"Ричард Длинные Руки – ярл" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 10

Повар поставил на середину стола огромный торт, весь в белом креме, сверху как красная корона горят рубины крупных ягод клубники, устремленные острыми кончиками в потолок. Я благовоспитанно похлопал в ладоши, на недоумевающий взгляд герцогини сказал с вежливым удивлением:

– Разве у вас не принято награждать аплодисментами… э-э… проявления высокого искусства?

Герцогиня ответила, на мой взгляд, туповато:

– Искусства?

– Ну да. Патрику ведь хлопали? А здесь то же самое.

Повар метнул на меня взгляд, полный благодарности. Я понял, что теперь у меня и на кухне есть свой человек. Бабетта ухватила нож и лихо разрезала торт на несколько клиньев, управилась умело, мне почему-то показалось, что вот так же легко и с улыбкой она может вспороть и живую ткань, глядя в глаза красивыми смеющимися глазами и выспрашивая явки и пароли.

– Сэр Ричард, – предложила она, – вам, как гостю, самый сладкий кусок.

– Из ваших рук, – ответил я галантно, – даже яд покажется сладким!

Она не уловила двусмысленность, да вообще-то получилось нечаянно, я не такой умный, чтобы на ходу сооружать из слов хитросплетения, улыбнулась мне полными зовущими губами. Молчаливый слуга разнес поставил перед каждым изящную чашу, охваченную сверху золотым ободком, внутри которой будто налито расплавленное золото. Другой опустил передо мной широкую фарфоровую чашку с темным ароматным чаем. Под столом послышался вздох, потом приглушенный стук костей. Я зачерпывал ложечкой мед, прихлебывал горячий напиток, за столом тишина и странное умиротворение, как будто все уже не только решено, но и произошло: я уехал, унося с собой и все проблемы, которые могли бы быть.

Мажордом Жан величественно и торжественно застыл у входа, как кремлевский курсант, что даже не дышит. Суров и строг, само величие, но бдит, когда понадобится он сам или его вмешательство. Пес выбежал из-под стола раньше, чем я поднялся, добежал до мажордома и уставился жуткими глазами.

– Вас проводить, милорд? – спросил мажордом. Он обращался вроде бы ко мне, так как милорд больше я, чем Пес, но смотрел на него, однако я решил принять на свой счет и благодушно отмахнулся.

– Я человек простой, лесной. Как-нить доберусь. Если нет, собачка след возьмет… Отдыхай!

Пес унесся по коридору, исчез, а когда я добрался до выхода на веранду, он стоял там, встав на задние лапы, и, упершись передними в парапет, с интересом наблюдал за двором. Там при свете факелов что-то происходило, слуги выносили во двор бочки и совали туда факелы, в ответ взметывалось яркое пламя.

– Как думаешь, – спросил я, – это не Жофр чудит?

Пес внимательно всматривался в суету, качал головой.

– Если не он, то еще хорошо, – вздохнул я. – А то уже и не знаю, хорошо ли сделал, что наболтал всякое… Вдруг атомную бомбу сотворит в чулане из подручных средств?

Солнце, не дойдя до горизонта, утонуло в зловеще-сизой мути, еще когда я шел ужинать, мир потускнел, золото неба потеряло яростный блеск и обрело сперва цвет хурмы, затем лиловость и налилось грозной вещественной тьмой. В это время купол неба особенно высок, сердце замирает от необъятности того, что угадывается по ту сторону, а звезды выступают торжествующе, победно, их мириады, с каждой минутой они ярче, колючее, от их стоаргусности не спрятаться, не укрыться.

Я стоял в тени и полной тишине, наблюдая, как с наступлением глубокой ночи крылатые звери становятся все крупнее, мелочь как-то затушевалась, а эти гиганты охотятся уже на мелких собратьев, как волки на зайцев. Я наблюдал зачарованно, никогда не видывал столько крылатых тварей так близко. Некоторые пролетают совсем рядом, всякий раз обдает волной нечистого теплого воздуха.

Послышались легкие нерешительные шаги. Из полумрака коридора вышла под лунный свет леди Дженифер. Камешки в золотом венце блестят тихо и таинственно, мириады искорок пробежали по тщательно уложенным волосам, под заколкой блещет темная роза. Пес повернул голову и с интересом смотрел уже на юную леди.

Леди Дженифер изящно оперлась о балюстраду, лунный свет красиво искрится на длинных волосах, убранных в незатейливую прическу, точеное лицо задумчиво и прекрасно.

Я кашлянул, давая понять, что она не одна, нас здесь трое, выждал, пока справится с замешательством, вышел на свет.

– Леди Дженифер, – сказал я галантно, – какой у вас красивый свитер!

Она кивнула с поистине королевской небрежностью.

– Настоящая верблюжья шерсть. Вы, конечно, не догадываетесь, что, кроме коров, которым вы крутили хвосты, бывают и другие животные…

– Что вы, – отмахнулся я, – я сразу это животное узнал по двум горбикам. Или вы что-то подложили, чтобы вас принимали за женщину?

– Вы же паладин, – сказала она язвительно, – вам нельзя смотреть на женщин! И даже думать о них.

– Какое счастье, – сказал я с чувством, – что не вы писали Кодекс Паладинов. Но я не на женщин смотрю, а смотрел на небо. Хотя мог бы солгать, сказав, что любовался вами…

– Еще бы, – сказала она саркастически, – вы просто счастливы солгать женщине!

Я сдвинул плечи.

– Согласен, что нет ничего хуже, чем обманывать женщину… Но зато и ничего нет приятнее, когда это получается. Но я вообще-то, как уже сказал, просто любовался небом. Смотрите, вон звездочка упала… Какая яркая!

– Где?

– Да вон же!.. Порнозвезда, наверное. Тогда на счастье, на счастье!

Она поморщилась.

– Вы, очевидно, не знаете, что звезды вообще-то не падают.

– Как не падают? – сказал я нагло. – Вон как покатилась!

Она мотнула головой, дураков учить – мозоли будут, поинтересовалась ядовито:

– Вы, наверное, ищете, как пройти к дворовым девкам?.. Заблудились?

– Замок зело велик, – согласился я, – заблудиться можно запросто. Строили ведь не по плану, а по творческому вдохновению… творческие люди, как известно, не просыхают. Понятно, что получилось. Но жить где-то надо?

Она поджала губы.

– Вы уж признайтесь лучше, что ориентируетесь только в сараях. Коридоры и залы – не для вас.

– Человек, – сказал я важно, – признающий свою ошибку, когда он не прав, – мудрец. Человек, признающий свою ошибку, когда он прав, – женатый. Так какого же я… ангела ляпну такую глупость? Только ради ваших злобно прищуренных глаз? Да я лучше крокодила поведу на прогулку!

Она не врубилась, при чем тут крокодил, а я объяснять не стал. В небе промелькнуло, мелкий дракончик, размером с синицу, но крыльями втрое шире, с размаху налетел на ее высокую прическу и запутался в волосах. Башня волос рассыпалась, роза упала под ноги. Я торопливо поднял, подал с учтивым поклоном.

– Это он вас принял за что-то доброе и пушистое.

Она с отвращением ухватила за хвост и отшвырнула невежду. Он закувыркался в воздухе, но над самым полом сумел расправить крылья, метнулся прочь, с испугу задел стену, к нам донесся быстро удаляющийся жалобный крик.

– Зря вы так бедную жабу, – упрекнул я мягко. – Наверное, ей гнездо вить пора.

Дженифер огрызнулась:

– Они не вьют гнезда!

– Тогда норку рыть, – рассудил я, – да перестаньте сердиться на пресмыкающееся. Зато я увидел, какие у вас чудесные волосы. Представляю, как они красиво раскидываются по подушке…

Она сверкнула глазами так, что сполохи заплясали по стенам.

– И не мечтайте! Вам такое не увидеть.

Я лицемерно, но довольно натурально вздохнул, женщинам надо льстить, нам это ничего не стоит, молча смотрели на звездное небо. Звезды будто роятся и стрелой взмывают в небесную даль, такую причуду зрения не объяснить, но безумно красиво, признаюсь в глубинах своей мохнатой и очерствевшей души.

– О чем мыслите, сэр Ричард? Вы ведь мыслите… нет-нет, я не смеюсь!

Я вздохнул, ответил галантно:

– Мысли и женщины вместе не приходят.

Она фыркнула.

– А я не пришла. Так, мимо шла. Не думала, что вы здесь стоите с таким мечтательным видом…

– Дурацким? – сказал я понимающе. – Как вы галантны, леди Дженифер. Чувствуется голубая кровь. Мужчины не мечтают, леди Дженифер. Мужчины… э-э… воплощают. Обычно – ваши дурацкие мечты и капризы.

Она поморщилась.

– Промах, сэр Ричард. Я как раз ни о чем не мечтаю.

– Фантазия ни к черту?

– Нет, занятие просто бесполезное. Мечты имеют свойство не сбываться.

Я согласился:

– Не все мечты не сбываются, верно. А бывает, что слишком поздно. Но если не сбываются, то благоразумные леди их уценивают…

Она покачала головой, черты лица в лунном свете трагически заострились, кожа дивно бледная и чистая, широкие брови бросают глубокую тень на глазные впадины, откуда глаза блестят влажно, как в только что приоткрытой раковине, а тень от длинных ресниц красивым частоколом ложится на щеки.

– Я не уцениваю, – ответила она негромко. – Мне либо все, либо ничего.

Я сказал предостерегающе:

– Прежде чем о чем-то мечтать – подумайте, а вдруг сбудется?

Она в самом деле задумалась, лицо стало встревоженным, затем слабая улыбка раздвинула красиво очерченные губы.

– Знаете, об этом как-то не думала. Просто мечтала, мечтала… А потом перестала. Но никогда не думала, что будет потом.

– Это знакомо, – согласился я. – Менестрели воспевают любовь, но только до свадьбы. А что потом? Как будто конец жизни… Я вот слышал, что мужчины в семейной жизни гораздо счастливее женщин. Они и в брак вступают позже, и умирают раньше.

До нее не сразу дошло, даже бровки вскинула и безуспешно попробовала наморщить чистейший лобик, посмотрела на меня с сомнением, затем глаза вспыхнули, засмеялась чисто и звонко:

– Вот вы о чем! Значит, и для вас, мужчин, это бывает… несладко?

Я покачал головой.

– Ой, леди… Неужели и предположить трудно, что и мужчины могут мечтать? Но мужчины твердо знают, что если они встретили женщину своей мечты, то с остальными своими мечтами приходится прощаться.

Она спросила погасшим голосом:

– Неужели у всех так? Неужели неосуществленная мечта лучше, чем осуществленная?

– Не знаю, – ответил я честно. – Но боюсь представить, что Ромео и Джульетта… вы слыхали о них?.. сумели помирить свои тейпы и поженились. Как у них пошло бы дальше?.. Что их ждало бы через пять или десять лет, когда столько соблазнов, а адюльтер в большой моде?

Она молчала, лицо стало совсем грустным. С губ сорвался тихий вздох. Мы стоим рядом, смотрим в одну сторону, и рука сама поднялась и обняла за узкие хрупкие плечи. Пальцы мои ощутили мгновенно напрягшееся тело, я застыл, хотел было осторожно убрать руку, однако ее плоть снова стала мягкой и женственной, я чувствовал тонкие, как у птички, косточки, и осторожно сжал пальцы, так что наши плечи соприкоснулись.

Нежность пошла подниматься толчками, затопила грудь, я держал ее бережно и напоминал себе, даже не напоминал, а долбил: я для нее – брат, родной брат, что долго отсутствовал, а раз брат, то у нас ничего быть не может. Или, как говорят, между нами.

Внезапно она вздрогнула, отстранилась, глаза дикие, вся взъерошенная, как кошка при виде собаки. Моя рука слетела с ее плеча, как перышко под ударами Штормового ветра.

– Что вы себе позволяете? – спросила она неприятным голосом. – Вы, сэр Ричард, знайте свое место!.

– Простите, – ответил я неуклюже. – Задумался и почему-то решил, что это моя собачка рядышком. У нее такая нежная шерстка, ну вы поняли…

Она фыркнула, брезгливо повела плечом, которого касалась моя грязная лапа, повернулась, я услышал только дробный удаляющийся перестук каблучков.

Я постоял в одиночестве, если не считать Пса, но его можно не считать, он почти что часть меня, ведет себя деликатно, ни разу не хихикнул, даже отвернулся в критический момент. Некоторое время мы оба туповато смотрели вслед девушке, я почему-то чувствовал, что обошелся с собой как хреновый колдун – превратился в дерьмо, а как обратно – не знаю.

Хотелось бы жить, как все, мелькнула мысль, да что-то не позволяет. Одни это что-то называют совестью, другие законом внутри нас, некоторые стараются присобачить к зыбкому понятию рыцарской чести, но факт в том, что вообще-то я со своими свободами в интимной сфере и вообще дикой распущенностью, с точки зрения жителей этого мира, мог бы развернуться… ух!.. но что-то сдерживает и в отношении этой колючей красотки, и в отношении тихой леди Даниэллы, и даже герцогини. Разве что с леди Бабеттой не будет никакого обмана…

Дженифер, пожалуй, наиболее востребована именно в этот век. Это в моем королевстве наибольшим спросом на рынке пользуются доступные и компанейские, с которыми ни проблем, ни обязательств, но здесь мужчины еще сильны и чувствуют свою мощь, потому в цене именно эти недоступные. Если простолюдину нужно попотеть, чтобы затащить девку за сарай, то благородному надо переломить немало копий и разбить щитов, чтобы завоевать благосклонный взгляд такой вот гордой и неприступной.

Гордая дочь герцога не представляет, что могут существовать иные ценности, потому приходит в ярость, что не бросаюсь исполнять каждое желание, каждую прихоть. И сам ее облик, строгий и безукоризненный, прямая спина и гордый взгляд, платье без всяких рюшечек и фиговинок, говорит о том, что настоящая красота и великолепие не нуждаются в аксессуарах. Даже прическа крайне проста, что неспроста: ничто не должно отвлекать мужские взоры от ее аристократично приподнятых скул, ясных глаз, обрамленных длинными загнутыми ресницами, и вообще от безукоризненности и утонченности.

Потемнело, я с удивлением поднял взгляд на небо. Звезды исчезли, как и луна, а с севера, подминая мир, двигается, как чудовищный ледник, угольно-черная туча. Внутри изредка озаряется слабыми сполохами, молнии мечутся и не могут вырваться на свободу. Туча закрыла половину неба, мир стал черным и унылым, туча нависает низко, словно свод туннеля, взметнулся ветер, пахнуло свежестью, по двору понесло мусор.

Сама туча уже не туча, а целый пласт со времен палеозоя, мезозоя и мелового периода. Ярко и слепяще полыхнуло, молния наконец вырвалась на свободу и, как бегущая ящерица, извилисто устремилась по всем пластам, перепрыгивая с одного на другой, к притихшей земле. После паузы грянули и прогрохотали тяжелые раскаты, верный знак, что гроза еще далеко, а когда свет и звук сольются, это будет самое то, мало не покажется.

Пес снова встал передними лапами на барьер, но посмотрел сперва во двор, где при свете факелов заметался народ, принялся спешно по-муравьиному утаскивать все, что не должно промокнуть, потом огромная голова поднялась, пасть распахнулась навстречу небу, я услышал приглушенный злобный рык.

– Бобик, – сказал я предостерегающе, – боюсь, с этим нам не справиться. Я рад, что не боишься грозы, впервые встречаю такую собаку, но… это не наш противник.

Хлынул мутно-серый поток, ливень начался сразу, без привычного предупреждения в виде мелкого дождичка. По камням двора побежали пенистые ручьи, понесли сор, ветки, листья, мелкие камешки, и огромное количество песка, неизвестно откуда взявшегося.

Навес над верандой защищает от прямых струй, я посматривал на сразу заблестевшие камни двора, здесь будет только чище, но лишь бы дождь не затянулся на всю ночь, дороги развезет… Впрочем, Зайчик пройдет везде.

– Сэр Ричард, – раздался сзади спокойный голос, – любуетесь нашей жизнью?

На веранду вышел осанистый вельможа, таким кастелян показался на этот раз, тонкая шея скрыта чем-то вроде жабо, над ним холеное, хоть и очень морщинистое лицо, проницательный взгляд, седые виски, твердо сжатый рот – люди этой породы становятся главами международных концернов, главами корпораций и президентами крупных богатых стран. Если бы не старинная одежда, я бы принял его за президента Дойче банка.

Он приветливо улыбнулся, трехэтажные мешки под глазами отвисли еще больше, зато крупные и мелкие морщины слегка разгладились.

– Да, – ответил я вежливо, – здесь есть чем… полюбоваться.

Он взглянул осторожно, не уловив подтекста, лишь ощутив его присутствие, с легким поклоном приблизился.

– Вы уже, наверно, знаете, я Джулиан Дэйз, кастелян. Доблестный герцог Готфрид доверяет полностью моему опыту и знанию людей. Я занимаюсь хозяйственной жизнью этого замка вот уже двадцать лет. Да, почти двадцать. Так что… Кстати, сэр Ричард, не будет большой бесцеремонностью, если я поинтересуюсь вашими планами?

Я загоготал.

– Планами? Какие планы могут быть у отважного рыцаря?.. Пред нами все цветет, за нами все горит – вот наши планы! Предвкушение сражений, жажда услышать звон мечей, стук стрел о щиты… А чувствовать, как меч рассекает доспехи противника… вместе с его печенью? Вот мои планы!

Он кивнул, на лице неимоверное почтение, так надо, понимаем оба, поклонился и развел руками.

– О, конечно, конечно, отважная молодая кровь… Но сейчас дождь, у вас есть время задержаться в замке. Воспользоваться всеми прелестями гостеприимства…

– Да, – прервал я, – у вас здесь есть симпатичные курочки! Пришлите одну из них постелить мне постель на ночь. Га-га, и согреть!

Он кивнул, сказал с явным удовольствием:

– Конечно же, конечно. Все будет сделано. Так вот, осматриваясь в замке, не появляется ли у вас желание… задержаться?

Я сделал вид, что не врубился.

– Задержаться?

– Ну да, – сказал он вынужденно. – Задержаться дольше, чем это необходимо, чтобы просто переждать дождь. Все-таки, будем говорить откровенно, быть сыном герцога – это, в первую очередь, привилегии! Это богатейшие возможности. Понимаю, вы своим длинным мечом завоюете много больше, однако это будет позже, а герцогство… вот оно уже!

Он остановился, глядя испытующе. Я повел плечами, я же герой и красавец, должен любоваться собой, вид соответствующий – дурак-дураком, идеальная фигура для умелого кукловода. Настолько идеальная, что даже у неумелого чешутся руки.

– Да что герцогство, – ответил я, – оно ж не мое!

Его глаза стали хитрыми, покачал головой, глядя на меня как бы подбадривающе, подталкивающе.

– Разве? Вы ведь сын нашего герцога…

– Ну и что?

Он сказал быстро, демонстративно сердясь моей непонятливости:

– Как что? В новых местах нужно что-то завоевывать, проливать кровь… а здесь великолепный замок, стратегическое положение! Если умело воспользоваться, а с вашими талантами…

Я сделал вид, что задумался, затем с недоумением потряс головой.

– Не, я не понял. Два медведя в одной берлоге не уживутся.

Он тонко улыбнулся, развел руками.

– Мне сейчас некогда, я должен идти, но вы не спешите с ответом… с окончательным ответом. Подумайте, еще раз подумайте. Вы ведь великий воин, я вижу твердость в вашем взоре и стальную волю к победе!

Я тупо смотрел ему вслед, надеюсь, достаточно тупо, чтобы он почувствовал это и вскоре возобновил разговор, что еще больше прояснит, чего же в самом деле хочет: то ли чтобы я стал в замке правой рукой герцога, то ли намекает, что я и сам могу стать полновластным хозяином. Если последний вариант, то как он это видит? Если герцог просто не вернется – одно, а если придется вести борьбу за власть, то как? Должен ли я вытеснить как-то герцога или же пленить, изгнать, бросить в темницу, казнить?

В любом случае, понятно, я буду лищь послушной куклой в его руках, а потом, возможно, уберет и меня, как мавра. Но неплохо бы знать, насколько сильно ему хочется к власти. Только так можно просчитать его действия.

Хотя… если честно, мне это надо?