"Последний парад" - читать интересную книгу автора (Дегтев Вячеслав)

Шоколадный заяц

Проснулся Павлик оттого, что кто-то гремел игрушками на его елке. Павлик прислушался: да, кто-то по-хозяйски гремел игрушками на елке, под которой лежало его письмо Деду Морозу, написанное печатными буквами, – в нем Павлик просил себе шоколадного зайца. Из комнаты, где стояла елка, лился мягкий, немного желтоватый свет.

Павлик был не робкого десятка, он потянулся к своей сабле, которую на день рождения подарил ему дедушка Виталий. Он придвинул к себе саблю, а старое ружье с поцарапанным прикладом всегда было при нем; он так и спал с ружьем.

– Эй! Кто там? А ну выходи! – смело и очень грозно сказал Павлик, сжимая в руке саблю.

– Это я, Павлик! – пискнул девчоночий голос. – Не бойся.

– А я и не боюсь, – еще храбрей сказал Павлик и еще крепче сжал свою верную саблю. Даже чуть-чуть ее обнажил.

Из-за елки показалась беленькая девчонка. Она была похожа на детсадовскую подружку Павлика, задаваку Снежану, – но эта девочка светилась каким-то непонятным, чудесным светом.

– Ты кто? – спросил Павлик на правах хозяина.

– Я – Фотина.

– Откуда знаешь, как меня зовут? – еще строже спросил Павлик, показывая незнакомке, что у него, кроме сабли, есть еще и ружье.

– Знаю.

– Откуда?

– От верблюда. Знаю и все.

Павлику не понравился такой ответ. Надрать бы ее за косички. Но бегать сейчас за ней, да притом в ночной пижаме, показалось Павлику несолидным. Поэтому он решил проигнорировать ее невежливость и продолжил допрос.

– Сюда как попала?

– А через форточку.

– Чего-чего? Не ври! Люди не могут летать.

– А вот и могут. Вот и могут!

– Не ври! Люди не птицы.

– А вот и могут! Могут! – упрямствовала девочка с необычным именем.

Павлик, конечно же, ей не верил. Еще чего! Ни на вот столечко!.. Странная девчонка. Фантазерка какая-то. Кривляка и задавака. Воображала.

И вдруг девочка подпрыгнула и, светясь, поплыла по воздуху. Раз – и она уже на столе. Раз – и уже на шкафу.

Павлик от удивления и восхищения раскрыл рот и даже выронил верную свою саблю. Вот это да!..

Девочка подлетела вдруг к нему, схватила за руку, и через миг они были уже на столе, а еще через секунду кружились вокруг елки, которая начала вдруг сиять и светиться – и это при том, что на ней не было никаких лампочек, – мигать и сверкать в каком-то чудесном, веселом ритме. Будто живая.

Павлик смеялся, захлебываясь от восторга. Все было как в сказке.

Так играли они, не замечая времени. Потом Фотина сказала, что проголодалась и не прочь бы чего-нибудь покушать, да и чайку попить можно. А к чаю недурно бы какой-нибудь торт или хотя бы пирожных. И с этими словами она метнулась к холодильнику.

Павлик растерялся. Он знал, что в холодильнике у них не густо. Там стоят пакеты с молоком, майонез, квашеная капуста и винегрет, кастрюля с борщом и полбанки клубничного варенья, которое мама давала Павлику каждый день по столовой ложке. Каждый день, но всего по одной ложке, не больше. А чтоб Павлик не залез самостоятельно в банку, мама каждый раз отмечала на стекле синим фломастером уровень варенья. А фломастер прятала куда-то далеко – сколько ни искал Павлик, так и не смог его найти.

Увы, Павлик знал, что никаких пирожных, а тем более торгов в их старом холодильнике быть не может ни при каком раскладе.

– Мама запрещает без спросу лазить в холодильник, – строго сказал Павлик.

Но Фотина будто и не слышала этого грозного окрика, она уже распахнула дверцу холодильника.

Боже, чего там только не было! Апельсины, мандарины, виноград, белый и черный, кремовые пирожные и… торт! Круглый торт с двумя огромными ушастыми шоколадными зайцами. А еще банка персикового компота. Того самого, который Павлик ни разу даже не пробовал. Сколько раз просил купить, но мама всякий раз говорила: дорого! Он только один раз видел, как ела эти чудесные персики из банки его знакомая девочка Снежана. И потому персиковый компот для него казался лакомством запредельной вкусности, настоящей пищей богов. А тут – целая банка!

Да, это был в самом деле – вечер чудес.

Павлик был счастлив. Он, правда, немного жалел, что нет рядом родителей. Но он надеялся, что они скоро придут и успеют познакомиться с чудесной его гостьей. Вот было б здорово!

Но Фотина неожиданно засобиралась, подала на прощанье Павлику узкую свою ладошку, оторвалась от пола и уплыла в открытую форточку. Махнула еще раз, уже с улицы, рукой, и быстро убежала по серебристой лунной дорожке куда-то в самое голубое небо.

Павлик постоял у окна, с сожалением глубоко вздохнул. Эх, как хорошо было!

Таким счастливым он не бывал еще никогда в жизни. Даже если мама берет на колени и начинает расчесывать гребнем его волосы и напевать при этом грустную песенку про серого козлика, даже если папа начнет тетешкать, подкидывать, подбрасывать, ухая, к самому потолку, даже если бабушка Вика станет рассказывать сказки про Емелю, богатырей и Чебурашку, а дедушка Виталий пустится вспоминать про старину, про то, как геройски воевал он в афганских пустынях, – даже тогда не бывает такого счастья, какое пережил Павлик только что. Впрочем, сегодня было что-то несколько иное.

Павлик еще нее знал такого слова – любовь.

Он еще раз вздохнул и побрел к своей кроватке.

Родители пришли в третьем часу ночи. Всю ночь они расчищали снег на тех двух дворницких участках, которые взялась убирать Павликова мама. Они пришли усталые, но веселые. Родители Павлика были еще совсем-совсем молоденькие, они еще любили друг друга, любили и жалели, всячески помогали друг другу, и они еще верили в свою счастливую звезду. Потому и тащили житейский воз без ропота, взаимных обид и скандалов.

Они пришли румяные, веселые, совсем не усталые, разделись, обнялись в прихожей. Их ребенок спал, разметавшись, причмокивая и улыбаясь во сне, – с измазанными чем-то губами. Мама наклонилась над Павликом, чтоб подоткнуть одеяло, – и тут он проснется.

– Мама! Как жаль, что вы опоздали. Я познакомил бы вас с Фотиной.

– С Фотиной? Это значит – светлая, ясная…

– Мама! Она летать может!

– Да-а?..

– Да! Мы с ней летали по воздуху. А еще она добрая. Мы ели с ней шоколадный торт и персиковый компот. Помнишь, какой я у тебя просил купить, а ты сказала, что очень дорогой и на него нет денег. Эх, жаль, что вы опоздали.

После чего он повернется на другой бочок и опять уснет.

Родители жалостливо и смущенно переглянутся. Они ничего не скажут друг другу, но обоим станет ясно, о чем мечтает их единственный ребенок. И мать про себя решит, что утром позволит Павлику съесть вместо одной ложки варенья целых пять или даже семь. Да пусть хоть всю банку слопает… Отец же даст себе слово, что купит наутро сыну самых лучших пирожных.

Они уйдут на кухню. Мама откроет холодильник и ахнет: рядом с ее банкой варенья, на которой синяя отметка, будет стоять початая банка с дорогим персиковым компотом, на крышке которой важно восседал огромный шоколадный заяц с выпученными раскосыми глазами.

Родители в недоумении переглянутся, вздохнут и пожмут плечами.

А их сынок то посапывал, то причмокивал, улыбаясь во сне.

Давно известно: если дети смеются-улыбаются во сне – это их за руку водят ангелы.