов. И тогда Бата с другого берега окликнул Анубиса и рассказал, как все было на самом деле. А в доказательство того, что неповинен, он отрезал себе... э-э... Мистер Вандергельт ухмыльнулся, глядя на зардевшегося как девушка немца. – Вряд ли мы найдем пристойную замену, фон Борк, – протянул Эмерсон. – Собственно, этот акт не вписывается в дальнейший сюжет. Опустите его. И продолжайте. Леди Баскервиль уже давно вздыхала, закатывала глаза и ерзала в кресле. Наконец не выдержала: – Сколько можно! Что за бессмыслица? Ничего глупее... – Это сказка, леди Баскервиль, – напомнила я. – А в сказках вообще мало смысла. Продолжайте, Карл. Анубис вернулся и расправился с женой... Первый и последний раз Карл позволил себе меня прервать: – – Отлично, Карл! – встрял Эмерсон. – Позвольте мне закончить – вторая часть еще длиннее и сумбурнее, чем первая. В двух словах... Бата отомстил изменнице и сам стал фараоном. – В жизни не слышала подобного вздора! – прервала гробовое молчание леди Баскервиль. – Все сказки – вздор, – отозвалась я. – Тем и хороши. |
||
|