"Золото Афродиты" - читать интересную книгу автора (Павлова Наталья)

Глава первая

Труп Петра Аркадьевича Кольцова, директора ювелирного магазина «Карат», обнаружила ранним утром лифтёрша. Он лежал лицом вниз в ярко—красной луже крови на лестничной площадке между третьим и вторым этажами. В руке убитого остался зажатый собачий поводок.

Лифтёрша, увидев ужасающую картину, на какое—то мгновение остолбенела, затем, несколько раз перекрестившись, стала пятиться назад. Сначала шепотом, а потом во весь голос закричала:

— Убили! Убили! Человека убили! Помогите, на помощь!

Она узнала жильца из тридцать четвёртой квартиры, мигом поднялась по лестнице и позвонила в дверь.

Дверь открыла хозяйка, жена убитого, Нинель Александровна Кольцова в наспех наброшенном халате. Взглянув на перепуганную лифтёршу, которая от страха не могла членораздельно вымолвить ни одного слова, только мычала и заикалась, показывая руками на лестницу, Нинель Александровна поняла, что произошло что—то страшное и, повинуясь смутному, нехорошему предчувствию, вышла из квартиры. Увидев лежащего окровавленного мужа, кинулась к нему.

— Петя, что с тобой случилось? — испуганно вскрикнула она.

Нинель Александровна взяла его за плечо, желая поднять с пола, но в ужасе отшатнулась, глядя на залитое кровью лицо, шею, грудь.

— Помогите! Вызовите «Скорую помощь»! — закричала она.

Из соседних квартир стали выходить заспанные соседи. Нинель Александровна бросилась в квартиру к телефону.

Дрожащими, запачканными кровью пальцами стала лихорадочно набирать номер неотложки. Как назло, было занято.

— Пожалуйста, — рыдая, обратилась к соседям, собравшимся на лестничной площадке, — вызовите врачей!

Кто—то из жильцов поспешил звонить в неотложку.

Нинель Александровна, сев на корточки возле мужа, повторяла одно и то же:

— Петя, что с тобой случилось?

Она вытащила из его сжатой кисти поводок. Почувствовав, что рука холодная, закричала:

— Где «Скорая помощь»? Ему нужна срочная медицинская помощь! Помогите!

Наконец в подъезде появились медики. Кто—то из жильцов догадался вызвать милицию. Врач, осмотрев Петра Аркадьевича, сказал:

— Нет никаких признаков жизни. Он мертв.

Обратившись к Нинель Александровне, спросил:

— Это ваш муж?

— Да, — едва шевеля губами, ответила она.

— В него стреляли сзади, точно в затылок, — сказал подошедший милиционер, подбирая с пола гильзы.

Нинель Александровна стала медленно оседать. Медики вовремя подхватили ее под руки, завели в квартиру и принялись оказывать медицинскую помощь.

Милиционер, оставшийся на лестничной площадке, передавал по радиотелефону:

— Присылайте на Парковую 10, квартира 34, оперативную группу, здесь совершено убийство.

Неотложка с медиками уехала, и вскоре на месте происшествия появился милицейский «УАЗИК». Следователь криминалист тщательно осмотрел место преступления, сделал несколько фотоснимков убитого, затем опросил соседей.

Откуда ни возьмись прибыли журналисты с телекамерой, по своим источникам узнавшие о трагедии. Им хотелось первыми собрать свежие факты убийства для очередного выпуска новостей. Они задавали вопросы следователю, но тот был не очень разговорчив, просил не мешать работать. Тогда въедливые журналисты стали спрашивать соседей, пытаясь разузнать подробности происшествия. Получить от перепуганных жильцов что—либо вразумительное тоже не удалось. Соседи, как это часто водится, ничего не видели и не слышали. В итоге, засняв вынос тела убитого, завернутого в черный целлофановый пакет, журналисты уехали.

Расследование убийства Кольцова было поручено молодому следователю Рогожину Дмитрию Сергеевичу. Он работал в милиции около пяти лет и имел некоторый опыт. Это был обаятельный, культурный, грамотный юрист. Специальность выбрал с юношеской поры, когда запоем читал и перечитывал рассказы и повести Конан Дойля. Сознательно готовил себя к работе следователя, воспитывая в себе важные и необходимые качества, как наблюдательность, терпение, настойчивость, логическое мышление и выдержку. В делах был аккуратен и последователен. Никогда не принимал необдуманных, скоропалительных решений. Свою специальность считал самой нужной, со всей серьезностью изучал и вел каждое порученное дело. Он никогда не повышал голоса на подследственных, не унижал их человеческое достоинство. В душе осуждал следователей, которые «выколачивали» признания у людей, подозреваемых в преступлении.

Беспристрастность и справедливость, человеческое отношение к арестованным, объективность и неуклонное соблюдение законов — институтский багаж, с которым он пришёл работать в органы милиции.

Но, к его большому разочарованию, практика была далека от теории. За пять лет он много раз был свидетелем нечистоплотности и беспринципности работы некоторых следователей. В душе осуждал их поступки. Сам работал честно и добросовестно, на его служебном мундире не было пятен ни от несправедливых обвинений, ни от взяток. Поначалу ему давали не слишком сложные уголовные дела: кражи, мошенничество, грабежи, разбои. В дальнейшем стали поручать расследовать дела по фактам убийств. Каждый день он встречал людей с исковерканной, изломанной судьбой, которые, поддавшись искушению, совершили преступление и попали за решетку. Наиболее интересные дела Рогожин записывал в тетрадь, обладал феноменальной памятью на лица и фамилии. Хорошо помнил все дела, которые ему приходилось расследовать. Волна «заказных» убийств охватила всю страну, не миновала и его родного города, и Рогожину приходилось уже несколько раз разбираться в подобных преступлениях.

В том, что убийство Кольцова было «заказным», стало ясно при осмотре места преступления. Убийца, несомненно, охотился за жертвой, тщательно изучив распорядок дня. В роковое утро, дождавшись выхода Петра Аркадьевича из квартиры, он неслышно спустился с площадки верхнего этажа и сделал смертельные выстрелы. Убийца стрелял дважды в затылок, для перестраховки сделал контрольный выстрел в правый висок, затем немедленно скрылся. Пистолет наверняка был с глушителем, поэтому никто из соседей ничего не слышал.

В этот ранний час почти никто из жильцов не выходит из дома, только владельцы собак и некоторые дачники, спешащие на первую электричку. Дмитрий Сергеевич разговаривал со всеми владельцами собак дома, но никто не заметил подозрительных или незнакомых людей во дворе. Он хотел поговорить с дворничихой и заходил к ней в квартиру, но ее дочь сказала, что мать в этот день очень рано ушла, — поехала на дачу. Во сколько именно, дочь не знала, потому что проснулась поздно.

Как всегда, начиная расследование любого дела, Дмитрий Сергеевич ставил перед собой ряд вопросов, на которые старался найти ответы. Проверив финансовые документы на работе убитого, тщательно изучив бухгалтерские счета и ведомости, не обнаружил ни одного подозрительного документа. Неучтенного и «левого» товара в магазине не было. В беседе с сослуживцами все высказались о Петре Аркадьевиче как о хорошем и порядочном человеке. Однако люди выразили удивление по поводу того обстоятельства, что он неожиданно ушёл в отпуск, — обычно все заранее знали, когда директор собирается отдыхать.

Еще одна деталь заинтересовала следователя: в кабинете директора долгие годы стоял сейф, но почему—то за три дня до отпуска, по его распоряжению двое рабочих погрузили тяжёлый металлический шкаф в машину и увезли к нему домой.

На похоронах директора Рогожин ничего подозрительного не заметил. Народу было не очень много: сослуживцы, соседи, несколько родственников. Тяжело было смотреть на вдову, она громко рыдала, с ней несколько раз делалось плохо, теряла сознание, медики приводили ее в чувство каплями, уколами и нашатырным спиртом. На вид это была почерневшая от внезапного горя старуха с красными, заплаканными глазами, согнутая, немощная, обессилевшая в своей беде. Черная траурная одежда подчеркивала безысходность страданий. С опущенной головой, не поднимая глаз, стояла у гроба, постоянно прикладывая белоснежный носовой платок к глазам, вытирая слёзы.

Неожиданно внимание присутствующих привлекла подошедшая к гробу пара — женщина с букетом алых роз и молодая девушка, одетая в чёрный свитер и чёрные джинсы. Женщина положила на грудь покойника цветы, затем поцеловала его и, перекрестившись, отошла в сторону. Её молодая спутница тоже подошла к телу усопшего, прикоснулась губами ко лбу, и, постояв несколько минут, они ушли. Супруга погибшего не заметила пришедших, она ничего не видела вокруг, кроме своего горя.

По русскому обычаю, гроб с покойником стоял возле подъезда на двух табуретках, чтобы все желающие могли с ним попрощаться.

Вдруг из подъезда выскочила собака хозяина, с которой он постоянно гулял во дворе. Она подбежала к гробу, понюхала воздух и уселась на асфальте рядом. Когда гроб поместили в катафалк и он тронулся в путь со всеми сопровождающими, собака бежала вслед до тех пор, пока кто—то не обратил на неё внимание. Тогда машину остановили и разрешили ей запрыгнуть. Рогожин на кладбище не поехал. Он видел, как бежала следом за катафалком собака, и удивился собачьей преданности.

Спустя несколько дней Рогожин решил поговорить с женой убитого, предварительно позвонив ей и договорившись о времени встречи.

В назначенный день и час в роскошной квартире его встретила ухоженная, элегантно одетая женщина. На ней был изящный костюм, отнюдь не траурного цвета, бирюзовая окраска ткани подчеркивала голубизну её глаз. Аккуратно прибранные, уложенные в мягкие, крупные локоны волосы, покрытые серебристым лаком, говорили о том, что к встрече основательно готовились. За умело наложенной косметикой наблюдательный Дмитрий Сергеевич не заметил следов скорби и бессонных от горя ночей.

Аромат французских духов, витавший в квартире, и свежий, яркий маникюр холеных рук вдовы тоже не свидетельствовали о печали и несчастье в этом доме. И только большой портрет Петра Аркадьевича, обрамленный черной лентой, стоящий на самом видном месте, напоминал о недавней трагедии.

— Проходите, садитесь, где вам удобно, — пригласила Нинель Александровна следователя.

Широкий жест руки хозяйки указал Рогожину на мягкий диван и кресла.

— Разрешите, сяду за стол?

— Как угодно. Хотите чаю или кофе?

— Благодарю, не стоит беспокоиться, — вежливо отказался Рогожин. — А где собака? — спросил, осматриваясь по сторонам.

— Невероятно, но преданное животное не смогло пережить смерти хозяина и вслед за ним оправилось в мир иной, — с горькой усмешкой ответила Нинель Александровна. — Когда Петю похоронили, она не ушла с кладбища, а осталась возле его могилы. Ее уговаривали ехать домой, но уговоры оказались напрасными. Кто—то силой захотел посадить ее в машину, но собака злобно зарычала и не дала до себя дотронуться. Пришлось оставить верного пса на кладбище до следующего утра. Но и на следующий день повторилось то же. Собака лежала рядом с могилой хозяина и не реагировала на приходящих людей. Я каждый день приезжала на кладбище и уговаривала её идти домой; гладила, просила, но она, словно понимая речь, не поддавалась уговорам, лишь смотрела на меня грустными глазами. Я читала во взгляде: «А ты, почему уходишь? Тебе нельзя уходить, ты должна, как и я, оставаться здесь и быть возле хозяина». Мне казалось, что в глазах животного застыли слёзы. Это трудно вынести. Я уходила, а собака лежала. Я приносила еду, но она не притрагивалась ни к чему. Вскоре животное обессилело и буквально за несколько дней превратилось в исхудавшую, немощную, убитую горем собаку. Кладбищенский сторож однажды подошел ко мне и сказал, что ничего подобного никогда не видел. Оказывается, собака по ночам жалобно выла. На девятый день полуживого пса увезли домой, вызвали собачьего доктора из ветлечебницы, он пришел, но умный Макс уже скончался. Просто невероятно, такая любовь и преданность от животного! — Она приложила к заблестевшим, влажным глазам носовой платок, потом шумно высморкалась. — Простите, не могу вспоминать. Очень больно. Хотите, принесу кофе?

— Нет, нет, спасибо. Я пришел побеседовать о Петре Аркадьевиче. Хочется узнать от вас, как он жил в последнее время, не выглядел ли подавленным, озабоченным?

— Ничего не заметила, он был в хорошей форме, вёл обычный образ жизни, — вдова тяжело вздохнула и опустила взгляд.

— Сослуживцы говорят, что он внезапно отправился в отпуск, не планировал и вдруг, неожиданно для всех, ушёл, — Рогожин вопросительно посмотрел на вдову.

— На этом настояла я, — виновато вздохнув, сказала Нинель Александровна и с грустью в голосе продолжила: — Он не берёг себя, много работал, уставал. Я уговорила его в сентябре взять отпуск.

— Вы вместе отдыхаете?

— Раньше, когда были молодыми, всегда отдыхали вместе, уезжали на юг, к морю, или в санаторий. С годами мы перестали ездить по курортам, проводили отпуск дома, на даче. Петр Аркадьевич большой любитель природы, с удовольствием отдавался рыбалке и охоте. Лес, грибы, ягода — его стихия.

— Скажите, почему, уходя в отпуск, он решил забрать домой сейф?

Неожиданный вопрос несколько смутил Нинель Александровну. Тень тревоги и беспокойства мелькнули в её глазах, ресницы вздрогнули, она часто заморгала. Тут же, справившись со своим замешательством, откашлявшись, сказала:

— За двадцать лет работы в ювелирном магазине он собрал, — она сделала многозначительную паузу и строгим голосом продолжила, — я подчеркиваю, на свои собственные деньги, коллекцию ювелирных украшений из золота, серебра и драгоценных камней. Сейф — его собственность, он его заказывал, в нём хранил коллекцию.

— А почему решил всё—таки перед отпуском забрать его домой? Двадцать лет стоял на работе, а тут надумал перевезти в квартиру? — настойчиво повторил вопрос Рогожин.

— Со мной по этому поводу не советовался, — пожав плечами, произнесла вдова. — Но я не вижу в этом ничего особенного, когда—то ему все равно нужно было забрать сейф в дом, — в голосе Нинель Александровны послышались раздражённые нотки. — Ювелирная коллекция — его личная, он вправе распоряжаться ей по своему усмотрению, — уверенно и твердо заключила, словно давая понять, что эту тему не намерена обсуждать.

— Скажите, — Дмитрии Сергеевич, отметив про себя явное недовольство Нинель Александровны, решил перевести разговор в другое русло, — недругов у Петра Аркадьевича не было? Может быть, кто—нибудь у него вымогал деньги, или угрожал, или были подозрительные звонки по телефону? Не получали ли вы анонимных писем с требованием перевести определённую сумму денег в банк на какой—либо счёт?

— Мне он ничего такого не говорил. По его виду я бы не сказала, что он был чем—то удручен, я непременно бы заметила его тревожное настроение. Подозрительных телефонных звонков не было, почту из абонементного ящика забирал муж. Газеты меня не интересуют, я ни с кем не переписываюсь. Однажды, правда, Пётр обмолвился, что его сын от первого брака Владимир просил у него часть коллекции, но он, разумеется, отказал.

— Вот как? А где живёт сын?

— Толком не знаю, — пренебрежительно усмехнувшись, ответила вдова. — Он с уголовным прошлым, с ним не поддерживаю отношения. В городе живёт мать Петра Аркадьевича, она, наверное, в курсе, где обитает внук. — Нинель Александровна демонстративно посмотрела на наручные часы, давая понять, что ограничена во времени.

— Вы работаете?

— Да, конечно.

— Где, если не секрет?

— Я работаю в модельном бизнесе. У меня своё дело.

— Понимаю. Мне пора уходить. Благодарю за беседу. Да, — спохватился Дмитрии Сергеевич, — хотел вас спросить, вы смотрели коллекцию ювелирных украшений, в ней ничего не пропало?

— Да, смотрела, всё в порядке, — холодно ответила Нинель Александровна.

— Благодарю за беседу, до свидания. Оставляю на всякий случай свой телефон. Если что—то вспомните, позвоните, важна любая мелочь, — он протянул вдове визитку.

Выйдя из квартиры Кольцовой, Дмитрий Сергеевич призадумался. Его поразила разница во внешнем виде супруги ювелира. Прошло несколько дней после убийства, а вдова свежа и румяна, ей хоть сейчас под венец, а какая была убитая горем в день похорон Петра Аркадьевича! Быстро восстановилась. Кольцова или волевая, сильная женщина, или непревзойденная, искусная актриса.

«Она явно смутилась, когда я расспрашивал о сейфе. Что это за модельный бизнес, в котором она работает? Нужно обязательно посмотреть в архиве подобные убийства: в затылок жертве с контрольным выстрелом в висок», — рассуждал на ходу Рогожин.

Правда, за разрешением поработать в архиве придется обратиться к начальнику отдела уголовного розыска Князеву, а с ним у Дмитрия Сергеевича были натянутые отношения. По непонятным причинам он забрал у него два последних дела, когда Рогожин вышел на преступников. Начальник распорядился вести дела другим следователям, которые вскоре ушли в отпуск. Потом дела перекочевали в третьи руки, чем они закончились, Дмитрию Сергеевичу узнать так и не удалось. Подобная система работы не нравилась следователю Рогожину, а шеф делал так постоянно, и многим это было не по нутру, но в коллективе никто против начальства не выступал.

Дмитрий Сергеевич несколько раз хотел уйти в другой районный отдел милиции, но не в его характере было бегать с места на место, поэтому молчал и усилием воли сдерживал в себе нарастающее чувство раздражения.

Рогожин сделал пометки в блокноте: поговорить с матерью Кольцова и сыном, по словам Нинель Александровны, он интересовался драгоценностями.

Купив в газетном киоске свежие газеты, нашёл в них разноречивую информацию об убийстве известного в городе человека. Одна газета утверждала, что Кольцов был очень богатым бизнесменом. Он был владельцем гостиниц, ресторанов и супермаркета. В последнее время намеревался купить один из автомобильных рынков города, но конкуренты послали киллера и таким образом избавились от него.

Во второй газете было написано, что Кольцов якобы одолжил одной коммерческой фирме под проценты крупную сумму денег, все сроки по возвращению денег давно прошли, а должники и не думали отдавать долг. В итоге ювелир предупредил их, что будет вынужден воздействовать через суд на непорядочных должников, но не успел этого сделать: был убит в подъезде дома. Название фирмы в газете, естественно, не упоминалось, фамилия автора статьи наверняка была вымышленной, во всяком случае, Рогожину она раньше никогда на глаза не попадалась.

В третьей газете предположения об убийстве были еще круче. Газета утверждала, что доподлинно известно о связях директора ювелирного магазина с наркобизнесом, а в этих делах все спорные вопросы между сторонами решаются кровавыми разборками. «Интересно, — подумал Рогожин, — откуда журналисты черпают подобную информацию? Или эти сообщения — очередная газетная утка? Нужно на всякий случай проверить слухи». Он понимал заранее, что проверять такие версии — дело бесперспективное. Купленную недвижимость обычно оформляют на подставных лиц, это может быть кто угодно. Точно так же никто никогда не признается, что брал деньги взаймы и не вернул их, если при этом не оставлено никаких документов.

Обычно такие сделки не афишируются и делаются, как правило, с глазу на глаз. Версия о причастности ювелира к наркобизнесу была темной, как все дела, связанные с наркотиками. С какой стороны приступать к расследованию, здесь вообще неизвестно. «Знает ли жена Кольцова, что пишут об убийстве мужа в газетах? Наверняка нет, она сказала, что газетами не интересуется, это понятно, зачем женщине читать прессу и забивать голову нелепыми заморочками? Газеты напишут что угодно, лишь бы люди читали и не падал тираж». Может, Кольцова что—то знает об убийстве мужа, но она и словом не обмолвилась. Решать все вопросы и раскручивать дело придется ему. Он дочитал статьи и бросил газеты в урну.