"Повесть о глупости и суете" - читать интересную книгу автора (Джин Нодар)13. Большинство людей не заслуживает оргазма– Что это? – спросила меня Джессика. – Он издевается? – Нет, рассуждает о жизни, а гусеница переваливается через бритву… И хочет за это деньги. Не она, – он. – А это справедливо? – Жизнь – единственное, о чем можно сказать что угодно. – Я не об этом: платить ему или нет? – У меня денег нету, – отрезал я. – Я тоже не дам! А что бы сделала Фонда? – То же самое, что сделала при взлёте, когда штрафовали меня: заставила бы выложиться соседа справа. Она обернулась на соседа справа и вскрикнула: – Ой! Стоун умирает! Мэлвин Стоун, действительно, смотрелся плохо – совершенно бледный, он икал и жадно дышал. – Вы прислушайтесь! – шепнула Джессика и схватила меня за руку. – Слышите? Он хрипит! – Это не он, – сказал я. – Это его сосед. Просто храпит. Но дело не в этом: Стоун, действительно, плох… – Мэлвин! – окликнула его Джессика. – Звать надо Габриелу! – всполошился я. – Нажмите эту кнопку! Из второго салона прибежала ещё и блондинка с утиным носом. – Боже мой! Это мистер Стоун! – бросила Габриела коллеге и распустила на шее Мэлвина галстук цвета датского шоколада. – Кто же так прыгает в таком возрасте! – Очень низкий пульс, – шепнула ей блондинка с утиным носом. – Остановите этого кретина! – кивнула Джессика на поэта. – Ни в коем случае! – воскликнула Габриела. – Пусть отвлекает пассажиров! Нельзя допускать паники! – Думайте не о панике, а о Стоуне! – бросила ей Джессика. – Не беспокойтесь, мисс Фонда, я позову сейчас Бертинелли! – Больному нужен не Бертинелли, а лекарство! – сказал я. – Вот, возьмите нитроглицерин… И суньте ему под язык! – Ни в коем случае! – ужаснулась Габриела и приложила ладонь к шраму на лбу Мэлвина. – Мистер Стоун! Не слышал. По крайне мере, не отзывался. – Нужен врач! – сказала блондинка. – Я сейчас объявлю. – Ни в коем случае! – возразила Габриела. – Не надо паники… Поговорю сперва с капитаном. – При чём тут капитан? – возмутился я. – Ему нужен нитроглицерин! Это спазм! А если нужен врач, он как раз тут есть. Объявите: «Доктор Краснер!» – В каком салоне? – спросила блондинка. – Не знаю, видел при посадке… Хороший врач… – По сердцу? – Гинеколог, но уже психиатр… Из Ялты… Это город такой… – Знаю! – обрадовалась блондинка. – Конференция! – Конференция? – опешила Джессика. – Да, в сорок пятом: Рузвельт, Черчилль и Сталин! – засияла блондинка. – Я училась на историческом! – Очень похвально, но при чём тут Ялта? – воскликнула Джессика. – Тут, извините, человек умирает! – Очень даже при чём! – объяснила Габриела. – Ялта – это где? Не в Америке? – В России, – ответила блондинка. – Правильно? – Теперь уже непонятно, – сказал я. – То ли там, то ли на Украине. Позовите сперва Краснера! – Не имею права, – вставила Габриела. – Ялта – это непонятно где, а врач нужен американский… Если уж нету никого с американской лицензией – только тогда… – Вы, извините, не рехнулись ли? – полюбопытствовал я. – Человек отдаёт концы, а вы о лицензии! Зовите Краснера! А что касается лицензии, она у него есть, он сдал все экзамены… Особенно английский… И работает в Балтиморе… – В Балтиморе? – обрадовалась Джессика. – Это же моя родина! Там очень хорошие врачи! – В Балтиморе? – удивилась блондинка. – Разве вы родились не в Голливуде, мисс Фонда? – И в Голливуде тоже, – смутилась Джессика. Я поспешил на помощь сразу и ей, и Стоуну: – Габриела! Зовите Краснера! – Я позову! – вскинулась блондинка и убежала. Стоун по-прежнему дышал тяжело. Габриела сидела перед ним на корточках и держала в руках его левую кисть. Мужчина рядом с ним не просыпался и, откинувшись назад, громко посапывал. Никто вокруг не отрывал глаз от рыжего поэта, который смотрелся уже не в фокусе и говорил в мегафон о том, что секс более необходим, чем вера в бога, и что не крест, а оргазм воплощает надежду на спасение, аминь, хотя большинство людей не заслуживает настоящего оргазма, почему они и умирают, не постигнув смысла бытия. Появился Краснер. Не заметив меня, пригнулся к Стоуну и заглянул тому в глаза. Шепнул что-то блондинке, и та убежала. – Доктор, – шепнула и Джессика, – это опасно? – Это, наверное, сердце, – заключил Краснер незнакомым мне голосом. Обновленным показалось даже его удобренное кремом лицо провинциального американского еврея, живущего воспоминаниями о не-своём прошлом и ожиданием не-своего будущего. – Он вам друг, мисс Фонда? – добавил Краснер. Стюардесса ответила, что пассажир прыгал – и ему стало дурно. Гена Краснер разговаривал по-английски без акцента. – Вы, доктор, не кардиолог ведь? – спросила Габриела. – Начинал с акушерства, потом – психиатрия, потом – общее врачевание. А сейчас – смешно – даже философия… – Философия? – ужаснулась Габриела. – Представьте! – улыбнулся Краснер и забыл о Стоуне. – Кстати, лечу в Москву как раз на философский конгресс… – Занимаетесь, значит, серьёзно, – заключила Джессика. – Я называю это хобби… Тема, правда, интересная: проблема ролей и перевоплощения… Вам, как актрисе… – Познакомить вас с философом? – перебила его Джессика. – Правда? – оживился Краснер. – С кем же? Я отвернулся в окно, а когда Джессика назвала ему моё имя, плотнее приник к стеклу и решил не оборачиваться, если окликнут. Выручила Габриела: – Вот, наконец, и капитан! Капитан принёс аппарат для измерения давления, которое, по словам Гены, оказалось у Стоуна критическим. Сказал ещё, что больному нужен покой. Капитан предложил поднять того наверх, в Посольский салон, который, хоть и захламлен, зато пуст. Больного можно, дескать, уложить там на диван. – Главное – без паники! – велела Габриела. – Я пойду сам, – ответил вдруг Стоун. – Ему лучше! – обрадовалась Джессика. – Неизвестно, – буркнул Краснер. – Помогите, капитан! Стоуна решили всё-таки поддерживать… |
||
|