"ЧЁРНЫЕ СНЫ" - читать интересную книгу автора (КОРНЕВ Павел)

Глава 2

Сначала было слово.

Или свет?

Нет, все же слово - кто-то монотонно и на одной ноте нудил прямо в ухо:

– Очнись, очнись, очнись…

И только потом какой-то не в меру умный гад догадался оттянуть веко и посветить фонариком мне прямо в глаз.

Мотнув головой, я освободился от захвата, вновь зажмурился, и попытался зарыться в сугроб.

Не дали. Вытащили, разжали зубы, влили в рот какое-то отвратительное на вкус пойло.

Твари!

Я захрипел, зажал раскалывающиеся от боли виски руками и принялся кататься по кое-как утоптанному ногами моих мучителей снегу. Все тело горело огнем, суставы словно дробили на части удары пыточных молотов, а в жилах вместо крови стремительно неслась концентрированная кислота. Сердце с трудом справлялось с многократно возросшей нагрузкой, и изо рта у меня вырывался даже не стон, а какой-то невнятный сип.

– Ну и нажрался, - осуждающе произнес кто-то неподалеку. - В хламотень…

– Не уверен, надо бы обезболивающее вколоть, - присел на корточки Генералов и с матом отдернул руку, когда между нами проскользнула голубая искра магического разряда. - Волков! Что за дела?!

– Не знаю, приборы сгорели, - рассеянно отозвался тот.

– Это духи. Он одержим духами, - просветила командира Алина. - Я знаю, что делать…

Знает она. Умная, типа. Какие, на хрен, духи?!! Разве непонятно, что меня от переизбытка магического излучения корежит?!!

Тысячи ледяных игл беспрестанно впивались в мое измученное тело, и от непривычно высокой интенсивности магического излучения меня просто выворачивало наизнанку. Вслед за сжигавшим тело огнем пришел заморозивший пальцы на руках и ногах холод. Блин, так и загнуться недолго. Надо что-то делать. И делать срочно.

Нахлынувшая извне магия рвала меня на куски и заставляла бурлить кровь, но ничего поделать с этим сейчас было невозможно: слишком сильный перепад напряжений произошел при переходе. Об этом меня Доминик и предупреждал. Лучше б сказал, что в таких случаях делать…

Подвывая от нестерпимой боли сквозь стиснутые зубы, я попытался сосредоточиться и пропустить плескавшуюся внутри энергию через отвыкшее от таких нагрузок тело. Главное, хоть на миг вновь стать одним целым с исковерканным магическим излучением пространством Приграничья, а дальше уже легче будет.

Максимально открывшись потокам силы, я перестал выть и пробормотал мантру, снимающую боль. На мгновенье сведенное судорогами тело расслабилось и корежившая его энергия понеслась по настроенным еще при обучении в Гимназии ментальным каналам. Вот только помогло это ненадолго - способность управлять внутренней силой за время отсутствия в Приграничье так и не восстановилась, и бесконтрольно накапливавшаяся колдовская энергия грозила в скором времени превратить меня в живой факел.

Закусив ворот фуфайки, я глубоко вздохнул и попытался отсечь все присосавшиеся ко мне энергетические потоки. Попытался скорее от отчаянья, но первых результатов удалось добиться неожиданно быстро - как до невозможности сложно в последнее время шло управление внутренней силой, так просто оказалось работать с внешней энергией.

Раз - и обжигающее магическое излучение огибает меня и лишь слегка-слегка колет разрядами кожу.

Два - и отступает боль.

Три - и студеный ветер наждаком обжигает лицо.

Немного погодя, я открыл глаза и, не обращая внимания на тянувшийся от земли холод, уставился в темнеющее вечернее небо. Небо почти серое, с заплатами свинцовых снеговых облаков. Замершие вокруг с оружием в руках парни настороженно посматривали по сторонам, и только копавшаяся у себя в сумке Алина громко ойкнула, встретившись со мной взглядом:

– Одержимый…

– Не дождетесь, - буркнул я, перевернулся на бок и осторожно уселся прямо на снег. Боль в голове еще не стихла, и от неловкого движения вновь заломило виски.

– Очухался? - поинтересовался присевший рядом на корточки со шприцом в руке Генералов. - Идти сможешь? Или витаминчиков вколоть?

– Смогу, - не задумываясь, ответил я и тут же понял, что действительно - смогу. Дурманивший голову хмель и сковывавшая движения усталость сгинули без следа, а крохи потекшей по телу энергии Севера вернули несколько позабытую уверенность в собственных силах. И не только ее. - А колоть ничего не надо, сам справлюсь.

Единственное - чувствую себя как-то странно. С одной стороны, магическое поле меня слегка касается, но такое впечатление, будто потоки энергии не напрямую идут, а со всех сторон обволакивают. Интересно, а боевые заклинания так обмануть можно? Вопрос, что называется, на злобу дня.

– Тогда пошли, стемнеет скоро, - поторопил меня Генералов.

– Обожди. - Я поднялся на ноги и огляделся. - Поспешишь, сам знаешь, какой результат получишь.

Вывалились мы в Приграничье неподалеку от запорошенных снегом развалин сложенного из железобетонных плит ангара. Крыша давно провалилась, да и сами стены доверия не вызывали, так что нечего было и думать остановиться здесь на ночевку. Тем более что и альтернатива имеется - вон на фоне темнеющего неба какие-то строения в паре-тройке километров вырисовываются.

Я посмотрел на почти скрывшееся за горизонтом солнце, лучи которого алыми стрелами пронзали рваную пелену облаков и разбавляли серость неба розовыми и багряными тонами. Наверняка тучи вскоре сомкнут свои ряды, но если поторопимся - до развалин добраться успеем еще до темноты. Вот только поспешать тоже с умом надо.

Ветер сыпанул в лицо горсть снежной крупы, и сразу стало как-то весьма неуютно. Будто царившая в приграничье Стужа специально напомнила, кто в доме хозяин. И, хоть оделся я теплее некуда, а все равно порывы ледяного ветра уже насквозь проморозили. Даже пальцы на ногах почти не чувствуются. Нет, действительно, закругляться пора.

Я быстро оглядел расположившихся кругом парней, про себя отметил, что тяжеленные вьюки они успели куда-то припрятать, и вытащил из чехла "Тайгу".

– Леднев! Ты долго еще возиться будешь? - рыкнул Владимир, рассматривавший заинтересовавшие меня строения в бинокль. - Не тяни резину.

– Лед, - поправил его я и, стянув с правой руки меховушку, зарядил ружье. Защищенные от холода лишь тонкой кожаной перчаткой пальцы на морозе моментально занемели, но тут уж ничего не поделаешь - придется потерпеть.

– Что - лед? - не понял командир.

– Меня зовут Лед, - объяснил я и нашарил в кармане зажигалку.

– Не дури, - разозлился Генералов и закрыл окуляры бинокля чехлом.

– Просто предупредил. - Стянув вторую меховушку, я шагнул к пытавшемуся оживить свой ноутбук Волкову и ухватил его за ухо.

– Ты чего?! - взвизгнул Петр.

– Леднев! - заорал Генералов. - Совсем охренел?

– Лед, - вновь напомнил ему я, поднял к свету правую руку, в крепко сжатых пальцах которой извивалась почти неразличимая тень. Чиркнуло колесико зажигалки, огонь лизнул съежившуюся дымку, и неожиданно промеж пальцев у меня вспыхнуло и моментально опало зеленоватое пламя.

– Что это было? - принюхавшись к запаху паленых волос, спросил перехвативший автомат Генералов.

– Дымчатый клещ.

– Остальных проверишь?

– Обязательно. - Я закрыл глаза и попытался вызвать внутреннее зрение. Чернота закрытых век расплылась в серую хмарь, на смазанном фоне которой выделялись десять блеклых пятен окруживших меня людей. У большинства ауры светились желтыми тонами с вкраплениями черных и темно-синих нитей, исключений было двое: Алина полыхала янтарным блеском, а один из подчиненных Генералова - Виктор - медленно наливался едва заметно колыхавшейся чернотой. Вот так дела. Совсем это нехорошо.

Мельком пробежавшись внутренним взглядом по казавшейся бескрайней серой пустоши заснеженного поля и не обнаружив ничего интересного, я открыл глаза и откашлялся, прочищая горло:

– Нормально с остальными все.

– Уверен? - прищурился Владимир.

– Вполне. - Я присел рядом с валявшимися в снегу лыжами и отстегнул ремни, крепившие к ним палки. - Вы так налегке и пойдете?

– В смысле?

– Багаж свой, говорю, здесь оставите?

– Не твое дело.

– Нашим легче. - Просунув валенки в крепления лыж, я понюхал поменявший направление ветер. Севером пахнет. - Двинули тогда. Вон те дома проверим, глядишь, там и заночуем.

– Насколько это безопасно? - уточнил Генералов.

– Безопасней, чем в открытом поле на ночь останавливаться, - пожал я плечами.

– Где мы, вообще, находимся, представляешь?

– Скорее всего, прилично к югу от Форта, хотя могу и ошибаться. Как бы это не Северореченск был.

– Долго идти?

– За неделю точно доберемся. Если к людям выйдем, так и раньше.

– Егоров, Федоров впереди, Брыльский, Якубов идете замыкающими. - Генералов с сомнением посмотрел на Алину и Петра. - От меня ни на шаг. Ясно?

– Так точно, - откликнулся убиравший умерший ноутбук в сумку Волков. Алина ограничилась кивком.

– Обожди. - Я наклонился к поправлявшему перчатки Владимиру и зашептал ему прямо в ухо: - Не ставил бы ты Якубова замыкающим.

– А что такое? - Командир удивленно оглянулся на напарника Брыльского.

– Пробой энергетики у него. Сопротивляемость магическому излучению слабая. Запросто мороком голову задурманить могут. Как бы чего не вышло. Лучше за ним присмотреть.

– Вот как? - задумался Генералов. Мнение обо мне у него сложилось уже вполне определенное, но проигнорировать совет мешал элементарный здравый смысл. - Так, Якубов, ты за проводником нашим приглядывай. Смирнов, к Брыльскому. Двинули.

Подмигнув ничего не понимающему Виктору, я оттолкнулся лыжными палками и покатился вслед за выбиравшими дорогу парнями. Впрочем, выбиравшими - это громко сказано. Вывалиться в Приграничье нас угораздило посреди чистого поля, так что идти можно было абсолютно в любую сторону. На все, так сказать, четыре. Вот только сейчас мы себе такой роскоши позволить не могли и, проламывая широкими охотничьими лыжами хрупкий наст, пробирались к едва различимым в сгустившихся сумерках развалинам.

Был бы выбор - точно бы куда-нибудь свернул. А так приходилось терпеть заметно усилившийся встречный ветер, который мало того что пытался забраться под одежду и выдуть оттуда последние крохи тепла, так еще и швырял прямо в лицо холодные колючие снежинки. Не закрывай лица опущенные вязаные шапочки и лыжные маски, точно бы обморозились.

Пробираться по глубокому снегу удовольствие было небольшое, к тому же, почти сразу же сбилось дыхание и вновь начали ломить давным-давно сломанные ребра. И ведь не было никакой возможности забыть обо всем и через силу переставлять будто налившиеся свинцом ноги. Нет, ко всему прочему приходилось по мере своих изрядно ослабевших способностей просматривать внутренним зрением окружающее пространство. Да еще не забывать закрываться от так и норовивших захлестнуть с головой волн магической энергии. Минут через сорок этих мучений я вымотался, словно в одиночку разгрузил вагон с углем. Ладно, хоть вдоль силовых потоков скользить приноровился. И все равно - с непривычки усталость наваливалась все сильней, и близость гиблого места удалось почувствовать слишком поздно. Хотя, что значит - слишком поздно? Главное - заметил. И успел предупредить.

– Стоять! - заорал я, когда резкий порыв ветра донес неестественную стылость, ноздри защекотал затхлый запах давно заброшенного дома, а колдовское зрение окрасило преградивший нам путь овраг в блекло-пурпурный оттенок. - Назад!

– Чего еще? - спросил обернувшийся Федоров, который успел остановиться в самом начале склона.

– Плохое это место, обойти надо. - Не обратив внимания на его недовольство, я с тревогой посмотрел на сплюнувшего в снег длинную струю слюны Виктора. Как бы он так не спекся. Очень нелегко ему сейчас приходится.

– Овраг длинный, минут тридцать потеряем, - прикинул осмотревшийся Генералов. - Почему напрямик нельзя?

– Не надо, - неожиданно ухватила его за руку Алина, которую начала бить крупная дрожь. - Я чувствую - впереди что-то очень нехорошее. Надо скорее уходить отсюда, пока оно нас не заметило.

– Ну, если так, - засомневался командир, поглядывая то на меня, то на забормотавшую себе под нос какой-то наговор девушку, - пожалуй…

– Сейчас проверю! - снявший с плеча карабин Федоров ни с того, ни с сего подался вперед и скатился по склону оврага вниз.

Я только успел выдохнуть проклятие, а он уже оказался метрах в тридцати.

– Нормально здесь все! Спускайтесь! - махнул нам парень, широко улыбнулся и, перехватив "Сайгу", приставил дуло к подбородку. Выстрел прозвучал неожиданно глухо, почти обезглавленное тело еще мгновенье простояло на ногах, а потом как подкошенное рухнуло на забрызганный кровью снег.

– Брыльский, назад! - заорал Генералов и, схватив маня за фуфайку, легонько встряхнул. - Что это было?!

– Духов яр. - Я сглотнул вязкую слюну, до головокружения напрягая колдовское зрение и всматриваясь в разом наполнившийся чернотой овраг. По счастью, лизавшие крутые склоны щупальца тьмы пока наверх выбраться не могли. Точнее не хотели. Пока не хотели. - Уходить надо. Могут и нас попытаться затянуть.

– Давай к Брыльскому, обходим по правой стороне, - распорядился Генералов. - И если еще кто инициативу проявить вздумает…

Путь в обход оврага занял минут двадцать, потом примерно еще столько же времени пришлось тащиться через заснеженное поле, из наметенных ветром сугробов которого торчали жесткие ветви бурьяна. Так что, когда мы с Брыльским, наконец, добрались до стоявшего посреди поля заброшенного поселка и укрылись от разыгравшейся вьюги за кирпичной коробкой бывшей котельной, я едва не падал с ног от усталости. Еще и ветерок встречный из-под одежды все тепло выдул.

– Теперь куда? - выглянув из-за угла обветшалого здания, Брыльский оглядел соседние развалины.

– Найдем, где ветер не задувает, там и заночуем. - Насколько мне удалось заметить из-за летевшего прямо в лицо снега, две пятиэтажных брежневки стояли посреди поля в окружении нескольких трех- и четырехэтажных зданий. Я обернулся к растянувшемуся цепочкой отряду и вздохнул. Не нравится мне здесь, но делать нечего - все вымотались дальше некуда. Петр и Алина вообще еле ноги переставляют. Да и мне отдых бы совсем не помешал. Хоть, думаю, поспать толком не получится: и на караульных надежды никакой, и самого корежит - будь здоров. Еще загнусь во сне.

– Где остановимся? - тяжело выдохнул Генералов и воткнул лыжные палки в снег.

– Я чувствую присутствие темной силы! - не дав мне ответить, дернула его за рукав Алина. - Надо отсюда уходить.

– Что скажешь? - поинтересовался моим мнением командир.

– А тут, окромя темной, никакой другой силы и не бывает, - пожав плечами, улыбнулся я и посмотрел на привалившегося к стене Виктора, который явно держался на ногах из последних сил. - За ночь в поле - околеем на таком-то ветру. Да и опасно…

– Смирнов, Егоров, вон ту халупу проверьте, - Генералов указал подчиненным на ближайшую пятиэтажку и подтолкнул меня вслед за ними. - Тоже сходи, оглядись.

А чего там глядеть-то? Я и так знаю, что нету там никого - пока растянувшийся отряд ждал, колдовским зрением по всем домам пробежался. Хотя… Лучше все же проверить. Мог ведь и пропустить кого-нибудь. Особенно, если этот кто-нибудь - не совсем человек. Или совсем не человек. По-всякому оказаться может. Бывали прецеденты…

Заметив, что парни остановились у крайнего подъезда и, настороженно посматривая в разные стороны, дожидаются меня, я высвободил правую руку из меховушки и поудобней перехватил ружье:

– Че стоим, кого ждем?

– Не чуешь разве? - перекрывая завывания ветра, проорал мне Егоров. - Не пойму, что за вонь.

Оттянув от лица вязаную шапочку, я принюхался и действительно уловил какой-то знакомый запах. Не могу сказать, что шибко противный, но и наслаждаться им всю ночь удовольствия мало. Лучше бы другое место для ночевки подобрать, вот только не дело за спиной такие загадки оставлять.

– Ничего не слышите? - Мне почудился легкий скрип, который выбился из монотонного гудения вьюги.

– Ветер это, - уверенно предположил Смирнов. - Ты про запах лучше скажи.

Запах, легкий скрип. Точно же мне кто-то об этом рассказывал! Еще б вспомнить - кто и по какому поводу. Запах, который, несомненно, кажется знакомым, скрип, перебивающий даже завывания вьюги.

Серки!

– Замрите и не шевелитесь. Чтоб ни звука… - прошипел я удивившимся странному приказу парням. Впрочем, ни переспрашивать, ни спорить со мной они не стали.

Стараясь не переминаться с ноги на ногу, я завертел головой, внимательно осматривая высокие сугробы. Серки - это такие хитрые твари, которые под снегом лазы устраивают. Тут, чуть зазеваешься - хрясь, и ногу по колено оттяпали. И как я сразу этот запах не узнал?

Неприятный скрип, от которого по спине побежали мурашки, стал немного громче и, вскинув ружье, я всадил заряд картечи в снег между нами и стеной дома.

И, конечно, промахнулся - мгновенье спустя серая тень взметнулась вверх прямо от крыльца пятиэтажки. Второй раз я выстрелить не успел: две короткие автоматные очереди слились в одну, и подстреленный хищник свалился на снег.

– Отбой, - перезарядив ружье, махнул я рукой лихорадочно оглядывавшимся парням. - Серк это. А раз шкура серебром отливает, значит, самец.

– Ну и? - Егоров носком ботинка пихнул мертвого зверя в голову и, разглядев торчащие из пасти клыки в палец длиной, повернулся к Смирнову. Тому, впрочем, на клыки было плевать - удерживая автомат одной рукой, он уже что-то негромко бубнил в рацию. Видать, Генералову о происшествии докладывает.

– Самцы на свою территорию зимой никого не пускают, только ближе к лету к самкам уходят. - Я поднялся на крыльцо и осторожно заглянул в дверь подъезда. - Фонарик есть у кого? Вот и давайте вперед, я прикрою.

Как я и предполагал - в доме никого живого не оказалось. Мертвых, по счастью, тоже не было. Да и серками в подъезде не воняло - и сквозняки помещение протягивают, и норы у этих тварей вполне на десять метров под землю уходить могут. Так что другого места для ночевки искать не пришлось. Проверив подъезд, мы поднялись в одну из квартир на четвертом этаже, снег на лестничную клетку быстренько выкидали, да окна по моей настоятельной просьбе брезентом затянули. Не сказать, чтобы пятизвездочные апартаменты получились, но по сравнению с ночевкой на улице - просто курорт.

– Зря это, - неодобрительно покосился на брезент защелкнувший карабин на батарее центрального отопления Смирнов и кинул бухту длинного троса под окно. - Запалимся только. И в спальниках бы переночевали.

– Брезент черный, в темноте хрен разглядишь, - не согласился с ним я. - Да и кто ночью по заброшенному поселку шастать станет?

– Оставляем, как есть, - поставил точку в этом споре Генералов. - Егоров, поставь сигналки между первым-вторым и третьим-четвертым этажами. Смирнов прикрываешь.

– Нижнюю не маскировать? - уточнил Егоров.

– Да. И пролет к пятому этажу перекрой. Черкесов, заступай на караул. Смена раз в два часа. Якубов, Брыльский на кухню. Прикрываете пост на входе. Смена раз в полтора часа. Все ясно? Исполняйте.

Далеко не сразу отдышавшись, я внимательно осмотрел комнату - простая бетонная коробка, даже линолеум не постелен - и, не обнаружив ничего подозрительного, прошел на кухню. И здесь нормально все. Серками, правда, немного воняет, но это не смертельно. Заглянув на обратном пути в ванную и туалет, вернулся к оставленному в коридоре рядом с входной дверью рюкзаку и закинул его на плечо.

Ну что - надо бы и мне приткнуться куда-нибудь.

Протиснувшись мимо вставшего у выхода караульного, я вошел в комнату и, решив далеко не проходить, расстелил подстилку. Здесь, по крайней мере, от окна не так тянет. Да и дверь входную контролировать проще.

Как ни странно, сразу спать никто не завалился. Петр уже увлеченно реанимировал свой ненаглядный ноутбук, Алина бродила по комнате и, макая в баночку с зеленой краской кисть, выводила по углам какие-то непонятные символы. Магии в ее действиях не чувствовалось, но, как говорится: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Пусть рисует, так хоть мозги заняты.

Подчиненные Генералова без излишней суеты раскладывали на полу прорезиненные подстилки, а командир то и дело припрягал их к общественно-полезному труду. Убедившись, наконец, что все его распоряжения выполнены, Владимир проверил караульных и приказал доставать горелку. И это правильно - немного согреться не помешает, да и чай горячий в самый раз будет.

– Может, двухкомнатную хотя бы займем? - недовольно пробормотал Брыльский. - Чего в полуторке ютиться?

– Ничего: в тесноте, да не в обиде. - Налив себе в жестяную кружку кипятка, Генералов высыпал в него пакетик растворимого какао. - Воздух быстрее прогреется. И вообще - смени Якубова, пусть ужинать идет.

– Так точно, - помрачневший Брыльский утащил свои пожитки на кухню.

– Как самочувствие? - Генералов присел на корточки рядом с ругавшимся себе под нос Волковым. Тот как раз вытащил аккумуляторы ноутбука и осматривал сплавившиеся контакты.

– Сдох, - в сердцах бросил Волков.

– Твое самочувствие как? - уточнил Владимир.

– Я - нет, - буркнул парень и, достав из сумки набор инструментов, принялся трясущимися от усталости руками снимать корпус ноутбука. - Пока.

– Алина, ты как? - поднялся на ноги Генералов и отхлебнул какао.

– Мне здесь не нравится, - поежилась девушка. - Все время кажется, что скоро произойдет нечто ужасное. И запах… Пахнет кровью…

– Успокойся, шоколада горячего выпей. - Приобняв Алину за плечи, Владимир усадил ее на подстилку и всунул в руку кружку с ароматным напитком. - Все хорошо будет, это просто нервы.

От запаха саморазогревающихся консервов, которыми ужинали подчиненные Генералова, потекли слюнки, и, наскоро перекусив каким-то паштетом из сухого пайка, я умял полплитки шоколада и запил все это кружкой кофе. Уф, только-только отогреваться начал, а то даже пальцы на ногах не чувствовал.

– Брыльский, ты куда?! - встрепенулся Владимир, когда парень тихонько выскользнул в коридор.

– Мне отлить, - заглянул обратно тот.

– Что за детский сад? - нахмурился Генералов. - Смирнов, проводи. С этажа не уходите. И чтоб больше по одиночке ни ногой!

– Да чего тут случится-то? - пожал плечами Брыльский, но приказа ослушаться не решился. - Валя, давай быстрее - у меня мочевой пузырь не резиновый. Щас лопну.

– Твои проблемы, - усмехнулся Смирнов и, взяв наизготовку автомат, выскользнул в подъезд.

– Духи мертвых, духи живых, - неожиданно вскочила на ноги и закричала уронившая на пол кружку с какао Алина. - Стой, не улетай! Подожди!

– Кто?! - вздрогнул Волков.

– Душа! Моя душа! Держите! - Девушка бросилась к завешенному брезентом окну, но оказавшийся на пути Черкесов перехватил ее и подсечкой сбил с ног.

– Пустите! Пустите! - пытаясь дать волю длинным ногтям, завыла Алина.

– Держите ее! Крепче, чтоб головой не мотала, - подскочил я к извивавшейся девушке, которую с трудом прижимали к полу трое здоровенных парней, и выхватил из чехла финку.

– Ты что делаешь? - заорал на меня Генералов, удерживавший Алине голову.

– Ровнее держи! - Я сорвал с головы девушки шапку, отбросил в сторону прядь волос и одним движением руки вывел острием ножа на виске Алины замысловатый колдовской символ.

Она тут же обмякла и перестала вырываться. Взгляд ее прояснился, и она с удивлением уставилась на прижавших ее к полу людей.

– Что случилось? Отпустите меня! Да отпустите же!

– Отпустите, - разрешил я и убрал финку в чехол на ремне. - Теперь можно.

– Что со мной? - Девушка осторожно прикоснулась к порезанному виску и от боли прикусила губу.

– Легкая одержимость. - Я вернулся к своей подстилке и поднял кружку, в которой еще плескалась пара глотков успевшего остыть кофе. - С непривычки, должно быть.

Черкесов потер располосованное ногтями девушки запястье.

– А порезал ты ее зачем?

– Чары отрицания наложил, - должно быть не очень понятно ответил я. - На некоторое время, Алина, ты от негативного ментального воздействия защищена.

– Насколько именно? - Девушка расстегнула лыжную куртку и принялась поправлять сбившуюся одежду.

– Пока царапина не заживет. И не забудь отцу Доминику сказать, что у тебя чувствительность повышенная.

– Отец Доминик? Это кто? - удивилась Алина.

– Генералов еще познакомит.

– Если приступ повторится, такой порез сделать достаточно будет? - доставшая небольшое зеркальце девушка внимательно осмотрела располосованную ножом кожу. Потом вытащила из кармана блокнот и перерисовала туда сложный завиток колдовского символа.

– Скорее всего… - Пожав плечами, я удлинил на рисунке один из хвостиков руны. Вообще-то, скорее всего - нет. Но зачем заранее человека расстраивать? Попробую небольшой ликбез устроить, глядишь, чего и выгорит. - Ты, когда кожу надрезать начнешь, представляй, что тебя от макушки до пяток пелена накрывает и от окружающего мира отсекает. Можешь на бумаге для начала потренироваться. Тут главное - время правильно рассчитать, чтобы и узор в одном темпе выводить, и за это время от головы до ног пелену мысленно опустить.

– Хорошо, - кивнула девушка.

– Выпей. - Достав из походной аптечки какую-то таблетку, Генералов булькнул ее в кружку с кипятком и сунул Алине.

– Зачем?

– Чтобы спала лучше.

Девушка безропотно выцедила содержимое кружки и залезла в спальный мешок.

– Справится она? - тихонько прошептал мне присевший рядом Владимир.

– Не справится, вколите что-нибудь убойное и в таком состоянии держите, пока до Доминика не доберетесь.

– Что за черт?! - неожиданно выругался уже довольно давно молча курочивший ноутбук Петр Волков.

– Что еще стряслось? - подскочил к нему Генералов.

– Может, конечно, датчики глючат, но такое впечатление: где-то рядом сжатый пакет радиоданных в эфир ушел. - Волков поднял один из приборов постучал им о стену. - Нет, наверное, все же глючит.

– Лед? - Вспомнив о моей настоятельной просьбе, Генералов сжевал последние буквы фамилии, так что у него вышло что-то вроде "ледня". - Что по этому поводу думаешь?

– Чужих поблизости точно нет, - уверил его я. - А вот на электронику полагаться не стоит.

– Пусть так. - Непонятно о чем задумавшийся Генералов присел на корточки рядом с Волковым и тихонько прошептал ему на ухо: - Повторится, ты мне свистни сразу. И лучше не при всех. ОК?

– Договорились.

– Все, тушите свет - спать пора, - хлопнул в ладоши Владимир и один из парней выключил направленный в стену фонарь.

Спать? Вряд ли это хорошая идея. По крайней мере, для меня.

Самочувствие, мягко скажем, не очень. А по правде - паршиво себя чувствую, чего уж там. Башка болит, ребра, давным-давно сломанные, крутит, подташнивает еще. Ну и устал, как собака. Прохладно здесь, опять-таки. От промороженного бетона так и тянет пробирающимся под одежду холодком, да и воздух еще толком прогреться не успел.

Что самое паскудное - спать нельзя. Усну - запросто в магическое поле провалюсь. А мне это ни к чему. Мне еще пожить охота. Хотя, разве ж это жизнь? Маета одна.

Сосредоточившись на внутреннем зрении, я в очередной раз исследовал окрестности. Вроде - тишь да гладь. Чего ж так паскудно на душе? Будто по своей воле в петлю лезу. Алина еще, истеричка, масла в огонь подлила - "случится страшное, случится страшное"! Кассандра хренова. Здесь, чтоб знала, ничего другого и не случается.

Рассеянная в пространстве энергия, как обычно после использования колдовских способностей, попыталась захлестнуть меня и наполнить кровь негасимым огнем, но на этот раз ее натиск был куда слабей, чем после перехода. Да и предыдущий опыт помог с ситуацией справиться: небольшое усилие воли и я полностью закрылся от магических полей.

Интересно, а теперь меня с помощью чар обнаружить можно или как? Вопрос.

К горлу вновь подкатил комок тошноты и пришлось размеренно задышать, борясь с этой напастью. Да что ж такое делается? Не понос, так золотуха. Долго меня еще колбасить будет?

Немного успокоившись, я попытался хоть ненадолго задремать, но и из этого ничего хорошего не вышло: стоило закрыть глаза, как непонятно откуда нахлынуло ощущение, будто в ночной вьюге кто-то, выискивая наши следы, рыщет по заснеженному полю. Крадущееся меж домов пятно тьмы выглядело настолько реально, что по спине побежали мурашки. И преследователь с каждым мгновеньем все ближе и ближе…

Бред! Нет у меня способностей к ясновиденью, нечего даже и расстраиваться. Надо уже спать ложиться, а то с недосыпу всякая дурь в голову лезет.

Тем не менее, на всякий случай решив проверить колдовским зрением окрестности, я только зря потратил время - резкие порывы насыщенной магической энергией вьюги окрасили окружающее пространство молочной белизной и ничего толком разглядеть так и не получилось. Откуда же тогда взялась уверенность, что по нашим уже заметенным снегом следам движется угольно-черная тень?

Паранойя? Запросто. Только вот уже даже и не сосчитать, сколько раз паранойя мне жизнь спасала. Может, и сейчас к внутреннему голосу есть смысл прислушаться?

Еще минут десять я ворочался с одного бока на другой, но уснуть так и не смог. Наоборот - становилось только хуже. Все сильнее накатывало щедро сдобренное безнадегой чувство обреченности. Все острее становились уколы тоски. И даже идущий от пола и стен холод, казалось, пытался проморозить мою душу насквозь.

Я прислушался к монотонному дыханию спящих людей, откинул одеяло и, прихватив ружье, вышел в коридор.

– Куда? - направил на меня автомат карауливший у входной двери Смирнов.

– Отлить.

– Не положено.

– Да иди ты лесом, - Я вышел на лестничную площадку и остановился у темного проема ведущей вниз лестницы. - На каких ступеньках сигналки? - спросил у вышедшего в коридор Егорова.

– Если сверху, то вторая и третья, внизу - четвертая и пятая. Далеко собрался?

– Огляжусь. Из дома не буду выходить, - отчитался я и начал, считая ступеньки, спускаться вниз.

Страшно. Кто знает, что скрывается во тьме? А если это по мою душу Стужа заявилась? И темно ведь еще, как у негра в заднице. Надо было фонарик взять. Ну нет - с фонариком только хуже. Все равно, что закричать: "Вот он я!" Обойдусь уж как-нибудь.

Глубоко вздохнув и поудобней перехватив "Тайгу", я продолжал медленно спускаться по лестнице. Сначала дело шло неплохо, но когда до первого этажа оставалось всего несколько ступенек, на меня вновь накатила волна беспричинного ужаса.

Стоит шагнуть вперед - и тут же кто-нибудь бросится из темноты. Повернуть назад - напрыгнут на спину. Остаться стоять - не выдержит сердце.

Засада, в общем…

Не обращая внимания на заливающий глаза пот, до предела напряг колдовское зрение и осторожно шагнул сразу через две ступени вниз. Никого. Фу-у-у…

Переведя дыхание, я развернулся к двери подъезда и замер как вкопанный: в ночной тьме колыхнулось зеленоватое марево. Ветер ненадолго стих, поэтому и удалось разглядеть медленно приближающееся черное пятно, которое нет-нет да и наливалось ядовитой зеленью болотных огней.

Что за чертовщина?

Перекрестившись, я начал медленно пятиться назад, но почти сразу же уперся в стену. И только осознание того, что отступать больше некуда, придало уверенности и помогло взять себя в руки. Ну - давай же, ползи сюда, гадина. Уж я тебя свинцом-то накормлю. Жаль только, серебряных пуль нет…

Постепенно обретшее очертания человеческой фигуры темное пятно приблизилось к дому, и я едва не нажал на спусковой крючок. Не нажал, надо сказать, с немалым облегчением.

Все просто: по нашему следу медленно брел ледяной ходок. И, судя по практически полностью отстреленной голове и заляпанному кровавыми пятнами маскхалату, это был не кто иной, как злосчастный Федоров.

Черт, и чего святой водой следы полить не догадался?

Отойдя от двери, я вытащил из чехла тяжелый экспедиционный нож и прислонил ружье к стене.

Почему не стал стрелять? А чего на эту нежить патроны тратить? Пусть Федоров и не простой мертвяк, а ледяной ходок - так промерзнуть он, как следует, еще не успел. Мягкий он еще. Пару раз рубануть по правильным местам и дальше хоть голыми руками разделывай.

К тому же очень уж меня светящиеся зеленью нити, которые от солнечного сплетения мертвеца во все стороны расходились, заинтересовали. Никогда ни о чем подобном не слышал. Я и сейчас их непонятно как колдовским зрением разглядел - они едва-едва из окутывающей мертвяка тьмы проглядывали. Что ж, посмотрим поближе на это чудо чудное.

Пару раз взмахнув рукой, пытаясь приноровиться к тяжелому ножу, я отступил от двери в сторону и неожиданно понял, что кое-как поднявшийся на крыльцо мертвец меня не видит - медленно вскарабкавшись на площадку первого этажа, он сразу же свернул к лестнице. Ну да - глаз-то у него нет, а посмертным чутьем меня сейчас не различить: от магических полей я наглухо отгородился.

Зайдя за спину добравшемуся уже до середины лестницы ледяному ходоку, я замахнулся ножом, но неожиданно для себя передумал. Очень уж эти зеленые нити силовые линии непонятного заклинания напоминают, а значит…

Быстро переложив нож в левую руку, я кончиками пальцев захватил тянувшуюся вдоль позвоночника мертвеца силовую нить и перекинул ее на бедро. Пальцы обжег нестерпимый холод, рука онемела почти по локоть, но стоило ледяному ходоку сделать следующий шаг, как две сместившихся вниз и перекрутившихся зеленых нити стянули его ноги. Завалившийся на пол мертвяк попытался подняться на четвереньки, но с каждым движением лишь сильнее затягивал превращенные мной в силок энергетические струны.

Дождавшись, пока мерцание стянутых в узел колдовских нитей полностью затухнет, я ухватил ледяного ходока за ноги и уволок в одну из квартир. Ему вещички все равно без надобности, а мне в самый раз сгодятся. Вот только, к сожалению, пустившийся за нами в погоню мертвяк за время пути успел порастереть большую часть снаряжения. Хорошо хоть пистолет в кобуре на поясе на месте оказался.

Ну и что у нас здесь имеется? "Гюрза", она же "Вектор" СР-1. Неплохо, совсем неплохо. Покачав в руке пистолет, я сунул его себе в карман. Мне лишний козырь в рукаве совсем не помешает. А пистолет знатный - еще у Доминика такой приглянулся, - и пробивная способность весьма для нашей специфики подходящая: думаю, даже кольчуги Братьев легко прошивать будет.

Поколебавшись, я все же не стал более тщательно обыскивать мертвеца: не то, чтобы противно, просто времени уйдет на это изрядно, как бы меня не хватились. И так подзадержался.

Патронов, правда, раздобыть к пистолету не помешает, но на первое время мне и восемнадцати в магазине хватит.

Наскоро затерев оставшиеся на занесенном снегом полу следы, я быстро взбежал по лестнице и, замедлив шаг, подошел к двери квартиры. По-прежнему куковавший на посту Смирнов опустил автомат и посмотрел на едва заметно светившиеся в темноте стрелки наручных часов:

– Долго ты что-то…

– Живот прихватило, - выдал заранее заготовленное объяснение я и прошел в комнату.

Еще недавно донимавшие меня нехорошие предчувствия сгинули без следа, настроение заметно улучшилось и, опустившись на подстилку, я поначалу не обратил внимания на уколовшее пальцы правой руки легкое жжение. Ерунда какая - морозом прихватило, вот и горят теперь. Размять, да и все дела.

Вот только жжение проходить не торопилось - наоборот, постепенно иглы боли стали подниматься все ближе к локтю, и нестерпимо заныла онемевшая кисть. Сводящий с ума огонь разгорался все сильнее, а дергающие правую руку судороги стали до ужаса напоминать последствия лечения драконьим огнем.

Не вполне осознавая, что делаю, я сунул правую руку в карман фуфайки и изо всех сил сжал остававшиеся там монеты. Как ни странно - чуть-чуть полегчало. Холодная тяжесть металла остудила горевшие пальцы, и я принялся перебирать монеты одну за другой.

Десятирублевка. Два рубля. Рубль. Рубль. Пять рублей. Десять копеек. Два рубля. Пять рублей. Пятьдесят копеек. Десять копеек. Два рубля. Рубль. Пятьдесят копеек.