"Пепел Бикини" - читать интересную книгу автора (Петров Лев, Стругацкий Аркадий Натанович)Кваджелейн– Проклятый ветер… Ну кто бы мог подумать? Адмирал Брэйв раздраженно ткнул окурок сигары в красивую большую раковину, служившую пепельницей. – Одному богу известно, что получится из всего этого… Полковник Смайерс насупился. Генерал Коркран усмехнулся, показав мелкие желтоватые зубы, и откинул со лба жидкую, влажную от испарины прядь. – Ничего, адмирал. Вы еще должны благодарить бога, что ветер был западный. Представляете, что бы было, если бы ему вздумалось подуть с севера? Как раз в эту сторону, на Кваджелейн? – Тогда прежде всего досталось бы вашему великолепному теплоходу… «Санта-Круц», или как его там… – Вот именно. И хлопот было бы много больше. Лучшее из двух зол – меньшее. Брэйв вздохнул: – Боюсь, хлопот нам хватит и теперь. Ведь на Ронгелапе была наша метеостанция. Четырнадцать нижних чинов и лейтенант. – И они… – Попались. Точно так же, как и туземцы. – Черт побери, – пробормотал Смайерс, вертя зажигалку, – не хотел бы я быть на их месте. Но, боюсь, я не совсем понимаю, что же произошло… Неужели все это наделала наша бомба? – Нет, – желчно сказал Коркран, – это не наша бомба. Это последнее великое противостояние Марса. Не будьте таким… э-э… младенцем, Смайерс. Дело серьезное. Брэйв исподлобья взглянул на него, но промолчал. Смайерс обиженно поджал губы: – Я, разумеется, не ученый. Я только строитель. Но… полагаю, как участник операции, я мог бы рассчитывать на… на более вразумительное объяснение. Ронгелап… туземцы, метеостанция – и наша бомба! И при чем здесь ветер, скажите на милость? Коркран снял очки, достал из нагрудного кармана кусочек замши и принялся протирать стекла. Без очков и тропического шлема, за который Смайерс втихомолку называл его «английским резидентом», лицо генерала-ученого стало каким-то детским и растерянным. – Хорошо, Смайерс, попробую объяснить вам популярно. Полмесяца назад мы произвели взрыв нашего устройства – так? Я не буду вдаваться в подробности термоядерного процесса, это долго и скучно. Главное то, что над местом взрыва возникло, по-видимому, плотное облако радиоактивных продуктов взрыва. И ветер понес это облако на северо-восток. К счастью, – на северо-восток, а не на юг, не сюда, на Кваджелейн. Но и на северо-восток было достаточно плохо. На пути облака оказался атолл Ронгелап с населением в две сотни канаков и с нашей метеостанцией… – Понятно, понятно, – проворчал Смайерс. – Они все заболели атомной горячкой… Искренне благодарен вам, мистер Коркран. – Он подумал и добавил с глубокомысленным видом: – За границей, должно быть, теперь поднимется бешеный шум. Но ведь никто не мог предположить таких последствий, как вы думаете? Коркран водрузил очки на нос и надменно взглянул на него: – Считается, что мы должны были учесть все, – даже невозможное. Брэйв отсутствующим взглядом смотрел куда-то поверх головы генерала, неслышно барабаня пальцами по столу. Он никогда не любил дельцов, перед которыми ему приходилось пресмыкаться, и ученых, от которых в той или иной степени зависела мощь армии и флота. Вдвойне несимпатичны были ему дельцы и ученые в мундирах, как этот Смайерс и Коркран. Но сейчас они делили с ним ответственность за то, что произошло. Его неприятности были их неприятностями. Он закурил новую сигару и благосклонно кивнул генералу-физику: – Вполне с вами согласен, Коркран. В таких делах всегда есть риск… большой риск. Смайерс вздохнул: – Интересно, в каком они сейчас состоянии? – Кто? – Те… туземцы и служащие метеостанции. – А… не знаю, право, – сказал Брэйв. – Их привезли сюда, на Кваджелеин, и разместили в гарнизонном госпитале. Ими занимается некто Нортон, полковник, сотрудник АВСС [11]. Я вызвал его из Японии и он прилетел через день после взрыва. – Большой специалист? – Говорят, лучший в мире. – Еще бы! – хмуро проворчал Коркран, – Почти десять лет возится с японцами, пострадавшими в Хиросиме и Нагасаки. Должен же он чему-нибудь научиться за это время… – Он будет здесь через час, я думаю, – сказал Брэйв. – Кстати, Коркран, вы, кажется, принимали участие в испытаниях первой водородной бомбы в пятьдесят втором. Случилось ли тогда что-нибудь подобное? – Нет, все прошло нормально. – И чем вы это объясняете? Коркран пожал плечами: .. – Эти водородные бомбы – капризные штуки. Чрезвычайно трудно предсказать все последствия взрыва, Понимаете… слишком много факторов, которые трудно или невозможно учесть заранее. – Например? – Гм… Форма оболочек, их толщина… материал. Гм… Расположение урановых запалов… Мало ли что… Кстати, почему вы называете их бомбами? – То есть… – «Бомбы»! – Коркран презрительно фыркнул. – Даже то чудище, которое мы испытывали сейчас, весило со всеми приспособлениями около сорока тонн. А в пятьдесят втором это был чудовищный, неуклюжий фургон весом в семьдесят тонн, и будь я проклят, если кто-нибудь знал заранее, что из него получится! Смайерс с любопытством взглянул на генерала, На лице которого изображалась смесь самодовольства и крайней степени брезгливости. – Значит, можно ожидать, что следующий экземпляр будет уже настоящей бомбой? – Возможно. Видите ли, господа, первая термоядерная установка была чрезвычайно примитивной по конструкции. Смесь жидкого дейтерия и жидкого трития, устройства для их хранения, необычайно громоздкие и нерентабельные… Сейчас мы испытали более совершенный образец; Основой в нём было твердое вещество – соединение лития с дейтерием и тритием. Брэйв зевнул. – К сожалению, – проговорил он, – первенство здесь принадлежит не вам. – Русским? – спросил Смайерс. – Увы, да. Генерал Коркран покраснел. – Ничего нет удивительного! – сердито выкрикнул он. – Они тоже не зевают, да никогда и не зевали, если вам угодно знать. – А! – сказал Брэйв. Вот и Нортон! В комнату вошел высокий, худощавый человек с утомленным лицом, в коротких штанах и простой серой рубашке с засученными рукавами. – Позвольте вас познакомить, господа. Полковник Нортон – генерал Коркран… – Мы уже знакомы… во всяком случае, – заочно, – буркнул Коркран кивая. – Полковник Нортон – полковник Смайерс. – Очень рад, сэр, – сказал Смайерс. – Ну, как у вас там? – спросил Брэйв, когда Нортон опустился в кресло у окна. – Никто не умер? – насмешливо процедил Коркран. Нортон внимательно взглянул на него, затем посмотрел на Брэйва: – Я думаю, все в порядке, сэр. Опасности нет никакой. – Слава тебе, господи, – сказал Брэйв. – Хорошо, что вы вызвали меня сразу же, – продолжал Нортон. – Я успел произвести полную дезактивацию, промывание желудков и прочее… – Воображаю! – хмыкнул Коркран. – Думаю, что теперь можно поручить лечение вашим местным врачам. Я дал необходимые инструкции, и они справляются превосходно… Одним словом, если дело только в этих беднягах с Ронгелапа, то все в порядке. – Что вы имеете в виду? – нахмурился Брэйв. – Не пугайте адмирала, доктор! – насмешливо осклабился Коркран. – Он и так достаточно переволновался из-за этих несчастных канаков. Вы представляете, что теперь будет с мировым общественным мнением? – Черт бы его побрал! – с большим чувством сказал Брэйв. – Не знаю, джентльмены… – Нортон встал. – Для меня человеческая жизнь есть человеческая жизнь, не меньше. Независимо от общественного мнения. Лучевые удары – это очень болезненно и очень опасно. Вряд ли. они могут быть темой для шуток… Он шагнул к двери, но в этот момент на пороге появился лейтенант Погги, адъютант Брэйва. – Прошу прощения, сэр, – сказал он. – Радиограмма полковнику Нортону. – Откуда? – удивленно спросил Нортон, протягивая руку за листком. – Из Токио. Нортон торопливо развернул бланк. – Черт… – хрипло сказал он. – Что? Что случилось? – Брэйв медленно поднялся, опираясь руками о стол. Нортон протянул адмиралу радиограмму: – Мне надо немедленно возвратиться в Японию. Наступила тишина. Наконец Брэйв осторожно положил желтый листок на стол и провел ладонью по побледневшему лицу. – Так, – проговорил он. – Ну что ж… Погги! (Адъютант выжидательно глядел на адмирала.) Мой самолет – для мистера Нортона. В Токио, сейчас же! |
|
|