Першанин ВладимирСамый последний крейсер

Владимир Першанин

Самый последний крейсер

Отсюда, с пологого песчаного пляжа, громада, опутанная ажурными сплетениями радарных установок, возносящаяся ввысь тремя гибкими стеблями мачт, закрывала половину горизонта. Двухсотметровое монолитное тело, расслабившись, застыло в теплой прозрачной воде лагуны. Солнце, не спеша поднимающееся из расплавленной золотой дорожки, четко вырисовывало решетчатые контуры излучателей, острые головки ракет, барабанные катапульты глубинных бомб, покрашенные в веселый оранжевый цвет, тонкие сдвоенные стволы зенитных пушек в полукруглых башенках, приподнятых над палубой. Он сверкал девственной белизной электрошлюпок, перечеркнутых глянцево-черными трубами нейтронных орудий, огромным пурпурно-желтым полотнищем военно-морского флага Звездной Империи с вытканным на нем парящим коршуном - самый последний корабль на земле.

Дэвис шел босиком по узкой кромке остывшего за ночь и приятно холодившего ступни песка. Шестиногий, на тонких ножках, похожий на паука, кибер плелся шагах в десяти, время от времени останавливался, что-то вынюхивая и пошевеливая лепестками антенны. Дэвис не спеша пересек наискось пляж и вышел на подстриженный газон городка Майти-Мауса. У никелированного флагштока он надел башмаки, которые нес до этого в руках, расправил шелковый, канареечного цвета флаг с изображением могучего мышонка и потянул за тросик. Задрав голову, Дэвис наблюдал, как, расправленный струей утреннего бриза, он поднимается вверх. Это стало его традиционной утренней церемонией - подъем детского флага. Тот, другой, с коршуном, который развевался на передней мачте крейсера, Дэвис давно не трогал, предоставив ему день и ночь осенять бывший флагман несуществующего военно-морского флота Империи.

На поляне яркими разноцветными пятнами рассыпались игрушечные домики с разукрашенными ставнями, цветастые грибки, карусели с фигурками пони и слонов. Рядом с песочной площадкой Дэвис построил роскошную пластиковую крепость с оловянными солдатами, замершими возле пробковых пушек по другую сторону стен в ожидании своих полководцев в коротких штанишках. Дэвис построил крепость в прошлом году, ожидая каждый день лодку и представляя, как будут толпиться вокруг нее мальчишки. Мальчишек, в том числе и двух его сыновей, ждать было неоткуда. Но крепость стояла. Просто так, как многое на острове.

Металлические педальные автомобили и танки с прицепными ракетами подернулись ржавчиной. Он заметил это еще на прошлой неделе и все собирался их подкрасить, но каждый раз забывал. На этот раз Дэвис равнодушно решил, что красить машины не стоит и приказал киберу их убрать. Робот не понял команды и пискляво переспросил, куда убрать.

- К черту! - сказал Дэвис.

Глядя, как кибер, мигая сигнальными лампочками, топчется на месте и переваривает странную команду, он засмеялся и отменил приказ.

Война, длившаяся чуть больше трех недель, закончилась полтора года назад. Звездная Империя совместно с Южным Королевством не оставила камня на камне в государствах, много веков угрожавших их безопасности. Врагам был преподан хороший урок. Дэвис, находившийся вдалеке от военных действий, с удовольствием смотрел по телевизору сделанные со спутников фотографии окутанных многокилометровыми тучами пепла городов врага. Но подлые плутократы в свою очередь засыпали сотнями бомб и ракет цветущие равнины Великого континента. Он наблюдал до последнего мгновения, как противостояла кобальтовым ударам столица Звездной Империи и как разрушенная антиядерная защита, слившаяся в ослепительной вспышке с атомным пламенем падающих ракет, сожрала восьмидесятимиллионный город и погасила экраны телевизоров в боевой рубке крейсера.

Дэвис запустил два зонда дальней связи, но атмосфера планеты, насыщенная радиацией, мешала принимать сигналы. Угнетенный гибелью родного города, да и, по-видимому, не только города, но и всей страны, он был странно спокоен, восприняв трагедию как что-то неизбежное. Жизнь для него на этом не кончалась. Дэвис знал, что вот-вот загорится один из телевизоров и на экране появится круглое улыбающееся лицо Президента.

- Заждался, сынок? Ну вот и мы. Как тут дела на нашем острове? Тебе привет от Марии и сынишек... Готовь встречу, через четыре часа будем вместе. Торопись!

У Дэвиса замрет все внутри. Он долго будет смотреть на погасший экран, представляя, как через несколько часов рядом с кораблем медленно всплывет субмарина. Целую вечность будет открываться люк и начнут выходить люди. Триста его соотечественников, цвет нации, и среди них Мария, сыновья... Они будут стоять все вместе под вечным и непобедимым флагом Империи. С этого острова история планеты начнется во второй раз.

Но дни проходили за днями, а экран не загорался.

Дэвис запирался в кают-компании, зашторивал окна, словно боясь, что кто-то нарушит его уединение, и, уставившись невидящими глазами в пустоту, неподвижно, часами сидел в кресле. Он пробовал пить, но непривычный к алкоголю организм выталкивал все наружу. Дэвиса сильно мутило и рвало, но наступающее вслед за этим забытье как-то помогало пережить эти страшные дни.

Наконец он снова взял себя в руки. Дэвис запустил все шестьдесят зондов, тщательно обшаривая каждый клочок земли, которой оставалось не так много: расплавившиеся тысячелетние льды Севера и Антарктиды затопили почти три четверти суши. Мутный бесконечный океан причудливо изменил очертания материков, слизнул с поверхности миллионы квадратных километров.

Однажды на экране появился город, почти не тронутый разрушениями. Здания, замершие автомобили на улицах и даже деревья, хотя и без листьев, казались невредимыми. Дэвис опускал зонд до пятисот метров и, когда стало явственно различимым все, что было внизу, он понял, что город так же мертв, как и остальное, что он видел до этого времени. Повсюду грудами и поодиночке лежали тела тех, кто когда-то здесь жил и владел этими невредимыми автомобилями. Вещи продолжали жить, предназначенные в качестве трофеев для победителей, - нейтронное излучение пощадило здесь все, кроме людей, животных и зеленых листьев на деревьях.

Это был город врагов, ненавидеть которых его приучали с детства, но, оглушенный мертвой пустотой покинутых навсегда домов, он едва не закричал, вцепившись в подлокотник кресла: "Останьтесь кто-нибудь в живых! Хоть кто-нибудь! Бог, яви чудо, ты ведь всемогущ...".

Он вдруг подумал, что кто-нибудь мог отсидеться в бомбоубежище и, возможно, находится там и сейчас. Дэвис ухватился за эту мысль, стараясь подавить голос рассудка, который неумолимо отвергал ее. В свое время военные предвидели такую возможность и вместе с нейтронными и кобальтовыми бомбами запускали серии инфразвуковых, уничтожающие подземные убежища противника.

Дэвис включил на зонде сигнал и каждые полчаса давал сигнальную ракету. Неподвижно повисший над крышами аппарат пять дней заполнял окрестности непрерывным воем сирены, распарывая время от времени вязкую багровую полутьму вспышками магниевых ракет. Потом зонд улетел - услышать в городе его уже никто не мог.

Это произошло в субботу. Дэвис сидел в боевой рубке, пил консервированное пиво и слушал, как автопередатчик взывает в пустоту:

- Я, Дэвис Лотт, вызываю оставшихся в живых людей. Отзовитесь! Мои координаты... Я, Дэвис Лотт...

Фраза повторялась каждые две минуты, и отчаяние последнего человека на Земле выплескивалось в бесстрастном голосе машины, терпеливо ожидающей ответа. И он пришел. Почти через два года одиночества.

До Дэвиса не сразу дошло, что ему отвечают. Сквозь треск помех явственно донесся голос:

- Дэвис Лотт, мы вас слышим. Мы вас слышим, но плохо. Попробуйте изменить волну...

Дэвиса начало трясти. Мгновенно покрывшись испариной, он дрожащими пальцами крутил ручки настройки, чувствуя, что если потеряет этот голос, жить уже больше не сможет. В приемнике завыло еще сильнее, и звук стал почти неслышным. Он наконец догадался подключить сразу все зонды и, крутнув рукоятку, услышал отчетливо, как будто из соседнего помещения:

- Дэвис Лотт, вы слышите нас? Прием...

- Слышу, слышу, - заикаясь, завопил он во весь голос. - Где вы? Откуда ведете передачу?

- Боже мой, неужели это не сон? - радостно кричал неизвестный. - Слышу тебя тоже. Передачу веду с борта грузового ракетоплана "Глория". Мы в открытом космосе, где-то над бывшей Австралией, милях в двухстах от поверхности.

Больше держать себя в руках Дэвис был не в состоянии. Бодая головой пульт, он плакал взахлеб, всхлипывая и размазывая слезы по лицу.

- Дэвис Лотт, отзовитесь. Куда вы пропали? - звал голос.

- Слышу вас, - повторял Дэвис. - Слышу! Слышу!

- Сколько вас и где находитесь? - спросил неизвестный с "Глории".

- Один я. Всего один, - счастливо отозвался Дэвис, продолжая давиться соленой влагой. - Но у меня тут хорошо. Целый остров с бананами, даже бар есть. А как вы?

- Мы еще лучше, - гремело в динамике. - Меня зовут Кучинский. Том Кучинский. Я пилот этой жестянки. И со мной пестрая компания четырнадцать человек. Есть даже две женщины. Если бы ты знал, как надоело в пустоте вверх ногами болтаться. Мы-то еще ничего, а дети плохо невесомость переносят, особенно Салли.

- И дети есть? Не может быть! А у меня такая детская площадка, закачаешься! Кто у вас? Мальчишки, девчонки?

- Двое мальчиков и девочка. Салли. Та совсем маленькая. Мы уже пробовали приземляться, но везде такая радиация, что никуда не сунешься. Так и крутимся вокруг старушки двадцать три месяца. А что едим, кошмар! Последние полгода - одни бобы, и плюс техническая вода на закуску. У тебя хоть сигареты есть?

- Есть у меня сигареты, - захлебнулся Дэвис. - Какие угодно и сколько угодно. И сигары есть. И вообще нечего время терять. Разворачивайте вашу развалину и ко мне!

- Уже развернули, - сказал Том. - Но радиации у тебя хватает, не так ли?

- Нет у меня никакой радиации! Остров с первого дня под двойной защитой Пирсона. Колпак, будь здоров, ни одного лишнего нейтрона. Просто рай земной - две тысячи акров травы и деревьев. А озеро какое!

- Откуда столько энергии берешь? - спросил Том.

- Вот она, плавучая атомная станция, - Дэвис обвел рукой вокруг, забыв, что люди в ракете не могли увидеть крейсер.

Сам он отчетливо видел серебристую сигару грузопассажирского лайнера второго класса "Глория", приближающуюся к его острову. Дэвис вскочил, забегал по рубке и фальшивя запел марш Стальных Кирасиров.

- Поешь, приятель? - зазвучало в динамике. - Если бы ты знал, как мы тут все рады. Мальчишки прямо визжат от восторга. Они спрашивают, купаться в озере можно?

- Можно, конечно, - закивал головой Дэвис. - Хоть целыми днями. Водичка теплая, как молоко, и отличный песчаный пляж.

- Эй, Дэвис, тут тебе младший Алекс что-то сказать хочет, - проговорил Том, и сейчас же Дэвис услышал ломкий мальчишеский голос:

- Дядя Дэвис, а правда купаться можно?

- Ну, конечно, Алекс, - чувствуя, как опять начинает щипать в глазах, ответил Дэвис. - И рыбу ловить можно. А если хочешь пойти на охоту, тут уйма кроликов.

В динамике засопели, очевидно, раздумывая, верить или не верить в такое неожиданное счастье.

- Нет, на охоту я не хочу. У нас дома тоже кролики есть. Их убивать жалко. У меня и собака есть, только она дома осталась.

- Ну и правильно. Я тоже не люблю стрелять. А рыбу ловить пойдем.

Снова заговорил Том.

- Если не возражаешь, я посажу ракету на остров. На воду опасно. Когда буду приближаться, ты мне укажешь, куда приземляться.

- Ну, конечно. Том! Лучшего места, чем пляж возле крейсера, и не придумаешь.

Через двадцать минут "Глория" приблизилась к острову на расстояние шестидесяти миль. Дэвис включил приборы наведения и напряженно ждал корабль, в котором сейчас была вся его надежда, весь смысл оставшейся жизни.

Резкий зуммер сигнала боевой тревоги заставил его вздрогнуть. Дэвис выскочил на палубу. Тысячи механизмов, подчиняясь сигналу, пришли в движение. Бешено вращались локаторы, выискивая невидимую цель, из развернутых ям боевых погребов показались острые головки ракет, стволы зенитных пушек поднялись и замерли в ожидании.

- Что за черт! - выругался Дэвис. - С ума, что ли, коробка сошла?

Внезапно мелькнувшая догадка заставила его похолодеть. Он кинулся вниз по трапу, туда, где за десятками стальных переборок прятался электронный мозг крейсера, запустивший гигантскую машину уничтожения. На круглом экране радара перед пультом электронного мозга загорались и гасли цифры, показывающие движение "Глории". Наверху, лязгнув, закрывались люки, обеспечивая полную герметичность корабля.

- Эй ты, - задыхаясь, крикнул Дэвис, - немедленно отбой! Сейчас же, сию секунду!

- К нам приближается ракета противника, - торжественно объявил искусственный голос. - Боевая готовность номер один.

- Какой к черту противник, - взвыл Дэвис. - Это наша ракета.

- На ней опознавательные знаки Островной республики, которая является нашим противником, - бесстрастно отпарировала машина.

- Знаки - это маскировка, - вздрагивая от бешенства, зашептал Дэвис. Заканчивай дурацкую игру и давай отбой!

- Тогда я запрошу пароль, они должны его знать.

И не дожидаясь ответа Дэвиса, машина начала неслышный для него диалог с приближающимся кораблем.

- Прекрати немедленно, - повторил Дэвис. - Там Президент. Слышишь или нет?

Электронный мозг, самый совершенный на земле, молчал, мигая сотнями лампочек и индикаторов.

- Вас ввели в заблуждение, - наконец проскрипело там внутри. - Это не Президент. Я дал команду согласно пункта 16/3 приказа Высшего королевского совета атаковать корабль противника.

- Не-е-ет! Только не это! - закричал Дэвис.

Он схватил лежащий на столике толстый справочник и обрушил на разноцветную злорадно подмигивающую панель. Сильный удар электротока отбросил его назад. Дэвис с трудом приподнялся и снова пополз к машине.

- Прекрати! - исступленно бормотал он. - Это мой приказ. Ты должна сейчас же отменить тревогу.

Между ним и машиной опустился гравитационный колпак зашиты Пирсона. Дэвис колотил головой и кулаками по чему-то невидимому и твердому до тех пор, пока в изнеможении не свалился на теплый пластиковый пол. Он каждой клеткой своего ненавистного теперь самому себе тела воспринимал обреченность пятнадцати последних самых близких ему людей на планете. Он вбирал кричащими от ужаса глазами пилотов, женщин, глазами маленького Алекса беспощадный веер радиоуправляемых ракет, несущихся прямо им в лицо. Что они чувствовали в последние сотые доли секунды, когда вспышки нитротола разрывали оболочку ракеты? Наверное, проклинали его, Дэвиса Лотта, заманившего их в ловушку. А может, и не было им никакого дела до него, а просто молча прощались друг с другом, сдерживая самый страшный из всех ужасов - ужас неотвратимой, приближающейся к их детям смерти, не в силах ничего предпринять.

Дэвис приподнял голову. В этот момент они еще жили. Белые безобидные точки ракет еще не слились с черточкой в верхнем левом углу экрана, но находились уже близко. Он медленно закрыл глаза, а когда через несколько секунд открыл их, все было кончено.

Морщась как от зубной боли, он поднялся по трапу. Верхний люк, звякнув, откинулся - тревога закончилась. Дэвис вышел на палубу. Тупо уставившись себе под ноги, он побрел на бак. Возле носовой спаренной пушки остановился, оглядел ее. С полминуты мучительно вспоминал, что хотел сделать. Так и не вспомнив, Дэвис вяло махнул рукой и полез в полукруглую стальную башню.

Он сел на высокое кожаное сидение, поерзал на нем, поудобнее устраиваясь, снял чехол с прицельного устройства и заглянул в окуляры. Через бирюзовые хроматические линзы, в сетчатом кружке прицела трепыхался необычно яркий флаг с никому не нужным Мышонком. Дэвис деревянно усмехнулся и, нашарив в темноте рукоятку, потянул ее на себя. Два снаряда, похожие на короткие, остро отточенные огрызки желтых карандашей, послушно улеглись в казенник, а два других, услужливо поданные крючковатыми лапами элеватора, замерли, ожидая своей очереди. Дэвис передвинул рукоятку в сторону, и затвор, масляно чавкнув, заглотил снаряды.

Взрывы доносились сюда негромкими трескучими хлопками. Там, в пальмовой роще, они поднимали уродливые гейзеры земли, подбрасывали вверх спичечные стволы пальм и оседали дымными растекающимися буграми. Детский грибок-мухомор тоже взмыл в воздух. На секунду замер и, кувыркаясь, полетел вниз, навстречу новому взрыву, разнесшему его в щепки. Могучий Мышонок упрямо приплясывал, на канареечном полотнище. Дэвис закусил губу и, изменив угол прицела, выпустил в яркий клочок материи серию тепловых снарядов. Флаг вспыхнул и мгновенно исчез, скрытый стеной всепожирающего пламени. Внизу на палубе звенели стреляные гильзы, раскатываясь в разные стороны. Испуганная утиная стая пронеслась над крейсером, но, долетев до невидимого купола защиты Пирсона, круто повернула назад и бестолково закружилась над лагуной.

Теперь снаряды падали на поселок. Бунгало рассыпались с легкостью карточных домиков, их пластмассовые обломки занимались неярким чадящим пламенем. Горела уже половина острова. Дым сплошной пеленой затягивал побережье и подступал к неподвижной воде лагуны. Дэвис круто развернул башню и, направив орудия в сторону палубных надстроек, снова нажал на гашетку. Но вдруг все стихло. Умолкло даже едва слышное пение электромоторов. Дэвис нажал подряд несколько кнопок, и сразу догадался, что электронный мозг, спасая корабль, отключил подачу электроэнергии. Он со злостью ударил кулаком по броневой плите, выругался и погрозил кулаком парящему на пурпурном полотнище коршуну.

- Сволочь! Боишься за свою шкуру! Ну, подожди, недолго тебе трепыхаться.

Дэвис, истерично засмеявшись, зашагал к боевой рубке. На центральном пункте он отключил антигравитационную защиту и дал команду к запуску шести кобальтовых ракет. Дэвис терпеливо дождался, пока автоматы вывели их на околоземную орбиту, и переключил ракеты на ручное управление. Передав условные координаты крейсера, удовлетворенно выслушал, как продублировалась в наушниках команда "Групповая атака, цель - корабль".

Откинувшись в кресле, он терпеливо ожидал, когда сила шести взрывов испарит ненавистный корабль, остров, его самого - теперь уже точно последнего человека на планете. Ракеты неслись к указанной цели со скоростью, превышающей скорость звука. Дэвис разделил в уме оставшееся расстояние на скорость - до первого взрыва оставалось меньше минуты.

- Скорее бы, - подумал Дэвис, нащупывая в кармане сигареты, и тут же сообразил, что закурить не успеет.

Ему стало на мгновение страшно. Так же страшно, как, наверное, тем пятнадцати в "Глории", это была лишь секундная вспышка цепляющегося за жизнь инстинкта самосохранения. Дэвис достал сигарету, осторожно размял ее и не спеша прикурил, скосив глаза на секундомер. Красная стрелка весело прыгала к верхней черте. Осталось десять секунд... потом три... две...

Сигарета продолжала дымиться. Когда она догорела до фильтра, Дэвис понял, что проклятая машина опять обманула его. Крейсер вышел победителем - иного не должно и быть. Он мог раньше включить радиолокатор, чтобы убедиться, что ракеты давно повернули обратно и несутся в направлении, указанном электронным мозгом корабля.

Дэвис снова вышел на палубу. Остров продолжал гореть, застилая сплошной стеной дыма всю южную часть неба. Парящий коршун свысока косил на мечущуюся по палубе жалкую фигурку человека. Он казался здесь лишним, среди мудрого сплетения металла и пластика, инородным телом среди торжественного величия самого могучего крейсера на планете. Но человеческая жизнь - мгновение, а атомное сердце корабля будет биться вечно.