"Ирландская роза" - читать интересную книгу автора (Грассо Патриция)

Глава 14

В тот день, когда Тим передал Кэтрин послание от таинственного незнакомца, Хью со своими воинами прибыл в лагерь Макдоннела в Антриме. С улыбкой приветствуя гостя, Сорли Макдоннел крепко пожал Хью О'Нейлу руку. Несколько секунд мужчины пристально разглядывали друг друга. Воины О'Нейла, замерев у Хью за спиной, не выпускали из рук рукояток своих мечей.

– Это не ловушка, – сказал Сорли, стараясь разрядить обстановку. – Я – человек чести.

– Охотно верю, и все же я обезопасил себя на всякий случай, – ответил Хью и, встретив вопросительный взгляд радушного хозяина, пояснил: – Если вы лжете, на вас обрушится вся мощь войск Бесса Тюдора.

Суровое лицо Макдоннела помрачнело, но недовольное выражение быстро исчезло. Старик моментально взял себя в руки и только кивнул в ответ:

– Пожалуй, на вашем месте я вел бы себя точно так же. – Широким жестом он пригласил гостей в свою походную палатку. – Заходите, вам надо отдохнуть и подкрепиться.

Сорли и Хью в сопровождении Патрика и Фрэнсиса Макдоннела скрылись за пологом.

Предложив гостю сесть, Макдоннел разлил по стаканам виски и угостил О'Нейла. Потягивая золотистый напиток, мужчины молча изучали друг друга.

На первый взгляд Хью показался Сорли более уравновешенным, чем его сумасбродные родственники Шон и Терлоу, а по темпераменту и даже внешне очень похожим на своего деда Конна О'Нейла. Проницательный взгляд умных глаз молодого О'Нейла говорил об осмотрительности и хитрости. Оставалось лишь выяснить, будет ли Хью полезен Ирландии или он поддержит англичан.

Хью, в свою очередь, пристально разглядев старика, сделал вывод, что Макдоннел не лишен благородства. Неискушенный и не разбирающийся в тонкостях светских манер, но умный и проницательный Сорли Макдоннел был достаточно могущественным вельможей, чтобы сохранить за собой главенство в клане, однако он не смог удержать в повиновении раздираемую войнами Ирландию. И все же в сражении неплохо иметь такого человека на своей стороне.

– Однажды графиня спасла мне жизнь, – медленно проговорил Сорли, усаживаясь поудобнее на своей походной кровати. – Теперь я хочу помочь ей.

– И что вы решили? – спросил Хью.

– Взять Данганнон приступом. Ваши люди пойдут вместе с моими, вы же сыграете роль моего пленника. Мы внезапно нападем на Терлоу. Если его воины остановят нас, мы скажем, что привели в Данганнон пленника.

– Ваш план слишком рискованный, и мне он не нравится, – вмешался Патрик.

– Нам не приходится выбирать, – повернувшись к своему воину, сказал Хью.

– Вонзить вам в спину кинжал не составит труда, – предостерег друга Патрик. – Не доверяйте Макдоннелам.

Фрэнсис Макдоннел, задетый за живое оскорбительными словами Патрика, выхватил меч из ножен, но Сорли жестом остановил сына.

– Ваш человек вправе не доверять нам, – признал глава клана Макдоннелов, – но Шона О'Нейла убили не по моему приказу.

Хью кивнул, давая понять, что верит старику, впрочем, сейчас это не имело большого значения. Он сам давно подумывал о том, как бы избавиться от дядюшки, и смерть Шона была ему только на руку.

– Вам решать, – продолжал Сорли Макдоннел. – Но только со смертью Терлоу ваше право на главенство в клане О'Нейла станет неоспоримым.

– Знаю, – бросил Хью.

– А вы когда-нибудь задумывались о будущем Ирландии? – внезапно спросил Сорли.

Беседа становилась небезопасной: речь шла о государственной измене. Не желая прилюдно излагать свои намерения, Хью многозначительно посмотрел на Фрэнсиса Макдоннела. Без слов поняв гостя, Сорли глазами показал сыну на выход. Подчинившись жесту Хью, за Фрэнсисом вышел и Патрик. Ему хватило ума понять, что, оставшись в шатре, он вызвал бы неприязнь младшего Макдоннела.

Оставшись наедине с Сорли, Хью отпил большой глоток виски, подумал немного, посмотрел хозяину прямо в глаза и неожиданно попросил:

– Расскажите, как моя жена спасла вам жизнь. – Старик отхлебнул виски и откинулся в кресле.

– Хорошо, – сказал он, чуть прикрыв глаза, – будь по-вашему. Я расскажу. Это случилось около пяти лет назад.

– Лорд Макдоннел?

При звуке женского голоса удивленный Макдоннел пошевелился на охапке соломы, которая в темнице служила ему ложем.

– Кто вы? – спросил он, медленно поднимаясь наноги.

– Я супруга О'Нейла, – послышалось в темноте.

Макдоннел подошел к железной решетке, и Кэтрин подняла свечу вверх, чтобы он мог увидеть ее лицо. Старый ирландский вельможа молча уставился на женщину, он давно не видел такой красавицы.

– Милорд, вы ранены? – спросила гостья. Ответом ей было молчание.

– Милорд? – позвала она.

– Я польщен… – наконец отозвался Сорли и внезапно вспылил: – Какого черта вы здесь делаете?

– Я принесла вам теплую воду, целебную мазь и еду, – сказала она.

– Леди О'Нейл, – не сводя с нее удивленного взгляда, старик пустился в объяснения, решив, что у нее доброе сердце, но слабый рассудок, – я здесь пленник, а не гость. Помогая врагу своего мужа, вы навлечете на себя его гнев.

– Вы не враг моему супругу, – ответила Кэтрин. – У вас общий враг – королева Елизавета.

– Возможно, но все же я сомневаюсь, что супруг одобрит ваш поступок.

Без лишних слов Кэтрин смочила мягкую тряпочку в теплой воде и протянула узнику сквозь прутья решетки. Макдоннел с улыбкой принял дар, промыл рану и смазал ее целебной мазью. Когда он закончил, Кэтрин передала ему хлеб, ветчину, сыр и яйца, а также мех с вином.

– Зачем вы это делаете? – спросил Сорли, жадно вонзая зубы в кусок ветчины.

– Исключительно ради своего мужа, – ответила Кэтрин.

– Ради О'Нейла? – не поняв, переспросил Макдоннел.

– Ирландия – опасная страна, – объяснила женщина. – Если Шону когда-нибудь потребуется помощь, надеюсь, вы вспомните обо мне и отплатите ему той же монетой.

– О'Нейлу повезло, что его любит такая женщина, как вы…

– Миледи, нам пора… – послышался в темноте шепот служанки.

– Сейчас, Полли… – начала было Кэтрин, когда дверь наверху с треском распахнулась, и обе женщины, испуганно охнув, обернулись.

На пороге стоял Шон, с лицом, искаженным яростью.

– Ах ты, вероломная сука! – ринувшись вниз, заорал он. Следом за ним, стараясь остановить хозяина, бежал Патрик.

Кейт, окаменев от ужаса, застыла на месте, не в силах оторвать глаз от лица мужа. Подбежав, он ударил ее кулаком, и женщина, отлетев на несколько шагов, упала на пол. Полли страшно закричала, а Патрик повис на руке у Шона.

– Опомнись! – заорал Патрик прямо О'Нейлу в ухо. – Ты убьешь ее!

– Прочь! – в бешенстве прорычал Шон, отталкивая своего верного воина.

Рыдая, Кэтрин сжалась на каменном полу. Шон, схватив ее за волосы, рывком поставил женщину на ноги и снова ударил со всего маху. Со страшным криком Кэтрин ударилась о стену.

– Прошу тебя, прошу, – молила она, – не бей меня, ты убьешь…

Подскочив к ней, Шон на мгновение остановился, но тут Макдоннел неосмотрительно дал волю своим чувствам, вновь распалив гнев О'Нейла.

– Ты глупец! – заорал Сорли из своей темницы.

И тогда Шон снова замахнулся, держа жену за волосы. Неожиданно Кэтрин ударила первой, целясь ногой ему в пах. От боли Шон согнулся пополам, а она бросилась к лестнице. Она успела добежать до лестничной площадки, когда сильная рука схватила ее за лодыжку и потащила вниз.

– Патрик! – закричала Кэтрин. – Помоги мне! – Схватив О'Нейла сзади, Патрик рванул со всей силы, и Шон покатился вниз, увлекая за собой жену. С жутким глухим стуком женщина упала на живот и осталась неподвижно лежать на каменном полу.

– О господи! – опомнившись, простонал Шон, опустился рядом с женой на колени и перевернул ее на спину. Нос и губы Кэтрин были в крови, безобразные синяки уже проступали на ее белой коже.

– Она потеряла ребенка, – выдохнул Патрик. Шон медленно повернулся и посмотрел на большое алое пятно, которое росло на глазах, пропитывая насквозь широкую юбку женщины.

– Позови Мод! – заорал Шон, поднимая жену на руки.

– На следующее утро, – заканчивал свое повествование Сорли, – Патрик – кажется, он теперь ваш воин? – спустился в темницу и освободил меня. Шон дал мне коня и снабдил продовольствием. Мне хватило еды, чтобы добраться до замка Данлюс.

Хью, не перебивая, выслушал рассказ Макдоннела, а потом мрачно заметил:

– Ну что ж, Шон поплатился головой за доброту своей жены.

– Я уже говорил вам: не я приказал убить Шона О'Нейла, – беззлобно напомнил Сорли. – Он погиб, когда я ехал из Данлюса сюда. Мой сын, болван, решил отомстить за пытки, которым меня по приказу Шона подвергли в Данганноне. Неужели из-за этого мы с вами должны быть врагами?

– Нет, – медленно произнес Хью. – Ваш сын просто лишил меня удовольствия самому разделаться с любимым дядюшкой.

Сорли понимающе кивнул и спросил:

– Итак, что же вы ответите мне? Вы когда-нибудь думали о будущем Ирландии? И о роли клана О'Нейлов в истории нашей страны?

– Я не собираюсь поддерживать Бесса Тюдора, – откровенно признался Хью.

– Значит?..

– Восстание. Ирландией должны править ирландцы.

– Поистине замечательные слова, – кивнул старик. – Но как этого добиться?

– Северные и южные кланы должны объединиться, – сказал Хью. – Нам предстоит тайно обучать своих людей – стольких, скольких сможем принять на службу.

– Англичане разрешают нам держать пятьсот воинов, – перебил его Сорли Макдоннел. – Этого явно мало для победы.

– Нам разрешают держать пятьсот воинов единовременно, – улыбнувшись, заметил Хью. – Обучив пятьсот человек, мы уволим их и призовем на службу следующих пятьсот. И так будем поступать, пока не создадим армию.

– Простая, но мудрая мысль. – Макдоннел обнажил в улыбке пожелтевшие зубы. Ему определенно нравился молодой О'Нейл. – Но как мы вооружим армию, если нам запрещают ввозить в страну свинец?

– Свинец нам придется закупать по особому разрешению и уже после доставки в Ирландию отливать из него пули, – заявил Хью. – Но есть и другие дела, которые главам кланов придется решать самостоятельно. – Он озабоченно посмотрел в глаза собеседнику. – Крепости и замки в Ирландии, к нашему несчастью, находятся в плачевном состоянии.

– Да, вы правы, с этим нам придется справляться самостоятельно, но получить разрешение на ввоз свинца – дело нешуточное…

Старик замолчал, подумал и вдруг спросил:

– Английская королева благоволит вам настолько, что даст такое разрешение?

– Брат моей жены – фаворит Ее Величества, – ответил Хью.

– Вы можете стать самым знаменитым О'Нейлом в истории нашей страны, – заключил Макдоннел, окрыленный надеждой. Будущее Ирландии уже не казалось ему таким мрачным. – Если вы выступите со мной против Терлоу, у нашей родины появится шанс!

– Вы сомневаетесь в том, что я готов рисковать головой ради своей жены? Вы ошибаетесь, Кейт для меня – все!

– Ах да, леди Кэтрин, – вздохнул Сорли, улыбаясь своим воспоминаниям. – Когда ее привезли в Данганнон, она отказалась приветствовать Терлоу. Она сказала, что не собирается оказывать почтение свиньям.

Хью тоже улыбнулся, представив себе любимую – медноволосую, зеленоглазую, своенравную красавицу Кэтрин. В разговоре возникла пауза. Взгляды мужчин встретились.

– Когда вы ее видели последний раз, как она чувствовала себя? – тихо спросил Хью.

«Боже милостивый, – подумал Макдоннел, заметив страдание в глазах О'Нейла. – Он затеял женитьбу ради титула, а в итоге влюбился в свою жену!»

– Ей оказывали почести, словно знатной даме. – Макдоннел уклонился от прямого ответа.

– Черт побери! Я не об этом спрашиваю! – взорвался Хью.

– Знаю. – Сорли решил, что Хью следует знать правду, чтобы встреча с женой не принесла ему разочарования. – Ваши опасения вполне обоснованы: Терлоу изнасиловал вашу жену. Я слышал ее крики, но не смог предотвратить несчастья. Это было бы равносильно самоубийству. Вам придется смириться…

Хью побледнел, и лицо его исказила гримаса бессильной ярости. Он хотел что-то сказать и уже открыл было рот, но старик помешал ему, строго предупреждая:

– Умерьте свой пыл, Хью О'Нейл. – Макдоннел встал и, меняя тему разговора, сказал: – Ваши люди утомлены. Мои тоже. Мы отдохнем пару дней, а затем тронемся в путь.

– Согласен, – бросил Хью, поднимаясь со своего стула. – Мне понадобится время, чтобы предупредить своих доверенных людей в стане Терлоу.

Мужчины скрепили соглашение рукопожатием и вышли из палатки.

Была пятница. Вопреки заведенному порядку, в то утро Кэтрин не пошла на кладбище. Она сказалась больной и днем оставалась в своей комнате, чтобы, отсутствуя за ужином, не вызвать подозрений. Согласно ее плану, Тим должен был, как обычно, ждать ее утром во дворе и громко спрашивать всех, тревожась, не больна ли его госпожа. Кэтрин даже сумела так все ловко организовать, что о ее недомогании Тима уведомил сам Терлоу.

Вспоминая об утренней сцене, Кэтрин чуть улыбнулась. Как же легко удалось обмануть Терлоу.

– Мне плохо, – пожаловалась она ему, – у меня кружится голова и тошнота подступает к горлу. Наверное, что-то с желудком… Передай, пожалуйста, Тиму, что сегодня я не пойду на кладбище.

– Ты хочешь, чтобы я стал посыльным? – возмутился Терлоу. – Чтобы я передавал твои послания этому слабоумному мальчишке?

– Но ты же все равно пойдешь в конюшню через двор. Разве разговор с мальчишкой, который обожает своего господина, может оскорбить тебя?

«Ну что ж, – решил про себя Терлоу. – Таким образом я верну мальчику долг. Ведь благодаря ему поведение Кэтрин изменилось к лучшему – она стала уважительнее, смиреннее и покорнее. Если бы тогда на кладбище Тим не бросился защищать ее…»

– Быть по-твоему, – согласился Терлоу, выходя из комнаты своей пленницы.

Тени удлинялись, спускались сумерки. Откинувшись на подушки, Кэтрин в который уже раз обдумала свои действия. Решив, что все идет по плану, она удовлетворенно улыбнулась. Весь день она провела в постели, искусно притворяясь больной. Вечером она отпустит Мод, которая так ни о чем и не догадалась, переоденется в старую мужскую одежду, найденную на дне сундука розового дерева, и выскользнет из дома. Когда обнаружат ее исчезновение, Кэтрин уже будет в безопасности.

Протянув руку, она дернула за шнурок сонетки, а когда появилась Мод, Кэтрин скорчила мучительную гримасу и попросила:

– Передайте Терлоу, что я слишком плохо себя чувствую и не спущусь к ужину.

– Хорошо, миледи, – сказала Мод, но в дверях обернулась и заявила: – Я принесу вам поесть, когда накрою стол мужчинам.

– Ох, нет! Не утруждайте себя! – выдохнула Кэтрин. – Весь день меня тошнит, я не хочу есть…

– Вам плохо, я знаю, но ребеночку нужно питание, – не уступала Мод. – Вы должны поесть.

– Да. – Кэтрин не стала больше возражать, но и не решилась поговорить с Мод начистоту, предвидя, что старая экономка начнет упрашивать ее отказаться от опасного замысла. И все же Кэтрин надеялась, что, обнаружив ее исчезновение, Мод не поднимет тревогу.

Едва за экономкой закрылась дверь, Кэтрин выпрыгнула из постели и бросилась к заветному сундуку розового дерева. Беспорядочно разбрасывая по комнате сорочки и юбки, она докопалась до дна и извлекла оттуда рубашку, панталоны, гольфы, берет и башмаки.

Сердце бешено колотилось у Кэтрин в груди, и руки тряслись, когда она принялась рассматривать мужскую одежду. В нерешительности она остановилась посреди комнаты, думая о том, стоит ли ей переодеваться сейчас или, может быть, сначала добежать до часовни и только там поменять платье.

«Сейчас», – внезапно решила она. В одежде конюха ей будет легче незамеченной перебежать через двор. Но надо спешить. Вдруг кто-нибудь – например, Терлоу – заглянет к ней в комнату, и тогда все пропало…

Скинув ночную сорочку и надев рубашку и гольфы, Кэтрин принялась натягивать панталоны. Только тогда она с ужасом обнаружила, что они слишком тесны для ее располневшей талии и выступающего вперед живота. Застонав от разочарования, она все же попыталась скрыть живот под широкой рубашкой навыпуск. Подняв вверх свои роскошные огненно-рыжие локоны, она спрятала их под большим суконным беретом. Наконец она надела грубые кожаные башмаки и тихонько подошла к двери. Припав к дубовой створке, Кэтрин прислушалась.

Из коридора не доносилось ни звука. Дверь с легким скрипом открылась, и женщина выглянула в коридор. Никого. Глубоко вздохнув, Кэтрин решительно переступила порог и закрыла за собой дверь.

Прижимаясь к стене, она тихонько кралась в полумраке едва освещенного коридора, пока не подошла к первой ступеньке лестницы. Снизу слышался шум голосов – мужчины ужинали в большом зале. Кэтрин остановилась, думая, какой путь выбрать: то ли покинуть дом через главный вход, но тогда она может случайно повстречать опоздавшего на ужин воина, или же через задний вход, поблизости от которого находились комнаты прислуги.

Дрожа от страха, она пробежала через холл и бесшумно приблизилась к двери. Рывком распахнув тяжелую створку, она выскочила из дома. Во дворе не было ни души.

Кэтрин бегом завернула за угол здания и очутилась в саду. Она решила оглядеться и, прислонившись к каменной стене, остановилась. Сердце колотилось в груди, страх сковывал все члены. Кэтрин вдруг подумала, что в темноте ее бледное лицо видно издали, и, присев, взяла в горсть земли и размазала ее по щекам. Скрыв предательскую бледность, она двинулась вперед, прошла через сад и очутилась у входа на кладбище.

Тем временем Мод вышла из кладовой и по длинному коридору направилась в холл, где едва не столкнулась с Терлоу, который собрался было навестить Кэтрин. Раздраженный и недовольный, он стоял у подножия лестницы, когда на него едва не налетела старая экономка.

– Я отнесу Кэтрин ужин в комнату, – сообщила Мод. – Она неважно себя чувствует и вряд ли спустится вниз.

В очередной раз узнав о плохом самочувствии пленницы, Терлоу недовольно поморщился, а затем спросил:

– Она ходила сегодня на кладбище?

– Вы что, не поняли? – огрызнулась Мод. – Женщине нездоровится, и она весь день провела в постели.

– Я сам отнесу ей ужин, – заявил Терлоу, отнимая у экономки поднос с едой. – Посмотрим, так ли уж плохо она себя чувствует.

– Не беспокойте ее понапрасну, – проворчала Мод.

– Возвращайтесь на кухню, Мод, – велел экономке Терлоу, разозленный ее наставлениями. – Я уже взрослый и сам знаю, что мне делать.

– Как бы не так, – буркнула Мод, резко повернулась и зашагала по коридору в направлении кухни.

Толкнув ногой дверь, Терлоу вошел в спальню Кэтрин и сразу же увидел валявшуюся на полу одежду. Комната была пуста. Громко призывая на помощь Мод и Лиама, Терлоу со всех ног бросился вниз по лестнице, влетел в зал, сунул в руки экономке поднос с ужином для Кэтрин и рявкнул так, что зазвенела посуда:

– Эта дура сбежала! – Затем, уже спокойнее, добавил: – Но уйти далеко она не могла. Мод, поищите ее в доме. Ты, Лиам, беги в конюшню. Я посмотрю на кладбище.

И, развернувшись на каблуках, Терлоу стремительно направился к выходу.

В то время, когда Терлоу отдавал распоряжения Мод и Лиаму, Кэтрин уже шла по кладбищу. Ночь выдалась безлунной, и в темноте женщина ничего не видела. Она медленно продвигалась вперед, подстегиваемая страхом, а обостренный слух ловил малейших шорох.

Вдруг в темноте послышался храп лошади, и Кэтрин поспешила в том направлении. Вскоре она уже различила во мраке очертания двух коней. Однако, к величайшему разочарованию женщины, там, где она ожидала увидеть Хью, стоял Тим.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась Кэтрин. – Ты решил ехать с нами?

– Н-нет, э-это я у-устроил ваш побег, – заикаясь от волнения, ответил мальчик. – Я вам со-солгал про н-незнакомца и про по-послание тоже…

Горькие слезы разочарования хлынули из глаз Кэтрин и покатились по перемазанным землей щекам, оставляя на коже светлые полосы. Женщина смотрела на Тима, прекрасно понимая, что ей, беременной, не добраться до Дублина с помощью лишь слабоумного мальчишки. Это была не просто глупая затея – это было слишком опасно.

– Нет, Тим, мы с тобой никуда не поедем, – решительно произнесла она, лихорадочно соображая, как незамеченной вернуться в дом. – Я ведь правда считала, что ты передал мне послание от моего супруга.

– У нас нет времени на разговоры, миледи, – взмолился Тим, не обращая внимания на возражения Кэтрин. – Нам пора ехать.

– Мы не сможем убежать, Тим, только навлечем на себя гнев Терлоу, – попыталась она объяснить мальчику свой отказ.

– Но я должен помочь вам, вы же мой лучший друг, – упрямился Тим, хватая Кэтрин за руку. – Поедем!

Кэтрин резко дернулась, высвободила руку из его цепких пальцев, но в тот же миг услышала, как Тим захрипел, а глаза его расширились от боли. Внезапно он пошатнулся и стал падать. Кэтрин, ничего не понимая, хотела поддержать мальчишку, но под тяжестью его тела не устояла на ногах и медленно опустилась на колени. И тогда она увидела кинжал, по самую рукоятку вонзенный в спину Тима.

– Святая богородица! – вскричала она. – Что это?

Ответом ей было молчание. И пустота в мертвых глазах.

– О боже, – прошептала Кэтрин, склоняясь над распростертым на земле телом мальчика.

Но не успела Кэтрин опомниться от страшного потрясения, как из мрака выступил Терлоу. Он схватил кинжал, рванул на себя, а затем тщательно вытер окровавленное лезвие о рубашку мертвеца.

Женщина завороженно смотрела, как на спине у Тима растет темное пятно. Вдруг опомнившись, она вскочила на ноги и бросилась бежать. Ей казалось, что она только что заглянула в холодные бесстрастные глаза смерти, и, подчиняясь инстинкту самосохранения, в бегстве искала спасения.

Терлоу настиг ее в два прыжка. Он навис над ней, как грозный бог возмездия. Схватив женщину за руку, он развернул ее к себе и ударил кулаком по лицу.

От сильного удара в глазах у Кэтрин потемнело, она пошатнулась и стала падать, но Терлоу удержал ее за плечо и ударил еще раз. Из носа и рассеченных губ Кэтрин хлынула кровь.

– Вероломная сука, – прорычал Терлоу и потащил ее к дому. Женщина в состоянии полуобморока даже не пыталась сопротивляться.

– Лиам! – рявкнул Терлоу, проходя сквозь толпу воинов, собравшихся во внутреннем дворе. – Приведи с кладбища лошадей и забери мертвеца!

В холле, беспокойно вышагивая взад-вперед, ждала Мод. При виде окровавленного лица Кэтрин она вскрикнула и в ужасе уставилась на Терлоу. Не говоря ни слова, О'Нейл стал подниматься по лестнице, подталкивая вперед свою пленницу. Перепуганная Мод поплелась вслед за ними.

Внезапно Терлоу резко повернулся к экономке, и Кэтрин, теряя равновесие, упала на колени. О'Нейл подхватил ее под локоть и рывком поставил на ноги, едва не вывернув ей плечо. Не обратив внимания на крики женщины, он толкнул ее в спину, заставляя подняться на следующую ступеньку.

– Тима заверните в саван. Завтра утром похороним его, – распорядился Терлоу, не глядя больше на экономку.

– Святая Дева Мария! – вскричала Мод и осенила себя крестным знамением, а потом добавила: – Леди Кэтрин ранена.

– Я сам позабочусь об этой дьяволице! – не поворачивая головы, рявкнул Терлоу и снова потащил стонущую от боли, не способную сопротивляться Кэтрин в ее комнату.

Пинком раскрыв дверь, он втолкнул Кэтрин в спальню с такой силой, что женщина упала. Затуманенными страхом и болью глазами смотрела она на нависшего над ней разъяренного гиганта.

– Не бей меня, пожалуйста, – взмолилась она.

Терлоу с отвращением пнул ее ногой, а затем поднял одну из разбросанных по комнате сорочек. Смочив ткань водой из таза, он вернулся к лежавшей на полу Кэтрин и опустился перед ней на корточки. Дрожа от ужаса, женщина отползла в сторону.

Не обращая внимания на мольбы беглянки, он до боли сжал ее плечо.

– Не двигайся – а то убью! – пригрозил он ей. Не церемонясь, Терлоу вытер грязь и кровь с ее лица, осмотрел рассеченную губу, разбитый нос и заплывший чернеющим кровоподтеком глаз. Женщина выглядела ужасно, но опытный взгляд Терлоу сразу определил, что шрамов у нее на лице не останется.

– Ты собиралась бежать, – глухо проговорил он, прикладывая к ее разбитой губе холодную влажную ткань.

– Нет, – возразила Кэтрин, вновь пытаясь отодвинуться, но Терлоу держал ее крепко.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что этот сопляк собирался похитить тебя? Может, даже изнасиловать? – насмешливо спросил он.

– Нет! – Кэтрин помотала головой. – Он не…

– Все равно он мертв, – сквозь зубы процедил Терлоу, бросив на Кэтрин полный ненависти взгляд. – Почему бы тебе не свалить все на него?

Воспоминание о жестоком убийстве паренька вернуло Кэтрин к действительности.

– Ублюдок! Зверь! – закричала она, и во взгляде ее сверкнула безумная ярость. – Убийца грязный!

Оскорбленный Терлоу поднял руку для нового удара, но вовремя опомнился.

– Ты сама во всем виновата, – резко сказал он. – Это из-за тебя я убил Тима. Его смерть на твоей совести. Вот и живи с сознанием этого, если сможешь.

Терлоу усмехнулся, глядя Кэтрин прямо в глаза, а затем развернулся на каблуках и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

– Нет, нет, – прошептала женщина в пустоту своей спальни и, закрыв лицо руками, разразилась горькими рыданиями. – О Тим! Ведь я не знала… Я и не думала, что ты решишься на такое! Прости меня, мальчик!

Утро следующего дня встретило обитателей Данганнона дразнящими весенними запахами. Солнце светило ярко, и западный ветер дул мягко, словно ласкал землю. Воздух был пропитан теплом и каким-то особым умиротворением. Но спокойствие, разлитое в воздухе, лишь подчеркивало ужас событий предыдущего вечера.

В это утро хоронили Тима. Терлоу стоял около могилы и наблюдал за тем, как завернутое в саван тело юного конюха опускали в свежевырытую яму. Он был озадачен, так как не вполне понимал, какие именно причины привели к трагическим событиям прошлого вечера. Терлоу признавал, что убийство подростка не было для него, главы О'Нейлов, особой доблестью. Потому он старался убедить себя в том, что вся вина за гибель мальчика лежит на Кэтрин. Он считал, что женщина уговорила Тима помочь ей бежать, но все же не был до конца в этом уверен. Он просто не представлял, как женщина столь благородного происхождения могла воспользоваться в собственных целях привязанностью и доверчивостью слабоумного подростка, понимая, что ему грозит в случае неудачи их замысла. А о какой удаче могла идти речь с таким помощником? Впрочем, Кэтрин никогда не отличалась благоразумием.

«Ее надо заточить в темницу, – думал Терлоу, – не то у нее появится более умный и опытный союзник».

Даже не взглянув на завернутое в саван тело, О'Нейл решил, что мальчишке уже ничем не помочь, и облегченно вздохнул: чувство вины исчезло окончательно, Терлоу отвернулся от могилы и выбросил из головы мысли о Тиме.

У входа на кладбище стояла Маура, досадуя на себя за то, что доверилась глупому мальчишке. Должна же была она знать, что этот придурок провалит дело!

Увидев Терлоу, Маура скрыла бушевавшую в душе злобу под маской скорбного спокойствия.

– Ты ни в чем не виноват, Терлоу, – сказала она, когда О'Нейл поравнялся с ней.

Погруженный в размышления о Кэтрин, Терлоу пожал плечами.

– Спасибо, ты хороший друг, Маура, – рассеянно произнес он.

Ободренная его словами, Маура поверила, что все еще может рассчитывать на его внимание.

– Вы – желанный гость в моем доме, – пригласила она Терлоу. – У меня никто не побеспокоит вас.

Терлоу остановился и посмотрел на обращенное к нему красивое лицо женщины, но все-таки отказался:

– В другой раз, Маура. Сейчас я должен навестить графиню.

– Это она во всем виновата, и вы должны ее наказать, – прошипела Маура. – Из-за нее погиб Шон, а теперь Тим. – В голосе бывшей любовницы Шона прозвучала плохо скрытая ненависть. – Англичанка – настоящая ведьма, ее надо сжечь на костре, пока она всех нас не погубила.

– Шона убили Макдоннелы, – спокойно возразил Терлоу. – Возвращайся в деревню и забудь об этих глупостях.

Сдерживая клокочущую в груди ярость, Маура гордо вскинула голову и пошла прочь. Она не позволит Кэтрин украсть у нее О'Нейла. Английской ведьме удалось околдовать Терлоу, но ей не удастся стать полноправной хозяйкой Данганнона, уж она, Маура, об этом позаботится!

Пока Терлоу отсутствовал, Мод тихонько открыла дверь в спальню Кэтрин. Оглядев комнату, она увидела разбросанную по полу одежду.

«Господи! Да что же это такое! – про себя возмутилась экономка и перевела взгляд на кровать, на которой спала женщина. – Зачем она решилась на такую глупость?»

Мод помнила приказ старика Макдоннела, который велел ей удерживать Кэтрин от любых рискованных действий, пока ее муж, Хью О'Нейл, не приедет за своей супругой. И вот что произошло: несчастная пленница вся в синяках, а мальчишка – мертв.

Мод медленно подошла к кровати, поставила поднос на ночной столик и присела на край постели. В свете дня она могла хорошо рассмотреть разбитое лицо спящей женщины. Уродливый струп образовался на распухшей нижней губе, а заплывший глаз с почерневшим кровоподтеком выглядел просто ужасно.

Кэтрин пошевелилась и застонала от боли – у нее ныло все тело, а лицо горело от множества ушибов и царапин. Вдруг она открыла глаза и посмотрела прямо в лицо старой экономки.

– На вас страшно смотреть, миледи, – прошептала Мод. – Как вы себя чувствуете?

– Мне кажется, я сейчас умру, – ответила Кэтрин, и лицо ее исказила тревога. Она опустила руки и ощупала живот. Случилось что-то ужасное, но что именно – она не помнила.

– С ребеночком все в порядке, – успокоила ее Мод.

Кэтрин облегченно вздохнула и попыталась улыбнуться, но разбитые губы исказила лишь гримаса боли.

– Принесите мне ночную сорочку, – попросила она экономку.

С помощью Мод она стала переодеваться, когда внезапное головокружение вызвало приступ тошноты. Мод едва успела подставить таз. Когда тошнота отступила, Кэтрин в изнеможении упала на кровать. Придя в себя, она обеспокоенно окинула взглядом всю комнату и, словно проснувшись, спросила:

– А где все?

– На кладбище. Хоронят Тима, – ответила Мод, готовая в любой момент прийти Кэтрин на помощь.

Из глаз молодой женщины хлынули слезы. Они текли и текли по ее разбитому лицу, и все тело Кэтрин сотрясалось от рыданий. В памяти у нее возник образ Тима с кинжалом в спине и его стекленеющие глаза, доверчиво глядевшие на нее. Если бы она не колебалась, если бы быстро приняла решение – Тим сейчас был бы жив! Это она виновата в его гибели!

Экономка помогла Кэтрин переодеться и уложила ее в постель. Смочив в воде полотенце, она протерла ей лицо, шею и грудь. Наконец Мод удалось успокоить свою бывшую хозяйку, и она собиралась было предложить ей немного поесть, когда дверь в комнату с треском распахнулась и на пороге возник Терлоу. Он жестом приказал экономке покинуть спальню, сам же быстрым, решительным шагом направился к кровати.

Мод медленно встала и, глядя Терлоу прямо в глаза, предостерегла:

– Будьте с ней помягче. Она сильно пострадала, и ваши нежные ухаживания могут ее убить.

Хмуря брови, Терлоу повернулся к Кэтрин и содрогнулся при виде ее разбитого лица. Он поступил с ней слишком жестоко – это правда, но ведь это она во всем виновата, она пыталась сбежать!

– Вы больше не будете ходить на кладбище, – заявил он. – И вообще не будете покидать свою комнату.

Кэтрин отвернулась и зарыдала. Терлоу присел на краешек постели и погладил ее по плечу. Ему хотелось утешить бедняжку, приласкать ее, но он не посмел. Постепенно она успокоилась, рыдания прекратились, и Кэтрин уснула.

Почему вчера она пыталась сбежать? – недоумевал Терлоу. Почему в свое время она сбежала из Данганнона и вышла замуж, предпочтя ему, главе клана О'Нейлов, какого-то сына незаконнорожденного?

Для всех женщин, которых он когда-либо знал, Терлоу был желанным любовником, а выйти за него замуж мечтала каждая вторая. Он благородно предложил Кэтрин брак, но она пренебрегла им. Почему? Впрочем, теперь это уже не имело значения. Никогда больше она не покинет Данганнона, разве только после его, Терлоу, кончины.

Прошло три дня со смерти Тима, но Кэтрин так и не оправилась от потрясения. Подавленная, она часами сидела у окна, пытаясь понять, кто подсказал мальчишке этот безумный план. В том, что сам он этого не смог бы придумать, она не сомневалась.

Почти ежедневно Терлоу расспрашивал ее о том, что произошло в ту роковую ночь, но Кэтрин вновь и вновь уверяла его, что она уговорила Тима тайком привести на кладбище лошадей и вместе с ней убежать из Данганнона. Она не могла навести Терлоу на след человека, который заставил Тима действовать. Она бы просто не пережила гибели еще одного человека, готового рисковать жизнью ради ее спасения.

Выглянув из окна, Кэтрин удрученно вздохнула. Начинался новый день, который ей снова придется провести в одиночестве. С вчерашнего вечера дверь в ее спальню больше не закрывали, но это не значило, что ей предоставили свободу.

Тихий стук в дверь нарушил ход ее мыслей. В комнату вошла Мод, чтобы забрать поднос с нетронутым завтраком, но, посмотрев на молодую женщину, безразличную ко всему, что творилось вокруг, экономка решила задержаться. Ей было искренне жаль Кэтрин, и она сделала вид, что убирает комнату, лихорадочно думая о том, как завязать разговор.

Внезапно Кэтрин отвернулась от окна и громко спросила:

– Мод, где Терлоу?

От неожиданности экономка вздрогнула, но быстро ответила:

– Внизу, в зале.

– Хорошо, – сказал Кэтрин, встала и направилась к двери.

– Куда вы? – удивилась Мод.

– Мне нужно переговорить с ним.

– Не стоит, – предостерегла Мод. – Не напоминайте Терлоу о своем присутствии в Данганноне, тем более о том, что вам стало лучше.

– Уверяю вас, что он ни днем ни ночью не забывает о моем присутствии здесь, – ответила Кэтрин, открывая дверь.

Она решительно переступила порог своей тюрьмы, но, подойдя к лестнице, вдруг заколебалась. Стоит ли, в самом деле, показываться на глаза Терлоу? Но что, в конце концов, он может с ней сделать? Изнасиловать или в худшем случае – убить… Больше ничего.

Вскинув голову и расправив плечи, Кэтрин стала спускаться по лестнице. В холле мужество покинуло ее: от страха ноги налились свинцом и закружилась голова. Сглотнув комок, подступивший к горлу, она превозмогла страх и, глубоко вздохнув, вошла в зал. Поначалу никто не заметил ее. Дрожа, Кэтрин медленно шла вдоль длинного стола, в конце которого сидел Терлоу и о чем-то увлеченно беседовал с Лиамом.

По мере того как женщина шла вперед, воины, сидевшие за столом, замолкали и в недоумении провожали ее глазами. В наступившей тишине она подошла к Терлоу и остановилась прямо перед ним. Тот, видимо, почувствовал, что атмосфера в зале внезапно изменилась, поднял глаза и увидел Кэтрин.

Лиам быстро вскочил на ноги, предлагая ей сесть, но Терлоу резко прикрикнул на него:

– Сиди!

Покраснев от смущения, Лиам нехотя подчинился. Терлоу же, пристально глядя на пленницу, сразу понял ее настроение.

«Она вся дрожит, я почти чувствую ее страх», – с удовлетворением подумал он.

Смертельно бледная, Кэтрин непроизвольно отступила назад. Она совершила ужасную ошибку, придя в этот зал. Ну почему она не послушалась Мод? Она повернулась, решив уйти, но ее остановил прозвучавший позади ледяной голос:

– Стой!

Когда она вновь повернулась к Терлоу, тот осведомился:

– Что вам надо?

Кэтрин колебалась, мечтая лишь о том, чтобы поскорее очутиться в своей спальне.

– Чего вы хотите? – угрюмо повторил Терлоу свой вопрос и зло бросил: – Я не могу ждать целый день, пока вы наконец соизволите открыть рот.

Усилием воли заставив себя заговорить, Кэтрин сделала шаг вперед и произнесла дрожащим, но все же громким голосом:

– Я хочу посетить кладбище.

Терлоу откинулся на спинку стула, запрокинул голову назад и разразился громким хохотом. Затем, оглядев весь зал и своих воинов, воззрился на Кэтрин.

– Вы, должно быть, шутите, – ледяным тоном проговорил он.

– Нет, я… – пролепетала бедная женщина, пытаясь оправдаться.

– Черт возьми! – перебивая ее, взревел Терлоу и с треском грохнул кулаком по столу. Не сводя глаз с Кэтрин, он медленно поднялся и пошел прямо на нее. Однако женщина выдержала его тяжелый взгляд и не отступила.

«Или она в самом деле очень храбрая, – подумал Терлоу, – или просто дура».

– Вы пытались сбежать, причем именно через кладбище, а теперь осмеливаетесь просить разрешения посещать могилы? Вы считаете меня дураком? Мадам, вы меня изумляете.

– Прошу вас, – взмолилась Кэтрин, обхватив огрубевшую, мозолистую ладонь Терлоу своими нежными руками. – Для меня это так важно.

Трепетное прикосновение ее тонких пальчиков словно огнем обожгло Терлоу. Несколько секунд он завороженно смотрел в бездонные зеленые глаза женщины, но, осознав, что в зале присутствуют его люди и с любопытством наблюдают за этой сценой, ехидно поинтересовался:

– Просветите нас, миледи, почему для вас столь важны посещения кладбища? Вы готовите новый побег?

– Вы запрещаете мне ухаживать за могилой мужа и…

– Ваш муж жив, миледи, – прервал ее Терлоу. – Он живет в Дублине. Или вы запамятовали?

– …и Тима, – не обращая внимания на слова О'Нейла, продолжала Кэтрин. – Я должна молиться о прощении. Прошу вас…

Бегло осмотрев зал, Терлоу заметил смущение и сочувствие на лицах многих воинов и понял, что не может отказать Кэтрин в присутствии многочисленных свидетелей.

– Хорошо, – неохотно согласился он и, взяв ее под руку, повел к выходу из зала. – Я провожу вас, – вежливо проговорил он.

Во дворе Терлоу резко повернул Кэтрин лицом к себе и грозно предупредил:

– За вами будут присматривать. Если вы попытаетесь сбежать, я убью Мод.

– Да, я все поняла, – ответила Кэтрин, а затем спросила: – Вы разрешите мне сходить в сад за цветами?

Терлоу согласно кивнул, и она повернула в сад, но остановилась на полпути, вспомнив про Дейзи и ее щенков.

– Кто-нибудь позаботился о собаках Тима? – спросила она.

– Эти собаки принадлежат мне, как, впрочем, и все в Данганноне, – заявил Терлоу. Его взгляд вдруг смягчился, и он с удивительной нежностью дотронулся до щеки Кэтрин. – Все, не забывайте об этом, – бросил он и отвернулся.

Убрав могилу Шона, Кэтрин подошла к свежему холмику, расположенному поблизости, опустилась на колени и положила на могилу Тима собранные в саду цветы. Склонив голову, она стала молиться за упокой души мальчишки, в смерти которого считала себя виноватой.

– Прости меня, – наконец прошептала Кэтрин. – Ты погиб из-за меня. Если бы я решилась… – В отчаянии она громко разрыдалась.

«Но ты уже избавился от земных страданий, – вдруг подумала она, – мне же предстоит терпеть муки заточения. Как долго?..»

Предавшись горестным размышлениям, Кэтрин не заметила, что на кладбище она не одна. И только поднявшись с колен и повернувшись, чтобы уйти, она встретилась взглядом с черными, полными ненависти глазами, глядевшими на нее в упор.

Вскрикнув от испуга, Кэтрин попятилась.

– Вот ты где, зеленоглазая ведьма, – прошипела Маура и осенила себя крестным знамением, словно хотела защититься от колдовских чар. – Я не позволю тебе погубить Терлоу, как ты уже погубила Шона.

– Уйди, – резко бросила Кэтрин, делая шаг вперед.

Но Маура не собиралась уступать ей дорогу. Увидев на лице соперницы синяки и ссадины, она довольно улыбнулась.

– Уйди или пожалеешь, что не послушалась меня, – пригрозила ей Кэтрин.

«Английская ведьма уже потеряла свою привлекательность», – подумала Маура и, презрительно расхохотавшись, пошла прочь.

Кэтрин долго смотрела ей вслед. Возвращаясь с кладбища по знакомой дорожке, она вдруг с отчаянием поняла, как она одинока. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Но теперь, окруженная врагами, Кэтрин с трудом верила, что совсем недавно Данганнон был ее собственным домом.