"Смерть Билла Штоффа" - читать интересную книгу автора (Асс Павел Николаевич, Бегемотов Нестор...)Глава очередная Женитьба СтрекозоваОднажды утром Стрекозов проснулся грустный-грустный. Против своего обыкновения, он долго лежал в постели, не обращая внимания на Дамкина, который деловито варил кофе и орал с кухни, что Стрекозову пора вставать. И лишь когда кофе был сварен, Стрекозов соизволил встать, приплелся на кухню и сел перед налитой Дамкиным чашечкой, грустно повесив голову. – Знаешь, Дамкин, - сказал он тоскливо ничего не подозревающему Дамкину. - Мне сегодня приснился сон. – Мне каждую ночь снятся такие боевики, - поддержал тему Дамкин. - Я даже думаю, не написать ли нам по этому поводу рассказ? – А я видел во сне девушку... – Ох, а девушек в моих снах видимо-невидимо! - Дамкин с удовольствием подхватил свою любимую тему. - Каких только нет, и блондинки, и брюнетки, и даже одна негритяночка! – Оставь свои шутки, - поморщился Стрекозов. - Это серьезно. Я видел во сне девушку, с которой я познакомился в прошлом году в Гурзуфе. Но там я не обратил на нее особого внимания, а сегодня во сне увидел ее и понял, что жить без нее я больше не могу. – В каком это смысле? - Дамкин вопросительно поднял брови. – Я влюблен, - сказал Стрекозов, и Дамкин понял, что его друг заболел. – И чего делать теперь? - обеспокоенно спросил Дамкин. – Не знаю, - безнадежно сказал Стрекозов. - Где ее теперь искать? Я, наверно, утоплюсь. – Стрекозов! - закричал Дамкин, который как моль вился вокруг Стрекозова. - Перестань так шутить! Это тебе не письма Карамелькину писать! – Я не шучу, - вздохнул Стрекозов и ушел в комнату. Дамкин посмотрел на нетронутую чашку кофе и понял: не шутит. Он лихорадочно схватил телефон и начал звонить друзьям. – Бронштейн! Со Стрекозовым беда! Срочно приезжай! – Алле! Сократова! Нету? Ну и черт с ним! – Алле! Зинаида! Приезжай, Стрекозову очень худо! Дамкин бросил телефон и забегал по кухне. Раздался громкий звонок в дверь. "Бронштейн! - подумал Дамкин, бросаясь открывать. - Надо же, как оперативно приехал! Настоящий друг!" Но это был не Бронштейн. В дверях стоял с улыбкой от уха до уха радостный и загорелый Гиви Шевелидзе. В одной руке Гиви держал огромный арбуз, в другой - не менее огромный бурдюк с вином. – Гомар джопа, батоно Дамкин! - воскликнул грузин. - Принимай гостя с солнечного Кавказа! – Гиви Иванович! - возрадовался литератор. - Мне вас сам Бог послал. – Да? - сказал Гиви, передавая арбуз Дамкину и снимая освободившейся рукой аэродромоподобную кепку. - За это надо выпить, дорогой! – Некогда пить! - отчаянно вскричал Дамкин. - Стрекозов топиться собрался! – Зачем, слушай? – Из-за женщины! – Из-за женщины можно, - справедливо рассудил мудрый грузин и прошел в комнату. Стрекозов лежал на диване и бездумно смотрел в потолок. У него был такой вид, словно он уже перенесся в иной мир, ибо в этом мире его уже ничего не держало. – Гомар джопа, - сказал Гиви Иванович, садясь рядом на стул. Здравствуй, дорогой. – Здравствуйте, - печально молвил заболевший литератор. – Рассказывай. Как зовут, где живет? Сейчас поедем, завернем в ковер, положим на коня и увезем к нам на Кавказ, там никакая милиция не найдет! – Он не знает, где она живет! - закричал Дамкин и уронил арбуз. Арбуз с треском разлетелся по комнате. – Как не знает? – Не знаю, - печально подтвердил Стрекозов и отвернулся к стене. – Он с ней в Гурзуфе познакомился, а сегодня во сне увидел и понял, что жить без нее не может! Утопится, как пить дать, утопится! Уж я его знаю! – Вай, вай, - застонал потрясенный Гиви в унисон со звонком в дверь. Пришли художник Бронштейн, Зинаида и доктор Сачков. – Что с ним?! - закричала с порога Зина. – Болен, совсем болен, - задумчиво протянул Гиви. - Надо думать, что с ним теперь делать. Но думать можно по-нормальному только за стаканом хорошего вина, слушай! И такое вино есть! Батоно Дамкин, неси стаканы. Дорогая, - обратился он к Зине. - Мы тут арбуз уронили, подмети, пожалуйста. Генацвале, садись! Через минуту друзья сидели за столом перед налитыми стаканами. Гиви, суровый и гордый, как горный орел, встал, держа на вытянутой руке стакан. – Я хочу выпить за то, чтобы мы - собравшиеся здесь друзья нашего друга Стрекозова - нашли какой-нибудь выход из создавшегося положения! – Стрекозов, - спросил доктор Сачков. - Я там тебе подарок принес покрышку от КАМАЗа. Может пригодится? Сачков часто приносил своим друзьям подарки, найденные им на улице в состоянии опьянения, а в таком состоянии он был почти всегда. На кухне у литераторов стояла настоящая жестяная урна в виде пингвина. На балконе валялся канализационный люк, который ни Дамкин, ни Стрекозов не могли поднять, чтобы выкинуть. В шкафу лежал кусок водопроводной трубы (по утрам в него дудел Дамкин), в ванной под умывальником валялись мотки колючей проволоки и прочие "подарки" доктора, которые литераторы еще не успели выбросить. Был ли Сачков доктором и была ли его фамилия Сачков, никто точно не знал. Но художник Бронштейн считал его отличным парнем и своим большим другом. Еще бы! В мастерской у Бронштейна стояла подаренная ему доктором гипсовая статуя девушки с веслом. Стрекозов перевернулся на диване, встал и спросил: – Гиви Иванович! У вас деньги есть? – Что за вопрос, слушай! - смущенно сказал профессиональный грузин. – Одолжите двадцать рублей. – Зачем тебе двадцать рублей? - подозрительно поинтересовался Дамкин. – Куплю билет на поезд и поеду в Гурзуф, где я был влюблен и был счастлив. Заплыву далеко-далеко в море, вспомню в последний раз ее милый образ и утоплюсь! – А! - заорал горестно Дамкин. - И это в то время, когда у нас с ним не дописан новый гениальный роман! – Стрекозов, - ласково спросила Зинаида, - может тебе просто девочку надо? У нас около "Космоса" есть недурные, для тебя я бы договорилась бесплатно... – Нет! - вскричал Гиви. - Батоно Стрекозов! Поехали к нам в Грузию! У меня в Тбилиси такая дэвушка есть, м! пальчики оближешь! Сам хотел жениться, но для друга... – Перестаньте издеваться! - рассердился Стрекозов. - Дайте двадцать рублей, или я зайцем поеду! Сказал "утоплюсь", значит утоплюсь! – Да-а, - протянул Гиви, вынимая деньги. - Совсем болен! – Не позволяйте ему ехать в Гурзуф! - воскликнула Зинаида. - Утопится ведь, сердешный! – Бэсполэзно, - отрубил Гиви. - Такая любовь не лечится. Дамкин согласно кивнул. – Стрекозов упрямый, хуже ишака, - подтвердил он. - Ну, прям как я. – Тогда, - решительно сказала Зина, - я вместе с ним поеду, всю дорогу буду его уговаривать не топиться! – Вай! - сказал Гиви. - Мы, пожалуй, тоже поедем. Один голос уговаривает - это хорошо, а пять - еще в пять раз лучше чем. – Поедем, - пошутил напоследок Дамкин. - Заодно и позагораем. Стрекозов, плавки не забудь! Они тут же поехали на Курский вокзал. Предприимчивый Гиви за десять минут достал билеты до Симферополя. – Знакомый начальник вокзала, - скромно пояснил он друзьям. - Жаль, рельсы прямо до Гурзуфа не проложили, он бы и до Гурзуфа достал. – Привет, - раздалось за спиной у литераторов. Литераторы обернулись и обнаружили басиста и ударника рок-группы "Левый рейс". Ударник, поблескивая очками, кушал мороженое. – Привет, - сказал Дамкин. - Вы-то здесь какими судьбами? – В Гурзуф едем. – Как, и вы тоже? – Да, только билетов не можем достать. К литераторам подошел вспотевший Гиви. – Не отставать, слушай! Поезд сейчас поедет. Давай живо в вагон! Поезд тронулся. Из окна вагона Дамкин долго махал оставшимся на перроне рокерам. Стрекозов все также уныло смотрел перед собой. Зина достала из сумки курицу, картошку в мундире, соленые огурчики. – На вокзале купила, - пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Дамкина. - Садитесь к столу. Доктор, художник Бронштейн и Дамкин придвинулись, но Гиви Шевелидзе сказал: – Слушай, я узнавал у проводника, здесь есть ресторан. Пойдем, я угощаю! – Я не буду есть, - заявил Стрекозов и полез на верхнюю полку. – А я поем, - сказал Дамкин, у которого аппетит не пропадал ни при каких обстоятельствах. - Пошли. Бронштейн и доктор кивнули. Зина обиженно поджала губы и, завернув курицу в бумагу, убрала ее в сумку. – Мы скоро, Стрекозов. Не скучай. Стрекозов не ответил. Его взгляд был уставлен в стакан с подстаканником "Москва - город-герой". Гиви повел своих спутников в ресторан, и они просидели там до самого вечера. Когда они вернулись, Стрекозов все также отрешенно лежал лицом к стене. – Стрекозов, - сказал Дамкин, слегка навеселе после выпитой бутылки коньяка. - Мы тебе коньячку принесли. И черной икорочки... – Не трогай его, - шепотом попросила Зина. - Плохо ему. Пусть спит. – Это мне плохо! - заорал Дамкин. - Роман не дописан, а этот гад топиться собрался! Коньяк не пьет! Икру не жрет! И вообще, меня тошнит. И Дамкин убежал в туалет. В купе заглянул Гиви, который с доктором и художником пошел играть с проводником в преферанс. – Ну как он? – Спит, - ответила Зина, заботливо укрывая сопящего Стрекозова одеялом. – Вай, вай, - простонал Гиви. - Горе-то какое! Прошла ночь. Рано утром поезд прибыл в Симферополь. На привокзальной площади Гиви нанял целый микроавтобус, который через час привез их в Гурзуф. О, Гурзуф, излюбленное место отдыха литераторов, музыкантов, художников, хиппи, панков и, к сожалению, военных, которые отгрохали себе огромный санаторий, отхватив значительный (и самый красивый!) кусок городка, в котором располагался еще дореволюционный парк с замечательными статуями, фонтанами, вековечными деревьями... Друзья спустились к морю. Заплатив деловитым старушкам по десять копеек за вход на пляж, подошли к теплому голубому морю, которое какой-то древний юморист с черным юмором назвал Черным. – Ну чего, Стрекозов, не передумал? - спросил Дамкин, с надеждой глядя на соавтора. – Нет, - сказал Стрекозов. – Ну и топись! И без тебя роман допишу. Еще гениальнее будет! Стрекозов медленно разделся и, забыв про плавки, в семейных трусах пошел в воду. Нырнув, он немного проплыл под водой, вынырнул и брассом двинулся к буйкам, где и решил утонуть, чтоб не пугать отдыхающих. Вдруг возле самых буйков он заметил девушку, которая то скрывалась под водой, то поднималась снова на поверхность - девушка явно тонула. На свою жизнь литератору было наплевать, но как тонет невинный человек, он не мог спокойно смотреть. Стрекозов нырнул, подхватил девушку и, не взирая на ее сопротивление, потащил к берегу. Внезапно девушка перестала сопротивляться, и литератор вдруг обнаружил, что это та самая девушка из его сна. – Вы! - воскликнул он. – Я! - радостно ответила девушка. - А это вы? – Я! - засмеялся от счастья Стрекозов. – А я поняла, - говорила девушка, - что не могу без вас жить и приехала сюда, чтобы утопиться на том самом месте, где мы познакомились! – И я, - говорил Стрекозов, - тоже решил утопиться! Он вынес девушку на руках из воды. Удивленные Дамкин, Бронштейн и Зинаида с доктором обступили мокрую пару влюбленных. – Она? - спросил мудрый Гиви, единственный из всех не потерявший дар речи. – Она! - сказал гордый и счастливый Стрекозов. – Я знал, что так получится, - кивнул Гиви Шевелидзе. - Где здесь ближайший ресторан? – На горе, - сказал Дамкин и дотронулся рукой до Стрекозова. - Вы что же, теперь поженитесь? – А как же! - ответили хором девушка и Стрекозов. – А-а-а! - в ужасе закричал Дамкин и побежал к морю топиться... Друзья бросились его ловить. |
|
|