"Повесть о глупости и суете" - читать интересную книгу автора (Джин Нодар)11. И мыслю, и существуюНе поддержал один только Стоун: он всё ещё тяжело дышал и шёлковым платком аквамаринового цвета отирал себе пот с побледневшего лица. – Спасибо! – обернулась Джессика к Займу, и мне показалось, что после недавнего стресса «звезда» не успела себя покинуть и вернуться в роль. Показалось ещё, что она то ли не торопилась в эту роль, то ли хотела одновременно не расставаться и с собою. – Мисс Фонда! – крикнул я Джессике, перегнувшись через Займа. – Как вам чувствуется? – Вам сами знаете! – ответила она к его удивлению. – Я бы сказал, чувствуется вам иначе, чем Стоуну… – Кстати, ему, по-моему, нехорошо, – сказал Займ. – Я имею в виду другое, профессор. Мистер Стоун считает, что он мыслит, а значит, существует, а Джейн хотела бы выразиться лучше: и cogito, и sum! И мыслю, и существую… – Именно! – обрадовалась Джессика, и Займ ещё раз удивился. – А мистеру Стоуну нехорошо, – отвлёк он себя. – Сейчас станет лучше, – пообещал я. – Это от тряски: сперва – сам, потом самолёт. У меня – анекдот… Вспомнил, когда лопнул шнур. – Кто лопнул? – не понял Займ. – Послушайте, мистер Стоун! Летит себе трёхмоторный самолёт, и вдруг он пошёл медленней… – Не реактивный? – удивился Займ. – Старый анекдот, что ли? – Подождите, профессор! – огрызнулась старушка. Займ обиделся и удалился в туалет. – Благодарю вас! – сказал я старушке и продолжил. – Пошёл самолёт медленно, и пилот объявляет: «Господа, летим медленней, отказал один из моторов». Скоро самолёт пошёл совсем медленно, – и снова: «Господа, летим медленней, отказал второй мотор»… – Почему он говорит всё время «господа»? – пожаловалась бородавка. – А не «дамы и господа»? Не может такого быть, чтобы сидели одни господа, без дам! Если, конечно, это не бомбардировщик… – Виноват! – признался я. – Пилот говорит: «Дамы и господа! Летим медленно, потому что остался только один мотор!» – Ужас! – удовлетворённо вздохнула бородавка. – И вот, господа, одна из дам на борту, с бородавкой, жалуется: «Если откажет последний мотор – мы можем вообще остановиться в воздухе»! Кроме старушки и Стоуна, все рассмеялись. Джессика хохотала особенно счастливо, потому что уловила юмор, хотя и спросила – при чём, мол, бородавка? Потом осеклась и сказала мне: – А Стоуну действительно нехорошо… – Серьёзно? Чего ж тогда прыгал, как бешеный? – Ему оперировали сердце: у него вот тут шрам. – Откуда вы знаете? – Я же сказала, что спала с ним. Дважды. – Во-первых, – один раз, а во-вторых, вы этого не говорили. – Да, сказала один раз, но спала дважды. И я про это сказала. – Нет, про это не говорили. – Говорила, как же! – Я имею в виду – про шрам… Не говорили… Джессика рассмеялась: – Знаете что? У меня такое впечатление, что никто на свете никого не понимает, и в этом самолёте все чокнутые. – «Корабль дураков», – кивнул я. – Мы про это говорили… – Как раз про это мы и не говорили! – Помню – что говорили… А может, и нет… Может быть, я говорил об этом с кем-нибудь ещё… А может быть, ни с кем не говорил… Просто – подумал… |
||
|