"Мой генерал" - читать интересную книгу автора (Бакланов Григорий)Глава XIБольше всех на свете любила теща, конечно, внучку, Юльку. Но когда в доме все хорошо, она решалась ненадолго оставить нас – не знаю, как вы без меня тут будете, представить себе не могу! – и ехала за границу: пожила у сына в Харькове – в загранице побыла. Теперь собиралась в Молдавию, в Бельцы, к младшей дочери, и Таня дала мне список подарков. Мне доверяли покупать мелочи, а главное, особенно – молодежное, выбирали они вдвоем с Юлькой. И вот я остановил машину у магазина “Спорт” на улице Горького и пошел туда со списком в руке. А когда вернулся, стал было открывать дверцу- открыто. И машина не угнана. И приемник цел. Чудеса! Вот что бывает, когда голова ерундой занята. Я сел во вновь обретенный мой “жигуленок”, впервые испытав к нему нежность, снял с ручника и тут слышу: кто-то дышит у меня за спиной. – А машину, дорогой товарищ, надо закрывать. Сказано: плохо не клади, во грех не вводи. Пришлось сесть, охранять, понимаешь… Виктор. В зеркале заднего вида – Виктор. С бородкой. Я обернулся к нему на сиденьи, и, когда оборачивался, прострелило шею. – Пересядь, чтоб я тебя видел. Он подвинулся на сиденьи и палочку протащил за собой. – Хороши мы с тобой: один с палочкой, другой шею не повернет… Тут только я заметил прядку седины в бороде у него. – А это откуда? – От ума и от переживаний, от чего же еще? За наше родное правительство переживаю: все ли есть у него, так ли ублажены? Нас много, а оно – одно, должны мы о нем заботиться? Раз! За народных избранников – то же самое… – Не пустословь, – я тронул машину, и мы покатили в общем потоке. Локтями он опирался о спинку пустого сиденья впереди, выставил бородку. Миновали площадь Маяковского. Когда-то здесь, в ресторане “София”, Надя попросила меня взять на лето его, шестилетнего. – Как мама? – спросил я. – Мать ничего-о. Впрочем, я ее давно не видел. – Ты что, не с ними живешь? – Ты меня удивляешь. Москва – столица нашей родины, центр семи морей. Или с морями я что-то наврал? И чтобы мне в Москве жить было негде! У Пушкинской площади, на доезжая Тверского бульвара, я свернул направо и на Большой Бронной мы стали: – Рассказывай, – сказал я. – А что рассказывать? – и вдруг пропел частушку: “Я не знаю, как у ва-ас, / А у нас в Киргизи-и / Девяносто лет старуха / Комадир дивизи-и”. Вот он оттуда приехал, вызвали зачем-то. Матери дома не было. И произошел у нас с ним милый разговор. Через цепочку. Он мне дверь на цепочку открыл: “Чтоб ноги твоей здесь больше не было! Если ты любишь мать, ты уйдешь!”. А я люблю мать. Она у меня хорошая. Только ей в жизни не везет. Да чтоб еще я ей жизнь портил! Ладно, все это – дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Хочешь, расскажу анекдот? Он был трезв, джинсовый костюм на нем отглажен чьими-то стараниями. – Не люблю я анекдоты и не запоминаю. – Нет, ты послушай. В нем смысл есть. Профсоюзный деятель ночью поцелуем разбудил жену: “Я – по тому же вопросу…”. Дядя Олег, я к тебе- по тому же вопросу. И тут я спросил его, а спросить об этом было для меня, как через себя переступить: – Ты с Юлькой видишься? Только не ври. Он полез за пазуху: – Вот те крест! И действительно показал мне маленький белый крестик. – С каких это пор? – Да это – медсестренка в больнице. Сняла с шеи, дурочка, говорит – старинный: “Он тебя спасет…” Мой грех, из-за меня работу потеряла. – Витька, милый, тебя действительно надо спасать! – Дядя Олег! Можешь дать, дай. Но только не надо меня воспитывать. Он взялся за ручку дверцы. И я отдал ему все, что у меня было, откупился, по сути дела. Видел, как он похромал с палочкой, не оглянувшись ни разу. Медсестренка… Наверное, та, что плакала в окне второго этажа, а врач грозил ей. Влюбилась дурочка, колола ему наркотики. Не моя, чья-то дочь. |
||||
|