"Неизбежное" - читать интересную книгу автора (Джин Яна)

СТЕРЕТЬ ВРЕМЯ

Такое право есть теперь и у тебя:

уста свои вспороть

в улыбке-муке.

Теперь и ты способна разомкнуть

свои в объятии сомкнувшиеся руки.

Так каково оно – увидеть больше,

чем увидеть есть,

и – больше-чем-понять?

И быть за той чертой,

где ты становишься иной,

точнее, той,

кто ты на самом деле есть?

И чувства собирать свои – все пять –

в самой себе опять?

И это всё существованьем называть?…

Теперь себя – какой была –

ты вправе вынести на свалку.

Перемещаться вместе

с лёгким ветром.

Тоска полуприсутствия на свете.

Уменье слышать стук в своей груди.

Переводить его в слова и…

Подожди:

какое в этом утешение?

Начни с того, что изгони гордыню!

Как мальчик изгоняет из себя

скопившееся в нём, в паху, хотение.

Расслабься…

Дух переведи…

Се есть любовь, что все в одно сдвигает измерение.

Она же выбросит из неприсутствия, что впереди

тебя зияет и в которой чудеса

любого свойства

не удивляют, а вселяют беспокойство.

Итак, расслабься и дыши.

Спокойно, ровно…

Вдыхай в себя скопившуюся пыль

и веру

в то, – во всё, – во что ты верила сперва.

Но сотвори немыслимое: слушай запах звуков,

которыми представлены слова.

И береги их.

И бреди за ними,

поскольку лишь они не приведут

туда, где шелестит могильная трава.

Следи за тем, как эти звуки вдруг споткнутся

или упрутся –

тоже вдруг –

во что-нибудь;

или – как точно молоточным боем –

вживают в кровь твою и в грудь

размеренность той самой фразы,

что удивления или экстаза

уже не может порождать.

Но всё-таки – подобно сивке бурой,

восставшей из небытия – она

среди зверей беснящихся от дури

и битых временем, стоит одна.

Стоит небитая.

И как всегда, готова

оповестить:

“Вначале было слово!”

Теперь иная ты.

Не ты, а кто-то.

Всё меньше от того, чем ты была.

Но ты не ропщешь, что дотла

разграблена и догола.

Теперь ты просто вспоминаешь

свои стенания, потери, боль,

через которую прошла,

и прошлое, что не прошло, осталось.

Как было – так и есть оно с тобой:

Дотронься! Вот оно!

Ничто небытию не сдалось.

И продолжай свой путь. Шагай.

Дерзай

не сбиться с поступи,

не убояться

назад заброшенного

и пустого взгляда.

Давай, шагай.

Шагай быстрей.

И мешкать на пути не надо.

Не убоись, что в соляной

ты превратишься столб.

Не стой!

И снова, снова оглянись назад!

Смотри: там никого не умертвил твой взгляд.

Вздохни… И дух переведи опять…

Вспори себе уста в кривом оскале.

Ты всё ещё жива. Жива.

Ты тут. К твоим правам

прибавилось и право на печали.

Печалься всякою частицею в тебе,

печалься обо всём

поочерёдно или сразу, –

о том, что нечистотами покрылось, грязью,

о том, что сгинуло в огне и превратилось в пепел,

о том, что в пыль сошло,

проникшую в лучи

дневного света,

и о том, что растворяется в ночи.

И жди. В любви. Радении. Благодареньи.

Дождись утра.

Начни его с моленья:

О Господи! О Боже!

Отпусти мне. Ради

Себя. Я есть ничто.

Не есть я и былинка.

И не была ничем – чтоб об утрате

кому-то жаловаться. Ни пылинкой, –

ничем я не владела. Не владею.

Ни разу не взбиралась на утёс,

чтоб сетовать на горькое паденье.

Жила всегда в овраге безразличья

и повседневных мелочных забот.

И Ты – по человечьему обычаю –

забрал Своё. На Свой небесный счёт.

Тебя благодарю я за своё уменье

пройти отпущенную мне Тобою меру,

и добрести в конце концов, точнее, вновь,

до той развилки, за которою любовь

рождается, – и в сладкой дрожи

трепещет плоть, а душу радость точит,

и сходит вместе с одубевшей кожей

засохшая на ней кора…

И прибывает зрения пора.

(Пер. Н.Джин)