"Кэсткиллский орел" - читать интересную книгу автора (Паркер Роберт Б.)

Глава 16

В «Уолденбукс» мы купили атлас дорог, а затем зашли в шикарный спортивный магазин на углу О'Фаррелл, где приобрели все необходимое для нападения на охотничий домик.

Если ехать на север от Сан-Франциско, то нужно выбирать: либо направляться к Голден-ГейтБридж и прибрежному Сто первому шоссе, либо мчаться к Оуклэнд-Бэй-Бридж, с которого можно выехать на Интерстэйт № 5. Если ты находишься в бегах, то лучше избегать платных мостов. При въезде движение замедляется, и возле будки вполне может стоять коп, всматриваясь в лица проезжающих, когда те платят пошлину.

Любимые места для засад.

— Будут останавливать все автомобили, в которых сидят черный и белый, — высказал предположение Хоук.

— Ничего, объедем, — сказал я.

Так мы и сделали. Я вел машину, Хоук читал атлас. Так мы двигались по объездным дорогам до Пало-Альто, обогнули залив и отправились по восточной его стороне на север. Ни разу не выезжали на хайвэй, пока не очутились к северу от Сакраменто на Пятом шоссе возле города под названием Арбакл.

Нам потребовалось семнадцать часов, чтобы добраться до Двенадцатого шоссе в штате Вашингтон, к югу от Централии, и еще два — чтобы выехать на Каскады, возле Хрустальной Горы, к северо-востоку от горы Райнье. Возле Чинукского перевала, там, где Четыреста десятая дорога образует вилку, мы наткнулись на магазинчик и забегаловку при нем. На вывеске было выведено: «ЗАВТРАК ПОДАЕТСЯ ВЕСЬ ДЕНЬ». Перед магазинчиком была покрытая гравием парковка, огороженная наполовину вкопанными в землю шинами от грузовиков, поэтому стоянка очерчивалась этакими черными полумесяцами. Возле входной двери стояла бочка из-под масла, превращенная в мусорную корзину. Насколько я мог видеть, ее никогда не вытряхивали. Пластиковые стаканчики, обертки от сэндвичей, пивные бутылки, пустые сигаретные пачки, куриные кости и куча других, совершенно неразличимых и нераспознаваемых в настоящее время предметов, вываливались из переполненного бачка и были разбросаны на расстоянии примерно восьми футов. Сам магазинчик имел один этаж, и чувствовалось, что когда-то это было бунгало, одно из тех, что строили за пару дней после Второй мировой, чтобы возвращающиеся солдаты могли въехать туда с женами и чадами. Обшитый кирпично-красной дранкой, с верандой, идущей по всему периметру дома, магазин выглядел выкинутой на свалку вещью — а может, это архитектура такая. Над двумя ступенями, ведущими на крыльцо, висели оленьи рога, а чуть дальше стеклянными глазами пялилась на вас лосиная морда.

Внутри — стойка и шесть табуретов по левой стене. Остальное пространство магазина занимали полки и столы, на которых стояли консервы, сковородки, рыболовное снаряжение, туалетная бумага, средство от насекомых и сувенирные кружки, вылепленные в виде медведя Смоки.

За стойкой находился толстяк с тоненькими ручками и повязкой на правом глазе. Его предплечья украшали татуировки. Левая — «За Бога и Отечество». Правая — «Валери» в венке. Толстяк носил футболку, а на голове кепку, на которой было выведено: «КОТ». Он читал книгу Барбары Картленд в мягкой обложке. Мы с Хоуком присели к стойке. Больше в магазине никого не было.

— Вы, ребята, хотите есть, — заявил толстяк.

— Завтрак, — сказал я. — Два яйца, хорошо прожаренных, ветчину, картофель «по-домашнему», тост из зернового хлеба, кофе.

— Нет зернового хлеба. Только белый.

— А серого хлеба нет? — спросил Хоук.

Человек за стойкой взглянул на него искоса.

— Нет, — сказал он. — Только белый.

— Тост из белого хлеба, — произнес я.

— Мне тоже, — сказал Хоук. — Мне то же самое, только пусть яйца будут не слишком прожаренными.

Толстяк налил две чашки кофе и поставил перед нами. Он так и не посмел взглянуть Хоуку в глаза. Повернувшись к грилю, он принялся готовить завтрак.

— Мы ищем дом Рассела Костигана, — промолвил я. — Не знаете случайно, где это?

— Знаю.

— Не хотите с нами поделиться? — спросил я.

— Подождите, я же готовлю, — сказал толстяк. — Как люди не понимают. Невозможно заниматься всем сразу.

— В деревне все несколько проще, — заметил Хоук.

Я выпил кофе. Мы с Хоуком вели машину посменно и попеременно спали. Мне казалось, будто мои веки придавлены тоннами песка.

Хозяин поджарил яйца, ветчину и картошку как раз к тому моменту, когда тостер выплюнул четыре куска белого хлеба. Он положил на горячий хлеб подтаявшее масло и подал нам завтрак. Я попробовал. Видимо, картошку он держал жареной с прошлого года.

— Так, теперь давайте, что именно вы хотите узнать?

— Расc Костиган, — сказал я. — Надо бы узнать, как до него добраться.

— А, ну это довольно-таки просто. У него же самый большой дом в этих проклятущих горах. У него уйма денег. Но парень он неплохой. Ведет себя как местный. Носа не задирает. Не выпендривается. Приезжает, покупает все, что ему нужно, и уезжает. Всегда может какую-нибудь занятную байку рассказать, этот Рассел.

— Конечно, уж кому-кому, как не Расселу байки травить. Страсть умираю, как хочется услыхать его шуточки, — сказал я. — Так как же нам все-таки до него добраться?

— Очень просто, — отозвался толстяк и объяснил.

— Спасибо, — поблагодарил я. — А кто это придумал такую классную ограду для парковки?

— Вы про шины? Круто, да? Жена придумала.

— Ядерная штука, — подтвердил Хоук.

— Когда увидите Расса, — сказал толстяк, — не забудьте упомянуть, что это я навел вас на его дом.

Мы закончили завтракать, вышли к «вольво» и отправились обратно к Четыреста десятой дороге. Над нашими головами возвышались вечнозеленые стены хвойного леса, мы вдыхали свежий, чистый воздух и смотрели на стекающий в долину ручей.

Ах, глубинка, глубинка...