Стив Перри Конан и четыре стихии

Пролог

Ледяной холод царствовал в этом покое. Холод, который не мог исходить только от влажных, заплесневелых стен. Это был неестественный холод, охватывающий самую душу, а не только лишь воздух; вечная мерзлота древнего праха, погребенного в самом сердце ледника, мертвый хрусталь которого был древним уже тогда, когда дворцы Атлантиды еще гордо возвышались среди водной глади. Посреди этого холода стоял Совартус, волшебник Черного Квадрата.

Он бормотал арканское заклинание, составленное из мрачных формул Зла. Тело волшебника сотрясалось под натиском сил, пронизывающих его. Хриплым, низким голосом он произносил:

— Выйди, выйди, дитя Серых Стран! Выйди, о выйди, порожденье ада! Выйди, выйди, ибо я тебе повелеваю!

Затем он добавил Семь Слов Пергамента. Ему стоило огромных трудов выговорить каждое из Семи Слов. Любая небрежность могла означать немедленную смерть: одно неправильно произнесенное слово — и демон может вырваться из связавшей его пентаграммы, которая была начертана на каменных плитах.

Из недр горы поднялся страшный крик, словно кто-то погружал в расплавленный свинец некое существо, не принадлежащее к этому миру.

В центре пентаграммы заклубился дым. Истекая из одной точки пространства, он расползался отвратительно смердящими темно-красными облаками, смешанными с ярко-желтым туманом, и в воздухе покоя словно открылись зияющие раны. Адские вспышки света слепили глаза; затем послышался запах серы. Неожиданно внутри геометрической фигуры оказался демон. Черная слизь струилась по его телу; каждая его пора источала смрад. В высоту он был полтора человеческих роста. Кожа его была цвета свежей крови. Обнаженный и безволосый, стоял он в магическом узоре на полу. Только слепой не увидел бы его жуткой мужественности.

— Кто осмелился? — проскрежетал демон. Он подскочил к Совартусу, чтобы схватить за горло этого человека с угольно-черными волосами и клиновидной бородкой, который улыбался ему. Силовая стена, замыкающая пентаграмму, оттолкнула демона. Гигантские мышцы вздулись на руках чудовища, когда он ударил по невидимой преграде кулаками. Он закричал. В этом крике звучала вся ярость преисподней. Демон обнажил длинные белые клыки…

— Тысячу лет ты будешь просить меня о смерти! Голос его скрежетал, словно терлись друг о друга толстые медные плиты. Совартус покачал головой:

— О нет, порожденье ада. Я вызвал тебя, и ты будешь повиноваться моим приказаниям. — Волшебник громко рассмеялся. — Ты действительно будешь служить мне, Дивул.

Демон отшатнулся и вытянул перед собой когтистые лапы, прикрывая ими лицо, искаженное страхом.

— Вы знаете мое имя?

— Да. И ты будешь подчиняться мне или же останешься заключенным в мою пентаграмму до скончания века.

Черный пот выступил на теле Дивула и закапал на каменные плиты пола. Соприкасаясь с камнем, жидкость превращалась в облачка едкого дыма. Потекли вязкие потоки бурой жижи, но перед границей пентаграммы, начерченной Совартусом, они остановились. Дивул посмотрел на человека и спросил:

— Вы из магов Черного Круга?

— Не Круга, дитя ночи. Я — Совартус из Черного Квадрата, недавно посвященный, но уже ставший Магистром Четырех Дорог. Меня не интересуют обманы пурпурных снов черного лотоса, и я не дилетант, занимающийся общедоступной некромантией, как эти стигийские хвастуны. Не Круг, но во много раз более могущественный Квадрат связал и победил тебя сейчас, Дивул. Знают ли о Квадрате в безднах ада? Дивул скрипнул зубами.

— Мы знаем его.

— Ага. Ты будешь выполнять то, что я прикажу?

— Я буду служить вам, — обещал Дивул и еще раз сверкнул клыками. — Но будьте внимательны, человек, потому что одна-единственная ошибка — и…

— Не угрожай мне, демон! Я могу приковать тебя к скале и отправить к морю Вилайет, чтобы ты остаток своих дней созерцал его илистые берега.

Глаза Дивула засветились красным светом, однако он промолчал. '

Совартус отвернулся от демона и посмотрел на стену. Там томились трое детей, два мальчика и девочка, такие же пленники, как и демон, но связанные вполне земными путами — они были прикованы к серой стене. Дети, казалось, не испытывали страха. Они молча смотрели прямо перед собой, и создавалось впечатление, что они находятся под действием какого-то одурманивающего снадобья. Их было трое — всего лишь трое.

Совартус приказал демону:

— Взгляни на этих —детей!

Демон бросил на них взгляд и кивнул:

— Я вижу их.

— Ты знаешь их?

— Я знаю их, — ответил Дивул. — Это Трое из Четырех. Девочка — Вода, мальчики — Земля и Воздух.

— Отлично. Стало быть, ты сумеешь узнать Четвертую, если увидишь ее?

— Я сумею узнать ее.

Совартус кивнул и улыбнулся. Его белые зубы блеснули в черной бороде.

— Я так и думал. Это и есть твое задание, демон. На юго-востоке расположен город Морнстадинос. В этом городе находится дитя Огня — разумеется, скрытно. Выследи ее и доставь ко мне, живую и невредимую.

Дивул сверкнул на волшебника глазами и спросил:

— А потом?

— После этого я отпущу тебя, разрешу вернуться к твоим друзьям в геенну.

— Я был бы счастлив видеть тебя именно там, человек.

Совартус рассмеялся:

— Не сомневаюсь. Но если я и попаду в ад, то только в качестве твоего господина, демон. И тебе даже придется помогать мне в этом. Поэтому работай как следует и не серди меня.

Демон скрипнул острыми клыками и проговорил металлическим голосом:

— Вижу— — И внезапно замолчал. Глаза Совартуса блеснули в свете дрожащих факелов на стене.

— Да? Говори!

Демон помедлил, но кивнул и сказал:

— Так же ясно, как истинную сущность этих троих детей, вижу я и вашу истинную сущность, волшебник. В вас заключена Сила, много Силы, и обещание еще большего могущества окутывает вас, как плащ.

— Для того, кто рожден во мраке преисподней, ты обладаешь весьма острым зрением. Значит ли это, что ты понял также, что проку тебе в этом не будет — или-

— Да, Черные Души многому научились от людей. Вы в состоянии исполнить все свои угрозы. Я буду служить вам, человек. Мне совсем не улыбается провести десять тысяч лет в черном иле моря Вилайет.

— Ты очень умен для обыкновенного демона, — проговорил Совартус. — Если через пару тысяч лет я вступлю в правление преисподней — после того, как наскучит владычествовать здесь, — мне, вероятно, потребуются неглупые помощники, вроде тебя. Помни об этом, когда будешь выполнять мои приказы. Служи хорошо! — Он погладил свою бородку. — На сегодня я разрешаю тебе уйти. Скорее делай то, что тебе поручили, и возвращайся назад.

Демон подобрался и произнес:

— Я слышал, о господин, и я повинуюсь. Мощные мышцы стали особенно заметны, когда чудовище присело, чтобы прыгнуть вверх. При этом взлете в темном покое снова засверкало. Затем Дивул исчез. Там, где он стоял, остались вязкие лужицы. Совартус опять засмеялся и посмотрел на детей.

Скоро он получит Четвертую, скоро он соберет воедино все стихии, заключенные в этих детях. И тогда он сможет повелевать всеми четырьмя первоэлементами, а не только духами воды и чертями ветра, не только саламандрами, не одними лишь вервольфами. Нет, как только он получит, наконец, всех Четырех, он будет в состоянии создать и высвободить такой источник Силы, такой мощный потенциал, что даже Черные Души Сэта склонятся перед ним.

Совартус резко повернулся, взметнув свое черное шелковое одеяние. Он — самый могущественный из всех волшебников Черного Квадрата, и он был таким всегда — если не считать Огистума.

Огистум пытался скрыть от него Силу, в то время как сам он хранил ее в себе. Старик заколдовал молодую женщину, и она зачала. Четверых младенцев сразу родила она. И каждое дитя несло в себе знаки и могущество одной из четырех стихий. Сразу после рождения они были разлучены и развезены по разным сторонам света, чтобы Совартус не смог до них добраться.

Тринадцать лет потратил он на поиски. Тринадцать бесконечных лет. И все это время он продолжал постигать тайные учения Арканы, оттачивая свое мастерство. В поисках детей и нового знания он забирался на край света. В далеких восточных джунглях Кхитая он сражался с чародеями, чьи лица напоминают маски, а кожа желтого цвета. В развалинах стигийских храмов он овладел искусствами Черного Круга. Своими собственными глазами волшебник видел в башне Йары, что в Аренджуне, городе воров, неземное чудовище с изумрудно-зеленой кожей и бесформенной слоновой головой. Да, в области Зла он получил обширное образование. Даже не владея силой Четырех, Совартус был тем, кого нельзя недооценивать. Во всей Коринфии нет второго чародея, способного сравниться с ним. Но и такой власти было ему мало, потому что он хотел стать наивысшей силой этого мира.

Покидая покой и спускаясь по темному переходу в главный зал, высеченный в скальных породах горы Слотт, Совартус улыбался. Когда он проходил, крысы разбегались с писком и пауки карабкались наверх в свои паутины.

Огистум мертв — отравлен рукой Совартуса, а план убитого чародея превратился в жалкое воспоминание. Дети выслежены и находятся в его власти. Эти трое стоили Совартусу целого состояния. Его сыщики нашли их в Туране, Офире и Пуантэне. Разве не ирония судьбы — отыскать последнего ребенка здесь, в Коринфии, практически возле самой двери?

Трое детей в его руках. Трупы тех смертных, которые помогали ему или что-то знали об этом деле, давно уже кормят рыб или каких-нибудь других водных тварей, а некоторые умирают там, куда не заглянет глаз простого смертного. Как только демон доставит четвертого ребенка, можно считать себя победившим. Жаль, что старик Огистум умер и не увидит этого! Совартусу это доставило бы истинное наслаждение. Может быть, воскресить Огистума? Он мог бы это сделать. Да, великолепное развлечение! Вернуть старику жизнь только для того, чтобы он сумел увидеть свое поражение и торжество Совартуса.

При этой мысли он расхохотался. Он сделает это! Во имя Сэта! В конце концов, далеко не каждый умеет возвращать из Серых Стран своего убитого отца.