"Земля за океаном" - читать интересную книгу автора (Песков Василий Михайлович, Стрельников...)

От выстрела до выстрела…

В багаже из Москвы у нас была вещь, в путешествии очень нужная. Но ее скрепя сердце в Вашингтоне пришлось отложить. Фоторужье… Это телеобъектив с фотокамерой, оборудованной для удобства прикладом и спусковым механизмом. Этой штукой снимают все, к чему трудно приблизиться: зверей, птиц и людей, если не хочешь беспокоить близким присутствием. Владелец ружья не раз убеждался в удобствах этой, правда, немного громоздкой системы. Но в Вашингтоне, как только ее увидели, в один голос сказали: «С ума сошел! Тебя кокнут, не успеешь даже поднять эту штуку. В порядке самозащиты кокнут…» Прислушаться было к чему. Владелец фоторужья вдруг особенно ясно увидел: инструмент очень сильно напоминал хороший боевой автомат. В момент укладки дорожного снаряжения в комнату вбежал младший Стрельников:

– Папа, опять стреляли!

Мы кинулись к телевизору. Пожилой комментатор, не скрывая волнения, говорил: «Только что на предвыборном митинге в городке Лорел стреляли в губернатора Алабамы Уоллеса…»

Журналисты в Америке очень оперативны, тотчас же мы увидели митинг в торговом центре, говорящего губернатора, сумятицу. И вот уже кандидат в президенты распростерт на земле. Крупным планом искаженное болью лицо. И еще лицо крупно, тоже искаженное болью, – полицейские избивают белокурого парня. Мгновение выстрела было коротким. Обычный ход киноленты делал его почти незаметным. Но техника может все! Нужные кадры остановили, увеличили до предела. И вот мы видим руку с поднятым пистолетом. Видим Уоллеса, глотнувшего воздух открытым ртом. Телекомпания, счастливая обладательница сенсационной пленки, показала сцену убийства еще и еще. Утром к драматическим кадрам добавились новые: удрученное горем лицо отца – «мой сын был хорошим, спокойным парнем…». В телестудиях спешно были просмотрены кинопленки всех претендентов на президентский пост. Опять сенсация: белокурый парень в очках оказался на каждой пленке. Поначалу думали: парень метил в откровенно расистскую личность. Теперь было ясно: искал удобного случая убить любого из претендентов. Зачем? На этот вопрос уже в тюрьме 20-летний Артур Бремер ответил спокойно: «Теперь хоть что-то в жизни я сделал…»

В который раз Америка содрогнулась. Телевидение и газеты в эти дни вели счет «знаменитым» убийствам. Вспомнили братьев Кеннеди, Мартина Лютера Кинга… Теперь Уоллес. А завтра? Заглянули назад поглубже – оказалось, стрелять президентов в Америке – дело обычное, традиционное. Покушались на Рузвельта, с галерки конгресса стреляли в Трумена. Президент Уильям Мак-Kинли в 1901 году был застрелен в упор, стрелял человек, которому президент протягивал руку, здороваясь. Говорили газеты о Линкольне… За сто лет с 1865 года каждого третьего президента Соединенных Штатов покушались убить. И каждый пятый убит. Газеты гадали, как лучше сберечь политических лидеров. Вывод такой. Время рукопожатий и открытых общений с людьми кончилось. Если на митинг пускать даже одних полицейских и одетую в штатское платье охрану – гарантии безопасности все равно нет. Остается одно лишь средство общения – телевидение.

Но в эти дни говорили не только о крупных личностях. Напомнили об убийствах ежедневных и ежечасных. Ограбления, месть, расистская ненависть, подозрительность, конкуренция, убийства из желания просто убить, убийства, чтобы прославиться, убийства из-за привычки к убийствам. Мотивов много. Примеров тоже.

В Чикаго бывший моряк Ричард Спек убил восемь медицинских сестер. В столице Техаса Остине морской пехотинец Чарльз Уитмен с башни университета щелкал людей на площади, как воробьев, – 14 раненых, 40 убитых…

У дома писателя, автора детективных романов Джесси Форда (поселок Хамболдт в штате Теннесси), остановился автомобиль. Писатель вышел и выстрелил. И убил невинного человека. Мотив? «У меня было подозрение, что хотят застрелить сына…»

Перечислять все это можно до бесконечности. Мальчишки в Нью-Йорке убили продавца в магазине за то, что подал им не тот пирог. В Чикаго в автобусе гражданин с помощью выстрелов «уговаривал» водителя остановиться там, где гражданину хотелось выйти. Пишут: «В водителя не попал, но ранил нескольких пассажиров». В мелкой дорожной ссоре муж застрелил жену. «Домовладелец схватил винтовку и уложил человека, рассеянно кинувшего коробку от сигарет на чистый лужок перед домом». Стрельба идет в школах. В городе Балтиморе после одной перестрелки полиция отобрала у школьников 125 пистолетов…

Сами блюстители законности держат оружие наготове. Два любопытных факта. В дом к одному известному вашингтонцу постучались два репортера. Открывший двери хозяин стоял с пистолетом. Кто же во всеоружии встретил гостей, не предупредивших о визите? Председатель Верховного суда США Уоррен Бергер. Об этом символическом эпизоде много писали. Куда же дальше – сам верховный судья с пистолетом! До выстрелов в доме большого судьи не дошло. Но бывает, что даже официальное правосудие вершится с пистолетом в руках. Вот заметка из «Тайма». «В зале детройтского Дома правосудия адвокат, доказывая невиновность подзащитного, прибег к довольно необычному аргументу: вытащил из кармана пистолет и направил его на судью. У судьи в тот день не оказалось револьвера, который обычно он носит всегда с собой, но трое полицейских, успев выхватить оружие, застрелили адвоката…»

Показывая время от времени лежащего в постели Уоллеса (тот мучительно улыбался: «Я продолжаю борьбу»), телевидение и газеты так и сяк обсуждали проблему. Назывались не только убийства, но и множество преступлений, совершенных под прикрытием пистолета. «В парке под Вашингтоном жену изнасиловали на глазах привязанного к дереву мужа». «Действует „Клуб 12-ти“. В него принимаются те, кого грабили не менее двенадцати раз». Нашли рекорд: в Балтиморе живет человек, лавчонку которого грабили сорок раз. И тут же, почти со смешком, под заголовком «Не повезло» свежая новость: «Утром у Эдварда Фримена на пути в магазин отняли четыре доллара. В полдень с угрозой пристрелить отняли торговую выручку. Вечером от полицейского участка, куда Фримен пришел заявить, угнали его машину».

Это ежедневная хроника. А вот статистика. За семь месяцев 1972 года почти миллион американцев стали жертвами нападения со стороны грабителей, насильников и убийц. Только в Нью-Йорке за семь месяцев 1972 года было совершено 1155 убийств, несколько сот изнасилований и несколько десятков тысяч грабежей с применением физической силы и оружия. За последние десять лет число убийств по стране в целом возросло на 70 процентов, изнасилований – на 113 процентов, вооруженных ограблений – на 212 процентов.

Что за этими цифрами? Прежде всего страх населения. В каждом городе есть районы, где люди по вечерам не рискуют выйти на улицу. Женщины боятся входить в лифт с незнакомым мужчиной. Секретарши и стенографистки городских учреждений в Вашингтоне, задержавшиеся на службе до темноты, боятся перебежать улицу до стоянки такси, даже если стоянка находится наискосок от здания конгресса.

Страх не оставляет людей и дома. Пожалуй, одна из самых процветающих сейчас в США отраслей промышленности – изготовление хитроумных замков и электронных приборов, поднимающих тревогу. Многоквартирный дом, в котором расположен корреспондентский пункт «Правды», охраняют восемь телевизионных камер. Восемь экранов, расположенных перед глазами двух постоянных дежурных, показывают, кто где идет. В двери каждой квартиры вмонтирована сирена. С наступлением темноты по коридорам дома ходит дюжий охранник, вооруженный пистолетом и деревянной дубинкой. В руках у него портативный радиоприемник-передатчик для вызова подкрепления.

Но за дверями с чудо-замками и сиренами все время не просидишь. Полиция советует: выходя на улицу, кладите в карман хотя бы десятку – откупиться от уличного грабителя. Иначе он разобьет вам голову. Растет число курсов, где безусые парни и седые матроны с одинаковым усердием изучают искусство карате и дзю-до. Не дремлет реклама. Женщинам предлагают носить на запястье руки изящный полицейский свисток, а в сумке– пульверизатор с ядовитым газом размером чуть больше тюбика губной помады. Джентльменам рекомендуют тяжелую трость, а лучше пистолет, носящий таинственное, щекочущее нервы название – «субботне-вечерне-специальный».

В дни драмы Уоллеса опять поднялась волна протестов против свободной продажи оружия. Сообщались цифры: «У населения США в данный момент 110 миллионов единиц огнестрельного оружия, из них 45 миллионов – револьверы».

Ехать в гущу вооруженных людей с фотокамерой, походившей на автомат, было, конечно, рискованно. Но за дорогу сами мы слышали выстрелы лишь два раза. Тревожный и нехороший выстрел грохнул ночью на горюй дороге штата Вайоминг в узком лесном проеме. Мы резко затормозили. Но вдруг услышали вполне миролюбивый голос:

– Не бойтесь. Это я стрелял. Винтовка спрятана…

В свете фар у дороги стоял бородатый пожилой человек. Понимая деликатность момента, старик держал руки кверху – по-фронтовому. Оказалось, стрельнул старик – себя подбодрить. Дорога была глухая. Машина сдала. Старик не знал, что с ней делать. И стрельнул, пугаясь окружавшей его темноты. Мы помочь не могли. И уехали с обещанием на ближайшей колонке о нем сказать.

И один раз мы видели руку, державшую пистолет. В штате Техас нашу машину резко прижал к обочине полицейский.

– Документы…

Мы оба послушно полезли в карманы.

– Только один!!! – Рука полицейского рванула у пояса пистолет.

Молодой, не слишком опытный малый кого-то ловил и резонно подумал, что двое вместо бумаг могут достать оружие.

Пробежав глазами наши листки, полицейский сунул свой пистолет в кобуру – двое «красных» в Техасе были ему не страшны. Он почувствовал себя даже в некотором роде неловко.

– Неужели из самой Москвы? Не берите хичхайкеров…

Хичхайкеры – это те, кто голосует возле дороги. Адрес, куда подвезти, обычно написан на обломке картона: «Я в Аризону», «Мне до Нью-Йорка». Соблазн иметь собеседника в автомобиле очень велик. Для журналиста это, возможно, лучшая ситуация откровенно поговорить – человек едет с тобой полдня, к вечеру вы расстанетесь, и потому разговор идет без оглядки. Но прошло время, когда в Америке можно было без риска сажать человека в автомобиль. Случайный пассажир может убить водителя, чтобы уже за рулем доехать в Аризону или Нью-Йорк. Сколько собеседников из-за этого потеряли! «Не берите!» Этот совет мы слышали всюду. В штате Миссисипи предупреждение было оформлено в виде дорожного знака: «Район тюрьмы. Не берите хичхайкеров!»

…В газетах портрет Уоллеса мы видели всю дорогу. Лежа в постели, бедняга силился улыбаться. Улыбалась жена губернатора. Но это были улыбки для публики. В колонках под снимками газеты со ссылками на врачей обсуждали: будет ходить Уоллес или же пули пригвоздили его к постели до конца дней? О стрелявшем и вообще о стрельбе поминалось уже мимоходом. Благородные страсти «изъять оружие из продажи!» угасли.

В городе Санта-Фе мы зашли в магазин, витрину которого украшали две пушки, крупнокалиберные пулеметы и уложенные красивыми горками гранаты-«лимонки». Магазин был большой. В нем вполне поместилась бы парочка танков. У прилавка, где были разложены пистолеты, стояли две женщины и человек шесть мужчин. Молодой продавец с волосами и бородкой Иисуса Христа держал на ладони отливавший синевой пистолет.

– Из этого он стрелял… Отличный бой.

Имя Уоллеса названо не было. Но все понимали, о чем разговор. И такого рода реклама никого не смущала. Пистолеты продавались, чтобы стрелять, отчего ж не сказать, что эта штука не подведет, и не сослаться на то, что известно всем.

У нас на глазах два пистолета купили. Мы объявили сразу, что покупать ничего не будем, но хотели бы посмотреть, если можно.

– Журналисты? Пожалуйста.

С десяток пистолетов разных систем продавец положил на прилавок. Тут был знакомый по кинофильмам массивный «кольт», была вполне боевая «игрушка» для маленькой женской руки. И была штука, из которой не то что человеческий череп, танк продырявишь. Цены различные: весьма доступная – 110 долларов, умеренная – 200—300 долларов. «Тяжеловес», украшенный перламутром, стоил полтысячи долларов. У стойки рядком стояли винтовки с оптическим прицелом и с простой мушкой. Мы подержали в руках одну.

– Можно убить оленя, а можно и человека?

Продавец улыбнулся.

– Само оружие не стреляет, джентльмены. Убить можно и кирпичом.

– Однако в Уоллеса не кирпич кинули…

Продавец вежливо улыбнулся.

Нам было показано все, что имел магазин, вплоть до стрелялки газом, замаскированной под авторучку.

– Лучшее средство обороняться. Направляйте в лицо – и пару часов нападающий будет лежать.

– А нападать с этой штукой разве нельзя!

Продавец вежливо улыбнулся…

В Вашингтоне мы завели разговор об оружии и торговле оружием с человеком, который проблему хорошо знал.

– Сделать что-нибудь трудно. Во-первых, фабриканты оружия – у них огромное производство. Во-вторых, много американцев запрет не одобряют. Люди считают: грабитель, убийца все равно оружие раздобудет. А чем защищаться? Возьмите наш Запад. Там, сами видели, ферма от фермы – полдня езды. Какая полиция защитит человека? Только сам. Ну и структура жизни. Много вражды. Бедный враждует с богатым, черные – с белыми. Оружие – часть нашей жизни. Вот, не пугайтесь, пожалуйста.

Наш собеседник полез в карман и положил на стол небольшой старенький пистолет марки «беретта».

– Ношу все время. Зарегистрирован. За восемь лет, правда, ни разу не выстрелил. И жена носит… Временами, кажется, мы привыкли. Уж куда как не сильная встряска – Кеннеди, Кинг… А что изменилось? У нас сенсации забываются скоро.

Пистолет был спрятан в карман. А разговор закончился полушуткой:

– От выстрела до выстрела. Се ля ви, как говорят французы…