"Расплетающие Cновидения" - читать интересную книгу автора (Парфенова Анастасия)

ГЛАВА 12

Лучшее лекарство от любой болезни — работа. Много-много работы. Так, чтобы все лишние мысли из головы точно кувалдой вышибло.

Поэтому, немного приведя себя в порядок и совершив разорительный набег на созревшие в оранжерее фрукты, я решила приступить к исполнению своих обязанностей.

Хор-рошее решение.

Десять часов прямого контакта с Эль, когда мы по крупицам перебирали все возможные варианты изменений и приводили в порядок тела и души целого народа, сделали свое дело: я была выжата как лимон. На этот раз общение вышло суховато-деловым, без обычных шуток и подначек. Раны были еще слишком свежи, чтобы бередить их даже случайными напоминаниями, и, передав всем мою просьбу (вообще-то приказ) не беспокоить, Эль, кажется, решила, что это относится и к ней самой. За что я была безмерно благодарна.

Когда она оставила меня, я могла лишь безвольно сидеть на полу, вяло шевеля крыльями и блуждая взглядом по пустым стенам. Через две минуты подобного времяпрепровождения поймала себя на том, что в третий раз прокручиваю в голове последний разговор с Арреком. Сон, как назло, не шел: сказывались трое суток, проведенные в восстанавливающей коме. Оставалось только прервать добровольное заточение.

Стоило на это решиться, как тут же обнаружился поджидающий меня эскорт: боевая звезда северд-ин, как всегда болтающаяся где-то между материальностью и небытием, и один усталого вида человек-риани. Больно кольнуло в груди: еще две фигуры никогда уже не присоединятся к третьей.

Нам даже не нужно было обмениваться с Сергеем приветствиями — мы были как один человек. Короткий кивок в сторону Безликих — мы нырнули в один из бесчисленных проходов.

Находилась я сейчас в клане Изменяющихся — судя по всему, в другое, менее защищенное место меня после столь выдающихся подвигов отправить просто не решились. В принципе, это не плохо: в Дернул-онн меньше была вероятность наткнуться на Зимнего... или Вииалу. Или Лейри. Вряд ли я была готова к любой из этих встреч. Если на то пошло, вряд ли я была готова встретиться с кем бы то ни было...

Лишь прикоснувшись к стенам знакомого онн, я почувствовала, что родители дома. И что мама здорово не в духе. Но уж в этом никакого сюрприза не было.

Бесцельно блуждая по зеленоватым коридорам, я не могла не обратить внимания на их пустынность. Похоже, все очень серьезно восприняли переданное самой Эль «желание» Хранительницы побыть одной. Требуется определенная ловкость, чтобы так изящно убираться с дороги достаточно быстро передвигающегося существа.

Кое-кто, однако, и не думал прятаться — просто оставлял мне право самой сделать последний шаг. Пустые помещения наполнил голос отца.

И я переступила порог.

Он был гол по пояс, с мечом-Ллигирллин, болтающемся на бедре, багряно-золотые волосы стянуты в небрежный хвост, все внимание сосредоточено на тонких манипуляциях потоками силы. Внушительных размеров каменная глыба с грациозной неспешностью проплыла над полом и, повинуясь неслышимому приказу, опустилась в заранее приготовленную нишу. С тихим шелестом начали работать охранно-держательные заклинания. И только тогда папа позволил себе обернуться в нашу сторону.

Золотая кожа подчеркивала скульптурную лепку лица, странный даже на взгляд эль-ин разрез сине-зеленых глаз. Широкие плечи, мощная фигура — он был совсем не похож на истонченного до болезненности эльфа. Да он им и не был. Ашен, дракон Ауте, порывисто шагнул ко мне, чуть приобнял за плечи и, когда я не ответила, бережно отпустил.

Собрав волю в кулак, я встретилась с ним глазами.

— Папа, Виор...

— Знаю.

На этом обсуждение данной темы между нами закончилось навсегда. Ашен повернулся к Сергею, участливо наклонил голову.

Против воли мои уши любопытно дернулись.

— Вы знакомы?

— У нас нашлось множество общих интересов.

И эта тема тоже была закрыта.

— Пап, чем ты сейчас занят?

Он чуть посторонился, показывая мне каменную глыбу. Резко выпустила воздух через сцепленные зубы: камень был знаком. Папа не мудрствуя лукаво просто вырезал из пола огромный кусок и притащил его в свою лабораторию. Вместе с рунными узорами, спешно начерченными кровью на поверхности. И мечом, по самую рукоять вплавленным в гранит.

— Кажется, тебя заинтересовало это оружие? — Тон мой был подчеркнуто нейтрален. — Оно опасно?

— Не то слово. — Ашен легко распознал под словами недвусмысленный приказ развить тему и продолжил своим «лекторским» голосом: — Это с самого начала было выдающееся произведение. А Л'Рис своей смертью и последним заклинанием превратил его в нечто совсем... В принципе, мы сейчас и пытаемся выяснить, во что именно. Ясно, что тут серьезно замешаны Вероятности и еще что-то из магии смерти. Гм. Было решено, что пока безопаснее оставить эту игрушку у Изменяющихся — защита онн специально создавалась для всякого рода неожиданностей. А этот рунный клинок, боюсь, набит всякими сюрпризами по самую рукоять. Уж мне ли не знать.

— Не буду мешать. — Я отвернулась, но успела заметить, как, уходя, Сергей бросил на папу последний вопросительный взгляд и получил утвердительный кивок. Кажется, этот маленький обмен ко мне не имел ни малейшего отношения. Что за дела могут быть у отца со смертным? Очень странно.

Тем не менее вышла я успокоенная. Похоже, родственники, то ли хорошо меня зная, то ли вняв недвусмысленным намекам Эль, решили не устраивать глубинного психоаналитического разбора обстоятельств гибели Виор. Вынести их гнев и обвинения еще можно было бы. А вот выслушивать сочувственные и оправдательные речи...

Мама, конечно, отнюдь не собиралась ждать, пока мне придет в голову ее навестить. Черноволосая, чернокрылая и ясноглазая, она поджидала меня, прислонившись к стене у самого выхода из папиных мастерских. На первый взгляд — девочка-подросток в обносках, с пиратского вида длинными ножами, пристегнутыми к локтям. От силы, которой несло от этой угловатой фигурки, волосы вставали дыбом.

Всплеск темноты и движения — она рванула вперед, замерла на расстоянии вытянутой руки, внимательно меня оглядела. И, судя по всему, осталась довольна инспекцией, потому что гнев, до самого основания сотрясающий стены онн, начал утихать. Хотя до полного затишья было еще ой как далеко. Прежде чем Даратея тор Дернул смирится с гибелью последней внучки, всей Эль-онн придется страдать от яростных припадков и злобных выходок. Каждый справляется с трудностями по-своему...

— Мать Клана. — Я выбрала наиболее официальное обращение, сразу отметая возможность задушевных бесед. — Я вижу, вы уже вернулись из погружения.

— Да, пару дней назад. — Глаза блеснули, точно расплавленные алмазы, уши раздраженно дернулись. — А кое-кто не в меру умный и не в меру древний еще ответит мне за то, что отправил на эту идиотскую прогулку, когда тут творилось такое!

Я машинально пожалела «не в меру умного и не в меру древнего», хотя уж кто-кто, а отчим отлично мог о себе позаботиться.

— Право же, аналитик делал то, что считал необходимым...

— Нечего выгораживать этого типа, Анитти! — Вот тебе и вся официальность. — Он услал Мать Изменяющихся в самый разгар напрямую касающегося ее кризиса — это недопустимо! И он ответит...

Зловещий прищур, здорово поколебавший мою уверенность в неуязвимости Учителя...

— Мам, что ты собираешься...

Она кровожадно ухмыльнулась.

— Тайрун Видящая ошиблась, возможно, единственный раз за свою карьеру.

Я озадаченно мигнула, пытаясь переварить смену темы.

— Э-э... В чем?

— Раниэль-Атеро не погибнет одновременно с нашей Вселенной. Он будет задушен в самом ближайшем будущем собственной женой!

Ой.

— Это предсказание? — жалобно поинтересовалась я. Конечно, ясновидение в линии Тей — не самый сильный из талантов, но все же...

— Нет. Обещание.

И, резко развернувшись, отправилась на поиски отчима, бормоча себе под нос что-то угрожающее. Кажется, идею поговорить с Учителем можно пока отложить до лучших времен. Раниэль-Атеро некоторое время будет очень занят... спасением собственной шкуры. Кажется, мама, немного успокоившись на мой счет, нашла на кого выплеснуть беспомощность и злость.

Интересно, а Аррек тоже?.. Не думать об Арреке!

Я снова шла по пустынным коридорам, улавливая вдалеке спешащие убраться подальше тени соплеменников. Хватит тянуть.

Сен-образы, посланные в клан Хранящих. Теперь в любой момент...

Они оказались рядом даже быстрее, чем я опасалась. Оба воспользовались дарайскими порталами, которые, в принципе, оба терпеть не могли. Две фигуры молча шагнули из светящихся овалов прохода. Застыли, ожидая приказа.

Зимний был таким же белоснежным и холодным, как и всегда, ни жестом, ни взглядом не выдавая, что что-то изменилось в наших отношениях а-ля «я люблю тебя ненавидеть». Все его существо, казалось, так и лучилось высокомерным презрением к выскочке-регенту, все и всегда делающей не так, как должно. Я была ему за это благодарна.

Тетя Ви... Тетя Ви была в траурном макияже. Ничего броского, только минимум, призванный показать, что сейчас к ней лучше по пустякам не лезть. Нарисованные в уголках глаз янтарные слезы, пересеченная черной молнией скула. И... Красота Вииалы поблекла. Это, наверно, звучит не очень страшно, но надо знать Ви, чтобы понять весь ужас таких слов. Вииала Великолепная была великолепной всегда и во всем. Даже будучи мертвой, она сохранила бы вокруг себя атмосферу непередаваемой, невыразимой чувственности, волнами исходящей от высокого тонкого тела. Сейчас же... Волосы все так же пылали золотым водопадом, глаза были яркими и огромными, кожа манила изысканным оттенком зеленого. Но она словно потухла. Потускнела чувственная, зазывающая аура, разившая наповал существо любого вида или пола, оказавшееся в пределах досягаемости старшей генохранительницы. Да, скоро она оправится и, стиснув зубы, снова станет неотразимой королевой, но все равно вид истерзанной, израненной Вииалы причинял мне почти физическую боль.

Она не дала ничего сказать. Короткий взгляд — запрет поднимать любые личные вопросы. Только дело. Я подчинилась.

Мы уселись, где стояли, обернувшись крыльями и глядя куда-то поверх голов друг друга.

— Последнюю сводку, — потребовала я. Стараясь не думать о том, что совсем недавно почти такой же вопрос задавала Арреку.

Вииала докладывала сухим, спокойным голосом: не я одна пыталась за работой избавиться от мыслей, слишком личных, чтобы подвергать их изменениям. Из ее слов выходило, что после моего приключения на Эль-онн случилось маленькое светопреставление. Сразу несколько миллионов эль-ин начали очень громко и очень активно возмущаться тем, что кто-то, как выяснилось, семнадцать лет потихоньку капал им на мозги, изменяя в некую угодную смертным гадость. Побузили, повопили, успокоили свою совесть тем, что ни в одной из совершенных за указанный период глупостей они, оказывается, не виноваты. И успокоились. Сейчас на Эль-онн была тишь, да гладь, да божья благодать. И то хорошо. Хотя, согласно моему опыту, такие периоды безмятежности ничего хорошего не предвещали, отсутствие необходимости прямо сейчас погружаться в хитросплетение амбиций и судеб, именовавшееся внутренней политикой, только радовало.

Потому что в ситуации на внешних рубежах спокойствием и не пахло. Зимний хмуро заканчивал отчет:

— ...флот ристов на подходе к рубежам Оливулской империи. Вы хотели впечатляющую демонстрацию сил — вы ее добились. Что прикажете предпринимать теперь, о Хранительница?

Я задумалась, привычно игнорируя язвительный тон древнего. Итак, у нашего порога со дня на день нарисуется небольшой такой (по меркам Ойкумены) флот. Вполне достаточный, чтобы сжечь все Небеса Эль-онн.

Разумеется, дважды повторять одни и те же ошибки мы не собирались. Большие постоянные порталы, ведущие к нашим домам, контролировались эль-ин и только эль-ин — даже арров, которым вроде полагалось быть союзниками, к ним не допускали. Разумеется, Эйхаррон при желании мог бы устроить себе доступ на Эль-онн. Но такое сложное перемещение — это тебе не перебросить груз от одной планеты к соседней. Чтобы привести атакующий флот из пространства Оливула в тот поток Вероятности, где среди завихрений Ауте была огорожена щитом сфера нашего обитания, необходимы как минимум ресурсы Великого дома. Может, и не одного.

Или... достаточное количество дарай-блоков.

— Ах, дерьмо...

Без паники... Достаточно большой портал на Эль-онн можно открыть, только используя как точку отсчета одну весьма примечательную гравитационную аномалию, расположенную на территории Оливулской империи (из-за чего мы эту самую империю в свое время и завоевали). Чтобы добраться до нас, любому агрессору придется для начала насквозь протаранить Оливул... Отсюда и будем плясать дальше.

— Какие у нас имеются ресурсы?

— Ну, можно использовать кое-что из оборонительных артефактов моего клана...

— Нет. Зимний, ты так и не понял. Нельзя уничтожать их какой-то таинственной мистической дребеденью — люди настолько боятся подобных вещей, что просто набрасываются на тех, кто угрожает таким способом, точно загнанные в угол крысы. Мы уже проделали подобное с Оливулом — и этого оказалось явно недостаточно, чтобы всякие считающие себя вне закона оставили нас в покое. Необходимо продемонстрировать силу в более привычном для людей понимании. Что-то страшное, но знакомое.

Эйхаррон... Вообще-то мне нравилась позиция, которую он занимал в сознании обычных людей. Не вне, но и не внутри. Арры скользили где-то на границе, непостижимые в своем таинственном могуществе. Они казались простым смертным настолько погруженными в сферы невероятного, что и не нуждались ни в каких физических атрибутах собственной силы (вроде бесчисленных армий), всячески подчеркивая свой легендарный нейтралитет. Но, как наглядно показали последние события, этого было мало.

Вздумай Эйхаррон сейчас начать накачивать мускулы, Ойкумена бы такое терпеть не стала. Это правда. Тут Нефрит была более чем права... Но мы, несмотря на все юридические опусы, не воспринимались людьми как полноправные арры. А значит, нам могло сойти с рук многое им недоступное. Вроде завоевания Оливула... И если у Эль-онн и был когда-либо шанс показать зубки, не вгоняя при этом высокопоставленных параноиков в ступор мистическими трюками, а, напротив, используя хорошо известный им язык военной силы, то только сейчас. Когда против нас идет армада пиратов и уголовников, которых, может, за кулисами и поддерживают, но вот официально...

Великолепная возможность безнаказанно расставить все точки над «i» в отношениях эль-ин и человечества. Так, чтобы ни у одного зарвавшегося мафиози не осталось ни малейших сомнений в том, что похищать несовершеннолетних эльфиечек — себе дороже. Оч-чень дороже.

Единственная проблема — как это сделать?

А вот о ней-то я не подумала. Аррек бы наверняка знал... Не думать об Арреке!

Есть, конечно, добытые им торпеды... Но использовать их надо лишь в строго рассчитанный момент, причем исключительно как психологическое оружие. Оружие устрашения.

Первая заповедь начальника: не знаешь — перевали решение на подчиненных.

— У кого-нибудь есть идеи?

У Зимнего аж пальцы скрутило от желания сжать ими мое горло.

— Хр-рр-ранительница...

— Я спросила об идеях, воин. Когда мне понадобится базарная ругань, вам об этом будет сообщено.

Он сжал зубы.

— У Оливулской империи есть вполне приличный флот. И, в конце концов, агрессоры приближаются к их границам.

— Вы это серьезно? — Я недоуменно вздернула уши. — Древнейший лорд, оливулских военных вряд ли можно обвинить в преданности Эль-онн. Я легко могу представить, как они пропускают пиратов прямо к нам на порог... Но вот чтобы они схватились с ними намертво, спасая наши шкуры?

— Ну все, с меня хватит! — Белокрылый вскочил на ноги, заставив мою охрану предупреждающе напрячься.

— Зимний! — рявкнула Ви.

Тот не обратил на нее ни малейшего внимания.

— Я достаточно долго был терпеливым и понимающим, хватит. Есть кое-что, что вам давно пора услышать, леди-регент, да вот ни у кого язык не поворачивается сказать. Довольно! Ваши личные проблемы и неспокойная совесть могут мучить вас сколько угодно, но если вы и дальше будете позволять им влиять на ваши решения — Ауте, да на само ваше мышление! — терпеть этого никто не намерен. Хотите чувствовать себя страшно виноватой перед бедными, несчастными оливулцами, которым вы устроили маленькое кровопускание, — пожалуйста! Но устроили вы его именно для того, чтобы у Эль-онн был щит на случай подобных неприятностей. Так что нечего танцевать вокруг них на цыпочках! Будьте же, в Ауте вашу душу, последовательны!

— Мужчина, уймись!

— Ауте и ее порождения! Из-за этой маленькой дряни мы по самые остроконечные уши увязли в болоте, полном голодных альфа-ящеров. И быстро погружаемся еще глубже. А я должен уняться???

Мне следовало разозлиться. Но было просто чудовищно стыдно. Уши (те самые, остроконечные) пылали так, что, казалось, вот-вот задымятся.

Этот ублюдок был прав. Что, впрочем, не делало ему чести.

— Что вы предлагаете предпринять, чтобы заставить их стрелять в одну сторону?

Зимний, собравшийся, судя по всему, продолжать свою обличительную речь, поперхнулся и посмотрел на меня не без изумления. Древний явно ожидал, что его нападки будут встречены с большим сопротивлением.

Сугубо деловой подход к тупиковым ситуациям — еще одна вещь, которой я научилась у Аррека. Аррек...

— Э-э... — Кажется, древний на мгновение растерялся. — Заложники. Можно захватить их семьи...

— Болван! — Выслушивать дальше этот кровожадный бред у меня не было ни малейших намерений. — Мы пытаемся ужиться с этими людьми, а не совершить растянутое во времени самоубийство! И так после завоевания осталось наследие политического дерьма, расхлебывать которое придется столетиями. Вам, кстати, придется, я-то скоро благополучно скончаюсь. Ви, идеи?

Вииала оторвалась от удовлетворенного созерцания потрясенной физиономии Зимнего.

— Надо дать им понять, что пропускать ристов в глубь своей территории — не в их интересах. Это даже не пропаганда, а указание на очевидные факты. Не могут же идиоты на самом деле думать, что целый флот пиратов и мародеров оставит нетронутыми поднесенные им на блюдечке богатейшие планеты?

— М-м... Обязательно. Но время, необходимое для промывания мозгов, упущено. По моей вине — признаю. Сейчас нужно что-то более...

И вновь я задумалась. Если бы здесь был Аррек... То есть вряд ли он смог бы что-то кардинально изменить в ситуации, но насколько проще решались подобные проблемы, когда эта живая энциклопедия шпионажа, политики и закулисных игр ошивалась поблизости...

Нам нужно что-то... Что-то... Что-то воздействующее даже не на реальную расстановку сил, а скорее на моральный дух. Какой-то новый фактор, кардинально переменивший бы позицию не на тактических картах, но в умах сражающихся. Вся эта война с самого начала шла именно за умы, сердца и души... И оружие, в ней применяемое, должно быть, как сказала бы Нефрит, легендарным...

«Живая легенда»...

Я медленно повернулась, встретившись взглядом с внимательно следившим за разговором риани. В немой просьбе вскинула уши.

Сергарр из Дома Вуэйн медленно кивнул, одновременно вопросительно приподнимая бровь.

И я обещала ему все, что он запросит. После чего была удостоена еще одного, на этот раз уже утвердительного кивка.

Так.

— Зимний, у вас есть свои... э-э... «люди» в надвигающейся армаде?

— Я над этим работаю.

— Работайте в темпе. Надеюсь, у кого-нибудь хватило ума позаботиться, чтобы вся эта заварушка не ударила рикошетом по нашим, развлекающимся сейчас в Ойкумене? — Идея заложников, увы, не нова, а эль-ин отнюдь не являются монополистами в области недальновидной тупости.

— К каждому приставлена тройная охрана. Что отнюдь не приводит их в восторг.

— Потерпят. Ви!

— Да, Хранительница.

— Посмотри, чтобы никто из особо активных эль-ин не вздумал вмешаться в эту заварушку. Все равно на чьей стороне. Я хочу хотя бы относительно контролировать ситуацию, а эти «энтузиасты» имеют привычку превращать в хаос все, к чему прикасаются.

— Да, Хранительница.

— Хорошо. Разбегаемся. Вы все знаете, что нужно делать.

Склонившись в легких намеках на поклоны, они исчезли.

Мне надо было быть одновременно как минимум в дюжине мест, заниматься дюжиной неотложных дел, а я стояла, прислонившись к стене, и разглядывала золотистые когти на ногах.

Аррек, Аррек... Что же я наделала?

— Гхм-м. — За спиной кто-то прочистил горло, заставив резко обернуться. Северд-ин кучковались где-то на периферии, за пределами звукоизолирующего заклинания, автоматически запущенного при начале важного разговора. Сергей застыл рядом, но равнодушно-рассеянный взгляд, к которому я уже привыкла, вдруг сменился выражением внимательности и какого-то иронического сочувствия.

У меня кровь прилила к ушам. Риани не мог не слышать последних мыслей.

Арр, не обращая ни малейшего внимания на мое смущение, чуть склонил голову.

— Признаюсь, стоящая передо мной задача оказалась бы намного легче, имей я возможность опереться на поддержку дарай-князя. — Произнося это, он иронично прищурился, заставляя меня гадать, что же в последней фразе было такого смешного. — Возможно, имеет смысл обратиться к нему за помощью, разумеется, лишь в вопросах, никак не связанных с личными отношениями...

Я потрясенно моргнула. Бред. Разумеется, стоит мне и Арреку начать обсуждать что-либо, как избежать обсуждения личных отношений будет уже невозможно. Что же это получается, Сергей советует мне помириться с мужем?

Забавно, но до этого я ни разу не удосужилась по-настоящему посмотреть на старого арра. Он всегда был... мужем Нефрит. Или «нечаянным» риани. Или телохранителем. Или загадкой. Ауте, да мы с ним, кажется, так ни разу нормально и не поговорили. И сейчас я вдруг обнаружила, что совершенно не знаю этого риани... воина... человека.

У него были темно-каштановые волосы и дымчатые глаза, которые при определенном освещении могли показаться синими. Запястья, там, где они выглядывали из рукавов простой, но, как я уже научилась определять, очень дорогой одежды, были перевиты мощными мускулами, почти лишенными шрамов — регенерационные способности у смертного были более чем адекватными. Лицо, как и у любого взрослого арра, казалось полностью лишенным возраста, хотя, судя по ауре, дать ему можно было лет четыреста с длинным хвостиком. Может, все пятьсот. Почти предельный для смертного срок.

Почему он пошел со мной? Почему принес клятву и бросил все, чтобы служить убийце, — и это после такой впечатляющей демонстрации собственной невосприимчивости к ограничениям, налагаемым связью Ве'Риани? И почему, почему, во имя Ауте, он не убил меня тогда, возле алтаря?

Призрак Нефрит коснулся спины порывом холодного ветра. Она была со мной, когда я проснулась, танцевала на границе сознания с хороводом видений и сказок. Но по мере того, как рассудок прояснялся и свое место занимала привычная цинично-наивная Антея, голос, тихо напевавший что-то на незнакомом языке, все больше тускнел, все реже в повороте головы или в резких движениях Аррека я узнавала вдруг какой-нибудь прихотливый архетип с красивым и многозначным именем. Нефрит уходила. И хотя дымка этих видений все еще застилала мой взор, скоро она превратится лишь в еще одну безмолвную тень генетической памяти.

Выполнял ли Сергей ее последнюю волю? Возможно. Чувствовал ли себя виноватым в том, что я сорвалась в том изменении, вынудив Зеленоокую пойти на чудовищную сделку со смертью? Наверняка. Не думаю, что я когда-нибудь узнаю. Даже без Вероятностных щитов арр умудрялся оставаться совершенно закрытым. Наша связь Ве'Риани поможет ему жить в мире, в котором не стало Нефрит, но вряд ли эта рана когда-нибудь затянется.

Как бы то ни было, ближайшие двадцать лет мы обречены друг на друга. Вене и риани. Не то хозяйка и слуга, не то злобная змея и укротитель, который должен удерживать ее в известных рамках.

И вот теперь он советовал мне помириться с Арреком. Почему? А ведь Сергей — тоже мужчина Дома Вуэйн. Может... Может ли быть так, что это сам Аррек передает?..

Вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела подумать.

— Вы его видели? — И тут же прикусила язык, но было уже поздно.

Губы арра дрогнули в тени улыбки.

— Мельком. Его светлость высокий дарай-князь был, как бы это сказать? Пьян.

У меня челюсть отвалилась, а уши повисли в полнейшем обалдении.

Пьян? Аррек? Вылощенный, помешанный на контроле параноик, даже во сне умудрявшийся сканировать все пространство на световой год вокруг? Чтобы Аррек добровольно затуманил свои великолепнейшие мозги?

Не в этой жизни.

— Вы шутите надо мной.

— Ни в коем случае, торра. Видите ли, у людей этот способ издревле считается социально приемлемым стереотипом борьбы с разбитым сердцем. Даже прекрасно понимая всю его бесполезность, мы продолжаем в подобных ситуациях искать ответ именно на дне бутылки. — Он философски пожал плечами. — Возможно, в ближайшем будущем дарай-князь обнаружит, что таким образом проблема и не думает решаться, предпримет что-нибудь другое.

Меня должно было сразу насторожить это «что-нибудь другое», но, честно говоря, я все еще пребывала в ступоре из-за слова «пьян». Аррек? АРРЕК?

С чем-то подозрительно напоминающим смешок Сергей отправил по нашей связи образ-воспоминание.

(Аррек, в своем любимом кресле, в черных обтягивающих штанах и в белой, расстегнутой на груди рубашке. Его ботфорты покоятся на столе, и хорошо видно, что это вовсе не следование дурацкой моде а-ля флибустьер, а очень удобное хранилище для небольшой такой коллекции оружия, спрятанной за массивными отворотами сапог.

Комната являет собой картину полного разгрома: битые стекла, валяющиеся тут и там бутылки (пустые), книги, обглоданные куриные ножки и куча других объедков. А также белоснежные (в тех местах, где они не залиты вином) листы бумаги, исписанные прямым (если не считать разъезжающихся в разные стороны пьяных строчек) почерком. Н-да, мой благоверный определенно решил следовать «культурному стереотипу».

Черные его волосы разметались по плечам беспорядочной гривой, кожа полыхает перламутром гораздо ярче, чем обычно, на лице такое странное, такое потерянно-непонимающее выражение... Тигр озадаченный.

На коленях лежит гитара или что-то очень на нее похожее, пальцы рассеянно перебирают струны.

И голос. У него такой чудесный, хрипловатый и в то же время богатый обертонами голос... Как старый бархат.

Отшатнулась от чужого воспоминания, опаленная огнем и яростью. Да как он смеет, этот риани!

Птица, значит, «...нет гнезда»!

Убью ублюдка! Только вот какого из двух? А обоих оптом!

«Что на небе такого?..» Виршеплет... Менестрель. Тоже мне пьяница выискался. Придурок...

Я сползла по стене, уже не пытаясь удерживать всхлипы. Сергей устроился рядом на корточках, демонстрируя полное отсутствие сочувствия. Старый арр, похоже, в одинаковой степени не любил и Аррека (низшие арры вообще, как я заметила, от своих аристократических братьев не в восторге), и меня (а за что ему меня любить?). Нянчиться с нашими разбитыми сердцами он определенно не собирался.

Я не знала, что делать с этим смертным. С одной стороны, он, вне всякого сомнения, мой риани. Однако при этом Сергей плевал с высокой башни на весь этикет, выработанный за тысячелетия сосуществования принципиально различных существ в состоянии спаянности сознаний. А именно: в чужие мысли не лезть, если залез — вида не подавать. Мне отчаянно не хватало изощренной, порой даже жестокой вежливости Дельвара и Л'Риса. Мне вообще не хватало их. Где-то глубоко внутри, лишь слегка затянутые пленкой изменения, кровоточили и гноились раны, вызванные потерей двух таких близких существ. А еще глубже — еще раны. Из тех, что не затянутся никогда...

За пару десятилетий потерять пятерых риани. И двух мужей. Растем, однако...

Я хлюпнула носом, обиженно посмотрев на невозмутимого человека.

— Так лучше, — упрямо попыталась утвердить свою позицию.

— Дура, — констатировал Сергей, переходя на ты. И тут же поправился. — Два дурака.

— Почему два? — мгновенно взвилась на защиту своего ненаглядного. — Это было мое решение. И я его намерена придерживаться.

Арр вздохнул.

— Точно дура. Ты что, действительно думаешь, что Аррек бы тебя отпустил, если бы сам не хотел уйти? — Это было как удар в солнечное сплетение — жесткий, подлый. Я задохнулась, пытаясь многоуровневым изменением вытравить обиду и ощущение предательства. Значит, все-таки не стерпел измены... А ты чего хотела, девочка? Спасти мужа. Вот и спасла. Радуйся!

Тебе остается только радоваться...

А Сергей тем временем продолжил.

— И что вас так тянет друг друга спасать? Что ты, что он... Будто можно кому-то помочь, раздирая любовь на мелкие кусочки...

— Да он-то тут при чем? — Я почти кричала. Нет, услышал бы кто со стороны — разговор двух психов.

— Да при том же, что и ты. Все защитить тебя пытается... от себя самого.

— Этот... Этот смертный думает, что сможет мне повредить?

Вновь задохнулась, на этот раз от возмущения. Сергей закатил глаза, и я задумалась. Вспоминая. Анализируя.

Сдаваясь, махнула рукой.

— Я Аррека действительно боюсь. Очень, — вынуждена была наконец признать очевидное. — А мой страх обычно куда умнее меня самой. Значит, он действительно опасен.

Я озадаченно опустила уши, а арр-лорд издевательски расхохотался, покачиваясь на носках.

— Сказать, что дарай-лорд, у которого ген-карта на тридцать один процент совпадает с картой Ольгрейна арр-Вуэйн, всего-навсего «опасен», это все равно что сказать, что Джессандра Гордая была всего-навсего мутантом.

— А кем была эта... Джессандра?

— Не важно. Золотая моя, твой ненаглядный не просто опасен. Если ты будешь продолжать устраивать ему нервотрепку вроде сегодняшней, то кончится все твоей скорой и бесславной кончиной. В лучшем случае — по тому же сценарию, что и у Лаары. Но скорее всего тебя возлюбленный пришибет собственноручно.

Это что, должно было убедить меня вернуться к мужу?

— Учту.

— Умница. А теперь на счет «три» взяла себя в руки, подобрала сопли и пошла отдавать приказы. Мне надо попасть в генштаб этого вашего оливулского флота как можно быстрее. Три!

Я сама не поняла, когда успела встать на ноги, когда начала создавать портал к Оливулу. Ауте, да где этот человек научился так командовать?

Теперь стало немного понятнее, почему Нефрит перед смертью попросила его (насчет «приказала» у меня уже никаких иллюзий не было) «приглядеть» за мной и за всей Ойкуменой. Этот и вправду приглядит.

Ауте, с кем же я связалась?