"Невеста-незабудка" - читать интересную книгу автора (Пембертон Маргарет)

Глава 4

Лилли готова была умереть со стыда, но греческий бог лишь усмехнулся.

— А вы явно времени даром не теряли, молодой человек, собрав такие сведения о своих попутчиках в первый же день путешествия. Мисс Нетлшем и есть та воспитательница детского сада, о которой говорила твоя сестра?

— Не знаю, — честно ответил Лео, завороженно глядя на Джека и не веря, что он действительно разговаривает с человеком, которого называли живой легендой. — Учительница — это мисс Бамби. Она не очень красивая, но очень добрая. — Покопавшись в кармане, он вытащил смятый бумажный пакетик. — Она дала мне мятных леденцов. Хотите?

— Лео, я не думаю… — в смятении начала Лилли.

— С удовольствием, — сказал Джек Кулидж и, отделив один липкий леденец, отправил его в рот, не обращая внимания на приставшие к нему кусочки бумаги.

— Мисс Нетлшем говорит, что вы хозяин почти всех игорных домов в Доусоне, — сказал Лео таким тоном, словно обращался к обожаемому герою. — Это правда? А правда, что в Доусоне есть бандиты, как на старом Диком Западе?

Уже не впервые Лилли пришло на ум, что ее брат и сестра быстро получают образование, без которого вполне могли бы обойтись. Сначала Лотти называет Мариэтту легкомысленной, а теперь и Лео преспокойно рассуждает об игорных домах и вооруженных бандитах.

— Есть, конечно, отдельные головорезы, — сказал Джек, чтобы полностью не лишать Лео иллюзий, — но в целом Доусон — очень законопослушный город.

Лилли была рада услышать это. А вот как она относится к тому, что Джек Кулидж оказался Счастливчиком Джеком Кулиджем, профессиональным игроком, она еще не знала. Разобраться в этом просто не было времени, кроме того, хотя мисс Нетлшем и назвала его профессиональным игроком, она вполне могла и ошибиться. То, что Джек Кулидж, по его признанию, владеет игорными домами и барами, совершенно не означает, что он…

— Хочешь, научу тебя паре карточных фокусов? Он обращался к Лео, и Лилли моментально очнулась от своих грез.

— Нет! — отрезала она с такой злостью, что Джек удивленно поднял брови, а на лице Лео отразилось горькое разочарование.

— Прошу извинить, если я вас обидел. — Правда, на лице Джека не было и следа раскаяния. — Но если вы так настроены против азартных игр, мисс Сталлен, вам нелегко придется в Доусоне.

— Я не настроена против азартных игр, — возмущенно сказала Лилли. — Мой отец был ирландцем. Я выросла на скачках. Я просто считаю, что не стоит поощрять детей, показывая им карточные игры, только и всего — Я не собирался учить его играм. — В красивом, густом голосе зазвучала обида. — Я хотел показать ему пару карточных фокусов.

Лилли прекрасно сознавала, что в обычных обстоятельствах она, извинившись, немедленно лишила бы Лео общества мистера Кулиджа. Но обстоятельства были отнюдь не обычными. Если предчувствия ее не обманывали — а судя по тому, как колотилось ее сердце, они могли оправдаться, — Джек Кулидж будет играть очень важную роль в жизни Лео. Ему нужно только осознать, что шестилетние мальчики страшно впечатлительны и с ними нельзя разговаривать, как со взрослыми.

— Может, вы расскажете Лео о старателях, мистер Кулидж, — предложила она, понимая, что в присутствии Лео нужная ей беседа все равно не состоится.

— О старателях? — Он казался озадаченным, словно, несмотря на цепочку из самородков, золотоискатели были для него чем-то неизвестным.

— А вы сами старатель, мистер Кулидж? — с надеждой спросил Лео. — Мой папа хотел бить старателем.

Четыре года назад он хотел взять нас с собой на Чилкут-Трейл, когда была первая «золотая лихорадка», но он тогда очень болел.

— Папа умер полгода назад, — тихо вставила Лилли, пока Джек Кулидж не спросил, как сейчас себя чувствует их отец.

— Мне жаль. — В ею голосе прозвучало искреннее сочувствие. Джек нахмурился и, немного поколебавшись, присел на корточки, чтобы их с Лео глаза оказались на одном уровне. — Вы хотели узнать о старателях, молодой человек? — спросил он, надевая шляпу. — Ну, во-первых, должен сказать, что сам я не старатель и никогда им не был. Старатели еще большие игроки, чем те, кто играет в карты. Даже если они точно напали на жилу, они все равно сорвутся с места, если до них дойдет слух о возможности крупной наживы. Когда пришло известие, что в Номе, а это на самом дальнем западе, у Берингова моря, нашли много золота, старатели бросали свои прииски, где добывали золото корзинами, и спешили туда в надежде на еще большие богатства.

— Но почему они так делали? — удивленно спросил Лео. — Им могло не повезти в Номе, как уже повезло в Доусоне.

— Скорее всего так и было, — усмехнулся Джек Кулидж. — Но ты должен понять, малыш Лео, что старатели — люди не от мира сего. Они одержимы не самим золотом, а его поиском. Все они убеждены, что где-то, за следующей горой, на другом берегу реки их ждут куда более крупные самородки, чем те, что у них в руках. И поэтому, невзирая на трудности, они бросают уверенность ради мечты.

Теперь настала очередь Лилли нахмуриться. Если все золотоискатели были такими бездумными, то мужья из них никудышные. Она подумала о своих новых подругах.

Они заслуживали гораздо лучшей доли, чем описывал Джек Кулидж. Ей вспомнился Дэниел Бертон, старатель, фотография которого была помещена в «Экзэминере».

Мистер Бертон вел себя как вполне здравомыслящий человек. Обретя богатство, он не бросил его ради чего-то большего, но мифического. Он вернулся в Сан-Франциско, чтобы разумно вложить его.

— Поэтому мораль такова: не следуй их примеру, — говорил Джек Кулидж, обращаясь к Лео. — Это люди, которые тратят свою жизнь на поиски чего-то, чем не удовольствуются, даже когда это найдут.

Против такого совета Лилли возразить не могла. Радуясь, что Джек Кулидж оказался гораздо более ответственным человеком, чем показалось сначала, она сказала:

— Спасибо, что так разумно поговорили с Лео о старателях, мистер Кулидж. На борту «Сенатора» я услышала столько разговоров о золоте, что решила, будто все просто обезумели из-за него.

Он усмехнулся, и его сережка сверкнула на солнце, а причудливая цепь заискрилась.

— Какой смысл забивать вам головы мечтами, которые приведут к одним несчастьям, — произнес он, забавляясь, что вещает с важным видом, словно школьный учитель. Но только он хотел вернуться к вопросу, почему она плывет в Доусон и что собирается там делать, как заметил, что рядом с ним переминается с ноги на ногу молодой матрос, старавшийся поймать его взгляд. — Да? — спросил Джек.

— Капитан хотел бы переговорить с вами, мистер Кулидж. Он на капитанском мостике, сэр.

Джек подавил раздражение. Он наслаждался беседой с восхитительно-наивной мисс Сталлен. Приятное разнообразие после обычной пустой болтовни с представительницами прекрасного пола. В то же время это их первый день в море. У него еще будет масса возможностей поговорить с ней.

— Прошу меня извинить, — сказал он к ее искреннему сожалению. — Возможно, в следующий раз, когда мы встретимся на палубе, вы позволите мне немного рассказать вам о Доусоне.

— С удовольствием, мистер Кулидж, — сдержанно проговорила Лилли, но ее глаза сияли, соперничая с блеском цепочки на его жилете. — До свидания.

Держа Лео за руку, она встала и смотрела вслед Джеку, пока он удалялся в направлении капитанского мостика. Мужчины, мимо которых он проходил, замолкали при его приближении и с удвоенной энергией возобновляли разговор, когда он уже не мог их слышать. Они явно говорили о нем, и Лилли было очень интересно, что именно.

Но не успела она пройти мимо них сама и, возможно, подслушать обрывки разговоров, как молодой матрос обратился к ней со странной ноткой в голосе:

— Я и не знал, что вы приятельница мистера Кулиджа, мисс Сталлен.

Лилли обернулась к нему. Он, конечно, очень помог ей при посадке на пароход, но это не давало ему права заводить с ней беседу, словно они давно знакомы.

— Вы и не могли знать, — холодно ответила Лилли.

Поверх его плеча она увидела приближавшуюся Мариэтту. Недоумевая, где же Эди и Лотти, она понадеялась, что Мариэтта хотя бы не оставила их в компании какой-нибудь танцовщицы, на поиски которых они отправились.

— Я просто удивился, — не отступал матрос. — Я подумал, что вы одна из девушек Пибоди, а не танцовщица из…

Лилли не стала его слушать. Она пошла к Мариэтте, встревоженно спрашивая:

— А где Эди и Лотти? Ты их, случайно, не потеряла?

— Нет. — Мариэтта с интересом оглядела молодого матроса, которого сильно расстроило ее появление: он явно надеялся на более продолжительный разговор с Лилли с глазу на глаз. — Они играют в кольца на корме.

Матрос, осознав, что упустил идеальную возможность упрочить свое знакомство с Лилли, одарил ее пылким взглядом и нехотя удалился.

— Мне кажется, ты одержала победу, — заметила Мариэтта, удивляясь, что такой ладный мужчина полностью проигнорировал ее собственное присутствие.

На какую-то секунду Лилли подумала, что Мариэтта видела ее со Счастливчиком Джеком, но потом девушка добавила:

— А у твоего воздыхателя есть на руке татуировка в виде змеи?

Все еще думая об обещании Джека Кулиджа найти ее снова и порозовев при этой мысли, Лилли ответила:

— Не знаю, Мариэтта Вероятно. Разве не у всех матросов есть татуировка в виде змеи?

Мариэтта широко улыбнулась.

— Ну конечно, у всех, — весело сказала она, уверенная, что румянец Лилли оказывает на ее нежные чувства к молодому мускулистому моряку. Она привычным движением, словно была подругой Лилли с детства, взяла ее под руку. — А теперь расе кажи мне, почему ты плывешь в Доусон от агентства Пибоди, когда девушка с твоей внешностью, даже не стараясь, могла бы отхватить себе богатого мужа во Фриско?

В живости Мариэтты было нечто, располагающее к откровенности, и Поэтому, пока они прогуливались по палубе, обходя группы увлеченных разговорами мужчин, Лилли стала рассказывать.

— Два года назад умерла моя мать, а еще через полтора года не стало и отца. Мамина сестра и ее муж взяли нас к себе, но из-за ужасного характера дяди жить там было невыносимо. Там все были несчастны, даже моя тетя. — Она замолчала, сознавая, что не испытывает ни малейшего раскаяния в том, что так бесцеремонно увела Лео и Лотти из дядиного дома.

— И? — увлеченная ее рассказом, подбодрила Мариэтта.

Проверив, что Лео ее не слышит, уйдя в, свои фантазии и воображая себя паровозом, она просто ответила:

— У дяди с тетей нег своих детей, и я услышала, как дядя говорил о своем намерении сменить фамилию Лео на свою и воспитать его как сына. Он знал, что я не позволю ему осуществить его планы, и поэтому вчера утром под надуманным предлогом приказал мне оставить его дом. — Ярко-синие глаза девушки потемнели. — Он никогда не позволил бы мне вернуться. Если бы я немедленно не забрала из его дома детей, у меня могло не оказаться другой такой возможности.

— И увезти из Фриско тоже?

— Я не собиралась уезжать из Сан-Франциско. Я хотела найти работу, снять квартиру. Но когда поняла, что это невозможно, пошла в брачное агентство Пибоди…

— И поднялась по трапу «Сенатора»!

Лилли засмеялась.

— Да. И пока об этом не жалею.

Мариэтта искоса посмотрела на нее.

— Можешь и пожалеть, — проницательно заметила она, — когда мы прибудем на место.

Впереди, на корме, Лилли увидела игравших в кольца Лотти и Эди. Соломенная шляпка Лотти кое-как держалась на макушке, голубые ленточки развевались на ветру.

Эди, невысокая и полненькая, заливисто смеялась, вся ее застенчивость исчезла, когда она нашла подругу, подходящую ей по развитию.

Лилли увлекла Мариэтту к поручням. Их беседа могла прерваться в любой момент, едва к ним подошли бы Лотти или Лео, а девушке нужно было еще кое-что выяснить.

— Ты имеешь в виду брак с одним из мужчин, которые ждут невест Пибоди? — спросила она, нахмурившись в ожидании неприятного ответа.

Мариэтта кивнула, заплясали свесившиеся на лоб кудряшки.

— Да. Эти самые мужчины — ложка дегтя в бочке меда, тебе не кажется?

Лилли не знала, что и ответить. Это действительно было бы так, если бы ей пришлось выйти за одного из них, но она теперь надеялась избежать такой участи. Лилли никогда не считала себя шальной девчонкой, но со вчерашнего вечера перед ней забрезжил просвет в мрачном будущем. Не могло быть простым совпадением, чтобы мужчина ее мечты плыл в Доусон тогда же, когда она направилась на Аляску столь удивительным образом. Их случайную встречу на улице и то, что оба они находились теперь на «Сенаторе», можно было назвать только судьбой. Предначертанием.

Интересно, сколько из этого можно открыть Мариэтте? Она не могла сказать ей, что уже встретилась с клиентом Пибоди, за которого хочет выйти, потому что, как только Мариэтта увидит Джека Кулиджа, она сразу же поймет, что никакой он не клиент Пибоди и никогда им не будет Но такой пустяк не може! помешать судьбе. Она вспомнила огонь в его смеющихся глазах, когда он обещал найти ее снова и рассказать о Доусоне. И она уже знает, что он ответит, когда она скажет ему, что путешествует как невеста Пибоди.

— Знаешь, я не уверена, что выполню свой контракт, когда мы приедем на место, — проговорила она, чувствуя, что не может доверить свой секрет Мариэтте. — Думаю, я могу удачно выйти замуж и другим способом.

Мариэтта так широко распахнула свои и без того слегка навыкате глаза, что стала похожа на мартышку. Они еще и суток не плывут на «Сенаторе»! Или мисс Лилли Сталлен — самая шустрая из известных ей девиц, или они с ее морячком уже где-то встречались — Да ты прямо темная лошадка! Такая чопорная и добропорядочная, вот уж никогда бы не подумала — Но, произнося эти слова, она поняла, что ошибается Выражение лица ее новой подруги указывало на скрытый огонь, линия подбородка говорила о твердом, если не об упрямом характере Мариэтта рассмеялась:

— Наверное, и я тебе признаюсь. Как и у тебя, у меня нет ни малейшего намерения выходить замуж за небритого, седого, изголодавшегося по женщинам старателя. Сойдя в Доусоне, я сразу же направлюсь в ближайший танц-холл.

Лилли не знала, что вызвало у нее большее отвращение: нарисованный Мариэттой образ будущего мужа или ее решение немедленно по приезде искать танц-холл.

— Но зачем? — спросила она, с ужасом предчувствуя ответ и надеясь, что ошибается.

— Чтобы стать танцовщицей, разумеется, — ответила Мариэтта голосом, полным сладкой убежденности. — Танцовщицы — единственные разумные женщины на Клондайке. Ты помнишь, что говорила о них Сьюзен Бамби? Они редко выходят замуж, потому что им по вкусу веселая жизнь да золотые самородки. Что ж, веселая жизнь и самородки — это как раз по мне.

Глядя на нее, Лилли ни на минуту в этом не усомнилась. Тогда как Кейт Солуэй, Сьюзен Бамби и мисс Нетлшем одевались респектабельно — аккуратные блузки и строгие юбки — и даже убогая одежда Летти и Эди была строгой и простой, наряды Мариэтты обращали на себя внимание своей вульгарностью. Вчера она была в темно-розовом, которое ужасно не сочеталось с ее огненными волосами. Сегодня на ней красовалась вся в рюшах лиловая блузка, столь же щедро украшенная оборками бирюзовая юбка и бежевые ботиночки.

— Но если ты станешь танцовщицей, мы даже не сможем показать, что знакомы с тобой, — запротестовала Лилли, говоря о непререкаемом законе общества.

— Такие, как мисс Нетлшем, никогда и слова мне не скажут, — согласилась Мариэтта, ничуть не опечаленная такой перспективой. — Но и я не заплачу. А вот ты, я уверена, не перестанешь со мной разговаривать. И Эди тоже, и Кейт Солуэй. Или Летти.

В одной из самых роскошных кают «Сенатора» красивая зрелая женщина с волосами гораздо более яркими, чем у Мариэтты, и к тому же натурального цвета говорила Джеку Кулиджу:

— Мне бы хотелось подружиться с мисс Сталлен и дать ей несколько советов, как жить в Доусоне, но, если я это сделаю, все решат, что она собирается работать в «Золотом самородке» или «Золотой жиле» и по приезде в город от ее репутации ничего не останется.

Джек сидел в удобном плетеном кресле с подушками, скрестив ноги на розовом атласном пуфике, который стоял перед туалетным столиком. При этих словах он выдохнул ароматное колечко синего сигарного дыма.

— Думаю, ты права, Китти, и мне чертовски жаль.

Мне кажется, что мисс Лилли Сталлен не помешал бы откровенный совет именно женщины. Она явно никогда раньше не была в городе первопроходцев, не говоря уже о прииске.

— Она привыкнет, — сухо произнесла Китти. — Может, там ее уже ждет покровитель. Капитан говорит, что на борту у него полдюжины невест Пибоди.

Джек покачал головой.

— Она не с ними. У нее маленький брат, а путешествует она вместе с наставницей из доусоновской школы.

— Тогда, может быть, мисс Сталлен тоже учительница, — предположила Китти, содрогаясь при мысли о столь скучной респектабельности. — Сердце мое, тебя не затруднит помочь мне расстегнуть корсет? Зачем мне терпеть такие муки, когда меня никто, кроме тебя, не видит?

— Ну и что ты о них думаешь? — угрюмо осведомилась Летти, когда Лилли с облегчением уселась на нижнюю полку.

— О ком? — Лилли принялась расшнуровывать ботинки. Нервное напряжение предыдущего дня наконец стало сказываться, и она знала, что уснет как убитая, едва ляжет.

— О других. Об этой задаваке мисс Нетлшем, о похожей на мужчину Бамби и вертихвостке мисс Рипер?

Лилли сняла ботинки.

— Мне они понравились, — сказала она, забираясь на полку с ногами. — Хотя, наверное, кроме мисс Нетлшем, — быстро добавила Лилли, увидев, как мрачное выражение лица Летти сменилось искренним удивлением.

Летти убрала со лба прядь волос.

— Они все такого высокого мнения о себе, — кисло сказала она, теребя дешевую ткань своего платья.

У Летти был такой несчастный голос, что Лилли оставила намерение сразу же отойти ко сну. Какими бы разными ни были девушки, между ними почти сразу же установились дружеские отношения. И только Летти упрямо не проявляла дружелюбия, не приняв участия в утренней беседе, за исключением успокаивающего замечания в адрес Эди.

Лилли внимательнее присмотрелась к подруге, в первый раз заметив синяки под глазами и ужасную худобу.

Под изношенной, черничного цвета тканью ее платья торчали ключицы, а запястья и лодыжки были тоненькие, как палочки. Очевидно, что до плавания на «Сенаторе» жизнь Летти была полна лишений, и Лилли внезапно поняла, что мрачной девушка была оттого, что никто никогда ее особенно не любил и ей казалась, что весь мир против нее.

— Нет, — мягко проговорила Лилли, постаравшись, чтобы в ее голосе не прозвучало и нотки осуждения. — Ты не так их поняла, Летти. Ни одна из них не считает себя выше других. Кейт нервничает больше, чем показывает. Сьюзен болезненно переживает, что она не такая красивая, как ты, или Кейт, или Мариэтта. А у Мариэтты вообще нет на свой счет никаких иллюзий. Она просто такая, какая есть.

Летти перестала теребить платье.

— Мне с ними неуютно, — выпалила она. — Кейт Солуэй разговаривает как учительница в воскресной школе, а Сьюзен Бамби думает, что знает все на свете.

— Возможно, Кейт Солуэй и в самом деле учительница воскресной школы, но это не значит, что она о себе высокого мнения. А Сьюзен на самом деле воспитательница, и от нее трудно ожидать другой манеры говорить.

— Ну да, наверное. — Голос Летти сделался ворчливым. — Но они обе такие благонравные, что я не представляю, как они выдержат аукцион и пойдут к тому, кто даст самую большую цену.

У Лилли глаза на лоб полезли.

— Аукцион? — переспросила она. — Аукцион? Ты это о чем, Летти? Никого не будут выставлять на аукцион!

Служащий брачного агентства мистер Нельсон представит их джентльменам, которые искали себе через агентство жен.

Летти посмотрела на нее с жалостью.

— Ты что, правда думаешь, что так и будет? Разве ты не слышала, что сказала тебе за завтраком Сьюзен Бамби? Она сказала, что вряд ли кто выберет тебя с приданым в виде двух детей.

— Быть выбранным — это совсем не аукцион. И Сьюзен Бамби наверняка не позволит выставить себя на всеобщее обозрение. Для нее это слишком опасно. Что, если никто ничего за нее не предложит? — Она передернулась от одной этой мысли. — Сьюзен уж точно не станет так унижаться. Она слишком интеллигентна для этого.

— Да что ты? — Летти опустила ноги на пол и села, наклонившись вперед и сцепив руки между коленей. — По Клондайку бродят тысячи мужчин в надежде разбогатеть. Как и все остальные, они мечтают о тех удобствах, которые может обеспечить жена, но только вот почтенные женщины Британской Колумбии встречаются там так же редко, как пингвины в Сахаре. Поэтому-то брачное агентство Пибоди и наладило такое успешное дело, как поставка туда респектабельных женщин, которые не могут позволить себе быть слишком разборчивыми. И когда мы приедем в Доусон, мужчины будут выбирать — не мы.

— А что ты имела в виду под женщинами, которые не могут быть слишком разборчивыми? — с возмущением потребовала ответа Лилли. — Я не отношусь к этой категории! И Мариэтта к ней никак не относится, и Кейт не может…

— Да что ты? — снова возразила Летти, — Для того чтобы отчаяться и обратиться в агентство Пибоди, не обязательно быть уродиной Готова спорить, у тебя выбора не бы 10, ведь так? А уж у малышки Эди и подавно. Сомневаюсь, чтобы у бойкой мисс Ривер было хотя бы намерение выйти замуж. Кейт Солуэй так и не сказала, почему едет в Доусон, но, можешь не сомневаться, другие варианты у нее, видимо, были еще ужаснее. У меня так точно.

В голосе девушки прозвучало столько горечи, что Лилли захотелось спросить, от чего же она сбежала, но Летти не дала ей такой возможности.

— Так что, когда мы попадем в Доусон, — грубо сказала она, — мистер Нельсон распорядится нами, как сочтет нужным и к наибольшей финансовой выгоде своей работодательницы.

— Никакого аукциона не будет. — Голос Лилли звучал твердо.

Хотя сама она, как и Мариэтта, не собиралась выходить за одного из клиентов Пибоди, она даже и помыслить не могла, что с ее новыми подругами обойдутся таким немыслимым образом. Она не верила этому. Ни на минуту.

— Подожди — увидишь, — мрачно проговорила Летти. — Мы всего лишь скот на рынке. Миссис Пибоди — не кто иная, как торговка белыми рабами, только в другом обличье.

Лилли оставила попытки переубедить ее. Когда они приедут, Летти сама увидит, что все будет по-другому. Лилли закрыла глаза. Она с рассвета была на ногах и нуждалась в отдыхе. Она поспит, хотя бы полчаса.

Образ Джека Кулиджа встал перед ее мысленным взором. Как удивительно добр он был к Лео! Не всякий мужчина снизошел бы до разговора с шестилетним мальчиком так, как это сделал он. Она была рада, что Джек не старатель, особенно если все они были небритые и седые, как сказала Мариэтта. Поначалу Лилли была шокирована, узнав, что он профессиональный игрок, но потом, вспомнив, что и ее отец был игроком, быстро примирилась с этим открытием, особенно учитывая, что отец никогда не допускал, чтобы игра наносила ущерб его семье.

Лилли блаженно улыбнулась, но в тот момент, когда она уже начала погружаться в сон, в ее затуманенном усталостью мозгу всплыла еще одна мысль. Мариэтта, а может, Эди или Кейт, кажется, говорили в связи с Джеком про какую-то танцовщицу. Но что же именно они говорили? Вспомнить она не смогла.

— Не знаю, как вы это выносите, — обратилась к Лилли мисс Нетлшем, поймав ее вечером у трапа, ведущего на штормовой мостик. — Делить каюту с этой кошмарной Ривер или отсталым ребенком, которого она, похоже, взяла под свое крыло, — уже испытание, но плыть вместе с этой простолюдинкой, грязной…

Сразу же поняв, что мисс Нетлшем говорит о Летти, Лилли резко ответила:

— Летти бедна, но она не грязная.

Мисс Нетлшем поправила рукой, затянутой в лайковую перчатку, шифоновый шарф, который удерживал на ее голове шляпку.

— У вас, должно быть, очень плохое зрение, мисс Сталлен, если вы считаете, что немытые волосы можно назвать бедными.

С этим было трудно спорить, и Лилли не стала и пытаться, Оставив детей играть со Сьюзен Бамби, она прогуливалась по палубам в надежде повстречать Джека Кулиджа. Если это произойдет в присутствии мисс Нетлшем. встреча пройдет впустую, и Лилли горела желанием от нее отделаться.

— А эта Ривер! — передернулась мисс Нетлшем совсем не от холода, хотя вечерний бриз был довольно-таки свежим. — Находясь в обществе этой женщины, мы погубим свою репутацию. Вы знаете, что сегодня утром она заговорила с Китти Дафресн? На людях!

Лилли поплотнее запахнула воротник своего пальто.

Высокой, широкоплечей фигуры в фетровой шляпе видно не было, а хорошие манеры требовали терпеть мисс Нетлшем.

— А кто такая Китти Дафресн? — вежливо спросила Лилли, не представляя себе, как мисс Нетлшем справится с тяготами жизни в лагере старателей.

Ноздри мисс Нетлшем возмущенно раздулись.

— В свое время Китти Дафресн была самой скандально известной танцовщицей в Доусоне. Теперь от имени своего любовника она набирает танцовщиц для «Золотого самородка» и всех других сомнительных дансингов, баров и кошмарных игорных домов, которыми он владеет.

Слова «игорные дома» привлекли внимание Лилли.

Хотя у нее не было ни малейшего сомнения, что бары Джека Кулиджа окажутся не кошмарными, а великолепно налаженными заведениями, вполне возможно, что владелец «Золотого самородка» был его деловым конкурентом.

— А откуда вы столько знаете о некоторых жителях Доусона, мисс Нетлшем? — спросила она, заинтригованная. — И кто этот человек, который владеет столькими «кошмарными игорными домами»?

За шелковисто-серыми волнами Тихого океана побережье Британской Колумбии казалось фиолетовым на фоне сумеречного неба" Мисс Нетлшем резко повернула в обратную сторону, вынудив Лилли смотреть теперь на открытый океан.

— В самом деле, мисс Сталлен! Я удивлена, что вы об этом спрашиваете, ведь он на борту этого корабля! Вы, должно быть, ходите, закрыв глаза и заткнув уши! Это, разумеется, Счастливчик Джек Кулидж. Хотя как можно считать счастливчиком человека, с которым не станет знаться ни один уважающий себя джентльмен, не представляю!