"Пронзая тьму" - читать интересную книгу автора (Перетти Фрэнк)

15

Наконец судья Флетчер положила ручку и заговорила, то заглядывая в бумаги, то посматривая поверх очков на адвокатов, истицу и ответчиков, зрителей и телевизионные камеры.

– Сомневаюсь, что какая-либо из сторон останется вполне удовлетворенной моим решением, но, вопреки начальному утверждению мистера Джефферсона, я считаю данное дело сложным и нахожусь в весьма трудном положении, поскольку должна найти золотую середину между правами, провозглашенными Конституцией, и интересами десятилетнего ребенка. Попытка найти золотую середину неизбежно обернется некоторыми потерями для обеих сторон, требования которых не будут удовлетворены в полной мере.

Я ознакомилась с материалами дела и выслушала выступления адвокатов. Полагаю, в данном деле необходимо учесть определенные права церкви. Однако обе стороны привели как сильные, так и слабые аргументы в свою пользу, а также некоторые доводы, которые представляются мне – по крайней мере на данный момент – абсолютно неубедительными. Я последовательно рассмотрю все пункты обвинения.

Начнем с первого... Что касается «проявлений религиозного фанатизма по отношению к ребенку», то я согласна с Конституцией, дающей право на индивидуальное религиозное воспитание и обучение. Но держусь того мнения, что при этом необходимо разумное ограничение подобной деятельности и запрещается какое-либо нарушение законов государства. Жалоба истицы ясна и недвусмысленна: Эмбер была повергнута в душевное смятение и заклеймена как одержимая дьяволом или бесом – неважно, какое толкование данного слова мы возьмем. Я нахожу нужным поставить под сомнение правомерность подобного поведения и ограждать от него детей и дальше. Поэтому судебный запрет, наложенный на подобное поведение, остается в силе до тех пор, пока дело окончательно не решится в суде.

То же самое относится к телесным наказаниям в школе.

Государство заинтересовано в защите своих детей, и во многих случаях суд признавал телесное наказание не правомерным. Хотя в нашем обществе существует свобода религиозных убеждений, вероятность жестокого обращения с детьми по-прежнему остается, поэтому я считаю уместным по просьбе миссис Брэндон продлить срок действия судебного запрета до окончательного решения дела в суде.

Что же касается двух следующих обвинений – «в излишне интенсивном религиозном обучении, вредном для детей» и «религиозной дискриминации» – то я соглашусь с мистером Корриганом в том, что это довольно расплывчато сформулированные обвинения, которые суд не может признать справедливыми и обоснованными. Суд согласен с тем, что это вопрос религиозной веры, и совершенно очевидно, что школа Доброго Пастыря никогда не скрывала своих убеждений и позиции – а следовательно, миссис Брэндон прекрасно знала о религиозной направленности курса еще до зачисления ребенка в школу. Если истица утверждает, что вероучения христианской церкви противопоказаны любому ребенку, тогда пусть ее адвокат возбудит в суде дело по данному вопросу.

Что же касается заключительного обвинения – «в использовании федеральных фондов» – то миссис Брэндон уже забрала дочь из школы, и, поскольку последняя не получает более никакой платы за обучение Эмбер из жалования миссис Брэндон, о дальнейших нарушениях закона и причинении какого-либо вреда говорить не приходится – до окончательного решения дела в суде. Этот запрет представляется спорным, а следовательно, снимается.

Я подпишу постановление суда после того, как защита обеих сторон внимательно с ним ознакомится. Адвокаты должны обсудить все пункты постановления, прежде чем оно вступит в силу. Если у вас возникнут разногласия, позвоните моему секретарю.

На сегодняшний день я отвожу просьбу истицы о том, чтобы ответчики предоставили информацию о плате за обучение. Возможно, данный вопрос потребует дальнейшего разбирательства, а возможно, и нет – но это вопрос важный.

Вынося такое постановление, я не хочу сказать, что все претензии истицы необоснованны – просто не все ограничения, которых потребовала сегодня сторона обвинения, правомерны и оправданны. Все это дело будет слушаться в суде в установленном законом порядке. – Эмили Флетчер подняла судейский молоток и резко постучала им по столу. – На сегодня слушание дела закончено.

– Встать! – сказал помощник судьи, и все присутствующие встали. Когда судья Флетчер удалилась, в зале поднялся гул голосов.

– И что теперь? – спросил Том.

– Теперь ускользаем от журналистов и убираемся отсюда, – сказал Корриган.

– Ну, как мы выступили? – спросил Марк, взяв за руку подошедшую Кэти.

– Что ж, нам еще предстоит долгая война. В общем и целом ясно следующее: ваша школа по-прежнему может работать и вы можете продолжать занятия по обычному учебному плану – но телесные наказания исключаются, и изгнание бесов категорически запрещается. Судья сказала, что вам не нужно представлять список учащихся с информацией о плате за их обучение, значит возможной склоки по этому вопросу мы избежали. На мой взгляд, мы хорошо выступили, если учесть, как скверно могло обернуться дело. Пойдемте отсюда.

Миссис Филдс и Парментерам тоже не терпелось задать свои вопросы.

– Так значит школа не закроется? – спросила миссис Филдс.

– Нет, все в порядке, – сказал Том.

Кэти обняла миссис Филдс за плечи и сказала:

– Мы созовем общее собрание, на котором все объясним. Джек Парментер все еще рвался в бой.

– Надо разобраться с этим.., сопляком Джефферсоном. Мы не потерпим подобных речей!

– Давайте поговорим об этом в другом месте, – сказал Корриган.

Он направился к выходу, и все остальные вереницей последовали за ним.

За дверями зала сверкали ослепительные фотовспышки; в холле было светло как днем.

– Мистер Харрис! – подскочил к ним первый репортер. – Что вы думаете о постановлении суда?

– Без комментариев, – сказал Уэйн Корриган.

– А ваши дети? – спросил второй репортер. – Как давно их забрали у вас?

«С благословения судьи», – подумал Том.

– Правда ли, что вы пытались изгнать дьявола из ребенка? – спросила женщина-журналист, суя микрофон в лицо Тому.

Корриган схватил микрофон и отвел в сторону.

– Мы намерены вести процесс в суде, а не в прессе. Благодарю вас.

Журналисты не унимались.

– Пойдемте, – сказал Корриган.

Они прошли мимо толпы газетчиков и телерепортеров, окружившей Люси Брэндон и двух ее адвокатов. Речь держал Джефферсон, дававший прессе подробные комментарии:

– .. Иного решения мы от судьи и не ожидали. Хотя мы не верим, что родители могут допустить, чтобы их дети занимались по подобному учебному плану и терпели суровое обращение, неизбежно оным предполагаемое, я могу понять, почему судья воздержалась от вынесения окончательного решения на основании неполных свидетельских показаний, какие можно было представить на слушании с ограниченной повесткой дня. Однако мы удовлетворены тем, что судья решила оградить детей Бэконс-Корнера от дальнейшего жестокого обращения со стороны Тома Харриса и его подчиненных.., этих фундаменталистов.

Том услышал все это и обернулся. Он хотел сказать что-то. Он не мог допустить, чтобы эти слова цитировались в прессе.

– Бросьте, пойдемте отсюда, – сказал Корриган, дергая его за руку.

Они поспешно покинули здание суда.

В среду вечером (по средам обычно проводились общие церковные собрания) люди заполнили дом Марка и Кэти до отказа. На низкую посещаемость собраний никогда не приходилось жаловаться, но эта среда была особой, и на всех пришедших не хватило стульев.

Пришли все члены правления со своими женами, а также прихожане из «молитвенной цепочки»: Донна Хемфайл, Лестер и Долли Саттер, Тим и Бекки Фермер, Брент и Эми Райан, вдова Букмайер. Бен Коул пришел со своей женой Бив; явилась и миссис Филдс, несмотря на то, что обычно по средам она посещала местную баптистскую церковь. Присутствовал здесь и Уэйн Корриган, которому, видимо, суждено было стать центром внимания.

Бросалось в глаза лишь отсутствие Тома Харриса. Он взял отпуск и счел необходимым держаться в стороне от происходящего. Кроме того, Марк чувствовал, что в его отсутствие обсуждение будет происходить более непринужденно и люди смогут свободнее выражать свое недовольство – и Том согласился с ним.

Отсутствие некоторых людей несколько расстроило Марка, который, будучи пастором, обращал внимание на такие вещи. Не пришли Андреа и Уэс Джессапсы, обычно посещавшие собрания по средам, а также Уингеры. Марк знал, почему они не явились. Еще оставались недовольные люди, которым нужно было избавиться от страхов и сомнений, вызванных ложной информацией, – и, естественно, не пришли именно те, кому обязательно следовало бы присутствовать на собрании сегодня.

В целом в доме собралось не менее пятидесяти человек. Серьезное испытание!

Но дом наполняли и другие гости, числом не менее пятидесяти – почти по числу собравшихся прихожан. Были здесь Тол с Гило, недавно вернувшиеся со своего наблюдательного пункта возле горного городка Саммита; рядом с Толом неотступно находились Натан и Армут с грозным отрядом небесных воинов. Мота и Сигна, выполнившие свое задание в начальной школе Бэконс-Корнера, теперь следили за воинами-охранниками, которые плотной стеной окружали дом. На это собрание не просочится ни один злобный дух.

– Посланники готовы, – доложил Натан. – Они ждут лишь твоего приказа.

Тол обвел комнату взглядом и мрачно улыбнулся, явно через силу.

– Возможно, теперь мы лучше поймем, в чем дело и где появилась брешь в нашем молитвенном прикрытии. Пусть Господь наделит Своих людей долей Своей мудрости сегодня вечером. – Он еще раз обвел взглядом комнату и сказал:

– Пусть посланники ждут моего приказа.

– Так точно.

– Как Салли Роу? Вперед выступил Шимон:

– Мы со Сционом только что передали Салли на попечение Кри и Си. Они сопровождают ее в центр «Омега».

– Хорошо. Немедленно отправляйтесь в Бентмор и обеспечьте ее безопасность.

– Слушаюсь.

Получив новое задание, Шимон и Сцион исчезли.

Уэйн Корриган встал, чтобы обратиться к собравшимся и ответить на их вопросы.

– Я оцениваю наши достижения как пятидесятипроцентную победу, – сказал он, – что представляется мне положительным результатом. Школа может спокойно продолжать работать, не опасаясь серьезного вмешательства в свои дела...

– Пока дети не поймут, что никакие наказания им больше не грозят, – подхватил Тим Фермер, который действительно был фермером, при каждой улыбке демонстрировал отсутствие переднего зуба и имел сына, учившегося в пятом классе христианской школы. – Делайте все, что хотите, только не говорите об этом Джессу!

Все рассмеялись, довольные тем, что это сказал именно отец Джесса.

– Конечно, у вас возникнут некоторые трудности, – сказал Корриган. – Вам придется найти какие-нибудь новые способы решать проблемы дисциплинарного характера.

Джуди Уэринг, вечная собирательница и разносчица дурных новостей, горела желанием высказаться.

– Но для начала я хочу знать, почему мы оказались в таком скверном положении! Что именно вытворял Том Харрис с нашими детьми?

– Джуди! – резко вмешался Марк. – Не беспокойтесь, мы собрались здесь как раз для того, чтобы исчерпывающе объяснить всем ситуацию.

Эми Райан задала простой вопрос:

– Марк, мы можем услышать это от вас? Действительно ли Том Харрис пытался изгнать беса из маленькой Брэндои?

Марк понял, что ему придется туго, как только начал отвечать.

– Да, пытался. Она была...

– Какая глупость! – пронзительным голосом воскликнул Брент, муж Эми, мускулистый работник сферы коммунальных услуг, почитавший себя сведущим в вопросах газового снабжения, Слова Божьего и чужой глупости. – Откуда ему было знать, бес это или нет?

Джуди Уэринг с готовностью подхватила благодатную тему:

– Он не соображал, что делает, а теперь вовлек школу в страшные неприятности, из которых ей ни за что не выпутаться!

Марк попытался восстановить порядок и заговорил жестким тоном:

– Прошу внимания! Давайте сейчас, пока мнения присутствующих не разделились окончательно, успокоимся и выслушаем Уэйна. Задавайте ему вопросы, по очереди!

– Мы сделали что-то противозаконное, – не унималась Джуди. – Иначе не оказались бы в суде.

– Джуди!

Она закрыла рот, но с самым вызывающим видом.

«Ну давайте же, праведники! – сказал Тол. – Вы способны на большее!»

«И ты еще спрашивал, где появилась брешь в нашем молитвенном прикрытии!» – пробормотал Гило.

Уэйн Корриган снова попытался заговорить:

– Я хочу точно обрисовать наше положение, но при этом не хочу впадать в излишний пессимизм. Да, против нас действительно возбужден судебный процесс, но это не конец света.., и не конец школы. Возможно, мы сумеем справиться со всеми неприятностями и выйти из этой ситуации целыми и невредимыми – с помощью Господа и всех, кто может оказать содействие. На данный момент на школу распространяется судебное постановление, запрещающее наказания учеников и любое поведение, которое можно определить как проявления религиозного фанатизма, вредного для детей.

– Например, изгнание бесов... – тихо проворчал Брент. Все услышали его.

– Нет, позвольте мне высказаться по этому поводу. Вам следует понять, каким образом работает система и каким образом работает ААСГ. Изгнание бесов – вопрос в данном случае не принципиальный. К факту изгнания бесов усиленно привлекается внимание, поскольку он сам по себе представляет сенсацию, а также потому, что дело касается ребенка. ААСГ это прекрасно понимает и пытается извлечь из данного обстоятельства все возможное, превратив его в исходную позиция для наступления.

Но вам стоит обратить больше внимания на выражение «проявления религиозного фанатизма». Вы должны понимать, чем может обернуться дело: из соображений о благополучии ребенка суду придется вынести заключение, что определенные действия, совершенные членами религиозной организации, представляют собой «проявления религиозного фанатизма»; однажды созданный судебный прецедент можно будет использовать в дальнейшем, для того чтобы расширять исходные рамки данной формулировки и привлекать людей за «религиозный фанатизм» к суду уже независимо от того, замешан в деле ребенок или взрослый. Грубо говоря, мы немедленно дадим возможность судам решать, какая религиозная вера является приемлемой, а какая нет.

– Но как насчет свободы вероисповедания? – спросил Лестер Саттер, один из старейших прихожан церкви. – С каких это пор правительство стало нам указывать, как нам жить и как воспитывать наших детей?

– Вот именно. В этом-то и состоит суть данного дела, и я хочу, чтобы все вы поняли это. В суде разбирается вовсе не дело о телесных наказаниях, или об изгнании бесов, или еще о чем-нибудь. За всем этим стоит ААСГ, и можете не сомневаться, ассоциация старается создать судебный прецедент, который даст правительству право контролировать деятельность религиозных организаций и школ. – Они не сделают этого! – воскликнула Эми Райан.

– Они уже делают, – сказал Брент. – Но как же Конституция? Брент пожал плечами:

– А что Конституция?

– Брент понимает мою точку зрения, – вмешался Корриган. – В наше время принято мнение, что Конституция есть «живой документ», которому суды могут давать новые толкования по мере нравственного развития общества.

– Или нравственной деградации, – добавил Джек Парментер.

– Или духовной, – сказал Марк. – Послушайте, речь идет не просто о своего рода юридической борьбе. Не забывайте, речь идет о борьбе духовной.

– Да, – сказал Брент, несколько отступая от прежней позиции. – А что, если это действительно был бес? Очень скоро изгнание бесов будет признано противозаконным.

– Но кто говорит, что мы должны слепо следовать указке правительства? – спросил Тим Фермер. – А как же апостолы? Они не подчинялись иудейским правителям, запрещавшим им проповедовать учение Христа.

– Это серьезный вопрос, – ответил Корриган. – И всем вам следует хорошенько его обдумать: вы можете по примеру апостолов выказать гражданское неповиновение и подчиниться Закону Божьему, а не человеческому...

– Давайте так и сделаем! – воскликнул Джек Парментер.

– Но, – поспешно добавил Корриган, – помните, что апостолы попадали в темницу, подвергались избиению и пыткам и принимали мученическую смерть за свои взгляды. И, как я уже упоминал прежде, Павел и Сила, изгоняя бесов в Филиппах, кончили тюрьмой. За гражданское неповиновение приходится платить большую цену. – Теперь в комнате воцарилось молчание. Корриган продолжал:

– Кроме всего прочего, этой ценой может оказаться глубокое недоверие к вам со стороны судей. В этом случае вам будет сложнее защищать свои доводы перед судом. Конечно, сейчас вы должны действовать в согласии со своей совестью перед Господом. И существует духовный прецедент, оправдывающий гражданское неповиновение: еврейские повивальные бабки нарушали указ фараона убивать всех еврейских новорожденных мужского пола; Рахав прятала соглядатаев; апостолы проповедовали имя Иисуса Христа, невзирая на запрет. Но мой вам совет – сначала попытаться действовать в законном порядке. Тогда у вас будет больше шансов выиграть дело в суде.

– А что, если мы проиграем? – спросил Брент.

– Тогда... – Корриган поколебался, обдумывая ответ. – Тогда вам просто придется поступать так, как вы считаете нужным. – Он поспешно добавил:

– Но помните, пожалуйста, что судебный процесс – дело долгое. Вам следует набраться терпения и воздерживаться от любых опрометчивых действий, в результате которых ваши шансы на победу могут снизиться. Помните, ААСГ планирует поднять шум на всю страну и привлечь к освещению дела центральные средства массовой информации, снабжая их всеми возможными негативными сведениями. Равным образом ассоциация использует закон о субсидиях, чтобы протащить дело в федеральный суд – а следовательно, оно легко станет пагубным прецедентом, на основании которого могут подвергнуться преследованиям все остальные церкви, все остальные христианские школы в стране. Сегодня вы делаете выбор не только за себя, но и за всех наших братьев и сестер во Христе. Вы – первая костяшка домино. Не забывайте об этом.

– Первая костяшка домино, – тихо повторил Брент и ошеломленно потряс головой. – Похоже, начинаются гонения, а?

– Итак, что дальше, Уэйн?

– Дальше, полагаю, самое сложное. Мы должны послать запрос другой стороне, взять у них письменные показания и выстроить нашу защиту. Для непосвященных объясняю: запрос означает просто список интересующих нас вопросов. А мы хотим знать, чем они недовольны и что они знают – ибо должны быть готовы отразить любые их выпады. Процедура снятия показаний для всех одна. Мы встретимся со свидетелями, которые собираются давать показания против нас, и они под присягой ответят на все наши вопросы в присутствии секретаря суда, ведущего стенограмму допроса. Наши противники проделают то же самое с нашими свидетелями. В результате каждая из сторон будет знать, какие свидетельства и показания будут представлены против нее, и сумеет подготовить аргументы в свою защиту.

– Чем мы можем помочь? – спросил Джек Парментер, и все присутствующие закивали, присоединяясь к вопросу.

– Понимаете... – Корриган поднял глаза к потолку, подбирая слова. – Качество работы любого адвоката определяется качеством имеющейся у него информации. И, как я уже объяснял вашему пастору и Тому Харрису, я слишком сильно ограничен во времени, чтобы своими силами проводить всю предварительную работу... – Он сомневался, стоит ли ему высказывать следующее соображение. – Короче, с некоторыми оговорками хочу сказать следующее: совершенно очевидно, что мы столкнулись с некими агрессивно настроенными людьми, которые очень хорошо организованы, руководствуются серьезными мотивами, имеют связи по всей стране и могут получить содействие влиятельных лиц, стоит им только протянуть руку к телефону. Они настроены весьма решительно, они намерены выиграть и не всегда ведут честную игру...

– Иными словами, шайка мошенников, – сказал Брент.

– Что ж... – Корриган вскинул руки. – Пожалуй, я не стану оспаривать это мнение. Я пытаюсь сказать вот что: вам нужен следователь – человек, способный добыть факты, которые противная сторона изо всех сил постарается утаить. Мне уже доводилось сталкиваться с ААСГ, эти люди отказываются сотрудничать, когда дело доходит до предоставления информации в ответ на запрос. Они действуют подло, исподтишка, занимаются попустительством и не знают жалости. Вам нужно найти человека, который – конечно в рамках христианского закона – сможет действовать так же безжалостно и выяснить всю необходимую вам информацию, даже если ААСГ постарается ее скрыть. Подобное дело требует времени, мастерства и опыта; нужен человек, способный помочь нам.

– И к кому же нам обратиться? – спросил Джек Парментер.

– Я не знаю никого, кто мог бы заняться этим по крайней мере за деньги, которые вы можете предложить. Внезапно голос подал Бен Коул:

– Может, я этим займусь? Я как раз остался без работы, и у меня есть свободное время – во всяком случае пока.

Эми Райан подалась вперед, чтобы увидеть Бена, сидевшего через несколько человек от нее.

– Я не знала, что ты потерял работу, Бен. Что случилось? Бен пожал плечами.

– Долгая история.

Бив пристально взглянула в глаза мужу.

– Ты расскажешь им? – Бен колебался, поэтому слово взяла Бив:

– Если говорить о темных делах, творящихся в округе, то мне кажется, Бен сунул нос куда не следует, и этим вызвал недовольство некоторых людей. Он вышел на какой-то след, это точно.

– Да ладно, сейчас речь не об этом, – сказал Бен извиняющимся тоном.

Но Бив не унималась. Высокая, стройная, атлетически сложенная, она обладала завидной силой воли и могла проявлять крайнее упорство, когда дело доходило до борьбы за правду.

– А может, как раз об этом. Вы слышали о самоубийстве, которое произошло пару недель назад?

Одни слышали, другие нет. Мало кто понял, при чем здесь это вообще.

– Бен считает, что произошло убийство, но полицейские замяли дело. Я думаю, он подошел слишком близко к разгадке какой-то тайны, и за это его уволили.

Бен поднял руки и улыбнулся с извиняющимся видом.

– Послушайте, это длинная история. Я расскажу все как-нибудь в другой раз.

– Бен, – горячо сказал Марк, – мы обязательно помолимся об этом сегодня. Бен кивнул:

– Спасибо. В любом случае я хотел сказать одно: я буду рад сделать все, что в моих силах. Я займусь расследованием – только скажите мне, что надо сделать.

Марк поблагодарил Уэйна Корригана за выступление и вышел на середину комнаты.

– Давайте приступим к молитве. Думаю, нам предстоит очень многое сделать и выиграть много сражений на физическом плане, мы будем бороться против интриг врагов, против крючкотворства и тайных махинаций судей, против людей, располагающих большими деньгами. Но мы не одержим победу ни в одном из этих сражений, если в первую очередь не победим врага там, где происходит подлинная борьба – то есть в сфере духа.

– Пастор, – подала голос Донна Хемфайл, – можно мне сказать несколько слов?

– Конечно.

Донна встала и обратилась к присутствующим:

– Сегодня собравшиеся явно пребывают в пораженческом настроении, и я просто хочу сказать: мы не должны впадать в подобное расположение духа! Господь – наша Победа, и Он уже выиграл сражение за нас! Нам нужно лишь взять и пожать спелые плоды этой победы.

– Точно! – воскликнул кто-то.

– Аминь, – сказал Джек Парментер.

Донна продолжала в том же духе. Обычно ее выступления занимали больше времени, чем нужно, но речи девушки всегда звучали обнадеживающе – так что все научились мириться с ее многословием.

Тол почувствовал, что заговорил Дух Божий, и заметил, как Кэти Ховард прислушивается к тихому голосу Господа.

Кэти подалась вперед и прошептала на ухо Марку:

– Милый, я чувствую что-то неладное. Я ей не верю.

Марк пожал руку жены, соглашаясь с ее словами.

Донна продолжала:

– Мы имеем право говорить, что думаем, и видеть, как сбываются наши слова. Мы должны искать силу в наших собственных сердцах!

Хорошо, этого вполне достаточно. Воспользовавшись паузой, Марк быстро и очень вежливо взял слово и продолжил:

– Давайте же обратимся к Господу сейчас и попросим Его направить нас, помочь нам успешно пройти через это испытание. Как сказал Ионафан, Господь одерживает победы не количеством. Если Бог на нашей стороне, Он повернет дело угодным Ему образом. Давайте же помолимся.

Праведники воссоединились в молитве, в едином порыве восхваляя Господа и прося Его о помощи. Сердца их пришли в согласие, и, объединенные общей целью, они слились в одно целое. Они просили Господа направлять Уэйна Корригана в работе над делом и взывали о защите школы. Джек Парментер молился об оставшихся в школе детях – чтобы их обучение и духовное воспитание по-прежнему оставалось действенным и чистым; миссис Филдс молилась о Томе – чтобы Господь дал ему силы и вернул детей, Брент Райан молился о Люси Брэндон и других людях, выступавших против христиан, Марк молился о Бене – чтобы разрешилась его ситуация с работой.

Тол чувствовал стройное согласие объединенных в молитве душ – но при этом с беспокойством ощутил присутствие здесь некой темной силы. Каким-то образом, через кого-то Разрушитель занес сюда невидимую, коварную инфекцию, и Тол чувствовал, как она медленно развивается. Разрушитель сработал чисто: на поверхности инфекция почти не поддавалась обнаружению; выявить ее будет очень трудно, и даже если это удастся Небесным воинам, зло можно будет уничтожить, только если изменятся сердца самих людей.

Но праведники, не подозревающие ни о каких подводных течениях, продолжали молиться, как обычно – и пока этого было достаточно.

Бен молил Господа о помощи, любой помощи – чтобы Он послал им человека, который знал бы, что делать, где искать, как бороться.

И Тол получил приказ с Небес.

– Вперед! – сказал он.

Натан передал приказ двум посланникам, оживавшим перед домом:

– Вперед!

Посланники мгновенно превратились в сверкающие фигуры, сотканные из света, и стремительно взмыли в небо на искристых крыльях. Они поднимались все выше и выше, и городок Бэконе-Корнер постепенно превратился в скопление крохотных огоньков внизу, а потом исчез, затерялся среди бескрайних распаханных полей, похожих сверху на лоскутное одеяло. Затем посланники устремились на восток, в мгновение ока оставив позади зеленые холмы и лесистые горы; извилистые речки, грунтовые сельские дороги и серые асфальтовые автомагистрали пролетали внизу с головокружительной скоростью.

В скором времени посланники прибыли к месту назначения: посреди равнин и распаханных полей показалось еще одно скопление огней, значительно превосходящее размерами Бэконе-Корнер. Ангелы начали пикировать вниз, и скопление огней стало разрастаться перед ними, превращаясь в четкую сеть улиц, проездов и кварталов; вот уже можно было различить новый парк и причудливый университетский городок. Вверх и вниз по Главной улице все еще размеренно двигались автомобили, похожие сверху на черных жуков, с красными габаритными огнями позади и включенными фарами, образующими лужицы света впереди. Фонари заливали улицы теплым янтарным светом. На холме над Главной улицей горели окна домов, в которых семьи, собравшиеся после рабочего дня, занимались обычными домашними делами, сидели за ужином или, возможно, у телевизора, наблюдая за ходом футбольного матча.

Два посланника понеслись вдоль Главной улицы, оставляя позади две сверкающие полосы света между рядами фонарей. Потом они замедлили полет и зависли над маленьким зданием офиса, зажатым между новой булочной и магазином велосипедов. Они спустились сквозь крышу в главное помещение офиса,

Кабинеты пустовали; рабочий день уже кончился. Посланники помедлили несколько мгновений, оглядываясь по сторонам. Этот скромный маленький офис, в котором располагалась редакция городской газеты, мало изменился со времени последнего их посещения. Здесь по-прежнему стояли три старых стола, но теперь на месте одной из пишущих машинок появился компьютер, а к старой телефонной линии добавилась еще одна.

Отделенный прозрачной перегородкой кабинет главного редактора по-прежнему казался несколько неуместным в этом захламленном тесном домишке, и в нем по-прежнему царил легкий беспорядок. На стене над столом висел маленький календарь, на котором были отмечены дни всех игр любимой футбольной команды редактора в предстоящем сезоне, а на углу стола, расчищенном от всевозможных бумаг, гранок, фотоснимков и исписанных листочков, стояли фотографии в рамках с изображением очаровательной рыжеволосой женщины и, вероятно, ее дочери – такой же очаровательной и такой же рыжеволосой. Сразу за кабинетом редактора находилась комнатка с телетайпом. Посланники просмотрели последнюю поступившую информацию. Они нашли то, что их интересовало, аккуратно отделили от телетайпной ленты нужный кусок и положили его прямо посреди стола редактора.

Потом посланники стали ждать. Редактор должен был увидеть это. И они должны были удостовериться в том, что он увидел.

Ровно в восемь часов утра в замке входной двери повернулся ключ, звякнул висевший над дверью колокольчик, и в офис вошел редактор. Он включил свет, отрегулировал термостат, повесил куртку на вешалку и направился к кофеварке. Он насыпал в нее молотый кофе, налил воду, воткнул вилку в розетку, а потом прошел в свой кабинет.

Два посланника внимательно следили за каждым его движением. Редактор еще не взглянул на стол – вместо этого он начал возиться с какими-то листочками на доске объявлений над шкафом для хранения документов, раздраженно бормоча что-то о людях, которые никогда не делают того, что обещают сделать. Он уронил несколько кнопок на пол и занялся их поисками; а потом, сняв с доски несколько бумажек, обнаружил наконец, что у него достаточно кнопок, чтобы развесить по отдельности все объявления – и явно обрадовался этому обстоятельству.

Потом редактор подошел к телефону, стоявшему на столе, и поднял трубку. Его взгляд упал на телетайпное сообщение, оставленное там посланниками, но не задержался на нем.

Господь заговорил.

Посланники ясно услышали голос Господа. Интересно, слышит ли его этот высокий рыжеволосый парень? Он еще не начал набирать номер и стоял неподвижно, поднеся трубку к уху. Несколько мгновений он не шевелился.

Потом легко – почти незаметно – тряхнул головой и принялся набирать номер.

Господь заговорил снова.

Редактор положил трубку на рычаг, не набрав номер до конца. Посланники подступили ближе, чтобы лучше видеть происходящее.

Да, он читал поступившее сообщение. Последнее касалось недавнего судебного разбирательства в городе Вестхэвн и скандала с христианской школой, потрясшего тихий провинциальный городок под названием Бэконс-Корнер.

Господь заговорил. Крупный мужчина сел за стол и стал слушать, держа листок с сообщением в руке и медленно перечитывая его.

Наконец тихим, еще хриплым после сна голосом он произнес:

– Но, Господи... Что я могу сделать?