"Чары любви" - читать интересную книгу автора (Уэйд Пегги)

Глава 19

Едва удостоив Леммера взглядом, Стивен подошел к Фиби, и они вместе покинули комнату. Идя рядом, они не обменялись ни словом. Фиби понимала, что должна вернуться в бальный зал и сделать вид, будто ничего не произошло, но она не могла оставить Стивена: в таком состоянии он вполне мог вернуться к еще раз отделать Леммера.

Остановившись у двери в комнату, где Фиби прежде не бывала, Стивен пригласил ее войти. Это оказалась тускло освещенная оружейная комната. Стены ее были украшены мечами и щитами всех форм и размеров, а в деревянном ящике были разложены большие и маленькие кинжалы, острые как бритва.

Когда молодые люди вошли в комнату и дверь за ними закрылась, Фиби по виду Стивена определила, что его гнев еще не остыл. Она приготовилась выслушать очередную нудную лекцию. Пройдя в дальний конец комнаты и расположившись рядом с рыцарскими доспехами, она словно надеялась, что этот манекен сможет оказать ей поддержку, которая, как она предчувствовала, будет ей необходима.

– Ты так увлечена поисками мужа, что теперь заманиваешь свои жертвы в темные уголки? Чтобы испытать мое терпение? Ты позволяешь другим мужчинам ласкать себя, чтобы иметь возможность сравнивать?

– Я все объясню.

– Я не раз предостерегал тебя от общения с этим человеком.

– Виновата моя тетя. Предполагалось, что она войдет, обнаружит, что мы с Леммером одни, тем или иным способом выставит меня распутницей и потребует, чтобы я и Леммср поженились.

– После того как ты целый вечер красовалась перед всеми мужчинами, многие из них могли бы отправиться вслед за тобой. Ты ведешь себя безответственно. Ничего этого не случилось бы, если бы ты удосужилась сначала подумать, – звенящим голосом выговаривал он, меряя комнату большими шагами.

Нападение Леммера и нежелание Стивена прислушаться к тому, что она говорила, вывели Фиби из себя. Стивен осмеливается предъявлять ей обвинения? После того как он весь вечер не обращал на нее внимания? После ее порывистого отклика на его ласки сегодня днем?

– Не смей приближаться ко мне, ты, высокомерный, самодовольный тупица! – взорвалась она. – Тебя ослепила ревность, ты вбил себе в голову, что виновата во всем только я, и не хочешь поставить себя на мое место.

– Ха! Ни один мужчина не повернется спиной и но откажется от того, что ему так откровенно предлагают. По-моему, сегодня днем это было очень хорошо доказано. – Остановившись у круглого дубового стола, Стивен уперся в него руками по обе стороны от лежавшего там шлема с устрашающим шипом наверху. – А если он так сделает, значит, он болван.

– А ты кто угодно, только не болван?

– Вот именно.

Фиби пересекла комнату, не собираясь больше просто стоять и защищаться, у нее тоже было что сказать Стивену.

– Однако ты отказываешься от меня, потому что боишься женщины, которой никогда не знал, и нелепого проклятия. – Закинув голову, Фиби посмотрела в потолок и хмыкнула. – И ты смеешь обвинять меня! Ты чувствуешь себя оскорбленным из-за того, что я решила обеими руками ухватиться за свою судьбу.

– Ты ухватилась за кусок бесплодной земли и камень, – уточнил он, сделав шаг к Фиби. – Ты выбрала богатство вместо счастья, которое, я уверен, нашла бы со мной. Ты цепляешься за мечты о любви, как наивный ребенок. Мне не хотелось бы тебя разочаровывать, но любовь – это иллюзия, воспеваемая поэтами-идеалистами. Любовь вовсе не способна преодолеть все преграды. Любовь не гарантирует счастья.

– Я бы предпочла верить во что-нибудь доброе и чистое, а не прятаться за свой цинизм и трусливо дрожать от страха. – Подойдя вплотную к Стивену, она смело встретила его взгляд. – Поместье Марсден для меня гораздо больше, чем просто место для житья. Если я не могу получить жизнь, о которой мечтаю, позволь мне выбрать ту, которую смогу выдержать. – Фиби, не отрываясь, смотрела на него горящими глазами. – Да, все мои мечты, желания, молитвы – о любви и о муже, который отвечал бы мне любовью и уважением, который умел бы выслушать меня и поговорить со мной и с которым мы вместе старели бы. А дети? Малютки, которых нужно укладывать спать, подтыкая им на ночь одеяло, и которым останется наследство, когда меня не будет? Если я стану твоей любовницей, я навсегда распрощаюсь с надеждой иметь все это. Ты выиграешь сражение, но в конечном счете мы оба проиграем войну.

Видит Бог, как сильно ее слова обожгли ему сердце, ведь он хотел иметь то же самое, и только вместе с ней, но был страшно напуган, ибо жениться на Фиби в его представлении означало обречь ее на смерть. Даже если проклятие было выдумкой, отражением его собственных поступков, разве можно было рисковать? Он и так уже получил больше, чем заслужил.

– Чудесно. Держись покрепче за свои детские мечты и фантазии и попробуй найти человека, который осуществит их для тебя. Я не могу жениться на тебе. Я не женюсь на тебе. Воспользуйся оставшимися днями и постарайся устроить свой брак, а я подожду. – Стивен резко повернулся и быстро вышел из комнаты.

Одинокая слеза скатилась по щеке Фиби; ее сердце было разбито, расколото на две части, сна чувствовала, как ее охватывает отчаяние. Этот глупец заслуживал ее любви, она была в этом уверена, но он бежал от своих злых духов, а она не могла помочь ему одолеть их.

И вдруг в абсолютной тишине раздался стук металла по металлу, показавшийся ей громким, как звон церковного колокола. Фиби пришла в ужас при мысли, что кто-то посторонний мог находиться в комнате и быть свидетелем разыгравшейся здесь сцены, а затем чуть не рассмеялась. При ее везении в углу могли спрятаться сам король со всей своей свитой и еще человек серок. Но как люди смеют подслушивать? Фиби приняла воинственную позу, положив на бедра сжатые кулаки и чуть покачиваясь, и обежала взглядом комнату.

– Кто здесь? – Она ждала, притопывая ногой, как часто делала в минуты раздражения, пока в дальнем углу комнаты от стены не отделилась тень. Когда же видение приблизилось, Фиби застонала, различив характерные черты и увидев лорда Тьюксбери.

– Добрый вечер. – Тьюксбери слегка поклонился.

– Что ж, не везет так не везет. – Притворяться не было смысла. – Нравится мне это или нет, но, по-видимому, мужчины будут все время вторгаться без спросу в мою жизнь. И давно вы здесь находитесь, сэр? – Избегая ее вопрошающего взгляда, Тьюксбери, несколько раз кашлянув, принялся с отсутствующим видом рассматривать висевшие над дверью скрещенные мечи. Очевидно, он слышал весь разговор между ней и Стивеном до последнего слова, но и то хорошо, что он все-таки чувствовал себя смущенным. – Да, в общем, это не так уж важно, – пробормотала она. – Моя судьба из плохой превращается в просто ужасную. Почему вы прятались?

– Я пришел сюда, чтобы избавиться от головной боли, а вы и герцог Бэдрик вошли сразу вслед за мной. У меня действительно не было подходящего момента, чтобы объявить о своем присутствии. Если позволите, я бы сказал, лорд Бэдрик совершает ошибку.

– В этом наши мнения совпадают.

– Что вы будете делать?

– Моя задача остается прежней.

Подойдя ближе, лорд Тьюксбери остановился на почтительном расстоянии от Фиби. Его голубые глаза выражали понимание и сочувствие без малейшего упрека.

– В таком случае, – приветливо улыбнулся он, – я буду польщен, если вы завтра составите мне компанию во время прогулки на деревенскую ярмарку.

О-ля-ля, что же делать? Его предложение только усилило неразбериху, царившую в голове у Фиби. Она не могла скрыться от всех на оставшуюся часть уик-энда, а Стивен, похоже, отказался быть ее кавалером. Ей же нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли и получить возможность в последний раз постараться переубедить Стивена. Только после этого она будет решать, что делать. А что ей еще оставалось? У нее не было выбора, она могла лишь посмеяться над безысходностью своего положения.

– Вы застали меня врасплох. Могу я дать вам ответ завтра утром?

– Ну конечно. – Он продел ее руку себе под локоть. – А теперь я предлагаю вернуться в зал, пока на вас не свалились еще какие-нибудь неприятности.

– Кажется, уже поздно. – Вспомнив слова Леммера о роли тети Хильдегард в этой грязной провокации, Фиби почувствовала, как в ней снова закипает гнев. – Я должна кое-что сказать своей тете.

Фиби без труда нашла свою тетю, которая стояла в большой нише в одном из углов зала, и решила, что ей повезло – место очень подходило для предстоящего разговора. Подойдя ближе, она обнаружила, что Хильдегард лебезит перед джентльменом весьма преклонного возраста, вертевшимся около Чарити, которая не могла отвести глаз от сэра Элвуда.

Так это и есть гнусный лорд Хэдлин? На почти лысой макушке этого мужчины торчало несколько волосков соломенного цвета, а его лоб разрезали густые, широкие брови, похожие на пушистых гусениц. Сложив руки на выпиравшем вперед животе, он искоса с вожделением поглядывал на Чарити, словно она была мятной конфеткой. Если это и в самом деле лорд Хэдлин, то нет ничего удивительного в том, что даже мысль о замужестве пугала Чарити.

Внезапно козни Хильдегард предстали перед Фиби в еще более отвратительном свете – эта женщина не думала ни о ком, кроме себя, всеми ее поступками руководила обуявшая ее жажда власти и преклонения, и Фиби стало почти – но только почти – жалко Хильдегард.

– Извините, мне нужно поговорить с вами, – подойдя прямо к Хильдегард, решительно произнесла Фиби, – но только наедине.

На это требование Фиби все отреагировали по-разному: лорд Хэдлин, неодобрительно прищурившись, нахмурился так, что его брови-гусеницы почти сошлись на переносице, и, ничего не сказав, отошел в сторону; Чарити несколько раз моргнула, удивленная заявлением кузины; Хильдегард, приняв величественный вид, выпрямилась и, раскрыв веер, принялась яростно обмахивать лицо.

– Ты грубая, неблагодарная девчонка!

– Ай-ай-ай, я вижу, вы нашли свой веер, – спокойно заметила Фиби, хотя сейчас ей больше всего хотелось свернуть шею своей коварной тетушке.

– На самом-то деле это я его нашла, – вставила Чарити, – он все время был у мамы под одеждой, она искала тебя, чтобы сказать об этом.

– Довольно, Чарити, прекрати, – резко оборвала ее Хильдегард.

– И кто же сопровождал ее? – поинтересовалась Фиби, сама невинность и вежливость.

– Лорд Реноук и лорд Милсип, – с готовностью ответила Чарити.

– Представляю ваше удивление, когда вы обнаружили, что галерея пуста и ни сэра Леммера, ни меня нигде нет.

После минутной растерянности Хильдегард овладела собой и окинула взглядом наполненный народом танцевальный зал, однако эта растерянность не укрылась от глаз Фиби и явилась еще одним подтверждением грехов этой женщины, которое ей необходимо было получить.

– Здесь вы его не найдете, – огорчила ее Фиби, – он пошел в свою комнату залечивать синяки.

– С какой стати я стала бы интересоваться, где сэр Леммер?

– Именно этот вопрос я все время задаю себе сама. Сэр Леммер упоминал о каком-то договоре, должно быть, представлявшем для него величайшую важность, если он опустился до такого низкого поведения.

Хильдегард с надменным видом молча смотрела прямо перед собой, а Чарити переводила взгляд с одной женщины на другую, пока в конце концов не остановила его на матери.

– Что ты сделала на этот раз? – печально глядя на мать, спросила Чарити.

– Занимайся своим делом, глупая девчонка.

– Нет, мама, только не сейчас.

– Ты понимаешь, что натворила? – Некоторое время беззвучно пошевелив губами, Хильдегард наконец смогла подобрать слова и выплеснула всю свою злость на Фиби: – Ты виновата, что моя дочь начала дерзить мне, но я этого не потерплю!

– Приятно видеть успехи Чарити. А что до меня, я немедленно покину ваш дом и поселюсь в поместье Марсден. Если Чарити захочет, она сможет жить со мной вместо того, чтобы выходить замуж за этого старого дурака, в объятия которого вы ее толкаете.

– Поместье Марсден никогда не будет твоим, неблагодарная, бессовестная нахалка! Если бы не вмешался лорд Бэдрик, я уже имела бы все, что по праву принадлежит мне. – Гнев развязал язык Хильдегард, она буквально источала волны злобы.

– Значит, вы специально лгали мне о поместье Марсден, да? – Твердо настроенная сегодня вечером разоблачить все секреты своей тети, Фиби взяла на себя роль обвинителя. – Вы давным-давно знали о долге. Вы что, хотели сами выплатить все налоги и заявить о своих правах?

– Поместье должно принадлежать мне. Ты можешь уехать хоть сегодня, но я добьюсь своего. Подожди – и увидишь.

– Давайте вернемся к сэру Леммеру и вашему плану. Должна вас расстроить, сэр Леммер изменил свои намерения.

– Это невозможно. Он хочет иметь титул и получит его благодаря тебе.

– Так вы это обещали ему?

– Мама, ты не могла такого сделать. – Чарити, вздохнув, покачала головой и обратилась к кузине: – Фиби, я, к сожалению, ни о чем не догадывалась.

– Если мне понадобится твое вмешательство, я попрошу об этом. – Хильдегард сложенным веером шлепнула дочь по руке.

– Я уже не ребенок и до смерти устала от твоих нападок! – Щеки Чарити вспыхнули, а на глаза навернулись слезы. – Нет сомнения, то, что ты затеяла – что бы это ни было, – провалилось. Позволь Фиби самой найти свое счастье. Бог свидетель, здесь есть несколько человек, которые могут ей в этом помочь.

– Ни за что. Если никто не придет к ней с предложением, она будет рада принять предложение Леммера, чтобы не быть вышвырнутой на улицу. Он получит титул, а я поместье Марсден.

– Никогда до сих пор я не представляла, как вы ненавидели мою мать, а теперь ненавидите меня. – Те крохи жалости, которые еще оставались у Фиби, окончательно исчезли. – Мама была доброй и великодушной, вам никогда ее не понять, дедушка любил ее, и вы так и не можете ему этого простить.

– Он не дал мне такой возможности, – бросила Хильдегард.

– Интересно. Мне кажется, вы так долго злитесь, что уже не разбираетесь, где правда. – Почувствовав внезапную усталость после всех переживаний этого вечера, Фиби прижала к груди сложенные вместе руки. – У меня осталось десять дней, чтобы найти мужа. После этого вы уже никогда не назовете меня своей родственницей, а до того момента оставьте меня в покое. Я не выйду замуж ни за сэра Леммера, ни за кого другого из тех мужчин, которых вы мне подсовываете. Ты идешь? – обратилась она к кузине.

Кивнув, Чарити присоединилась к Фиби, и исходящая слюной Хильдегард осталась одна, никому больше не нужная, наедине со своими неудавшимися интригами и бессильной злобой.

Фиби и лорд Тьюксбери, бродя по деревенской ярмарке, делали покупки, и Тьюксбери протянул девушке два венка: один из белых и розовых полевых цветов, а другой из васильков.

– Какой вам больше нравится?

– Я думаю, любой будет вам к лицу. – Фиби, внимательно рассмотрев оба венка, склонила набок голову и с улыбкой взглянула в лицо спутника. – Хотя к вашим глазам, безусловно, больше подойдут васильки.

Он непринужденно рассмеялся теплым раскатистым смехом, и Фиби подумала, что лорд приятно отличается от Стивена, который, казалось, склонен был большую часть времени ворчать, но, вспомнив озорную улыбку и искорки, прыгавшие у Стивена в глазах, когда он рассказывал истории из своего детства, вынуждена была признаться, что лжет себе: темные задумчивые глаза и пытливые, пронизывающие взгляды все еще преследовали ее.

– Я имел в виду вас, мисс Рафферти, вы это прекрасно понимаете.

– В таком случае я выбираю васильки.

– Чудесно. – Надев ей цветочный венок, Тьюксбери залюбовался девушкой.

– Благодарю вас. – Смущенная похвалой, высказанной им от чистого сердца, Фиби отопит к соседней повозке и принялась рассматривать кружевную шаль, все время чувствуя на себе изучающий взгляд Тьюксбери. У нее не было причин подвергать сомнению искренность этого человека. Все утро он вел себя безупречно, и если бы она могла отвлечься и не думать о Стивене, то, наверное, получила бы удовольствие от его общества. Сияние солнца, царившие вокруг смех и праздничное возбуждение и даже присутствие лорда Тьюксбери незаметно улучшили настроение Фиби, и, весело улыбнувшись, она повернулась к своему спутнику: – Лорд Тьюксбери, все утро мы говорим обо мне, теперь вы должны рассказать о себе.

– Что вы хотели бы узнать?

– Все, что вы захотите рассказать.

– Полагаю, вам известно, что я уже был женат. – Он плел рядом с Фиби, заложив руки за спину и глядя себе пол, ноги. – Мириам умерла три года назад. У меня есть дочь Мередит, мы зовем ее Блисс; ей семь лет, она порывистая натура и не остерегается опасности. Я безумно люблю ее, но, боюсь, из-за ее характера состарюсь гораздо раньше времени.

– Знаете, мы познакомились с ней, когда вы устраивали прием. Она очаровательна.

– Да, – задумчиво произнес он, – подозреваю, что бы завоевали бы ее расположение.

– Я уверена, что в мире, созданном человеком в первую очередь для человека, маленькая девочка прекрасно ориентируется и знает, что и в какое время ей можно делать. – Когда Тьюксбери резко остановился, Фиби сначала посмотрела на яркие вязаные шали, развешанные на деревянных перекладинах, и только потом взглянула на лорда, ожидая увидеть в его глазах признаки возмущения иди укора, но ничего подобного не обнаружила. – Это, должно быть, звучит ужасно бессердечно и грубо.

– Вы говорите так из прихоти?

– Нет, только из желания, чтобы женщины могли постоять за себя в жизни. – Фиби оперлась на предложенную лордом руку, и они отправилась дальше мимо продавцов, расхваливавших свои товары.

– Немного зная ваше положение, я вполне понимаю, почему вы так настроены.

Подойдя к серебряных дел мастеру, Тьюксбери купил для дочери серебряный кулон. Потом их заинтересовал жонглер, подбрасывавший в воздух четыре разноцветных шара и одновременно насвистывавший веселую мелодию. Через некоторое время они остановились, чтобы Фиби купила пурпурную ленту для Чарити, которая осталась в Пейли-Парк под надзором Хильдегард.

На протяжении всей прогулки Фиби и Тьюксбери делились воспоминаниями и рассказывали друг другу истории из своей жизни; к удивлению Фиби, ей было легко и приятно вести беседу с лордом Тьюксбери. Незаметно они добрались до огромного вяза и, расположившись в его тени, достали яблочный пирог и вино, купленные у лавочника.

Сев на одеяло, которое лорд Тьюксбери принес из экипажа, Фиби подобрала ноги под платье, а Тьюксбери расположился на расстоянии не меньше фута от нее, прислонившись спиной к валуну, согнув одну ногу и свободно положив на колено руку. Фиби неторопливо жевала пирог и молчала, чувствуя, что ее спутник готовится что-то сказать.

– Мисс Рафферти, не знаю, как бы выразиться поделикатнее. Вам нужен муж, а я хочу жениться. Я понимаю, мы едва знакомы друг с другом, но на все нужно время, и следующую неделю я хотел бы посвятить тому, чтобы выяснить, подходим ли мы друг другу.

Наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц, Фиби думала о том, что он, несомненно, красивый мужчина, приятный, общительный, хотя и несколько сдержанный, однако ее не охватывал трепет, сердце не начинало стучать, и под ложечкой не возникала боль. Но его общество не было ей неприятно и не вызывало раздражения. Им, казалось, было легко друг с другом, и Тьюксбери предлагал ей выход, который ее вполне устраивал. Фиби надеялась почувствовать радость или хотя бы облегчение, но вместо этого ощутила испуг и пришла в замешательство. Ей нужен был другой, она мечтала услышать такие слова, но только от Стивена.

– Как я понимаю, многие британские леди стараются привлечь ваше внимание. Почему вы выбрали меня?

Быстро вертя в изящных пальцах тонкую веточку, Тьюксбери так внимательно посмотрел на нее, словно именно там таился ответ на вопрос Фиби.

– Во-первых, я нахожу вас привлекательной, а по-моему, это важно для супружеской жизни. Я уверен, вы честный, откровенный и добрый человек, и, как мне кажется, умный, поэтому проведенное с вами время не будет потрачено на пустую болтовню. Должен признаться, вы мне нравитесь.

– Все это просто замечательно, но если вы не… я имею в виду… Почему вы хотите жениться на мне, не зная, будем ли мы… – В конце концов она выпалила то, что вертелось у нее на языке: – Я не влюблена в вас, вы не влюблены в меня. Почему же вы хотите жениться?

– Я страстно любил Мириам и тяжело, пережил ее смерть, даже сейчас я все еще тоскую по ней.

– Я еще раз спрашиваю, почему вы хотите жениться?

– Если быть честным, я не хочу снова лишиться сердца, не хочу сжигающей душу любви, которую испытал со своей первой женой. Мне нужен наследник, а Блисс нужна мать, и, мне кажется, вы как раз подходите на обе эти роли. По-вашему, это звучит бессердечно и грубо?

– Нет. Просто честно. – Она перебирала пальцами развязанную шнуровку на манжете жакета. – Вчера вечером вы оказались свидетелем небольшой стычки между мной и Стивеном и, несомненно, поняли, кому отдано мое сердце. Несмотря на это, вы все же хотите ухаживать за мной?

– Стивен должен сам выбирать себе дорогу. Я не стану просить вас отказаться от него, забыть его, просто подумайте над моим предложением и, когда придет время принять решение, дайте мне ответ.

– И еще один последний момент. – Деньги, которые она взяла в долг у Стивена на реставрацию поместья Марсден, были для Фиби как кость в горле. Тьюксбери должен знать истинное положение вещей до того, как примет какое-либо решение. – Мое поместье требует вложения денег. Я заняла две тысячи фунтов у лорда Бэдрика.

– Мисс Рафферти, деньги здесь не играют никакой роли, – тотчас небрежно отозвался он, не отрывая глаз от жонглера, развлекавшего группу ребятишек. – Если мы с вами договоримся, то я решу этот вопрос с Бэдриком.

Его предложение было исключительно благородно, и Фиби, понимая, что никогда не дождется от Стивена того, чего ей хотелось, была бы дурочкой, если бы отказала лорду Тьюксбери.

– Тогда, досточтимый сэр, я полагаю, мой ответ должен быть «да».