"Негасимое пламя" - читать интересную книгу автора (Филлипс Патриция)

Глава 2

Накануне вечером Джессамин легла в постель с неутешительной мыслью о нависшем над ними визите сэра Ральфа. Наутро она проснулась и почувствовала, что в душе се теплится огонек надежды. В конце концов, может быть, Уолтер и прав? Девушка пробормотала краткую молитву, чтобы все ее страхи оказались ложными.

Она вновь натянула на себя крестьянскую одежду и, превратившись в грубоватого подростка, направилась в деревню.

День выдался пасмурный, но ветра не было. Тут и там на поверхности воды все еще желтели шапки пены. Скоро непременно пойдет дождь, подумала Джессамин, а то и дождь со снегом, особенно если ветер переменится и подуете севера. Нависшее над землей тяжелое серое небо, казалось, застыло в мрачном раздумье.

Джессамин толкнула дверь и, войдя в домик Агнесс, удивилась, не услышав обычного приветствия. Как и вчера, старуха скорчилась возле жарко горевшего очага, а Мэвен примостилась у ее ног. Против обыкновения, руки ее праздно лежали на коленях. Агнесс повернулась к Джессамин, и та наконец заметила посеревшее от волнения лицо старой женщины. Глаза ее, обведенные красными кругами, сильно распухли, будто она долго плакала.

— Агнесс… что случилось? — в замешательстве спросила Джессамин и, осторожно поставив сумку, поспешила к старой женщине.

— Ничего страшного, миледи… ничего такого, из-за чего бы нам стоило беспокоиться, — едва слышно прошептала Агнесс. Беззубые челюсти старухи еще какое-то время двигались сами собой, как будто она хотела что-то сказать, но Джессамин не услышала ни звука.

— Они хотят выкурить нас из дома — меня и матушку, — беззаботно прочирикала Мэвен. Судя по веселой улыбке, она явно повторила слово в слово то, что слышала.

Агнесс недовольно зашикала на дочь, но было уже поздно — Джессамин услышала.

— Кто это собирается выкурить вас? — решительно потребовала она ответа.

— Здешние… — Агнесс беспомощно показала рукой куда-то на восток. Проследив за ее взглядом, Джессамин увидела лепившуюся к склону холма кучку домишек.

— Что произошло?

— У соседей захворали две коровы. Идрис клянется и божится, что это я их сглазила. Да еще сын вдовы тоже… как на грех… так вот в этом тоже винят меня…

— А еще они кричали, что это матушка, дескать, наслала порчу на молодого лорда, хозяина замка, и из-за этого он не может как следует ходить!

Последние слова Мэвен заглушила звонкая пощечина. Слабоумная девушка, охнув, схватилась за покрасневшую щеку и, тихо всхлипывая, сжалась в комок на полу.

— Господи, что это они еще выдумали?! Ох, Агнесс, неужели и в самом деле до этого дошло? Какое чудовищное…

— О Боже милостивый, миледи, клянусь, нет в этом моей вины! — возмущенно воскликнула Агнесс, слезы ручьем хлынули у нее из глаз и побежали по морщинистым щекам. — Наша-то леди Гвинстт была святая — да я бы скорее умерла, чем причинила какой вред ее сыночку! Прошу вас, миледи, поверьте мне!

— Разумеется, я тебе верю. Чушь какая! Я уверена, что ты не имеешь никакого отношения к болезни Уолтера. Перестань, Агнесс, не надо плакать!

Джессамин сжала изуродованную работой руку старухи, желая успокоить ее, прикидывая между тем про себя, что надо сделать, чтобы в который уже раз подавить очередной всплеск недоброжелательства и зависти по отношению к несчастной Агнесс.

— Коровам плевать на все заклятия и заговоры, и всем это отлично известно! А вот в нашей деревне что-то много развелось болтливых да суеверных кумушек, которые не прочь почесать языком за кружкой-другой эля! А Идрис просто жалкая пьянчужка! Ну, я ей покажу, дайте срок! Ты только не волнуйся, Агнесс, ладно? Я что-нибудь придумаю, обещаю тебе. Может, тебе будет спокойнее, если ты вернешься вместе со мной в замок?

— Нет, миледи, я уж лучше останусь. Они всю жизнь точат на меня зубы, а коли я уеду… еще и солнце не взойдет, а уж все будет кончено! — И Агнесс с гордостью и волнением взглянула на огромную супружескую кровать из крепкого дуба — эта кровать год за годом служила предметом нестерпимой зависти для всех добропорядочных деревенских кумушек.

Джессамин со вздохом подала Агнесс плетеную корзинку с душистыми травами и небольшую бутылочку с уже готовым отваром.

— Вот возьми, можешь добавлять по нескольку капель в чашку, когда будешь пить чай. А когда отвар кончится, сделай еще. Пусть он настаивается не менее двух дней, потом прокипяти его, процеди и можешь пить.

Агнесс кивнула, перекладывая травы пучок за пучком в объемистый карман засаленного передника.

— Вот спасибо, миледи. Что бы я без вас делала? И не стоит вам беспокоиться — мне и не такое доводилось слышать! — храбро прошамкала она, вытирая глаза. — Да, миледи, а ведь мы с Мэвен закончили ваши корзинки! Хотите взять их с собой?

С горделивым видом Агнесс вынесла несколько тростниковых корзинок, которые они с Мэвен сплели в подарок Джессамин. Обе женщины долго ломали головы, как отблагодарить благодетельницу. Корзины всегда пригодятся, решили они, и вот теперь у Джессамин была продолговатая, с плоским дном корзинка, чтобы собирать цветы и лечебные травы, еще одна — круглая и более высокая — для яиц и, наконец, третья — сплетенная из прутьев ивы просторная корзинка для белья. Ошеломленная такой неслыханной щедростью, Джессамин смущенно поблагодарила Агнесс, не забыв отдать должное искусному плетению, прочности и красоте каждой из корзин. Девушка заверила, что именно таких вещей ей как раз и недоставало.

Усевшись верхом, она прикрепила все три корзинки к седлу и весело усмехнулась — теперь у нее был вид заправского коробейника. Как она и ожидала, ни одна живая душа не вышла на порог поздороваться с ней, когда она шагом ехала по деревенской улице. Должно быть, уже пронюхали, что Агнесс рассказала ей об их намерениях, и, как все трусы и низкие душонки, боятся высунуть нос за порог. Ну еще бы, все знали, какой горячий нрав у леди Джессамин, а уж предстать перед ней, когда она гневается, не осмелился бы никто! Джессамин вздохнула. Она надеялась, что эта последняя вспышка враждебности развеется, как и все предыдущие, но все зависело от того, выздоровеют проклятые коровы или пет.

Вместо того чтобы, как обычно, заехать в трактир, Джессамин свернула на восток. Она взобралась по покатому склону холма на самый верх, где горделиво устремлялся в небо шпиль церкви. Может быть, удастся повидать отца Пола?

Священник тепло поздоровался с девушкой, потом галантно усадил поближе к камину и предложил бокал горячего эля с пряностями. Благодаря стараниям Эстер, молодой вдовы из деревни, которая приходила каждый день, чтобы навести там порядок, крохотный домик приходского священника выглядел на редкость привлекательно. Местные жители злословили, что Эстер, кроме уборки, оказывает священнику и куда более интимные услуги.

Когда, прихлебывая маленькими глоточками ароматный эль, Джессамин вкратце сообщила отцу Полу, о чем только что поведала ей Агнесс, лицо священника исказилось от страха.

— Эти крестьяне на редкость невежественны и суеверны! Старые поверья живучи, вы же сами не раз имели случай в этом убедиться. Все это так, несмотря на мои старания заставить выкинуть эту бесовскую чушь из головы и вернуться в лоно истинной церкви.

Священник тяжело вздохнул, ероша густые, начинающие седеть волосы. Погладив объемистое брюшко, он вытянул ноги к огню и удобно устроился в кресле.

— Не беспокойтесь, леди Джессамин. Я помолюсь об Агнесс и, конечно, постараюсь не спускать с нее глаз, насколько это в моих силах.

Джессамин поблагодарила и, кивнув на прощание Эстер, вернулась к лошади. От священника она отправилась в трактир.

К удивлению Джессамин, во двор трактира набилось множество никому не известных людей с лошадьми. Дорогу перегородили две нагруженные вещами повозки, и ей верхом на Мерлине с большим трудом удалось протиснуться между ними.

Вдруг неясная тревога сжала ей сердце. Девушка попыталась взять себя в руки, вспомнив, что это никак не может быть сэр Ральф со своими людьми. Ведь им пришлось бы ехать с севера, со стороны Шрусбери. Через пару минут, вслушиваясь в речь приезжих, она догадалась, что это валлийцы, скорее всего сторонники Оуэна Глендовера, самозваного принца Уэльского.

Джессамин с трудом прокладывала себе дорогу через толпу. Впрочем, похоже, все принимали ее за обычного деревенского подростка, а потому никому и в голову не приходило задержать девушку. Джессамин с трудом подавила улыбку, довольная, что ее замысел удался, хотя в глубине души ей было как-то неуютно без привычных знаков уважения.

С величайшим трудом протолкавшись между двумя особенно бесцеремонными толстяками в потертых кожаных дублетах, которые и не подумали посторониться, Джессамин пробралась в комнату, где жил сам трактирщик со своей женой.

— Хозяин занят, — недовольно буркнула служанка, не глядя на Джессамин.

Потом, сообразив, что перед ней не кто-нибудь, а сама хозяйка замка, девушка побагровела от смущения и изумленно вытаращила глаза. Наконец, вспомнив, о манерах, она вскочила и сделала неуклюжий реверанс.

— Ох, миледи… я бы в жизни вас не признала, — извиняющимся шепотом выдавила она.

— Хорошо… будем надеяться, что и весь этот сброд, что толпится у вас во дворе, тоже меня не узнает. Я принесла микстуру твоему хозяину, он говорил, что его замучили нарывы. А вот в этой фляжке — полоскание для твоей хозяйки, смотри не перепутай. Мне пора, а то как бы эта солдатня не увела мою лошадь.

— Солдатня? — удивленно повторила служанка, похоже, не понимая, что Джессамин имеет в виду. — Ах, так вы о тех, что толпятся во дворе! Но ведь на самом деле никакие они не солдаты!

— Ну, мне они показались вполне настоящими. Да и вели они себя соответственно. Я все руки отбила, пока смогла протолкаться к дому.

— Это охрана. Они сопровождают одну леди из Уэльса — она едет в Честер. Ой, ну и красавица же она! Ну просто вылитая святая, вроде тех, что нарисованы на витражах в церкви!

Слегка ошеломленная подобным бесхитростным сравнением, Джессамин поблагодарила и распрощалась. Вместо того чтобы выйти, она направилась в общий зал, сгорая от желания увидеть этот идеал красоту собственными глазами.

В комнате стоял такой шум, что Джессамин невольно зажала уши руками. На мгновение ей показалось, что еще минута — и она оглохнет. Напротив Джессамин, громко переговариваясь, ужинала группа мужчин. Судя по их резкому, пронзительному говору, это, вне всякого сомнения, были валлийцы. Джессамин с трудом разбирала отдельные слова, все остальное было совершенно непонятно.

Несколько дам щебетали перед жарко пылавшим очагом. Для них накрыли особый стол. Укрывшись в оконной нише, Джессамин могла спокойно разглядывать незнакомцев, не опасаясь, что на нее обратят внимание. Несмотря на то что дамы были одеты по-дорожному, она успела заметить яркие, разноцветные подолы платьев под тяжелыми полами плащей. При ближайшем рассмотрении она убедилась, что только двух из сидевших напротив нее женщин можно было отнести к разряду леди. Домотканые платья остальных выдавали в них служанок.

Вдруг одна из дам подняла голову, разговаривая со своими спутницами, и Джессамин едва сдержала возглас удивления. Какая красавица! И впрямь дивное видение сошло на землю с одного из разноцветных витражей их церкви. При виде ослепительно золотистых волос незнакомки, тонких черт прелестного лица и особенно ярких голубых глаз Джессамин внезапно почувствовала укол ревности. Дыхание с трудом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Нет, она ошиблась, не с витражей церкви, а прямо со страниц ее любимого романа — вот откуда в их глуши появилась эта дивная красота! Ей, как когда-то в детстве, вдруг показалось, что книга ее и в самом деле написана про какую-то неведомую ей породу людей. Дама напротив была настолько грациозна и женственна, что казалась хрупкой статуэткой. Бледная, как слоновая кость, кожа, яркие голубые глаза, изящное шелковое платье цвета корицы делали ее такой воздушной, что Джессамин стало страшно: а вдруг она разобьется, как изысканная стеклянная безделушка? И вдруг девушка почувствовала, как к глазам подступили горькие слезы разочарования и острая боль пронзила сердце. А она-то надеялась, что в один прекрасный день сможет отыскать ключ в эту волшебную страну, где когда-нибудь и сама познает красоту и тайну возвышенной любви.

Но теперь она понимала, что этого никогда не случится.

Джессамин решительно направилась к выходу. Вначале она собиралась остаться и отведать горячего паштета из баранины, но теперь с удивлением обнаружила, что аппетит у нее пропал. Проталкиваясь вперед между галдящими валлийцами, Джессамин предусмотрительно опустила пониже капюшон, чтобы на лицо упала тень, К счастью, они были так заняты, что и не думали смотреть в ее сторону. Стоило ей открыть дверь в конюшню, как она услышала лай Неда. В нем было что-то странное. Джессамин готова была поклясться, что в голосе старого пса звучит скорее тревога, чем радость. Погладив взъерошенную шерсть на холке собаки, девушка испуганно огляделась в поисках угрожавшей ей опасности. Неподалеку несколько воинов расседлывали усталых лошадей, на которых приехали путешественники. Но ни один из них и не думал обращать на нее внимание. Поэтому Джессамин отнесла беспричинную тревогу Неда просто на счет преклонного возраста пса и, пожав плечами, принялась отвязывать поводья Мерлина. Старьте собаки — точь-в-точь как старики, подумала она, волнуются и ворчат, даже когда им ничто не угрожает.

Вскочив в седло, девушка опять почувствовала, как ее душит раздражение. Удивленная и встревоженная этой непонятной ревностью, которую вызвала в ней красота незнакомой дамы, Джессамин нахмурилась. К приезду этой женщины огонь в камине уже пылал и жаркое было готово. Стало быть, она — либо важная особа, вздумавшая отправиться в путешествие, либо в карманах у нее полным-полно золотых монет. В любом случае по ее виду становилось ясно: она ничуть не сомневалась в том, что ей окажут достойный прием.

Джессамин прищурилась — в лицо ударил резкий ветер, поднявшийся, пока она была в трактире. Девушке пришлось дважды окликнуть Неда, прежде чем тот услышал. Он смотрел в другую сторону, как будто его что-то сильно заинтересовало. Потеплее укутавшись плащом, чтобы не дать ветру пробраться под одежду, Джессамин медленно ехала по деревенской улице. Все ее страхи из-за предстоящего визита сэра Ральфа вместе с тревогой за безопасность Агнесс вновь нахлынули на нее. Как глупо переживать из-за красоты какой-то совершенно незнакомой женщины! У нее самой немало шелковых платьев, и если бы Джессамин захотела, то могла одеться ничуть не хуже. В конце концов, редко найдется женщина из благородных, которой вздумается разъезжать, переодевшись крестьянским пареньком.

Ну а завидовать тому, как живет эта дама, и вовсе глупо. Даже если это неземное создание и проводит дни и ночи под пологом из роз, в окружении армии менестрелей и влюбленных воздыхателей, распевающих любовные серенады, так что из того?! Все ее мечты о жизни, такой же чудесной, как на картинках в любимом романе, так и останутся при ней — ведь она всегда знала, что это всего лишь сказка. А ее реальность — это замок Кэрли и эта дикая страна, а вовсе не увитые розами, благоухающие шатры, из зелени.

Джессамин, помедлив, привстала в стременах, чтобы бросить последний взгляд на трактир. Вдруг что-то привлекло ее внимание. Какой-то зловещий отсвет появился между домами. Он то темнел, то как-то непонятно мерцал, озаряя все вокруг.

— Пожар!

Нед снова залаял. Сердце Джессамин вдруг сжалось от неясного предчувствия приближающейся опасности. Она похолодела; пламя бушевало в доме Агнесс!

Круто повернув коня, Джессамин галопом понеслась назад к охваченному пламенем дому. Нед мчался рядом, заливаясь хриплым, тревожным лаем. Должно быть, кто-то из местных поджег дом, пока она была в трактире.

Багровые языки пламени жадно облизывали крышу. Всю прошлую неделю погода стояла на редкость сухая, осеннее солнце заливало землю жаркими лучами, и теперь дом горел, как стог соломы, к которому поднесли огонь.

Краем глаза Джессамин увидела несколько смутных теней, притаившихся возле самой стены, и через мгновение двое неизвестных метнулись к опушке леса на самом краю деревни. К несчастью, они бежали слишком быстро и она не смогла разглядеть их лиц.

К ее ужасу, когда Джессамин остановилась возле дома, она обнаружила, что вся передняя часть вместе с крыльцом уже охвачена пламенем. Судя по долетавшим до нее диким крикам, Агнесс и Мэвен остались внутри, оказавшись в огненной ловушке.

Девушка в отчаянии соскользнула с седла на землю, едва не угодив в стоявшую возле дома бочку с водой.

Джессамин торопливо набрала полную бадью воды, отчаянно пытаясь вытащить ее. Размахнувшись изо всех сил, она выплеснула воду на горящую дверь. Пламя злобно зашипело, выпустив огромный столб дыма, и тут же взвилось вверх. Джессамин таскала бадью за бадьей, заливая огонь, напрягая все силы, чтобы сбить пламя и прорваться внутрь дома. Если ей повезет и она зальет огонь хотя бы ненадолго, то, может быть, сумеет выпустить несчастных женщин из смертельной ловушки.

Привлеченные ревом пламени, вокруг стали кучками собираться крестьяне. Кое-кто, постояв немного, бежал к своему дому. Усиливавшийся ветер разносил повсюду искры, и каждый дрожал от страха при мысли, что достаточно одной искры, и пламя охватит всю улицу.

Джессамин обернулась к толпе, зовя на помощь. Несколько мужчин и женщин выступили вперед, неохотно послушавшись, но остальные только тихо перешептывались между собой, наблюдая за ревущим пламенем. Вне себя от бешенства, Джессамин набросилась на них с руганью, но добилась лишь того, что еще двое мужчин из толпы присоединились к ней.

Придя в отчаяние, Джессамин послала подмастерье кузнеца в трактир за помощью.

— Приведи солдат! — крикнула она ему вдогонку. — И беги что есть мочи!

Чед послушно рванул с места так, что только пятки засверкали.

В бочке показалось дно. Джессамин послала мужчин за водой к ручью, который бежал через сад.

Теперь воду приходилось таскать издалека, и Джессамин казалось, она чувствует, как истекает драгоценное время, а пламя быстро выигрывает эту битву.

Огонь у входа уже почти потух, но пламя яростно лизало крышу, и чудовищные багрово-оранжевые языки вздымались в самое небо. Клубился едкий дым, забивая легкие и заставляя слезиться глаза. Вскоре он так сгустился, что люди не видели друг друга.

Чтобы не отвлекать пи одного из мужчин, которые таскали воду из ручья, Джессамин схватила небольшое бревно и принялась колотить им в дверь, но та не поддавалась. Должно быть, Агнесс заперла ее на засов.

— Эй, парень, ну-ка дай эту штуку мне! — прозвучал за ее спиной низкий мужской голос. Сквозь густой дым Джессамин увидела, как возле нее выросла высокая фигура. Не дожидаясь, пока она выполнит его приказ, мужчина вырвал полено из ее рук и яростно забарабанил в дверь. На помощь ему бросилось еще несколько человек. Внезапно, не выдержав их напора, дверь подалась и упала, увлекая их за собой. Они с грохотом ввалились внутрь и рухнули прямо па почерневший и дымившийся пол. Кашляя и ругаясь, почти задохнувшись в густом дыму, мужчины с трудом поднялись на ноги.

— Кто-нибудь есть в доме, а, парень? — спросил их командир. Схватив Джессамин за руку, он рывком поднял ее на ноги.

— Старуха вдова с дочерью.

— Ты уверен? Проклятие, дым такой, что я ни черта не вижу!

— Я слышала, как они кричали, когда я подбежала к дому. Должно быть, они где-то внутри.

Наклонившись над кучей обгоревшего тряпья на полу, один из мужчин крикнул, что кого-то нашел. Остальные кинулись к нему, и через мгновение бесчувственные тела Агнесс и Мэвен вынесли во двор, чтобы холодный, свежий ветер привел их в чувство. А внутри дома пламя забушевало с новой силой.

Раздались испуганные крики:

— Крыша вот-вот рухнет! — И все в страхе отпрянули назад.

Началась яростная свалка, каждый старался поскорее выбраться из лома, и Джессамин чуть было не затоптали. Наконец, оказавшись снаружи в безопасности, она услышала за спиной оглушительный грохот, и горящие поленья вперемешку с полыхающими связками соломы с крыши рухнули вниз, вокруг нее дождем сыпались искры.

— Куда подевался парнишка?

Джессамин узнала голос человека, который первым прибежал на помощь.

— Ах, вот ты где, парень! Старуха пока еще жива. Насчет второй не уверен. Ее ударило по голове чем-то тяжелым.

Джессамин вскочила на ноги и помчалась за мужчиной. Толпа крестьян сгрудилась возле чего-то, напоминавшего узел грязного, обгоревшего тряпья. Агнесс чуть слышно стонала. У Мэвен на виске расплывался огромный кровоподтек, он тянулся через всю щеку, и чудовищная опухоль закрыла ей один глаз так, что его уже почти не было видно.

Встав на колени, Джессамин осторожно обхватила запястье Мэвен, потом приложила пальцы к шее и с трудом уловила едва заметный пульс.

— Она все еще жива! Давайте перенесем их в замок. Вы мне поможете?

Мужчина устало кивнул, вытирая рукавом покрытое сажей лицо. Пот катился у него по лбу, образуя на липе причудливые разводы. Повернувшись к ней спиной, он коротко велел своим людям сбегать в трактир за повозкой.

Когда выяснилось, что Агнесс осталась жива, крестьяне, боязливо перешептываясь, попятились назад. Ни одно живое существо, считали они, не могло бы выжить в таком пожаре. Теперь они были уверены в том, что она ведьма. Словно безмолвные тени, они незаметно растаяли в темноте, предоставив Джессамин заниматься женщинами, которые все еще были без сознания.

Джессамин украдкой обернулась назад, где уныло торчали обгорелые остовы стен, — это было все, что осталось от дома Агнесс. Все ее сокровища погибли в огне. Гнев на тех, чье тупое суеверие и черная зависть натворили столько бед, захлестнул Джессамин, бессильные слезы потекли по лицу. Она рассеянно смахнула их рукой, задев при этом капюшон, плаща, и он кинулся ей на плечи.

Через несколько минут появилась повозка. Джессамин слышала, как тот же повелительный мужской голос отдаст короткие приказы. Служанка в трактире сказала, что он джентльмен, хотя по одежде, подумала Джессамин, этого не скажешь. Вместо роскошного шелка или мягкого бархата на нем был темный дублет из какой-то непонятной материи, а поверх него — потертый кожаный жилет. Край длинного дорожного плаща доходил почти до самых каблуков.

— Все в порядке, парень. Показывай дорогу! — Мужчина взглянул на Джессамин и, поперхнувшись от удивления, замолчал. — Боже ты мой! Да ведь это не парень! — потрясенно пробормотал он, не в силах отвести взгляда от густых сверкающих локонов, плащом укрывших ей спину, наконец он опомнился. Джессамин показалось, что голос стал грубым и резким, когда он сказал: — Ну, девушка, не куда ехать? Где мы сможем переправиться через реку? — Неподалеку есть брод, он безопасен. Я вам покажу. Мужчина держал под уздцы ее копя. Нед все это время доблестно охранял Мерлина и сейчас яростно рычал на незнакомца, скаля желтые клыки.

Убедившись, что Агнесс и Мэвен осторожно уложили нa повозку, где поверх поклажи и бочонков наспех сооруди нечто вроде удобной постели, Джессамин вскочила в седло. Опять накинув капюшон, она молча пробормотала молитву, чтобы ей повезло и никто больше не заметил ее маскарада.

Махнув остальным, чтобы следовали за ней, Джессамин тронула коня и двинулась вперед к реке. За ней ехала повозка, окруженная всадниками.

Возле трактира кучками толпились крестьяне. Неподалеку стоял и сам трактирщик. А рядом с ним остальные путешественники. Леди и ее спутницы, спасаясь от резкого ветра, предпочли остаться в доме. Сгорая от любопытства, они то и дело выглядывали из дверей, пытаясь разглядеть, что происходит. Когда, тарахтя колесами, во двор въехала повозка, голубоглазая леди окликнула всадников, чтобы узнать, куда они едут.

Спаситель Джессамин ответил красавице на валлийском, коротко приказав дамам собираться и следовать вслед за ним в замок. По крайней мере так показалось Джессамин. И она невольно задалась вопросом: кто этот капитан, под началом которого находится эскорт леди, если он позволяет себе так вольно разговаривать со своей госпожой?

Огоньки на стенах замка и какой-то неясный шум внутри подсказали Джессамин, что кто-то успел поднять тревогу и немногочисленный гарнизон Кэрли начеку. Лучше будет, если она выедет вперед, чтобы показаться своим людям.

Знаком приказав следовавшим за ней валлийцам остановиться, Джессамин выехала вперед и громко окликнула солдат, чьи головы высовывались из узких прорезей бойниц над воротами.

Прошло несколько минут, в течение которых стражники колебались. Но вот наконец подъемный мост опустили. Тронув каблуками коня, Джессамин невольно вспомнила, что еще недавно мост не поднимали до темноты. Но сейчас, когда вокруг только и слышно что о войне, люди были напуганы и хозяева замка решили, что разумнее будет не рисковать.

— Это друзья! — крикнула Джессамин, обращаясь к Саймону.

Его поседевшая голова появилась в крохотном окошке, вырезанном в самом верху ворот. Он с любопытством разглядывал незнакомых людей.

— А кто они такие, госпожа?

Вопрос застиг ее врасплох, и Джессамин смущенно пожала плечами. Надо же, она ведь даже не удосужилась спросить! Обернувшись, она бросила взгляд через плечо на капитана, который держался в нескольких шагах позади.

— Кто просит разрешения войти? — спросила она, смешавшись, потому что невольно обратилась к нему, используя принятую в таких случаях форму.

— Лорд Рис Трейверон и леди Элинед Глинн, — хрипло отозвался за ее спиной командир. Голос этот, глубокий и резкий, с едва заметной хрипотцой, выдавал в нем человека, привычного к сражениям. Пока он говорил, взгляд его ни на минуту не отрывался от крепостных стен, и Джессамин заметила, что его ладонь крепко сжимала рукоятку тяжелого кинжала, висевшего в ножнах у бедра.

Девушка с неприятным удивлением заметила, что кое-кто из его людей уже вытащил из ножен мечи, приготовившись защищаться.

— Не обращайте внимания — просто гарнизон замка настороже, ведь ходят слухи о том, что вот-вот начнется война. Со мной вы в полной безопасности, — торопливо пробормотала Джессамин. Если хоть один из се людей поспешит пустить стрелу, она может оказаться между двух огней.

Джессамин еще никогда не оказывалась в гуще сражения, и эта идея пришлась ей не по вкусу.

— Прикажите своим людям убрать оружие! — коротко бросила она.

Услышав ее резкий, властный голос, капитан эскорта растерянно заморгал и хотел было возразить, но потом передумал. Он повернулся к своим людям, повелительно махнул рукой, и мечи, как по мановению волшебной палочки, исчезли в ножнах.

Процессия двинулась вперед к подъемному мосту, и Джессамин невольно поморщилась. Колеса повозки загрохотали по камням, к скрипу колес и людскому гомону присоединился звон подков многочисленных лошадей, и все это слилось вместе в оглушительный гул, от которого, казалось, вот-вот расколется голова.

— Тут на повозке старая Агнесс. Должно быть, пожар было видно из замка, — скупо объяснила Джессамин Саймону. Коренастая фигура старого воина преградила им дорогу, и Джессамин сразу заметила, как при ее словах омрачилось его лицо.

— Агнесс? — повторил он и окинул настороженным взглядом отряд вооруженных воинов, который следовал за повозкой. — А эти тут при чем?

— Кто-то поджег ее дом. Эти люди как раз проезжали через деревню. Они помогли мне погасить огонь и вытащили из дома и Агнесс, и Мэвен. Оказать им гостеприимство — это самое малое, чем я могу отплатить за помощь. Судя по выражению его лица, Саймон удовлетворился этим объяснением. Сделав шаг в сторону, он махнул всадникам, приглашая их следовать за ним. Когда с крепостных стен заметили отблески пожара, который, как на грех, случился как раз после появления в деревне целого отряда вооруженных людей, гарнизон замка схватился за оружие. Поскольку лорд Уолтер, хозяин замка, был прикован к постели, Саймон, как капитан гарнизона, взял командование на себя. Вскоре со стен заметили зарево пожара, и Саймон ни на минуту не усомнился, что это дело рук прибывшего отряда солдат. Поэтому, увидев, что они движутся по направлению к замку, он тут же отдал приказ сделать предупредительный выстрел, как только первый всадник окажется перед воротами. Так он и собирался сделать, как вдруг заметил во главе отряда свою госпожу.

Немало раздосадованный появлением в замке тридцати вооруженных всадников, Саймон растерянно поскреб седоватую бороду. По их говору он уже догадался, что перед ним валлийцы, и это внушало ему опасения. Не важно, верит леди Джессамин или нет в то, что прибыли они с мирными намерениями, но уж он, Саймон, позаботится, чтобы с чужестранцев ни на минуту не спускали глаз.

Повозка въехала во двор замка, и Агнесс с дочерью осторожно внесли в дом.

Отлично зная, что кое-кто из слуг имеет родственников в деревне, а следовательно, может уже проведать, что бедняжку Агнесс считают ведьмой, Джессамин решила поручить уход за ней только тем служанкам, которым она верила, как самой себе.

Первый, кого увидела Джессамин, въехав во двор, был Вильям Рис, управляющий. Он поторопился спуститься, чтобы поприветствовать путешественников. От лица хозяина замка он предложил им переночевать в Кэрли.

— Сердечно благодарим вас за доброту. Но мы, признаться, рассчитывали остановиться у родственников. Нам сказали, что Гвинетт Трейверон живет где-то в ваших краях. Так ли это? — осведомился предводитель отряда.

Опешив от подобного вопроса и не зная, что ответить, дворецкий растерянно оглянулся на Джессамин. Та разговаривала с подбежавшим грумом.

Услышав вопрос, Джессамин замерла. Ну конечно лорд Рис Трейверон! А ведь он назвал свое имя, только в суете она умудрилась не задумываясь пропустить его мимо ушей. Даже их родовое имя — Трейверон — в тот миг ничего для нее не значило. Похоже, эти валлийцы — ее дальние родственники. При одной мысли о том, что перед ней не чужие, Джессамин ощутила, как в душе ее шевельнулось какое-то теплое чувство.

— Она жила здесь. Это и есть дом леди Гвинетт Трейверон. Хотя, честно говоря, не припоминаю, чтобы она когда-нибудь говорила, что у нее есть родственник лорд Рис.

Теперь настала его очередь удивляться:

— Это ее дом?! А почему вы сказали «жила»? Разве она умерла?

— Да… несколько лет назад.

— О, мне очень жаль! Конечно, мы ничего не знали. Но вы говорите, она никогда не упоминала моего имени? Возможно, она и не подозревала о моем существовании. Я ее дальний родственник, племянник жены ее брата.

— Ну хорошо, лорд Рис, с этим все ясно. И теперь, раз уж вы здесь, мы еще раз предлагаем вам провести ночь в нашем замке. Вы согласны?

Он улыбнулся ей с высоты своего роста, и выражение, появившееся у него на лице, почему-то заставило девушку насторожиться.

Джессамин с трудом перевела дыхание. Суровый, даже жесткий взгляд, твердая линия рта, хмуро сдвинутые брови — все это исчезло как по волшебству, совершенно изменив его лицо. Теперь он показался лет на десять моложе.

— Ладно, девушка, можешь передать своей госпоже, что мы благодарим ее за гостеприимство. А сама проследи, чтобы для леди Элинед и ее женщин приготовили подходящие комнаты.

— Конечно, милорд. Я все передам госпоже. — Джессамин торопливо шагнула в сторону.

Она почти бегом направилась в замок. Теперь девушка даже радовалась, что сгустившиеся сумерки делают незаметной краску, предательски заливавшую ее щеки.

Это просто от холода или от ветра, недовольно напомнила она себе. Она вспомнила, с какой суровой надменностью этот человек взглянул на нее, и вспыхнула от негодования. Как изменилось его отношение, как только он обнаружил, что перед ним на самом деле девушка, а не деревенский парнишка! Скорее всего он видел в ней лишь какую-то служанку, которую при желании будет нетрудно затащить в постель. И Джессамин почти радостно вспомнила, какое смущение отразилось на его лице, когда он обнаружил свою ошибку. Да, хмыкнула она, лорду Рису из Трейверона суждено удивиться еще не раз!