"На живца" - читать интересную книгу автора (Паркер Роберт Б.)

Глава 12

Я уже возвращался, держась поближе к больнице и сливаясь с кустами, когда у дома появилась Катарина. Возможно, ее имя не совпадает ни с одним из указанных в паспортах, но легче всего мне было запомнить именно Катарину, и я стал ее так называть. Мне было проще думать о ней, как о человеке с именем.

На Катарине был белый плащ, стянутый поясом, а в руках она держала прозрачный зонтик, который благодаря низко опущенным полям защищал от дождя ее голову и плечи. Из-под плаща виднелись черные брюки и черные туфли. Я попытался угадать цвет нижнего белья. Может, алый? Она вошла в квартиру и больше не появлялась. К ней никто не приходил. Я простоял под дождем еще три часа. Ноги у меня промокли, да и стоять на одном месте было весьма неудобно. Я отправился назад в «Брутон».

Вечером я наговорил со Сюзан на шестьдесят три доллара. В стоимость первого доллара вошло сообщение, что Генри связался с Хоуком, который тотчас же вылетел в Лондон. Остальные шестьдесят два доллара ушли на то, чтобы выяснить, кто по кому больше скучает и что мы будем делать, когда Сюз приедет сюда. Она также спросила, не пытался ли сегодня кто-нибудь пришить меня. Я уверил ее, что таковых попыток не предпринималось, при этом Сюзан сказала, что верит в мою честность. Я же счел наилучшим вариантом не упоминать о своих ранах.

Я повесил трубку в самых паршивых чувствах, которые когда-либо испытывал. Разговор по телефону за пять тысяч миль напоминал муки Тантала. Лучше было и не начинать. Как мне кажется, телефонные компании нас обманывают. Уверяют, что большие расстояния — пустяк для тех, кто сейчас не вместе. Эти люди звонят друг другу и чувствуют себя прекрасно. А я — нет. Я испытывал чувство полной опустошенности.

Я попросил принести в номер пиво и сэндвичи. Сев на стул у окна с видом на вентиляционную шахту, принялся читать «Возрождение через принуждение», ел сэндвичи, запивал их пивом. Все это продолжалось в течение четырех часов. Потом я лег в кровать и уснул.

Наутро Хоук не объявился. Катарина целый день не выходила из дома, может, примеряла белье, опрыскивала себя дезодорантами или занималась еще чем-нибудь. А я снова торчал под дождем, нарядившись в плащ и ирландскую шляпу, и слушал, как хлюпают мои ботинки. Ни один террорист даже носа не высунул. Ни одна душа, которую можно было бы заподозрить в сокрытии даже перочинного ножа, не вошла и не покинула здания. Дождь лил сильный и нескончаемый. Никто не хотел покидать своего убежища. Улица, где жила Катарина, была тихая, и в ее дом вообще никто не заходил. С того места, где я стоял, мне были видны кнопки звонков у входа. К ней никто не звонил. Чтобы убить время, я высчитывал, когда же приедет Хоук. Ожидать его сегодня вряд ли стоит. Он должен прилететь завтра. Я без конца прибавлял и отнимал шесть часов разницы во времени, пока у меня не заболела голова, после чего стал думать о других вещах.

Забавная девушка, моя подружка Катарина. Все-то у нее черно-белое, оттененное стальным блеском. Все начищено и надушено, выстроено в абсолютной симметрии, а комод полон белья, подходящего для стриптиза. Чертовски сексуальна, но подавляет это в себе силой воли. Может, стоит купить по дороге в «Брутон» книгу Крафта-Эйбинга? Потом можно позвонить Сюзан и попросить объяснить мне этот факт. Пока торчал на посту, съел батончик «Марс», пакетик хрустящего картофеля и яблоко. Пообедал. Я не думаю, чтобы Джеймс Бонд так питался. Он всегда ел салат из крабов и пил розовое шампанское. Я покинул вахту, когда приблизилось время ужина, и отправился назад в гостиницу, где повторил программу предыдущего дня. Хорошо же я развлекаюсь в Лондоне. Лег спать, еще и десяти не пробило.

Утром я сопровождал Катарину в читальный зал Британского музея. Она заняла столик и стала читать. Я же кругами ходил по нижнему фойе и обозревал зал с огромным куполом. Что-то величественно-царственное было во всем этом. Британский музей не обманывал ничьих ожиданий. В отличие от других мест. Таймс-сквер, например. Или Пикадилли, в некотором смысле. Когда я впервые увидел Стоунхендж, он был именно таким, каким я себе его представлял. Британский музей поражал ничуть не меньше. Я отчетливо представлял, как Карл Маркс пишет здесь свой «Коммунистический манифест», склонившись над одним из столов и произнося полушепотом слова под огромным куполом. В полдень она покинула читальный отдел и отправилась перекусить в маленький кафетерий, который располагался внизу за мемориальным залом. Когда она устроилась за столиком, я пошел позвонить в отель.

— Да, сэр, для вас есть сообщение, — сказал мне клерк. — Мистер Ищейкинг ждет вас у билетной стойки компании «Пан-Ам» в аэропорту Хитроу.

В голосе портье не было ничего бестактного, и если имя показалось ему странным, то он ничем не выдал своего удивления.

— Благодарю вас, — ответил я.

Итак, пора оставить Катарину и встретиться с Хоуком. Я взял такси на Грейт-Рассел-стрит и покатил в аэропорт. Выследить Хоука было довольно просто, если знать, кого нужно искать. Я увидел его сразу. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и водрузив ноги на чемодан. Белая шляпа из соломки с широкими полями и сиреневой лентой низко посажена на глаза. Темно-синий костюм-тройка в тончайшую светло-серую полоску, белая рубашка с сиреневым шелковым галстуком, украшенным огромным узлом в четыре пальца шириной и изящной булавкой. Из нагрудного кармана выглядывают кончики такого же сиреневого платка. В его начищенные высокие черные ботинки можно смотреться. Чемодан, на который они были водружены, должно быть, стоит полтысячи, не меньше. Хоук любил покрасоваться.

Наклонившись к нему, я произнес:

— Простите, мистер Ищейка, я видел все фильмы с вашим участием и просил бы вас составить мне компанию и съесть арбуз.

Хоук даже не пошевелился. Его голос донесся из-под шляпы:

— Можешь называть меня Хозяин, малыш.

Кресло рядом было свободно. Я присел.

— Извини, Хоук, — начал я. — Но такой прикид может осложнить твое пребывание здесь.

— Что ты понимаешь, я купил его, когда последний раз был в Лондоне. На Бонд-стрит. Мастер подогнал все по моей фигуре.

Он снял шляпу и положил ее на колени. Его голова была обрита наголо, и черная кожа отражала блики ламп, освещающих аэропорт. На удивление, ему шло абсолютно все. Кожа его лица была гладкая и тугая. Скулы высокие и жесткие.

— У тебя есть оружие? — задал я вопрос.

Он мотнул головой.

— Не хотел возни с таможней. Ты же знаешь, у меня нет лицензии.

— Хорошо. Я могу подарить тебе одну штучку. Как насчет спортивного кольта?

Хоук взглянул на меня.

— Зачем тебе такое барахло? Хочешь покрасоваться?

— Нет, одолжил у одного чудака.

Хоук дернул плечом.

— Лучше это, чем ничего. Подождем лучших времен, пока не добудем что-нибудь стоящее. Чем ты сейчас занят?

Я сообщил ему, что выслеживаю крупную дичь.

— По две с половиной тысячи за голову, — повторил он мои слова. — Какова моя доля?

— Тебя в расчет не брали, ты — сверх положенного. Я буду платить тебе по сто пятьдесят долларов в день и счет перешлю Диксону.

Хоук кивнул.

— О'кей.

Я выдал ему сразу пятьсот фунтов.

— Сними номер в «Брутоне». Делай вид, что не знаешь меня. Террористы пытаются сесть мне на хвост. Если они увидят нас вместе, сразу вычислят и тебя. — Я назвал номер своей комнаты. — Можешь позвонить мне, как только устроишься, и мы встретимся.

— А ты уверен, что тебя не зацепили тебя по дороге сюда и не засекли нас вместе?

Я бросил на него сердитый взгляд.

— Издеваешься, — огрызнулся я.

— Ах да, ты же непревзойденный мистер Скромник!

— Хвоста за мной не было. Эти люди опасны, но они любители, — объяснил я.

— А мы с тобой нет, — хмыкнул Хоук. — Определенно нет.

Через час я уже сидел в своем номере в «Брутоне» в ожидании звонка Хоука. Когда он позвонил, я взял один из своих трофеев, который мне остался после первых гостей, и отправился к Хоуку. Его номер располагался четырьмя этажами ниже моего, но для начала я несколько раз поднялся и спустился на лифте, чтобы наверняка убедиться, что слежки нет.

Хоук сидел в одном нижнем белье, его одежда была аккуратно развешена, сам же он потягивал шампанское из высокого бокала в форме тюльпана. На нем красовались трусы нежно-сиреневого шелка. Я вытащил из-за пояса пистолет и положил на стол.

— Вижу, ты уже познакомился с обслуживающим персоналом, — кивнул я в сторону шампанского.

— А то как же. Там в раковине в ванной есть пиво.

Хоук поправил висящие на вешалке жемчужно-серые слаксы и с трогательной аккуратностью выровнял на них складочки. Я прошел в ванную. Хоук заполнил раковину льдом и поставил туда охлаждаться шесть бутылок пива «Амстель» и бутылку шампанского «Тайттингер». Одну бутылку я открыл прямо в ванной, использовав специальную открывалку у двери, и присоединился к Хоуку. Хоук снял кольт с предохранителя и проверил его действие. Покачал головой.

— Значит, вот какими игрушками балуются эти мальчишки?

— Не всегда, — бросил я. — Видимо, смогли достать только это.

Хоук понимающе кивнул и отхлебнул шампанского. Он собрал кольт.

— Лучше, чем вопли о помощи, — констатировал он. Я наслаждался пивом. О! «Амстель». Его больше не закупают у нас. Идиоты.

Хоук сказал:

— Ну, приятель, пока я балдею от этого чудесного нектара, может, ты мне объяснишь, почему я торчу тут?

Я объяснил. Начав с первой встречи с Хью Диксоном на террасе его дома в Вестоне, я закончил описанием того утра, когда, оторвавшись от Катарины, я занимался разглядыванием ее трусиков и мучительно размышлял по поводу учения Савонаролы.

— Черт, французские бикини, — промолвил Хоук. — А как она выглядит?

— Она в твоем вкусе, Хоук. Но, к сожалению, мы собираемся следить за ней, а не спать в ее постели.

— Одно другому не мешает.

— Мы припугнем ее этим, когда нам понадобится информация, — предположил я.

Хоук налил еще немного шампанского.

— Есть хочешь?

Я утвердительно кивнул, с трудом вспомнив, когда ел последний раз.

— Я попрошу, чтобы нам принесли сюда чего-нибудь, — сказал Хоук. — Как насчет коктейля из креветок?

Он даже не потрудился просмотреть меню ресторана, которое лежало на комоде.

Я еще раз кивнул. Хоук сделал заказ. Первая бутылка шампанского иссякла, Хоук откупорил вторую. Не было ни малейшего признака того, что он уже что-то выпил. Вообще-то, за все время нашего знакомства с Хоуком он ни разу не показывал своих эмоций. Он смеялся легко и весело и никогда не выходил из себя. Все, что было у него внутри, там и оставалось. А может, это внутрь ничего не просачивалось. Хоук тверд и непробиваем, как обсидиановая скала. Возможно, это и есть его настоящее внутреннее состояние. Он пригубил шампанское.

— Хочешь, чтобы я прикрывал твой зад, пока ты будешь выслеживать этих ненормальных?

— Да.

— А что будем делать с ними, когда накроем?

— Это уже зависит от них.

— То есть мы можем просто убрать их, если они будут нам мешать?

— Если придется, то...

— Почему бы не пойти путем попроще и не убрать их сразу?

Я отрицательно покачал головой.

Хоук засмеялся.

— Слушай, старик, ты, как всегда, идешь более сложным путем.

Я пожал плечами и открыл следующую бутылку «Амстеля». В это время появился официант, доставивший из ресторана креветочный коктейль, и я предусмотрительно решил побыть в ванной, пока он не покинет номер. Когда дверь за ним закрылась, Хоук крикнул из комнаты:

— Эй, Спенсер, за все уплачено, можешь выходить.

— Мы не знаем, может, у них кто в обслуге работает, — сказал я.

На сервировочном столике стояли десять порций креветочного коктейля, каждая на отдельной тарелочке, обложенная льдом и с двумя вилками в придачу. Хоук уже ел креветки.

— Неплохо, — пробормотал он сквозь салат. — О'кей. Я согласен поработать для тебя. Тем более что ты, кажется, обещал сто с половиной в день. А?

Я опять кивнул.

— Итак, с чего начнем?

— Для начала съедим весь салат, выпьем пиво и вино и отправимся спать. Завтра утром я хотел бы понаблюдать за Катариной. Я позвоню тебе перед уходом, чтобы ты меня прикрыл.

— Договорились. А потом?

— Потом посмотрим на то, что случится.

— Что мне делать, если я обнаружу за тобой хвост?

— Просто не упускай из виду. Проследи, чтобы меня не подстрелили, как в тире.

— Уж я постараюсь, шеф. — Хоук улыбнулся, показав безукоризненно белые зубы, выгодно оттеняющие его черное лицо. — Все что смогу, если, конечно, эта леди не сразит меня своими французскими бикини.

— В ответ ты можешь ей подарить парочку своих трусов, — засмеялся я.