Наталья ПЕРФИЛОВА БРИЛЛИАНТЫ ДЛЯ ЗАМАРАШКИ

* * *

Черт! Черт! Черт бы побрал эту малахольную Шурочку! Ну кто ее просил вызывать милицию?!

Я же сказала, что еду, не могла подождать…

Я с тоской смотрела на машину с мигалкой, которая замерла перед распахнутыми дверями магазина. Похоже, разговора с представителями власти избежать не удастся. Даже если я сейчас по-тихому слиняю с места преступления, меня обязательно найдут и пригласят для беседы куда следует.

Ну почему же мне так хронически не везет, господи?! Вроде плохого никому не делаю, живу тихо… Ладно, хватит. Причитаниями делу не поможешь. Надо на что-то решаться, не век же стоять, прячась за шершавым стволом огромного дуба. Наверное, следует, как ни в чем не бывало, пройти внутрь и Дать объяснения стражам порядка. Собственно, происшествие-то само по себе никакого серьезного значения не имеет, и если я буду вести себя уверенно и спокойно, это дело можно будет благополучно прикрыть. Да милиционеры даже обрадуются, если я заявлю, что отказываюсь от возбуждения уголовного дела!

Я решительно отделилась от ствола и направилась к распахнутой двери, в проеме которой то и дело мелькали фигуры в форменных фуражках. Мое внимание полностью сосредоточилось на предстоящей беседе с товарищами из органов, поэтому приближающуюся опасность я заметила слишком поздно.

— Здравствуйте! Это программа «Вечер трудного дня»! — жизнерадостно прощебетал над ухом юный девичий голосок. От неожиданности я так резко остановилась, что чуть не рухнула с лестницы, которую уже практически преодолела.

Обернувшись, я уперлась глазами в нацеленный прямо мне в лицо объектив кинокамеры. Этого последнего удара моя психика просто не выдержала, я оттолкнула девицу с микрофоном в руках и стремительно рванула вперед. Плотно прикрыв за собой дверь, я перевела дыхание и осмотрелась.

В центральном торговом зале был относительный порядок, обувь, платья, куртки висели на своих местах, забравшиеся в магазин воры всего лишь разбили одну из витрин, да и то, видимо, только для того, чтобы попасть в подсобные помещения, так как в механизме подъема прилавка разобраться не смогли. Основное действо, судя по всему, происходило как раз в кладовке, где хранится только что полученный товар и вещи, которые по тем или иным причинам мы временно из продажи изымаем. Например, совершенно невыгодно занимать прилавки купальниками зимой или варежками летом… Там же, в подсобном помещении, находится сейф, письменный стол с нашей отчетностью и что-то типа микроскопической кухни, где продавцы кипятят чай и разогревают принесенный из дома обед. Чем заинтересовала злоумышленников наша кладовка, ума не приложу. Денег в сейфе — только самый необходимый минимум, там никогда не бывает достаточно солидных сумм, ради которых стоило бы рисковать, взламывая две металлические двери практически посреди освещенной и довольно оживленной улицы, да и вообще, не похоже, что целью злоумышленников была кража. Не найдя особых капиталов, воришки на худой конец могли бы взять электрочайник, который я, купила на той неделе, или плитку… Но нет, и то и другое спокойно стоят себе на столе в кладовке.

К тому же столику, сдвинув кухонную утварь, сбоку притулился молодой человек в милицейской форме.

— Товарищ лейтенант! — поспешно обратилась я к нему. — Не могли бы вы распорядиться, чтобы в помещение не пускали телевизионщиков?

— А вам что, жалко, что ли? Пусть снимают, — добродушно отозвался парень. — Никакой военной тайны тут вроде не наблюдается….

— Но я бы не хотела, чтобы они тут шныряли…. В конце концов это помещение мое, и я имею право не пускать сюда того, кто мне не нравится, — начала раздражаться я.

— Ну, во-первых, это не ваша частная собственность, не квартира, а магазин, куда может войти каждый желающий… Да и потом, — улыбнулся милиционер, — что горячиться, вы женщина красивая…

— При чем тут это? — опешила я.

— Ну, как же. Все женщины стремятся попасть на телевизионный экран, только опасаются, что плохо выйдут, — охотно пустился в объяснения собеседник. — Так вот, вам опасаться нечего, выглядите вы…

— Я прекрасно знаю, как я выгляжу, молодой человек, — с досадой прервала я его любезные излияния. — В зеркало по утрам смотрюсь систематически. Но на экран попадать совершенно не стремлюсь, как это ни странно для вас звучит.

— Ваше дело, — пожал плечами милиционер и крикнул:

— Сидорчук! Выведи телевизионщиков, пусть на улице снимают… — Потом он снова обратился ко мне:

— Зря вы это. Так бы они тут покрутились маленько, увидели, что дело выеденного яйца не стоит, и уехали, а теперь заинтересуются, до самого конца проторчат… У них ведь какая психология: раз выгнали, значит, что-то интересное откопали…

— На улице пусть хоть обнимаются… — проворчала я.

Тут откуда-то сзади в кладовку влетела Шурочка.

— Ой, Елизавета Анатольевна! — заверещала она. — Ужас какой! Что делают, уроды, просто никакого покоя от этих ворюг нет…

— Где ты была? — довольно сухо перебила я ее истерические выкрики.

— В соседнем зале, убытки с товарищем милиционером описывали. Нет, ну вы подумайте, люди добрые…

— Ну и как? — Я снова в корне пресекла ее попытку поголосить на манер деревенских кумушек.

— Что? — не сразу сообразила Шура.

— Убытки как? — Я сурово посмотрела на продавщицу.

— Там ничего не тронуто. И вообще, Елизавета Анатольевна, по-моему, у нас ничего не украли. По крайней мере, я не заметила… — Шура явно расстроилась, что такое яркое происшествие в ее жизни оказалось не столь грандиозным, как ей показалось вначале. Даже соседкам, по большому счету, рассказать нечего будет. — Перебуторили все, передвинули, но ничего не унесли…

— А ты не могла убедиться в этом прежде, чем беспокоить и без того загруженных до предела людей? — с досадой поинтересовалась я.

— Как можно, Елизавета Анатольевна… — растерялась Шура. — Я, как дверь взломанную увидела, так даже и заходить не стала… В кино всегда говорят, что ничего трогать нельзя на месте преступления… Я и вам, и в милицию из магазина «Автозапчасти» звонила….

— Поменьше детективы смотреть надо… — недовольно проворчала я.

— Вообще-то девушка права, — вмешался милиционер, до этого молча с любопытством наблюдавший за нашей перепалкой. — Вам не мешало бы у нее поучиться, как вести себя в таких случаях. Никогда не знаешь, что ждет за взломанной дверью…

— Мне ли не знать… — начала я и осеклась. — Мы не познакомились. Меня зовут Елизавета Анатольевна.

— Это я уже понял, — смутился лейтенант. — Ивакин. Петр Петрович.;.. Так, значит, вы и есть хозяйка?

— Да…. То есть нет… Вернее, да…

— Так да или все-таки нет? — насторожился Петр Петрович.

— Официально хозяйкой числится моя подруга. Петрова Юлия Евгеньевна. Но всеми делами занимаюсь я. Она здесь ни разу не появлялась.

— Тогда у вас должна быть генеральная доверенность…

— Нет, к сожалению. — Доверенность у меня, само собой, была, но я совсем не собиралась показывать ее лейтенанту. Я и фамилию свою называть не буду, не то что заявления какие-то от своего имени делать.

— Странно, — удивился Ивакин. — Как же вы дела-то ведете без документов? В налоговую как ходите?

— Когда нужно, я привожу Юлю.

— Яа-сно, — протянул парень. — Тогда придется ее вызывать на место происшествия. Я не могу принять от вас заявление, раз даже доверенности нет….

— А никакого заявления и не будет. Мы не собираемся заводить уголовное дело по столь пустяковому поводу. — Я заметила, что после этих слов Петр Петрович вздохнул с видимым облегчением. Но для порядка он все таки предупредил:

— Но и это вы, Елизавета Анатольевна, сами решить не можете. Нужно, чтобы сама гражданочка Петрова заявила о том, что никаких претензий не имеет.

— Ее нет в городе… Пока. Я привезу Юлю к вам в участок, как только она появится… — Хотелось как можно быстрее избавиться от присутствия милиции. Я нервничала и не хотела, чтобы Ивакин заметил мое волнение.

— Но, Елизавета Анатольевна, — решительно вмешалась в разговор Шура, — я считаю, нельзя оставлять…

— Почему ты решила, что меня интересует, что ты считаешь? — холодно оборвала я. — Твоя обязанность — продавать товар, остальное позволь решать мне.

Шура надула губы и демонстративно отвернулась к стеллажам.

— Когда вы сможете найти Петрову? — поинтересовался Ивакин, складывая в папку до этого разложенные на столе листы протокола.

— Прямо сейчас займусь этим, — заверила я.

— Пусть возьмет с собой все имеющиеся документы на это помещение, договор аренды… короче, все, что есть. — Меня раздражало то, как нарочито тянул время лейтенант. Он явно не торопился уходить. — А вы тоже вместе с ней подойдете?

— Не уверена. А что, нужно?

— Нет, — смущенно потупился Ивакин, — просто хотелось бы еще пообщаться с такой красивой женщиной…

— Юлия тоже очень красивая женщина, — отрезала я, но потом поспешила на всякий случай смягчить грубость:

— Но я постараюсь подойти вместе с ней. — Я соврала. Идти в отделение я не собиралась ни под каким предлогом.

— Так нас что, и «Вечер трудного дня» снимать не будет? — заволновалась вдруг Шура. — Или все-таки могут? — Кажется, теперь я наконец-то поняла, зачем продавщица так поспешно вызывала милицию: очень уж ей хотелось попасть в хронику происшествий. Не исключено, что она позвонила не только мне и дежурному милиционеру, но и сообщила о происшествии на пейджер программы.

Петр Петрович усмехнулся и посмотрел на меня. Потом посоветовал Шуре:

— Девушка, если хотите пообщаться с телевидением, то поторопитесь. Они там — на улице, ждут чего-нибудь интересненького, увидят, что мы уезжаем, и рванут следом. Так что бегите, пока не поздно.

Продавщица мельком глянула на меня, как бы молчаливо спрашивая разрешения (как будто я могла ей запретить), и сорвалась с места.

— Я же говорил, что все женщины мечтают об экране, — снова подал голос Ивакин.

— Не все, — с досадой отмахнулась я. — Только молодые и глупые.

— Так что, Елизавета Анатольевна, может, встретимся после работы? — Оставшись со мной наедине, Петр Петрович заметно осмелел.

— Стара я для вас, с Шурой вон лучше встретьтесь, — искренне посоветовала я.

— Ну уж! Стара! Скажете тоже! Все бы такие старые были…

— Петь! Все уже в машину загрузились, — в дверь кладовки просунулась рыжая шевелюра Сидорчука. — Тебя только ждем.

— Иду, — с досадой отмахнулся Ивакин, уже дойдя до порога, он обернулся:

— Так как? Вы не ответили…

— Я подумаю, — ответила я, чтобы отвязаться от неожиданного поклонника. Петр Петрович кивнул, водрузил на голову фуражку и вышел вон.

Как только за ним захлопнулась дверь, я тяжело опустилась на стул. Что же это делается, господи? Что значит это дурацкое ограбление?

Может, тут просто поработала местная шпана?

Обкуренная (или обколотая, кто ж их разберет) молодежь регулярно заглядывает к нам, предлагая продавцам купить то одно, то другое… Возможно, в одно из таких посещений они присмотрели для себя что-то интересное… Да нет… К чему себя обманывать? Наркоманы вели бы себя совершенно не так, поломали бы все, разбросали, вынесли бы хоть что-то, имеющее реальную ценность… Нет, это не воры и не хулиганы… Неужели?! От одной мысли о том, что ночное происшествие может иметь непосредственное отношение ко мне, Лебедевой Елизавете Анатольевне, моя спина похолодела и покрылась противными мурашками… Что же мне делать, если эти люди действительно приходили за мной?.. Но почему в магазин и почему ночью? Хотели напугать? Или что-то искали?.. А может, они не знают мой адрес и пытались найти его в бумагах фирмы? Глупость. Зачем так рисковать? Легче дождаться у входа и выяснить все подробности непосредственно у меня… Атак, получается, они намеренно предупредили о своем появлении, заставили меня насторожиться и быть наготове… Нет, Лиза. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Мало ли что могло произойти здесь сегодня ночью! Совершенно не обязательно, чтобы это имело отношение к тому делу… Никто не может связать мое имя с этим маленьким убогим магазинчиком, да и вряд ли им удалось вычислить хотя бы город. Я живу тихо и незаметно, мое имя не фигурирует ни в каких бумагах… Да и потом, прошло четыре месяца, кто хотел и имел возможность, давно бы меня вычислил… А уж если это случилось и они вышли на мой след, то мне вряд ли удастся спастись во второй раз. Только где же они? Чего ждут? Почему не приходят немедленно, чтобы раз и навсегда покончить со мной, как с Павлом?.. Я изо всех сил крепилась, чтобы не разрыдаться, не впасть в панику, не вскочить и бежать немедленно на край света, куда глаза глядят… Наверное, я так бы и сделала, но бежать мне, к сожалению, больше некуда.

К счастью, я всегда обладала уравновешенной психикой и редким для женщины умением в нужный момент взять себя в руки и рассуждать здраво. Совершенно ни к чему сидеть здесь, в темной подсобке, и распускать нюни. Нужно немедленно связаться с Юлей, послать ее улаживать проблемы с милицией, а самой попытаться разобраться в происходящем. Не исключено, что придется рискнуть и позвонить Диане. Может, у нее там возникли какие-то новые обстоятельства…

— Елизавета Анатольевна! Вы меня не слышите, что ли? Или заснули? — вернул меня в реальность голос Шурочки.

— Извини, задумалась, — откликнулась я. — Что ты говорила?

— Может, вам лекарство какое-нибудь купить? — не унималась продавщица. — Бледная вы, и глаза покраснели. Я читала, что так часто бывает, сначала человек не осознает, как задета его нервная система, а потом, когда наконец до него доходит, может даже сознание потерять….

— Не волнуйся, Шур. Телевизионщики уехали? — Девушка молча кивнула. — Тогда магазин пора открывать…

— Как открывать, Елизавета Анатольевна? — всполошилась Шура. — Вы хотите сказать, что мы сегодня работать будем, после всего того ужаса, который мне пришлось пережить…

— Какой ужас, Александра? О чем ты? Ну, залезли хулиганы, дверь сломали… Ерунда это, Шур. Ничего же не взяли, товар на месте, включай кассу — и за прилавок… Хотя нет, стекла из зала нужно убрать. Тащи щетку и совок.

Слегка успокоенная моим уравновешенным тоном, девушка метнулась в туалет, и через минуту я услышала из зала звон сметаемого в кучу стекла.

Через тридцать минут, благодаря нашим с Шурой совместным усилиям, зал был приведен в порядок, и магазин наконец смог начать работу.

С утра, как правило, покупателей практически не бывает, и мы выкроили пару минут, чтобы выпить по чашечке горячего кофе.

— Представляете, Елизавета Анатольевна, нас с вами по телевизору сегодня вечером покажут, — мечтательно сказала практически полностью успокоившаяся продавщица. Я чуть не подавилась от такой заманчивой перспективы. Я, честно сказать, и забыла, что тоже на несколько секунд попала в объектив кинокамеры… Может, этот момент не попадет в репортаж, вероятно, им хватит интервью со словоохотливой Шурочкой, она наверняка постаралась обрисовать ситуацию с наиболее выгодной стороны… В любом случае опасаться нечего, успокоила я себя, «Вечер трудного дня» — передача не всероссийская, покажут репортаж разок ночью по местному телевидению, да и все. Так что ничего страшного.

Я допила кофе, поставила чашку на стол и поднялась.

— Ну что, Шур, ты работай, а я поеду Юлию Евгеньевну разыскивать.

— Вот уж нет, Елизавета Анатольевна! — снова всполошилась продавщица. — Я тут одна ни за что не останусь. А вдруг эти ворюги опять вернутся?

— Зачем? Они же увидели, брать у нас нечего…

— Откуда вам знать, что они увидели? — резонно возразила Шура. — Может, их спугнул кто, и они просто не успели унести добычу…

— Ну хорошо. Я постараюсь нанять охранника. Сейчас заеду в фирму, сделаю заявку, и, будем надеяться, уже завтра ты будешь под надежной защитой.

— Ну вот и работать тогда начнем завтра, — решительно заявила Александра. — Ничего не случится, если на денек закроемся по техническим причинам…

Наш разговор прервал тоненький звук колокольчика, который мы привязали над дверью для того, чтобы не пропустить появление в магазине очередного покупателя. Шура нацепила налицо дежурную улыбку и выпорхнула в зал. Выйдя вслед за ней, я увидела, что она около стойки с рубашками мило беседует с довольно симпатичным молодым человеком в бейсболке.

— Что-то дверь у вас сломана… — услышала я.

— И не говорите, — охотно заохала продавщица. — Ужас, что делается… — Далее под сочувствующим взглядом посетителя она подробно изложила все происшедшие утром события, приукрасив их слегка для порядка:

— Вон, видите, и витрину разбили, ироды… А вы что купить-то у нас хотите? — спохватилась вдруг, вспомнив о своих прямых обязанностях, Шура. — Рубашки? Может, джинсы? Нам как раз на той неделе очень неплохие фасончики подвезли, если хотите, и размер ваш мигом подберем…

— Нет, девушка, спасибо. Мне ничего не надо, — смущенно улыбнулся парень. — Просто я мимо шел, решил заглянуть…

— Правильно сделали, — затараторила Шура. — А раз зашли, так и посмотрите товар, уверяю, без покупки вы точно не уйдете. У нас знаете какие вещи есть! Эксклюзив!

— Думаю, что все-таки уйду! — усмехнулся посетитель.

— И не надейтесь!

— У меня денег нет. Совсем.

— Ну вот, — разочарованно протянула Шура, но тут же нашлась:

— А вы присмотрите, а потом с денежками вернетесь.

Не зря я все-таки на работу взяла эту девчонку. При всей ее непроходимой глупости в умении продать клиенту все, что угодно, ей нет равных. Но парень не заинтересовался и этой перспективой.

— У меня не с собой денег нет. У меня их вообще пока нет. Зарплата только через две недели…

— Ясно, — понимающе кивнула Шура. — Тогда так посмотрите.

Я подошла к стойке.

— Здравствуйте, молодой человек. Вас как зовут?

— Юрий, — удивленно посмотрел на меня он.

— А скажите, Юрий, если не секрет, почему вы в такой час и не на работе?

— Почему секрет?.. — Парень явно не знал, как себя вести в подобной ситуации. — Выходной я. Сутки через трое работаю…

— Вы извините меня, ради бога. Я случайно услышала ваш разговор… Заработать не хотите?

— А что делать надо? — подозрительно поинтересовался Юрий. — Грузить, что ли, чего?

— Да нет, — улыбнулась я. — Вам Шура уже успела рассказать о нашем происшествии… Так вот, девушка теперь боится оставаться в магазине одна, это глупо, конечно, возвращаться сюда грабителям совершенно не за чем… Но я ее понимаю. Стресс и все такое…

— А я-то тут при чем? — не понял Юрий.

— Если у вас есть свободное время, вы могли бы посидеть здесь с ней… Ну, типа охранника, что ли, пока я не найду кого-то другого… А может, вам понравится, и вы останетесь надолго…

Сразу же вечером деньги получите, или вещами берите, на выбор. Согласны? — Я увидела, как загорелись глаза Шурочки, парень ей явно пришелся по вкусу.

— Ну, я не знаю… — растерянно замялся Юра. — Я как-то не собирался… Вы это серьезно, что ли?

— Вполне, — пожала плечами я. — А что тут такого? Посидите до вечера. Шура вас кофе с пирожками угостит…. — Видимо, пирожки окончательно добили парня, и он согласился.

Облегченно вздохнув, я оставила довольную Шурочку в обществе так удачно подвернувшегося рыцаря и поехала к Юле. Ее я надеялась застать в квартире. Подруга никогда не встает с постели раньше одиннадцати утра, поэтому я уверенно направилась к ее дому.

К моему глубокому удивлению, дверь мне, несмотря на частые и настойчивые звонки, никто не открыл. Я посидела у подъезда на лавочке.

Ничего не оставалось, только попытаться поймать ее на работе, хоть это и представлялось мне бесперспективным. Скорее всего, Юля уехала отдохнуть с кавалером или ночует на даче у какой-нибудь подруги… Ладно, делать нечего. Надо ехать. Из ее конторы я хоть позвонить ей смогу на сотовый. Я уже сто раз пожалела, что в спешке оставила свою трубку дома. Что ни говори, а без телефона в сумочке современная женщина как без рук.

По дороге к территории складов, где в одном из помещений находился Юдин офис, я испытывала легкое беспокойство, которое помимо моей воли крепчало с каждой минутой.

Юлия Евгеньевна Петрова является владелицей оптового склада секонд-хенда. Когда я приехала в этот город, подруга очень помогла мне, сняла на свое имя квартиру, машину купила, на мои, конечно, деньги. Без ее помощи и сочувствия мне пришлось бы тяжеловато. Появиться со своими документами в любом из официальных органов, будь то налоговая или ГАИ, я бы не рискнула. Взять на себя заботу о магазине тоже предложила Юля. Помещение она недавно получила от одного из своих постоянных клиентов за долги и совершенно не знала, что с ним делать. Заниматься розничной торговлей сама она желанием не горела, вот и предложила мне способ отвлечься от навалившихся проблем, да и денег подзаработать.

Честно сказать, я никогда не думала, что, торгуя поношенными вещами, пусть даже и импортными, можно получать приличные деньги, но оказалось, что бизнес этот довольно прибыльный и устойчивый. Наш маленький магазинчик почти постоянно был заполнен народом. Торговля шла бойко, мне вскоре пришлось нанять в помощь к продавщице еще одну девочку, но порой они не справлялись даже вдвоем.

Когда я занялась секонд-хендом, то поразилась, насколько много людей пользуется услугами подобных магазинов. Причем не только те, кто не способен заработать на новые, не ношенные кем-то вещи, но и огромная армия любителей экзотики, всеми силами стремящихся в ворохе комиссионного тряпья найти модные, а главное, оригинальные вещи… Нужно честно признаться, что успешной работой своего магазина я в очень большой степени обязана все той же Юле. Она, как владелица склада поношенных вещей, дала распоряжение своей старшей кладовщице Варваре выбирать из всех приходящих мешков по одной или по две наиболее симпатичные вещички, из них и формировался товар, поступающий на мои прилавки. Поэтому среди клиентов наш магазинчик пользовался повышенной популярностью, одежда разлеталась в миг, мы то и дело получали мешки с новым товаром…

Увидев оживление, царящее перед въездом на территорию промышленных складов, я забеспокоилась еще сильнее. У меня просто перехватило дыхание, когда на стоянке перед будкой охранников я увидела две милицейские машины, а что еще более неприятно — «Фольксваген»

Юли. Неужели и здесь, на ее складе, этой ночью случилась какая-то неприятность? Слегка успокаивало то, что за этими воротами, кроме Юлиной, находилось еще не менее двух десятков фирм и контор, так что необязательно произойти что-то непременнно должно было на территории павильона номер десять, принадлежавшего Петровой.

Машину мою внутрь не пустили. Я припарковала свою «девятку» рядом с Юдиным «Фольксвагеном» и пошла за ворота пешком. Подходя к десятому павильону, я чуть не столкнулась с целой делегацией людей в милицейской форме.

Посторонившись, я пропустила их и чуть не бегом ринулась к крыльцу.

Одним махом преодолев ступеньки, я распахнула дверь и увидела Юлю, сидящую в кресле с бокалом в руке.

— Слава богу! — выдохнула я и привалилась спиной к двери. От волнения ноги просто отказывались подчиняться. — С тобой все в порядке! Ты в курсе, что вокруг полно милиций?

— Минуту назад они были здесь, — безразличным голосом, не отрывая глаз от жидкости в бокале, отозвалась она.

— Что они у тебя делали? — Я подошла к столу и опустилась в мягкое крутящееся кресло. — И почему ты приехала так рано? Я к тебе заезжала…

— Меня вызвали, — все так же механически продолжила подруга. — Срочно.

— Ты можешь мне объяснить, что случилось? — чуть не закричала я. — Вызывали-то как кого?

Свидетеля? Потерпевшего? Подозреваемого?

— А хрен его знает… Похоже, я у них и то, и другое, и даже третье…

Я подошла к Юле и решительно встряхнула ее за плечи. Она подняла на меня глаза, удивленно, будто только что впервые увидела, рассмотрела мое лицо и вдруг заплакала. Я испугалась еще больше.

— Лизка! Ужас! Варвару убили! — всхлипнула подруга.

— Как?! — От неожиданности я выронила только что прикуренную сигарету.

— Задушили, кажется.

— Кто? — в ужасе прошептала я.

— Ну откуда же мне знать? — снова разрыдалась Юля.

Усилием воли я взяла себя в руки. Что это, чудовищное совпадение, или?.. Я вынула из руки Юли пустой бокал, который она до сих пор нервно сжимала, понюхала и поморщилась.

— Коньяк делу не помощник, ты что, не Понимаешь? Нужно разобраться, что случилось, а не алкоголем накачиваться. Много выпила? — с тревогой посмотрела я на подругу. Она безразлично пожала плечами.

— Какая разница… Как ты не понимаешь, разбирайся, не разбирайся, Вари больше нет. Нет, и не будет! — Похоже, у Юли начиналась истерика. — Какие-то ублюдки накинули ей веревку на шею, и все. Все! Не будет больше ее улыбки, ее кофе…. Господи! А как же Алешка? Она ведь одна сына воспитывала…

Пока Юля плакала, я успела сварить крепкий кофе и разлить его в маленькие изящные фарфоровые чашечки, которыми так гордилась подруга. Подождав, пока она немного успокоится, я протянула одну из них ей.

Слезы и горячий кофе благотворно повлияли на Юлю. Она, кажется, снова обрела способность мыслить.

— Юль, расскажи, как все случилось? — осторожно попросила я.

— Кто может знать подробности? — вздохнула она. — Только убийца. — От этих слов по моей спине побежали мурашки.

— Как она ночью оказалась на складе? — спросила я.

— Почему ночью? — удивилась Юля. — Милиция говорит, ее еще вечером.., задушили.

— Она одна была?

— Вероятно, — задумчиво почесала нос подруга. — Ты же знаешь, Варька часто допоздна сидит.., сидела.., в конторе. Бухгалтерию подбивает. Вчера работы полно было, мы целый день как белки в колесе крутились. Утром фура из Финляндии пришла, ребята два часа разгружали, Варвара неотлучно при них находилась, взвешивала, сортировала, потом покупатели подтягиваться стали… Ну, из тех, что любят ухватить что получше. Тебе отправили четыре мешка, за обтирочным материалом грузовик приходил… Короче, присесть некогда было. Даже твой товар Варьке пришлось в обед набирать… Я ей еще советовала не торопиться, оставить это дело до завтра, да она не послушалась. Растащат, говорит, все, что получше, из чего потом выбирать-то будем?.. Хорошая девка была! Найти бы этого козла, сама его удавила бы… — Юля отодвинула от себя пустую чашку и взяла в руки пачку сигарет.

— Ну, а дальше? Закрылись вы, как обычно, в семь? — нетерпеливо спросила я.

— Не знаю. Я в пять уехала. Ты же в курсе, после пяти к нам единицы заезжают, — продолжила рассказ подруга. — Здесь остались Варвара, Виктор-охранник и два грузчика. Парни уехали все втроем около половины восьмого, Варька осталась… Виктор говорит, что сам видел, как она закрывает ворота склада на задвижку…

— Кто ее нашел? — тихо спросила я.

— Так Витька и нашел. Утром пришел на работу, ворота не заперты, а только прикрыты, ну и там.., весь этот кошмар.

— Так ее убили прямо на складе? — изумилась я.

— Ну да. А ты что думала?

— Я думала — по дороге домой, что где-то на улице… Грабители… — От дурных предчувствий у меня ком к горлу подступил. — И что, просто убили и ничего не взяли?

— Лучше бы уж взяли, — тяжело вздохнула Юля и поднялась. — Пойдем, сама посмотришь.

По узкой железной лестнице мы спустились из помещения офиса непосредственно на склад.

Картина, открывшаяся моим глазам, повергла меня в шок. В натуральном смысле этого слова.

Аккуратно разложенные еще вчера по стеллажам мешки разнообразных расцветок были сброшены на землю, мало того, каждый из них был вспорот и наполовину выпотрошен на пол. В результате образовалась огромная цветная куча разнообразной одежды и обуви, около которой в растерянности топтались молоденькая продавщица и два парня, видимо, грузчики.

— Что-то пропало? — немного придя в себя, поинтересовалась я.

— И ты думаешь, в этом бедламе можно хоть в чем то разобраться? Понять, что украли, что оставили… Да нам без Варвары теперь ни за что не разложить все, как было. Где люкс, где барахло, где обтирочный материал… У всего цена разная.

Придется на глаз разбирать, работы на неделю, не меньше… И в документации Варвариной, боюсь, мне вовек не разобраться, я ведь, сама знаешь, в этих вопросах не очень…

— Я помогу. Бухгалтерия не проблема… — успокоила подругу я. — А охрана на воротах что говорит? Они же всю ночь обязаны склады охранять.

— Да что могут сказать эти несчастные алкаши? Естественно, ничего не видели, ничего не слышали. Водяру всю ночь глушили. Что же тут спрашивать!

— Ясно, — вздохнула я. Подумала и решила рассказать Юле, какая проблема привела меня к ней сегодня утром. Выслушав историю об ограблении моего магазина, подруга снова начала впадать в панику:

— Это что же получается?! Кто-то охотится на нас? К тебе залезли.., ко мне…

— Да нет. Вряд ли им нужны мы с тобой. Ведь приходили они тогда, когда ни тебя, ни меня на месте заведомо быть не могло…

— Что же тогда? — слегка успокоилась Юля.

— Может, просто совпадение… — предположила я, хотя и сама верила в это с трудом.

— Всякое, конечно, случается… — с сомнением протянула Юля. — А вдруг это все из-за Павлика… — начала было она и осеклась, испуганно глядя на меня.

— Я тоже сразу об этом подумала, — честно призналась я. — Но если это и так, то в их действиях нет никакого смысла…

— Думаешь? — с надеждой спросила подруга.

— Теперь, после того, что случилось с Варей, уверена. Сама посуди, какое отношение ко всему этому может иметь твоя кладовщица? И потом, приведи хоть один повод, по которому им потребовалось бы залезать к тебе на склад… Лично я не вижу ни одного.

— Ну, попугать решили, например, — предположила Юля. — Или, не найдя у тебя в магазине никаких бумаг с адресами или другими твоими координатами, решили у меня пошарить… А Варька просто случайно под руку попалась… Голосить начала, например, на всю ивановскую. Она ведь бойкая баба.., была.

— Ты и сама понимаешь, что говоришь бред, — устало вздохнула я. — Начать с того, что к тебе на склад залезли раньше, мою дверь ломали уже под утро, да и меня искать такими изощренными способами смысла не имеет. Раз уж адрес магазина вычислили, то могли просто подождать меня у входа. Я каждый день туда прихожу. И не по одному разу иногда. Спросили бы спокойно у продавщицы, когда хозяйка будет, и нет проблем.

— Похоже, спокойно они не умеют. Не ищут, как говорится, легких путей ребята, — проворчала Юля. — А может, и правда, совпадение. Чем черт не шутит!

В дверь кабинета просунулась аккуратно причесанная головка юной продавщицы со склада:

— Юлия Евгеньевна. Там покупатели приехали. Им что говорить?

— Запри ворота и табличку повесь: «Закрыто по техническим причинам», — за подругу ответила я.

— А когда открываться будем? Если спросят…

— Дня через три, не раньше.

— Хорошо. — Девушка упорхнула.

— Давай-ка закрывай тут все, отпускай людей, и поехали домой, — решительно предложила я. — Торговать сегодня ты все равно не сможешь, у тебя на складе черт ногу сломит. Да и обмозговать все надо в спокойной домашней обстановке.

— Пожалуй, ты права. — Юля нажала кнопку на селекторе. — Татьяна, на сегодня все свободны. Завтра подходите к десяти, будем разбираться в наших завалах. Валентине позвони, пусть тоже подъезжает, хоть и не ее смена, лишние руки нам не помешают. Сейчас все быстренько там запирайте, ключи — мне на стол.

Через двадцать минут мы уже ехали по направлению Юлиного дома. Свою машину ей пришлось оставить на стоянке перед складами, так как после бокала коньяка я просто не могла позволить ей сесть за руль.

Всю дорогу мы не переставали гадать, какую цель преследовали злоумышленники, посетившие ночью склад и мой магазин.

— Больше всего похоже на то, как будто тщательно искали что-то… И у тебя, и у меня картина в принципе сходная. Все переворошили и ничего не взяли, офисом интересовались мало, так, заглянули, и все, в основном шуровали среди одежды. Даже деньги не взяли или компьютер, хоть времени у них, похоже, было полным-полно. Ума не приложу, чем могли заинтересовать воров старые поношенные тряпки…

— Ну, и среди нашего товара иногда попадаются вполне приличные вещички… — вступилась за свой бизнес Юля..

— Не смеши. Да и не взяли же ничего…

— Не понравилось. Или размером не подошло.

— Издеваешься? — догадалась я. — Развеселилась, я смотрю, от бокала-то коньяка. А мне вот как-то не до шуток.

— Не парься, сейчас до меня доедем, я и тебе плесну в стаканчик.

— Юль, прежде чем плескать, нужно заехать в милицию.

— Зачем это опять? — заволновалась подруга. — Они только что сами у меня были…

— Да не к этим, — с досадой пояснила я. — К моим. Нужно написать заявление, что ты отказываешься заводить уголовное дело.

— А вдруг заставят? Ведь два происшествия за ночь — это уже не шутка. Тем более. Варя…

— Они и не знают, я думаю, о том, что у тебя случилось. Районы разные. Мало ли что где происходит! Ну а в крайнем случае, пусть расследуют, хоть и не хотелось бы, чтобы они вокруг магазина рыскали. Тогда мне опять придется на дно залечь или даже уехать из города.

— Куда ж ты поедешь-то? — участливо поинтересовалась Юля. — У тебя родственники, может, есть где-нибудь в деревне?

— Нельзя мне к родственникам, ты же знаешь, — тяжело вздохнула я. — Там меня в первую очередь искать будут.

— Не переживай. Я постараюсь замять эту историю с твоим магазином… А на нашем складе твое имя никак вылезти не может, все же на меня оформлено, и накладные, и приходники.

Даже Варька считала этот магазинчик моим, потому и старалась гак отобрать товар получше, Так что не боись, прорвемся.

Я высадила Юлю около отделения милиции и осталась в машине ждать. Прошло пятнадцать минут, потом еще пятнадцать. На мой взгляд, подруги не было довольно долго, и я начала беспокоиться. Можно было, конечно, войти в здание и поинтересоваться, чем так долго занята Юля, но встречаться с Петром Петровичем Ивакиным во второй раз мне совершенно не хотелось. Меня сильно беспокоила его явная заинтересованность моей персоной. Сейчас мне совсем некстати пришлись бы ухаживания работника милиции. Что, если он попробует навести справки о загадочной и поразившей его юношеское воображение женщине? Я, правда, точно помню, что ни фамилии, ни возраста, ни адреса я Ивакину не называла, но все же не стоит лишний раз мозолить ему глаза.

Недостатка в ухажерах я никогда не испытывала. Еще лет пятнадцать назад я перестала удивляться пристальному вниманию к моей особе со стороны мужской половины человечества. Природа щедро наградила меня отличными внешними данными. Длинные ноги, шикарные волосы, белоснежная улыбка, стройная талия — всем этим я с размахом пользовалась в течение приблизительно десяти лет. Благодаря внешним данным ,и природной сообразительности я получила от жизни все, о чем только могла мечтать девушка моих лет. Прекрасное образование, престижная работа, молодой, красивый и, главное, богатый муж… Все это было у меня каких-то четыре месяца назад… И вот теперь судьба распорядилась так, что я сижу в этом маленьком, богом забытом городишке, торгую поношенными вещами и разъезжаю по городу на «Жигулях» девятой модели. От прежнего лоска и ухоженности не осталось и следа… Хотя след-то, наверное, как раз остался, раз мужчины по-прежнему продолжают смотреть на меня с обожанием. Мне, честно сказать, их расширенные зрачки и учащенное дыхание давным-давно до лампочки. Время, когда я гордилась своей красотой и неотразимостью, давно прошло. Я дала себе слово, что если мне когда-нибудь все-таки удастся выкрутиться из этой ужасной истории, я продам свою квартиру, фирму, имущество мужа и поселюсь, например, здесь, в этом городе, найду интересную работу, путешествовать буду.

Не зря же я провела столько времени, изучая иностранные языки. Я с легкостью говорю на английском, французском, испанском. Я еще кучу полезных вещей делаю просто отлично, да какой теперь в этом прок? Я даже на работу нормальную устроиться не могу. Все мои кредитные карты и счета заблокированы, я с ужасом думаю, на что я буду жить, когда прихваченные с собой из дома деньги закончатся…

Прошел почти час, когда на крыльце милицейского отделения наконец показалась фигурка Юли. К машине она шла медленно и неуверенно. Весь ее вид выражал недоумение и растерянность.

— Что случилось? — с тревогой спросила я, выскакивая из машины.

— Я ничего не понимаю, Лиз, — беспомощно прошептала подруга и опустилась на лавку. — Только что поступило сообщение об ограблении моей квартиры…

— Откуда ты узнала? — Я так поразилась, что потеряла на мгновение способность логически мыслить.

— Менты сказали.

— Ах.., ну да. Много украли?

— Не знаю, — безразлично отозвалась Юля. — Какая разница?

— Как это, какая разница? — закричала я. — Чего ты расселась? Быстро поехали к тебе!

— Пришлось заявление написать о возбуждении уголовного дела. Извини. Не получится теперь замять, сама понимаешь, — когда мы подъезжали к подъезду, сказала Юля.

— Понимаю, — вздохнула я.

— Но я им имени твоего не назвала. Хоть там парнишка один уж больно настаивал.

— Петр Петрович? — усмехнулась я.

— Он самый. Зацепила ты его, подруга, даром что он лет на десять тебя помоложе будет. Хотя возраст в этом деле не главное. Ты иным девчонкам сто очков вперед дашь.

— Нашла о чем поговоришь в такой момент, — недовольно пробурчала я, паркуясь на стоянке перед Юдиным домом. — Видно, придется опять мне в бега подаваться.

— Думаешь, все же это неспроста? Хотя теперь уж сомнений практически не осталось…

Правда, есть вероятность, что к тебе вся эта свистопляска никакого отношения не имеет. Может, поклонник мой какой-нибудь попугать решил или отомстить за измену… — с надеждой посмотрела на меня Юля. Ни во взгляде ее, ни в голосе никакой убежденности не просвечивало.

— И много у тебя кандидатов на эту кровожадную роль, интересно? — с сарказмом поинтересовалась я.

— Ну, так, навскидку и не скажешь… — отвела взгляд подруга — Но ведь не на тебе, а на мне все сходится. Склад, квартира, магазин на меня оформлены.. При чем тут ты и особенно Павел?

— Вопрос, конечно, интересный, но в данной ситуации не слишком существенный. Мной заинтересовались органы правопорядка, а это значит, рано или поздно они узнают, кто я такая…

— Ты права, — расстроенно кивнула Юля. — Если они быстро это дело не раскрутят, копать во все стороны начнут, убийство ведь здесь замешано, а это не шутки… Ладно, пойдем посмотрим, на что в моих хоромах воры польстились.

А там и решать будем, что к чему…

В квартире мы застали представителя охранной фирмы, который сидел на кухне и терпеливо ожидал возвращения хозяев, чтобы составить опись похищенных вещей. Он объяснил, что около часа назад в квартире сработала сигнализация. Бригада приехала, уложившись в положенные сроки, но в квартире никого не застала. Злоумышленники, видимо, очень торопились, так как навели в квартире ужасающий беспорядок.

Они повыбрасывали все из шкафов, ящиков и тумбочек. Вытряхнули даже грязное белье из стиральной машины. Как ни странно, никакие ценные вещи из квартиры не пропали, более того, даже ящики, в которых они обычно хранятся, открыты не были. Пропало только бриллиантовое ожерелье, которое Юля вчера вечером, придя из ресторана, неосмотрительно бросила на стол.

Видно, не удержались воры и сунули вещицу в карман, хотя приходили они, вне всякого сомнения, не за этим.

— Ты видишь, и здесь та же картина. Перешвыряли все тряпки и ровным счетом ничего не взяли, — когда охранник наконец-то ушел, со вздохом подвела окончание осмотру Юля. — Заметь, они демонстративно не берут ничего ценного. Просто ищут что-то и уходят. Вот в этом ящике деньги, видишь? Стоило только его выдвинуть! Вот в рюмке кольца, цепочка… И искать ничего не надо, достаточно просто осмотреться. Я уж не говорю о видике, телевизоре, камере…

— А как же твое колье?

— Ну, ведь и они не святые, Лиз, — усмехнулась Юля. — Прихватить то, что само в глаза лезет, сам бог велел.

— Ты считаешь, что кто-то задался целью напугать тебя? Именно тебя? Ты уверена?

— В таком деле уверенной быть в чем бы то ни было невозможно. Это ежу понятно. Но я не вижу, как это связано с тобой… Такое ощущение, что ищут какую то определенную шмотку, которая в принципе принадлежит мне, я, видимо, ношу ее иногда, ведь выпотрошили даже стиральную машинку… Это маньяк! — неожиданно, будто прозрев, воскликнула Юля. — Точно, маньяк. Фетишист! Тогда все сходится, — с энтузиазмом принялась развивать эту мысль подруга, видя недоверчивое выражение моего лица. — Заметь, он интересуется только одеждой.

Людям он, в принципе, вреда не желает. Он специально выбирает время, когда никого нет в помещении… Варю он тоже не ожидал увидеть, не знаю, что между ними произошло, вероятно, она ему пыталась помешать…

— Или она узнала этого маньяка, — высказала предположение я.

— Ты думаешь, это кто-то из знакомых, может, даже близких людей? — побледнела Юля.

До этого она так увлеклась своими рассуждениями, что даже о страхе позабыла. Своими словами я вновь вернула ее в реальность.

— Да ничего я не думаю. Я вообще не верю, что это маньяк. Воры действуют, как настоящие профессионалы, даже сигнализация им нипочем. Да и вряд ли один человек в состоянии за пару-тройку минут от срабатывания сигнализации до прибытия милиции устроить такой беспорядок… Да и колье с маньяком не вяжется.

Он ведь руководствуется «идейными» соображениями. Так что не обольщайся, никакой это не маньяк. Дело намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, — «утешила» подругу я.

— Спасибо на добром слове, — проворчала Юля. — Что ты делать-то предлагаешь? Если все так сложно, как ты говоришь, то полагаться только на милицию смешно. Надо бы привлечь к расследованию кого-нибудь более умного и расторопного…

— Например? — заинтересовалась я.

— Того, кто будет делать это за деньги. Причем — за большие. Я думаю, ты не станешь спорить, что мы обе кровно заинтересованы в скорейшей поимке этого самого маньяка или еще бог знает кого. Даже если угрожают только мне, то, пока он на свободе, и ты тоже не сможешь спать спокойно. Так что придется скинуться на частного сыщика, подруга.

— Деньги не проблема, — пожала плечами я. — Только вот где такого специалиста найти в этом городе, да еще чтобы он лохом не оказался — это вопрос. Тебе случайно раньше не приходилось обращаться в такие учреждения?

— Не-а… — разочарованно протянула Юля. — Я думала, ты знаешь, как такие дела делаются…

— Конечно. Только не здесь. У себя я бы в два счета вышла на нужных людей… А тут я улицы и то не все знаю…

— Ну и как же нам быть?

— Придется опять к Диане обращаться. Пусть пришлет нам какого-нибудь паренька пошустрее. А в милиции-то что говорят?

— Пока ничего особенного. Про склад и Варю они пока не в курсе. Я рассказывать не стала, но они все равно узнают и тогда займутся делом всерьез. Пока же они не проявили особой заинтересованности.

— Значит, пара дней у нас в запасе есть. Если ничего не удастся разведать за это время, то мне придется искать новое пристанище…

— А мне трястись от страха, как овечий хвост, — недовольно закончила Юля. — Давай-ка, подруга, набирай побыстрее Дианкин телефон.

Диана Ярославовна Городецкая — моя самая давняя и самая преданная подруга. Познакомились мы давно, лет двенадцать назад, на курсах испанского языка, и с тех пор почти не расставались. Диана, несмотря на свою яркую и до невозможности легкомысленную внешность, оказалась умным, порядочным и удивительно доброжелательным человеком. С ней было не только весело, интересно и комфортно, но и, что я считаю наиболее важным, на ее помощь можно рассчитывать в любое время и в любом деле.

Именно Диана пять лет назад помогла мне устроить личную жизнь и обрести недолгое счастье, познакомив с Павлом… Вернее, если быть абсолютно точной, то сначала она представила меня не моему будущему мужу, а его другу и компаньону в бизнесе Сереже Муратову. Парня как раз незадолго до этого бросила жена, и Диана, знакомя нас, хотела сразу одним выстрелом уложить двух куропаток: помочь приятелю утешиться и мне шанс давала подцепить на крючок состоятельного молодого человека. Сергей мне понравился, и даже очень, что скрывать… Но как только я увидела его друга, Павла Лебедева, то сразу же позабыла обо всех остальных мужчинах на этом свете… Нельзя сказать, чтобы он был красивее Сергея, умнее или сексуальнее. Просто я сразу поняла: Паша создан для меня. Он — моя вторая половинка, которую я так неожиданно и удачно сумела найти среди тысяч и тысяч окружающих меня мужчин… Вероятно, при встрече со мной он почувствовал то же самое. Мы поженились очень скоро, не сомневаясь и почти не раздумывая. Диана была свидетельницей на нашем бракосочетании и искренне радовалась, что судьба моя, в отличие от ее, сложилась так счастливо и удачно.

Если смотреть со стороны, жизнь Дианы выглядит не менее респектабельно и стабильно, чем у других окружающих ее женщин. Она красива, умна, богата… И лишь немногие знают, какой нелегкий и извилистый путь пришлось ей пройти, чтобы заработать это видимое благополучие.

Проведя детство и юность в довольно обеспеченной семье, я никогда особо не придавала значения такому низменному понятию, как деньги.

Дина же, родившись бедной, почти нищей, рано научилась ценить те блага, которые они приносят с собой. Чтобы вырваться из перенаселенной, шумной коммуналки и помочь младшему братишке получить образование, девушке пришлось прямо после окончания школы выскочить замуж за совершенно нелюбимого, почти пожилого, но очень богатого мужчину. Давид имел иностранное подданство и увез Диану жить во Францию. Сначала все складывалось хорошо, муж не обманул ожидании, баловал свою молоденькую жену, помог ее братишке с учебой, даже купил родителям жены отдельную жилплощадь взамен убогой комнаты в коммуналке…

Спустя всего год Диана умудрилась родить своему убеленному сединами мужу прелестную дочурку… А еще через год этот старый ловелас влюбился в свою учительницу по йоге, развелся с Дианой и выпроводил ее из Франции обратно в Россию. Все бы, в принципе, ничего. Всякое в жизни случается, но для Дианы этот разрыв стал ужасным ударом, от которого она не может оправиться до сих пор. Давид не дал бывшей жене забрать свою дочку с собой, мало того, он даже видеться с ней Диане запретил. На денежное пособие, которое ей выделил бывший муж за отказ от Натали, девушка могла бы довольно безбедно существовать здесь, в России, но она не желала смириться с потерей дочери. Долгих пять лет обивала она пороги различных инстанций, добиваясь хотя бы права видеться со своей девочкой, пока не поняла всю тщетность своих усилий. Тогда Диана решила действовать, как говориться, другим путем. Она снова вышла замуж.

Ее новому избраннику было глубоко за семьдесят, зато его состояния и влияния вполне хватило для того, чтобы добиться судебного пересмотра дела об опеке над Натали. Диана получила реальный шанс вернуть себе дочь, но уже вполне взрослая девочка, почти восемь лет воспитывающаяся в атмосфере неприязни к собственной матери, прямо в зале суда устроила истерику и наотрез отказалась ехать с ней в далекую Россию к голодным белым медведям, как заявила она судье. После этого Диана впала в жуткую депрессию и чуть не покончила жизнь самоубийством. Ее второй муж, несмотря на возраст, оказался добрым и понимающим человеком, он очень помог жене в этот самый трудный период ее жизни… За это Диана отвечала ему взаимностью и глубокой преданностью, ухаживала за ним, когда он целых два года после инсульта не мог подняться с постели, подолгу сидела с ним, читала книги, даже уколы ему делала сама, не доверяя медсестрам и сиделкам. Три года назад Алексей умер, и подруга унаследовала его огромное состояние. Боль от утраты дочери слегка притупилась, она снова стала веселой, жизнерадостной женщиной, которую обожают все вокруг и принимают с распростертыми объятиями в любой, самой изысканной компании. К дружбе Диана относится очень серьезно, отдается ей целиком и полностью. Не случайно четыре месяца назад, когда разум мой как будто помутился, а силы оставили, ноги сами привели меня к порогу Дианы. Она смогла сделать все как можно лучше, разыскала Юлю, сама отвезла меня в этот город и устроила с наиболее возможным в той ситуации комфортом.

Трубку в квартире Дианы долго не брали. Я уж подумала, что ее нет дома, когда все же услышала ее чуть хрипловатый, такой родной голос.

— Алло! Кому это так не терпится? Я ванну принимаю, вообще-то…

— Не шуми. Это я, Лиза.

— Привет! — обрадовалась Диана. — Как ты там? Не умерла еще от скуки?

— Да нет, Дин. Последнее время тут совсем даже не скучно. Бодро и весело.

— Случилось что-то? — забеспокоилась подруга. — Неужели пронюхали о твоем убежище?

Я, честное слово, никому! Ни одной живой душе не проболталась…

— Не тарахти, Дин. Скажи лучше, как там вообще… Как дело мое? Может, сдвиги какие-то есть?

— Откуда?.. — враз поскучнела Диана. — У ментов ты по-прежнему подозреваемая номер один, но вроде успокоились пока. Валя говорит, уж месяца три не появлялись. Затихарились, падлы… Наш следователь тоже пока ничего нового не смог обнаружить, говорит, он и его парни обследовали все окрестные полянки, никаких следов захоронения свежего не заметно, он очень надеялся, что, как только сойдет снег, поиски принесут какие-нибудь плоды, но, как ты знаешь, это тоже оказалось пустой тратой времени…

— А я сразу говорила, не надо зацикливаться на этом трупе, пусть лучше машину ищет… Ту самую, с тигром на капоте…

— Как можно ее найти, если ты ничего, кроме этого несчастного тигра, запомнить не смогла? — с легкой досадой в голосе отозвалась подруга. — Эти парни его закрасили давно… В парке вечером тебя тоже никто не видел… Надо же было тебе, Лизка, так капитально влипнуть! Хоть бы меня в тот раз пригласила прогуляться, теперь бы беды не знала.

— Просто этот твой следователь оказался настоящим профаном. Не стоило полностью полагаться на него одного, слава богу, у меня достаточно средств, чтобы нанять для расследования лучших сыщиков…

— Он и есть лучший, — слегка обиделась Диана. — О нем все отзываются, как о настоящем профессионале, и потом, он, работая в милиции, может быть в курсе и официального расследования тоже…

— Так почему результатов-то нет до сих пор?

Прошло целых четыре месяца, а дело запутывается все сильнее…

— Это не его вина, Лиз. Просто звезды так сошлись… Все, как назло, против тебя… Но ты не отчаивайся. Возможно, эти парни проявятся еще где-нибудь… — Особой уверенности в голосе Дианы не чувствовалось.

— Все ясно. На фронтах без перемен, — не на шутку расстроилась я. Все-таки хотелось верить, что наша милиция не совсем уж бездействует, поднатужится и рано или поздно разберется, что к чему… К сожалению, жизнь показывает, что надежд остается все меньше и меньше.

— Ты говорила, что случилась еще какая-то неприятность… — подала на том конце голос Диана. — Помощь требуется?

— Угадала, — вздохнула я. — Нам с Юлей частный сыщик нужен. Да поумнее и порасторопней.

— Неужели ты и там умудрилась во что-то влипнуть? — воскликнула Дина.

— Нет, — поспешила я ее успокоить. — Маньяк тут завелся.., или еще кто, бог их, ненормальных, поймет. На Юльку охотится.

— Да ты что! — ахнула Диана. — А ты при чем?

— Потом расскажу. Ты поторопись, парня найди поскорее, не хочется вплотную с милицией связываться…

— Понятненько, — пропела подруга. — Уже лечу. Будет тебе, Лизавета, бэтмэн!

— Кто?! — не поняла я.

— Ну, супермен, летящий на помощь, — пояснила довольная Диана. — Знаю одного такого, быстро с любым маньяком разберется.

— Спасибо, Дин, — искренне поблагодарила я. — Ждем с нетерпением.

— Ну, что она сказала? — с любопытством набросилась на меня Юля, как только я положила трубку.

— У нее уже есть на примете подходящий товарищ, который и выезжает в нашу сторону ближайшим паровозом.

— Слава богу! Теперь я спокойна. Когда за дело берется Диана, можно спать спокойно. — Я внимательно посмотрела на Юлю, но так и не поняла, шутит она или говорит серьезно. — А в твоем деле, как я поняла, по-прежнему без перемен?

— Совершенно, — с досадой откликнулась я. — Диана уговорила заняться моим делом какую-то шишку в прокуратуре, как говорится, в частном порядке, этот следователь денег запросил кучу, а дело так и не сдвинулось ни на шаг…

— Значит, нужно еще кого-то нанять…

— Боюсь, это уже не поможет… Время упущено…

— Но нельзя же вот так вот пускать все на самотек… Нужно что-то делать! Ты не можешь вечно сидеть здесь, скрываясь от милиции, да и еще бог знает от кого…

— Возможно, я была не права, так поспешно скрывшись из дома, — задумчиво отозвалась я. — Последнее время эта мысль все чаще стала посещать мою голову. Этим побегом я как бы подтвердила свою виновность в глазах правоохранительных органов… Но что сделано, то сделано, теперь уж не воротишь. Тогда я была в таком ужасном состоянии, что соображала с большим трудом. Я знала только одно: что ни при каких условиях не могу попасть в тюремную камеру…

Я мало чего боюсь в жизни, ты знаешь, но я не переношу маленькие замкнутые помещения…

Я сразу впадаю в депрессию, мой психоаналитик говорит даже, что при длительном заключении в замкнутом пространстве я запросто могу сойти с ума…

— И что ты теперь намереваешься делать? — с сочувствием посмотрела на меня Юля.

— Ума не приложу. Нужно сначала разобраться с нашими ограблениями… А потом буду думать, что еще можно предпринять…

Мы попили кофе, еще раз обсудили планы на будущее, после чего я собралась уходить.

— Прямо боюсь к себе идти. Теперь уж и не знаю, какой сюрприз меня там может ожидать, — искренне призналась я.

— Хочешь, я с тобой поеду? — не очень охотно предложила Юля.

— Не стоит, сама же говоришь, нам они вреда не желают… Да и потом — вдруг ты милиции понадобишься? Той или другой. Не стоит заставлять их искать тебя по городу. А мне по дороге еще к Шуре заехать надо. Она за прилавком сегодня, как назло, одна. Надежда приболела в самый неподходящий момент.

— И не побоялась она одна после ограбления торговать? — с удивлением спросила Юля.

— Ах, да! Я и забыла тебе рассказать. Я охранника наняла, — сказала я.

— Когда?

— Так прямо сегодня утром. Когда Сашка закапризничала, я подумала, что это ерунда, — пустилась в объяснения я, увидев недоверчивый взгляд Юли. — Но она продолжала настаивать, тут как раз парнишка и подвернулся.

— Что за парень?

— Да просто покупатель зашел.

— И так вот сразу согласился пойти в охранники?

— А что? Деньги лишними не бывают, да и Шурик у нас — девка хоть куда.

— Ну, разве что, — проворчала Юля. — Но все же советую гнать его в шею. Зайди в агентство и найми нормального специалиста.

— Да ну тебя, Юль. Ты в каждом видишь или врага, или жулика…

— Зато ты у нас больно уж доверчива… Не по годам. Пора бы уже понять, куда наивность приводит.

— Тебя не переспоришь, — улыбнулась я. — Только хочу тебе напомнить, что в моем случае доверчивость и наивность совсем ни при чем. На моем месте мог оказаться каждый. Даже самый умный-преумный перестраховщик.

Я поцеловала Юлю в щеку и открыла дверь на лестничную клетку. В этот момент прямо к моим ногам спикировал сложенный вдвое листок бумаги. Я выглянула наружу. За дверью и на лестнице никого не было. Осторожно подняв листок, я развернула его и прочла: «Не валяй дурака. Верни то, что тебе не принадлежит. Все равно воспользоваться не сможешь».

— Что это такое? — в ужасе прошептала из-за моего плеча подруга. "

— Похоже, ты была права, — задумчиво произнесла я. — Они действительно что-то ищут.

Как думаешь, что бы это могло быть?

— Ума не приложу! — искренне, с налетом истеричности воскликнула, Юля. — Что за черт?!

Когда мы пришли, никакого листа не было. Выходит, ОНИ где-то вокруг дома сшиваются и могут вернуться в любой момент? Может, стоит попросить у ментов защиты? Как думаешь?

— Попроси, — равнодушно отозвалась я, закрывая дверь. — Только толку от этого не будет.

Лучше подумай и вспомни, может, ты брала у кого вещи какие-нибудь?

— Да ничего я чужого в жизни не брала! Тем более, сама говоришь, их тряпки в основном интересуют. Я брезгую ношеные тряпки надевать, ты же знаешь. Я на складе если что-то и беру особо приглянувшееся, то сначала в химчистку сдаю.

— Может, случайно кто-то оставил у тебя часть одежды? — настаивала я. — Подсунуть могли.

— Я пока в своем уме, Лиз. Что я, шмотки чужой не замечу? Да и не водила я к себе никого уж лет сто, а подсунуть куда мне могли? В дамскую сумочку?

— Но что-то же ведь эти ребята ищут? — воскликнула я. — И вещь эта им, видимо, очень сильно дорога. Они даже на убийство решились ради нее.

Вспомнив о нелепой смерти Варвары, мы с Юлей снова загрустили. Поняв, что подруга, похоже, и правда не знает, чего хотят от нее преступники, я по-настоящему испугалась. Это лишает нас возможности добровольно отдать им искомое, а переубедить неизвестно кого неизвестно в чем — такое вообще граничит с фантастикой.

Тем более они действуют так убежденно и целенаправленно, что чувствуется: в своей правоте парни уверены.

— Судя по записке, они не нашли свою драгоценность… — почесывая нос, предположила Юля.

— А это значит, все еще только началось, — закончила я ее мысль.

— Всегда удивляюсь тупости преступников, — раздраженно забегала по кухне подруга. — Нет бы написать: верни то-то и то-то. Так нет. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

Бред!

— Знаешь, а это идея! — осенило меня. — Если они наблюдают за домом, то можно попробовать с ними договориться.

Я схватила два листа из принтера, скрепила их степлером и написала крупными буквами: «Что вы ищете? Скажите конкретно!» Потом я прикрепила это письмо на стекле кухонного окна.

— Теперь остается только ждать. Если они не совсем уж тупые, поймут: мы не в курсе того, что их интересует. Может, сунут в дверь еще одно письмо.

Юля с сомнением скривила губы:

— Или подумают, что мы приготовили им ловушку.

— Может, и так, — согласилась я. — Но попробовать стоит. Или ты предлагаешь что-то другое?

— Нет, — печально призналась Юля. — Я вообще не понимаю, что происходит. Спать ложилась — все было тихо и спокойно, а как милиция с утра разбудила, так я никак в себя прийти не могу. То одно, то другое… Ни минуты покоя, а главное, понять ничего невозможно…

— Не расстраивайся. — Я обняла подругу за плечи. — Потерпи немного. Вот увидишь, все разрешится лучшим образом… — Честно сказать, четыре месяца назад я напрочь перестала верить в положительный исход, но знать об этом Юле вовсе не обязательно. Особенно сейчас.

— Что же все-таки они могут искать? — не унималась подруга. — Что это за шмотка такая, за которую и убить не страшно? Сколько же она стоит, если даже бриллиантовое колье в компенсацию не подходит?

— Я думаю, не сама тряпка важна, а что-то, с ней связанное. Кто-то где-то в ней был, или пятна крови например…. Хотя бред это все! Так фантазировать можно до бесконечности.

— А может, там в карманах что-то было?

— Тогда придется вернуться к началу наших поисков. Откуда эти карманы появились в твоей квартире или в офисе? Нет, нужно ждать их ответа. Сами мы с тобой ни до чего не додумаемся. Ты ни с какими политическими деятелями или с мафиози не встречалась в последнее время?

— Да нет вроде. Как раз сейчас у меня плебейский период. В смысле, встречаюсь с интеллигентными, но нищими инженерами… Месяца три уже приличного кавалера на моем горизонте не появлялось. Чуть ли не самой за ресторан вчера платить пришлось.

— Не переживай, — посчитала я своим долгом утешить подругу. — Городок маленький, приличных мужиков по пальцам пересчитать можно. И все разобраны.

— То-то я смотрю, ты за четыре месяца ни с одним даже за ручку не прогулялась… А ведь девка ты видная, иногда прямо на улице парни останавливаются, сраженные твоей красотой…

— Не надо об этом, Юль, — с тоской посмотрела я на нее и отвернулась к окну. — Неужели ты не понимаешь, я сейчас и думать не могу о мужчинах. У меня муж четыре месяца назад умер!

Я его даже похоронить по-людски не смогла…

А ты говоришь… — К горлу подступил колючий комок, глаза покраснели.

— Извини, — с искренними нотками раскаяния в голосе попросила Юля. — Ты так хорошо держишься… Я как-то забыла… Ты мужа очень любила?

— Любила. — Усилием воли я быстро смогла взять себя в руки. — Очень, не очень… Не знаю.

Мне с ним было хорошо и спокойно. Я ведь здорово покуролесила в молодости, а Павла как встретила, и все это мне мишурой показалось.

Захотелось семьи, покоя, детей…. Не успели…

— Вы сколько прожили? — участливо спросила Юля.

— Четыре года.

— Немного, — протянула подруга. — Только-только медовый месяц закончился, по большому счету.

— Обязательно сейчас об этом говорить? — начала раздражаться я. — И так на душе погано.

— Я просто хотела сказать, что трудно, наверное, столько времени без ласки…

— Прекрати! — закричала я. — Это не твое дело. Поняла? И ничье!

— Извини, — испугалась Юля. — Я не хотела тебя обидеть.

— Ладно. Не бери в голову, — глухо отозвалась я. — Пойди посмотри, может, уже ответ пришел?

Вернулась Юля быстро. И без слов было понятно, что в дверях ничего не было. Я уже полностью взяла себя в руки.

— Ладно, сиди жди. Да дверь смотри никому не открывай, ни милиции, ни почтальону, ни водопроводчику. На задвижку запрись и сигнализацию включи. Поняла?

— А ты не можешь еще немного со мной посидеть? — робко спросила Юля.

— Мне нужно съездить домой и в магазин.

Вдруг и там сюрпризы нежданные… Мы ведь так и не поняли даже приблизительно, что от нас хотят…

— От меня, — поправила Юля.

— Это ты так думаешь. А я пока ни в чем не уверена. Ни в чем нельзя быть уверенным, если даже сути дела не представляешь… Мне правда нужно идти. Сюда в любой момент менты прибыть могут… Я, как домой попаду, телефон свой возьму, можно будет постоянную связь держать.

Держись, подруга, не дрейфь. Прорвемся, — ободряюще улыбнулась я и вышла из квартиры.

В магазин я входила с некоторой опаской.

Я уже привыкла к неприятным сюрпризам и ожидала их везде, в любом подходящем и неподходящем месте. На тихий звонок колокольчика из подсобки выскочила раскрасневшаяся Шура.

— Это вы, Елизавета Анатольевна? — смущенно залепетала она. — А мы с Юрой чай пьем.

Не присоединитесь, пока народу нет?

Как бы в ответ на ее слова в зал вошли сразу несколько женщин и устремились к стойкам с одеждой. Шура, вздохнув, поспешила обслуживать покупательниц. Я же прошла в подсобное помещение. За столом сидел смущенный Юра с чашкой в руке, перед ним стояла полная миска любимого Шуриного варенья из крыжовника.

Увидев меня, парень вскочил так резво, что чуть не выплеснул на себя жидкость из чашки.

— Чего ты дергаешься? Сиди, — сказала я и налила себе чаю. — Как день прошел? Никаких происшествий не было?

— Нет. Нормально все, — поспешно ответил Юрий.

— Что надумал?

— В каком смысле? — не понял парень.

— Работать у нас будешь? Или не понравилось?

— Не знаю еще. Вообще-то у вас прикольно.

А зачем вам охранник? Спокойно все вроде…

— Да глупость утром случилась. Залезли в магазин то ли наркоманы, то ли хулиганы. Взять ничего не взяли, а девчонку напугали. Отказывается работать без охраны.

— Что, совсем ничего не взяли? Даже денег? — удивился Юрий.

— Не бывает здесь денег приличных. Особенно на ночь их не остается. Вообще брать нечего.

Дураком надо быть, чтобы лезть сюда сквозь две двери железные…. Не думаю, что такое повториться может. Вторых таких дураков сложновато найти будет.

— Тогда и охрана не нужна… — протянул парень..

— Это мне решать. Тебя уговаривать не стану, если не хочешь.

— Да нет, я не против, — поспешил заверить Юрий. И вдруг резко сменил тему:

— Одежда у вас, я посмотрел, хорошая вся такая, и не скажешь, что ношеная.

— Зато цена в пять раз ниже, чем у новой, — рассеянно заметила я, думая о своем.

— Вы сами, наверное, только тут и одеваетесь.

— Я — нет. Брезгую, — коротко ответила я. — А девчонки с ног до головы экипируются, не отходя от рабочего места. Всю зарплату тут оставляют. Хотя, если честно, то и они в последнее время интерес к шмоткам потеряли. Набрали всего под завязку. А ты посмотри. У нас и мужских вещей хороших много. Вчера четыре мешка привезли, ты поспеши, выйдет с больничного Надежда — все самое лучшее для своего мужа и сыновей утащит. Пользуйся моментом. Можешь зарплату за сегодняшний день вещами взять. Если подороже получится, ничего страшного.

— Может, сами предложите что-нибудь стоящее? Раз только вчера привезли, наверное, еще помните ассортимент.

— Не очень. Я рано вчера уехала, развесить только один мешок успели. Сегодня вообще не до этого было с утра. Сейчас Шура освободится, займется остальными тремя мешками. Поможешь ей, заодно и выберешь, что понравится.

А мне идти пора. Я только деньги забрать заехала да посмотреть, как тут у вас дела. Ты давай, определяйся насчет работы. Хорошо? — Юрий кивнул в ответ, я взяла сумочку и вышла из магазина.

Слава богу, дома тоже все было нормально.

Если, конечно, эту микроскопическую квартирку из двух комнат размером с приличный туалет можно назвать домом. В прошлые времена у меня ванная была в два раза больше теперешней гостиной… Но это ерунда. Я не собираюсь жить здесь вечно. Когда-нибудь эта нелепая ситуация должна в конце концов как-то разрешиться.

Я разулась и легла на диван. Сомнения не оставляли меня. Я никак не могла отделаться от мысли, что вся это свистопляска каким-то образом связана со мной. Ума не приложу, каким боком я во всем этом деле, но интуиция подсказывает самое плохое. Юля права в одном: все эти события навалились на нас так внезапно, что мы оказались перед ними слабыми и беззащитными. Судя по всему, что-то непредвиденное, что спровоцировало все эти неприятности, случилось в самые ближайшие дни, возможно, вчера… Но вчера, впрочем, как и позавчера, и два дня назад, не случилось ничего необычного.

Дом, работа, продуктовый супермаркет.., ничего, что бы хоть как-то выбивалось из повседневной череды событий. Нет. Я точно не имею представления, чем могла привлечь внимание преступников…. Мои размышления прервал резкий телефонный звонок.

— Елизавета Анатольевна, — услышала я дрожащий голос Шуры, мне даже показалось, что она плачет. — Нас снова ограбили!

— Как? — опешила я. Такой наглости со стороны злоумышленников я никак не ожидала. — Я же только что у вас была…

— После вашего ухода минут через десять подъехала машина. Двое парней в масках забрали три вчерашних нераспакованных мешка и уехали!

— А Юра? Он, надеюсь, не стал лезть на рожон? Его не ранили?

— Юра? — Шура на мгновение замялась. — Он уехал вместе с ними…

— В каком смысле? — Я даже не сразу поняла суть сказанного.

— Он был один из них…. Елизавета Анатольевна, мне угрожали… Я боюсь… — Шура наконец не выдержала и разрыдалась.

— Я немедленно выезжаю к тебе! Запрись на задвижку и жди меня. Милицию не вызывай. От них все равно никакого толку. Поняла? — приказала я.

— Да, — горько всхлипнула девушка. — Они угрожали мне пистолетом…

— Чем?! — ахнула я.

— Пистолетом. Таким железным.., большим.

Мне страшно!

— Я еду, Шура. Еду.

Последние слова я произносила, уже обувшись и с сумкой в руках.

Прежде чем открыть дверь, Шура долго и придирчиво рассматривала меня в замочную скважину. Потом распахнула дверь, втянула меня внутрь и снова поспешно захлопнула тяжелую створку. Выглядела она напуганной и встрепанной, как нахохлившийся воробей.

— Рассказывай, что случилось после моего ухода, — сразу приступила я к делу.

— Как только за вами закрылась дверь, этот Юра попросил всех покупателей выйти и закрыл вход на задвижку. Потом вытащил пистолет и начал ко мне приставать.

— Домогаться, что ли? — не поняла я.

— Если бы! — истерически вздохнула Шура. — Он заставил меня три раза рассказать, что мы с вами делали вчера. Кто товар привез, кто грузил, куда мы первый мешок развесили? Брали ли мы что-то из этих шмоток домой… Я чуть не описалась от страха!

— Его интересовали вчерашние четыре мешка? Я правильно поняла? — спросила я.

— Именно они Он даже осмотрел каждую вещь, вывешенную нами вчера на стойки, даже по журналу прихода их проверил…

— Что потом было? — нетерпеливо поторопила я Шурочку.

— Потом он сотовый достал, позвонил кому-то. Через пять минут в магазин ввалились два парня в масках с прорезями для глаз. Забрали три оставшихся мешка и уехали.

— Какая машина у них была?

— Не знаю. Я выглянуть не рискнула. Сразу дверь захлопнула и засов задвинула. Слышала только, как мотор завелся… Неужели им настолько нужны комиссионные тряпки, Елизавета Анатольевна? Вроде серьезные люди.., с оружием…

— Не говори глупостей, Саш. При чем тут тряпки… Они ничего не сказали на прощанье? Может, угрожали опять или передать что-то просили?..

— Угрожали, само собой, — нервно отозвалась девушка. — Они постоянно только и делали, что кричали на меня и пистолетом махали….

Эх, а я этого гада вареньем угощала своим любимым… Надо же, как прикидывался, гад!.. Артист прямо… Да, и передать велели вам, что еще вернутся, возможно.

— Зачем? — удивилась я. — Разве они опять не все, что хотели, забрали?

— Кто же их знает… Что-то типа того сказали: «Если не найдем то, что вы забрали, вернемся. Тогда уж вам мало не покажется». Вы не обижайтесь, Елизавета Анатольевна, но пока все это не закончится и преступников не арестуют, я на работу не выйду. И охранников никаких мне больше не надо!

— Не волнуйся, Шура. Я и сама не собираюсь судьбу испытывать. Закроем магазин от греха подальше. Иди, собирай вещи, я отвезу тебя домой. Не дай бог, в дороге с тобой что-нибудь приключится.

— А что? Они и на улице могут меня поймать? — всполошилась Шура.

— Зачем им это? — поспешила я успокоить девушку. Хотя сама не знала ответа на этот простой вопрос. — На всякий случай не шляйся без дела по улицам, вечером особенно. — Я совершенно некстати вспомнила Варвару. По спине побежали мурашки.

Высадив Александру у подъезда ее родителей, я наконец-то смогла сосредоточиться и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Кажется, положение начинает проясняться. Ребят, бог знает почему, со страшной силой заинтересовали четыре мешка, доставленные нам вчера. Их пытались найти на складе, потом узнали адрес, по которому они были отправлены, и рванули к нам.

Почему-то они не взяли то, что им надо, сразу, видимо, их кто-то спугнул, или еще что-то не сложилось… Когда магазин открылся, в разведку направили милого мальчика Юру. Ему несказанно повезло: мы сами предоставили ему возможность досконально разобраться во всех подробностях. Он неплохо сыграл свою роль наивного молодого человека, чем вызвал не только Шурино, но и мое безграничное доверие. Узнав все, что хотел, он вызвал подельников и вывез интересующие их мешки. Перед этим он тщательно осмотрел вещи из первого мешка, они его не заинтересовали. Тянуть время дальше ребята сочли нецелесообразным и, прихватив оставшиеся мешки, удалились, пообещав вернуться… Ну что же, будем надеяться, что они обнаружат свою самую нужную вещь в одном из мешков и оставят нас наконец-то в покое…. Одно только никак не укладывалось в выстроенную мной версию: зачем преступники посещали квартиру Юли? Не думали же они, что подруга таскает мешки к себе домой? Да и не могли они не заметить, что шмотки спокойно пребывают у нас в подсобке. А ведь к Юле парни пожаловали намного позднее… Видимо, что-то я в своих рассуждениях все-таки упустила… Господи! Быстрее бы прибыл сюда Дианин сыщик. Наверное, специалисту ничего не стоит разобраться в таком элементарном деле…

Юля, когда я, спустя несколько часов, к ней приехала, не порадовала меня никакими новостями. Правда, надо признать, в данном случае отсутствие новостей — уже приятно.

Хотя нет. Кое-что новенькое я при встрече с подругой все же увидела. Юлька за время моего отсутствия успела убраться в квартире и заодно напилась как сапожник. Сидела на кухне и блаженно улыбалась, глядя на пустую бутылку из-под виски. Интересно, утром она была полная?

Если да, то, проснувшись, подруге придется маяться от тяжелейшего похмелья… Я никогда не понимала людей, старающихся заглушить боль или страх алкоголем. По-моему, от выпитого все чувства только усиливаются и обостряются, а уж о похмелье вообще говорить не приходится. Хотя — каждому свое. У Юльки собственная голова на плечах имеется. В этой ситуации мне ничего не оставалось, кроме как уложить подругу в постель, выключить свет, дверь захлопнуть и подаваться восвояси.

Медленно спускаясь по лестнице, я вдруг заметила, что в почтовом ящике Юли что-то белеет. Сквозь отверстия в дверке я разглядела сложенный вдвое листок бумаги, очень напомнивший мне тот, который утром упал к моим ногам у Юлькиной двери. Ключа от ящика у меня не было, а возвращаться к подруге не хотелось, ей следовало хорошенько выспаться, да я и не была уверена, что она даже на самый настойчивый звонок соизволит подняться с кровати.

Вытащив из прически самую длинную шпильку, я постаралась подцепить краешек листка.

Наконец мне это удалось. Второй рукой я немного отогнула дверку. Пришлось, конечно, повозиться, но все же мне удалось просунуть листок в образовавшуюся щель. Я выхватила записку, но развернуть и прочитать ее не успела. Кто-то цепко ухватил меня сзади за локоть.

— Я давно за вами наблюдаю, девушка. Мне кажется, вы только что похитили что-то из этого ящика.

Я выдернула руку из железных пальцев и резко обернулась. Листок я на всякий случай засунула в карман. Позади меня стоял здоровенный парень в короткой кожаной куртке и черных джинсах. Через его плечо была перекинута довольно объемистая спортивная сумка.

— Видите ли, украсть можно у чужих, а это мой собственный ящик, — постаралась как можно любезнее ответить я. — Я просто забыла дома ключ от ящика, а подниматься не захотелось. Понимаете?

Парень молча недоверчиво смотрел на меня и улыбался. Улыбка его показалась мне омерзительной. Черт возьми! Не везет так не везет. Только бдительных граждан мне сегодня и не хватало! Молодой человек продолжал молчать. Я посчитала вопрос исчерпанным и решительно направилась к выходу. Но тут нахал снова больно ухватил меня за плечо.

— Так, значит, вы, гражданочка, проживаете в восемнадцатой квартире? Я правильно понял?

— Вот именно, — раздраженно ответила я, стараясь освободиться из его цепких пальцев. — Удивительно быстро до вас информация доходит!

— А документики не будете так любезны показать? — продолжал гнуть свое парень.

— Ты что, с дуба рухнул? — уже довольно грубо выкрикнула я. — С какой это стати я должна тебе что-то показывать? — Видя, что он продолжает нагло ухмыляться, я поняла, что грубостью его, пожалуй, не проймешь. Тащить в квартиру Юли какого-то постороннего мужика совершенно не входило в мои планы. — Нет у меня с собой документов, — недовольно пробурчала я. — Зачем носить с собой паспорт? Я всего-то в магазин вышла…

— Вместе с ключами дома забыли? — участливо поинтересовался молодой человек. Я кивнула. — Ну так за чем же дело стало? Давайте поднимемся и проверим. — Он внушительным тычком развернул меня лицом к лестнице и потащил наверх.

— Ты что делаешь, ненормальный? — рассвирепела я. — Я тороплюсь, отпусти сейчас же! — Он не обращал на мои вопли совершенно никакого внимания. — Я сейчас кричать начну, и соседи милицию вызовут! — пригрозила я.

— Не трудитесь. Я сам милиция, — любезно отозвался парень.

— Д-да?.. — растерянно протянула я и перестала сопротивляться.

Его слова повергли меня в шок. Ну конечно!

Как я сразу не догадалась? У него же на физиономии написано, что он мент! Наверное, он шел к Юле по поводу убийства или ограбления. Неудивительно: увидев, как я копаюсь в ее ящике, парень заинтересовался… Что же теперь делать?

Я никак не могу допустить, чтобы кто-то, особенно работник милиции, проверил мои документы… Юлька, скорее всего, дверь сейчас не откроет, и этот прилипала потащит меня в отделение. Я вынуждена буду назвать свое имя, и тогда… Ну уж нет! Не для того я за эти четыре месяца потратила столько нервов и сил, чтобы вот так вот бездарно попасться!

Введенный в заблуждение моей покорностью, парень слегка ослабил железную хватку. Я собралась с силами, рванулась вперед, резко развернулась и нанесла спутнику сокрушительный удар ногой в самое уязвимое место мужского организма. При этом я мысленно поблагодарила Павла, который настоял на том, чтобы я записалась на курсы карате. Ходила туда я совсем недолго, но, видно, все же чему-то смогла научиться. У парня прямо искры из глаз посыпались от такого удара, он выронил сумку и отлетел на несколько ступенек вниз. Я, воспользовавшись его растерянностью, резво проскочила мимо его согнутого пополам тела. Путь к свободе был открыт.

Вылетев во двор, я моментально завела машину и понеслась к арке. В зеркало я краем глаза увидела молодого человека, выскочившего следом за мной из подъезда. Он лихорадочно сунул руку во внутренний карман куртки. Этот жест очень напомнил мне движение, которым гангстеры в фильмах выхватывают оружие, чтобы стрелять по колесам удаляющейся машины. Больше я разглядеть ничего не успела. Юлькин двор скрылся за поворотом.

Я долго гнала по шоссе без остановки, даже не осознавая, куда я еду и зачем. Только минут через двадцать мне удалось окончательно «отойти» от этого происшествия и взять себя в руки.

Заметив на левой стороне шоссе огромный продуктовый супермаркет, я свернула к нему и поставила свою машину на стоянку перед входом.

Достав телефон, я для начала позвонила Юле.

Как я и предполагала, трубку никто не взял.

К этому времени подруга должна была уснуть довольно крепко. Пожалуй, до утра ее добудиться не удастся не только мне, но и милиции… Интересно, успел парень номер моей машины рассмотреть? Плохо, если да. Она хоть и зарегистрирована на Петрову Юлию Евгеньевну, но все равно рано или поздно — неизбежно приведет к Лебедевой Елизавете Анатольевне. Черт возьми!

Неужели и правда придется снова срываться с насиженного места? А я-то уж обрадовалась, подумала: раз ворам удалось достать то, чего они хотят, то, возможно, они оставят нас в покое.

Найдут в мешках то, что их интересует… А если нет, то убедятся, что мы ни при чем. Прекратятся эти бесконечные сюрпризы, будто ничего и не было… Варвару, конечно, жаль… Но это дело милиции — убийц искать, мы в ее смерти не виноваты… Если бы не сегодняшняя нелепая стычка в подъезде, все могло бы снова наладиться.

Теперь же я сомневаюсь, что этот парнишка быстро оправится от нанесенного оскорбления. Могу поспорить, что он клянется из-под земли достать нахалку.

Вспомнив о преступниках, я торопливо достала из кармана скомканную записку, добытую мной из Юлькиного ящика с таким риском для жизни. Развернув и разгладив на колене листок, я прочитала написанные красным фломастером три слова: «Верни куртку, сука!» И все. Я повертела записку в руках. Больше на бумаге ничего не было. Сколько я сидела в машине, бездумно уставившись в лобовое стекло, сказать не могу.

Потом, вздохнув, я выдернула из зажигания ключи и пошла в магазин. Раз уж я попала в такой шикарный супермаркет, грех не воспользоваться возможностью накупить всяких деликатесов.

Возможно, вкусный ужин хоть немного вернет мне спокойствие и присутствие духа.

Когда я, поставив машину на стоянку, подходила к подъезду своей пятиэтажки, уже окончательно стемнело. Слава богу, этот ужасный день, кажется, наконец-то подходит к концу, подумала я и вдруг остановилась как вкопанная. Надо сказать, мне было от чего остолбенеть. На лавочке спиной ко мне сидел молодой человек из Юлькиного подъезда. Он спокойно курил сигарету, изредка поглядывая вверх на мои окна. Как удалось милиции так быстро вычислить мой адрес?! Наверное, это Юля все же открыла парню дверь и спьяну дала ему мои координаты.

Первым моим побуждением было бежать. Бежать немедленно, куда глаза глядят. Но бросить в квартире вещи, деньги, а особенно документы я не могла. Куда я подамся без них? Конечно, у меня всегда с собой есть права, но паспорт с пропиской, свидетельство о рождении и кучу других, прихваченных из дома бумаг я с собой носить не рискую… Нет. Вот так сразу бежать нельзя.

Нужно обязательно умудриться проникнуть в квартиру.

Я осторожно поставила на траву пакет с продуктами и осмотрелась. Мой взгляд остановился на короткой широкой доске, лежащей в кустах. Я подняла ее, покрепче обхватила обеими руками и, мысленно перекрестившись, со всего размаха ударила парня по затылку. Он упал с лавочки как подкошенный. Я даже испугалась, не переборщила ли я с силой удара.

Осторожно подойдя к нему, я пощупала пульс и с радостью уверилась, что он все-таки жив.

Крови тоже видно не было. Аккуратно похлопав молодого человека по бокам, я сквозь куртку почувствовала пистолет. Подумав, что оружие мне пригодится, я его вытащила и переложила в свой карман. Сумку и бумажник я даже трогать не стала.

Подхватив свой пакет, я устремилась к дверям подъезда. Едва попав в квартиру, я заперлась на все замки и, не включая свет, подскочила к окну. Парень уже поднялся и сидел на лавке, потирая разбитую голову. Слава богу, удар оказался не слишком сильным. Увечья милиционера моя хрупкая совесть могла и не перенести.

Вслед за этим я вдруг отчетливо осознала, что теперь торчу в этой квартире, как в ловушке. Парень сидит, уставившись на дверь подъезда во все глаза. Проскочить мимо него вряд ли удастся. На то, что он после такой встряски заснет, тоже особо рассчитывать не приходится… Ладно, останусь здесь до утра. Не станет же милиция ломать дверь? Молодой человек посидит-посидит, подумает, что я так и не пришла, и уйдет…

Или ему на смену утром другого пришлют. Возможно, его мне удастся обмануть… Как назло, все три окна моей квартиры выходили на одну сторону, а именно туда, где находился вход. В противном случае можно было попытаться улизнуть через окно… Но делать нечего. Буду ждать утра. Я в темноте на ощупь собрала необходимые вещи в дорожный саквояж и легла на диван в гостиной.

Кажется, несмотря на нервные потрясения этого дня, мне все же удалось задремать. Очнулась я от звука ключа, поворачиваемого в замке.

Кто-то самым наглым образом открывал дверь моей квартиры. Я соскочила с дивана и прислонилась к стене за шкафом.

Ночной визитер, не торопясь, закрыл за собой дверь. Включил в прихожей свет и начал разуваться. Выглянув из-за шкафа, я в отражении зеркала с ужасом увидела того самого парня, которого совсем недавно огрела доской по затылку. Похоже, он становится моим личным кошмаром. Откуда у него ключи от квартиры, скажите на милость? Неужели эта безмозглая алкоголичка выдала ему меня со всеми потрохами?

"Скажите на милость, — глядя, «как парень, не спеша, разувается, все больше распалялась я. — Залез в чужой дом и ведет себя, как хозяин! А еще мент называется!» Вдруг у меня в груди все похолодело. А с чего я вообще взяла, что он из милиции? Потому что он так сказал? Кретинка!

Если бы он был оттуда, то у моего подъезда не сам бы среди ночи на лавке куковал, а прислал бы группу захвата в форме… Дура! Получается, пока я выбирала в магазине деликатесы, этот парнишка шуровал в квартире Юльки? Не зря она на звонки не отвечала. Он, может, даже пытал ее, вряд ли она по доброй воле захотела выдать мой адрес… А может, он и Варвару убил?!

Парень тем временем поставил в угол сумку и пошел в ванную. Закрыл дверь, отвернул кран на полную мощность. Подивившись такой наглости, я приготовила саквояж, подскочила к ванной и закрыла ее снаружи на задвижку. За шумом воды он, похоже, этого слабого щелчка не услышал. Путь к спасению был свободен! Я осмотрелась. Куртка висела на вешалке. Я не смогла побороть любопытства. Да и потом, его бумажник мог мне впоследствии пригодиться для расследования. Опустив саквояж на пол, я достала из внутреннего кармана куртки документы. Чем дальше я их читала, тем больше у меня холодело внутри. Вместе с тем захотелось долго и дико смеяться. «Сергеев Илья Валентинович. Частный детектив» — значилось на визитке рядом с телефонами и адресом в моем родном городе. Тут же был паспорт, лицензия и разрешение на ношение оружия. Так вот, значит, это кто! Ничего не скажешь, расстаралась Диана.

Классного специалиста прислала. Слабая женщина дважды смогла отправить этого молодца в нокаут!

Я осторожно отодвинула задвижку ванной и хлопнула входной дверью. Вода мгновенно перестала шуметь. Потом из ванной осторожно высунулась мокрая взлохмаченная голова.

— Кто вы такой и что делаете в моей квартире? — строго спросила я, делая вид, что только что вошла. Больше всего на свете мне хотелось расхохотаться в голос. Я думаю, это нервное.

Увидев меня, парень прямо в лице переменился. Видно, он ожидал здесь увидеть кого угодно, только не меня. Странно, неужели Диана ему меня даже не описала? Могла бы и фото показать, между прочим!

Надо отдать Илье Валентиновичу должное, с удивлением и волнением он справился довольно быстро. Убрал с лица идиотскую гримасу и, вежливо улыбнувшись, представился:

— Сергеев. Частный детектив. Диана Ярославовна сказала, что вы в беде, и вот я здесь. — Потом парень все-таки не удержался и ядовито добавил:

— Хотя, честно сказать, не думаю, что вы в помощи особо нуждаетесь. У вас и без мужского участия неплохо получается…

Я проигнорировала его последние слова и еще более сурово продолжила допрос:

— Предположим, вы от Дианы. Откуда тогда у вас ключи от моей квартиры? Диана даже адреса моего не знает и не была здесь ни разу, только у Юльки.

— Тоже мне проблема, — с оттенком превосходства отозвался Сергеев. — Адрес и ключи вручила мне ваша вторая подруга, Петрова Юлия Евгеньевна. Надеюсь, вы еще не успели забыть, где произошло наша первое, весьма «теплое» знакомство.

— Ну что вы! — ответила ему я с самой любезной из улыбок. — Как можно! Такое не забывается.

— Кстати говоря, если бы вы не выкидывали коленца на лестнице, то мы разобрались бы во всем прямо там, у вашей подруги.

— Врать не надо было, — отрезала я. — Представился не тем, кто ты есть, вот и получил по…

Ну, не важно. Я специально не целилась…

— Но попали в самое яблочко, — закончил за меня Илья Валентинович и решил резко поменять предмет разговора:

— Войти-то можно?

Или так и будем в прихожей стоять?

— Как-то странно у вас получается, гражданин Сергеев: сначала вошли, а потом разрешения спрашиваете, — проворчала я, надевая домашние тапочки.

— Да я не собирался, — неохотно пустился в объяснения тот. — Вас дома не было, так я терпеливо на лавочке ждал. Я же понимаю, что без хозяев в квартиру неприлично ломиться, даже если ключи прихватил на всякий случай.

— А что, лавочка эта у меня в ванной располагается? — поинтересовалась я.

— Не совсем так… — замялся Сергеев, видимо, ему не хотелось признаваться, что он снова только что схлопотал по кумполу. — Обстоятельства изменились… Мне позвонить срочно понадобилось.

— Допустим. Но и телефона в моей ванной вроде бы нет. И искать его там по меньшей мере странно.

— Голова гудит, я холодной водой ее немного освежить хотел… Да что вы мне допрос-то устроили, в самом деле? — вдруг неожиданно разозлился он. — Не верите, что я от Дианы? Так позвоните, проверьте. Если помощь уже не нужна, так и скажите. Я уеду отсюда с большим удовольствием. — Последние его слова прозвучали на удивленье искренне. — Где у вас телефон?

Мне позвонить срочно нужно.

— Куда это, если не секрет? — поинтересовалась я, пропуская его в комнату.

— В милицию.

— Не стоит из моей квартиры звонить в эту организацию. Разве Диана не предупредила вас?

— О чем? — с подозрением посмотрел на меня Илья Валентинович.

— Что я не в ладах с законом, — спокойно ответила я.

— Н-нет, — растерялся парень. — Она просто позвонила мне по телефону и велела срочно выезжать. Адрес вашей подруги дала. А подробности, сказала, на месте узнаешь. Не телефонный .это, говорит, разговор… А что, это серьезно у вас.., ну, с милицией?

— Более чем, — заверила я его. В детали вдаваться мне совсем не хотелось. Илья Валентинович мне абсолютно не понравился. Не знаю, что уж такого сногсшибательного нашла в нем Диана, я лично не вижу ничего выдающегося.

Размазня. Да еще и трус к тому же, похоже. Ему совершенно необязательно знать причины, по которым я здесь отсиживаюсь. Меньше знаешь, крепче спишь. — Илья Валентинович, — продолжила я, — Диана не слишком точно вас проинформировала. Помощь в основном необходима моей подруге. Петровой Юлии Евгеньевне. Ну, вы с ней знакомы уже, полагаю… Меня это дело касается лишь косвенно… Так что о моих личных проблемах давайте пока забудем. Их просто нет. Хорошо? Единственное прошу иметь в виду: что любые мои контакты с милицией не просто нежелательны, а невозможны.

— Я это еще там, на лестнице, понял, — скроил болезненную мину Илья Валентинович. — Значит, работать я буду не с вами? — Мне показалось, что в голосе у него явно прибавилось энтузиазма.

— Вот именно. Утром я отвезу вас к Юлии. Сегодня вам придется переночевать у меня. Сейчас подруга несколько не в форме для приема гостей…

— Я заметил, — усмехнулся Сергеев.

— Я вкратце изложу вам то дело, ради которого мы вас пригласили. К утру вы обдумаете свои действия и выскажете предложения нам. Идет?

Он молча кивнул и направился в прихожую.

— Я же сказала, поедем к ней завтра! — крикнула я ему вслед..

— Я должен позвонить в милицию, — спокойно пояснил Илья Валентинович. — Раз этого нельзя делать из вашей квартиры, то я позвоню с улицы. У меня сотовый есть.

— У вас что-то случилось? — участливо поинтересовалась я.

— Пистолет потерял, — неохотно буркнул Сергеев. — А это не шутка! Вдруг человек, который его взял, застрелит кого-нибудь… Или ларек ограбит. Тогда мне отвечать придется.

— Может, все обойдется? — с надеждой сказала я.

— Не думаю. Раз взяли только пистолет, значит, он зачем-то очень нужен грабителю. Логично? — спросил Илья Валентинович и взялся за ручку двери.

— Логично, — вздохнула я и полезла в карман. Расставаться с оружием было жалко, но связываться с милицейскими разборками хотелось еще меньше. — Вот. Возьмите. — Я протянула Сергееву его пистолет.

Он даже ничего не сказал. Вернее, он хотел бы. Даже рот пару раз открыл. Но звука членораздельного так ни одного и не издал. Лицо его исказила какая-то болезненная гримаса, а рука сама потянулась к разбитому затылку. Я доброжелательно улыбнулась неудачливому сыщику и быстренько удалилась в кухню разбирать пакет с продуктами.

Первыми словами Сергеева, когда он вошел следом за мной, были:

— Завтра первым же рейсом я отправляюсь домой.

— И оставите бедных беззащитных женщин наедине с матерыми преступниками? — невинно поинтересовалась я. — Никак не пойму, за что Диана вас так нахваливала…

— Это вы-то беззащитная? — взревел Илья Валентинович, как раненый зверь, и снова пощупал разбитую голову.

— Но я должна была как-то попасть домой. — резонно возразила я. — Не спать же под кустом!

Не врите в следующий раз и не попадете в дурацкое положение. Меня мама всегда в детстве предупреждала: «Маленькая ложь рождает большие неприятности».

— Чертовски мудрое замечание, — сердито отозвался Сергеев. — А вот мне мамочка в детстве советовала не лезть куда попало…

— Тогда выбранная вами профессия совершенно вам не подходит, уважаемый Илья Валентинович, — заметила я, разжигая газовую конфорку. — Я сразу заметила, что это отнюдь не ваше призвание. Я прямо переживаю, как вы с преступниками-то сражаетесь, если мне дважды с такой легкостью удалось вывести вас из строя….

— Просто я не умею драться с женщинами.

С мужиками проще! — с досадой выкрикнул горе-сыщик. — А вы исподтишка все норовите…

— Ну-ну! — с сомнением усмехнулась я. — Посмотрим.

— Нет уж, не посмотрите. Я же сказал, утром уезжаю, — сердито огрызнулся он.

— Скатертью дорога, — безмятежно отозвалась я. — Потеря небольшая. Ни сноровки, ни даже гордости… Я бы в лепешку разбилась, чтобы доказать, что я не такая дура, как показалась с первого взгляда, а вы… Хотя, может, вам и доказывать нечего?

За моей спиной громко хлопнула кухонная дверь.

— Ужинать вы разве не будете? — крикнула я обидчивому Илье Валентиновичу вслед. В ответ он промолчал. Только сердито скрипнул диванными пружинами в гостиной…

Через полчаса мы все же чинно, хоть и не глядя друг на друга, сидели за столом и в полном молчании поглощали припозднившийся ужин.

Чтобы трапеза не выглядела совсем уж похоронно, я щелкнула пультом и включила телевизор, который стоял на холодильнике у меня за спиной. Веселья это не прибавило, но хоть звенеть в ушах от тишины перестало.

Когда мы перешли к чаю, на экране замелькали титры только что окончившегося фильма.

Завершала российскую программу, как всегда, сводка происшествий за день. Я подобные передачи смотрю редко. Признаться, вообще не понимаю, что интересного люди находят в наблюдении за автомобильными авариями, пьяными дебошами и рыдающими жертвами ограблений…

Я уже хотела сменить программу, когда вдруг услышала:

— Нет ничего глупее ограбления секонд-хенда, — вещал юный девичий голосок. — Скажите на милость, кому могут понадобиться ношеные вещи, которые их прежние хозяева без сожаления выбросили из своего дома? Нужно спросить об этом у воришек, которые сегодня под утро залезли в магазинчик на улице Ленина. Правда, сами они быстренько убедились, что рисковали, взламывая две железные двери, совершенно напрасно….

Что еще там говорила журналистка, я даже не слушала. Прямо на меня с экрана смотрело мое хмурое и крайне недовольное лицо. И это не по местному, а по общероссийскому каналу!

— Черт! Черт! Черт! — совершенно непроизвольно вырвалось у меня. Сергеев заинтересованно посмотрел на меня и невинно заметил:

— Да не волнуйтесь вы. Нормально получились. Выражение лица, правда, не больно доброжелательное…. Ну а в целом ничего.

— Но ведь этот сюжет снимала местная телекомпания! — в отчаянии простонала я, не обращая внимания на его слова.

— Так бывает, — охотно пояснил Илья Валентинович. — Сюжет показался интересным, нетривиальным, и его взяли на центральное ТВ. Не каждый же день секонды грабят.

— Я погибла. Господи! Я погибла. — От расстройства я даже забыла о чае, который остывал в чашках. — Что делать?.. — Я вскочила с места.

Илья Валентинович поставил чашки на стол и усадил меня.

— Выпейте чаю, Елизавета Анатольевна. Успокойтесь и расскажите мне все-таки, что тут у вас произошло. Это как-то связано с ограблением магазина?

Я молча кивнула. Сейчас мне было совершенно наплевать на все ограбления, вместе взятые.

— Скажите, а эта программа.., ну, о происшествиях, она сколько раз за день выходит? — спросила я.

— Кажется, два, — не слишком уверенно ответил Сергеев. — Может, больше. Но два — точно. В двадцать пятьдесят и ночью….

— Ясно. Ее ведь не обязательно все смотрят? — с надеждой посмотрела я на собеседника. — Я вот вообще не люблю такие вещи…

— Смотря какие люди вас интересуют. Милиционеры, преступники, сыщики частные, вроде меня, стараются смотреть.., по привычке, на всякий случай… Елизавета Андреевна.., тьфу… Анатольевна… Может, на «ты» перейдем, а? Больно уж имя у вас запоминается плохо, путаю все время.

— Хорошо. Давайте.., то есть давай, — отозвалась я. Мне было все равно. Сейчас меня интересовали только мои страхи и предчувствия.

— Так вот, Лиза, расскажи мне, что тебя так беспокоит?

— Зачем? Ты же рано утром отбываешь восвояси… Вот и поезжай. Я как-нибудь сама со своими проблемами разберусь, мне не привыкать. — Глаза у меня покраснели и чуть ли не наполнились слезами.

— Как знаешь, — пожал плечами собеседник и взялся за чай. — Я просто хотел тебя послушать, совет дельный дать. Со стороны обычно все выглядит намного проще….

— Боюсь, мне никакие советы уже не помогут, — искренне ответила я.

— Безвыходных ситуаций в природе не существует. Поверь, я столько дел в своей жизни распутал, что говорю тебе со всей ответственностью: выход есть всегда. В крайнем случае можно вернуться ко входу…

— Это все слова, милый Илья, — вздохнула я. — Демагогия. На деле все выглядит совсем иначе. Как можно вернуться в начало? Мертвых-то не воскресить…

Сергеев допил чай и поднялся.

— Ну, раз рассказывать ты ничего не хочешь, тогда показывай, где я смогу выспаться.

Я постелила ему на диване, а сама пошла спать в свою комнату. Не знаю, как к Илье, а ко мне сон совершенно не шел. Со всех сторон меня окружили призраки прошлого.

Всего четыре месяца назад я была добропорядочной ухоженной леди с приличным достатком, кучей респектабельных приятельниц и знакомых.

Мой день начинался с чашечки ароматного кофе, поданной гувернанткой прямо в постель. Потом — фитнес-центр, бассейн, салон красоты…

Вечером — клуб, ресторан или престижное казино… Сейчас эта жизнь казалась мне просто сказкой, мечтой, нереальным, несбыточным сном.

Я уже почти свыклась с мыслью, что теперь моя судьба неразрывно связана с этим городом, маленьким магазинчиком секонд-хенда, с поношенными тряпками… Я и себя последнее время ощущала тоже какой-то использованной и брошенной на свалке вещью. Никому не нужной и неинтересной. Уходя второпях из дома, я прихватила с собой приличную сумму денег, хранящихся у мужа в сейфе, драгоценности… Большую половину долларов я уже потратила на эту убогую квартиру и машину, оставшегося мне хватит на какое-то время.., а что потом? Что?! От страха и бессилия перед будущим я тихо заплакала.

— Какой же ты слабой оказалась, девочка моя… — Голос Павла прозвучал в моей голове так отчетливо, что я невольно вздрогнула.

— Это ты? — Мой голос срывался и дрожал. — Но ты же умер! Я видела, как ты лежал в луже крови… И врачи сказали…

— Конечно, я умер, глупышка. Но я же не мог оставить тебя совсем одну, без друзей и близких…

— У меня есть Диана.., ты знаешь… Она помогла мне. Очень.

— Я знаю. — Я увидела перед собой лицо Павла. Вернее, не все лицо… Только глаза. Такие добрые, все понимающие и такие бесконечно родные. — Диана — молодец. Она не растерялась.

Смогла найти какое-то пусть глупое, но решение… А ты? Ты сама, девочка моя? Что ты сделала для своего спасения? Неужели тебя устраивает такое вот существование?.. Конечно, я умер… Но и тебя ведь больше нет. Елизаветы Анатольевны Лебедевой больше не существует.

Ты даже сто долларов сама поменять не можешь, не смеешь предъявить кассиру свой паспорт. Ты боишься всего и всех. Ты делаешь кучу глупостей, Лиза.

— Но что я могу? — почти в голос заплакала я. — Хорошо тебе быть таким умным! Ты там, на небесах. В раю небось. Смотришь на ангелов да яблочки трескаешь… А я.., я тут совершенно одна…. Ты думаешь, мне нравится эта жизнь?

Поношенные шмотки, одинокий ужин и сериалы по телевизору? Для этого я всю жизнь пичкала себя всевозможными науками, зубрила языки, изматывала себя в фитнес-центрах, сидела на диетах… Вот для этого? Чтобы натягивать на себя по утрам поношенные шмотки и маршировать к прилавку?

— Ты говоришь глупости, Лиза, — спокойно улыбнулся в ответ Павел. — Все это ерунда и мишура. Какая разница, во что ты одета? Главное, ты несчастна в душе, ты боишься и не уверена в будущем.

— Хорошо тебе говорить, — немного успокоившись, проворчала я. — Тебе блага материальные не нужны. А при жизни ты только и думал, как заработать побольше.

— Конечно, это было смыслом моей жизни.

Ты не обижайся, но тут ты меня предала, детка.

Убежала и бросила коту под хвост все, что я создавал с таким трудом.

— Все действует как и прежде, Паша. Фирма работает, Сергей оказался хорошим администратором и человеком порядочным, постоянно переводит прибыль на мои счета в банке, за квартирой Валя ухаживает…

— Но ты никогда не сможешь снять со счета эти деньги… А через два месяца все вообще прахом пойдет. Если ты не заявишь права на наследство, фирма будет для тебя потеряна так же, как и все остальное.

— Но я не могу, Паша! — снова разрыдалась я. — Я не хочу, не могу пойти в тюрьму! Я боюсь… Если только милиция разыщет меня, то сразу же обвинят в убийстве… В твоем убийстве, Паша!

— Время еще есть. Попробуй бороться. Ведь ты же сильная, Лиза! Как ты могла вот так вот просто похоронить свою жизнь? Не отказывайся от помощи, девочка. Пользуйся каждой возможностью, пусть призрачной, пусть наивной.

Возвращайся домой и борись. Я верю в тебя.

Прощай, я должен уходить, я и так слишком долго задержался… Мне было приятно повидаться с тобой, любовь моя…

— Паша! Паша, не уходи! Умоляю! С тобой мне спокойно. Не оставляй меня снова одну!

— Ты не одна, не бойся… Просыпайся. — Голос Павла постепенно становился все громче и резче, потом я почувствовала, как чьи-то сильные руки трясут меня за плечи. Я резко открыла глаза и увидела перед собой лицо Ильи. Я все еще никак не могла прийти в себя. Что он здесь делает? И куда подевался Паша?

— Ты так кричала во сне, я подумал, что-то случилось…

— Во сне?! Не может быть, чтобы это был только сон… — Я видела мужа так близко, он говорил со мной… Не отказывайся от помощи, девочка.., пользуйся каждой возможностью… Так он сказал. Неужели он имел в виду этого парня?

— Извини, — постепенно мои мысли стали вновь обретать реальные очертания. — Я увидела кошмар… Вернее, наоборот… В общем, неважно…

— Включить свет?

— Не надо. Я хочу подумать, а в темноте у меня это получается лучше…

— Тогда я пошел…

— Нет! — отчего-то испугалась я. — Не надо…

Посиди со мной, пожалуйста. Если хочешь, можешь даже прилечь, ты ведь выспаться не успел. — Я подвинулась к самому краю своей широченной кровати. — Ложись, не бойся, приставать не стану. — Он осторожно прилег на соседнюю подушку. — Ты спи, не обращай на меня внимания.

Скорее всего, заснуть Илье не удалось, по крайней мере дыхание у него ровным и спокойным так и не стало, хоть глаза он и прикрыл.

Я же долго размышляла, уперев взгляд в выключатель на противоположной стене. К утру я, видимо, снова задремала, так как, открыв глаза, вдруг внезапно обнаружила, что в комнате уже совсем светло. На кровати рядом со мной никого не было, зато с кухни доносился шум и волнами шел аромат свежего кофе. Накинув халат, я умылась и пошла к столу.

— Извини, я тут похозяйничал немного, — смущенно улыбнулся Илья, разливая кофе по чашкам. На столе уже стояло блюдо с горячими бутербродами.

— Да ничего, — равнодушно отозвалась я. — Пахнет вкусно, — я указала глазами на бутерброды.

— На вкус еще лучше, — заверил парень. — Мы с братом всегда на завтрак такие делаем, и быстро, и вкусно. Здесь любые продукты подойдут. Главное, чтобы хлеб был, пусть даже черствый.

Сегодня он выглядел намного веселее и доброжелательнее, чем вчера вечером. И внешне он смотрелся очень даже ничего. Свинство, конечно, расхаживать по кухне одинокой девушки в одних джинсах с голым торсом, но нельзя не признать, что мне эта картина показалась вполне привлекательной. Высокий, спортивный, загорелый. Не парень, а картинка из журнала.

Я внезапно почувствовала необъяснимое волнение при взгляде на эту полуобнаженную фигуру. Как-то совсем некстати вспомнилось, что за все эти четыре месяца ни один мужчина не переступил порога моей квартиры, да что там квартиры, меня даже за руку никто не держал, я уже, честно говоря, начала забывать, что я женщина и нуждаюсь в мужской ласке… Илья Валентинович очень не вовремя напомнил мне об этом…

— Рано ты встал. — Я отвела взгляд от его обнаженной груди. — Торопишься на первый автобус? , — Да нет. Не спалось просто. Уехать я всегда успею. Хоть первым рейсом, хоть третьим… Мне особо-то торопиться некуда.

— Это хорошо, — задумчиво посмотрела я на него. — Ты извини, что спать сегодня не давала… Ну, и за вчерашнее тоже… Я не нарочно.

Нервы все издерганы до предела. Я понимаю, тебе со мной дело вести не слишком приятно…

Но я здесь, в общем-то, почти ни при чем…

— Короче, ты хочешь, чтобы я остался? — перебил мои извинения Илья.

— Да, — с облегчением согласилась я и поспешила добавить:

— Дело ты будешь иметь с Юлей. Это ей нужна твоя помощь. И жить у нее можно. Квартира большая, да и женщина она красивая…

— А вот это к делу никакого отношения не имеет, — хмуро отрезал парень. — Я работать приехал.

— Дело твое, — покладисто согласилась я. — Я просто сказать хотела, что Юля — женщина приятная во всех отношениях, не ругается, не дерется…

— Слава богу! — вырвалось у Сергеева. — А то получать по башке не только от преступников, а еще и от клиентов — это, я вам скажу, уже лишнее.

— Я же извинилась, — напомнила я. — И потом, я не твой клиент.

— Да уж. Иметь клиентом красивую девушку — сущее наказание, — продолжил свою мысль Илья. — Ума, как правило, на копейку, а гонору на сто рублей.., прости, я не тебя имел в виду…

— То есть меня ты красивой не считаешь? — усмехнулась я.

— Нет, почему.., ты симпатичная. Просто не мой тип, — равнодушно пожал плечами парень.

— Скажите, пожалуйста! — Я удивилась и даже немного обиделась. — И чем же я, интересно, тебя не устраиваю?

— Я люблю женщин слабых, которых защищать нужно. — Сергеев отхлебнул из чашки кофе и продолжил свою мысль:

— Не в какой-то определенный момент, а всю жизнь оберегать.

Мне нравятся молоденькие, нежные, хрупкие девочки, которые не курят, не пьют водку…

— Ясно, — перебила я его откровения. — Покажи мне свой выбор, и я скажу тебе, кто ты.

— Ну и кто же, по-твоему, я? — с усмешкой поинтересовался Илья.

— Неуверенный в себе, ленивый, самовлюбленный эгоист.

— Вот те на! — чуть не поперхнулся Сергеев. — С чего ты это взяла?

— Элементарно. Не подумай, ничего личного, я просто в свое время психологию изучала, — на всякий случай предупредила я. — У тебя классический случай. Любишь, чтобы с тобой во всем соглашались, заглядывали тебе в рот. Молоденьких предпочитаешь, так как сравнения боишься с другими, которых у зрелой красивой женщины в прошлом было полно, ленишься доказывать постоянно свою силу и превосходство, женщину рассматриваешь не как личность, а как объект самоутверждения. Она должна постоянно требовать опеки и защиты. Это тебя в собственных глазах возвеличивает. Мужчина твоего типа никогда не увлечется действительно яркой, красивой и самодостаточной женщиной.

И слава богу!

— Почему это? — с некоторой долей обиды спросил Илья.

— Все просто, — примирительно улыбнулась я. — Меня насторожило, что ты, лежа со мной в одной постели, даже попытки пристать не предпринял. Оказалось, все просто. Я самоуверенна, чертовски красива, и мне уже тридцать два. Не твой тип. Вот Юлька почти идеально вписывается в твои стандарты. Надеюсь, ты не женат? — Я спросила это просто так, просматривая его паспорт, я, само собой, эту страничку не пропустила. Она оказалась девственно чистой.

— Нет пока, — честно признался Сергеев. — А ты, я смотрю, в себе на все сто уверена. Какие мужики, интересно, таких суперледи привлекают? Красивые, богатые, умные? — В его голосе проскальзывала досада, видимо, разговор этот все же невольно задел его.

— Само собой, — легко согласилась я. — Но мой тип женщин отличается тем, что вообще никаких критериев к противоположному полу не применяет. Я могу увлечься любым мужчиной.

Абсолютно. Было бы желание. Другой вопрос, сколько эта связь продлится. Я разочаровываюсь так же быстро, как и влюбляюсь.

— Это хорошо, по-твоему? То-то, я смотрю, ты вся такая из себя растакая — одна-одинешенька.

— Обстоятельства, — враз погрустнела я. — Не до амуров мне сейчас. Думаю, как бы выжить, а ты о любви какой-то… Это может и подождать.

Давай к делу перейдем. Я сейчас тебе расскажу о нашей с Юлькой проблеме, она, в принципе, не слишком сложная, как оказалось, но хотелось бы преступников найти, они Варвару убили, а такого спускать никому нельзя. У нее мать осталась и сынишка маленький… Понимаешь?

— Да, — серьезно кивнул в ответ Илья.

— Вот и разбирайся с ними. Надеюсь, справишься. А мне нужно вернуться домой. Мне муж велел.

— Я вроде слышал, он у тебя умер, — осторожно спросил Сергеев.

— Его убили, — согласилась я и очень серьезно добавила:

— Но сегодня ночью он явился ко мне и велел искать его убийц.

— Может, подождешь? — Сергеев посмотрел на меня так, как смотрят на неизлечимо больных людей. — Я быстренько здесь с делами разберусь, сама же говоришь, ничего сложного, а потом вместе поедем. Я тебе помогу, и Диана тоже.

— Думаешь, я сбрендила? Да? — усмехнулась я. — Зря. Мне ночью Павел приснился. Это правда, он говорил со мной. Если тебе интересно, то он сформулировал и высказал те мысли, которые осаждают мою голову последние четыре месяца… Так что не бойся, ничего сверхъестественного.

— Ясно, — с облегчением вздохнул Илья. — Я уж испугался… Все равно подождать предлагаю. День-другой ничего ведь не решают. Сама говоришь, четыре месяца прошло.

— Я подумаю, — согласилась я. — А сейчас давай-ка делом займемся.

Усевшись поудобнее, я, стараясь ничего не упустить, рассказала Сергееву о событиях вчерашнего дня. Он слушал внимательно, не перебивая и не переспрашивая. У него даже лицо стало каким-то умным и значительным. Когда я закончила, он задумчиво почесал ухо и уверенно сделал вывод:

— В принципе, все понятно. Приблизительно ситуация мне представляется так: в одном из мешков с тряпками перевезли какую-то контрабанду. По-видимому, это «что-то» стоит приличных денег, раз из-за него рискнули пойти не только на грабеж, но даже и на убийство… На месте выяснилось, что контрабанда исчезла. Судя по всему, произошло нечто непредвиденное, перепутали мешки, например, или вообще потеряли…

— Я удивляюсь твоей проницательности, — с издевкой сказала я. — Очень ценные выводы ты сделал. Я могу даже точно сказать тебе, что ищут эти ребята. — Я вышла из кухни и через некоторое время вернулась с мятым листком в руках.

— Что это? — удивленно спросил Илья, разглаживая бумагу на столе.

— Это тот самый листок, который я с риском для жизни вытащила из Юлькиного ящика.

— Уж если чья жизнь и была в опасности, так это моя, — проворчал Сергеев. — Значит, ищут какую-то вполне определенную куртку… Но для нас, в принципе, это ничего не меняет. Насколько я понял, ее у нас все равно нет… Или есть? — Он подозрительно посмотрел в мою сторону.

Я предпочла не отвечать на такой глупый вопрос.

— Какая нам разница, что они там ищут? Твоя задача — вычислить, кто убил Варвару. Для этого, собственно, тебя и вызвали. Как думаешь, это возможно?

— Как раз это не слишком сложно. — Илья снова почесал ухо. — Нужно просто более объемно представить ситуацию.

— Как это? — удивленно спросила я.

— Представь, что ты участвуешь в переправке контрабанды. У тебя две основные задачи. Первая: спрятать так, чтобы в дороге никто не нашел. Вторая: сделать так, чтобы товар попал по месту назначения. Логично?

— Само собой, — кивнула я. — Только я все же никак понять не могу, как это может помочь в расследовании?

— Будем считать, что эта самая куртка через границу переправилась вполне благополучно. Более того, допустим, она в одном из мешков попала на Юлин склад. Значит — что?

— Что? — Я во все глаза смотрела на Сергеева.

— Раз вся эта свистопляска началась у вас вчера, значит, товар, судя по всему, прибыл на склад накануне…

— Точно. Из Финляндии как раз фура пришла…

— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Илья. — Если ты ждешь посылку с чем-то очень важным для тебя и получила сигнал, что это прибыло в город…

— Я сразу побегу получать посылку, — уловила наконец я его мысль.

— Нужно посмотреть по записям, кто получал мешки позавчера. Среди этих людей и надо искать преступников.

— А если эта куртка вообще не приехала…

Ну, не положили ее или в дороге потеряли… — предположила я.

— Это без разницы. Раз эту вещь ищут здесь, значит, получатели уверены, что она прибыла благополучно… Нам их контрабанда до лампочки. Мы ищем убийц. Правильно?

— Вообще-то все логично. Насколько я помню, Юлька говорила, что позавчера всего четыре или пять фирм успели получить товар… Нужно у нее узнать. Учетом обычно Варвара занималась… Но должны же остаться какие-то записи.

— Ну, если есть, то заедем на склад и найдем…

Мне остался неясен еще один момент…

— Какой же? — Меня действительно заинтересовала простая и вместе с тем очень изящная логика рассуждений Ильи.

— Я не очень представляю себе процесс распределения товара на складе. Ведь каким-то образом тот, кому предназначалась передача, должен был получить именно нужный ему мешок.

Они что, чем-то отличаются друг от друга?

— Я тоже не слишком хорошо представляю работу склада… — растерянно призналась я. — Мне Юлька просто товар присылает, и все… Но там мешки все похожие, как две капли воды… Правда, есть несколько видов, синие, черные, прозрачные… Но каждого вида — по сотне штук.

— А продают их как? Вскрывают?

— Вроде нет. Клиенты говорят просто, какой вид товара купить хотят. Им мешок приносят, взвешивают, и все.

— А виды эти самые чем отличаются?

— Есть мешки с детским товаром, есть с обувью. И по качеству разные. Например, одежда семидесятых годов намного дешевле стоит, чем, предположим, девяностых. Двух-трехлетней давности считается люксом…

— Понятно. Без специалиста мы в этом никак не разберемся… А под заказ что-нибудь привозят в фурах?

— Не знаю. Хотя вряд ли. Ни разу не слышала, чтобы Юлька что-то заказывала… Она и фуры-то когда придут обычно до последнего не знает… Да к чему гадать? Я сейчас просто ей позвоню и узнаю, что к чему.

— — По телефону не поговоришь по-человечески. Ехать надо.

— Само собой, поедем. Только нужно предупредить. Девушка все-таки. Да и день у нее вчера не из самых легких был.

Я набрала Юлин номер, на том конце никто трубку не брал. Видно, подруга после вчерашней дозы коньяка все еще никак не может проснуться, ну да ничего, пока мы соберемся, пока доедем, еще не меньше полутора часов пройдет, успеет выспаться.

— И все же, я так и не понял, Лиза, при чем тут твой муж и почему ты так боишься работников милиции? Если все действительно так, как ты говоришь…

— Это совершенно другая история, — с досадой махнула рукой я. — К этому делу она не имеет ни малейшего отношения. С ней я разберусь сама. Попытаюсь, по крайней мере. Сейчас отвезу тебя к Юле, решим, что делать дальше, и, если я вам больше не понадоблюсь, поеду к Диане.

— Ты же обещала подождать меня, — напомнил Илья.

— Я обещала подумать об этом, — возразила я. — Вот и думаю.

Сергеев пожал плечами, но больше к этой теме возвращаться не стал. Мы довольно быстро собрались, забрали со стоянки мою машину и направились к дому Юли. Поднимались на четвертый этаж мы вместе, долго звонили в дверь, но ответа, к моему глубокому удивлению, так и не получили. Неужели Юлька решила изменить своим правилам и с утра пораньше снова умчалась на работу? В принципе, все может быть, если вспомнить, какой разгром оставили мы вчера на складе. Надо было позвонить ей на сотовый, прежде чем ехать. Я расстроенно прислонилась к двери и чуть не полетела на землю вверх ногами, Илья едва успел поймать меня за подол рубашки. Надо признать, реакция у этого парня мгновенная. Если бы не он, я запросто могла получить сотрясение мозга или сломать руку, например… Дело в том, что Юлькина дверь почему-то оказалась открытой. Чертыхаясь и потирая слегка вывихнутую ногу, я сначала даже не поняла, что все это может значить. Зато Сергеев, видимо, не понаслышке знал, какие сюрпризы таятся порой за оставленными без присмотра открытыми дверями. Он довольно нелюбезно оттолкнул меня к стене и осторожно вступил на порог Юлькиной квартиры. В его руке будто из воздуха мгновенно материализовался пистолет. Стараясь не отставать, я семенила сзади.

Ни на кухне, ни в комнатах, ни в ванной абсолютно никого не было. Даже Муська, Юлина кошка, куда-то пропала. В спальне подруги был беспорядок, но не настолько сильный, чтобы можно было говорить об обыске или потасовке. Вполне приличный беспорядок, какой возникает в комнате даже самой аккуратной женщины, когда она в спешке собирается на работу, особенно рано утром, спросонья. На кухонном столе стояла еще теплая чашка кофе и лежал недоеденный круассан. Стул, перевернутый, валялся у газовой плиты.

— Ну и что ты об этом думаешь? — повернулся ко мне Илья, пряча пистолет во внутренний карман.

— Судя по всему, мы не успели всего чуть-чуть, — нерешительно начала я. — Кофе еще теплый…

— Я не об этом, — прервал мои детективные выкладки Сергеев. — Я с твоей подругой как следует познакомиться не успел… Но даже вчера, в довольно рассеянном от алкоголя состоянии, она тщательно заперла за мной дверь. Автоматически.. Как ты считаешь, могла она второпях позабыть о дверном замке?

Я с сомнением покачала головой. Конечно, в жизни бывает разное. Даже я, такая собранная и аккуратная, пару раз оставляла за собой незапертые двери… Гораздо больше мне не понравилось состояние Юлиной кухни. Перевернутый стул в сочетании с недоеденным круассаном и почти полной чашкой кофе настораживал и заставлял нервничать Чтобы подруга, бросив в самом начале свой завтрак, сломя голову понеслась на улицу, должно было случиться что-то очень неординарное… Подозреваю, с Юлей произошла серьезная неприятность. Все эти соображения я честно изложила Илье.

— Ну так позвони, что ли, ей на работу, — нетерпеливо предложил он. — Может, хоть так мы сможем узнать что-то новенькое.

— Лучше я ей на сотовый позвоню, — откликнулась я, копаясь в сумке в поисках трубки.

Сергеев посмотрел на меня, как на умственно отсталого ребенка.

— А раньше ты этого сделать не могла? — укоризненно, но довольно миролюбиво спросил он.

— Не подумала как-то… Юлька всегда по утрам дома. Раньше двенадцати принципиально не выходит.

— Хватит болтать-то, звони давай, — поторопил Илья.

Я быстро нашла в записной книжке номер подруги и нажала кнопку. В ухо полились бесконечные мелодичные гудки, я уж хотела отключаться, когда, к моему глубокому облегчению, трубку наконец-то взяли.

— Алло! Алло, Юля! — чуть ли не во весь голос закричала я. — Ты где?

— Кричать так не надо, девушка. — С удивлением я услышала незнакомый, чуть хрипловатый мужской голос. — Совсем оглушили.

— Извините, — растерянно сказала я. — Не могли бы вы позвать Юлю?

— Не мог бы, — любезно отозвалась трубка.

— А почему? — еще больше растерялась я. — Мне очень нужно с ней поговорить. Скажите, Лиза звонит.

— Ах, Лиза! — приятно изумился собеседник. — Если вам, милая Лиза, необходимо срочно поговорить с вашей подругой, так приезжайте и беседуйте сколько душе угодно.

— Что за черт? Вы кто? И что за балаган вы тут пытаетесь устроить?

— А вот хамить не стоит. — Любезности в голосе собеседника заметно поубавилось. — Я и так уже целый час вашего звонка жду, будто мне делать больше нечего.

— Кто вы? — тихо спросила я. — Вы похитили Юлю, да? Что вы хотите от меня?

— Наконец-то вы начали браться за ум, — снова потеплел голос в трубке. — Пока я хочу только одного: увидеться с вами лично.

— Вам нужна эта несчастная куртка? — догадалась я. — Вы хотите получить ее в обмен на Юлю?

— Куртка? — несколько озадаченно произнес собеседник. — Пожалуй. Она у вас?

— Да, — твердо ответила я, посмотрев на заинтересованно прислушивающегося к беседе Сергеева. — Куда ее привезти? И какие гарантии, что, получив желаемое, вы отпустите нас обеих домой?

— Домой? — задумчиво протянул голос. — Конечно, мы отпустим вас домой, — на мой взгляд, излишне поспешно согласился он. — Что же, нам вечно вас при себе держать? Принесете куртку — и можете быть свободны.

— Мне нужны гарантии, — твердо заявила я. — Мне ваш товар не нужен, я даже не знаю, что это такое, куртку не вспарывала. Юля здесь вообще ни при чем, я ей даже сказать не успела…

— Хватит дурака валять, — грубо прервал совершенно другой, более резкий и грубый голос. — Мне плевать; кто и что из вас знает. Пока ты тянешь время, крошка, твоя подруга обливается горькими слезами. Усекла? Или тебя это не волнует?

— Конечно, волнует, — поспешно ответила я, а потом уже более хладнокровно добавила:

— Но своя судьба меня беспокоит намного больше. Юля мне дорога, а куртка, насколько я понимаю, дорога вам. Причем, судя по всему, очень даже дорога!

— Почему это вы так решили? — Я снова разговаривала с первым, довольно вежливым собеседником.

— Ну, если убивать вошло у вас в привычку и вы уничтожаете людей просто так, из чисто спортивного интереса, тогда я уж и не знаю, что сказать.

— Вы правы, — задумчиво признал голос в трубке. — Убийства — это серьезно. Абы за что на мокрое не идут… Значит, так: бери куртку, и через сорок минут ждем тебя у железнодорожного переезда. Поворот на Зеленцево знаешь?

— Как насчет гарантий? — напомнила я.

— Ну, какие гарантии вы хотите получить?

Предлагайте, — с досадой согласился собеседник.

— Значит, так, — лихорадочно начала соображать я. — Например, я оставлю товар в камере хранения, вы освободите Юлю, а я говорю вам номер и код…

— Мы приходим туда — и попадаем прямо в теплые объятия работников милиции, — насмешливо закончил голос.

— Да что вы ерунду-то говорите! — рассердилась я. — Я только об одном мечтаю: побыстрее с вами распрощаться и жить спокойно!

— Охотно верю. Но мне тоже вдруг понадобились гарантии.

— Замкнутый круг какой-то. Должно быть решение, приемлемое для нас обоих. Вы согласны?

— Лично мне оно пока как-то не приходит на ум.

— Так подумайте и перезвоните, когда придете к какому-то решению. — Я решительно захлопнула крышку телефона. Потом опустилась на стул и прижала ставшие вдруг ледяными руки к горящим щекам. Холодный и спокойный тон в разговоре с похитителями дался мне очень даже нелегко. Илья подвинул табурет и опустился на него напротив меня.

— Оказывается, ты знаешь, где находится куртка, — то ли сказал, то ли спросил он, приподняв пальцем мой подбородок и заглянув прямо в глаза. — Ты хочешь, чтобы я занимался этим делом, а сама утаиваешь от меня такие важные вещи… Как чертовски я был прав, когда отказывался связываться с таким клиентом, как ты…

— Твой клиент не я, а Юля, — с досадой отбросила я его руку. — Как ты не понимаешь, что я готова пообещать принести что угодно, хоть луну с неба, только бы спасти Юльку?

— Хочешь сказать, что ты их обманула? — недоверчиво спросил Сергеев. — Если так, то ты играешь с огнем.

— Какая игра? Ты что, глупый? Не видишь, что все серьезно… Да у меня земля под ногами горит… А ты говоришь — игра! Лучше предложи какой-нибудь выход из сложившейся ситуации.

— Во-первых, тебе нужно успокоиться. Ты слишком нервничаешь, а это вряд ли поможет тебе принять правильное решение…

— Хватит языком-то молоть, — перебила я его проникновенные речи, — сразу видно, что с женщинами ты не слишком часто дело имеешь…

— С чего это ты взяла? — обиженно засопел Сергеев.

— Успокоиться мне советуешь, — проворчала я. — Да любая другая на моем месте давно бы уже в истерике валялась и думать забыла обо всем на свете, а у меня всего-то навсего руки слегка дрожат… Не обращай внимания, и все.

— Хочешь, я вместо тебя пойду? — неожиданно предложил он. — Отнесу куртку, подругу твою заберу…

— Какую куртку? — разозлилась я.

— Ну, если ты и правда не знаешь, где настоящая, купим в магазине первую попавшуюся… Или в секонде твоем возьмем…

— Ага, и они сразу раскусят подлог, — ядовито закончила я его мысль, — и мне придется вызволять из плена вас обоих…

— Может, сразу-то не поймут…

— Они у меня в магазине ничего не тронули.

Усекаешь, что это значит?

— Значит, они знают, как выглядит эта вещь.

— Точно, — устало кивнула я. — Да и потом, они конкретно сказали, что будут иметь дело только со мной… Ничего не остается, только рискнуть…

— Ты хочешь сказать, что пойдешь к ним? — с изумлением протянул Сергеев. — А смысл?

Тебе же нечего им предъявить.

— Воспользуемся твоей идеей и купим первую попавшуюся куртку, — равнодушно отозвалась я. — Если что, под дурочку закошу, скажу, что, кроме этой, ничего из мешка не брала…

Мы с Ильей могли бы еще долго перебирать возможные варианты моего поведения, но тут у меня неожиданно зазвонил телефон.

— Привет еще раз, — вежливо поздоровался давешний голос. — Мы тут посоветовались и решили… — Он слегка замялся, видно, не был совсем уверен в правильности принятого им же решения. — Короче, приезжай сюда одна, ничего не привози…

— Здравствуйте! — невольно вырвалось у меня. — На фига тогда ехать?

— — Дослушать хотя бы можно? — недовольно откликнулся собеседник. — Как только ты приедешь, мы Петрову отпустим.

— Очень приятно. А что со мной будет?

— Ты увидишь, что мы совершенно не заинтересованы держать вас тут, кормить и поить…

Ты скажешь ей, где находится куртка, она поедет и привезет ее нам… Устраивает такой расклад?

Честно сказать, я не знала, что и подумать.

Этот вариант совсем мне не нравился, он был даже хуже прежнего… В этом случае заложницей окажусь я, и как поведет себя при этом Юлька, сказать трудно… Наверняка в милицию побежит… Хотя, с другой стороны, я не видела другого приемлемого выхода…

— Куда приезжать? — тяжело вздохнула я.

— Я же сказал, к переезду в Зеленцево, — с подозрительной радостью в голосе отозвался собеседник.

— Как я вас узнаю?

— Мы сами подойдем…. Ты на чем приедешь?

— «Жигули» одиннадцатой модели, — на ходу сочинила я. — Цвет красный. — Илья непонимающе уставился на меня, но промолчал.

— Где ты находишься? — жизнерадостно поинтересовался голос. — Сколько тебе надо, чтобы добраться до переезда?

— Смотря, какая обстановка на мосту. "Могу приехать минут через пятнадцать, а если там пробка, то — как получится….

Мост через Волгу славился частыми, порой километровыми пробками. Сооружение это возводилось когда-то на заре советской власти, в то время, когда машины были редкой и малодоступной роскошью. Тогда двухполосное движение не казалось проектировщикам неуместным или непрактичным, сейчас же оно превратилось в настоящее бедствие для многочисленной армии садоводов и просто сельских жителей, работающих в городе. Например, от того же Зеленцева до города рукой подать, минут десять, не больше, но если на мосту, к примеру, сломается древний «Запорожец»… Руководство города пару лет назад, как я слышала, приняло решение о возведении второго, более просторного моста через Волгу, но от постановления до воплощения его в жизнь обычно проходит не один год…

Я специально не стала уточнять время нашего прибытия к переезду. Пусть будут на месте через пятнадцать минут, мы же сможем быть там через пять. Так случилось, что мы, по счастливому стечению обстоятельств, уже находились на нужной стороне забитого машинами моста. Они, судя по всему, тоже. Остановившись вдали от переезда, мы сможем увидеть тех, кто подъедет, и попробуем сориентироваться по ходу дела. Для этого я и марку своей машины назвала совсем не правильно.

Все эти соображения я торопливо изложила Сергееву по дороге к переезду. Я неплохо знала это место, буквально в нескольких километрах от него находилась Юлькина дача, и мы проезжали здесь несколько раз. Местность не слишком открытая, много деревьев, к тому же прямо за переездом начинается деревня. Мы с Ильей припарковались у одного из крайних домов и, как ни в чем не бывало, принялись ждать…

Минут через семь после того, как мы заняли наш наблюдательный пост, к переезду с противоположной от города стороны свернула машина…

Напрасно Сергеев переживал всю дорогу, что похитители могут оказаться совсем неглупыми и поступить с нами точно так же, как мы с ними: оставить машину у одного из домов и спокойно поджидать красные «Жигули» одиннадцатой модели. Тогда нам было бы трудно, а скорее всего, просто невозможно отличить их от многих других машин, переваливающих через переезд… Но они оказались глупы… Даже слишком глупы, на мой взгляд… Непростительно глупы…

Машину я узнала сразу, еще когда она только появилась на трассе и в череде десятка других машин ждала нужного сигнала светофора для поворота на переезд. У меня при виде ее отливающих голубым цветом боков пересохло во рту. Когда она медленно, как бы нехотя, перевалила через рельсы и остановилась у минимаркета недалеко от нас, у меня закружилась голова, и я со стоном откинулась на спинку своего сиденья. Илья встревоженно уставился на мое внезапно побледневшее, вернее, посеревшее от ужаса лицо.

— Ты что? Заболело что-то? — озабоченно поинтересовался он.

— Я дура! Какая же я дура! — горестно простонала я и бессильно ударила кулаком по рулю. — Как же я сразу не догадалась? Ведь чувствовала, что он растерялся, когда я ему про куртку сказала…

— Ты можешь внятно объяснить, что все это значит? — нетерпеливо тряхнул меня за плечо Сергеев. — Ты сильная женщина, Лиза. Успокойся и объясни, в чем дело. Ты же знаешь, безвыходных ситуаций не бывает…

Я резко развернулась к нему и, не найдя в себе сил справиться с волнением, выкрикнула ему прямо в лицо:

— Отстань! Ты сам не понимаешь, о чем рассуждаешь… Не бывает безвыходных ситуаций!… — передразнила я. — Выход есть! Есть! Бежать надо отсюда со всех ног… Они понимают, что сама я к ним не приду, вот Юльку и выкрали…

Остается один выход — на тот свет… — Я все-таки не выдержала и разрыдалась.

Напуганный Илья крепко прижал меня к себе и строго сказал:

— Успокойся немедленно! У нас мало времени, так что ни к чему растрачивать его на сопли и слюни. На вот, утрись и расскажи толком, чем тебя так напугала эта машина?

Его строгий и размеренный голос постепенно вернул меня в реальность. Я взяла протянутый мне платок и тщательно вытерла глаза.

— Извини, — сухо, не глядя на Сергеева, произнесла я. — Ты прав, времени почти нет. Эта машина мне знакома… Слишком знакома… Короче. Эти люди совсем не интересуются курткой, они вообще не имеют никакого отношения к событиям последних дней. Я сама, как дура, навязала им эту мысль насчет куртки, теперь я это четко осознаю… Они и ухватились…

— Ты можешь ясно объяснить, что это за люди? — раздраженно поторопил Илья.

— Убийцы, — просто ответила я. — Они искали меня четыре месяца, а вчера, видимо, увидели репортаж по телевизору. И вот они здесь…

Ограбленный магазин зарегистрирован на Юлю, вот они и вышли на нее… А теперь они готовы с радостью поменять ее на меня. Юлька, слава богу, им не нужна, а вот мне из их цепких лап уже не вырваться… Меня убьют, как Пашу… Теперь-то уж они не ошибутся… — Я даже не обращала внимания на соленые дорожки слез, которые снова появились у меня на щеках. — Мне нужно бежать, бежать отсюда со всех ног… Но они все четко рассчитали, у них Юлька.., и убить ее этим парням ничего не стоит… Куда ты? — очнулась я, увидев, что Илья распахнул дверь и намеревается вылезти из машины.

— Надоело слушать бессмысленный бред, — жестко ответил он. — Рыдать тебе будет сподручнее в одиночестве. Я останусь, если ты соизволишь объяснить мне все толком. А если будешь выкрикивать бессвязные фразы и дальше, то меня уволь от присутствия…

— Не надо издеваться. Закрой дверь, — приказала я. — Я женщина, и я испугалась. Это так трудно понять, да? — Сергеев пожал плечами, но промолчал. — Ты что, совсем меня не рассматриваешь как женщину?

— Лучше про парней из машины расскажи, — отозвался Илья, — прикидываться слабонервной курицей тебе совершенно не идет.

— Ну, извини. — От таких наглых замечаний я разозлилась, но вместе с тем почти успокоилась. Похоже, этот сыщик — неплохой психолог.

Конечно, я предпочла бы, чтобы моим делом занимался настоящий профессионал, но судьба, видимо, решила не оставлять мне выбора. Я оценивающе посмотрела на Сергеева, сидящего на соседнем кресле… Вряд ли он всерьез сможет помочь, но я ведь ничего не теряю… Я глубоко вздохнула и наконец решилась…

— Хорошо. Я расскажу. Не знаю, правда, зачем.., помочь мне ты вряд ли сможешь… Не хмурься, я не говорю, что ты чем-то плох, просто времени почти не осталось… Я сейчас пойду к ним, у меня нет другого выхода, и если я что-то понимаю в происходящем, то они приехали за мной только с одной целью — уничтожить…

Я хочу хотя бы одного, потом.., даже если меня не будет.., постарайся очистить мое имя от нелепых обвинений. — Я откинулась на сиденье и начала свой рассказ.

— ..Случилось эта история, перевернувшая всю мою спокойную и размеренную жизнь, четыре месяца назад… Все произошло так внезапно… Кончался февраль. Ты помнишь, в конце той зимы выпало необыкновенно много снега…

Кто бы мог подумать, что обыкновенный снег станет причиной стольких несчастий… В тот день я должна была срочно выехать на дачу, которая находилась недалеко от города. Меня предупредили, что дорога к воротам давно не чищена и проехать на моем спортивном «Опеле» будет невозможно… Утром я попросила Павла, моего мужа, взять мою машину, а сама решила воспользоваться его джипом. Его огромный «Хаммер» с мощным движком, как мне казалось, мог проехать даже там, где дороги вовсе не предусмотрено… В общем, я оделась потеплее и тронулась в путь. Сначала все шло просто отлично, даже когда я свернула с основной трассы на едва приметную дорожку вдоль кромки леса, машина вела себя превосходно. Я углубилась в лес, движение стало намного труднее, мотор натужно гудел, машину постоянно бросало из стороны в сторону. Когда дорога вышла из чащи и повернула резко налево, стало еще хуже.

Проехав несколько десятков метров, мне пришлось все-таки остановиться. Передо мной расстилалась сплошная снежная целина, на которой даже намека не было на какую либо дорогу, все поле выглядело таким ровным и девственно чистым, что это невольно вызвало у меня подсознательное беспокойство. Кто знает, что таит под собой этот белоснежный, почти невесомый ковер… Под ним запросто могли притаиться ямы и другие коварные ловушки. Я посидела в салоне, прикидывая, как поступить дальше, потом нехотя вылезла наружу и решила дойти до виднеющихся вдали домиков пешком, бросив машину прямо там, у поворота. К сожалению, сделать вперед мне удалось всего несколько шагов, ноги чуть ли не по колено провалились в снег.

Я зверски разозлилась на весь свет, решила плюнуть на эту злосчастную дачу и возвращаться домой, пока не стемнело. Тут у меня возникла еще одна довольно серьезная проблема: развернуться на едва видимой среди сугробов дороге тоже представлялось не совсем простым делом. Проклиная дурацкие обстоятельства, заставившие меня притащиться в этот заснеженный лес в такое неподходящее время, я уже собралась залезать в салон, когда услышала шум приближающейся машины. Вздохнув с облегчением, я уставилась на дорогу, ожидая, что с минуты на минуту из-за поворота покажется… В общем, неважно, кто покажется, главное, мы сможем все обсудить и решить, что делать дальше. Но машина все не появлялась. Потом смолк шум мотора. Я решила, что автомобиль не может проехать настолько далеко, как смог пробиться сквозь снег мой мощный джип, возможно, он даже застрял в лесу или его снесло в сугроб…

Мое дурацкое любопытство понесло меня в лес.

На колее, проложенной моей машиной, ноги чувствовали себя вполне уверенно, — я дошла до поворота довольно быстро. Хорошо, я хоть повернуть и выскочить из-за деревьев достаточно быстро не смогла. Поскользнувшись, я увязла одной ногой, соскочившей с колеи чуть ли не по колено. Вытряхивая снег, набившийся в сапог, я услышала довольно странные звуки, доносящиеся из-за кустов. Похоже, разговаривали двое мужчин, причем довольно грубо и громко, совершенно не ожидая, что их может кто-то услышать в этом безлюдном заснеженном лесу…

Осторожно выглянув из-за кустов, я увидела вот эту самую машину, голубой микроавтобус «Ситроен» с мордой тигра на капоте, которая припаркована сейчас вон у того минимаркета. Два дюжих мужика вытаскивали из него труп третьего. К дереву у дороги были прислонены две лопаты… Короче говоря, открывшаяся мне картина говорила сама за себя… Я поняла, что невольно стала свидетелем преступления, причем довольно серьезного: машина, парни и труп выглядели вполне солидно. Да и из не вполне цензурных высказываний гробокопателей я смогла понять, что они влипли в какую-то ужасно неприятную историю, и если станет известно, что труп закопан ими, да и что этот дяденька вообще умер, то им серьезно не поздоровится…

Сейчас я корю себя, что не вслушалась внимательно в их разговор, не запомнила, как они друг друга называли, я даже номер «Ситроена» рассмотреть не смогла, он был как будто намеренно заляпан снегом… Я очень испугалась и растерялась… Ведь стоило парням только выглянуть из леса, и они тут же увидели бы меня… Ехать вперед я не могла, а вернуться представлялось возможным только тем же путем, мимо их автомобиля… Единственным моим желанием в тот момент было оказаться подальше от этого проклятого места, в городе, среди людей. Бросить в лесу машину я тоже не могла, так как выбраться оттуда пешком вообще возможным не представлялось. Я лихо развернула свой джип и решительно влетела в лес прямо навстречу растерявшимся преступникам. На довольно приличной скорости я проскочила мимо микроавтобуса и понеслась по направлению к шоссе. Рассмотреть, что происходит в моем салоне, кто сидит за рулем, парни не могли, так как стекла в Пашиной машине затонированы на все сто процентов, но номера все же запомнить они, видимо, успели…

Я благополучно добралась до города, загнала джип в гараж и затаилась в квартире… В ближайшие два дня ничего особенного в нашей жизни не произошло, я начала постепенно успокаиваться, считая, что отделалась легким испугом…

В пятницу вечером Паша пришел с работы взвинченный и злой, мы впервые в жизни очень сильно разругались с мужем… Я не знала, как вести себя в подобной ситуации, и выбежала в расстроенных чувствах из дома… Погуляла немного в ближайшем парке, выкурила на лавочке пару сигарет и поняла, что нужно возвращаться… Когда я подошла к арке нашего дома, уже стемнело, я не смогла в свете фар увидеть ни марку, ни номер автомобиля, выскочившего из двора мне навстречу, успела только заметить тигра на капоте… Как я добежала до квартиры, не помню, ноги сами несли меня по ступенькам, а мозги лихорадочно искали объяснения тому, зачем эта машина появилась у нас во дворе… Дверь в квартиру была открыта, Павел лежал на полу в гостиной с нашим кухонным ножом в шее…

Я вытащила его из раны, но это уже, конечно, не помогло: в этот момент, как мне потом объяснили, мой муж уже был мертв… Ну, потом прибыла милиция, еще я Диане позвонила… Ты знаешь, у нее в прокуратуре полно знакомых, наверное, поэтому меня и не арестовали сразу…

Я честно рассказала все, как было, про парней в лесу и про машину, выскочившую мне навстречу из арки… Может, от волнения я недостаточно внятно описывала события или выглядели они слишком невероятно, но на лицах милиционеров явно проглядывало недоверие… Но все же, как я уже сказала, меня в этот вечер оставили дома. Увезли Павла, меня мучили допросами чуть ли не до утра, потом взяли подписку о невыезде и удалились. Я, наверное, с ума бы от горя сошла, если бы со мной не осталась Диана.

Она здорово поддержала меня, утром занялась хлопотами насчет места на престижном кладбище, еще чем-то.., не знаю. Я весь следующий день провела в полной прострации… Кажется, я даже не вставала с кровати… Следующей ночью Диана часов в пять меня разбудила. Заставила выпить три чашки крепчайшего кофе, которые слегка привели меня в чувство, я опять могла рассуждать. Оказывается, полчаса назад ей позвонил хороший друг из прокуратуры и сообщил, что принято решение утром арестовать гражданку Лебедеву Елизавету Анатольевну — по обвинению в преднамеренном убийстве своего мужа Лебедева Павла Артуровича. Милиция, несмотря на недоверие, проверила мое заявление по поводу трупа, но никакого захоронения в лесу не обнаружила, возможно, увидев меня, они решили сменить место могилы.., машины с такими яркими приметами в нашей области тоже не зарегистрировано. Добавив к этому мои отпечатки пальцев на ноже, то, что замок дверной был открыт родными ключами, скандал между нами перед трагедией, который умудрился услышать кто-то из соседей, было принято решение о моем аресте.

— Встряхнись, Елизавета! Хватит киснуть, — прикрикнула на меня Диана. — Пашке уже не поможешь, а твою шкуру спасать надо.

— Надо, — уныло согласилась я. — Но как?

Я все, что знала, уже рассказала, да только, видишь, не помогло…

— Ты хочешь в камеру? Под крылышко к матерым уголовницам? — жестко поинтересовалась подруга.

— С ума сошла? — содрогнулась я. Я никогда раньше даже подумать не могла, что окажусь в подобной ситуации.

— Ну так что же ты как вареная рыба себя ведешь? Действовать же надо! — решительно поднялась с кухонной табуретки Диана. — Иди вещи собирай. Бери самое необходимое. Деньги есть?

— У Паши в сейфе всегда большая сумма на всякий случай хранится…

— Отлично! Документы не забудь. Я пока Юльке позвоню, к ней поедешь. Она все в лучшем виде устроит. Уж там тебя никто не найдет.

— А как же… Я что, всю жизнь скрываться буду?

— Мы приложим все силы, чтобы нашли настоящего убийцу. Ведь кто-то же это все-таки сделал? И «Ситроен» этот с тигром — не призрак бесплотный… Ты просто пересидишь у Юльки смутные времена. Это всяко лучше, чем ждать решения своей судьбы в тесной вонючей камере…

— Да уж, — невольно вырвалось у меня.

— А если эти тупицы все же не смогут разобраться в твоем деле, постараемся придумать что-то еще… Адвоката хорошего найдем. — Голос подруги особой уверенностью не отличался, но я и без ее объяснений понимала, что нужно смываться побыстрее. Даже если меня признают виновной и придется скрываться долго, это лучше, чем гнить в камере. Конечно, будет трудновато с финансами, но если меня обвинят, то Пашкины деньги будут для меня недоступны, а своих сбережений у меня нет.

…Через час Диана на своей машине вывезла меня из города. С тех пор я здесь. Юля на свое. имя купила мне машину, сняла квартиру, даже бизнес придумала… Ты понимаешь, что я не могу оставить ее вместо себя в руках этих уродов?

— Да это-то я понимаю, — задумчиво отозвался Илья. — Мне непонятно многое другое. В твоей истории полно белых пятен, которые делают ее несколько.., непонятной.

— Например? — Я спросила это просто так, хотя прекрасно понимала, что его интересует.

— Первое. Зачем ты поперлась на чужую дачу в такое неподходящее время?

— Почему ты решил, что на чужую?

— Ты дорогу не знала, не подозревала, что ждет тебя за ближайшим поворотом, — снисходительно посмотрел на меня Сергеев. — Дальше: второе. Кого ты ожидала увидеть в приближающейся машине? Наверное, кого-то близкого, раз даже бросилась со всех ног ему навстречу… Третье. Почему, как только вернулась в город, ты не заявила в милицию о том, что увидела в лесу? Ты не могла не понимать, что преступники боятся именно этого… Если бы ты сразу рассказала честно все, что видела, им незачем было бы охотиться за тобой…

— Я могла узнать их в лицо. Меня все равно выгодно было убить, в любом случае…

— Четвертое. На какую тему вы с мужем разругались? И последнее. Зачем было убивать твоего мужа? Если ты хочешь, чтобы я занялся этим делом, то должна ответить на эти пять вопросов.

Предупреждаю, потом могут возникнуть и другие.

Я с сомнением посмотрела на собеседника.

Скрывать сейчас мне было совершенно нечего, но окунаться опять в это дерьмо не хотелось, было стыдно и тяжело…

— Ну, хорошо… Ехала я на встречу с любовником. Ожидала увидеть, само собой, тоже его, потому и навстречу пошла…

— Вам что, больше встретиться негде было? — хмуро поинтересовался Сергеев. — Я так понял, ты не бедная…

— Он тоже, — заверила я и усмехнулась. — Романтики захотелось…

— Ты говорила, что разозлилась, увидев огромное снежное поле. Из этого я делаю вывод, что это была не твоя задумка…

— Ты угадал. Не моя.

— Он что, не знал, какая дорога там зимой, и почему он сам не приехал? Как-то принято хозяину раньше прибывать, помещение хотя бы протопить…

— Он был там. Приехал с другой стороны, по объездной дороге, и печь затопил, и камин.., меня только не дождался.., я догадалась позвонить ему, только когда вернулась домой…

— Так что же он тебе не показал хорошую дорогу?

— Я не спросила. Я была там летом и решила, что смогу найти сама…

— Ясно. Не заявила в милицию, так как боялась, что муж узнает о твоих путешествиях?

Я молча кивнула, потом нехотя добавила:

— Он все же узнал. Я точно не знаю, что именно и кто ему рассказал, он кричал на меня.., ну, общие слова, которые приходят на ум в подобных случаях… Я не ожидала такого и выбежала из дома, чтобы продумать линию защиты.., ну, и с другом посоветоваться: что говорить, что нет… а когда вернулась, говорить было уже не с кем…

— За что его могли убить?

Я с удивлением уставилась на Илью.

— Ты что, дурак? Неужели ты не понял — его убили вместо меня? Узнали, что машина принадлежит Павлу, а сквозь стекла тонированные было не видно, что там сидит не мужчина, а женщина…

— Ты права, — задумчиво признал Сергеев. — Это очевидно… Это слишком уж очевидно, я бы сказал… Ну и последнее, что я хотел бы узнать: где конкретно все это произошло?

Я, насколько смогла, точно описала место, где видела микроавтобус и парней с лопатами. После этого мы напряженно замолчали. Не знаю, о чем думал Илья, я же лихорадочно пыталась определить, как поступить дальше. Идти к «Ситроену» страшно не хотелось, но и другого выхода из ситуации я не видела.

— Знаешь что, — вдруг неожиданно сказал Сергеев, — если ты уверена, что это те самые парни, то можно попробовать снять с тебя обвинения в убийстве мужа.

— Как это? — оторопело уставилась на сыщика я.

— Только у нас с тобой так мало времени на подготовку, что в результате я совсем не уверен…

Да и рискованно это для тебя очень…

— Рассказывай давай, хватит оправдываться…

— У меня аппаратуры полно специальной. — Илья небрежно кивнул в сторону заднего сиденья, где на полу стояла его объемистая спортивная сумка. — Я могу снабдить тебя небольшим записывающим устройством… Тебе всего лишь придется вызвать кого-то из парней на разговор, я же тем временем вызову к месту действия наряд милиции… Злоумышленников задержат, а после прослушивания записанного тобой разговора у тебя появятся шансы на спасение…

— Здорово! — Я действительно была рада, наконец-то в конце тоннеля забрезжил свет, хоть и слабый.

— Рано радуешься, — охладил мой пыл Сергеев. — Чтобы все удалось, нужно, как минимум, чтобы тебя не пристрелили на месте.

— Это точно, — опять приуныла я. — И даже если меня на время оставят на этом свете, то точно увезут подальше от этого переезда…

— Это как раз не проблема. Прикрепишь к машине маячок, у меня он тоже есть… Вот если ты не сможешь раскрутить ребят на предельно откровенный разговор, то нам совершенно нечего будет им предъявить, придется их отпустить, а вот ты, напротив, окажешься в тюрьме со всеми потрохами… Это ведь вообще могут оказаться другие парни, их, может, не двое, а пятнадцать…

— А бинокля у тебя случайно нет? — осенило меня.

— Случайно есть. — Илья покопался в сумке и достал бинокль. Я немедленно поднесла его к глазам и уставилась на «Ситроен». У меня аж мурашки по спине побежали, насколько близко от меня внезапно оказалось лицо парня из леса.

Потом я рассмотрела и второго.., кроме них, в машине сквозь стекла просматривалась только одна фигура, судя по очертаниям, женская… Неужели они не обманули и согласны действительно отпустить Юлю?… Но ведь она не могла не видеть их лиц, а значит, подруга в такой же серьезной опасности, как и я.

— Это они, — коротко сообщила я Сергееву, протягивая бинокль. — ,С ними Юля, и, кажется, все.

— Вроде бы ты права, — признал Илья, внимательно рассмотрев машину в бинокль. — Странно, что они пошли на такое рискованное дело только вдвоем…

— Может, попробовать просто-напросто вырубить их? — неуверенно предложила я. — Нас двое, их тоже.., да и Юлька на нашей стороне…

— Как только они увидят, что ты приближаешься к «Ситроену» в компании со мной, сразу сорвутся с места…

— Можно прострелить им колеса… У тебя пистолет есть…

— У них, между прочим, тоже… И, боюсь, в таком случае они стрелять будут не по колесам…

Причем, если после этой перестрелки мы останемся в живых, то мигом окажемся за решеткой…

— Ты считаешь, мне нужно рискнуть? — тихо спросила я, посмотрев ему прямо в глаза.

— Нет, — искренне ответил Сергеев. — Но пока не вижу другого выхода.

— Давай диктофон, — вздохнула я. — Мы слишком долго тянем время, как бы парни не заподозрили подвоха и не сорвались с места. Ищи их потом с фонарями! Если будешь звонить в милицию, спроси Ивакина Петра Петровича. Он Юлькиным делом занимается, и.., ко мне неровно дышит…

— Успела уже?

— Я-то тут при чем? — пожала плечами я. — Мужики сами липнут ко мне, как пластырь… Короче, это сейчас не главное.

Илья выдал мне микроскопический магнитофончик величиной с коробку сигарет и показал, как пользоваться, потом мы отъехали от микроавтобуса, чтобы парни не смогли увидеть, откуда я появилась.

— Если я не вернусь, — на прощанье сказала я, — отдашь машину Юльке или Диане. Скажешь, что вон ту подушку я вышивала собственными руками, пусть она напоминает обо мне…

Больше, к сожалению, мне им оставить нечего.

После этого я решительно вышла из машины и направилась к «Ситроену». Чем ближе я приближалась к нему, тем большая паника меня охватывала. Когда до микроавтобуса осталось не более сотни метров, я достала телефон и набрала Юлькин номер.

— Я выполнила ваши требования. Вы можете увидеть меня сквозь лобовое стекло вашего автомобиля. Но я не сделаю больше ни одного шага, пока вы не выпустите мне навстречу Юлю.

Когда я говорила эти слова, у меня вполне реально дрожали ноги. Я каждую секунду ждала чего-то типа выстрела в упор. Я настолько была уверена в том, что меня обманут, что искренне изумилась, увидев Юльку, которая, нерешительно оглядываясь, медленно двигалась в мою сторону. Сзади, подозрительно сунув руку в карман, стоял здоровенный лысый парень в кожаной куртке. Весь его вид говорил о том, что любой наш неосмотрительный шаг чреват немедленной и жестокой реакцией с его стороны.

Я вздохнула и двинулась навстречу подруге.

— Иди к остановке автобуса, — бросила я ей, когда мы поравнялись. Она испуганно глянула на меня и побежала вперед. Я оглянулась на нее и немедленно почувствовала на своем плече железные пальцы, рванувшие меня в сторону «Ситроена». Я оказалась внутри салона так быстро, что едва успела прилепить микроскопический маячок, зажатый до этого в руке, где-то в районе передней фары.

— Узнала, подруга? — вполне дружелюбно спросил парень, сидевший за рулем. Он повернул в замке зажигания ключи, и машина медленно тронулась с места. Я несказанно обрадовалась тому, что он сам начал так необходимый мне разговор. Я постаралась не показывать своих истинных чувств.

— Куда мы едем? Как Юлька нас найдет, когда с курткой вернется? — закосила под дурочку я.

— Хватит пургу гнать, подруга. Нам рассказала твоя Юлька насчет этой бодяги с вашими шмотками.., прикольно! Только ты ведь сама поняла уже, что мы не по этой части… Нам деньги совсем за другое платят.

— А за что? — аккуратно поинтересовалась я и, увидев его нехорошую ухмылку, поспешно добавила:

— Я вашу машину сразу узнала, ведь там, в лесу, были вы?

— Слишком много болтаешь, — совсем невежливо прервал мою попытку поговорить второй парень. — Сиди и молчи пока.

Пока что? — снова подала голос я. — Пока вы меня не убьете?

— С чего ты взяла, что мы хотим твоей смерти? — удивился тот, что сидел за рулем.

— А как же… Зачем я еще вам сдалась… — растерянно посмотрела на них я.

— Узнаешь, — многообещающе буркнул грубиян.

— Тогда зачем вы убили моего мужа? — настойчиво гнула свою линию я. — Он-то в этом деле совершенно ни при чем…

— А мы его и не убивали, — огорошил меня первый. — За те деньги, что нам отстегнули, я на мокрое не пошел бы ни за что…

— Вован, хватит бакланить, — недовольно проворчал второй парень.

— Я не такой чурбан, как ты, Штепсель. Около такой красотки и немой запоет, как соловей. — Доброжелательности в голосе Вована не стало меньше.

— С красотками не языком надо чесать, а совсем другими местами, — резонно возразил парень со странным именем Штепсель. — Они не для того богом создавались.

— Не могу не согласиться. — Глаза Вована плотоядно заблестели, но быстро потухли. — К сожалению, думать об этом сейчас невозможно.

— Вот и молчи в тряпочку.

— Врете вы все, — вклинилась я в их «интеллектуальную» беседу. — Я видела эту машину в нашем дворе, когда Пашу убили. Не хотите же вы сказать, что случайно там оказались…

— Конечно, нет, красавица, — обворожительно улыбнулся мне из зеркала заднего вида Вован.

— Хватит морочить мне голову, — разозлилась я. — Я уходила, мой муж был жив! Потом приехали вы, и он стал мертвым! Чего вы прикидываетесь невинными овечками?

— Фильтруй базар, сама овца, — грубо оборвал меня Штепсель. — Мы приехали, подождали и уехали. И мокруху на нас не вешай. Усекла?

— Ну, а того парня в лесу тоже, скажешь, не вы замочили?

— И скажу. Нам только за то, что мы его закопаем, заплатили. И все. Зря ты, Вован, затеял эти разговоры…

— Не хочется, чтобы такая прелестная девушка считала нас банальными мокрушниками, — отозвался Вован. — Смотри, вон как дрожит, видно, и правда думает, что мы собираемся ее убить.

— Но кто же тогда убил моего мужа?! — в отчаянии воскликнула я. Весь придуманный нами с Сергеевым план рушился на ходу. — Кто-то ведь это сделал!

— Само собой, — солидно кивнул Штепсель. — Сам себе загнать нож в заднюю часть шеи он бы не смог. Такого даже эти тупые менты придумать не могут.

— Вот вы и прокололись, — торжествующе усмехнулась я. — Если вы там не были, то откуда знаете про нож?

— Это Вован не был. А я был, — коротко хохотнул Штепсель.

— Значит, это ты убил? — пораженно прошептала я.

Нет. Но я видел, кто это сделал.

Кто?!

Мужик.

Какой?!

Две ноги, две руки… Ты правда думаешь, что я скажу тебе его имя? Это все равно, что признаться в соучастии. Не забивай себе голову ерундой. Мужа все равно не вернешь, так чего на рожон лезть?

— Вы разве не в курсе, что в этом убийстве обвиняют меня? Да я любые деньги готова заплатить за ваши показания в мою пользу!

— На фига нам твои деньги на нарах? — удивился моей наивности Вован. — Как только кто-то из нас явится давать показания, сразу же загремит в камеру.

— Но мне-то как быть в этой ситуации?

— Твое дело, — безразлично пожал плечами Вован. — Я все это тебе рассказал только для того, чтобы ты перестала трястись, как осиновый лист, и не катила на нас бочку за своего мужа. Ясно?

— Вполне. Только теперь в этой истории появился какой-то загадочный убийца… Он убил Пашу… Из-за меня убил! Вернее, вместо меня…

Как я могу перестать бояться? Честно говоря, мне стало еще страшнее.

— Вот уж это точно не наша забота, — грубо оборвал мои причитания Штепсель. — Ты и так узнала слишком много. Сиди и молчи. Поняла? — В его голосе явственно проскользнули угрожающие нотки.

— Последний вопрос, — взмолилась я. Мне действительно вполне хватило сказанного, главное теперь, чтобы техника не подвела. — Куда вы меня теперь-то везете? Далеко?

— Далеко, — коротко ответил Штепсель и отвернулся. Посмотрев на его бритый затылок, я побоялась открыть рот еще раз. Мне и так слишком легко удалось вызвать их на откровенность, я за один раз смогла продвинуться в расследовании этого дела дальше, чем милиция за целых четыре месяца. По крайней мере, Диана, которая была в курсе, утверждала, что в деле нет ни одной стоящей зацепки… Если сейчас Сергееву удастся договориться с местными ментами, то есть возможность вытрясти из этих болтливых ребятишек немало интересного. А вдруг у Ильи ничего не получится? Мы так быстро удаляемся от города…

— Нельзя ли ненадолго остановиться? — осторожно попросила я. — То ли от волнения, то ли еще почему, мне стало нехорошо… Тошнит…

— Только этого не хватало! — недовольно пробурчал Штепсель. — Пакетик тебе, что ли, выдать?

— Я бы и в туалет сходила…

— Вован, останови на обочине, пусть оправится.

— На обочине?! — возмутилась я. — Я уж лучше прямо тут оправлюсь, чем позориться перед каждым проезжающим мимо парнем!

— Да прекратите вы пререкаться, — отозвался Вован. — Сейчас кафе будет, остановимся, все равно нам пора перекусить… Оттуда ты позвонишь и попросишь дальнейших указаний по поводу нашей красотки.

— Последний раз предупреждаю, — угрожающе предупредил Штепсель, — или ты, Вован, замолчишь, или я тебя выкину из машины. Усек?

И еще, я сам буду решать — кому, когда и зачем звонить.

— Не заводись, — примирительно сказал тот. — Ты же и сам понимаешь, что пожрать-то надо, я лично последний раз ел вчера вечером…

— Не помрешь, — коротко отрезал Штепсель.

Потом подумал и более мягко добавил:

— Если увижу подходящее место, так и быть, причалим ненадолго.

— Боюсь, не смогу дотерпеть до вашего подходящего места, — рискнула снова вставить словечко я, — уж совсем сил нет…

— Только попробуй салон изгадить, башку оторву. — Особого страха я от этой угрозы не испытала, да и вообще последнее время я все чаще стала ловить себя на мысли, что совершенно перестала бояться этих двух «злодеев». Мне даже порой становилось смешно вспоминать, какой ужас я испытывала, приближаясь к их микроавтобусу там, около железнодорожного переезда.

Парни, вопреки ожиданиям, оказались довольно мирными, глуповатыми и совершенно не походили на настоящих профессиональных убийц.

Сейчас, прислушиваясь к их довольно беззлобной перепалке, я с удивлением поняла, что главным из этих двоих является не вполне интеллигентный с виду Вован, а бритый почти наголо, сверкающий туповатым взглядом Штепсель.

В принципе мне, конечно, было глубоко до лампочки, кто из них кому приказы отдает, просто мне как-то более легко было общаться с Вованом. Хотя и Штепсель в тот момент особых опасений у меня не вызывал. В целом, если постараться отвлечься от того, что совсем недавно эти молодцы принимали непосредственное участие в убийстве моего мужа и еще одного незнакомого человека, их запросто можно было принять за парочку киношных злодеев из старого советского фильма. «Кавказская пленница», например. А Штепсель, ко всему прочему, мне очень сильно напоминал еще одного, теперь уже, правда, мультипликационного героя. Полулысым черепом, грузноватой фигуркой и нездоровым цветом лица он походил на доброго и неповоротливого Шрэка, что, как ни странно, тоже добавляло ему некоторого обаяния и шарма.

Сейчас я была уже практически полностью уверена в том, что эти двое говорят правду. Они, судя по всему, действительно не убивали моего мужа, да и меня уничтожить они вряд ли в состоянии… Если я правильно поняла, то опасаться мне следует вовсе не их, а третьего, пока неведомого мне участника этих событий, того, кто хладнокровно всадил нож в шею Павла и незадолго перед этим убил того мужчину, похороны которого и состоялись в холодный февральский день на лесной дороге. Если все так, как я думаю, то, пока я здесь, в машине, мне опасность практически не грозит, бояться надо будет начинать тогда, когда парни передадут меня с рук на руки тому, кто платит им деньги за то, что они меня нашли и сумели захватить в плен….

Погруженная в такие вот невеселые размышления, я даже не сразу заметила, как наш микроавтобус остановился возле небольшого здания с яркой красочной вывеской на фасаде. «Алые паруса», кафе" — прочитала я. Ну слава богу, Штепсель прислушался к нашим с Вованом доводам и все-таки соизволил сделать небольшую остановку. Для подтверждения того, что мне действительно крайне плохо, я со всех ног кинулась к маленькой будочке с надписью «Туалет», стоящей слегка на отшибе. У меня даже на мгновение зародилась мысль пробежать мимо нее и устремиться в виднеющийся вдалеке лес, но я ее быстро отбросила, здраво оценив расстояние, которое мне пришлось бы пронестись по совершенно голому пустырю, отделяющему кафе от первых деревьев. Если бы спутники не следили за мной во все глаза, побег мог бы вполне удаться, будка прикрывала меня от шоссе, но в этой ситуации даже думать об этом было смешно… Я довольно долго просидела в тесной кабинке, обдумывая тысячу способов скорейшего избавления от «сопровождающих», но так и не смогла остановиться ни на одном из них, ни единого приемлемого решения так и не залетело в мою разгоряченную голову. Сидеть дольше не имело смысла, и я, сделав несчастное лицо, нехотя отворила дверь. Штепсель поджидал меня буквально в полутора шагах от входа в туалет, его физиономия тоже особого счастья не выражала.

— Я уж думал, ты там утонула, — недовольно проворчал он. — Жрать охота, а я тут должен, как идиот, топтаться у входа в женский сортир…

— Не топтался бы… — не смогла удержаться от комментария я. — Я и одна бы вполне справилась.

— Больно ты языком чесать навострилась, как я погляжу, — смерил меня свирепым взглядом собеседник. — Не боишься, что укорочу?

— Боюсь, — предельно честно ответила я и наивно добавила, хлопая ресницами:

— Может, теперь ты сходишь, а я покараулю?

Лицо Штепселя побагровело, он ничего не ответил, только молча свирепо подтолкнул меня по направлению ко входу в кафе. Вован уже, развалясь, сидел за столиком в углу и потягивал прямо из стеклянного бутылочного горлышка пиво.

— Какого черта ты пиво глушишь? — выдернул Штепсель бутылку из рук товарища. — Нам еще ехать и ехать, не хватало только, чтобы нас гаишники замели из-за твоего пьянства.

— Я думал, дальше ты машину поведешь, — безмятежно отозвался Вован и опять потянулся к пиву. — Чего заказывать будем? Пельмени или шашлык? Пельмени, конечно, готовятся побыстрее, зато мясо жареное вкуснее…

Договорить он не успел: с улицы понеслись пронзительные, заунывные звуки автомобильной сигнализации. Так как на площадке перед кафе других машин, кроме «Ситроена», не наблюдалось, то оба мои спутника, как подброшенные пружиной, ринулись к двери, потом, видимо, опомнившись, Вован поспешно вернулся ко мне за столик, а Штепсель выскочил на улицу.

Вернулся он минуты через три, держа в руке мою сумку, которую я второпях забыла на заднем сиденье микроавтобуса.

— Ну, что там? — заинтересованно посмотрел на товарища Вован. — Магнитолу, что ли, сперли опять?

— Нормально все, — буркнул Штепсель и кинул мне на колени сумку. — Эта бестолочь оставила в салоне сумку, вот местная шпана и польстилась. Еле догнал ворюгу. Он добычу в меня швырнул и удрал, как заяц. Я глянул внутрь, а там все документы этой дуры.

— На фига им ее документы? Выбросили бы в первую попавшуюся урну, и все, — легкомысленно отмахнулся Вован.

— Их бы оттуда через десять минут выудили добропорядочные граждане и сдали ментам, — закончил его мысль Штепсель. — А через полчаса у нас на хвосте повисло бы пол-отделения.

— С чего это? — поперхнулся пивом Вован.

— Ты что, забыл, лопух, твоя красотка в розыске всероссийском за убийство мужа находится! — Тут его вдруг осенила свежая мысль:

— А может, ты нарочно все это устроила и сумку на самом видном месте бросила? — Он нахмурил брови и свирепо глянул в мою сторону, от этого недоброго взгляда я прямо вся скукожилась и посильнее прижала к груди сумку. Заявление, что Штепсель рылся в моих вещах, напугало меня ничуть не меньше перспективы лишиться сумки, ведь внутри лежал такой ценный для меня микродиктофон! Проверить, на месте ли мое сокровище, под пристальным взглядом Штепселя я не рискнула и сильно нервничала по этому поводу.

— Все обошлось, и ладно, — примирительно сказал Вован. — Наплюй ты на нее. Довезем, куда надо, сдадим и отвалим, а с ее поведением пусть шеф разбирается, если ему так охота…

— Заткнись же ты, ей-богу, — с искренней досадой в голосе приказал Штепсель. — Последний раз с тобой на дело пошел, такой болтливый напарник, чистая обуза….

— А чего такого-то? — начал торопливо оправдываться Вован. — Ей все равно уже не проболтаться, ее…

— Замолчи, дебил! — чуть не на весь зал рыкнул Штепсель и грохнул кулаком по шаткому пластмассовому столику. — Иначе дальше почешешь пешком.

Вован надулся и молча уставился на противоположную стену, я же занервничала с новой силой. Последнее заявление не на шутку напугало меня. С чего это, скажите на милость, я уже не смогу проболтаться? Как они планируют заткнуть мне рот? Неужели… Мама дорогая! У меня по спине побежали мурашки…

Между тем мои спутники, совершенно не обращая внимания на мои переживания и душевные метания, плавно сменили тему своей беседы. Теперь они с увлечением изучали меню, чтобы выбрать блюда для насыщения своих бездонных желудков. У меня же аппетит пропал напрочь, и хоть мне тоже любезно была предоставлена возможность выбрать еду по вкусу, я ограничилась витаминным салатом и чаем.

Шашлык, заказанный Вованом, не подавали слишком долго. Я сидела и с замиранием сердца ожидала хоть каких-нибудь действий, предпринятых Ильей, но надежда на спасение таяла с каждой минутой… Когда сытые Штепсель и его товарищ, поглаживая животы, откинулись на спинки стульев, я поняла, что спасение, вероятно, уже не придет.

— Ну, как твое самочувствие? — довольно дружелюбно посмотрел в мою сторону Штепсель. — Предупреждаю, больше останавливаться в пути не будем. Сейчас я созвонюсь с шефом, и мы тронемся в обратный путь. Так что советую, пока не поздно, еще разок домик во дворе посетить, если с желудком непорядок…

— Да чего ей туда бежать-то? — усмехнулся Вован. — Видел, сколько она съела? От такого количества еды можно вообще неделями в туалет не ходить…

— Слушай, хватит бакланить не по делу… Я не хочу сказать, что мне эта девка нравится, — довольно равнодушно мотнул в мою сторону подбородком Штепсель, — но даже ей позволено кушать и справлять свои нужды столько, сколько хочется… Понял?

Я решила воспользоваться еще одной небольшой отсрочкой, чтобы оттянуть неизбежное.

Я отлично понимала: когда я окажусь снова с ними в машине, шутки закончатся и стремительно начнет приближаться страшная и неминуемая встреча с неведомым шефом.

Прихватив с собой сумку, я нарочито медленным шагом поплелась к будочке во дворе. Краем глаза я заметила, что Штепсель тоже поднялся со стула и потащился за мной следом, видно, его не покидали опасения насчет моего побега.

Зайдя внутрь кабинки и тщательно заперев на крючок дверь, я наконец-то смогла открыть сумку и проверить, на месте диктофон или нет, и какого качества запись удалось сделать в машине… Аппарата в сумке не было! Паспорт, водительские права, косметика, даже деньги были на месте, а самого дорогого — свидетельства моей невиновности и непричастности в убийстве мужа — не было! Я еще раз тщательно обследовала содержимое сумки, убрав паспорт в задний карман джинсов, чтобы не мешал. Конечно же, диктофона я так и не нашла. Отчаявшись, я чуть не разрыдалась от обиды. Немного ободрил меня сотовый телефон, обнаруженный мной на дне сумки, честно сказать, я почему-то совершенно забыла о том, что за помощью можно обратиться не только лично, но и позвонить. Схватив трубку, я вдруг неожиданно осознала, что помочь-то мне некому… Даже телефон Сергеева я узнать не удосужилась… Может, все-таки позвонить в милицию? Пусть они арестуют меня, но ведь вместе со мной им, скорее всего, удастся прихватить Вована и Штепселя… Пусть диктофон утерян, но ведь, если допросить этих двоих, они снова могут повторить свои слова уже для официального протокола… Хотя могут и не захотеть, кто их знает, что у них там в их не особо светлых головах творится… Да и законов российских я особенно не знаю, вдруг окажется, что и задерживать их не за что, зато повидаться со мной они точно просто мечтают… В любом случае, решила я, другого выхода у меня просто не остается. С одной стороны, меня ожидает встреча с человеком, убившим, как минимум, двоих людей, в том числе и моего мужа, с другой — тихая тюремная камера, правда, возможно, очень даже надолго… Перспектива, как ни крути, особого энтузиазма не вызывает, но все же второе более предпочтительно и безопасно для жизни и здоровья. Глубоко вздохнув, я включила телефон.., и тут вдруг дверь содрогнулась от мощного удара, хлипкий крючок мигом отскочил в сторону, и я увидела разъяренную физиономию Штепселя…

— Ты что, дурак?! — от неожиданности и испуга чуть ли не во весь голос заорала я. — Подглядываешь, что ли?

Договорить я не успела. Огромная потная ладонь заткнула мне рот и чуть ли не полностью перекрыла кислород. В другой руке Штепселя я с ужасом увидела пистолет, который в следующую секунду он больно ткнул мне куда-то под ребра.

— Сейчас я уберу руку от твоего дурацкого рта, — угрожающе прошипел он, — и если ты после этого издашь хоть один громкий звук, я тебя пристрелю. Поняла, сучка? — Я усиленно закивала головой, давая понять, что согласна абсолютно на все, лишь бы получить глоток свежего воздуха. — Мне терять нечего… Вована менты замели! Это ты навела, гадина?

Я растерянно захлопала глазами. Неужели Сергеев все-таки сдержал обещание и привез милицию мне на помощь? Или случилось еще что-то непредвиденное в помещении кафе? Черт! И угораздило же меня пойти в туалет именно в такой жизненно важный момент! Штепсель между тем медленно убрал руку от моего лица и вырвал из пальцев сотовый телефон. Увидев, что на дисплее набран номер «ноль два», он злобно посмотрел на меня и швырнул трубку в выгребную яму.

— Быстро говори, как менты вычислили нас? — Он еще глубже засунул дуло пистолета мне под ребро. — Быстро! Мне валандаться некогда, когти рвать надо, пока эти лохи не доперли, где мы, или Вован не раскололся…

— На машине «жучок» прицеплен, — торопливо призналась я, не рискуя долго искушать судьбу. Пистолетом мне угрожали впервые в жизни, а чувствовать его дуло в опасной близости от своего сердца — ощущение еще то, не всякий на ногах устоит. Хорошо хоть, падать в тесной кабинке было некуда… Да и лицо Штепселя не предвещало для меня ничего хорошего. Машину уже наверняка милиционеры оцепили, так что жучок мне больше не помощник…

— Ах ты, какая продвинутая дамочка мне попалась! — злобно прошипел Штепсель. — У тебя, может, еще парочка таких же приятных сюрпризов припасена? — Он вырвал сумочку из моих рук. — Проверять некогда. — И сумка полетела вниз вслед за телефоном. — Теперь слушай, — приказал он. — Я сейчас буду уходить в лес. Дверь, слава богу, выходит на внутреннюю сторону двора, под прикрытием этой будки можно незамеченным добраться до леса… Теперь ты… У тебя два выхода: или ты идешь со мной, или я пристрелю тебя прямо здесь. Повторяю, мне терять нечего. Я, честно сказать, вообще бы тебя с собой не потащил, но за тебя бабки приличные обещали… Но, сама понимаешь, ни жизнь, ни свободу за доллары не купишь. Станешь мне обузой — замочу. Ну, решила?

— Пошли, — коротко ответила я, понимая, что торговаться бессмысленно и опасно.

Никем не замеченные, мы тихо выскользнули из будки и во всю прыть понеслись к лесу.

Несмотря на спешку, я все же умудрилась несколько раз оглянуться назад на площадку перед кафе. К своему глубокому удивлению, я не увидела ни одного милиционера, только мою «девятку», в которой, по идее, должен был находиться Илья. Видимо, он привез на ней милиционеров… Что же за лохи эти стражи порядка, что не догадались оставить на улице хотя бы одного сотрудника? Он наверняка заметил бы удаляющиеся к лесу фигуры и поднял тревогу…

За несколько минут мы, как лани, сумели достичь кромки леса… Как только мы очутились в тени первых деревьев, я перестала оглядываться. Надежду на помощь с той стороны я окончательно потеряла. Теперь приходилось полностью сосредоточиться на своих ногах. Обутые в босоножки ступни то и дело налетали то на корягу, то на выступающий из земли корень, то на шишку… Было так больно, что ни о чем другом я в эти моменты даже думать не могла. Ко всему прочему, по голым плечам и лицу то и дело хлестали ветки и еловые лапы. Когда на ногах явственно проступили кровоподтеки и ссадины, я наконец остановилась.

— Все! Я больше не могу, — едва переводя дыхание, простонала я. Было видно, что Штепсель тоже порядком устал, его бритый череп блестел от пота. Тем не менее совсем остановиться на месте он мне не позволил.

— Двигай вперед, — грубо подтолкнул меня он. — Можешь не бежать больше, но копытами все равно перебирай.

Мы медленно продолжили путь среди деревьев, углубляясь все дальше в лес.

— Ты хоть знаешь, куда меня ведешь? — устало поинтересовалась я.

— А мне по барабану, куда. Главное, подальше от ментов, — соизволил процедить сквозь зубы Штепсель. — А ты девка ушлая, — то ли похвалил, то ли обозвал он меня немного позднее. — Где-то «жучков» надыбать умудрилась?

— Да в магазинах этого добра сейчас, как грязи, — нарочито небрежно пояснила я. — Плати деньги и пользуйся…

— Ты мне мозги не компостируй! — без особого раздражения и злобы прикрикнул спутник. — Сама она купила!. Смех… Эта штука — бесполезная нашлепка, если кто-нибудь не сидит на хвосте и не пасет… Признавайся, кого на нас навела? Мне обещали твердо, что к ментам ты ни за что не сунешься… Неужто наврали?

— Да нет, — с видимой неохотой призналась я. — Тебе правду сказали. Менты и мне, сам понимаешь, по какой причине, не слишком симпатичны…. Я сыщика частного наняла, а он, похоже, порядочным лохом оказался, — с неожиданной злобой закончила я. Черт бы побрал этого Сергеева! Такого элементарного задания выполнить не смог! Ведь это я практически по его милости бреду неизвестно куда по лесу с разбитыми ногами… Штепсель, похоже, твердо намерен получить за меня причитающиеся ему бабки, а то не потащил бы с собой… Если уж это так неизбежно, лучше бы я добралась до своей судьбы на колесах и с комфортом, чем вот так, пешком, с пистолетом под лопаткой.

Штепсель посмотрел на мое расстроенное лицо и ничего не сказал. Только хмыкнул презрительно, давая этим понять, как он относится ко всей милиции в целом и частным сыщикам в особенности… Мы молча брели вперед еще минут двадцать, когда вдруг деревья расступились и прямо перед нами вырос забор какого-то небольшого, похоже, дачного домика.

Мы, крадучись, стали пробираться вдоль не слишком тщательно сколоченных досок. Сквозь щели можно было видеть грядки, газон с цветами перед крыльцом, водный насос. Штепсель тщательно осмотрел территорию, буркнул себе под нос: «Понаставили решеток, падлы…» — и потянул меня дальше… Так мы прошли мимо еще нескольких домиков, пока мой спутник наконец не остановил свой выбор на маленьком бревенчатом строении с качелями и гамаком, привязанным между двух берез. Людей вокруг, так же как и на ранее осмотренных нами участках, видно не было. Наверное, играло роль то, что сегодня с утра начался вполне рабочий день — четверг, да и время было еще совсем не вечернее. Как правило, садоводы посещают свои загородные резиденции в выходные, некоторые даже живут там с пятницы до понедельника, в остальные же дни здесь, должно быть, безвылазно сидят только пенсионеры да неработающие мамы с детишками… Между тем, удостоверившись, что по всем внешним признакам домик выглядит совершенно безлюдным, Штепсель, стараясь особо не шуметь, оторвал от забора пару досок и, не выпуская из рук пистолета, протолкнул меня в образовавшуюся дыру, а затем пролез в нее сам. Довольно смело он, подгоняя меня оружием, подошел к крыльцу дачи и громко постучал в дверь. Естественно, изнутри никто не отозвался. Тогда Штепсель, бесцеремонно заглянув в ближайшее окно, одним точным ударом выбил стекло. Затем, убрав из рамы оставшиеся осколки, приказал:

— Живо лезь внутрь.

— Зачем? Что мы там будем делать? — не на шутку испугалась я. — А вдруг к вечеру хозяева приедут…

— До вечера мы отсюда уберемся к чертовой матери, поняла? — нетерпеливо отозвался Штепсель. — Лезь давай, надо пересидеть пока….

Я сейчас позвоню шефу, и он подъедет за нами…

Я вздохнула и полезла в окно. Я уже перестала бояться этого человека, я практически была уверена, что он не выстрелит в меня ни при каких условиях. Слишком не похоже было его поведение на то, как в моем представлении ведут себя настоящие озлобленные преступники. Под напускной суровостью и грубостью и Вован, и Штепсель в принципе особо опасными мне не показались. Вполне возможно, этот их шеф тоже не настолько ужасен, чтобы убить меня ни за что ни про что… Хотя этот, скорее всего, совсем другой породы, раз смог хладнокровно воткнуть нож в шею Павла.

Штепсель залез в помещение следом за мной и, наконец-то прислонившись спиной к подоконнику, засунул пистолет за ремень своих брюк.

Он просто стал не нужен, и без устрашения мне теперь бежать было некуда, путь к окну надежно охраняла туша Штепселя, дверь на крыльцо была заперта, вторая дверь, ведущая внутрь дома, тоже. Я осмотрелась. Комната, в которую мы влезли через окно, оказалась небольшой, но довольно уютной кухней с сервантом, заставленным чистой посудой, с плитой и круглым обеденным столом. Кругом царила почти идеальная чистота, если не считать осколков и земли из цветочного горшка, опрокинутого нами в спешке. Я очень устала во время утомительного путешествия по лесу и практически без сил опустилась на мягкий стул рядом с сервантом. Мой конвоир в это время достал свой сотовый и принялся названивать кому-то, видимо, тому самому таинственному шефу. Я с интересом приготовилась слушать. Штепсель пару раз неодобрительно глянул в мою сторону. Очевидно, ему очень не хотелось, чтобы я слышала разговор, но деваться было некуда, оставить меня одну даже ненадолго он не рискнул. Трубку долго не брали, наконец по тому, как встрепенулся Штепсель, я поняла, что соединение состоялось.

— Алло! — облегченно заорал он. — Алло.

Это я…. Ну да, я… Вована в ментовку замели…

Там, в «Алых парусах»… В натуре… Это длинная история, шеф.., потом доложу, скажите, что мне-то теперь делать?.. В домишке каком-то; дача вроде.., тут, за лесом, километра три от кафе, если по прямой…. — Потом Штепсель надолго замолчал, изредка хмыкая и согласно кивая головой, наверное, невидимый собеседник давал ему пространные и подробные инструкции его дальнейших действий. Я, затаив дыхание, ждала, чем кончится этот разговор. — Все понял, — наконец подал голос Штепсель. — Буду минут через тридцать. Только, шеф, что с этой.., с девушкой-то делать? Если ее с собой тащить, риск большой, увидеть нас могут, даже в лесу люди встречаются, грибники, дачники разные…. Так она же сбежит… Что? Здорово! Как это я сам-то не догадался? Ну, все, ждите тогда. — Штепсель засунул трубку в задний карман, потом откуда-то из внутренностей своей легкой куртки выудил наручники-.

— Что ты хочешь делать, гад? — не на шутку испугалась я. — Убери немедленно эту мерзость.

— Не ори, — спокойно отозвался он. — Я не могу тащить тебя с собой на встречу с шефом, но и оставить одну не могу, сбежишь… Сбежишь ведь, правда? — Я понуро кивнула. Утверждать обратное было бы глупо. Хоть Штепсель и не выглядит особенно умным парнем, но и он вряд ли купился бы на такую грубую ложь. — Я пристегну тебя за одну руку к батарее и быстренько смотаюсь туда-обратно. Ничего с тобой не случится за час-полтора от силы, и мне мешать не будешь, и сама отдохнешь. Поспать даже можешь… Кричать и звать на помощь тоже не советую. На участках, сама видела, никого нет, зато запросто можешь беду накликать на свою задницу. Знаешь, кто обычно на неделе по дачам мотается? Бомжи да наркоманы. Отстегнуть наручники они все равно не смогут, да и не захотят, а покуражатся вдоволь. Ясно? Я постараюсь побыстрее вернуться, сам в этом заинтересован.

Так что не выкобенивайся, а протяни руку. — Он оглянулся вокруг в поисках батареи или еще чего-нибудь, к чему меня можно бы было прицепить. Не обнаружив ничего подходящего, кроме стола и ножки серванта, Штепсель заметно загрустил: ни то ни другое не подходило, такой прекрасный план рушился из-за пустяка. И тут его взгляд уперся в крышку погреба. На ней даже были два ушка, куда вставляется навесной замок, только сейчас он, похоже, был открыт.

Штепсель наклонился и приоткрыл люк, посветив себе при этом зажигалкой. Во время этих манипуляций он, естественно, на некоторое время выпустил меня из виду. Я не могла не воспользоваться такой возможностью и кошкой ринулась к окну; уже свесив ноги за окно, я почувствовала на плече железные пальцы Штепселя.

— Похоже ты, подруга, ничего добром понимать не хочешь. — Он довольно грубо стащил меня с подоконника и поволок к открытому погребу, куда без раздумий и зазрения совести спихнул меня чуть ли не пинком. Я упала на сырой земляной пол, при этом довольно больно ударившись коленом и локтем. Вокруг было темно. Я посмотрела наверх, где на краю люка маячили ноги Штепселя.

— Ну ты, не оставляй меня здесь, я темноты боюсь… А вдруг тут мыши…

— Не съедят, — хмуро отозвался сверху он. — А насчет темноты… На вот, я добрый. — Прямо мне на колени упала зажигалка. Потом люк закрылся, и стало совершенно темно. Повозившись еще немного над моей головой, Штепсель крикнул:

— Крышку не дергай, не мучайся, я ее запер. — После этого половицы заскрипели, и все смолкло…

В мерцающем свете зажигалки помещение казалось таинственным и довольно большим. До потолка я доставала вытянутой рукой. Я попробовала толкнуть крышку вверх, она не поддавалась, Штепсель не соврал, что надежно запер мне путь к свободе… Воздух был достаточно свежий, видимо, где-то в стене или потолке имелась вентиляция. В принципе, тут можно было без особого вреда для здоровья провести довольно много времени. У стены виднелись стеллажи с рядами стеклянных банок, наполненных компотами, солеными огурцами, помидорами и еще какими-то вполне съедобными продуктами. Так что голодная смерть мне явно не грозила… Все дело портил холод. Я почувствовала его сразу, как только упала в открытый Штепселем люк.

Направляясь утром вместе с Сергеевым к Юльке, я, само собой, и предположить не могла, где окажусь в довольно скором времени. Одевалась я в тот день без особой выдумки и энтузиазма: джинсы со стразами и кружевными вставками, легкомысленная маечка, больше напоминающая решето, босоножки. Хоть день и обещал быть по-летнему жарким, я все-таки прихватила с собой легкую джинсовую курточку, которая, к сожалению, так и осталась висеть на спинке стула в кафе с романтическим названием «Алые паруса». Так что любой может с легкостью понять, как неуютно я почувствовала себя, оказавшись в глубоком подполе, используемом хозяевами в летнее время в качестве своеобразного холодильника… Часов у меня не было, сотовый уютно покоился на дне выгребной ямы… Время тянулось невообразимо долго, мне казалось, что с момента моего заточения прошло несметное количество часов, а Штепсель все не шел… Я уже даже мечтать начала о том, чтобы он побыстрее привел сюда своего загадочного шефа. Этот человек постепенно пугал меня все меньше и меньше в сравнении с перспективой смерти от переохлаждения. Я пыталась разогреть себя всеми доступными способами, начиная от спортивных упражнений, кончая растиранием кожи… Постепенно, видимо, с наступлением ночи, в подвале становилось все холоднее и холоднее, прыгать и приседать сил практически уже не осталось, я решила похитить со стеллажа какую-нибудь баночку с продуктами и хотя бы заполнить желудок перед тем, как отключусь окончательно. Посветив себе зажигалкой, я начала методично исследовать полки. Холодные компоты и соленья не вызывали совершенно никакого аппетита, я поняла, что вряд ли смогу запихнуть эти ледяные продукты в рот… Тут мой взгляд неожиданно наткнулся на прозрачную бутылку в углу верхней полки. При ближайшем рассмотрении ее содержимое оказалось чем-то вроде самогона. Раньше мне близко сталкиваться с этим продуктом не приходилось, но Павел утверждал, что он по вкусу и запаху сильно напоминает виски.

Я подозрительно обнюхала жидкость: вне всякого сомнения, пахло виски, причем не самого плохого качества… Честно признаюсь, в своей прежней жизни я всегда презрительно кривила губы, когда муж предлагал мне попробовать «Блэк Джек» или «Рзд Лайбл», сейчас же, найдя бутылку, заполненную мутноватым самогоном, я почувствовала себя почти счастливой. Если нельзя согреть себя снаружи, то стоит попытаться сделать это изнутри, по крайней мере, от заядлых охотников и рыболовов я слышала, что это не самый плохой способ улучшить свое самочувствие даже в заснеженном зимнем лесу.

Очевидно, в этот момент господь вновь обратил на меня свой благосклонный взор, так как удача наконец-то повернулась ко мне пусть не передом, а хотя бы вполоборота. Я забыла сказать, что, помимо зверского холода, в подвале существовала еще одна немаловажная проблема, там совершенно не на что было не то чтобы лечь, а даже и сесть. Совершенно голый, да еще и почему-то слегка влажный земляной пол к отдыху не располагал. Я еще раз внимательно осмотрела помещение и остановила взгляд на целой пирамиде кастрюль, которые, как матрешки, помещенные друг в друга от самой маленькой до огромной, украшали дальний угол подвала. Я прикинула и решила, что самая нижняя, скорее напоминающая котел, а не емкость для варки супа, если ее перевернуть, вполне сойдет за маленький столик, а какая-нибудь из верхних послужит временно табуретом, тогда я мысленно смогу представить, что я нахожусь не в темном тесном подвале, а в уютном экзотическом кафе… Мысленно усмехнувшись такой нелепой, даже бредовой фантазии, я тем не менее с энтузиазмом взялась за дело…

Поочередно снимая одну кастрюлю за другой, я вскоре достигла последней и чуть не закричала от радости. Там, на ее дне, я увидела сложенное в несколько раз старое шерстяное одеяло, которым хозяева, скорее всего, в морозы укрывали картошку или какие-нибудь другие овощи, хранящиеся зимой в подвале. Я схватила его и накинула на плечи. Пожалуй, до этого ни одна вещь из моего гардероба, включая соболиную шубку, подаренную мужем в прошлом году на Восьмое марта, не вызывала у меня такой бури восторга, как эта протертая до дыр тряпка.

Уютно устроившись на перевернутой кастрюле и отважно хлебнув несколько глотков самогона прямо из стеклянного горлышка бутыли, я закусила эту гадость упругим, видимо, совсем недавно засоленным огурчиком и с удовлетворением подумала, что жизнь начинает налаживаться.

Имея еду и одеяло, я смогу продержаться в этом подвале не один день, и меня непременно найдут хозяева дачи, должны же они хоть иногда посещать это место, а если судить по порядку и обстановке в погребе, то делают они это довольно часто… На возвращение Штепселя я, честно сказать, рассчитывала все меньше и меньше. Если он планировал вернуться за мной, то у него за эти часы была масса возможностей сделать это, но он, паразит, как в воду канул… Может, в цене не сошелся со своим привередливым шефом, или во мне совсем надобность отпала… Выпив добрую половину бутылки, я почувствовала в душе даже некоторое подобие веселья, представив, какие лица будут у хозяев дачи, когда они увидят подарок, оставленный им в погребе щедрым Штепселем… Хорошо, если попадутся мирные обыватели и просто милицию вызовут, а могут ведь с перепугу и лопатой огреть… Я уютно устроилась на кастрюле, прислонившись спиной к деревянным полкам стеллажа, в голове вяло текли сумбурные и бессвязные мысли. Стоило прикрыть глаза, и погреб превращался в каюту океанского лайнера, на котором мы с Павлом пару лет назад совершали круиз и попали в сильнейший шторм. Помещение тогда так же плавно раскачивалось на волнах, как и сейчас, так же погас свет.., правда, тогда через несколько минут включилось аварийное освещение, а сейчас на это даже рассчитывать не приходилось, но если закрыть глаза, то об этом можно было ненадолго и забыть…

Шторм все не кончался, мы с Пашей сидели на койке обнявшись, он нежно поглаживал своей сильной, слегка шершавой рукой мое обнаженное плечо, потом крепко прижал и поцеловал в макушку…

— Постарайся заснуть, котенок, или хотя бы глаза не открывай, иначе тебе станет плохо…

— Мне? — самоуверенно отозвалась я. — Да меня в жизни не укачивало.

— Врунишка! — засмеялся муж. — Помнишь, как ты болела после прогулки на Димкиной яхте…

— Там просто кормили черт знает чем, — недовольно отозвалась я. — Черепаховый суп, медузы, осьминоги… Фу!

— Чего же ты нахваливала, когда употребляла внутрь все эти деликатесы? — улыбнулся Паша.

— Хотела показаться изысканной.., короче, быть не хуже людей, — буркнула я и на минутку открыла глаза. Вокруг стояла темень, хоть глаз выколи, я побыстрее снова зажмурилась и прижалась поплотнее к Пашиной широкой груди.

— Какая же ты у меня все-таки девчонка….

Глупенькая и взбалмошная… Не сердись, ведь именно за это я и любил тебя…

— Любил? — подозрительно ухватилась я за его последние слова.

— Конечно, — спокойно отозвался он. — Сильно. А ты разве не знала?

— Что значит, знала? Я и теперь знаю… А почему ты такой спокойный? Ты что, шторма не боишься, ведь мы можем погибнуть?

— Ну что ты, милая, как я могу погибнуть? — снова усмехнулся Павел. — Меня ведь уже нет, ты разве забыла?

— Я думала, ты вернулся, — на душе стало тоскливо до слез.

— Оттуда не возвращаются.., к сожалению, — печально признался муж. — Лучше я подожду, когда-нибудь и ты придешь ко мне…

— Ага, умный какой, ты останешься таким же молодым и красивым, а я состарюсь и сморщусь, как финик… Хотя нет, — снова пригорюнилась я. — Боюсь, до старости мне не протянуть… Ты знаешь, что кто-то охотится на меня и хочет убить?

— Конечно,. — спокойно отозвался Паша. — Но ты ведь сильная девочка, им не так просто будет обидеть тебя.

— Паш, скажи, а умирать страшно?

— Смотря при каких обстоятельствах…

— А ты видел.., ты знаешь, кто тебя ножом ударил? — с замиранием сердца спросила я.

— Знаю, — коротко и хмуро ответил он.

— Скажи, — робко попросила я.

— Зачем? — удивился Павел. — Я в скором времени жду его сюда, к себе в гости, тогда и поквитаемся. Не стоит тебе вмешиваться в это дело…

— Как же… Ведь тебя убили из-за меня… Вернее, вместо меня… — Паша молчал, даже дыхание его стало каким-то чужим и далеким… — Не надо сердиться, — заплакала я. — Я сделала глупость.., подлость.., я изменила тебе, и бог меня наказал.., но честное слово, я не пойму, почему он не покарал меня…

— Зачем ты это делала, Лиза? — тихо спросил муж. — Я думал, ты любила меня…

— Очень! — искренне воскликнула я. — Я очень сильно любила тебя.

— Почему же тогда ты поехала на свидание с другим мужчиной?

— Ты так редко был рядом….

— Я работал.., для нас.., для тебя, Лиза.

— Я знаю, знаю! — всхлипнула я. — Господи!

Какой же я была дурой! Правду говорят — нужно потерять, чтобы осознать величину утраты…

А если честно, — с неожиданной злостью продолжила я, — я ведь впервые изменила тебе тогда, когда узнала о твоей неверности… Мне стало так обидно, что захотелось все бросить и убежать куда глаза глядят… Но я так сильно любила тебя, что не смогла…

— Почему ты не сказала мне? — немного помолчав, спросил Павел. — Могла бы поскандалить, посуду побить…

— Чтобы унизиться еще больше? — надменно отозвалась я. — Я залила пожар своего гнева, обиды и злости изменой… Отплатила той же монетой…

— Зря, — спокойно и тихо прервал меня Паша. — Я никогда не изменял тебе, Лиза. Со дня нашей свадьбы я даже не видел других женщин, для меня существовала только ты…

— Но я же видела… Мне говорили… — растерялась я.

— Поверь, я говорю правду, мне просто нет смысла сейчас лгать… Не плачь. Сделанного не воротишь. Я просто хочу, чтобы в будущем ты была менее наивной и глупенькой, пора уже начинать разбираться, кому стоит верить, а кто этого не заслуживает… Ты спи, девочка моя, скоро уже утро.

— А ты не уйдешь? — с тревогой схватила я его за руку.

— Конечно, уйду, как я могу остаться? Но я не забуду о тебе…

— Я тоже. Прости, что не смогла проститься с тобой по-человечески… Ты знаешь, как все обернулось…

— Знаю. Не грусти. — Паша погладил меня по волосам. — Я все знаю.

— Я попросила Диану, она сказала, что сделала все, как положено.., и девять дней, и сорок…

Правда?

— Конечно. Все было правильно: друзья, родственники, все остались довольны… А ты все же, когда вернешься, поставь свечку за меня, а то на душе как-то неспокойно…

— Паш, ты же в бога-то вроде не верил при жизни…

— Все меняется, малыш… Все меняется… Теперь я знаю, ОН есть, и справедливость есть, и божья кара…

— Правда?

— Увидишь… А теперь спи, завтра тебе опять предстоит совсем нелегкий день…

… Я проснулась от шумного топота ног прямо у меня над головой. В темноте я даже не сразу смогла понять, где я и что тут делаю, плечо все еще ощущало прикосновение шершавой Пашиной ладони, которая вдруг превратилась в поношенное шерстяное одеяло… Мне понадобилось целых десять секунд, чтобы понять, все это был сон… Просто сон, и ничего больше! Я не смогла сдержать горячие слезы, которые крупными горошинами покатились у меня из глаз… А наверху между тем движение и шум все усиливались…

Неужели это все-таки Штепсель соизволил вернуться и вытащить меня из этой проклятой дыры? А может, сюда пожаловал сам загадочный шеф?…

— Мама! — звонко, но с явной обидой и отчаянием прокричал детский голосок. — Мама!

Нас опять ограбили! Окошко разбили, цветы на полу валяются…

— Господи! Ну сколько же можно… Раньше хоть летом не лазили, давали спокойно отдохнуть… — Послышался скрип половиц и молодой женский голос:

— Что им понадобилось на этот раз?

— Не знаю, — растерянно откликнулся первый голосок. — Вроде все на месте, а дверь в остальные комнаты и вовсе не тронули….

— Может, спугнул кто… — вздохнула мать и, видимо, начала разбирать привезенные с собой из города сумки. — Не расстраивайся, Антош, сейчас все уберем — и снова будет нормально…

— Мам, а почему они плитку не взяли и чайник, как в прошлый раз? — снова поинтересовался мальчик.

— Перестань спрашивать глупости, Антон, — строго отозвалась мать. — Разве можно понять психологию поведения бандитов и разбойников?

— Но это же твоя работа, — возразил Антон. — Ты же нервами занимаешься…

— Сколько раз тебе повторять, сынок: невропатолог — это совсем не то же самое, что психолог или психоаналитик… Я лечу радикулит, позвоночник, суставы, а вовсе не успокаиваю нервных и неуравновешенных больных…

— Ну, все равно, ты же врач, — настаивал ребенок, — значит, должна разбираться в таких вещах…

— Слава богу, мне психология разных преступников совершенно непонятна…

— Мама! — вдруг во весь голос закричал Антон. — Что это?!

Интересно, что такого ужасного увидел мальчишка в собственной кухне? Я прислушалась к разговору с еще большим интересом.

— Где? — всполошилась мать.

— Вон, около погреба… — на этот раз почти прошептал Антон.

Прямо у меня над головой послышался скрип половиц, потом женщина с недоумением произнесла.

— Похоже, это наручники…

— Здорово! — обрадовался мальчик. — Можно, я возьму их себе, мам?

— — Вряд ли… — протянула женщина.

— Почему? — разочарованно спросил Антон. — Тебе же они все равно не нужны…

— Смотри, они просунуты в петли вместо замка… Мы не сможем их вытащить, потому что ключа у нас нет… И подвал открыть не сможем…

Женщина с усилием подергала крышку подпола. Она только слегка дрогнула, но даже не подумала хотя бы чуточку приоткрыться… Надо же, каким изобретательным оказался этот чертов Штепсель, похоже, мне еще долго не увидеть белого света, и все по его вине.

— Мам, а вдруг разбойники припрятали там сокровища?! — восторженно предположил наивный ребенок. — Представляешь, открываем, а там целая куча золота или бриллиантов…

— Или чего-нибудь еще похуже… — встревоженно прошептала мать. — Видно, придется нам, Антоха, снова в город ехать.

— Зачем? — расстроился мальчик. — Меня ребята на поле играть в футбол ждут…

— Милицию вызвать надо… Кто знает, какой сюрприз ожидает нас в подвале…

— Мам, может, они просто пошутили.., или случайно наручники защелкнули, а потом вынуть не смогли.., а? — заканючил Антон.

— Собирайся и иди к машине, — решительно оборвала его мать. — Сейчас я дверь запру, и поедем в милицию.

Я поняла, что, если немедленно не подам голос, женщина и правда уедет в город. Когда она вернется — и если вернется, — одному богу, известно, а мне сидение в темном холодном подвале порядком надоело…

— Послушайте! — во весь голос выкрикнула я. — Только не пугайтесь и не уходите, пожалуйста!

Наверху воцарилась мертвая тишина, даже половицы скрипеть перестали.

— Вы меня слышите? Не бойтесь, я просто слабая женщина.., и я очень замерзла…

— Мама! — громко прошептал мальчик. — Там не золото.., там человек… Наверное, это заложник… Террористы захватили женщину и спрятали на время у нас в подвале…

— Помолчи, — с досадой прервала его домыслы мать. — Кто вы и что делаете в моем подвале? — строго спросила она меня. Голос ее, несмотря на все усилия с ее стороны, предательски дрожал.

— Что делаю? Просто сижу. Со вчерашнего вечера… Меня затолкал сюда какой-то сумасшедший урод и ушел… Я чуть от холода не окочурилась… Хорошо хоть, одеяло тут у вас нашла, что тоже непросто было в темноте… — Я специально говорила много и быстро, давая женщине время опомниться и прийти в себя. — Выпустите меня отсюда, пожалуйста!

— Я не могу, — нерешительно отозвалась невидимая собеседница. — Крышка заперта.., а ключа нет… Я сейчас за милицией съезжу, они, наверное, смогут открыть наручники…

— Ради бога, не уходите! — взмолилась я.

Встреча со стражами порядка совершенно не входила в мои ближайшие планы: магнитофон пропал, Штепсель тоже, неизвестно, смогли ли задержать Вована, а если да, то какие показания он дает…

— Но как же… — Женщина, видимо, просто не знала, что ей делать, на что решиться…

— Я боюсь! — почти натурально зарыдала я. — Вдруг этот.., мужчина… — постаралась подобрать слово покультурнее я, вспомнив, что в комнате находится малолетний ребенок, — вдруг он вернется… Откройте люк, и мы вместе с вами поедем в милицию.

— Но как же я открою? — уже более спокойно отозвалась женщина. — Я не сумею…

— Ради бога, не оставляйте меня здесь! — взмолилась я. — Здесь темно, зажигалка, которой я хоть немного себе подсвечивала, давно истощилась… Я не могу долго находиться в замкнутом пространстве, могу с ума сойти….

— Мам, я ломик принес! — раздался звонкий голос мальчика. Похоже, в отличие от матери, он совершенно не испугался и не растерялся, кажется, неожиданное приключение даже забавляло его. — Если поддеть им замок, я думаю, петли не выдержат… Смотри, они проржавели от старости и влаги…

— Ну, давай попробуем… — Мать, видимо, все еще сомневалась в правильности принятого решения. Больше всего ей, судя по всему, хотелось не ковыряться в замке, а бежать сломя голову подальше от собственной дачи…

Послышался шорох, сверху на меня посыпалась труха и еще какой то мусор, раздался треск, и наверху наконец появился долгожданный квадрат дневного света. Потом в подвал свесилась любопытная детская мордочка, а через пару секунд в моем тесном помещении вспыхнул электрический свет и вниз опустилась легкая металлическая лестница. Не веря своему счастью, я вскочила с кастрюли и с ловкостью и быстротой обезьяны выбралась из подвала.

Кухня сегодня показалась мне более уютной и веселой, на столе радовал глаз симпатичный натюрморт из ярко-красных помидоров, зеленого полосатого арбуза, длинного французского батона, он просто невольно притягивал взгляд своей жизнерадостностью… Около стола я увидела женщину с испуганными глазами. Одной рукой она крепко сжимала небольшой тяжелый ломик, другой заталкивала за спину мальчика лет семи-восьми с кудрявыми волосами и задорными любопытными глазами…

— Не бойтесь меня, — снова попросила я. — Посмотрите сами, там больше никого нет… Я тоже вас не обижу…

— Может, вы есть хотите? — нерешительно предложила женщина, видимо, заметив, как жадно я рассматриваю натюрморт на столе.

— Нет, спасибо… Вы извините, я там внизу банку с огурцами открыла… И самогона немного выпила. Очень холодно было… Меня и сейчас все еще трясет… Чаю бы горячего, если можно…

Мальчик вывернулся из рук матери и, постоянно с интересом поглядывая в мою сторону, включил белый электрический чайник.

Через пятнадцать минут мы мирно сидели за столом, попивали ароматный чай с бутербродами и болтали обо всяких пустяках. Я помогла Александре, так звали женщину, убрать осколки оконного стекла, разлетевшиеся по всей кухне, и отмыть землю, высыпавшуюся из цветочного горшка, слетевшего вчера с подоконника, Антон тем временем намазал батон маслом, разлил чай… Короче, за эти пятнадцать минут мы все трое успокоились и перестали поглядывать друг на друга с подозрением.

— Как же вы, Лиза, все-таки оказались в нашем подвале? — после второй чашки чая вновь поинтересовалась Саша. — Вернее, как вы вообще здесь, на даче, очутились?

Возвращаться к этой теме мне не хотелось, но промолчать или отмахнуться от вопроса я не могла. Вздохнув, я, слегка покривив душой, рассказала историю, напоминающую ту, которая произошла со мной на самом деле.

— Я сидела в кафе… Тут неподалеку. «Алые паруса» называется. — Женщина согласно кивнула, показывая; что знает это место. — Потом, оставив на стуле куртку и сумку, пошла в туалет.

На обратной дороге меня схватил какой то лысый мужик и, угрожая ножом, потащил через поле к лесу… Мы на огромной скорости пронеслись сквозь деревья и оказались в этом дачном массиве… Почему он выбрал именно ваш домик, ума не приложу… Скорее всего, потому, что у вас на окнах решеток нет… Сначала он хотел пристегнуть меня к батарее или к дереву наручниками… Но батареи не оказалось, а на улице он побоялся меня оставлять, я бы стала кричать, и кто-нибудь запросто мог меня услышать… Тут ему на глаза попался погреб, он открыл крышку и столкнул меня в темноту… Вот, в принципе, и все… Если бы не самогонка и ваше одеяло, я, наверное, не дотянула бы до утра. — Последние слова я произнесла с большой искренностью.

— А мужик-то куда делся? — удивленно уставился на меня Антон. Он даже про бутерброд от любопытства забыл.

— Без понятия, — пожала плечами я. — Сказал, что скоро вернется, и ушел…

— Но он ничего плохого вам не сделал? — осторожно, чтобы не обидеть меня, поинтересовалась Александра.

— Абсолютно, — заверила я. — Если не считать ободранных об коряги в лесу ног и синяков от падения с приличной высоты… Хорошо хоть, под люком не оказалось каких-нибудь кастрюль или граблей… Иначе переломов мне бы не избежать…

— Странная история, — задумчиво протянула Саша. — Зачем он все это проделал, если не собирался возвращаться?

— Почему не собирался? Может, просто не смог, — возразила я. — Он запросто может вернуться в любой момент…. Хотя вряд ли сунется внутрь, увидев вашу машину… И все-таки рисковать, я думаю, не стоит. Кто знает, что у этого придурка на уме… Пора нам в город собираться, и в милицию советую заявить…

— Да-да. Конечно, — заторопилась женщина. — Антоша, где ключи? Лиза права, нам нужно срочно ехать в отделение милиции.

Собрались мы довольно быстро, напуганная Александра даже чашки мыть не стала, просто сложила их в красный пластиковый таз и залила водой. Вскоре мы уже пробирались сквозь не слишком густой лес по направлению к шоссе.

Выехали мы на дорогу не скоро, еле заметная дорога между деревьями почему-то сильно петляла, порой описывая совершенно ненужные полукруги и углы. В результате на шоссе мы выехали немного дальше кафе.

Вырвавшись на широкую асфальтированную дорогу, потрепанная Сашина «шестерка», казалось, воспряла духом и понеслась по направлению к городу с вполне приличной для такой машины скоростью. Буквально через несколько минут слева от нас появилась яркая вывеска — «Алые паруса».

— Саш, останови, пожалуйста, около кафе, — попросила я свою новую знакомую. — Я хочу забежать, посмотреть, может куртка моя или сумка остались на месте, у меня там деньги, документы…

— Да, пожалуйста, конечно, пойди, спроси у бармена. Заодно поинтересуйся, может, он этого мужика лысого знает, чем черт не шутит.

Я была очень благодарна этой отзывчивой женщине и ее прелестному сынишке, ее доброта и доброжелательность вызывали у меня искреннюю симпатию. Обманывать Сашу мне не хотелось, но я просто не видела другого выхода из сложившейся ситуации. Ехать вместе с ней в отделение милиции я не собиралась, мне еще рано было встречаться с работниками правоохранительных органов. Чтобы хоть как-то отблагодарить своих спасителей и компенсировать им моральные и материальные потери, вызванные нашим со Штепселем вторжением, я незаметно сняла с руки кольцо с довольно крупным бриллиантом и сунула его в задний карман штурманского сиденья, на котором в данный момент гордо восседал юный Антошка. Пусть не сразу, но когда-нибудь Саша обнаружит мой прощальный подарок.

Выйдя из «шестерки», я направилась не ко входу в кафе, а к маленькой будочке на отшибе с надписью «Туалет», это не должно было показаться странным Саше и Антону, наблюдающим за мной. Дверь, как я уже говорила, находилась с внутренней стороны строения, я обогнула его и под прикрытием будки спешным шагом направилась к лесу, из которого только что выехала благодаря помощи Саши. Я не особенно торопилась. У меня в запасе было никак не менее десяти-пятнадцати минут до того, как новые знакомые начнут беспокоиться и бросятся на поиски… А может, они и искать меня не станут, просто уедут, и все… Не знаю. Меня этот вопрос сейчас волновал меньше всего. Я уходила все дальше и дальше от кафе… Минут через сорок я наконец позволила себе остановиться. Присев на поваленное бревно, я задумалась, что же мне делать дальше. Денег даже на проезд в автобусе у меня не было, рассчитывать на то, что какой-нибудь частник остановится и бесплатно довезет меня до города, вряд ли приходилось. Нет, раньше многие мужчины посчитали бы за честь посадить в свою машину такую красавицу, как я… Но после вчерашнего спринта со Штепселем по лесу, превратившему мои босоножки в лохмотья и оставившему безобразные царапины на ногах, да еще и после ночи, проведенной в подвале под пыльным шерстяным одеялом, даже я сама опасалась смотреть на себя в зеркало… Так что рассчитывать сегодня на собственные красоту и обаяние мне не приходилось…

Можно, конечно, попробовать надавить на жалость… Хотя люди в последнее время пошли такие запуганные и корыстные, что вряд ли каждый бросится на помощь первой попавшейся тетке за просто так… Тут я очень кстати вспомнила о золотой цепочке, украшающей мою шею.

Пожалуй, она может помочь мне добраться до своей квартиры благополучно и быстро. Осталось только найти какой-нибудь населенный пункт, где есть хотя бы телега с лошадью.

Именно в тот момент, когда я поднялась с бревна и с новыми силами тронулась в путь, я услышала шум автомобиля. Неподалеку от меня среди деревьев показалась грузовая машина довольно старого образца. На таких, кажется, ездили герои отечественных кинолент сороковых годов… Я бросилась наперерез этому допотопному транспортному средству. Напуганный моим появлением шофер с трудом успел остановиться, едва не задев меня поцарапанным зеленым крылом.

— Куда ты прешь, дура? — заорал он, выскакивая из кабины. — Пьяная, что ли? Или места в лесу для ходьбы мало?

— Дяденька, миленький, — взмолилась я. — Довези, ради бога, до города, я заплачу…

Мне даже не пришлось долго торговаться и уговаривать водителя грузовика. Перспектива украсить шею своей супруги изящной золотой цепочкой с алмазной обработкой практически на халяву очень воодушевила крестьянина. Он помог мне загрузиться на потертое сиденье из кожзаменителя, и древний автомобиль, как ни странно, довольно ходко покатился в нужную мне сторону. Когда мы благополучно въехали в город, я вдруг внезапно вспомнила, что ключи от моей квартиры вчера сгинули вместе с телефоном и сумочкой и открыть дверь без посторонней помощи я вряд ли смогу. Запасные ключи были у Юльки, правда, она недавно зачем-то отдала их Сергееву, но даже если он их до сих пор не вернул, то ехать мне все равно больше некуда.

В квартире подруги я, по крайней мере, смогу нормально помыться, отдохнуть и выспаться, а там мы уже вместе решим, что делать дальше.

Я решительно назвала шоферу адрес Юли.

Увидев меня на пороге своей прихожей, подруга чуть не разрыдалась. Она бросилась ко мне и втащила в квартиру.

— Илья, Петр! Идите скорее сюда! Лиза нашлась! — истошным голосом заверещала она.

В дверях гостиной немедленно материализовались Сергеев с бравым милиционером Ивакиным Петром Петровичем. Я попятилась назад, увидев их перед собой, но предусмотрительная Юлька уже захлопнула входную дверь.

Милиционер и сыщик, увидев меня, выказали бурную и довольно искреннюю радость, чем несколько меня приободрили, хотя я все еще не знала, чего мне ждать от жизни в самом ближайшем будущем. Ареста или благополучного возвращения домой?..

— Ну и напугали же вы нас, Елизавета Анатольевна! Уж и не чаял вас живой увидеть! — с искренней радостью воскликнул Ивакин. Илья к моему внезапному появлению отнесся более спокойно, он просто стоял и молча, со смесью удивления и подозрительности, рассматривал мои разбитые в кровь ноги, грязную футболку и спутанные волосы. Под таким пристальным взглядом мне даже как-то неуютно стало, неловко за свой достаточно неприличный вид. А подруга все никак не могла успокоиться, прыгала вокруг меня, как коза, и теребила за руку.

— Лиз, а Лиз! Ну проходи скорее, рассказывай, где ты пропадала целые сутки, мы так волновались…

— Юль, — попросила я, — можно, я сначала умоюсь? И переодеться бы во что-нибудь чистое.

А то чувствую себя, как замарашка последняя…

— Золушка, — с каким-то непонятным осуждением буркнул себе под нос Сергеев.

— Что?

— Золушка, говорю, прямо, ну, естественно, до встречи с прекрасным принцем…

— Что за бред ты несешь? — устало посмотрела я на него, даже возмущаться по-настоящему у меня совершенно не осталось сил. — Головой, что ли, при блестящем захвате преступников ударился или моя доска начала давать о себе знать?

— Да это я так.., внимания не обращай… — смутился вдруг Илья и поспешил обратно в гостиную. Я пожала плечами и принялась расстегивать босоножки. У меня своих проблем навалом и совершенно нет желания еще и чужих тараканов разгонять.

Следующие полчаса я с комфортом провела в Юлькиной роскошной ванной. Квартира у подруги так себе, ничего особенного, простая хрущевка. Юля вообще, в отличие от нас с Дианой, большими деньгами никогда не обладала. Всем, чего она добилась в этой жизни, подруга обязана только самой себе, и никому больше. Замужем Юля еще ни разу не была, наследства не получала, приехала в город из деревни после окончания десятилетки с одним фанерным чемоданчиком и кучей амбиций. К своим тридцати четырем годам она смогла добиться довольно многого. Имела свой прибыльный бизнес, хорошую машину, пусть не шикарную, но довольно приличную отдельную квартиру. Мужчины Юле попадались совершенно разные, порой — состоятельные, и она, не привередничая, охотно пользовалась их заботой и материальной поддержкой. Потом все могло кардинально измениться, и место богатого импозантного господина в сердце Юли внезапно занимал нищий, вечно голодный студент. Юля из тех немногих женщин, которые чувства в отношениях ценят намного выше любых материальных благ… Когда-то, в те времена, когда в ее ярых поклонниках числился парень, владеющий строительной фирмой, она затеяла в квартире перепланировку, сломала практически все стены и поставила новые в удобных для себя местах. В результате трехкомнатная малогабаритная квартира превратилась в двухкомнатную с большой ванной и вполне приличной кухней. Отделкой ванной занимался все тот же ухажер со строительным уклоном, а вот поработать в других помещениях он не успел, так как строптивая подруга отмочила какой-то очередной финт, и перспективный жених напрочь исчез с ее любовного небосклона.

Потом у Юли был длительный период неудач и разочарований, так что остальная квартира была все же отремонтирована чисто, но предельно дешево и на скорую руку.

Опустив свое усталое тело в джакузи, я на некоторое время постаралась отключиться от волнений и забот последних двух дней. Так приятно было лежать в теплой пенящейся воде, ни о чем не думать, просто наслаждаться комфортом и спокойствием… Когда я, чистая и изрядно посвежевшая, вышла из ванной. Юля в компании своих добровольных помощников уже накрыла на стол и, сгорая от любопытства, поджидала меня чуть ли не под дверью.

— Ну, слава богу, — искренне воскликнула подруга, когда увидела меня в белоснежном махровом халате и с замысловатым тюрбаном из полотенца на голове, — ты снова стала похожа на нормального человека! А то, когда ты появилась на пороге моей квартиры, я, честно сказать, слегка напугалась твоего внешнего вида.., да и глаза у тебя были какие-то.., тусклые, что ли…

— Просто уставшие, Юль. — Я улыбнулась. — Почти двое суток я только и делала, что носилась сломя голову по пересеченной местности, а как ночь провела, лучше вообще не вспоминать. — На меня вдруг так явственно повеяло холодом глубокого Сашиного погреба, что я невольно поежилась и передернула плечами. — Представь, я провела бог знает сколько времени в сыром подвале, сидя на алюминиевой кастрюле, в полной темноте, при температуре градусов пять, не больше…

— Ужас… — прошептала Юлька и обняла меня за плечи. — А крыс там не было? Я когда этих хвостатых тварей вижу, запросто в обморок упасть могу.

— Слава богу, там света не было…. — хладнокровно отозвалась я. — А то я тоже не больно всякую подземную живность уважаю.

— Я просто поражаюсь твоей смелости! — восхищенно призналась подруга. — И спокойствию. Я бы после такого, наверное, умерла… Или в психушку загремела, как минимум… Ну что, пойдем, подруга, обмоем твое счастливое спасение. Илья с Петей уже давно за столом ждут…

— Как отмечать, так они первые, а как спасать… — пробурчала себе под нос я.

— Что? — не расслышала Юлька.

— Да так… Говорю, переодеться бы не мешало, да и волосы подсушить…

— Брось, ты и так прекрасно выглядишь, — заверила меня подруга. — Пошли скорее, а-то все остынет.

На кухне наше появление вызвало шумный вздох облегчения.

— Наконец-то! — воскликнул Сергеев. — Еще пять минут, и мы с Петром просто скончались бы от голода и неизвестности. Правда? — Он ткнул локтем куда-то в бок Ивакину. — Ты чего молчишь? Сам же говорил, что проголодался, как волк…

— Елизавета Анатольевна! — не обращая никакого внимания на слова соседа по столу, восхищенно протянул Петр Петрович. — Я уж начал забывать, какая вы изумительная красавица… После ванны вы просто похожи на чистый белоснежный цветок…

— Лилию болотную, — с насмешкой добавил Илья. — Хватит комплиментами разбрасываться. Быстро все рассаживайтесь за стол и берите в руки рюмки и вилки…

Он ловко откупорил стоявшую на столе бутылку вина и разлил его по фужерам, приготовленным заботливой Юлей.

— Ну что, товарищи, поднимем свой первый тост за избавление от страданий и восстановление доброго имени Лебедевой Елизаветы Анатольевны… — стоя, торжественным голосом то ли сказал, то ли спросил Илья.

— Ошибаешься… — печально вынуждена была признать я. — До этого еще слишком далеко… Магнитофон украли, Штепсель сбежал…

Вам хоть Вована-то удалось задержать?

— Конечно! — немедленно бросился в объяснения Ивакин. — Гражданин Перцев Владимир Евгеньевич задержан и с весьма похвальным энтузиазмом дает показания по интересующему нас вопросу…

— Петь, не части, — перебил его Сергеев. — Давайте сначала выпьем немного, закусим как следует, а потом вернемся к нашим баранам.

Я автоматически опрокинула шампанское в рот и попросила:

— Петр Петрович.., расскажите, пожалуйста, все, что вы смогли узнать об убийстве моего мужа… Вы понимаете, для меня это очень важно… намного важнее выпивки и закуски… — Я мельком глянула в сторону активно набивающего салатом рот Ильи. — Вы уже знаете имя убийцы?

— Нет, к сожалению… — Ивакин виновато посмотрел на меня и положил вилку на стол. — Человеком, который лично знал того, кто убил вашего мужа и заказал ваше похищение, был Шорохов Олег Степанович… Штепсель. Вы его знаете под этим именем. Но он, как вы правильно заметили, сбежал, испарился… Его ищут по всей области, все посты ГАИ предупреждены, патрульным даны ориентировки… Как только он появится в пределах их видимости, мне непременно сразу же сообщат… Но, честно сказать, я не слишком надеюсь на это. Такие прожженные парни, как Шорохов, мастерски умеют заметать следы… Но и показаний Перцева, вкупе с магнитофонной записью, достаточно для того, чтобы полностью снять с вас обвинения в убийстве Павла Артуровича Лебедева, вашего мужа…

Теперь вы смело можете возвращаться домой и вести привычный, достойный такой красавицы образ жизни… — Последние слова он произнес с явной печалью в голосе.

— Где вы нашли магнитофон? — удивилась я. — Его ведь украли из машины возле «Алых парусов»… Или… — внезапная догадка мелькнула у меня в голове.

— Наконец-то догадалась! — с набитым ртом пробурчал Сергеев. — Я всегда подозревал, что женщины не так умны, как хотят казаться… И вообще, пора вам с Петром перейти на «ты», как-то смешно звучит, когда двое, сидя за столом в компании, выпивая и чокаясь друг с другом, продолжают величать друг друга по имени-отчеству…

— Я согласен, — поспешил согласиться Ивакин.

— Для меня такая ерунда вообще значения не имеет, — равнодушно пожала я плечами. — Что Петя, что Петр Петрович.., какая разница?

— Ну, вот и славненько. — Илья наконец дожевал бутерброд и уже более внятно продолжал:

— Конечно, это я украл магнитофон. Да еще восхитился, как предусмотрительно ты оставила сумку в машине… А оказалось, что ты просто-напросто забыла свои вещички на заднем сиденье… — Сергеев снова окинул меня насмешливым взглядом. — Сама посуди, мог я вызвать тебе на помощь милицию, пока не удостоверился, удалось ли тебе раскрутить этих ребят на откровенный разговор? Ведь если бы у тебя это не получилось, то не только они, но и ты тоже попала бы прямо на тюремные нары… Вот и пришлось выступить в роли автомобильного воришки…

Прослушав запись, я удостоверился в том, что ты сработала на «отлично», и только после этого с чистой совестью позвонил Петру. К сожалению, времени у нас с ним было в обрез, кто знал, сколько времени вы намерены пробыть в этом придорожном кафе, поэтому Петя принесся к «Алым парусам» один, из дома, где в этот момент обедал, у него просто не было времени привлечь к задержанию еще кого-то… Он позвонил, конечно, в управление и попросил поддержки, она прибыла к «Алым парусам», правда, к тому времени все уже закончилось… В принципе, нас было двое здоровых вооруженных парней, и на нашей стороне был элемент внезапности… Кто же мог предположить, что именно в тот момент, когда мы подъедем к кафе, Елизавете Анатольевне срочно приспичит пойти в туалет, да не одной, а в сопровождении Олега Степановича… Мы сильно удивились, увидев за столиком одного Вована. Пока нам удалось раскрутить его и узнать, куда делись заложница и его товарищ, вы уже бесследно исчезли. Приехавшая по вызову Петра группа захвата прочесала местность вокруг, но так ничего и не обнаружила…

— Так вот почему на улице не было ни одного милиционера… — прошептала почти про себя я. — Вас было всего двое, так же, как и преступников, охранять территорию и машины было просто некому…

— Мы допросили Перцева, он почти не упирался… Быстренько выложил все, что знал…

Правда, знал он довольно мало. Какой-то мужик, которого он не видел, заказал закопать в лесу труп своего компаньона. Место захоронения выбирал Штепсель, он же вел все переговоры с заказчиком, получал от того инструкции и деньги, потом через несколько дней эта парочка подвозила к дому Лебедевых мужчину, которого Вован не смог толком рассмотреть, так как сидел за рулем и ему настоятельно советовали не оборачиваться и не совать нос куда не следует.

Он ждал за рулем, пока Штепсель и тот мужчина поднимались в квартиру. Потом, когда те вернулись, отвез его на железнодорожный вокзал, где мужчина и вышел. Больше Вован с этим человеком не встречался и ничего конкретного о нем не слышал… Перцев предполагает, что тот же самый мужик заказал им похищение Лебедевой Елизаветы Анатольевны, но это всего лишь домыслы… Вот и все, что нам удалось узнать об убийстве твоего мужа на сегодняшний день. На дело это проливает довольно мало света и вряд ли сильно поможет следствию, но твою невиновность признания Перцева и магнитофонная запись с откровениями Штепселя доказывают почти стопроцентно… Так что Петр прав, ты смело можешь возвращаться домой. В свою роскошную квартиру, к поклонникам, лимузинам и бриллиантам…

— Что-то я радости особой в твоих глазах не наблюдаю, — заметила я. — Ты хорошо сделал свою работу и получишь за нее приличное вознаграждение. Разве не в этом — основная цель каждого частного детектива?

— Конечно, в этом. Ты права… Но когда работа сталкивает тебя с прекрасными и загадочными женщинами, поневоле порой забываешь о пропасти, разделяющей бедного сыщика и великосветскую леди… Как правило, они в эти моменты такие жалкие и беспомощные, что хочется их приласкать, защитить, обогреть… — Я никак не могла понять, смеется надо мной Сергеев или под маской иронии и сарказма пытается спрятать свои истинные чувства ко мне, — но как только дело кончается, жизнь леди возвращается в привычную колею, и она быстренько ставит зарвавшегося сыскаря на место… Вернее, он сам вдруг отчетливо видит его…

— Тебя кто-то обидел? — участливо поинтересовалась у Ильи добросердечная Юля. — Женщина, наверное… И ты никак не можешь этого забыть? Да?

— Какая ты умная и чуткая женщина, — глянув на нее, через силу рассмеялся Сергеев. — Что-то мы действительно слегка приуныли, а ведь повод-то у нас сегодня не грустный, а совсем даже наоборот… У нас даже не один, а целых два повода.., а мы об этом чуть было не забыли…

— Еще один повод? — удивилась я. — Ты меня прямо пугаешь, Илья.

— Конечно, я понимаю, что за своими собственными переживаниями ты вообще ни о чем другом даже думать не могла, но я привык порученную мне работу выполнять качественно и быстро. Ты что, забыла, зачем вообще вызвала меня в этот город?

— Ах да! — воскликнула я. — Ограбление, убийство Варвары, загадочная куртка… Ты об этом говоришь? Неужели тебе удалось найти преступников? Когда ты успел?

— Ну, я один бы, конечно, так быстро не справился, — честно признался Сергеев. — Основную работу выполнил отдел Петра. Но идея была моя, этого, я надеюсь, никто отрицать не собирается?

— Да нет, ну что ты, — живо отозвался Ивакин. — С подачи Ильи мы действительно довольно быстро задержали преступников, но, к сожалению, снова немного опоздали…

— Что случилось? — испугалась я. — Они еще кого-то успели убить?

— Нет…л — всхлипнула, забившись в угол дивана, Юля. — Представляешь, Лиз, эти уроды сожгли мой склад! До тла! Ни одной тряпки.., да что тряпки.., там даже стен не осталось… На что я теперь жить буду, ума не приложу… Я даже застраховаться не успела. — Юлька горько разрыдалась, уткнувшись мокрым носом в плечо Ивакина.

— Не плачь, Юль, — поспешила успокоить подругу я. — Ничего особенно страшного не случилось. У меня теперь снова есть деньги, и поверь, совсем нешуточные… В трудный момент ты здорово помогла мне, я тоже тебя в беде не оставлю. Вы лучше толком расскажите, как вам так быстро удалось найти загадочных преступников?

— Да ничего особенно загадочного в них не было. Обычные дилетанты. Хотя дело организовали ловко и довольно долго пользовались связями Юли с поставщиками из Финляндии в своих корыстных целях. Илья посоветовал нам тщательно изучить документацию склада, особенно операции, проведенные Варварой в последний день своей жизни. Совершенно очевидно, что та загадочная куртка, которую с такой настойчивостью разыскивали злоумышленники, должна была прибыть именно с финской фурой. Значит, искать нужно среди тех, кто получил товар в тот же день, когда на складе разгрузилась машина. Ведь нападение на Котову Варвару Леонидовну произошло уже вечером этого же числа. К утру был ограблен твой магазин… Короче, мы подняли документы и обнаружили список частных предпринимателей и организаций, которые отоваривались на Юлином складе в тот злополучный день. Надо сказать, что и это оказалось не слишком-то простым мероприятием. Дело в том, что в момент ограбления склада преступники, после того, как сами завладели нужной информацией, стерли с компьютера Котовой все нужные нам файлы. Но, к счастью, Варвара Леонидовна была женщиной аккуратной и скрупулезной, она не слишком доверяла современной технике и вела рукописную отчетность на случай, если компьютер вдруг даст сбой. Юля, вместе с тобой покидая склад, прихватила тетрадку с собой. Преступники, тщательно изучив содержимое всех мешков с одеждой, хранящихся на полках склада, убедились, что искомой куртки там нет, и пришли к единственно возможному выводу, что ее мог по ошибке или специально (хоть это и вряд ли, по их мнению, утечка информации исключалась почти на сто процентов) увезли в одном из мешков в какой-то из магазинов, купивших товар в тот же день. Получив из компьютера данные обо всех таких покупателях, они направились по адресам… Они старались действовать довольно мирно и аккуратно, чтобы не привлекать к этому делу особого внимания правоохранительных органов. Таким образом, был ограблен твой магазин и еще несколько торговых точек. Ничего не найдя и после этого, злоумышленники снова начали действовать, теперь уже по ходу дела приноравливаясь к обстоятельствам. В твоем магазине оказался Юрий, которого ты, недолго думая, приняла на работу охранником. Это была для него настоящая удача, и он не мог не воспользоваться таким шансом. Убедившись, что у вас никакой куртки нет и никогда не было, ловкий парень переместился по другому адресу, где прикинулся пылким поклонником юной продавщицы, потом дальше — проник в помещение складов другого объекта под видом пожарного инспектора… Короче говоря, нам нужен был список Юдиных клиентов позарез! Сегодня утром мы снова хотели посетить склад, но, к сожалению, ночью пришло сообщение, что постройка, подожженная сразу с трех сторон, выгорела практически дотла. Поняв тщетность своих поисков, преступники на всякий случай постарались замести все оставшиеся следы. Вот тут-то и обнаружилась тетрадка, прихваченная Юлей со склада. Изучив последний список покупателей, мы увидели, что он состоит всего из четырех пунктов. Три из них подали накануне в милицию заявление об ограблении… Так вот, все просто.

— Может, до четвертого просто руки еще не дошли? — на всякий случай осторожно предположила я. — Вы точно уверены, что нашли настоящих преступников?

— Вполне, — твердо заверил меня Ивакин. — Это оказался довольно крупный завод по производству металлообрабатывающих станков. Он постоянно заказывает через Юлин склад обтирочный материал для своего производства.

— Вообще-то мы этим не занимаемся, спроса на такие тряпки нет, — вклинилась в разговор Юля, — слишком дорого получается перевозить такое барахло из-за границы. Последнее время заводы начали заключать договора с местными фабриками и ателье на поставку такого рода товара, и везти никуда не надо, и обходится в копейки… Здесь мы выступали просто в роли посредников… Начальник отдела снабжения завода сам заключил договор с финской компанией на поставку обтирочного материала и попросил у меня разрешения добавлять четыре-пять мешков в каждую мою фуру из Финляндии, за деньги, само собой… Сказал, что в любом случае нанимать отдельный транспорт обойдется дороже, да и с документами замучают на границе. А у нас все давно налажено… Мне его пять мешков погоды не делали, а платил он прилично… Мы сотрудничали около полутора лет, и я была вполне довольна своими компаньонами. Как только фура прибывала, я звонила начальнику отдела снабжения, он присылал грузовик и деньги. Быстро, четко, аккуратно. В тот раз тоже ничего необычного в их поведении я не заметила.

— А знаешь, кто работает шофером на том грузовике, который принадлежит заводу и постоянно приезжает на склад за обтирочным материалом? — хитро посмотрел в мою сторону Илья. — Я вижу, ты уже догадалась. Конечно, твой бравый охранник Юра! Его в один голос опознали продавщицы всех ограбленных магазинов и твоя Александра Васильевна Глушко в том числе.

— Ясно, — задумчиво протянула я. — Значит, если я правильно понимаю, и здесь все кончилось благополучно для нас… Хотя Варвару не вернешь, да и склад сгорел… Но теперь ни я, ни Юля можем не бояться нового нападения.

— Абсолютно, — твердо заверил Петр. — Все фигуранты, в том числе и начальник отдела снабжения, задержаны и в данный момент наперегонки дают признательные показания. В кабинете начальника, между прочим, прямо в ящике стола мы обнаружили Юлино колье, пропавшее при ограблении. Так что сомнений нет, мы арестовали именно того, кого следовало…

— Можно вопрос? — снова подала голос Юля. — А что там все-таки было, в этой куртке?

Наркотики?

— Нет, ну что ты… В обычную детскую курточку незаметно много порошка не натолкаешь.

Она станет тяжелой, и все раскроется очень быстро…

— Что же тогда? Не тяни, Петь. — Теперь уже и я всерьез заинтересовалась этим вопросом.

— Бриллианты, — коротко ответил Ивакин. — Иногда изумруды, рубины, топазы… Но конкретно в этот раз они ждали прибытия большой партии первоклассных алмазов.

— Ну и где же они? В пути потерялись?

— Возможно, их вообще по каким-то причинам не положили в мешок… Обмануть хотели, или что-то сорвалось… Хотя, по уверениям задержанного снабженца, финны утверждают, что все было на месте… Скорее всего, выяснить правду нам так и не удастся. Их полиция очень неохотно идет на контакт с нами, да и поставщики обтирочного материала делают вид, что возмущены и впервые слышат о каких-то там бриллиантах. По их твердым заверениям, в мешке просто не могло оказаться никакой детской куртки, они посылали только мягкие трикотажные и фланелевые тряпки…

— Возможно, они не лгут, — подал голос Сергеев. — Скорее всего, в деле замешан всего-навсего один из мелких работников этой уважаемой фирмы, упаковщик, например.

— Ну, это уже, в принципе, дело второе, — бодро подвел итог Петр. — Мы свою работу выполнили блестяще. Преступники схвачены и признались во всем. Дальше пусть эту нитку другие раскручивают.

— Согласен, — кивнул Илья. — Предлагаю выпить еще по фужерчику за нашу доблестную российскую милицию.

Никто из нас не возражал, и остаток ужина мы провели в довольно приятной, непринужденной обстановке. После Петр по всей форме допросил меня и детально со всеми большими и маленькими подробностями записал в протокол мой рассказ обо всем том, что мне пришлось испытать с того момента, как я получила известие о похищении Юли. На это у нас с Ивакиным ушло никак не меньше часа.

Этот бесконечный день все никак не хотел кончаться, столько всего произошло с утра, что казалось — ночь, проведенная мною под пыльным одеялом верхом на жесткой алюминиевой кастрюле, была не сегодня, а когда то давным-давно.., неделю тому назад или даже месяц… Все страхи, переживания и нервотрепка последних двух дней уже постепенно начали уходить в прошлое, только прикосновение горячих шершавых Пашиных ладоней во время нашего ночного разговора до сих пор жгли мои плечи… Я переоделась в Юлину одежду, высушила волосы и собралась уже отправляться домой, то есть в свою маленькую квартиру, собирать вещи — для того, чтобы рано утром Сергеев смог отвезти меня в мой настоящий, красивый и уютный дом… Илья вроде бы тоже хотел пойти ночевать ко мне, но я попросила Юлю приютить детектива у себя.

Мне хотелось немного побыть в одиночестве, подумать, нормально выспаться.., и еще, я надеялась, что ночью, во сне, ко мне снова вернется Павел. Мне так много нужно рассказать ему, посоветоваться, спросить…

Перед уходом мы с Ивакиным, которому тоже необходимо было хотя бы к вечеру еще разок показаться на работе, вышли покурить на балкон. Приятный летний ветерок трепал мои распущенные волосы, опустившееся почти до горизонта яркое летнее солнце придавало окружающим домам и листьям на деревьях красивый медно-золотой оттенок. Казалось, весь мир вокруг дышал гармонией и покоем… Стоило мне только подумать об этом, как сонная тишина Юлькиного двора была нарушена, встрепенулись бабки на лавочке у подъезда, радостно загалдели дети. Дело в том, что в арку этого довольно убогого двора, окруженного типичными панельными многоэтажками, вплывало белоснежное чудо заграничной автомобильной техники. Длинный блестящий лимузин с тонированными зеркальными стеклами бесшумно затормозил прямо напротив лавочки с пораженными неожиданностью старушками. Водительская дверка мгновенно распахнулась, и из нее выскочил бравый паренек в форме шофера. Прямо как в кино: фуражка, перчатки… Он почтительно открыл заднюю дверь, и через некоторое время из бездонных недр автомобиля на белый свет вынырнула изящная женская ножка в изумительной туфельке изумрудного цвета. Ивакин, позабыв о сигарете, приоткрыв от изумления рот, следил за этой завораживающей картиной. Вслед за ножкой показалась и ее прекрасная рыжеволосая обладательница. Шелковый светло-зеленый костюм необыкновенно шел к ее пышным медным волосам и ярко-зеленым глазам… Я, в отличие от завороженного красотой незнакомки Петра, смотрела совсем в другую сторону. Девушку разглядывать мне было совершенно ни к чему, я и так прекрасно изучила и эти обворожительные ножки, и волосы, и глазки.., да и костюм вместе с элегантными изумрудными туфельками мы покупали вместе. Диана вообще редко ходила по магазинам в одиночку, ей трудно было решиться и выбрать что-нибудь одно из вороха привлекшего ее внимания тряпья…

Сейчас я смотрела на человека, который сам, без помощи почтительного водителя, появился из противоположной двери лимузина. Высокий черноволосый красавец лет тридцати пяти выглядел просто потрясающе. Даже одетый в простой легкий свитер и светло-голубые джинсы, он производил неизгладимое впечатление. Есть люди, которые даже рабочую спецовку способны носить с истинно королевской грацией и изяществом. Этому очень трудно научиться: чтобы так ходить, держать себя, разговаривать, нужен не один год и хорошие профессиональные учителя… Среди моих знакомых многие отдали бы кучу денег за умение так выглядеть. Сергей Валерьевич Муратов, лучший друг моего мужа, все это впитал с молоком матери, балерины Большого театра, а та, в свою очередь, от бабушки и прабабки — потомственной русской дворянки… Сергей с Дианой составляли такую красивую, даже экзотическую пару, как и их автомобиль, совершенно неуместную в этом типовом дворике на окраине. Что-то сказав своему спутнику, Диана, провожаемая любопытными взглядами, решительно направилась к Юлиному подъезду. Сергей, дав короткие распоряжения водителю, направился за ней следом.

— К кому, интересно, пожаловали такие гости? — с явным интересом спросил непонятно кого Петр.

— К нам, естественно. К кому же еще? — ответила я и поспешила навстречу любимой подруге.

— Как это… Ах да, конечно… — растерянно выдохнул мне вслед Ивакин.

— Юля! — позвала я. — Иди встречай гостей, Диана приехала.

— Да ты что! — радостно ахнула та. — Одна?

— С Муратовым.

— Муратов — это кто? Ее новый кавалер? — поинтересовалась Юля…

— Не совсем… — замялась я. — Хотя меня не было целых четыре месяца, многое могло измениться.., я здорово отстала от жизни, подруга.

Вполне возможно, теперь они.., дружат. По крайней мере, приехали они вместе.

Сергеев посмотрел на меня с насмешкой, а может, мне просто так показалось… Обдумать это я не успела, так как в дверь настойчиво позвонили.

На пороге стояла Диана. Увидев меня, она как ненормальная бросилась мне на шею и совершенно неожиданно разрыдалась.

— Дин, ты что, с ума сошла? О чем ты плачешь? — оторопело спросила я. — Радоваться вроде надо.

— Это я так радуюсь, — отпуская меня и шмыгая покрасневшим носом, ответила подруга. — Я по-другому не умею. — И она вдруг улыбнулась.

— Может, и мне позволите пройти? — подал с порога голос Муратов. — Я, конечно, рыдать не стану, но поверь, Лиза, я счастлив, что снова вижу тебя. И очень рад, что все эти глупые неприятности закончились.

— Спасибо, Сереж, — искренне отозвалась я.

— Я как узнала, что ты можешь без боязни возвращаться домой, — между тем щебетала Дина, — так сразу же решила сама приехать за тобой. В последний момент ко мне присоединился Сергей, у него какая-то важная встреча отменилась, вот он и смог выкроить время… И машина с шофером — тоже его.

— Я знаю, Дин, — засмеялась я. — Ты что же, думаешь, у меня за четыре месяца память отшибло? Это представительский автомобиль нашей фирмы. Я тысячу раз ездила на этом лимузине с Павлом. — Упоминание о моем муже как-то погасило огонь в глазах, стерло с губ улыбки.

В прихожей повисла какая-то неловкость.

— А что же вы не проходите? — взяла инициативу в свои руки Юля. — Так и будете тут стоять? У нас шампанское осталось, можно отметить ваш приезд…

— У меня есть предложение получше, — с улыбкой прервал ее Муратов. — Я приглашаю всех вас в ресторан на прощальный банкет по поводу нашего завтрашнего отбытия вместе с Елизаветой к родным пенатам. Возражения не принимаются. В городе есть заведение с хорошим интерьером и приличной кухней?

— Сколько угодно. Это город, между прочим, а не село какое-нибудь, — несколько обиженно отозвался Ивакин.

— Прекрасно, — еще шире улыбнулся Сергей. — Значит, поручаем выбор места банкета вам, как знатоку местных достопримечательностей.

— Если позволите мне сказать, — проговорила я, — то я против этого похода.

— Почему? — искренне изумилась Диана.

— Надеть нечего, — хмуро ответила я. — А в джинсах я в ресторан не пойду, хоть убейте.

— Да что ты, Лиза! Да ты и в джинсах красивее всех будешь, на тебя вон все парни на улице оборачиваются, когда ты в магазин идешь! — искренне воскликнула Юля. — Я могу дать тебе что-нибудь из своего гардероба… У нас размер, правда, не слишком подходит, но можно как-то…

— Не стоит, — хитро улыбнулась Диана. — Я привезла целую сумку твоих любимых тряпок и туфель. Коробку косметики и украшения.

— Спасибо! — с благодарностью воскликнула я.

— Да не за что. Хватит тебе Золушку из себя корчить. Пора заканчивать с этим, а то еще, не дай бог, привыкнешь ходить в обносках…

— А где эта сумка? — нетерпеливо спросила я.

— Не терпится? — усмехнулась подруга. — Она в машине. Сереж, мы возьмем лимузин, чтобы доехать до Лизиной квартиры?

— Да зачем? — удивилась Юля. — Наряжайтесь здесь, места достаточно…

— Лучше я сделаю это дома, — поддержала я Диану. — Встретимся прямо в ресторане.

— Как хотите, — отозвался Муратов. — Пусть Вадик поднимет сюда мою сумку, и можете ехать.

— Спасибо. — Диана чмокнула Сергея в щеку и потянула меня за собой.

Договорившись встретиться в девять вечера в ресторане «Панорама», мы с Дианой поехали ко мне, по дороге подбросили до дома Ивакина, взяв с него клятвенное обещание прийти на банкет.

— А ты почти не изменилась, подруга, — признала Диана, когда мы наконец-то оказались в моей квартире. — Ничего твою красоту испортить не может! Даже завидно, ей-богу. Я с утра до вечера масками да шейпингами занимаюсь, а мужики на меня не оглядываются. А у тебя, я смотрю, две баночки крема да шампунь, а выглядишь, будто с курорта омолаживающего прилетела.

— Хватит прибедняться, Дин. Вон, Петька тебя как сегодня с балкона увидел, просто дар речи потерял, ей-богу.

— Ну, поразить воображение простого мента я еще пока могу, — с довольной усмешкой ответила подруга. — А вот с остальными как-то не ладится в последнее время. У меня чуть депрессия по этому поводу не началась.

— Да что ты говорить? — удивленно посмотрела я на Диану. — Тебе стоит только пальцами щелкнуть, и любой мужик падает к твоим ногам…

Не поверю, что за четыре месяца все могло так измениться.

— А вот и изменилось! — капризно надула губы подруга. — Он на меня даже не смотрит.

— Он? — улыбнулась я. — Это уже что-то более конкретное. Кто этот загадочный ОН, который может удержать себя от поклонения твоим прелестям? Да он, наверное, просто не той ориентации, только и всего.

— Думаешь? — ухватилась за эту мысль Диана, но тут же усомнилась:

— Мне как-то это раньше в голову не приходило. Он совсем не похож на гомосексуалиста… Сильный, мужественный…

— Ты мне так и не назовешь имя своего возлюбленного? — спросила я, выкладывая из сумки платья и туфли. — Или это секрет?

— Да какие у меня могут быть секреты от лучшей подруги? Это Сергей.

— Муратов? — удивленно обернулась к ней я.

— Ну да, — кивнула головой Диана. — Сначала вроде все хорошо шло, он даже в гости ко мне пару раз заходил… Правда, дальше чаепития у нас не заходило, а потом и вовсе пошло наперекосяк… Я даже, честно сказать, удивилась, когда он согласился поехать со мной сегодня…

— Да, подруга. Невеселая история. — Я опустилась на кровать рядом с разложенными платьями. — Скажи, он так сильно тебе нужен? Разве мало вокруг богатых, молодых и симпатичных парней, которые готовы в лепешку расшибиться, чтобы попасть к тебе в койку? Скажи.

— Да все правильно ты говоришь, — с досадой ответила Диана. — Правильно. Но зацепил меня чем-то этот подлец, прямо намертво.

— Влюбилась? — тихо спросила я.

— Нет, — подумав, честно ответила подруга, — но я его хочу… Вернее, даже так: мне обидно, что он смеет мной пренебрегать. Понимаешь? — Я молча кивнула. — Я понять хочу, что со мной не так.

— Если это не любовь, то могу тебя успокоить, ты по-прежнему свежа и прекрасна. Я думаю, Сергей не может завести с тобой отношения, потому что ты — моя подруга… — Я смущенно замолчала.

— Ну-ка, продолжай. Вечер перестает быть томным, — с любопытством уставилась на меня подруга. — Становится чертовски любопытно послушать.

— Может, я не права… У нас с Муратовым было кое-что… Ну, еще тогда, до смерти Павла…

Сергей утверждал, что любит меня… Но ты сама знаешь, что готовы сказать мужики, лишь бы залезть тебе под юбку… И хоть все уже в прошлом, ему, вероятно, неловко выставлять себя бабником… Ты обиделась?

— Естественно, — надула губы Диана. — Я, как дура, к тебе с малейшей новостью бегу, а ты такое от меня скрыла.., будто я тебе и не лучшая подруга вовсе, а так, с боку припека!

— Мне было стыдно, Дин, — искренне призналась я. — Я ведь Пашу любила, ты знаешь…

А с Муратовым у нас вообще непростые отношения… Ведь мы с ним познакомились еще до моей встречи с Пашей, Сергей тогда красиво за мной ухаживал, цветы дарил, правда, ни к чему серьезному это так и не привело.., тогда. — Мне было неловко говорить об этом даже с лучшей подругой. — А уж после встречи с Пашей я и думать обо всех остальных забыла. Сережа еще какое-то время пытался что-то вернуть, снова цветами заваливал, но я все о верности мужу твердила, о порядочности… В общем, он все правильно понял и плавно перешел в статус доброго друга, пока я сама, как дура последняя, все не испортила…

— Ну, и как же ты сломалась? Чем тебя этот ловелас сумел подцепить на крючок…

— Да это не он, я сама его спровоцировала…

В общем, показали мне, как Паша мне изменяет с девками какими-то… — неохотно призналась я. — Сфотографировали его в сауне…

— И кто же это у нас такой бдительный, интересно? — скроила презрительную мину подруга.

— Нашлись люди добрые, денег за эти фотки с меня срубили и растворились в никуда.

— Странно, что они с этими кадрами к тебе сунулись, а не к твоему мужу, он бы наверняка за них любые бабки заплатил, лишь бы они, не дай бог, тебе на глаза не попались… Может, монтаж?

Ты к специалистам обращалась?

— Какая теперь разница? — с досадой отмахнулась я. — У меня тогда от злости в глазах потемнело, и я готова была отдаться первому встречному…

— То есть Муратову.

— Просто он не вовремя подвернулся… — неохотно призналась я.

— А что, не самый плохой вариант, между прочим, — успокоительно произнесла Диана. — Могло быть и хуже. А дальше что?

— Потом еще встречались с ним. Мужик он ничего… Ласковый.

— Спасибо, хоть сейчас рассказала правду.

Прямо камень с души сняла, а то я уж в клинику по подтяжке кожи подумывала обратиться с горя.

— Дурочка ты, Диана! Какие тебе подтяжки, ты же еще сущий ребенок, и внешне, и внутренне…

— Если мы посидим без дела еще немного, то уже точно опоздаем к началу банкета. Советую начинать примерять наряды. Ты как за это время, похудела, потолстела?

— А бог его знает, — легкомысленно откликнулась я. — Взвешиваться-то не на чем.

— Нельзя так к своей внешности относиться, — неодобрительно покачала головой Диана. — Потом спохватишься, да поздно будет. Давай начинай по очереди все платья натягивать, помогу тебе выбрать самое красивое. Ты должна напрочь поразить воображение Сергея!

— Зачем? — удивилась я.

— Ты теперь женщина одинокая, тебе нужен влиятельный покровитель. Муратов на эту роль очень даже подходит. Молодой, богатый, свободный… Мечта! За такого и замуж пойти можно…

Да не махай руками, как мельница. Я понимаю, сейчас тебе не до этого, но ведь жизнь-то сегодня, слава богу, не заканчивается. Никто тебя в загс на аркане не потащит… И потом, вам теперь работать вместе придется. Серега ведь сейчас по моей просьбе все ваши с Пашкой дела финансовые на себя взял, фирму полностью ведет. Теперь ты должна встать на место своего мужа, без помощи Муратова тебе не разобраться и в половине денежных вопросов…

— Ладно. Об этом я подумаю потом, когда вернусь. А сейчас нужно постараться превратить меня в принцессу из сказки… Боюсь, это будет не слишком просто, я даже на каблуках, возможно, ходить разучилась.

— Не прибедняйся, — оборвала меня Диана. — Скидывай свои тряпки, будем творить маленькое бытовое чудо.

Для моего выхода в свет мы с подругой выбрали длинное облегающее платье золотистого цвета с очень глубоким разрезом вдоль правой ноги, черные открытые туфли, прекрасно смотрящиеся на облаченных в тончайшие чулки ногах.

Черная сумочка, по мнению Дианы, как нельзя более глубоко подчеркивала цвет моих волос.

В качестве украшений для этого вечера мы отобрали гарнитур из обрамленных в золото черных жемчужин. Серьги, цепочка, кольцо и изящная диадема, украшенная жемчугом, тянули не на один десяток тысяч долларов. Это были самые любимые мои драгоценности, подаренные мужем на первую годовщину нашей счастливой семейной жизни. Когда Диана закончила укладывать мои волосы в шикарную замысловатую прическу, старательно переплетя диадему черными локонами, она осмотрела мой наряд придирчивым взглядом и даже присвистнула от удовольствия.

— Все-таки права Раневская! Красота — это страшная сила! — прошептала она. — Делали принцессу, а получилась королева. Не веришь?

Сама посмотри.

Я поднялась и медленно подошла к вмонтированному в дверку шкафа зеркалу. Оттуда на меня смотрела поразительно красивая высокая стройная брюнетка в умопомрачительном наряде… Вся моя прежняя жизнь, яркая и красивая, вдруг неожиданно промелькнула передо мной.

Красивые мужчины, банкеты и светские рауты…

События последних месяцев показались просто каким-то абсурдным, нелепым эпизодом, который как можно скорее нужно забыть и не вспоминать никогда… Вот только убогое обрамление зеркала с жестокой настойчивостью возвращало в окружающую действительность.

— Не вздумай на радостях пустить слезу, — предупредила чуткая Диана. — Я целых полчаса угробила на твой макияж, если испортишь, в жизни не прощу, да и потом, мне еще и самой неплохо бы прибарахлиться, я рассчитываю на твою помощь…

Когда мы с Дианой, одетой в строгое длинное платье ее любимого изумрудного цвета, вошли в банкетный зал ресторана «Панорама», наши мужчины, уже сидящие за столиком, как по команде поднялись со своих мест и пораскрывали рты от восхищения.

В этот вечер я чувствовала себя особенно оживленно и раскрепощенно. Много смеялась, танцевала по очереди со всеми кавалерами, сидящими за нашим столиком. Несмотря на присутствие очаровательной Дианы и стройной белокурой Юли, наши спутники почему-то с томным восхищением то один, то другой посматривали в мою сторону. Сергеев прятал смущение за немного натянутой язвительной улыбкой, Петр, слегка растерявшийся от окружающей его роскоши, смотрел на меня робко, иногда мечтательно улыбаясь каким-то своим внутренним мыслям. Видя все эти знаки внимания со стороны других, Сергей становился все более мрачным. Чем больше спиртного выпивалось за нашим столиком, тем ярче проявлялись все эти мимические переживания моих кавалеров. Стоило только зазвучать медленной музыке, все трое мгновенно вскакивали и наперебой предлагали мне руку, я же, стараясь никого не обидеть, танцевала со всеми по очереди… Юля в этой ситуации, судя по всему, чувствовала себя слегка уязвленной явным пренебрежением спутников: я обратила внимание, что она не слишком равнодушно то и дело бросает взгляд в сторону Ильи, но он этих явных знаков внимания не замечал или делал вид, что не замечает… Диана же искренне восхищалась моим сегодняшним успехом у мужчин. Она всячески подзадоривала и подкалывала соперников. Казалось, ей доставляло удовольствие видеть их то нахмуренные, то вытянувшиеся лица.

— Ты просто цветешь и пахнешь сегодня, подруга, — одобрительно заметила она, оказавшись со мной наедине в дамской комнате. — Мужики готовы колесом ходить, лишь бы минуточку подержаться за твою прелестную ручку… Кого ты выбрала на эту ночь, прости за любопытство?

— Да все равно, — легкомысленно откликнулась я. Сегодня мне и правда все казалось не слишком серьезным. Напряжение и тревога последних месяцев вдруг отпустили меня… Ощущение было такое, словно с меня сняли кандалы, тяжелейшим грузом притягивавшие меня к земле, и я вдруг внезапно воспарила надо всей суетой и глупыми условностями, как птица. — Какая разница?

— Ничего себе! — воскликнула вошедшая в комнату минутой раньше Юля. — Я сегодня тебя просто не узнаю, Лиза… За все те месяцы, что ты провела здесь, я и подумать не могла, что ты можешь быть такой ветреной… Мужчин сторонилась… Я ни разу не видела тебя ни с одним кавалером.

— А у меня и не было никого, Юль. Все эти четыре месяца. Честно, — искренне призналась я.

— Ужас какой! — дурашливо схватилась за голову Диана. — И как только ты выдержала столько! Но теперь с этим покончено! Шикарная женщина должна, нет, просто обязана кружить голову красивым, желательно богатым мужчинам. Она, купаясь в лучах их восхищения и обожания, расцветает еще сильнее и краше.

— Да я не против, девчонки! — рассмеялась в ответ Юля. — Просто все эти месяцы я немного робела перед Лизой. Думала, она осуждает мой легкомысленный образ жизни… — Мы переглянулись и дружно рассмеялись.

— Юль, я заметила, тебе сыщик в душу запал? — с улыбкой поинтересовалась Диана. Видимо, она тоже заметила интерес Юли к Сергееву.

— Симпатичный парень… — слегка покраснела от смущения та, — в моем вкусе…

— Ты тоже. — Я очень хотела, чтобы в такой прекрасный вечер все были счастливы. — Он сам мне вчера очень красочно описал тип женщин, которые его наиболее привлекают… Как будто с тебя картинку списал, ей-богу.

— Правда? — оживилась Юля. — А мне показалось, он только на тебя смотрит…

— Ну и что? — вмешалась в разговор Диана. — Подумаешь, смотрит. Я согласна, он на Лизу поглядывает, только каким-то странным взглядом… В нем не столько интереса, сколько недовольства какого-то, что ли…

— Я тоже заметила, что Сергеев что-то хмурится много сегодня, — поддержала я. — А ты, Юль, не смущайся. Действуй, как считаешь нужным. Мужики любят решительных женщин…

— Тем более, что Лиза, судя по всему, на сегодня наметила для себя совсем другую жертву, — лукаво посмотрела на меня Диана. — Я права?

— Видно будет, — отмахнулась я. — Я еще ничего не решила…

— Да ладно тебе, как будто я не понимаю…

В этот день, впервые за многие месяцы, я радовалась и веселилась от души, танцевала до упаду. Мужчины ото всех соседних столиков то и дело поглядывали в мою сторону, забывая оказывать должное внимание своим спутницам… Я даже не заметила, как пролетел этот волшебный вечер. Когда пришло время разъезжаться по домам, само собой, все три наших спутника выразили горячее желание проводить меня до дома.

В этом последнем за сегодняшний день соперничестве победил Муратов, которого все это время у порога ресторана поджидал белоснежный лимузин. Сергей чуть ли не силком затолкал меня на кожаное сиденье и захлопнул дверь, видимо, опасаясь, как бы я, чего доброго, не передумала ехать домой именно с ним. Диана, хитро подмигнув мне на прощанье, вместе с Сергеевым на такси укатила ночевать к Юле. Хмурый Петр загрузился в первую попавшуюся машину и пропал из виду.

Сидя на заднем сиденье рядом со мной, Сергей осторожно взял в свою широкую ладонь мою горячую от волнения руку и слегка сжал. За все время пути до моей квартиры ни он, ни я не произнесли ни звука. Все вокруг как будто замерло в предвкушении чего-то огромного и необыкновенно прекрасного… Потом мы торопливо поднимались по лестнице, и мои руки, когда я никак не могла попасть ключом в замочную скважину, почему-то дрожали…

… — Ну, вот мы и одни… Наконец-то, — произнес Сергей, когда за его спиной с шумом захлопнулась дверь моего временного пристанища.

Я, не оглядываясь, по дороге скидывая с уставших ног туфли на огромных шпильках, прошла в спальню и опустилась в кресло. Муратов следовал за мной, не отставая ни на шаг, даже спиной я чувствовала его страстный, нетерпеливый взгляд, и, черт возьми, мне это было приятно. Когда он опустился на пол у моих ног и прижался щекой к обнажившемуся колену, по всему моему телу как будто пробежала теплая стремительная волна, она со скоростью стихии охватывала живот, грудь, кружила и путала мысли.

Я опустила руку Сергею на затылок, и он сразу же схватил ее и покрыл целым шквалом страстных горячих поцелуев, его губы поднимались все выше и выше, вот они уже блуждают по шее, щекочут за ухом, добираются до моих приоткрытых в невольном порыве навстречу губ. Его руки лихорадочно нащупывали крючочки, которые удерживали на мне великолепный вечерний наряд, они не поддавались, и я, мне казалось, даже слышала яростный звериный рык, когда его нетерпеливые пальцы соскакивали с маленьких неподатливых железок. Наконец он не выдержал и одним рывком сорвал платье с моих плеч, застежки с жалобным звоном разлетелись по всему полу. Но я не слышала ни этого, ни чего-либо другого вокруг, тело Сергея дышало таким нетерпением и такой бешеной энергетикой, что невольно заражало этой безумной страстью и меня тоже. Я сама не заметила, как мои губы впились в его с такой силой, как будто я старалась с этим поцелуем передать партнеру и свое тело, и свою душу. Не в силах больше терпеть и ждать, Сергей подхватил меня на руки и понес на кровать. Разорванное платье так и осталось лежать где-то у ножки опустевшего кресла. Не отрывая от моей обнаженной груди жадного взгляда, Сергей начал торопливо раздеваться. Мне тоже следовало бы приподняться и хотя бы снять пояс и чулки, но я, как завороженная, не в силах пошевелиться, следила за его сильными и безумно красивыми руками, уже ощущая их тепло на своей разгоряченной от желания коже. Я так хотела, чтобы он побыстрее избавился от остатков одежды, что, кажется, даже ?застонала от нетерпения. Оставшись в чем мать родила, Муратов в прямом смысле слова набросился на меня, как раненый зверь. В его движениях не было ни нежности, ни ласки, он схватил меня почти грубо, притянул к себе и моментально прижал к матрацу своим тяжелым телом.

Трусики постигла та же участь, что и растерзанное платье, чулок, по-видимому, он не заметил вовсе. Он вошел в меня одним резким и точным движением, на мгновение замер, заглушив мой невольный вскрик лихорадочным поцелуем, дал мне почувствовать всего себя целиком, свою силу и невероятное напряжение, я в ответ всем телом подалась навстречу его бешеному порыву, после этого мы слились с Сергеем в одно целое, подчиненное сильнейшей, поистине всепоглощающей страсти. Таких ощущений, какие переполняли меня тогда, я не испытывала больше никогда в жизни. Все мои желания в этот миг сузились до одного животного инстинкта самки, старающейся всеми силами как можно дольше не отпустить от себя партнера, вцепившись руками, ногами и даже зубами, держать его в себе, следовать за ним, куда бы он ни повел измученное страстью тело. Я чувствовала, что и Сергея переполняют те же чувства, казалось, он не помнил себя, не помнил, где он и с кем, стремясь к желаемой вершине, он порой на мгновение делал мне нестерпимо больно, и я кричала в голос, но, как ни странно, даже это доставляло мне удовольствие и подстегивало его бешеный темп.

Мы стремились к финишу, перегоняя друг друга, и все-таки достигли его вместе. В тот момент, когда я наконец почувствовала, что мир в моей голове распадается на множество искрящихся разноцветных осколков, Сергей изо всех сил прижал меня к себе и замер, пульсируя всем телом.

Обессиленные, мы не расцепляли объятий еще минут пять, а может, и больше, время будто остановилось, даже часы перестали тикать, или я просто не слышала их за глухими ударами своего взбудораженного сердца. Сергей сегодня не просто удивил, он меня поразил. Всегда такой нежный, ласковый, предупредительный, здесь он предстал передо мной совершенно другим. Я его просто не узнавала. Никогда раньше он не осмелился бы позволить себе такого, да и я ни разу в постели с ним не испытывала до сегодняшнего дня и десятой части подобных ощущений.

Возможно, я просто слишком долго обходилась без мужского внимания…

Перевернувшись на бок и отодвинув меня от себя, Сергей задумчиво рассматривал мое лицо, потом протянул руку и погладил по волосам.

Я губами поймала его ладонь и поцеловала.

— Как я скучал… Господи, как безумно я скучал, — медленно произнес он, глядя мне прямо в глаза. — Как ты могла, Лиза, оставить меня так внезапно и так надолго?

— Но ты же знаешь, Сергей, я вынуждена была уехать.., спрятаться…

— Почему ты не обратилась за помощью ко мне? Разве у тебя был кто-то ближе и преданней? — В его голосе слышались настоящая боль и страдание. Мне не хотелось разочаровывать его и говорить, что в тот момент я, пожалуй, даже и не вспомнила ни о его любви, ни о преданности… Я и о существовании-то его за своими переживаниями позабыла… Честно сказать, глубокие чувства Муратова, о которых он говорил сейчас, меня несколько удивили… Наши отношения до смерти Павла я рассматривала как флирт, игру, частично — как месть мужу за его измену.., и только. Как говорится, иллюзия любви, замена пресных будней… Я так часто оставалась одна, что невольно пыталась развлечь себя всеми доступными способами… Но объяснять все это Сергею в такой момент мне показалось не только некрасивым, но и жестоким… Тем более что ненасытное тело снова требовало новой порции мужских ласк.

Я села на кровати и стала медленно, как бы задумавшись, отстегивать чулки, потом мягкими движениями рук скатала их от бедра до ступней и кончиков пальцев, потом встала, сняла пояс и медленно прошла к креслу. Подняв платье, я аккуратно расправила его и повесила на стул. Проделав все это медленно и томно, я дала Муратову достаточно времени, чтобы он рассмотрел мое великолепное тело, длинные ноги, высокую грудь… Вернувшись на кровать и прижавшись к любовнику, я почувствовала, что ему вполне достаточно этого маленького спектакля.

Он снова хотел меня… Очень хотел… В этот раз все было совсем иначе. Сергей чутко прислушивался к импульсам, посылаемым моим возбужденным телом, он нежно ласкал и целовал его, тревожил своим дыханием разгоряченную кожу, в его сильных руках я чувствовала себя невесомой и хрупкой пылинкой, пляшущей в пятне солнечного света… Я сама не помнила, сколько времени продолжалось это сладостное безумие. Иногда мы замирали на мгновение, любуясь друг другом, и танец возобновлялся…

Мы так и заснули, держа друг друга в объятиях.

Утром я проснулась довольно поздно. Повернув голову, я увидела на соседней подушке лицо Сергея. Он крепко спал и, как ребенок, чему-то улыбался во сне. Я долго лежала, боясь пошевелиться, рассматривая черты этого парня, страстно твердившего мне вчера о своих чувствах, о любви ко мне… Почему я никогда вот так вот долго и внимательно не рассматривала лицо Павла, когда он был жив и так же красив, как мой вчерашний любовник… Тогда сейчас я, наверное, не испытывала бы такой тоски, чувствуя, как ускользает от меня его образ, вытесняется другими, уплывает в прошлое… Я так сильно любила своего мужа, что думала, никто в целом свете не сможет заменить мне его. Руки, губы, глаза Паши — вот все, что хотело мое тело, о чем мечтало мое сердце… Почему же теперь, всего четыре месяца спустя, я, закрывая глаза, вижу уже совсем не его улыбку, чувствую совсем не его тепло рук на своей коже?

Я тихонько встала и, накинув шелковый халат, вышла из комнаты. На кухне я, не торопясь, сварила кофе, нарезала целый десяток бутербродов, но есть не стала, красиво разложила их на тарелке, после чего с чашкой кофе в одной руке и сигаретой в другой уселась с ногами на диван.

— Ты начала курить? — Вопрос прозвучал так неожиданно, что я чуть чашку из руки не выронила. — Я раньше не замечал…

— Да я редко сигареты в руки беру… Когда нервничаю или боюсь…

— Ну бояться тебе теперь вроде бы нечего… — задумчиво глядя на меня, произнес Сергей. — Значит, нервничаешь… Вчера, после возвращения, мы едва ли успели обменяться десятком слов… Поговорим?

— О чем? — отвела глаза я.

— О нас, — прямо ответил Муратов. — О наших отношениях, что изменилось в них после смерти Павла… Вчера ты не ответила мне, почему обратилась за помощью не ко мне, а к Диане? Почему даже в известность меня не поставила, что уезжаешь, не позвонила, не оставила адреса?

— Ты что, действительно сам не понимаешь таких элементарных вещей? — неожиданно разозлилась я. — Правда, не понимаешь?

— Нет… — растерялся он и присел на табуретку напротив диванчика. — Объясни.

— Да что тут объяснять… Ведь Павла убили из-за нас… Из-за меня убили! Ты понимаешь?

— Как это?! — широко раскрыв от неожиданности глаза, уставился на меня Сергей. — Кто тебе сказал такую глупость?

— Если бы я не поперлась трахаться к тебе на дачу, ничего бы не случилось. Ничего! — Я злилась и нарочно выбирала грубые, обидные слова. — Паша был бы сейчас жив и здоров, смеялся и ходил на работу… Но у его беспутной жены вдруг засвербило в одном месте, и в результате он лежит в могиле… Как я могла прийти к тебе со своей бедой, когда я сама умирала от горя и стыда? Да ты был последним человеком, к которому я бы обратилась…

— Никогда не мог понять психологию женщин, — искренне признался Муратов. — Чем больше узнаю их, тем больше удивляюсь их непоследовательности… Мне казалось, ты любила меня…

— Ты ошибался, — сухо ответила я. — Я любила мужа… И люблю до сих пор.

— Но он же умер… Хотя — что я говорю, какое это имеет значение для настоящего чувства… Так, значит, ты встречалась со мной только из-за обиды и ревности… Ты говорила мне, что видела фотографии… Но я не придал этому факту особого значения… Сейчас все семейные пары так живут… А ты, получается, просто-напросто мстила с моей помощью загулявшему мужу…

— Он никогда мне не изменял, — вдруг неожиданно для себя твердо заявила я. — Ни разу.

— Кто тебе… Откуда ты это знаешь? — растерялся Сергей.

— Он сам мне сказал.

— Когда? — В глазах Муратова светилось изумление.

— Вчера ночью, — спокойно отозвалась я. — Мы поговорили, и я ему поверила…

— Лиза… — тихо произнес Сергей и пересел ко мне на диван. — Что с тобой творится, Лиза?

С каких пор ты разговариваешь с покойниками, девочка моя?

— Не очень давно. Ты зря беспокоишься…

Нет, я с ума пока вроде не сошла… Я понимаю, что все это не правда, сон.., виденье.., называй, как хочешь. Но он совсем как живой, только другой…

— Другой? — как эхо откликнулся Сергей.

— Да. Как будто старше и мудрее… Он мне сказал, что знает человека, всадившего ему в шею нож. Представляешь?

— Нет. — Сергей уже справился с волнением и взял себя в руки. — Что же ты в милицию не заявила, раз все так просто?

— Ты не веришь мне?

— Ну почему же… — задумчиво посмотрел мне в глаза он. — Говорят, бывает в жизни всякое…

Хотя ты права — для милиции это не аргумент, тогда расскажи о своем.., видении мне, я ведь был хорошим другом твоего мужа. Лучшим. У меня есть желание в конце концов разобраться в этом деле и поставить все точки…

— Зачем? — устало вздохнула я. — Тебе-то это зачем? Ты ничего не потерял с его уходом…

А дружба… Какой ты, к черту, друг моему мужу, если согласился переспать с его женой?

Лицо Сергея застыло, скулы напряглись, но он быстро смог справиться со своими эмоциями.

— Ты нарочно стараешься задеть меня за больное? Ну что же, если тебе от этого легче…

— Извини, — тихо произнесла я и опустила глаза. — Я не хотела.

— Хотела, я вижу… Знаешь, что я тебе скажу…

Ты права, конечно, мы оба предали Пашку… Но ведь любовь…

— Да какая там любовь! — с досадой перебила я. — Если бы у нас с тобой любовь была, тогда не было бы сейчас так стыдно.

— Я о себе говорил, — холодно, не глядя на меня, резко произнес Муратов, помолчал и уже мягче продолжил:

— Во всяком случае, нас связывает… Связывало столько лет дружбы и доверия, совместный бизнес, куча безумных проектов, побед и поражений. Мы сотни раз вместе смеялись, и плакали тоже вместе… Что бы ты сейчас ни говорила, Лиза, я считаю, что никто больше, чем я, прав не имеет на то, чтобы разобраться во всем, что случилось с моим другом. Именно с ДРУГОМ. С лучшим. И не смотри на меня так, будто не веришь…

— Я верю… Конечно, верю. Ведь у меня в душе то же самое… Но Паша не хочет нашей помощи. Он сказал, что это его личное дело, милиция тут совершенно ни при чем. И мне вмешиваться не велел. Он сам разберется.

— Скажите, пожалуйста! — с усмешкой воскликнул Муратов.

— Как же он собирается мстить, если он там, — Сергей мотнул подбородком куда-то вверх, — а этот, как я понимаю, все еще на земле? Или он уже тоже — того…

— Не знаю," — пожала плечами я. — Это не мое дело. Он даже имени мне не назвал…

— Лиз, — Сергей взял из моей руки чашку и поставил ее на стол. Потом обнял меня и сказал:

— Ты столько горя за последние месяцы натерпелась, девочка моя, что еще удивительно, как твоя психика совсем не сдвинулась… Так что ничего страшного. Как только вернемся домой, я запишу тебя к лучшим специалистам, окружу заботой и роскошью, обещаю, ты быстро забудешь все эти ужасы…

— А кто тебе сказал, что я хочу забыть? — спросила я, высвобождаясь из его объятий. — И почему ты решил, что я мечтаю о ТВОЕЙ заботе и внимании?

— Но я думал.., я полагал… — замялся Сергей. — Вчера нам было так хорошо…

— Ну и что? Нам было хорошо. Не скрываю, у меня долго не было мужчины, а ты мне все же не чужой… Да и потом, вчера впервые за последние месяцы я почувствовала себя свободной…

Но это не значит, что это нас к чему-то обязывает впоследствии… Я не звала тебя. Не просила приезжать за мной… И вообще, я привыкла сама планировать свою судьбу. Я сама могу позаботиться о себе.

— Ты хочешь сказать, — с обидой спросил Сергей, — что, если бы тебя вчера пошел провожать не я, а Илья, например, или этот дурачок Ивакин, ты бы так же набросилась на него?

— Возможно, — хладнокровно ответила я. — Почему нет? Я женщина свободная… Только я что-то не припомню, кто на кого вчера набросился, платье порвал, трусики…

Лицо Муратова медленно заливала краска, он облизал внезапно пересохшие губы и снова притянул меня к себе.

— Змея… Я понял. Ты нарочно меня провоцируешь… Дразнишь… — Он начал лихорадочно покрывать поцелуями мою шею, грудь, лицо. — Зачем? Ты же видишь, я и так весь твой…

Весь, без остатка!

— Вижу, — прошептала я. Моя голова понимала, что не стоит увязать в этих отношениях еще глубже, нужно оттолкнуть Сергея сейчас, потом это станет намного труднее… Но тело не хотело слушать доводов рассудка, оно, как к магниту, тянулось к мужчине, его нежные слова завораживали, ласки сводили с ума…

Когда Сергею позвонил шофер и доложил, что лимузин ожидает нас у подъезда, я заканчивала собирать вещи. Их оказалось совсем немного, нажитое мною за последние четыре месяца с легкостью убралось в небольшую спортивную сумку. Муратов, развалясь, сидел в кресле и с явным удовольствием на лице наблюдал за моими суматошными передвижениями по комнате. Меня злила эта торжествующая улыбка победителя на его губах. Я нервничала и ничего не могла с собой поделать… Да уж, отвязаться от него теперь будет ох как не просто, практически невозможно… А может, и не стоит бежать от свалившейся на голову неожиданной удачи?.. Муратов — совсем неплохая партия, красив, богат…

Завидный парень. Ну и что, что я его не люблю, зато он пылает страстью за двоих… Я привыкну к нему.., может быть… А любовь… Моя любовь умерла. Вместе с Павлом. Я никогда и никого не смогу полюбить так же искренне и сильно, так что же, всю жизнь теперь оставаться в одиночестве?

Окинув последним прощальным взглядом комнату, служившую мне пристанищем и убежищем последние месяцы, я с грустью вспомнила, сколько горьких слез было пролито в этом потертом кресле, сколько бессонных ночей я простояла, глядя вот в это темное окно. Как ни странно, мне было даже немного грустно покидать это место.

Будто почувствовав мои мысли, Сергей насмешливо сказал:

— Ты что-то загрустила, любовь моя. Неужели расставание с этой убогой халупой настолько тягостно для тебя? — Потом, увидев, что я нахмурилась еще больше, спохватился и добавил в голос максимум чуткости:

— А хочешь, я куплю тебе эту квартиру? — неожиданно предложил он.

— Зачем? — удивилась я.

— Будем здесь останавливаться, когда в гости приедем к твоей подруге… Не знаю, как тебе, но мне сегодняшняя ночь показалась просто волшебной… Как знать, может, именно эти стены так на нас подействовали… Вот и проверим это в следующий раз, — охотно пояснил Сергей.

— Какой еще следующий раз? — почти сердито поинтересовалась я. — Зачем ты собрался сюда возвращаться?

— Я просто подумал, вы с Юлей, должно быть, сильно сдружились….

— Это так, — перебила я его, — только не пойму, при чем здесь ты? Я приеду и прекрасно смогу остановиться в квартире Юли, так что не беспокойся.

— Этим ты хочешь мне лишний раз напомнить, что ты самостоятельная и независимая женщина? — с досадой посмотрел на меня Муратов. — И что ты всегда и везде прекрасно можешь обойтись без меня и моей помощи?

— Ну, если ты понял мои слова именно так." — замялась я.

— Но я не могу обойтись без тебя, Лиза. — Сергей неожиданно вскочил с кресла и опустился на колени прямо у моих ног. — За эти месяцы я как никогда понял, ты — единственная женщина, которая мне нужна… Извини, что я говорю это вот так, без подготовки, второпях… Я планировал сделать этот миг совсем не таким.., красивым, торжественным.., но я не могу больше ждать. Ни минуты не могу! Лиза, выходи за меня замуж! Я обещаю любить и заботиться о тебе всю свою жизнь… Клянусь, лучшего спутника жизни тебе не найти…

— Не буду кривить душой, — медленно произнесла я, отходя от коленопреклоненного Муратова к окну. — Я ждала от тебя чего-то подобного… Хотя и не так скоро… Думаю, и ты приблизительно представляешь мой ответ на твое предложение.

Сергей поднялся и встал около меня, пристально глядя куда-то в заоконную даль.

— А все же? Хотелось бы услышать ответ от тебя.

— Я не люблю тебя, Сережа, — как можно мягче ответила я. — Я люблю своего мужа. Ты ведь всегда это знал, правда?

— Но его же нет! — с отчаянием воскликнул он, резко повернувшись ко мне лицом. — Павел умер. Мне жаль тебе это говорить, но он никогда, слышишь — НИКОГДА не вернется к тебе…

— Я знаю.., знаю. Но как ты не понимаешь: это он умер, а я-то осталась жива, и я не перестала любить и помнить… Понимаешь?

— Нет, — искренне ответил Сергей, серьезно глядя на меня. — Это единственное препятствие в наших с тобой отношениях?

Я ничего не ответила, лишь молча пожала плечами. Что можно сказать человеку, который не считает отсутствие любви препятствием для построения отношений?

— Если так, то я готов смириться с этим. Я не могу ревновать к человеку, которого не существует… Не спорю, он был прекрасным парнем, но и я не так уж плох… Я буду рядом и добьюсь от тебя взаимности… Ты дашь мне возможность хотя бы попытаться?

— Знаешь, чем я занималась все эти четыре месяца? — задумчиво спросила я. — Торговала секонд-хендом, расхваливала покупателям преимущества поношенных, брошенных хозяевами вещей… А теперь сама чувствую себя на их месте… Девочка секонд-хенд… Тоже попала во вторые руки… Ты подобрал меня, как брошенную вещь…

— Ты говоришь чудовищную глупость! — схватил меня за плечи Сергей. — Я люблю тебя! Понимаешь? Люблю! Да что говорить, ты сама все знаешь… Я видел, какие сильные чувства связывали вас с Павлом, и не пытался отбить тебя у него, понимал, это бесполезно, теперь же все изменилось. Это не моя вина, и, видит бог, я не радуюсь этому, но теперь ты свободна, и никто не может запретить мне добиться взаимности.

Сергей прижал меня к себе и начал покрывать лицо поцелуями… Признаюсь, мне это не было неприятно, скорее наоборот…

Когда мы наконец-то приехали к Юле, Диана с Ильей были давно готовы к возвращению домой. Чуткая Диана, с первого взгляда оценив по нашим лицам все, что произошло ночью, тактично воздержалась от подколок и любых замечаний в наш адрес, а пригласила перед долгой дорожкой выпить крепкого, ароматного кофе, приготовленного большим специалистом в этом деле,. то есть ею самой, Городецкой Дианой Ярославовной. Пока мужчины под ее руководством рассаживались вокруг стола на кухне, я попросила Юлю уделить мне несколько минут. Когда мы вошли в спальню, я крепко обняла ее и чуть не расплакалась.

— Юль, я так благодарна тебе… Ты здорово помогла мне и поддержала в трудную минуту…

Я хочу, в свою очередь, тоже помочь тебе… Ты знаешь, там, в той жизни, я очень богата, ни в чем не нуждаюсь, помочь тебе для меня было бы счастьем… Но я не хочу, чтобы ты от меня зависела. Ты самостоятельная и независимая женщина, поэтому я хочу подарить тебе вот это…

Я протянула Юле пакет, из которого она, недоуменно поглядывая на меня, вытащила небольшую вышитую подушку, которая раньше почти постоянно валялась у меня в машине.

— Что это? — с удивлением спросила она. — Я уже, кажется, слышала об этой подушке… Ты велела Илье передать ее мне, если не вернешься, вроде ты ее своими руками вышила… Но я-то точно знаю, что ты не только вышивать — шить и то не умеешь.

— Это точно. Ни шить, ни готовить, ни стирать… Но я надеялась, ты поймешь, для того про вышивание и сказала. Смотри. — Я расстегнула «молнию» на подушке и сняла с нее вышитый чехол. У меня в руках осталась маленькая розовая пуховая курточка.

Юля, разинув рот, следила за моими руками.

— Это что, та самая? — прошептала она и даже попятилась назад. — Та самая куртка, из-за которой убили Варю?!

— Она, — кивнула я. — Все получилось так глупо, очень глупо… Помнишь, ты дала Варваре задание выбирать самые яркие, новые и модные тряпки из мешков и складывать их для отправки в мой магазин? Она была очень ответственной девушкой и об этом никогда не забывала.

Яркая, абсолютно новая курточка среди обтирочного материала не могла не привлечь ее внимания. Само собой, она сунула ее в мой мешок…

Дальше все еще проще. У меня сиденье очень неудобное в машине, и спина иногда прямо ныть начинает, я нашла в одном из мешков вот эту вышитую наволочку, выстирала, ну, а самой подушки не было. Я даже хотела купить что-то подходящее, туг мне и попалась эта курточка. Видишь, она нормально подошла к наволочке…

Я никак не могла даже подумать, что весь этот сыр-бор из-за детской куртки… А когда догадалась, вернее, когда записку прочла, эти ребята уже столько всего наворотили, что возвращать им куртку, что бы там ни было у нее внутри, я посчитала несправедливым. Я бы, конечно, поменяла ее на тебя, когда думала, что тебя взяли из-за нее в заложницы… Но сама знаешь, как все вышло… В этой детской вещичке зашиты бриллианты — на очень немаленькую сумму. У них теперь нет хозяина, и я хочу, чтобы ты распорядилась ими по своему усмотрению, этих денег точно хватит и на восстановление склада, и на многое другое. Вот, возьми еще адрес моего ювелира, он у тебя примет камни, все или несколько, ничего не спрашивая и не распространяясь об этом…

Юля осторожно взяла в руки куртку и растерянно посмотрела на меня.

— Ты правда хочешь отдать все это богатство мне? — прошептала она.

— Конечно. Они больше, чем кому бы то ни было, принадлежат тебе. Только если ты не против, еще одна просьба: позаботься о Варином сыне, ты говорила, он теперь остался с одной бабушкой, так что деньги им не повредят, я тоже пришлю им помощь, как только вернусь домой…

— Конечно… Спасибо тебе, Лиза. Я тоже очень к тебе привыкла, мне будет очень тебя не хватать… Даже поболтать не с кем…

— Приезжай в гости… Знаешь еще что… Ивакин, наверное, не придет проводить нас сегодня, передай ему вот это. — Я протянула Юле ключи от «девятки» и написанную от руки доверенность. — Думаю, машина ему пригодится.

Пусть пришлет мне свои паспортные данные, я оформлю ему настоящую доверенность. Ну все, Юль, пора прощаться…

Петр все-таки приехал с нами попрощаться, вернее, не со всеми… Но он приехал. Вошел в Юдину квартиру с хмурым и уставшим лицом.

— Привет, — поздоровался с ним Илья, который с сумкой в руке в этот момент направлялся к выходу. — Мы уж думали, ты совсем не придешь. Что физиономия-то какая помятая? Вроде, и выпил вчера не больно много…

— Да дело не в выпивке, — устало отозвался Ивакин. — Я пришел сказать, что отъезд придется немного отложить…

— А что такое? Что-то еще случилось? — Я так была уверена, что мои неприятности закончены, и новые проблемы не на шутку меня испугали.

— Случилось, — вздохнул Петр. — Шорохова нашли…

— Кто такой Шорохов? — не поняла Юля. — И какое нам, собственно, дело, пропал он или, наоборот, нашелся?

— Погоди ты, — перебил ее возмущенную тираду Илья. — Штепселя, что ли, нашли? — догадался он. — Он жив?

— Олег Степанович Шорохов, он же, как ты правильно догадался, Штепсель, сегодня ночью найден мертвым, — официальным голосом поставил Ивакин нас в известность. — Его, по предварительным данным, около суток назад на шоссе, недалеко от небезызвестного вам кафе «Алые паруса», машиной сшибло. Труп оттащили в ближайшие кусты, они там близко к дороге подходят, поэтому и нашли его так поздно, хотя ориентировки на него еще позавчера разослали. Хорошо, дачник какой-то на него наткнулся, а то еще мог бы пролежать бог знает сколько, люди там не особо часто проходят…

— Так вот почему ни он, ни шеф так и не вернулись за мной в подвал… — прошептала я. — Штепселя сбила машина, и если бы Саша с мальчиком не приехали на дачу, я бы сидела там до сих пор… И еще месяц могла там проторчать…

Ужас!

— Ясно, — от имени нас всех подвел черту Сергей. — Вряд ли он был приличным человеком, но все равно жаль. Ну а мы-то тут при чем?

Ты случайно никого из нас не подозреваешь?

— Пока нет, — серьезно ответил Петр. — Но допросить еще раз Елизавету и Илью я обязан.

— Зачем? — удивился Сергеев. — Мы вроде и так уже все подробно рассказали. Ты почитай, у тебя в протоколе все записано.

— Это не совсем одно и то же, — со вздохом отозвался Петр. — Там были свидетельские показания, а теперь вы с Лизой автоматически переходите в разряд подозреваемых. Она — особенно.

— С какого это перепуга? — удивился Илья.

— Лиза была последней из тех, кто видел Шорохова живым и здоровым. Теоретически, она могла толкнуть его под машину или даже сама сбить…

— Чем? — с сарказмом усмехнулся Муратов. — Насколько я понял, машины у них не было. Да и потом, если она, как ты только что сказал, задавила Штепселя, то кто тогда наручники на подвале защелкнул?

— Мы это знаем только с ее слов… Ну или, например, у нее мог быть сообщник с автомобилем…

— Здорово! — обиженно воскликнула я. — Опять двадцать пять! Только с грехом пополам смогла отмыться от одного подозрения, как доблестная милиция тут же подыскивает для меня другое. Тебе самому, Петь, это перебором не кажется? Может, оставишь меня в покое, по-дружески?

— Да я, Лиз, честное слово, здесь ни при чем.

Труп-то не на нашей территории нашли, и следователя другого назначили, я сегодня все утро по начальникам носился, чтобы его нам передали, ведь подельник погибшего у нас, да и тебе полегче будет… Понимаешь? Теперь я должен провести все следственные мероприятия, как положено, чтобы придраться не к чему было. Допросить тебя, эту женщину с дачи, Александру, если потребуется, поговорить с ее сыном, найти парня, который тебя из леса подвозил, осмотреть его машину, а потом ты спокойно сможешь поехать домой и тебя больше никто не потревожит, я надеюсь… Иначе, если ты сейчас уедешь, — вызовут, и придется приехать сюда снова…

— Но я не могу остаться, — с досадой в голосе произнес Муратов. — У меня переговоры с поставщиками из Риги назначены, люди специально для этого прилетают. Я и сюда-то с Дианой смог приехать только потому, что они рейс на сегодня перенесли, а должны были вчера еще прилететь. Это очень важная встреча…

— Тебя и Диану допрашивать оснований нет, — пожал плечами Ивакин. — Вы хоть сейчас можете отправляться домой.

— Но я бы не хотел оставлять Лизу здесь, — расстроился Сергей, — я приехал специально за ней. Я надеялся, для нее весь этот кошмар уже кончился и следующую ночь она проведет уже в собственной кровати… Да и потом, как она добираться отсюда будет?

— У нас, между прочим, не деревня, еще раз напоминаю. Ходят поезда, автобусы междугородние… Да и потом, у Лизы машина есть…

— Уже нет, — вклинилась в разговор Юля и показала зажатые в руке документы и доверенность. — Сегодня утром она подарила ее тебе, Петь.

— Зачем? — растерялся он. — Я ведь вроде не Илья, не за вознаграждение работаю…

— За помощь и понимание, — улыбнулась я. — Да и не нужна мне эта машина больше. У меня дома две штуки в гараже стоят.

— Это все, конечно, прекрасно и трогательно, — сердито вклинился в нашу беседу Сергеев. — Только я никак не пойму, Петь, ко мне-то у твоей конторы какие претензии? Как ты можешь подозревать в том, что случилось со Штепселем, то бишь с (Пороховым Олегом Степановичем, меня? Ведь мы же с тобой вместе были, когда он живой и невредимый из «Алых парусов» сбежал с Лизой…

— Это ты так говоришь, а я лично живого Шорохова ни разу не видел.

— Ну а Вована показания — тоже липа, по-твоему? Ну, ладно, мы с Лизой можем врать, хотя бы чисто теоретически… Но ему-то зачем меня выгораживать?

— Точное время смерти Шорохова экспертами еще не установлено, его могли и позже сбить, например, когда я с ребятами лес прочесывал, ты с нами не ходил… — упрямо стоял на своем Ивакин.

— Была охота комаров кормить! Вас и так достаточно было, мне нужно было поскорее с Юлей поговорить, я, ее сразу от Зеленцова на автобусе домой отправил, а я, между прочим, работаю именно на нее и несу ответственность за нее, как за свою клиентку.

— Вот и мог по дороге Штепселя сбить. Запросто.

— Но ты же сказал, это случилось по шоссе немного дальше кафе, а я обратно в город поехал…

— Слушай, Илья, хватит торговаться. Я должен снять с тебя показания, и я их сниму! Хочешь ты этого или нет. Сейчас поедем с Лизой дачу искать с ее обожаемым погребом, потом побеседую со всеми, с кем положено, а к вечеру и заключение патологоанатома будет. Если придраться будет не к чему, я лично посажу вас на поезд, и утром будете на месте. Идет?

— А если вдруг окажется, что придраться будет к чему? — с явным раздражением в голосе поинтересовался Сергей. — Ты планируешь мариновать их в этой чертовой дыре, пока не найдется тот, кто сбил на дороге этого Штепселя?

Боюсь, это может растянуться на неопределенно долгий срок…

— Надеюсь, все будет нормально, — примирительно отозвался Ивакин. — Как бы то ни было, ехать сейчас они не могут.

Пришлось Диане и Муратову возвращаться домой в гордом одиночестве. Сергей на прощание на глазах у всех обнял меня и сказал:

— До свидания, дорогая. Надеюсь снова увидеть твои прекрасные глазки не позднее, чем завтра утром. А пока подумай серьезно о том предложении, которое я сделал тебе сегодня, — добавил он. Диана с интересом посмотрела на нас, но спрашивать ничего не стала.

— Жалко, что ты не можешь поехать с нами, мы тебе дома сюрприз приготовили… Но ничего страшного, он и до завтра подождать сможет. — Подруга на прощание крепко меня обняла. — Ты позвони, когда подъезжать к городу будешь, я на машине встречу. Хорошо?

Я кивнула. Говорить не хотелось. В горле стоял какой-то комок, на глаза наворачивались слезы. Я так настроилась на то, что уже сегодня усну в своей собственной уютной постели, надену любимый халат и тапочки с помпонами, что неожиданная отсрочка выбила меня из колеи.

Когда за Дианой с Сергеем захлопнулась дверь, Илья демонстративно повернулся на пятках и пошел в гостиную. Юля, вздохнув, с расстроенным лицом начала убирать со стола посуду. Мы с Петром остались одни.

— Не расстраивайся, Лиза, — взял меня за руку он. — Я понимаю, тебе бы очень хотелось побыстрее забыть обо всех этих Вованах и Штепселях, но ведь я действую в основном в твоих интересах… Пока в этом деле не будет достигнута предельная ясность, ты постоянно будешь находиться в опасности. Ты это понимаешь?

Я подавленно кивнула.

— Не думай, — продолжил безжалостно мой собеседник, — что, если ты уедешь, твои проблемы останутся здесь… Нет, они полетят вслед за тобой. Кто такой Штепсель? Да никто, просто пешка, исполнитель… Заказчик всего этого — и убийства твоего мужа, и твоего похищения — остался на свободе, и он может нанять еще десяток таких пешек взамен покойного Шорохова.

Ведь ты так и не узнала, чего он хотел от тебя, когда приказал этим двоим привезти тебя. Не стоит надеяться, что этот человек изменит свои планы из-за такого досадного недоразумения, как гибель какого-то Штепселя…

— Оставив меня в подвале, Штепсель как раз пошел на встречу с ним, — расстроенно прошептала я. — Я думаю, это именно шеф его и убил.

— Вряд ли. Он мог заранее хотя бы узнать твое месторасположение, а так он сам испортил все дело… — задумчиво протянул Ивакин. — Хотя тут ничего нельзя сказать заранее. Может, Шорохов его шантажировал, или элементарно деньги не поделили… В любом случае сейчас мы можем только гадать, что там, на этой дороге, случилось. Бывают и нелепые совпадения, сбить Штепселя случайно и оттащить его в кусты, чтобы избежать ответственности, мог кто угодно. Чтобы узнать хоть что-то более-менее достоверное, нужно время, порой немалое. А пока давай-ка собирайся на поиски твоей подземной тюрьмы…

— Я думаю, нам не стоит разыскивать это место. Александра выехала с дачи с твердым намерением заявить обо всем случившемся в милиции. Не думаю, что она поменяла свои планы после моего побега. Попробуй навести справки по отделениям милиции, — посоветовала я Ивакину, — если она действительно написала заявление, то там ты найдешь и ее координаты, и точный адрес дачного домика, где находится тот злополучный подвал.

— Я тоже об этом подумал, — вздохнул в ответ Петр. — Еще утром справки наводил. К сожалению, эта женщина, Александра, почему-то не обратилась ни в одно отделение милиции.., по крайней мере, заявления от нее точно нет. Это, как ты понимаешь, тоже свидетельствует не в твою пользу.

— Да у нее небось просто не приняли это самое заявление. Выслушали, сочувственно головами покивали и послали девушку куда подальше! — с досадой воскликнула я.

— Да, у нас такое нередко случается… — без особого энтузиазма подтвердил мое предположение Ивакин. — Так что придется теперь нам с тобой разыскивать эту женщину самостоятельно.

— Ну дачу я, вероятно, найду без труда, — немного подумав, пришла к выводу я. — Там и доски в заборе выломаны, да и вообще место приметное. Только сомневаюсь я, что Саша с сыном сейчас на даче, я бы после такого точно там недели две не показывалась…

— Это не страшно, — поспешил утешить меня Петр. — С соседями поговорим, может, их кто знает хорошо, или председателя дачного кооператива найдем, у него точно есть хотя бы телефон контактный хозяев — для всяких экстренных случаев, а обычно и подробный адрес вкупе с паспортными данными. Так что, если ты уверена в своей памяти, то все остальное будет совсем нетрудно.

— Ну, хорошо, — вздохнула я. — Поехали. Бери ключи, теперь моя машина принадлежит тебе, ты и за руль садись, привыкай.

Подъехав к кафе «Алые паруса», мы оставили «девятку» перед входом и пешком решили повторить путь, пройденный мной в прошлый раз в сопровождении Штепселя, вернее, под дулом его пистолета. Тогда мы так неслись, не выбирая направления, что, честно сказать, теперь нам с Ивакиным пришлось порядком поплутать, пока мы нашли наконец тот самый забор, сквозь щели в котором мы с Шороховым рассматривали дачные участки. Дальше дело пошло намного проще. Дыру в заборе, естественно, никто заделать не успел, и мы через нее без труда попали на Сашин участок. Там все было так, как мы и оставили, когда поспешно уезжали, торопясь в милицию. Пустая оконная рама, чашки в красном тазике на столе, неплотно прикрытая крышка погреба. Опуститься полностью ей мешала вырванная с мясом из стены скоба, на которой так и остались болтаться застегнутые наручники…

Осмотрев все и даже сфотографировав на всякий случай и окно, и наручники, и внутренности подвала, где я провела прошлую беспокойную ночь, Ивакин вслед за мной вылез из окна на крыльцо дачи. Вокруг, как ни в чем не бывало, чирикали птички, светило солнышко и, как в прошлый раз, не было ни одного человека.

— Вымерли они все, что ли? Я думал, летом дачи просто кишат народом, копающимся на грядках или просто дышащим свежим воздухом.

А здесь почему-то никого нет.

— Не может быть, чтобы совсем никого не было. Пойдем, прогуляемся вдоль участков, здесь ведь самая окраина кооператива, может, дальше будет повеселее, — предложила я и не ошиблась.

Не более чем Через пятнадцать минут мы уже держали листок с точным описанием того, как добраться до дачи председателя кооператива, который, по уверениям садовода, давшего нам столь подробные сведения, сидит на своем участке безвылазно с апреля и аж по самый ноябрь, покидая насиженное место лишь во времена самых снежных и морозных месяцев года.

Председателя звали Егор Петрович. Нашему приходу старик искренне обрадовался, немедленно усадил за стол в уютной беседке, увитой какими-то душистыми цветами, притащил самовар и заставил перепробовать видов пять варенья, сваренного им собственноручно из ягод, также выращенных им самим на этом самом участке в шесть соток. Только выпив по две чашки ароматного чая, мы смогли перейти к интересующему нас вопросу. Егор Петрович к делу подошел серьезно: нацепив на нос круглые очки в роговой оправе, он долго и старательно листал огромный журнал, исписанный его непонятными каракулями. Спустя несколько минут адрес Афанасьевой Александры Ивановны был наконец-то у нас в руках.

— Прекрасно помню эту очаровательную барышню, — сняв с носа очки и аккуратно пристроив их в кожаный потертый чехол, сказал председатель. — Вежливая очень и аккуратная, участок в порядке содержит и плату за свет всегда вовремя вносит. Мальчик у нее тоже очень хороший. Соседи на него ни разу не жаловались.

Ко мне часто садоводы с претензиями на ребятишек приходят: то грядки им попортят, то ягоды ночью оберут. Приходится поднимать этот вопрос на собраниях, — пояснил он. — Да и между собой, что греха таить, часто склочничают соседи по участкам. Злые люди стали, дерганые, нервные, но к Афанасьевой претензий никогда не было ни у кого, хоть дачу лет шесть назад купили, а то и больше.

— А она что, одна живет? В смысле, без мужа? — поинтересовался Ивакин.

— Кто ж ее знает, мил-человек, с кем она живет. Про мальчонку наслышан, а мужчин на ее участке видеть не приходилось, врать не стану…

Хоть дача их на отшибе стоит, в самом конце товарищества, может, и недоглядел чего по-стариковски… Если не секрет, зачем вы все это рас спрашиваете? Уж не случилось ли чего плохого с ней?

— Не беспокойтесь, Егор Петрович, — поспешил успокоить старика Ивакин, — ничего страшного с Александрой Ивановной и ее сыном не произошло. Просто на дачу к ней кто-то залез.

— Неужто воры?! — ахнул председатель. — Вроде раньше-то только по осени да весной изредка пошаливали, что же, теперь и летом покоя от них нет?

— Да они и не взяли вроде ничего. — Мы с Петром поднялись и начали прощаться с хозяином.

Покинув дом гостеприимного Егора Петровича, мы направились обратно к «Алым парусам», где оставили машину. По дороге составили приблизительный план своих последующих действий.

— Поиски шофера, подвезшего тебя до города, пока отложим, — решил Петр, — найти его будет посложнее, чем Афанасьеву. Времени займет намного больше. С другой стороны, если Александра и ее сын согласятся дать показания, то этот мужик может нам вообще не понадобиться.

— Ты что, думаешь, они могут не согласиться? — удивилась я. — Почему?

— Ну не пошла же эта женщина в милицию, да и вообще.., я за время своей работы столько непредсказуемых поступков со стороны свидетелей видел, что привык доверять только официальным, подписанным по всем правилам протоколам, да и то — иной раз даже это не помогает. Ведешь дело, вызываешь их на допросы, некоторых и не по одному разу, все идет гладко, а потом они приходят в суд и начинают нести такое! Следователь еще и в дураках остается, якобы он давил на свидетелей и заставлял говорить у себя в кабинете заведомую не правду, и, только придя в суд, они смогли сказать то, что на самом деле думали…

— Да нет, — отмахнулась я. — Саша не такая.

Она нормальная, добрая женщина. С чего бы ей говорить не то, что было на самом деле?

— Врать людей обычно заставляет страх и выгода. Или человека запугивают до полусмерти, тогда он готов подтвердить или опровергнуть все, что угодно, или нужные показания покупают за деньги, порой очень даже немалые… Но это я просто так говорю, тебе для сведения, я тоже думаю, что с Афанасьевой особых проблем у нас не возникнет.

— Тем более что у меня вещественное доказательство есть, — вдруг вспомнила я.

— Какое? — заинтересовался Петр.

— Я кольцо свое положила ей в карман сиденья, в качестве благодарности, да и самогон ее я выпила… Мне показалось, что просто так она не возьмет — оно с бриллиантом, довольно дорогое.., вот и оставила втихаря. Потом найдет когда-нибудь…

— Странная ты женщина, Лиза, — задумчиво сказал Ивакин. — Я таких раньше не встречал…

Честно. Жаль, что мы так мало друг друга знаем… Хотя я и так почти влюбился в тебя. — Он замолчал, глядя куда то в сторону.

— Я обычная, Петь. Просто у меня есть деньги, так почему бы не отблагодарить человека, протянувшего мне руку помощи…

— Да я не об этом. Не о кольце… Просто ты такая необычная, красивая, умная, добрая… От тебя прямо свет какой-то исходит…

— Ну ты загнул! — рассмеялась я. — Свет!

Святой нимб над головой, что ли? Так смею тебя уверить, я совсем не ангел, скорее уж наоборот. И выпить люблю, и соврать могу запросто, а уж без вас, мужиков, вообще обойтись не могу… Так что я точно не святая.

— Скажи, Лиз, а этот Сергей, который вчера приехал.., он кто? Друг твоего мужа?

— Зачем тебе? Хотя тайны тут нет. Они с Павлом были друзьями в жизни. Хорошими друзьями. Все делили пополам, как говорится.

— И женщин? — тихо спросил Ивакин. — Я видел, какими глазами он смотрел на тебя вчера… И уехали вы вместе…

— Я же сказала тебе, что я не святая.., и никогда не была, — с долей раздражения ответила я, разговор начал меня порядком утомлять. Настроение испортилось. — Я очень любила Павла. И сейчас люблю. Понял? Я думала, у нас все по-настоящему.., вернее, нет, наоборот, как в кино, красиво и по-честному. А он мне изменял.

Так почему я не могла ответить ему тем же?

— Ты могла просто уйти от него, а не опускаться до его уровня.

— Нет! Не могла. Я любила его. А он любил меня. Я это точно знала. И сейчас в этом не сомневаюсь. Если ему хотелось изменять, я не могла ему этого запретить, я могла понять и даже простить…. Но не совсем. Понимаешь? А я хотела полностью его простить… Может, я не очень ясно объясняю…. В общем, когда я, как ты говоришь, опустилась до его уровня, то поняла совершенно четко: измена никоим образом не влияет на мое отношение к мужу… Чувство вины даже, наоборот, заставило меня относиться к нему намного внимательнее, с большей заботой…

— Это глупо, Лиза, — печально посмотрел на меня Петр. — И не правильно.

— Может быть, — легко согласилась я. — У каждого может быть свое мнение.

— А почему ты вдруг решила, что Павел тебе изменяет? Застала его с другой?

— Нет. Он так и не узнал, что мне известно…

Мне показали фотографии.., в офисе с секретаршей, в сауне с проституткой… — неохотно призналась я.

— И ты так вот сразу поверила? — удивился Ивакин. — Через мои руки прошла куча поддельных карточек, порой их трудно отличить от настоящих…

— Не знаю, — сердито ответила я. — Диана тоже мне про это говорила… Я не рассматривала эту гадость, просто порвала сразу, и все…

— Зря…

— Зря, не зря.., какая теперь разница! Даже если они были подделкой, я не хочу об этом знать.

Павла больше нет, и все это стало неважно…

— Жив человек, который показал тебе эти фото?.. Кстати, зачем он это сделал?

— Из-за денег, само собой. Не секрет, что целая армия людей появилась, стремящихся большие бабки срубить на чужих проблемах. Папарацци, кажется, называются… Правда, я раньше считала, что они в основном на артистов и разных знаменитостей охотятся…

— Странно, что они обратились с этими кадрами к тебе, а не к мужу твоему… — почти не слушая меня, задумчиво перебил Ивакин. — Это было бы логичнее… Если только…

— Что?! — с каким-то злым нетерпением воскликнула я.

— Если только они настоящие, — спокойно закончил свою мысль Петр. — Похоже, тебя все же обманули…

— Какой смысл сейчас копаться во всем этом?

Я согласна, я поступила, как последняя дура…

Но что же мне теперь делать?! Прыгнуть с обрыва в реку?! — Еще чуть-чуть — и у меня начнется истерика. Видно, почувствовав это, Петя поспешил повернуть разговор в другое русло.

— Знаешь, этот Муратов Сергей мне не слишком понравился…

— Чем это, если не секрет?

Ивакин посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но потом, видимо, передумал и улыбнулся:

— Не знаю, наверное, просто ревную, как мальчишка… Скажи, а почему из всех окружавших тебя мужчин ты выбрала именно его?

— Он был ближе всех, — после небольшого раздумья ответила я. — Всегда где-то рядом… Они часто работал и вместе с моим мужем… И в офисе, и у нас дома… Но, похоже, Павел уделял бизнесу намного больше внимания, чем его компаньон. Постоянно летал то на переговоры, то с инспекцией по предприятиям… Последнее время мы виделись все реже… А Сережа… Он старался угодить мне всегда и во всем, даже по хозяйству помогал… Иногда в театр приглашал…

— Ты была в него влюблена?

— Нет… Конечно, он мне нравился. Чего душой кривить! Умный, красивый. Он любой женщине бы понравился. Мне с ним было комфортно, спокойно. Я даже испытывала к нему сильное физическое влечение, когда мы с ним.., ну, вместе были… Но о влюбленности, тем более о любви, я никогда не думала…

— Ничего себе! Как это может быть — влечение было, а влюбленности не было? По-моему, это одно и то же.

— Ошибаешься, Петя. Эти понятия — две большие разницы, как говорят в Одессе. Влечение — это состояние тела, а влюбленность — души. В душе я мужу никогда не изменяла, я даже подумать не могла ни о чем подобном. Павел всегда, в любой ситуации, был для меня на первом месте… А тело… Оно, сам знаешь, иногда способно вести себя так, как ему вздумается…

— Значит, теперь, когда мужа не стало….

— Ничего не изменилось, Петя, — перебила я Ивакина. — По крайней мере, мое отношение к Сергею осталось тем же. Он мне нравится. Не более того. Я вообще не уверена, что смогу в своей жизни полюбить еще какого-нибудь мужчину… — Не знаю, зачем я все это рассказывала человеку, которого знала от силы несколько дней.

Наверное, мне просто хотелось выговориться, не столько отвечая ему, сколько подводя итог своим размышлениям…

Наконец мы подошли к машине, которая терпеливо дожидалась нас перед кафе…

…Увидев меня в сопровождении Ивакина на пороге своей городской квартиры, Саша очень удивилась, мне показалось даже, что в ее глазах мелькнул страх. Видимо, Петр тоже заметил ее панику, потому что поспешил представиться и предъявить женщине свое милицейское удостоверение. После этого, слегка успокоившись, Александра пустила нас внутрь своего жилища.

— Вам повезло, что вы застали меня дома. Я не пошла сегодня на работу… А Антошка в школе… — Она не знала, что говорить и как держаться с неожиданными гостями.

— Саша, а почему вы в милицию не пошли вчера? Вы же собирались? — спросила я.

— Видите ли… — Она покосилась на милиционера. — Вы нас покинули…

— Не стесняйтесь, — я, кажется, поняла причину ее затруднения. — Вы можете рассказывать все, как было.

— Ну, мы ехали в милицию, а вы по дороге вдруг сбежали… Мы так долго вас ждали, там, на дороге. Потом подумали, что вы рассказали нам не правду…

— И поэтому решили не заявлять?

— Нет, не совсем так… — Женщине было явно неловко говорить. — Мы пошли в кафе, и барменша рассказала нам, что действительно вчера из их туалета бандит с пистолетом похитил женщину и куртка правда осталась на стуле висеть… Ее милиция забрала…

— Так почему же вы тогда к нам не пришли? — все никак не мог понять Петр.

— Она подумала, что этот мужик изнасиловал меня, и я не хочу огласки, потому и сбежала.

Я права? — посмотрела я на Сашу.

Она покраснела и согласно кивнула:

— Я представила себя на месте Лизы… Я бы тоже не захотела говорить о таком с мужчинами, пусть даже и милиционерами… Тем более мужик все равно исчез… Когда Лиза сбежала, то ясно дала понять, что идти в милицию она не хочет… Так какое право я имею разглашать ее тайну? Да и потом.., кольцо… — Женщина торопливо подошла к серванту, выдвинула ящик и достала оттуда маленький газетный сверток. — Вот, возьмите. Антон видел, как вы опустили это в карман сиденья. Зря вы это, я и так, без оплаты, стала бы молчать…

— Дурачье! — искренне воскликнул Ивакин. — Кто сказал, что женщины думают головой? Он явно ошибся! Значит, вы, Александра Ивановна, решили, пусть этот мужик с пистолетом и дальше ходит, насилует женщин?

— Нет, я просто дала возможность Лизе самой решать, что ей делать, — спокойно ответила Саша. — Видите, она подумала и сама к вам обратилась. — Женщина снова протянула мне кольцо.

— Пожалуйста, оставьте его себе, — попросила я. — На память. Я ведь подарила его не как плату за молчание, а в качестве благодарности.

— Я не могу это взять. Оно очень дорогое, — твердо сказала Саша. — Я вам помогла просто потому, что любая женщина могла оказаться на вашем месте. Вот и все. Да и не сделала я ничего особенного.

Я развернула кольцо и надела женщине на палец.

— Носите его, Саша. Добро не всегда приносит достойные дивиденды, но уж если так случилось, не стоит отказываться. Правда! Мне будет приятно, что у вас с Антоном останется память обо мне.

— Ну хорошо, — растерянно протянула она. — А вашего.., обидчика, его нашли?

— Нашли, — коротко ответил за меня Ивакин. — Александра Ивановна, давайте быстренько запишем ваши показания на бумагу. У нас не слишком много времени…

— А что я должна говорить?

— Опишите подробно то утро, когда вы с сыном приехали на дачу и нашли в подвале вот эту женщину. — Он кивнул в мою сторону. — И все.

Больше ничего не надо.

Петр долго и старательно записывал показания Саши, потом дал ей прочитать и расписаться.

— Как, черт возьми, приятно общаться с порядочными людьми, — искренне признался он, когда мы вернулись в машину. — Жаль только, нечасто это выпадает на мою долю. Все больше шваль всякую допрашивать приходится… Ну что, Лиза, могу тебя порадовать. После показаний этой женщины у моего начальства к тебе вряд ли появятся какие-то претензии. Ты можешь смело вечерним рейсом уезжать домой. Хочешь заедем купим тебе билет?

— А Сергеев? Илья тоже может вернуться домой?

— Думаю, да. Я осмотрел машину, он ведь на ней был вчера… Повреждений никаких нет, так что вряд ли он мог сбить Шорохова.

— Сам посуди, — Петь, ему-то это зачем?

— Всяко бывает. Например, увидел его, постарался задержать, не рассчитал силу удара… Да не смотри ты на меня такими глазами, я тоже не слишком верю в то, что Илья в этом замешан, — рассмеялся Ивакин. — Но у меня работа такая: подозревать и проверять всех, причастных к преступлению. Сейчас заедем в отделение, узнаем, нет ли каких неожиданных сюрпризов от экспертов, и, скорее всего, после этого сможем порадовать твоего сыщика тем, что и он вместе с тобой может покупать билет на вечерний поезд.

К нашему приезду специалисты уже закончили работу. Они с достаточной точностью, по состоянию тела и съеденного в «Алых парусах» шашлыка в желудке, смогли установить время смерти Шорохова Олега Степановича и даже приблизительно описать транспортное средство, нанесшее ему увечья, несовместимые с жизнью. Это случилось где-то через два — два с половиной часа после того, как мы с ним покинули кафе «Алые паруса». Этого времени Штепселю как раз хватило для того, чтобы вместе со мной добраться до дачи Афанасьевых, посадить меня в погреб и, не слишком торопясь, добраться до места своей гибели. Илья же, напротив, в этот момент там оказаться никак не мог. Сразу же, как обнаружилось, что меня в кафе нет, он на «девятке» поехал обратно в город. Взволнованная Юля в своей квартире места себе от волнения не находила, то и дело поглядывая на часы. Поэтому она с уверенностью смогла подтвердить алиби Сергеева в связи с убийством Шорохова. Илья был у нее где-то минут через сорок после отъезда из кафе, в то время Штепсель еще находился в моей компании и был, безусловно, жив. С этого времени детектив не расставался с Юлей, занимаясь проблемами ее сгоревшего склада, и оказаться на шоссе в момент гибели Штепселя никак не мог, даже если бы захотел.

Машина, сбившая Шорохова, по описанию экспертов тоже никак не походила на мою «девятку» серебристого цвета, которой в тот день управлял Сергеев. В заключении значилось, что это был высокий темно-синий автомобиль, предположительно джип, причем ориентировочно произведенный в Штатах. Об этом свидетельствовали частицы краски на одежде трупа, четкие отпечатки протекторов на обочине именно в том месте, где виднелись явные следы стаскиваемого волоком с шоссе тела, а также расположение и характер нанесенных травм… Таким образом, подозрения с детектива полностью снимались, с ограблением и поджогом склада тоже в принципе было покончено, и мы с Ильей могли свободно отправляться на все четыре стороны…

Домой мы прибыли довольно рано. Хоть нам и достались билеты в одном двухместном купе, в дороге мы почти не разговаривали… Илья выглядел хмурым и подавленным. Я заметила, что он сильно изменился с того момента, как узнал о смерти Штепселя. Ничего не предпринял, чтобы доказать свое алиби, даже с нами на поиски Сашиной дачи отказался ехать… Юля сказала, что все время, пока нас не было, он лежал в гостиной на диване и думал о чем-то своем… Известия, принесенные мной по возвращении, казалось, расстроили его еще больше. От моих вопросов на эту тему он просто отмахнулся, сказал, что устал, голова болит, еще что-то в этом же роде… Я терялась в догадках, не знала, что и подумать, но вскоре успокоилась, здраво рассудив, что настроение взрослого здорового мужика меня волновать просто не должно… Мало ли какие мысли бродят в его голове? Может, он влюбился, например, в Юльку и не хочет от нее уезжать… А что, вполне возможно. Такие красавицы, как она, на дороге не валяются…

Диана встретила нас на вокзале, чтобы с комфортом развезти по домам. Илья от ее услуг вежливо отказался и, повесив объемистую сумку на плечо, не оглядываясь, зашагал к автобусной остановке. Я недоуменно пожала плечами и села в машину рядом с подругой. Минут через двадцать я входила в свои роскошные апартаменты под радостные восклицания и суету прислуги. Сюрприз, обещанный Дианой, оказался грандиозным; Вся прихожая, гостиная и спальня в моем доме были засыпаны моими любимыми цветами, розами и хризантемами… Судя по всему, активное участие в подготовке сюрприза принимал Муратов. Чувствовались его щедрость и размах…

"Ну что же, — подумала я. — Вот и закончились мои скитания, невзгоды и приключения.

Пора снова привыкать жить в нормальной обстановке, заняться собой, повидать знакомых…".

Я бросилась в развлечения, как в омут, с головой. Не проходило и дня без того, чтобы я не посетила какой-нибудь банкет, раут или презентацию. Я заставляла Диану по несколько часов в день проводить со мной в самых дорогих и престижных магазинах города, где я покупала все, что мне хоть слегка понравилось. Муратов все это время не оставлял меня в покое ни на минуту, изводил звонками, подарками, визитами.

— Лиза, я тебя просто не узнаю, — сказала мне однажды подруга. — После возвращения из своей вынужденной ссылки ты прямо как с цепи сорвалась. Бегаешь по магазинам, как ненормальная, наверное, уже весь товар сорок четвертого размера в городе скупила, веселишься, как девочка… Чего ты добиваешься? Тебе уже не двадцать лет, пора и о будущем подумать. Скажи, почему ты так старательно избегаешь Сергея?

Он сделал что-то не так? Обидел тебя?

— Да нет, Дин. Я просто хочу, чтобы он был подальше от меня, вот и все.

— Так я и спрашиваю, почему вдруг такая антипатия? Ведь даже при жизни Павла ты считала ваши с ним отношения вполне возможными, так что же случилось теперь?

— В этом все и дело, — внимательно глядя на кончик своей сигареты, ответила я. — В Паше.

Муратов одним своим видом сразу же напоминает мне о том, что случилось с нами… Я не могу его простить… Вернее, не его, он ни при чем, я себя простить не могу. Понимаешь?

— Нет, — искренне ответила Диана. — Не понимаю. Зачем ты накручиваешь себя? Зачем придумываешь всю эту ерунду про свою вину? Кто тебе сказал, что в том, что случилось, виновата ты? Это глупость, Лиза. Так звезды встали, это несчастный случай, судьба, если хочешь… А против судьбы никто не властен, кроме господа бога.

— Я понимаю, Дин, я все прекрасно понимаю, и твержу об этом себе по сто раз в день… Но как только вижу Сергея, все возвращается снова…

— Обратись к психоаналитику, если сама справиться не можешь… Мне больно смотреть, как ты калечишь свою жизнь. Я же не слепая, вижу, что Сергей тебе нравится, а уж про него и говорить нечего… Ты ведь и на других мужиков даже смотреть перестала…

— Я не могу сейчас смотреть на мужчин. — Я погасила сигарету и посмотрела на Диану. — Представляешь, сегодня утром я совершенно неожиданно для себя узнала потрясающую новость.

— Какую? — удивленно распахнула глаза подруга. — Ты заболела?

— Не то чтобы… Я беременна, Дин.

— Да ты что?! — ахнула она. — От кого? Хотя я, кажется, догадываюсь… Отец — Муратов?

Я молча кивнула. Последние дни я по утрам стала чувствовать себя по меньшей мере прескверно. Кружилась голова, тошнило. Я перестала нормально питаться, на еду даже смотреть частенько не хотелось… Когда в мою голову наконец-то пришла мысль о беременности, я, честно сказать, сначала испугалась, а потом страшно обрадовалась. Получив сегодня утром результаты анализов, я чуть не захлопала в ладоши.

Теперь я не одна — и никогда уже не буду одинокой. В моей жизни наконец-то появились долгожданный смысл и вполне определенная цель.

Я была счастлива, как никогда прежде…

— И ты молчала?! — воскликнула пораженная Диана. — А еще подруга называется!

— Да я же говорю тебе, только сегодня узнала, — улыбнулась я.

— А ну-ка, немедленно дай сюда сигареты! — прикрикнула подруга. — Как ты можешь курить, да еще и пить, зная, что отравляешь при этом маленькое беспомощное существо внутри себя? Я, когда Натали носила, даже в сторону своего любимого шампанского не посмотрела ни разу… А Муратов уже знает об этом? — с интересом спросила она. — Он-то что думает обо всем этом?

— Я еще не решила, говорить ему или нет, — призналась я. — С тобой вот решила сначала посоветоваться.

— А что тут советоваться? — удивилась Диана. — Если Сергей — отец, то он имеет право знать, что у него будет ребенок.

— Но тогда он точно никогда уже не оставит меня в покое. Ты же знаешь, какой он… Ребенок свяжет нас навсегда.

— А чем плох Муратов? Я, честно сказать, твоих доводов так и не поняла, Лиза. Я думаю, ты просто боишься стать счастливой. В этом все дело. Тебе кажется не правильным то, что Павел погиб, а ты вдруг снова начнешь жить нормальной жизнью, создашь семью, родишь ребенка… И все это без него, с совершенно другим мужчиной, причем с его другом… Ты считаешь, что это несправедливо по отношению к Паше…

— Возможно, — со слезами на глазах прошептала я. — Он погиб из-за нас, а мы…

— Да. Вы остались живы. Это не ваша вина Ничья. Так получилось! И вы должны продолжать жить. Ради себя, а теперь вот и ради вашего ребенка. Судьба дает тебе еще один счастливый шанс, а ты его гонишь от себя, отталкиваешь обеими руками… Зачем, Лиза? Подумай. Я уверена, если бы Паша мог, он сказал бы тебе то же самое, что и я.

— Ты так считаешь?

— Да, — твердо ответила Диана. — Ты сегодня же должна рассказать Сергею о своей беременности. Не сомневаюсь, он будет счастлив.

Рассказывать о реакции Муратова на эту сногсшибательную новость, я думаю, не стоит. Скажу только одно: уже через месяц мы с Сергеем сочетались законным браком. Все это время я исправно посещала сеансы психоаналитика, просадила кучу денег, но зато полностью избавилась от своих страхов и комплексов. Диана радовалась, видя меня веселой, влюбленной и вполне счастливой.

Свадьба получилась роскошная. На торжественный банкет счастливый жених пригласил чуть ли не полгорода. Празднество решено было устроить в ресторане, принадлежавшем раньше Павлу. Там был большой красивый зал, отличный повар, профессиональные музыканты. Что еще нужно, чтобы праздник удался на славу?

Но все это было вечером…

Утро в тот день началось для меня непривычно рано, еще только первые солнечные лучи пробились в мою спальню сквозь плотные шторы, как в комнату ворвалась возбужденная Диана.

— Ты что, подруга, совсем, что ли, с ума сошла? Забыла, какой сегодня день? Так можно все на свете проспать. — Она подскочила к окну и одним движением отдернула занавеску. Спальня моментально наполнилась ярким солнечным светом. Я невольно зажмурилась от неожиданности.

— Куда ты все время торопишься, Дин? — недовольно пробурчала я, садясь на кровати. — До загса еще часа четыре, не меньше… Зачем подниматься в такую рань?

— Ни фига себе! Всего четыре часа! Да половина этого времени у парикмахера на прическу уйдет… Ты же не хочешь выглядеть на собственной свадьбе, как пугало огородное?

— Ну ты. Дин, загнула… — зевнула я, понимая, что поспать мне подруга уже точно не даст.

— Поднимайся живенько, — скомандовала она, — в столовой тебя уже целая армия дожидается…

— Журналисты, что ли? — испугалась я.

— Да нет, что ты! — рассмеялась подруга. — Пока только парикмахер, визажист, специалист по маникюру.., ну, и прочая подобная братия…

— Эти подождут, — отмахнулась я. — Пойдем сначала на кухню, кофе выпьем и перекусим слегка, а то невыспавшаяся, да еще и голодная я могу запросто передумать выходить замуж…

Диана в притворном испуге возмущенно замахала руками.

— И думать не смей! Потерять такого завидного жениха из-за женских капризов! Да где это видано!

Запивая пирожные крепким кофе, Диана спросила:

— Ты уже видела обручальное кольцо, которое купил для тебя Серега?

— Да, — кивнула я с набитым ртом. — Очень красивое. А еще он яхту купил. На ней мы отправимся в путешествие…

— Я слышала, он в Венецию путевки купил, — удивилась подруга. — Или вы туда собираетесь на яхте плыть после свадьбы?

— Да нет, что ты! — рассмеялась я. — Сейчас на ней путешествовать холодновато. Это просто Сережин свадебный подарок.

— Интересно, а ты ему что-нибудь дарить собираешься или от женщины этого не требуется?

— Вообще-то не знаю, но я приготовила ему кое-что. — Я встала и принесла красивую металлическую коробку со строгим и непонятным рисунком на крышке.

— Что это? — Глаза Дианы загорелись любопытством. Я щелкнула замочком, и перед нашими глазами предстал небольшой черный пистолет с ручкой, инкрустированной серебряным узором. Рядом лежала коробка с патронами.

— Зачем это ему? Он любит оружие? — удивилась подруга.

— Для самообороны, — коротко пояснила я. — Не знаю, как он отнесется к моему подарку, но я заставлю его носить пистолет с собой. Я уже потеряла одного мужчину и хочу, чтобы Сергей был хоть немного защищен от нелепых случайностей… Но, думаю, заставлять его не придется, мужики, в отличие от большинства женщин, всегда неравнодушны к оружию. Я, когда на занятия по стрельбе ходила, у нас в группе почти одни мужчины были…

— Не знаю. Опасно это как-то, таскать в кармане пистолет… Ладно, давай закругляйся с завтраком и топай к визажистам.

Само собой, в загсе я была самой сногсшибательной невестой, Муратов почти не отводил от меня восхищенных глаз. В отличие от банкета, на регистрацию и венчание в церкви мы пригласили только самых близких и родных нам людей. Таких набралось в нашем окружении совсем немного, не больше двух десятков человек.

Церемония в церкви была очень торжественной и красивой, я даже рада была, что Сергей сумел преодолеть мое сопротивление и настоял на венчании. Пожалуй, только здесь, под величественными сводами храма, я окончательно поняла, что выхожу замуж и с этим человеком мне придется теперь рука об руку пройти всю оставшуюся жизнь.

Кода мы прибыли в ресторан, веселье уже было в разгаре, почти все гости собрались и с нетерпением поджидали прибытия виновников торжества, то есть нас с Сергеем, чтобы побыстрее рассесться на места и попробовать наконец-то изысканные закуски, украшающие стол. Гостей оказалось так много, что поздравления растянулись на несколько часов, официанты едва успевали уносить подарки в служебные помещения, как стол перед нами заполнялся новыми…

Когда наконец с официальной частью было покончено, к облегчению всех присутствующих, начался музыкальный концерт и танцы. Я веселилась вовсю. Хоть мой новоиспеченный муж и страдал при этом от ревности, я перетанцевала со всеми приглянувшимися мне мужчинами.

У нас с Дианой даже негласное соревнование развернулось: кто больше голов вскружит за этот незабываемый вечер? У подруги дело шло значительно успешнее, она ведь, в отличие от меня, была совершенно независимой и свободной.

Когда я кружилась в вальсе с очередным кавалером, то увидела, как около Сергея откуда-то вдруг появился Петя Ивакин. Странно, до этого момента я его среди гостей почему-то не замечала, хоть, честно сказать, и искала глазами не один раз… Приглашение на свадьбу я ему, конечно, послала, но почему-то была уверена, что он не приедет. Когда в зале появилась Юля с новым женихом под ручку, мы обнялись, она подтвердила мои предположения и передала от Петра поздравления, а заодно и извинения за то, что он приехать не сможет… И вот теперь я вижу его собственными глазами рядом с Сергеем, видимо, Ивакин все же решил, что неприлично отказываться от приглашения… Закончив танец, я поспешила к столу и с удивлением обнаружила, что ни Сергея, ни Петра в зале нет. Один из официантов подсказал мне, что мой муж и только что прибывший новый гость отправились вместе в сторону служебных помещений. Удивившись еще больше, я, подобрав полы свадебного платья, направилась следом за ними.

Закрыв за собой дверь, отделяющую зал от административной части ресторана, я осмотрелась. Передо мной лежал длинный коридор, застеленный бежевой ковровой дорожкой, по обеим сторонам которого тянулся бесконечный ряд дверей. Я медленно шла, прислушиваясь и недоумевая, что могло заставить Сергея покинуть праздник, а главное, меня… Большинство дверей были заперты, только в конце коридора виднелась распахнутая дверь. Как я и подозревала с самого начала, мой муж повел гостя в кабинет управляющего, где обычно сидел, посещая ресторан по финансовым вопросам. В громадной приемной было темно, в углу угадывались очертания огромной горы сваленных в кучу свадебных подарков. Оказывается, официанты стаскивали их именно сюда, на стол секретарши Людочки, которая в данный момент зажигательно отплясывала в зале ламбаду. Из слегка приоткрытой двери кабинета просачивалась яркая полоска света. Я осторожно подошла и заглянула в образовавшуюся щель. Прямо перед собой я увидела Сергея. Он сидел на вращающемся кресле боком ко мне, положив руки на мраморную столешницу. Рассмотреть того, кто еще был в комнате, я не могла, но заглядывать и выдавать свое присутствие не стала. Очень хотелось узнать, о чем так срочно решили тайком побеседовать эти двое, что даже сбежали от гостей.

Я прижалась спиной к стене у двери, чтобы, случайно оглянувшись, Муратов не заметил меня в дверном проеме, и приготовилась слушать.

— Ты вообще-то в своем уме, Ивакин? Не забыл, какой сегодня день? Я поперся за тобой, как дурак, невесту бросил, гостей. — Сергей достал из пачки сигарету, посмотрел на нее и сунул обратно. После этого поднялся и более любезным тоном предложил:

— Давай-ка оставим все эти допросы на завтра, а еще лучше — на послезавтра. А? Там свадьба в самом разгаре, а я, между прочим, жених…

— Сядь, Сергей, — услышала я спокойный голос Петра. — Допрос действительно будет завтра… Сейчас я хочу с тобой просто поговорить.

— О чем? — громко и демонстративно вздохнул Муратов, но все же послушно опустился в кресло.

— Я же сказал: об убийстве Павла Артуровича Лебедева. — Я стала прислушиваться еще более внимательно.

— Что о нем говорить-то? Уж времени сколько прошло… — Сергей снова вынул из пачки сигарету и начал разминать ее в пальцах. — Да и переговорено уже все на эту тему, прибавить мне все равно нечего… Ладно, — махнул рукой он. — Если уж тебе так приспичило, говори, только побыстрее, сам понимаешь…

— Вряд ли получится быстро, — все так же спокойно перебил его Петр. — После этого нам придется еще обсудить убийство Шорохова Олега Степановича.

— Господи, а о нем-то что я могу сказать? — удивился Сергей. Мне показалось, слегка фальшиво.

— Еще нужно вспомнить Голованова Валерия Осиповича, — не обращая внимания на его слова, продолжал перечислять Ивакин.

— А это еще кто? — теперь довольно искренне спросил Муратов.

— Это тот самый человек, которого Вован и Штепсель якобы закапывали в лесу недалеко от твоей дачи, — охотно пояснил Петр.

— Что значит — якобы? — Даже из коридора мне было заметно, как побледнел Сергей, будто мгновенно вся кровь отлила от его лица. Наверное, чтобы скрыть волнение, он торопливо начал искать по карманам зажигалку.

— А то и значит, ведь тебе прекрасно известно, что это был заранее спланированный и неплохо отрежиссированный спектакль для одного-единственного зрителя, вернее, зрительницы…

— Что ты несешь? Совсем сдурел?! — Муратов наконец смог справиться с волнением, и в голосе его послышались искреннее возмущение и гнев, — При чем тут я? Если ты читал мои показания, то должен бы знать, что в тот день я вообще по той лесной дороге не ехал…

— Само собой. Ты послал туда Лизу. Без ее присутствия весь спектакль просто не имел бы смысла.

— Да с чего ты взял, что это был спектакль?

Мало разве у нас криминальных разборок в последнее время происходит?

— Как ты думаешь, стали бы настоящие преступники, матерые убийцы, заниматься своим черным делом там, где только что, всего пару минут назад, проехал чужой автомобиль, даже не удостоверившись, что он успел скрыться из глаз?

В тот день шел мелкий снежок, а колея за Лизиным джипом даже слегка припорошиться вряд ли успела… Я внимательно прочитал все материалы по этому делу, показания свидетелей, справки, даже на место лично выехал… Там в лес свернуть можно чуть ли не через каждые сто метров.

Не было никакой необходимости ехать именно по этой дороге…

— Я смотрю, ты основательно подготовился, — со злой усмешкой заметил Муратов.

— Конечно. Я перепроверил все свои предположения и выводы не один раз, прежде чем прийти с ними к тебе… Все никак не мог поверить, что такое бывает…

— Ну, валяй, рассказывай. Ты меня прямо заинтересовал. — Сергей по-барски развалился в кресле, всем своим видом пытаясь изобразить на лице вежливое любопытство. Надо признать, удалось ему это не очень… Так, где-то на троечку с минусом…

— Мне представляется, что дело было так. Ты специально не сказал Лизе о существовании другого, более приемлемого пути, но предупредил, чтобы она на всякий случай взяла машину мужа, джип, мол, помощнее и сможет пробиться сквозь снег, хотя заранее точно знал: это невозможно. Вован со Штепселем поджидали ее где-то неподалеку и свернули с шоссе практически следом за ней… Потом остановились в указанном месте и преувеличенно шумно, чтобы привлечь Лизино внимание, начали играть свои роли… Дотошный следователь обратил внимание на то, что дорога в этом месте узкая, разъехаться двум машинам, причем таким большим, практически невозможно, и тем не менее Лизе свободно удалось проскочить мимо «Ситроена» в сторону шоссе… Значит, преступники заранее очень аккуратно припарковали свой автомобиль, чтобы оставить дорогу максимально свободной, словно знали, что мимо кто-то должен проехать, иначе зачем бы им эго вообще делать?

— Мне просто даже смешно слушать твои домыслы и высосанные из пальца выводы, — сказал Сергей. — Звучи г не слишком впечатляюще, вряд ли этого достаточно, чтобы безнаказанно обвинять честного человека. — Несмотря на агрессивный тон, особой уверенности в его голосе не чувствовалось.

— Почему домыслы? — удивился Ивакин. — Ты не забыл, что у нас в камере сидит Владимир Евгеньевич Перцев, тот самый Вован, который был за рулем голубого «Ситроена»?

— Да я в глаза не видел этого самого Перцева ни разу!

— Это правда. Он утверждает то же самое.

С тобой встречался и вел переговоры только Шорохов, он мог с легкостью тебя опознать, потому ты и отделался от него при первом же удобном случае… Я бы на твоем месте и о Перцеве позаботился, зря ты позволил нам его задержать…

— Ну хорошо, — медленно протянул Муратов. — Пусть этот кретин, как его там.., не помню.., утверждает, что кто-то заказал им такой вот нелепый спектакль… С чего ты взял, что этим человеком был именно я?

— А кто еще мог предполагать, что Лиза появится именно в этом месте именно в это время? — с насмешкой ответил Петр. — Она даже лучшей подруге о ваших свиданиях не рассказывала…

— Раз ты такой умный, может, расскажешь, на фига мне все это было надо? И где я труп взял для этого так называемого спектакля? — уже не скрывая раздражения, поинтересовался Сергей.

— Да проще простого. Тебе нужен был повод для убийства Павла. Ты давно уже об этом думал, только понимал, что первым, кого заподозрят, будешь именно ты, компаньон по бизнесу и любовник его жены… А здесь получилось так, что убили его случайно, вроде бы вместо Лизы, устранили, как нежелательного свидетеля… А ты тут совершенно ни при чем… Здорово придумано! Только труп нужно было все-таки закопать там, в лесу. Тогда убийство Павла точно никому бы не пришло в голову приписать его жене. А без трупа в указанном ею месте вся эта история теряла смысл и превращалась просто в ее фантазию… Но ты не мог оставить тело Голованова в лесу, его нужно было срочно вернуть в морг, где ты и взял его напрокат всего-навсего за сотню долларов. Утром за умершим должны были прийти родственники, а тебе лишний шум был ни к чему…

— Я так и не понял, зачем, по-твоему, мне нужно было убивать Павла? Деньги его мне все равно не достались бы…Мы, между прочим, дружили с детства…

— Пока между вами не встала женщина. Ты очень сильно любил Лизу, но она предпочла Павла и вышла за него замуж… С того дня Лебедев из друга превратился в твоего заклятого врага.

Тебе удалось в конце концов соблазнить Лизу.

Уж не знаю, подделал ли ты те кадры или действительно втихаря сфотографировал «друга» в сауне… Одним словом, ты добился чего хотел, но этого тебе было мало. Ты же чувствовал, что она тебя совсем не любит…

— Хватит болтать, о чем не знаешь! — оборвал Ивакина Сергей. — Она вышла за меня замуж сегодня. Значит, я нужен ей. Необходим!

Пашка не мог дать Лизе и сотой части той любви и счастья, которые она заслуживает! Их дам ей Я!

— Кстати, о деньгах, — невозмутимо продолжил Петр. — Женившись на вдове, ты получил в приданое все состояние Лебедева и стал наконец полновластным хозяином всего того, что раньше приходилось делить на двоих… И все же, я думаю, главным трофеем была Лиза. Ты уже представлял, как будешь помогать ей, утешать, оберегать… Но случилось непредвиденное: она к тебе ни за помощью, ни за сочувствием не обратилась… Больше того, как только ее обвинили в убийстве мужа, она просто-напросто сбежала от всех. И от тебя в том числе. Ты искал ее намного усерднее, чем милиция, но так же тщетно… Диана оказалась верной подругой и не выдала тебе места, где скрывалась Лиза. Но ты ведь подозревал, что оно Диане известно, и снова пошел на хитрость. Предложил Диане частного детектива, который мог бы помочь расследовать дело об убийстве Павла, расхваливал его, как отличного специалиста. Сначала Диана от такой помощи отказалась, так как по ее просьбе этим делом уже занимался один из ее знакомых следователей, к сожалению, не слишком успешно.

Ты не знал об этом? Наверное, нет, иначе, я думаю, попытался бы помочь ему в поисках… Конечно же, не в поисках убийцы, а в поисках алиби для Лизы… Когда случилась вся эта история с ограблением магазина и склада, Диана вспомнила о твоем «гениальном» сыщике… Как только она связалась с Ильей, ты сразу же узнал, где находится твоя любимая. Ты щедро заплатил Сергееву, но совсем не за ту работу, которую намеревались поручить ему девушки…. Тебе мало было найти Лизу. Нужно было еще сделать так, чтобы с нее сняли обвинения в убийстве… Нанятому Дианой следователю это оказалось не под силу. Он подошел к этому делу совсем не с того конца: искал труп, которого, по большому счету, не было… Вообще, дела, связанные с различными инсценировками, расследуются крайне тяжело… Другое дело — ты, человек, который досконально знал, как все происходило на самом деле. Ты уже давно продумал, как состряпать Лизе алиби, в этом новом спектакле не хватало только одного действующего лица — ее самой….Я сразу насторожился, как только Илья дал мне прослушать магнитофонную запись, где Вован и Штепсель буквально с ходу признаются во всех своих грехах, причем не кому-нибудь, а предполагаемой жертве! Даже самые глупые похитители не стали бы настолько откровенно болтать о таких вещах… Они как будто специально старались выгородить Лизу…

Именно в этот момент я начал подозревать, что в этом деле все не так, как кажется с первого взгляда… Теперь я знаю, все было продумано до мелочей. И «Алые паруса», и побег Штепселя, даже туалет с видом на лес… Шорохов не должен был попасть в милицию, так как знал тебя в лицо, а может, и не только. Вован же о инсценировке не догадывался, он искренне верил, что они со Штепселем похитили девушку и везут ее неведомому шефу, который готов выложить за нее приличные бабки… Ты мало чем рисковал, сдавая его нам для того, чтобы он еще раз подтвердил невиновность Лизы… Но вернемся к вашему спектаклю. Как только Илье удалось вытащить меня к «Алым парусам», он позвонил и дал команду Штепселю — начинать операцию, тот отправил Лизу в туалет, а тем временем подъехали мы с Сергеевым. Он так торопил меня, узнав, что я дома и совершенно один, утверждая, что злоумышленники вот-вот уедут и их будет уже не найти, что я вынужден был мчаться один, чтобы помочь Илье хотя бы задержать их до прибытия подкрепления…

— Но ведь он не мог знать, что ты в это время обедаешь. А если бы ты был на работе и сразу принесся к кафе с целым взводом ментов? Они бы оцепили все вокруг и не дали этим двоим уйти…

— Да ничего подобного! Они все равно не смогли бы остановить Штепселя с его пленницей. Они ушли в лес заранее, не дожидаясь моего приезда. Илья прибыл к кафе раньше, и сразу же Шорохов потащил Лизу к лесу. Я удивился, когда она сказала, что, оглядываясь на кафе, видела только свою «девятку», а припаркованный рядом «уазик» с мигалкой, на котором примчался я, не заметила. Потом я понял: в тот момент его еще просто не было. Штепсель решил не рисковать понапрасну и заранее сбежал. Добравшись до дачного кооператива, он оставил Лизу в первом попавшемся подвале и пошел отчитываться перед тобой о сделанной работе. Он мечтал о приличном гонораре, а ты его просто убил…

Скажи, Сергей, неужели это так легко — убивать людей? — спросил вдруг Петр.

— Такую мразь, как Штепсель, — да, — неожиданно совершенно искренне и спокойно ответил Муратов. — Вот Павла убить было ох как непросто… Когда я приехал, он сам открыл дверь и пригласил пройти… Он ждал меня. Утром я признался ему в том, что давно сплю с его женой, и он хотел поговорить об этом в ее присутствии, у него были своеобразные понятия о порядочности… Ну, я знал, что Лизы нет, Штепсель следил за домом… Я очень долго колебался, прежде чем решился ударить его ножом в шею…

А на Штепселя я просто наехал машиной, и все…

Ничего особенно страшного и неприятного. Потом оттащил его в кусты и уехал…

— Но как же ты мог бросить Лизу? Ты же не знал, где она, что с ней? А если бы ее не нашла та женщина?

— Я уж думал, ты все про меня знаешь, — усмехнулся Сергей. — Прямо все, до малейших деталек раскопал, а оказывается, кое-что и ты не понял… Если бы та женщина не приехала утром, я бы еще что-нибудь придумал, например, стукнул председателю, что на этой даче что-то подозрительное происходит… Если честно, я очень жалел, что не мог сам ее спасти, увидеть радость и искреннюю благодарность в глазах любимой. Но я не мог тогда появиться, сам понимаешь…

— Но ты же не знал, где ее оставил Штепсель…

— Почему? — удивился Муратов. — Я сначала поговорил с ним, все подробно выспросил, потом сел в машину и — въехал в него сзади — Он даже и не понял, наверное, что с ним такое случилось… Потом я занял наблюдательный пост у забора. Увидев, что все нормально, я понесся обратно домой. Как только я вернулся, Диана позвала меня ехать за Лизой… Дальше ты знаешь…

— Слушай, объясни мне, зачем вообще было так рисковать, ведь ты мог приказать уйти одному Шорохову, а Лизу оставить в компании Перцева, мы бы ее спокойно задержали, и ей не пришлось бы провести эту ужасную ночь в подвале, да и Штепселю одному легче было бы, риска меньше…

— Для ментов. Я боялся, что они опять не поверят в нашу историю и начнут ее подозревать в чем-нибудь… Я хотел, чтобы она выглядела стопроцентной жертвой… Не удивляйся, что я говорю с тобой так откровенно… Ты провел чертовски большую работу, дружище, я даже не ожидал, что ты настолько классный профессионал…

Правда. Думал, так, тюфяк провинциальный…

Только все это пустое. Слова. Для настоящего обвинения нужны улики, свидетели, факты…А у тебя ничего, кроме домыслов, как я понимаю, нет…

— Почему ты так решил? — спокойно отозвался Петр. — Есть Перцев, Сергеев… Илья, правда, пока упорно отказывается давать показания против тебя, но, ознакомившись с остальными уликами, думаю, он поймет, что для него лучше во всем сознаться. Он ведь поначалу не слишком серьезно к твоему странному заданию отнесся. Не знаю, что уж ты ему наплел, но он искренне полагал, что едет помочь твоей любимой девушке выпутаться из затруднительной ситуации. Но он же вполне приличный детектив, и уже там, у переезда, когда она ему свою историю рассказала, начал догадываться, как обстоит дело в действительности. А уж когда запись магнитофонную прослушал, совсем запаниковал. Смерть Шорохова произвела на него совсем тягостное впечатление, ты ведь его не предупредил, что намерен убрать свидетеля. Парень, пожалуй, только в этот момент окончательно осознал, в какое грязное дело ввязался. Он стал практически твоим соучастником… Ты был так уверен, что тебя никто не сможет даже заподозрить, что допустил ряд непростительных ошибок… Я разыскал работника морга, который дал тебе труп Голованова напрокат (он, между прочим, уже дал письменные показания), вычислил машину, на которой ты сбил Штепселя. Это темно-синий «Хаммер», принадлежавший ранее Лебедеву Павлу Артуровичу, эксперты уже дали свое заключение по этому поводу. Внутри полно твоих отпечатков пальцев, да и швейцар видел, как ты выезжал на этой машине из гаража именно в тот день, когда убили Шорохова. Телефонная компания предоставила распечатку твоих сотовых разговоров. Надеюсь, тебе не нужно перечислять фамилии твоих абонентов? Там есть и Сергеев, и Шорохов… Рассказывать дальше?

— Что ты хочешь? — глухо спросил Муратов. — Ты ведь не просто так пришел ко мне сюда совершенно один, без свидетелей? Тебе нужны деньги? Сколько?

Я стояла, прижав к холодной стене воспаленную голову, и боялась пошевелиться. От всего услышанного у меня путались мысли и подкашивались ноги. Я могла предположить в связи с убийством Павла все что угодно. Все эти месяцы я ломала голову над тем, кто его убил и что этот человек хотел от меня… Но такое! Я просто не могла поверить в то, что все, сказанное Ивакиным, может оказаться правдой! Только когда Сергей сам совершенно спокойно и осознанно признался в том, что собственной рукой всадил нож в шею моего мужа, я начала понимать весь ужас произошедшего с нами… Мысли безумным хороводом кружились у меня в голове, сталкивались и разлетались в разные стороны… Постепенно все они исчезли, и осталась только одна, навязчивая и страшная: "Я спала с убийцей.

Убийцей моего мужа. Сегодня я венчалась с ним в церкви. Он будет отцом моего ребенка". Она с маниакальной настойчивостью преследовала меня, мешала слушать разговор дальше… Я медленно отлепилась от стены и подошла к вороху подарков, наваленных на столе в приемной. Среди ярких веселых коробок я нашла свою. Когда я почувствовала в ладони холодную сталь пистолета, руки перестали дрожать и голова немного прояснилась. Быстро, привычным движением зарядив оружие, я заткнула его сзади за пояс юбки и вернулась на свой наблюдательный пост.

… — Не могу поверить, что тебе не нужны бабки! — с истеричными нотами в голосе воскликнул в эту минуту Сергей. — Деньги нужны всем!

Особенно большие деньги… Когда ты богат, то можешь практически все, тебя уважают окружающие, любят женщины… Слушай, а может, ты из-за Лизы сюда приперся? Может, ты не денег хочешь получить, а отнять у меня любимую женщину? Как я сразу не догадался, кретин! Ведь я же видел, какими глазами ты смотрел на нее там, в ресторане… Но я не могу ее тебе уступить, братишка. Ты же сам говорил, что женщина не вещь, ее нельзя продать или подарить…

— Прекрати балаган, — грубо оборвал его истерические выкрики Ивакин. — Я пришел один только потому, что хочу дать тебе шанс… Ради Лизы и ради твоего ребенка. Ты сейчас напишешь чистосердечное признание и сам сдашься правоохранительным органам… Это единственное, что я могу для тебя сделать…

— Я что, рехнулся совсем, что ли? Только дурак станет собственными руками затягивать на своей шее петлю. Легче убить еще одного придурка… — Он вскочил и бросился на Петра. Через секунду Ивакин мощным ударом вернул тело собеседника обратно в кресло.

— Не будь дураком, Сергей, — сухо посоветовал он. — Бери ручку и пиши. Я все равно арестую тебя, так лучше сделай это добровольно.

Смертная казнь у нас давно отменена, а чистосердечное признание сильно уменьшит ожидающий тебя срок, поверь.

— Убери пистолет, — глухо отозвался Муратов и, взяв в ручку, начал писать…

С моего наблюдательного пункта я могла хорошо видеть то, что не замечал со своего места Петр. Вторая рука Сергея медленно опускалась вниз и наконец достигла нужной точки под крышкой стола. Я когда-то много времени провела в этом кабинете с Павлом и прекрасно знала, что именно там находится маленькая красная кнопка, нажав на которую Муратов предупредил охранников на выходе об опасности. Поняв, что просто так ему сбежать не удастся, он решил воспользоваться этим последним средством. Максимум через две минуты здесь будет целая куча народу, и Сергей в суматохе, вполне вероятно, сумеет улизнуть. А уж на свободе он приложит все силы, чтобы выкрутиться. Наймет армию адвокатов, подкупит свидетелей или просто уедет за границу, с его деньгами можно где угодно радоваться жизни. Да даже если его поймают и будут судить, как сможет наказать его наше земное правосудие — посадит в камеру? Петр прав, смертной казни у нас в стране нет, он останется жить, а Паша уже никогда не вернется… Потом его срок кончится, и он вернется ко мне… Ко мне и моему ребенку… Раздумывать дальше было некогда. Я стремительно вошла в кабинет и, не обращая внимания на удивленные лица мужчин, подлетела к столу.

— Ах, вот вы где прячетесь! — преувеличенно жизнерадостно воскликнула я. — Я обыскала весь ресторан, пока догадалась заглянуть сюда. — С этими словами я подошла вплотную к растерявшемуся Муратову, резко вытащила из-за пояса пистолет и прижала к его виску. Я, не колеблясь, нажала на курок и вложила оружие в мгновенно обмякшую руку своего молодого мужа. Потом попятилась к вскочившему со стула, обалдевшему от увиденного Ивакину и закричала истошным голосом.

В этот самый момент в кабинет ворвалась охрана.

— Это я вас вызвала! — кинулась я к ближайшему парню в камуфляже. — Мой муж только что, прямо у нас с лейтенантом на глазах, покончил жизнь самоубийством… Он что-то писал за столом, а, увидев нас, схватил пистолет и выстрелил себе в голову… — Я зарыдала и упала в своем шикарном белом платье прямо на затоптанный грубыми армейскими башмаками пол.

Все еще не пришедший в себя от того, что ему только что пришлось увидеть, Ивакин продолжал подавленно молчать. Потом, все так же ничего не говоря, протянул охраннику свое удостоверение, взял со стола бумагу и прочитал:

«Я убил своего друга…» Больше на листе ничего не было.

— Это все? — удивленно спросил охранник.

— А разве этого мало? — хмуро отозвался второй. — Ничего здесь не трогайте, милицию вызывай, Иваныч… Елизавету Анатольевну нужно бы убрать отсюда.

Петр и без этих слов уже поднимал меня на руки. Он вынес меня из кабинета и опустил на диван в приемной. Сев рядом, он обхватил голову руками и простонал:

— Зачем ты сделала это, Лиза? Так нельзя…

Его должны были судить…

— Нет! — Я взяла его горячую руку в свою. — Кто может его судить за то, что он сделал? Только Павел… Он сам мне сказал, что скоро ждет своего убийцу к себе.., он сам разберется с ним… по-дружески… Мне Паша сам так сказал… Не веришь?

— Верю. — Петр прижал мою голову к себе. — Бедная ты девочка, сколько тебе всего пришлось пережить… А теперь еще и это… Ведь если все раскроется, тебя могут посадить в тюрьму…

— Нет! — испугалась я. — Я не хочу… Ты пойми, мне нельзя сейчас в тюрьму! Теперь на мне, после смерти Павла и Сергея, остается весь бизнес… А мой ребенок? Я не хочу, чтобы он появился на свет в тюремной камере, его ведь тогда сразу же у меня отнимут… Как он проживет без меня?.. Ты не выдавай меня, Петь, ладно?..

Я должна воспитать своего малыша, чтобы он не вырос таким, как его отец… Я увезу его отсюда, он ничего не узнает об этой истории… Но для этого я должна оставаться на свободе.

— Но как же ты сама будешь жить дальше с таким грузом на сердце? Обмануть можно всех, но ведь себя-то не обманешь…

— Я не жалею, что застрелила этого убийцу и гнусного обманщика… Правда, не жалею. Я бы сделала это снова. Пусть на своей шкуре почувствует — каково это, лежать в тесной сырой могиле…

Ивакин застонал и выбежал из приемной.

…Расследование обстоятельств самоубийства Сергея закончилось очень быстро. Все было просто и очевидно: его совесть не смогла выдержать такого груза вины… Это поняли все. Кто-то его осудил, кто-то пожалел… Ивакин, подтвердив мои показания своими, уехал. Больше его я с тех пор не видела. Кроме нас с ним, ни одна живая душа не знает, как на самом деле пуля попала в висок «раскаявшегося» убийцы… Я продала все свое движимое и недвижимое имущество и, родив сына, год спустя уехала жить в тихое парижское предместье, где и проживаю до сих пор. Во сне ко мне по-прежнему частенько приходит Павел. Мы разговариваем с ним обо всем на свете, иногда спорим и даже ссоримся. Вот только о Сергее он не упоминает никогда… Я даже не знаю, встретились ли они в конце концов и смог ли Паша простить своего бывшего друга…