"Его прекрасные жены" - читать интересную книгу автора (Осборн Мэгги)

Глава 2

– Боуи Стоун.

– Капитан Боуи Стоун, - поправил Джон Хоукинз.

– Теперь уже нет.

Изумленная, Рози взглянула на Джона Хоукинза:

– А ты откуда знаешь?

– Если бы я был по-прежнему индейцем, то обнял бы вас как брата, - торжественно заявил Джон Хоукинз. - Теперь я просто обычный мужчина и сочту за честь пожать вам руку.

Смутившись, Боуи сжал руку старика. Он уловил в выражении лица Джона Хоукинза нечто такое, с чем уже сталкивался. Индеец считал, что пережил свое время. Живи он по законам предков, то выбрал бы безоблачный день и уединенное место и лег в ожидании смерти.

Рози не сводила жесткого взгляда с Джона Хоукинза.

– Откуда ты знаешь Боуи Стоуна?

Старик все еще сжимал руку Стоуна, пристально вглядываясь в его глаза сквозь лохмы растрепанных волос.

– Хорошо, - промолвил он наконец и, не сказав более ни слова, повел Айвенго к амбару.

Ветер, дувший со стороны заснеженных полей, пробирался под брюки и рубаху Боуи. События минувшего дня притупили его чувства, и он только сейчас осознал, что на нем нет ни куртки, ни шляпы. Засунув руки в карманы, капитан раскачивался на каблуках, переводя взгляд с ветхих строений на покосившуюся изгородь, которая с пьяным упрямством извивалась по прерии. Когда Рози Малви заявила, что нуждается в помощи, он и не представлял себе, какие грандиозные планы роятся в ее голове. Восстановить ферму и превратить иссушенную, твердую как камень прерию в цветущий оазис - непосильное и безнадежное дело.

Боуи не понимал, как можно любить эту убогую ферму и негостеприимную землю настолько, чтобы выйти замуж за незнакомца, приговоренного к смерти, в надежде добиться здесь успеха.

К тому же он не мог взять в толк, что представляет собой Рози Малви. Капитан сразу обратил на нее внимание - Рози нельзя было не заметить. Она отличалась от женщин Пэшн-Кроссинга, как чертополох от фиалок. Стоуну случалось видеть взбалмошных женщин в отдаленных гарнизонах, но в обжитых городах подобные экземпляры встречались редко.

Капитан поразился, что способен испытывать интерес к Рози или вообще к чему-либо. То, что он остался жив, само по себе было чудом. Стоун еще не до конца разобрался, что чувствует по этому поводу. Капитан приготовился к смерти, принял ее как желанную альтернативу жизни без чести и цели. И вот теперь, вместо того чтобы лежать мертвым, он стоит посреди двора запущенной фермы, которую ему предстоит восстановить.

И помимо всего прочего, Стоун добавил к своим грехам женитьбу на чудаковатой женщине. Слишком много для одного дня.

– Ну разве это не чучело?!

Резко вскинув голову, Боуи повернулся на голос, прозвучавший с крыльца. Плотная негритянка вытирала руки о безупречно чистый передник, устремив на него строгий, оценивающий взор.

– Знакомься, это Лодиша, - объяснила Рози, ухмыльнувшись. - Когда Лодиша не занята уборкой или готовкой, она любит покомандовать и заставляет всех ходить по струнке.

Негритянка мигом скатилась со ступенек и, недовольно прищелкивая языком, придирчиво ощупала его руки и талию.

– Боже, до чего же тощий арестант попался! - бормотала она себе под нос, неодобрительно покачивая головой. - Не вздумайте появляться в этих ботинках и тряпье в моей гостиной, сэр. Отправляйтесь-ка на кухню через заднюю дверь да захватите корыто в пристройке. Сначала надо вытравить из вас тюремную вонь, а там посмотрим! - И, подняв юбки, она деловито засеменила в дом.

Улыбка Рози стала еще шире.

– Лучше делай, что она говорит. Ее не переспоришь. Лодиша с тебя живого не слезет, пока своего не добьется.

– Только после вас.

Рози мгновенно ощетинилась, сведя брови в хмурой гримасе.

– Я войду не раньше, чем сочту нужным. Ты мне не начальник, а я тебе не подчиненная, ясно?

Налитые кровью глаза, дрожащие руки и пересохшее горло новобрачной не оставляли сомнений в том, что больше всего ей хочется ринуться к заветной бутылке. Лучшее лекарство от похмелья - глоток того же яда. Но Рози упрямо стояла посреди двора в сгущающихся сумерках, грозным взглядом почти физически подталкивая капитана за угол дома.

Стиснув зубы, Боуи решил, что похмелье не его проблема, двинулся вдоль выложенного дерном фундамента и вскоре обнаружил вход в кухню и пристройку, прилепившуюся к стене дома, а рядом бочку с водой. Постояв, чтобы перевести дыхание, капитан прислушивался к шуму ветра, и ему показалось, будто он уловил голос Рози.

Движимый любопытством, Боуи миновал кухонную дверь и завернул за дальний угол дома. Там, между домом и шеренгой голых тополей, он увидел Рози. Она стояла над темным прямоугольником могилы, расчищенной от снега и выложенной по периметру камнями.

Угасающий свет смягчил ее черты, и Боуи подумал, что Рози Малви выглядела бы совсем неплохо, если бы уделила себе чуточку внимания. Небрежно заправленные под пропотевшую шляпу волосы настолько пропитались пылью и грязью, что оставалось только гадать об их истинном цвете. Кожаные штаны обрисовывали упругие ягодицы и стройные ноги, но грудь была надежно скрыта под необъятной мужской рубахой и видавшим виды пончо.

Белки тусклых карих глаз покрывала сетка красных прожилок. Слипшиеся ресницы, возможно, были в нормальном состоянии длинными и пушистыми, но Боуи не мог за это поручиться.

К тому же исходивший от Рози запах оставлял желать лучшего. От нее несло смесью виски, табака и застарелого пота. В сущности, Боуи ничуть не сомневался, что единственная надежда Рози на брак была связана с лазейкой, предусмотренной законом округа Галливер. И все же он удивлялся, почему она делала все, чтобы выглядеть так неприглядно. Боуи впервые встретил женщину, не желавшую быть привлекательной. Рози разговаривала с могилой.

– Ну вот, я вышла замуж, - сообщила она надгробию, подровняв ногой камень, выбившийся из бордюра. - Тебе бы такое и в голову не пришло, верно? Я и сама не ожидала. Но дело сделано, и теперь я доведу все здесь до ума. Вот увидишь, я соберу такой урожай, какой этой ферме и не снился!

Боуи испытал такую неловкость, будто подглядывал за чем-то глубоко личным. Вернувшись к пристройке, капитан вытащил облупленную ванну. Тяжелая и громоздкая, она напомнила ему о том, насколько сильно он избит и изранен. Теперь, когда нервное напряжение спало, Боуи чувствовал себя слабым, как новорожденный щенок.

Когда наконец он взгромоздил ванну на крыльцо, кухонная дверь распахнулась и коричневая рука втащила его внутрь.

Казалось бы, двенадцать лет, проведенные в армии, должны были искоренить свойственную ему когда-то излишнюю стыдливость. Но армейские нравы не имеют ничего общего с правилами цивилизованного общества. Боуи чуть не сгорел от смущения, когда Лодиша решительно раздела его, ловко, как ребенка, поворачивая в нужном направлении, и подтолкнула к ванной, наполненной горячей водой.

– Рванье, - презрительно отозвалась она о его одежде, прежде чем бросить ее в печь. - Даже на заплатки не годится. - Лодиша придирчиво прошлась глазами по его голому телу. - Полезайте-ка в корыто, кэптин.

Джон Хоукинз появился в кухне в тот момент, когда Боуи садился в ванну. По пути к кофейнику, посвистывавшему на плите, он остановился и подверг израненное тело Боуи тщательному осмотру.

Капитан выругался про себя, чувствуя, как темная волна румянца заливает его лицо. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным и уязвимым и благодарил Бога за то, что хоть Рози отсутствует. Войди она сейчас, то удостоилась бы сомнительной чести лицезреть капитана голым, так как вопреки его ожиданиям кухня и гостиная составляли одну большую комнату. Гостиная, куда Лодиша запретила ему входить, представляла собой часть комнаты, примыкавшую к передней двери. К кухне относилось пространство возле задней двери. Насколько Боуи мог судить, деление комнаты на две части существовало лишь в воображении обитателей дома.

Только после того как он погрузился в воду и тепло начало творить чудеса с его истерзанным телом, Боуи стал различать невидимую линию, отделявшую кухню от гостиной.

Гостиная была заставлена разнородными стульями и скамеечками для ног. На дощатом полу лежал плетеный ковер. Обстановку завершали стол с лампой и книжный шкаф.

Скамейки для ног были обиты тем же выцветшим ситцем, что и занавески на окнах. Рози или Лодиша развесила по стенам цветные обложки журналов. Возле лампы Боуи заметил вазу с высохшими подсолнухами.

Не успел он закончить осмотр, как вместе с порывом холодного ветра через переднюю дверь вошла Рози. Повесив на ходу пончо и шляпу на крюк, она прямиком двинулась к полке в гостиной и щедрой рукой плеснула виски в жестяную кружку. Закрыв глаза, Рози запрокинула голову, залпом проглотила виски и удовлетворенно вздохнула.

Сообразив, что она направляется к нему, Боуи подскочил и лихорадочно огляделся вокруг в поисках полотенца, надеясь хоть чем-то прикрыться. Вода успела остыть, и пар больше не поднимался над ней. Бросив взгляд вниз, Боуи понял, что открыт взору как новорожденный младенец.

– Хочешь выпить? - осведомилась Рози, подойдя и уставившись на него.

Боуи погрузил руки в воду и закрыл ладонями причинное место от ее оценивающего взгляда.

– О, ради Бога! Меня ничуть не интересует твоя конструкция. - Рози с ухмылкой наблюдала, как он смущенно ерзает в воде. - Дьявол, - фыркнула она, - если ты видела интимные части одного мужика, считай, что видела их всех. По мне, так ни одному из вас нечем особенно хвастаться. Так хочешь выпить или нет?

Сдержав свой гнев, Боуи выдавил из себя «да». Взяв у Ло-диши кружку, Рози плеснула из бутылки солидную дозу и протянула капитану виски. Ее рассмешило, что он не сразу решился отвести руки от интимного места и взять кружку.

Боуи мысленно выругался. Похоже, ей доставляет удовольствие дразнить его.

Еще утром он не подозревал о существовании этих людей. А теперь сидит в ванной в чем мать родила в присутствии двух женщин и мужчины, которые без тени смущения рассмотрели его во всех деталях и занялись как ни в чем не бывало своими делами. Лодиша, напевая, возилась с горшками на плите. Джон Хоукинз восседал за столом и пил кофе, погрузившись в изучение пожелтевшей газеты, которую держал вверх ногами. Рози Малви с таким невозмутимым видом стояла над ванной с бутылкой в одной руке и кружкой в другой, будто посторонние мужчины каждый вечер принимали ванну у нее на кухне.

Сердито хмурясь, Боуи вытащил руку из воды и взял кружку. Запрокинув голову, проглотил спиртное и с угрюмым видом протянул ей кружку за следующей порцией. Обычно он пил немного, но это был чертовски тяжелый день.

Наполнив кружку, Рози с бесстыдством бывалой шлюхи из Сан-Франциско склонилась над ванной и не спеша оглядела капитана с ног до головы.

– Что, черт побери, ты себе позволяешь? - заорал Боуи, пытаясь прикрыться. Кровь бросилась ему в лицо.

Лодиша и Джон Хоукинз только вскинули на него глаза и вернулись к своим занятиям.

Рози оседлала скамью напротив Джона Хоукинза и сделала хороший глоток из кружки.

– Кто-то здорово тебя отделал, приятель. Как я погляжу, ты сплошная ходячая рана. Это, случайно, не шериф Гейн постарался? Или этот подонок, помощник Сэндс?

Боуи испепелял ее взглядом. Капитана захлестнула ярость. Еще бы, ведь она грубо пренебрегла его достоинством в тот момент, когда он был настолько уязвим! Вместе с тем ее очевидное безразличие задевало гордость Боуи.

– Какое тебе дело?

Рози пожала плечами.

– Нужно же мне знать, когда ты будешь в состоянии работать. Мы должны починить изгородь, прежде чем наступит время пахоты.

– Капитан сможет выполнять легкую работу на следующей неделе, - сообщил Джон Хоукинз, поднимая глаза от истрепанной газеты.

– Я так и думала, - проговорила Рози, ничуть не интересуясь мнением самого Боуи.

Лодиша налетела на него как черный смерч. Прежде чем он сообразил, что у нее на уме, она намылила его грудь, плечи и спину куском щелочного мыла, которое, продравшись через многодневные слои тюремной грязи, проникло во все поры. Рози и Джон Хоукинз от души забавлялись, наблюдая за этим процессом.

– Поднимайтесь, кэптин. Давайте-ка сюда ноги и спинку. - Сильные руки выдернули Боуи из воды, и Лодиша принялась за его ягодицы, икры и бедра прямо на глазах у Джона Хоукинза и Рози Малви.

Унизительная процедура, когда тебя драят, как ребенка, в присутствии зрителей, привела Боуи в состояние растерянности и тупой покорности.

– Кожа да кости, - прокомментировала Рози и замолчала, бесстрастно изучая его бедра и ягодицы. Вдруг на щеках у нее проступили красные пятна, и она резко встала из-за стола. - Пойду покурю.

Руки Лодиши на секунду замерли на теле Боуи, и он понял, что та не одобряет поспешного бегства Рози. Кухонная дверь с шумом захлопнулась, и Лодиша, толчком усадив капитана в ванну, ополоснула мыло и приступила к голове. Мыльная пена попала в воспаленные глаза, и Боуи чуть не завопил от боли.

– Я и сам справлюсь, - процедил он, протягивая руку за полотенцем.

Лодиша бесцеремонно шлепнула его по рукам, насухо вытерла и вручила ему рубашку и брюки. В плечах рубаха оказалась впору, но брюки не держались на бедрах, и Боуи пришлось прихватить их поясом, собрав ткань в многочисленные складки.

– Получше тех, что были на вас, - заявила Лодиша.

– Я здесь не единственный, кому не мешало бы помыться, - съязвил он.

– Что правда, то правда, кэптин, - согласилась Лодиша, вздохнув. - Но у нас с Рози уговор. Она согласна мыться после того, как переночует в тюрьме, если я не буду приставать к ней в других случаях.

Наблюдая, как Лодиша водит бритвой по ремню, Боуи предпринял очередную попытку:

– Я сам могу побриться.

– Конечно, если вы умеете делать это с закрытыми глазами. В этом доме нет зеркал.

Удивленный Боуи не нашелся что возразить. Две женщины - и ни одного зеркала? Даже завалящего осколка? Вздохнув, он покорно отдал себя в руки Лодиши.

– Ну-ка поглядите, что тут у нас, - радостно провозгласила она, сбрив бороду и усы и подровняв ему волосы. - Как по-твоему, Джон Хоукинз? Похоже, красивый чертенок прятался под этими лохмами. Ладно, подождем, пока сойдет опухоль, тогда и узнаем наверняка.

Джон Хоукинз, с интересом наблюдавший за бритьем и охотно помогавший Лодише советами, степенно кивнул.

Боуи снял полотенце с шеи и оглянулся на дверь, через которую в кухню вихрем влетела Рози. Смерив его тяжелым взглядом, она накинулась на Лодишу.

– Где ты взяла эту одежду?

– Сама знаешь где. - Лодиша не дрогнула, хотя Рози была в ярости. - Не могла я одеть его в те вонючие лохмотья, в которых он заявился. - Она пожала плечами. - Должен же кэптин в чем-то ходить. Я никому не позволю бегать здесь с голым задом.

– Джон Хоукинз…

– Нет, нечего требовать от Джона Хоукинза, чтобы он отдал свою одежу, когда у нас полный сундук стоит без пользы. И ты знаешь, что я права!

С горящим лицом, вся дрожа, Рози ринулась к полкам над плитой, протянула руку и схватила жестяную коробку. Отбросив крышку, она отсчитала несколько монет и швырнула их на стол перед Джоном Хоукинзом.

– Отправляйся завтра в город и купи ему что-нибудь из одежды. - Рози повернулась к Лодише: - А то, что на нем, ты выстираешь, выгладишь и снова положишь в сундук!

– Мы берегли эти деньги на сахар и кофе, да мало ли что еще понадобится.

– Обойдемся! - В несколько шагов Рози пересекла кухню, схватила бутылку виски и, выскочив через дверь гостиной, с грохотом захлопнула за собой дверь.

– Что это с ней? - спросил Боуи, нарушив тяжелое молчание.

Джон Хоукинз и Лодиша обменялись взглядами и неодобрительно поджали губы. Он вернулся к газете, она - к плите.

Рози не вышла из своей комнаты к ужину.

– Подчищайте-ка тарелки, - распорядилась Лодиша, накладывая в выщербленные миски вторую порцию сочной тушеной оленины. - Больше вам оленины не видать.

– Роуз Мэри отдала почти всего оленя семьям Хадсонов и Гринов. Это хороший поступок. В их домах нет мужчин, - пояснил Джон Хоукинз. Его цилиндр покоился на скамейке рядом с ним, из-за воротника туго накрахмаленной сорочки торчала ситцевая салфетка.

Пока мужчины ели, Лодиша сновала вокруг, предлагая добавить мяса и подкладывая куски пирога с сушеными яблоками.

Покончив с едой, Боуи улыбнулся замершей в ожидании Лодише:

– Я уже и забыл, когда так славно ел. Благодарю вас, мэм.

– Никакая я вам не мэм, - просияла та, принимаясь за посуду. - Лодиша, и все тут.

Джон Хоукинз поднялся.

– Лодиша разрешает курить в доме только в метель. Пойдемте во двор.

Он водрузил на голову цилиндр и, прихватив теплую куртку, висевшую на крюке возле кухонной двери, сделал Боуи знак последовать его примеру.

Холодный, колючий мрак окружил их со всех сторон. Над бескрайними просторами прерии нависал мерцающий звездами черный балдахин. Боуи вдохнул ледяной воздух полной грудью и устремил взгляд на гряду облаков, медленно плывущих над головой. Радостное чувство захлестнуло его. Он не надеялся снова увидеть ночное небо.

Джон Хоукинз раскурил две сигары и протянул одну ему. Он заговорил не раньше, чем на конце его сигары образовался внушительный слой тлеющего пепла.

– Когда я был индейцем, то знал законы и обычаи. В своей новой жизни я многого не понимаю, особенно того, что связано с браком. - Джон Хоукинз затянулся и выпустил струйку дыма в черное небо. - Если это не противоречит обычаям, я хотел бы выступить от лица семьи невесты и кое-что объяснить.

Неоспоримым свидетельством плачевного состояния Боуи было то, что он отчаянно мерз, хотя ему не раз приходилось ночевать на голой земле при температуре ниже нуля. Капитан охотно променял бы сигару и беседу на манящее тепло дома, но гордость и любопытство заставили его, невзирая на холод, кивнуть.

– Вначале я поведаю о семье невесты. Отец Роуз Мэри работал в газете. Он был честным и мужественным человеком. Эти качества вы найдете и в его дочери. Правда, Оливер Малви был чересчур упрям и не отличался гибкостью. И эти качества унаследовала его дочь.

Ее мать всегда напоминала мне мою первую жену. Эта красивая женщина расцвела от внимания мужчин. Такой черты нет у Роуз Мэри. К тому же Сэди Малви была слабой и глупой. В ее дочери нет и тени слабости, хотя малая толика глупости найдется. Сэди Малви поступила очень неразумно, выйдя замуж после смерти Оливера Малви за жестокого человека. Тот бил ее за глупость. Конечно, женщину необходимо время от времени наказывать, но необязательно убивать. - Бросив на Боуи многозначительный взгляд, Джон Хоукинз продолжил: - Думаю, вы заметили, что Роуз Мэри не похожа на других женщин. У нее щедрое сердце, она охотно делится припасами с теми, кто, встретив ее в городе, отворачивается. Роуз держится сама по себе и не сплетничает о других. Тот, кто завоюет ее расположение, найдет в ней преданного друга на всю жизнь. Она умна, сильна и не чурается тяжелой работы. Роуз Мэри крепкая женщина и родит здоровых детей.

– Роуз Мэри Малви - пьяница, - заметил Боуи, стряхивая пепел с сигары.

– У Роуз Мэри есть недостатки, - согласился Джон Хоукинз. - Но она достойная женщина. - Он посмотрел на плывущие по небу облака. - Если бы нашелся кто-нибудь, уполномоченный представлять вас, что он сказал бы о вашей семье?

– У меня нет ни малейшего желания говорить о моей семье, - отрезал Боуи. Рано или поздно ему придется вернуться к мыслям о востоке и бесчисленных проблемах, связанных с женитьбой на Рози. Но не сейчас.

– Это никуда не годится. - Джон Хоукинз нахмурился. Поняв, что Боуи не намерен ничего объяснять, он проговорил: - Я спросил бы вашего уполномоченного, насколько терпелив капитан Боуи Стоун. Я бы спросил, обладает ли капитан Боуи Стоун тем пониманием и сочувствием, о которых говорят его свершения.

Несколько долгих минут они молча курили. Потом Боуи ответил:

– Не стоит делать из меня героя только потому, что я отказался убивать женщин и детей. Я далеко не герой. Немало индейцев погибло и от моей руки. Я воевал с апачами на юго-востоке, с сиу в Дакоте. Принимал участие в сражении под Роузбадом в семьдесят шестом. Двенадцать лет своей жизни я посвятил безопасности Запада и обитателей таких же ферм, как эта, а это означало уничтожение враждебно настроенных индейцев. И я считал, что поступаю правильно.

– Вы и сейчас считаете, что убивать индейцев необходимо?

Боуи запустил сигару в снежный сугроб.

– Я уже не знаю, как считать. Правительство мошенничает, лжет и нарушает договора. Мы истребили или загнали на бесплодные земли целые племена, присвоили их владения, поставив в зависимость от наших подачек. Должен сказать, что и индейцы нарушали договоренности, угоняли лошадей, воровали оружие, зверствовали по отношению к безобидным поселенцам. И с той и с другой стороны было допущено немало зла. - Он бросил взгляд на бесстрастное лицо Джона Хоукинза. - Несомненно одно - переселенцев не остановишь. Справедливо это или нет, но племенам придется с этим смириться.

– Вас это тревожит.

Боуи вспомнил разведчиков-шошонов, которые были у них проводниками на реке Роузбад. В течение нескольких недель он жил и сражался вместе с ними. Этих славных и достойных людей капитан уважал так же, как и других индейцев, с которыми сталкивался за время службы в кавалерии. Но, уступая белым в численности и вооружении, они пасовали перед непонятной им культурой. Прогресс неумолимо обрекал индейцев на вымирание, как и основной источник их питания - бизонов, которых практически не осталось. И Боуи отлично это понимал.

– Все, во что я верил, развеялось как дым. В последние месяцы я совершал поступки, о каких раньше не мог даже помыслить. Я лишился чести и уважения, убил человека и женился на Рози Малви. Даже не знаю теперь, что представляет собой настоящий Боуи Стоун. - И он не хотел этого знать.

– Мне понятны ваши чувства, - кивнул Джон Хоукинз. - Если бы у вас был уполномоченный, я бы спросил его, может ли человек с поверженным духом стать хорошим мужем для Роуз Мэри.

– В данный момент я недостаточно хорош даже для самого себя.

– Не обижайте Роуз Мэри.

Роуз Мэри Малви казалась самой неуязвимой женщиной из всех, которых встречал Боуи. Он здорово сомневался, что кто-то вообще способен задеть ее чувства.

– Я обещал Рози, что помогу ей с урожаем. Похоже, это очень важно для нее. Я обязан ей и намерен уплатить свой долг. После этого мы квиты. У меня есть другие обязательства, и они требуют моего внимания.

«Не смей, - одернул себя Боуи, - Не позволяй себе думать о сенаторе, Сьюзен, Нэйте, о крушении карьеры. Не думай ни о чем, кроме настоящего момента».

Темные облака неслись с Запада, стремительно затягивая звезды. Ветер усилился, редкие снежинки вырывались из мрака и кружились в воздухе. Температура резко падала.

Поежившись, Боуи обхватил себя руками и встряхнул головой.

– Как, прости Господи, она может любить эту унылую землю?

– Любить? - Джон Хоукинз удивленно повернулся к нему. - Роуз Мэри не любит эту ферму, капитан Боуи Стоун. Она ненавидит ее. Эта ненависть, как гадюка, засела в груди Роуз. Она отравляет ее. - Он схватил руку Боуи, быстро пожал и скрылся в темноте, шагая через снежные вихри к конюшне.

Рози подскочила в постели, когда дверь отворилась и узкая полоска света упала на кровать. С затуманенными от усталости глазами, еще не проснувшись окончательно, она кое-как села и нашарила под подушкой револьвер.

– Пошел вон! - В дверях стоял мужчина, но Рози не видела ничего, кроме темного силуэта на фоне струившегося из гостиной света. На одно ужасное мгновение одурманенный виски мозг перенес ее в прошлое, и Рози показалось, что это он. Ее сердце отчаянно забилось, в горле пересохло, как в августовском пруду, и револьвер дрогнул в руке. Тут Стоун заговорил, и она с облегчением перевела дух.

– Где мне положено спать?

– Сделай еще один шаг, и получишь дырку размером с окно! - Рози крепче сжата револьвер, стараясь держать его на свету. Пусть Стоун не сомневается, что шутки с ней плохи.

– Да у меня и в мыслях нет напрашиваться к тебе в постель, - раздраженно бросил он. - Я просто спрашиваю, где мне спать.

– Можешь ночевать в конюшне с Джоном Хоукинзом.

Прислонившись к дверному косяку, Боуи размышлял над ее предложением.

– Нет, - сказал он наконец, переведя взгляд с ее распухшего лица на пустую бутылку из-под виски, которая стояла на полу рядом с кроватью. - Я буду спать в доме. В соседней спальне.

Сердце Рози бешено рванулось. Глаза распахнулись так широко, что чуть не выскочили из орбит.

– Откуда ты знаешь, что рядом спальня?

– Я заглянул туда.

– Ты открыл ту дверь? - Она растерянно уставилась на него, не в силах поверить, что такое возможно. Рози могла поклясться, что даже в полумертвом состоянии услышала бы скрип петель той двери. Во всем Канзасе не хватило бы спиртного, чтобы заглушить этот скрип. Отбросив одеяло и не обращая внимания на оглушительные взрывы, раздававшиеся в ее голове при каждом резком движении, она сорвалась с постели и в панике ринулась к двери. - Прочь с дороги!

Проскочив мимо него, Рози бросилась ко второй спальне и обнаружила, что дверь приоткрыта. Судорожно сглотнув и изо всех сил стараясь унять колотившую ее дрожь, она распахнула настежь дверь и позволила скудному свету от лампы в гостиной проникнуть в комнату. Перегнувшись через порог, Рози обшарила комнату безумным взглядом.

– Ты трогал здесь что-нибудь? Что-нибудь взял?

– Успокойся, только приоткрыл дверь и все.

Рози тяжело осела, прислонившись к дверному косяку, и закрыла глаза.

– Только посмей еще раз сунуться сюда! Слышишь? Нечего тебе здесь делать. - Открыв глаза, она заметила, что Стоун изучает ее обвисшее трико и кальсоны. Его лицо ничего не выражало, он просто смотрел. Возможно, с некоторым любопытством. А может, с удивлением. - Перестань пялиться на меня.

– Никогда не видел женщину, которая спит в мужском белье.

– Теперь увидел. - Осторожно, стараясь не переступать порог комнаты, Рози наклонилась вперед и притворила дверь во вторую спальню. Скрип петель пробрал ее до костей и отозвался в сознании беззвучным криком. Спотыкаясь, она побрела в кухню, смутно понимая, что Стоун идет следом. - Надо мне выпить воды. Господи! У меня во рту так пересохло, будто целое стадо техасских лонгхорнов «Порода крупного рогатого скота.» протопало через него.

– Если тебе так плохо от спиртного, зачем столько пить? - Стоун наблюдал, как она, шатаясь, натыкается на мебель. Наконец она добралась до кухни и широкой полки, где стояло ведро с ковшом.

Поставив ведро на стол, Рози тяжело рухнула на скамью. После нескольких неудачных попыток она зачерпнула воды и жадно выпила, затем опрокинула ковш воды на лицо, намочив при этом свое ночное одеяние.

– До сих пор не могу поверить, что не слышала, как ты открыл ту дверь, - пробормотала Рози, уставившись в одну точку. Ее глаза отдыхали в полутемной кухне, освещенной лишь тусклыми отблесками тлеющих в духовке угольков. Из комнатушки за кладовой доносилось мерное похрапывание Лодиши.

– Чья это спальня? - Стоун уселся напротив, критически разглядывая Рози. Теперь, когда его лицо больше не скрывала густая растительность, она ясно видела, что оно выражает отвращение.

– Ничья.

– Но там висит одежда, на бюро я видел бритвенные принадлежности.

– Проклятие, да забудь ты об этой комнате! Тебя это не касается.

Раздраженная его вопросами, Рози выпила еще один ковш воды, с шумом прополоскав вначале рот. Она чувствовала, что поступила опрометчиво, выбравшись из постели. Кухня начала медленно кружиться у нее перед глазами, постепенно набирая скорость. Дрожащими руками Рози ухватилась за стол.

– Зачем ты так себя мучаешь? - спросил Стоун. Должно быть, он говорил тихо, но его голос прогрохотал у нее в голове, и она болезненно поморщилась.

– Отстань. Нет у тебя никакого права всюду совать свой нос и приставать ко мне.

– Разве? - Под его жестким взглядом она смущенно поежилась. - Я пошарил по книжным полкам, Рози. Гете, Шиллер, Лессинг, Шелли, Байрон, сэр Вальтер Скотт. Может, хватит дурака валять? Ты не какая-нибудь невежественная пастушка с фермы.

Внезапно ее личность раздвоилась. Одна Рози Малви сидела, притулившись к кухонному столу, пьяная, как индеец на фактории. Другая парила под потолком, с отвращением взирая вниз. Эта Рози Малви видела Боуи Стоуна, сдержанного, чисто выбритого, со всеми волнующими признаками мужчины, о котором можно только мечтать. Видела она и горькую пьяницу, развалившуюся напротив, в грязном нижнем белье красного цвета, со свалявшимися, сальными волосами и заплывшими глазами - такими же, как подбитый глаз Стоуна. Вторая Рози находила эту брачную ночь чертовски странной.

Краска бросилась ей в лицо, слезы подступили к глазам. Душа Рози корчилась от стыда.

– Еще никто не умер от пары глотков, - пробормотала она, скрывая за бравадой смятение.

– Ты называешь парой глотков целую бутылку за один присест? Нужно быть на короткой ноге со спиртным, чтобы уговорить в одиночку бутылку виски и оставаться на ногах.

Что- то взорвалось в черепе Рози, вспыхнув белым ослепительным пламенем. Когда к ней снова вернулась способность видеть, они со Стоуном стояли посреди кухни и она, раскачиваясь из стороны в сторону, как безумная орала на него:

– Да провались все к дьяволу! Этот проклятый скрип, ветер, прерия, эта ферма, а главное - я сама! Если бы можно было повернуть время вспять! Как бы я хотела улететь отсюда, нетронутая и чистая! - Подняв руки, Рози зажала уши ладонями. - Я не могу больше думать, не хочу ничего помнить. Не желаю слышать этот скрип. Они все знали, я видела это по их глазам. Но ничего не делали, а я не смела попросить. - В ее глазах застыло дикое выражение, словно она видела что-то ужасное и не могла отвести взгляд. - А потом этот паводок, и он умер раньше, чем я была готова. Он надул меня!

– Рози? - Стоун потянулся к ней, но она отскочила, оттолкнув его руки и сожалея, что револьвер остался в спальне.

– Не прикасайся ко мне! - пятясь, взвизгнула Рози и обхватила грудь руками. - Я омерзительна! Грязная и уродливая! Не дотрагивайся до меня!

– Ради Бога! Позволь мне только…

Слезы хлынули потоком, соленые и жгучие, унижая ее почти так же, как непрошеные слова, срывавшиеся с губ.

– Это я должна была стоять на виселице сегодня! Там мне самое место.

Комната вращалась все быстрее, желчь устремилась к горлу, когда она, безуспешно пытаясь удержаться на ногах, вскинула руки. Пол взмыл вверх, краски смешались в бешеном вихре, сливаясь в привычный мрак, суливший забвение. На мгновение перед Рози мелькнуло хмурое лицо Стоуна, разукрашенное желтыми, зелеными и лиловыми синяками, она ощутила укол стыда и провалилась в черноту.

Прежде чем Рози грохнулась о жесткие доски пола, Боуи поймал ее и подхватил на руки, удивляясь, как мало она весит. Длинные пряди сальных волос свисали с его руки, из открытого рта вырывалось пропитанное винными парами дыхание. Пуговица отлетела от ворота трико и покатилась по полу. Стараясь не смотреть на обнажившиеся округлости груди, совершенно растерянный, Боуи стоял посреди кухни и не знал, что делать.

– Несите-ка ее в постель, - распорядилась Лодиша, материализовавшись из теней. В наброшенной поверх ночной сорочки шали, неслышно ступая в комнатных туфлях без каблуков, она подошла ближе и удрученно покачала головой. - Уж как мы с Джоном Хоукинзом надеялись, что сегодня она не напьется, в свою-то брачную ночь! Видно, эта одежа ее доконала. - Тяжкий вздох всколыхнул ее полную грудь, и она зашаркала через гостиную, махнув Боуи рукой, чтобы следовал за ней.

Боуи осторожно опустил Рози на кровать и повернул на бок, чтобы она не захлебнулась, если ее вырвет во сне. Свет лампы, горевшей в гостиной, падал на лицо женщины, и неожиданно он представил себе, как бы она выглядела, сложись все иначе. В других обстоятельствах Рози Малви была бы сногсшибательной красавицей. В ее чертах сочеталась сила и утонченность, тело было женственно округлым и гибким. Боуи не понимал, с чего он взял, будто она уродлива. Изрядно запущенна, но далеко не уродлива.

Он с любопытством оглядел крошечную комнатку, отметив отсутствие каких бы то ни было женских принадлежностей. Комната была голой и пустой, словно пристанище солдата. Ничто не говорило о том, что это спальня молодой женщины.

Положив револьвер на прикроватный столик, Лодиша укрыла Рози, откинула с ее лба волосы и прошлепала к двери.

– Раз все равно не спим, давайте выпьем горячего кофейку с остатками пирога.

Стоун последовал на кухню за Лодишей, на спине которой забавно подпрыгивала заплетенная на ночь коса, и сел за стол.

– Неужели так каждый вечер?

– Почти. - Лодиша налила кофе в оловянные кружки, подтолкнула к нему кусок пирога и, перекинув косу через плечо, уселась напротив. - А мы-то с Джоном Хоукинзом надеялись, что муж немного успокоит ее. Да, видно, зря. - Нахмурившись, негритянка повернулась к занесенному снегом окну.

– Почему она пьет?

– Некоторые пьют, чтобы забыть, ну да не мне судить об этом.

Боуи доел пирог, чтобы не обидеть Лодишу. Есть ему не хотелось, и он в раздумье вертел кружку между ладонями.

– Роуз Мэри была замужем?

– Вот уж нет, кэптин. Рози не любит мужчин ни под каким видом. А почему вы спрашиваете?

– Просто интересно. Могила во дворе. Спальня. Мужская одежда. Я подумал, что это принадлежало бывшему мужу. Тогда кому же?

Лодиша помедлила, явно колеблясь, потерла себя по груди и вздохнула.

– Наверное, большой беды не будет, если я скажу. Все, что вы заметили… все это Фрэнка Блевинза, отчима Рози. - Ее добродушное лицо исказилось ненавистью и глубоким презрением. - Он теперь в земле, и слава Богу!

Ее тон и слова удивили Боуи. Ему хотелось задать еще несколько вопросов, но Лодиша встала, собрала кружки и тарелки и опустила их в ведро с холодной водой. Прикрывая рот ладонью, она широко зевнула. Боуи понял, что разговор окончен.

– Где мне спать? - спросил Стоун.

Лодиша растерянно вытаращила глаза и фыркнула.

– Господи! Никто и не подумал об этом. - К громадному облегчению Боуи, ей даже не пришло в голову, что муж должен спать с женой. Не упомянула она и о второй спальне, словно это было столь же немыслимо. - Подождите, кэптин, пока я разыщу одеяла и подушку.

Стоун провел ночь скорчившись на двух стульях, сдвинутых вместе. Он все еще ощущал тяжесть петли на шее и не переставал удивляться превратностям судьбы, поставившей его перед лицом смерти и нежданно-негаданно вернувшей жизнь в придачу с женой. Ему не давали заснуть беспокойные мысли, холодный воздух из окон и храп новобрачной.