Злой дух здесь овладел землёю омрачённой,

сгрёб нивы нежные, кривые горы сдвинул;

когтями он изрыл поверхность защищённой

прямолинейными аллеями равнины.

И насыпь поднялась, стряхнув свою усталость;

ладонью скорбною раскрылся холм; и, точно

хмельные всадники, галопом тучи мчались

в отрыве от небес, от бога и от почвы.

И землю взрыл поток; земля от наводненья

бежала с мокрым лбом, утробу раскрывая.

В проклятых сумерках в различных нанравленьях

катились поезда, как тигры, завывая.

Я — слово этого пейзажа неживого,

я — сердце этого пустого небосвода;

когда иду в полях с душой, открытой ветру,

в моих артериях шумят речные воды.

А ты куда идёшь? Как глина голубая,

пространство под рукой ваятельницы-ночи.

И не зажгут звезду. Глаза мне застилая,

медовый аромат плывёт с полей Лонкоче.