"Разрешённое волшебство" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)

Глава десятая

Твердислав, Кукач и Чарус вернулись в клан на следующий день после похорон Ставича и Стойко.

– Кабы не было беды, – вслух произнёс Чарус, когда тропинка расширилась, превратившись в узкую дорожку. – Что-то не нравится мне…

– Что? – переспросил Кукач.

– Не знаю. Есть тут что-то такое в воздухе. – Чарус пощелкал пальцами от усилий выразить словами ускользающую, как утренний туман, тревогу.

– В воздухе, в воздухе, – недовольно проворчал Твердислав. – Чего ты тут насчёт воздуха – вон, глянь, прямо перед носом!

Они стояли перед Ближним Валом. Все плантации и поля клана располагались ближе к Ветёле, дорога петляла по нетронутому лесу, чтобы легче было обороняться. Обычно на дороге было довольно людно, а сегодня почему-то ни души.

– Н-да, – только и сказал Чарус, глядя на пласты развороченной, вывернутой, вставшей на дыбы земли. От рва и вала остались одни воспоминания. От леса к защитному рубежу тянулась широкая полоса взрыхленного грунта – словно здесь прополз небывалый землеройный зверь. Полоса эта заканчивалась кое-как забросанной ямой. Все вокруг было истоптано и изрыто. И почти всюду виднелись следы огня.

– Великий Дух, да что ж здесь случилось?! – зарычал Кукач.

Твердислав внешне остался спокоен.

– Ну-ка, тихо все! – приказал он. – Нечего стонать. Как девчонки, в самом деле. Чего дергаетесь? Не видите – яму засыпали? Жив клан. Ничего ему не сделалось.

– Во-о-о-ождь!!! – внезапно раздался вопль. На дереве засел мальчишка-махальщик.

– Это что ещё такое? – удивился Твердислав. Джейана никогда к такому не прибегала. У неё хватало духов-прислужников, чтобы отрядить их в дозор. Интересно, так скорее и Фатима поступит, у неё плохо получалось щелкунчикам приказывать.

Навстречу высыпал весь клан. Проход между скалами запрудили так, что не протолкнешься. Вопили, орали, визжали и прыгали. Однако – сразу всё поняв, в голос зарыдали Вика и Джулия, подруги погибших близнецов. Ясное дело, не оттого вождь чёрен, как ночь, и вместо пяти спутников с ним только двое. Фатима бросилась к плачущим девчонкам (животы у обеих ещё незаметны, но это ненадолго) – утешать. Да только разве здесь и сейчас утешишь?

Так, свои здесь. Дим, Лев, Джиг. А где Буян со своими? Где Джейана? Хотя, если она послала Дар, то, наверное, и встать не сможет…

Твердислав сидел возле постели Джейаны, держа её за руку, и молча слушал сбивчивый рассказ Фатимы. Неистовая только и могла, что моргать.

За несколько дней клан потерял пятерых. Невиданно, неслыханно, потрясающе! Ведуны взялись наконец за дело всерьёз. А это значит…

– Учителя бы позвать, – умоляюще выдохнула Фатима.

Учителя позвать, конечно, неплохо. Эх, случись всё это парой месяцев раньше, когда наставник каждый день появлялся в клане, обучая всех разным премудростям! Твердислав не переставал дивиться – сухонький такой старичок, а гляди-ка, ухитряется направлять на путь истинный целый клан, четыре с половиной сотни человек. Нет, конечно, учил он не всех сразу, но удивительным образом успевал повсюду, и знания накрепко оседали в голове. Они могли вроде бы забыться, но в нужный момент непременно всплывали на поверхность. Старшие учили младших, сами учась у наставника, и каким-то чудом у них всё это получалось.

– И Лиззи. Боюсь, не выходить нам её, Твердь, – жаловалась Фатима. – Столько новых страхов явилось. Ставич, Стойко и Буян смерть лютую приняли. Близнецов ведуньина свита убила – да когда такое случалось? А то чудовище, что на Ближнем Валу без тебя прикончили? Если б не Лиззи – не жить бы клану. Позови Учителя, Твердь, ну, пожалуйста, позови!

Кажется, сейчас расплачется. У Фатимы это быстро. Глаза на мокром месте – беда просто с этими девчонками.

Черноглазая и черноволосая девушка умоляюще смотрела на сумрачного вожака, безжалостно теребя дивные свои косички. Твердислав молчал.

Так. Хорошо. Посмотрим. Что же это у нас получается:

Старший десяток встречает ведуньин след. И, натурально, я беру лучших с собой, в погоню. Это понятно – на моём месте любой поступил бы так же. И Лайк, и Мануэл, и Петер. Да все, кто угодно! И я так поступил. Разделил десяток. Те, кого отправил дальней дорогой на Пэков Холм, дошли благополучно, а вот гонцы – все погибли. И убило их нечто совершенно невиданное, если против двух молний Буяна устояло. Он ведь этой молнией, Джей говорила, может скалу в пыль разнести.

Неспроста это.

Потом – пока мы геройствуем в Речной Стране, а Дим неспешно топает на север, клан атакуют. И вновь – жуткая, невиданная тварь. Фатима описала – дрожь пробирает, ночью такое привидится, так и проснуться не сможешь, так во сне к Великому Духу и отправишься. Всё понятно – гонцов перехватили, нас отвлекли, а сами ударили по клану. Всё четко. Всё ясно. Да, молодцы Ведуны, нечего сказать, никто и не ожидал от них такой прыти. Надо немедленно всем соседям, ближним и дальним, весть послать, чтобы были готовы.

А вот что же нам самим делать? Ну, кроме как долг перед близнецами исполнять?

Твердислав замер. Да, проще всего к Учителю обратиться. Но как-то не хочется. Во-первых, бесплатного ничего не бывает – помощь Учителя оборачивается гневом Великого Духа, непогодой, нападениями нечисти и тому подобными неприятностями.

Нет, с этим мы должны справиться сами – клан мы или не клан? Или тюфяки, сеном набитые?

– Лиззи, – как заведённая твердила Фатима.

Лиззи – это да. Зависла девчушка между жизнью и смертью – и ни туда, ни сюда. Скорее даже – туда. В смерть. И травницы бессильны, и врачевательницы. Ирины отвары как-то помогают, но не так, чтобы очень.

– Хорошо, – решился вождь. – Вызовем Учителя. Раз уж ты, Джей, Отвечающего прикончила. – И улыбнулся, чтобы подруга не обиделась. – Ничего. Перезимуем.

Встречать вызванного заклятием Фатимы Наставника высыпал весь клан. Тут уже царил строгий порядок. Никто не выл, не вопил, не скакал и не прыгал, не дергал девчонок за косички и не подставлял мальчишкам подножки.

Дорожки между домиками были чисто выметены – Фатима и старшие нарядили на эту работу всю девчоночью часть клана. За день до этого устроили великую стирку и купание. Отросшие мальчишеские патлы безжалостно обкарнывались. Более чем лёгкомысленные наряды (сооружённые в подражание ламиям, в чем, однако, никто из модниц клана не сознался бы даже под пыткой) упрятывались подальше, загорелые ноги скрывались под длинными скромными юбками. Кое-кто из сорванцов поспешно повторял таблицу умножения.

Со щелкунчиками Фатима общего языка так и не нашла, поэтому на южную дорогу вновь выставили махальщиков.

Утро тянулось в томительном ожидании. Все ходили молчаливые и словно бы даже испуганные, невольно припоминая все свои отступления от заповедей Великого Духа.

И наконец…

– Идёт! Идёт! – пронеслась долгожданная весть.

Твердислав, Фатима и другие из старших вышли встретить почтенного Наставника к остаткам Ближнего Вала.

Из– за поворота дороги появилась невысокая человеческая фигурка, облачённая в простой серый плащ, и сердце у Твердислава сжалось -Учитель казался таким слабым, таким хрупким, таким незащищённым перед бедами и тревогами этого жестокого мира. Он брёл, тяжело опираясь на длинный посох, преподнесенный ему всем кланом. (Твердислав вспомнил, как искали по всем окрестностям дивное и редкое папридоево дерево, как нашли и долго, осторожно отделяли от него одну из ветвей, так, чтобы не погубить сам ствол, а потом чуть ли не каждый в клане приложил к посоху руку. Он весь, сверху донизу, покрыт был искусной резьбой; Учитель даже прослезился, когда ему торжественно преподнесли подарок. И сказал: «У меня теперь есть сила, превыше всякой ведуньей!») Глаза у вожака чуть увлажнились. Твердислав ничего не мог поделать с собой. Он любил Учителя. И никогда даже не пытался понять, отчего же Учитель со всей своей исполинской силой не сметёт с лица земли раз и навсегда всю ведунью нечисть? Вождю клана хватало простого и немудрёного объяснения – так устроено Великим Духом.

Серая широкополая шляпа, защищавшая Учителя от палящего летнего солнца, надвинута была низко, по всегдашнему его обыкновению. Когда до молчаливой шеренги встречающих осталось шагов десять, Учитель наконец поднял голову. Обвёл всех своими удивительными, ярко-синими глазами – и улыбнулся. Возле глаз собрались тонкие морщинки.

– Ну, здравствуйте, мои хорошие!

Все как один склонились перед Наставником.

– Будет вам поясницу разрабатывать. – Учитель с шуточным возмущением покачал головой. – И так вон все какие гибкие да крепкие. Что, трудно «здравствуй» сказать?

– Здрасть! – тотчас же отозвался дружный хор.

– Вот так-то оно лучше, – улыбнулся Учитель. – Ну, встретили? Потешились? Ведите теперь к дому да сказывайте своё дело!

– Фатима! – коротко распорядился Твердислав. Рассказывать про болести – это девчоночье дело. О войне и о потерях он будет говорить сам, если, конечно, сочтёт нужным. На нём, Твердиславе, долг перед Гарни и Тарни. И он обязан заплатить его прежде, чем наступит следующее лето, когда сверху, с небес, за ним спустится Летучий Корабль. Учителю про эти планы говорить никак не следует. Нечего и рассчитывать, что он такое одобрит.

Фатима затараторила, спеша как можно скорее рассказать всё. Учитель слушал, низко склонив голову, так что лицо вновь утонуло в отбрасываемой шляпой тени. Слушал он очень внимательно, не перебивая.

– Твой вопрос в том, как вылечить Лиззи или что с ней случилось? – Твердислав поразился явственно прозвучавшей в голосе Учителя горечи. – Ты помнишь, что…

– У нас не вопрос, – вмешался вожак. – У нас просьба. Спасти Лиззи. Она нужна клану, потому что…

– Вождь Твердислав, – улыбка у Учителя вышла какая-то уж больно грустная, – вот, клянусь, когда-нибудь отвешу тебе подзатыльник у всех на виду, будешь тогда знать! Ты что же, полагаешь, что я бы не стал лечить девчушку, не окажись она – потенциально – сильнейшей из сильнейших Ворожей Лесных кланов?

Твердислав покраснел.

– Я выполню эту просьбу, не сомневайся, друг мой, – заверил его Учитель. – Расскажи-ка мне – не задавая вопросов – что тут у вас делается?

Твердиславу вновь стало мучительно стыдно. Знаешь ведь, и все знают – Учитель летом отдыхает. А ты на него сейчас такое вывалишь.

– Пять человек у нас погибло, Наставник.

– Что? – Учитель остановился. Худая рука, вся покрытая темными пятнами – старческими веснушками, как он сам объяснял родовичам, – вцепилась в рукав Твердиславовой куртки. Голос задрожал. – Как так – пятеро? А я ничего не знаю! – К кому он обратил последнее восклицание, было не совсем понятно, но в тот момент Твердиславу было не до того.

– Близнецы, Гарни и Тарни, Буян, Стойко и Ставич.

– Господи! (Еще одно непонятное слово. Учитель его часто использует, а когда его просили объяснить, что оно значит, только отмахивался – мол, бросьте, просто эмоциональная фонема, не более чем. Наподобие вашего знаменитого «ёклмн».) – Как же так? За какое же время?

– За три дня.

– Боже! – Учитель побледнел. – Твердислав, ты уверен, что не хочешь ничего у меня спросить об этом?

– Клан понес потери, – угрюмо ответил юноша. – Нам нечем расплачиваться за этот вопрос.

– Чёрт! Да о чём ты говоришь? Какое там «нечем расплачиваться»?!

– Весенний урожай в этом году неважный, охота плохая, зверь откочевал, запасы малы. А если не откупом отдавать – так и того хуже: Старший Десяток уполовинился. Мне ж не разорваться.

– Упрямая голова, – недовольно пробурчал Учитель, вновь опуская голову и ускоряя шаг. – Ладно, я ещё с твоей Джейаной поговорю. Она-то порой толковее тебя соображает.

Процессия вошла внутрь кольца скал. Здесь уже толпились все остальные родовичи. Малыши испуганно осматривали ладошки – чисто ли вымыты? Старшие припоминали грехи посерьёзней. Никто, разумеется, не бросился Учителю на шею – понимать надо, что Наставник устал. Так и стояли по обе стороны дорожки, вытянув шеи и ловя каждое слово из разговора старших.

Учитель знаком остановил Твердислава, уже порывавшегося что-то возразить. Теперь Наставник смотрел по сторонам, улыбался, кивал головой, стараясь заметить каждого. На крыльце домика травниц, в котором лежала Лиззи, Учитель остановился.

– Правильно сделали, что позвали меня, Твердиславичи, – громко обратился он к толпе. – Ничего. Одолеем хворь и о других ваших делах тоже поговорим. Ваши беды мимо меня не пройдут.

Народ облегченно вздохнул. Хвала Великому Духу! Учитель здесь, он поможет, всё будет хорошо.

Учитель скинул дорожный плащ, поддёрнул полу длинной туники. Осторожно присел на краешек топчана рядом с девочкой. Улыбнулся Джейане – она приказала по такому случаю вести себя под руки, чтобы не пропустить ни одного слова Учителя.

– Мы с тобой, Джей, потом ещё потолкуем, – заверил девушку Наставник и повернулся к бессильно распростёртой Лиззи.

Фатима, Твердислав, Ирка и Сигрид замерли. Джейана, застонав сквозь зубы, приподнялась на локте – она должна видеть!

Учитель откинул лёгкое одеяло. Длинные тонкие холёные пальцы осторожно легли Лиззи на лоб, потом приподняли веки. С минуту Наставник всматривался девочке в глаза, потом принялся быстро и ловко ощупывать её всю. Пальцы так и порхали над маленьким тельцем. Лицо Учителя оставалось строгим и бесстрастным. Все затаили дыхание. И – Твердислав знал – точно так же затаила дыхание и вся толпа перед домом.

Рука Учителя извлекла откуда-то из недр туники небольшую блестящую коробочку, легко умещавшуюся на ладони. Из-под откинувшейся крышки появилась тонкая игла. Острие осторожно кольнуло безымянный палец на левой руке Лиззи. Выступила капелька крови. Учитель дал ей растечься по своему ногтю и поднёс близко-близко к глазам, сильно прищурившись, точно рассматривал что-то невидимое для остальных. Хотя что особенное можно увидеть, глядя на размазанное кровяное пятнышко?

Окончив разглядывать алую каплю, Учитель вновь принялся ворожить над лежащей. Руки его сновали туда-сюда, не касаясь кожи.

Все стояли, боясь шелохнуться.

Наконец Учитель вздохнул, и ладони его опустились.

– Она и впрямь тяжело больна. Вам её хворь не одолеть… А для того, чтобы вылечить Лиззи, мне придется сделать кое-какие приготовления. Нет-нет, Твердислав, мальчик мой, я знаю, что ты мне сейчас скажешь. Что весь твой клан готов днём и ночью, ну и так далее. Так вот этого как раз не надо. Я всё сделаю сам.

«Однако почему же у Учителя такой скорбный голос? – подумала Джейана. – Как странно: не сказал ни слова о том, что лечение будет долгим и трудным, не дал никаких поручений, а ведь они бы и трав набрали, сколько нужно, да и вообще бы все сделали, что только Наставник скажет! И Ветёлу бы запрудили, если надо! Странно как».

– Меня не будет три дня, – Учитель поднялся. – Идемте отсюда. Девочке нужен покой.

Какими– то очень сдавленными вышли у Наставника последние слова, словно он произносил их через силу, вновь удивилась Джейана. Словно ему было очень трудно их произнести.

– Учитель, – дерзнула Фатима. – А как называется эта болезнь? Она заразна? Или на Лиззи наслал порчу тот самый зверь, которого она усыпила?

– Да-да, – с неожиданной поспешностью сказал старик. – Вот сейчас мы об этом и поговорим.

Сидели в доме Твердислава и Джейаны. По стенам было развешано оружие, вываренные белые черепа охотничьих трофеев всего клана и лично его, Твердислава. Были там и Джейанины.

– Последней добычи тут, насколько я понимаю, нет? – Учитель быстро окинул взглядом бревенчатые стены.

– Закопали её, – пояснил Твердислав. – На всякий случай. Может, это оно на Лиззи порчу навело. Так что решили не рисковать.

– Да, да, это правильно, это верно. – Учитель рассеянно побарабанил пальцами по столу. Думал он сейчас явно о другом. – Ну, так расскажите всё по порядку, а уж потом я решу, что делать дальше.

Рассказ получился долгим. Сперва говорил Твердислав; потом его сменила Фатима. Джейана только могла смежать веки в знак согласия.

Учитель слушал, не перебивая, задумчиво поглаживая пальцами подбородок.

Наконец рассказчики выдохлись.

– Понятно. И вы боитесь, что, если спросите обо всём этом меня или, паче того, попросите моей помощи, вам тогда не рассчитаться с Великим Духом? Да, вы правы, правы. Ну, про зверя я вам сам скажу… без всякого откупа… Это не тварь Ведунов. Это просто такой подземный зверь… живёт там, внизу, очень-очень глубоко… на поверхность никогда не поднимается. Наверное, этот заболел… или взбесился… В общем, второй раз такого уже не случится. Мало их, этих зверей, и они очень редки. Не бойтесь. И насчет всего остального я дам вам такой – совершенно бесплатный – совет. Ничего не предпринимайте. Ждите, пока я вернусь.

– Через три дня? – дерзнул Твердислав.

– Через три дня, – пообещал Учитель, и Джейана вновь удивилась мимолётной тени, пробежавшей по морщинистому лицу. – С Лиззи вы всё делали правильно. Так и продолжайте. Ничего не меняйте, не тормошите бедную, ждите, – он вздохнул, – ждите меня. Я помогу. А уж какую плату за это назначит Великий Дух – ведомо только Иссе, Пророку Его. Но не думаю, чтобы непосильную. Ладно, я теперь пойду.

– Как? – удивился Твердислав. – Не отдохнёте, не погостите? И с родовичами не поговорите? Тех, кому задание на лето дали, не поспрашиваете?

– Нет, – Учитель отчего-то отвёл взгляд. – Нет, не сейчас. Как-нибудь попозже. В следующий раз. Да, да, в следующий раз, – повторил Учитель с заметным облегчением.

Он ушёл сразу же, не задержавшись ни на минуту. Его проводили до Ближнего Вала. Всю дорогу шли молча. Учитель шагал, низко опустив голову. Твердислав полагал, что Наставник задержится возле ямы, где засыпаны останки неведомого чудовища, однако тот даже и не посмотрел в ту сторону.

– Всё. Дальше меня не провожайте, – строго приказал Учитель.

Твердислав и Фатима послушно застыли на дороге.

Учитель скрылся за поворотом.

Постояв ещё немного, провожавшие отправились домой. На душе у Твердислава было сумрачно и тревожно. Приход Учителя не развеял его опасения, как раньше. Что-то было не так. Притом очень сильно не так.