"Золотая судьба" - читать интересную книгу автора (Мэтьюз Патриция)

В комнате над салуном, которую занимали Аннабел и Хартер, царила суматоха.

Чет Хартер, обливаясь потом и рыча от боли, пытался натянуть на себя одежду. Повязка на ноге очень мешала ему, и в конце концов Аннабел пришлось разрезать его штанину до самого колена. Когда процедура одевания наконец закончилась, Хартер был весь в поту.

Крошка Мэг, которую тоже заставили помогать, собирала чемодан Хартера, который он, грубо выругавшись, вырвал из рук девушки, когда она закончила.

Мэг и Аннабел переглянулись, и Аннабел увидела вопрос в глазах Крошки — вопрос, на который она не знала ответа. Зачем она пришла? Она думала, что Чет будет благодарен ей за то, что она предупредила его, и что он тепло попрощается с ней, прежде чем они с Пью уедут. Но он избавил ее от этого заблуждения.

Как только Аннабел увидела лежащего на кровати Чета, угрюмого и злого, она поняла, что не нужно было приходить. Тем не менее она не повернула назад, а предупредила его о возможном аресте, считая своим долгом отблагодарить его за проведенное вместе время. Но Чет, не выказав ни малейшей признательности, со злобой набросился на нее, обвиняя в том, что она сбежала к сестре и Джошу Рогану и выдала им его местонахождение.

Он с трудом встал и потребовал принести одежду. Аннабел беспрекословно выполнила его просьбу. Не переставая сыпать проклятиями, он сказал ей, что они уезжают немедленно и что ей лучше надеть что-нибудь подходящее для путешествия.

— Нет, я не еду с тобой! Я пришла предупредить тебя, и ты не можешь требовать от меня большего. Я остаюсь здесь, в «Золотом кошельке», где я смогу петь.

Аннабел бросилась к двери, но он грубо схватил ее за руку.

— И ты будешь тут петь для полиции, да? — Голос его звучал зловеще. — Нет, ты поедешь со мной, глупая сучка! Ты будешь моим пропуском из Канады. Они не посмеют тронуть меня, если я буду держать тебя как заложницу!

— Нет! Пожалуйста, Чет! — вскрикнула Аннабел.

Хартер поднял тяжелый кулак, и она, задрожав, сдалась. Поспешно открыв шкаф, она принялась переодеваться. Переполненная страхом и отчаянием, она с трудом сдерживала слезы.

Наконец они были готовы. Хартер оперся на ее руку и захромал к выходу.

Но не успели они дойти до двери, как она с треском распахнулась и в комнату ворвался Лестер Пью; лицо его было пунцовым от ярости.

— Хартер, мне нужно кое-что тебе сказать… — Увидев Аннабел, он умолк. — А что она здесь делает? Ты говорил мне, что она ушла!

— Я вернулась, чтобы предупредить… — выдавила из себя Аннабел.

— И вы хотели убежать без меня, так? — Пью не спускал глаз с Хартера, презрительно усмехаясь. — Такая преданность достойна вознаграждения!

Хартер попятился и опустился на кровать; лицо его побелело.

— Минутку, Эл Пи! Мы как раз собирались к вам, правда, Крошка?

Крошка Мэг вздрогнула и поспешно кивнула.

— Совершенно верно, мистер Пью. Чет попросил меня позвать вас, — тихо сказала она. — Я как раз собиралась уходить, когда вы вошли.

Пью не удостоил ее взглядом. Он продолжал пристально смотреть на Хартера.

— Так уж случилось, что твое предупреждение опоздало. Мои источники сообщили, что этот федеральный агент и сержант Маккензи везут сюда останки нашего старого друга Карла Добера.

— Какого черта! — перебил его Хартер. — Ну и что с того? Они не смогут ничего доказать.

— Один из твоих недостатков, Хартер, заключается в том, что ты недооцениваешь противника, — фыркнул Пью. — Мои источники также сообщили, что у полиции есть свидетель и зовут его мистер Монтана Лидс. Еще один пример необыкновенной преданности.

Когда прозвучало имя отца, Аннабел непроизвольно вскрикнула, но мужчины, казалось, этого не заметили.

— Полиция направляется сюда, и, возможно, они уже близко. — Голос Пью не предвещал ничего хорошего. — Я сейчас ухожу. Я пришел сказать тебе, Чесли Хартер, что ты снова подставил меня и что ты об этом пожалеешь — обещаю! Но я займусь этим в другой раз, когда у меня будет больше времени. Если бы я убил тебя сейчас, то не смог бы сполна насладиться мщением.

Пью неуклюже повернулся к двери.

— Вы хотите сказать, что уходите? Разве мы не вместе? — поспешно спросил Хартер.

— Поскольку совершенно очевидно, что ты собирался бросить меня и оставить один на один с Северо-Западной полицией, то я не могу доверять тебе. Нет, наши пути расходятся, Чесли, по крайней мере сейчас. Отныне тебе всегда придется жить с оглядкой, чтобы убедиться, что я не слежу за тобой!

Хартер подался вперед и схватил Аннабел за талию. Он действительно намеревался бросить Пью, но теперь, когда толстяк все узнал, решил, что лучше им держаться вместе. Хартер понимал, что в таком состоянии не способен путешествовать один, а Пью умен и хитер.

— Подождите! У меня есть девчонка! Я беру ее с собой в качестве заложницы. Даже если они догонят нас, она послужит нам пропуском.

Пью остановился и задумчиво поджал губы.

— Возможно, на этот раз ты прав. Ладно, будьте готовы — уходим через десять минут. Я кое-что предпринял, чтобы задержать погоню.

Он усмехнулся, и, услышав этот знакомый звук, Хартер немного расслабился.

— Итак, Чесли, временное перемирие. Мы нужны друг другу и потому отложим на время наши разногласия. Спасение важнее.

Пью выкатился за дверь, и у Хартера вырвался вздох облегчения. Он перевел взгляд на Аннабел и подмигнул.

— Ты слышала, что он сказал, куколка? Пойдем.

Аннабел была настолько испугана, что машинально делала все, что он говорил. Наконец-то она поняла ужасную правду: если она не подчинится, то Хартер без колебаний убьет ее!

Аннабел обхватила его за талию и повела по коридору, но на лестнице силы оставили ее. Крошка Мэг встала с другой стороны, и вдвоем они спустили Хартера вниз. Аннабел удивилась, увидев, что салун пуст. Она подумала, что Пью, очевидно, выгнал всех и запер двери.

Хартер прислонился к перилам лестницы. Ему и в голову не пришло поблагодарить Крошку Мэг.

Аннабел, раньше не обращавшая внимания на танцовщицу, теперь была благодарна ей за помощь и даже почувствовала к ней симпатию.

— Спасибо, Крошка, — поблагодарила она.

Мэг мрачно кивнула, на мгновение сжала ее руку и взбежала по ступенькам.

— Эл Пи, где вы? — крикнул Хартер.

— В кухне, — послышалось в ответ.

Внезапно Пью прижал палец к губам.

— Прислушайтесь. Слышите?

Хартер и Аннабел обратились в слух. Аннабел была озадачена: она ничего не слышала.

— Черт! — воскликнул Хартер. — Ни звука!

— Вот именно, мой недогадливый друг! — Пью бросил на него тяжелый взгляд. — В это время дня на улице обычно можно оглохнуть от шума.

— Ну и что это значит? — Хартер начал беспокойно вертеть головой.

— Это, вне всякого сомнения, значит, что Роган и полицейские уже снаружи и ждут, когда мы выйдем, — покачал головой Пью; лицо его было мрачным.

Хартер проковылял к окну, чуть отодвинул занавеску и выглянул наружу. Когда он вернулся, его рябое лицо было бледным.

— Не видно ни души, и это нельзя назвать нормальным. Вы правы, Эл Пи. Что же нам делать?

Лицо Пью засияло самодовольной улыбкой.

— Мы воспользуемся моей предусмотрительностью. Я принял кое-какие меры на случай подобных обстоятельств. — Он повернулся и махнул рукой двум служащим, занимавшимся укладкой продуктов, а когда они ушли, сказал: — Сейчас увидите!

Подойдя к огромному кухонному столу, располагавшемуся в центре помещения, он с силой толкнул его. На полу Аннабел увидела очертания люка.

Крякнув, Пью откинул крышку, и впервые за все время Аннабел поняла, насколько силен этот огромный человек. Возможно, он выглядит жирным и рыхлым, но под слоем жира скрывались стальные мускулы, и забывать об этом не следовало. Эта мысль почему-то испугала ее. Она чувствовала, что этот бездушный человек способен на самые мерзкие поступки. Она вдруг поняла, что боится его больше, чем Хартера. Ведь, несмотря на грубое обращение Хартера, она имела над ним некоторую власть, пусть эта власть распространялась только на его тело. Она даже до некоторой степени могла влиять на Чета, но была абсолютно уверена в том, что никто на свете не способен оказать влияние на Лестера Пью.

Подняв крышку люка, Пью выпрямился; лицо его было красным.

— Давайте! Вы, двое, спускайтесь первыми.

Аннабел колебалась, но, увидев лицо Хартера, вновь ставшее холодным и угрожающим, неохотно полезла в черную, бездонную дыру.

Осторожно ступая, она спускалась по лестнице, укрепленной на стенке колодца. Аннабел ужасно боялась темноты, но еще больше ее пугал Пью. Услышав, как мужчины ходят наверху, она почувствовала озноб. А что, если они захлопнут крышку и оставят ее умирать здесь?

Наконец ее ноги коснулись дна, и в этот момент над ней появилась зажженная лампа, освещавшая лицо Пью.

Аннабел молча взяла у него лампу и высоко подняла ее. Пью спустил вниз седельные сумки, а затем по ступенькам с трудом сошел Хартер.

Несмотря на все, что с ней произошло, Аннабел чувствовала жалость к нему. Нога его, наверное, сильно болела. Но вот наконец, хромая и охая, он очутился рядом с ней, и они стали молча ждать Пью. Толстяк, почти заполнив своим телом отверстие люка, спускался по лестнице, его движения были на удивление точны и уверенны.

Он закрыл за собой крышку и, достигнув дна, махнул Аннабел и Хартеру, чтобы они шли вперед.

Аннабел, высоко подняв лампу, уже успела окинуть взглядом небольшое помещение, надеясь обнаружить выход и убежать, прежде чем мужчины присоединятся к ней.

В струе желтого света она не увидела ничего, кроме ящиков с виски и рядов пыльных винных бутылок. Винный погреб. Никаких признаков выхода!

Что теперь собирается делать Пью? Спрятаться тут в надежде, что полиция не обнаружит люк? Если это так, то, возможно, ей удастся закричать или произвести какой-то шум, когда она услышит шаги наверху.

Но вскоре она поняла, что недооценила Пью, — он уже делал что-то у дальней стены, вдоль которой располагались стеллажи с вином. После каких-то манипуляций один из стеллажей повернулся внутрь, открыв узкий и низкий проход, ведущий в темноту.

Пью махнул рукой, приказывая Аннабел и Хартеру идти вперед, и Аннабел, держащая лампу в одной руке, а узел с одеялами в другой, была вновь вынуждена идти первой. Согнувшись, чтобы нырнуть в проход, она вдруг почувствовала странное спокойствие, как будто уже перестала испытывать страх.

Стараясь не удариться о низкий потолок туннеля, Аннабел продвигалась вперед, слыша у себя за спиной пыхтение и сопение Хартера и Пью. Она торопилась и думала только о том, чтобы поскорее добраться до конца туннеля. И вот наконец он показался — стена земли не дальше пяти футов от нее.

При виде этой картины ее опять охватила паника, и она едва сдержала крик. Они в ловушке!

Но прежде чем Аннабел успела испугаться, она увидела лестницу, похожую на ту, по которой она уже спускалась. Пью молча оттолкнул ее и первым полез наверх. Поднявшись, он согнул руки в локтях и уперся ими в потолок.

Часть потолка над лестницей медленно, со скрипом приподнялась и откинулась в сторону. Сверху полился серый свет. Пью с усилием выбрался из люка и исчез. Через мгновение в отверстии появилось его огромное бледное лицо.

— Давайте сюда вещи, — приказал он.

Когда одеяла и продукты были подняты на поверхность, Пью махнул рукой и сказал:

— Теперь девчонка!

Аннабел с радостью вскарабкалась по лестнице и оказалась в помещении, представлявшем собой что-то среднее между конюшней и складом. После того как Хартер с трудом выбрался наверх, Пью закрыл за ним крышку второго люка, затем отряхнул руки и самодовольно улыбнулся.

— Вот видите, — сказал он, ни к кому не обращаясь, — как полезно подготовиться заранее. Теперь мы возьмем лошадей и уберемся отсюда. — Он махнул рукой в глубину сарая. — Пока они ищут нас в салуне, мы будем уже далеко.

Пью повернулся и пошел в глубь строения. Аннабел разглядела в полумраке стойла. В двух находились гладкие, откормленные лошади, которые фыркали и шарахались в сторону, потревоженные светом лампы и звуками голосов.

— Где вы взяли лошадей? — В голосе Хартера проступало невольное уважение.

— У умного человека всегда есть секреты, Чесли, — усмехнулся Пью. — Но между прочим, я рассчитывал на двоих. Стало быть, девчонка поедет с тобой, Чет. Эй, красавица, помоги мне с сумками. Похоже, Чесли пока нам не помощник.

Аннабел послушно поставила лампу и пошла к толстяку. Она не очень понимала, что от нее требуется, но страх перед Пью заставил ее быть внимательной, и она старалась точно выполнять его указания. Наконец — ей показалось, что прошло много времени, — обе лошади были оседланы и готовы тронуться в путь.

Оттуда, где находился салун, по-прежнему не доносилось ни звука, и Аннабел недоумевала, чем же там занимаются Джош Роган и Дуглас Маккензи. Теперь у нее не было надежды, что ее освободят. «Хотя какая разница? — печально подумала она. — Сама впуталась в эту грязную историю».

И вообще, что с ней происходит? Почему ее чувства меняются так резко? Почему она хотя бы раз не может совершить правильный, разумный поступок, а постоянно ставит себя в такое положение, что причиняет боль самой себе и всем, кого она любит? Если ей удастся выбраться отсюда, она изменится! Обязательно! Теперь самое важное, чтобы не было стрельбы и никто не погиб из-за нее. А это — она понимала — зависит от того, сумеют ли они ускользнуть незамеченными.

От размышлений ее оторвал стон Хартера, которому Пью помог взобраться на лошадь. Затем толстяк махнул рукой ей. Встав на деревянный ящик, Аннабел при поддержке Пью села в седло позади Чета. Кожа Аннабел покрылась мурашками, когда Пью дотронулся до нее.

Она смотрела, как Пью, воспользовавшись тем же ящиком, сел на другую лошадь. Эта была крупнее первой, но даже она присела и тихо заржала, когда огромное тело Пью опустилось в седло. Аннабел плохо разбиралась в лошадях, но все же задумалась, как долго животное выдержит эту громадную тушу.

Но теперь было слишком поздно удивляться или беспокоиться. Теперь оставалось только молиться, чтобы их не заметили.

Пью, не слезая с лошади, открыл высокие ворота в задней части конюшни, и внутрь ворвался ослепительный свет.

Оглянувшись, Аннабел увидела лишь здание, которое они только что покинули, салуна видно не было.

Не слышно было ни шума, ни криков. Никто не заметил их, и через несколько минут лошади уже скакали по улицам Доусона, направляясь к окраинам города.

Аннабел сидела, прижавшись к спине Хартера. Из глаз ее градом катились слезы. Она мечтала вернуться в Доусон, хотя ненавидела его с самого начала. Тем не менее там была жизнь, там были люди, и Аннабел задавала себе вопрос, увидит ли она вновь этот город, сестру и отца.