"Проклятье фараона" - читать интересную книгу автора (Питерс Элизабет)IVСолнце давно перевалило зенит и двинулось на запад. В ожидании неутомимых кладоискателей мм с Мэри очень мило поболтали о том о сем. Девушка на удивление стойко противилась моим тактичным расспросам об избраннике: все твердила, что никогда не выйдет замуж, и неважно, мол, кому отдано ее сердце. Я бы своего добилась, если бы наш женский тет-а-тет не нарушили два всклокоченных, взмокших оборванца. – Уф-ф! – Вандергельт рухнул прямо на землю. – Прошу прощения у дам. Общаться с прекрасным полом в таком обличье... – А что обличье? – возразила я. – Сразу видно – настоящий археолог. Вот, выпейте чаю, передохните. Как успехи? – Извините... – пролепетала Мэри, с видимой неохотой поднимаясь на ноги. – Мне пора... Карл тотчас подскочил: – Позволите проводить мисс Мэри, герр профессор? Одну ее отпускать опасно... – Вы мне нужны, фон Борк, – рассеянно отозвался герр профессор. – Я провожу! – О'Коннелл одарил соперника торжествующей улыбкой. – Надеюсь, я не пропущу то, о чем шла речь вчера вечером? – А о чем шла речь вчера вечером? – обернулся ко мне Эмерсон. – Ну как же, – понизив голос, забормотал О'Коннелл, – сообщение... Последняя улика... Доказательство... – Ах, доказательство! Так бы и говорили, а то какие-то идиотские недомолвки... Репортерский инстинкт, что ли? Все вы одинаковы, только и знаете, что шпионить да наушничать. Завтра, О'Коннелл, завтра. Отправляйтесь. Иди-ка сюда, Амелия. – Эмерсон отвел меня в сторонку. – Пибоди, ты тоже должна вернуться в Баскервиль-холл. – Зачем? – Мы катастрофически быстро движемся к развязке. Милвертон... тьфу! Баскервиль все еще в опасности. Присматривай за ним. Да, и разнеси по всему дому весть о курьере с решающей уликой. Я воинственно скрестила руки на груди: – Ты собираешься посвятить меня в свои планы, Эмерсон, или нет?! – Как? Неужели ты сама не догадалась? – Нормальному человеку не уследить за теми смертельными виражами интеллекта, которые заменяют мужчинам логику! – отчеканила я. – Ваш приказ будет исполнен, сэр, но только потому, что он совпадает с моими собственными планами. – Огромное спасибо. – Эмерсон изобразил поклон. – Всегда пожалуйста. Мэри с репортером укатили в коляске мистера Вандергельта. Я их легко опередила, проскочив плато по горной тропинке. От удобнейшего и давно привычного пути через окно пришлось отказаться в пользу официального. Иначе как бы я сообщила всему дому о своем возвращении? Во внутреннем дворике меня неожиданно тепло приветствовала хозяйка: – О, дорогая миссис Эмерсон! Закончен еще один трудовой день? Поздравляю. Есть новости? – Из области археологии. Вряд ли они вас заинтересуют. – Когда-то интересовали... – вздохнула леди Баскервиль. – Я делила с Генри его радости и разочарования. А теперь горечь утраты окрасила все в черные тона. Можно ли винить меня за это? – Никто и не винит. Будем надеяться, что краски снова заиграют. Вряд ли мистер Вандергельт расстанется с Египтом и археологией, и вас, естественно, ждут такие же радости и разочарования. – Да-да, конечно. – Что в Луксоре? Без проблем? Вдовью печаль как рукой сняло: – О да, все формальности улажены. Представьте, мне даже удалось выбрать кое-что вполне приличное... для этого захолустья, конечно. Не хотите взглянуть? Похвастаться обновками – это такое удовольствие для женщины! Я уж было открыла рот, чтобы отказаться, но вовремя прикусила язык. Внезапному радушию леди Баскервиль должны быть причины. Какие? Одну из них я, кажется, отгадала с порога спальни мадам. Пустые и еще не открытые коробки, оберточная бумага, платья, блузки, шляпки превратили апартаменты в модный магазин. Я и не заметила, как принялась перебирать одну вещь за другой. – А где Атия? – Вы разве не знаете? – небрежно бросила леди Баскервиль. – Сбежала, паршивка. Прелестная блузочка, правда? Цвет немного... Еще одна жертва?! Не дослушав, вся во власти дурных предчувствий, я оборвала ахинею про расшитое манто: – Во что бы то ни стало нужно ее разыскать! Вдруг ей грозит опасность? – Кому? Господи! Атие? – Леди Баскервиль расхохоталась. – Вы не заметили ее слабости? Эта несчастная все деньги тратила на опиум и сейчас наверняка валяется в каком-нибудь луксорском притоне. Да бог с ней! Несколько дней обойдусь и без горничной, а потом... Какое счастье! Меня ждет цивилизованный мир, где нет проблем с честной прислугой! – Очень надеюсь, что ждет. – Все зависит от Рэдклиффа! Он должен вернуть мне свободу. Он ведь обещал сегодня ответить на все вопросы, правда? Сайрус... и я тоже, конечно... Мы с Сайрусом не бросим вас здесь, пока опасность не миновала! – До завтра вытерпите? – сухо поинтересовалась я. – Долгожданный курьер Эмерсона задерживается. – Сегодня, завтра – какая разница! – Леди Баскервиль беззаботно передернула плечиками. – Главное, скоро. А вот и свадебная шляпка. Ваше мнение, миссис Эмерсон? Она продемонстрировала громадное соломенное блюдо, полное розовых цветочков и сиреневых ленточек, пришпилила его поверх макушки двумя золотыми булавками, покрутилась передо мной. Не дождавшись восторженной оценки, леди Баскервиль залилась румянцем. – По-вашему, для вдовы это слишком легкомысленный головной убор? Не заменить ли ленты на траурные и не покрасить ли цветы чернилами? Вопросы остались без ответа, и лицо леди Баскервиль окрасилось в багровые тона, идеально гармонирующие с ленточками. Не сказав больше ни слова, я удалилась. И вовремя: в ворота Баскервиль-холла въезжала коляска Вандергельта. Первый вопрос Мэри был о матери. – Я еще не успела ее проведать, задержалась у леди Баскервиль. Давайте вместе заглянем к Артуру, а потом навестим вашу родительницу. В спальне юного Баскервиля мы были встречены сияющей сиделкой. – Сознание возвращается! – счастливым шепотом сообщила она. – Мадам, это чудо! Как велика сила молитвы! Как велика сила куриного бульона, подумала я, но вслух возражать не стала. К чему? Христианские заблуждения наивны, но совершенно безвредны. Артур, бедняжка, был бледен до синевы (силы куриного бульона не безграничны), но на губах его блуждала улыбка. – Мэри, дитя мое, поговорите с ним. Вдруг очнется? Девушка склонилась над кроватью, взяла исхудалую руку, окликнула дрожащим от нежности голосом... Золотистые ресницы затрепетали, вспорхнули. Артур повернул голову. – Мэри... – стоном сорвалось с его губ. – Это вы или ангел на небесах? – Я! – По щекам Мэри заструились слезы. – Вам лучше? Как я рада! Настало время и мне вмешаться. Артур с трудом оторвал взгляд от прелестной возлюбленной. – Миссис Эмерсон? – Точно. Убедились, что не попали на небеса? (Шутка – лучшее лекарство. После куриного бульона.) Вы еще очень слабы, Артур, но ради вашей же безопасности ответьте на один вопрос... Кто на вас напал? – На...пал? – Светлые брови дрогнули. – А разве... Н-не помню. – А что помните? – Леди... леди Баскервиль. Мэри ахнула и устремила на меня взгляд громадных глаз, в которых плескался ужас. Я покачала головой. Эмерсон не одобрил бы «преждевременные умозаключения». – Леди Баскервиль?.. – Просила... лечь, – прохрипел Артур. – Я... пошел к себе... лег... – И все? Больше ничего не помните? – Н-нет. – Что ж, отлично. Вам нельзя переутомляться. Отдыхайте, набирайтесь сил и ни о чем не беспокойтесь. Я на посту. Бескровные губы изогнулись в улыбке. Артур опустил веки. В коридоре Мэри со вздохом пролепетала: – Теперь мне будет легче уехать. Артур... лорд Баскервиль в безопасности. – Да-да... – ответила я скорее на собственные мысли, чем на крик души бедной девочки. – Он не видел нападавшего, значит, второй попытки быть не должно. Но всегда лучше перестраховаться, чем недооценить риск. Боюсь, Мэри меня не услышала. Мы приближались к логову чудовища... я хотела сказать – к спальне мадам Беренжери, и каждый следующий шаг давался дочери все труднее. Я заметила, как дрогнули и поникли плечи девушки, когда она взялась за ручку двери. В комнате было тихо, плотные шторы почти не пропускали света. На коврике у кровати свернулась клубочком горничная, в своем коричневом балахоне похожая на мумию. Однако до мумии, судя по глубокому, размеренному дыханию, ей было еще далеко. Мэри протянула руку к кровати. – Мама, я вернулась, просыпайся. Ма... Она отшатнулась, прижав ладонь к груди. – Что?!! – Я успела подхватить обмякшее тело девушки. В ответ Мэри лишь качнула головой. Усадить ее в кресло, вернуться к кровати, заглянуть в мертвые глаза и даже проверить несуществующий пульс – на все ушло не больше минуты. – Мужайтесь, дитя мое. Когда-нибудь это должно было случиться. Ваша мама была очень, очень больна. Смерть для нее – избавление от страданий. – Вы думаете... – прошептала Мэри, – сердце?.. – Должно быть, так. Сердце не выдержало. Вам нужно прилечь, дитя мое. Идите. Я сама справлюсь. Горничная-египтянка к этому времени проснулась, заскулила, сжавшись в углу, точно в страхе перед побоями. И с радостью взяла на себя заботу о мисс Мэри – лишь бы исчезнуть из проклятой комнаты. Закрыв за ними дверь, я снова прошла к кровати. Зрелище и процедура не из приятных, но что поделаешь? Как всегда, все на мне. Итак... На ощупь еще теплая... (В такой жаре это ничего не значило.) Глаза! Радужной оболочки не было; в потолок смотрели черные круги расширенных зрачков. Сердце мадам Беренжери не выдержало, это точно. Не выдержало убийственной дозы наркотика. |
||
|