"Сто прикосновений (Дневник Мелиссы)" - читать интересную книгу автора (П. Мелисса)

6 марта 2001 г.

Сегодня моя мать за обедом посмотрела на меня пронзительным взглядом и спросила властным тоном, о чем это я так тяжело думаю в эти дни.

– О школе, – ответила я со вздохом. – Мне задают много заданий.

Мой отец в это время ел спагетти, наматывая их на вилку, и поднимал глаза только для того, чтобы смотреть по телевизору последние события итальянской политики. Я вытерла губы салфеткой (на ней остался след соуса) и быстро вышла из кухни, пока мать ругалась, что я никого и ничего не уважаю и что в моем возрасте она за все отвечала, стирала салфетки, а не пачкала их.

– Да! Да! – кричала я в ответ из своей комнаты.

Я разобрала постель, нырнула под одеяло, и простыни стали мокрыми от слез.

Запах стирального порошка смешивался со странным запахом соплей, капающих из носа; я их подтерла ладошкой, и слезы тоже. Я стала разглядывать собственный портрет на стене, который написал один бразильский художник в Таормине; он меня остановил на улице и сказал:

– У тебя такое красивое лицо, позволь, я его нарисую. Я с тебя денег не возьму, это правда.

И пока он своим карандашом набрасывал линии на листе бумаги, его глаза блестели и улыбались, а губы – нет, они оставались сжатыми.

– Почему вы думаете, что у меня красивое лицо? – спросила я, пока ему позировала.

– Потому что оно выражает красоту, чистоту, невинность и духовность, – ответил он, широко жестикулируя руками.

Лежа под одеялом, я вспомнила слова художника и вспомнила позавчерашнее утро, когда я потеряла то, что старый бразилец увидел во мне как редкость. Я это потеряла среди простыней слишком холодных, в руках того, кто уничтожил собственное сердце, и оно у него больше не пульсирует. Оно мертво. А вот у меня есть сердце, даже если он этого не видит, даже если, может быть, никто никогда этого не увидит. И перед тем, как его открыть, я отдам свое тело любому мужчине по двум причинам: потому что, получая меня, он ощутит вкус злости и горечи и поэтому проявит хоть минимум нежности, а еще потому, что влюбится в мою страсть до такой степени, что без этого он уже не сможет никак. И только потом я полностью отдам себя, без промедления, без условий, чтобы ничто из того, что я всегда хранила, не пропало бы. Я его буду держать крепко в своих руках, и я его буду выращивать, как редкий и нежный цветок, заботясь о том, чтобы порыв ветра случайно его не сломал бы, клянусь в этом.