"Незийский калейдоскоп" - читать интересную книгу автора (Орлов Антон)

Глава 10

Еще один владелец тихаррианского муруна – третий по счету – стоял возле мозаичной колонны, наблюдал за группой около робота-официанта и не замечал Тины, которая наблюдала за ним.

Худощавый шиайтианин с лимонно-желтой кожей, по плечам рассыпалось множество желтых и голубых косичек, на веках малиновые тени, в ушах золотые кольца. Тонкий нос с горбинкой, лицо подвижное, субтильное, ни намека на обычное для Лиргисо выражение иронии и превосходства – на этом лице отражалась противоречивая игра чувств, словно его обладатель хотел присоединиться к компании, которая угощалась шампанским, и в то же время чего-то стеснялся.

Лиргисо такие проблемы незнакомы, он прирожденный контактер. И стиль одежды не тот: пестрота, близкая к безвкусице, дорого, но не элегантно. Учитывая артистичность Лиргисо, можно допустить, что он изображает робкого неврастеника, поскольку заметил Тину и хочет сбить ее с толку, но он не надел бы такой костюм.

Тина была уверена, что это не он, и все же контрольный тест не помешает.

– Шампанское желтое, как топаз, – произнесла она вполголоса, выделив последнее слово.

Никакой реакции. Пушистый сине-зеленый мурун, вцепившийся в плечо хозяина, даже не шелохнулся.

Она повернулась и пошла обратно. Идогсо Хешикавайди, литератор и историк-искусствовед с Шиайта, является, очевидно, именно тем, за кого себя выдает; никто не захватывал его тело, никто не прячется под его личиной. Ложная тревога.

Ей приходилось лавировать среди скульптур, колонн, роботов-официантов с напитками на откидных столиках, принадлежащих к разным расам людей и не-людей. Многие из гостей с макияжем, как принято в богемной среде, так что Лиргисо не будет среди них выделяться.

Сама Тина тоже не слишком выделялась. На ней были брюки из черной бархатистой ткани, блузка из черной «зеркалки», с алмазным цветком на веерообразном воротнике, и черные лаковые туфли на удобной подошве. Браслет киборга прятался под манжетой длинного рукава, но те, кто интересуется Тиной Хэдис, вряд ли с кем-нибудь ее спутают.

Приглашенных собралось не две тысячи, как предполагалось вначале, а раза в полтора больше, и гости продолжали прибывать. Тина уже видела Зелгони: тот опасался, что вместе с респектабельной публикой на прием могли просочиться агенты автономных подпольных спецслужб. Охрана располагала мощными сканерами, и вооруженным гостям предлагали сдать оружие в камеру хранения – обычная мера, это не вызывало ни удивления, ни протестов, но где гарантия, что агентов не снабдили аппаратурой, позволяющей одурачить сканеры?

Когда-то Тина читала сочинения древнего земного писателя Станислава Лема, и ей запомнилось сравнение: государственная система должна функционировать, как хороший водопровод – надежно и незаметно, не выходя за рамки необходимого. Примерно так обстояли дела на Незе. Манокарскую систему можно уподобить водопроводу непомерно разросшемуся, подчинившему себе все жизненное пространство; реформы Эланы Ришсем как раз на то и направлены, чтобы постепенно вернуть его в рамки необходимого и достаточного.

Но самый тяжелый случай – лишенные сдерживающих факторов государственные институты без государства, вроде «Подразделения Игрек». Это уже взбесившийся водопровод: в любой момент тебя может ошпарить струей кипятка, и попробуй разберись, откуда она ударила! Или зайдешь к себе в спальню и вдруг обнаружишь посреди комнаты унитаз, засорившийся вдобавок…

Зелгони, откровенно недовольный, снова попался навстречу Тине около арочного проема, ведущего в Хлиоритовый зал. Сказал, что с гостями форменное безобразие: Тлемлелх половины из них даже в лицо не знает, а охраны слишком мало для того, чтобы всех держать под контролем.

Волшебное зеленоватое мерцание хлиорита, редкого манокарского минерала, заставляло вспомнить об изумрудном солнце над Лярном. Тлемлелх со своими телохранителями был здесь, его окружали усыпанные драгоценными камнями энбоно в шелковых плащах, а чуть поодаль стояли существа похожие на них, но принадлежащие к иной расе: более рослые и мускулистые, серокожие, как незийцы, с пестрыми полосками вдоль спинных хребтов и куцыми хвостиками. На них были короткие темные туники (дань инопланетным обычаям – на Лярне они ходят нагими) и пояса с кинжалами в богато украшенных ножнах.

Тут же находились Стив, Поль, Ивена и Марчена Белем – ее Тлемлелх тоже пригласил, чтобы сделать приятное Ивене. Ольга, Джеральд и Ли ушли бродить по залам.

– Не он, – сказала Тина. – А откуда здесь взялась толпа вооруженных негов?

– Это свита Живущих-в-Прохладе. Те боятся Лиргисо, и им разрешили, в виде особого исключения, взять с собой телохранителей, – Стив взглянул на серокожих лярнийцев с более высокими, чем у энбоно, гребнями и более толстыми слуховыми отростками. – Я слышал, что они сильные бойцы.

Стив был в неброском комбинезоне с дюжиной карманов, как обычно, это выделяло его из нарядной толпы гостей и персонала. Поль в вечернем костюме цвета морской волны вполне вписывался в общий стиль торжества, разве что был очень бледен, вокруг тревожных темных глаз залегли тени – настоящие, в отличие от тех, что украшали лица большинства гостей. Как и адвокат, он не ждал от этого праздника ничего хорошего. Рядом с ним стояла Ивена в длинном голубом платье с серебряными листьями, она смотрела по сторонам с любопытством, но время от времени обеспокоенно косилась на Поля: заметила, в каком он состоянии. Лицо ее бабушки, одетой скромно и опрятно, как и приличествует манокарке пятого уровня, скрывала вдовья вуаль.

Тлемлелх разговаривал с высоким энбоно, чей фиолетовый плащ и фиолетовая окраска гребня указывали на принадлежность к Корпорации Хранителей Знания. Обнаружив, что Тина вернулась, оба направились к ней.

– Тина, это постигающий тайны Леургл из Корпорации Хранителей Знания, известный в Могндоэфре ученый, – представил собеседника Тлемлелх. – Леургл, это алмазноослепительная Тина.

– Я безмерно обязан вам, алмазноослепительная Тина, – учтиво поклонился Леургл. – Даже в большей степени, чем остальные энбоно. Однажды во время эксперимента у нас в лаборатории случился взрыв, и мне оторвало руку – с тех пор я вел печальное существование затворника, но после контакта с Галактикой на Лярне появилась импортная медицинская аппаратура, мне сделали регенерацию, и я возродился для полноценной жизни. В одиночестве есть своя грустная прелесть, подобная лунному свету над Флассом, и все же я рад был вернуться в общество. Благодаря контакту у нас также появились аэрокары, я наконец-то смог увидеть луну, похожую на огромную жемчужину в ночном небе – это была моя давняя мечта, и вот она осуществилась! Вы же знаете о том, что наша луна никогда не появляется над Могндоэфрой: поскольку у нее стационарная орбита, ее белые лучи озаряют только Фласс и ничего, кроме Фласса…

Ученый оказался столь же словоохотлив, как и остальные соотечественники Тлемлелха (Тина давно уже сделала вывод, что молчаливый энбоно – это нонсенс), но тут к ним подошла незийка-охранница с эмблемой «Ми-гиайо» на комбинезоне. Воспользовавшись паузой, Тина сказала, что счастлива познакомиться с Леурглом, извинилась и повернулась к девушке.

– Прибыл еще один человек с тихаррианским муруном, м'гис, – сообщила охранница. – Эммануил Медо с Ниара.

На экране ее наручного компа стройный длинноволосый парень поднимался по лестнице в вестибюле. На плече у него устроился мохнатый сине-зеленый комок.

– Тлемлелх, – окликнула Тина, – ты знаешь этого Эммануила Медо?

– Нет, – Тлемлелх хихикнул. – Но имя забавное!

Другие энбоно тоже начали усмехаться.

– Тогда как он попал в списки приглашенных, если ты его не знаешь?

– Наверное, кто-то замолвил за него словечко… Я ведь не лично составлял все эти длинные списки! Те, кого я пригласил, могли порекомендовать своих протеже, как это принято.

«То-то Зелгони недоволен…»

– А что насчет его имени?

– Ануили – так называется похлебка из овощей, которую готовят себе чливьясы-прислужники. Это их любимое кушанье!

«Лиргисо вряд ли был бы в восторге от такого имени… Но если имя досталось ему вместе с телом – куда он денется? Еще один контрольный момент: если это он, наверняка он предпочитает, чтобы к нему обращались по фамилии».

Тлемлелх догнал Тину возле арки.

– Тина, как я счастлив, что он простил меня и прилетел на праздник! – энбоно говорил торопливым шепотом, его большие круглые глаза цвета темной вишни сияли сквозь слезы. – Я так боялся, что он не примет мое приглашение или вдруг возьмет и в последний момент передумает…

– О ком ты?

– О Леургле. Мы с ним были очень близки, а потом, когда ему оторвало руку, все Живущие-в-Прохладе от него отвернулись, и я тоже… В Могндоэфре не принято, чтобы энбоно, получивший такую травму, продолжал жить – он должен уйти во Фласс, ибо увечье оскорбляет взыскательные взоры. Леургл не захотел умереть, но общались с ним только ученые из Корпорации Хранителей Знания, для остальных он словно перестал существовать. Тина, я давно уже стал другим, и сейчас я не поступил бы так, но прошлое не может растаять, как снег – оно больше похоже на скалы, которые никуда не денутся, на серые и непреодолимые горные хребты. Тина, Леургл все-таки простил меня…

– Я рада за тебя, но сейчас я должна проверить еще одного кандидата в Топазы.

– Ты думаешь, тот человек со смешным именем – Лиргисо?

– Не знаю. Посмотрим.

За перемещениями Тины по анфиладе залов следила и охранная автоматика, и живые секьюрити, и Стив с Полем; ее уменьшенное изображение скользило по экранам множества мониторов и наручных компов. В случае чего ее прикроют. Если успеют.

А толпа, как на карнавале: одни гости полунагие, другие в одеяниях из перьев и жемчужных нитей, в разноцветной коже и чешуе, в радужных туалетах, ежесекундно меняющих окраску. Эммануил Медо был в костюме из блестящей иссиня-черной чешуи: практично, поскольку на плече у него всеми своими коготками вцепился в толстый материал тихаррианский мурун.

Медо разглядывал копии нефритовых скульптур Тлемлелха в зале, отделенном тонированной прозрачной стеной от громадного вестибюля с каскадами лестниц, где запоздавшие гости проходили через кордоны полицейского оцепления и сторожевых роботов. Вестибюль был залит светом плазменных ламп, но по эту сторону стены царил мягкий полумрак, лишь изваяния в стрельчатых нишах выделялись благодаря подсветке.

Полумрак не помешал Тине рассмотреть Эммануила Медо. Рост немного выше среднего, вот и первое совпадение – тот же рост, что у Лиргисо, телепортировавшегося на «Вестник Победы» (глазомер у Тины был непогрешимый, как и у всех тергаронских киборгов). Густые прямые волосы до середины лопаток, чередование каштановых, синих и сиреневых прядей. Черные алмазы на мочках ушей, и таким же камнем украшена ажурная диадема из темного металла. Веки и губы серебристо-серые, голубые глаза обведены резкими удлиняющими контурами, на ногтях темный с разводами лак. Эммануил Медо был очень красив, более красив, чем Крис Мерлей. Что ж, у Лиргисо было время, чтобы подыскать себе резервного «донора», близкого к идеалу.

Тина не могла определить, заметил он ее или нет. Подойдя ближе, она позвала:

– Топаз!

Мурун встрепенулся, распахнул круглый золотистый глаз и опять зажмурился.

Второе совпадение. Ни одно мало-мальски сообразительное ручное животное не способно проигнорировать свое имя.

Медо повернулся. Не понять, застигла его Тина врасплох или он был к этому готов.

– Извините, если помешала. Вашего муруна зовут Топаз?

– Как вы угадали?

«Да еще бы не „угадать“, если мне Поль об этом сказал!»

– У него глаза желтые, как топазы.

– Я рад, что он вам понравился, – с обворожительной улыбкой отозвался Медо. – А меня зовут Эмми.

– Тина. Как ваше полное имя?

– Эммануил, но я предпочитаю, чтобы меня называли Эмми. Это звучит приятней, правда?

«Естественно, чтобы никаких ассоциаций с похлебкой для рабов…»

– В соседнем зале устроили гравитационный фонтан с красным вином. Эмми, вы его еще не видели?

– Нет, я только что прибыл.

Кроме винного фонтана в соседнем зале имелись галереи под потолком, закрытые для гостей. Если коротенькая беседа с очередным объектом проверки даст основания для подозрений, Тина должна завлечь его в ближайшее помещение с галереями: туда телепортируются Стив и Поль. Пусть Поль не сможет «увидеть» своим нечеловеческим зрением того, кто заэкранировался – как раз эта невидимость и будет окончательным подтверждением; это напоминало Тине древнее поверье насчет того, что вампиры не отражаются в зеркалах.

– Пойдемте туда, – покладисто согласился Эмми и попытался обнять ее за талию, но Тина проворно отступила. В отличие от Лиргисо, она так и не овладела телепортацией: если он ее отсюда утащит, вернуться назад будет проблематично.

Вокруг фонтана толпились гости с кубками, а в воздухе переливалось, непрерывно меняя форму, нечто соблазнительное, мерцающее, рубиново-красное. Наконец оно обрушилось обратно в бассейн, обдав всех винными брызгами, и гости начали зачерпывать кубками жидкость – скорее, скорее, пока опять не включились антигравы.

– Примитив, – с пренебрежительной усмешкой процедил Эмми. – На меня произвели впечатление скульптуры Тлемлелха: каждая линия и каждый изгиб полны тайной тоски, их можно созерцать часами, но устроить по соседству такой дурацкий аттракцион – это значит все испортить. Очень похоже на Тлемлелха!

Тина запрокинула голову: на галерее стояли Стив, Поль и двое охранников; Поль показывал раскрытую ладонь – это означало, что в «запредельном режиме» он Тининого спутника не видит. Последнее подтверждение.

– Ну, вот меня и разоблачили, – Лиргисо тоже взглянул вверх, с обезоруживающей улыбкой развел руками и послал в сторону галереи воздушный поцелуй.

Тина увидела, как побледневший Поль потянулся к кобуре одного из «ми-гиайо» (своего оружия у него, как у гостя, не было), растерявшийся охранник отступил, его коллега схватил Поля за локоть… Она заопасалась, что сейчас на галерее начнется драка, но Стив сумел всех успокоить.

– Так бы и дала тебе в морду.

– Ты ведь этого не сделаешь, правда, великолепная Тина? – Лиргисо продолжал улыбаться. – Я пришел сюда не для пошлой драки на вечеринке, но если дойдет до насилия, буду защищаться, и кто-нибудь из гостей может пострадать… Стив и Поль слышат нас?

– Да.

Алмазный цветок на воротнике у Тины работал, как передатчик, на длинной волне; вряд ли у просочившихся на праздник агентов «Подразделения Игрек» есть приемники, способные ловить редко используемые длинные волны.

– Тогда предупреждение всем троим: не трогайте меня, и я никого не трону, – он опять посмотрел вверх. – Тина, извини, но сейчас будет больно.

Удар по вискам, всего на долю секунды… То самое сверхвысокочастотное излучение, гибельное для Стива – с тех пор, как у Тины развились паранормальные способности, ей тоже становилось от него плохо, пусть и не в такой степени, как Стиву. Тергаронские разработчики, проектировавшие боевых киборгов, позаботились о том, чтобы мозг идеального солдата был защищен от нежелательных внешних воздействий, и видоизмененная ткань черепа обеспечивала недурную экранировку – в том числе от пресловутого излучения, о котором тергаронцы понятия не имели.

Мгновенная боль не помешала Тине шагнуть к Лиргисо, и теперь уже он отступил, вскинув руку в протестующем жесте:

– Все, я выключил. Это была всего лишь коротенькая демонстрация.

Тина посмотрела на галерею: белый, как сметана, Поль пошатывался и держался за голову, Стив оперся о перила, а охранники не понимали, что случилось.

– Сейчас пройдет. – Лиргисо сочувственно улыбнулся. – Не вынуждайте меня к самообороне. Тина, я люблю тебя, я до легкого умопомрачения влюблен в Поля, я ничего не имею против Стива… хотя и считаю, что ему здесь не место, лучше бы он поскорее вернулся домой. Это вы всегда были инициаторами нашей вражды, но теперь у меня есть преимущество.

– А почему на тебя это преимущество не действует? Твоя диадема – защитное устройство? То-то я удивилась, что ты надел такое оригинальное украшение…

Лиргисо не ответил ни «да», ни «нет». Стив и Поль уже пришли в себя и наблюдали за ними сверху.

– Как ты протащил излучатель мимо контроля? – задала Тина новый вопрос.

– Сам не знаю. Ваш контроль надо скормить Флассу! Я приготовился трогательно объяснять, что это у меня редкий медицинский приборчик, который спасает меня от депрессий, но охранная система его проигнорировала.

– Стив, ты слышал? – тихо произнесла Тина. – Здесь могут быть и другие излучатели.

– Стив, не пытайся вывести из строя мой излучатель, – так же тихо произнес Лиргисо. – Ты сейчас не в том состоянии, чтобы твое превосходство можно было считать неоспоримым… Предлагаю перемирие.

Впервые за все время их знакомства он обратился к Стиву на «ты» – верный признак того, что он не сомневается в своих силах.

Передатчик у Тины был односторонний, так что она ответила за всех:

– Перемирие – это значит, ты тоже не должен выходить из рамок.

– Да я меньше всех заинтересован в скандале! Если здесь произойдет что-нибудь одиозное, виновником объявят меня, а зачем мне такая низкопробная слава?

Что ж, Тлемлелх не ошибся в своих прогнозах.

– Тогда мы согласны на перемирие, – сказала Тина. – Не будешь возражать, если я составлю тебе компанию?

– Фласс, конечно же, нет! Буду счастлив.

«Ты забыл о том, что дистанционно выводить технику из строя умеет не только Стив. Драки не будет, как я и обещала Тлемлелху, но излучатель твой накроется».

Галерея наверху опустела, Стив вместе с Полем и охранниками телепортировался обратно в Хлиоритовый зал. Если ситуация станет рискованной, он придет на помощь, но Тина рассчитывала обойтись своими силами. Пусть Лиргисо превосходил ее, как экстрасенс, зато она была боевым киборгом, способным переключаться в ускоренный режим – чем и воспользовалась, когда он попытался взять ее за руку.

– Тина, почему? – он скорчил расстроенную гримасу. – Я хочу поцеловать твою руку – помнишь, как на Дизайнерском форуме? У тебя там лазер, из которого ты выстрелила в меня на Лярне, какую же адскую боль я тогда испытывал… А когда я прикоснулся губами к твоей руке, ощущение было такое, словно я стою над невообразимой пропастью, я чуть не потерял сознание. Это был почти шок! Тина, я хотел бы еще раз испытать это ощущение. Можно?

– Твоя проблема. – Тина отступила, когда он подался вперед. – К тебе в гости я не собираюсь.

– Тина, у меня нет намерения похищать тебя и переселять в другое тело, – запротестовал Лиргисо. – Ни в коем случае! Я теперь и без этого сильнее тебя, и я не хочу разрушать стилевое единство – ты должна быть такой, как сейчас, смертоносной, стремительной, никому не подвластной. Тина, прошу тебя!

– Если рискнешь вместе со мной телепортироваться – убью, – предупредила Тина и протянула ему руку.

Никого из гостей сценка не заинтересовала. В воздухе над бассейном колыхалось, текуче меняя конфигурацию, сверкающее рубиново-красное полотнище, люди с кубками стояли вокруг и наблюдали за его танцем. У дальней колонны двое целовались. Небольшая птица с золотым хохолком, сидевшая на плече у дамы в платье из бело-розовых перьев, настороженно косилась на Топаза, который вдруг зашевелился и вытянул в ее сторону длинный тонкий хоботок, покрытый сине-зеленым пушком.

Лиргисо притронулся губами к тыльной стороне Тининой кисти и снова выпрямился. Искушение сорвать с его головы диадему было велико, однако Тина удержалась: неизвестно, действительно это защитное устройство или так, для отвода глаз.

– Тина, ты похожа на недостижимую ледяную звезду. Ты оставалась такой даже в теле Вероники Ло, и меня восхищает твоя верность однажды избранному стилю…

– Молодой человек, ваш паук мою птичку пугает! – прервала его тираду дама в перьях.

– Это не паук, а тихаррианский мурун, – любезно поправил Лиргисо. – Спокойно, Топаз, это не еда. Я тебя дома покормлю.

Топаз не был согласен с тем, что птичка не еда, и они поскорее отошли в сторону. Одной мелочи секьюрити Тлемлелха не учли: многие гости, следуя моде, пришли на прием с ручными животными – и что здесь начнется, если представители фауны сцепятся между собой, а хозяева не смогут их утихомирить?

– Поль рассказал, как ты спасал Топаза. Знаешь, меня это удивило.

– Я к нему привязался, – усмехнулся Лиргисо. – Сколько я ни держал домашних животных, они всегда меня обожали. Возможно, тебя это позабавит, но я очень болезненно переношу потери, и если бы Топаз погиб, я бы серьезно переживал.

– Почему тогда ты причиняешь потери другим, если понимаешь, что это такое?

– Великолепная Тина, я – это я, а другие – это другие, – видимо, с точки зрения Лиргисо объяснение было исчерпывающим.

Винная масса опять обрушилась в бассейн, гости с кубками устремились за новыми порциями.

– Пожалуй, я присоединюсь к ним, – сказала Тина.

Пока Лиргисо держал ее руку, она тоже чувствовала себя так, словно висит над пропастью: что бы он ни говорил, доверять ему нельзя; в случае какой-нибудь каверзы она успеет отреагировать, но мало ли, до чего он додумается… Теперь надо расслабиться, хотя бы символически. Тина взяла с подноса у робота-официанта золоченый кубок и шагнула к толпе около бассейна, но Лиргисо загородил ей дорогу.

– Фласс, неужели ты собираешься в этом участвовать? Тина, опомнись, это же дурной тон!

– Почему? В Могндоэфре тоже устраивают винные фонтаны.

– Да, но без такого безобразия! – Лиргисо выглядел раздраженным. – У нас этими фонтанами любуются, вдыхают их пьянящие ароматы, но у нас не бывает вокруг них такой пошлой давки! Тина, смотри, они еще и толкают друг друга, чтобы поскорее зачерпнуть! – он ехидно прищурился. – Я-то думал, что попал в изысканное общество… Неужели ты тоже туда полезешь?

– Обязательно. У меня, как у киборга, больше всего шансов добраться до вина.

– Я тебя не пущу. Через мой труп, понятно?

– Значит, ты освобождаешь меня от того обещания?

– Не освобождаю! Тина, умоляю тебя, не надо!

Пока они препирались, включились антигравы фонтана, и в воздухе повисла переливчатая темно-красная лента Мебиуса, превратившаяся через секунду в более сложную структуру.

– Гости Тлемлелха ведут себя, как невоспитанная прислуга. – Лиргисо едко ухмыльнулся. – Чтобы Живущий-в-Прохладе допустил нечто подобное у себя на приеме… Я не думал, что Тлемлелх пал так низко! Тина, пойдем отсюда, я не могу на это смотреть.

– Ты рассуждаешь, как моралист-догматик.

Тина поставила на пол так и не пригодившийся кубок (роботы приберут) и направилась вместе с Лиргисо к арке. Эта стычка ее развеселила.

– У меня есть моральные принципы: можно делать все, что угодно, лишь бы это не было отмечено печатью дурного тона. Согласись, это намного изящней, чем причудливые и непрактичные нагромождения твоих этических догм… О, что это?..

У стены колыхался, пожирая пойманную жертву, огромный пестрый цветок, а остальные гости стояли вокруг, смотрели на это и не предпринимали никаких действий. Человек (не разобрать, мужчина или женщина) отчаянно пытался освободиться, гигантские лепестки то облепляли его, то раскрывались и хищно трепетали… Тина никогда не носила кинетическую одежду. Если процессор такого костюма вдруг начнет давать сбои – вот что произойдет. Без комментариев.

Она сосредоточилась, ментально «нащупала» процессор, разъединила контакты, и живые лепестки обвисли, превратились в обыкновенные куски ткани. Задрапированный в это бесформенное одеяние растрепанный человек вряд ли понял, что получил помощь со стороны: процессор после продолжительной агонии издох окончательно, к этому шло.

– Тина, зачем же ты вмешалась? – вздохнул Лиргисо. – Сценка была занятная и пикантная, я наблюдал ее с удовольствием.

– Вот я и решила испортить тебе удовольствие.

По залу с зеркально-черным полом медленно кружили многоярусные стеклянные столики – в этом Живущий-в-Прохладе «дурного тона» не усмотрел, и они взяли по коктейлю.

– Я уже знаю, где вы нашли Поля. – Лиргисо пренебрежительно прищурился. – На свалке! Тина, я был изрядно шокирован. Сбежать на помойку, когда тебе предлагают изысканнейшее времяпрепровождение… Никогда бы не подумал, что он такой извращенец.

– За Поля тебя стоит убить, – бросила она сухо.

Лучше бы он эту тему не затрагивал. Тина была по рукам и ногам связана обязательствами – не убивать Лиргисо, не допускать никаких конфликтов с ним на сегодняшнем торжестве; не могла она сейчас рассчитаться за Поля.

– Тина, почему вы с ним так поступили? – взгляд Живущего-в-Прохладе стал серьезным, с оттенком упрека. У Лиргисо всегда была очень выразительная мимика, и он мог, при желании, выглядеть ходячим воплощением благородства – как сейчас, например.

– Что ты имеешь в виду?

– Да эту вашу флассову затею с отравой! Поля отправили на смерть, и меня крайне опечалило и шокировало то, что ты тоже к этому причастна.

Бить по больным местам – это он умел. Тина несколько секунд молча смотрела на внезапно утративший привлекательность, словно выцветший зал, потом заговорила:

– Ошибаешься, я к этому не причастна. Думаю, ты и сам это понимаешь… несмотря на свою крайнюю опечаленность. Когда ты захватил Ивену и потребовал обмена, Поль готов был на все, чтобы ее выручить. Он связался с полицией и Космополом, потом подключились галактические спецслужбы… Сделать из Поля машину смерти – это была их идея, мы, к сожалению, не могли остановить их. А спровоцировал все это ты.

Последнюю фразу Лиргисо проигнорировал.

– Тина, в Могндоэфре меня не раз пытались отравить, да и сам я, случалось, прибегал к ядам для решения кое-каких проблем… Разумеется, я подумал об этом и принял меры предосторожности. Фласс, неужели галактические спецслужбы сомневаются в моих умственных способностях? Почти обидно… – он ухмыльнулся, глядя на Тину поверх бокала.

Она увидела, что радужка у него уже не голубая, а золотисто-желтая – как раньше, когда он был энбоно.

– Твой донор был киборгом?

– Меня все принимают за киборга, когда видят этот фокус, – его глаза стали кроваво-красными, потом опять желтыми. – Я умею много такого, что тебе даже не снилось, великолепная Тина. Стив разработал эффективную методику, но серьезных знаний у вас нет… А я некогда изучал древние лярнийские магические трактаты, и эта информация лежала в моей памяти мертвым грузом, пока не соединилась с методикой Стива. Если ты захочешь быть со мной, я тебя многому научу. Только не ревнуй меня к Полю – вы разные, и мои чувства к вам имеют разную природу.

– Ага, теперь я еще и ревновать тебя буду! – высказывания Лиргисо иногда ставили Тину в тупик.

– Это я на всякий случай, – снисходительно пояснил Живущий-в-Прохладе. – Поля я люблю, как жертву, тебе вряд ли понятна такая страсть. Увы, наше последнее свидание было коротким, но я получил ни с чем не сравнимое удовольствие. Он красиво держался, я был очарован… Правда, вначале он пытался разговаривать со мной на низменном языке рабов, но хватило двух пощечин, чтобы он оставил неподобающий стиль.

Об этом Поль не рассказывал. Тина сжала зубы.

– Тебя это разозлило? – Лиргисо с наигранным удивлением приподнял бровь. – Хм, пять лет назад, когда я был твоим пленником, ты не видела ничего дурного в том, чтобы дать мне пощечину, невзирая на мой статус Живущего-в-Прохладе – помнишь, великолепная Тина?

– Ты меня доставал.

– Поль меня тоже… довел, – Лиргисо рассмеялся. – Ваше с ним пристрастие к ненормативной лексике всегда меня удручало. Если он не получил должного воспитания в детстве, стоит исправить эту ошибку хотя бы сейчас.

– Если бы я не была связана словом, я бы тебя убила, – холодно бросила Тина.

– Ты видишь только то, что лежит на поверхности, и не понимаешь истинной природы наших с Полем отношений. Это игра по взаимному согласию, хотя Поль никогда в этом не сознается. Между нами возникло непреодолимое притяжение с первых же минут знакомства, и вначале не я преследовал Поля, а он меня – он все делал для того, чтобы привлечь мое внимание!

– Он сразу понял, что тебя надо прикончить.

– Ну, так и прикончил бы! – ухмыльнулся Лиргисо. – У него дома в сейфе хранился целый арсенал, однако он ни разу не попытался выследить меня и убить. Выследить и затеять драку – этого было сколько угодно, меня это даже злило. Я ничего не имел против сближения, но стоило мне сделать шаг ему навстречу, как этот трус занимал оборонительную позицию. Что ж, если он хочет насилия, я умею играть и в такие игры.

– Полный бред. Я знаю Поля лучше, чем ты. Все это не имеет ничего общего с правдой.

Поль слышит их разговор. Тина нажала на сердцевинку приколотого к воротнику алмазного цветка – отключила передатчик.

– Напрасно, – заметил Лиргисо.

– На вилле он пытался тебя убить. Жаль, что у него не получилось.

– М-м… он тебе не рассказывал про эту попытку?

Живущий-в-Прохладе слегка прищурился, уголки губ подрагивали – словно на лицо пыталась выползти издевательская усмешка, но он пока что ее сдерживал.

– В общих чертах. Подробностей я не знаю.

– О, еще бы… – уже с откровенной издевкой протянул Лиргисо. – Знаешь, что он сделал? Взял вот такой бокал и разбил с одного удара, так что получилась этакая стеклянная пародия на стилет, – он повертел в пальцах пустой бокал из-под коктейля, с розоватой пеной на донышке, усмехнулся и покачал головой. – Нет, я за ним повторить не смогу. Дешевый трюк из арсенала манокарских киллеров, но выглядело довольно эффектно.

– Ясно, – кивнула Тина. – Раз ты не сможешь – значит, трюк дешевый. Ну, и что дальше?

– Тина, представь, что ты не киборг, силы у тебя, как у обыкновенного человека. Напротив сидит враг, которого надо непременно убить, оружие – стеклянный осколок примерно вот такой длины, – он развел большой и указательный пальцы. – Куда ты нанесешь удар?

– В глаз.

– Вот и я сделал бы то же самое, а Поль ударил в грудную клетку. Тина, так не убивают. – Лиргисо взял с проплывающего мимо столика еще один коктейль и добавил: – Это была всего лишь демонстрация, адски для меня болезненная, но не опасная.

Учитывая, какую подготовку получил Поль, промах странный, но это еще не означает, что версия Лиргисо верна. Интуиция у Поля безошибочная, и если он не убил Лиргисо – причины для этого были… Неизвестно, что за причины. У Лиргисо есть защитное устройство, необходимое Стиву, Тине и Полю – возможно, дело в этом? Сам Поль никаких объяснений дать не сможет: безотчетный импульс помешал ему нанести смертельный удар, и наверняка он сейчас мучается из-за этого, а потом окажется, что решение было оптимальным. Не случайно его прежнее полицейское начальство, пока могло, противилось его увольнению.

– Почему твоя вилла чуть не взлетела на воздух?

– О, это отдельная история! – Лиргисо скорчил неописуемую гримасу. – Спасибо моему бедному патрону, которого я любезно отправил на тот свет по твоей просьбе! Для того чтобы захватить Ивену, я нуждался в помощнике. Задача у него была несложная: обеспечить, чтобы девочка находилась в доступном для телепортации месте и не ускользнула в последний момент, – однако помощник рисковал попасть под выстрел. Сам я надел тяжелую десантную броню – кстати, я смотрелся в ней очень эффектно, – а моему наводчику даже бронежилет был противопоказан, это насторожило бы Ивениных телохранителей. Я не хотел подвергать риску своих людей и нашел идеальный, как мне показалось, вариант… – он мученически закатил глаза. – Фласс, как же судьба меня на этот раз отделала! Вилла сгорела, Поль сбежал на свалку… Все, что создано моим бывшим патроном, проклято, я лишний раз в этом убедился.

– При чем здесь твой бывший патрон?

– Тина, ты ведь знаешь, кто такой Саймон Клисс?

На экране мобильного монитора Тина и Лиргисо из черного зала перешли в дымчато-розовый и устроились на полупрозрачном, похожем на отшлифованную льдину, гелевом диване в углу. Губы Лиргисо беззвучно шевелились, он ехидно щурился и что-то говорил, кивая на группу гостей у противоположной стены – видимо, они и были объектом его нападок.

Гости как гости, в безукоризненных деловых костюмах, ничего особенного. Поль заметил среди них двух энбоно – в отличие от тех, что окружали Тлемлелха, эти тоже были в строгих костюмах и в одинаковых темно-зеленых плащах. Что-то неуловимо отличало их от приятелей Тлемлелха… Поль переключил на крупный план: да, эти лярнийцы другие – никакой косметики, нет ни лака на коротко подрезанных иззелена-белых когтях, ни вживленных в кожу драгоценных камней (вместо них на зеленой коже темнели коричневые пупырышки). Он затребовал справку: Гиявикоимонг, высший иерарх из Клана Властвующей Харла, чрезвычайный и полномочный посол Харла на Незе, и Сирьянкайо, также иерарх из Клана Властвующей, его первый советник.

Лиргисо, судя по его гримасе, цедил в адрес дипломатов что-то совсем уж уничижительное; Тина перебила, тогда он повернулся к ней и начал о чем-то рассказывать, не обращая больше внимания на харлийских энбоно.

Поль рассматривал своего врага. Тот пришел на праздник без грима – либо же маскировка у него была настолько искусная, что даже грим-сканеры ничего не выявили. Поль привык, думая о Лиргисо, представлять себе Криса Мерлея, но Эммануил Медо с роскошной гривой крашеных волос выглядел совсем иначе… разве что взгляд и характерная мимика те же самые.

Высказывания Лиргисо Поля не слишком задели: это вроде царапины, которая причиняет мгновенную боль, а потом перестаешь обращать на нее внимание. На сверхчувственном уровне Поль постоянно входил в контакт с массивами информации, нередко тягостной и даже травмирующей, поэтому слова не имели для него такого значения, как для большинства людей. В общем, Тина могла бы и не выключать передатчик… Но само по себе знание о том, что Лиргисо находится рядом, заставляло его испытывать нервный озноб. Это был даже не страх: мучительное напряжение, постепенно нарастающее, оно давно уже стало невыносимым, но продолжало усиливаться.

Стив бросал на него внимательные хмурые взгляды, потом предложил:

– Давай, я тебя отсюда телепортирую? На яхту, вместе с Ивеной. Тебе ведь незачем до конца оставаться.

– Я останусь, – не согласился Поль. – Я нужен здесь.

– Зачем?

– Не знаю. Так оно будет лучше.

Дальше Стив не настаивал. Он опять застыл перед терминалом в углу – вернее, застыла его физическая оболочка, а сам он нырнул в локальную компьютерную сеть.

Медицинские приборы, работающие в сверхвысокочастотном диапазоне, не такая уж редкость. Они применяются для снятия болей, аллергических симптомов, спазмов, депрессивных и навязчивых состояний… Пронести через контроль излучатель Сефаргла под видом безобидного лечебного приборчика – до этого мог додуматься не один Лиргисо.

То, что сторожевая система на излучатель не отреагировала, тоже наводило на нехорошие мысли: видимо, не так давно в нее влезли и кое-что поменяли в установках. Сейчас Стив пытался найти следы взлома.

Охраны в Хлиоритовом зале находилось больше, чем гостей: «ми-гиайо» Тлемлелха и глыбоподобные серые лярнийцы с хвостиками и пестрыми хребтами, плюс боевые машины, замаскированные под сверкающих белой и черной эмалью роботов-официантов. Все присутствующие уже знали о том, что Лиргисо появился на празднике. Поль чувствовал общую тревогу, как порывы шквального ветра, когда в небе кипит облачная каша, а на земле пляшут, извиваясь, пылевые столбы – это было скорее впечатление, чем картинка; чтобы увидеть картинку, надо сменить личность и стать Полиной Вердал.

Что-то надвигалось, как ползущий следом за пылевой круговертью грозовой фронт, и Поль не мог разобраться, связано это с Лиргисо или нет. Для него Лиргисо безусловно опасен, и это ощущение мешало определить, есть ли поблизости иные источники угрозы: оно перекрывало остальные импульсы, как громкая музыка глушит слабые звуки. Раз за разом Поль пытался сквозь него пробиться, но прогресса не было.

Тина и Лиргисо все так же беседовали и пили шампанское, раза два Тина засмеялась. Похоже, ситуация там спокойная. Тлемлелх утверждает, что Тина имеет некоторое влияние на Лиргисо – прав он или нет, неизвестно, но пока все идет в соответствии с планом.

– Поль… – его осторожно тронули за руку.

Ивена смотрела на него снизу вверх, ее блестящие покрасневшие глаза и дрожащие губы заставили Поля забыть об угрозах и проблемах.

– Что случилось?

Ивена вдруг порывисто прижалась к нему (Марчена Белем у нее за спиной сокрушенно всплеснула руками: негоже манокарской девочке так себя вести, да еще в людном месте!) и прошептала:

– Поль, я боюсь, что вас со Стивом скоро убьют… И Тину тоже.

– Погоди, кто нас может убить? – Поль принужденно усмехнулся: разговор очень даже в тему! – Этот тип, который тебя похищал?

– Нет, – после короткой заминки возразила Ивена. – Он плохой, но он любит Тину, видно же сразу… – она указала пальчиком на экран монитора, укрепленного на металлической стойке, словно изображение каким-то образом подтверждало ее слова. – Я боюсь, что кто-нибудь может всех вас убить, как у меня убили папу и маму… Не знаю…

Она всхлипнула. Поль увлек ее к стене, где стояли кресла. Трое охранников пошли за ними и остановились в нескольких шагах; мобильный монитор, запрограммированный следовать за Полем, тоже развернулся и подъехал ближе. Размытые отражения растеклись по блестящим яшмовым плитам. На уединение рассчитывать нечего, зато наличие эскорта иллюзорно успокаивало.

Поль чувствовал себя виноватым: он совсем забыл про Ивену, в то время как общая атмосфера тревожного ожидания на нее тоже подействовала, и еще как!

– Хочешь домой? – спросил он негромко. – Стив вас с бабушкой мигом доставит на яхту, а мы вернемся позже.

– Я хочу быть около тебя.

Пока ничего настораживающего не происходило. Лиргисо и Тина продолжали мирно разговаривать; гости бродили по залам, угощались, беседовали; Живущие-в-Прохладе тоже расслабились и оживленно что-то обсуждали, их мелодичная речь, полная недоступных для человеческой гортани переливов, звучала, как странная музыка. Есть ли повод для беспокойства? Есть. Поль это чувствовал.

– Подожди.

Он взял у ближайшего робота-официанта (или у боевой единицы, готовой по команде оператора ринуться в драку?) два безалкогольных коктейля и вазочку с мороженым, вернулся к Ивене.

– Это тебе, – вазочку и один из бокалов Поль поставил на широкий деревянный подлокотник, из второго бокала отпил, потом придвинул соседнее кресло и устроился напротив. – Я слишком увлекся работой, мозги немного перегрелись.

– А разве у тебя здесь тоже работа?

– Да. Я чувствую то, что не могут почувствовать другие, анализирую эту информацию, делаю выводы – и сообщаю о них остальным. Тем же самым я занимался, когда охранял президента на Манокаре, а сейчас мы вроде как следим за порядком на этой вечернике, – он понял, что улыбка все равно получится вымученная, и отказался от попытки улыбнуться. – Можно считать, что я экстрасенс.

– Как они? – Ивена покосилась на экстрасенсов Тлемлелха, которые стояли чуть в стороне от компании энбоно.

– Не знаю. Вкусный коктейль, ага?

– Поль, прости меня, – глаза Ивены опять наполнились слезами. – Пожалуйста, прости…

Вот уже второй день она постоянно просила у него прощения и смотрела при этом так, что у Поля сердце сжималось – так смотрят на смертельно больного или на человека, перенесшего тяжелую потерю. Он не мог понять, в чем дело, а от объяснений Ивена уклонялась.

– Скажи, наконец, за что! Ивена, от недоговариваний очень много вреда. В жизни хватает неопределенного, и если ты можешь сказать точно, о чем идет речь – лучше говори точно. Стив и Тина всегда так делают, поэтому с ними легко общаться.

Ивена уткнулась в бокал и после затянувшегося молчания прошептала:

– Бабушка меня наругала… что я разговаривала с незнакомым человеком, который был похож на Умазайку, и ты из-за меня… Она сказала, что ты мне никогда не простишь…

Бокал у нее в руке задрожал, на бледных щеках блестели две дорожки.

– Чего я никогда не прощу?

– Бабушка сказала, что тебя из-за меня изнасиловали, – произнесла Ивена еле слышно.

– Привет!.. – вздохнул Поль. – До этого, к счастью, не дошло, бабушка немного преувеличивает. Где она почерпнула такие сведения?

– Она сказала, об этом говорили по телевизору, в какой-то передаче…

«Убью телевизионщиков! Только такой известности мне и не хватало…»

– Все в порядке, – сказал он вслух. – Досадно, конечно, это не тот имидж, о котором я всю жизнь мечтал, но никакой катастрофы не случилось. Ивена, мы живем на Незе, а не на Манокаре, и презирать меня из-за этого или относиться ко мне хуже, чем раньше, никто здесь не будет. У нас нормальный цивилизованный мир. Ты ни в чем не виновата, и тебе не за что просить прощения, а бабушке лучше бы чуть поменьше смотреть телевизор.

– Ли сказала, ее от телевизора за уши не оттащишь, – Ивена в последний раз шмыгнула носом и вытерла слезы. – Она сначала домой поскорей хотела, а теперь уже не хочет, потому что там нет такой телестенки, как в холле у Ольги, и такой массы каналов.

– А погулять в Сети она еще не пробовала? – теперь Поль улыбнулся без всяких усилий.

– Нет. Она шлем надевать боится – говорит, что тогда компьютер ее зомбирует.

Поль усмехнулся, потом снова нахмурился: его смутные ощущения никуда не делись, и он по-прежнему не мог сделать никаких удовлетворительных выводов.

– Что?.. – в глазах у девочки мелькнул испуг.

– Все в порядке. Не принимай перепады моего настроения на свой счет, хорошо? У меня сложности. Я же тебе объяснил насчет работы экстрасенса? Так вот, я не могу разобраться в обстановке, очень все запутано, и я не понимаю, что делать дальше.

– Жалко, что я не экстрасенс, а то бы я могла тебе помочь… А поговори с другими экстрасенсами, вдруг вы вместе поймете!

– Наверное, стоит. Видишь, ты мне уже помогла.

Он допил коктейль, поставил бокал на подлокотник и направился к группе около скульптуры с зеркальным покрытием: проконсультироваться с коллегами – это дельный совет.

– …Тина, ты даже вообразить не можешь, каких оскорблений я натерпелся от Саймона Клисса! Его хамские отзывы обо мне, о Лярне, о расе энбоно могли бы шокировать любое цивилизованное существо – как будто тварь по имени Клисс подсознательно чувствовала, что испытывает мое терпение. Он также предлагал мне украсть у Ивены браслет и выручку поделить пополам – как тебе это нравится? О, иногда я могу, за счет какой-нибудь изящной и непредсказуемой комбинации, присвоить партию ценных ископаемых, наркотиков или оружия – бизнес есть бизнес, надо же мне где-то брать деньги… Но чтобы я воровал золотые безделушки у маленьких девочек! Тина, меня это сразило. А в каких гнусных выражениях Клисс говорил о моей интимной жизни… Теперь я доподлинно знаю, что означает человеческая идиома «смешать с грязью»!

– Я одного не понимаю, – пожала плечами Тина, – почему ты все это терпел, а не вышвырнул его сразу, еще на Ниаре?

Лиргисо помолчал, потом усмехнулся:

– Поиздеваться над собой захотелось. Иногда меня посещает такое странное желание.

– Ну, тогда тебя можно поздравить – ты получил то, что заказывал.

– Ты мне никогда не сочувствовала. Кому угодно, только не мне! Но какая же гадость эти эксцессеры… Его оставили без присмотра, а он тут же приготовил взрывчатку из подручного материала и заминировал мою виллу! Там было много красивого – жаль, что все это погибло.

– А кто оставил эксцессера без присмотра? Почему ты вообще сделал такую глупость?

Лиргисо вздохнул, откинулся на полупрозрачную спинку дивана, сквозь которую просвечивала полированная стена в розоватых разводах, и подарил Тине доверительную улыбку.

– Увы, я до сих пор не привык к некоторым парадоксам человеческого мышления… Если высший не нуждается в услугах раба, тому надлежит терпеливо ждать, не создавая хозяину проблем – так ведут себя рабы на Лярне, и это вполне естественно. Я наконец-то получил Поля, мой ум был занят картинами предстоящих наслаждений, и я совсем упустил из виду то, что в вашей Галактике, где все извращено, подобные Саймону Клиссу низшие твари не считают себя рабами.

– Так ты рассчитывал, что он будет вести себя, как лярнийский раб? Человек, ниарский гражданин, еще и эксцессер!.. Боюсь, что при последнем перемещении тебе достались мозги с незаметным, но существенным дефектом.

Желтые глаза Лиргисо на секунду сузились.

– Тина, не надо издеваться, я злопамятный. Неутоленное вожделение затуманило мой разум, и мне было не до Саймона Клисса.

– Короче, ты почти свихнулся от похоти, ничего не соображал и не обращал внимания на то, что делает у тебя под носом другой такой же свихнувшийся сукин сын. Но все это, разумеется, не мешает тебе оставаться высшим существом.

– Тина, не надо! – в глубине его глаз вспыхнули опасные огоньки.

– Вас с Клиссом не жалко – стало бы в Галактике двумя мерзавцами меньше, но заодно с вами еще и Поль чуть не погиб.

– Великолепная Тина, ты сейчас продемонстрировала ту самую извращенность мышления, о которой я говорил, – огоньки погасли, он овладел собой и высокомерно усмехнулся. – Разве можно сравнивать меня и Саймона Клисса?

– Можно.

– Фласс… Незаметные для тебя, но существенные дефекты твоего мышления несказанно меня печалят, – Живущий-в-Прохладе вернул ей оскорбление и, не дождавшись реакции, со вздохом продолжил: – Между мной и Клиссом лежит пропасть. Иерархия есть везде, изумительная Тина, всегда есть высшие, низшие и те, кто находится на промежуточных уровнях. Я принадлежал к высшей элите на Лярне, и я буду принадлежать к элите где угодно, поскольку я обладаю могуществом и властью, это мои неотъемлемые качества. А такие, как Саймон Клисс – это грязь под ногами, рабы, полуживотные. Общество может сколь угодно играть в равенство, но всегда есть те, кто господствует, и те, чей удел повиноваться.

– Судя по результату, Саймона Клисса ты в этом не убедил.

– Его развратила ниарская демократия, – фыркнул Лиргисо. – Тина, согласись, что полуживотные должны знать свое место, без этого общество не будет по-настоящему цивилизованным.

– Ты забыл об одной мелочи.

– О какой же?

– Я сама – из манокарских полуживотных, так что твои рассуждения меня не воодушевляют.

– Фласс, да у меня и в мыслях не было причислять тебя к низшим! Безусловно, ты, как и я, принадлежишь к высокоорганизованным существам. Манокарская иерархия забавна и несовершенна, а я сейчас говорю об истинной иерархии, столь же незыблемой, как физические законы.

– Иерархия существует только для тех, кто в ней нуждается. Ее можно выстраивать по-разному – в зависимости от того, каковы твои интересы, но я всегда обходилась без нее.

– Даже на Тергароне? – Лиргисо насмешливо скривился. – Сколько раз тебя там сажали на гауптвахту за нарушение субординации?

– Ни разу. Я могу считаться с чужими правилами, но для меня это условные правила, необязательные. На Тергароне я делала вид, что признаю субординацию, и все были довольны.

В зале появилась высокая тонкая незийка с пепельной кожей, около нее кружили, как летучие насекомые вокруг стебля с набухающим бутоном, миниатюрные мобильные терминалы на антигравах. Незийка подошла к группе у противоположной стены, быстрый обмен репликами – и гости в строгих костюмах направились к выходу. Не то, чтобы они торопились, но двигались целеустремленно; некоторые из них, в том числе двое харлийских энбоно в официальных изумрудно-зеленых плащах, бросали вскользь напряженные взгляды на Тину и ее собеседника.

– Эвакуация дипломатов! – Лиргисо наблюдал за покидающей зал компанией, не тая ухмылки. – Их предупредили, что я здесь. Тина, все же как тебе нравится то, что Тлемлелх, Живущий-в-Прохладе, пригласил на свою вечеринку харлийскую деревенщину?

– Почему бы и нет, если харлийский посол поздравил Тлемлелха с наградой?

Лиргисо скорчил ироническую, утомленную и вместе с тем снисходительную мину, потом откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и тихо произнес:

– Тина, как же я хочу его… Ты когда-нибудь сходила с ума от желания?

– Кого ты хочешь – харлийского посла?

– Фласс, гадость какая… – он не открывая глаз поморщился. – Надо же до такого додуматься! Я хочу Поля. Когда я укусил его, он закричал, это было чудесно… Подозреваю, что в прошлой жизни я был вампиром.

– Или цепной собакой с дурным характером.

– Тина, нельзя же все так опошлять!

Тина промолчала. Она чувствовала, что перегибает: как бы она ни злилась из-за Поля, сейчас не время для ссоры. Ее ведь просили присмотреть за тем, чтобы Лиргисо на этом торжестве никому не навредил, чтобы все было мирно и гладко.

Топаз вдруг зашевелился и попытался перебраться с плеча хозяина на спинку дивана, Лиргисо начал его успокаивать.

– У него есть привычка зарываться в мягкую мебель, – объяснил он Тине, когда мурун затих. – Однажды он попытался сделать ямку в гелевом кресле, разодрал оболочку и чуть не утонул в геле. Очень испугался, бедняжка, хотя робот его сразу вытащил, и еще его пришлось искупать, а он этого не любит.

Тина вслед за Лиргисо встала, и они пошли к арке, за которой мелькало в полумраке что-то цветное.

– Фласс, а ведь ты опять заморочила мне голову! – усмехнулся Лиргисо. – Я почти поверил в то, что ты не признаешь никакой иерархии, но это наглый блеф. Твоя иерархия примитивна до блаженного идиотизма: есть хорошие и плохие, и меня ты причисляешь к плохим, к низшим. Тот, кто первый придумал черно-белую этику, заслуживает самых изощренных пыток.

В его голосе звучала такая ненависть, что Топаз занервничал; Лиргисо погладил его, успокаивая.

– Почему?

– Потому что именно это разделяет нас. Схоластические принципы для тебя важнее, чем мои чувства. И еще Стив… Тина, неужели ты до сих пор не поняла, что Стив – это иллюзия? Ты не знаешь, что за ней скрывается, и никто не знает. Существо из многомерной вселенной уподобилось туристу, который нарядился в туземную одежду и участвует вместе с аборигенами в их ритуальных плясках – для него это всего лишь этнографическое шоу, а ты решила, что он тебя любит! Великолепная Тина, мне тебя жаль.

– Можешь говорить, что угодно. Я-то знаю, что ты не прав.

Их появление паники в зале не вызвало, гости не знали о присутствии Лиргисо. Кое-кого предупредили – харлийских дипломатов и остальных энбоно, а также представителей Галактической Ассамблеи, но охрана Тлемлелха не спешила оповещать об этом всех подряд.

Если предыдущий зал был ярко освещен, то теперь Тина и Лиргисо окунулись в зыбкий радужный полумрак, по антрацитовым чешуйкам рубашки Лиргисо заскользили блики от рассыпанных по потолку и по стенам разноцветных светильников.

Гости танцевали, большинство было в кинетических костюмах, и эти многослойные драпировки из непрерывно колышущейся ткани превращали людей в подобия то ли медуз, то ли актиний. За одним из этих созданий плыли, извиваясь, мохнатые гирлянды; Тина присмотрелась: на плече у гинтийки в струящейся складчатой мантии сидело животное экзотического вида – или, скорее, биомех, поскольку Топаз на это соседство не отреагировал.

Живущему-в-Прохладе здесь понравилось, и они включились в танец под атональную музыку с меняющимся ритмом. Лиргисо танцевал в могндоэфрийской манере, его скользящие движения напоминали Тине характерную пластику его боевого стиля – пожалуй, он мог бы во время танца убить партнера таким образом, что никто и не поймет, что случилось. На его серебристо-серых губах играла слегка надменная улыбка существа, уверенного в своей привлекательности и в своем бесспорном превосходстве над окружающими.

Двигаясь в том же изломанном ритме, Тина одновременно пыталась ментально нащупать излучатель Сефаргла. Ничего не получалось, как будто она вязла в песке; излучатель зарыт в песок, и невозможно определить, где он находится…

– Великолепная Тина, тебе не стыдно? – с упреком спросил Лиргисо, когда музыка смолкла. – Я расслабился, и ты сразу же попыталась залезть ко мне в карман! Фласс, вообще-то я давно уже привык к твоему вероломству…

Тина молча пожала плечами. Они пошли к новой арке, лавируя среди гостей в причудливых нарядах.

– Да, я ведь еще не все рассказал тебе про Саймона Клисса… Из-за него пострадала моя помощница – совсем юная девушка, на три года старше Ивены. Она сейчас в коме, и я понятия не имею, что с ней делать дальше.

Петер и Сафина, «телохранители-маги», как называл их Тлемлелх, стояли около многоярусного столика с закусками и напитками. Возле них застыли два терминала на блестящих мобильных стойках – копии того, который сопровождал Поля. Сафина, вполоборота к Полю, что-то говорила торопливым тревожным шепотом; ее туго заплетенная русая коса толщиной в палец свисала ниже пояса – побег, вытянувший из своей хозяйки все соки и ударившийся в рост, а потом истончившийся до нескольких волосинок.

Длина этой болезненно тощей косы все же производила впечатление, и Поля посетила достаточно дикая, учитывая место и ситуацию, мысль: а что будет, если он дернет коллегу за косу? Скорее всего, ничего не будет. Охранники решат, что у него нервный срыв (он давно уже заработал репутацию неуравновешенного типа), а Сафина, вероятно, истолкует это, как эксцентричную попытку флирта.

– …Ты что, не мог удержаться? Ты же знаешь, какая в этих котлетах дурная энергия бродит, и все равно ее съел! Ты, что ли, ребенок?!

– Ну да, затемнился… – Петер, часто моргая, развел руками. – Иногда сам не заметишь, как затемнишься…

Третий экстрасенс, Коргисме, маленький морщинистый незиец, сидел в кресле и пил минеральную воду. Похоже, вопрос о котлете его не волновал.

– Или ты светлый, или ты темный, и если ты будешь отрицательной животной энергией на каждом углу накачиваться, это тебе так не пройдет! – продолжала выговаривать Петеру девушка. – Некоторые тоже так начинали, и все знают, чем они кончили…

– Извините! – перебил Поль.

Сафина повернулась к нему и все тем же ворчливым тоном спросила:

– А ты хотя бы мясного не ел сегодня?

Аппетит у него пропал еще позавчера. Поль чувствовал, что этот праздник чреват неприятностями, да и перспектива столкнуться лицом к лицу с Лиргисо не добавляла ему оптимизма. Сегодня утром Ольга все-таки его покормила, чуть ли не с ложки – кажется, куриным бульоном.

– Вроде бы ел. Я вот что подумал, нам стоит вместе…

– Значит, тоже затемнился! Вы, мужчины, привыкли думать желудком, вы же как малые дети! Как ты будешь взаимодействовать с тонкими энергиями астрала, если питаешься трупами?

Поль невольно усмехнулся: как мужской, так и женский шовинизм всегда вызывал у него ироническое отношение – по незийским меркам это атавизм, проявление дремучей нецивилизованности. Он с этим сталкивался, когда работал в иммиграционном контроле, но люди, выросшие на Незе, крайне редко выказывают такие взгляды.

– На мои способности диета не влияет. Сафина, ты родилась не на Незе?

– Я живу здесь уже шесть лет, – ее взгляд стал пронзительным. – Мы политэмигранты с Камилы. Мой отец – известный писатель-мистик Давид Глорахо, ты о нем слышал?

«И он тоже думает желудком?..»

– К сожалению, нет, – сказал Поль вслух. – Нам надо кое-что обсудить.

Совещание с коллегами ничего не прояснило. Сафина говорила туманно и многозначительно, заверила Поля, что сканировать в астрале она, конечно же, умеет; тогда он задал ей несколько контрольных вопросов и обнаружил, что на самом деле ни черта она не воспринимает. Петер прямо заявил, стесняясь и моргая, что он сейчас не в форме, потому что мертвая энергия съеденной котлеты забила ему все каналы. Коргисме сказал, что «чувствует нечто», но в подробности вдаваться не стал.

После этой консультации Поль понял, что рассчитывать может только на себя. Со своей «магической охраной» Тлемлелх определенно сел в лужу.

– Зачем же ты поставил ей такой гипноблок?

– Это была необходимая мера, Лейла на это согласилась. Клисс решил, что она умерла, и спрятал ее в холодильнике – для человека с замедленными жизненными процессами воздуха там было достаточно, и мы ее вовремя вытащили. Но вывести ее из комы до сих пор не удалось. Я консультировался у врачей, я дважды перемещал ее в другие тела – никакого эффекта. Стоит ей переселиться в новое тело, как оно сразу впадает в кому. Лярнийские гипноблоки – они вроде той мономолекулярной сетки, в которую я так элегантно упаковал тебя на президентском корабле.

Среди гостей находились напоминающие громадных слизней желийцы – трое бежевых, двое бледно-желтых, и все разрисованы цветами и узорами в пастельной гамме.

– Первый раз вижу боди-арт у желийцев, – вполголоса заметила Тина.

– Это лучшее, до чего они смогли додуматься, – отозвался Лиргисо.

Топаз начал проявлять признаки беспокойства, негромко зашипел – острый запах желийцев его тревожил.

– Значит, кроме Лейлы Шем из общины коммунистов ты убил еще двух девушек, – сказала Тина, когда они нырнули в полумрак следующего зала.

– Великолепная Тина, жизнь жестока. Не убив Лейлу Шем, я не смог бы помочь Дине Вански. Дина, как и я, не придавала значения смешной человеческой морали, хотела получить от жизни все и ценила красоту – на пляж, где мы познакомились, нас привело одно и то же, там были изумительные заросли серебряной плавницы, дрожавшие на осеннем ветру. И при этом – инвалидное кресло, сознание собственного уродства, безмозглое набожное окружение… Ее участь меня тронула и опечалила, и не было другого способа помочь ей, кроме смены тела.

– А если бы она отказалась от твоего предложения?

– Тогда бы я убил ее, – невозмутимо ответил Лиргисо.

– Хм, гуманности тебе не занимать…

– Она несколько раз просила об эвтаназии, но ей отвечали, что законом это не предусмотрено, а родители заставляли ее молиться, чтобы победить грешные помыслы, – Живущий-в-Прохладе насмешливо фыркнул. – Истинно человеческое безумие! Так что я бы всего лишь исполнил ее желание, не одно, так другое. Она захотела жить.

В этом зале висели мягко подсвеченные картины Тлемлелха, и Лиргисо замедлил шаг, разглядывая их.

– Был другой способ. Ты мог сообщить о ней Стиву, хотя бы анонимно. Стив никому еще не отказывал в помощи. Скорее всего, он смог бы ее вылечить, и для этого не понадобилось бы убивать настоящую Лейлу Шем, и обошлось бы без гипноблоков. Даже когда ты захотел сделать доброе дело, ты все испортил.

Лиргисо молча рассматривал картину, изображающую голубовато-белые побеги посреди темного пространства. Его лицо оставалось безучастным и задумчивым, словно Тинины слова таяли в воздухе, не достигая его слуха.

– Эта картина – об одиночестве, – произнес он, не поворачиваясь к Тине. – Тлемлелху все же удается кое-что выразить… Но я способен на большее, и если бы я тоже стал модным художником, я бы его безусловно превзошел. Вместо этого я должен бегать от Космопола, заниматься криминальным бизнесом и Фласс знает, чем еще!

– А тебя кто-то заставляет всем этим заниматься?

– Пять лет назад ты не оставила мне выбора, – он перешел к другой картине. – Смотри, это Ивена. Я не назвал бы ее красивой, но она обладает шармом, и Тлемлелх сумел его передать.

Ивена с огромными, как у энбоно, глазами, среди высокой ветвящейся травы.

– Тебе ведь даже объяснять бесполезно, насколько подло ты с ней поступил.

– Тина, почему подло?! Это был единственный способ выманить Поля на свидание! Кстати, хочешь информацию в подарок?

– Какую информацию?

– Ивена такая же, как мы.

– Что ты имеешь в виду?

– Могу поспорить, никто из вас не догадался протестировать ее с помощью все того же излучателя… А я это сделал, результат положительный.

Ивена говорила, что во время беседы с Лиргисо у нее вдруг заболела голова, а потом прошла, и так два раза подряд. Вот, значит, в чем было дело…

Не то сугробы, не то песчаные дюны, меж ними петляет уходящая к горизонту дорога, и по ней ползут, растянувшись бесконечной вереницей, морские звезды. Съежившиеся комки вдоль обочин: кое-кто сошел с дистанции. И такие же звезды висят в плоском небе над волнистым, как лярнийский стол, однообразным ландшафтом.

Натюрморт, написанный мерцающими красками: зеркало и бокалы, ничего особенного, но если присмотреться, в гранях бокалов начинают проступать гротескные, искаженные печалью лица.

Обычное настроение для творений Тлемлелха. Разглядывая их, Тина думала о Дине Вански, юной сообщнице Лиргисо. Тина не могла осуждать ее: прежде чем требовать от человека соблюдения общепринятых норм, нужно сделать его жизнь элементарно выносимой, а Дина Вански с самого рождения существовала за гранью выносимого. У нее была Сеть, но даже этого ее нередко лишали в виде наказания за проступки, огорчавшие членов праведного семейства Вански. И все это происходило не в каком-нибудь галактическом захолустье, а на Ниаре, где, казалось бы, каждый с детства обладает свободой выбора.

– Можешь считать, что ты добился желаемого эффекта, – сказала Тина, повернувшись к Лиргисо.

– Ты о чем? – он улыбнулся и недоуменно вздернул бровь.

– Ты ведь неспроста рассказал мне во всех подробностях про Дину Вански? Ты знал, что я захочу помочь ей. Даже попросить напрямую не можешь – обязательно надо интриговать и играть на эмоциях! Где ты ее прячешь?

После паузы, во время которой его лицо оставалось невозмутимым, как скульптурный портрет, Живущий-в-Прохладе достал и протянул Тине коробочку с компьютерным кристаллом.

– Здесь адрес и все коды, а также номер и пароль банковского счета, на всякий случай.

Тина убрала коробочку в карман. Лиргисо нуждается в услуге – значит, можно надеяться, что скандала на вечернике не будет, он сейчас не заинтересован в осложнении отношений. Если только это не тактическая уловка, чтобы усыпить бдительность противника…

– Когда она очнется, не называй ее Диной, – так и не дождавшись от Тины новых комментариев, предупредил Лиргисо. – Она ненавидит свое прошлое. Теперь у нее другая жизнь и другое имя, ее зовут Лейла.

Стив наконец-то вышел из Сети и сказал, что вторжение в охранные системы действительно было, осуществили его хакеры высшего класса. Судя по характеру следов, двое или трое, и ничего общего с «почерком» Лиргисо.

– Он мог нанять крутых программёров… Но, может, они выполняли не его заказ. Лучше считать, что излучателей Сефаргла здесь больше одной штуки, и тогда непонятно, кто будет объектом покушения – Лиргисо или мы. Там вроде бы все спокойно, Тина держит его под контролем, он ей какую-то коробочку передал. Не знаю, о чем они говорили, связь Тина выключила, когда он начал выдавать мне всякие лестные характеристики… – поморщился Поль скорее по привычке: он чувствовал, что ситуация неуловимо ухудшается, и ему сейчас было не до собственных переживаний. – Я поговорил с экстрасенсами Тлемлелха, от них толку не будет.

Стив кивнул, потом спросил:

– Что за коробочка?

– По-моему, стандартный футлярчик с компьютерным кристаллом. Взрывчатку Тина почувствовала бы, правда? Стив, ты ведь можешь найти и грохнуть все эти излучатели?

– Если бы мог, я бы давно уже это сделал, – встретив тревожный взгляд Поля, Стив выжал усталую улыбку. – Мне нужно время, чтобы восстановиться.

А времени оставалось все меньше, верхняя половинка незримых песочных часов почти опустела. Поль оглядел зал: Марчена Белем сидела на диване в углу и выслушивала, беспомощно поддакивая, остроумные философские рассуждения энбоно с посеребренным гребнем и таким же лаком на длинных когтях, в бирюзовом с серебряной вышивкой плаще. Беседа с Живущим-в-Прохладе загнала манокарку почти в ступор, этого не могла скрыть даже сквозистая вуаль. Не забыть бы, что ее надо называть «кроткая и плодородная госпожа Марчена»…

Поль извинился и шепнул кроткой и плодородной Марчене, что им с Ивеной лучше не мешкая отправляться домой. Марчена ответила, что внучка ее не послушает. Тогда Поль попытался уговорить Ивену, но та заявила, упрямо глядя сквозь наползающую пелену слез, что все равно останется здесь, вместе со всеми, до самого конца.

Стив стоял перед терминалом; судя по его отрешенному лицу, он снова нырнул в Сеть – возможно, хочет добраться до контрабандных излучателей окольным путем?

Поль взглянул на экран своего терминала: Тина и Лиргисо продолжают беседовать – и никаких намеков на близкий взрыв.