"Ричард Длинные Руки – ярл" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 15

Прозвучал гонг, я встрепенулся, как боевой конь, заслышавший зов в атаку. Пес тоже встрепенулся, в глазах огонь и жажда схватки с куском жареного мяса, за сотни лет беспризорной жизни натерпелся сырого.

– В дождь надо есть много, – утешил я, – есть и спать, есть и спать. Про запас… Это мы умеем, верно?

Длинным коридором заспешили к северной башне, сырой воздух липнет к телу, в холле полыхают оба камина в тщетных попытках разогнать сырь. У входа поставили бочку со смолой и вбросили в нее факел. Жаркое пламя осушает и нагревает воздух, создавая тепловую завесу.

Ряд светильников указывает путь наверх, мы взбежали бодро, ведь не куда-нибудь на работу, а за стол, с другой стороны к дверям зала цветной стайкой двигаются женщины.

Даниэлла, как обычно, в голубом, Дженифер – в алом с золотом, Изабелла – в темном, а Бабетта… ох, леди Бабетта, что она со мной делает… Оделась на диво строго, темное платье чуть ли не как у герцогини, ткань плотная, однако на груди провокационно истончается до кисеи. Ошалев, я невольно уставился на ее молочно-белые груди, уже не тугие, как яблоки, девичьи, но не отвисающие, как у пожилых, а вот такие полные округлые полушария, что мягко и вызывающе подрагивают при каждом шаге.

Она, понятно, заметила мое смятение, когда я из рыцаря моментально превратился в самца, торжествующая улыбка скользнула по карминным губам.

– Доброе утро, сэр Ричард! Как отдыхалось? Вздремнули перед обедом?

– Да, – ответил я хриплым голосом. – Вздремнул… Теперь понимаю, что грезилось в жарком и бестыдном сне… Ох, леди Бабетта, пощадите.

Ткань истончается только в двух местах, именно на половинках груди, словно те своим жаром растопили материю и вот-вот вырвутся на свободу. Пальцы мои невольно задвигались, и не надо быть Фрейдом, чтобы истолковать мои движения. Я уже ощутил жар полной груди на своих ладонях, как тихий смех чуть отрезвил, я опомнился и увидел, что леди Бабетта с удовольствием наблюдает за моим лицом, читая в нем, как в открытой книге.

Дженифер сделала вид, что замечает меня не больше, чем одного из лакеев, я мазнул по ней таким же безразличным взором и улыбнулся Даниэлле. Ее пепельные волосы просто и бесхитростно падают на плечи и грудь, она в голубом платье, что как-то держится на самых краешках плеч, на груди золотой медальон на золотой цепочке, такая же желтая цепочка идет по середине лба, но волосы не поддерживает, а прячется под ними. В волосах крупный пышный цветок, белый с едва заметным медовым оттенком, и еще в волосах держится крохотная золотая корона с крупным синим камнем.

Платье без всяких шнурков и поясов сильно сужено в талии, но не заметно, что Даниэллу это затрудняет, от пояса расходится широкими складками и касается каменных плит пола. Лицо чистое, милое, бесхитростное, синие глаза смотрят кротко и с добротой. Полные губы говорят только о том, что вполне созрели для поцелуев, но нет в них не только порочности, но даже сексуальности или заметной сенсуальности.

Мы с Псом отвесили по поклону и почтительно ждали, пока дамы продефилируют в зал. Даниэлла улыбнулась застенчиво и кротко, Дженифер привычно лягнула, боднула и даже ухитрилась укусить взглядом, зато леди Бабетта снова одарила лучезарной улыбкой, обещающей неземное блаженство. При этом ухитрилась опустить взгляд, указывая на свою высокую, почти обнаженную и подпрыгивающую грудь, что при ее достаточно тонкой, хоть и пухленькой, талии выглядит впечатляюще.

Пес подошел к ней и внимательно обнюхал ей ладони. Леди Бабетта воскликнула в восторге:

– Ах, эта милая собачка меня не скушала!

– Это она оставляет мне, – ответил я галантно. – Бобик, я в твоем огороде не охочусь? Вот-вот, смири свои… рефлексы.

Бабетта победно улыбнулась, я как бы вслух заявил на нее свои права, только леди Изабелла посмотрела на меня очень внимательно, не послышалось ли, что я назвал ее подругу… самкой собаки, но я с самым непроницаемым лицом почтительно ждал, когда дамы опустят в кресла зады, наконец все устроились, слуги начали вносить блюда, герцогиня произнесла с участием:

– Не расстраивайтесь, доблестный сэр Ричард!.. После таких дождей погода долго остается ровной и ясной. Вам повезло, можете провести ненастные дни под крышей, в тепле, в обществе молодых женщин.

Я поклонился, едва не стукнувшись лбом о стол.

– Ценю, леди Изабелла. Ваша дочь Дженифер окружила меня такой ангельской добротой и заботой, что я с рыданиями буду вспоминать ее и всякий раз просыпаться с криком… в смысле от чуйства огромной потери.

Даниэлла с недоверием посмотрела на сестру, Дженифер метнула в меня убийственный взгляд, леди Изабелла тонко улыбнулась.

– Сэр Ричард, у розы всегда шипы. Но только тот, кто их не убоится, может сорвать этот дивный цветок.

У меня на языке вертелось, что вообще-то розы обзавелись шипами для защиты от прожорливых коз, как и другие шипастые растения вроде чертополоха, но мою эрудицию не оценят, а Дженифер тут же уточнит насчет козлов. Я только смиренно поклонился и произнес:

– Вообще-то я предпочитаю розы типа… тюльпанов.

Леди Бабетта, молодец, первая поняла, заулыбалась игриво, кокетливо повела плечиками, отчего платье почти сползло окончательно, открывая белоснежные полушария, мол, это я именно такая роза типа тюльпанов, без шипов вовсе, а Даниэлла открыла и закрыла прелестный розовый ротик, вид донельзя наивный, Дженифер смотрела на меня так, словно втыкала в горло длинный и невидимый нож, леди Изабелла сказала примирительно:

– Да-да, мужчины разучаются сражаться за женщин.

– Это рынок, – объяснил я. – Если за одних надо сражаться, а за других… которые ничуть не хуже, драться не приходится, то не надо считать мужчин совсем уж полными идиотами!

Леди Бабетта улыбалась поощрительно, полностью согласная, она это уже усвоила и с успехом применяет, пока другие дуры наивно полагают, что их будут брать с боем, к тому же кровяня пальцы о проклятые шипы.

Леди Дженифер сказала холодно:

– Мама, ты забываешь, что сэр Ричард… не получил должного воспитания. Снизойди, не требуй от него слишком многого. Он рассуждает, как рассуждают все мужчины… его настоящего уровня.

Даниэлла метнула на сестру взгляд, полный укоризны. Бабетта же посмотрела на меня с явным сочувствием и приглашением утешиться в ее объятиях. Леди Дженифер надменно задрала носик и смотрела на меня сверху вниз, щуря глазки.

– Чем выше человек задирает нос, – пробормотал я негромко, но так, чтобы услышали все, – тем больше демонстрирует его содержимое.

Даниэлла посмотрела на сестру, не удержалась, прыснула. Дженифер медленно позеленела, глаза стали желтыми, как у моего Пса.

– Я не считаю совершенным Господа Бога, – сказала она дерзко, – если и сэр Ричард – его рук дело!

– Да, – согласился я, – Господь Бог остальное доделывать поручил мне. Доверяет, значит.

– Не слишком ли?

– Вы сомневаетесь в мудрости Господа? – удивился я. – Ах да, вы же стихийные атеисты. А вот мне он не раз выказывал свое благорасположение…

Я видел, что Дженифер мучительно ждет, что я начну хвастаться своими победами на турнирах, на полях сражений, в набегах и всякого рода стычках и поединках, одно мое появление чего стоит, но я героически молчу, знаю, как неумелым пиаром можно испортить достигнутый эффект. Вместо ожидаемого хвастовства о победах в сражениях я начал в подробностях рассказывать, как крутить волам хвосты, как убирать навоз за коровами.

К сожалению, все усилия пропали даром. Здесь еще не пришли к тому, что за столом о кухне не говорят, все едят с тем же аппетитом, только Даниэлла заподозрила неладное и смотрит умоляющими глазами, молча упрашивая не дразнить шипастую сестренку, она и так почему-то взвинченная, слушает напряженно, ждет, в какое слово можно вцепиться, как клещ, наконец обронила небрежно, так и не дождавшись:

– У сэра Ричарда каждое слово шедевр.

– Я ж рыцарь, – пояснил я и сделал вид, что вытер нос рукавом. Правда, зря старался, здесь и короли сморкаются в скатерть, а пальцы вытирают о волосы, чтобы блестели. – Нас же учили быть галантными!

Леди Даниэлла уточнила просительно:

– Галантными, это когда про любовь, да?

– Эх, любовь, – вздохнул я, – был у меня один приятель, поручик Ржевский…

– Ах-ах, – саркастически сказала Дженифер, – глаза доблестного рыцаря затуманились сладкими воспоминаниями! А самому сказать?

Я подумал, изрек:

– Мужчина без жены, что рыба без конской уздечки. Пришла любовь… у разума каникулы. Любовь – это ваза с ядом, покрытая горьким шоколадом! Любовь – река, где купаются два дурака.

В завершение я довольно гыгыкнул и посмотрел самодовольно, вот какой я умный, любуйтесь мною. Даниэлла смотрит грустно, Дженифер – с отвращением, только леди Изабелла, умная стерва, что-то чует, присматривается так, словно старается заглянуть за обложку и увидеть подлинный текст, минуя аннотацию.

– Вы напрасно так, – упрекнула Даниэлла. – Любовь… есть! Вот, например, наш Патрик просто безумно влюблен в мою сестру!

Она и даже леди Изабелла с некоторым ожиданием посмотрели на меня, но я беспечно отмахнулся.

– Вы сами сказали – безумно. Без ума, значит. Проще говоря, дурак.

Леди Изабелла слегка улыбнулась уголками рта.

– Вы в самом деле так яростно отрицаете любовь, сэр Ричард?

– Я? – удивился я. – Нет, конечно. Просто у здоровых мужчин к этому делу иммунитет. А Патрик… он какой-то весь бледный, на то и менестрель. Ему можно. Творческие люди все больные, слабые, увечные. Зато песни слагает так, что меня чуть слеза не прошибла!

– Настоящие рыцари над его песнями рыдают, – твердо сказала Дженифер.

– Так я ж не рыцарь, – напомнил я.

– А кто?

– Паладин!

Она смолчала презрительно, а Даниэлла спросила вежливо:

– Это те, кто дает обет безбрачия?

– Ну… частично, частично.

Дженифер фыркнула и наморщила носик.

– А кто вчера приударял за моей служанкой?

– Дык приубил и пошел дальше, – объяснил я невинно. – А обет полубезбрачия всегда при мне.

– А полубезбрачие… это как?

Я отмахнулся.

– Да стоит ли о таких мелочах… за столом? Леди Изабелла, не расскажете ли про ваших соседей? Я слышал, что этот Винсент Кассель весьма крут, зело силен и вельми злобен. Его замок по размерам почти догнал ваш… хотя в это не верю, а выстроен всего лет за сто, по здешним меркам – выстроен моментально! Значит, он готовится к чему-то нехорошему?.. Неужели вы собираетесь на него напасть?

Герцогиня посмотрела на дочерей, на Бабетту, я чувствовал ее затруднение, но, с другой стороны, они и без нее знают всю неприукрашенную правду, произнесла с холодком:

– Вас в самом деле это интересует?

Я сказал виновато:

– Ах, леди Изабелла! Я понимаю, леди Дженифер никогда мне не простит, что я не у ее ног, не слагаю в ее честь баллады… да и вообще это свинство: обедать в обществе четырех прекраснейших женщин – и говорить о какой-то ерунде вроде политики или экономики! Ну хоть не о футболе… Такой я урод, леди Изабелла. Проще говоря, совсем хреновый из меня рыцарь. Ну не могу я обманывать женщин по мелочам, не могу! Берегу на главное. Потому скажу честно: да, меня в этот проклятый дождь интересует именно вот политика! Куда деться?

Она медленно кивнула.

– Вы изложили все предельно ясно. Дело в том, что…

Она рассказывала, я сравнивал с тем, что сказал кастелян, диспозиция вырисовывалась примерно такая: на этом небольшом участке суши, где испокон веков правил род Валленштейнов, сперва сумел вычлениться в самостоятельную единицу один род, не признававший себя Валленштейном, вернее – признававший себя больше Курдингом или фон Берком, чем Валленштейном, потом появился другой, третий, а последним – Руэрг, которого убил и уволок в ад вызванный им же демон, однако там осталась править его молодая жена, баронесса Элинор, злая и жестокая волшебница, достойная соратница мужа, не присутствовавшая в момент вызывания демона, потому уцелевшая. Сейчас она взялась за укрепление и расширение своих владений даже ревностнее, чем ее муж, тот больше выкладывался в магию, а баронесса оказалась практичнее, в первую очередь начала набирать солдат, выдвигать сторожевые посты к границам земель герцога Готфрида Валленштейна.

Женщины притихли, я ошутил тяжесть, словно воздух сгустился и сдавливает грудь. Даниэлла прерывисто вздохнула, Дженифер сжала кулачки, только Бабетта опасливо протягивала Псу косточку за косточкой, стараясь, чтобы на них оставалось побольше мяса.

– У вас еще не так плохо, – заявил я, когда герцогиня закончила мое знакомство с реалиями. – Во всяком случае, ваши дураки не строят дороги. Вообще я считаю, что в вашем герцогстве всего две беды. Возле одной из них мне выпало несчастье обедать.

Герцогиня промолчала, не успев сориентироваться, как среагировать правильно, зато Дженифер сразу же окрысилась:

– Вот как? А кто же вторая, осмелюсь спросить?

Я мягко улыбнулся, подражая ее милой, скромной, даже тишайшей, как серая мышка, хотя очень даже премиленькой сестре Даниэлле.

– Спасибо, что согласились насчет первой. Позвольте, я предложу вам крылышко вот этой уточки… и чуток салату. Уверен, он без нитратов.

– А яд положить успели? – спросила она.

– Яд на яд дает такой замечательный вкус!.. – продолжил я мечтательно. – Эй, Жан!.. Я тут ухаживаю за дамой, возьми вот это крылышко и вот эту щепотку салату, отнеси на тот конец стола леди Дженифер.

Дженифер фыркнула.

– Яд на яд? По себе знаете?

Леди Изабелла и Даниэлла переглядывались, у Даниэллы глаза встревоженные, взгляд умоляющий, не выносит, когда ссорятся, леди Изабелла посматривает снисходительно.

– Ах, леди Дженифер, – сказал я легко, – если бы вы были женщиной, я бы вам вмазал по роже.

– Вы так галантны, сэр Ричард!

– Вы ж сами сказали, что каждое мое слово на вес золота. Я умею с женщинами разговаривать, умею…

Она сказала ядовито:

– Еще больше умеете понравиться.

– Да, – согласился я. – Здесь я мастер. Леди Изабелла, насколько я понял, вы не единственная женщина в герцогстве, которая правит замком?

Герцогиня помрачнела, темное облачко набежало на лоб.

– Вы о леди Элинор? Должна заметить, что это она единственная, кто правит замком и землями, будучи женщиной. Здесь, напомню, правит мой муж. И будет править, как только вернется. А леди Элинор, говорят, даже не успела стать женщиной, если вы догадываетесь, что я имею в виду. Ее выдали замуж в юном возрасте, но муж ее умер после свадебного пира по дороге в спальню невесты. Говорят, что слишком много выпил и съел, но есть слух, что его отравили…

Я смолчал, здесь расхождение не только с версией кастеляна, но и сама герцогиня только что говорила несколько иначе, что-то она слишком нервничает, когда речь заходит о леди Элинор, здесь что-то большее, чем просто недоброжелательность соседей.

– И что же, – спросил я с недоверием, – леди Элинор так и взялась тут же править сама?..

– Представьте себе, – ответила она с гримасой презрения. – Конечно, там хватало могущественных вельмож, что претендовали на замок, но она настолько умело настраивала одного на другого, лавировала, плела интриги, что несколько лет по взаимному уговору она оставалась у власти, а за это время кого убрала, а кого ослабила настолько, что те не представляют угрозы даже ее конюху. С тех пор правит самовластно и единолично. А если учесть, что давно занимается магией…

Я спросил с видом знатока:

– Черной?

Она взглянула с удивлением:

– А что, бывают другие цвета?..

– Да это я так спросил. Как художник. У этой леди, говорят… много ценных амулетов. И она все время приобретает новые! Я слышал, ее доверенное лицо Адальберт ездил именно за новой могущественной вещью?

Она покачала головой.

– Тогда вы знаете больше меня. Вообще эта леди Элинор, как знают здесь все, старше меня на два года, но благодаря своим чарам выглядит моложе. Намного моложе.

Бабетта завистливо вздохнула, хотя ей, на мой взгляд, до старости столько же, сколько мне до королевского трона, а Даниэлла спросила с детским удивлением:

– А как ей это удается?

– Чары, – ответила леди Изабелла безапелляционно. – Просто чары… на самом деле она такая же старуха… в смысле уже немолодая женщина, но напускает на других туман или что-то там еще, и всякий видит ее молодой и красивой. Конечно, настоящих волшебников не обманет, но все остальные люди видят ее совсем не такой, какая на самом деле…

Бабетта вздохнула.

– А все равно ценные чары. Я бы тоже не отказалась помолодеть… на недельку. Нет, на две!

Она расхохоталась, молодая и зовущая, налитая здоровыми соками, как только что зажаренная нежная молодая курица.

Девушки ели тихо, прислушиваясь к разговору. Леди Изабелла подняла чашу с вином на уровень глаз и посмотрела на меня пристально. Я ощутил знакомую прохладу по обнаженной коже. Но не холод, только прохладу. Леди Изабелла тоже пытается прощупать меня, вдруг да за обедом расслаблюсь, защита сползет, как старая кожа.

Я сполоснул жирные пальцы в поданной слугой чаше с горячей водой, а затем вытер полотенцем, вызвав презрительно-победоносную усмешку у леди Дженифер, ведь полагается пальцы сушить, изящно помахивая ими в воздухе.

– Мой наставник говаривал, – изрек я, – строго соблюдай в гостях правила этикета – уйдешь злым, трезвым и голодным.

Даниэлла спросила встревоженно:

– Сэр Ричард, вы голодны?

– Нет, – ответил я и звучно рыгнул, – отнють! Или отнюдь?.. Обеденный этикет придумали люди, не знавшие чувства голода. А я, как рожденный в коровнике и, конечно, немало странствовавший… понятно, да?

Леди Изабелла заметила многозначительно:

– Вы не выглядите отощавшим, сэр Ричард.

– А с чего? – удивился я. – Ем хорошо, сплю хорошо. Никаких кровавых мальчиков в глазах. Тем более – девочек. У меня два золотых правила в жизни, могу поделиться. Первое – мелкие тревоги – пустяк. Второе… все тревоги – мелкие.

Она слабо улыбнулась.

– Тогда вы в самом деле можете спать спокойно.

Я кивнул в сторону довольного и обожратого Пса.

– Еще бы, с таким сторожем даже леди Дженифер могла бы спать без боязни, что ее удавят.

– За что?

– За горло, – ответил я мстительно, – за ее нежное хрупкое горлышко, которое так приятно придавить…

Я показал, как давлю, Дженифер сказала презрительно:

– Мечтайте, мечтайте.

– Кто о чем, – вздохнул я. – А вы о чем мечтаете, леди Дженифер?.. Нет-нет, простите, что задал такой непристойный вопрос, это я по своей провинциальности, не подумал даже!.. Умоляю вас, не говорите. Да еще за столом. Леди Изабелла, ничто нельзя назвать плохой новостью, пока это нас не касается. Есть время разбрасывать камни, есть – собирать пришибленных, но в такой дождь даже подумать жутко о каких-то кознях и распрях! Сейчас только зарыться в постель и дождаться солнышка… Вот теперь поели, можно и поспать, поспали, можно и поесть, а что у нас там за окном?

Бабетта таинственно улыбнулась, намекая, что хорошему коту и в декабре март, а уж под музыку дождя так и вообще, особенно если начать у хорошо натопленного камина и с фужером темно-красного вина в оголенной руке…