"Посланник" - читать интересную книгу автора (Парфенова Анастасия)

Глава 1

Десантирование в закрытый мир вряд ли можно назвать сложной задачей. Но определенная сноровка все-таки требуется. В частности, умение падать на самые неожиданные поверхности, не ломая себе при этом ни ног, ни шеи.

Леек обладал внушительным опытом по части десантирования, особенно в области того, что касалось высокого искусства свалиться с приличной высоты в полную неизвестность. Так что никаких проблем в момент прибытия не ожидал. Проблемы начнутся потом. После приземления.

Момент перехода, как всегда, отпечатался в памяти лишь водоворотом размытых красок, да еще головокружением. Его вышвырнуло из портала головой вперед, и на то, чтобы сгруппировать сведенные судорогой мышцы, осталось меньше секунды.

Однако Леек не был бы Посланником, если бы не успел. Еще в воздухе он изогнулся, сжался в комок и, вместо того чтобы раскроить череп о железные бортики и углы здоровенных зеленых баков, красиво шмякнулся на мягкую кучу чего-то рыхлого и вонючего. Опасности Леек до сих пор не чувствовал, поэтому позволил себе полежать немного, приводя тело в порядок после шока перехода. Осторожно потянул носом воздух. Поморщился.

Будучи Посланником, Леек за свою долгую жизнь побывал во множестве миров, порой весьма причудливых. Но в любом из них этот запах оставался легко узнаваемым: запах помойки. Леек попытался сесть, и рука увязла в чем-то липком. Интересно начинается новая миссия: с приземления в мусорный бак.

Чем же она тогда закончится?

Посланник медленно поднялся на ноги, напрягая и расслабляя отказывающиеся повиноваться мышцы. Выбрался из помойки. Запах, конечно, останется – и надолго. Леек огляделся.

И поймал себя на отнюдь не дружелюбном чувстве по отношению к этому пока что неизвестному ему миру.

Он стоял в узком, замызганном переулке, освещенном лишь призрачным блеском одинокой луны, но уж никак не уличными фонарями. Невольно поежился: судя по виду этих зданий, они в любой момент могли развалиться и похоронить под собой так и не выполнившего миссию Посланника. Но окна (кстати, застекленные – интересная деталь) оставались темными, и никто не спешил из них высовываться, чтобы выяснить происхождение странного шума. Тоже в своем роде примечательно.

Прислушался к собственным ощущениям. Под босыми ногами – странное покрытие, которое, несмотря на непрезентабельный вид, намекало на умение обитателей этого мира строить дороги. Судя по запахам, воздуху далеко до девственной, не тронутой промышленными отходами чистоты.

Дома построены из красноватых кирпичей, проглядывающих сквозь облупившуюся штукатурку. На вид не слишком прочные, вон, половина раскрошилась, но, судя по возрасту самих зданий, по внешнему виду даже о кирпичах судить нельзя.

Теперь, исследовав пространство вокруг себя и удостоверившись, что непосредственной опасности для жизни оно не представляет (пока), можно было уделить внимание собственному телу.

Точнее телу, которое он будет носить в этом мире.

Посланник использовал термины «переход» и «портал», но на самом деле физически он никуда не перемещался. Просто не умел. Из всех известных ему народов лишь арры освоили искусство пробивать завесу Вероятностей, хотя методы, которыми они пользовались, Леек считал в определенной степени варварскими. Посланники, в отличие от многих и многих других народов, не стремились разорвать ткань бытия, чтобы обеспечить себе проезд из пункта А в пункт Б. Напротив, подобные Лееку давным-давно заключили со Вселенной нечто вроде соглашения. Она сама доставляла их куда нужно. Платой же за это была помощь тем маленьким кусочкам Вселенной, которым не повезло попасть в особенно крупные неприятности.

Матрица личности Посланника проецировалась сквозь пространство, время и даже вероятностную структуру. Ну а новое вместилище для нее формировалось из плоти и крови того мира, где Посланник в конце концов оказывался. Иногда Посланник занимал «свободное» тело какого-нибудь аборигена. Чаще – новую физическую оболочку приходилось «наращивать» вокруг своего сознания в сам момент перехода, сгущая атомы и молекулы очередного мира в полноценное, здоровое тело.

Как бы там ни было, разум Посланника получал новое вместилище, максимально приближенное к тому, каким он себя представлял, но в то же время подходящее для выполнения задания (иногда уже по тому, какое именно тело ему давалось, можно было определить специфику предстоящей работы). И конечно же несущее в себе достаточно черт господствующих в мире рас, чтобы не вызывать излишнего недоумения.

Сейчас тело Леека, как и все, в которых он себя обнаруживал, было высоким, поджарым и очень молодым. Пожалуй, даже излишне молодым – на первоначальных этапах работы это обстоятельство всегда доставляло неприятности. Но такой недостаток быстро исчезал, даже слишком быстро, если вспомнить, что некоторые его миссии требовали для выполнения больше сотни лет активнейших действий. Нет, молодость Леек, при всех сопутствующих этому состоянию недостатках, стойко предпочитал старости.

Посланник пару раз присел, повел плечами, пытаясь ощутить работу мышц. Не густо. Ох не густо! Похоже, ни о генетическом моделировании, ни об использовании резервных сил здесь и слыхом не слыхивали. Тело было таким, какое могло бы быть сформировано настойчивыми, начавшимися с самого детства суровыми тренировками. И только. Если Леек захочет (а он захочет) добиться большего, предстоит долгая и кропотливая работа.

Он скользнул пальцами по коротко подстриженным волосам, по лицу. Правильные, точно вытесанные в камне черты с четко обозначенными скулами. Похоже, жить предстоит среди красивого народа. Хотя это, в принципе, не так уж и важно.

Хорошо, будем считать, что с телом все в порядке. Теперь оставался второй вопрос – социализация в новой для себя культуре.

Сейчас Леек понятия не имел, куда его забросило, он не знал ничего ни об окружающем мире, ни об опасности, которая этому миру грозила. Увы, способа заранее вычислить, куда именно тебя желает заслать привередливая Вселенная на этот раз (а значит, и способа разузнать предварительно, с чем придется иметь дело), не существовало. Выкачивать информацию прямо из ментального поля планеты тоже не получалось – слишком велика опасность потерять способность смотреть на все свежим взглядом. Основная ценность Посланника в том, что он думает и чувствует не так, как коренные жители. И еще, что он знает и помнит вещи, туземцам недоступные. «Меч может получить новую рукоять и новые ножны, но клинок должен остаться неизменным», – говорили на Архипелаге. Они очень любили сравнивать души с клинками, его наставники в Академии.

Был, правда, способ смошенничать...

Если какой-то мир оказывался слишком чужим даже для тренированной психики Посланника, приходилось идти на крайние меры, появляться там новорожденным младенцем, вместе с другими детьми шаг за шагом постигая окружающее. А потом вдруг вспоминать, кто ты и что ты на самом деле. Лееку такое пришлось проделывать дважды, и он едва сохранил рассудок при столкновении новой личности с той, что проспала несколько лет в ожидании нужного момента. Повторять этот опыт Посланнику не очень хотелось.

Значит, придется учиться старым добрым методом погружения. И чем раньше он начнет, тем быстрее закончит.

Леек стремительно, сливаясь с тенями и тишиной, выскользнул из переулка. Разумеется, гораздо умнее было бы пройти спокойно, каждой линией своего тела демонстрируя не привлекающую внимания ординарность. Но обширный опыт подсказывал, что далеко не во всяком мире совершенно голые парни, расхаживающие по улицам отнюдь не жаркой темной ночью, представляются аборигенам явлением ординарным. Так что лучше пока постараться остаться незамеченным.

Переулок оказался совсем не переулком, а глухим углом небольшого двора. Обнаружилось, что искусственное освещение здесь все же есть. Дохленькое, правда, но происхождение его не оставляло сомнений: электричество. Ага. Шаг вперед по сравнению с дымящими факелами и масляными лампами. Факты и фактики продолжали падать в копилку его разума, постепенно складываясь в неполную пока картину. В центре двора – пара чахлых деревьев, окруженных неким намеком на полулысый газон. Тут и там стоят какие-то горбатые сооружения, поблескивающие металлом. Транспорт. Судя по их количеству, широко распространенный, значит, на телепорты рассчитывать нечего, хотя кто знает, чего можно ждать от неизвестного мира...

Фонари – разбитые. Скамейка – сломанная. Электронное приспособление на двери (домофон?) – испорчено. И грязь, грязь, грязь.

В углу что-то метнулось, заставив его руку мимолетно дернуться в смертельном жесте, но движение так и не было завершено, маленький камушек, подобранный около помойки и способный при правильном броске убить существо куда крупнее и крепче этого, остался зажатым в пальцах. Маленький зверек, серый, с большими ушами и длинным хвостом. Зеленые глаза светились в темноте двумя яркими точками, гибкая повадка не оставляла ни малейшего сомнения, что это хищник. Но внимание Леека привлекло не само животное, а замеченная в темноте небольшая тарелочка, в которую, похоже, положили что-то люди. Еда. Значит, обитатели этого дома подкармливают таких вот зверей. Обычай? Ритуал? Или просто так, из желания покормить? Запомнить и выяснить.

Стараясь придерживаться наименее освещенных углов, Леек бесшумно подошел к темному проходу арки. Кажется, выход на улицу. Посланник на мгновение замер, взвешивая возможности. С одной стороны – самым умным сейчас было бы пробраться в дом (вряд ли, учитывая состояние зданий и количество дверей, а также невероятную грязь, весь этот двор принадлежал одной семье), раздобыть одежду и необходимые сведения. Затаиться, хотя бы на несколько часов, пока не выучит язык. Но места перехода не так уж трудно засечь, если знать как. Если сюда вдруг заявятся хозяева этого мира, спешащие разобраться с непрошеным вторжением, Леек хотел бы оказаться от исторической помойки на некотором (не обязательно большом) расстоянии.

Посланник преодолел подворотню единым движением, застыл, сливаясь с изгибом арки, разглядывая открывшийся ему вид. Да, это действительно была улица, узкая, но вполне достаточная для того, чтобы здесь смогли разъехаться две повозки, подобные тем, что он видел во дворе. Ну и отлично. Леек терпеть не мог лабиринты средневековых городов, где не могли разминуться даже два человека. Ближе к домам шли две полоски дорожек для пешеходов – тоже неплохо. Покрытие, правда, дырявое и потрескавшееся, но вполне устраивает человека, привычного месить ногами грязь и нечистоты немощеных улиц. Фонари – в основном не работающие, но уже одно их наличие вселяло определенные надежды. Круглые металлические крышки, судя по всему, закрывали канализационные люки, что предполагало наличие канализации, а значит, хотя бы минимальных санитарно-гигиенических условий. А также знаний, зачем эти условия нужны. Похоже, ему на этот раз повезло попасть в мир, где хотя бы немного развита медицина. Или была развита.

Что, в свою очередь, предполагало... много чего предполагало, но уж больно шаток и неполон был фактический материал, чтобы делать однозначные выводы.

Тем более если учесть грязный, до невозможности страшный двор, из которого Леек только что вышел. Мысли о людях, блюдущих видимость чистоты снаружи и разводящих за фасадом такие помойки – и в прямом, и в переносном смысле, – заставили Посланника болезненно поморщиться. Ничего не поделаешь. Придется работать с тем материалом, что есть.

Все еще придерживаясь теней и готовый в любой момент сигануть на крышу, Леек двинулся по улице. Что ж, по крайней мере, у местных есть претензия на архитектурный вкус. Если забыть про аварийное состояние и обвалившуюся штукатурку, можно сказать, что эти здания оформлены в строгом, экономном стиле, отметить лаконичность линий и красивую лепку на карнизах и у окон. Тот, кто проектировал улицу и прижавшиеся друг к другу фасадами дома, по меньшей мере, интуитивно чувствовал Меру Золотого Сечения...

Да кого он пытается обмануть? Совсем ему не нравились эти похожие на оборванных солдат здания. В последнем мире, где он был...

На Данаи каждый дом имел свой подчеркнуто индивидуальный стиль. Дома, построенные словно «изнутри наружу», когда лишь внутреннее пространство определяло внешний облик. Потому фасады несимметричны и похожи на подобные организмам образования. Потому здания напоминали одновременно природные силуэты и результат свободного формотворчества архитектора.

На Данаи в интерьерах особняков пространство свободно перетекало из одной линии в другую, вместе с изогнутыми очертаниями карнизов, с круглящимися дверными и оконными проемами. Каждый дом там казался единым образно-символическим ансамблем причудливой архитектуры, словно вырастающий до небес, где сплетались воедино реальность и фантазии.

На Данаи... Но он запретил себе думать о Данаи. Довольно. Теперь он в этом мире, и у него есть дело. Которым пора заняться.

Посланник шел по улице, впитывая глазами каждую деталь.

В застекленных и занавешенных кусками ткани окнах – горшки с какими-то растениями. Хм...

Каждый дом был помечен каким-то знаком – длинная, повторяющаяся на каждом углу надпись, кажется название улицы, и более крупно выведенный символ, особый для каждого здания. Неужели названия домов? Нет, скорее – номера.

Письменность, счет... Может быть, всеобщая грамотность? Это было бы весьма кстати.

Леек внимательно вглядывался в незнакомые знаки, старательно их запоминая и уже сейчас пытаясь понять систему кодировки. По меньшей мере слоговое письмо. Если даже не звуковое. И, похоже, удручающая линейность как мышления, так и графического выражения мыслей. Система цифр тоже не слишком обнадеживала: Леек быстро обнаружил десять различных знаков и без труда разобрался в несложном принципе их сочетания. Пририсованная внизу стрелочка даже позволила предположить, в каком направлении надо эти значки расположить, чтобы ряд получился от одного до десяти, а не наоборот. Что ж, такой метод кодировки чисел, конечно, позволял развить кое-что из алгебры, но, опять-таки, чрезвычайно сковывал мышление линейными, однозначными концепциями. У Посланника постепенно начало складываться впечатление, что дело ему предстоит иметь с чрезвычайно – как бы это сказать – линейными людьми.

Кстати о людях.

Леек вдруг обнаружил, что у него появилась компания. Из подворотни, мимо которой он только что проскользнул, вдруг выкатились (другого слова не подобрать) три фигуры. Хотя освещение оставляло желать лучшего, Леек должен был быть им отчетливо виден – обнаженная, почти сияющая белизной фигура. Не то зрелище, которое ожидаешь встретить холодной осенней ночью.

Один из аборигенов пьяно качнулся вперед (по крайней мере Леек надеялся, что пьяно – было бы весьма печально, если б для жителей этого мира столь плохая координация движений оказалась нормой) и что-то сказал на незнакомом языке.

Леек автоматически отметил обилие свистящих и шипящих, а также те легко узнаваемые фонетические и интонационные особенности речи, с помощью которых опытный лингвист без труда идентифицирует ненормативную лексику.

Успокоенный тем, что вместо драки эти одетые в черное и позвякивающие цепями туземцы завели разговор, Леек оказался не вполне готов к тому, что произошло дальше. Не было ни вопросов, ни угрожающих жестов, ни даже вполне ожидаемых попыток набить морду. Стоящий справа молодец, кажется единственный трезвый из всей троицы, лениво вытянул из-под куртки какое-то черное, идеально умещающееся в руке приспособление... и в следующий момент от устремившихся к нему пуль Посланника спасли только рефлексы. Леек и сам не знал, что его насторожило – замеченное краем глаза выражение лица или хищно дернувшиеся на спусковом крючке пальцы, – только задолго секунды до того, как маленькие свинцовые хищники вылетели из дула, обжигающее чувство опасности рвануло его в сторону так быстро, что мир стерся перед глазами в размытую полосу. Две пули прошли мимо головы, взъерошив волосы и обдав жаром. Одновременно так благоразумно подобранный Лееком камень вылетел из распрямившихся пальцев, безошибочно угодив прямо в плечо стрелявшему, заставив того согнуться от невыносимой, не позволяющей даже дышать боли. В следующий момент Посланник был уже рядом со вторым нападавшим (тоже, кстати, потянувшимся за оружием, но куда медленнее). Нога пошла вверх, точно спущенная пружина – свободно, легко, умело, – и лишь в последнюю секунду, когда пальцы уже касались неосторожно подставленной шеи, ступня вдруг напряглась, фиксируя удар, и тут же расслабилась, тем же слитным движением устремляясь назад. Согнутое колено промелькнуло с разворотом, почти выстрелив прямо за спину, точнехонько впечатавшись в солнечное сплетение третьего нападавшего. Тот бы имел гораздо больше шансов справиться с Посланником, если бы не бросился вперед, сокращая и без того не слишком большое расстояние, а попытался, по примеру первого, воспользоваться дистантным оружием.

Со стороны это, должно быть, выглядело, как если бы все трое громил непонятно отчего просто упали. Все произошло так быстро, что только воин уровня Леека уловил бы все нюансы схватки. На долю секунды Посланник застыл, пытаясь проанализировать ситуацию, разгоряченный и чуть-чуть рассерженный. Сердился Леек в основном на себя: слишком уж он стал в последнее время полагаться на собственную способность считывать контекст ситуации, совсем забывая, что дело приходится иметь с совершенно неизвестным, живущим по своим законам миром. Вот вам и результат: чуть было не оказался убитым из огнестрельного оружия. Причем хорошего оружия: бесшумного и изящного, каждой своей линией говорящего о том, что не так уж и отстал, оказывается, этот мир обшарпанных домов и полупьяных обитателей от передовых цивилизаций.

Впрочем, относительно оружия Леек ограничился исключительно разглядыванием: жизнь приучила не брать в руки незнакомых вещей, особенно убивательно-взрывательного предназначения. Пару раз Посланник уже оставался из-за подобной небрежности без рук и даже без лица. Ему не понравилось.

Все трое противников корчились на асфальте, но все, как ни странно, были живы. Леек вообще не любил убивать, когда это не служило его интересам. А с интересами в этом мире еще предстояло разобраться.

Действовать следовало быстро. Леек нагнулся, глубоко вдавил большой и указательный пальцы в точку в основании шеи одного из нападающих – дюжего мужика, лысого как колено и, судя по наполненным смертельным страхом глазам, стремительно трезвеющего. Что-то хрустнуло, нерв вновь обрел чувствительность, и лишь сжавшиеся на горле пальцы помешали бедняге завопить что есть мочи. Леек чуть ослабил хватку. То, что сейчас скажет это лысое чучело, могло оказаться очень важным – особенно если сказано это будет на одном из знакомых Посланнику языков.

– Terminator! – с неподдельным ужасом выдохнул мужик, должно быть, что-то из местного фольклора.

Предчувствие опасности резануло по нервам раскаленным клинком. Посланник вдруг резко рванул лысого вверх, выставляя объемное тело между собой и подворотней, откуда на него свалились первые три неприятности. Вовремя. Тело дернулось, прошитое очередями из автоматического оружия, и в той же подворотне нарисовалась еще парочка неприятностей – на этот раз они были одеты в официального вида костюмы, с какими-то проводками, тянущимися от воротников к ушам, и куда как лучше вооружены. Эти тоже не отличались особой трезвостью, но вряд ли это поможет Лееку, если они и дальше будут палить столь же щедро.

Посланник рванулся вниз и в сторону, акробатически ползущим кувырком перекатился по тротуару, схватил выроненное нападавшими оружие. Опасности от этой игрушки он не ощущал, а ситуация была такова, что пришлось рассортировать возможные неприятности по степени вероятности их осуществления. Двое парней с почти бесшумными автоматами (как Посланник про себя окрестил эти игрушки) казались сейчас Лееку ну очень существенными.

Оружие легло в ладонь как влитое. Ствол едва ощутимо дрогнул, дважды испустив полубеззвучное: «Пок!» Двое в костюмах свалились на землю обмякшими мешками. Леек уважительно приподнял брови: хорошее оружие. Он, конечно, был обучен снайперски стрелять из чего угодно и как угодно, да и расстояние здесь было не слишком велико. Но с первого раза, без пристрелки, без тренировки... Хорошее оружие в руках первых встречных. Жизнь в этом мире вдруг показалась Посланнику еще менее привлекательной, чем в первые минуты перехода.

Не глядя, Леек перевел ствол вниз, так что темное дуло оказалось направлено прямо между глаз первому из нападавших, скрюченному от боли в сломанной ключице, но при этом умудрившемуся наполовину вытянуть еще один пистолет из кобуры на лодыжке. Однако внимание Посланника было сосредоточено не на нем, а на том неудавшемся дипломате, что получил пяткой в солнечное сплетение и теперь, чуть оклемавшись, ползком продвигался к злополучной подворотне. Даже наркотические пары, туманившие сознание, не помешали парню понять: самым разумным в подобной ситуации будет спешное отступление. Хотя бы даже и ползком.

Подхватив под мышку резвого стрелка (попутно пришлось угостить его локтем по морде и выбить из пальцев извлеченный откуда-то нож, а также наскоро обшарить на случай еще каких-то заначек), Леек рванул за отползающим. Тут требовалась крайняя осторожность: судя по стремительной реакции, у этих ребят был способ как-то просматривать улицу, не выдавая себя при этом. Посланник прекрасно владел искусством сливаться с окружающим: рука, выгнутая вдоль изгиба ветви, тело, расслабленное под плащом, сливающимся с камнями крепостной стены, неприметные движения неприметно затерявшегося в толпе неприметного человека. Только вот сейчас его тело выделялось на фоне ночи вызывающей белизной наготы, под руками болталось тело никак не желающего успокоиться и стать невидимым парня, и кругом не наблюдалось ничего напоминающего толпу. Ох уж эта работа с минимальными ресурсами!

И тем не менее он справился. Смог так раствориться в тенях, что заметил, в какую из дверей нырнул улепетывающий бандит, затем, стремительным броском метнувшись вперед, ухватился за ручку, прежде чем тяжелая, бронированная, снабженная всевозможными замками створка успела захлопнуться.

Сейчас самым важным была скорость: сработать прежде, чем сидящие внутри и наблюдающие за представлением (а Леек был уверен, что такие есть) смогут среагировать. Он влетел внутрь – ну, разумеется, небольшой тамбур. Наивно было бы предполагать, что те, кто тут окопался, пренебрегут столь элементарными мерами безопасности. По идее, сейчас замкнутое пространство должно было наполняться ядовитым газом или простреливаться из таких вот автоматических игрушек, но, учитывая несколько заторможенное состояние аборигенов...

Ему опять повезло. Или, вернее, он опять виртуозно просчитал время. Беглец только-только успел открыть замок на второй двери, как Леек угостил горе-бандита скользящим ударом (мерзко хрустнуло раздробленное горло) и проскользнул внутрь. Все оказалось даже еще проще, чем он смел надеяться. В достаточно просторных (и грязных) помещениях обнаружились еще четверо в различных стадиях опьянения (пошевелиться без посторонней помощи они были неспособны).

Леек остановился перед этажеркой маленьких черно-белых экранчиков, во всех подробностях показывающих улицу и разбросанные по ней в живописных позах тела. Глупец. Это надо было умудриться – не понять, для чего были миниатюрные белые ящички, столь нелепые на фоне старинных стен, явно созданные на пару столетий позже, чем сами дома! Ну разумеется, камеры слежения. На которых он и засветился – во всем великолепии. Теперь оставалось только надеяться, что информация не пересылалась куда-то еще и что записи, если такие существуют, ему удастся найти и уничтожить.

Вообще, Посланник прекрасно сознавал, что за первые десять минут в новом мире он умудрился показать себя невероятным кретином. Эти ребята, даже если они оказались не слишком тренированными, снаряжены были весьма и весьма неплохо. Даже думать не хотелось, что случилось бы, вздумай Леек вот так, внаглую, сунуться в точно такое же гнездо, где обосновались бы профессионалы. Или просто десяток трезвых парней с автоматами.

Однако с самокопанием можно подождать, пока он не окажется хотя бы в относительной безопасности, а сейчас надо действовать. Первое: эти ребята – не профи, значит, вряд ли они охотились специально за Посланником. Второе: сомнительно, чтобы они успели передать сигнал тревоги куда-то еще, и еще сомнительней, чтобы этот сигнал приняли всерьез. В таком состоянии мальчикам не только голые пришельцы могли привидеться. Значит, будем считать, что до утра это место сравнительно безопасно. Третье: а вот тела с улицы следует убрать, и побыстрее. Не похож был этот город на те места, где убитые могли валяться на тротуарах и это ни у кого не вызвало бы вопросов.

Посланник взялся за дело. Прежде всего камеры наблюдения. Он, конечно, не знал, как ими управлять, но создавались эти игрушки для людей, использовались тоже людьми, а значит, были некоторые закономерности... Леек прижал ладони к корпусу аппаратуры и сосредоточился, генерируя направленный разряд биоэлектричества. Экраны обиженно моргнули и погасли, как погасли и маленькие огоньки, расцвечивавшие пульт. А над корпусом зазмеился попахивающий паленым пластиком дымок...

Стремительно оглядев комнату, он обнаружил шкаф, в котором нашелся небольшой арсенал оружия. А также – что, судя по всему, было особенно важно для этого мира, – кучу несвежей одежды. Пришлось раздеть одного из сходных по комплекции аборигенов, чтобы понять, в какой последовательности надевать эти тряпки. Еще одна драгоценная минута ушла на исследование кодового замка. Следовало торопиться: оказаться сейчас на улице в компании трех трупов и одного «выключенного» Посланнику не хотелось бы.

Наконец Леек выскользнул обратно на свежий, прохладный воздух (как все-таки смердело в этом помещении!) и осторожно, стараясь не оставлять лишних следов, затащил тела внутрь. Крови натекло не очень много, оружие у этих людей было аккуратным, но все равно...

Парень, которого Леек про себя назвал «Живчиком» за излишне активные попытки прервать его, Леека, линию существования, пришел в себя и даже успел вытащить какое-то миниатюрное, похожее на панельку с кнопками устройство, в котором Посланник мгновенно опознал портативный коммуникатор. Еще раз врезав дураку по шее и отобрав игрушку, Леек и его затащил внутрь. Оценивающим взглядом окинул улицу – будто ничего и не случилось. Даже ментальных следов не осталось – по крайней мере, таких, которые смог бы заметить бездарный в этом отношении Леек. Что ж, остается надеяться, что хотя бы несколько часов никто и в самом деле не будет беспокоить. Все-таки середина ночи...

Посланник сознавал, что строит слишком много предположений на слишком куцых данных. Но выбора пока не было. Первый контакт с обитателями странного мира ставил в тупик. И двигаться дальше, не разобравшись в происходящем, было бы ошибкой из тех, что принято называть «смертельными». Знать бы еще, как придется потом назвать решение остаться на месте...

Леек еще раз обошел помещение, на этот раз медленнее, концентрируясь не на всей картине в целом, а на мельчайших деталях. Обои с набивным рисунком рассказывали и о сложном индустриальном производстве, и о развитом искусстве. Хорошая деревянная мебель, ковровое покрытие на полу, замаранное и безнадежно испорченное. Судя по всему, эти апартаменты были когда-то с размахом обустроены, но без души – именно как служебное помещение, стандартное и безликое, предназначенное для таких вот полувоенных компаний. А аппаратура – это вопрос отдельный. Оборудование легко можно было вычленить из других предметов обстановки по черному цвету и стремительным линиям очертания. Определенно, потоковое, может быть, даже конвейерное производство. Максимум – индустриальный период. Хотя... надо будет еще посмотреть, что это за оборудование. Судя по тому изящному, снабженному миниатюрным экранчиком коммуникатору, который Леек конфисковал у аборигена, эти ребята вполне уже могли развивать информационные технологии. Вот только процесса глобализации ему для полного счастья и не хватало...

В общем, наблюдения наблюдениями, а пора было переходить и к более активным способам добывания информации. В учебной программе Академии обозначенного как интервью. А среди выпускников той же Академии более известного как допрос.

Посланник неслышно подошел к тому самому человеку, что уже доставил ему больше неприятностей, нежели все остальные, вместе взятые. Вот ведь неуемный! Теперь Живчик, почти теряя сознание из-за боли в сломанной ключице, подполз к аппаратуре и пытался дотянуться до какого-то стоящего на столе приспособления. Посланник хмыкнул уважительно, осторожно поднял начавшего брыкаться парня, водрузил его на стол. Сосредоточенно пощупал ключицу – перелом, скорее даже трещина в кости, был чистым, «правильным», по всем законам искусства. Такой должен был зажить без особых проблем и уж, конечно, не требуя хирургического вмешательства. Но вот помучиться парню придется изрядно. Леек на что-то нажал, зафиксировал руку, затем резко рванул ее – парень взвыл и тут же удивленно замолк: боль исчезла, а онемевшее плечо отказывалось повиноваться. Посланник сосредоточенно нахмурился, затем в две минуты соорудил из обрывков пиджака и каких-то странных палочек (кажется, столовых приборов) сносное подобие фиксирующей повязки. Вот он, гигантский опыт полевой хирургии. Интересно, а хотя бы тот же примитивный гипс в этом мире накладывать умеют? Выяснить. Но чуть позже.

Ну, поехали.

Посланник коротко ткнул себя в грудь, как делал уже не один десяток раз за свою карьеру, и представился:

– Леек.

Затем, всем существом излучая вопрос, ткнул пальцем в пленника. Приподнял брови.

Живчик яростно сверкнул глазами из-под падающих на лицо темных прядей. Коснулся здоровой рукой забинтованного плеча. Покосился на сваленные в углу тела.

Тем же жестом ткнул себя в грудь.

– Yuri.

– Йури-и, – старательно повторил Леек.

Абориген чуть дернул головой и назвался еще раз, четко выговаривая каждый звук. После пары неудачных попыток Посланник наконец воспроизвел имя правильно. Звали этого представителя туземной фауны Юрием.

Одарив парня сияющей улыбкой, Леек поднял плоский круг из твердой бумаги, используемый, судя по всему, для того, чтобы накладывать еду, и вновь вопросительно вскинул брови.

Юрий поморщился, догадываясь, за каким занятием ему предстоит провести ближайшие часы, но послушно сказал:

– Tarelka.

– Тарэлка.

– О Gospodi, – сказал вдруг туземец не в тему. – Vo chto уа vlip?

Почему-то этот вопрос Леек понял даже без перевода. И подарил бедняге еще одну сверкающую улыбку.