"Ловушка для змей (Тени войны - 15)" - читать интересную книгу автора (Орлов Алекс)

Орлов АлексЛовушка для змей (Тени войны - 15)

Алекс Орлов

Ловушка для змей

Пятнадцатый фантастический роман из серии "Тени войны"

Начиналось все, как обычно, - так было и с другими.

Бил Першил, игравший роль местного профсоюзного босса, явился на участок Джимми Кэша и Лу Эрвиля и сказал, что договор с ними продлеваться не будет.

Собственно, он мог этого и не говорить, поскольку напарники уже давно ожидали подобного хода администрации.

Во-первых, Джимми не сошелся характером с мастером участка - рыжим Гофманом. Во-вторых, за Джимми таскалась дочка сэра Твилкинса, который владел половиной завода. И в-третьих... Впрочем, и этих двух пунктов вполне хватало. А Лу Эрвиль был здесь вовсе ни при чем, но поскольку он уже давно работал с Джимом в паре, то автоматически попал в разряд увольняемых - за компанию.

- Ну и чего смотришь? - угрюмо спросил Кэш у Першила. - Мы тебя поняли, теперь можешь проваливать. Или хочешь, чтобы мы работу прямо сейчас бросили пускай колонна заморозится?

- Нет, отчего же, - Першил замотал головой. - Это вовсе не означает, что нужно все бросить прямо сейчас. Просто я не хочу, чтобы вы, ребята, подумали, будто мне нравится сообщать людям подобные новости - А что, не нравится? дурашливо удивился Лу Эрвиль. - Может, ты не знал, что твое дело - защищать нас от увольнения, поскольку мы платим взносы, парень, на которые ты существуешь.

- Брось, Лу, - усмехнулся Джимми. - Такой дом и такую машину, как у Першила, одними взносами не поднимешь. Здесь пахнет деньгами дирекции. Ведь так, Билли?..

- Хотел с вами, как с людьми, а вы... - Першил неловко потоптался и, воспользовавшись шипением возгоночной колонны, покинул участок.

"Ну вот и все, - подумал Джим. - Тут тебе и пенсия и учеба - все побоку".

Словно на личного врага, он посмотрел на запачканный рудной пылью блок управления, за которым ему пришлось стоять последние пять лет. Теперь эту привычку следовало забыть и искать кусок хлеба в других местах. А в каких других, если производство падало на всех предприятиях Тауроса и никому не нужные люди слонялись по улицам городских окраин, затененным уродливыми громадами компакт-хаусов?

- Эй, Джим, ты что, уснул? - недовольно спросил Лу.

Чтобы отвлечься от своих невеселых мыслей, Кэш тряхнул головой и включил подачу пара. Его жесткая струя ударила в стенку колонны, и она завибрировала от напряжения, излучая во все стороны избыточное тепло.

Джим невольно сравнил свое состояние с состоянием перегонной установки. То же кипение внутри и невозможность выбросить наружу всю скопившуюся внутри дрянь. И оставалось только излучать свою бессильную досаду.

В раздевалке особенно разговаривать ни с кем не пришлось. Народу становилось все меньше, и осиротевшие шкафчики беспомощно таращились открытыми дверцами.

Джим снял каску, респиратор и, не глядя, швырнул их на полку. Затем туда же полетели рукавицы и небрежно скомканный комбинезон. Стоявший рядом Л у неодобрительно покачал головой. Ему при любых обстоятельствах удавалось сохранять приверженность порядку.

Между тем Джим, как флагом, взмахнул полосатым полотенцем и зашагал в душевую. Там он на полную мощность включил воду, но тут же сработал регулирующий датчик, и на голову Кэша полилась регламентированная струйка жидкости.

- И чего ты этим хочешь доказать? - спросил Лу, вставая в соседнюю кабинку.

Джим ничего не ответил и только зло растирал себя колючей мочалкой, будто наказывая тело за случившуюся неприятность.

Когда они уже одевались, Кэш наконец вспомнил, на ком он может отыграться. Конопатый Левис давно уже нарывался на драку, а сейчас Джиму было просто необходимо с кем-то подраться.

- Я сейчас, - буркнул он Эрвилю. А затем добавил: - Захвати мою сумку.

И побежал мимо немногочисленных рабочих новой смены, стремясь поскорее добраться до сектора раздевалки заготовительного цеха.

Вот и их желтые шкафчики, и - удача! - сам Левис сидел на длинной скамье, словно бы приглашая Джима двинуть ему по физиономии. Кэш уже занес руку, но что-то в позе Левиса заставило его остановиться.

- Ты чего? - глухо спросил его недавний враг.

- Это... - растерялся Джим. - Хотел врезать тебе...

- Ну так врежь, - покорно согласился Левис и даже недоуменно пожал плечами - дескать, о чел тут говорить, бей на здоровье.

- Тебя тоже уволили? - наконец дошло до Кэша.

- Ну да.

- И что теперь?

- Еще не знаю, - ответил Левис и горько усмехнулся. Джиму стало не по себе от усмешки Левиса, у которого было двое детей и больная мать. Все они жили на зарплату своего единственного кормильца.

- Можно попробовать рвануть в Кинто. Там, говорят, дела получше.

- Везде одинаково, - обреченно пробормотал Левис и еще ниже опустил отяжелевшую от невеселых дум голову.

Кэш молча развернулся и пошел обратно, стараясь изгнать мысли о Левисе. В конце концов тот был настоящим сукиным сыном, и Джим наверняка врезал бы ему, не получи он увольнительного листа. А ехать в Кинто - это, конечно, не каждому по карману. Билет стоил не меньше тысячи, а Левису приходилось расходовать все до последнего кредита.

"И я не в лучшем положении, - подумал Джим, - вбухал все свои денежки в недоделанный лонгсфейр. Ну кто же знал, что этот кризис налетит так неожиданно?"

У выхода из производственной зоны Кэша поджидал Эрвиль. Он передал Джиму сумку и, внимательно осмотрев его лицо, сказал:

- Что-то непохоже, чтобы ты нашел Левиса. Или он быстро сдался?

- Бедняга тоже попал под сокращение, - хмуро обронил Кэш, и они направились к зданию заводоуправления.

У самого подъезда, на небольшой стоянке было припарковано несколько дорогих автомобилей, принадлежащих заводским боссам. Рядом с ними, зорко приглядываясь ко всем проходящим мимо, стоял высокий сержант-охранник с длинным стеком в руке. Опасное оружие подрагивало стальным наконечником, и сержант то и дело перекладывал его из руки в руку.

Джим поежился. Как-то раз, примерно год назад, полицейский приложил его такой штуковиной. Всего один раз, за то пришлось отлеживаться три долгих дня.

На входе в корпус управления другой охранник потребовал предъявить пропуска, и Кэш с Эрвилем подали ему свои синенькие карточки. Охранник на них едва взглянул и тут же бросил в ящик стола.

- Эй, а как же мы получим расчет? - спросил Джим. У него мелькнула мысль подраться хотя бы с этим охранником. Однако тот был настроен более чем миролюбиво.

- Идите так, ребята, расчет уже оформлен, и ваши "гробовые" никуда не денутся.

Кэш с Эрвилем переглянулись, но не нашли что ответить и стали подниматься по лестнице на второй этаж.

Экономический департамент предприятия поражал чистотой и безупречной отделкой стен. Джим невольно бросил взгляд на свои запыленные ботинки и оглянулся, чтобы посмотреть - не оставляют ли они следов. Коридоры здесь казались такими длинными, что, наверное, тянулись до горизонта, а одинаковые двери хранили покой своих обитателей и отличались друг от друга только номерами.

Не успел Лу сказать Джиму, что не знает, куда идти, как прямо над их головами, из динамика послышался голос охранника:

- Вам нужен двести восемнадцатый номер...

- Спасибо, друг, - ответил Джим, обращаясь к голубоватому глазу телекамеры, и, подойдя к нужной двери, тихонько в нее стукнул.

- Входите! - отозвался совершенно нейтральный голос, не отражавший никаких эмоций и даже половой принадлежности.

Кэш толкнул дверь и вошел в небольшую светлую комнату, разгороженную тремя письменными столами.

- Ваши имена, господа? - спросило существо неопределенного возраста, с коротко стриженными, крашеными волосами и длинным носом, на котором удобно сидели очки.

- Джим Кэш и Лу Эрвиль, - за обоих представился Джим.

- Очень хорошо, - ответило конторское существо и, заглянув в компьютерный терминал, несколько раз долбануло скрюченным пальцем по клавиатуре.

Двое других сотрудников - мужчина и молодая женщина, не поднимая голов, продолжали изучение бумаг, цифры которых они сличали с показаниями на экранах.

- Ага, - снова повторило существо. - Кэш и Эрвиль...

- Так точно, - не удержавшись, подтвердил Джим. Его почему-то очень занимало, кто передним - мужчина или женщина.

- Расчет за месяц плюс тысяча кредитов от дирекции... Штрафы и удержания? Тэкс-тэкс, штрафов и удержаний нет... Рудольф, будьте добры, рассчитайте этих господ, - сказал бесполый субъект, и Рудольф, сохранявший торжественность агента похоронного бюро, поднялся со стула и, подойдя к шкафу, распахнул его створки.

Джим и Лу переглянулись. Снизу и до самого верха внутренности шкафа были заполнены "гробовыми" - так называли рабочие прозрачные пакеты с последними деньгами уволенных и с краткими выписками об их трудовой деятельности

Найдя пакеты, Рудольф прижал их одной рукой к груди, а другой аккуратно прикрыл шкаф. Затем повернулся и вопросительно уставился на руководящее лицо

- Отдайте, - разрешили ему, и Рудольф протянул пакеты их владельцам.

Проходная предприятия "Холистер плант" осталась позади, и только высокие конструкции возгонных колонн, опутанные обслуживающими площадками, высились над корпусами управления, словно неумытые гиганты над чистенькими и ухоженными карликами

- Чего оборачиваешься? - спросил Эрвиль.

- Да так, смотрю на нашу колонну. Кто-то теперь будет на ней работать в первую смену?..

- А может, ее совсем остановят.

- Может, и остановят, - согласился Джим и стал прислушиваться к голосам птиц, доносившимся из окружавшего "Холистер плант" парка.

В городах любое предприятие изолировали от жилых кварталов километровым лесным массивом. Однако впереди, сквозь дымку смога, уже просматривался частокол компакт-хаусов и чувствовалось смрадное дыхание огромного мегаполиса.

Парк кончился, и показалась станция монорельса. Не дожидаясь новых пассажиров, очередной состав со скрежетом унесся в сторону города, и ждать следующего предстояло не менее четверти часа.

- Нужно взять жетоны, - напомнил Лу. - Теперь у нас нет карточек, и нужно платить за проезд, как все.

- Да, - кивнул Джим. - И это тоже. Купив жетоны, они бросили их в накопитель и прошли на пустую платформу.

- Что будешь делать со своим лонгсфейром? - неожиданно спросил Эрвиль.

- А что с ним делать? - Джим вздохнул. - Если бы не это увольнение, я бы его месяца за три доделал и мог бы продать, а так - разве что за бесценок.

- Но ведь ты говорил, что он у тебя уже летает.

- Поднимается в воздух, но на маршевых скоростях его использовать нельзя. Поток воздуха сорвет с сиденья.

- Жаль, - покачал головой Лу и проводил взглядом высокую девушку. - Если бы доделал, мы прямо на нем рванули бы в Кинто.

- Шутишь? Прямо через Чашу?

- А что, горючего бы не хватило?

- На одном баке можно пролететь полторы тысячи километров, если не будет встречного ветра. А если подвесить дополнительный, то как раз можно перепрыгнуть и Чашу.

- Можно перепрыгнуть, - почти не слушая, кивнул Эрвиль, заглядевшись на девушку.

Она нагнулась, чтобы поправить туфлю, и Лу поцокал языком.

- Ты чего? - спросил его Джим, который мысленно был в своем боксе, где хранился лонгсфейр.

- А вон, девушка - просто мечта, а денег нету.

- У тебя в кармане почти две тысячи.

- Да ты что? Это ж вырванные у эксплуататоров. Нам могли и этого не дать. Нет, я не сумасшедший, чтобы с этой длинноногой просадить их в один вечер.

- Просади в два, - усмехнулся Джим, глядя, как на изгибе монорельса появляется приближающийся состав.

- Слушай, а тебе не кажется, что она похожа на Нену?

- Давай без намеков. Мы с тобой из-за этой Нены и пострадали...

- Вот и делай после этого добрые дела.

- Именно так, - согласился Джим.

Состав плавно притормозил и остановился. Створки дверей неслышно скользнули внутрь стен, и на платформу вышло несколько человек. Вместо них в вагоны забрались другие люди, и монорельс начал набирать скорость.

Джим занял пустующее место у окна, Лу сел рядом с ним, и оба уставились на неприветливые пейзажи городской окраины.

Пустые стройплощадки и незавершенные здания как нельзя лучше иллюстрировали состояние экономики. И хотя все считали, что в Кинто работа есть, могло выйти так, что и там лишние люди никому не требовались.

Кэш вспомнил о том случае, когда он так некстати познакомился с Некой, дочерью мистера Твилкинса. Это произошло полгода назад.

Джим прогуливался по Цветочной площади, поджидая человека, который собирал один из сложных узлов для его лонгсфейра. Человек не появился, и Джим с испорченным настроением отправился домой, а в подземном переходе наткнулся на компанию молодых подонков, которые рвали одежду с какой-то хрупкой девчонки.

Их было семеро, и, будь Джим в норме, он бы хлопнул по полицейской кнопке, которая располагалась на стене всего в двадцати шагах от места происшествия. Но настроение было испорчено опозданием компаньона, и Кэш вступил в неравный бой.

Поначалу, ошеломив врага внезапным наступлением с тыла, он стал одерживать победу, но потом хулиганы вытащили ножи и бросились на Кэша с вполне определенной целью.

Его спас костыль, который он позаимствовал у нищего. Это было настоящее оружие профессиональных попрошаек, и у Кэша был опыт владения таким костылем.

Одним словом, когда прибыл полицейский патруль, поле боя осталось за Джимом, а сам он отделался несколькими синяками и парой неглубоких порезов.

Затем, в полицейском участке, им с Йеной оказывал помощь врач, и девушка, едва оправившись от шока, смотрела на своего избавителя широко раскрытыми восторженными глазами. Кэшу уже тогда показалось, что такое обожание в ее глазах не принесет ему ничего хорошего. И, как выяснилось позднее, он оказался прав.

Поначалу мистер Твилкинс хорошо отнесся к героическому поступку рабочего его собственного предприятия, но после того, как Нена расторгла помолвку с одним из видных представителей своего класса и заявила родителям, что видит своим мужем только настоящего героя - Джимми Кэша, папаша Твилкинс в корне изменил отношение к этому герою.

Кроме того, Нена начала появляться на проходной, встречая Кэша после смены, и это, понятно, его не слишком радовало.

Мало того что над ним смеялись его товарищи, но еще и сама Нена слишком увлекалась диетами, а Кэшу нравились девушки с формами.

Одним словом, холодность избавителя заставляла девушку биться дома в истерике, и накатившийся кризис окончательно свел к нулю шансы Джима удержаться на своем месте.

"Вот и делай после этого добрые дела", - вспомнил он слова Лу и невесело усмехнулся.

Зашипели пневматические тормоза, и монорельс стал сбрасывать скорость, преодолевая последние метры, наполненные дневным светом. Секунду спустя он уже нырнул в тень первого компакт-хауса.

У проходной общежития для рабочих Джим и Лу расстались - они жили в разных стволах здания.

- Я загляну к тебе вечерком, помозгуем, что делать дальше, - сказал Эрвиль.

- Хорошо, - махнул в ответ Джим и вошел в трубу мини-лифта, такую узкую, что у полных людей при входе в него возникали трудности. Но простому работяге была по карману только жизнь в компакт-хаусах, особенно если он намеревался отложить пару сотен на черный день.

Пропахшая перегретым уплотнителем кабина взлетела на двести сорок восьмой этаж и остановилась так резко, что Кэш едва не вышиб головой низкий потолок. Впрочем, это было обычное функционирование лифта, в котором напрочь отсутствовали дорогостоящие демпферы.

Оказавшись на своем этаже, Джим едва разошелся в тесном коридоре со знакомым парнем, который потерял работу неделей раньше и теперь пил все дни напролет.

- Как дела, Кэш-работяга? - беспричинно веселым голосом спросил знакомый, коснувшись Джима потным животом.

- Хреново, - честно признался тот.

- Ну и ладненько. - Знакомый шагнул в лифтовую кабину и унесся вниз, словно перегруженная пневмопочта.

- Ну и ладненько, - автоматически повторил Джим, дотрагиваясь до дверного приемника магнитной бляшкой.

Дверь убралась вверх, и Кэш оказался на пороге своего дома минимизированного обитаемого пространства в шесть квадратных метров. Одна кровать, при желании раздвигавшаяся в полуторную. Столик-тумбочка, он же и бельевой шкаф, туалет тентового типа с откидывающимся унитазом, такая же плоская пристенная раковина умывальника и водоструйное устройство, похожее на элемент писающего мальчика.

Не снимая обуви, Джим хлопнул рукой по небольшой кнопке, располагавшейся возле двери. На индикаторе загорелась цифра восемь - стало быть, в запасе было около получаса. Кэш сбросил тяжелые ботинки и потрогал крышку пищевого блока небольшой умной штукенции, похожей на сливной бачок авторской конструкции. Блок был оснащен современной биодиффузной пушкой и приготовлял почти триста видов растительной и животной ткани с коэффициентом приближения девяносто два процента.

Кэш слышал, что небольшое изменение построительных кодов давало возможность получать разных диковинных живых существ вроде мышек и вашингтонских тараканов, которые также годились в пищу, но были значительно питательнее. Однако он боялся ноблей, которые выскакивали из таких вот улучшенных пищеблоков в каждом из десяти миллионов случаев. Что было причиной их появления, никто не знал, а эксперты указывали на сбой высокочастотных генераторов и ошибки в программах построительных кодов.

Хотя самих ноблей видели только единицы, кадры "работы" этих тварей частенько показывали в вечерних новостях. Обезображенные трупы с выеденными внутренними органами демонстрировали чудовищные возможности непонятных существ, возникавших из стандартных пьезобелковых таблеток.

Приподняв крышку, Джим проверил, как набухает биомасса тунца и разрастается желеобразная культура зеландского салата. Ничего похожего на нобля не было, и Кэш спокойно опустил крышку. Затем бросил взгляд на индикатор ожидания возле двери. Очередь шла быстро, и оставалось ждать не более десяти минут.

Джим разделся и включил новости. Что происходило в мире, его интересовало мало, но плоский экран с движущимися фигурками создавал впечатление окна. Настоящих окон в компакт-хаусах не было, поскольку это увеличивало расходы на поддержку оптимальной температуры.

Наконец пришла его очередь мыться, и душевая кабина звякнула за створками стенного шкафа. Затем они разошлись, и Кэш шагнул внутрь пахнущего дезинфекцией отсека.

Разразилась мыльная вьюга, и тело Джима забросало белоснежной пеной. Не теряя времени, он стал работать банной щеткой и уложился в три отведенные ему минуты. Полилась вода, а еще через минуту Кэш, привычно стряхнув щетку, вернулся в свое жилище. Вот теперь он чувствовал себя чистым, а полоскание в заводской душевой было не в счет.

За спиной хлопнули створки, и кабина поехала дальше, на ходу ополаскивая свои внутренности дезинфекцией.

Не успел Джим одеться, как в дверь постучали,

- Кто там? - спросил он.

- Это я, - ответил женский голос, и Кэш узнал Абигайль.

Она, случалось, оказывала ему небескорыстные услуги, но сейчас Джиму ничего не хотелось.

- Ты чего пришла? - спросил он через дверь.

- К тебе, - послышалось в ответ.

Кэш призадумался. С одной стороны, открывать дверь Абигайль ему не хотелось, а с другой, она оставалась ему должна пятьдесят кредитов - как раз за один сеанс. И если они с Эрвилем все же решат сорваться в Кинто, эти пятьдесят кредитов так и пропадут, поскольку найти Абигайль по необходимости было невозможно.

- Ладно, - сказал Джим больше для себя, чем для своей гостьи, и открыл дверь.

Абигайль вошла в крохотную комнатушку, как хозяйка. Впрочем, Джим подозревал, что в жилище любого мужчины она чувствовала себя вполне комфортно.

- Ой, какой ты чистенький! - пропела Абигайль, ткнув пальцем в плечо Кэша. - Обож-жаю чистеньких.

- Я спешу, Бигги, - сказал Джим.

- А вот это плохо. Женщине таких вещей не говорят. Даже той, которая берет у тебя немножко денег...

Абигайль позволила себе лукавую улыбку и, тут же переходя на деловой тон, осведомилась:

- В койке?

- Ну... - пожал плечами Кэш. Поскольку он собирался всего лишь взять долг, фантазия его не работала.

- Слушай, если тебе все равно, лучше как-то возле стеночки. Я, если ты заметил, новую прическу сделала. - Бигги подцепила длинный локон и, оттянув его в сторону, отпустила. Он тут же собрался в первоначальную пружинку. - Мы с мужем на шоу собрались, поэтому прическа мне дорога...

- Нет проблем, я согласен.

- Отлично, - кивнула Абигайль и стала привычно сбрасывать с себя одежду, живописно раскладывая ее предметы на кровати. Бигги была натурой художественной, и это выражалось в каждом ее движении и действии.

- Ты помнишь Манон, Джимми? - спросила она, вставая так, чтобы Кэшу было удобнее.

- Да.

- Тут как-то встречаю ее в центре. Она вся такая упакованная... Ой... Говорю ей: "Привет! Откуда ты такая?" Ой...

"Какая она все же странная, - размышлял Джим, возвращая свои пятьдесят кредитов, - Абигайль очень странная. Очень..."

Между тем забытый TV-бокс из-за неисправности сам увеличил звук, и к прерывистой скороговорке Бигги, повествующей о разговоре с Манон, которую Джим ни разу не видел, добавился взволнованный голос диктора:

- ...рубежные посты трижды открывали огонь, однако, как сообщил нам командир заградительного отряда капитан Кларенс, не исключено, что одному из нарушителей удалось прорваться через границу и зону отчуждения...

"О чем это они?" - отвлекся Джимми и, взглянув на экран, увидел крупную фотографию страшноватого на вид субъекта. Маленькие, глубоко посаженные глаза и высокие скулы отличали его внешне от обычных людей. Еще, пожалуй, слишком бледное лицо.

"Интересно, что будет, если полететь на лонгсфейре через Чашу и совершить вынужденную посадку? - между тем размышлял Кэш. - Эти твари сожрут нас живьем?"

Голос Абигайль вернул его к реальности.

- Такая вот история, Джимми, а ведь мы были почти что лучшие подруги. А теперь вот - разругались... Ой, Джимми! Полегче, пожалуйста.

- Извини.

Наконец все закончилось, и вслед за новостями начался фильм, который Джим уже видел.

Бигги стала одеваться, ни на минуту не прекращая говорить, будто дала клятву посвятить Кэша во все секреты.

- Как твой муж? - спросил он, чтобы хоть как-то остановить этот словесный поток.

- Гектор? А что ему, он в полном порядке, жена пашет, как какой-нибудь трелевочный трактор, а его, видите ли, уволили.

- И меня тоже уволили...

- Тебя-то за что? - удивленно спросила Абигайль. - Ну прямо поветрие какое-то, честное слово! Всех мужиков увольняют, что же тогда делать нам, слабым женщинам?..

- Говорят, в Кинто есть работа.

- В Кинто? - переспросила Абигайль, глядя в зеркальце и подправляя свой макияж. - В Кинто мой Гектор не поедет. Ему при мне удобнее. Никаких проблем. Да, кстати, Джимми, когда занимаешься сексом, нельзя смотреть TV-бокс. Да. И дело тут не в уважении к партнерше, какое нынче уважение, я же понимаю. Дело в том, что это может привести к холодной икоте.

- У кого?

- Что у кого? - не поняла Бигги, убирая в сумочку зеркальце.

- Икота у кого будет?

- У мужчины, конечно, ведь это он новости смотрит. Ты зря улыбаешься, котик. Мой Гектор до того дозлоупотреблялся, что теперь начинает икать, едва включает TV-бокс. Так-то.

Наконец за Абигайль закрылась дверь, и эта непоседа застучала каблучками по коридору, спеша то ли к мужу, то ли всего лишь на следующий этаж. Абигайль была непостижима.

Оставшись один, Джим заглянул под кровать и достал оттуда свернутые в трубку листы чертежного пластика. Сняв тугую резинку, он раскинул чертежи прямо на полу и стал рассматривать препарированный лонгсфейр, додумывая появившуюся у него мысль.

"Если поставить сюда лобовой отражатель, - размышлял Кэш, - то можно вовсе обойтись без корпуса".

Ему приходилось видеть подобные лобовые отражатели у айрбайков. Правда, у тех скорость была не более двухсот километров, а хороший лонгсфейр на движках А-4 мог преодолеть скорость звука.

Правда, на А-4 у Джима деньжат не наскреблось, однако этого и не требовалось. Впрочем, он и не собирался летать на лонгсфейре с лобовым отражателем, поскольку это было бы полным безумием. Просто эта мысль показалось ему интересной - только и всего.

Свернув чертежи и запихнув их обратно, Джим прибавил громкости TV-боксу и снова попал на новости. Речь опять шла о проникновении обитателей Чаши в город. Такое случалось и раньше, но сейчас почему-то этому придавалось большое значение. Возможно, потому, что на данный час ничего более ужасного в мегаполисе не случилось.

Между тем диктор провел краткий экскурс в историю и сообщил, что Чашей эта зона стала называться потому, что образовалась в кратере "Чаша радости". Однако с самого начала она не приносила колонистам ничего хорошего. Уходившие туда на разведку геологи не возвращались, летательные аппараты беспричинно падали и разбивались, а картографический департамент недоумевал, поскольку его спутники не фиксировали в Чаше ничего особенного и внешне она представляла собой безжизненную пустыню.

Тем не менее такое, казалось бы, страшное место привлекало к себе многих людей. Драгоценные руды залегали по периметру ее границ, и постепенно с двух сторон Чаши выросли гигантские перерабатывающие комплексы, неизбежно породившие мегаполисы Таурос и Кинто.

В дверь снова постучали, и Джим поднялся с кровати, чтобы открыть. Он даже не спрашивал кто, по стуку поняв, что это Лу Эрвиль.

- Привет! Валяешься? - бодро спросил Лу, но, едва поведя носом, сразу погрустнел.

Кэшу не нужно было объяснять, в чем тут дело. Бедняга Эрвиль был безнадежно влюблен в Абигайль, попавшись на ее крючок после первого же свидания. Он даже сделал ей предложение и потребовал, чтобы она развелась с мужем.

Бигги было лестно слышать такое, однако она не смешивала чувства с работой и лишь принимала подарки Эрвиля, и, между прочим, духи за четыреста кредитов, которыми пользовалась до сих пор. Именно их безошибочно засекал Лу и сразу расстраивался.

- Ничего не было, Лу, - соврал другу Кэш. - Она была должна мне пятьдесят кредитов и занесла долг, а потом отправилась с мужем на шоу.

Джим опасался, что Эрвиль потребует предъявить ему эти пятьдесят кредитов, но тот был рад полученному объяснению и вопросов не задавал.

- Да нет, Джим, на самом деле Абигайль меня больше не заботит. Пусть устраивает свою жизнь, как посчитает нужным. Она свободный человек.

- Вот именно, - согласился Кэш.

- Предлагаю прошвырнуться по городу. Возможно, нам в голову придет какая-то умная мысль и...

- ...мы помчимся в порт, чтобы взять два билета до Кинто, - закончил за него Джим.

- Может быть, и так.

Только на шумных улицах города Джим полностью осознал, что теперь он не имеет работы, а стало быть, остался без средств к существованию. Ему казалось, что все вокруг должно остановиться и замереть, но ничего подобного не происходило, и толпы прохожих по-прежнему текли по улицам в разных направлениях, а автомобилисты все так же злились в плотных пробках, выделяя в атмосферу отравляющие газы.

Кэш и Эрвиль бродили по городу уже битых два часа, но никакие гениальные мысли их не осеняли, а витрины дорогих магазинов только напоминали, что отсчет времени начат и непополняемые средства уходят, как вода в песок.

Оба понимали, что в Тауросе оставаться дольше нельзя, однако никто не гарантировал, что в Кинто найдется работа и не придется ночевать на улицах, истратив деньги на недешевые билеты.

Стало смеркаться. Устав от бесцельного блуждания, Кэш и Эрвиль спустились в торговый комплекс, чтобы съесть в кафе по паре бутербродов.

Забравшись на высокие неудобные табуреты, они подавленно взирали на фланирующую публику, у которой, по всей видимости, денежки еще водились. Существовала целая прослойка жителей города, которые ходили в магазины ради развлечения. Люди получали удовольствие от покупок ненужных товаров, и подобные увеселения всегда злили Джима.

- Ты только посмотри на этих разодетых индюков, Лу! Неужели им все еще не хватает шмоток, что они обвешиваются этими коробками, как какие-то... вьючные козлы.

- Они тебя раздражают? - спросил Эрвиль, потягивая дешевую колу.

- Ну еще бы. Какой смысл покупать тряпки, если дома их полно!..

Эрвиль улыбнулся. Некоторая неопытность в делах житейских не мешала ему обладать интуитивной мудростью.

- Думаю, они удивились бы, Джим, если бы узнали, как ты исходишь слюной в магазинах разных технических железок... Подбираешь смазочные масла, какие-то трубочки, газовые подшипники. По их мнению, увлечение подобной тематикой тоже является полным и законченным диагнозом.

- Ну, это ты не равняй, - не согласился Кэш, - То, чем увлекаюсь я, - это процесс творческий, а эти свиньи только потребляют. Именно потребление является для них главным.

- Это все равно что ругать тех, кто любит вкусно поесть и выпить настоящего вина. Скажешь, это тоже плохо?

- Не скажу, что плохо. Скажу - отвратительно. Например, я обхожусь тем, что мне дает пищеблок и пьезобелковые таблетки.

- Это на здоровье, только не нужно всех принуждать пожирать эту гадость.

- Ты задница, Лу. Задница долбаного пролетария, - с чувством выговорил Джим.

- Увы, ты не прав, - развел руками Эрвиль, - теперь я безработный. Пошли-ка лучше домой. Наверное, сегодня не тот день, когда в голову приходят умные мысли.

- Но приходят непрошеные гости... - тихо произнес Кэш, глядя на приближавшуюся группу уличных бандитов.

На душе у Хэнкса Дефлектора пели весенние птицы, а прожаренный городской воздух благоухал, как степной букет. Сегодня сам Джованни Перло сказал Хэнксу: "Теперь, парень, ты один из нас".

Вы не знаете, кто такой Джованни Перло? Джованни Перло - это два универмага в западной части города, это полсотни баров, четыре клуба и десять публичных домов. Джованни Перло - это проплаченная полиция, протекция мэра и нити, уходящие в региональное правительство.

Таких людей по эту сторону Чаши было меньше, чем пальцев на одной руке. Они предпочитали не затевать в городе войны и все вопросы решали миром.

Однако хочешь мира - готовься к войне, поэтому все боссы содержали изрядное количество солдат, которые контролировали законную территорию боссов и следили за тем, чтобы там было все в порядке.

Пушерам следовало торговать наркотиками, проституткам - своим телом, а лохам полагалось дергать за рычаги игральных автоматов. Всему надлежало происходить именно так, а не иначе, поскольку порядок обеспечивал непрерывное течение денежных ручейков в главное русло, которое в свою очередь впадало в бездонные карманы босса Джованни.

И именно он сказал Хэнксу: "Теперь, парень, ты один из нас", - да еще дружески потрепал его по щеке. Хэнке едва не расплакался.

Потом он имел разговор с боссом помельче - Альваро Меркано. Тот был невелик ростом, однако обладал немигающим взглядом, который, по слухам, мог увидеть любую зарождавшуюся измену в самом начале.

- Твои люди пока что уличная банда, сынок, - сказал Альваро, впиваясь в Хэнкса своими зрачками. - Им нужно многому научиться, и в первую очередь дисциплине.

- Я понимаю, синьор Меркано.

- Одного понимания мало, сынок. Нужны действия... - прервал Хэнкса Альваро. Ему не нравилось, что этот ублюдок с улицы осмеливался произносить без разрешения какие-то слова.

- Сегодня пройдете по своему излюбленному маршруту, где вы обычно задирали прохожих и вырывали у старушек сумочки...

В этом месте синьор Альваро позволил себе презрительную улыбку, показывая, как он относится к Хэнксу и его банде необузданных молокососов.

- Так вот, пройдете по тому же маршруту, но теперь уже как настоящие пехотинцы босса Джованни. Невозмутимо и с достоинством...

Синьор Альваро даже приосанился, показывая, как именно должно выглядеть достоинство пехотинцев босса Джованни.

- А теперь можешь задать мне пару вопросов, - наконец сказал он.

- А что мы должны делать, синьор Альваро? - спросил озадаченный Хэнке.

Он был уверен, что ему поручат разобраться с какими-нибудь крутыми парнями, к каковым он себя также причислял. Погони, скрежет автомобильных покрышек и стрельба от бедра из автоматического оружия - таким представлялось Хэнксу его первое задание. А тут - пройдитесь с достоинством!

- Я же сказал: только пройдетесь, и на этом все. Никого не трогать и не задевать.

- Но... но если какая-то тварь вдруг будет угрожать нашей жизни, синьор Альваро!..

- Ну, если вопрос пойдет о жизни и смерти, тогда вступайте в бой - ничего не поделаешь. Но в таком случае никаких шуток и полумер быть не может. Нож просто так не вынимать и пистолетом над головой не размахивать. Понятно?

В голосе Альваро все так же звучали презрение и издевка, однако Хэнке их не слышал, мысленно примеряя на себя новое амплуа достойного человека.

Впрочем, делать было нечего. Никто его не тянул за язык и не заставлял набиваться в работники к боссу Джованни. Дефлектор буквально преследовал одного знакомого гангстера, чтобы тот нашел ему "хорошее применение", и тот при случае замолвил слово. У мистера Перло как раз намечалось расширение штатов, и уличных оболтусов решили взять на воспитание. К тому же и стоили они недорого.

Хэнке Дефлектор вернулся к своим дружкам, окрыленный высоким доверием, начисто позабыв про свое удивление. Теперь он сам, тем же насмешливым тоном, разъяснял членам шайки, почему нельзя громко сквернословить, плевать на пол и хватать за грудь приглянувшуюся девушку.

- Теперь мы пехотинцы босса Джованни, ребята. И никто не смеет переступать нам дорогу. Вам понятно?

- И даже ребята с Блэк-Энда? - гундосо переспросил парень по прозвищу Семафор, которому неделю назад сломали в Блэк-Энде нос.

- Блэк-Энд - обычная уличная шпана, дружище, а мы профессионалы. Мы наемники - псы войны! - уже закричал Хэнке так громко, что несколько бродяг, копошившихся у мусорных баков, оглянулись.

- Ну, насчет псов войны ты немного загнул, - возразил Томато и поиграл мышцами лица. Затем задумчиво перекинул из руки в руку кастет и добавил: - Мы еще не псы войны - факт.

- Но будем! - уверенно пообещал Хэнс.

- Это ясен пень, - согласился Томато.

Обычно Хэнке Дефлектор выступал впереди войска, состоящего из тридцати двух головорезов, но на этот раз он решил взять с собой только пятнадцать человек - тех, кто, по его мнению, выглядел наиболее прилично и походил на достойных пехотинцев босса Джованни.

После более чем усиленного инструктажа бойцы Дефлектора чувствовали себя скованно и делали странные вещи, совершенно несвойственные им прежде.

Например, Семафор при входе в подземку придержал стеклянную дверь, чтобы та не ударила старушку. Да еще добавил при этом:

- Осторожнее, бабуля...

Дружки как по команде уставились на него с таким видом, будто у Семафора свалились штаны.

Другой случай - Томато. Он по настоянию Хэнкса не доставал из кармана кастет, а чтобы занять руки, купил в киоске журнал. Именно купил, а не выхватил первый попавшийся из рук зазевавшегося прохожего. Впрочем, журнал не мог заменить кастета, и Томато сосредоточенно мял бумагу узловатыми пальцами, чувствуя с непривычки легкое головокружение и тошноту.

Обитавшие в переходах нищие, которых Хэнке регулярно грабил, при появлении отряда в кожанках моментально попрятались, однако громилы даже не посмотрели в их сторону, следя за своей осанкой и походкой.

На пересечении подземных частей Сороковой и Триумфальной улиц вся группа остановилась у общественного туалета. Раньше для физиологического облегчения годился любой угол, однако теперь менялось буквально все.

Подавая личный пример, Хэнке первым вошел в туалет и прежде всего остановился возле умывальника, чтобы сплюнуть. Раньше он не задумываясь плевал на стены и не подозревал, что эта привычка стала для него необходимостью, почти такой же важной, как дыхание. От долгого воздержания во рту у Дефлектора образовалась неприятная сухость, и он опасался, что это отразится на его здоровье.

Из кабинки вышел Синий Кактус. Цепь с шипами, которую он прежде повязывал в качестве пояса, была спрятана под куртку, и Кактус выглядел как обычный человек. Правда, сейчас он заметно нервничал.

- Там это... - сказал он, кивая через плечо. - Вода...

Хэнке внимательно посмотрел на своего дружка и не сразу понял, что тот только что спустил за собой воду. Когда же до него дошло, то он захотел похвалить Кактуса, но потом решил не делать этого, а только сказал:

- Это же нормально, Синий.

Далее обход территорий происходил без приключений, и труппа Хэнксае спустившись еще на пару ярусов, двинулась вдоль вереницы стеклянных дверей универмага "Маршалл".

Ярко освещенные торговые залы изливали свет в сумрачную галерею и создавали атмосферу праздника, а возбужденные покупками посетители универмага придавали этому ощущению большую достоверность.

- Клево, - не выдержал Семафор. - Прямо как на День независимости. Не хватает только салюта.

Остальные его поддержали, поскольку настроение у всех было приподнятое. Мучительный обход был практически закончен, и можно было подняться наверх и в каком-нибудь проходном дворе снова почувствовать себя человеком.

- Эй, Хэнке, - остановился вдруг Томато. - Кажется, я вижу одного знакомого парня.

- Ну и что?

- А то, что он мне чуть башку не разбил...

- Кто?! Где?! - вскинулся Дефлектор и, проследив взгляд Томато, тотчас узнал своего давнего обидчика. - Точно! Он!

- Валим его, Хэнке?! - уточнил Синий Кактус, и в его голосе послышалось зарождавшееся возбуждение.

- Валим однозначно, Синий, - подтвердил вожак. - Валим.

Заметив движение группы хулиганов, посетители небольшого кафе стали быстро расходиться, подхватывая покупки и оставляя недоеденные бутерброды.

Увидел их и тот парень, с которым они собирались разделаться.

- Окружайте гада! - скомандовал Хэнке, и в его руке блеснуло тонкое лезвие ножа.

Кактус развернул свою цепь с изогнутыми шипами, а Томато, отбросив измятый журнал, поудобнее перехватил кастет.

Из задних рядов выскочил боец Хэнкса по прозвищу Бешеный и, размахивая отточенным крюком, бросился на прижатых к стойке врагов.

- Осторожнее, он шустрый! - предупредил Дефлектор Бешеного, однако тот уже получил по голове пустым кофейником и рухнул на пол.

Встретив такой яростный отпор, громилы на секунду остановились, и этого хватило, чтобы оба их врага перепрыгнули через стойку и оказались в небольшой импровизированной крепости.

Дефлектор крякнул от досады и метнул нож. Он просвистел над ухом одного из противников и вонзился в пластиковую панель. В ответ обороняющиеся окатили людей Хэнкса кипятком, и несколько человек пострадало. Бедняги побросали ножи и стали орать дикими голосами, а в это время оба виновника скрылись за служебной дверью.

Кактус запоздало шваркнул цепью по стойке и, перепрыгнув через нее, помчался в погоню. Дефлектор последовал за ним, увлекая за собой всех, даже ошпаренных, и вскоре вся банда неслась по запутанным коридорам, при случае нанося удары всем, кто попадался под руку. Постепенно крашеные стены подвальных помещений сменились коридорами с грубой каменной кладкой, местами попорченной сыростью.

Томато со злости разбил пару валявшихся в пыли писсуаров, а затем и лицо человеку в спецодежде электрической компании. Остальные работники сетей успели разбежаться.

- Ну и где мы теперь? - спросил Кактус, едва переводя дыхание после быстрого бега.

- А хрен его знает, - пожал плечами Хэнке. - Давайте пойдем туда, - он неопределенно махнул в сторону узла, из которого расходилось несколько сумрачных коридоров.

Чтобы собрать остальных членов банды, пришлось покричать, но эхо искажалось в туннелях и возвращало назад чужие тяжкие стоны, как будто обитатели земельной толщи стучались в кирпичные стены и просились на свободу.

Эффект был жуткий, и Хэнке начал громко ругаться, чтобы подбодрить себя и остальных.

Проплутав в сырых переходах с полчаса, Хэнке и его люди, сломав пару решеток, оказались в складском помещении универмага. Они были обессилены и подавлены, а потому жестоко избили кладовщика, поставив ему в вину, что он "старый козел".

Однако на выходе их уже ждали усиленные полицейские наряды, и первый глоток свежего воздуха был сопровожден нестерпимо ярким светом и командой через мегафон:

- Оружие на землю, руки вверх, подонки! Вы у нас на мушке!

Щурясь от мощных прожекторов, Хэнке тут же поднял руки, а следом за ним, побросав ножи и кастеты, стали сдаваться и остальные.

- Рассредоточиться! - продолжал надрываться мегафон. - Рассредоточиться вдоль стены, руки за голову!

Бандиты не стали сопротивляться и выполнили приказание. Только после этого из-под прикрытия полицейских машин стали выходить патрульные, вооруженные штатными дробовиками.

- А ты, значит, у них главный? - спросил Хэнкса офицер, кричавший в мегафон.

- Вроде так, - нехотя ответил Дефлектор и тут же получил в живот стальным кулаком.

- Когда с тобой говорит лейтенант Стиллер, подонок, ты должен отвечать "так точно", - пояснил офицер. - Поднимите его, что-то он плохо себя чувствует.

Двое патрульных защелкнули на запястьях Хэнкса наручники, а затем дернули его вверх, будто какую-то дохлую кошку.

Между тем остальные члены банды уже были скованы наручниками, и их по одному рассаживали в прибывавшие машины. Собравшиеся по такому случаю зеваки одобрительно кивали головами, соглашаясь с методами полицейских.

- Я... я работаю на Джованни Перло... - произнес Дефлектор, как только смог восстановить дыхание.

- Правда?! - обрадовался лейтенант. - А дочку мэра ты случайно не трахаешь?

С этими словами Стиллер выдал серию ударов по ребрам Хэнкса, и тот потерял сознание.

Когда все арестованные были распределены по местам, полицейские машины выстроились в длинную колонну и с включенными сиренами поехали в управление.

Зеваки начали расходиться, и спустя десять минут уже ничто не напоминало о таком заметном происшествии. Лишь после этого дверь порномагазина, стоявшего через улицу напротив, приоткрылась, и оттуда вышли Эрвиль и Кэш.

Лу держал в руках глянцевый журнал "Очевидно, но просто невероятно", а Джим довольствовался коробочкой с надувной девушкой "беби-супер".

Они постояли у выхода пару минут, наблюдая за проносящимися по ярусам автомобилями, а затем Лу выдохнул воздух и произнес:

- На этот раз, кажется, пронесло.

- Да ладно, пустяки какие, - отмахнулся Джим, отмечая, что коленки еще предательски подрагивают. - Пошли лучше домой.

- И как можно скорее, - согласился с ним Эрвиль. - А то у меня такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает.

- Да будет тебе! - не сдержавшись, воскликнул Кэш и стал обеспокоенно вертеться. - Кому мы нужны, Лу? А что касается этих ребят, так это те, которых я поколотил в прошлый раз, когда спасал Пену. Ладно, пойдем отсюда, просто это место такое - нехорошее.

И они двинулись по улице, сначала немного скованно, с опаской вглядываясь в лица прохожих, но постепенно от ходьбы тревога отступала, и вскоре они были готовы шутить над тем, что с ними приключилось.

- А ты здорово саданул того парня чайником, Джим!

- А ты ошпарил их кипятком! Они орали, как поросята!

- Точно, в следующий раз будут обходить нас стороной... - заявил Лу, но поняв, что сказал, добавил невесело: - Или просто прирежут нас по-тихому.

- Да брось ты, их теперь упекут за решетку надолго, - попытался успокоить друга Джим, однако сам не очень верил в сказанное.

- С другой стороны, - задумчиво произнес Эрвиль, - это знак, что нам нужно убираться в Кинто. Раньше здесь не было работы, а теперь вдобавок не будет спокойной жизни.

- С чего ты взял? Таурос огромный город. Вероятность нашей с ними встречи ничтожна.

- Мальчики-и! - неожиданно прозвучал хрипловатый женский голос, не лишенный мелодичности.

Лу и Джим остановились, и от стены к ним шагнула девушка в высоких сапогах и короткой шубке из искусственного меха.

- Вижу, вы нуждаетесь в женском участии, - произнесла проститутка.

- Да нет, мы в полном порядке, - заверил ее Лу.

- Я подарю вам клиентские карточки со скидкой пятнадцать процентов... пропела девушка и, распахнув шубку, продемонстрировала свою витрину.

- Спасибо, мисс, но нам сейчас не нужно, - возразил Джим.

Девушка запахнула шубку, и ее лицо сделалось злым.

- А зачем тогда вам эти журнальчики, ребята? А в коробочке подружка резиновая - я не ошиблась?

- А это не наше! - брякнул Лу.

- Ну да, мы на улице нашли, - соврал Кэш и потащил Эрвиля за руку.

- Онанисты несчастные! - крикнула им вслед проститутка и снова прилипла к стене, высматривая других клиентов.

- Слушай, давай выбросим эту гадость, а то нас все за извращенцев принимать будут, - предложил Лу, когда они уже отошли от места оскорбления.

- Ну вот еще! Я за "беби-супер" у Бушманского два квадратных метра пластика выменяю.

- Зачем тебе пластик - из него корпус к лонгефейру все равно не построишь.

- Корпус не построишь, а лобовой отражатель сделать можно.

- Ты же закрыл тему со своим летающим монстром, Джим. Или нет? Зачем он тебе? Лучше поищи, кому это железо можно сбыть. Может, выручишь за него хоть несколько сотен.

Пару минут они шли молча, слушая звуки вечернего города, а затем Эрвиль внезапно остановился и начал смотреть назад.

- Ты чего? - спросил его Джим.

- Ты знаешь, у меня опять это чувство...

- Что за чувство? - снова спросил Кэш, хотя понимал, о чем речь. Он и сам ощущал это.

- Ну, как будто Нам в спины кто-то смотрит.

- Да никто не смотрит. Это у тебя нервное. Давай разоримся на такси и доедем домой без проблем.

- Давай, - согласился Кэш. - Впервые за столько времени наш бетонный ящик кажется мне родным домом.

Такси подвернулось как нельзя кстати, и скоро Лу и Джим оказались возле высокого бетонного обелиска, который считался их домом.

Голые стены, устремленные в вышину, были похожи на странное шоссе, которое вело в небо. Иногда созерцание компакт-хауса в такое время суток вызывало у Джима необъяснимые ощущения нереальности происходящего. Лишь мерцающие на его вершинах габаритные огни не давали Кэшу полностью погрузиться в это непонятное состояние. Вот и сейчас, едва он вышел из такси, как взгляд его невольно приковали острые углы компакт-хауса и лишенные окон бетонные плоскости.

Между тем возле широкого подъезда - входа в этот человеческий термитник никогда не прекращалась суетная деятельность живых существ.

- Эй, Джим, вон Абигайль, - заметил Эрвиль.

Кэш тотчас отвлекся от созерцания бетонного колосса и, опустив глаза до уровня человеческих лиц, действительно увидел Абигайль. Она как раз закончила разговор с каким-то щеголем у его автомобиля и пошла навстречу Джиму и Лу.

Бигги выглядела очень хорошо, и было видно, что шоу, на которое она ходила, пошло ей на пользу.

- Привет, мальчики, - светясь неподдельной радостью, поздоровалась она.

- Здравствуйте, Абигайль, - со скрытой дрожью в голосе произнес Лу, спрятав за спину порнографический журнал.

- Привет, - буркнул Кэш, не ожидая от ситуации ничего хорошего.

- Джимми, я уже освободилась, - начала Бигги, - может, нам еще разок? Сегодня днем было очень здорово. В чем дело? Ты не хочешь?..

Джим отчаянно гримасничал и косил глазами на Лу, чтобы Бигги поняла, но у нее было хорошее настроение, и она не замечала никаких знаков.

- Так... значит, вот ты как... Джим! - перейдя на фальцет, выкрикнул Лу и, сорвавшись с места, побежал ко входу.

- Лу! Постой, Лу! - попытался задержать его Кэш, но Эрвиль унесся, как ветер.

- Что это с ним? - удивленно спросила Абигайль.

- Не прикидывайся, ты ведь знаешь, что этот парень в тебя влюблен по уши.

- Но это ж как давно было - уже, наверное, полгода. Я и думать забыла, развела руками Бигги.

- Ты испортила человеку настроение, Бигги. Я ведь сказал ему, что ты приходила сегодня, чтобы отдать мне пятьдесят кредитов.

- А как он узнал, что я приходила?

- Очень просто - по запаху духов, которые он тебе подарил.

- Вот это нос у человека!

- Это не нос, это любовь, Бигги. А ты ведешь себя как... как... Я даже слов не найду.

- Ой, подумаешь, слов не найдет. Что же мне из-за его любви теперь работу бросать?

- Не знаю, - пожал плечами Джим. - Ну ладно, я лучше пойду.

Резиденция Джованни Перло находилась в пятидесяти километрах к северу от города и. представляла собой островок настоящей живой природы с деревьями, зеленой травой, прудами и красивыми белыми птицами, плавающими по водной глади.

Среди красноватых пустошей, преобладавших в этом неприветливом краю горняков и геологов, зеленый остров Джованни Перло смотрелся как райский уголок, как самый оптимистичный из миражей.

Вылизанное частное шоссе, с желтой разметкой и аккуратными столбиками на крутых поворотах, извивалось между нагромождений красноватого камня. А похожий на жука-плавунца автомобиль, тяжелый от навешанной брони, быстро катился по дороге, спеша доставить пассажира к назначенному часу.

Босс Джованни дорожил своим временем, однако Альваро Меркано он принимал в любые часы.

Передатчик на капоте машины принял сигнал и ответил на запрос "свой чужой". Спрятанные под дорожным полотном фугасы тотчас встали на предохранили и пропустили машину дальше.

Покрышки прошелестели на повороте, и автомобиль пересек несколько лучей. Коэффициенты отражения попали в расчетное устройство, и оно тоже послало свои команды. На вершине одинокой скалы серебристые корпуса ракет вернулись в каменные убежища в ожидании другого случая.

Лакированный броневик качнулся уже на последнем препятствии и проскользнул между створками ворот, открывавшихся словно по мановению волшебной палочки.

Сидевший на заднем сиденье Альваро Меркано облегченно вздохнул. Он не доверял всем этим системам безопасности, которые так нравились Перло. Альваро слишком хорошо помнил, как происходили испытания этих "рубежей безопасности" так называл их умник, который все это проектировал.

Тогда в машину посадили двух охранников Перло, и они поехали к дому. Они миновали все ловушки, но напоследок машину разнесло ракетой. То ли она чего-то не поняла, то ли так и было задумано боссом, но Альваро крепко запомнил этот случай, и всякий раз, когда ему случалось ехать в резиденцию Перло, он на протяжении всей дороги чувствовал спиной это бешеное железо, готовое вырваться из своих нор и покарать любого, на кого наведет электронный глаз.

Длинный автомобиль заскользил по виноградной галерее, едва не касаясь синеватых дымчатых гроздьев, напоенных соком искусственных питательных растворов.

Миновав ансамбль фигур, выполненных из чудесно подстриженных кустов, машина вкатилась под навес из ниспадающих цветущих лиан и оказалась перед одним из особняков резиденции. Джованни дал ему название - "Чайный домик". Что это имя означало, Перло, конечно, не знал, но в среде зажиревших гангстеров он слыл человеком просвещенным.

Дверца машины тихо скользнула в сторону, а часть потолочной панели поднялась вверх, чтобы пассажир мог выбраться с максимальными удобствами. Сам Альваро считал это излишеством, но машина принадлежала боссу, и тут спорить не приходилось.

- Добрый день, сэр, - поздоровался Люк Вентура, шагнувший к Меркано со ступенек дома. - Босс примет вас сейчас же. Прошу вас.

- Хорошо, - кивнул Альваро, а Вентура развернулся и пошел вперед, указывая дорогу, которую гость и так знал.

Альваро смотрел на широкую спину Люка и удивлялся: еще недавно этот парень ворочал бочки на одном из складов города, а теперь уже заправляет местной канцелярией Перло. Ну да, он прославился после семидневной войны с людьми Гарри Шервуда, но это не повод для рискованных перемещений

"Нужно будет намекнуть Джованни при случае", - сделал про себя отметку Альваро, ощущая неловкость оттого, что он вдвое ниже Люка, вдвое старше и костюм у него вчетверо дешевле. Но что поделаешь, во времена молодости Альваро гангстеры не щеголяли туалетами от персональных портных. Сейчас времена другие.

- Теперь сюда, сэр, - произнес сопровождающий, заметив, что гость отклонился от маршрута.

- А разве кабинет босса не там? - удивился тот.

- Нет, сэр, по соображениям безопасности кабинет был перенесен в другое крыло.

- Я не знал... - пожал плечами Альваро и снова пошел за Вентурой, опустив глаза в пол, не замечая дорогой обивки стен и аляпистых картин, купленных у самых раскрученных художников.

Наконец Вентура остановился возле дверей, по одному виду которых можно было понять, что за ними скрывается что-то чрезвычайно значимое.

- Мистер Альваро Меркано, сэр! - произнес Люк как настоящий дворецкий, и двери раскрылись сами собой, впуская в освещенное умеренным светом пространство, в центре которого на неудобном деревянном стуле сидел Перло.

- Дорогой друг! - воскликнул он, подражая какому-то персонажу, и, поднявшись, пошел навстречу Альваро, заранее раскрыв дружеские объятия. Дорогой Альваро, как я рад тебя видеть!

Казалось, Перло действительно был рад. От сухого, жилистого тела Меркано веяло какой-то старинной уверенностью и надежностью, теми временами, когда за безопасность босса отвечал человек с большим пистолетом, а не хитроумные машины, спрятанные во всех углах и норовившие ошибиться в самый ответственный момент.

А такие люди, как Альваро Меркано, не ошибались. Это знал Перло, и этого опасались соратники новой волны вроде того же Люка Вентуры.

- Проходи, я приготовил для тебя угощение и немного сладостей в старом наполийском стиле.

Перло подтолкнул гостя, и тот занял указанное место. Затем Меркано бросил быстрый взгляд на шикарный костюм Вентуры, и Перло, заметив это, произнес не оборачиваясь:

- Ты можешь быть свободен, Люк.

- Да, сэр.

Вентура выскользнул за двери и неслышно притворил их за собой, однако Меркано был уверен, что этот щеголь еще стоит за ними.

- Как тебе мой "Чайный домик", Альваро?

- С тех пор, как я был здесь последний раз, босс, все сильно переменилось, - ответил Меркано, делая акцент на последнем слове.

- Что такое "босс", Альваро? Для тебя я - Джованни, или ты забыл?

- Не забыл, Джованни.

- Вот и чудесно. Давай пробуй орехи, пей эспериос, словом, угощайся. Сначала угощение, потом дела.

- Да, Джованни, - согласно кивнул гость и, отломив кусочек засахаренных орехов, положил в рот, затем отпил горячий эспериос.

- Ну, что скажешь? Как в старые добрые времена?

- Да, Джованни, - снова повторил Альваро и отодвинулся от стола.

- Вижу, что ты хочешь о чем-то спросить...

- Твой кабинет был в другом месте.

- Да, ты это правильно приметил, но Люк растолковал мне, что его можно атаковать ракетой прямо, знаешь, там, у восточного Кибуца.

- Но это ж как далеко, Джованни, - осторожно заметил Меркано.

- О, ты не знаешь, как шагнули вперед современные технологии, Альваро. Эти теперешние ученые такие штуковины выдумывают, что просто закачаешься. Может, хочешь сигару?

- Нет, спасибо, давно отвык.

- Правда? А я и не знал.

- Просто мы давно вот так не встречались - все чаше в городе.

- Да, - согласно кивнул Перло. - И ты знаешь, город стал сильно утомлять меня. За последние несколько лет он превратился в настоящий сумасшедший дом. Эти эмигранты так перенаселили его, что у меня нет слов.

- Больше людей - больше денег, Джованни.

- Тут я с тобой согласен.

Перло вздохнул и, решив, что перебрал уже все отвлеченные темы, спросил:

- Как дела на фабрике?

- Хорошо. Товар отгружаем, задержек с поставками нет.

- Что говорят люди, их все устраивает?

- Пока устраивает, но через пару недель стоит подкинуть им деньжат - это поднимет твою репутацию.

- Если нужно подкинуть, значит, подкинь. Я тебе доверяю...

- Спасибо, Джованни.

- Как дела на улицах?

- В общем-то порядок, но один из новичков засыпался.

- Кто?

- Этот Дефлектор, которого ты по морде похлопал.

- Это который рыжий, что ли? - не смог вспомнить Перло.

- Нет, не рыжий. Рыжего ты погладил по голове, а Хэнкса Дефлектора похлопал по роже и сказал что-то вроде, что теперь мы все вместе. А потом, когда он вышел за дверь, ты добавил, что он похож на покойного Тедди Митчела...

- А! - Перло хлопнул себя по колену. - Вспомнил! Когда ты сказал про Тедди Митчела, я вспомнил! Но Тедди был голова, а у этого рожа идиота...

- Ну вот именно этот парень со своей компанией шпаны попался на складе универмага.

- И что ты предлагаешь?

- Я ничего не предлагаю, Джованни. Как ты скажешь, так и будет.

- Ну, я не знаю - помоги им, если они не замазались по самые уши. Они что, грабеж затеяли?

- Да нет. Преследовали какого-то чудака, который им раньше подгадил.

- Ну тогда помоги. Только сначала пусть легавые их проучат как следует, а потом выпустят. Нужно, чтобы ребята уяснили, что все не просто так и попадаться не годится. Да что я тебе говорю - ты сам знаешь, Альваро.

- Да, Джованни.

Они помолчали. Перло смотрел в окно, наблюдая, как новый садовник стрижет газон, а его помощник работает на клумбах. Прежнего садовника он "уволил", и его закопали возле пруда. Люк уверял, что негодяй продался Гарри Шервуду.

- А что это за новый человек у тебя, Джованни? - неожиданно спросил Альваро.

- Ты про садовника? - не понял Перло.

- Нет, про этого - в костюме.

- А-а, - Перло улыбнулся, - Тебе тоже не дает покоя его костюм?

- А кому еще?

- Несколько человек, из стареньких, уже указывали мне на Люка.

- Ну а ты?

- А я не делаю быстрых выводов.

Тяжело лязгнула решетка "обезьянника", и этот звук заставил очнуться дремлющих в разных позах узников. Хэнке приоткрыл глаза и, заметив уставленные на него взоры полицейских, поднялся с пола. Поддерживая авторитет вожака группы, он растянул губы в наглой улыбке и произнес:

- Что, дошло до вас, с кем имеете дело? Пришли извиняться?

- Да, ты угадал, - кивнул полицейский с нашивками сержанта и лицом бульдога. - Выходи.

Он произнес это так буднично и бесцветно, что Хэнке заранее почувствовал себя плохо. На входе его снова заковали в наручники и повели по длинному коридору, вычищенному до блеска, но все равно хранящему какую-то неопрятность, присущую всякой несвободе.

- Стой, - скомандовал один из двух сопровождавших полицейских.

В стене открылась дверь, и Дефлектора втолкнули туда без всякого стеснения. Хэнке пролетел до следующей стены и здорово о нее ударился.

Выругавшись и смело сплюнув на пол, он посмотрел на троих ожидавших его людей в штатском и понял, зачем его сюда вызвали.

"Бить будут, сволочи", - обреченно подумал Хэнке. Впрочем, это легко читалось по глазам этих специалистов.

Двое из них подошли к Дефлектору, подтащили его к специальному станку, слегка приподняли и зацепили наручники за металлический крюк.

- Удобно тебе? - участливо спросил третий, стоявший у небольшого зарешеченного окна.

- Легавый! Мразь! - выкрикнул Хэнке, болтаясь, словно подвешенный для копчения окорок.

- Ну конечно - умираю, но не сдаюсь. Похвально, однако время уходит.

И после этих слов стоявшие рядом с Хэнксом люди стали его избивать. Быстро, жестоко и очень уверенно.

Дефлектор снова начал ругаться, и поначалу казалось, что так переносить боль намного легче, однако скоро ему стало невмоготу.

Хэнке раскачивался от ударов, как груша, а полицейские молотилы били его с оттяжкой, и было видно, что они получали от этого настоящее удовольствие.

- Да скажите же, что вам нужно-о-о?! Своло-очи! - завыл наконец Дефлектор.

Стоявший возле окна подал знак, и избиение прекратилось,

- Ты хочешь знать, чего от тебя требуется? - спросил он Хэнкса.

- Д-да... - в глазах Дефлектора промелькнула искра надежды.

- Нужно, чтобы ты потерпел еще три с половиной минуты, и все.

И снова Хэнкса стали охаживать тяжелыми кулаками. Он раскачивался из стороны в сторону, охал, а человек возле окна поглядывал на часы и улыбался Дефлектору, когда тот устремлял на него полный отчаяния взгляд.

Хэнке уже готовился к смерти, когда все неожиданно закончилось. Его сняли с крюка и, разомкнув наручники, вывели в коридор.

Как в бреду, он двигался между двумя сопровождавшими его полицейскими и совершенно неожиданно оказался на улице.

Позади хлопнула дверь, и Дефлектор вздрогнул. Он ждал очередного окрика, но вокруг был только обычный для раннего утра городской шум. Мимо Хэнкса спешили прохожие, проезжали грузовики молочной компании, а он стоял и счастливо вдыхал разбавленный ночным воздухом вчерашний смог.

Дверь полицейского участка снова открылась, и следом за Хэнксом на тротуар вытолкнули Семафора. Он так же, как и Дефлектор, находился в шоке и поначалу таращился на своего предводителя, не понимая, что произошло.

- Болит, - произнес Семафор, дотрагиваясь до своих ребер.

- Да, легавые бьют крепко, - согласился Дефлектор и не без труда вздохнул.

Дверь опять распахнулась, и на это раз на свободе оказались Синий Кактус и Томато.

- Вот дерьмо - я все-таки жив! - воскликнул последний, размазывая по лицу кровь.

- Эй, тебя били по морде? - удивился Хэнке и закашлялся.

- А то! - улыбнулся довольный Томато. - Я заехал сержанту в рыло! А он обработал меня дубинкой!

В следующие десять минут из участка выпроводили всех арестованных накануне членов банды, и стало ясно, что били их только для острастки, а если бы хотели покалечить, то сделали бы это быстро и умело.

- Ну что теперь, Хэнке, по домам разойдемся? - спросил Гунни Фьючерс по прозвищу Банкир. Он был единственный во всем коллективе, кто происходил из приличной и обеспеченной семьи и занимался уличным разбоем только из спортивного интереса.

Имитируя мыслительный процесс, Дефлектор пошевелил бровями и почувствовал, что даже это движение причиняет ему боль.

Неожиданно стоявший в двадцати шагах от него автомобиль коротко посигналил. Затем стекло задней дверки плавно пошло вниз, и Хэнке узнал Альваро Меркано.

- О, сэр! - обрадованно воскликнул Дефлектор и, позабыв про отбитые бока, рванулся вперед так, будто собирался протаранить автомобиль головой.

- Ну-ну, парень, все в порядке, Я же никуда не убегаю.

- О, сэр! Я знал, что вы нас не бросите! - с чувством произнес Хэнке и наверняка облобызал бы руку Меркано, если бы смог до нее добраться.

- О чем ты говоришь, у нас не принято бросать своих товарищей. Но... надеюсь, парень, что твои ребята не обделались? Надеюсь, вы вели себя достойно в полиции? Не болтали, не просили пощады?..

- Ничего подобного не было, сэр! - с горячностью заверил Хэнке. - Я называл их "сволочи" и еще... и еще - "легавые". Вот. А Томато дал в морду сержанту!

- Ты разговариваешь слишком громко, парень. Смотри, даже прохожие оборачиваются. У всех есть уши. У всех.

- Извините, сэр...

- Ладно, отправь своих бойцов по домам, а сам сядешь со мной в машину нужно поговорить.

- Ага, я сейчас, - пообещал Хэнке и метнулся к своей побитой шайке.

Тем временем Альваро отодвинулся на середину сиденья и, обращаясь к шоферу, спросил:

- Дино, твоя старая куртка - она еще под сиденьем?

- Да, синьор.

- Дай мне ее сюда, не хочу, чтобы это сучонок пачкал чехлы.

Дино сдержанно улыбнулся и протянул боссу куртку. Тот аккуратно расстелил ее на сиденье, и как раз в это момент подскочил Хэнке.

Водитель нажал на панели кнопочку, и дверь плавно отошла в сторону, Дефлектор пробрался внутрь и поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее. Дверь снова закрылась, и собачка замка мягко щелкнула.

- Клевая у вас тачка, сэр, - сделал комплимент Хэнке, погладив рукой обшивку на потолке.

Альваро поморщился. Ему показалось, что грязная рука шарит по его лицу. Тем не менее он выдавил из себя улыбку и сказал:

- Пройдет совсем немного времени, и у тебя будет точно такая же.

- Хорошо бы, сэр. - Хэнке снова поерзал на сиденье.

- Да, уверяю тебя... Дино, поезжай.

Автомобиль плавно тронулся с места и аккуратно пристроился в поток автомобилей, который набирал силу, по мере того как солнце поднималось к зениту.

- Ну, расскажи, что у вас случилось и за кем вы гнались? - задал вопрос Меркано после небольшой паузы.

- Опознали одного человека. Хотели ему должок вернуть.

- Какой-нибудь крутой?

- Да нет, сэр, вполне обыкновенный, но шустрый. Прошлый раз он нескольким моим ребятам морды дубиной расшиб.

- Понятно, - кивнул Альваро. - И что теперь думаете делать?

- А что делать?

- Ну как же, он два раза выставил вас дерьмососами - так ведь нельзя, пока он жив, позор лежит на вас несмываемым пятном.

- Да? - Хэнке был обескуражен.

- Да. - Альваро покачал головой и отвернулся, рассматривая спешащих по тротуару прохожих. Дефлектор подавленно молчал.

- Но что же делать? - спросил он наконец.

- Нужно найти этого ублюдка и убить, - посоветовал Альваро и прикрыл ладонью зевающий рот.

- Да, я об этом тоже думал, - признался Хэнке. - Убить его мы сможем, сэр, но как его найти?

- Что, никаких зацепок?

- Вообще-то есть одна баба. Я ее потом в новостях видел...

- Что за баба?

- Ну, та, которую мы собирались подраздеть... - Хэнке усмехнулся. - А тут этот парень - налетел и давай нас причесывать. Мы его, конечно, малость порезали, но он палкой здорово орудует, и еще...

- Что за баба? - резко перебил Хэнкса Альваро.

- А это... дочка Эдгара Твилкинса - он какой-то шишка на "Холистер плант".

- Это уже кое-что, - удовлетворенно кивнул Альваро. - Ладно, сделаем так: отыщут этого человека другие люди, а уж разбираться с ним будете вы.

- Это было бы отлично, сэр!

- Дино, притормози. Хэнке выйдет здесь... - не разделяя восторга своего пассажира, скомандовал Меркано.

Автомобиль остановился, и хозяин с видимым облегчением выпустил гостя на волю.

- А что мне делать сегодня? - спросил тот, не отходя от раскрытой двери.

- Сегодня отдыхай. Когда появятся какие-нибудь новости, я дам тебе знать.

- Спасибо, сэр.

Наконец дверца закрылась, и Альваро устало произнес:

- Давай на фабрику, Дино.

- Да, синьор, - ответил тот.

- И куртку свою возьми. Кажется, тебе придется ее выстирать, от парня несет, как от козла.

- Это от кожи, - пояснил Дино.

- От кожи? - не понял Альваро.

- Я имею в виду его штаны, синьор. Уличные бандиты одеваются в натуральную кожу и носят ее не снимая. Оттого и такой запах.

- Да? Наверное, ты прав.

Меркано потянул носом и повторил:

- Наверное, ты прав. Вруби посильнее кондиционер, эту дрянь нужно побыстрее выветрить.

- Да, синьор.

Очищенный воздух ощутимой волной прокатился по салону машины, и Альваро откинулся на спинку сиденья, размышляя о делах. И в первую очередь о новичках армии Перло.

Что касалось человека, который набил морды уличным подонкам, то Альваро против него ничего не имел. Однако волчат следовало натаскивать на свежей крови, и потому требовалось разыскать обидчика и отдать его на растерзание банде Дефлектора.

В случае необходимости даже подстраховать разборку одним или двумя профессионалами. Кто знает, насколько этот парень действительно шустрый?

Меркано снова потянул носом, однако не обнаружил посторонних запахов и произнес:

- Вонючка...

- Что, синьор? - тут же спросил Дино.

- Нет, ничего. Это я так.

Оглушительно шипя тормозами, поезд подземки резко остановился перед платформой, заставив качнуться всю массу пассажиров в вагонах.

Двери открылись, и раздраженные люди, проговаривая нелестные пожелания в адрес системы управления, стали заполнять перрон.

Кэш и Эрвиль вошли в полупустой вагон, и Джим сразу же плюхнулся на свободное место. Лу осторожно присел рядом с ним.

Со вчерашнего вечера он с Кэшем почти не разговаривал, выдерживая горькую обиду и с удовольствием отравляя ею собственное существование. Все попытки Джима к примирению Лу отвергал, оставаясь холодно-вежливым. В конце концов Кэш придумал хитрый ход и применил его, едва поезд набрал скорость в туннеле.

- Хочешь верь, хочешь не верь, но вчера все началось из-за тебя, произнес Джим негромко и замолчал, ожидая реакции друга.

Эрвиль пытался держаться, но через три секунды сломался и спросил:

- Что значит из-за меня?

- Ну, понимаешь, Абигайль пришла отдать мне пятьдесят кредитов, потом слово за слово, мы разговорились, и тут она возьми да и скажи, что ты ей последнее время все больше нравишься.

- Будет врать-то. Мы с ней не видимся.

- А... вот то-то и оно, что не видитесь. Разрядки-то нет, вот она и начала перебирать в голове все твои "охи" да "ахи" по ней, ну и, наверное, от этого родилось ответное чувство.

- Разве такое может быть? - осторожно спросил Эрвиль.

- Может или не может, но это свершившийся факт.

- И после этого вы с ней решили заняться сексом! - громко произнес Эрвиль, глядя на сидевшую напротив немолодую даму.

Ошеломленная женщина подобрала губы, втянула щеки и, выпучив глаза, вцепилась в массивную ручку зонта.

- Ты же знаешь, что за человек эта Абигайль, - вполголоса продолжил Кэш. Она жаждала свидания с тобой, но прекрасно понимала, что ты ее отвергнешь...

- Я отвергну?! - Лу подскочил с места, но Джим схватил его за руку.

- Не нужно этих представлений на людях, Лу. Дослушай до конца.

Эрвиль послушно сел. Находившиеся рядом с ним люди опасливо потеснились.

- Ну так вот. Она понимала, что ты ее отвергнешь, и тогда ее воспаленный разум подсказал единственно верное, на ее взгляд, решение.

- Какое?! - дернулся Эрвиль.

- Она сказала, что я должен на время стать тобой. Понимаешь?

- Нет, - честно признался Эрвиль.

Он попал под влияние захватывающего рассказа Джима, и его недоверие постепенно рассеивалось. Впрочем, тот и сам упивался собственной ложью, развивая ее в диктуемых интуицией направлениях.

- В общем, она потребовала, чтобы я делал с ней это...

- Это...

- Да, и представляла, будто это делаю не я, а ты.

Кэш замолчал, ожидая реакции Эрвиля, но тот не проронил ни слова, пораженный масштабностью замысла.

Вагон в очередной раз остановился, поменял пассажиров на свежих и покатил дальше. Кэш бросил взгляд на табло маршрутизатора и отметил, что через две остановки им выходить.

А Эрвиль продолжал молчать, и было неясно, то ли он окончательно возненавидел Кэша, то ли, наоборот, целиком принял его рассказ.

Наконец он медленно повернулся к Джиму, и в глазах его горел лихорадочный огонь нездорового интереса.

- Ну и как это было, Джим?

- О... - Кэш от неожиданности смешался. - О, это было великолепно.

- Я имею в виду, каково было чувствовать это, как я? Не как ты, а как я. Ты понимаешь?

- Конечно, Джим. Я и говорю - великолепно, У меня все не так... У меня все далеко не так...

- А что сказала Абигайль? - Лицо Эрвиля раскраснелось, и Кэш начал опасаться, что у него жар.

- Она сказала... - Джим замер. Интуиция и вдохновение покинули его одновременно. - Она... она была в полном ауте и не могла сказать ни слова. Но я понял, что со мной у нее так никогда не получалось.

Понимая, что нужно заканчивать, Кэш вздохнул и подвел итог:

- Вот что было, Лу, на самом деле. Поезд зашипел тормозами и остановился. Кэш поднялся и потянул за собой Эрвиля.

- Ты чего? - недоуменно спросил тот.

- Мы приехали, Лу. Станция "Восточный порт".

В просторном кассовом зале порта было довольно прохладно, но воздух оказался пересушен кондиционерами.

Лу захотелось поесть, и они с Джимом подошли к небольшому буфету, чтобы взять по булочке и по стакану колы.

- Не очень-то здесь красиво, - заметил Эрвиль, который уже полностью вернулся из мира сексуальных грез.

- Да уж, не дворец, - согласился Кэш, поглядывая на несколько длинных хвостов, тянувшихся от касс, где продавали самые дешевые билеты. И можно было не сомневаться, что все эти угрюмые люди в очередях направлялись именно в Кинто.

Эрвиль угадал мысли Джима и сказал:

- Не очень-то будет здорово, если все безработные Тауроса переберутся в Кинто. Нехорошо это.

- Кому нехорошо, а кому хорошо, и даже очень, - заметил Кэш и указал недоеденной булочкой на рекламный плакат авиаперевозчика.

- И почему мы с тобой не пилоты, Джим?

- Я - пилот. Я могу управлять лонгсфейром и небольшим самолетом.

- Ну да, я совсем забыл. Кстати, ты не нашел покупателя на свой драндулет?

При слове "драндулет" Лу улыбнулся, а Кэш покосился на него неодобрительно.

- Нашел, - нехотя произнес он и одним махом допил остатки колы.

- Много дают?

- Думаю, сотен шесть вытрясу...

- А сколько ты на него затратил?

- Три с половиной тысячи...

Стеклянные двери кассового зада распахнулись, и с улицы вошли два новых путешественника. Они направились к кассам, однако почему-то их больше занимали люди, стоявшие в очереди.

- Ну что, пошли, примкнем к остальным? - предложил Эрвиль.

- А что нам остается? Примкнем.

Пока они двигались к ближайшему хвосту, прозвучало объявление, что в связи с большим спросом на направление Кинто будут организованы добавочные рейсы, а также открыты дополнительные кассы для продажи билетов.

Кассы открылись тотчас же, и толпа заволновалась, то устремляясь к новым окошкам, то возвращаясь назад. Кого-то сбили, кому-то отдавили ногу, а, когда укороченные очереди вернулись к порядку, в каждой из них оказалось по несколько очагов конфликтов.

- Стадо баранов, - безапелляционно произнес Лу.

После булочки с колой его настроение улучшилось, и он был готов давать точные и жесткие определения.

- Долго стоять? - спросил Джим у последнего в очереди человека.

Тот пожал плечами и ответил:

- По-разному бывает. Но час угробим.

- Час - это немного, - заметил Лу. - Тем более что у всех, кто стоит в очереди, свободного времени хоть отбавляй.

- Тут ты прав, приятель, - согласился "последний" и без перехода добавил: - Вон какие-то рожи появились - ищут, что ли, кого-то?

- Какие рожи? - спросил Джим, однако уже и сам увидел двух незнакомцев, которые просеивали глазами толпу, а выглядели так, что было понятно, чем они зарабатывают себе на хлеб.

Кэш почувствовал в груди неприятный холод. Такое ощущение было у него предвестником неприятностей.

- А может, они не за нами пришли? - одними губами прошептал Лу.

- Может быть, - ответил Джим, прикидывая, куда здесь лучше убегать Впрочем, пока что к ним никто не приближался, а привлекать внимание всякими резкими движениями не стоило.

- На выходе, я заметил, стоит полицейский, - вспомнил Лу.

- Да не бойся, здесь нас не тронут.

- А потом? - спросил Лу, и неожиданно лицо его стало бледнеть.

Кэш осторожно покосился в ту сторону, куда смотрел Эрвиль, и увидел, что двое мрачных субъектов приближаются.

Не дойдя нескольких шагов, они прошли вдоль всей очереди до самой кассы, а затем вернулись обратно и даже вроде бы о чем-то беседовали. Пройдя совсем близко от Лу и Джима, незнакомцы направились к выходу и ушли.

- Уф! - облегченно вздохнул Эрвиль.

- Действительно, такая жара, что даже здесь, в зале, я заметно потею, заявила вставшая позади Лу ярко накрашенная дама. - А вы потеете? - спросила она Джима.

- О да, мэм, и довольно сильно, - признался тот, чувствуя, как под рубашкой катятся капли холодного пота.

- Честно говоря, у меня климакс, - призналась дама. - Хотя внешне я выгляжу гораздо моложе.

- Да уж, куда моложе, - произнес кто-то впереди.

- Между прочим, мой второй муж был шофером и водил такие дли-и-инные грузовики, - дама развела руки, как будто измеряя длину пойманной рыбы. - Вот только забыла, как они называются...

Она наморщила лоб, но искомое слово все никак не давалось.

Джим еще раз огляделся, но тех подозрительных типов видно не было. Лу тоже вертел головой во всех направлениях, а дама продолжала мучиться сама и мучить окружающих:

- Ну еще есть такая болезнь - венерическая.

- Наверное, ваш муж работал на трейлере, - не выдержал Лу.

- Правильно! - обрадовалась дама. - Ну так вот, когда он работал на трейлере, работа у него была сидячая...

Джим прикрыл глаза. Несмотря на то что в зале не было подозрительных лиц, какая-то внешняя опасность заметно сгущала атмосферу. Еще немного, и воздух можно было бы резать ножом.

Где-то отдаленно продолжала болтать дама. Очередь продвигалась, и скоро Эрвиль уже встал напротив окошка.

- Два билета до Кинто на завтра, - сказал он, сжимая в запотевшем кулаке бумажки.

- На дополнительный или штатный рейс? - спросили его.

- А какая разница?

- Разница в цене. Дополнительный стоит дешевле.

- Давайте на дополнительный, - согласился Лу, решив сэкономить несколько кредитов.

В окошке что-то посчитали, а затем выдали счет:

- С вас тысяча девятьсот сорок кредитов за два билета на рейс 35475, отправление в четырнадцать сорок, места триста четыре и триста шесть.

- Пожалуйста! - Лу протянул деньги, и они едва отклеились от его ладони.

Но вот наконец и заветные билеты. Два бланка-книжечки с красивой голограммой и надписью "Летайте только с "Люфтваффе"!

Джим так загляделся на эти билеты, что едва не проворонил страшный удар. Бейсбольная бита уже взвилась в воздух, когда он успел заметить ее серебристый блеск. И еще оскал того знакомого лица.

Кэш присел и одновременно лягнул Эрвиля ногой, чтобы тому тоже не досталось. Удар получился скользящий, однако достаточно сильный, чтобы у Джима отнялась правая рука. Убийца замахнулся еще раз, но Кэш врезал ему носком ботинка под колено, и тот взвыл от боли.

- Бежим, Лу! - крикнул Кэш и рванулся в сторону выхода к летному полю, надеясь найти там защиту.

О том, чтобы прорываться на улицу, не могло быть и речи - целая шеренга старых знакомых Джима перекрывала ему путь к отступлению.

- Джим! Мы не взяли сдачу! - вопил бежавший рядом Эрвиль, однако Кэш его не слышал, на слух определяя, сколько человек бежит за ними следом.

Кэш и Эрвиль с ходу преодолели два этажа и оказались в зоне отдыха летного состава. Они бежали через затемненные залы с приглушенной музыкой, сбивали с ног красивых бортпроводниц и подтянутых пилотов и были похожи на двух затравленных зверей.

А между тем охотники действовали продуманно и планомерно перекрывали своим жертвам пути к спасению.

Три раза Джим и Лу сталкивались с врагами нос к носу и всякий раз уходили каким-то чудом, хотя им в спины звучали выстрелы. Вначале Кэш надеялся, что на выстрелы прибежит полиция, но этого не происходило, а сил становилось все меньше.

В очередной, четвертый раз Кэш и Эрвиль столкнулись с тремя бандитами на служебной лестнице. Отступать было некуда и пришлось принимать бой.

Лу разбили все физиономию, а Джим получил по спине цепью с шипами. Однако победа в этой стычке была все же одержана. Поверженный враг остался на лестнице, а окровавленные победители ринулись дальше.

Еще пара пролетов вниз, и длинный коридор стал последней дистанцией на пути к спасению. Джим собрал оставшиеся силы и, подхватив Лу под локоть, потащил его вперед.

Изнемогая, они приближались к желанному выходу, а тем временем им наперерез двигался еще один убийца.

Он не был уличным хулиганом, являлся настоящим специалистом с твердой рукой и верным глазом. Его пистолет удобно лежал в ладони, и он считал это дело сделанным.

"Ни Хэнке, ни его засранцы никуда не годятся. Придется помочь им, Джакоме, - так сказал бригадир Шульц, и Джакоме ничего не имел против. - Пройди через зал ожидания и встреть этих ребят на выходе. Совсем убивать их не нужно - это сделают Хэнке и его ублюдки. Просто прострели им ноги".

Задание в общем-то простое. Джакоме миновал зал и скоро оказался в коридоре санитарно-гигиенического отделения. Оставалось пробежать десяток шагов мимо провонявших моющими средствами дверей, и он у цели, но неожиданно чей-то силуэт загородах дорогу.

Джакоме сразу вскинул пистолет, но незнакомец оказался быстрее. Пистолет был выбит сильным ударом, и Джакоме почувствовал, что у него сломаны пальцы. На этот случай у него был припасен фокус, и левая рука стремительно вылетела вперед, посылая остро отточенное лезвие. Однако упреждающий удар врезался точно в переносицу и отбросил Джакоме назад. Свет перед ним померк, и бедняга потерял сознание.

Очнулся он значительно позже, когда к его носу поднесли ватку, смоченную какой-то вонючей дрянью. Джакоме глубоко вздохнул и закашлялся. Затем открыл глаза и увидел Шульца, который наклонился над ним, не понимая, кто так легко разделался с его лучшим бойцом.

- Что случилось, Джи? Что тут произошло?

Лицо бригадира расплывалось у Джакоме перед глазами, а стоявшие вокруг люди Хэнкса Дефлектора казались ему склоненными над жертвой чудовищами. Джакоме почувствовал, что готов снова потерять сознание, однако боль в покалеченной руке вернула его к реальности.

- Был... кто-то третий. Их кто-то прикрывал.

- Понятно, - произнес Шульц и вздохнул. Простая с виду разборка начинала обрастать какими-то таинственными деталями.

Широко расставив ноги, Джованни Перло замахнулся клюшкой, чтобы нанести, как он считал, безупречный удар. Наверное, так бы и случилось, если бы не Люк Вентура, который стоял в стороне и принимал все сообщения для босса. Он неожиданно дернулся, и это отвлекло внимание Перло. Мяч срезался с клюшки и улетел в кусты.

- Вот дерьмо! - выругался Джованни. - Люк, ты испортил мне такой удар!

- Извините меня, синьор, но поступило важное сообщение.

- Какое сообщение?! В чем его важность?! - закричал Джованни, потрясая клюшкой.

Его лицо покраснело от досады, и, если бы Вентура был поближе, ему бы наверняка досталось.

- Что случилось? - уже тише спросил Перло, совладав со своими эмоциями.

- Ребята в аэропорту облажались.

- А какие у нас в аэропорту дела? - удивился Джованни.

- Новички должны были прикончить каких-то двух бродяг, - напомнил Вентура.

- Ах вот оно что! И что, опять их побили? Я слышать об этом сопляке Хэнксе больше не хочу! Достаточно!

- Все немного по-другому, синьор. Звонил один из бригадиров и сообщил, что у этих двух безработных в порту было прикрытие.

- Прикрытие?! У безработных?! - переспросил Джованни. - Это становится интересным. Найди мне Альваро - немедленно. Эти бродяги могут оказаться просто наживкой, а за их спинами наверняка стоит Гарри Шервуд.

Перло повернулся к стоявшему неподалеку слуге, который таскал клюшки хозяина.

- Возьми, - сказал ему Джованни. - Кажется, игры сегодня не получится.

- Но те удары, что вы уже сделали, синьор, были просто великолепными, расплылся в улыбке лакей и принял от хозяина клюшку, словно это был величайший дар.

- Спасибо, дружище, я рад, что ты это заметил, - буркнул Перло и направился в сторону усадьбы.

Люк Вентура, на ходу набирая номер, поспешил вслед за боссом. Когда они вышли на ореховую аллею, Люку удалось связаться с Альваро, и он подал трубку Перло:

- Пожалуйста, босс, Меркано на проводе. Джованни взял телефон и, откашлявшись, заговорил:

- Привет, Альваро. Ты слышал, что наши сосунки снова вляпались? Да, и говорят, что довольно крепко... Я хочу, чтобы ты разобрался во всем этом деле и сказал мне, завязан ли там Гарри Шервуд. Мы заключили с ним мир, но ты же знаешь Гарри. Ему ничего не стоит интриговать против нас тайно.

Меркано что-то ответил, и Перло закивал.

- Конечно, Альваро, так и сделай. Не хватало еще, чтобы над нами смеялись. Ну, будь здоров.

Закончив разговор, Перло вернул Люку трубку и быстро зашагал по аллее, потом внезапно остановился и, повернувшись к помощнику, спросил:

- Ты как думаешь, Люк, Гарри Шервуд причастен к этому?..

- Я в этом больше чем уверен, синьор, - живо произнес Вентура, которому было выгодно нагнетать истерию. Когда хозяин пугался, он относился к мнению Люка внимательнее.

- Понятно, - неопределенно сказал Джованни, а затем неожиданно добавил: Ив следующий раз, Люк, чтобы я не слышал, как ты говоришь "Меркано на проводе". Для тебя он "синьор Меркано". Понял?

- Да, синьор Перло, простите мне мою оплошность.

- Не забывай, пожалуйста, что Альваро в нашем бизнесе - это величина, а ты пока еще кусок дерьма в модном костюме.

Альваро объезжал торговые точки, которые отошли клану после войны с Шервудом, когда ему неожиданно позвонил Перло. К счастью, Меркано был уже в курсе дела, иначе могло бы получиться некрасиво.

Босс заметно нервничал, и Альваро пообещал ему немедленно заняться выяснением всех подробностей.

После разговора он решил не объезжать магазины лично и по телефону направил туда О'Лири. Тот был толковым парнем и при случае мог поработать не только пистолетом, но и головой.

Поняв, что босс меняет направление, водитель поехал медленнее.

- Давай в офис, Дино, - устало бросил Меркано и потянулся, разминая затекшие члены.

Последнее время вся его работа происходила только в машине да в офисе. В разговорах с людьми, допросах и дознаниях. Он даже скучал по настоящим делам, в которых участвовал, когда был помоложе.

Впрочем, он понимал, что в борьбе за влияние в городе правильная стратегия и удачное размещение средств значили куда больше, чем упрямый героизм гангстеров прошлых десятилетий.

Вскоре Дино привез своего пассажира в деловой район Тауроса, где находился офис организации. Это была элитная часть города, и здесь не встречались бетонные столбы компакт-хаусов, только авторская архитектура и никакого однообразия.

В офисе уже собрались все, кого Альваро вызвал предварительными звонками.

Были здесь и Шульц с Джакоме. У последнего рука была в гипсе, а на переносицу положен ватный компресс. По собственному опыту Меркано знал, что подобные удары бывали очень болезненными.

- Ну, расскажи вкратце, как все происходило, - предложил Альваро, присаживаясь на краешек стола.

- Сам не пойму, синьор Меркано, - прогундосил Джакоме, дирижируя загипсованной рукой. - Он появился из темного угла, и я не успел даже выстрелить, он мне пальцы начисто снес. Тогда я его хотел ножом достать, но тут он меня встретил, как надо, и все - темнота.

- Хоть что-то запомнил? Лицо, одежду...

- Волосы вроде длинные. И одежда тоже длинная.

- Длинный пиджак, куртка? - попытался помочь Шульц.

- Плащ, точно - плащ на нем был темный такой.

- Да, - покачал головой Альваро. - Немного ты заметил. Ну ладно, выйдем на него через этих безработных. Фрэнки, где, ты говоришь, они живут?

Фрэнки отделился от стены и, помедлив, словно разбирая спутанную в голове информацию, ответил:

- На улице Джи-Пратт, сорок шесть. Понятное дело, в компакт-хаусе.

- Номера комнат?

- Сегодня выясним, - пообещал Фрэнки.

- Хорошо. Шульц, ты приготовь людей, и завтра незаметно перекройте порт, чтобы они не улетели. Они ведь взяли билеты?

- Да, успели.

- А что делать нам? - поинтересовался Лео Бражник, который отвечал за силовую поддержку и устранение ненужных людей.

- Ты приготовь четыре пары. Одна должна быть в порту, еще одна будет дежурить возле компакт-хауса, третья пойдет внутрь здания, если Фрэнки добудет нам номера их комнат. Ну, и последняя пока будет оставаться в резерве. Мало ли что.

- А что делать с сосунками? Нам их снова брать с собой? - поинтересовался Шульц.

- Можно, но только в качестве затычек для каких-нибудь неприкрытых лазеек.

- Хреновые с них затычки,

- Ну тогда применять их только в крайнем случае.

- У меня вопрос, синьор Меркано. - Лео Бражник поднял руку, словно школьник.

- Говори.

- Это, конечно, не мое дело, и, может, тут важный секрет, но почему за какими-то двумя обезьянами такая охота?

- Никакого секрета, Лео. Просто есть мнение, что это происки Гарри Шервуда. Вот и все. Еще вопросы? - Альваро обвел взглядом всех собравшихся, но по глазам его было видно, что подобного любопытства он больше не потерпит. Нет вопросов? Ну и отлично. Расходимся.

Рано утром, когда только мусорные машины с брикетами зловонных отбросов отчаливали от технологических узлов компакт-хауса, у подъезда остановился служебный микроавтобус электрической компании "Лаки-Чуб-Айс". Двое электриков в новых ярко-красных комбинезонах вышли на тротуар и, окинув взглядами глубокое ущелье между рядами серых громад, вошли внутрь строения сорок шесть по улице Джи-Пратт.

Сонный охранник недовольно пошевелился и вопросительно уставился красными глазами на невесть откуда взявшихся ранних гостей.

- Чего надо? - спросил он недовольно.

- На триста первом авария. Кабель подгорает, - пояснил один из электриков.

- А почему я ничего не знаю?

- Тебе и не положено все знать. Главное, чтобы мы знали и вовремя ликвидировали неисправность, - начал давить на охранника второй электрик, с низким лбом и шрамом во всю щеку. - Открывай турникет, а то узнаешь горя, парень.

Охранник начал было сердиться и подумал вызвать по радио начальство, но потом решил, что в такой ранний час начальник пошлет его подальше.

- Ладно, - буркнул он и открыл турникет. - Проходите - спасатели...

Электрики протиснулись мимо сверкающих никелем ограждений и направились к лифту, а охранник зевнул и выглянул в узкую щель, заменявшую ему окно. На противоположной стороне улицы припарковался еще один фургон, синего цвета.

"У. О. Эдельвайзер. Тестирование дорожных покрытий" - прочитал охранник на боку машины и покачал головой.

Тем временем электрики уже втиснулись в мини-лифт и набрали на панели не 301-й, а 248-й этаж. Потому что именно там, в комнате 77, проживал Джим Кэш, с которым следовало разобраться в первую очередь. По свидетельству всех, кто с ним сталкивался, этот парень приносил гораздо больше проблем, чем его дружок, поэтому следовало начать именно с него.

- Счастливый человек, - произнес "электрик" по имени Хуке, когда лифт понесся вверх.

- Почему это? - спросил "электрик" Генри.

- Живет в квартире под номером 77.

- Ну да, - усмехнулся Генри, - не очень-то ему это поможет.

В этот момент последовала остановка лифта. Она оказалась для пассажиров столь резкой и неожиданной, что Генри выронил сумку, и та грохнулась на ногу Хуксу.

Несчастный выпучил глаза и так вцепился в плечо напарника, что тот тоже зашипел от боли. Зашипел, потому что кричать было нельзя.

В этот момент створки лифта разъехались, и на двух сцепившихся "электриков" удивленно взглянул неряшливый толстяк в грязной майке.

- А чего это вы тут делаете? - спросил он подозрительно.

- Не твое дело, - огрызнулся Хуке и, прихрамывая, вышел в коридор. Следом за ним, волоча злосчастную сумку, выбрался Генри.

- О-ой, - тихо застонал Хуке, припадая на ногу и не зная, на ком выместить обиду. - Еще этот пидор толстый...

- Чего ты сказал? - раздался позади голос толстяка в майке.

Хромой "электрик" обернулся. Он полагал, что его никто не слышит, однако у толстяка был хороший слух. К тому же теперь он надвигался, как танк, загораживая собой весь узкий коридор.

- Кого ты назвал толстым пидором?

- Послушай, ты здесь совершенно ни при чем, - попытался вмешаться Генри, но толстяк свалил его неожиданно быстрым ударом.

Увидев, что остался один на один с разъяренным быком, Хуке пожал плечами и, достав пистолет, сделал три быстрых выстрела. Толстяк остановился, удивленно посмотрел на пистолет, потом на раны в своем животе и, качнувшись, грохнулся на спину, отчего пол в коридоре вздрогнул, как от удара метеорита.

- Ты скотина, Хуке. Тупая скотина, - проговорил Генри, с трудом поднимаясь на ноги и проверяя подвижность своей челюсти.

- При чем здесь я? Это ты первый уронил мне свой ящик на ногу! Я теперь, может, на всю жизнь хромым останусь!

- Тихо, не ори... - одернул напарника Генри.

Оба разом замолчали и прислушались. На этаже было тихо. Лишь приглушенный храп, доносившийся из какой-то комнаты, нарушал утреннюю тишину.

- Нужно его убрать, - сказал Генри.

- Ясен хрен, а куда?

- В кабельную нишу, - предложил Генри, который, в отличие от своего напарника, действительно был квалифицированным электриком.

Достав универсальный ключ, он отомкнул дверку и, прикинув размеры толстяка, сказал:

- Придется постараться - уж очень он большой.

Вдвоем они приподняли тело и попытались спустить его в шахту вниз головой, однако проходное отверстие оказалось мало, и плечи мертвеца застряли.

- Уф! Ладно, давай закинем его ноги вверх, и пусть стоит, как шкаф, предложил Хуке и отер со лба выступивший пот. - Вот тяжелый какой, а, Генри? Тяжелей, чем парень с Лейнстрит.

- Нет, - наваливаясь на дверь всем телом, прошептал напарник. - Тот был все-таки поздоровее. Надавили! Оп!

Наконец дверь встала на собачку, и удалось закрыть ее на замок.

Хуке привычно осмотрел пол и, заметив кровь, вытер ее специальной рабочей ветошью.

- Ну все, - тяжело отдуваясь, сказал он. - Я за собой прибрал.

- Тогда пошли за "счастливчиком". Он сейчас, наверное, лучшие сны досматривает.

- Да, - согласился Хуке. - Последние сны всегда лучшие.

Они прошли по коридору и, остановившись возле двери с номером 77, прислушались.

- Тихо, - прошептал Хуке, - начинай.

Генри кивнул и, достав из сумки два проводка, подсоединил их к тестовой панели замка. Затем нажал на спрятанном приборе потайную кнопку, и замок тихо щелкнул. Дверь была открыта.

Ночь выдалась очень беспокойная. Джима мучили кошмары, и самый страшный из них - вернувшийся из детских снов старик со скрюченными пальцами. Он снова тянул к Джиму свои руки и шептал: "Пойдем со мной, мальчик. Пойдем со мной..."

Джим пытался убежать, но, как это водится в страшных снах, ноги его не слушались, а пальцы иссушенного монстра цеплялись в спину Джима. Он дико кричал и просыпался. Затем пил холодную воду, кое-как смазывал раненую спину тонизирующим кремом и снова засыпал, лежа на животе.

Однако кошмары не отступали, и где-то в половине пятого утра Кэш решил, что больше не ляжет. Он и так чувствовал себя крайне скверно, а наполненный кошмарами сон вовсе не приносил пользы. Он только расшатывал и без того взбудораженные нервы.

Подойдя к умывальнику, Кэш включил воду на максимальную подачу, однако сосок выдавал только слабую струйку, словно пациент, страдающий мочекаменной болезнью.

Кое-как ополоснув болевшее после вчерашних приключений лицо, Джим принялся чистить зубы, и это тоже не доставило ему удовольствия. Челюсть едва шевелилась и хранила следы чужих кулаков.

Джим попытался вспомнить, сколько же раз вчера он получил по физиономии, однако, досчитав до десяти, бросил это дело, поскольку большей части ударов его память по известным причинам не сохранила.

Закончив водные процедуры и осторожно промокнувшись полотенцем, Кэш ощупал голову и с удовлетворением отметил, что раны начали затягиваться, а шишки понемногу опадать.

Несмотря на ранний час, в желудке засосало.

"Это от нервов", - решил Джим и включил пищевой блок, чтобы оживить выросшую за ночь коллоидную плазму. Решив, что сегодня день особенный и потребуется совершенно необычная и высококалорийная пища, Кэш смело вскрыл защитную пленку программатора и переставил несколько фишек. Теперь пищевой блок был просто обязан сформировать ему несколько крупных вашингтонских тараканов, о которых Джим столько слышал.

"Сколько можно бояться этих ноблей? - подумал он. - Это же просто выдумки досужих репортеров".

Включив режим регенерации на полную мощность, Кэш стал собирать свои вещи. Уже в шесть утра он собирался встретиться с Эрвилем в холле, чтобы отправиться в порт.

Эта хитрая уловка принадлежала Джиму. Он здраво рассудил, что их будут караулить ну максимум за два часа до отправления аэробуса на Кинто, в то время как они прибудут в порт с раннего утра и спрячутся поближе к посадочным терминалам. Их будут искать на улицах, а они всех перехитрят.

Лу очень хорошо отнесся к этому плану, и на том они расстались. А теперь часы показывали двадцать минут шестого, и требовалось закончить все свои дела до без десяти шесть.

Застегнув магнитную молнию, Джим бросил сумку к стене и, чтобы как-то скоротать время до завтрака, включил TV-бокс и убрал звук. Шел репортаж о гонках на настоящих спортивных лонгсфейрах. Это были отличные машины, с мощными движками - не чета самодельному аппарату, который собирал Джим.

"Мне бы такие деньги, - подумал он. - Я бы тоже собрал не хуже".

В этот момент в коридоре что-то с грохотом повалилось на пол. По экрану TV-бокса даже побежали помехи, но потом все восстановилось.

"Наверное, соседи", - решил Джим. Он знал жившего в шестьдесят третьей комнате толстяка по фамилии Эрншнитцель, который частенько напивался

до газообразного состояния и, случалось, опрокидывался на пол.

Поглядывая на экран, Кэш приоткрыл крышку пищевого блока и с удовлетворением отметил, что в ячейках формируются личинки настоящих вашингтонских тараканов. Пока они выглядели прозрачными, как янтарные игрушки, но жизнь и питательная ценность уже наполняли их тела, делая полезным диетическим продуктом.

- Вот и отлично, - произнес Джим.

Затем он накинул куртку и ощупал в кармане билеты. Это было самое важное.

Кэш еще раз осмотрел комнату. Здесь оставалось несколько его вещей, которые нельзя было унести с собой. Однако бегство есть бегство, тут уж ничего не поделаешь.

В двери что-то щелкнуло. Джим прислушался - звук не повторился, но вместо него последовал сильный удар, и дверь распахнулась.

- О, да он не спит! Ранняя пташка! - весело произнес человек с пистолетом в руке, одетый в ярко-красную робу электрической компании. Он шагнул внутрь комнаты и огляделся. - Ну и дерьмовая конура у тебя, братец.

Второй, одетый, как и его напарник, сдвинул форменную кепку на затылок и добавил:

- Зато не о чем будет жалеть. Это во дворце помирать тяжело, а здесь совсем другое дело.

- Кто вы такие и что вам нужно? - задал Кэш дурацкий вопрос.

Ему и так уже было ясно, кто эти люди и зачем они пришли.

- Мы те, кто решает проблемы нашего босса, - произнес человек с пистолетом. - Да, кстати, ты и есть Джим Кэш?

- Да... То есть нет, - спохватился Джим, чем вызвал на лицах "электриков" счастливые улыбки.

- Ты хороший парень, Джим. Вот только зря работаешь на Шервуда. Работал бы на Перло, и не случилось бы у нас такой грустной встречи, - произнес "электрик" с сумкой, который показался Джиму менее бесчеловечным, чем его напарник.

- Но, сэр, я ни на кого не работаю!

- Ну еще бы ты сказал, что работаешь, - хохотнул человек с пистолетом. Ну ладно, спорить мы не будем. А поскольку ты понравился Генри, я не буду простреливать тебе кишки, а просто сразу - в башку.

Рука с пистолетом поднялась на уровень лица Джима, и он почувствовал, что жизнь начинает покидать его еще до выстрела. Ноги похолодели, а все происходящее вокруг стало нереальным и пустым.

- Отойди, Генри, сейчас мозги брызнут, - предупредил стрелок напарника.

- Ага, - сказал тот и сделал шаг в сторону.

В этот момент щелкнул датчик нагревателя, а затем крышка пищевого блока подскочила сама собой, и из-под нее появился самый настоящий нобль.

Джим невольно повернул голову на шум и только одно мгновение любовался видом нобля. Затем тот совершил свой невидимый бросок, и в груди вооруженного пистолетом киллера образовалась дыра величиной с крысиную нору. Потом таких нор на еще живом человеке образовалось сразу не менее десятка. И следом за ним нобль напал на его стоявшего в оцепенении напарника.

Кэш услышал тихий свист, словно работала бормашина, и увидел раскачивающееся тело, которое ходило ходуном от того, что в нем хозяйничал нобль.

Наконец инстинкт самосохранения выдернул Кэша из состоянии тупого ожидания, и он, подхватив сумку, выскочил за дверь.

Едва она захлопнулась за ним на собачку, страшный удар потряс ее люминитовую поверхность, и снаружи появился выдавленный пузырь. Затем последовал второй удар, но и на этот раз у нобля не хватило мощи пробить металлическую пластину.

Не дожидаясь, чем закончатся попытки этого монстра, Джим с ходу втиснулся в тесный лифт и понесся вниз.

В небольшом холле он увидел заспанного Лу Эрвиля, который, спустившись заранее, тупо таращился на застекленную будку охранника,

- О Джим! - воскликнул он и подхватил с пола сумку с вещами, - Я решил выйти пораньше, как чувствовал, что и ты тоже...

Заметив выражение лица Джима, Лу осекся.

- Ну у тебя и видок - как будто ты приведение в лифте увидел.

- Уходим отсюда, Лу. Немедленно! - глухим голосом проговорил Кэш и потащил Эрвиля к выходу.

- Ты знаешь, я не стал брать с собой коллекцию ракушек, - на ходу лепетал тот. - Они такие тяжелые. Хотя, конечно, жаль, я собирал их с пятнадцати лет.

Стекло на подъездной двери как-то странно брякнуло и пошло сеточкой трещин. Затем в нем образовалось еще несколько отверстий, а потом оно целиком вывалилось на бетонный пол, рассыпавшись на красивые голубые кристаллики.

Испугаться сильнее, чем испугался до этого, Кэш уже не мог, поэтому он бегом понесся к осиротевшему фургону электриков, а из синего фургона, захлебываясь от спешки, били две автоматические винтовки. Их стрелки здорово нервничали и ругались вслух, что очень плохо отражалось на качестве работы. Пули буквально стригли подметки на ногах мишеней, однако не успевали побольнее задеть бегущих человечков. Вскоре они благополучно спрятались в электрическом фургоне, который, к слову сказать, был покрыт легкой броней.

- Звони Шульцу, Блингштофф! Шульцу звони! - завопил один из снайперов, отбрасывая бесполезную винтовку и заводя мотор.

- А чего ты на меня орешь?! Мазила! - так же зло отозвался Блингштофф.

Тем не менее он тут же связался с бригадиром и выпалил, не в силах удержаться от панического тона:

- Сэр! Они уходят в красном фургоне!

- В автомобиле Генри и Хукса?

- Да, сэр! Мы их преследуем по Лумфолт-Дрю в сторону центра.

- Попробуйте их подстрелить.

- Но как, сэр? Их фургон бронирован, а у нас с собой ни одной гранаты...

Шульц промолчал. Это в его обязанности входило предусмотреть все, однако он не дал команды вооружиться как следует.

Впрочем, не все еще потеряно - у него "в рукаве" была припасена тройка айрбайков, которые базировались на крыше офисного здания.

Бригадир связался с ними и сообщил, куда движутся беглецы. Затем, как и следовало, позвонил Меркано.

- Что случилось? - сразу спросил тот.

- Похоже, эти парни куда круче, чем мы предполагали, сэр, - с ходу начал оправдываться Шульц.

- Конкретнее! - потребовал Меркано.

- По всей видимости, они расправились с Хуксом и Генри, потом каким-то образом провели снайперов. Теперь пробиваются в центр, но Гао и Блингштофф у них на хвосте. Еще я послал туда трех айрбайкеров.

- Вот так новость! - проскрипел Меркано. Он все еще не верил, что эти люди работают на Шервуда, однако это не отменяло необходимости выяснить о них побольше. А для этого их следовало как минимум убить, но желательнее захватить живьем.

Впрочем, об этом лучше было не заикаться. Если уж они с такой легкостью проходили сквозь засады, положить на их поимку несколько десятков солдат было бы большой глупостью.

- Ладно, Шульц. Двигай за ними и перебрасывай свои резервы. По ходу дела докладывай.

- Есть, сэр. Конечно.

Закончив разговор, Шульц бросил трубку на соседнее сиденье и, заведя машину, резко стартовал с места.

Джимми Кэш неплохо управлялся с лонгсфейром, мог пилотировать самолеты, но за рулем автомобиля он чувствовал себя не слишком уверенно. Вначале, пока в его крови бушевал адреналин, он не замечал других машин, светофоров и перекрестков, а форсированный движок разгонял красный фургон все быстрее, пронося его мимо застывших свидетелей, словно пушечное ядро.

Когда к Эрвилю вернулся дар речи, он попытался заговорить с Кэшем, но тот ничего не слышал, бешено дергая руль и учащенно дыша, словно сам совершал эту стремительную пробежку.

- Куда мы несемся, Джим? - воскликнул Лу, вжимаясь в сиденье и зажмуривая глаза, когда фургон проносился в считанных сантиметрах от грузовичка из мясной лавки. - Нам нужно в порт, Джим! - снова напомнил он, и, только услышав это кодовое слово, Кэш начал понемногу оттаивать и даже несколько раз нажал на тормоза.

- Я не очень хорошо знаю эти дороги, но я постараюсь, Лу, вот увидишь...

Тон Кэша и его отсутствующий взгляд не убедили Эрвиля, однако он решил немного подождать, тем более что действия его друга становились все более осмысленными. Их фургон, визжа на поворотах покрышками, постепенно выбирался из центра города и уходил в районы, где здания становились все выше, а окон в них было все меньше.

В одном месте Джим остановился на красный свет, и сразу же рядом с ними поравнялся грузовик, доставлявший в цветочные магазины сублимированные букеты.

Водитель грузовика выглянул из окна и, прочитав на фургоне его принадлежность, стал подавать Лу знаки, чтобы тот открыл окно.

- Что ему нужно, Джим? - испугался тот.

- Почем я знаю, открой окно и спроси.

Эрвиль опустил стекло, и шофер грузовика тут же стал объяснять ситуацию с какими-то проводами в его доме, которые никак не хотели правильно стыковаться и что в доме уже убило током кошку и собаку. А тещу так вдарило, что...

Дослушать рассказ незнакомого, но очень общительного человека не удалось. Загорелся зеленый свет и машины разъехались в разные стороны.

- Забавный парень, - усмехнулся Лу, настроение которого начало постепенно подниматься. Он выглянул в окно еще раз и дернулся так, будто в него запустили камнем.

- Ты чего? - спросил Джим, не отрываясь от дороги.

- Нас преследуют! На машине и по воздуху!

- По какому воздуху, чего ты мелешь?! - недовольно отозвался Кэш, однако, прислушавшись, уловил знакомый свист турбин, а затем и увидел айрбайк. который пронесся над самым фургоном.

Когда айрбайк отлетел вперед метров на двадцать, его пилот вскинул руку с пистолетом и выстрелил в Кэша. Пуля щелкнула по стеклу, но не пробила его, а только оставила белое пятнышко.

- Дави его! - не своим голосом закричал Лу, и Джим моментально выполнил эту команду. Он вдавил педаль газа в пол, и фургон, словно бешеный бык, рванулся на своего обидчика.

Айрбайкер не ожидал от наземного транспорта такой прыти и поздно понял, что угроза реальна. Уходя от столкновения, он резко рванул аппарат вверх и напоролся на рекламную перетяжку, пропагандирующую презервативы от Дюпона.

Где-то вверху послышался громкий хлопок, и по проезжей части, перегоняя друг друга, покатились части человеческого тела, располосованного тонкими тросами.

Лу моментально стошнило, а Джим выругался и свернул на другую улицу, с которой, он знал, был выезд на шоссе до порта.

Между тем погоня как будто отстала, и на утреннем полупустынном шоссе Кэш в полной мере испытал возможности фургона.

Примерно в километре от портового комплекса он заметил несколько заброшенных складов и, свернув с дороги, направил машину к развалинам.

- Зачем нам туда, Джимми? - слабым голосом спросил Лу.

- Переждать нужно. А то мало ли что... Эрвиль спорить не стал. Сейчас он был не в том настроении.

Едва машина Шульца въехала на стоянку порта, как он сразу заметил одного из своих людей. Тот продемонстрировал условный знак, и это означало, что здесь еще никто не появлялся.

Шульц вздохнул и выбрался из машины. Его спина была мокрой от пота, но толку от таких стараний было мало. Те, за кем он охотился, снова ускользнули, и куда они могли подеваться на этом дурацком красном фургоне, он даже представить себе не мог.

Два уцелевших айрбайка пришлось отправить на крышу заброшенного склада, расположенного недалеко от порта. Оттуда можно было видеть все шоссе, к тому же ребятам следовало прийти в себя после того, как их коллегу разрезало, словно котлету.

"Ну и сам виноват, дурак, зачем было красоваться, как в автородео?" мысленно выругался бригадир и направился к входу в зал ожидания, чтобы чего-нибудь выпить. С минуты на минуту сюда должен был подъехать сам Меркано, а рядом с начальством уже не расслабишься.

Остановившись возле неказистого углового кафе, больше похожего на пункт питания для малоимущих, Шульц заказал слабоалкогольный коктейль и присел за маленький неудобный столик.

В ту же минуту рядом оказался Хэнке Дефлектор.

Словно на большой праздник, его кожаная куртка была пропитана какой-то смягчающей дрянью, и все вместе это воняло, как тюремный сортир.

- Послушай, кто тебя курирует? - спросил Шульц,

- Мистер Гучеа, - пролепетал Дефлектор.

- Зови его сюда, а сам постой в сторонке - наблюдение нельзя прерывать ни на секунду. Понял?

- Так точно, сэр, - ответил Хэнке и убрался.

Вскоре к столику подошел Гучеа. Его широкий пиджак был расстегнут, стало быть, под ним было спрятано оружие большого калибра.

- Садись, - бросил Шульц. Гучеа огляделся и неловко присел.

- Ваш "бальзароссе", мистер, - произнес худой официант, форменная одежда которого напоминала летную форму.

"Небось врет девкам, что работает пилотом", - подумал Шульц, а вслух сказал:

- Спасибо, братец.

Официант поклонился и ушел, а Шульц пригубил коктейль и поморщился. О своей репутации в кафе явно не заботились.

- Как новички - не очень достают тебя?

- Нет, сэр, - покачал головой Гучеа. - Я пообещал Хэнксу отрезать яйца, если он еще раз подойдет ко мне в своей вонючей куртке.

- Понятно. А что у тебя за ствол?

- Кувертина.

- Зачем так серьезно?

- Красный фургон, на котором выезжали Хуке и Генри, хорошо бронирован, сэр...

- Да, я помню.

В этот момент Шульц заметил Меркано, который появился в зале и в сопровождении Лео Бражника направился в его сторону.

Шульц моментально поднялся, а Гучеа вообще исчез. Он не особенно любил показываться на глаза высокому начальству.

- Присядем, - сухо предложил Альваро, и все трое уселись за столик, который никак не годился для такой большой компании.

Между тем официант, почувствовав запах чаевых, решил взять заказ, однако напоролся на взгляд Шульца и моментально скрылся за стойкой.

- Итак, дело принимает совершенно непонятный оборот, - начал Меркано, и его смуглое лицо выглядело грустным. - Хуке и Генри убиты - это уже точно. И знаешь как, Шульц?

- Откуда...

Альваро с Бражником обменялись взглядами.

- С помощью нобля.

- С помощью... нобля? - переспросил Шульц.

Ему показалось, что он ослышался. О таких штуках он только изредка слышал в новостях, однако там всегда говорилось о трагических случайностях.

- Я понимаю, о чем ты думаешь, - сказал Мер-кано. - Если бы такое случилось вдруг - на пустом месте, можно было бы списать на случайность, однако, когда нобль убивает специалистов, пришедших разобраться с жертвой, это похоже на продуманную оборону.

- Тут вы правы, сэр, - согласился пораженный Шульц.

- Кстати, как погиб пилот байка?

- Его разрезало тросами, сэр.

- Вот дерьмо! - не удержался Лео Бражник, до этого сидевший тихо, а Меркано только наморщил лоб и пожевал губами.

- А где остальные?

- Они дежурят на крыше старого склада - это в километре отсюда.

Прохладный ветерок пробивался сквозь проржавевшие дыры старого ангара, а свет свободно проникал в зарешеченные, лишенные стекол окна. Было утро, и солнце еще не успело раскалить эту громадную консервную банку, поэтому существование здесь оставалось вполне сносным.

Если, конечно, не считать двух айрбайкеров, которые сидели на крыше здания и даже не подозревали, что те, кого они ищут, находятся в буквальном смысле у них под ногами.

Эти воздушные преследователи оказались тут совершенно неожиданно. Джим только успел размять ноги и помочиться на стену, как вдруг послышался знакомый свист турбин, а затем в щели крыши устремились потоки сжатого воздуха, наполняя железный сарай тучами едкой пыли.

И теперь Джим с Лу сидели в машине тихо, как мышки, и раздумывали над тем, что им делать.

С одной стороны, до отправления их аэробуса оставалось еще много времени, однако, кто знает, на сколько расположились здесь эти наблюдатели. Возможно, они останутся до вечера, и тогда билеты попросту пропадут, а это стало бы крахом для бюджета безработных приятелей.

- Может, все же попробуем оторваться? - несмело предложил Эрвиль, когда они просидели в фургоне с полчаса.

- На открытом месте это невозможно, Лу. Это тебе не город. Они проследят, где мы выберемся из фургона, и тогда от нашего плана ничего не останется. Мы должны проникнуть в порт скрытно.

- Я понимаю, что скрытно. Но ты же видишь, они никуда не собираются улетать. Они караулят шоссе.

- Ясно, что шоссe. Но я что-нибудь придумаю, Лу, я обязательно что-то придумаю.

- Но когда?

- В ближайшее время, - раздраженно ответил Джим, да так громко, что с опаской выглянул в окно и посмотрел на маячившие в сеточке проржавевших отверстий неподвижные силуэты.

Айрбайкеры никуда не девались и о чем-то беседовали. Иногда удавалось даже уловить одно или два слова.

Оставив наблюдение, Кэш убрал голову из окна и сел прямо,

- Галету хочешь? - предложил Эрвиль.

- Давай, - согласился Джим и принялся жевать безвкусный продукт.

Это, конечно, было не так питательно, как блюда из пищевого блока, однако в пачке галет не мог скрываться нобль, и это успокаивало.

- Ты слышал о ноблях, Лу? - спросил Джим.

- Кто же о них не слышал?

- Представь себе, сегодня я одного такого видел...

- Ладно врать-то, - махнул рукой Эрвиль, однако у Кэша был такой вид, что становилось ясно - он говорит правду.

- Как это случилось? - Лу отложил галету и отер с губ крошки.

- Парни, которые приехали на этом фургоне, собирались меня убить... А потом, наверное, и тебя...

- А куда они подевались?

- Я же тебе сказал - я видел нобля. И я видел его не просто так, а за работой...

- Он их умертвил? - На лице Эрвиля появилась гримаса. - Это было так, как пишут в газетах, Джим?

- Это было хуже, - признался Кэш и почувствовал, что от воспоминаний о пережитом снова начинает покрываться липким потом. - Он их просто выж-жрал изнутри, понимаешь?..

Джим посмотрел на Лу сумасшедшим взглядом и повторил, покручивая растопыренными пальцами:

- Выж-жрал...

- На что он был похож, Джимми? Это животное?

- Нет, не животное, - покачал головой Кэш. - Это было похоже на какую-то точку, в которую спрессован ужас. Много-много ужаса.

Они помолчали несколько минут. Было слышно, что наверху разговаривают, а по крыше вниз скатываются маленькие камешки.

- Ты знаешь, я наконец придумал, - сказал вдруг Джим.

- Что придумал?

- Как нам избавиться от этих ребят. - И Кэш указал пальцем на потолок кабины.

- Как же?

- Следи за мной, приятель, - загадочно произнес Джим и, повернув ключ зажигания, завел двигатель. Затем резко отпустил сцепление и бросил бронированный фургон на таран прогнившей опоры.

Тот легко пробил проржавевшую конструкцию и вылетел на свет, вышибив большой кусок стенки. Ангар тут же начал заваливаться, и по наклонной плоскости крыши, словно по крутой горке, закувыркались пилоты и их байки.

Джим остановился, выпрыгнул из кабины и побежал смотреть, что сделалось с врагами.

Пилоты или находились без сознания, или погибли, а их байки получили незначительные повреждения. Впрочем, воздушное судно - это не автомобиль: чтобы выйти из строя, ему достаточно какой-то малости.

- Подбери оружие, Лу, - приказал Кэш Эрвилю, который несмело приблизился к месту завала.

- Мы возьмем его с собой?

- Нет, с пистолетами в аэробус не пустят. Просто отбрось его в сторону, на случай если эти ребята оклемаются.

Пока Эрвиль собирал и выбрасывал пистолеты, Кэш начал снимать с пилотов облегающие комбинезоны.

- Зачем ты это делаешь, Кэш? Ты хочешь лететь на этих штуках?

- Ни в коем случае - я не сумасшедший, просто каждый такой костюмчик стоит три тысячи кредитов, а этим парням они больше не понадобятся...

Эрвиль посмотрел на неприкрытые шлемами лица пилотов и согласился с другом, поскольку эти люди были мертвы. Должно быть, их придавило байками, когда они скатывались вниз всей кучей.

- Ну все, Лу, уходим! - скомандовал Джим, бережно сворачивая комбинезоны и укладывая шлемы на сиденья фургона.

К зданию порта Джим и Лу подъезжали в приподнятом настроении. Они намеревались бросить фургон неподалеку от входа, полагая, что служебный транспорт электрической компании не привлечет ничьего внимания.

У главного входа стояло несколько машин, из которых высаживались пассажиры утренних рейсов. Джим посмотрел на этих людей с завистью. Когда они станут подлетать к Кинто и потягивать в воздухе прохладительные напитки, они с Лу еще только будут изображать из себя секретных агентов.

- Объезжай их, - предложил Эрвиль, ставя свою сумку ближе к ногам, чтобы скорее выйти.

- Ага, - ответил Кэш и притормозил, когда отъезжавшая от входа машина на время перекрыла ему дорогу.

Справа, со стороны Эрвиля, показался какой-то человек в расстегнутом пиджаке. Пиджак был длинный и слишком теплый для этой погоды, однако Джим отметил это как-то отстранение, ему не хотелось размышлять о грозящей опасности. И только неотрывный, как у бойцовой собаки, взгляд заставил Кэша еще раз посмотреть на незнакомца. Теперь в руках того было оружие, калибр которого не позволял понять, что это - дробовик или обрезок трубы.

Кэш резко отпустил сцепление, и фургон дернулся. Головы его и Эрвиля откинулись назад, и в этот момент мимо них через всю кабину пролетела бронебойная пуля, оставив огромные дырки в боковых стеклах.

Джим нажал на газ и, протаранив замешкавшийся лимузин, выскочил из ловушки. В корпус фургона тут же забарабанили мелкие пули, а затем еще раз грохнул снаряд кувертины.

На визжащих покрышках простреленный фургон завернул за угол, и Джим снова погнал машину на шоссе. Теперь он знал, что их ждут везде, и оставался единственный выход - спрятаться в боксах, в одном из которых стоял его недоделанный лонгсфейр.

Едва красный фургон исчез за углом, из здания порта начали выскакивать вооруженные люди. Пугая ранних пассажиров, они набивались в машины и стартовали на повышенных оборотах.

Когда погоня умчалась и воцарилась относительная тишина, на стоянке завелся гоночный "GF" и, рокоча тяжелыми поршнями, тоже поехал в сторону шоссе.

Негромкая расслабляющая музыка лилась из звуковых панелей, а умащенные гелями тела танцовщиц тускло поблескивали в свете разноцветных юпитеров. Девушки были как на подбор и танцевали очень хорошо, однако ничто не радовало Джованни Перло, потому что он всерьез опасался за свою жизнь.

Впрочем, не поддаваясь панике и доказывая самому себе, что он все еще крутой парень, Перло покинул свое загородное убежище и приехал в клуб, владельцем которого являлся. Именно здесь он и дожидался возвращения Альваро.

Тот явился через час после их телефонного разговора, хотя должен был приехать раньше. Тем не менее главный босс понимал, что на то у Меркано были причины.

- Здравствуй, Джованни, - сдержанно произнес он, стараясь не замечать стоявшего рядом Люка Вентуру.

- Присаживайся, Альваро. Знаю, что ты весь день на ногах, поэтому должен немного отдохнуть.

Меркано не стал спорить и сел. Он знал, что Перло с трудом выдерживает приличествующую его рангу паузу, ведь ему не терпелось узнать, как идет охота.

Побарабанив по столу пальцами, босс, не выдержав, спросил:

- Ну, как наши успехи?

Меркано кивнул, однако, перед тем как начать рассказывать, демонстративно покосился на Люка. Перло сделал знак, и Вентура нехотя удалился, присоединившись к стоявшим полукругом телохранителям, за спинами которых почти не было видно сцены.

- По нашим сведениям, Джованни, эти двое прячутся где-то в боксах заброшенного сталелитейного предприятия.

- Их трудно отыскать? - подался вперед Перло.

- Сейчас уже темно, но людей я расставил, и с рассветом мы начнем прочесывать местность.

- Что полиция? Они сумеют помочь нам?

- Да, они отрабатывают деньги сполна, - кивнул Меркано. - Ты позволишь мне чего-нибудь съесть, а то в брюхе с утра пусто.

- О чем речь, Альваро! Давай закажем роскошный ужин.

- Не нужно, мне хватит и этих закусок... Ну так вот. Пока нам известны имена двух парней - Джим Кэш и Лу Эрвиль. Пару дней назад их уволили с завода, по сокращению штатов. Джимми сирота. Скитался по улицам до одиннадцати лет, потом попал под программу беспризорных детей, оказался в приюте и закончил трудовые курсы. И заметь, - тут Альваро прервался, чтобы забросить в рот маленький бутерброд, - заметь, Джованни, он сумел получить образование сразу по трем специальностям, в то время как Другие лбы едва успевали освоить одну.

- То, что он прилежно учился, Альваро, не имеет к нам никакого отношения.

- Имеет, Джованни, - возразил Меркано. - В боксах у него есть уголок, где, по свидетельству знакомых, он собирал для себя лонгсфейр.

Перло недоуменно поднял брови.

- Не пытайся вспомнить, я сам узнал это словечко только сегодня, успокоил его Альваро. - Лонгсфейр - это штука наподобие айрбайка. Только побольше и может летать на больших высотах и скоростях.

- Чем это нам грозит?

- Еще не знаю, но на всякий случай я вызвал армейских специалистов майора Казански. Ты же знаешь, он наш должник.

- Вот это ты правильно сделал, Альваро. Правильно, - с облегчением выдохнул Перло и даже посмотрел на сцену, отметив, что вторая справа блондинка очень недурна. Она казалась пластичнее всех остальных девушек, а ее бедра неудержимо манили.

- И еще, я зарядил информационный отдел криминальной полиции, чтобы те, в случае необходимости, объявили розыск.

- Это тоже правильно, - похвалил Перло, настроение которого улучшалось. Слушай, а давай чего-нибудь выпьем - по маленькой. Мы наполийцы, Альваро, а наполийцы должны держаться вместе...

- Я не против, Джованни. По маленькой, - кивнул Меркано.

На самом деле он с большей охотой уехал бы домой, чтобы поспать пару часов, но отказывать боссу было нельзя.

Перло сделал Люку знак, и тот моментально понял, чего желает хозяин. Он сейчас же позвал официанта, который буквально встал на цыпочки, узнав, что будет обслуживать самого Перло.

Получив заказ, он умчался с прилепленной к лицу улыбкой, а следом за ним на кухню вышли двое телохранителей - следить, чтобы в пищу не сунули какой-нибудь отравы.

Между тем Перло и Меркано беседовали на отвлеченные темы и все чаще переходили на старые времена. Джованни полностью отдавался воспоминаниям о молодых годах, и Альваро понимающе улыбался, хотя его мысли крутились вокруг ночных секретов, которые он оставил на заброшенном заводе.

То, как беглецы расправились с парой пилотов айрбайков, вконец запутало Альваро. До этого момента он еще надеялся, что это пара любителей, которым всего лишь везет, однако теперь... да чего там говорить, теперь Меркано побаивался этих головорезов и предпочел бы снять все посты и дать им убраться в свой Кинто. И плевать он хотел на репутацию. Эта дурацкая охота по расходам живой силы уже превосходила все расчеты.

"Подумать только, - размышлял Альваро, невпопад кивая репликам Перло, подумать только, что все началось с обычной драки в универмаге".

Джим возвратился не скоро. Его не было примерно час, и Лу успел передумать что угодно, однако потом он сильно замерз, и это замедлило его способность соображать.

Наконец тихо скрипнули петли, и в приоткрытую дверь бокса проскользнул едва заметный на фоне синей темноты силуэт.

- Джим... это ты? - с опаской спросил Эрвиль.

- Кто же еще, - достаточно уверенно ответил Кэш.

Он плотно прикрыл дверь и запер ее на ключ. Затем щелкнул выключателем, и бокс осветился ярким светом.

Лу даже охнул от удивления и прикрыл глаза рукой.

- Ничего не бойся, - угадав, о чем подумал Эрвиль, сказал Кэш. - Дверь герметичная, к тому же они далеко.

- Кто они?

- Те, кто за нами гоняется, - пояснил Джим, а затем добавил: - И еще кое-кто.

- Что ты имеешь в виду? - Эрвиль поднялся на ноги и, заметив висевший на гвозде старый свитер, решил надеть его.

- Солдаты, Лу. Самые настоящие солдаты. Они меня не видели, курили и разговаривали. А я здесь знаю все как свои пять пальцев, поэтому подобрался близко и услышал.

- Значит, ты можешь объяснить, что мы такого сделали, что нас нужно непременно убить?..

Лу натянул пыльный свитер и почувствовал себя лучше. Заметив нечто большое, накрытое пластиком, он протянул руку, но Кэш остановил его:

- Постой. Я сам.

Осторожно, словно боясь потревожить спящего ребенка, Джим снял пластик, и Эрвиль ахнул:

- Джимми! И все это ты сделал своими руками?

- Ну не все, многие узлы мне изготовили на заказ, что-то доставал и покупал. Но вся концепция машины разработана мной и по моим чертежам.

- Грандиозно! Я могу потрогать это руками?

- Да, - после секундного колебания разрешил Кэш.

Эрвиль забыл, что ему было холодно, так сильно он был поражен видом лонгсфейра.

Это было настоящее воздушное судно. Оно оказалось значительно больше, чем айрбайк, его обводы были вытянуты, а нос заострен, что говорило о больших скоростях.

- Ты на нем уже летал?

- Да, поднимался несколько раз, но особенно разгоняться нельзя, потому что нет колпака - вот, только соорудил отражатель.

- Это его ты на резиновую женщину выменял?

- Нет, выменял я только материалы, а сделал все сам.

- А я свой журнал из порномагазина дома оставил, - грустно произнес Лу.

Они помолчали. Затем Лу сказал:

- Ты не ответил на мой вопрос. Ты узнал, почему нас хотят убить?

- Точно я не знаю, но мы перешли дорогу кому-то из больших людей, и живыми нас не отпустят.

- Понятно. А давай улетим от них на лонгсфейре.

- Так мы и сделаем, - кивнул Джим. - К тому же сильно разгоняться нам вовсе не обязательно. Уберемся километров на пятьсот и сядем.

- Можно податься в Ималту, оттуда в Дро, а там есть порт. Небольшой, но самолеты до Кинто летают.

- А почему нет? Давай полетим в Ималту или прямиком в Дро, - согласился Джим.

Ему даже показалось, что такой путь самый лучший. Возможно, удастся пристроить и лонгсфейр, а не бросать его в какой-нибудь пустыне. Ведь столько сил в него вложено.

Кэш еще раз оглядел свою птицу и подвел итог:

- Завтра, как рассветет, полетим.

- А ночью нельзя, чтобы нас не заметили?

- Ночью нельзя. У меня навигация слабая, прямо скажем, карманная навигация, поэтому нам нужна будет максимальная видимость. И костюмчики, кстати, пригодятся.

- Фу, Джим, их же носили те мертвые парни.

- Не важно. Если за нами увяжется банк или легкий самолет, придется отрываться.

- Но ты же сделал эту стеночку...

- Это отражатель, Лу, - раздраженно пояснил Кэш. - И он не спасет тебя, если придется поднажать. Мало того что мы наденем эти костюмы, придется еще намазаться ламизитом.

- Это еще зачем?

- Для улучшения аэродинамики, дружище.

- Ага, - кивнул Лу. - А у твоей штуки есть багажное отделение, куда можно положить сумку?

- Ну, багажное отделение - это слишком громко сказано, но вообще... - Джим подошел к кормовой части аппарата и, повернув какую-то ручку, поднял крышку, под которой оказалась довольно вместительная полость.

- Ой, а что это за трубочки? - тут же заинтересовался Лу.

- Это топливораздаточный узел. Но туда сумку ставить нельзя.

- Послушай, - Эрвиль удовлетворенно покивал головой, - действительно машина у тебя хорошая. Признаюсь, я думал, что все твои железочки - это так, блажь. Например, я собираю раковины... вернее, собирал, а ты конструировал какой-то там механизм. Но тако-о-е, Джим! В моих глазах ты теперь великий человек.

- Ладно, буду великим, когда вывезу нас отсюда в Ималту или Дро.

- Правильно. А сейчас давай поедим, у меня еще галеты остались.

Среди развалин вскрикнула ночная птица, и Йодль вздрогнул от этого неприятного звука. Поудобнее усевшись на кирпичи, он хотел закурить сигарету, но

потом решил отложить, поскольку за последний час курил уже два раза, а этой осенью он собирался совсем завязать.

Спотыкаясь на обломках, из-за угла показался Пако. Он ходил на разведку, хотя на самом деле разыскивал спрятанную накануне бутылку чичос - дешевой водки из кореньев, по четыре кредита за литр.

Пако спрятал ее еще днем, когда майор Казански неожиданно вернулся. Спрятал хорошо - майор ничего не заметил, зато теперь водку найти было невозможно, а вместе с темнотой в эти развалины проникал жуткий холод.

- Конечно, не нашел? - с досадой спросил Йодль.

- Ничего не понимаю - вроде под камень положил...

- А теперь под камнем ничего нет?

- Да я даже камень найти не смог, - признался Пако. - Темно.

"Придется все же закурить, - невесело подумал Йодль и вздохнул. - Вот и бросай тут курево с такими дураками".

- Ладно, тогда бери и надевай ранец, а я покурю.

- Но ты уже курил.

- Так ты же не принес выпивки, индюк наполийский.

- Ты наполийцев не тронь! Ты знаешь, что за это может быть? - начал заводиться Пако.

- Заткнись и принимай ранец, - злобно ответил Йодль.

Пако смирился, молча взял переносной комплекс и надел его на себя.

Теперь он был самоходной боевой единицей, а две направляющие зенитных ракет делали его похожим на летающего человека из фильма "Тупой, или Рокки-10".

Помимо комплекса, Йодль передал напарнику некое устройство, напоминавшее булаву. По инструкции это называлось СПУН, однако солдаты окрестили эту штуку "иждивением".

"Иждивенец" отстреливался вверх по команде "цель" и висел сколь угодно долго, наводя ракеты на объекты, незаметные оператору.

- Ты "местных" видел? - спросил Йодль, закуривая сигарету.

- Не видел, но я знаю, где они сидят.

- Ну так взял бы у них выпить.

- А я как-то не догадался.

- Эх, Пако, до чего же вы, наполийцы, тупые! Напарник хотел было возмутиться, но Йодль махнул рукой:

- Ладно, не бухти. Сиди здесь, а я схожу к ним - не может быть, чтобы у этих ребят выпивки не было. Они там, возле транспортеров?

- Вроде, - пожал плечами Пако.

Йодль проверил пистолет и сунул его за пояс. Все-таки вокруг была темнота, а где-то рядом, если верить майору, скрывались опасные преступники. И странное дело, пока Йодль держал на плечах эту бандуру - зенитный комплекс, он чувствовал себя каким-то неуязвимым, словно он танк или чего похуже, а как передал дежурство Пако, сразу растерял всю уверенность.

Отогнав ненужные мысли и затоптав окурок, Йодль решительно пошел в темноту, пробираясь почти на ощупь. Он хорошо помнил план захламленного двора, однако время от времени натыкался на кучи сгнившей ветоши и пучки проволоки.

Выйдя из тени водоохладительного узла, похожего в темноте на гнездо гигантских взбесившихся змей, Йодль стал видеть отдельные предметы, поскольку лунная планета Моонзунд давала немного сиреневого света.

Скоро впереди уже можно было разобрать нагромождения проржавевших транспортеров, и возле них Йодля, без сомнения, ждала выпивка, однако неожиданно его внимание привлекло нечто постороннее.

Приглядевшись, Йодль различил силуэт человека. Тот стоял на вершине холма из битого кирпича, и ночной ветерок шевелил полы его длинной одежды. Смотрелось это жутковато, и Йодлю стало казаться, что полы одежды - это просто опущенные крылья.

"Успокойся, Енс, это может быть только парень, за которым охотятся "местные". Стоит его подстрелить, и награда у тебя в кармане", - размышлял Йодль. Перед тем как стемнело, майор показал ему всех, кто оставался в развалинах, и этот человек на куче мусора не был похож ни на кого из них.

Прикинув, как можно подобраться незаметно, Енс начал осторожно отступать обратно к водоохладительной конструкции. Он помнил, что там находились смотровые площадки и по ним можно было подойти на верный выстрел.

Конечно, Йодль мог бы попробовать выстрелить прямо отсюда, но в такой темноте шансов на успех было мало.

Вскоре он нащупал пыльные перила и ступени металлической лестницы. Они были крепки на ощупь, и Енс, убрав пистолет за пояс, начал подниматься вверх.

Одна, две, три, четыре - он невольно пересчитывал ступени и с каждым шагом подъема чувствовал оживавший ветер, который здесь, наверху, не казался таким холодным. Он свободно гулял между стальными конструкциями и забирался в трубы, наполняя их тихими и заунывными звуками. Когда порывы были особенно сильными, трубы начинали играть, как чудовищный орган, и по спине Йодля пробегали мурашки.

Но вот наконец и смотровая площадка.

Йодль встал на нее обеими ногами и снова достал пистолет. Теперь ему предстояло только обойти вокруг водоохладителя, и человек на мусорной куче окажется у него на мушке.

Осторожно переступая ногами и придерживаясь за ограждения, Енс шаг за шагом выходил из-за угла, чтобы сделать свой верный призовой выстрел.

Вот и последняя, широкая труба, за которой должен был оказаться неизвестный. Йодль собрался с силами и, выглянув, увидел незнакомца совсем близко, в каких-то десяти метрах.

Человек стоял к охотнику спиной, и у Йодля была возможность застрелить его наверняка.

Однако легко сказать - застрелить. На самом деле что-то удерживало Йодля и парализовало его волю. Решив для верности подойти ближе, он вышел из-за трубы и сделал еще несколько шагов.

Теперь свет от лунной планеты Моонзунд подсвечивал мишень, однако делал ее при этом какой-то расплывчатой. Йодлю уже стало казаться, что это только плод его воображения, а вовсе не живой человек. Сам не зная почему, он поднял голову и посмотрел на лунную планету, а, когда снова взглянул на холм, там уже никого не было.

Енс замер, прислушиваясь к стуку своего сердца. Теперь он уже не мог с точностью сказать, был здесь человек или нет. В любом случае он не мог исчезнуть с кучи щебня беззвучно. Ведь мусор осыпался при любом неосторожном движении.

"Должно быть, ты немножко спятил, Енси", - сказал себе Йодль и, медленно развернувшись, пошел обратно.

Добравшись до лестницы, он немного постоял, прислушиваясь к жутким звукам, которые издавал скользящий в трубах ветер, а затем начал спускаться.

Оказавшись внизу, Йодль облегченно вздохнул и. продолжил путь к транспортерам, поскольку теперь выпивка была ему еще нужнее, чем прежде.

После прогулки по лестницам он стал заметно лучше ориентироваться и больше не натыкался ни на какие препятствия. Уже добравшись до свалки транспортеров и заслышав тихие разговоры "местных", Йодль обернулся.

"Зря я это сделал", - тут же пожалел он, поскольку на едва различимой вершине щебеночного холма снова стоял кто-то, и теперь он еще меньше был похож на обычного человека.

Когда Йодль вернулся на свой пост, пьяный и по-прежнему злой, он застал напарника в полуобморочном состоянии. Пако сидел на земле придавленный тяжестью зенитного комплекса и почти не реагировал на слова Йодля.

- Эй, что с тобой? - начал расталкивать его напарник.

Однако Пако только лепетал что-то невнятное и вращал зрачками. Йодлю пришлось отвесить бедняге несколько пощечин, прежде чем тот начал нормально ругаться и таким образом обрел способность говорить.

- Что случилось, почему ты в таком безобразном виде? - продолжал наседать Йодль. Он принес напарнику водки, но теперь у него был повод выпить ее в одиночку - в виде наказания.

- Ты почему не на посту, а?

- Пошел в задницу! Я тут такое видел!.. - Пако всхлипнул и наконец поднялся на ноги.

Енс помог ему, придержав тяжелый комплекс, а затем и вовсе надел ранец на себя.

- Где "иждивенец"?! - строго спросил он. Пако нагнулся, пошарил по земле руками и нашел устройство.

- Вот, - сказал он и глубоко вздохнул.

- На, подлечись, - смягчился Йодль, протягивая Пако полбутылки водки.

Тот припал к ней словно путник в пустыне к источнику. Однако Йодль не дал ему опустошить всю бутылку и отнял ее.

- Хватит. Я сказал - подлечись. Что здесь было?

- Ты не поверишь, Енс. - Пако вытер губы и откашлялся. - Я видел призрака.

- Как он выглядел? - сам того не желая, спросил Йодль.

- Обыкновенно. Какая-то длинная черная одежда и развевающиеся волосы. И глаза горели...

- Ты... Ты не прав, Пако, - справившись с нервной икотой, произнес Йодль и сделал глоток из бутылки. - Даже на солдатских курсах проходят труды профессора Чмаггера. Этот парень очень здорово объясняет про всякие там выдумки и пережитки.

Йодль сделал еще глоток и зашатался под тяжестью комплекса.

- Но я видел этого призрака дважды! Он просто издевался надо мной, Енс!

Послышался шорох, и Пако, вздрогнув, начал озираться по сторонам.

- Повторяю, старина Чмаггер - свой в доску парень, и я ему верю, настаивал Йодль, - Он ученый, а ученые, они ого-го...

- Да плевал я на объяснения этого Чмаггера! У нас в летнем доме один такой ученый снимал комнату, и ты знаешь, чем он занимался по ночам?

- Онанизмом?

- Если бы. Он ловил нашего кота к мочился на его пушистую шерстку.

- Просто он не любил животных, Пако, и таким вот образом демонстрировал свое к ним отношение.

Видя, что Йодль непрошибаем для слов, Пако замолчал, однако его напарник неожиданно продолжил:

- Видел я твоего призрака - ничего особенного. Случалось видеть и пострашнее.

- Так, может, того, Енс. - Пако еще рад огляделся по сторонам и перешел на шепот: - Может, слиняем в какое укрытие, а? Отсидимся и под утречко вернемся к приезду майора.

- От призраков укрытия нет, Пако, - уверенно произнес Йодль. - Это тебе не бомбы МХ2. И вообще, трусить не по-мужски.

И с этими словами Йодль допил остатки спиртного.

Время перевалило за полночь, а окно полковника Штюсса все не гасло. Майор Казански обеспокоенно поглядывал на свои часы и постоянно извинялся перед помощником Меркано:

- Штюсс недавно развелся, поэтому ему некуда спешить. Счастливчик он, вам не кажется?

Бригадир О'Лири понятливо кивал. Его тоже никто не ждал в холостяцкой квартире, и при случае он старался вообще там не ночевать. Уж лучше остаться у какой-нибудь платной дамы или вообще пить до упаду - если, конечно, не было работы.

- О, кажется, и его допекло, - заметил Казански, увидев, что окно в штабном корпусе погасло.

- Может, ему и деньги теперь не нужны, раз он развелся? - спросил О'Лири.

- Да ну что вы? - Майор даже головой тряхнул, словно избавляясь от нелепой мысли. - Деньги нужны и семейному, и разведенному. Это факт природы - закон бытия.

О'Лири улыбнулся. Ему показалось странным, что армейский майор цитирует Оренфуса. Сам бригадир читал довольно много и слыл самым интеллигентным бандитом в городе. Это признавали даже в кланах конкурентов.

Был, правда, еще один парень из команды Кафи. Он писал стихи, а по основной специальности был ликвидатором. Работал поэт только ножом, и это накладывало отпечаток на его творчество. О'Лири читал несколько стихотворений этого человека и нашел их забавными. По крайней мере, чувствовалось влияние раннего Ульриха Генно или даже Саваро.

- Ну вот и он, - взволнованно произнес Казански, и О'Лири заметил на его лбу мелкие бисеринки пота. Майор уже заработал сегодня три тысячи кредитов, но ему очень хотелось еще.

- Я выйду, - сказал Казански и, выбравшись из машины, зашагал наперерез полковнику.

- Привет, Майк! - услышал О'Лири приветствие майора.

- Эдди? Что ты здесь делаешь?

- Тебя жду - по делу, - Казански понизил голос почти до шепота, и О'Лири едва разобрал: - По важному делу. Пойдем сядем в машину.

- Вообще-то уже очень поздно.

- Пойдем, Майк, ты не пожалеешь.

Полковник постоял в нерешительности, затем пожал плечами и шагнул к машине. Вскоре он оказался в просторном салоне автомобиля прямо напротив бригадира.

- Здравствуйте, - на правах хозяина вежливо поздоровался тот.

- Здравствуйте, - ответил Штюсс и вопросительно посмотрел на Казански.

- Видишь ли, Майк, это мистер О'Лири. Он представляет очень важных людей в городе, вплоть до мэра, и этим самым людям нужна твоя помощь... - Майор неловко улыбнулся. - Естественно, не бесплатно.

Штюсс помолчал пару секунд, а затем сказал:

- Значит, это правда, что про тебя говорят, Эдди?

- А что про него говорят? - О'Лири быстро пришел на выручку Казански.

- Говорят, что он имеет дело с темными личностями, - упрямо произнес полковник, сознательно задирая бригадира.

- Мистер Штюсс, - голосом психоаналитика заговорил О'Лири. - Развод - это еще не смерть. Развод - это только некая печать, временная печать, я вас уверяю. И не стоит искать для себя каких-то испытаний... Тем более что она к вам обязательно вернется...

- Вы действительно так думаете?! - Штюсс подался вперед и невольно схватил О'Лири за руку.

- Безусловно. Ей нужно все взвесить, подумать и как следует разобраться в себе, а на это необходимо время.

Полковник молчал, уставившись на свои форменные ботинки. Затем поднял голову, и теперь его глаза казались ожившими.

- Чего вы хотите? - спросил он.

- Нужно совершить перехват, Майкл, - вступил в переговоры Казански. Достаточно двух легких истребителей "скайкэт".

- Но, надеюсь, это на пассажирский аэробус?

- Ну о чем ты говоришь, Майк, - деланно возмутился Казански, - мы же не террористы. Я же тебе говорил, что мистер О'Лири представляет уважаемых людей. Перехватить нужно небольшой летательный аппарат, предположительно - лонгсфейр, на котором попытаются сбежать двое опасных преступников. Между прочим, на них уже есть ориентировка в полиции.

- Все совершенно законно, полковник, - поддержал Казански О'Лири. - Просто у нас в этом деле есть своя заинтересованность. А у вас - своя.

С этими словами бригадир открыл небольшой чемоданчик, в котором лежало несколько пухлых денежных пачек.

Восемнадцать человек лучших специалистов Лео Бражника, распределенные по парам, сидели в засадах. Одной из пар были Гао и Блингштофф, которые упустили клиентов возле компакт-хауса и теперь были полны желания восстановить свою пошатнувшуюся репутацию.

- Нас перестали уважать, Гао, - жаловался накануне своему напарнику Блингштофф. - Все считают, что мы задницы.

- Знаю, - отвечал Гао, - но эти ребята наваляли не одним нам. Других вообще поджарили.

Тем не менее Гао тоже жаждал реванша и в эту ночь впервые не прикладывался к спиртному, хотя воздух был холодный, а в ботинках хлюпала сырость. А еще его мучили угрызения совести.

- Ты знаешь, Блинги, возьми я чуть правее, и их песенка была бы спета, все время говорил он, а на протяжении ночи повторил эту фразу раз пятьдесят.

Блингштофф молчал, слушая напарника, и следил за одним из солдат-зенитчиков, который шлялся от поста к посту и клянчил спиртное.

И еще фамилия у него была какая-то дурацкая - Йодль. Глупее трудно придумать. В этом Блингштофф был просто уверен.

- Вот что, Гао, - сказал он вдруг под самое утро. - Давай-ка мы с тобой малость здесь все разведаем.

- Где? - не понял одуревший от бездействия и сырости Гао.

- А здесь. - Блингштофф сделал неопределенный жест, словно собирая в руку ржавые нагромождения и тяжелый туман, выползавший изо всех углов. - Если эти гады просидели всю ночь тихо, значит, попытаются смыться утром - как рассветет.

- Бражник говорил, у них самолет...

- Не самолет, а лонгсфейр, - со значением произнес Блингштофф. - Кстати, ты знаешь, что твои однофамилец промазал в этих ребят с трех метров?

- Какой однофамилец?

- Гучеа.

- Ну сказанул - то Гучеа, а то Гао.

- Не важно. Главное, что он с трех метров засадил в кабину заряд из кувертины.

- И что?

- Разбил им окна, - усмехнулся Блингштофф. - Ну так ты идешь?

- А чего нам остается.

Гао поднялся, одернул куртку и проверил автоматическую винтовку. Затем посмотрел на небо, которое быстро светлело.

- Предлагаю пройти до висячей балки, потом подняться на парапет и дойти вон до тех хреновин, - наметил план Блингштофф.

- Эти хреновины, Блинги, называются воздухоосушка.

- А ты почем знаешь?

- Я ж трудовое училище оканчивал. Ну ладно, пошли.

Осторожно переступая по камням, они добрались до невысокой бетонной стены, однако то, что издали выглядело как металлическая лестница, оказалось куском скрученной арматуры.

Отступать было уже поздно, и напарники все же взобрались на стену, перепачкав всю одежду.

- Да тут целая дорога, - заметил Блингштофф. - Такое ощущение, что эту тропку здесь натоптали.

- Похоже на то, - шепотом ответил Гао и осмотрелся. - Сдается мне, Блинги, что мы на верном пути.

И приятели пошли дальше. Теперь они практически крались, выставив оружие перед собой, поскольку вокруг появлялось все больше признаков пребывания людей - окурки, бутылки и банки из-под пива. Все это выглядело достаточно свежим.

Вскоре слева потянулся ряд металлических двустворчатых дверей. Некоторые были покрашены, что только доказывало обитаемость здешних мест.

- Боксы, - тихо сказал Гао.

- Чего?

- Я говорю, боксы - здесь стальные чушки по температуре выдерживали.

- А зачем? - спросил Блингштофф, поводя стволом автомата из стороны в сторону.

- Кто его знает... Это по технологии положено, чтобы какое-то в них зерно росло, цементитовое.

- Ладно брехать, пролетарий, - прошептал Блингштофф и остановился.

- Ты чего?

- А ты не слышишь? - Блингштофф встал на колено и прицелился куда-то в молочную пелену тумана.

Гао прислушался. Ему показалось, что он различает какой-то скрип. Звук становился все отчетливее, а затем в каких-то сорока метрах впереди открылась одна из бесчисленных дверей.

Гао тоже поднял винтовку и привычно задержал дыхание. Теперь он не собирался давать мишеням ни одного шанса.

В туго облегающем костюме Лу чувствовал себя весьма скованно. Под мышками давило, в паху стесняло, и даже чтобы вздохнуть, требовалось приложить дополнительные усилия.

- Послушай, в них же неудобно, - наконец выразил свое отношение Эрвиль.

- Это ходить неудобно, а сидеть на айрбайке очень удобно. Надень шлем, его нужно подогнать по голове.

- Пожалуйста.

Лу с трудом просунул голову в пластиковую скорлупу и почувствовал себя еще отвратительнее. К тому же тот, кто носил этот шлем прежде, обожал коричную жвачку. А Лу запах корицы совершенно не переносил.

- Ой, Джим! - пожаловался он. - Меня сейчас стошнит.

- Даже и не думай, - серьезно ответил Кэш. - Моментально захлебнешься.

- Но что же мне делать?! - запаниковал Лу. Его голос, искаженный акустической мембраной, звучал как испорченный динамик.

- Заткнись. Сейчас я подгоню тебе шлем, а то он на голове болтается.

- Какое там болтается, Джим! Он мне мал!

- Нет, Лу. Его нужно подтянуть сильнее. Если будет хоть небольшая щелочка, тебе потоком воздуха может запросто башку оторвать.

- Ты это серьезно?

Лу осторожно ощупал шлем и подумал, что, пожалуй, Джим прав и крепления следует подтянуть.

После всех необходимых подгонок, которые Кэш производил со всей ответственностью, у Эрвиля появилось такое ощущение, что циркуляция крови в его теле прекратилась. Однако на этом неудобства не закончились. Джим достал банку с ламизитом - густой жидкостью отвратительного непрозрачно-серого цвета - и, приказав Лу стоять смирно, начал мазать его с помощью большой кисти.

Через несколько минут обмазано было все, кроме перчаток, обуви и седалищной части, поскольку там требовалось как раз наилучшее сцепление.

После этого Джим намазал себя, и только спину ему кое-как размалевал Лу, вспотев при этом так, будто отстоял в одиночку смену на заводе.

- Ну и что теперь, Джим? - спросил он.

- Теперь пора в путь. Веши мы сложили, аппарат я проверил. Если все будет хорошо, через час будем в Ималте. А через полтора - в Дро.

Сквозь толстое стекло шлема Кэш подмигнул Лу и, указав на рычаги платформы, на которой стоял лонгсфейр, сказал:

- Впрягайся.

А сам подошел к дверям и, открыв все запоры, смело распахнул створки. В бокс тут же хлынул стылый утренний воздух и, встретившись с теплом, заклубился по полу серым туманом.

- Навалились! - прогудел из шлема Джим и, встав рядом с Лу, надавил на рычаг.

Платформа тронулась с места и покатилась к выходу, а стоявший на ней лонгсфейр поплыл, словно морской корабль.

Лу тяжело сопел и с непривычки плохо ориентировался, выглядывая из шлема, как из танка. Он только реагировал на команды Джима и разворачивал платформу то влево, то вправо.

- Ну что, садимся? - нетерпеливо спросил Лу.

Покинув надежные стены бокса, он стал испытывать непонятное беспокойство.

Пока Кэш совершал последние приготовления, Эрвиль оглянулся и не сразу понял, что видит двух людей, наставивших на него автоматы.

- Джи-и-им!!! - что есть силы завопил он, и в это время прозвучал залп.

Наверное, Блингштоффу следовало выстрелить сразу, но его разобрало любопытство - уж очень необычно выглядел выплывающий из бокса аппарат. А злоумышленники, наряженные в какую-то блестящую резину, напоминали ему лысых морских свинок.

"Козлы, - про себя выругался Блингштофф, успев подумать и о том, что Гао не стреляет, потому что, облежавшись прошлый раз, ждет команды от своего товарища. - То-то же, осторожный сучонок".

Блинги уже готов был нажать на курок, когда Гао вдруг резко дернулся и повалился на своего напарника, паля на лету в небо и издавая какое-то странное шипение.

Он весил довольно прилично и почти размазал Блингштоффа по земле.

- Своло-о-очь! - завыл от злости и боли Блинги, отчаянно суча ногами и пытаясь подняться.

Наконец он выбрался из-под тела Гао и увидел, что глаза напарника неподвижно смотрят вверх, а из его шеи, с левой стороны, торчит какая-то стальная штука, вошедшая по самый стабилизатор.

Между тем "лысые морские свинки" уже забрались на свою штуковину, завели ее и вот-вот собирались удрать Блинги вскинул автомат в надежде пристрелить мерзавцев, однако получил в плечо дротик. Из упрямства он все же нажал на курок, но его пули только вонзились в стены, выбив никому не нужные искры, а на крыше ближайшего бокса снова появился враг - страшный и непонятный. В его руке блеснуло еще одно жало, и Блингштофф повалился на спину.

Тем временем турбины лонгсфейра стремительно набирали обороты, и вскоре их жуткий рев начал заглушать выстрелы, которые раздавались повсюду.

Словно подвешенный на веревочке, аппарат покачнулся и стал отрываться от платформы, колотя по земле вырывающимися струями спрессованного воздуха.

Выстрелы Блинги и шум взлетавшего лонгсфейра повергли в панику всех, кто провел эту ночь в засаде.

Измотанные холодом и вынужденным пьянством, бандиты дремали кто где, и теперь, застигнутые врасплох, они вопили Что есть мочи и на всякий случай стреляли в воздух.

Вместе с остальными пробудились Йодль и Пако. Поначалу они не могли сообразить, на ком из них надет комплекс. Оказалось, что на Йодле. Тогда он, с трудом распрямляясь на онемевших ногах, стал орать, чтобы Пако нашел "иждивенца".

- Скорее, Пако! Скорее, а то они уйдут!

Рев лонгсфейра становился все громче, а Пако лихорадочно шарил по земле, пока наконец не воскликнул:

- Есть "иждивенец", Енси! Есть!

- Запускай! - хрипло скомандовал Йодль, припадая глазом к окуляру и нажимая кнопку готовности.

Тотчас на раме застрекотал небольшой механизм, и направляющие мягко легли на плечи Йодля.

В ту же секунду, шелестя, словно пушечное ядро, в небо стартовал СПУН. Вращаясь с немыслимой скоростью, он поднялся на заданную высоту и замер, а Йодль тотчас увидел несущуюся по экрану метку и счастливо засмеялся:

- Я вижу его, Пако! Я вижу его!

- Стреляй, как только сможешь! - возбужденно выкрикнул напарник и, отскочив в сторону, прикрыл уши ладонями.

- Пошла собака... - любовно произнес Енс и вдавил кнопку старта.

Правая ракета рванулась вперед, и в ноздри ударил запах горелого топлива.

- Пошла вторая, - сказал Йодль и выпустил последнюю ракету.

Снаряды стремительно понеслись к цели, а умный "иждивенец" парил в воздухе и давал им ценные указания.

Еще мгновение, и в небе полыхнул яркий разрыв, и во все стороны полетели горящие обломки. Вторая ракета сдетонировала от взрывной волны первой, но это уже не имело никакого значения. Пако ликовал, а Йодль только устало улыбался. Он чувствовал себя счастливейшим из людей и снисходительно поглядывал на тупых бандитов, которые продолжали скакать по развалинам и палить в окна, воюя неизвестно с кем.

"Все эти штатские - никчемные люди", - подумал он, почему-то вспомнив свои ночные похождения.

Поиск выпивки и охота за призраком - теперь все это казалось таким далеким.

Едва поднявшись над землей, лонгсфейр выпустил форсажные струи и стал разгоняться с таким ускорением, что Эрвилю показалось, будто его желудок переместился в горло.

Под ногами проносились изогнутые металлические - конструкции, похожие сверху на почерневшие за зиму сорняки. Сквозь тошноту и хлесткие удары ветра Эр-виль ухитрился испытать некий восторг и, повернув тяжелую голову, заметил удивительную картину - от стоящего вдали маленького человечка вдруг потянулась полоска белого дыма, которую, словно иголка нитку, тянула за собой черная точка.

Лу еще не успел объяснить себе этот феномен, когда лонгсфейр провалился вниз и проскочил между какими-то спутанными железками. Белая нитка потянулась следом и неожиданно расцвела пунцовым цветком, натолкнувшись на препятствие. Почти тотчас же полыхнула вторая вспышка, такая же красивая, как и первая. Лу воскликнул про себя: "Ух ты!" Секундой позже до него дошло, что это было на самом деле, и он испугался с большим опозданием.

Между тем внизу промелькнули пустынные дороги неустроенных пригородов, и лонгсфейр пошел вверх, видимо, затем, чтобы обезопасить себя от зенитного огня. Лу крепче вцепился в поручни и пригнулся к спине Джима, который постепенно наращивал скорость.

Терпимые поначалу толчки налетающего ветра превратились в подобие мелкого песка, который шелестел по комбинезону, словно наждак, и ощутимо разогревал его поверхность.

Аппарат скользнул на правую сторону, и Лу понял, что Джим правит в сторону Ималты. А потом Кэш сбросил скорость ровно настолько, чтобы перестали греться комбинезоны, и Лу, осмелев, снова стал поглядывать по сторонам, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.

Все вокруг выглядело очень красиво - и уходящие к горизонту овраги, и бегущие по пыльным дорогам машины, и чахлые всходы на немногочисленных полях. Даже птицы, и те прекрасно вписывались в эту картину солнечного утра - это были большие птицы, они покачивали крыльями и стремительно приближались к лонгсфейру.

Лу не успел предупредить Кэша, но тот, видимо, имел на затылке глаза. Аппарат вовремя провалился вниз, пропуская над собой цепочку реактивных снарядов.

Истребители пронеслись совсем рядом, и Лу показалось, будто он рассмотрел клепки и ячеистую поверхность противомагнитного покрытия.

"Накрылась Ималта, - подумал он. - Теперь точно накрылась", И зажмурился крепко-крепко, чтобы не так страшно было умирать.

Едва лейтенанты Эверхардо и Пенкрофт заступили на дежурство, как прозвучала тревожная сирена. Они еще расписывались в журнале инструктажа, когда заварилась вся эта каша.

- Ты чего-нибудь понял? - удивленно спросил Эверхардо.

- Не-а, - покачал головой Пенкрофт.

Слишком неожиданным казалось то, что тревога может прозвучать, когда в желудке еще лежит непереваренный завтрак.

- Чего стоите, придурки?! - закричал полетный старшина. - Быстро к самолетам!

И только тогда в головах пилотов включился отработанный механизм, и они понеслись на взлетную полосу, где предупрежденные механики уже нагоняли пар в стартовые катапульты.

- "Скайкэт-один", - послышался в наушниках голос начальника смены.

- "Скайкэт-один" слушает, - отозвался Пенкрофт, подключая разъемы шлема к бортовому компьютеру.

- Слушай задание. Необходимо перехватить и уничтожить легкий самолет или айрбайк. Точно пока неизвестно. Координаты выхода цели получите после взлета. Удачи!

- Спасибо, сэр! - взволнованно отозвался лейтенант Пенкрофт.

Он еще ни разу не летал на боевой перехват, а на учебных все заканчивалось расстрелом глупых мишеней. Они обычно демонстрировали завидную неуклюжесть, и стрелять в них было скучно.

- Ну что, командир, ты рад? - послышался в эфире голос Эверхардо.

- Не то слово, старик! Не то слово.

- "Скайкэт-один", "Скайкэт-два", готовы? - осведомился стартовый механик.

- Готов!

- Всегда готов! - ответили пилоты.

- Тогда старт, - будничным тоном произнес механик.

И тотчас истребители сорвались с места и, разогнавшись по направляющей, выстрелили в небо, точно стрелы.

Запустив свои двигатели и доложив о благополучном взлете, двойка "скайкэтов" получила примерные координаты на словах:

- Это где-то в квадрате ЕР-12-16, недалеко от развалин какого-то завода.

- Спасибо, сэр, - не сдерживая недовольства, отозвался Пенкрофт.

Он понимал, что с такой наводкой найти крохотный айрбайк было не так легко.

Впрочем, цель появилась сама, и совершенно неожиданно. Пенкрофт засек ее по радару, а затем и визуально.

- Справа внизу, Дик, видишь? - спросил он ведомого.

- Да, командир, позиция отличная. Кто первый?

- Понятное дело - я.

- Но если ты промажешь...

- Не надейся, Дик.

Пенкрофт включил систему наведения, и она захватила цель. Следовало действовать быстро, поскольку скорость истребителей была очень велика. Командир пары мог развернуться и сделать верный заход, чтобы расстрелять цель с гарантией, однако перед лицом своего коллеги позориться не хотелось. Индикатор загорелся зеленым огоньком, и лейтенант открыл огонь.

Пушка выпустила длинную очередь, и она понеслась к цели, однако неожиданно скоростной лонгефейр - теперь Пенкрофт точно определил этот аппарат - сорвался в пике, и снаряды прошли мимо В следующие мгновения и пара истребителей пронеслась мимо уходящего противника, а Эверхардо тут же напомнил:

- Помнишь, я второй?

- Конечно, Дик, все по-честному. Добей его.

"Скайкэты" сделали красивый разворот и стали снижаться. Заметив их, пилот лонгсфейра снова сорвал машину в пике, и та неожиданно будто растворилась на земной поверхности. Дик дал запоздалую очередь и громко выругался.

- Бывает, парень, - не без злорадства заметил Пенкрофт, и снова истребители пошли на разворот.

Между тем юркий лонгсфейр несся по руслу старого каньона, и "скайкэтам" было нелегко выполнить свое задание. Едва они брали цель на мушку, лонгсфейр делал очередной поворот по изгибу каньона, и снаряды врезались в древние камни. Пару раз казалось, что все кончено, и Эверхардо с Пенкрофтом готовы были праздновать победу, однако лонгсфейр снова прорывался сквозь клубы разрывов.

Упрямые истребители раз за разом повторяли атаки, но все с тем же результатом. Азарт гнал их дальше, пока командный голос начальника смены не вернул их в рамки служебного устава:

- Лейтенант Пенкрофт! У вас что, приборы не работают?! Вы идете к Чаше!

- К Чаше! - повторил Пенкрофт и, прекратив преследование, начал делать спешный разворот.

Следом за ним выполнил маневр и Эверхардо. Оба понимали, что фактически они выполнили задание, однако то, что беглец ушел в Чашу на своих ногах, не давало им почувствовать себя победителями.

Возвращаясь на базу, лейтенант Пенкрофт до последнего момента смотрел на радар дальнего обнаружения, следя за тем, как растворяется на экране метка нарушителя. Еще немного, и он канул за неизвестной завесой, как будто его и не было вовсе.

Когда Меркано примчался к заводу, стрельба уже прекратилась, а угрюмые бандиты стояли над телами четырех товарищей. Все они погибли от заостренных металлических стрел, которые до сих пор торчали в трупах.

- Что это? - тихо спросил Альваро.

- Длинноволосый парень, сэр, - пояснил один из стрелков, с перепачканными кирпичной пылью волосами. - Он швырялся этими штуками, как катапультами. Я всадил ему в грудь три пули, но он сумел сбежать. Разве такое может быть, сэр?

- Не знаю, - признался Меркано. - Кто еще видел этого длинноволосого?

Несколько человек отозвались. Все они с разных дистанций наблюдали длинноволосого, и почти все по нему стреляли, но с близкого расстояния в него попал только Гвидо - парень, перемазанный битым кирпичом. Он до сих пор был немного не в себе.

- Позвольте я скажу, сэр. - Из-за спин бандитов шагнул солдат - один из прикомандированных майором Казански. Солдат был здорово пьян, и речь его была сбивчива, однако на ногах он держался крепко. - Я так понимаю, сэр, что вы здесь главный, а я... Я рядовой Йодль, и вместе с Пако мы должны были поразить цель, сэр... Таким образом... Так вот, я видел этого парня ночью. Он стоял вон на той горе мусора, а я, сэр, я ведь парень не робкого десятка. Так вот, сэр, я взобрался по лестнице, чтобы всадить в этого мерзавца пулю - ну, вы знаете, как это делается, так, чтобы наверняка... Но когда его осветила эта лунная планета, - Йодль поднял руку и ткнул пальцем в редкие облака, - так вот, когда Моонзунд осветил этого парня, он словно растворился... Я не робкого десятка, сэр, но...

Больше Йодль ничего не сказал, только пожал плечами и спрятался за спинами остальных.

В кармане Меркано зазвонил телефон. Он тотчас отозвался и, выслушав сообщение, кивнул. Затем убрал трубку и сказал:

- Не знаю, ребята, поднимет ли известие вам настроение, но этих парней удалось загнать в Чашу.

- В Чашу? - переспросил кто-то.

- Да.

- Вот уж ни за что бы на это не согласился. Уж лучше смерть.

- Точно, - поддержали другие. - Лучше смерть.

Яростные разрывы снарядов, дым и резкие щелчки каменных осколков заставляли Лу орать не переставая, однако его никто не слышал, а сидевший впереди Джим лишь нервно дергал штурвал, проводя машину в рискованной близости от каменных стен.

Временами казалось, что лонгсфейр вот-вот разобьется, однако Кэш действовал безупречно, спасая свою жизнь и заставляя нервничать пилотов истребителей.

Неожиданно все кончилось. Дорожки взрывов на дне каньона, пылевые облака и треск дробленого камня - все как будто утонуло в непроницаемой среде и остался только ровный свист турбин.

Кэш поднял машину из каньона, и Эрвиль снова увидел горизонт. Горизонт был справа, горизонт был слева, наверняка он оставался и позади, но впереди его не было. Только туманный фронт, как будто наступала непогода.

Кэш решился проскочить этот фронт поверху и поднял машину выше, однако туманная стена оказалось выше облаков.

"Видно, ничего не поделаешь", - смирился он, понимая, что другого выхода у них с Лу все равно не было. Понимал он и то, что только его решимость двигаться в Чашу заставила отступить истребители, иначе эти стервятники обязательно бы их добили.

В голове проносились разрозненные отрывки информации - все, что так или иначе было связано с Чашей.

Статистика была неутешительна - десятки экспедиций и просто дурацких вылазок закончились плачевно. Смельчаков, которые пересекали запретную черту, больше никто не видел.

Орбитальные спутники также не могли помочь. Они предоставляли снимки пустынной местности, однако, как выглядит Чаша изнутри, никто не знал. Некому было рассказать об этом.

Тем не менее у Джима сохранялась малейшая надежда на то, что ему удастся пересечь этот кратер. Диаметр Чаши был около двух тысяч километров, но для лонгсфейра это четыре-пять часов, не больше.

К тому же им двигала не жажда наживы, не разведка недр, а только желание спасти свою жизнь. Свою и Лу, который болтался сзади, как мешок, и чудом еще не вывалился во время гонки по каньону.

При входе в туман лонгсфейр качнуло, а земля внизу начала пропадать в молочной дымке. Джим попытался следить за приборами, но они вели себя странно. Индикаторы мигали, а стрелочки дрожали, словно были чем-то очень перепуганы.

Неожиданно туман расступился, и под короткими крылышками лонгсфейра показалась поверхность, украшенная зеленой травой и небольшими озерцами.

Они отражали небо и с высоты казались голубыми блюдцами.

Никаких построек или других признаков цивилизации видно не было, но Джима это вполне устраивало, ведь в дикой местности не могло быть и врагов

Кэш с трудом обернулся и сквозь запотевшее стекло увидел вопросительный взгляд Эрвиля.

Впрочем, оглядывался Кэш не для этого. Ему хотелось посмотреть, как отсюда выглядел фронт тумана, через который они прошли. Оказалось, что примерно так же. Вот только выглядел он более отчетливо и плотно, но Джим связал это с ярким солнцем и вообще отличной погодой.

Примерно час они летели безо всяких приключений, и успокоившийся Джим решил, что может позволить себе посадку где-нибудь на местности, которая будет выглядеть достаточно безопасной.

Вполне подошло бы какое-нибудь поле, а пока внизу по-прежнему чередовались перелески, холмы и озера. Жилища не попадались, а вот диких животных удалось приметить.

Снизившись до ста метров, Джим стал внимательнее приглядываться к земле, однако скоро впереди показались поросшие клочками зелени скалы, и пришлось подняться еще на сотню метров. Между тем эти исполины заполняли все видимое пространство и напоминали какие-то гигантские грибы, стоящие на гранитных ножках. Роль их шляпок выполняли разросшиеся на плоских вершинах рощи.

Джиму захотелось получше рассмотреть это природное чудо, и он, сбросив скорость, направил лонгсфейр поближе к одному из столбов. Когда до раскидистых крон деревьев осталось не более трех сотен метров, они всколыхнулись, словно от удара, и из густых зарослей поднялись какие-то странные крылатые существа. Они махали гигантскими перепончатыми крыльями и быстро приближались, разворачиваясь, словно брошенная ловчая сеть.

Кэш добавил лонгсфейру тяги и попытался увернуться от тупых животин, однако их злобные глаза и усеянные крючьями крылья были совсем рядом.

- Пошли вон! - не своим голосом закричал Джим, но это был крик отчаяния.

Последовал страшный удар, и из-под днища лонгсфейра потянулась струйка дыма, что означало только одно - пробитый бак.

Поняв, что нанесли чужому зверю повреждение, летучие твари снова бросились в атаку. Кэш старался маневром уйти от монстров, но теряющий тягу лонгсфейр тяжелел все больше, а затем вытекающее топливо воспламенилось. Джим напрягся, ожидая взрыва, но набегающий поток воздуха отбрасывал пламя назад, не давая ему разойтись в полную силу.

Огонь и шлейф черного дыма, тянувшийся за подбитой машиной, отпугнули крылатых монстров, и они с пронзительными криками носились возле своей скалы, наблюдая, что произойдет дальше.

А между тем падение лонгсфейра становилось все более вертикальным, и это уже совсем не напоминало полет. Кэш изо всех сил пытался дотянуть до небольшого озерца, однако машина катастрофически теряла высоту. В последний момент каким-то чудом двигатель подхватил оставшееся в баке топливо и сделал финальный тяговый рывок. Лонгсфейр пролетел на несколько метров дальше, затем, коснувшись прибрежной тины, с лихим свистом прошелестел по поверхности водоема и воткнулся в противоположный берег.

От такого резкого торможения Джим снес головой расшатавшийся отражатель воздуха и вылетел на песчаный берег, а следом за ним, по более высокой траектории, пронесся Лу. Ему удалось пролететь дальше, и он с шумом приземлился в зарослях кустарника, вспугнув целое облако разноцветных бабочек.

Еще не веря, что жив, Кэш осторожно сел на песке и дотронулся до головы.

"Ну так и есть - ничего не чувствую, - мысленно констатировал он. - Отбил башку напрочь. И со зрением что-то". Однако мгновение спустя до него дошло, что ощупывал он не голову, а шлем. И прилипший к стеклу песок принял за проблемы со зрением.

Расстегнув крепления, Джим стащил с себя шлем и с отвращением отбросил его в сторону, а потом вдохнул полной грудью свежий, но какой-то сладковатый воздух.

Опершись руками о влажный песок, он поднялся на ноги и огляделся. В нескольких шагах к лесу, в зарослях кустов была проломана брешь, и оттуда торчали конечности напарника.

- Это Лу, - хрипло произнес Джим. Он приблизился к товарищу и ткнул его носком ботинка.

Эрвиль шевельнулся и что-то сказал, однако фильтр шлема не позволил расслышать, что именно

Кэш ухватился за ногу Лу и, потянув ее на себя, выволок всего Эрвиля на песок. Затем помог ему снять шлем.

- Ах! Уф! Джим, мы разве еще живы? Лу сделал несколько глубоких вздохов и потряс головой.

- А ведь как все хорошо было, я думал, мы так до самого Кинто доберемся.

- Я тоже, Лу, - признался Кэш.

- А что же теперь делать? - Эрвиль огляделся. - Сказать по правде, я не узнаю этих мест.

- Приятно, что ты шутишь, Лу. Но нам нужно что-то предпринять и первым делом забрать наши вещи, поскольку в этих костюмах ходить нельзя.

- Да, - согласился Лу. - Хотелось бы переодеться, раз уж мы больше никуда не полетим. А?

Внезапно Эрвиль расхохотался, однако приступ смеха быстро прошел. Лу ощупал свой живот, а затем недоуменно посмотрел на Кэша.

- Эй, Джим, кажется, я схожу с ума. Мне вдруг от чего-то становится так весело. О! Вот и сейчас.

Новый приступ смеха едва не заставил Лу лечь на песок, однако он усилием воли прекратил его и поднялся на ноги.

Они посмотрели друга на друга, сначала с тревогой, а затем одновременно рассмеялись и хохотали до такого состояния, что после приступа Эрвиль признался:

- Джим, я напустил в штаны.

- Плевать, давай скорее переодеваться и уходить от этого озера. По-моему, эти припадки у нас от сырости.

Джим быстро вскрыл багажное отделение почерневшего от копоти лонгсфейра и достал почти не пострадавшие сумки.

- Держи! - крикнул он, бросив Лу его сумку. И они начали быстро избавляться от летных комбинезонов, словно это были какие-то опасные улики.

- Ну, теперь я человек, - сказал Эрвиль, когда сменил испорченное белье и заново зашнуровал ботинки.

В ту же секунду на середине озера плеснула крупная рыба. Она ударила хвостом, и брызги взметнулись вверх, как от подводного взрыва.

- Ого, - произнес Джим. - Надо валить отсюда, пока эта дрянь на берег не выскочила.

- Брось, Джим, не пугай меня. - Лу остановился, неотрывно следя за поверхностью озера. - А и правда, чего-то там прет прямо на нас. Бежим!

Пробуксовывая в песке, они стартовали так, как не бегали никогда в жизни. И не зря. Прозрачная вода озера разверзлась, и черная, бесконечно длинная шея метнулась вперед. Исчерпав свою длину, шея с грохотом шлепнулась на песок, а венчающая ее голова, украшенная острыми клыками, зашипела и, исходя розовой пеной, потащилась вместе с шеей обратно в озеро, оставляя след размером с хорошую траншею.

- Что это было, Джим? - еле шевеля побелевшими губами, спросил Лу. Больше ему не хотелось смеяться.

- Местная фауна, приятель,

- Но она же нас чуть не угробила.

- Жрать хочет, - пожав плечами, ответил Джим.

Они еще немного постояли за стволом высокого дерева, а затем осторожно двинулись в глубь леса.

Чтобы чувствовать себя увереннее, Кэш держал в руке компас, хотя он сомневался, что эта штука работает здесь правильно.

- С другой стороны, Джим, мы пролетели почти половину пути и если будем идти в сторону Кинто, то в крайнем случае через три месяца придем на место. То-то все удивятся! Мы прославимся, напишем книгу и заработаем кучу денег.

- Стоп, - оборвал Эрвиля Кэш.

- Что такое?

- Ты замечаешь, что в лесу птички не щебечут и вообще тишина?

- Ага, - кивнул Лу и поднес к уху ладонь, чтобы уловить хоть какой-то звук.

Однако лес молчал. Даже легкий ветерок шевелил макушки деревьев абсолютно беззвучно.

- Ничего не слышу, - признался Лу. - Ну ладно, пошли дальше.

И они снова двинулись в путь. Эрвиль тут же вернулся к своим фантазиям, а Джим думал о том, что прожить в таких условиях даже пару дней будет большой удачей, а уж дойти пешком до Кинто...

Додумать этой мысли он не успел. Тонкая петля, быстрая, как жало змеи, затянулась на его шее, а затем и его руки были мгновенно опутаны чем-то вроде паутины. Кэш попытался сделать шаг, но тут же рухнул в траву.

Потом послышались пронзительные вопли и хрип Лу, который бился где-то совсем рядом. А из зарослей стали выскакивать полуобнаженные люди. Они бросились к связанной добыче, однако вдруг остановились, не добежав всего несколько метров.

- Батата бана! - закричал самый крупный из них, указав пальцем в траву.

С другой стороны зарослей вышел еще один дикарь. Он был старше первого и походил на человека, облеченного властью. Внимательно посмотрев в траву, он посопел, почмокал губами и, повернувшись к своим соплеменникам, авторитетно заявил:

- Батата бана - бакуняма!

- Бакуняма! Бакуняма! - словно эхо, разнеслось вокруг.

Даже со своего неудобного места Джим заметил, что дикарей здесь собралось несколько десятков. Ему было трудно представить, что эти люди неслышно крались где-то рядом, а они с Лу их не замечали.

Между тем главный дикарь произнес еще несколько весомых слов, и ему поднесли пятнистую шкуру. Предводитель аккуратно ее расправил, а затем замер, изготовившись к прыжку. Потом он резко набросил ее на невидимую добычу и закричал от возбуждения:

- Батата бана ункагоза! Ункагоза батата бана!

Теперь даже Кэшу стало интересно, что там происходит, и он попытался приподнять голову, однако совсем рядом Джим услышал шипение и, скосив глаза, похолодел от ужаса: в полуметре от него шевелил ядовитыми хелицерами огромный паук.

Это была здоровенная тварь величиной с рослую собаку. Маленькие неподвижные глаза, отвратительные короткие волоски возле ротового отверстия первобытный страх сковал Джима, и он едва не потерял сознание.

"Ну, скорее заканчивайте свои дела и волоките нас в лагерь, бушмены долбаные!" - мысленно ругался Джим. Больше всего он боялся, что его отдадут этому пауку, как пойманную дичь собаке, в качестве поощрения.

Дикари между тем завершили поимку своей важной добычи и решили продемонстрировать ее Кэшу.

Сам предводитель приблизился к нему вплотную и показал маленькую клеточку, словно для птички, в которой лежал несчастный компас. Да-да, именно компас, который Джим нес в руке и на который все время посматривал.

Предводитель указал заскорузлым пальцем на узника клетки и строго спросил:

- Батата бана кутум? Батата бана кутум сяся?

- Я не понимаю вас, - сказал Джим. - Я не понимаю.

По глазам вождя он видел, что тот не поверил.

- Это компас! - добавил Джим, опасаясь, что его отдадут пауку. - Это обычный компас! Если хотите, я научу вас, как с ним обращаться.

Однако его уже не слушали. Предводитель отошел в сторону и, указав на лежащего, коротко произнес.

- Бамагду!

- Бамагду! Бамагду! - закричали вокруг, и Джим решил, что его убьют.

"Ну и ладно, лишь бы пауку живым не отдали", - подумал он, устав бороться, и смиренно прикрыл глаза.

Он ждал удара копьем или острым ножом, которые висели на поясах дикарей, однако совершенно неожиданно ощутил на себе что-то горячее. Неприятная догадка промелькнула в его мозгу, и, открыв глаза,

Джим тотчас их зажмурил, потому что в лицо ему полилась горячая моча.

От такой наглости дикарей Кэша начало трясти, но он не мог даже рта открыть, чтобы высказать этим мерзавцам все, что он о них думает.

Поливали его долго и основательно. Всем племенем. Наконец запасы иссякли, и к Джиму снова подошел самый главный. Он наклонился над пленником, дыша ему в лицо, и заглянул в глаза. Затем распрямился.

- Батата бана - унамону! - объявил он, и, как показалось Джиму, все вокруг вздохнули с облегчением.

После этого Кэша и Эрвиля привязали к толстым шестам и потащили через лес, словно питательную добычу.

Заметив, что одежда на Лу сухая, Джим даже испытал некую обиду за несправедливое отношение: почему одному все, а другому ничего? С другой стороны, произведенные над ним действия, возможно, гарантировали ему большую безопасность.

"Уж если залили мочой, - справедливо рассуждал он, - то жрать не будут".

Мучительное путешествие через лес длилось довольно долго. Джим отключался несколько раз, а когда приходил в себя, отмечал, что его то тащат через быструю речку, то волокут сквозь колючие кусты.

В очередной раз придя в себя, он почувствовал, что веревки разболтались и он висит вниз головой, а рядом с ним семенит по земле огромный паук и, как показалось Джиму, не отрываясь смотрит на жертву своими маленькими неживыми глазами.

- Не дождешься... гад... - прохрипел Кэш, стараясь взглядом передать пауку всю свою ненависть. - Чтоб ты сдох, скотина... - добавил он, и паук по неизвестной причине отстал.

Он еще пробежал несколько метров по инерции, а затем вдруг дернулся и завалился набок. Однако Джим этого не видел. Он снова потерял сознание и пребывал в счастливом беспамятстве до самого прибытия в лагерь.

Первое, что увидел Джим, когда открыл глаза, - это мухи. Очень много мух, которые вились вокруг его лица и норовили забраться в рот, в нос и в открывшиеся глаза.

Солнце стояло в зените, и его лучи преломлялись в прозрачных крылышках насекомых, создавая эффект мелкой брильянтовой пыли.

Чтобы отогнать мух, Кэш потряс головой и тут же поморщился от боли. Состояние было такое, будто он пропьянствовал несколько дней подряд и теперь находился в стадии жесточайшего похмелья.

- Лу... Лу-у-у! - позвал он хриплым, ломающимся голосом.

- Я здесь, Джим, - ответил Эрвиль откуда-то сзади.

Кэш пошевелился и обнаружил, что имеет достаточную свободу перемещения. Оказалось, что теперь он, как собака, был привязан длинной веревкой к столбу, возле которого сидел Эрвиль.

- Привет, приятель, - сказал тот невесело. - Давай сюда, здесь от дерева есть немного тени.

Джим по-пластунски подобрался ближе к товарищу по несчастью и присел.

- А ничего они здесь устроились, - сказал он, оглядываясь по сторонам и оценивая добротность хижин сплетенных из прутьев и кое-где обмазанных болотным илом.

Жителей здесь было немного, в основном женщины и дети, однако они не проявляли любопытства и не обращали на пленников никакого внимания.

- Им на нас наплевать, Джим, - заметил Лу. - Возможно, все еще обойдется. Они же не обращают на нас внимания.

- Конечно, как ты бы не обратил внимания на каких-нибудь кур или свиней подумаешь, эка невидаль, твой завтрашний обед.

- Ты пессимист, Джим. Посмотри, они выглядят вполне цивилизованно. Никаких тебе голых сисек, гениталий. Мужчины в элегантных кожаных шортах...

Казалось, Эрвиль верил в свои измышления. Они являлись его защитным механизмом от обстоятельств, однако очень раздражали Кэша. Ему не нужен был рядом неврастеник. Гораздо больше подошел бы равноправный партнер, на которого можно было положиться.

Но Лу оставался самим собой.

- Знаешь, что пришло мне в голову, - продолжал он. - Возможно, все кончится тем, что мы организуем для них школу и поработаем пару месяцев, обучая этих бедняг грамоте.

Кэш мрачно кивнул, вспомнив, с каким удовольствием на него мочились эти дети леса. После такого душа ссадины на теле до сих пор горели огнем, а одежда стояла колом.

Подавленные свалившимися на них несчастьями, Джим и Лу замолчали. Они тупо таращились по сторонам и переползали вслед за тенью, по мере того как солнце пересекало небосвод.

Спустя какое-то время о них вспомнили. Из-за ближайшей хижины вышла молодая женщина с широкой, выдолбленной из дерева чашкой. Рядом с ней, в качестве охраны, ступал плечистый воин. Видно, его угнетала необходимость следить за пленниками, и он увлеченно ковырял в носу.

Лу и Джим переглянулись. Только сейчас они почувствовали, что хотят есть и пить.

Женщина остановилась в нескольких метрах, поставила на землю чашку и постучала ладонью по ее краю.

Пленники снова посмотрели друг на друга. С одной стороны, это был призыв к принятию пищи, а с другой - кто знает, что на уме у этих дикарей.

Видя, что пленники не реагируют, женщина сложила губы трубочкой и позвала характерным тонким голоском:

- Пун и - пун и - пуни! Пуни-пуни-пуни!

- Слушай, по-моему, все ясно - это обед, - заметил Лу и сглотнул горькую слюну. - Нехорошо заставлять хозяев ждать.

- Ты прав, - согласился Джим, - поползли.

- Пуни-пуни-пуни! Пуни-пуни-пуни! - с большим азартом начала звать женщина, увидев, что пленники ее поняли. А охранник опустил копье наконечником вниз, показывая, что он не потерпит никаких вольностей.

Впрочем, дикари оказались достаточно воспитанными и удалились, едва только Джим и Лу приблизились к посудине

- У-у! - разочарованно протянул Эрвиль, когда заглянул в посудину. Фрукты! Я бы съел супчику

- Ничего, от фруктов мясо нежнее, - сказал Джим, запуская руку в плавающее в воде ассорти и выбирая те плоды, которые, на его взгляд, должны были оказаться съедобными.

Осторожно попробовав их, Кэш удовлетворенно кивнул. За исключением двух или трех, независимо от цвета и размера, все фрукты оказались приторно-сладкими.

Несмотря на то что пленники испытывали голод, они быстро наелись и напились, но, едва только собрались переползти в тень, вернулись женщина и воин-охранник.

Заглянув в чашку, хозяева были удивлены и даже рассержены.

- Скотоняма ду! - фальцетом выкрикнула женщина, указав на оставшуюся еду, и притопнула ногой.

- Скотоняма ду, - не так мелодично, но с явной угрозой в голосе произнес верзила-охранник и угрожающе пошевелил копьем.

- Чего они хотят? - испуганно спросил Лу.

- Требуют, чтобы мы все доели, - догадался Джим. - Пошли, нельзя их огорчать, а то отдадут паукам.

- Каким паукам?

- Потом расскажу. Поползли обратно. Лу не стал спорить и следом за Кэшем вернулся к чашке.

- Скотоняма ду, - уже не так настойчиво произнесла женщина, а охранник снова начал ковырять в носу - стало быть, не сердился.

Не ожидая дополнительных приглашений, узники быстро доели фрукты и стали выхлебывать оставшуюся в чашке мутную воду. Однако через пять минут Лу запротестовал:

- Я больше не могу, Джим! Тут же целое ведро этих помоев!

На что Кэш зло прошипел сквозь зубы:

- Сказано же, Скотоняма ду, сволочь. Жри давай...

И снова послышались мерные хлюпающие звуки. Дело пошло на лад, и скоро чашка опустела.

Сдерживая икоту, Джим осторожно поднял голову и изобразил на лице удовольствие.

- О, зер кунт, скотоняма, - произнесла женщина и погладила Кэша по голове.

Тот подумал заурчать или что-то в этом роде, однако решил, что это будет уж слишком, и вслед за отяжелевшим Эрвилем вернулся под дерево.

- Ох, Джим, - простонал Лу, стараясь принять позу, которая бы не стесняла его раздутый живот. - Сейчас лопну или подохну. Уф!

- Разве не ты хотел супчику?

- Я не это имел в виду. Совсем не это.

- Тогда отползи и проблюйся. Это ж так просто.

- И правда, спасибо за совет.

Ночь прошла спокойно. Относительно, конечно, учитывая местные особенности.

Караулить пленников на улице осталось трое или четверо дикарей, которые, наверное, видели в темноте. Стоило из зарослей выползти четырехметровой змее, как слышался свист брошенного копья, и змею уносили - видимо, на кухню.

То же происходило с гигантскими, величиной с собак, крысами, с ночными птицами, мечтавшими склевать пленников, и еще с десятком разных хищных тварей.

При подобной непрекращающейся битве условий для сна попросту не было. Лу и Джим вертели головами и поскуливали от страха и собственного бессилия, когда слышалось близкое щелканье клыков.

Только под утро они забылись тяжелым сном, однако с восходом солнца были разбужены уже знакомыми криками:

- Скотоняма ду! Скотоняма-а-а!

После традиционно сытной трапезы гости снова вернулись под дерево, где и стали дожидаться дальнейшего развития событий. И события не заставили себя долго ждать.

Скоро прямо напротив столба, к которому были привязаны веревки Джима и Лу, стали собираться обитатели деревни. Они приходили словно на сеанс заезжей труппы фокусников, и у Кэша стали зарождаться вполне обоснованные предположения, что готовящееся шоу не "принесет им с Эрвилем ничего хорошего.

Мучины-воины усаживались на принесенные коряги, а женщины скапливались на флангах, ведя свои бесконечные женские пересуды и лишь изредка бросая взгляды на грязных узников.

Затем в сопровождении группы особо приближенных явился вождь. В руках у него была небольшая клеточка, в которой Джим без труда узнал место заточения своего компаса.

При появлении предводителя рядовые дикари поднялись со своих мест и стояли, пока вождь не сел на некое сооружение, заменявшее ему трон. После этого мужчины тоже сели, а женщины прекратили всякие разговоры

Затем без каких-либо знаков и команд на середину свободного пространства вышли два дикаря, которые выволокли труп огромного паука, того самого, как догадался Джим, с помощью которого туземцы спеленали его и Лу.

Кэш взглянул на скрюченные, покрытые острыми наростами лапы монстра и вдруг почувствовал легкое угрызение совести. Ему показалось, что он причастен к гибели этого паука.

- Ух ты! - произнес пораженный Эрвиль. - Это они ночью такого грохнули?

- Нет, - тихо ответил Кэш. - Эти твари здесь вроде собак. Они плюются паутиной и пеленают любого, на кого указывают хозяева.

- Так, стало быть, это они нас... - и Лу притронулся к шее, на которой еще оставались синие полосы от паучьих удавок.

- Иок - громко произнес вождь. Помощники оставили паучий труп на земле и отошли, а предводитель наставил на пленников указующий перст и произнес фразу, которую Джим уже слышал:

- Батата бана кутум?

Поскольку Кэш и Эрвиль ничего не ответили, он поднялся с трона и, подойдя к пауку, ткнул его ногой и снова повторил:

- Батата бана кутум сяся?

И опять ответом ему было напряженное молчание пленников.

- Чего он хочет? - осторожно спросил Эрвиль, уже заметно нервничающий.

- Кажется, я знаю, - обронил Джим. Так тихо, что не услышал даже Лу.

А вождь наконец произнес команду, ради которой, как подозревал Кэш, здесь все и собрались:

- Бамагду!

- Бамагду! Бамагду! - тут же радостно подхватило все племя, возбужденно притопывая ногами.

- Что такое это "бамагду", Джим? - шепотом спросил Эрвиль, пододвигаясь ближе к Кэшу.

- Могу сказать только одно: это неприятно, но не смертельно.

Потом последовал новый приказ, и дикари помчались к пленникам. Джим заранее сомкнул челюсти, однако его почему-то не тронули.

Несколько человек подхватили Эрвиля и потащили по земле. Затем его, орущего и лягающегося, крепко связали и стали поливать так же щедро, как ранее проделывали это с Кэшем.

Правда, в отличие от Джима, эмоции захлестывали Лу, и он пытался выкрикивать оскорбления, однако этим только усугублял свое положение.

В какой-то момент крики Лу прекратились, и Джим озабоченно прислушался. Он опасался, что беднягу затопят до смерти, однако Лу оказался крепким парнем.

Вскоре он вернулся обратно на своих двоих. При этом ругался, как грузчик, и отплевывался.

- Что это означат, Джим?! - требовательно спросил он, словно Кэш тоже принимал участие в этом безобразии.

- Откуда я знаю, Лу, наверное, это у них вроде приветствия.

- Оригинальное приветствие. Я бы предпочел рукопожатие... Козлы вонючие, извращенцы!

Лу никак не мог успокоиться, и Джим его понимал. А между тем на сцену выходили уже новые действующие лица.

Теперь это был уродливый сгорбленный старик, черты лица которого все время ускользали от Джима, хотя этот человек не боясь смотрел на пленников.

- О, колдун какой-то, - обронил Лу, обретая наконец над собой контроль.

- С чего ты взял? - спросил Кэш.

- Не знаю, само пришло в голову.

Лу пригладил мокрые волосы и стал выглядеть совсем безобидно.

Тем временем уродец остановился напротив вождя, и они перекинулись парой слов, затем старик снова повернулся к Джиму и Лу.

- Пугает, гад. Страх нагнетает, - почувствовал Эрвиль.

Джим ничего не ответил, хотя и сам ощутил, что воздух будто загустел и по нему, словно по воде, стали пробегать нервные волны.

И тут случилось невероятное: мертвый паук пошевелил лапами, а затем вдруг поднялся и сделал несколько механических шагов, словно это был несовершенный робот. Оживший монстр был как будто слеп и нерешительно толкался то в одну, то в другую сторону. Старик начал что-то быстро говорить, словно ведя разговор с самим собой. Его скороговорка вернула пауку пластичность и, видимо, зрение. Зверь повернулся к пленникам и, мгновенно узнав своего врага, рванулся вперед.

Лу вскочил с места и застыл, воя от ужаса, а Джим, ощутив вдруг необычайное возмущение и обиду, совершенно не контролируя себя, заорал:

- Пошел вон!!! Пошел вон, я тебе сказал! Поше-е-ел!!! Чтоб ты сгорел!

Паук моментально отяжелел и оставшиеся до узников несколько метров преодолеть так и не сумел. Затем стал пятиться, неловко загребая неслушающимися лапами.

Все племя напряженно следило за манипуляциями паука-зомби, а он, не выдержав груза ответственности, вдруг задымился и вспыхнул ярким трескучим пламенем.

Толпа ахнула, а сгорбленный старик крякнул от досады.

- Хома тугды! - приказал ему вождь, и старик, выйдя на середину свободного пространства, оказался возле столба.

- Хо-ма! Хо-ма! - поддерживали его сограждане.

Старик готовился к новому нападению, и самым неприятным было то, что Джим и Лу не знали своей вины.

Вместе со скандированием имени бойца все племя запело заунывную песню и стало притопывать ногами и хлопать в такт ладонями. Мужчины даже поднялись со своих мест, чтобы удобнее было приплясывать.

Песня эта имела странное действие. Светлый, освещенный солнцем небосвод начал темнеть, словно его затягивали светофильтрующей пленкой. Воздух стал приобретать фиолетовый оттенок, а звуки вокруг - множиться и наталкиваться друг на друга.

- Это уж слишком... Это уж слишком... - прохныкал Лу, невольно притопывая в такт песни, как это делали дикари.

И только Джим оставался на месте, чувствуя, как ломят его кости, а по всему телу пробегают жаркие волны, будто его окатывали горячим душем.

Между тем старик вдруг резко подпрыгнул вверх. Он легко, без видимых усилий, совершил переворот в воздухе и приземлился на четвереньки.

- О, - произнес Джим, подивившись такой ловкости.

И только потом, когда это существо сделало шаг вперед, Кэш понял, что это уже не человек.

Наверное, это была гиена, вот только голова оказалась непропорционально большой, но усеянная клыками пасть смотрелась вполне убедительно. Маленькие уши были прижаты, и все говорило о том, что эта зубастая тварь попытается поставить точку в путешествии Джима и Лу.

Тем временем Эрвиль продолжал пританцовывать, безвольно повторяя одно и то же:

- Это уж слишком... Ну, это уж слишком...

Гиена припала на задние лапы и сделала мощный прыжок вперед, а Джим пригнулся и выставил руки - он был готов к схватке. Однако неожиданно где-то в дальнем конце деревни послышался треск падающего дерева.

Этот внешний звук разрушил весь хор голосов и заставил раствориться фиолетовый туман, скрывавший окружающую реальность. Человек-гиена взвизгнул и снова крутанулся на месте, взметнув в воздух тонкую пыль. Теперь он уже не был зубастой тварью, хотя Кэш подозревал, что она никуда не исчезла, а только прикрылась личиной уродливого старика.

Вслед за первым упавшим деревом повалилось еще одно, а затем закачалась и рухнула одна из хижин. Нарушая дикий покой лесной деревни, огромная машина, скрипя шипованными гусеницами, плавно катилась по прямой, не заботясь о том, чтобы объезжать препятствия. За первой машиной двигались еще две, и на каждой из них, в специальных креплениях, сидело по полусотне солдат.

Дикари были здорово перепуганы, однако Джим заметил, что они не так уж удивлены.

Вскоре первая машина остановилась, и с нее упали мостки, по которым начали спускаться солдаты. Они держали в руках длинные ружья, оснащенные для большей безопасности острыми клинками.

При появлении на мостках дородного человека, одетого в разноцветные атласные одежды, вождь и все остальные дикари стали кланяться и выкрикивать слова приветствия. Однако сановитый господин уделял дикарям внимания не более, чем носящимся в воздухе мухам. Он сразу заметил привязанных на длинных веревках пленников и, указав на них посохом с посеребренным набалдашником, спросил:

- Это что такое?

Находящийся при господине переводчик начал быстро переводить вопрос, а Эрвиль всплеснул руками и радостно произнес:

- Наконец-то цивилизация, Джим! Наконец-то просвещенные люди!

Между тем долгий процесс перевода в конце концов завершился, и толмач доложил:

- Этот грязнуля-вождь утверждает, что тех двух новых животных отловили только что, Ваша Высочайшая Категория. Он рассказывает, что они упали с неба и что они дети змеи. А еще они опасные колдуны.

- Вижу, что колдуны, - ответил Его Высочайшая Категория и важно проследовал в сторону пленников.

Следом за ним неотступно двигались человек десять рослых солдат, остальные же грабили деревню, таща все, что попадалось под руку.

Остановившись в нескольких метрах от Джима и Лу, окруженный солдатами и защищенный частоколом штыков, вельможа чувствовал себя повелителем мира.

- Спроси у них, Купорос, кто они такие и действительно ли они дети змеи...

- Слушаюсь, Ваша Высочайшая Категория, - прогнулся в поклоне переводчик, а затем выпучил на пленников глаза и сказал:

- Ашаду уманду тукири, а? Мабмасу тикири?

- Не стоит говорить на этом ужасном языке, господа. Мы такие же цивилизованные люди, как и вы! - торжественно произнес Эрвиль и поднялся, хотя Кэш настойчиво пытался удержать его за штаны. - Ваша Высочайшая Категория, мы прибыли из внешнего мира и хотим с вами... дружить.

Заметив недоумение в глазах вельможи и его окружения, Лу замолчал, а Его Высочайшая Категория повернулся к переводчику и спросил:

- Ну, что он сказал, Купорос? Ты понял, что он сказал?

Переводчик удивленно пожал плечами и затряс головой.

- Подобной абракадабры, Ваша Высочайшая Категория, я не слышал никогда в жизни. Возможно, это и не речь вовсе, а так - нечленораздельные звуки. Вроде рычания или самопроизвольного испускания кишечных газов. Я понимаю эль-фолк, куки, поп-майнстрим и даже трЗ, но такого языка я не знаю. Должно быть, это какая-то вредная нация, раз они говорят такие непонятные вещи. Ваша Высочайшая Категория, давайте их повесим.

- Какой там повесим! - воскликнул Эрвиль. - Мы же братья по раз...

Договорить ему не дали - на голову бедняги обрушился приклад винтовки. Лу рухнул на землю рядом с Джимом, и тот отметил, что был прав, придерживаясь созерцательной тактики.

- Да они действительно какие-то опасные, - согласился вельможа. Затем снял парчовую шапочку и почесал лысую голову специальным гребешком. После этого указал на вождя и спросил: - Вот ты говоришь, что они дети змеи, а чем докажешь?

Переводчик тут же перевел вопрос, затем выслушал ответ и, прокрутив его через механизм своей головы, повернулся к вельможе:

- У него, Ваша Высочайшая Категория, есть змеиные шкуры и головы, которые они сбросили, когда прилетели с неба.

- Пусть принесут, - буркнул господин.

На этот раз не потребовалось даже перевода, и один из стоявших возле вождя воинов умчался в лес, а спустя полминуты притащил комбинезоны, шлемы и другие вещи пленников. Все это богатство он положил к ногам Его Высочайшей Категории и отошел непрерывно кланяясь. Вельможа потыкал посохом в эластичный материал комбинезонов и произнес:

- Действительно, чистейшая змеиная кожа... А головы-то, головы... - Важный господин пнул ногой один из шлемов, затем перевел взгляд на пленников и задумчиво добавил: - Не исключено, что, если отрубить им головы еще раз, у них тут же появятся новые. Я об этом что-то слышал.

- Так точно, Ваша Высочайшая Категория, но если их после отрубания прижигать, новые не появятся, - вступил в разговор военный, отличавшийся от других солдат более нарядным мундиром.

- Вы думаете, лейтенант? - полуобернувшись, спросил вельможа.

- Так говорится в наставлениях для молодых командиров, Ваша Высочайшая Категория.

В то время пока решалась судьба пленников, солдаты продолжали грабить деревню, а те, кому уже ничего не досталось, просто избивали жителей. Вокруг стояли крик и плач, но, видимо, это было делом обычным, поскольку никто, даже вождь племени, не обращал на это внимания.

- Надеюсь, они не станут рубить нам головы, Джимми? Как ты думаешь? слегка оглушенный ударом, Лу говорил слишком громко, и на это обратили внимание.

- Эй, да они разговаривают между собой! Они общаются! - удивленно произнес вельможа. - Купорос, ты заметил?

- О да, Ваша Высочайшая Категория, они общаются.

- И это не похоже на какое-то там рычание и вообще...

- Так точно, Ваша Высочайшая Категория, - вынужденно согласился переводчик.

- Ну так из этого следует, что они разумные существа.

- Этого нельзя исключать, Ваша Высочайшая Категория.

- Скажи яснее, Купорос. Ты же ученый человек.

- Ну... - Повторяя жест своего господина, переводчик снял шапочку и поскреб голову, а затем продолжил: - Учитывая, что у них есть конечности в количестве четырех штук, - можно сказать, что они произошли от ранних дарвинов.

- А кто такие ранние дарвины? - не удержавшись, спросил лейтенант.

- Это же очевидно: ранние дарвины - предкидарвинов более поздних, продемонстрировал осведомленность вельможа и тут же, без перехода, добавил: Лейтенант, что это ваши люди так шумят? Им что, больше нечем заняться, кроме как мучить лесных человечков?

- Нечем, Ваша Высочайшая Категория, - признался лейтенант.

- Ну тогда пусть кого-нибудь повесят.

- Кого? - лейтенант с готовностью вытянулся.

- Отберите сами двух-трех человек и повесьте. Неужели я все за вас должен решать: кого вешать, кого не вешать? - начал сердиться вельможа. - В городе полно работы, выехал в лес отдохнуть, и снова то же самое... Я же не железный.

Лейтенант побежал выполнять приказание, а Джим тем временем сидел и мерно покачивался. Ему было жарко, по лицу стекал пот, и он пребывал в уверенности, что у него устойчивый бред. Иначе и быть не могло. Нельзя же принимать за реальность этих странных людей, которые существовали словно огурцы в банке такие внешне понятные, но недоступные за прочным стеклом.

Только Лу разрушал бредовую теорию Джима. Он тоже был сломлен всем происходящим и, вернувшись к свой излюбленной фразе, тихонько бормотал:

- Ну, это уж слишком. Это уж слишком.

- Ладно, вернемся к детям змеи! - объявил вельможа. - Этот грязнуля говорил, что они еще и колдуны. Где доказательство?

Купорос снова перевел, и все тот же дикарь-курьер отскочил на несколько шагов и быстро собрал с земли горсть пепла, а затем торжественно высыпал к ногам вельможи.

- Что это такое? - спросил Его Высочайшая Категория.

Купорос выслушал объяснения туземца и перевел:

- Это пепел от паука-буцефал а, которого эти колдуны сожгли взглядом.

- Сожгли взглядом? - переспросил вельможа. - Недурственная работа...

Наконец он оторвался от созерцания пепла и стал внимательно разглядывать Джима.

- Что же ты за зверь такой, дитя змеи? - задумчиво произнес вельможа.

- Я не дитя змеи, я Джим Кэш и прилетел сюда на лонгсфейре, - ответил Кэш.

- А что такое лонгсфейр?

- Механизма такой, вроде того, на котором вы приехали.

- Ты имеешь в виду наш бергпанцер?

- Ну да. Вот что, мистер, заберите нас отсюда, иначе эти дикари нас сожрут или еще чего похуже.

- Да, - кивнул вельможа, - эти могут. - Вдруг глаза его едва не вылезли из орбит, и он закричал: - Стоп!!! Это существо меня заколдовало! Я слышал его мысли!

- Этого не может быть, Ваша Высочайшая Категория, мы все были свидетелями того, что он издавал только эти неприличные звуки в ответ на вашу грамотную речь, - сказал Купорос.

- Но... Но я все понял! - не сдавался вельможа, - Он сказал мне, что... э-э... дайте вспомнить. Да, он сказал, что прибыл сюда на нашем бергпанцере и... Стоп, это же бред какой-то.

- Вот именно, Ваша Высочайшая Категория, - елейным голосом подтвердил Купорос. - Лучше их все-таки повесить!

- Нет, так сразу нельзя. - Вельможа потер вспотевший лоб и некоторое время задумчиво наблюдал, как солдаты гоняются за женщинами, срывая с них одежду. А вот что я придумал. Давайте применим штандартенфактора.

- Для штандартенфактора очень яркое солнце, Ваша Высочайшая Категория, заметил Купорос. - Матрица может попортиться.

- Ничего, за один раз не попортится. А то таскаем его в бергпанцере, а, спрашивается, для чего? Позовите штандартенфактора.

- Слушаюсь, - ответил один из солдат охраны и помчался к гусеничной машине, которая была увешана узлами с награбленным добром и оттого напоминала передвижную помойку.

Джим и Лу вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что же их ожидает на этот раз. Они уже миновали стадии страха, шока, удивления и теперь вертели головами, движимые только бытовым любопытством

Штандартенфактор оказался совершенно не таким, каким его успел представить Кэш. Джиму думалось, что это будет атлет с немигающим взглядом стальных глаз, а этот штандартенфактор выглядел человеком, которого подняли с постели слишком рано и не дали выспаться. Вытянутое лицо выглядело болезненным, а оттопыренные уши, просвечивающие на солнце, казались сделанными из тусклого полудрагоценного камня. Вместе с тем это был очень высокий и худой человек, в помятой, но дорогой сорочке и в черных брюках, заправленных в узкие лакированные сапоги, доходившие до самых колен. Свои длинные руки штандартенфактор прятал в глубоких карманах брюк и с явной скукой взирал на окружающий мир. Казалось, он каждую минуту сомневался в целесообразности всего сущего.

- Ну? - хрипло буркнул он, останавливаясь напротив вельможи.

- Нам нужна ваша помощь, мастер.

- Догадываюсь.

Штандартенфактор тяжело вздохнул и посмотрел на небо.

- Да-да, я понимаю, солнце и все такое, - засуетился Его Высочайшая Категория. - Но нам нужна ваша помощь, чтобы установить контакт...

- С этими энклайферами? - штандартенфактор кивнул на пленников.

- Как, простите, вы сказали, мастер?

- Проехали. Что нужно-то? Поговорить с ними или просто бошки поотрывать? Штандартенфактор покачался на каблуках и снова вздохнул.

- Узнайте, кто они и откуда прибыли, просто мне кажется...

- Я понял, - оборвал его человек, называемый мастером, и почти без перехода спросил, обращаясь к Джиму:

- Какие проблемы, приятель?

- О, сэр! - Джим не был готов к такому повороту, поэтому слегка растерялся.

- По делу, парень - время дорого.

- Ну да, конечно. Дело в том, сэр, что мы хотели попасть в...

- В Кинто, я знаю.

- Вы все знаете?! - поразился Кэш, хотя понимал, что здесь удивляться глупо.

- Говори, чего тебе нужно, парень. Я же должен этим кретинам что-то про тебя рассказать. Чего тебе нужно?

- Вообще-то, сэр, нам бы нужно попасть в Кинто, - добавил пришедший в себя Лу.

- Да? А больше ты ничего не хочешь? - штандартенфактор усмехнулся.

- Ну, - Лу пожал плечами, - хотелось бы узнать, кто вы такой... И не один ли вы из нас?

- Не один ли я из вас?! - видимо, этот вопрос позабавил штандартенфактора. Он даже улыбнулся, обнажив крепкие и слишком крупные зубы. - Как знать, мой дорогой, сказать можно по-разному. Можно сказать, что я один из вас, а можно сказать, что я часть вас...

- Почему эти люди не понимают наш язык? - пользуясь случаем спросил Джим Мы слышим их, понимаем их, а они наши слова не воспринимают. Они даже считают, что мы не говорим, а рычим. Почему они не слышат нас?

- А кто ты такой, чтобы тебя слышать? Ты никто в этом мире, а потому об тебя все будут вытирать ноги. Перестань быть рабом, мелкой разменной монетой, и тебя не только услышат - к твоему голосу начнут прислушиваться, ловить каждое твое бредовое высказывание, пропишут тебя в истории и осыплют посмертными почестями. Хочешь этого?! - неожиданно громко закричал штандартенфактор, впиваясь глазами в Джима.

- Так точно, сэр, - промямлил тот, сам того не желая.

- Вот так вы все - чер-р-ви...

- Но вы поможете нам? - плаксивым голосом попросил Лу.

- Помочь? - казалось, штандартенфактор был удивлен. - Зачем? Что я от этого получу? Может, ты ради меня переночуешь в муравейнике или сожрешь младенца? А то давай - их здесь много бегает, детишек-карапузиков. Ножик я тебе дам, а в остальном сам, дорогой мой... Не бойся, здесь их как мошек в лесу - дикари хорошо размножаются, и от одного не убудет. Все равно Его Высочайшая Категория, - тут штандартенфактор кивнул через плечо, - их всех перевешает.

- Кто вы?! - спросил Джим голосом, в котором чувствовалась решимость. Правда, эта решимость давалась ему нелегко, и по щекам Кэша катились слезы, Кто вы, господин штандартенфактор? - повторил он и поднялся во весь рост.

- Да ладно, ребята, - штандартенфактор изменил свой тон и закрылся руками, дурашливо изображая испуг. Затем повернулся к вельможе и объявил:

- Я выяснил все доподлинно и могу дать вам отчет, господа.

- Будьте так добры, - улыбнулся ему тот.

- Эти двое действительно дети змеи, они намеренно стараются показаться неразумными существами, и это им удается. Они очень-очень хорошо подготовленные шпионы Панконды.

- О! - только исмог произнести Его Высочайшая Категория.

- Да-да, вы не представляете, как рисковали, общаясь с ними, штандартенфактор смерил пленников взглядом. - Они опасные колдуны, и их нужно умертвить надлежащим образом, а здесь, - штандартенфактор обвел окружающее пространство рукой, - здесь нет необходимых средств, чтобы убить таких колдунов.

- Значит, повезем их в город, - подвел итог вельможа.

- Именно.

- Какая же ты сволочь, - громко сказал Джим штандартен фактору.

Однако тот ничуть не смутился и ответил.

- Конечно, радость моя, я и сволочь, и кое-что похуже. А теперь я с вами попрощаюсь. Удачи...

После такой рекомендации и Его Высочайшая Категория, и Купорос, и солдаты стали смотреть на пленников с некоторым страхом и толикой уважения - как же, ведь это были по-настоящему опасные существа. Как-никак шпионы Панконды, а что такое Панконда, никому объяснять было не нужно, кроме самих "шпионов".

Вельможа потребовал собрать всех солдат и позвать ротного колдуна, который должен был на месте определить, как следует правильно вязать таких злодеев.

Вскоре явился ротный колдун, носивший чин лейтенанта. Этот специалист выглядел куда представительнее лесного колдуна, который находился неподалеку и смотрел на своего просвещенного собрата с явной завистью.

- Что скажете, доктор? - спросил вельможа, когда военный колдун окончил осмотр.

- Не вижу ничего страшного, никакой черной и фиолетовой агрессии, - сказал тот. - Достаточно будет обычных наручников и бронзовую капу в рот.

- А капу, чтобы...

- Бронза во рту препятствует активизации силы "пи", - отчеканил лейтенант-колдун, и Джим даже покачал головой. Он был уверен, что у этого специалиста за спиной по крайнее мере колледж с отличием. И конечно, по специальности.

Скоро принесли все необходимые приспособления, и пленников, освободив от веревок, заковали в тяжелые наручники. Затем в рот несчастным были вставлены бронзовые капы, мерзкие на вкус и, по мнению Джима, никогда прежде не мытые.

Через образованный солдатами коридор обоих препроводили к головному бергпанцеру и помогли взобраться по крутым мосткам. Отсюда, с высоты бронированного монстра, как на ладони была видна разоренная деревня и развешанные на ветвях деревьев ее жители.

Неожиданно возле столба закипела схватка. Послышались выстрелы, крики, затем все прекратилось, и Кэш увидел лежащего в пыли вождя. Рядом с ним стоял вельможа и с интересом разглядывал крохотную клеточку, в которой, Джим это помнил, находился его компас.

Неподалеку, крепко удерживаемый солдатами, трясся от страха деревенский колдун. Он ожидал своей участи, которая откладывалась только из-за интереса Его Высочайшей Категории к маленькому компасу.

Наконец вельможа передал трофей Купоросу и повернулся, чтобы вынести приговор сгорбленному уродцу - Однако тот не стал дожидаться неминуемой смерти и, отчаянно извернувшись, обратился вдруг в малорослого облезлого шакала. Громко тявкнув, шакал заставил расступиться солдат и помчался в лес. Несколько неприцельных выстрелов не причинили ему вреда, и оборотень растворился в густой листве.

"Странно. Почему он не превратился в ту ужасную гиену?" - подумал Джим, ощущая во рту горький привкус металла. Видимо, это было все, на что оказался способен старый колдун, оставшись без поддержки племени.

Между тем все дела цивилизованных представителей в деревне были окончены, и они стали взбираться на свои гусеничные машины, а Джима и Лу заставили сесть на неудобную скамеечку, размещенную на спине бергпанцера Завелся мотор, броня задрожала от механических вибраций, и сооружение нехотя стронулось с места, давя все, что невозможно было объехать.

Долгий путь вконец измотал пленников, а выносливый бергпанцер продолжал пылить по неровным дорогам.

Следом за ним, повторяя все маневры и не пропуская ни одного ухаба, двигались два его собрата.

Даже когда стемнело, на машинах не включались огни, но, если пролетали птицы, солдаты стреляли в них в темноте и улюлюкали, а Джим вскидывал тяжелую голову и остатками сил пытался зацепиться за реальность - определить, сколько они едут и который час. Но это было невозможно: бронзовая капа обездвижила его язык, а вместе с этим ушла способность соображать. Раньше Кэш и не подозревал, что железяка во рту может превратить человека в полусумасшедшего, а именно таковым он себя и чувствовал.

В очередной раз провалившись в беспамятство, он увидел длинный и подробный сон, будто это был и не сон вовсе, а инструкция. Там говорилось, что следует мысленно вызвать штандартенфактора и тот не сможет отказаться от встречи.

Так Джим и поступил, когда очнулся, хотя явившийся во сне расплывчатый сюжет уже не казался ему чем-то осмысленным. Постаравшись отвлечься от качки и от ощущения кирпича во рту, Кэш попытался представить штандартенфактора и, как только это получилось, мысленно попросил его явиться на броню машины. На что этот субъект ответил только мерзкой улыбочкой.

Тогда Кэш повторил команду в приказном порядке, а когда открыл глаза, штандартенфактор высился среди дремлющих солдат, поеживаясь от прохладных предутренних сумерек и балансируя, когда бергпанцер проваливался в очередную яму.

- Чего надо? - произнес он и неприязненно посмотрел на Джима.

"Сними с меня капу", - мысленно приказал Кэш.

- Не могу. Не имею права даже прикасаться к тебе.

"Сними с меня капу!" - уже настойчивее подумал Джим, и штандартенфактор сморщился.

- Ладно-ладно, - сказал он. - Я, правда, не могу к тебе прикасаться, но ты можешь снять капу сам... "Как?"

- Разжуй ее и выплюнь.

"???" - на онемевшем лице Джима отразилось удивление.

- Я говорю правду. Жуй давай... Джим попытался жевать, но занемевшие челюсти не двигались, а капа все же была из бронзы. И вообще, прежде Кэш ни разу не видел таких молодцов, которые бы грызли бронзовые отливки.

- Просто успокойся, и дело пойдет, - посоветовал штандартенфактор. - И не бойся, - тут он позволил себе издевательскую улыбку, - в первый раз всегда больно

Штандартенфактор очень раздражал, однако Джим последовал его совету и вскоре почувствовал, что зубы начинают вонзаться в размягчающийся металл. Они все глубже увязали в нем, а затем стали жевать его, словно тесто. Впрочем, субстанция, которую жевал Кэш, была уже без вкуса, запаха и даже потеряла свою металлическую горечь.

- Ты что, жрать ее, что ли, собрался? - недовольно спросил штандартенфактор. - Плюй давай.

"И действительно, что это я", - подумал Джим. Он слишком увлекся процессом жевания и необычными ощущениями, которые при этом испытывал.

Кэш сплюнул бронзу под ноги, и она рассыпалась на сотни блестящих шариков, которые зашипели на сырой поверхности корпуса и сразу застыли.

Благодаря процессу жевания челюсти Джима обрели способность двигаться, а язык, хоть и распух, позволял разборчиво выговаривать слова, правда, с легким ингерманландским акцентом.

- Теперь помоги Лу, - потребовал Кэш, чувствуя, как силы возвращаются к нему.

- Эй, парень, по-моему, разговор шел только о тебе! - возмутился штандартенфактор.

- Теперь и о нем тоже.

- Но, выходит, ты меня обманул?

- Обманул, - просто ответил Джим.

Штандартенфактор улыбнулся, однако в этот момент бергпанцер провалился в одну из самых больших ям. Злой гений взмахнул руками и упал на спящих солдат.

Один из них очнулся от тяжелого сна и, уставившись на штандартенфактора, спросил:

- Что, опять птицы?

- Т-ш-ш, - штандартенфактор приложил к губам длинный палец, - спи, бабушка, птички будут летом.

Затем поднялся на ноги и, придерживаясь за стальные скобы, с трудом разогнулся.

- Скажи ему сам, что нужно сделать, и поспеши, этот парень уже на грани...

- Лу! - тут же закричал Джим. - Лу, проснись! Лу!

Из-за неровной дороги голова Эрвиля безжизненно болталась от плеча к плечу, и Джиму показалось, что он опоздал.

- Лу, просыпайся! Нам на смену пора! - решив схитрить, крикнул Кэш.

Это подействовало. Эрвиль медленно приоткрыл глаза и уставился на Джима непонимающим взглядом.

- Разжуй и выплюнь капу! - потребовал Кэш. - Разжуй и выплюнь.

Лу понял. Он попытался усесться ровнее, и Джим ему в этом помог, подперев беднягу плечом.

Эрвиль начал жевать, сначала кое-как, а затем все энергичнее, и Кэш увидел, как лопнула на затылке привязанная цепочка и начала уползать в рот Лу, словно макаронина.

- Ух! - произнес наконец Эрвиль облегченно. - Я и не знал, что такое возможно.

- Эй, что ты сделал? - озабоченно спросил Кэш, не видя у ног Эрвиля бронзовых шариков. - Где капа?

Однако уже было ясно, что Лу сделал все не так.

Тем временем штандартенфактор катался по броне бергпанцера, держась за живот. Впрочем, Джим видел, что злодею не было так уж весело. Просто он издевался.

- Не стыдно тебе так поступать, а? - спросил Кэш.

- А что я могу сделать? Ведь это так забавно.

Штандартенфактор сел в позу лотоса и ударил ладонью по голенищу сапога. Ни разу не видел ничего подобного.

- Что теперь с ним будет? - спросил Джим, поглядывая на Лу, который озабоченно ощупывал скованными руками отягощенное бронзой брюхо.

- А я что - доктор? Как говорится, вскрытие покажет.

- И не надейся, сволочь. Лу Эрвиль будет жить! - начал сердиться Джим.

- Никто и не спорит. - Штандартенфактор примирительно пожал плечами и продекламировал: - Эрвиль - жил, Эрвиль - жив, Эрвиль - будет жить. Где-то я это уже слышал... Ну ладно, мне пора. Ведь мы подъезжаем. - Штандартенфактор вытянул вперед руку и торжественно произнес: - Вот он - город миллионов огней!

Джим невольно повернулся туда, куда указывал злодей, и действительно увидел необыкновенную по красоте картину.

Машины двигались по холмам, а внизу, в долине, переливались разноцветными огнями бесконечно длинные гирлянды. Они то сходились, то разбегались феерическим букетом, мигали и запускали бегущие огни.

- Какая чудесная иллюминация! - восторженно произнес Эрвиль, и в его голосе прозвучал металл.

- Эй, Лу, как твое брюхо? - озабоченно спросил Джим.

- Нормально, - как в горшок, проговорил тот и

Довольно заулыбался.

Тяжелые бергпанцеры спустились в город, когда уже совсем рассвело.

Они прогрохотали по улицам, сопровождаемые радостными выкриками горожан и цветами, которые те бросали героям из окон.

- Почему они так радуются? - спросил Эрвиль у Кэша.

- А почем я знаю, - пожал тот плечами, - Может быть, думают, что солдаты возвращаются с войны.

Между тем танки проследовали до самого центра и возле высокого фонтана свернули к величественному и тяжеловесному зданию, которое выглядело так, будто вросло в землю корнями.

Возле помпезного, украшенного бесчисленным количеством часовых-гвардейцев подъезда бергпанцеры остановились, и началась выгрузка личного состава.

Джим и не предполагал, что это может быть таким захватывающим зрелищем. Тогда, в лесу, ему было не до того, а теперь он с восторгом созерцал, как из громоздких машин, словно ящики из комода, поочередно выезжали платформы и с них сходили Его Высочайшая Категория, офицеры и чины поменьше. Солдаты же спускались с брони, пользуясь мостками.

Наконец дошла очередь и до пленников. Их доставили на землю, соблюдая все предосторожности, обвязав веревками и передавая из рук в руки, точно драгоценных наследников.

Когда оба оказались на отшлифованной подошвами серой брусчатке, их осмотрел ротный колдун. Обнаружив, что капы исчезли, он спокойно спросил:

- Здесь были такие штучки - где они?

Казалось, он обращался к пленникам, но ответил ему штандартенфактор, голос которого прозвучал из железной коробки бергпанцера:

- Они разжевали бронзу... Они опасны... - Затем последовала пауза, во время которой злодей, надо думать, сладко зевнул. - Их нужно непременно повесить. - добавил он и больше не произнес ни слова.

- Да-да-да, - подтвердил ротный колдун. - Я вижу кусок бронзы в желудке этого шпиона.

Он достал из кармана стетоскоп, приладил его к животу Эрвиля и еще раз кивнул.

- Удивительно. Какие они находчивые...

- Может быть, новые капы, доктор? - предложил Его Высочайшая Категория.

После сна его лицо выглядело заметно опухшим и напоминало раздавленное животное.

- Едва ли это необходимо, Ваша Высочайшая Категория. Их все равно ведут на дознание. Потом мучительная смерть, и все. Стоит ли переводить капы, а то ведь они и эти сожрут.

- Согласен, - кивнул вельможа. - Ну тогда пошли.

Опасных преступников, - почти что уличенных в шпионаже в пользу Панконды, доставляли на дознание очень долго. Бесчисленные смены часовых тащили несчастных пленников по длинными коридорам, поднимали в скрипучих лифтах, а затем еще сплавляли в узких гондолах по каналам, заполненным зеленоватой жижей.

Наконец это монотонное и мучительное движение закончилось, и Кэш с Эрвилем оказались в огромном зале с высокими закопченными потолками. Здесь пахло сыростью и формальным отношением к служебным обязанностям.

- Стой, раз-два! - скомандовал пленникам старший конвоя, и те остановились.

- Что ты им командуешь, болван? - из-за широкого массивного стола поднялся невысокий человек с длинными редкими волосами, выглядевшими так, будто их прилепили к черепу клеем, - Что ты им командуешь? - повторил он. - Они ведь ни шиша не понимают.

- Прошу прощения, господин следователь. Это я по привычке...

- Ладно, смотри лучше в оба - это страшнейшие личности. Мне, честно говоря, даже самому немного зябко от такого соседства.

Длинноволосый передернул плечами и отступил на несколько шагов, будто собираясь ударить с разбегу.

Неожиданно парадная дверь, ведущая в соседний зал, распахнулась, и на пороге показался, без сомнения, важный господин, перетянутый многочисленными скрещивающимися на груди лакированными ремешками самых замысловатых цветов.

- Ваша Генеральная Директория! - воскликнул длинноволосый, изобразив ногами замысловатое па. - Какое счастье и ответственность!

Тем временем из-за спины важного господина выбежал его пресс-конферансье и выкрикнул громким, отработанным голосом:

- Его Генеральная Директория, грандлеер Миттер Старший!

И только после официального произнесения его звания и имени лицо важного господина оттаяло и на нем отразились первые эмоции.

- Прошу, Ваша Генеральная Директория, - пропел следователь, сдергивая охранную попону с богатого кресла, видимо предназначенного именно для таких визитеров.

Грандлеер сбросил с лица чванливую маску штатного вельможи и возвратился к своим профессиональным обязанностям. Он представлял главную прокураторскую палату и ведал самыми важными ее делами. В некотором роде они с длинноволосым следователем были коллегами, и Его Генеральная Директория не преминул это отметить:

- Ну, как идет дознание, коллега? - спросил он, присаживаясь на край кресла, тем самым показывая, что он не собирается здесь рассиживаться.

- Еще пока никак, Ваша... - начал было следователь, но грандлеер оборвал его:

- Только доставили - я знаю. Подай мне документы и не мешайся под ногами.

Миттер Старший поднялся и сделал к пленникам пару шагов. Словно острым щупом, он прошелся по ним колючими зрачками и заметил:

- Здесь требуется особый и жесточайший подход.

- Вот бумаги, Ваша Генеральная Директория, - прошуршал следователь.

- Читай, - бросил тот через плечо.

- Так, - произнес следователь охрипшим голосом. Затем откашлялся и начал: - Эти двое "были замечены в Дугонском лесу, в расположении деревни дикарей, с коими вступили в сношение. Подозреваемые упали с неба, никак себя не объявляли и были опознаны как дети змеи. 'При них оказались сброшенные головы и змеиные кожи в количестве двух штук... Язык имеют нечленораздельный, владеют колдовским естеством четвертого порядка, но предполагается потенциал каталопсации до восьми единиц по шкале Шкандера. По своему внешнему виду легко определяются как шпионы Панконды..."

Дочитав до этого места, следователь замолчал. По его лицу катились крупные капли пота, и Джиму даже показалось, что он ощущает резкий кислый запах, исходящий от этого существа.

- Тэк-с. - Грандлеер качнулся на каблуках и огляделся, попеременно просеивая взглядом стоящих навытяжку охранников, трепещущего "коллегу" и уставившегося в потолок пресс-конферансье.

В этот момент снова приоткрылась дверь в соседний зал, и в помещение вошел еще один человек, облаченный в длинное темное одеяние. Его лицо было спрятано под опущенным капюшоном, но само появление незнакомца изменило атмосферу помещения.

У Джима возникло ощущение, будто в волчье логово протиснулась голова льва.

Его Генеральная Директория Миттер Старший принял во внимание появление нового посетителя, но внешне никак на это не отреагировал.

- Читай доказательную часть, - приказал он, и следователь продолжил: "Злоумышленники испепелили паука-буцефал а мысленным посланием..."

- И это все? - Грандлеер повернулся к следователю.

- Еще "разжевали бронзовые капы, тем самым нанеся вред казенному имуществу".

- Дополнения к доказательной части?

- Э-э... - Следователь помусолил палец, перевернул лист бумаги и зачитал: "Найденные улики: предметы механической магии, одежда с колдовскими камешками и - самое главное - предмет Инвертус, сила его безгранична".

- Где находится предмет Инвертус? - не удержавшись, спросил человек в капюшоне.

От резкого движение половина его лица оказалась на свету, и Джим содрогнулся: никогда еще он не видел такой отталкивающей рожи.

- Предмет Инвертус находится в секретном хранилище главной прокураторе кой палаты, - не без самодовольства ответил грандлеер.

Человек в капюшоне ничего не сказал, но было заметно, что ему пришлось себя сдерживать.

- Итак, враги нашего государства, - обратился грандлеер к Джиму и Лу, расскажите нам, откуда вы прибыли. Прямиком из Панконды или окольными путями?

- А вы нас вообще-то понимаете? - спросил Джим и по виду Миттера Старшего понял, что нет.

- В чем дело? Почему они говорят на этой тарабарщине? - возмутился грандлеер. - Их что, еще не били? Не проводили их адаптацию?

- Прошу прощения, Ваша Генеральная Директория, - осторожно заметил следователь. - Здесь записано, что дикари проводили над ними насильственную уриноадаптацию.

- Да? И что же?

- Видимо, э-э... не помогло.

- Не помогло, - грандлеер задумчиво почесал нос. - Может, нам отрезать им руки по локоть?

- Для них это не аргумент, - совсем осмелел следователь. - Для них отрастить новую руку - пара пустяков. Потенциал каталопсации до восьми единиц по шкале Шкандера.

В зале воцарилась тишина. Грандлеер и следователь пребывали в задумчивости, нижние чины тупо отслуживали время, а от человека в капюшоне исходило скрытое ликование.

- Ну, тогда ваш ход, господин Гиллайн, - с явной неохотой произнес Миттер Старший и отошел в сторону, словно освобождая поле битвы.

Человек в капюшоне тотчас поднялся, как если бы наверняка знал, что без него здесь не обойдутся, но затем двинулся не спеша, вкладывая в каждый шаг долю высокомерного достоинства.

Джим и Лу переглянулись. Оба чувствовали приближение чего-то необъяснимо пугающего.

Когда Гиллайн остановился в шаге от Кэша, тот ощутил во рту горечь, будто его накормили порошками. Затем этот ужасный человек резко сбросил капюшон, и Кэш с Эрвилем заранее отшатнулись, однако, как оказалось, зря. Лицо незнакомца выглядело молодым и даже излучало некую симпатию.

- Привет, земляки! Рад приветствовать вас в этом гиблом месте! - Гиллайн развел руки, словно пытаясь обнять пленников, однако не сделал этого. - Что, удивлены? Да, я из Тауроса и прожил там не один год.

Джим покосился на грандлеера. Было очевидно, что тот не понимает, о чем идет речь.

- Не беспокойтесь, ребята, пока что наша речь ему недоступна.

- Кто вы? Как вы сюда попали? - спросил Кэш, не отводя от Гиллайна испытующего взгляда.

- Об этом поговорим позже. Еще будет время. А сейчас побеседуйте с господином грандлеером.

- Но как это сделать? - спросил Лу.

- Все очень просто. Вы, люди... То есть мы, люди, - поправился Гиллайн, привыкли говорить очень эмоционально, а этим призракам такая речь просто башку сносит - она их глушит.

- Они призраки?! - тут же спросил Эрвиль.

- Нет, - Гиллайн усмехнулся, - это я их так называю. В общем, постарайтесь говорить помонотоннее, так, будто вам все равно, что происходит, будто вы засыпаете, и тогда они вас поймут.

После этих слов новый знакомый пленников быстро набросил капюшон, однако Джим в последнее мгновение заметил, что лицо Гиллайна исказилось до ужасного безобразия.

Лу тоже заметил это, и Джим услышал его традиционные причитания, произнесенные шепотом:

- Это уж слишком... Ну, это уж слишком.

- Вы готовы говорить со мной? - спросил грандлеер, обращаясь главным образом к Кэшу.

Тот напустил на себя меланхолию и медленно произнес:

- Да, я готов...

Джиму казалось, что его слова еле слышны, однако все присутствующие схватились за уши.

Кэш взял поправку и произнес еще холоднее и отстраненнее:

- Извините... Да, я готов.

Улыбка тронула тонкие губы грандлеера, и он признался:

- Поистине удивительно слышать нормальную речь от такого далекого нам существа. - Дети змеи - это ведь так опасно.

Миттер Старший только на секунду отступил от официального тона и тут же вернулся к теме, повторив свой вопрос:

- Откуда вы проникли на нашу территорию? Прямо из Панконды или тамошние злодеи протоптали к нам новую тропинку? Для змеи ведь это пустяк...

- Мы прибыли... из Тауроса... ваша честь, - ответил Джим, стараясь придерживаться новых речевых приемов.

- Таунборг? - переспросил грандлеер. - Все больше врагов проникают к нам из Чаши - это становится каким-то поветрием.

- Вы ошибаетесь, ваша честь, - гнусно пропел Лу, который не удержался, чтобы не вмешаться.

Кэш решил, что его никто не поймет, однако он ошибся.

- Это не мы прибыли из Чаши, ваша честь, - продолжал Эрвиль, - это вы живете в Чаше.

- Признаться, я не впервые слышу это утверждение, - усмехнулся Его Генеральная Директория. - Должно быть, мудрецы в Панконде отлично знают свое дело, если так крепко вдалбливают вам подобные глупости... Неужели вы никогда не чувствовали себя марионетками? Жалкими игрушками в ловких и натруженных руках?

Чтобы поддержать грандлеера, следователь позволил себе короткий смешок.

- Но мы обычные люди, - не унимался Лу, - мы прибыли из города Тауроса только потому, что нас преследовали враги. Нас хотели убить, и мы умчались на лонгсфейре.

- Да, лундсфидиорс - воздушный змей-огненосец. Вот вы и сами признались. Миттер Старший оглянулся, словно призывая всех присутствующих в свидетели. Общеизвестно, что все змеи помогают друг другу. Водяные змеи поддерживают воздушных, а те, в свою очередь, помогают наземным гадам. Такое случалось всегда... И потом, господа шпионы, предмет Инвертус, сила его безгранична, он был найден у вас, а это уже главная улика обвинения. Стоило бы вам достигнуть Золотого Подвала и произнести свои ядовитые заклинания - и наше экономическое могущество рухнуло бы, как соломенный домик. Не думайте, что мы здесь не знаем о силе Инвертуса.

- Все, что вы нашли при нас, было просто нашим имуществом, и мы бежали из мира Панконды. Мы беглецы, - заявил Джим. - И мы требуем предоставить нам убежище.

- Допустим, вы беглецы, но вы не будете отрицать, что вы дети змеи и в ваших жилах течет зеленая кровь?

- У нас красная кровь! - возразил Лу.

Он уже не гнусавил, но его отлично поняли. В ответ грандлеер протянул ему изогнутую золотую иглу и сказал:

- Коли палец, и мы посмотрим, чей ты сын.

Лу в запале ткнул иголкой в палец и ойкнул от боли. Затем надавил на ранку, из которой появилась капелька красной крови.

- Ну, что я говорил? - торжествующе произнес грандлеер. - Теперь не будете запираться?

- Мы и не запираемся, ваша честь, - поспешил заявить Джим. - Да, мы змеи, но мы ненавидим змей.

- Как это? - Подобная постановка вопроса, была для опытного грандлеера неожиданной.

- Мы ренегаты - предатели.

- Предатели?! - воскликнул Его Генеральная Директория и закрылся как от удара.

Среди присутствующих пронесся ропот, и это удивило Джима. Хотя он уже не надеялся удивить хоть кого-то в этом мире реализованных кошмаров.

- Да, мы предатели, - понимая, что шокирует гранлеера, повторил Кэш. - И мы готовы служить вам, чтобы свергнуть власть в ненавистной нам Панконде.

- Это... это все меняет, - после некоторого замешательства произнес Миттер Старший. - Это меняет практически все. Я должен немедленно доложить обо всем Дипкуратору... А вы, господа... - Его Генеральная Дирекория указал перстом на пленников. - Вас проводят в комфортабельные покои, где вы будете ожидать наших дальнейших решений.

- А наручники, вы прикажете их снять, ваша честь? - спросил Джим, с трудом приподнимая скованные стальными болванками руки.

- О, вы можете их разжевать, - совершенно серьезно ответил грандлеер. - Мы не будем в претензии.

С этими словами Миттер Старший повернулся и быстро вышел из зала, а Гиллайн взмахнул рукавом и произнес:

- Следуйте за мной, господа, я провожу вас в гостиную.

В сопровождении Гиллайна и четырех стражников Джим и Лу были препровождены в просторную светлую комнату, обставленную старомодной мебелью.

Тяжелые наручники с них наконец-то сняли, и жевать кованую сталь им не пришлось.

Это порадовало Джима, и он решил, что все наконец-то образуется. Словно в подтверждение этого в помещение пришла старуха кастелянша. Она принесла чистую одежду, белоснежные простыни и очень милые шторы, которые легко повесила на окна, ловко орудуя длинным крюком.

Все это она проделала с таким видом, будто была в комнате совершенно одна. Джим и Лу не подали виду, что удивлены таким отношением, и тихо сидели на неудобных стульях из тяжелого дерева.

- Извините, - не выдержав, заговорил Лу, - здесь есть ванная?

- А-а-а! - заорала старуха и схватилась за живот, как будто ее пронзили стилетом. - Кто здесь?!

И она повела руками вправо, а потом влево, заставляя Джима и Лу отстраняться от скрюченных пальцев

- Ах, это вы... - неожиданно успокоилась она. - Дети змеи... Много я вас повидала - так много, что уже не боюсь. Раздевайтесь и идите мыться, а то от вас смердит так, будто вы ныряли в нужник.

Джим и Лу переглянулись, и Кэш первым начал снимать с себя стоящую колом одежду.

- Но я хотел бы знать, где здесь ванная, - не унимался Лу.

- Скажешь: "Мо" - и войдешь в ванную. Скажешь: "Ку" - попадешь в туалет. У нас все работает, как и везде, - пояснила старуха и терпеливо дождалась, пока гости отдадут ей одежду.

Затем она ушла, а Джим и Лу, нагие и несколько обескураженные, остались стоять посреди комнаты. Никаких дверей, кроме входной, они не видели.

- Что будем делать? - спросил Лу, обнимая свои худые плечи.

- Действовать по инструкции, - не слишком уверенно сказал Джим и, откашлявшись, произнес: - Мо!

Тотчас на пустой Стене прорезался прямоугольник, весьма похожий на дверной проем. Кэш осторожно к нему приблизился и толкнул рукой непонятную загородку. Она распахнулась, как обычная дверь, и Джим вошел в просторную ванную комнату, отделанную теплым бежевым камнем.

- Ты идешь, Лу? - спросил он, поскольку немного трусил в этой необычной обстановке.

Мыться было нужно, но не в этой узкой полости, уходящей вертикально вниз на неизвестную глубину. Дна там видно не было, и вода бурлила, обильно источая газовые пузырьки. Они лопались на поверхности, оставляя щекочущий ноздри едва уловимый запах.

Кэш хотел еще раз позвать Эрвиля, однако услышал его старательный выговор:

- Ку.

"Ну и ладно", - подумал он и, не решившись нырять в бурлящую бездну, присел рядом на теплый пол и стал поливать себя небольшой плошкой, которая стояла неподалеку для неизвестных целей.

Хотелось бы еще найти шампунь, но, видимо, в воде уже было что-то подобное, поскольку вскоре кожа Джима приобрела розовый поросячий оттенок.

Накупавшись вдоволь, Кэш покинул ванную, и дверь за ним закрылась с легким шелестом. Обернувшись, Джим снова увидел только сероватую стену.

Прошло уже довольно много времени. Джим и Лу успели выкупаться, высушиться, надеть новую одежду и обуться в мягкие ботинки со шнуровкой, на манер борцовской обуви.

Говорить о произошедшем почему-то не хотелось ни тому, ни другому, тем не менее делать вид, что все в порядке, было тоже нельзя, и толчком к обсуждению послужил дикий, душераздирающий крик, донесшийся из окна. Его эхо несколько раз отразилось от стен каменного двора и растворилось в их равнодушии.

Джим подошел к окну и осторожно взглянул вниз, однако дно двора-колодца было так далеко внизу, что увидеть его не удалось.

- Что там? - спросил Эрвиль.

- Не видно. Очень высоко. Такое ощущение, что мы находимся в какой-то башне.

- Или в крепости.

- Или в крепости, - согласился Джим и отошел от окна.

- Может, мы спим, Джим? - осторожно начал Лу. - Я слышал, что такое случается. Люди в своих снах путешествуют очень далеко, а потом они просыпаются в собственных постелях...

- Было бы неплохо, - невесело усмехнулся Кэш, - но что будем считать началом сна, Лу? Увольнение с завода, пересечение границы Чаши или, быть может, наше рождение?

Эрвиль ничего не ответил, и они помолчали пару минут.

- Кстати, Джим, ты заметил, они уверяют, будто это мы прибыли из Чаши, а не они в ней живут.

- Может, так оно и есть, - пожал плечами Кэш.

- А как ты это объясняешь?

- А как я это могу объяснить? - Кэш начал злиться. - Все вокруг говорят, что это мы из Чаши. Утверждают, что мы дети змеи, постоянно несут всякий бред про сброшенные шкуры, головы, воздушных змеев и шпионов... Я не знаю, Лу. Я не знаю, что происходит.

Джим сел к столу и обхватил голову руками, словно опасаясь, что остатки рассудка покинут ее.

- И тем не менее ты здорово подстраиваешься под них, - стараясь поддержать друга, заметил Лу. - Просто на ходу им подметки срезаешь. У тебя так само получатся, Джимми, или это, - Лу покрутил у виска пальцами, - или успеваешь подвергать анализу?

- Какое тут подвергать, Лу? Просто инстинкт самосохранения. Подыхать не хочется - вот и все.

- Так, может, давай, если все так получается, будем им подыгрывать. Пока не найдем дорогу обратно.

- Обратно?

- Ну, или в Кинто.

- А что нам остается?

Джим замолчал и какое-то время смотрел в пустую стену, а затем вдруг произнес:

- Мо! Ку!

И тотчас в стене прорезались два дверных проема.

- Ну разве не дурдом? - сокрушенно покачал головой Джим и, махнув рукой, добавил: - Отставить... И проемы сейчас же закрылись.

Выточенная из черного камня статуэтка совсем не давала тепла. Гиллайну пришлось повторить короткое заклинание, и она вновь засветилась красноватым светом, но было ясно, что это ненадолго. Гиллайн чувствовал, что с каждым днем силы покидают его, и для того, чтобы как-то держаться, ему уже требовалось тепло. Пусть совсем немного, но это был плохой признак, потому что Гиллайн превращался в обычного смертного.

Однако не все было так плохо. Его род - Хьюборнов - оставался одним из самых могущественных, и к его услугам была вся мощь семьи. Стоило только покаяться в своих грехах и выполнить установленные правила. Но Гиллайн хотел выпутаться сам - это позволило бы ему сохранить претензии и на главенство в Родовом совете. Если же он попросит помощи, ценой спасения его бессмертия станет падение на самую низшую ступень в родовой иерархии.

Впрочем, у Гиллайна был хороший помощник - его младший брат Дельвайс. У него не было вообше никаких перспектив, и, зная о проблемах брата, он сделал ставку на Гиллайна. Возможно, его интерес простирался и через голову Гиллайна, однако пока оба брата были заодно.

В назначенный час запертая дверь кабинета качнулась. Это вернулся Дельвайс. Гиллайн не поленился подойти и открыть засов руками, поскольку тратить энергию на такие пустяки он сейчас не мог.

Демонстрируя самые лучшие отношения, братья обнялись.

Дельвайс прошел к столу и сбросил тяжелый плащ, который был залит кровью.

- Ты ранен, брат? - забеспокоился Гиллайн.

- Теперь уже нет, - ответил Дельвайс, разжимая кулак и бросая на стол три пули.

- Эти варвары по-прежнему стреляют так же метко? - спросил Гиллайн, разглядывая смертельных посланцев.

- Да, они ничуть не меняются...

- Ты голоден, брат?

- Да, я бы чего-нибудь съел и выпил. Дорога была дальняя.

- Догадываюсь. Ладно, пойдем на кухню. В доме никого нет - ты ведь знаешь, я теперь отсылаю слуг пораньше.

- Понимаю, брат. Можешь не стесняться меня, я ведь не новорожденный ягненок.

- Спасибо, Дельвайс.

Гиллайн тут же расслабился, и его лицо из просто изможденного превратилось в лицо иссохшего трупа. Только глаза оставались живыми и блестели жаждой жизни.

Пройдя по длинным коридорам, в которых было страшно даже призракам, братья вошли в кухонный зал, чем-то похожий на оборудованную пыточную камеру.

Гиллайн обессиленно опустился на скамью, а его брат сам достал из шкафа съестные припасы и расставил их на грубом столе.

- Я опекал их до последнего момента. Они уже здесь? - задал он свой главный вопрос.

- Да, - помедлив, проскрипел Гиллайн. - Их нашли в Дугонском лесу и посчитали детьми змеи...

- Смешно, - покачал головой Дельвайс, поглощая большие куски мяса.

- И к тому же обвинили в шпионаже в пользу Панконды.

- Но ведь это нам только на руку, брат. А самое главное, - Дельвайс отложил обглоданный мосол, - самое главное, что руны не обманули нас...

- Руны никого не обманывают, если только ты сам не ошибаешься и не выдаешь желаемое за действительное.

- Как они тебе показались?

- Очень скользкие. Пожалуй, даже чересчур скользкие для варваров. Если бы я не ждал их, то посчитал бы лесными колдунами.

- Они догадываются о своих возможностях?

- Думаю, опираются на то, что называют интуицией.

- Мы должны затуманить их разум, чтобы в нужный момент они и не думали сопротивляться, - сказал Дельвайс.

- Я уже размышлял об этом, и у меня появились кое-какие соображения.

- Какие же?

- Нужно использовать слабости этих варваров. Их обычные человеческие слабости. А пока им нужно быть сильными, чтобы пройти все три подвига...

Как бы там ни было, но усталость брала свое. А поскольку заклинания для включения света Джим и Лу не знали, в темноте им стало скучно, и они легли спать на узких и неудобных кроватях.

Снов они не видели. Видимо, потому, что в этом мире ночные кошмары являлись реальностью.

Едва Джим закрыл глаза, он тут же провалился в бездонный колодец, будто брошенный в омут камень. Он ничего не чувствовал, ничего не видел, ничего не осознавал. Его теперь просто не существовало.

Утро пришло скоро, и, когда Джима разбудили, он посчитал, что вовсе не спал, поскольку было такое ощущение, что он лишь отвлекся на минутку и этой минуткой была ночь.

- Доброе утро, мадам, - произнес Кэш, увидев все ту же старуху кастеляншу.

- Ничего тут доброго нет. Ночь прошла - солнце взошло... А вам, детям змеи, наверное, ночью-то лучше.

- Это отчего же? - вступил в разговор Лу, который выглядел бледным и невыспавшимся.

- Змеи - это злоба, а злобе ночью сподручнее.

С этими словами старуха развесила на принесенных вешалках какие-то непонятные одежды, больше напоминающие маскарадные костюмы.

- Это что такое, бабуля? - чувствуя подвох, спросил Джим.

- Сейчас принесу завтрак, - пропустив вопрос мимо ушей, заявила старуха и ушла.

Она отсутствовала всего пару минут, а затем вернулась с таким огромным подносом, что тот едва пролез в дверь.

Поставив его на стол, старуха заверила:

- Можете кушать, яду здесь нет. Джим и Лу переглянулись.

- А если бы яд был, вы бы сказали? - осторожно спросил Джим.

- Конечно, сказала бы. Нельзя, чтобы человек умирал, не зная от чего.

- Гуманно, - заметил Лу и подошел к столу.

- Кстати, каким словом нужно свет включать? - спросил Джим, чтобы отвлечься от неприятной темы. - А то мы вчера в темноте сидели...

- Да никакого слова не надо, - проворчала кастелянша и, подойдя к стене, повернула выключатель. На потолке тусклыми огоньками зажглась люстра.

- И все?! - почти хором, произнесли Джим и Лу.

- Ну да, - сказала старуха и пожала плечами. - Вы прям как из леса, честное слово. Ладно, пойду, а то к вам уже гости идут, - добавила она и вышла так быстро, словно ее выгнали.

А Джим и Лу снова недоуменно переглянулись.

- Знаешь что, давай побыстрее завтракать, - предложил Кэш, - а то у меня такое чувство, что здешние сюрпризы еще не исчерпаны. А на сытое брюхо неприятности не так опасны.

- Согласен, - сказал Эрвиль и приподнял над блюдом серебряную крышку. - О, как вкусно пахнет! Похоже на цыпленка...

- А по-моему, рыба. Между прочим, как твое брюхо - бронза не беспокоит?

- Нет, не беспокоит. Я от нее еще вчера избавился в "Ку".

- Поздравляю.

Человек в военной форме неизвестного рода войск вошел в комнату без стука и так щелкнул каблуками, что, казалось, пол под ним обязательно должен был треснуть.

- Приветствую бравых адмиралов империи! Завтрак был прерван. Джим и Лу уставились на показавшуюся им знакомой личность.

- Вы правы, друзья, - на желтом лице штандартенфактора появилась широкая и бесстрастная улыбка. - Это я. Приятно быть узнаваемым.

- Присаживайтесь, мы как раз завтракаем, - предложил Кэш.

- Очень, очень кстати. Не то чтобы я был голоден, господа, но получить приглашение от столь высоких лиц - это, я вам скажу, не часто случается. Да еще от двоих сразу. Вы ведь, адмирал Эрвиль Ваннадет ду Хольтц, тоже меня приглашаете?

Штандартенфактор снова оскалился в своей стеклянной улыбке и присел к столу.

- Конечно, приглашаю, - несколько запоздало ответил озадаченный Лу. - Но что за странным именем вы меня назвали? Это как-то связанно с этими нелепыми костюмами, мистер штандартенфактор?

- Во-первых, - гость быстро намазал булочку джемом и легким щелчком забросил ее в зубастый рот, - во-первых, господа, если хотите обращаться со мной покороче, по-змеиному, - тут гость позволил себе легкую усмешку, - то называйте меня не мистер штандартенфактор, а Квардли.

- Квардли? - удивился Джим. - Я думал, что у вас здесь практикуют только какие-то кривобокие имена.

- Нет, Квардли - это, конечно, было уже давно, - штандартенфактор сделал паузу, будто заглядывал в прошлое, а затем продолжил: - Давно это было, но это лучше, чем мистер штандартенфактор.

- А штандартенфактор - это ваша должность или звание? - полюбопытствовал Лу.

- Ни то и ни другое. Это мое теперешнее состояние. Текстоопределение, если хотите.

- Понятно, - кивнул Лу, так ничего и не поняв.

- Ну, а теперь давайте собираться. - Штандартенфактор поднялся. - Войска ждут...

- Какие войска, мистер Квардли? - спросил

Джим.

- Вверенные вам войска, господа адмиралы. Солдаты преданы вам, и им не терпится поскорее встать под ваши знамена.

Понимая, что нужно повиноваться, Джим и Лу покорно нацепили на себя расшитые золотом мундиры, которые, как ни странно, оказались им впору.

В комплект также входили роскошные лакированные сапоги со шпорами и серебряными застежками.

Закончив переодевание, Джим и Лу не узнали друг друга, настолько сильно эта одежда изменила их внешность. Даже трехдневная щетина гармонировала с новыми нарядами, придавая друзьям вид проверенных битвами бойцов.

- Очень хорошо, - заметил штандартенфактор. - Получилось то, что нужно.

Спускаться вниз - до уровня земли - на этот раз было легче и быстрее, чем накануне, когда их доставляли длинными и запутанными ходами.

Каково же было удивление Джима и Лу, когда они вышли на парадную площадь, которая от конца и до края оказалась заполненной ровными рядами солдат в парадной форме.

Их здесь были десятки тысяч, и такой размах просто поражал.

- Они ждут нас?! - спросил Джим.

- Да, адмирал, - кивнул штандартенфактор, слегка согнувшись в пояснице. Сейчас мы погрузимся на триумфальную площадку и проедем вдоль войск. Пусть солдаты лицезрят своих кумиров, о которых они столько слышали. Скоро им придется полечь, всем до единого, в жестоких боях, а это важный повод, чтобы доставить этим несчастным удовольствие.

- Откуда они могли о нас слышать? - тихо спросил Джим, поднимаясь на платформу и кивая отдавшему ему честь лейтенанту.

Новый обрушившийся на него статус вынуждал изменить осанку и держать на плечах тяжесть прошлых славных побед.

"Адмиралы" забрались на площадку, и та медленно тронулась вдоль рядов солдат, которые стали кричать "ура", едва только герои равнялись с их строгими построениями.

- Можно слегка помахать им рукой, - суфлировал Квардли, стоя позади адмиралов.

- Но откуда они могут знать нас, если нас здесь не было? - недоумевал Лу, криво улыбаясь и помахивая рукой в белоснежной перчатке.

Роскошные перья плюмажа на его сверкающем шлеме колыхались легким ветерком и, касаясь лица, щекотали нос. Эрвилю хотелось почесаться, но он терпел.

- В империи всегда хватало героев, которых держат про запас. В газетах постоянно появляется информация об их подвигах в далеких колониях, о жестоких битвах и лишениях, которые им приходится выносить. Специальные люди слагают легенды о том, как эти военачальники любят и ценят своих солдат...

- Адмирал Джим, помашите вот этим гвардейцам с особенной симпатией, их полк носит ваше имя, - быстро сказал Джиму штандартенфактор. - А ваши именные солдаты, адмирал Лу, вон те, в голубых мундирах.

Кэш улыбнулся своим "крестникам" и помахал им энергичнее. Этого было достаточно, чтобы солдаты закричали "ура" с утроенной силой. На их лицах был написан такой восторг, что Джим не сомневался - они готовы умереть за него.

Завершив круг почета, платформа остановилась перед широкой трибуной, на которую и взобрались адмиралы-герои вместе с сопровождавшим их штандартенфактором.

Кроме них там уже было несколько военных чинов и человек с огромным ртом и толстыми губами, что выдавало в нем работника департамента пропаганды. Уж он-то наверняка знал, что за "герои" Джим и Лу.

Тем не менее он первым подошел к панели микрофона и начал торжественную речь, суть которой сводилась к тому, что теперь, когда одни из выдающихся военачальников империи одержали победы на вверенных им фронтах, пришла очередь возобновить войну с Инглегасским Союзом.

Из речи чиновника департамента пропаганды Джим также узнал, что его теперь величают адмиралом Джимом Дадлом Красивым и он "прославленный мастер танковых ударов".

Лу же звался адмиралом Эрвилем Ваннадет ду Хольтцем, и в списке его побед была знаменитая Брюндвальская битва, где его войска обратили в бегство превосходящую по численности армию герцога Вадентомбского.

Одним словом, послушать эту речь было полезно с познавательной точки зрения. Но все же очень хотелось проснуться. Джим даже представил, что когда-нибудь он будет рассказывать: "А однажды мне приснилось, что я был адмиралом..."

Каземат номер 28 секретного хранилища главной прокураторской палаты находился под землей, на глубине в несколько десятков метров.

Это было глухое место, сырое и малопонятное.

Охранник Аксель спускался сюда каждый день рано утром и сидел на бочке, накрытой войлоком, долгих двенадцать часов. Потом приходил его сменщик Сигурд, и они, поболтав с полчаса, расставались. Аксель поднимался наверх и шел домой, а Сигурд садился на не успевшую остыть бочку.

Так продолжалось, наверное, лет пять или даже восемь - Аксель уже и со счету сбился. А как не сбиться, если сидишь в этом погребе часами и все твое развлечение - смотреть, как капли воды на сырых стенах, соревнуясь друг с другом, текут горизонтально, пока не попадают в проточенную канавку.

Пару лет назад они текли вниз - вертикально, но потом вода стала проникать в нижние ярусы, которые находились еще глубже, и было принято решение упорядочить сбор сырости.

Тогда здесь появился уполномоченный дворцовый колдун. Он работал три дня, и после этого капли стали течь горизонтально.

Правда, Аксель подозревал, что именно от этого колдовства у него началось расслабление желудка, однако позже здоровье поправилось, и он больше не испытывал неприятных ощущений. А сменщик Сигурд - тот над Акселем только посмеялся. Он считал, что колдовство, направленное на водяные капли, на человека никак подействовать не может.

Два дня назад служебная жизнь Акселя стала интереснее. На хранение в его каземат доставили очень важный груз. Какой груз, понятное дело, сообщать ему не стали, но генеральный ключник лично спускался к Акселю и сказал ему:

- Аксель, важность этого груза трудно себе даже представить. Мобилизуйся предельно, Аксель...

И Аксель мобилизовался, как мог. Он перестал на работе ковырять в носу и заделал булыжником нору ручной крысы, которую до этого целый год прикармливал на незаконном основании. Шутки шутками, а из двенадцатого каземата вынесли сорок килограммов золотого песка. И вынесли очень просто. Тамошний охранник позволял мокрицам размножаться, и те создали целый легион. Конечно, тут не обошлось без колдовства, но эти самые мокрицы однажды взяли по песчинке, да и уволокли все сорок килограммов. И, надо полагать, в Панаконду. Тамошние колдуны очень знамениты и могут колдовать на большое расстояние.

Им что - лишь бы подлость совершить, а того охранника посадили на муравьиную кучу. Ее специально нагребли прямо во дворе прокураторской палаты, и Акселю пару раз доводилось слышать, как кричат злоумышленники, когда их заживо поедают муравьи. Такой смерти никому не пожелаешь.

Так что теперь следовало думать, что делаешь и как службу несешь, когда у тебя под охраной объект такой важности. Охране запретили даже смотреть на него в глазок, чтобы те не сглазили последовательность материальных процессов. Это в хранении было самое опасное.

И потом, в охранника запросто могла вселиться колдовская сила, и тогда он был способен такого натворить, что просто держись.

С Акселем, кстати, такое уже случалось, но, По счастью, только дома. Его жена тогда уехала к матери, на другой конец города, а Акселя ну просто как подменили. Он сразу побежал к соседке. Потом к другой и еще к двум. Одним словом, не контролировал себя, да и только. Жена приехала от матери, так ей сразу все и рассказали - те соседки, к которым Аксель зайти не успел. Она, конечно, скандал подняла, но, хорошо, доктор Монзоне выручил, определил, что в Акселя вселялась сущность гулящего осла.

Минута за минутой, час за часом, и время смены стало заканчиваться. Аксель сходил в служебный нужник, доел остатки обеда и стал ждать знакомого стука клети, когда та опускалась в шахте.

Наконец это случилось. Скрипучая дверца приоткрылась, и в нее протиснулся Сигурд со своей кожаной обеденной сумкой.

- Здравствуй, Аксель.

- Здравствуй, Сигурд.

- Какие у тебя здесь новости?

- Да вроде сырости меньше стало - вода глубже уходит.

- Зима будет холодная. Верный признак.

- Не скажи, - возразил Аксель. - Иногда совсем сухо становится, а зима все равно теплая.

- Ну да, - согласился Сигурд, думая о чем-то своем.

- А ты чего такой задумчивый? - спросил его Аксель. - Или дома чего не так? Дети здоровы?

- Дети здоровы, Аксель, - подтвердил Сигурд и бросил сумку на стол. - Я вот чего думаю. Мы с тобой по двенадцать часов дежурим. Так?

- Так.

- И сменяем друг друга в одно и то же время.

- К чему ты это клонишь?

- А к тому, Аксель, что в сутках-то двадцать восемь часов, а куда еще четыре деваются?

- У-У, - разочарованно протянул Аксель. - И тебя такие глупости мучают? Тебя, взрослого человека...

- Не только это, - признался Сигурд и перешел на шепот: - Еще кое-что...

- Что же? - спросил Аксель, хотя тон и шепот коллеги ему не понравились.

- Ты не прикидывал, чего нам в каземат положили?

- А зачем мне прикидывать, я в муравьиную кучу еще не собрался, - просто ответил Аксель, но почему-то тоже шепотом.

- Может, по-другому бы заговорил, если б знал чего, - заявил Сигурд с долей превосходства в голосе.

- Ну? - Любопытство было сильнее служебного долга, и Аксель почувствовал, как в его животе что-то забурчало от нервного возбуждения.

- Я слышал, там у нас, - Сигурд коротко ткнул пальцем в сторону казематной двери, - там у нас или Ключ-универсум - все двери, все направления, или даже предмет Инвертус, сила его безгранична.

- Да ты ш-што... - одними губами произнес Аксель.

- Своими ушами слышал, когда главный мудрец

Гиллайн говорил.

- Так, может, взглянем хоть одним глазком? - теряя над собой контроль, предложил Аксель. - В дырочку, конечно, я порядок-то понимаю.

- Ладно, - после небольшой паузы согласился Сигурд - Только давай ты первый.

Оба повернулись к кованой, проржавевшей от сырости двери и с минуту молча на нее смотрели, набираясь дерзости и подавляя остаточные инстинкты служебной безопасности. Наконец Аксель шагнул вперед, замер на секунду и снова сделал шаг. Железная дверь безмерно его притягивала, засасывая своей тайной, и ему, маленькому службисту, было не по силам справиться со своим нараставшим, словно морская буря, любопытством.

Мигом преодолев последнее короткое расстояние, Аксель припал к глазку и замер, глазами пожирая плетеный груз, в котором покоился предмет Инвертус, сила его безгранична.

- О-о-о, - простонал Аксель, чувствуя, что страсть любопытства разрывает его и наблюдение запретного груза только усиливает преступные побуждения.

Тот, кто был призван охранять, вдруг сорвал с пояса ключ и дрожащей рукой попытался вставить его в замочную скважину.

Однако неожиданно Аксель почувствовал легкое беспокойство и даже холод в спине. Он оглянулся и обмер - перед ним стоял не Сигурд, его давнишний сменщик, а страшный иссохший урод, лицо которого наполовину было прикрыто черным капюшоном.

- Ах-х-х! - проскрежетал урод в досаде. - Не по-лучилос-с-сь! - Затем взмахнул клешней и раскроил Акселю голову, а потом растворился в сыром мраке, будто его и не было.

В ту же секунду Гиллайна выбросило в его доме. где ожидали брат и двое несчастных, тех, кто умер, питая путешествие колдуна.

- Что случилось?! - воскликнул Гиллайн.

- Ничего особенного, - ответил Дельвайс, - их просто не хватило. Мы просчитались и привели мало жертв. Как сказали бы варвары - батарейки кончились.

Гиллайн поднялся и медленно обошел тела жертв. Они выглядели так, будто из них выпарили всю воду. Так выглядели трупы пропадавших в пустыне путников. Те, кто находил их, считали это действием солнца и песка, но Гиллайн знал истинную причину. Раньше он сам летал над пустыней, свободный как ветер.

- Как далеко тебе удалось пройти? - спросил Дельвайс.

- Охранник уже начал открывать дверь... - хрипло ответил Гиллайн.

- Да-а, - протянул младший брат. - Должно быть, много энергии ушло на преодоление магической зашиты хранилища. В следующий раз мы достанем четырех человек, и все получится.

- Это конечно, - кивнул Гиллайн. - Но правильные тела достать не так просто, а время уходит.

После грандиозного шоу, которое было проведено на площади перед зданиями имперских служб, Джим и Лу переехали на новое место жительства.

Теперь в их распоряжении был большой особняк.

Он был мрачноват снаружи, хотя утопал в зелени. Зато внутри все было обставлено с большим вкусом, и чувствовалось, что здесь выросло и умерло не одно поколение благородных господ.

На встречу новых хозяев, как на очередной военный смотр, выстроился весь штат прислуги. Кэш был искренне удивлен таким вниманием к своей персоне, а у Эрвиля здорово улучшилось настроение.

- И все эти люди будут нам повиноваться? - спросил он у штандартенфактора, которого они теперь называли просто Квардли.

- Безусловно, адмирал Эрвиль, - подтвердил тот. - Они выполнят все ваши приказания, а те особы, что помоложе, выполнят ваши приказания с особым прилежанием. Вы будете распоряжаться жизнями этих людей все то время, пока будете пребывать здесь, - добавил штандартенфактор, напомнив таким образом о том, что им предстоит сделать.

Разойдясь по своим комнатам или, точнее, по отдельным квартирам, Джим и Лу прошли длинные и достаточно приятные процедуры купания, массажа и переодевания к ужину. И все это время Кэш пытался вернуться к осмыслению сложившейся ситуации.

Их вели, как животных на убой, и самое неприятное было то, что Джим с этим почти смирился. Он, правда, пытался задавать вопросы штандартенфактору, но тот отмалчивался или отделывался обещаниями ответить на вопросы позднее. Причем говорил об этом без обычного шутовства.

Наконец пришло время ужина. За Джимом зашел лакей, который был похож на всех остальных слуг мужского пола. Отличить их было очень сложно. Впрочем, Джим и не пытался.

Держась с адмиральской выправкой, он в сопровождении слуги спустился к столу, где его уже ждал Квардли.

Адмирал Эрвиль еще не появлялся, и Кэш попытался заговорить со штандартенфактором на интересующую его тему:

- Что нас ждет, дорогой Квардли? Долго мы будем играть в молчанку?

Лакей поддержал стул, пока Джим садился, а затем отошел в сторону.

Кэш положил руки на белоснежную скатерть и оглядел неимоверное количество разнообразных инструментов для еды. Стол выглядел так, будто на нем проводили свой прием не меньше дюжины стоматологов.

- Теперь я могу рассказать вам все, - после минутного молчания сказал штандартенфактор.

Однако в этот момент появился Лу. Он шел в сопровождении слуги - точной копии лакея, который ухаживал за Джимом. Довольная физиономия адмирала Эрвиля и его опоздание к столу говорили о том, что он воспользовался одной из господских привилегий.

Так же церемонно, как Джима, его усадили за стол, и Лу воззрился на Джима и штандартенфактора, пытаясь по выражению их лиц определить, о чем идет разговор.

- Как вам здешние порядки, адмирал? - спросил его Квардли.

- О, все очень хорошо. Я доволен, - признался Лу.

- Приятно это слышать.

Видимо, Квардли дал какой-то знак, а может, по определенному расписанию, однако начали подавать блюда.

По их виду трудно было определить вкусовые качества, и Джим внимательно следил, что и как ест штандартенфактор. Приходилось также учиться использовать те или иные приспособления, мало похожие на вилки, ножи и ложки.

- Чтобы вы развеяли опасения императора и прокураторской палаты, - без вступления начал Квардли, - ответственные советники решили испытать вас методом, который укажет расположение рун.

- И что же сказали руны? - тут же задал вопрос Лу, который переходил к сладкому.

- Вы должны исполнить три подвига во славу империи и тогда не только сохраните жизнь, но и получите в вечное пользование звания и имена, которые сейчас носите.

- И этот дом со слугами?

- Да, - кивнул штандартенфактор и усмехнулся.

- Своей улыбкой мистер Квардли намекает, что нам не пережить и первого подвига, Лу, - заметил Джим.

- Нет-нет, дорогие адмиралы, я уверен, что вам это по плечу. Вы фантастические существа, и никто из здешних обитателей не знает до конца ваших возможностей.

- А вы, Квардли, надо думать, знаете о нас больше других? - осторожно спросил Лу.

- Мне положено - я штандартенфактор.

- Интересная должность, - сказал Джим, - особенно учитывая ту странность, что вам нельзя долго бывать на солнце.

Квардли внешне никак не отреагировал на эти слова, но его ложечка слишком громко звякнула в вазочке с мороженым.

- Просто я берегу свою матрицу, - сказал он с наигранным безразличием.

- А почему ее не берегут другие? - продолжал наседать Кэш.

Он чувствовал, что эта тема Квардли неприятна, и сознательно выводил его из равновесия, выуживая побольше сведений.

- Потому что у других нет матрицы. Она есть только у штандартенфактора, по-прежнему невозмутимо сказал Квардли.

- Мы это уже поняли, - вступил в игру Лу. - Нам интересно знать: штандартенфактор - это должность, звание или это совершенно иной вид жизни? Скажем, как духи или нобли?

Квардли ничего не ответил. Он только напряженно собирал на лбу морщины, и его большие уши двигались, как паруса в поисках ветра.

- Я хочу говорить только о том, о чем должен говорить, - наконец заявил он. - Первым вашим подвигом будет танковая атака на крепость Ангур. Она является ключевой цитаделью Инглегасского Союза и мешает расширению империи на запад.

- А что, у вас нет авиации? - поинтересовался Джим. - Может, стоит просто нанести по этой цитадели бомбовый удар - и дело с концом? Зачем обязательно посылать нас в это пекло?

- Авиация в империи есть. У нас лучшая авиация на всей планете. Но в местах, где вам предстоит сражаться, очень сильное воздушное колдовство. Оно действует очень давно, и уже триста лет наши ученые не могут снять его, оттого и нет у нас поддержки с воздуха.

Лу и Джим переглянулись. Похоже, возможности отвертеться от участия в этой безумной игре у них не было.

- Ну ладно. - Эрвиль вздохнул. - А каково будет второе задание?

- Не задание, а подвиг, - поправил его штандартенфактор. - Это важно.

- Пусть будет подвиг, - согласился Эрвиль.

- Вторым подвигом должна быть кавалерийская атака на Биттер-Дримм.

- Это тоже цитадель такая? - спросил Джим.

- Нет, Биттер-Дримм - это оборонительная линия северных государств. Она не дает империи развиваться...

- На север, - угадал Лу. - Я вижу, вы тут с нашей помощью решили уладить все проблемы, которые накопились за тысячу лет.

- Точнее сказать - за, семьсот четырнадцать, - подтвердил Квардли.

- А почему атака кавалерийская? Тоже небось колдовство мешает?

- Да, в самую точку. Только тут, помимо воздушного колдовства, присутствует еще моторное поветрие.

- Какое поветрие?! - не удержался Джим, который разбирался в технике.

- Моторное поветрие - это когда от отравленных выхлопных газов отравляются остальные механизмы и умирают. Танки останавливаются, и все.

- Да, - покачал головой Лу, - нелегко вам здесь живется.

- Но и это еще не все. Еще там свирепствует черный марацуп - он убивает боевых животных...

- Тогда какой же тут кавалерийский удар?

- Мы используем механических лошадей. - Квардли хитро улыбнулся. - А чтобы их не косило моторное поветрие, мы делаем их пружинно-заводными.

- Это... шутка, господин Квардли? - после некоторой паузы спросил Джим. Ему показалось, что этот желтомордый штандартенфактор делает из них дураков.

- Нет, господа адмиралы, это совершеннейшая правда.

- Ну а что же третий подвиг? - поинтересовался Лу. - Судя по всему, совершение его должно оказаться самым трудным для нас?

- Думаю, что, если дойдет до третьего подвига, вы уже будете достойны стать нашими героями, - усмехнулся штандартенфактор.

- И все же...

- Третий подвиг - это уничтожение Чаши, - произнес Квардли, наслаждаясь произведенным эффектом.

- А чем же вам помешала Чаша? - поинтересовался Джим.

- О, господа! Из-за нее в империи происходит масса всяких безобразий с точки зрения нарушения установленного порядка. Половина всех шпионов, скажу я вам, проникает именно из Чаши. Они приходят по одному, по двое, но были случаи, когда к нам прорывались целые воздушные суда, битком набитые шпионами. Да что я вам рассказываю, мы можем завтра же посетить Императорский музей Шпионажа. Там все в натуральную величину.

- Хотелось бы еще узнать о третьем подвиге, - прервал штандартенфактора Джим. - Я хочу сказать, что то, что вы называете Чашей, скорее всего не какая-то закрытая территория, а целый полноценный мир.

- А мы об этом прекрасно осведомлены, - невозмутимо ответил Квардли, переходя к охлажденным фруктам.

- Но тогда вы должны понимать, что тот мир имеет достаточную военную силу, чтобы разнести вдребезги эти ваши танки, механических коней и прочее.

- Во-первых, не наших коней, а ваших, адмирал. А во-вторых, для этого случая мы вложим в ваши руки такое оружие, которое поможет вам совершить ваш третий подвиг. С точки зрения технического исполнения - это будет самое простое задание, но с точки зрения морального настроя - безусловно, самое трудное. Ведь вы, господа адмиралы, как раз и происходите из Чаши? Не так ли?

На другой день после позднего и очень плотного завтрака к подъезду дома был подан большой автомобиль, на дверцах которого красовались красивые рельефные гербы, разукрашенные натуральной эмалью и чистым золотом.

- Чьи это гербы? - поинтересовался Джим у штандартенфактора, и тот, с удивленным видом пожав плечами, ответил:

- Ну конечно же ваши. Вон тот, с золотой рыбой, принадлежит вам, адмирал, а другой, с серебряными мечами, - адмиралу Эрвилю Ваннадет ду Хольтцу.

- А почему у меня рыба, а у него мечи? - с наигранным недовольством спросил Джим, усаживаясь в машину.

- Ничего не поделаешь, - развел руками Квардли. - Ваш род, адмирал Джим, пошел от богатых рыботорговцев, а род адмирала Эрвиля подревнее и познатнее вашего. Его прапрадед Дункан был в числе восьми рыцарей, которые основали империю. Тогда еще - Страну зеленых озер. Ду Хольтцы всегда были очень воинственными, оттого на их гербе мечи.

- Понятно, - кивнул Джим, не в силах скрыть досаду. Как же, слюнтяй Лу получил лучший герб.

Между тем самого Эрвиля разговор Квардли и Кэша не интересовал. К завтраку он снова вышел со счастливой улыбкой, которая не сходила с его лица до сих пор. Должно быть, предчувствуя неминуемую гибель, он старался получить от жизни все. И Кэша это злило. Сам он о подобных развлечениях и подумать не мог, потому что здешний климат не давал ему расслабиться. Правда, пару раз он вспоминал свидания с Абигайль, но это было похоже на воспоминания побитых годами старцев о днях давно минувшей молодости.

А Эрвиль, наверное, успел адаптироваться к новым условиям.

Тем временем автомобиль уже катил по центральным улицам города, и полицейские в идиотских желтых картузах отдавали ему честь.

Кэш смотрел на странно одетых прохожих и на чужую, совершенно непонятную архитектуру зданий. На круглые фонари, которыми, словно фальшивыми брильянтами, были обсыпаны крыши, столбы и любые возвышения, вплоть до памятников павшим героям. Днем эти молочно-белые колбы разных размеров выглядели нелепо, но ночью, Джим это помнил, они создавали удивительную иллюминацию. Прежде ничего подобного ему видеть не приходилось, даже на праздновании Дня независимости.

Неожиданно Кэш решил выяснить все подробности увеселений Эрвиля.

- Послушай, Лу, - он толкнул друга локтем в бок, и получилось довольно сильно.

- Ты с ума сошел, - скривился тот, потирая ушибленное место.

- Да ладно, скажи-ка лучше, которую из горничных ты так здорово там пригреваешь, а?

- Откуда ты знаешь?! - воскликнул пораженный Лу.

- Это легко читается на вашем лице, адмирал, - не поворачиваясь, с переднего сиденья подсказал штандартенфактор.

Он сидел рядом с шофером, который, как и прочие лакеи, не выделялся ничем особенным и был похож на стриженую обезьяну.

- Давай колись, - продолжал давить Джим, отчасти отыгрываясь за свое менее благородное происхождение. - Говори, как ты ее делаешь: сидя, лежа, стоя на голове?

- Да чего ты привязался? - Лу попытался оттолкнуть Джима и укололся о его адмиральскую звезду. - Ой! - воскликнул он, глядя на пораненный палец.

- Зеленый цвет, - произнес обернувшийся штандартенфактор. - Цвет змеиной крови.

- Эй, Квардли, вы здесь все дальтоники, что ли? Это же красный цвет! - тут же перевел на него свое недовольство Джим.

- Возможно, он и красный, - штандартенфактор позволил себе злорадную усмешечку, - но если все вокруг говорят "зеленый", то и я скажу - "зеленый". Однако стоит вам совершить все три подвига, и всем будет казаться, что ваша кровь такая же, как и у всех.

Автомобиль сделал плавный разворот и поехал в противоположную сторону.

- В чем дело, Квардли, мы не едем в музей? - поинтересовался Джим.

- Едем, адмирал, только немного другой дорогой. Безопасность, знаете ли.

- Но вы ведь не сказали вашему шоферу ни слова...

- Разве? - Явно дурачась, штандартенфактор щелкнул зубами и сделал самое натуральное волчье лицо.

"Вот только бывают ли лысые волки?" - подумал Джим и, как следует размахнувшись, дал штандартенфактору крепкую затрещину. При этом он испытал странные ощущения, будто его пальцы погрузились в какую-то упругую субстанцию.

И тем не менее физиономия Квардли тотчас вернулась в первоначальное состояние, и он серьезно спросил:

- Это была хулиганская выходка, адмирал, или вы что-то заподозрили?

- Что-то заподозрил, - соврал Джим. - У меня давно появились сомнения...

- Прошу вас, адмирал, в следующий раз лучше прямо заявите о своих подозрениях, а то подобное вмешательство может плохо отразиться на моей матрице, - просящим голосом проговорил штандартенфактор.

- Договорились, - пообещал Джим. В этот момент автомобиль повторил недавний маневр и снова поехал в первоначальном направлении.

- Опять безопасность? - поинтересовался Лу, отвлекаясь от созерцания городских видов.

- Она самая, - неловко улыбнулся Квардли, опасливо косясь на Джима и, наверное, ожидая от него новой выходки.

- Кстати, - заговорил Кэш, - что за оружие вы можете применить против Чаши? Хотя бы примерно - на пальцах.

Джим пошевелил пальцами в воздухе, и штандартенфактор невольно отпрянул.

Видимо, поначалу у него была мысль запираться, но непредсказуемое поведение одного из адмиралов заставляло говорить начистоту...

- Ну... ну хотя бы напустим в Чашу ноблей. Вы знаете, что такое нобли?

- Один из ноблей чуть не убил Джима, - тут же вставил Лу.

- Это правда? - удивился Квардли.

- Да, - ответил Джим. - Представьте себе, он выскочил прямо из пищевого блока и напал на убийц, которые пришли меня уничтожить.

- Пор-разительно! - Квардли даже хлопнул в ладоши, отчего водитель дернулся и едва не въехал в столб.

- Вы поосторожнее с воспроизводством звуков, фактор, - недовольно заметил Лу. - А то мы и до первого подвига не доберемся. И вообще, фактор, не нанимайте вы нервных шоферов. Ведь не дрова возить приходится...

В этом длинном высказывании было столько благородного негодования и высочайшего недовольства, что Джим тут же согласился с распределением гербов.

Лу отвернулся к окну, а пораженный Квардли задумчиво подвигал челюстью, откашлялся и несмело заметил:

- Вообще-то, Ваша Высочайшая Категория, я не фактор. Я штандартенфактор, а если произносить не целиком, то...

- Фактор! Вы начинаете меня утомлять. Мало того что мы делаем какие-то идиотские повороты, так теперь еще ездим вокруг этого здания... Вон, на шестой виток пошли...

- Да, действительно, - выглянув в окно, согласился Джим. - А знаете что, давайте мы будем называть вас не фактор, а уменьшительно-ласкательно - факки.

- А что, миленько, - тут же поддержал Лу. - Только что-то напоминает.

- Вот именно, - недовольно вскинулся Квардли. - Не нужно уменьшительно-ласкательного. Достаточно просто - фактор. Я буду не в претензии.

Наконец автомобиль плавно притормозил возле входа в Императорский музей, где важных гостей уже ждали два гида, директор музея и ответственный человек из отдела пропаганды.

Музейные работники просто светились от счастья и робко протягивали потные ладошки, а сотрудник пропаганды был собран и неулыбчив.

Квардли бесцеремонно оттеснил встречающих в сторону и наступил на ногу пропагандисту, пресекая его неуемную инициативу. Адмиралы прошли внутрь и стали подниматься по широкой парадной лестнице, такой широкой, что на ней могли разъехаться два грузовика.

- Красиво тут у вас, - заметил Джим. - Уважаете вы шпионскую тему.

- Да, этого у нас не отнять, - согласился штандартенфактор, по-хозяйски оглядывая масштабные барельефы, изображавшие поимку злодеев, дальнейшие следственные действия и публичную казнь - в одном из случаев съедение дикими собаками.

- А знаешь, Джимми, - сказал вдруг Лу, подавленный грандиозностью оформительских решений, - знаешь, чем я занимался с двумя горничными?

- Даже с двумя? - поразился Джим. - Ну-ну...

- Они чесали мне пятки... - шепотом признался Эрвиль и покраснел, словно школьник, уличенный в рукоблудии.

- Ты извращенец, Эрвиль, - строго произнес Джим, а Квардли, напротив, поддержал Лу:

- Ну что вы, у нас это очень распространено. Отдать свое тело может любая уличная женщина, а вот чесать пятки - тут талант нужен и долгое обучение... А вот, кстати, и главный зал, господа адмиралы. Прошу входить.

Размеры зала поразили Джима, но еще более его поразил размер выставленного экспоната экспозиции. Это было огромное воздушное судно в натуральную величину. "Глория 747" - Кэш узнал его, поскольку был неравнодушен к воздухоплавательной тематике. Это была устаревшая машина, но в какой-нибудь провинции такие машины еще вполне могли выходить на линию.

Вся стенка по левому борту лайнера была снесена и заменена прозрачной оболочкой - прозрачной и не дающей бликов, и это производило впечатление полной реальности.

Внутри салона горел свет, в креслах сидели люди, а в проходах стояли бортпроводницы, предлагая пассажирам напитки/ Все было как обычно, если бы не одно "но" - все это было неподвижно.

По несколько напряженным позам можно было догадаться, что это не манекены, а настоящие чучела. Чучела из когда-то живших людей.

- Это же самолет компании "Мистраль", Джим, - тихо заметил Лу, который стоял на месте, не в силах сделать и шага.

- Да, - ответил Кэш.

Он тут же вспомнил историю о том, как исчез самый первый авиалайнер, который пытался преодолеть расстояние от Тауроса до Кинто кратчайшим путем.

- Это не куклы, мистер Квардли? - на всякий случай спросил Джим, хотя у него и так не было никаких сомнений.

- Ну что вы. Это очень солидный музей. Здесь все настоящее. Вы видите трупы злодеев, которых наши мастера умело обработали соответствующим образом. Они как живые. Вы не находите?

- Эти люди погибли при падении?

- Шпионы, вы хотели сказать, - поправил Джима штандартенфактор. - Нет, приземлились они целыми и невредимыми, когда у них кончилось горючее. Тут-то их тепленькими и взяли. Ну и, естественно, всех замучили пытками, и, должен вам сказать, никто из них не признался, даже во-он та маленькая девочка, которая катает мяч в проходе... Удивительно крепкие попались злодеи. Впрочем, это не единственная композиция - прошу пройти дальше.

Следующая сцена представляла собой надувной домик, стоявший на берегу озера. Судя по всему, это была одна из геологических экспедиций, которых уходило в Чашу бесчисленное множество. Они шли на свой страх и риск и зачастую даже не регистрировались, надеясь отхватить себе кусок пирога побольше.

Горел небольшой костер, кашевар помешивал в котелке варево. Еще один человек раскладывал на расстеленном куске пластика съестные припасы из рюкзака фирмы "Леон" - Джим узнал ярко-желтую наклейку. Он ненавидел рекламу во всех ее проявлениях, но сейчас дорого бы отдал за возможность сидеть в понятном ему мире и смотреть тупые рекламные шедевры. И, пожалуй, даже получать от этого удовольствие.

От подобных мыслей его отвлек штандартенфактор:

- Здесь вы видите только двух злодеев, а всего в этом отряде их было двенадцать... Остальных мы, хе-хе, едва сумели классифицировать. Раньше нас к ним подоспели пауки-буцефалы, с которыми, как мне помнится, вы уже имели дело.

- Знаете, фактор, давайте вы не будете нам ничего рассказывать, предложил Лу, и в его голосе отчетливо прозвучала угроза. - Если мы сами вас об этом не попросим.

- Как прикажут Ваши Высочайшие Категории, - Квардли прижал руку к груди и картинно поклонился.

- Я пройдусь па залу, - сказал Джим и пошел вдоль ужасающих своим однообразием композиций.

Все они отображали либо появление групп злодеев на территории империи, либо захват несчастных службами безопасности, либо очень подробные демонстрации методов дознания, включая использование излюбленных в этих местах муравьиных куч.

Джим шел и шел, а зал все не кончался. Наткнувшись наконец на объект, выделявшийся на фоне других, он остановился. Это было чучело четырехметрового гиганта, табличка под которым гласила, что это диверсант из Панконды.

"Из Панконды, - повторил про себя Кэш, невольно делая шаг назад и окидывая великана взглядом сверху донизу, - земляк, стало быть".

Неожиданно совсем рядом послышались какие-то посторонние звуки, похожие на плач. Джим недоуменно огляделся, и в нескольких шагах от себя увидел девушку.

По виду это была типичная горожанка, Кэш успел уловить присущую местным женщинам манеру одеваться - эластичные, максимально облегающие фигуру натуральные материалы. И надо сказать, что сложены здешние женщины были хорошо, как видно, им не часто приходилось видеть сладости.

Эта плачущая незнакомка была совсем молоденькой. По мнению Джима - не более восемнадцати лет. Девушка плакала, промакивая слезы платочком, и это душераздирающее зрелище не могло оставить адмирала равнодушным.

- Прошу прощения, мисс, вас кто-нибудь обидел? - спросил он, невольно чувствуя себя персонажем мыльного сериала.

- О, господин офицер! - театрально воскликнула девушка. - Я самая несчастная! Ведь я должна принять тяжкое решение...

- Ну, может быть, вы расскажете мне, в чем ваша проблема, и я дам вам хотя бы совет.

- Вы думаете? - девушка перестала плакать и подняла на Джима свои большие карие глаза. В ее взгляде промелькнул интерес.

- Конечно, - уверил ее Джим, не в силах оторваться от этого лица.

Он уже испытывал не только закономерную симпатию, но вполне осязаемое влечение. Эти глаза плавили его, они проникали внутрь его и... У Джима даже промелькнула мысль, что эта крошка намеренно заводит его. К тому же Кэш не мог вспомнить, откуда она взялась, ведь угол, в котором стояло чучело великана, был поначалу совершенно пустым.

- Меня продали, господин офицер. И теперь я должна следовать договору, подписанному моими несчастными родителями... Я должна стать достоянием дома терпимости, иначе мои бедные родители... - тут девушка снова разрыдалась, иначе их выгонят на улицу. А ведь они калеки!

- Калеки?

- О да, - девушка тяжело вздохнула и содрогнулась от горя всем телом. А Джим вдруг обнаружил, что неотрывно смотрит на ее грудь.

- А сколько стоит откупиться? Может, я бы собрал такую сумму...

- О, господин офицер, едва ли это возможно. Договор имеет одностороннюю силу, и я обречена.

Девушка сказала это так горестно, что Джим, дабы хоть как-то успокоить бедняжку, дотронулся до ее плеча. Затем второй рукой взял за второе плечо и неожиданно притянул пойманную добычу к себе и впился в ее губы с такой жаждой, будто, не сделай он этого немедленно, жизнь тотчас бы оставила его.

Рассудок отступил, и Кэш, швырнув девушку на пол, набросился на нее с жуткой звериной страстью.

Это продолжалось довольно долго. Джим понял это, когда пришел в себя и заметил, что весь его парадный мундир пропитался потом.

- Я должна идти, - тихо произнесла девушка, поднимаясь и поправляя свою одежду.

- По... постойте, - протянул руку Джим. - Я должен объяснить...

- А не нужно ничего объяснять, - еле слышно произнесла она. - По договору я должна была поступить в дом терпимости девственницей. И теперь мне только в петлю. Другого выхода я для себя не вижу...

- Ваша Высочайшая Категория! Господин адмирал! Вы освободились? послышался знакомый голос штандартенфактора.

Джим обернулся и увидел Квардли, на бледном лице которого сияла торжествующая улыбка.

Чуть поодаль стоял Лу и тоже улыбался. Кэш хотел что-то сказать ему, объяснить, но вспомнил про девушку и повернулся к ней, однако ее уже не было. Лишь на полу остались следы их быстротечной любви.

- Оставьте ее, господин адмирал, - пропел Квардли. - К тому же вам нужно переодеться...

Кэш опустил глаза и увидел, что его белоснежные форменные брюки выглядят просто безобразно.

- Хорошо, едем, - обронил он и поспешно направился к выходу.

- Ну ты, братец, тот еще умелец! - пристраиваясь рядом с другом, заметил Лу. - Час и сорок минут, мы засекали по стенным часам, Джим! Раньше я видел такое только в фильме про лошадей, когда им давали специальные лекарства и они...

Джим не дал Лу договорить. Он схватил его за грудки и, крепко встряхнув, проорал:

- Заткнись, слышишь! Ветеринар ты долбаный! Заткнись! - Поняв, что теряет рассудок, Кэш отпустил Эрвиля и уже тише сказал: - Извини, Лу. Кажется, я слишком нервничаю перед этими подвигами. Нам ведь предстоит такое испытание...

- Да, конечно, Джимми... Я понимаю, - кивнул Лу, поправляй свой помятый китель. - Я понимаю тебя, но мы так долго ждали, и работники музея даже перекрыли зал для посетителей... Час сорок, Джим...

В мрачном молчании Кэш спустился по лестнице и буквально влетел в салон автомобиля. Шофер на переднем сиденье вздрогнул от неожиданности и обернулся. Из обезьяньего его лицо превратилось в лицо какого-то невиданного существа. Кэш смотрел на него не отрываясь, загипнотизированный трансформациями, которые происходили прямо на его глазах.

- А вот и мы! - воскликнул штандартенфактор, резко распахивая дверь и прыгая на переднее сиденье.

Это отвлекло Джима, а когда он снова посмотрел на шофера, тот уже сидел к нему спиной.

- Вы переутомились с этой девчонкой, - все тем же веселым тоном заметил Квардли. - Однако бледность вам идет.

- Да, ты, правда, выглядишь не очень, - подтвердил Эрвиль, незаметно для Джима оказавшись рядом.

Автомобиль тронулся и, совершив на прощание несколько витков вокруг музея, покатился по уже знакомой Мальгистрали. Казалось, все успокоилось, и даже покрытые короткой шерстью уши водителя перестали нервно подергиваться, однако Джима не отпускало чувство запоздалого стыда. Ведь он совершил ну если не насилие, то уж наверняка подлый поступок. Несчастная, загнанная в угол девочка не сознавала, что делала, а он, адмирал...

"Стоп, - самому себе сказал Джим, - какой я адмирал?"

- Мистер Квардли, я должен разыскать эту девушку, - сказал Джим, выбрав самую примирительную из тональностей.

- Конечно-конечно, - не оборачиваясь, закивал тот. - Вот выполните первый подвиг и обязательно ее найдете. Мы даже можем зарезервировать для вас этот зал музея или, если хотите, один из залов Политехнического музея. Там сейчас подобралась оч-чень интересная экспозиция.

- А там есть модели древних паровозов? - живо заинтересовался Лу. Знаете, такие, с моторчиками?

- О да, есть, и очень много. Модели паровозов - это основной конек Императорского Политехнического музея.

- Как хорошо! - воскликнул Лу.

Они с Квардли продолжали оживленную беседу, а Джим отдалялся от них все больше. Он отказывался верить в реальность происходящего, однако болезненные щипки оставляли на его руках вполне обыкновенные синяки.

"Наверное, я просто схожу с ума, - снова подумал Джим, - просто схожу с ума".

Путешествие по размокшей от дождя лесной дороге, казалось, длилось целую вечность. Тяжелый бергпанцер упорно карабкался по бездонной колее, выползая на сухие участки и снова до половины проваливаясь в грязевую жижу. Сидевшие на броне солдаты из отряда прикрытия нажрались какой-то дряни и спали, пристегнувшись ремнями к спинкам скамеек. Дождь ручьями стекал по их прорезиненным плащам, и, когда Джим выглядывал в смотровое окно, колышущиеся в такт движениям машины бойцы казались ему странными растениями, невесть как укрепившимися на спине бронированного монстра.

- Почему дорога такая плохая? - спросил Лу у штандартенфактора, который, как верный слуга, следовал за адмиралами повсюду.

Кроме него, Джима и Лу в довольно просторной кают-комании бергаанцера находились еще три офицера-танкиста. Они смотрели на адмиралов как на кумиров и ловили каждое их слово.

- Дорога плохая... - начал отвечать Квардли и тут же зевнул, - дорога плохая, потому что по ней прошло уже не меньше десяти тысяч танков.

- Так много? - удивился Лу. Однако, чтобы выглядеть в глазах незнакомых офицеров более солидно, поправился: - Я хотел сказать, неужели вы думаете, что на взятие этой крепости нужно пригонять столько техники?

- А сколько же вам нужно, адмирал? - пряча издевательскую улыбку, поинтересовался штандартенфактор.

- Ну... - Лу покосился на Джима, однако тот почти все время смотрел в узкое окно и совсем не разговаривал. - Думаю, что будет достаточно половины. Перед генеральной атакой мы с адмиралом Джимом еще раз обсудим этот вопрос, и думаю, что он меня поддержит. Мы организуем резервы... Да, мы наверняка организуем резервы, ибо...

- Лу, заткнись, - тихо сказал Джим, которому надоела эта болтовня.

- Да, вот таким образом, - закончил свою речь Эрвиль.

Последовала недолгая пауза, а затем раздался душераздирающий крик одного из офицеров:

- Да здравствуют адмиралы Эрвиль и Джим! Слава героям империи!

- Слава героям империи!!! - хором проорали трое младших офицеров.

Этот дикий шум вывел Джима из состояния тупого онемения, и он, непонимающе оглядевшись, спросил:

- Что случилось?

- Э-э... В общем-то ничего, адмирал, - ответил Квардли и снова зевнул. Извините, адмирал, ничего не могу с собой поделать, как попадаю внутрь бергпанцера, сразу же начинаю зевать Я ведь в этих стальных дудках столько проспал...

Квардли потянулся, и его узловатые конечности затрещали так, будто их кости дробили в пыточной машине.

- Неожиданно, да? - хохотнул он. - А не поесть ли нам, господа офицеры? Скука какая. Нужно было хоть кино взять.

- Можно и поесть, - согласился Джим. - А после еды предлагаю посмотреть карты.

- В "дурачка", в "штосе"? - тут же откликнулся Квардли и энергично потер ладони.

- Я говорю о военных картах. Необходимо приготовиться к сражению - ведь это не шуточки.

- А я разве говорил, что шуточки? Просто никаких карт мы не взяли.

- Почему?! - изумился Джим.

- Потому что все уверены - такие герои, как адмиралы Джим и Эрвиль, снесут врага безо всякой подготовки. На то вы и военные гении...

К месту назначения прибыли рано утром, еще до восхода солнца. К этому времени дождь уже прекратился, и небо начало проясняться.

- Хороший признак, - сказал Лу, указывая на уходящие тучи.

- Не очень, - возразил штандартенфактор. - Просто враг укрепляет воздушное колдовство, оттого и тучи расходятся.

- Для нас это не важно, - заявил Джим. - Мы и не надеялись на поддержку авиации.

- Так-то оно так, но слишком сильное укрепление воздушного колдовства может отразиться на связи, - гнул свое Квардли.

Решив с ним больше не разговаривать, Джим повернулся к сержанту, который путешествовал на броне, и спросил его:

- Как настроение ваших солдат?

- Отличное, Ваша Высочайшая Категория господин адмирал! - радостно ответил тот.

- А те четверо, почему они еще сидят наверху?

- Они мертвы, господин адмирал.

- Как мертвы?

- Умерли от переохлаждения! - так же радостно прокричал сержант.

- Однако, - только и сумел обронить Кэш. - Ну тогда снимите их оттуда. Все-таки они неживые...

- Как скажете, Ваша Высочайшая Категория господин адмирал! - прокричал сержант, счастливый оттого, что сам адмирал Джим обращается к нему лично.

Где-то далеко грохнуло орудие, и снаряд разорвался в небе на большой высоте.

Кэш не успел испугаться. Это произошло так неожиданно, к тому же очень далеко. Мгновение спустя спланировавшие осколки зачавкали по грязи, однако никого не задели.

- Где наши основные силы? - спросил Джим у офицера, на погонах которого было больше золотых веточек и серебряных пуговиц. В званиях Кэш ничего не понимал, поэтому опирался только на собственную интуицию. - И вообще, представьтесь, - добавил он.

- Полковник Дюро, господин адмирал! Командир гвардейского корпуса "Стальные леопарды"!

- Очень хорошо. Сколько в вашем корпусе машин?

- С утра было четыре тысячи, господин адмирал, но после обстрела, который продолжался всю ночь, мы потеряли две сотни машин.

- Так-так...

Джим наморщил лоб и, сняв дурацкую треуголку, помахал себе на лицо, будто ему было очень жарко. Между тем два десятка офицеров, мокших на позициях целую ночь, ловили каждое его слово, и Джиму было стыдно, что ему из-за своего невежества придется не только погибнуть, но и не оправдать надежд этих людей.

- Адмирал Эрвиль, вы не против отправиться с полковником, чтобы взять под контроль фланг... э-э... на каком вы фланге, полковник?

- На правом, господин адмирал.

- Вот и хорошо, - сказал Джим, стараясь говорить уверенно.

Его глаза встретились с беспомощным взглядом Лу.

"Ничего, перед смертью позор не так страшен", - подумал Кэш и подмигнул Лу.

Адмирал Эрвиль через силу улыбнулся, и он и полковник ушли.

Снова грохнул орудийный выстрел, и опять снаряд рванул слишком высоко.

- Второй раз подряд, - заметил Джим. - Что это означает, господа?

- Противник проверяет прочность воздушного колдовства, господин адмирал! отрапортовал один из офицеров.

- Правильно... э-э... - Джим снова пожалел, что не понимает в воинских званиях. - Вы правы... А кто у нас на левом фланге?

- Майор Маркс, господин адмирал! "Яростные львы", сэр.

- Майор Бицмар, господина адмирал, "Свирепые буйволы".

- Отлично, господа. Вижу, что с такими солдатами нас ждет только победа.

- Победа!!! - неожиданно для Джима закричали все, включая офицеров, ординарцев и штабных писарей. Некоторые пытались щелкать в грязи каблуками, но только разбрызгивали воду, однако эта демонстрация высокого духа произвела на Джима впечатление.

"А может, в самом деле врезать как следует этому Инглегасскому Союзу? мелькнула у него бесшабашная мысль. - Выдумать какой-нибудь дурацкий способ и отбросить мерзавцев, чтобы знали, как мешать империи развиваться на восток..."

- Майор Маркс, вы будете командовать левым крылом.

- Слушаюсь, господин адмирал!

- Можете отбыть к своим войскам. А связь будем держать по радио, - добавил Джим, однако вспомнил слова Квардли, что могут быть проблемы со связью. - По радио или...

- Или птицей цикламон, - подсказал кстати появившийся штандартенфактор.

- Да, птицей цикламон, - повторил Джим, а про себя подумал, что про птицу - это уже полный бред. Выпускать во время боя почтовых голубей - это даже не смешно, а трагично.

Чтобы скрыть смущение, Кэш еще раз посмотрел на небо и прислушался к своим собственным ощущениям, но никакого страха не было. Может быть, легкий озноб, однако, скорее, это было связано с сырым холодным воздухом, а в остальном все как обычно.

- Итак, господа, центральной группой я буду командовать сам. Где, кстати, находятся ваши машины?

Несколько стоявших рядом офицеров стали показывать в разные стороны, но Джим понял главное - техника спрятана по кустам и готова к бою.

- Отлично, господа. Через полчаса мы будет атаковать. Прошу всех разойтись по подразделениям и приготовиться. Все свободны...

И офицеры тут же побежали к местам дислокации.

- А мы пойдем в штабную машину, Квардли, мне нужно выяснить у вас некоторые детали, - негромко сказал Джим, и они поднялись на борт бергпанцера.

Тяжело ухнула толстая бронированная дверь, и Джим остался со штандартенфактором один на один.

- Какие проблемы, адмирал?

- Проблем никаких. Просто я хотел спросить, где мне находиться - здесь, в кают-компании, или же я должен участвовать в боевых действиях лично? Должен ли я сесть на какой-нибудь из танков?

- Ни на какой-нибудь, господин адмирал, а на вполне определенный. Для вас и адмирала Эрвиля приготовлены специальные командирские машины.

- Экипажи там опытные? - тут же поинтересовался Джим. В команде бывалых солдат ему было бы сподручнее.

- Никаких экипажей, господин адмирал. Вы будете в танке единственным пассажиром.

- Да вы что?! До наступления меньше получаса, а я этот танк даже водить не умею! Да вы предатель, фактор, вы специально так все устроили!

- Это я предатель?! - изумился Квардли. - Это не я, это вы предали свою змеиную родину и собираетесь воевать против своих же змей! Разве не вы об этом говорили? И вообще, - штандартенфактор откашлялся и одернул китель, управлять командирским танком может и ребенок. Идемте, я покажу вам, а то действительно опоздаете к началу атаки. Будет неловко перед подчиненными.

И снова они выбрались на землю.

Джим был несказанно удивлен, заметив неподалеку, без сомнения, адмиральский танк. Это была красивая машина, со стремительными обводами, острыми шипами гусеничных траков и длинным стволом большого калибра. Вот только цвет привел Кэша в замешательство. Машина была белее первого снега.

- Ничего страшного, - угадав мысли адмирала, сказал штандартенфактор, таково уставное положение ведения бронетанковых баталий, что командир должен быть впереди и на белом танке. Вы, конечно, будете лакомым куском для вражеских бронебойщиков, но зато у вас защита "пятьдесят четыре".

- Что значит "пятьдесят четыре"? А у других какая?

- У других всего "двенадцать".

- А что вообще значат эти цифры?

- Пройдемте, адмирал. - Квардли легонько подтолкнул Джима. - Вам нужно успеть ознакомиться с управлением и связью.

Они поднялись по узенькой лестнице и спустились через широкий люк, сразу же погрузившись в специфический запах командирской кабины. По мнению Джима, в ней пахло курятником, и он сообщил о своих ощущениях Квардли.

- Вы недалеки от истины, адмирал. - Штандартенфактор щелкнул выключателем, и тесный отсек озарился ярким мертвенным светом.

Когда-то Джиму накладывали швы на ногу, и он помнил, что локальные хирургические лампы источали именно такой свет, разделяющий мир на сейчас и потом. Этот свет был сродни скальпелю - никаких сомнений, только движение вперед.

- Эй, да вы меня не слушаете, адмирал?

- Нет-нет, я вас слушаю. - Джим встряхнул головой, чтобы не проваливаться в бездну. - Я внимательно вас слушаю.

- Вот ваше кресло, располагайтесь. А вот тот самый джойстик. Движение вперед - и едем в том же направлении. Назад - и трусливо пятимся. Влево-вправо - тоже понятно. Я же говорил - это доступно даже ребенку... Вот эта груша, Квардли дернул с низкого потолка черный шнур с микрофоном, - является системой связи. Но, скорее всего, позднее она откажет, и тогда вам придется пользоваться биоисточником. Вот он...

Квардли распахнул маленькую дверку, расположенную на передней панели. Поначалу Джим принял ее за вентиляционный канал, но каково же было его удивление, когда через редкую решетку просунулась птичья голова, которая отчетливо проговорила:

- Жрать принесли?!

- Э-э... сейчас жрать ничего нету, - ответил Квардли. - Покушаешь после боя.

- А если я не переживу? - резонно заметила птица.

- Все будет в порядке, Пятьсот Четырнадцатый. С нами адмирал Джим, а это большая шишка в танковой стратегии, - соврал Квардли и аккуратно прикрыл дверцу

А Джим тем временем сидел с дурацки перекошенной физиономией.

Понимая его состояние, штандартенфактор пояснил:

- Это и есть птица цикламон. Вы же сами говорили - в случае чего связь птицей цикламон.

- Но... но она же говорящая, - произнес Кэш, не отрывая взгляда от дверцы, за которой прятался природный феномен.

- Да какая она говорящая! Так, выучила десяток фраз, да и только. Думаете, она понимает, что говорит? - штандартенфактор усмехнулся. - Она же просто передает другим птицам, своим собратьям, что ей говорит оператор, вот и все. У этих пернатых хорошая телепатическая связь, на которую не действует воздушное колдовство. Единственная проблема - они очень обидчивы, поэтому прошу вас, в бою всякое случается, но вы уж следите за своей речью, адмирал. Если эта тварь обидится, без связи вы долго не продержитесь.

- Понял, - кивнул Джим, чувствуя, что волнуется и его китель пропитывается потом.

- Снимите треуголку, здесь довольно душно, а дальше во время стрельбы будет еще хуже. Кстати, о стрельбе. Вот в этот удобный окулярчик нужно смотреть, а вот это кнопочка пуска.

- Понятно, - кивнул Джим. - У вас есть карандаш?

- Карандаш? - переспросил Квардли.

- Да, что-то, чем можно писать.

- Для завещания нет времени, адмирал...

- Дайте карандаш!

- У меня есть только косметический, но вы не подумайте ничего такого...

Штандартенфактор протянул Джиму мягкий карандаш, и тот начал быстро писать на белых стенках какие-то слова.

- Защитные руны? Что ж, очень разумно.

- Это не руны. Я записываю имена командиров. Слева имена тех, кто на левом фланге, справа - тех, кто на правом, - пояснил Кэш.

Устойчивый запах птичьего помета бодрил его и придавал некие неизведанные резервные силы.

- А где личное оружие? - спросил он, возвращая карандаш.

- Ах да, конечно.

Квардли открыл еще одну боковую дверку и указал на огромный пистолет большого калибра, который лежал на полке.

- Запасная обойма? - спросил Джим.

- А зачем? Этот пистолет вовсе не для защиты. - Штандартенфактор красноречиво приставил указательный палец к своему виску. - Вот для чего. На случай, если к вам близко подберутся файрмены...

- Кто такие файрмены?

- О, будем надеяться, что вам повезет.

- И все-таки! Я хочу знать, я имею право знать! - настаивал Джим.

- Ну, это пешие истребители танков. Они вооружены тубами, начиненными специальным составом: нефть, свиная щетина и жидкий кислород. Температура горения этой дряни такова, что броня пузырится, как кипяток. Естественно, экипаж умирает в чудовищных муках, и вот для этого случая припасен пистолет.

- Понятно! - зло произнес Джим. - Кстати, мы не опаздываем?

- Нет, не опаздываем, адмирал. На свой страх и риск я изменил время атаки, так что у вас есть еще семь минут восемнадцать секунд.

- Хорошо, тогда еще один вопрос - где находится наш враг?

- Ага, - кивнул штандартенфактор и поднял вверх желтый указательный палец. - Своевременный вопрос. Значит, так: повернете танк влево, градусов на тридцать, и пойдете на открытое место. Метров через шестьсот поворот на девяносто градусов вправо - и враг перед вами. Правда, они будут на возвышенности и начнут выбивать наши машины, еще когда вы будете двигаться к ним боком, но тут уж ничего не поделаешь, у них первоклассная позиция, а у вас, адмирал, увы, гибельная.

- Так, может, лучше их как-то обойти?

- А зачем? Скажу вам честно: допустим, посчастливится вам выжить, так это даже еще хуже будет, ведь второй подвиг вообще невыполним.

- И вы так просто об этом говорите? - поразился Джим.

- А зачем вам эти заблуждения, адмирал? Примите смерть честно, и потомки вас не забудут.

- Все сказал? - спросил Кэш.

Он уже начал собирать свою волю в кулак, чтобы отдать жизнь подороже. Не за императора же биться. Придется драться за просто так. Однако было обидно уйти от преследований в своем родной мире, чтобы тотчас попасть в такой переплет.

Еще Джим совершенно неожиданно вспомнил про девушку в музее. Он поступил тогда очень подло, но уже совсем скоро, практически сейчас, он заплатит за все гадости, которые доставлял окружающим его людям.

Очнувшись от интимных мыслей, Джим заметил, что штандартенфактор все еще стоит перед ним, вопросительно скривив свое желтое лицо.

- Все сказал? - повторил Джим.

- Все, - признался тот.

- Ну и пошел отсюда... - с нескрываемым удовольствием произнес Кэш и крикнул вдогонку Квардли: - Люк захлопни покрепче! Чтоб не дуло.

В этот момент откуда-то с потолка послышался громкий хрипловатый голос полковника Дюро:

- "Стальные леопарды" выдвигаются, сэр!

- Отлично, ребята, наддайте им жару! - воскликнул Джим и схватился за джойстик, чтобы повести машину в бой. Однако танк даже не шелохнулся.

- "Яростные львы" и "Свирепые буйволы" выдвигаются, сэр! - доложил майор Маркс.

- Вперед! Вперед, друзья мои... - уныло прогундосил Джим, нажимая пальцем на всякие болтики и выпуклости, однако ничего не происходило.

- Дерни за веревочку, - пролопотал приглушенный крышкой голос цикламена.

- Что? - не понял Джим.

- Отвори дверцу, я тебе не помешаю.

- Ага, сейчас. - Кэш сорвал неподдающийся замочек и открыл узилище цикламена.

- Уф! - произнес тот и потряс головой. - Дерни за веревочку, мотор и заведется.

Кэш лихорадочно завертел головой и действительно на расстоянии вытянутой руки, справа от себя, увидел тонкий, отделанный бисером шнурочек. Джим незамедлительно за него дернул, и турбины радостно взвыли на высоких оборотах.

Адмирал облегченно вздохнул и перевел джойстик на полный ход. Гусеницы бешено завертелись, и многотонная громадина рванулась с места, как гоночный автомобиль.

- Полегче! Еще успеешь умереть! - проорал цикламон.

Джим тут же изменил положение джойстика и повернул машину на тридцать градусов. Правда, делал он это на глаз, поэтому пришлось еще подруливать.

- У нас первые потери, сэр! - сообщил полковник Дюро.

- Ну вот - началось! - гадким голосом прокомментировал цикламон.

- Держитесь, - раскачиваясь в кресле, прокричал в ответ Джим. - Мы обязательно пробьемся!

Реплику цикламена он пропустил мимо ушей, сосредоточившись на управлении танком. Машина оказалась довольно ходкой, и существовала опасность, что Кэш протаранит кого-то из своих.

А на радиоволнах уже звучали крики первых раненых.

Время от времени что-то громко ухало, и эти тяжелые удары передавались по земле. Машина адмирала Джима слегка подпрыгивала, однако он старался не думать о том, что это могло быть. Тяжелые снаряды взрывали землю совсем рядом и забрасывали белоснежные борта командирского танка комьями грязи. После этого на поле появлялись горячие воронки, из которых валил белый пар.

Несколько раз прямо на глазах у Джима от прямого попадания вспыхивали подбитые машины. Адмирал старательно их объезжал и двигался дальше, время от времени даже давая по радио ценные указания.

Наконец все стало понемногу налаживаться, Кэш быстро учился. Однако вскоре бронированная армада вышла на открытый участок, и по танкам был открыт ураганный огонь.

Едва Кэш развернул свою машину в ту сторону, откуда велся огонь, как она сотряслась от сильного удара. Такого сильного, что Джима подбросило на его сиденье.

- Хорошо стреляют, подлецы, - произнес он дрогнувшим голосом и в ответ послал снаряд куда-то вперед.

- Целиться нужно, вояка, - недовольно проворчал цикламон.

- Тебя не спрашивают, - не отрываясь от окуляра, отрезал Джим. - Радио еще работает...

Цикламон ничего не ответил. Он хотел было посвистеть, но передумал, решив, что свистеть во время боя не слишком этично.

Между тем Джим продолжал учиться на ходу и уже довольно сносно ориентировался в построениях своих войск. И еще он понял, что в верхней части окуляр давал картинку заднего вида. Это было удобно потому, что таким образом Кэш видел танки, идущие следом за ним. Они создавали впечатление несокрушимой бронированной армады, и Джим чувствовал их поддержку.

Вскоре его центральная группа догнала вышедшие раньше фланговые подразделения, и теперь танки двигались, растянувшись по всему фронту. По мере приближения к вражеским батареям истребительный огонь усиливался и становился точнее. Горящих машин на поле становилось все больше, однако остальные танки объезжали их коптящие, растерзанные тела и продолжали движение.

Время от времени они стреляли в ответ, но на плотность огня противной стороны это не влияло. Снаряды теперь ложились так плотно, что временами Джиму трудно было видеть, что же происходит за стеной разрывов. Однако вражеские бронебойщики отлично видели его машину, и попадания в нее уже не были чем-то необычным.

Помня о пределе прочности в 54 попадания, Джим поначалу пытался считать, но сбился где-то на втором десятке, когда в его корпус врезалось сразу два снаряда. От такой встряски он набил на лбу здоровенную шишку и обругал цикламена, когда тот стал возмущаться.

- Да ты же погубишь меня! - вопила птица. - По-губи-и-ишь!

- Заткнись, ты мне мешаешь! - орал в ответ Джим и начинал стрелять, как только клубы гари и пара сносило ветром.

Все больше и больше втягиваясь в горячку битвы, он получал все новые данные о потерях, и выходило так, что потеряна уже половина армии. Панорама заднего вида состояла из сплошных столбов черного дыма, которые колыхались, как лес, повинуясь порывам ветра и взрывам случайно залетевших снарядов.

Уже не докладывал с левого фланга майор Маркс, уже не докладывал с правого полковник Дюро. Вместо них в дело вступали младшие офицеры, и тающая, как лед в огне, танковая армада продолжала упорно карабкаться на возвышенность, все точнее стреляя по батареям бронебойщиков.

Какофония звуков боя забивала радиоволну, и Джиму приходилось напрягать голос, чтобы его команды были услышаны. Пару раз он даже разобрал ругательства Лу, который сетовал, что никто не может подавить точку на фланге.

Новый удар сотряс машину Кэша, и он даже почувствовал запах горелой изоляции. Дело принимало нехороший оборот, и каждый последующий снаряд мог оказаться последним.

Наконец впереди показались суетливые силуэты артиллерийской прислуги, и адмирал Джим перевел джойстик на максимальную тягу. Его танк рванулся вперед и со всего маху расплющил орудие, выворотив у него ствол.

Следом за адмиралом на артиллерийские позиции обрушились и остальные танки. Сопротивление было подавлено в одну минуту, и позиций больше не существовало. А впереди, из пороховой дымки и серого тумана, уже появлялись силуэты цитадели Ангур.

Миновав первый рубеж обороны противника, имперские танки подравнялись и пошли дальше. Многие из них были повреждены, однако в элитных частях считалось зазорным выйти из боя до его окончания. "Леопарды", "львы" и "буйволы" упрямо шли навстречу неприятностям, опьяненные близостью цитадели. Казалось, еще один бросок - и все будет закончено, однако в тот момент, когда никто не ожидал нападения, перед танками, в каких-то пятидесяти метрах, вдруг одновременно открылись секреты файрменов. Они поднялись из земляных ям, словно призраки, и из широких туб в наступающих ударил шквал яростного пламени.

Только чудо спасло самого Джима. Человек, выскочивший из ямы недалеко от него, неожиданно споткнулся, и его страшный заряд с треском пронесся выше, однако соседние машины уже горели так, будто были сделаны из фанеры. Радиоволна наполнилась хлопками пистолетов самоубийц, и эти ужасные звуки подсказали адмиралу решение проблемы.

Он выхватил из шкафчика пистолет и крикнул, стараясь вложить в голос максимум решительности:

- Говорит адмирал Джим! Запрещаю акты самоубийства! Оружие использовать только против файрменов! Я приказываю!

Прокричав эти слова, Джим поднялся по лесенке и, выбравшись в люк, тут же увидел здоровенного парня в маскировочном костюме, который прилаживал на плече тубу со страшной начинкой. Заметив выбравшегося из люка человека, файрмен на секунду задумался и тут же получил пулю.

Затем так же легко Джим сбил и второго охотника. Однако им на подмогу по всей линии фронта уже спешили другие. Но и команда адмирала Джима не осталась неуслышанной. Танкисты выбирались на броню и расстреливали файрменов, заставляя тех промахиваться и бесполезно растрачивать свой смертоносный огонь.

В других местах уже завязывались рукопашные схватки, а где-то, захватив ямы файрменов, танковые экипажи открывали огонь из их туб по резервам противника, сжигая их целыми десятками.

Когда порядок наступления танковых армад был сломан, озадаченные подобной тактикой оборонявшиеся начали отступать. Файрмены из следующих рядов потаенных ям в панике покидали свои убежища и отходили назад, стремясь уйти под защиту собственных танковых соединений.

Между тем солнце поднялось уже достаточно высоко. Оно рассеяло туман и четче выделило притягательные контуры цитадели. Ее высокие стены величественно поднимались к небу и надменно взирали на карабкающиеся в гору железные коробочки. И в этой надменности был смысл, поскольку, словно острые ожерелья, цитадель защищали бесчисленные ряды танков Инглегасского Союза. Начищенные до зеркального блеска машины сверкали, словно алмазы, и с такого большого расстояния вовсе не казались страшными.

Набегавший с вражеской стороны ветер развевал волосы Джима, однако не мог отогнать устойчивого запаха сгоревшего железа и паленой щетины, оставшегося от состава, которым наполнялись тубы.

Впрочем, возможно, это пахли останки танкистов и самих файрменов, попавших под пламя своих туб.

Со всех сторон к адмиралу Джиму собирались уцелевшие офицеры. Они подбегали по одному, получали указания и убегали обратно. Это было уже самое младшее звено - остальные погибли. Впрочем, на лицах этих молодых людей читалась решимость одолеть сопротивление врага любой ценой.

"Интересно, на что они надеются?" - отстраненно подумал Кэш.

Под его командой осталось не более полутора тысяч уцелевших машин, многие из которых оказались повреждены, а у противной стороны было еще не менее десяти тысяч единиц бронетехники, которая, даже растянувшись во всю ширину фронта, была построена в несколько рядов.

Неожиданно из-за обугленных остовов машин появился Лу. На его лице красовалась широкая улыбка, хотя весь адмиральский мундир был изорван в клочья, а на плече были видны следы крови. В руке адмирал Эрвиль держал отобранный у кого-то штык.

- Привет, Джимми! Здорово мы их отбрили, ты не находишь?

- Что с тобой? Твоя машина цела?

- Да, мне пока везет, - снова улыбнулся Лу, но теперь его улыбка вышла грустной. - А вот полковника Дюро больше нет...

- Я знаю.

- И лейтенанта Конти тоже, - словно не слыша Джима, продолжал Лу. - Конти сожгли только что... Кстати, что ты теперь собираешься делать?

- Еще не знаю, Лу, - признался Джим, глядя на сверкающие впереди бронетанковые ожерелья. - В лоб нам их не взять. Может, ты чего подскажешь?

- Да ты что, давай сам командуй - у тебя здорово получается. Я когда слышал по радио твои приказы, выполнял их беспрекословно. Знаешь, Джимми, когда ты на службе, ты становишься жутко авторитетным. Честное слово.

- Но ведь ты тоже адмирал, Лу.

- Да какой я адмирал! - отмахнулся Эрвиль. Затем посмотрел на свой окровавленный штык и добавил: - Я теперь истребитель истребителей танков.

- Его Императорского Величества.

- Что?

- Здесь принято говорить "танков Его Императорского Величества".

- Я тебе вот что скажу: пусть Его Императорское Величество идет в задницу, раз он посылает своих людей в такие безумные экспедиции...

- Я не буду писать на тебя донос, Лу, но смотри не ляпни что-нибудь при штандартенфакторе. Хотя он, как мне показалось, уже списал нас со счетов... Ну ладно, иди к своей машине. Я распорядился, чтобы собрали раненых. После этого снова двинемся вперед.

- И ты уже знаешь, как мы их расколем? - недоверчиво спросил Лу, кивнув на безупречные ряды вражеских машин.

- Кое-какие соображения имеются. Но для начала нам нужно сцепиться с этими ребятами в ближнем бою, а они этого постараются не допустить.

- Понятное дело, - со вздохом согласился Лу.

Вскоре весь личный состав экипажей разбежался по машинам, и уцелевшие танки начали объезжать подбитые, выбираясь на оперативный простор. У одних слишком дымили движки, у других были перерублены стволы орудий или смяты надстройки. Ни одной неповрежденной машины Джим не заметил

Впрочем, для тех, кто сидел внутри этих танков, повреждения не имели никакого значения. Кэш был уверен, что они уже пялились в смотровые щели и пожирали глазами безупречные построения вражеских войск

Адмирал уцепился за скобу и вскарабкался на запыленную броню своего танка. Затем пролез в открытый люк, и запах вяжущей гари сменился ароматом домашнего курятника, а всклокоченная голова возмущенного цикламена опять торчала из клетки.

- Ты почему не закрываешь люк?! - проорал Пятьсот Четырнадцатый - Ты знаешь, что у меня может пропасть основная функция?

- С чего это у тебя функция пропадет? - спросил Джим.

Он забросил опустевший пистолет обратно на полку и осторожно сел на свое место, прикидывая, хватит ли у птицы длины шеи, чтобы долбануть его клювом. Впрочем, определить это точно было невозможно, поскольку голова цикламена появлялась из недр танковых механизмов, и неясно было даже, какого он роста с курицу или со страуса.

- С того пропадет, что я страдаю боязнью пространства! А ты люк не закрыл! Ты что, инструкцию не изучал, деятель?

- Я, между прочим, не деятель, а адмирал, - заметил Джим, чтобы хоть как-то одернуть зарвавшуюся птицу.

- Да вижу, вижу я мундирчик, только ты, парень, в этом танке первый раз. Тут ты мне чего хочешь говори... - Цикламон даже сделал какой-то жест, как будто сплюнул. - Я на фронтах всю свою жизнь провел, я три раза горел, если хочешь знать, и этот борт у меня уже двадцать восьмой

- Слушай, помолчи, а то ты мне мешаешь! - приказал Джим твердым командным голосом, и цикламон заткнулся

Он взъерошил от обиды перья и делал вид, что не смотрит на Джима, хотя на самом деле косил в сторону адмирала, придирчиво оценивая его сноровку.

Джим передал по радио последние указания. Теперь, когда через окуляр удалось лучше рассмотреть танки противника, он подумал, что сможет использовать особенности их конструкции для удачного преодоления этого препятствия.

Когда же ударный отряд, выбросив облака черной копоти, двинулся вперед, радио в машине Джима заговорило на командной частоте голосом штандартенфактора.

- Что-то вы слишком медлите, адмирал! Смотрите, как бы император не воспринял вашу медлительность за признак нелояльности!

- А он ничего не узнает... - просто ответил Джим, поглядывая в окуляр на меняющуюся панораму.

Сейчас, в десяти минутах от жестокой схватки он не боялся ничего. Тем более гнева императора. Император далеко, а танки Инглегасского Союза - вот они. Еще немного, и их пушки начнут сеять смерть, забрасывая атакующих тяжелыми снарядами.

- Или все же узнает, Квардли? Найдется кому рассказать?

- Вы бредите, адмирал. Надеюсь, вы не потеряете рассудок окончательно, ведь если вы победите - это будет более чем обидно...

На этом связь прервалась. Джим добавил турбинам тяги, и его танк пошел быстрее, перемалывая взрыхленную снарядами землю. Его мерное покачивание наводило на мысль о далеких путешествиях в комфортабельных условиях, если бы не панорама заднего вида, затянутая рекой черной копоти.

- Адмирал Эрвиль, пожалуйста, Перестройтесь на самый край левого фланга, произнес Джим в микрофон, соблюдая военную этику.

Судя по тому, что Лу адаптировался в боевых условиях, на него можно было опереться, учитывая, что его командирский танк обладал той же мощью, что и машина Кэша.

Отряд продвинулся еще на полкилометра, и ставшие отчетливыми ряды вражеских машин вдруг дружно окутались дымом. Одновременный залп сотряс воздух, и было видно, как расстелились по земле высокие травы.

Джим невольно сжался. Пролетели короткие мгновения, и смертоносный шквал обрушился на землю Снаряды легли с недолетом, и на пути атакующих земля вздыбилась валом, словно океанская волна. Несколько танков подбросило вверх, и они перевернулись, однако остальные продолжали движение вперед, заполняя образовавшиеся в строю бреши и буксуя по взрыхленной земле.

"Нервничают сволочи", - подумал Джим, радуясь, что враги ошиблись с расчетом, однако в этот момент последовал еще один залп Кэш начал отсчитывать про себя время полета, но на этот раз разрывов он не увидел.

Громкий и вместе с тем звонкий щелчок напрочь лишил его способности слышать. Джим чувствовал, что машина его идет, покачиваясь на неровностях, однако вокруг стоял только этот бесконечно длящийся звон. Даже жуткая пантомима, которую устроил сбесившийся цикламон, не доходила до Джима. Было видно, что птица орет, как буксирная сирена, но все эти звуки заглушались неутихавшим звоном. Пятьсот Четырнадцатый даже пробовал жестикулировать короткими крыльями, просовывая их в решетку, но Джим ничего не понимал.

Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут слух вернулся. Кэш потряс головой и теперь сам увидел причину происшествия. В полуметре от него из стены торчала стальная болванка. Ее острый наконечник тлел слабым огоньком, и это не предвещало ничего хорошего.

- Замедлитель уже горит! Сматываемся, адмирал! Сматываемся! - хрипло орал цикламон, страшно выпучивая глаза. - Снаряд-гарпия! Мы пропали! Да дави же ты на катапульту, урод, подохнем же! Падо-о-ох-нем!

И, видимо, не выдержав нервного напряжения, Пятьсот Четырнадцатый хлопнулся в обморок.

Адмирал же не нашел ничего лучшего, как просто плюнуть на тлеющий огонек, и тот, сердито зашипев, погас. Так и не успев испугаться гарпии, Джим снова переключился на управление своим тающим отрядом, отвечая на бессвязные запросы гибнущих экипажей и подбадривая тех, кто еще оставался по эту сторону жизни.

Казалось, град падающих сверху снарядов не иссякнет никогда. Поврежденные осколками корпуса не выдерживали и лопались, выбрасывая огненные облака, однако до вражеских порядков было уже совсем близко. Надрывно гудя захлебывающимися моторами, "леопарды", "львы" и "буйволы" стреляли в ответ, ухитряясь попадать в цель. Впрочем, их огонь по большей части не приносил противнику вреда, поскольку его машины имели вид опущенного к земле клина, от которого все снаряды рикошетили в небо. Казалось, эти танки были неуязвимы, однако Джим уже знал, как использовать эту особенность конструкции машин противника.

Неожиданно в панораме произошли какие-то странные изменения - помимо вздымавшихся столбов вывороченной земли и вспышек подбитых танков.

Джим поначалу даже не понял, в чем дело.

Тем не менее стена цитадели, которая была уже хорошо видна в окуляр, словно раздвоилась, и от нее отделилась некая расплывчатая громада. Пока это "нечто" находилось в тени цитадели, оно было серым, будто сделанным из тусклого льда, но потом "нечто" шагнуло на солнце, и острые, как бритва, яркие зайчики отразились от стальных плоскостей.

- Железный Герман! Здесь Железный Герман! - закричали на открытой волне.

- Что за Железный Герман?! - крикнул в микрофон Джим. Его стало злить, что он обо всем узнает в последнюю очередь. - Что еще за Железный Герман?! повторил он свой вопрос, и неожиданно ему ответил штандартенфактор.

- Извините, адмирал Джим!.. - В голосе звучало неприкрытое торжество. Никто не знал, что Железный Герман окажется в цитадели. По нашим сведениям, он находился под Аккераманом, там у Инглегасского Союза жестокие столкновения с армией Панконды... Одним словом, офицеры, мы... э-э, сохраним память о вас в веках, и все такое. Покажите себя героями!

Только сейчас до Джима дошло, что теперь Квардли говорил на открытой волне, однако злиться на этого мерзавца было бесполезно. Железный Герман шагал пятидесятиметровыми шагами, и у Джима сложилось мнение, что этот гигант знал, что ему делать.

Громадные руки Германа поднялись горизонтально, и Кэш даже на своем языке почувствовал привкус страшнейшего разряда, который врезался в самую гущу танков адмирала Джима.

Там, где находились машины, брызнули огненные снопы ярких искр, а в местах, где разряды ударили в землю, в небо взвились клубы тончайшей пыли. Она заволокла все вокруг, и второй разряд Герман послал уже вслепую, Джим это понял потому, что сам уже ничего не видел и не слышал.

Поначалу Кэшу казалось, что он спит. Это было так похоже на последние секунды перед пробуждением. Сейчас он откроет глаза, вздохнет поглубже и поднимется с кровати.

Должно быть, сегодня выходной, и можно поехать на заброшенный завод, чтобы повозиться с любимым лонгсфейром. Возможно, к осени он будет полностью готов. Ну в крайнем случае - к зиме. Зима в Тауросе не такая уж и холодная.

- Накры-ы-лись, окончательно накрылись... На-кры-ы-лись...

Отвратительные завывания проникали в счастливую иллюзию Джима, оставляя на ее светлой поверхности грязные потеки. В конце концов они отравили ее совсем. Иллюзия сморщилась и исчезла, оставив вместо себя темный железный ящик, где сильно воняло горелыми проводами и еще сильнее - птичьим пометом.

"Скорее всего, я еще не умер", - подумал Джим.

Новый стон хныкавшего в темноте цикламена заставил Джима шевельнуться.

Стоны сразу прекратились, а затем после секундного молчания послышался хриплый, но полный надежды голос Пятьсот Четырнадцатого:

- Адмирал, ты таки жив еще?

- Нет еще, - ответил Джим, осторожно щупая в темноте рукой.

Ему показалось, что танк находится в непривычном положении.

- Да на боку мы, - верно угадав мысли Кэша, подсказал Пятьсот Четырнадцатый и тут же затараторил: - Но это ничего не значит, приятель, угол небольшой, всего тридцать семь градусов. Если гусеницу назад подать, встанем на ноги! Давай, адмирал, поднимайся! Сматываться надо, а то снаружи Герман ходит и гасит всех, гасит, сволочь. Пока ветра нет, дружище. - Голос цикламона заметно дрожал и прерывался. - В пыли он не особенно видит, а если ветерок подует - кранты нам будут с веревками!

- Двигатель исправен? - спросил Джим.

- Все исправно, родной, все исправно, - снова зачастил цикламон. - Нужно только сва-ли-вать.

- Что со светом?

- Свет - ерунда. На потолке есть такая пимпочка аварийная. Нажми на нее, и батарейки включатся. На полчаса хватит, а больше нам не нужно... У нас танк, знаешь, какой - помчимся, как ветер, только нас и видели. И никакого позору, уверяю тебя, ведь мы уже, считай, приняли смерть героическую. Мы теперь до конца дней в бронзе отлиты и пенсию получать будем как увечные ветераны. Заживем, как люди, мне наконец майора дадут, а то я в капитанах уже две кампании хожу...

Пятьсот Четырнадцатый замолчал, но Джим слышал его частое дыхание.

"Болтливая птица", - подумал он и, найдя "аварийную пимпочку", надавил на нее.

Синеватый свет залил скособоченную кабину, и Джим поморщился от его нестерпимой яркости.

- Отлично выглядишь, адмирал, - заискивающим тоном произнес цикламон и щелкнул клювом. - Давай запускай турбины, и уходим отсюда, пока есть шанс.

Кэш провел по лицу рукой и обнаружил, что оно все в крови. Быстро вытерев ее рукавом, он дернул уже знакомую ему веревку, и турбины заработали с легком цокотом, так, будто ничего не произошло.

- Отлично! - воскликнул Пятьсот Четырнадцатый. Он забил по решетке крыльями и даже стал нервно напевать: - Мы воль-ные пти-цы, пора, брат, пора... Туда, где за морем... Теперь плавненько, джойстик назад, до первого щелчка...

- Откуда ты все знаешь? - удивился Джим, тем не менее в точности выполняя рекомендации Пятьсот Четырнадцатого.

- Боевой опыт, дружище.

Повинуясь управлению, танк дернулся, словно ему приснился кошмар, затем провернул одну гусеницу и, качнувшись, с грохотом встал на обе.

- Давай по газам! По газам! - начал кричать цикламон.

Однако Джим для начала посмотрел в окуляр, где увидел только пыль и искрящиеся куски разорванных корпусов.

- Радио не работает? - спросил он.

- Отрубилось твое радио, вместе с проводами. Уходим, командир, прошу тебя как боевого друга!

- Соедини меня с Лу, тогда поедем.

- Я тебе не верю, - четко произнес цикламон, и в его голосе послышалось упрямство. - Хочешь сдохнуть - на здоровье, но меня-то, существо несчастное, зачем губить?

- Ты же офицер, Пятьсот Четырнадцатый. Ты должен выполнить свой долг.

- Да плевал я на вашу присягу! Ничего не буду передавать. Ничего! Умру молча.

Снаружи раздался треск нового разряда. Джим представил, как, словно клопы, в дыму пятятся ослепленные машины, а Железный Герман ходит, низко нагибаясь, а затем разносит бедняг в мелкие искры.

- Хорошо, ты сам выбрал. Умрешь молча.

С этими словами Джим достал с полки пистолет и, демонстративно громко взведя курок, приставил оружие к маленькой птичьей голове.

- Связывай меня с адмиралом Эрвилем, или снесу башку! - с мрачной решительностью произнес он.

- Там патронов нету, - нагло заявила птица.

- Может, и нету, - спокойно согласился Джим. - Но сейчас мы это проверим.

Его палец твердо лег на курок, и цикламон громко взвыл:

- Ладно-ладно, твоя взяла! Только и видел в жизни, что насилие над личностью и сухой военный устав. А я, может, тоже жить хочу полной жизнью, а мне вон уже две кампании майора не дают, хотя я и в танке горел, а ты... Эх, да что говорить! Хоть бы раз клетку вычистили, сатрапы!

- Все будет, но сейчас соедини меня с Эрвилем.

Цикламон вздохнул, прикрыл глаза и через секунду был готов к использованию. Джим это понял по отмашке крыла, которым Пятьсот Четырнадцатый просигнализировал о контакте.

- Лу, твоя машина на ходу? Ты не ранен? - задал вопрос Джим, чувствуя некоторую неловкость от такого способа связи.

- Все нормально, Джимми! Я тут забился в большую воронку и ничего не могу разглядеть! Эта штука ходит где-то совсем рядом! Слушай, у меня в кабине туба валяется заряженная. Может, попробовать выбраться и пальнуть в него?

- У тебя есть туба с огненной начинкой?! - обрадовался Джим.

Он еще не знал, как и что следует сделать, однако в голове сам собой стал складываться план.

- Да, Джимми, и я разобрался, как ею пользоваться! Ну так что, я выбираюсь?

- Нет, сиди в своей воронке и жди дальнейших указаний...

Поняв, что адмирал закончил связь, Пятьсот Четырнадцатый приоткрыл глаза и вопросительно на него посмотрел.

- Слушай, - восхитился Кэш, - ты же полностью сымитировал его голос и интонацию... Феноменально!

- Это моя работа, сэр, - скромно заметил цикламон, но было видно, что похвала ему приятна.

- Молодец! Теперь давай на общей волне - приказ для всех!

Цикламон моментально настроился, и Джим начал передачу.

- Внимание! Общий приказ! Всем отступать назад. Я понимаю, что выполнение подобного приказа вы считаете невозможным, но это не бегство - это военная хитрость! Мы победим врага, да здравствует император!

Цикламон в точности повторил сообщение, а после последней фразы от себя надудел полкуплета из "Славен будь наш государь...".

В это время где-то рядом снова раздался треск разряда, и тяжелые шаги Железного Германа заставили содрогнуться землю.

Припудренные песком и копотью, подраненные машины, словно измученные жуки, выползали из пыльной завесы, а Железный Герман следовал за ними и, торжествуя, продолжал уничтожать отступавшего врага. Императорские танки гибли, осыпая землю искрящимися кусками металла, однако они делали свое дело и отвлекали внимание чудовищного монстра.

Между тем по флангам, с обеих сторон от военного феномена, крались танки адмиралов Джима и Эрвиля.

Кэш вел свою машину практически вслепую, переговариваясь с Лу через присмиревшего цикламена. Он видел только неясный силуэт Германа и приноравливался к его маневрам.

В какой-то момент, когда подул ветер и развеял пыль, Железный Герман остановился и стал поворачиваться в сторону машины Лу, что вовсе не входило в согласованный и коварный план адмиралов. Джиму ничего не оставалось, как срочно навести орудие на спину монстра и выстрелить.

Снаряд ударил в Германа, как в скалу, вышибив фиолетовые искры, однако железный человек даже не качнулся. Он лишь на мгновение замер и начал поворачиваться в другую сторону, желая узнать, что за наглец посмел в него выстрелить.

Увидев, как окаменело лицо адмирала Джима, цикламон забеспокоился.

- Эй, что происходит? Что происходит, адмирал?! - перешел на крик Пятьсот Четырнадцатый, чувствуя приближение опасности.

- Еще ничего не происходит, - зловеще прошептал Кэш, не отрываясь от окуляра. - Но произойдет вот-вот...

- Эй, не говори загадками! - потребовал цикламон.

Между тем Кэш уже видел бок Железного Германа, потом любовался им на четверть оборота, на восьмую, часть. Еще немного - и Джим увидел его глаза. Удивительно, что адмирал сумел рассмотреть их выражение на такой высоте, ведь монстр был ростом с высотный дом и весил в сто раз больше танка Джима. Эти глаза оказались вовсе не тупыми прицелами машины. Они - отражение душевной организацию универсального убийцы, и Джим поразился главному: это, не был боевой робот, это было самое настоящее живое существо.

В расплющенных чертах лица Германа промелькнуло что-то вроде усмешки, а затем его руки со сжатыми кулаками стали подниматься так угрожающе, словно это были пусковые баллистических ракет.

По напряженным, отливающим зеркальным блеском мышцам пробежали короткие фиолетовые разряды, которые собирались в более толстые жгуты и стекались на запястья. Джим видел, как готовится его смерть, но ничего поделать уже не мог. Он и не пытался, подавленный мрачной грандиозностью картины.

В изменившемся восприятии адмирала короткие мгновения странным образом растянулись, и он не отрывался от окуляра, поднятого на максимально возможный уровень.

Но вот позади колосса, в просвете между его широко расставленными ногами, появился танк Лу. Вернее, он уже был там, когда Джим краем сознания обратил на него внимание.

У Лу был желтый танк. Ярко-лимонного цвета. Джим даже успел подумать, что это была личная инициатива штандартенфактора - выдать им такие, идиотского цвета, машины.

В башне распахнулся люк, и адмирал Эрвиль показался с широкой тубой на плече. Хорошее увеличение позволило увидеть, что Лу сказал какие-то слова, а затем огненный вихрь рванулся из трофейного оружия и, набирая мощь и треща пожираемым кислородом, врезался в тело непобедимого монстра, охватив его своими жаркими языками.

Железный Герман выпустил гибельный разряд, но тот пронесся выше танка Джима. Вслед за этим колосс торопливо затопал ногами и снова повернулся к Лу, готовый раздавить теперь уже его.

- Ну, давай побегаем! - крикнул Джим и подал джойстик до упора вперед.

Турбины взвыли человеческими голосами, и танк бешено застрекотал гусеницами и даже слегка пошел юзом, скользя по земле, словно по льду. Он стремительно набирал скорость и с каждым метром становился все более опасным для непобедимого Германа.

Вот и правая нога монстра. Его пятка становилась все больше, и в какой-то момент Джим засомневался, что у него получится. Последовал очередной страшный удар, и двигатель танка заглох. Мигнуло освещение, и цикламен разразился настоящей фронтовой бранью.

- Как ты водишь машину, твою мать, танкист долбаный! Ты же нас угробишь!

Он хотел сказать что-то еще, но грохот упавшего на спину Германа перечеркнул все его намерения. Волна сотрясения прокатилась по земле, и впечатление было такое, будто танк подбросили на батуте.

- Ой! Что это было?! - тут же поинтересовался болтливый цикламон.

- Кажется, Германа уронили, - признался Джим.

- Да ты что? - Пятьсот Четырнадцатый исчез в своей клетке, а спустя пару секунд снова просунул

голову между прутьев и сообщил: - Точно... Валяется и не подает признаков жизни... Что же вы наделали, ребята, а?

- Но разве это не враг? - недоуменно спросил Джим.

- Враг-то он враг, только очень высокой категории. Тебе не по чину было побеждать Германа, хоть ты и адмирал. Это работа для колдуна-протофактора, не меньше.

- И что же теперь делать?

- А я знаю? Заводи мотор и бежим...

- Он не заводится. И потом, мы еще должны взять цитадель... Давай связь.

- Но... - попытался было возразить цикламон, однако, наткнувшись на взгляд Джима, моментально принял соответствующий обстановке вид.

- Всем экипажам! Сбор возле трупа Германа! Остался последний бросок, ребята!

Однако Железный Герман был еще жив. Он дернул ногой, потом открыл глаза. Его движения отразились тяжкой вибрацией, и Джим, заметив это, взглянул в панораму заднего вида.

- Лу! - невольно воскликнул он, увидел забрызганный грязью лимонный танк, подбиравшийся к голове колосса.

- Что там? - тут же поинтересовался цикламон.

- Посмотри в свой окуляр, - бросил Джим, - у тебя же есть - я уже это понял.

- Опасаюсь я. С твоих слов это звучит не так страшно... - признался Пятьсот Четырнадцатый.

Тем временем Лу уже подогнал свой танк и, упершись пушкой в висок монстра, произвел выстрел.

- Что ты делаешь, Лу?! - воскликнул Джим, и цикламон тотчас транслировал этот вопрос.

- Он еще жив, Джимми, и я должен его прикончить!

И снова пушка Лу ударила снарядом по голове монстра. Впрочем, внешних повреждений от этих выстрелов было незаметно, по всей видимости, они играли роль своеобразных нокдаунов, не позволяя Герману окончательно прийти в себя.

Джим развернул окуляр и увидел, как поднимаются в гору танки, оставшиеся от его армады. Они представляли собой жалкое зрелище - каких-нибудь пять сотен машин против десяти тысяч, охранявших покой цитадели.

- Эй, посмотри, что он делает?! Это же маньяк какой-то, а не адмирал! Нужно остановить его! - прокричал цикламон со дна свой клетки.

Джим снова повернул окуляр и увидел картину, которая так поразила Пятьсот Четырнадцатого. Лимонный танк Лу встал на дыбы, словно стараясь вскарабкаться на шею поверженного монстра, однако замысел Лу был куда ужаснее. Его машина бешено вращала гусеницами, которые, рассыпая искры, срывали острыми шипами стальные покровы Германа.

- Лу, ты добиваешь раненого! Лу! - вскричал Джим, видя, что гусеницы машины Эрвиля окрашиваются в алый цвет.

- Я спасаю наши жизни, - глухо ответил Эрвиль, и цикламон во всех подробностях воспроизвел его голос.

Еще один миг, и желтый танк Эрвиля окрасился кровью, которая била фонтаном из разорванного горла Германа.

Экипажи подъезжавших к месту сбора танков, пораженные зрелищем, замедлили ход, и несколько неузнаваемых голосов спросили, что происходит.

- Все в порядке. Враг оказал сопротивление и был обезглавлен! - твердо произнес Джим, понимая, что отступать уже некуда. - Вперед, цитадель ждет нас!

Словно одумавшись, танк адмирала Джима наконец завелся, что очень не понравилось цикламену. Он надеялся, что их машину волоком утащат с поля боя, а теперь ему предстояло продолжить гибельное наступление на цитадель.

- Неужели ты такой трус? - удивился Джим, сознательно стараясь задеть Пятьсот Четырнадцатого.

- Я не трус! - тут же вскинулся цикламон. - Просто я не хочу участвовать в войне, которая ведется не по правилам! Мы триста лет блистательно дрались за эту крепость, и Инглегасский Союз так же доблестно нам противостоял. Сложились определенные обычаи, близость культур и все такое, а тут вы - р-раз и голову Герману с плеч долой, а ведь Герман этот был символом непобедимости. Это легенда была, а вы ему башку отпилили...

Большой валун попал под гусеницы танка, и Джим крепче ухватился за джойстик. Он отказывался понимать и принимать бредни обезумевшей птицы, тем более теперь, когда несколько сотен закопченных бронеинвалидов катились навстречу безупречным рядам врага.

С расстояния полукилометра танки противника попытались сделать залп, однако снаряды разлетелись в разные стороны, и ни один из них не упал вблизи от наступавшего отряда адмирала Джима. Это говорило о том, что противник деморализован из-за потери символа непобедимости.

Когда танки Джима приблизились на сотню метров, адмирал скомандовал:

- Делай, как я!

И помчался полным ходом навстречу потускневшей мощи противника.

Вот и они. Преодолевая последние метры, Джим увидел даже крупные заклепки на бортах грозных машин клиновидной формы. Такая конструкция спасала их от снарядов, но только не от... Натолкнувшись на чужой танк, машина Джима подпрыгнула, как на трамплине, а затем прибавила оборотов, и гусеницы заскрежетали по зеркальной броне, издавая отвратительный скрипучий визг.

Полностью сломав вражеской машине пушку, Джим въехал на ее спину и остановился. Затем его танк качнулся, словно циркач на веревке, и перекатился на другого противника.

Подобная тактика окончательно подавила волю оборонявшихся. Их экипажи сидели внутри своих машин, немые от ужаса и позора, а имперские машины давили их гусеницами, выламывая орудия и сминая надстройки.

Вскоре весь отряд адмирала Джима без потерь форсировал плотные ряды противника и, вытягиваясь в колонну, двинулся к воротам цитадели Ангур.

На ее стенах Джим разглядел многочисленные бойницы, однако сомневался, что кто-то рискнет теперь стрелять в его непобедимых воинов.

Грохоча гусеницами по булыжникам, машина Кэша первой въехала в ворота города, и заметившие ее охранники разбежались кто куда, побросав длинные пики.

То же происходило и на улицах, где горожане, застигнутые врасплох появлением вражеского войска, спешно прятались по подворотням, бросая незапертыми магазины и оставляя товар на открытых лотках. Видимо, к войне за стенами Ангура они относились спокойно и были уверены в надежности своих защитников.

- Как долго мы будем идти колонной, Джим? - поинтересовался Лу. - Может, стоит разбежаться по городу и немного похулиганить?

- Тебе было мало крови Германа? - спросил Кэш.

Его беспокоили интонации Эрвиля, которые цикламоново радио передавало в красках.

- Мы взяли этот город, Джим. Мы имеем право на кровь!

- Сидите в своей машине и не дергайтесь, адмирал Эрвиль! - с нажимом произнес Кэш. - На площади поговорим...

- Откуда ты знаешь, что здесь есть площадь? - спросил Лу.

Его голос теперь звучал спокойнее, но Джим чувствовал, что это только временное отступление и за Эрвилем нужно смотреть в оба.

Видя, что танки не стреляют и продолжают двигаться в строгом порядке, самые смелые из горожан выглядывали из окон, а девушки даже махали танкистам платочками.

Любопытные мальчишки перебегали от подъезда к подъезду, соперничая в бесстрашии с уличными псами, которые лаяли на тарахтящие танки.

Наконец улица кончилась, и перед колонной завоевателей открылась просторная городская площадь.

Справа от себя Джим увидел городскую управу, слева - городской музей. Прямо перед ним возвышались колонны драматического театра с наклеенными афишами.

То там, то тут мелькали испуганные человечки, однако открыто показываться никто не решался.

Джим выехал на середину площади и остановился, а остальные экипажи, по неизвестному Джиму порядку, стали сами выстраивать машины и вскоре образовали некое подобие каре.

- Приехали? - тихо спросил цикламон, который последние полчаса от себя не проронил ни слова.

- Да, - ответил Джим. - Хочешь наверх?

- Нет уж, я лучше здесь посижу.

- Ну как хочешь, - пожал плечами Джим и, поднявшись с кресла, вскарабкался по лесенке.

Яркое приветливое солнце и чистый воздух приятно поразили Джима, который забыл обо всем этом в тесном пространстве танковой кабины.

- Всем, кроме механиков, можно выходить! - крикнул он вниз, своему цикламену, и тот немедленно продублировал приказ.

Люки остальных машин стали открываться, и оттуда начали выбираться люди, больше похожие на сбежавших с каторги заключенных.

Изможденные лица, прокопченные мундиры со следами крови и грязные бинты вот как выглядела победоносная армия адмирала Джима.

Кэш спустился на брусчатку, и его примеру последовали другие, и даже адмирал Эрвиль подошел ближе, покинув своего "кровавого монстра". Внешне он выглядел как обычно в последнее время, однако где-то в глубине его глаз Джим увидел скрытую угрозу.

"Разберемся", - подумал он и, подозвав одного из лейтенантов, выглядевшего покрепче других, приказал ему собрать сведения о личном составе и состоянии танков.

- Мы возьмем с этого города контрибуцию ремонтом и медицинскими услугами, - сказал Джим, - Так что нужно точно определить, чего и сколько нам нужно.

- Смотрите, сэр! Смотрите! - крикнул кто-то, указывая на появившийся возле здания городской управы кортеж.

Длинный, несколько старомодный автомобиль, перегруженный позолоченной отделкой и в сопровождении шести мотоциклистов, двигался к танковому каре.

"Ну вот и глава города, - подумал Джим, - появился очень кстати".

Большой автомобиль остановился на безопасном расстоянии, и оттуда начали выбираться официальные лица.

Сначала несколько разжиревших на городской казне клерков, а потом и сам мэр. В противоположность своим подчиненным он выглядел подтянуто и сухо, однако на его лице была заготовленная, подобающая случаю улыбка.

В ожидании гостей мэр и его свита выстроились клином, и Джим, не ожидая специального приглашения, пошел им навстречу через огороженный танками периметр.

С собой он взял Эрвиля и первого попавшегося лейтенанта, опасаясь из-за незнания местных обычаев попасть впросак.

Заметив трех офицеров в разодранных мундирах и с закопченными, перепачканными кровью лицами, торжественное собрание едва не дало деру, и было видно, что мэру приходилось прилагать усилия, чтобы удержать подчиненных от постыдного бегства.

По мере того как Джим со своей депутацией приближались к капитулянтам, от здания городской управы к танкам стали подъезжать довольно вместительные фургоны, раскрашенные на манер цирковых.

- Здравствуйте, Ваши Высочайшие Категории, великие победители Железного Германа, именующиеся теперь Джим Мудрый и Эрвиль Жестокий, - начал мэр громким и немного хрипловатым голосом. - Передавая ключ от нашего города и отдаваясь вместе с ним под вашу власть, должен сообщить, что жители города давно были лояльны к империи и в помыслах своих являлись противниками Инглегасского Союза. Вот не дадут мне соврать мои соратники, - и мэр указал на жирных клерков, лица которых не выражали ничего, кроме испуга.

Однако соратники все же что-то вяло проблеяли и уставились на Джима, ожидая своего приговора.

- А теперь по нашему старому обычаю отведайте вина из золотого кубка Победителей!

После этих слов мэра из-за его спины появилась миловидная девушка в прозрачной одежде, расшитой сценами из туземной охоты. Улыбаясь, как чистый ангел, она протянула Джиму кубок, который, даже навскидку, тянул на пять лет его работы на литейном заводе. Невольно мелькнула мысль - на правах победителя...

Однако не успел Кэш притронуться к нему губами, как мэр ударил по кубку рукой, и красное вино, словно кровь, выплеснулось на мостовую. Джим стоял, пораженный такими действиями мэра, а все вокруг аплодировали и радостно кричали. В том числе и прибывшая массовка.

Кэш уже хотел выяснить причину такого смелого поступка мэра, однако тот заговорил сам:

- Как известно, уважаемые господа, этот обычай пошел со времен Францисканских войн, когда победителю, герцогу Холтцу Ослиное Ухо злые люди поднесли отравленное питье, однако маленький мальчик Яков заметил это и успел выбить кубок из рук герцога. Таким образом он спас город от гнева герцогских войск. А теперь отпейте настоящего вина - оно не отравленное.

После этих слов Джиму передали новый кубок, усыпанный еще большим количеством драгоценностей.

Он сделал глоток вина, и оно действительно оказалось неплохим. Затем Джим передал кубок Эрвилю, однако тот отрицательно покачал головой.

- Выпей, Лу, здесь так принято.

- Я в этом городе победитель и могу делать, что хочу, - произнес Эрвиль вполголоса.

- Как хочешь, - пожал плечам Кэш и передал вино стоявшему рядом с ним офицеру.

Между тем представление на площади продолжало развиваться своим чередом. Стоявшие впереди люди расступились, и прямо за ними показались два ряда молодых девушек.

- Вот, уважаемые адмиралы, перед вами ваши будущие жертвы! - объявил мэр, и все снова зааплодировали.

- Я не совсем понял, господин мэр, - нагнувшись к городскому главе, произнес Джим.

- Ну как же! - Необычайно громко стал отвечать тот. - Это пятьдесят девственниц, которых победители должны лишить невинности.

- Лично? - снова спросил Джим.

- Естественно. Это добыча командующего. Так повелось у нас со времен нордико-гальских волнений, когда король Дорсунт, взяв приступом наш город, лично обесчестил пятьдесят молодых белошвеек.

- Что, один - пятьдесят белошвеек? - недоверчиво переспросил Кэш.

- Так гласит легенда, - развел руками мэр. - Желаете приступать сейчас или отложите на вечер?

- Лучше на вечер, - тут же отстранился Джим, считая вопрос закрытым, однако здесь вмешался Эрвиль:

- Скажите, уважаемый мэр, а могу я убить нескольких девушек прямо здесь? Прилюдно перерезать им горло и посмотреть, как они истекут кровью...

- Ты с ума сошел, Лу, - тихо сказал Джим, крепко беря друга под локоть. Ты, должно быть, бредишь...

- Ну так что же вы молчите, сморчок сушеный?! - крикнул Эрвиль главе города.

- Ваша Высочайшая Категория, - залопотал тот, - мы и так уже в вашей власти, зачем же...

- А я крови жажду, я ее еще не напился! - вырываясь из рук Джима, требовал Эрвиль.

- Недаром вас зовут Эрвиль Жестокий, Ваша Высочайшая Категория, но все же снизойдите до нас, малых людей... - уже почти плакал мэр, и все вокруг видели, что дело оборачивается худо.

- Позже! - дернув Лу за рукав, приказным тоном сказал Джим. - Позже мы поговорим с тобой на эту тему, адмирал Эрвиль Жестокий.

- Что ж, позже - значит, позже... - прошипел Лу, приблизив свое лицо к лицу Джима.

Кэш даже оторопел от того, сколько злобы накопилось в таком мягком прежде человеке. Теперь даже лицо Эрвиля сильно изменилось, посерело, черты заострились.

Лу резко вырвал руку и пошел прочь к центру танкового каре, а Джим остался рядом с представителями города и начал объяснять им, что от них требуется:

- Вы должны оказать раненым помощь, а мертвых похоронить с надлежащими почестями. Затем доставить сюда палатки по количеству моих солдат и, конечно, достаточно еды...

- Но Ваша Высочайшая Категория, мы с удовольствием расквартируем ваших солдат в наших домах. Это для нас честь!

- Это для нас честь! - не слишком дружно повторили приближенные мэра.

Однако люди попроще, стоявшие позади чиновников, прокричали это с заметной долей искренности. Оказать услугу победителям жители Ангура были не против.

- Кроме того, нужно собрать сюда побольше механиков, сведущих в сложностях военных механизмов, - добавил Кэш деловым тоном. Он постепенно входил в роль военного коменданта, и ему это даже нравилось.

- Все будет, Ваша Высочайшая Категория. Все, как вы прикажете.

Между тем говорить было все труднее, поскольку на площади образовалась большая толпа, которая гудела, как потревоженный пчелиный рой. Всех интересовало, будут ли грабежи или Ангур мирно присоединится к империи.

Неожиданно прямо возле мэра появился невысокий лысый человек, одетый в простую, но добротную одежду. Он что-то шепнул мэру на ухо, и тот, кивнув, обратился к Джиму:

- Ваша Высочайшая Категория, не разрешите ли вы нашим крестьянам собрать кровь поверженного злодея Германа. Она продолжает изливаться, и ее там уже целое озеро. Крестьяне у нас небогатые, и им это будет хорошим подспорьем в хозяйстве... Ну так как? - Мэр по-собачьи склонил голову набок.

- Пусть забирают! - махнул рукой Джим. - Пусть забирают, но остальное не трогать!

- Благодарим вас, отец-благодетель, - склонился лысоватый человек и, пятясь, расталкивал толпу, - благодарим вас, добрый правитель... Благодарим...

В это время с другой стороны площади показалось несколько длинных фургонов медицинской помощи с красными крестами на боку.

- Да, господин адмирал, - проследив взгляд Джима, затараторил мэр, - мы не откладываем дел в долгий ящик. Сейчас и кухни подъедут, а чуть позже военные механики... Кстати, об исторических параллелях, Ваша Высочайшая Категория. Филипп Бушель Младший, наследник фрондийского трона, ровно сто лет назад совсем недалеко отсюда, у деревеньки Граац, сразился с Драконом фон Эверхадом и победил его в честном бою. Дракон был невероятно огромен, и кровь изливалась из него двое суток, питая лесную дичь и крестьян, живших в местных землях... Ну чем не параллель?

- И что? - спросил Джим, глядя на бушующее море толпы и вполуха слушая болтовню мэра.

- А то, что теперь мы будем называть вас адмирал Джим Бунзель Мудрый, герцог Ангурский.

- Почему Бунзель?

- Потому что вы повторили тот же подвиг - день в день через сто лет.

- Но мы сделали это вместе с адмиралом Эрвилем.

- Конечно, поэтому теперь он называется Эрвиль Жестокий. И потом, вы же главнее, это же видно сразу, а главному вся слава достается, и не важно, сколько людей участвовало в битве.

- Ну... - Джим пожал плечами, - а как же тогда "герцог Ангурский"?

- Вот тут... - Мэр почесал поредевшую макушку. - Тут решать вам, господин адмирал. Вы можете просто присоединить Ангур к империи, а можете записать его на свое имя и стать герцогом.

- Но ведь для завоевания цитадели я использовал императорские войска! возразил Джим.

- Ну и что же! Вы же не создаете герцогство, враждебное вашему императору, так ведь? Вы будете верным вассалом Его Императорского Величества и войдете в состав империи.

Джим задумался. Такого поворота он никак не ожидал.

- Честно говоря, иметь герцогом такого человека, Ваша Высочайшая Категория, было бы для нас большим благом, - уже тише добавил мэр. - Город не бедствует... Казна без долгов...

- Я должен подумать, господин мэр, - сказал Джим.

- Как скажете, Ваша Высочайшая Категория, но, надеюсь, вы позволите нам пока именовать вас герцогским титулом?

В голосе мэра было столько искреннего чувства и доброжелательности, что Джим, улыбнувшись, сказал:

- Хорошо, пока вы можете называть меня герцогом.

Вечерело. Под ярким светом принесенных ламп ремонт техники шел полным ходом. Механиков в городе было достаточно, и они работали не жалея сил.

Внутри танкового каре теперь были поставлены палатки, а между ними горели чугунные очаги. От них поднимались вкусные запахи, но все уже были сыты и многие спали, несмотря на стук молотков при ремонтных работах.

Джим выставил посты. Пусть немного, но все же хоть какая-то защита. Даже этих немногих людей, способных держаться на ногах, отыскать среди экипажей было не так просто. С брони уже сняли пятьдесят мертвецов, и еще несколько тяжелораненых увезли в больницу. Ходячие покидать боевые машины отказались.

Кое-где люди не спали. Такое бывает после сильного напряжения. Чтобы хоть чем-то занять себя, они чистили машины и красили их серой краской.

Помимо всех этих срочных дел, Джим распорядился привести в порядок цикламенов и помыть клетки. А после этого их еще накормили дроблеными зернами рапса.

Всем этим премудростям Джим научился, проконсультировавшись у Пятьсот Четырнадцатого. Теперь его цикламен выглядел пушистым и добродушным и при всяком удобном случае начинал рассказывать про единственную за всю его жизнь встречу с подругой.

- Слушай, а может, тебе сейчас привести подругу? - спросил Джим.

- Откуда?

- Ну, в других машинах... - начал было Кэш.

- Да ты что, бабы в армии не служат!

- Так вы, значит, в танках, а они на воле - в лесу?

- Как же, в лесу, - цикламон невесело вздохнул. - В казначейском складе они содержатся, как ценное военное имущество.

- Как грустно, - признался Джим. - Вы здесь - они там.

- Ничего не поделаешь, женщинам не место на передовой, - с чувством произнес цикламон и нахмурился.

- Так, может, это... Давай мы тебе курицу поймаем или даже голубку! Голубки, они красивые!

Пятьсот Четырнадцатый посмотрел на Кэша долгим взглядом, а затем сказал:

- Вот я не пойму, адмирал, ты издеваешься или действительно такой недоумок? Я что, по-твоему, на зоофила похож? Сам-то небось ищешь для себя самочку своего вида, а не гоняешься на улице за собаками.

- Ой, извини, друг. - Джим смущенно улыбнулся. - Извини, я не подумал.

- А если по правде, - цикламон перешел на шепот, - по правде, адмирал, вот приведи ты мне подружку, и я того... Думаю, что я уже старый... Импотентом я стал от этой танковой жизни.

Неожиданно по башне постучали.

- Адмирал Джим! Сэр! Скорее, с адмиралом Эрвилем Жестоким происходит что-то страшное! Скорее, сэр!

Джим пробкой вылетел из люка, потому что давно ждал чего-то подобного.

Спрыгнув на брусчатку, он увидел искаженное испугом лицо одного из офицеров.

- Адмирал привел в свою палатку детей, сэр! Он собирается их умертвить!

- Проводи меня! - приказал Джим и помчался вслед за гонцом.

Бежать было недалеко, и они появились вовремя.

- Лу! - позвал Джим, оглядывая убранство жилища Эрвиля Жесткого, который постарался организовать уют на свой лад.

На всех стенах висели плакаты со странными и неприятными на вид рунами, написанными красно-коричневой краской.

- Это еще не настоящая кровь, Джимми, - страшным свистящим шепотом заметил Эрвиль. - Настоящая будет сейчас.

И только теперь Джим увидел детей, которые лежали в плохо освещенном углу. Их руки и ноги были связаны за спинами так, чтобы тоненькие шеи оказались напряжены.

Джим догадывался для чего.

- Зачем тебе это, Лу? - спросил он и сделал шаг вперед.

Пламя на свечах, расставленных по периметру, заколыхалось.

- Я собираюсь сделать обряд жертвоприношения, чтобы отблагодарить силы, давшие нам победу.

- И какие же это силы?

- Я пролью эту чистую детскую кровь во славу молоха Атеизма.

- Почему именно детскую? - стараясь отвлечь Эрвиля, спросил Джим, одновременно посматривая на стоявшую у стенки длинную палку.

Лу уже был вооружен длинным и острым ножом и держал его довольно уверенно.

- Молох Атеизма, Джимми, принимает всякую кровь, но детская помогает ему прирастать новыми силами...

- А почему они не плачут?

Джим оказался уже возле палки. Он незаметно взял ее и, прижав к себе, пошел навстречу Лу.

- Ты наивен, Джимми, ты надеешься спасти этих детей с помощью своих хулиганских шуток. Мы уже не в Тауросе, дружище. Мы в мире истинной силы, и нельзя недооценивать этого... Стой, Джим! Еще один шаг, и первый из них умрет! - предупредил Лу, заметив, что Кэш приближается.

Джим остановился, глядя на занесенный нож, кривой и отточенный, как клык хищного зверя.

- Тебе не остановить меня, Джимми! - Лу ощерился в широкой улыбке, и Кэш снова не узнал своего друга.

- Ты убьешь его, а потом я убью тебя, и на этом все закончится, - сказал Джим нарочито будничным тоном. - Мальчика похоронят, его кровь смоют, и уже ничего не будет напоминать о твоем дурацком поступке.

- И что ты предлагаешь? - спросил Эрвиль, щелкнув от возбуждения зубами.

- Все очень просто, дружище. Ты и я... В адмиральской палатке много места, и нет нужды привлекать дополнительных зрителей. Если победишь, будешь волен приказать залить кровью хоть весь город

- Весь город?! - воскликнул Лу, и Джим понял, что тот сделал свой выбор.

- Конечно, ты ведь останешься единственным из адмиралов...

Эрвиль улыбнулся и отпустил ребенка, а сам тихо, по-кошачьи шагнул навстречу Джиму. Острый нож его куда-то подевался, и Кэш обеспокоенно стал искать его глазами.

Не дожидаясь нападения, он рубанул палкой Эрвиля по ногам и одновременно пригнулся. Лу вскрикнул, и появившееся откуда-то сбоку лезвие прошло мимо цели.

Эрвиль поймал нож и засмеялся:

- Что, Джимми, неожиданно?! Я тебе еще и не то могу показать...

Впрочем, Кэш "в этом не сомневался. Он понял, что остался последний шанс, и не только у него, но и у несчастного города Ангура. Лу использовал страшную и неведомую силу, против которой Кэш ничего не мог сделать.

- Сейчас я покажу тебе, Джим, самый интересный и самый последний для тебя фокус...

"Пора!" - решил Кэш и сделал длинный выпад, словно пикой целясь Лу прямо в грудь. Однако тот неуловимым образом оказался в стороне от удара. Сверкнувшее в пламени свечей лезвие взметнулось.

- Стоять! - заорал Джим адмиральским голосом, вкладывая в него всю свою силу и негодование.

Его команда, словно удар молнии, на мгновение парализовала Лу, что дало возможность Кэшу со всей силы огреть его по голове.

Впрочем, ожидаемой реакции не последовало. Лу остался стоять, и лишь зрачки в его глазах бешено вращались, а лицо искажалось сотнями проносящихся гримас.

Поняв, что дольше ждать опасно, Джим что есть силы ударил Лу кулаком в. грудь. Но ему показалось, что он попал в дерево - жесткое и глухое. Руку пронзила боль, однако на этот раз Лу хрипло закашлялся и проговорил басом, от которого заметалось пламя свечей:

- Побереги здоровье, парень...

Тогда, не помня себя от страха, Джим принялся наносить удары в каком-то исступлении, пока наконец Эрвиль не свалился на пол, а вместо него остался стоять неясный темный силуэт.

- Так это ты? - тяжело дыша, спросил Джим.

- Я, - басом ответил незнакомец.

- Ну так получи, - и Джим полоснул по силуэту подобранным ножом Эрвиля.

Незнакомец охнул, метнулся и растворился в сумраке, будто его и не было.

- Развяжите детей! - приказал Джим стоявшим у входа онемевшим офицерам, а сам подбежал к Эрвилю, который лежал, не подавая признаков жизни.

Кэш похлопал его по щекам, и Лу открыл глаза. Из его носа текла кровь, но это было единственное из видимых повреждений.

- Где мы? - спросил он и закашлялся.

- В твоей палатке. Ты что, ничего не помнишь?

- Ничего...

Под мрачными чертогами дома, принадлежащего советнику императора Гиллайну, вторые сутки подряд продолжался не прерываемый ни на минуту обряд.

В это же время слуги Гиллайна из числа посвященных рыскали по всему городу и выискивали хозяину необходимые жертвы, которые требовались для путешествий за гранью реальности. Прежде их хозяин мог обходиться без "свежего мяса", однако в результате совершенной им ошибки могущественные силы отвернулись от него, и многое в доме Гиллайна теперь происходило по-другому.

Младший брат Гиллайна, Дельвайс, вначале полагал, что родственник окончательно распался. Однако теперь ситуация в корне изменилась. На зов Гиллайна прибыли все его ученики. Целая колонна существ в черных капюшонах проследовала по гостиной зале. Дельвайс был вынужден признать, что с его братом еще не все кончено.

В момент, когда очередных жертв окропляли мочой шакала, неожиданно разорвался портал, и на каменный пол вывалился Джун - один из лучших учеников Гиллайна, подосланный к адмиралу Эрвилю. Поначалу дела Джуна шли хорошо, Эрвиль был послушнее щенка, однако теперь посланец валялся на полу с распоротым брюхом, истекая шипящей кровью, и выл, требуя, чтобы его спасли.

- Что случилось, Джун?! - спросил Гиллайн, удерживая бьющегося раненого. Успокойся и расскажи нам, что случилось.

Гиллайн обернулся к стоящим в стороне ученикам и произнес:

- Ты, Теллур, - иссохший палец указал на самого рослого, - волоки сюда нищего, он все равно не годится для большой работы, а затянуть рану Джуна мы сумеем.

Находившийся в беспамятстве грязный старик вдруг пришел в себя и завопил от ужаса, когда его потащили к распростертому на полу человеку. Рана на его животе дымилась и источала запах серы. Это было похоже на извержение небольшого ядовитого вулкана, который клокотал капельками темно-красной, почти черной крови.

С продолжавшего орать нищего сорвали ветхие лохмотья и, завернув ему руки, стали пригибать несчастного к клокочущей ране колдуна. Почувствовав близкое исцеление, края рапы дрогнули и потянулись навстречу жертве. Еще немного, и они сомкнулись на тощей груди жертвы. Нищий последний раз вскрикнул и замолк.

А Джун сразу же перестал корчить рожи, и черты его лица разгладились.

- Это все адмирал Джим, мастер, это он всем верховодит, и его влияние на Эрвиля слишком сильно... О, как хорошо! - Боль отпускала, и Джун начал улыбаться. - Признаться, у меня был шанс ударить его ножом - не насмерть, а для острастки, но он необычайно проворен. Змеиное происхождение проявляется в нем практически открыто. Он тих и спокоен, когда нет опасности, а в бою наносит удар неожиданно, ужесточая его эмоциями...

- А это правда, что они уничтожили Железного Германа? - спросил Дельвайс. - Или они сумели его как-то обмануть?

Джун глубоко вздохнул и, отбросив в сторону выжатые останки старика, поднялся на ноги.

- А разве мастер не говорил тебе?

- Брат говорил, но... - Дельвайс замялся.

- Он мне не верит, - пророкотал Гиллайн, - скажи ему ты, Джун.

- Да, Железный Герман уничтожен. Теперь он валяется с отрезанной головой. А крестьяне со всей округи и дикое зверье запасаются его кровью.

- Но это едва ли возможно... - покачал головой Дельвайс. - Я видел работу Германа в бою при Хатананке. Это была отменная магическая работа - пепел и ни одного предмета крупнее песчинки...

- Тебе следует больше прислушиваться к тому, что говорит мастер, Дельвайс, - с нажимом произнес Джун. - Разве не он первый прочитал в рунах, что сын змеи Джим Кэш прибудет в нашу страну и с ним будет предмет Инвертус, сила его безгранична? Я знаю, что ты не слушаешь брата, но послушай меня: я трижды путешествовал до Темного Дна мира и возвращался обратно. Так вот, мастер прочитал, что Джим пройдет все испытания, которые ему уготованы, и уйдет. Такие проходят сквозь миры, словно нож через масло, - их ничем не остановить, но если все же остановить, - Джун мечтательно вздохнул и, запрокинув голову, раскинул руки. - Если его остановить, вся сила змей многих поколений останется с нами. Но остановить Джима Кэша не так просто. Для начала его нужно ослабить, свести с ума друзей - а он у него здесь один, - подорвать уверенность в себе, заставить совершать поступки, которые буду терзать его едким стыдом... И только потом нам будет по силам подержать в руках его теплое сердце. Сердце змеи...

- А император знает о победе его адмиралов? - задал вопрос Дельвайс Гиллайну.

- Для этого у него есть штандартенфактор - этот матричный шут... Скоро он будет тут и порадует императора. На свой лад...

После этих слов Гиллайна все рассмеялись, кроме Дельвайса. Он по-прежнему не успевал за развитием сложной интриги.

Между тем Джун несколько раз присел, словно совершая разминочные движения, а затем посмотрел на лежавшие рядами тела людей, усыпленных и приготовленных для поддержки нового путешествия Гиллайна.

- Мастер, нет ли какой работы? Хочется размять собственные ноги и руки признаться, дряблый организм этого Эрвиля стеснял меня.

- Есть работа, Джун. Нужны еще две девушки. О девственницах я уже не говорю, их в этом городе не найти.

Джун и Теллур шагали по одной из старых и сумрачных улочек. Она прямиком вела их в особый район города, где не стихали музыка и веселье.

Если у кого-то был повод отпраздновать достойное событие, этот человек шел в район Красный Чеппель, если кому-то нужно было забыться в вине, он тоже шел в Красный Чеппель, а если требовалось найти женщину на вечер, то для этого дела Чеппель подходил как нельзя лучше. Впрочем, даже хмельные горожане сторонились развевающихся одежд Джуна и Теллура. В их легкой походке без труда различалась колдовская поступь. Такие люди в городе были не в новинку, но считалось за лучшее обойти их стороной.

В двух или трех местах, у фонтанов, веселилась молодежь, но едва колдуны направлялись в их сторону, люди замолкали и, недобро глядя на приближающихся, брались за руки, чтобы образовать защитный круг.

- Да, в этом городе нам не особенно рады, - заметил Джун.

- Тут нет ничего удивительного, - скривился Теллур. - В Сикидских горах мы воровали у людей их детей, а потом они устроили на нас облаву с амулетами и горящей паклей...

- И что? - спросил Джун, глядя вперед, где, как ему показалось, стояла одинокая девушка.

- Да что, сварили восьмерых в кипящем масле, остальные, в том числе я, сбежали.

- Хорошую практику получили?

- Хорошую. Лучше не придумаешь. Человеческие дети - это лучший материал, который у нас есть.

- Скоро их не будет. Людей становится все меньше, и на их место приходят орки, укубусы и змеи. Особенно змеи - они очень опасны и агрессивны. Например, в Чаше других существ больше нет, змеи изгнали всех - и знаешь, что самое интересное? Они называют себя людьми. Стой! - внезапно скомандовал Джун. Видишь девушку?

- Она отошла от остальных слишком далеко, - заметил Теллур.

- Вот и я об этом. Иди за мной, но не слишком близко. Я постараюсь ее уколоть.

Джун пошевелил острым стилетом, выходившим из его раскрытой ладони. Этот подарок он получил во время путешествия в один их придонных миров. Небольшой укол, и жертва в твоей власти.

- Осторожно, на той стороне улицы - стражники! - предупредил Теллур.

- Я учту, - на ходу ответил Джун и пошел быстрее наперехват своей жертве.

Наверное, с той же решительностью в темноту ночи ныряет летучая мышь, видя глупого мотылька, хлопающего своими ажурными крылышками. Стремительный бросок - и мотылек в зубастой пасти.

- Постойте, ну куда вы меня ведете, а? Девушка пыталась сопротивляться, но Джун быстро тащил ее за собой.

- Слушай, а ты не Зико? Тот самый Зико, с которым мы на прошлой неделе тара-тара-рам... А?

Девушка икнула. Исходивший от нее винный запах был Джуну жутко неприятен. Как и все существа его породы, он обладал очень тонким обонянием.

А между тем ее дружок наконец заметил пропажу.

- Эй! - закричал он. - Ани! Ты куда?!

Услышав крики своего друга, девушка стала вырываться, а потом перешла на площадную брань. Джуну ничего не оставалось, как поразить ее стилетом.

Острое жало глубоко вошло в бок Ани, и она вскрикнула. Джун напрягся, опустошая железы и вводя в жертву весь яд.

Ани обмякла, и Джун попросту закинул ее на плечо, как мешок с тряпьем.

А тем временем ее друг и его компания уже бросились вдогонку, сотрясая улицу пьяными выкриками.

- Прикрой меня, - сказал Джун Теллуру, который, как и было задумано, находился неподалеку.

- Будь спокоен, - ответил тот.

Кричащая толпа уже подбегала к углу, за которым только что скрылись похитители девушки. Однако едва первый из преследователей завернул за угол, как в страхе отпрянул назад, увидев огромного черного пса. Собака предупреждающе зарычала и оскалила желтые клыки, с которых стекала клейкая слюна.

Ремонт техники и излечение бойцов шли своим чередом, и адмирал Джим, пользуясь случаем, осматривал город, полноправным хозяином которого он теперь являлся.

Когда Эрвиль, проспав всю ночь и полдня, наконец проснулся, Кэш прервал свои экскурсии и поговорил с ним, рассказав ему про предложение мэра. Лу поддержал друга со всей горячностью:

- Это очень может нам пригодиться, Джим. Еще неизвестно, как повернется дело, а так у нас уже собственное герцогство есть. Можем запросто взбунтоваться и спрятаться в цитадели - ты ведь слышал, до нас она была неприступна триста лет.

- Да, но тогда ее поддерживал Инглегасский Союз, а теперь, когда мы порешили их Германа, боюсь, что...

- А я говорю, наплюй, - перебил Лу. - После такой показательной победы с нами кто хочешь союз заключит.

- Ну ладно-ладно, только ты пока лежи в койке и не веди с подчиненными антиимперских разговоров. Все же мы верные слуги Его Величества.

- Как скажешь, Джимми, ничего не имею против.

Они замолчали. В палатке адмирала Эрвиля теперь был наведен порядок, плакаты с рунами вынесены, а у входа дежурила охрана и медицинская сестра.

- Знаешь, Джим, - неожиданно тихим голосом заговорил Лу, - а ведь этот гад, что сидел во мне, он всячески надо мной издевался.

- Ну да, я знаю, - кивнул Джим, поднимаясь.

- Нет, всего ты еще не знаешь. Эта тварь заставляла меня писать на сапоги!

- Почему ты думаешь, что это именно он? Ведь бывает, от усталости дрогнет рука и все такое.

- Нет, я поначалу думал, что схожу с ума, он ведь мне и мысли всякие соответствующие подбрасывал. И это тоже объясняв.

- И как же он это объяснял? - заинтересовался Кэш.

- Он говорил мне, - Лу дотронулся руками до висков, будто снова искал этот голос, - он говорил мне, что я расту и что меня надо поливать.

- Ваша Высочайшая Категория, сэр, за вами пришел мэр, - сообщил несмело заглянувший внутрь палатки офицер.

- Хорошо, я уже иду, - ответил Джим. Затем посмотрел на Лу и, потрепав его по спутавшимся волосам, сказал: - Ну, поспи еще. За эту ночь ты уже пошел на поправку, еще немного - и будешь прежним бойцом. Договорились?

- Договорились, - слабо улыбнулся Лу.

Адмирал Джим вышел из палатки и сощурился от яркого солнца. Погода была хорошая, а возбужденный гомон толпы только добавлял сходства с праздником.

- Как здоровье адмирала Эрвиля Жестокого, графа Гронсара? - с одновременным полупоклоном поинтересовался мэр.

- Ему уже лучше, - ответил Кэш. - А почему это вокруг каре такое скопление народа?

- О, наши горожане очень предприимчивы, и, как только здесь стали скапливаться зеваки, появились и первые торговцы. А теперь уже непонятно, то ли люди идут за покупками, то ли посмотреть на армию победителей... Осмелюсь напомнить, что у нас еще не окончена экскурсия по коммуникациям обороны города, господин герцог.

- А ваш автомобиль? - спросил Джим, между делом оценивая общее состояние лагеря.

Впрочем, повода для беспокойства здесь не было. Все вокруг крутилось, как отлаженный механизм. Ремонт проводился, молотки стучали, приземистые тележки подвозили новые узлы.

- Машина ждет, мой герцог, - уже в который раз повторил мэр, понимая, что невнимательность адмирала объясняется масштабом решаемых им проблем.

- Что ж, тогда едем.

Городские полицейские раздвинули толпу зевак и образовали коридор, по которому Джим и мэр направились к ожидавшему их автомобилю.

Хлопнули тяжелые двери, адмирал откинулся на мягких подушках, и тяжелое авто, бессменно возившее не одно поколение правителей города, покатилось по его древним улицам.

- А откуда взялось графское звание у адмирала Эрвиля? - вспомнил вдруг Джим. - Хотя, конечно, граф Гронсар звучит красиво.

- Я позволил себе, Ваша Высочайшая Категория, приписать адмиралу Эрвилю Жестокому небольшое поместье Гронсар, входящее в ваше герцогство. Если вы против...

- О нет, я не против, - согласился Джим и оглянулся, полюбовавшись ровными рядами кортежа мотоциклистов.

- Если раздражают, я могу их отправить...

- Нет, - махнул рукой Джим, - мне нравится.

- В таком случае, господин адмирал, мы продолжим экскурсию с городских арсеналов. В прошлый раз мы прервались именно там.

Джим не возражал. Машина проехала по нескольким извилистым улочкам и оказалась на новом ярусе цитадели. Мэр и адмирал вышли и встали на смотровую площадку.

Отсюда открывался великолепный вид на склон, по которому еще недавно карабкались имперские танки.

- Да, стратегическое положение наилучшее, - произнес Джим, еще недавно ничего не понимавший в этих вещах. - А куда подевались эти зеркальные бронемашины, которые опоясывали цитадель кольцом?

- Четыре тысячи - собственность города - вернулись в ангары, остальные ушли к себе.

- Понятно. А как быть с воздушным колдовством? Его не отключили?

- О Ваша Высочайшая Категория, вы необыкновенно осведомлены, - и мэр поклонился, уже в который раз за день.

Джим хотел его одернуть, но затем подумал, что не стоит ломать местные традиции. Пусть кланяется, если ему это кажется необходимым.

- Отключить воздушное колдовство невозможно, если только на это не будет высочайшего повеления герцога Ангурского. Вы хотите отключить воздушное колдовство?

- Кто? Я? - Джим даже растерялся от такого простого вопроса. - Нет, ни в коему случае, но я хотел бы посмотреть, как эта штука работает.

- Для вас, мой герцог, нет ничего невозможного. Прошу следовать за мной, это недалеко.

И мэр пошел своей механической походкой престарелого журавля, выбрасывая вперед худые ноги и странно разворачивая плечи, будто на ходу надевая пиджак.

Они спустились по нескольким пролетам старой каменной лестницы и оказались возле сложенного из больших валунов неровного куба, имевшего по своим сторонам несколько узких отверстий.

Мэр первым подошел к кубу и посмотрел внутрь. Затем повернулся к Джиму и кивнул, сказав шепотом:

- Прошу, господин адмирал, для вас, как для человека военного, это будет очень любопытно.

"Тоже мне, нашли военного", - подумал Кэш, однако подошел к неровной стене и заглянул в смотровую щель.

Поначалу он ничего не разобрал - слишком резким был переход от света к полумраку, - однако постепенно его глаза привыкали, и он увидел столб, к которому по всей его окружности были прикованы... да-да, без сомнения, это были мертвые люди. Они стояли и своими спинами как будто поддерживали этот столб. Их головы были запрокинуты кверху, а запавшие глаза смотрели сквозь низкие своды, словно ожидая чего-то. Быть может, освобождения.

- И в чем же тут колдовство? - спросил Джим, когда немного оправился от потрясения. - При чем тут эти мертвецы?

- Это не мертвецы, господин адмирал, это живые маги, пойманные древним колдуном Ланфаном. Он был родом из этого города и хотел защитить свою родину известными ему методами. Путешествуя во внеземных материях, он пленял этих магов и составлял из них систему воздушного колдовства, обратив несчастных в подобие огненных эльфов. А поскольку огонь и воздух очень близки...

- И что же, эти люди никогда не едят и не пьют? - подивился Джим. Он не понимал, как живые существа могли быть заточены в этом каземате столетиями.

- Ну, во-первых, они не люди, это существа из придонных миров, - начал объяснять мэр, - а во-вторых, стоит их покормить, и все рухнет. Только их бессильная злость и отчаяние поддерживают воздушное колдовство. Мало того, с годами оно только крепнет.

Сложенный из камней куб произвел на Джима угнетающее впечатление, и он пошел обратно к машине, по пути рассуждая об огромной разнице между миром, в котором он родился, и здешней природой отношений.

- Много ли здесь других колдунов, которые способны на подобные действия? спросил Джим.

- Вы имеете в виду равных по силе Ланфану, господин адмирал?

- Да.

- Сейчас немного, - вздохнул мэр. - А если и есть, то они служат императору. Сильные колдуны получались из змей, а их теперь мало в наших местах. Вот и вы на службе у императора.

- А чем же змеи лучше в колдовстве? - полюбопытствовал Джим.

- Ну, - мэр наморщил лоб и оттого стал похож на вырезанную из дерева маску. - Орки слишком медлительны. Их колдовство больше подходит для земледелия. Орки хорошие крестьяне. Укубусы слишком легковесны. Их заклинания не имеют должной решительности и быстро утрачивают силу. Укубусы очень увлекающиеся личности, им больше по силам искусство.

- А змеи?

- Змеи... - Мэр осторожно покосился на Джима и продолжил: - Змеи мудры, змеи быстры, они могут долго ждать, накапливая силу, а затем вложить ее в решающий удар. В колдовстве змеи очень хороши, особенно если это змеи не из Панконды, а прямо из Чаши...

- А что вы знаете о Чаше? - тут же спросил Джим. Он нашел информированного собеседника и намеревался вытянуть из него максимум сведений.

- Чаша - это Чаша. Всякий обычный человек пропадает там без следа, только колдуны могут ходить туда и обратно, охотясь за знаниями и новыми заклинаниями силы.

- Они охотятся в Чаше за новыми заклинаниями?

- Ну конечно, господин адмирал. Населяющие Чащу змеи разбрасывают страшные заклинания просто так, налево и направо. Попади такое заклятие в кого-то из простых существ, и смерть неминуема, а змеям все это пустяк. Так вот, охотники за заклятиями прячутся где-то неподалеку и пытаются услышать всю формулу целиком и в точности ее запомнить.

Необязательный по части уставного военного этикета штандартенфактор нарядился в парадную форму драгунского гвардейского офицера и в сверкающей кирасе, обрамленной нежно-розовыми перьями песчаных фламинго, предстал перед императором и штатным набором высочайших вельмож.

- Рад видеть Вас, Ваше Императорское Величество, Мой Августейший друг! громко произнес он приветствие, которое иным могло стоить и головы. Впрочем, штандартенфактор а считали отчасти придворным шутом, и его по большей части плоские шутки не вызывали у императора антипатии.

- Каковы вести с полей, мой дорогой штандартенфактор? - ленивым и слегка раздраженным тоном поинтересовался император.

- Надо полагать, Ваше Величество имеет в виду поля брани, но не поля, засеянные брюквой? - сострил штандартенфактор.

На лице монарха появилась кривоватая улыбка, и придворные также позволили себе мелкие смешки.

- Признаюсь Вашему Величеству, я бесстыдно бежал с поля сражения, когда на горизонте появился Железный Герман.

- Железный Герман! - воскликнули все хором, и этот возглас трусливым эхом заметался под высокими сводами.

- Так они что - дрались или тоже пытались бежать? - поинтересовался император, неловко спустившись с великоватого для него трона.

- Дрались ли они?! - Квардли широко улыбнулся, показав желтые лошадиные зубы. - Дрались ваши доблестные танкисты, Ваше Величество, а вот доблестных адмиралов я что-то не разглядел.

- Так что же мы скажем честному народу империи? - спросил император, остановившись напротив сутуловатой фигуры штандартенфактора. - Объявим их павшими героями или...

- Или, Ваше Величество, - твердо произнес Квардли.

- Ну ладно, - пожал плечами император и, повернувшись, указал унизанным брильянтами пальцем на человека с загнутым книзу носом.

- Статс-пропагандир Деллен, объявите, как зазвучит обличительный пресс-филиппик.

Придворный статс-пропагандир прикрыл глаза и, секунду подумав, начал говорить, будто читая с листа:

- ...используя змеиные чары, ввели в заблуждение уважаемых мужей государства и вовлекли войска Его Величества в неравный бой. В коем, несмотря на героическое сопротивление прославленных "Стальных леопардов", "Яростных львов" и "Свирепых буйволов", отдали победу врагу - безобразному чудищу Железному Герману.

- Стоп, минуточку, - прервал статс-пропагандира Квардли. - Ваше Величество, давайте опустим Германа, ведь люди скажут, что перед такой силой спасует любой воин.

- Да, правильно, - кивнул император, - Германа лучше убрать. А теперь продолжай...

- ...за родину и дорогого императора храбрейшие герои положили свои драгоценные жизни. Почтим их память, а предателям...

- Ну ладно, - оборвал статс-пропагандира император. - Дальше все понятно. Что у нас должно быть Дальше?

Император огляделся в поисках подсказки, однако декольтированные дамы только томно поводили припудренными бюстами, а блистательные кавалеры решительно дергали головами на манер породистых скакунов.

- Прокураторская палата... - тихо напомнил штандартенфактор.

- Ах да, палата, - вспомнил император. - Грандлеер Миттер Старший здесь?

- Жду ваших приказаний, - тут же склонился в поклоне прокурорский чиновник.

- Думаю, пусть все будет, как обычно. Нужно изготовить чучела злоумышленников и устроить ритуальное посажение на муравейник. На этом дело можно закрыть... Да, кстати, советник Гиллайн, вы ничего не имеете против прочтения рун так, как прочитал их штандартенфактор?

Гиллайн собрался с силами и, отбросив капюшон, явил свое прежнее - молодое и властное - лицо Гиллайна Хьюборна.

Штандартенфактор тоже распрямился и меньше всего стал похож на придворного шута. Теперь это был Квардли Дидеон.

Взгляды двух соперников скрестились, как шпаги, и показалось, что в воздухе сверкнула горячая сталь.

- Читать руны, Ваше Императорское Величество, должен кто-то один, - четко отделяя одно слово от другого, произнес Гиллайн.

- Ну и отлично. Я боялся, что вы поспорите. Император вернулся на трон и, хлопнув по коленям, провозгласил:

- Стало быть, злодеи целостности государства больше не угрожают, и, мало того, они оставили нам предмет Инвертус, сила его безгранична. Так что мы кругом в выигрыше... Пожалуй, - император наморщил лоб, подражая портрету своего предка, который звался Моррм Крыса Зеленого Холма. - Пожалуй, опираясь на силу Инвертуса, мы развяжем большую войну с Панкондой, а? Давно мы не багрили наши мечи, господа!

- Браво, браво, Ваше Величество! - зааплодировали придворные.

- Наконец-то война! Ура Его Величеству!

- Не спешите, не спешите, мои преданные воины! - поднял руку монарх из династии Крысы Зеленого Холма. - Для начала мы отужинаем в саду, а наши военачальники тем временем начнут передислокацию войск, чтобы через неделю мы были готовы выступить.

Пока колонна танков спускалась по изрытым прошедшей баталией склонам, шел слабый дождь, однако позднее тучи разошлись, и выглянуло солнце. Земля стала подсыхать прямо на глазах, и колонна пошла быстрее.

Впрочем, идти на максимальной скорости танки все же не могли, поскольку две последние машины, впряженные цугом, тащили на тросах единственный трофей гигантскую голову Железного Германа.

Поначалу такую мысль высказывал только Лу. Джиму же она показалось слишком варварской, однако позднее он решил, что империя - как раз то самое место, где используют такие трюки.

Голову бросало из стороны в сторону, она подминала росшие на обочине кусты, и Джим с содроганием представлял, во что она превратится, когда они наконец доберутся до города.

Между тем настроение уцелевших в боях экипажей было хорошее, и временами, выбираясь на броню, танкисты затягивали гимны и боевые песни, стараясь перекричать рев танковых моторов.

Во время перехода почти не останавливались. Спали прямо в танках, а адмиралам выделили отдельных водителей. Теперь, когда главное дело было сделано, можно было позволить себе расслабиться.

Впрочем, Лу начал расслабляться уже в Ангуре. Джим узнал, что у того было несколько нежных свиданий с опекавшими его медсестрами. За такие вольности Кэш хотел сделать Лу выговор, однако побоялся, что тот напомнит ему про Абигайль или куда хуже - про ту несчастную девушку в музее. Это последнее воспоминание все чаще мучило Джима, и он дал себе слово найти бедняжку, если только она уже не свела счеты с жизнью.

Несмотря на персонального водителя, адмирал Джим все же утерял ощущение времени, и все путешествие к столице слилось у него в мешанину остановок, приемов безвкусной пищи, споров с умиротворенным цикламоном да частых выходов по нужде.

Столица появилась на рассвете неизвестно какого дня пути. Пограничный пост остановил колонну, и перепуганный капитан с побелевшими губами сбивчиво поприветствовал адмирала Джима и пожелал ему счастливого пути.

Кэшу некогда было обращать внимание на подобные пустяки, и колонна двинулась дальше.

Капитан же хотел немедленно сообщить о возвращении провозглашенных мертвыми предателей, но вдруг увидел перекатывающуюся, словно гигантский орех, голову Железного Германа.

Оставляя на дороге отвратительные кровавые ошметки, ужасный трофей продолжил свой путь к столице, подпрыгивая на ухабах и беспечно клацая челюстью.

Пограничник попытался ущипнуть себя за руку, затем два раза громко икнул и потерял сознание.

Когда танки ступили на мощеные улицы города, их грохотание усилилось во много крат. Любопытные выглядывали из окон, а полицейские стражи срочно заглядывали в служебные графики, проверяя, что за колонна могла появиться в неурочное время.

Впрочем, как и в случае с пограничным капитаном, служебное рвение полицейских заканчивалось сразу после появления головы.

На ровной мостовой она вела себя особенно игриво и перекатывалась из стороны в сторону, вызывая массовые обмороки женщин и неподдельную радость подвыпивших мужчин.

- Давай к нашему дому! - скомандовал Джим своему водителю, и его белоснежный танк выполнил лихой поворот, выбив из булыжников целый сноп искр.

Адмирал Джим улыбнулся. Он уже узнавал здания и представлял, как развалится на своей царской кровати, а потом помоется, примет массаж и переоденется в новый адмиральский мундир. Ведь прежний, несмотря на штопанье, латание - и стирку, выглядел после боя как обычная тряпка.

"А солдат отпущу в казармы, они того заслужили", - подумал Джим.

В это время по радио с ним связался Лу.

- Вижу нашу виллу, коллега, и даже автомобиль при ней. Честно говоря, надоело кататься на этих броневичках, ты не находишь?

- О да, граф, вы тысячу раз правы! - ответил Джим, и оба расхохотались.

Стрекоча гусеницами, белый и желтый бронированные гиганты остановились возле длинного лимузина. Затем башенные люки открылись, и оттуда появились оба адмирала - целые и невредимые.

Выбежавший на шум дворецкий застыл с раскрытым ртом.

- Эй, ты чего встал как неродной? - крикнул ему Лу. - Или не видишь, что приехали хозяева?

Между тем небольшую площадь перед зданием продолжали заполнять подходившие танки.

На вопрос назначенного старшим лейтенанта, что делать дальше, Кэш ответил - ждать. И все безропотно ждали.

Вслед за дворецким к воротам выскочил еще какой-то господин, повыше чином. Сначала он шагал по-хозяйски широко, но по мере приближения к танкам шаги его становились короче, а сам он приобретал рабскую сутулость. Этот несчастный узнал обоих адмиралов.

- Эй, может, ты нам пояснишь, что здесь происходит? - обходя этикет, спросил Лу.

- Я, гм, - откашлялся тот, - я руководитель имперской канцелярии Бо Рудольф, и это, гм... это мой дом, господа.

- Как это твой дом, когда мы жили здесь еще несколько дней назад?! возмутился Джим.

- Ничего не могу поделать, но вы, господа, во-первых, мертвы, а во-вторых, простите, гм... предатели.

- Что он такое мелет, Джим? - ничего не понимая, спросил Лу. - Я ведь даже шофера в машине узнал - вон он, с обезьяньей мордой.

К этому времени дворецкий успел сбегать в дом за газетой и передал ее новому господину, а тот несмело - Джиму.

Кэш пробежал глазами полосу официальных сообщений и сказал:

- Так и есть, Лу, мы объявлены бездарно погибшими и проигравшими важное для государства сражение. Посмертно объявлены изменниками родины и шпионами Панконды.

- Вот это да! - развел руками Эрвиль. - И что ты предлагаешь делать, ведь мы как-никак живы?

- Сдается мне, что тут не обошлось без Квардли, - сказал Джим, пряча газету в карман. - Выбора у нас нет, поэтому двинем к императорскому дворцу. Ты дорогу знаешь?

- Откуда? - удивился Эрвиль. Джим забрался на танк и крикнул в люк своему водителю:

- Дорогу к императорскому дворцу знаешь?

- Конечно, сэр! - радостно прокричал тот, готовый услужить адмиралу-герою.

- Тогда поехали...

Взбудоражив почти весь город и наведя ужас на улицы, по которым протащили мертвую голову, колонна танков наконец добралась до предместий императорского дворца, однако уткнулась в наспех сооруженные укрепления и бронетанковые соединения из личных резервов императора.

Грозные машины по ту сторону рва были готовы немедленно вступить в бой, но не пропустить к дворцу ни одного танка путчистов.

- Что бы это могло быть, Джим? - спросил по радио Эрвиль.

- Они не хотят нас пускать.

Между тем через свежевырытый ров перебрались двое парламентариев в полковничьих мундирах и, подойдя к белоснежному танку Джима, остановились.

- Кто бы вы ни были, выходите и передайте себя руки правосудия! - зычно прокричал один из них.

- А на каком основании и кто вы такие? - поинтересовался Джим, высовываясь из люка.

- Мы представляем военную прокуратуру и немедленно вас арестовываем, объявили полковники, впрочем, время от времени оглядываясь на верные императору войска, стоявшие на другом берегу.

- Повторяю, на каком основании вы собираетесь меня арестовывать? - начал раздражаться Джим.

Он уже видел, что ров не так уж и широк, а стоявшие за ним машины были почти точными копиями тех, что защищали крепость Ангур.

- На том основании, что ты разбойник и бунтовщик!

- Вообще-то, господа, я бы советовал не тыкать адмиралу Его Величества, произнес Джим и выбрался наружу.

Полковники, заметив адмиральский мундир, хотя и изрядно потрепанный, засомневались.

- Но назовите себя, адмирал! - уже более доброжелательно попросил один из них.

- А разве сами вы не узнаете меня? Раньше меня знал каждый...

Джим встал возле полковников и посмотрел на них с сожалением. Вскоре к ним присоединился Лу.

- Что случилось, господа, во дворце беспорядки? - спросил он как ни в чем не бывало.

Появление собственной персоной второго бывшего национального героя повергло полковников в шок.

- Но вы мертвы, господа, - едва не плача, настаивал один из них.

- Да, - кричал другой, - вы уничтожены все до единого военным феноменом Германом!

- Господа прокуроры, у вас неверная информация, - с дружелюбной улыбкой на лице произнес Кэш. - Мы целыми и невредимыми возвращаемся с победой. А в качестве трофея и подарка императору везем отсеченную голову Железного Германа.

- Голова! - изумился один полковник.

- Железного Германа, - в страхе прошептал второй.

- Да, господа. Если вы пройдете вдоль колонны, то непременно на нее наткнетесь.

- Должно быть, у вас неверная информация относительно нас, глубокомысленно заметил Эрвиль. - И я, конечно, далек от мысли, господа, что это какой-то преступный замысел и вы каким-то образом причастны к попыткам осквернить доброе имя нашего императора!

Было видно, что речь Лу произвела на полковников неизгладимое впечатление, особенно в той части, где она касалась "доброго имени императора".

- А возможно, здесь обыкновенная измена, как ты думаешь? - спросил Джим у Лу как бы между прочим.

- Должно быть, это досадное недоразумение, господа адмиралы! - завопил один из полковников, у которого не выдержали нервы.

Его коллега хотел было что-то несмело возразить, но не посмел.

Таким образом, представители военной прокуратуры возвратились на свой край рва, и вскоре бронетанковое соединение охраны дворца освободило коридор, достаточный для прохода колонны.

- А вдруг это все же ловушка? - тихо спросил Лу.

- А что нам остается?

Несмотря на то что колонну пропустили через первое охранное кольцо, впереди их было еще не менее Дюжины. К тому же во главе и по бокам машин Джима Двигались медлительные бергпанцеры, имевшие по несколько пушек чудовищного калибра. Конечно, состязаться в маневренности и скорости с машиной Джима они не могли, но в том, что их артиллеристы с такого расстояния не промахнутся, можно было не сомневаться.

По широкому, вымощенному желтым камнем тракту колонна машин продолжала двигаться к дворцу, постепенно обрастая все большим количеством "сопровождающих лиц".

По тому, как иногда неуверенно маневрировали охранные отряды, Джим догадался, что двойственность получаемой командирами информации разрушала заготовленные инструкции.

- Ох и впендюрились мы, - неожиданно заговорил цикламон. Он не разговаривал уже пару дней, и Джим даже забыл об этой болтливой птице.

- Не бойся, прорвемся, - ответил он.

- Как же! Тут тебе не фронт, где почти все по-честному. Здесь, адмирал, тебе твои заслуги не помогут, здесь правят темные силы дворцовых интриг.

Смущенный речами Пятьсот Четырнадцатого, водитель вздрогнул, и танк резко дернулся.

- Ты, парень, птицу не слушай. Она не с тобой разговаривает, - заметил Джим.

- Прошу прощения, сэр, больше не повторится, - ответил водитель, и уши его покраснели, как вареные раки.

Постепенно изолированные двойной шеренгой бергпанцеров танки отряда адмирала Джима вкатились на главную площадь, под окна императорских покоев.

- Останавливай машину, - приказал Кэш водителю, а затем по радио объявил для всех: - Расстановка - штатная, для стоянки. Голову на передний план, чтобы была видна из окон...

После этого Джим выбрался из танка и, оглядевшись, увидел целое море охраны - от гвардейцев-кирасир до скиртанских стрелков в волчьих шапках

Разнообразие парадной позолоты, начищенного металла и мехов вызывало в глазах легкое жжение, и не хватало только карнавальной музыки, чтобы картина этого сборища была полной.

Адмирал Джим спрыгнул на брусчатку, отряхнул пыльный мундир и подождал, когда к нему подойдет Лу. Между тем все продолжали таращиться на оживших мертвецов, и никакая из охранных структур не знала, что делать дальше.

Последними из колонны Джима пророкотали танки с запряженной головой и выкатили на свободное место ужасный боевой трофей.

Голова к этому времени была в ужасающем состоянии, и кто-то из гвардейцев начал блевать.

- Ну что, кто-нибудь доложит о нас или в нарушение дворцового этикета нам придется идти к императору самим? - недовольным властным тоном поинтересовался Джим.

Из-за спин высокорослых гвардейцев тотчас появился генерал от инфантерии и, виновато раскланявшись, сказал:

- Прошу прощения, господа адмиралы, поскольку вышла некоторая заминка и дворцовые куда-то запропастились, я сам доложу о вашем прибытии.

- Спасибо, генерал, но нам нужна аудиенция Его Императорского Величества. Мы хотим дать ему полный отчет.

- Да! - вмешался Лу. - Самый полный отчет!

- Как же вас... представить?

- Адмирал танковых войск Его Императорского Величества Джим Бунзель Мудрый, герцог Ангурский, и адмирал танковых войск Его Императорского Величества Эрвиль Ваннадет Жестокий, граф Гронсар.

- О! - только и выговорил в ответ генерал, пораженный столь высокими титулами. - Я доложу о вас в одну минуту...

Со всех постов охраны поступали противоречивые доклады, и император пребывал в полном неведении, что же происходило в столице и предместьях дворца на самом деле. Нет, он, конечно, не боялся, ведь верных ему войск в городе было более чем достаточно. С одним только столичным гарнизоном он мог двинуться на любую из соседних держав, но эта неопределенность...

- Ну и что же это может быть, штандартенфактор? Может, не все погибли от рук ужасного Железного Германа и кому-то удалось просочиться, уйти лесами?

- Что вы, Ваше Величество, это невозможно. Танк не может летать, как птица, и уж если Герман принялся за дело, после него только пепел...

- Тогда кто же? Кто же ведет эту колонну и почему в некоторых местах их пропускают? Кстати, грандлеер Миттер Старший, не забудьте разобраться и казнить всех, кто не встал на пути злодеев.

- Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, - склонился чиновник.

В этот момент в тронном зале появился тяжело дышавший офицер охранного департамента дворца. Он хотел спросить разрешения говорить по этикету, но император раздраженно махнул рукой, давая понять, что желает слышать новости немедленно.

- У вырытого заграждения с неизвестными беседовали военные прокуроры. Эти люди назвались адмиралами Его Величества.

- Вот! Вот! - вскричал монарх, потрясая рукой. - Все же это они! - Затем снова обратился к офицеру охраны: - Их, конечно, задержали и арестовали, капитан?

- Нет, Ваше Величество, их пропустили в сопровождении машин бронетанкового корпуса Вашего Величества...

- И тут измена! - выкрикнул император так пронзительно, что стоявшие у трона придворные невольно пригнулись. - Везде измена! Грандлеер, вы слышите! Виновных повесить! Сразу же разобраться и повесить!

- Слушаюсь, Ваше Величество!

- Ну а вы, дорогой штандартенфактор? - Император подошел к Квардли и в упор заглянул в пустые водянистые глаза. - Вы же сказали, что они мертвы, а? Что теперь делать?

- Ваше Величество, - протяжно заговорил Квардли, на ходу придумывая, как ему извернуться. - Коварство и высокое колдовское искусство змей широко известны, должно быть, они покинули поле боя, презрев свой долг и оставив умирать вверенные им войска Вашего Величества. А то, что они живы, только нам на руку Мы казним их прилюдно, чтобы в любимом отечестве другим было неповадно... К тому же первоначально они считались шпионами Панконды, грандлеер Миттер Старший может это подтвердить. И поскольку в рунах сказано, что они хотят вас сместить...

- То есть мы уничтожим их с большим удовольствием, поскольку они вернулись живыми? Правильно я понял твои слова?

- Вы удивительно проницательны, Ваше Величество, - пропел Квардли, чувствуя на себе полный ненависти взгляд Гиллайна.

Впрочем, штандартенфактор истолковал этот взгляд как ревность. Ревность за внимание императора, которое Квардли с такой легкостью к себе приковывал.

Но Гиллайн не только ненавидел, но и торжествовал. Ему было известно больше, чем Квардли, и его лицо, скрытое складками капюшона, кривилось в ожидании развязки.

Несмотря на толстые стены императорских представительских покоев, со двора послышался лязг танковых гусениц.

- Все в порядке, Ваше Величество, - пояснил офицер охраны, - это наши бергпанцеры занимают позиции на площади.

От топота десятков и сотен стальных чудовищ тряслись потолки. Ледяные капельки хрустальных люстр мелодично позванивали, что создавало атмосферу уязвимости.

Придворные молчали и только переглядывались, стараясь сохранить приличествующее их высокому положению спокойствие. Молчал и император. Он ждал, когда все наконец выяснится и кто-то из его многочисленных подчиненных все же внесет ясность в этот беспорядок.

"Лишь бы это не оказалось каким-то чудовищным колдовством", - думал он, поскольку в детстве ему предсказали потерю трона именно из-за сильного колдовства.

- Ваше Императорское Величество! - послышался чей-то громкий голос. - Ваше Императорское Величество!

Монарх обернулся и узнал говорящего - седого генерала Краузе. Генерал был стар, и император держал его при дворе только из-за колоритной внешности окладистой бороды и пышных бакенбард.

- Что случилось, мой добрый солдат? - выжимая из себя отеческие ноты, спросил император.

- К вам на аудиенцию прибыли двое господ, Ваше Императорское Величество...

- На аудиенцию? - удивленно переспросил император и огляделся в поисках пресс-мейстера. - Разве им было назначено?

- Никак нет-с, - почти растекся по зеркальном полу пресс-мейстер. -Никак нет-с...

- Ну вот, Краузе, - император указал на слугу, согнутого в диком jno технике исполнения поклоне.

Монарх выглядел несколько растерянным, несмотря на ряды высокорослых гвардейцев вдоль всех стен и поддержку придворного штата.

- А-а, ладно, - махнул он рукой и, вернувшись на трон, добавил: Говорите, генерал, кто они такие...

Краузе пожевал губами, словно повторяя про себя длинные имена, а затем произнес:

Старый Краузе отрапортовал громко и с чувством и, довольный собой, стал ждать реакции императора. Реакция не заставила себя ждать:

- Штандартенфактор, уж не те ли это Джим Дадл Красивый и Эрвиль Ваннадет ду Хольтц, которых мы отправляли на подвиг? А если это они, то почему так изменились их имена? И... - монарх недоуменно вскинул брови, - и эти титулы?

- Я... Э-э... - Даже у всезнающего и безотказного Квардли вмиг истощилась фантазия. - Э-э, а давайте их просто посадим в муравьиную кучу, Ваше Величество. Зачем нам эти проблемы? Есть преступники - есть проблема, нет преступников - торжествует закон.

Квардли сделал ногами смешное замысловатое па, надеясь разрядить обстановку, однако император из рода Крысы Зеленого Холма решительно произнес:

- Повелеваю аудиенцию разрешить. Прислать их сюда немедленно!

И тотчас несколько придворных рванулись вниз по лестницам, делая друг другу подножки и выдергивая исподтишка тканые манжеты. Каждый хотел выказать наибольшее усердие и тем самым доказать императору личную преданность.

Вскоре оба адмирала поднялись по бесконечным парадным лестницам и предстали перед императором в тронном зале.

Посланные за ними придворные пытались изображать из себя злобных конвойных, но было заметно, что они трусят при виде настоящих боевых военачальников в истрепанных в ратном труде мундирах.

Джим обвел взглядом придворное общество и задержался на штандартенфакторе. Квардли снисходительно усмехнулся, однако на его лице была написана настороженность. Еще одна фигура бросилась в глаза Джиму, хотя и стояла позади других. Кэш помнил этого странного человека. Он, будто чуждый дух, выделялся на фоне множества живых существ. Тем не менее сейчас Джим ощущал исходящую от него поддержку.

- Итак, господа, я император из рода Крысы Зеленого Холма. Как сказано в "Мировом Уложении", рука назидания, указания и решения... Чего же вы хотели от вашего императора, стремясь попасть на высочайшую аудиенцию?

- Мы искали справедливости, Ваше Императорское Величество, - сказал Джим и заметил, как человек в капюшоне еле заметно кивнул.

- Вас кто-то обидел? Вас, людей, приведших сотни танков? Кто же мог противостоять вашей бунтарской, антигосударственной силе?

Говоря это, император сложил руки на коленях, и было видно, что он в душе наслаждается следовательским ремеслом.

- Мы воины Вашего Величества и потому ничего не боимся, - сказал. Джим. Кроме одного - клеветы.

- И в чем же клевета на вас, мои добрые воины?

- Мы вернулись с победой, государь, а наш дом занят другими людьми, вставил свое слово Лу.

- О какой же победе вы говорите? Уж не взяли ли вы приступом цитадель Ангур и не повергли ли в жестокой схватке Железного феномена Германа?

Последние фразы монарх выговаривал уже сквозь хриплый смех, возбуждаясь от предстоящего кровавого решения.

- Вы удивительно проницательны, Ваше Императорское Величество, - сказал Джим, невольно повторив недавнюю фразу Квардли. - Все обстоит именно так, как вы сказали.

- Ну конечно, - император спустился с трона и тяжело пошел навстречу обманщикам, - конечно, за доказательствами вы пошлете своего императора в Ангур, в надежде, что он загнется по дороге.

- Нет, Ваше Величество, мы потрудились привезти доказательства с собой, перебил монарха Джим. Он опасался, что этот парень из рода каких-то там крыс может дать приказ зарезать изменников немедленно. В любом случае доверия Джиму он не внушал.

- Какие же это доказательства? - император остановился, несколько раздосадованный, что ему не дали досказать обличительную речь единым махом. Ведь так получилось бы красивее. Да, значительно красивее.

- Мы привезли отрубленную голову Железного Германа и взяли на себя смелость притащить ее на площадь, - Джим небрежно махнул рукой, - под ваши окна, Ваше Величество... Сразу хочу извиниться за ее вид, ведь мертвечина на такой жаре долго не сохраняется...

Однако император уже не слышал Джима, медленно приближаясь к высокому окну. Завидев ужасный трофей, он расплющил лицо о холодное стекло, и дыхание Его Императорского Величества сделалось прерывистым. Истерика длилась недолго и нашла свой выход в диком, нечеловеческом крике. Вопль монарха оказался столь неожиданным и пронзительным, что несколько дам лишились чувств, а начальник придворных конюшен громко испустил газы.

Впрочем, этого конфуза никто не заметил, поскольку внимание всех присутствующих было приковано к реакции Его Величества и собственно к предмету, вызвавшему такой ажиотаж.

Шелестя одеждой и звеня церемониальными шпорами, придворные подобрались ближе к окнам и дрожащими голосами стали обсуждать трофей. Мужчины вспомнили о прошлых сражениях, а некоторые из дам даже пожалели "бедняжечку Германа"

Последним к окну осторожно приблизился штандартенфактор. Внимательно рассмотрев голову, он повернулся к Джиму и Лу и улыбнулся им как близким друзьям, демонстрируя, что он от них просто в восторге.

- Вот гадина, - тихо сказал Эрвиль. - Это точно, - согласился Кэш.

- Итак! - очнувшись от бессмысленного созерцания, громко произнес император. Все тут же притихли. - Итак, кто у нас писал обличительный пресс-филиппик про адмиралов-предателей?

- И...и... йа, Ваше Величество, - промямлил чиновник и несмело сделал шаг вперед.

- Ага! - не скрывая радости, воскликнул монарх. - Статс-пропагандир Диллен! Убить с-скотину! Отсечь кривые руки, вырвать лживый язык и полумертвого бросить в муравейник!

Несчастный Диллен запричитал, засучил ногами, но его уже поволокли двое дюжих служителей, имевшихся у императора под рукой именно для таких целей.

Хлопнули тяжелые двери, и стенания обреченного на мученическую смерть стали тише.

- Но это еще не все, - после небольшой паузы оптимистично заявил император. - Кажется, там отличилась и прокураторская палата... Грандлеер Мит-тер Старший, что же вы молчите, как в рот воды набрали?! Не бойтесь, дорогой, вам не грозят истязания по четвертой категории, поскольку вы у нас человек заслуженный. Ведь так, дружище?

Император подошел к грандлееру и с улыбкой потрепал его по отвисшей щеке, затем обернулся и сказал - тем, кто ждал его распоряжений:

- На виселицу старого козла, немедленно!

В полной тишине Миттера Старшего выволокли вон. По причине преклонного возраста он не мог оказывать сопротивления и даже кричать. Он только сопел и задыхался, а затем, видимо, даже лишился чувств, поскольку ноги его безвольно повисли и с одной соскочила туфля с серебряной застежкой. Впрочем, непорядок заметили. И следом за приговоренным вынесли и его башмак.

Двери окончательно закрылись, и снова воцарилась зловещая тишина. Император ходил кругами и, глядя в свое отражение на зеркальном полу, собирал фразы из беспокойных слов, которые метались в его разгневанном мозгу, не желая принимать вид человеческой речи.

Хорошо было оркам или укубусам - они не испытывали таких затруднений, а ему, из рода Крысы Зеленого Холма, произносить человеческие слова было нелегко.

- Дорогой друг, - произнес наконец император, остановившись возле высокого Квардли. - Ведь это вы вынудили меня устроить здесь эту показательную скотобойню...

- Но я...

- Молчать! - рявкнул император. Квардли замолчал.

- Значит, так, завтра будешь казнен на муравьиной куче...

- Ваше Величество, но зачем же весь этот балаган - ведь все знают, что матрица не чувствует боли!

- А я сказал - пойдешь, и пусть будет трансляция по центральным информациям, а ты, гад, будешь кривляться, чтобы все думали, будто ты мучаешься...

- Но я не испытаю боли, Ваше Величество, может, лучше домашний арест или...

- Я здесь император, - монарх постучал себя кулаком в грудь, - и я буду решать, что кому лучше... Затем без перехода он продолжил:

- Кстати, господа адмиралы, надеюсь, я доказал, что ваша поруганная честь восстановлена и все такое?

- Спасибо, Ваше Величество. Мы рассчитывали на вашу справедливость, - с чувством произнес Джим.

- Да, рассчитывали, - повторил Лу.

- Вот только что там за история с вашими измененными именами, я уже не говорю о... титулах?

- "Мудрого" мне прибавили за тактику ведения сражения, благодаря которой мы победили сильного врага, Ваше Величество, - пояснил Джим, - а "Бунзель" достался за историческую параллель. Бой с Железным Германом состоялся ровно через сто лет после боя в тех же местах Филиппа Бунзеля Младшего, тогдашнего наследника фрондийского трона. Он сразился с Драконом фон Эверхардом и победил его в честном бою.

- Удивительно, - не на шутку заинтересовался император, - Вы мне это где-то запишите, адмирал, потому что ваш рассказ очень поучителен... Ну, а герцогство?

- Народ цитадели Ангур пожелал видеть меня Своим господином.

- М-да, - задумчиво протянул монарх. Было видно, что его гнетет какая-то мысль, однако он обратился к Лу и спросил о другом: - Ну а вы, адмирал, чем заслужили грозное прозвище "Жестокий"?

- Я отрезал этому монстру его безобразную голову, - прорычал Лу голосом, которого от него ожидали.

Дамы снова заахали, а кавалеры возбужденно зазвенели шпорами.

- А каким же образом? - поинтересовался император.

- Я перерезал его шею бешено вращающимися гусеницами моего танка, Ваше Величество, - доверительным тоном сообщил Лу. - Вот это было зрелище!

- Могу себе представить, - честно признался император. - Могу себе представить... Да, - тут же вспомнил он, - а как стали графом вы?

- Народ провинции Гронсар пожелал видеть меня своим господином, - повторил Лу историю Джима.

- А-а,.. - начал было император свой сложный вопрос, однако проницательный адмирал Джим пришел ему на помощь:

- Мы намерены платить в вашу казну положенную десятину, Ваше Величество, и, конечно, считаем себя вашими верными вассалами. Никаких иных мнений - с империей навеки.

Было видно, что ответ адмиралов пришелся императору по душе. Лицо его разгладилось, и он вернулся к трону. Затем указал на Квардли и сказал:

- Если у вас какие-то претензии к штандартенфактору - не стесняйтесь, его все равно завтра казнят на муравьиной куче.

- Можно вас на пару слов, господин Квардли? - не предвещающим ничего хорошего голосом поинтересовался Джим.

От мысли, что он сейчас врежет по этой, пусть не чувствующей боли, харе, радость Кэша разливалась по телу целительным бальзамом.

- Уж не побить ли вы меня хотите? - хохотнул Квардли, дурачась.

Джим вдруг понял, что лупцевать этого гада при свидетелях совсем некрасиво. Однако желание расквитаться нарастало с неимоверной силой и спустя несколько мгновений уже представляло собой бешеный локомотив, ослепленный мощью перегретого пара. Кэш выкрикнул что-то непонятное и своим адмиральским сапогом врезал обидчику в пах.

Нападение было неожиданным и добавило избалованным придворным порцию развлечения, однако еще большей неожиданностью оказалась реакция Квардли.

Схватившись за пораженное место, он согнулся пополам и зашипел, словно перегревшийся самовар, а на его желтом лице отразились невиданные прежде гримасы.

- Да ты, подлец, не притворяешься? - подбежал к Квардли сам император. Брось ломать комедию, у тебя же там ничего нет!

- Йа-а... О... он... Он мне их... материализо... вал... - преодолевая болевые судороги, прошептал несчастный. - Ма... териализовал, а... потом отбил... с-сволочь.

Этот день для Гиллайна Хьюборна выдался на редкость удачным. Он нарочно держался в самой непроницаемой тени, чтобы ничто не связывало его с новыми событиями во дворце.

Гиллайн предоставил возможность действовать своему врагу - из рода Дидеонов. Квардли был неглупым и инициативным соперником, однако он часто спешил с выводами, да и к старинным рунам относился без должного внимания, предпочитая опираться на свое особое состояние - матрицу.

Род Дидеонов поднялся на матрицах. Только так, не имея тысячелетних практик, можно было быстро достичь высокого положения.

Впрочем, век матриц, несмотря на их яркость, короток. К тому же они были очень нетерпеливы.

Другое дело - Хьюборны. Не было миров, в которых они не стояли бы хоть одной пятой. Если бы Гиллайн выполнял законы рода, ему бы тоже досталось могущество собственной семьи, однако он не хотел ждать и ни с кем не желал делиться. Знание рун, еще более древних, чем в книгах Законов и Правил, давало ему шанс попробовать свои силы.

Гиллайн попробовал и ошибся. Черные Звезды, поддержкой которых он заручился, ушли. В отчаянии Гиллайн пытался удержать их, но истратил на неравную борьбу все силы, и теперь он был бродячим покойником, ищущим второго рождения.

Молодые жертвы давали ему короткие часы полноценной жизни, но потом он снова превращался в иссохший труп.

Однако новый шанс был близок. Джим Кэш, появление которого Гиллайн предугадал с величайшей точностью, обладал именно той силой, которая могла поднять Гиллайна Хьюборна к свету живых, да еще дать достаточно для усмирения непокорных.

Не следовало забывать и о предмете Инвертус, сила его безгранична. Лишь тот, кто обладал им, мог остановить вращение Чаши, а стало быть, получить проход в любой из миров, не прибегая к расточительным тратам колдовской силы.

Сейчас Инвертус был в императорском хранилище, и Квардли Дидеон, бесспорно, тоже грезил о нем.

Еще бы, какая матрица не мечтает ощутить удовольствия плотской жизни!

Впрочем, сегодня Квардли, кажется, ощутил несколько счастливых мгновений, которые знакомы каждому из смертных. Гиллайн вспомнил финальную сцену спектакля, разыгравшегося в тронном зале, и растянул свои тонкие губы в подобии улыбки.

В сумрачной комнате появился Джун. Он поклонился учителю и тихо опустился на скамью, ожидая, когда Гиллайн сам заговорит с ним.

- Сделаем это сегодня, Джун... Обстоятельства благоволят нам... Я чувствую удачу, она близка.

- Мне начать приготовления?

- Да, начинай и скажи всем, чтобы не уходили. Сегодня нужно сделать дело полностью - безо всяких ошибок.

Джун поднялся и направился к двери, но в последний момент Гиллайн остановил его:

- Постой...

Ученик замер. В его голове побежали нехорошие мысли. Он уже не раз подумывал захватить предмет Инвертус, когда обессилевший от путешествия учитель вернется с этим бесценным сокровищем. Теперь Джун опасался, что Гиллайн разгадал его мысли.

Правда, можно было устроить поединок. Джун молод и силен в магических познаниях, но Гиллайн был учителем и знал еще много "коротких уколов", о силе и скорости которых невозможно было даже гадать.

- Холл здесь? - наконец спросил Гиллайн.

- Здесь, учитель, - кивнул Джун.

- Позови ее.

Джун вышел, а Гиллайн глубоко вздохнул и не почувствовал вкуса воздуха. Это было плохо. Колдун Хьюборн снова исчерпал себя полностью. А ведь когда-то он мог поймать призрачный ветер и жить этим какое-то время, но теперь и эта работа была ему не по силам, а молодые ученики уже щелкали клыками за его спиной.

Гиллайн вспомнил испуг Джун.

Джун плохой ученик, нельзя бояться так заметно, иначе ты - жертва. Будь ниже травы, держись тени, и у тебя будет шанс стать жертвой попозже.

Скрипнула тяжелая дверь, и появилась Холл. Она была широка в кости и на первый взгляд напоминала мужчину. Только слишком гладкое лицо говорило, что это самка, а каждое ее движение выдавало хищницу, а проще сказать - убийцу.

Холл была из рода змей, поэтому ей легко удавались всякие метаморфозы.

"Вот потому она так хороша для работы с Джимом, - подумал Гиллайн. Возможно, она и покончит с ним, когда все будет готово".

- Вы звали меня, мистер Хьюборн? - спросила Холл низким голосом. Она избегала называть Гиллайна учителем, считая себя выше мудрости придонных существ.

"Если бы я был орком, она вытирала бы об меня ноги", - усмехнулся про себя Гиллайн. А вслух сказал:

- Нашему другу нужна, новая встреча. Прошлая еще бередит его сердце и заставляет страдать, но уже не так сильно. Заставь его пребывать в кошмаре, пусть он отравится собственной совестью. Сумеешь?

Гиллайн специально задал этот вопрос, чтобы позлить Холл.

Ее гипертрофированные мышцы напряглись, однако она ответила мягким голоском деревенской простушки:

- Я постараюсь, мистер Хьюборн.

Холл ушла. После нее остался резкий запах всегда готовой сучки. Гиллайн не мог это почувствовать, но он и так знал. Холл любила атаковать с беспроигрышных позиций.

Джун сноровисто делал надрезы на ладонях жертв, а Теллур тут же вязал их, тщательно прикладывая одну рану к другой, чтобы кровь несчастных смешивалась.

Сегодня жертв было много, поэтому вязали их по простому кругу. Помощники помоложе, и среди них брат Гиллайна - Дельвайс, следили за положением ног связанных людей, поскольку это тоже имело большое значение.

Когда закончили вязать круг, Гиллайн лично зажег бычий пузырь и окурил им всех присутствующих, затем потушил пламя в липовой воде и вышел на середину круга.

Хотя дело было привычное, Хьюборн все же немного нервничал. Он подозревал, что с доставкой предмета Инвертус, сила его безгранична, все не окончится. Джун стоял, опустив голову, однако Гиллайн чувствовал на себе его внимание. Теллур тоже странновато косил в сторону, хотя должен был следить, как истекает кровью первая жертва.

Только хитрый орк Брокай не мигая смотрел в лицо учителю, чтобы определить, как сильно тот окрепнет, напитавшись от жертв, перед началом путешествия. Кто заставил Брокая следить за этим? Ведь сам бы он не догадался. Уж не Джун ли?

Молчаливые близнецы Наби и Зульфар, насупившись, делали вид, что следят за церемонией. Кто знает, может, и они в сговоре с другими?

Лишь Холл стояла в углу и с отсутствующим взглядом смотрела в стену, словно в раскрытое окно. Она отсутствовала.

Первая из жертв начала умирать. Ее смерть должна была стать трамплином для путешествия Гиллайна на сдвиге миров, среди пустых пространств и золотых нитей. Для этого он должен был коснуться умирающего. Все этого ждали.

Но он не коснулся. Учитель решил поколебать уверенность своих учеников и, лишь мимоходом задев жертву ногой, скрылся в яркой вспышке временного разлома.

А дальше Гиллайн уже несся по сотни раз проложенным здесь тропам черных намерений. Пространства тянулись бесконечно длинными нитями, поражая воображение недоступными для осознания видениями и образами. Однако Гиллайна срезы миров интересовали мало. Его целью были черные сгустки, местами собравшиеся в неопрятные и тошнотворные гроздья. Точно паразиты, висели они на золотых струнах и прогибали их своей тяжестью.

Гиллайн своей волей вонзился в один из таких сгустков, и вот они сохранные казематы. Теперь у колдуна было достаточно сил, и он не стал проникать в рассудок сонного охранника. Он попросту проломил кованую дверь, поскольку проникнуть в каземат иначе мешало старое и очень сильное заклятие.

Пребывавшему в шоке стражнику оставалось только тупо наблюдать за тем, как выплывший через пролом в двери ларец растворился в молочном дыму, хлопнув так, будто где-то выбило винную пробку.

Масса предмета Инвертус излучала приятную вибрацию, и Гиллайну показалось, что он уже сейчас обретает искомое могущество. Впрочем, ему достало рассудка вспомнить, что владение Инвертусом здесь, в межвременье, ничего не значит, а там, на поверхности, его ждут ученики. А ученики колдуна - это всегда соперники.

Силы еще были, и Гиллайн повременил с возвращением, наблюдая, как возле черного куста, который был точкой его выхода, караулят недобрые гости.

В основном это была мелочь: дидрайкеры, секодилавы, но пара рогатых минавров, с тяжелыми секирами наизготовку, представлялась самым настоящим смертельным сюрпризом.

Должно быть, это были рабы или наемники Джуна. Ему и в голову не пришло, что Гиллайн не прыгает от точки до точки, не посмотрев, куда ставит ногу. О чем думал этот выскочка, было непонятно, ведь Гиллайн неоднократно указывал Джуну на эту деталь

Приблизившись к минаврам, Хьюборн коснулся одного из них и сказал:

- Я ваш хозяин.

- Да, хозяин, - проблеяли оба.

- Охраняйте меня.

- Да, хозяин.

И лишь заручившись поддержкой этих мясорубов, Гиллайн вернулся в круг, проявившийся черным силуэтом на фоне трескучей молочной субстанции.

И тотчас к ларцу с предметом Инвертус, сила его безгранична, метнулась клешня невиданного урода. Гиллайн не успел бы среагировать, если б не хитрость. Его ложная рука была оторвана с корнем, однако тут же распалась, указывая на обман.

Клешнелапый понял, что его провели, и снова прыгнул вперед, однако Гиллайн дернул Теллура за полосу внимания, и тот встал на пути чудовища. Один взмах и Теллура не стало.

Мерцая, словно привидение, Гиллайн напряженно соображал, кто же это ужасное насекомое - явно не Джун - тот крутил огненный шар, надеясь покончить с Гиллайном одним ударом.

Орк Брокай собирал свору летучих зангов, чтобы ослепить учителя, а гигант с клешнями действовал слишком быстро и бросался вперед, едва Гиллайн становился видимым.

Это была безупречная техника мастера, однако и она требовала сил, а сил у Гиллайна становилось все меньше.

Бедняжек близнецов - Наби и Зульфара Гиллайн тоже швырнул под разделку чудовищу. Умные мальчики вовремя втянули полосу внимания, но забыли про полосы страха. Хьюборн бросил их, как щенят, и клешни разорвали этих несчастных.

- Дельвайс, брат! Это ты?! - наконец-то догадался Гиллайн. Конечно, кто, кроме настоящего Хьюборна, может трансформироваться до такого уровня, Надеюсь, ты играешь за себя и не выполняешь приказ клана?! - закричал Гиллайн, чувствуя, что силы на исходе, а нужной лазейки все нет.

Чудовище-Дельвайс с ревом расшвыривал высушенные трупы жертв и спешил покончить с братом побыстрее - ведь держать такую непростую форму стоило немалых усилий.

- Убей его, Джун! Неужто ты думаешь, что он будет с тобой делиться?! крикнул Гиллайн, увидев, что шар в руках Джуна уже обрел нужную форму и был готов для броска.

Джун засомневался. Теперь он не был уверен, что Дельвайс не убьет его, как только они расправятся с Хьюборном-старшим.

- Ну же, Джун! - крикнул Гиллайн, незаметно дернув злобный рой перегревшихся зангов.

Медлительный орк Брокай плохо с ними справлялся, и учитель этим воспользовался. Занги рванулись на чудовище Дельвайса, и тот заревел, взмахнув острыми, как бритва, клешнями.

Джуну тут же показалось, что он в опасности, и пущенный им огненный шар ударил Дельвайса точно в голову.

А дальше треск, пламя - и куски хитинового покрова полетели во все стороны.

Занги исчезли, Брокай потерял сознание, а Джун усмехнулся и крикнул:

- Охрана!

Он надеялся получить в помощь своих минавров, но они его теперь просто не слышали

- Охрана!!! - еще громче позвал Джун, и в его голосе послышалось отчаяние.

Он видел, что Гиллайн спокойно переводит дух, а значит, учитель был уверен в своей безопасности Наконец он поднял на Джуна глаза и тихо произнес:

- Охрана...

И тотчас по обе его стороны появились огромные минавры. Их свинячьи глазки зло буравили Джуна, а отточенные секиры в руках нервно подрагивали в ожидании любимой работы.

- Убейте его, - просто сказал Гиллайн.

Рогатые рабы бросились на Джуна, Но тот оставил себе шанс и резким взмахом руки открыл портал прямо в стене напротив. Он разбежался и прыгнул, но в последний момент портал съехал в сторону, и Джун врезался стену. А через мгновение минавры с радостным хрюканьем стали рубить на куски тело Джуна.

- Хватит, - остановил их Гиллайн. - Теперь можете убираться, вы мне пока не нужны.

- Конечно, хозяин, - проблеяли чудовища, затем поклонились и исчезли.

Стало тихо.

Гиллайн поднял сбитый на пол окровавленный стул и со вздохом на него опустился. Затем оглядел место битвы и задержал свой взгляд на Холл. Она стояла в той же позе, что и прежде.

- Спасибо, что не воспользовалась моим трудным положением, - сказал Гиллайн и позволил себе скупую улыбку.

- Если бы ваше положение было действительно трудным, мистер Хьюборн, я бы этим непременно воспользовалась.

- Да, - кивнул Гиллайн, - я знал, что ты лучше их. Ты правильно оценила ситуацию, а они нет.

И Гиллайн кивнул на разбросанные по всему полу останки человеческой и нечеловеческой плоти. Это была не первая его битва с себе подобными, но вид распотрошенных тел его раздражал.

Среди всего этого ужаса зашевелился и застонал Брокай. Орка спасла его собственная медлительность - никто не посчитал его серьезным врагом.

- Простите меня, учитель, - жалобно попросил он.

- Если я прощу тебя, ты навсегда останешься моим рабом. Ты знаешь это?

- Знаю, - ответил Брокай, который ставил жизнь в этом мире выше свободы.

- Ну хорошо, - Гиллайн пожал плечами, а затем словно из ниоткуда достал простенький ларец и поставил его на дубовый стол.

- Вот он, - просто сказал Хьюборн, и это зрелище проняло даже Холл.

Она медленно вышла из своего темного угла и, перешагивая через скользкие останки тел, встала возле стола.

- Предмет Инвертус, сила его безгранична, - произнесла она глухим, слегка хрипловатым голосом, и Гиллайн подумал, что это ее настоящий голос.

Плотный и изысканный ужин в доме адмиралов подходил к концу. Размягченные водными процедурами и свежим бельем, они пребывали в хорошем расположении духа и предавались воспоминаниям о прежней своей жизни в огромном Тауросе.

- Но все же кровосос это был, а не город, - заявил Лу, бросая косточку на серебряный поднос, который для этой цели держал в руках лакей. - Ну что мы там видели? Работу на заводе, возле этих долбаных плавильных печей, обогатительных колонн... Разве это предел человеческих мечтаний, Джимми? Признайся?

- Ну, не знаю, - пожал плечами Кэш. - Лично я мечтал доделать свой лонгсфейр и, возможно, податься в гонщики. Я ведь с этой штукой неплохо управляюсь. Ну, если и не в гонщики, то в команду механиков. Эти ребята на больших соревнованиях гребут неплохие деньги.

- Ха, механики! - Лу перебрал за ужином вина и теперь размахивал руками. Да ты очнись, парень, кто механики и кто теперь ты! У нас смотри какой дом! Смотри сколько слуг! И какой хренов механик или даже лучший гонщик в Тауросе имеет такое?!

Джим невольно оглядел богатое убранство столовой, дюжину слуг, прислуживающих у стола, и в чем-то был вынужден согласиться с Лу.

- Я уже не говорю, - Эрвиль икнул и погрозил Кэшу перепачканным в жиру пальцем, - я уже не говорю, дружище, что у тебе есть целый свой город. Огромный такой городище, - Лу нарисовал руками что-то вроде живота беременной женщины, - с крепостными стенами, с домами и людишками в них. И все эти людишки - твоя собственность.

- Не вижу радости в такой собственности, - заметил Джим, который был трезвее Лу. - Да и к тому же наш договор насчет трех подвигов никто не отменял.

- А, - махнул рукой Лу. - Ну завалим еще пару-другую Железных Германов, и все дела. - Между прочим, - Лу посерьезнел и нагнулся поближе к Джиму, - ты слышал, что сегодня говорили эти то ли дворецкие, то ли шталмейстеры?

- Это что компас мой из хранилища уперли?

- Ха, сказал тоже - компас. Они называют его "предмет Инвертус, сила его безгранична". С чего это у них такие завихрения? - Лу характерно покрутил пальцем у виска.

- Сам не могу понять, - пожал плечами Джим. - Знать бы, что эти штуки здесь в такой цене, взял бы с собой десяток.

- Прав ты, адмирал, тысячу раз прав, - сказал Лу слабеющим голосом. Однако спать пора.

- Да, пойдем спать, - согласился Джим и поднялся.

- А я сам не пойду, меня пусть они несут, - приказал Эрвиль, и послушные лакеи тотчас подняли его и понесли наверх, в покои.

"Да, действительно, - подумал Джим, наблюдая эту процессию, - почести здесь царские, однако что-то говорит мне, что это ненадолго".

Отчего он пришел к таким выводам, Джим и сам не понял, однако он уже устал выстраивать мысленные комбинации и начал самостоятельно подниматься в спальню.

- Я помогу вам раздеться, Ваша Высочайшая Категория, - сказал увязавшийся за ним лакей.

- Не нужно, милейший, я сам справлюсь, - отказался Джим.

Он прошел в свою неприлично огромную спальню и, закрыв дверь, присел на столь же огромную кровать. Свет полудюжины ночников, развешанных на стенах, создавал красивые переходы приглушенных цветовых тонов.

Джим прямо в одежде повалился на постель. Он знал, что, когда уснет, ночники погаснут сами. Или стоило произнести: "хочу темно" - и они гасли. Соответственно команда "хочу светло" заставляла их загораться.

Подобные штуки не были чем-то необычным даже в собачьих конурках компакт-хаусов, однако там - Джим это знал точно - все эти удобства управлялись электроникой здесь же... Джим даже затруднялся объяснить.

Под дверью кто-то заскребся, и Кэшу показалось, что это кошка. Впрочем, кошек в доме не было. Был только огромный пес у сторожа, а кошек Джим не видел.

Ленясь подняться, он продолжал лежать, глядя в потолок, и любоваться фресками, изображавшими сцены охоты. Странная штука: Джим отмечал, что всякий раз, когда смотрел на них, он находил новые, незаметные прежде детали. Точнее сказать, фрески менялись - они двигались. Не так, конечно, как в реальной жизни, но внимательный взгляд улавливал их медленное движение.

Джим даже спрашивал у слуг - не телепроекция ли это, однако они не поняли вопроса и подробным образом доложили, что фрески были написаны то ли сто, то ли двести лет назад известным мастером.

Царапанье под дверью повторилось. Теперь эти звуки были настолько отчетливы, что Джим уверился - это кошка.

Он поднялся и, подойдя к двери, распахнул ее. Каково же было его удивление, когда вместо кошки он увидел девочку-подростка с чудесными синими глазами и вьющимися каштановыми локонами.

- Ты... - опешил Джим. - Тебе чего?

- Я ищу маму, - просто сказала девочка.

- Маму? - удивился Кэш. - Здесь нет никакой мамы.

- Мою маму зовут Роза, и она стелит в этом доме постели. Она горничная.

- Да? - Джим развел руками. - Ничем не могу тебе помочь, крошка, я...

Однако девочка, не дослушав, прошла мимо него внутрь покоев и, заметив игру разноцветных светильников, пришла в восторг:

- Ой, как у вас тут красиво! - И тут же добавила с детской непосредственностью: - У нас с мамой такой красоты нет. Мы живем в маленькой комнатке, во флигеле для слуг... Вы, наверное, даже не знаете, где это?

Джим смущенно кивнул. Ему стало неловко от того, что он проживает в такой роскоши, в то время как другие люди...

- Можно я побуду у вас немножко, пока мама не придет, а то дома темно и крысы. Я ужас как боюсь крыс.

Девочка поежилась, представив крысу, и Джим поспешно согласился:

- Конечно-конечно, побудь здесь. Может, приказать принести тебе чего-нибудь? Сладостей, например?

- Нет, спасибо, я не голодна. Девочка присела на крайпостели и, оглядевшись еще раз, произнесла:

- А вообще-то меня зовут Фриззи. Правда, смешно?

- Почему смешно?

- Не знаю. Я хожу в школу, и там меня дразнят за такое имя... А как вас зовут?

- Джим, - ответил Кэш и улыбнулся. Девочка была забавная.

- А я знаю ваше полное имя, - важно сообщила Фриззи - Адмирал Джим Бунзель Мудрый, герцог Ангурский... Присаживайтесь со мной, господин герцог. Вы очень добрый, и с вами очень интересно.

- Спасибо, Фриззи.

Джим присел рядом с девочкой и только сейчас заметил, что она пришла сюда в ночной рубашке, да и выглядела вблизи старше, чем показалось сначала.

Старая боль чувствительно уколола Джима в сердце, однако он сказал себе: "Пустяки, через десять минут я выпровожу ее. Позову слугу и скажу, чтобы проводил девочку до флигеля".

- Послушай, не нужно этого, - Джим взял руку Фриззи и настойчиво убрал со своего колена.

- Ой! - Она смешно сморщила свой носик. - Извините, само получилось!

Это было сказано так естественно, что Джим готов был поверить, и Фриззи снова показалась ему тем же непосредственным ребенком.

- Можно я посмотрю этот светильник над изголовьем кровати? - спросила она.

- Да, конечно, - сразу согласился Джим, довольный, что она будет держаться от него подальше.

Фриззи забралась на кровать и стала переступать своими ножками по пышным перинам, словно по сугробам снега. Когда она достигла светильника, тот разом просветил сквозь рубашку ее вполне развитые формы, не утаивая никаких подробностей.

Джим судорожно сглотнул, не в силах оторвать взгляд от этого эффектного зрелища. В довершение ко всему Фриззи повернулась боком, словно подтверждая, что одинаково хороша со всех сторон.

- Вы так странно смотрите на меня, господин герцог, - удивленно сказала она. - У меня что-то не так с одеждой?

И, не отрывая от Джима взгляда, Фриззи стала медленно к нему приближаться, а Кэш, поняв, что проиграл, сам протянул к ней руки.

Сказать, что они сошлись, как животные, было мало. Они напали друга на друга, как ядовитые гады, сплетаясь в клубок и издавая змеиное шипение. Их тела извивались, конвульсивно дергаясь, но потом отталкивали друг друга, изнемогая от усталости.

В такие минуту Фриззи плакала и говорила, что мама будет ее ругать, а сейчас уже, наверное, ищет, однако Джим молчал. Он не мог сконцентрироваться ни на одной мысли, только слепая жажда вела его к

телу разгоряченной самки, и эго безумие продолжалось.

Сколько часов эт"о длилось, Кэш не помнил. Он проснулся, когда на улице было солнце и его лучи проникали в спальню, избегая касаться оскверненного ложа.

- Ваша Высочайшая Категория, - прогнусил кто-то противным голоском Господин герцо-о-ог!

Кэш приподнял тяжелую, будто с похмелья, голову и с ужасом обнаружил, что его постель перепачкана кровью.

Первой мыслью было, что здесь произошло убийство, но потом: "Ах, да..."

Он все вспомнил.

- Ваша Высочайшая Категория! Вас ждут с приказом от императора...

Джим перевалился на спину и только тут заметил, что он совершенно наг, а из-за дверной портьеры выглядывает масляная рожа какого-то лакея.

- Одежду принеси, - хрипло приказал Кэш.

Лакей тотчас засеменил к кровати и поднял с пола... изорванные вещи Джима. Изорванные и обильно залитые кровью

"Да что б тебя - и здесь тоже..."

- Неси другие, - недовольно сказал Кэш, опасаясь, то этот придурок, чего доброго, начнет интересоваться, откуда это и все такое... Джиму не хотелось вспоминать из минувшей ночи ни одного мгновения, ни короткого вздоха.

Слуга проворно притащил белье и новый мундир, да еще сапоги с пряжками из серебра.

- Извольте, господин герцог, я подержу...

Джиму показалось, что слуга хотел добавить что-то еще, но не решился.

"Да будет тебе пугаться, - отчитал себя Кэш, - никто ничего не знает, а девчонка... Девчонка будет молчать, нужно только найти ее и дать денег".

- Можете не беспокоиться, Ваша Высочайшая Категория, - не глядя Джиму в глаза, проговорил лакей.

- Ты о чем? - будто не понимая, спросил Джим.

- Та девчонка... - Слуга осмелел и поднял глаза на господина.

Их взгляды скрестились, и Кэш был удивлен твердостью этого взгляда. Из слуги лакей прямо сейчас превращался в повелевающего.

- Я тебе сейчас уши отреж-жу, козел старый, - совершенно серьезно произнес Джим и потянулся к пристегнутому к портупее кортику.

- Прошу простить, прошу простить меня, Ваша Высочайшая Категория, залопотал слуга, снова уставившись в пол. - Но не извольте беспокоиться, девчонка не проболтается.

- Почему так уверен?

- Убил я ее, - просто сказал слуга и вздохнул, как будто сожалея о содеянном.

- Как это убил?! - Джим отказывался верить сказанному.

Он поднялся с кровати и, на ходу поправляя амуницию, подошел к окну.

- Очень просто убил, господин герцог. Лопатой по голове и в саду закопал. Вы изволите стоять как раз напротив ее могилки - там между сосной и кустом сопелки видите? Это ее холмик...

- А как же мать?! - невольно вырвалось у Джима.

Ему представилась безутешная женщина, бьющаяся в судорогах и заламывающая руки от безвозвратной потери, однако слуга истолковал вопрос по-своему:

- Она тоже ничего не скажет, Ваша Высочайшая Категория. Я и ее убил... - В голосе лакея послышались горделивые нотки - ну как же, сам сумел помочь хозяину.

- Зачем же ты и ее убил? - все еще не понимал Кэш. Он пребывал в шоке еще после первого признания слуги.

- А чтобы не болтала, глупая баба, - слуга довольно улыбнулся. - Если получше присмотритесь, Ваша Высочайшая Категория, то там, рядом с первым холмиком, увидите и второй... Я ее тоже - лопатой...

"Я должен уничтожить эту мразь. Я должен его немедленно уничтожить", подытожил Джим и шагнул к резной тумбочке, в которой лежал его адмиральский пистолет - огромная пушка, больше подходящая для штурмового боя.

- Господин герцог! - воскликнул слуга, прижав руки к груди. Он понял, что задумал Джим, доставая оружие. - Господин герцог, помилуйте, я никому не скажу, честное слово, я в этом доме двадцать лет...

Грянул выстрел, и слуга, отброшенный чудовищным ударом, отлетел к противоположной стене, однако Кэш на этом не успокоился и, подскочив к обмякшему телу, двумя выстрелами размозжил лицо.

При последнем выстреле пистолет выпал из ослабевшей руки, а Джим повернулся и пошел к выходу.

- Что я наделал? - вслух произнес он. - Что я наделал? Я убил - я всех их убил...

Едва он открыл дверь, его чуть не сшиб Лу, который тоже был с пистолетом, а следом за ним по лестнице скакало полдюжины лакеев, вооруженных кто чем.

- Что случилось, Джим? Кто стрелял? Ты не ранен?

- Постой, - Кэш посмотрел на бегущих слуг и взял Эрвиля за локоть. Оставь их здесь, Лу, и пойдем в комнату, я должен все тебе рассказать...

- Ты точно не ранен, Джимми? - озабоченно переспросил Лу, на всякий случай оглядывая Джима на предмет огнестрельных ран.

- Со мной все в порядке. То есть не совсем в порядке... - Джим досадливо махнул рукой и, повернувшись, прошел вглубь спальни.

Эрвиль последовал за ним.

- Вот тут все и произошло, Лу, - заговорил Джим, почему-то уставившись на потолочные фрески.

Ему показалось, что один из охотников подмигнул ему. В какой-то момент даже послышался лай охотничьих собак и протяжный звук охотничьего рога.

Лу смирно ждал, когда Джим объяснит ему причину стрельбы, а тот, обхватив голову руками, повторил:

- Вот тут все и произошло, Лу, да ты и сам видишь... Она пришла вчера и сказала, что к маме. Поначалу мне показалось, что она совсем ребенок. Ну десять - максимум двенадцать лет... А потом она села на постель и сразу схватила меня за колено. Ты понимаешь?

- Ты был с женщиной? - попытался угадать Эрвиль.

- Да не с женщиной, Лу! Не с женщиной! - Джим прокричал это с такой болью в голосе, что Лу буквально опешил.

- Ты был... с мужчиной? - спросил он осторожно, чтобы не оскорбить интимных чувств своего товарища.

Кэш глубоко вздохнул и медленной, шаркающей походкой подошел к окну - тому самому, из которого были видны в саду свежие холмики.

- В общем, она оказалась старше, Лу. Не так чтобы совсем совершеннолетняя, но... но это была зрелая молодая сучка, и я... - Джим снова с надрывом вздохнул, - в общем, все произошло примерно так, как в том музее.

- А-а, - облегченно протянул Эрвиль, - ну тогда все в порядке. Помню, ты отделал ту девку ну просто...

- Заткнись, Лу!!! Я прошу тебя - заткнись!!! - в категоричной форме потребовал Джим. - Это было совсем другое!

- Но ты сказал, как в музее... - начал оправдываться Лу.

Он уже серьезно опасался за рассудок Джима.

- Нет, я сказал "примерно как в музее"...

- Ну хорошо, продолжай, пожалуйста.

- Она... Она была такой... Она была совсем ребенок, а я, скотина, трахал ее, как какой-нибудь... - Джим замолчал, выбирая наиболее уничижительное сравнение, - как какой-нибудь фаллоимитатор...

- Так долго? - осторожно уточнил Эрвиль.

- Так жестоко, - пояснил Джим, а затем подумал и добавил: - Ну, и долго тоже.

- Что же было потом? Она тебя бросила? - Лу начала надоедать истерика Джима, и он хотел выяснить все поскорее. А еще Лу завидовал Джиму, завидовал его бесконечным приключениям с нимфетками. Видимо, было в нем что-то такое, что привлекало их, как пчел на сахар.

"Помню - я любил Абигайль, а она обманывала меня с Джимом", - некстати вспомнил Эрвиль, но тут же отметил, что Абигайль продавала любовь за деньги.

- В том-то и дело, что не бросила. Ее убили, Лу... - трагическим шепотом произнес Джим и почему-то указал рукой в сад.

- Так это ты в нее, что ли, стрелял? - деловито осведомился Лу и подошел к Кэшу.

- Нет, я стрелял, чтобы покарать того, кто убил эту несчастную девочку.

- Которую ты оприходовал, - не удержался Эрвиль.

- Да ты пойми, она меня совратила, как профессионалка! - вскинулся Джим.

- Тогда перестань говорить, что она "эдакая и всякая такая"! - начал злиться Эрвиль, - Ты попал в нее или нет?

- Нет, ее убили лопатой.

- Ты?! - Эрвиль даже отшатнулся от Кэша. - Ты, Джим, убиваешь маленьких девочек лопатами?

- Фу-у, ты тупее, чем я думал, Лу!... Девочку и ее мать убил мой лакей, пояснил Джим, вынужденно становясь на путь логики.

- Лопатой?

- Лопатой.

- По твоей просьбе?

- Ну почему сразу по моей просьбе?! - Кэш топнул от досады ногой, и адмиральские звезды на его кителе слабо звякнули. - Он по-своему хотел помочь мне замести следы и убил девочку, чтобы она не жаловалась.

- А чего ей жаловаться?

- Да там, - Джим потупился, - кровищи было...

- Понятно, а мать-то за что?

- Вот и я у него спрашивал - за что, а он сказал, чтобы не болтала...

- А трупы где?

- Закопал в саду, между сосной и... этим, забыл, как называется.

- Логично.

Джим поражение уставился на Эрвиля.

- Ты что городишь? Чего тут логичного?

- Да это я так, - задумчиво произнес Лу. - Ну а где лакей? Где эта злодейская сволочь, действовавшая из лучших побуждений?

- А вот его я убил... - еле слышно произнес Джим и снова уставился в окно, туда, где между сосной и...

- Ну наконец-то! - с видимым облегчением сказал Лу. - Значит, ты в него стрелял?

- В него, - глухо отозвался Джим.

- И попал?

- Попал.

- И где же труп?

- Там, у стены, между ломберными столиками. Лу обошел всю спальню, но ничего не нашел.

- Эй, а ты ничего не забыл? Может, ты и его в саду закопал?

Джим не без усилия оторвался от злосчастного окна и пошел на поиски сам. Там, где он оставил труп негодяя, ничего не было, правда, были заметны следы быстрой, но тщательной приборки.

Пробившие череп пули так и остались сидеть в полу, и никто их оттуда не вытащил.

- Ну и что? - сказал Эрвиль.

- Вот пули из моего пистолета.

- Похоже на то, - согласился Лу. Он присел на корточки и поковырял ногтем засевшие в камне сплющенные болванки. - А это твой пистолет? - спросил он, пододвигая валявшееся на полу оружие.

- Да, - ответил Джим.

Эрвиль понюхал ствол и, посмотрев на друга, сообщил:

- Маслом пахнет - из него не стреляли.

В довершение к этому он вытащил тяжелый магазин, в котором оказался полный комплект боеприпасов.

- Все железки на месте, Джимми. Ты точно стрелял из этого пистолета?

- Но других у нас нет! - почти закричал Джим.

Затем, вдруг что-то заподозрив, он подскочил к кровати и, отдернув полог, увидел, что все перепачканные кровью простыни, а также его испорченная одежда исчезли.

- Здесь кто-то был, пока мы трепались у двери, - уверенно сказал он. - Я знаю, здесь, возле кладовки, есть второй выход!

Не договорив, Кэш сорвался с места и, подскочив к стенному шкафу, рванул на себя дверь. Как он и предполагал, среди полок с бельем оказалась вторая дверь, и она была заперта.

Джим вышиб замок ногой, и они с Лу оказались на узкой винтовой лестнице. Быстро соскочив по ней вниз, они очутились на небольшом хозяйственном дворике, где стояла печь для сжигания мусора.

- Вот! - воскликнул Джим и, схватив кочергу, стал ворошить почти истлевшие тряпки, - Это они, уверяю тебя, это они - мои вещи... Если взять пару оставшихся клочков и отнести их на экспертизу...

- Послушай, Джим, но ведь труп слуги все равно не успел бы сгореть в этой печке... И вообще, давай обратимся с этой проблемой к Квардли.

- Квардли? Его же казнили.

- Вчера казнили, а сегодня он сидит в нашей гостиной с новым приказом от императора.

Когда Эрвиль и Джим, приведший свою форму в порядок, спустились в гостиную, штандартенфактор поднялся из-за стола и обрадовался, словно увидел близких друзей.

- Господин герцог, господин граф! Счастлив видеть вас в это солнечное утро!

- Уже виделись, - буркнул в ответ Эрвиль.

- Ну тогда это для господина герцога Ангурского! Как вы спали, уважаемый адмирал? Джим и Лу переглянулись.

- Прошу простить мою бестактность, господа, но вы там, наверху, слишком громко разговаривали, и я совершенно случайно оказался в курсе ваших проблем. Да и слуги оказались довольно болтливыми.

И Квардли обвел своей длинной рукой ряд застывших в немом почтении лакеев.

- Предлагаю сейчас же отправиться в расположение гвардейского императорского кавалерийского корпуса, а по пути можно поговорить и о других проблемах. - Квардли увидел в глазах Джима недоверие и добавил: - Возможно, я дам вам несколько дельных советов, адмирал. К тому же завтракать сейчас вам вряд ли захочется - настроение не то.

- А зачем нам в кавалерийский корпус? - спросил Джим, чтобы сказать хоть какие-то слова.

Он был смущен тем, что Квардли так вольно распространялся по поводу его личных проблем прямо при слугах.

- Ну как же, господин герцог, - издевательская улыбка Квардли стала еще шире, - неужели вы забыли о втором подвиге? О кавалерийской атаке на Биттер-Дримм? Сейчас самое время начать подготовку к походу, поскольку северные государства забеспокоились. Особенно после того, как до них дошли сведения о падении цитадели Ангур. Мало того...

Казалось, Квардли может болтать до бесконечности, и Джим прервал его:

- Хорошо, вы меня убедили. Поехали в этот ваш гарнизон.

- Гвардейский кавалерийский корпус, - тут же поправил его штандартенфактор.

- Хорошо, пусть будет так.

Сопровождаемые предупредительными слугами, до последнего момента сдувавшими пылинки с важных господ, Джим и Эрвиль погрузились в автомобиль.

Кэш сразу узнал шофера-обезьяну и испытал странное чувство успокоения, отмечая знакомое лицо.

Когда машина выезжала на улицу, Квардли вдруг обернулся и, указав рукой вглубь владения, сказал:

- Вон тот самый флигель для слуг, господин герцог, о котором вам рассказывала девочка...

Шофер прибавил газу, и машина покатилась быстрее, а Джим едва не свернул шею, глядя на удалявшийся домик, спрятанный среди раскидистых крон.

- Кто придумал эти подвиги, Квардли? - спросил Лу, приходя Джиму на помощь.

- Стратегию великих сражений носит в себе гениальный разум императора, заученно ответил штандартенфактор и даже не улыбнулся.

- А в битве за цитадель Ангур выяснилось, что этот конфликт длился триста лет и такое положение дел устраивало обе стороны, - добавил Джим со своего фланга.

- Кто вам это сказал? - резко обернулся Квардли.

- Смотрите на дорогу, а то мы куда-нибудь врежемся, - неожиданно выдал Эрвиль.

Штандартенфактор быстро выпрямился, но затем по-дурацки захихикал и погрозил Лу длинным желтым пальцем.

- Однако и розыгрыши у вас, господа змеи.

- Адмиралы Его Величества, - напомнил Джим

- Вот именно, - со вздохом согласился Квардли.

Какое-то время они ехали молча, и шофер-обезьяна, как и в прошлый раз, накручивал по городу круги, то ли опасаясь хвоста, то ли просто забывая, что Б эту сторону он уже поворачивал. Зато на прямых участках автомобиль так сильно разгонялся, что Джим не успевал читать магазинные вывески. Машина качнулась на небольшой неровности, и, словно из небытия, вернулся голос штандартенфактора. Он разговаривал сам с собой, и оттого его речь казалась невнятной:

- Нет, но я же в самом деле решил... ну да... я решил, что за рулем... А если пешеходы? Ну понятно, я испугался, а потом... Раз - а это шутка...

Квардли повернулся к адмиралам и, растягивая в улыбку бескровные губы, произнес:

- Но я же действительно подумал, что нахожусь за рулем! Вот так шутка, а!

- Да успокойся ты, - одернул его Кэш, - а то уже изоляцией воняешь. Перегрелся, что ли?

- Может, с матрицей чего? - тут же поддержал товарища Лу.

Джим поражался тому, как здорово стал соображать его друг. Прежде такой быстроты мысли за Эрвилем не замечалось.

- С матрицей?! - переспросил Квардли, не зная, очередная ли это шутка змей-изуверов или его матрица действительно в опасности. Наконец, рассмотрев в глазах Эрвиля скрытую насмешку, Квардли покачал головой и сказал: - Нехорошо шутить на такие темы, господа, ведь это для меня жизненно важно.

- Тогда не молчи и расскажи нам все, что тебе известно, - предложил Джим. - Что там с предметом Инвертус, сила его безгранична? Его действительно украли?

- Украли, - с явной обидой в голосе подтвердил штандартенфактор.

- И ты не знаешь кто?

Штандартенфактор ничего не ответил. Только буркнул что-то водителю, и тот, свернув с мощеного пути, выехал на грунтовую дорогу, которая вела к поросшим травой холмам.

- Там что, находятся ваши конюшни? - полюбопытствовал Лу.

- Не наши, а конюшни гвардейского императорского кавалерийского корпуса Его Императорского Величества.

- Молодец, - похвалил Джим.

- Что "молодец"? - осторожно спросил Квардли. Он уже стал побаиваться словесных атак адмиралов, особенно когда они действовали одновременно.

- Молодец, что выговорил такое длинное название. А кто украл мой компас?

- Что?! - неожиданно взревел Квардли и попытался вскочить.

При этом он так шарахнулся головой о потолок, что шофер потерял управление, и машина скатилась в кювет. Она чувствительно тюкнулась радиатором в канаву и заглохла.

Шофер разбил свою обезьянью морду, и она кровоточила. Джим и Лу не пострадали, но были удивлены странной реакцией штандартенфактора. Он тоже не понес физического ущерба - его матрица этого не боялась, но все же Квардли пребывал в эмоциональном шоке.

- Откуда вы знаете секретные слова высоких рун? - спросил он свистящим шепотом.

- Ты имеешь в виду ко...

- Ни одного секретного слова!!! Прошу вас!!! Иначе мне придется убить водителя!

- Я скажу тебе, откуда я знаю это слово, если ты расскажешь мне, кто похитил предмет Инвертус, сила его безгранична, - пообещал Джим. Потом хлопнул по плечу водителя и добавил: - Давай, шеф, выруливай - здесь неглубоко, сами выберемся.

Шофер кивнул и запустил мотор. Машина завелась легко, подтверждая, что сделана на совесть. Колеса несколько раз провернулись в колючей траве и, вспахав грунт, вытянули автомобиль обратно на дорогу.

Ожидая главной команды от штандартенфактора, водитель помедлил, а потом поехал в прежнем направлении.

- Зачем нам совершать эти подвиги и кто украл предмет Инвертус? - снова спросил Джим, стараясь дожать выбитого из колеи Квардли.

- Мне это неизвестно, - быстро ответил тот и уставился на полосатый шлагбаум и стоявшего рядом с ним часового.

- Мы приехали, теперь нам лучше выйти, - выдавил из себя штандартенфактор, однако в этот момент шлагбаум начал подниматься, и машина поехала дальше.

По всему было видно, что Квардли избегал продолжения разговора.

- Я знаю, кто спер предмет Инвертус, сила его, как известно, безгранична. И кто придумал, на нашу голову, эти героические подвиги - тоже знаю...

- И кто же? - спросил Квардли.

- Кто? - не удержавшись, спросил Джим. Эрвиль наклонился вперед, а Джим и штандартенфактор подались ему навстречу.

- Тот урод с лицом мертвеца, - заговорщицким тоном сообщил Лу. - Я ведь заметил, господин штандерфак, как вы с ним глазами друг друга сверлили...

- Это еще ничего не значит, мне многие завидуют, - стал отказываться Квардли. - И вообще, господин граф, прошу не искажать мое текстоопределение.

- Твое "чего"? - удивился Джим.

- Текстоопределение, - гордо повторил Квардли.

Между тем машина уже ехала по территории кавалерийского корпуса, и шоферу приходилось сбавлять скорость, когда поперек дороги странной, нервной рысью пробегали лошади, на которых верхом сидели тяжеловооруженные и не слишком умелые Драгуны.

- А почему лошади так странно поднимают ноги? - спросил Джим.

- Я же говорил вам, что это не настоящие животные, а только пружинно-заводные. Механическая имитация. Издали не отличить, правда?

- Ну если только очень издали, - неопределенно ответил Джим.

В этот момент недалеко от автомобиля столкнулись две подобные лошади. Они врезались друг в друга словно на настоящем ристалище, и их всадники полетели через головы. Сами же стальные кони только повалились от удара на бок и продолжали мерно подергивать ногами.

Машина остановилась, и Квардли с адмиралами вышли на воздух. И тотчас со стороны казарм показалась представительская группа кавалеристов, которые на своих механических скакунах во весь опор понеслись навстречу важным гостям.

- Как бы они нас не смазали, - поделился опасениями Эрвиль и сделал шаг обратно к машине.

Между тем лежавшие на земле механизмы продолжали нелепо перебирать ногами, а уцелевшие после столкновения седоки собирали с земли оброненную амуницию.

Тем временем представительская группа, красуясь на начищенных до блеска пружинных скакунах, приблизилась настолько, что уже представляла реальную опасность. Впрочем, всадники вовремя затормозили, и их послушные механизмы замерли, выстроившись в ряд.

Оказавшийся в середине шеренги кавалерийский полковник выхватил огромный палаш и, взмахнув им, прокричал:

- Приветствуем героев кавалерийского сражения при Ангуре! Ура!

- Ура-а! Ура-а! Ура-а! - троекратно повторили другие драгуны, в позолоченных кирасах и с разноцветными плюмажами на стальных шлемах.

Это представление показалось Джиму не лишенным некоего воинского очарования.

- Благодарю вас от своего лица, от лица адмирала Эрвиля и от... - тут Джим махнул рукой и добавил: - и от сопровождающих лиц...

Полковник тут же спешился, и следом за ним спешились остальные офицеры. Тяжелые кирасы мешали им ходить, однако никто и виду не подавал, что испытывает какие-то неудобства. Все лезли вперед, чтобы пожать руки прославленным адмиралам.

- А это всего лишь новобранцы, - пояснил полковник, указывая в сторону столкнувшейся пары. - Еще не научились тормозить, но мы их... научим.

Слова полковника прозвучали многообещающе, и у Джима не возникло сомнений, как именно будут учить этих новобранцев.

- А нет ли у вас возможности покормить нас? - без церемоний спросил Кэш, который успел проголодаться.

Впрочем, упоминание о еде почему-то напомнило ему кошмарные события прошлой ночи и утра. Джим ужаснулся от мысли, что является виновным как минимум в одном убийстве.

- Прошу вас, здесь совсем близко! - пригласил кавалерийский полковник, подкручивая длинный прокуренный ус. Затем добавил еще какие-то непонятные команды и зашагал вперед, показывая гостям дорогу и странно припадая на обе ноги поочередно.

У Кэша мелькнула мысль, что полковник тоже пружинно-механический, однако он отогнал эту догадку, объяснив ее своим переутомлением.

- Между прочим, - тихо заметил Эрвиль, обращаясь к штандартенфактору, мне показалось, что он пытался зацепить вас саблей.

- Да-да, и мне тоже, - тут же вступил Кэш, - наверное, он не знал, что вы матрица.

- Вы хотите сказать, что он покушался на мою жизнь? - нервно спросил Квардли.

Адмиралы так сильно допекли его то ли шутками, то ли серьезными предупреждениями, что он был близок к настоящей истерике.

- Еще пару сантиметров, и картина была бы ужасающей.

- Да что вам нужно?! - спросил штандартенфактор, с сомнением глядя на странную походку полковника.

- Скажите, Квардли, - тихо сказал Джим, - почему нас здесь назвали кавалеристами, когда мы танкисты?

- Небольшая ошибка, - соврал тот.

- А я думаю, вы намеренно запутываете нас, чтобы мы наконец погибли. Кому выгодна наша смерть, Квардли?

Штандартенфактор еще не успел напустить на лицо выражение надменной таинственности, когда Лу сплюнул ему под ноги и со скукой в голосе произнес:

- Да чего ты у него спрашиваешь? Он в этих делах пешка, а главный тот - в капюшоне.

- Ха! А вот тут вы ошибаетесь! Я как раз тот человек, который может объяснить все!

- И даже исчезновение убитого лакея-маньяка? - поинтересовался Джим.

Он старался говорить насмешливо, однако это была глубокая рана, и он испытывал мучительную боль.

- Это проще простого - никакого трупа и не было! И никаких совращений малолетних девочек, скорее всего, тоже не было! - выпалил Квардли. - Это была только имитация, действие одного специалиста.

Спохватившись, что сказал слишком много, Квардли закрыл рот. Он ожидал лихорадочных расспросов и категоричных требований, но Джим вовремя понял это и вяло заметил:

- Полно вам бредить-то, штандартенфактор. Это у вас последствия.

- Чего последствия?

- Да вы в машине чуть крышу головой не просадили...

За непростыми разговорами гости наконец подошли к длинному зданию корпусной столовой, архитектурный рисунок которой указывал на то, что раньше здесь была конюшня. Впрочем, внутри бывшая конюшня выглядела вполне прилично, а в воздухе струились самые приятные запахи.

Без долгих рассуждений гостей усадили за стол, и полковник произнес речь, в которой снова упомянул сабельные атаки прославленных адмиралов. Он говорил так долго и так проникновенно, что сознание Джима помутилось от голода, и он уже и сам поверил, что может лихо скакать на коне и рубить врага налево и направо.

Наконец торжественная часть закончилась, и Джим навалился на мясо. Оно было жестковато, однако голод не давал возможности привередничать. Джим ел блюдо за блюдом, но нервное истощение прошедших суток не утолялось пищей, а только возбуждалось с новой силой. В конце концов сидевший рядом штандартенфактор сделал Кэшу замечание.

- Ничего не поделаешь, друг, - ответил ему Джим, - ночью я совершил гнуснейшее из сексуальных насилий и потерял при этом много сил.

- Ну уж не гнуснее, чем в музее, - парировал Квардли и, предупреждая возмущение адмирала, примирительно добавил: - Спокойнее, герцог, сейчас я вам все расскажу - только, пожалуйста, оставайтесь в рамках приличия, а то ваши змеиные привычки меня доконают.

В это время кавалерийский полковник поднялся с бокалом и провозгласил тост:

- За острые сабли!

- За острые сабли!!! - хором повторили сидевшие за столом офицеры, и Джим с Лу вынуждены были поддержать компанию.

Квардли промолчал, чем, естественно, обратил на себя всеобщее внимание. Воспользовавшись моментом, он таинственно улыбнулся и объявил:

- А сейчас, господа, адмирал Эрвиль Жестокий, граф Гронсар, сделает доклад о том, как ему удалось достичь чрезвычайной техники удара, когда одним взмахом сабли этот прославленный герой снес голову Железному Герману! Снес голову и притащил ее к дворцу Его Императорского Величества!.. Каков драгун, а?!

И штандартенфактор захлопал в ладоши, изображая жаркие аплодисменты и попытки качать несчастного Лу.

Тут же посыпались специфические вопросы и просьбы к кавалеристу-виртуозу досконально объяснить тонкости своего метода.

- Пожалуйста, адмирал Эрвиль, не стесняйтесь - здесь же все свои, - подлил масла в огонь Квардли.

- Зачем вы это делаете? - возмутился Джим.

- Зато никто не станет нам мешать, господин герцог.

Между тем обожающие взгляды драгун были сфокусированы на Эрвиле, и он, как показалось Джиму, должен был вот-вот провалиться под пол бывшей конюшни вместе с гостевым стулом.

Чтобы не видеть позора друга, Джим отвел глаза в сторону, на развешанную по стенам коллекцию седел.

- Основы моей методики всесокрушающих ударов, господа, уходят своими корнями в далекие времена, когда я, один из посвященных учеников мастера Куакосу, закончил начальный этап обучения и покинул монастырь в Тхото, чтобы продолжить совершенствование боевого искусства во внешнем мире...

Когда Джим услышал такое начало доклада, он понял, что подлый фокус Квардли не удался и Лу с честью выйдет из этой ситуации.

Пока все были поглощены рассказом адмирала Эрвиля, Квардли придвинул свой жующий рот к уху Джима и произнес:

- Дело в следующем, адмирал, - вы стали жертвой враждебной колдовской силы.

- А поподробнее?

- А поподробнее - девочка, этот чистый ребенок, и старик, которого вы застрелили, добив двумя выстрелами в голову... - Квардли сделал паузу и, послушав ровное повествование Эрвиля, продолжил: - Так вот, тот, кого вы добили двумя выстрелами в лицо, и нежная девочка, над которой вы так безобразно надругались, есть один и тот же специалист.

- Что... что вы этим хотите сказать, мистер Квардли? - осторожно спросил Джим.

Он чувствовал, что правда где-то рядом, но она мерзка и противна, как может быть противна гадость, которую вы уже проглотили.

- Вы занимались отвратительным соитием с колдуном, господин герцог, - не без удовольствия произнес Квардли и отер свой жирный рот салфеткой.

- Зачем это нужно какому-то колдуну? - с сомнением произнес Джим.

- Это нужно для вашего ослабления. Вы надругались на девочкой - это раз, потом из-за вас она погибла - это два, и, наконец, вы убиваете презренного старика, который пошел на два первых преступления для вашей же пользы.

- Я вам не верю. Откуда вы можете все это знать в таких подробностях?

- О, дорогой мой герцог! - На пластичном лице штандартенфактора проступила гримаса, означавшая неискреннее сочувствие. - Дорогой мой герцог, это же элементарный курс психологии примитивных субъектов. А по психологии у меня был высший балл. И, наверное, у специалиста, который соединялся с вами в жарких объятиях, тоже был высший балл.

- Я не верю, - упрямился Джим, больше из чувства гадливости.

Он не хотел верить, что в каком-то там гипнозе проделывал такие вещи со стариком лакеем.

- Мне не слишком понятна ваша змеиная этика, господин герцог, но я знаю, что для вас понятие "угрызения совести" значит очень много. Правда, у некоторых из вас вместо угрызений совести присутствует уязвленное самолюбие, однако картина примерно одинакова. Объект мучается, теряет жизненную силу и в конце концов становится жертвой охотящихся за ним врагов.

- А почему обязательно это был старый колдун? - неожиданно спросил Джим. Почему не молоденькая хорошенькая колдунья?

- Извините меня, герцог, но вы рассуждаете, как жеребец. У колдуна нет пола. Он текуч, как вода, и заполняет любую форму или же сам создает ее.

- А чья же это была кровь на постели, если не девственницы?

- Какая девственница, адмирал, вы себе льстите! Вы имели дело с куском неоформленной плазмы. Космополитенса - на языке профессионалов.

- То есть девочка жива, ее мать жива и старик жив? - начал выравниваться разум Джима.

Пребывая внутри собственных переживаний, он не слышал, что происходило снаружи, и только тупо таращился на жестикуляцию Лу, который, как видно, успешно справлялся с возложенной на него задачей.

Когда Джим снова обратил внимание на Квардли, тот медленно ел грушу.

Не глядя на Кэша, штандартенфактор продолжил:

- Запомните, адмирал, никакая горничная во флигеле не живет. В нем вообще никто не живет с тех самых пор, как шесть лет назад там повесились десять укубусов. И уж тем более там не живет девочка.

- А может, она пришла со стороны?

- В вашем доме все горничные незамужние. Мы специально набираем таких.

Квардли замолчал и внимательно осмотрел огрызок груши, а затем проглотил его с явным удовольствием. Заметив на себе удивленный взгляд Кэша, штандартенфактор смущенно улыбнулся и сказал:

- Извините, мне нужен фосфор.

- Значит, нет никакой девочки и ее матери и не было убийств лопатой?

- Не было ничего, дорогой герцог. Достаточно проверить штат слуг в вашем доме, чтобы выяснить, что никто из них не застрелен и все исполняют свои обязанности.

- Так просто?

- Так просто.

В этот момент раздался хохот всего кавалерийского собрания. Это Эрвиль мастерски закончил свое выступление эффектным анекдотом.

Квардли щелкнул от досады челюстями и, подняв бокал, крикнул:

- Ура героям! Выпьем за звонкие шпоры!

- За звонкие шпоры! - с воодушевлением подхватили драгуны и выпили, а штандартенфактор, только пригубив вино, добавил:

- А что, адмирал Эрвиль, покажите нашим кавалеристам свой знаменитый удар! Думаю, в округе найдется пара крепких дубов, чтобы вы могли срубить их.

Собрание драгунов замерло. Им и в голову не приходило, что они могут стать свидетелями подобного чуда.

- О да, господин адмирал, - проблеял кавалерийский полковник, - такое бы увидеть и помереть не жалко...

Как видно, того же мнения придерживались и остальные офицеры.

Джим посмотрел на Лу. Теперешняя подлость Квардли выглядела куда острее. Даже сам штандартенфактор, не скрывая интереса, наблюдал за тем, что же предпримет Лу на этот раз.

А он, со вздохом подняв на присутствующих взгляд, произнес голосом, полным державной ответственности:

- Друзья мои, мне для вас ничего не жалко. Нужно показать удар пожалуйста... Но, господа, существуют и государственные интересы. Этот удар больше не является моей собственностью, поскольку император взял с меня слово до поры до времени засекретить это грозное искусство истребления, дабы враги наши трепетали. Таким образом, теперь этот знаменитый удар является стратегическим резервом нашего государства.

Мало того, господа, мне доподлинно известно, что султан анатолийский Хафис фон Штейнберг готов заплатить не ограниченную арифметическими исчислениями сумму тому, кто предоставит ему техническую документацию на этот смертоносный секрет.

Ко всему вышесказанному моту еще добавить, что во время боевого применения этого удара при кавалерийской атаке на Ангур действие его оказалось ужасным не только для врагов, но имело также некий побочный эффект. Данные, которые я сообщу, закрыты, но, думаю, для вас можно сделать исключение. Так вот, среди солдат наших войск, видевших нанесение удара, свалились на землю в беспамятстве - пять тысяч человек, покрылись красной сыпью - шесть тысяч человек и заболели ветрянкой с осложнениями - четыреста человек.

Остается упомянуть еще о двух сошедших с ума лошадях, хотя, казалось бы, какая связь?

- Да, - вставил Квардли, - тем более что лошади были механические.

- Что только добавило загадок и неизвестных опасений от нанесения этого удара, - закончил Лу.

Как ни долго длилось радушное застолье, но и оно закончилось.

Гостей вывели на воздух и сразу же потащили показывать адмиральских боевых коней. Они хранились в отдельных боксах, упакованные в вощеную бумагу и опечатанные сургучом.

- Чтобы никто не посмел и пальцем притронуться, - важно пояснил кавалерийский полковник, который после непомерных возлияний вполне владел собой, однако, передвигаясь, задевал окружающих сабельными ножнами.

Несколько раз досталось и Джиму, и теперь при приближении полковника адмирал проворно отскакивал в сторону.

Двое драгунских капитанов осторожно сняли с лошадей упаковку, и Кэш ничуть не удивился, обнаружив, что его лошадь белая, а Эрвиля соответственно лимонно-желтая.

- Что это у вас за мода такая, - обратился Джим к Квардли, - красить лошадей, словно стены какие? У вас что было по зоологии в школе?

- В нашей школе зоологии не было. Вместо нее добавили лишний курс по психологии...

Когда скакунов распаковали полностью, на их крупах адмирал Джим разглядел одинаковые клейма - "1-й Императорский часовой завод имени Йохима Нагеля".

- Почему же часовой? - удивился Кэш, - Это же военная продукция.

- Но кони-то ведь пружинно-заводные, - напомнил штандартенфактор. - И потом, у Первого часового безупречная репутация.

- А как они заводятся, эти модели? - спросил Эрвиль, давая понять, что с другими моделями он дело уже имел.

- Завод стандартный, господин адмирал, - отозвался полковник и выдернул из-под седла скакуна довольно длинный изогнутый ключ. Затем очень ловко вставил эту штуку под хвост лошади и принялся энергично его вращать, вызывая мелодичное стрекотание, исходившее изнутри механизма.

- Что, не могли другое место найти, куда ключ вставлять? - тихо пробурчал Джим, обращаясь к штандарте нфактору.

- Ах, оставьте вы вашу зоологическую этику, адмирал! Это же самое удобное место, если вдруг завод посреди боя закончится. Тогда кавалерист достанет ключ, спрячется позади коня и будет заводить пружину... Все уже давно продумано.

Наконец закончился и этот этап знакомства с кавалерийским корпусом, и гости отправились к автомобилю.

За время их отсутствия машину подогнали ближе, и Джим испытал большое облегчение, усевшись на удобные кожаные сиденья.

Двери закрылись, загудел мотор, и автомобиль покатился к шлагбауму под громкие и протяжные крики "ура".

Джим глянул в окно на проносящиеся казарменные строения, а потом посмотрел на шофера и заметил, что это совершенно другой парень.

- Эй, а где же наш шофер? - спросил он у штандартенфактора.

- Его смерть на вашей совести, адмирал, - не оборачиваясь, пояснил Квардли - Незачем было кричать при нем секретные слова...

- И за такой пустяк вы его убили? - возмутился Эрвиль.

- Ну не я, если уж быть точным. - Квардли клацнул зубами, славно поймал блоху, и продолжил: - Его зарубили лихие кавалеристы, им это дело знакомо. Эх, - Квардли даже дернул плечами, - обожаю этих ребят!

- А почему же этот водитель в крови? - осторожно заметил Лу, указывая пальцем на мундир шофера.

- А-а! - хохотнул Квардли. - Тоже история была! Они его уже рубить начали, а я тут только вспомнил, что другого комплекта обмундирования для шофера у меня нет. Ну и пришлось их приостановить.

- А что, обойтись без окровавленного мундира было нельзя? - с презрением и брезгливостью в голосе спросил Кэш.

- Не-а, - мотнул головой Квардли. - Я порядок очень люблю. Я вообще порядок во всем уважаю.

В город въехали, когда уже стемнело, и Джим в который раз восхитился иллюминацией столицы. Таких сказочных переливов он никогда прежде не видел. Правда, гуляющих под гирляндами горожан видно не было, и оттого складывалось впечатление, что праздник происходит в мертвом городе в отсутствие людей.

- Да, чуть не забыл, - нарушил долгое молчание Квардли. - Сегодня из леса должны были доставить тело вашего лундсфидиорса - воздушного змея-огненосца Его приведут в порядок и поставят в музее.

- Что? - не поверил Джим. - Мой лонгсфейр привезут в город?

- Все, что находится на земле императора, принадлежит ему. В том числе и трупы воздушных змеев, - напомнил Квардли.

- А если его оживить? - задал вопрос Эрвиль и переглянулся с Джимом.

- А зачем его оживлять? - не понял штандартенфактор. - Живой змей-огненосец - это, я вам скажу, большая проблема. Его, во-первых, кормить надо, - штандартенфактор принялся загибать пальцы, - во-вторых, он гадить будет, и потом - ведь он кого-нибудь сожрет, а вы, господа, отвечать будете... Нет, хороший змей - мертвый змей.

- Красивая матрица - потухшая матрица, - в тон ему произнес Лу.

- Да что он такое говорит!!! - завопил Квардли, обращаясь к Джиму. Скажите ему, господин герцог, чтобы он больше не говорил таких вещей! Он меня уже так перепугал за целый день, что я дома спать не могу! Я буду спать у вас - вот!

- Пожалуйста, - пожал плечами Джим. - Места у нас много... И вообще, подумав, добавил он, - я предоставлю вам собственную спальню, а сам лягу у адмирала Эрвиля.

- А с чего вдруг такое благородство? - подозрительно спросил Квардли.

- Не знаю, может, от жары, - соврал Джим. Ведь на самом деле он боялся, что ночью в его нехорошей спальне начнется очередной кошмар, тем более что окно выходило на свежие могилы.

"Стоп - или все же не могилы? Квардли ведь сказал, что я никого не убивал, а, просто меня хотят извести психически... Опять стоп. Если меня хотят извести психически, значит, все это продолжится..."

Чтобы отвлечься от своих тяжелых мыслей, Джим посмотрел в окно. Ему вдруг захотелось, чтобы поскорее состоялся второй поход. По крайней мере там нет этого ужасного времени для свидания с самим собой. Для споров со своим расстроенным рассудком.

Скоро автомобиль въехал в ворота адмиральского особняка.

Лакеи обрадованно засуетились вокруг прибывших господ, словно собаки, возбужденные возвращением хозяина.

Дворецкий спрашивал Джима о его самочувствии, и он что-то отвечал. А сам просто радовался, что день закончился и после прохладной ванны можно растянуться на пристенной кушетке в спальне Лу.

Когда Кэш уже поднимался по высокому крыльцу, опираясь на плечо одного из слуг, он вдруг остановился и посмотрел туда, где под высокими каштанами стоял флигелек. В окне горел свет, а на подоконнике сидела девочка.

"Ну вот, с Фриззи все в порядке, а мне-то привиделись такие кошмары", подумал Джим и пошел дальше.

За стеной часы пробили двенадцать, однако на первом этаже еще слышались приглушенные голоса слуг, которые прибирали в столовой после позднего ужина.

На большой кровати ворочался Лу. Время от времени он ронял свой пистолет, и тогда Джим вздрагивал и выходил из дремотного состояния.

После очередного удара об пол Кэш сказал:

- Положи его на тумбочку, иначе ты будешь отбивать каждый час, как кукушка.

- Не могу, рядом с ним мне спокойнее, и потом, нет гарантии, что и меня не начнут пугать твои кошмары, - отозвался из темноты Лу.

- С кошмарами уже разобрались. Они глупость и наваждение.

- Это как? - поинтересовался Эрвиль.

- Ну... - Джим широко зевнул и продолжил: - В общем, здесь есть и плохая, и хорошая стороны. Хорошая, что я никого не убивал, это мне просто навязали такие ужасы гипнотическими сеансами.

- А плохое?

- А плохое... Плохое - это то, что, видимо, я все же занимался сексом с тем противным стариком, - со вздохом пояснил Джим. - По крайней мере так я понял со слов Квардли.

- Квардли болтун.

- Болтун не болтун, но кое-что сечет в психологии примитивных субъектов.

- А это что такое?

- Не знаю, Лу, - признался Джим. - Я очень спать хочу, ведь всю прошлую ночь я... Одним словом - умучался... И что самое странное - выходит, зря старался, поскольку гипноз и все такое.

- Зря, - согласился Эрвиль. - Только непонятно, отчего ты устал, если никакой девчонки не было?

- Как не было - была. Я ее сегодня во флигеле видел. Цела и невредима маму ждет. Джим снова зевнул.

- Послушай, Джимми, - после некоторой паузы заговорил Лу. - Или я дурак, или ты гонишь какую-то чушь.

- Ты дурак, Лу, - с готовностью подтвердил Кэш.

- Да нет, постой, выслушай меня... - настаивал Эрвиль, а затем Джим услышал громкий звук передергиваемого затвора.

- Эй, товарищ, надеюсь, ты не очень на "дурака" обиделся?

- Да нет, это не про тебя. Это я для самоуспокоения - что-то меня знобит очень. Так вот, я продолжаю, Джимми. Ты говоришь, что девчонка - это просто гипнотический сеанс, правильно?

- Правильно, - ответил Джим, удивляясь, почему Лу спрашивает столь очевидные вещи.

- Однако тут же ты говоришь, что сегодня видел девчонку во флигеле, что она маму ждала.

- Ну, и что дальше? - уточнил Джим, однако кольцо страшного понимания стало все сильнее сдавливать его судорогами страха.

- Лу-у-у... - прошептал Джим.

- Чего тебе?

- У тебя есть еще один пистолет?

- А зачем тебе, для успокоения?

- Да...

- Другого нет, но ты не бойся, я тебя охранять буду.

"Да уж, не бойся, подумал Джим, - не бойся, когда и сам не знаешь, по какую сторону рассудка находишься... Так была девочка или нет? А если была, то когда - вчера ночью, в залитой кровью постели или сегодня, в окне флигеля?"

- Флигеля, где укубусы повесились! - продолжил Джим свою мысль вслух.

- Кто повесился?! - тотчас вскричал Лу. - Да что же ты, сволочь, так меня пугаешь?! Я чуть из пистолета не выстрелил! Тогда уж лучше иди в свою спальню...

- Извини, Лу, я не специально. А в спальню мне нельзя, во-первых, там Квардли храпит, а во-вторых, фрески там шевелятся, в движение приходят. Жутко это, хотя, конечно, пережиток. У тебя здесь фресок нет?

- Фресок нет, но нога одна достает очень...

- Нога???

- Да, у письменного стола одна ножка ночью постукивает и мяучит жалобно. Даже иногда слова разбираю.

- Да ты что?!

- Серьезно. Иногда вроде как: "Поехали, детишки! Поехали!" - а другой раз: "Дай пить, дяденька! Дай пить!"

- Ой! Да это пострашнее фресок будет! - ужаснулся Джим.

- Не знаю. Я привык уже. Иногда пойдешь, просто водички на нее поплещешь, она и успокоится...

Оба замолчали. Наполненная страхом темнота казалась густой и ощутимой.

- А знаешь, Джимми, - вздохнув, произнес Лу, - иногда я думаю: а скорей бы на войну! В атаку и то не так страшно ходить, как жить в этом доме.

- Да-а, - согласился Кэш. - Я уж тоже об этом думал.

Понемногу усталость брала свое, и Лу все реже ронял пистолет, а Джимми относился к этому как к неизбежному злу.

Он уже видел сон: завод, на котором они с Лу трудились почти пять лет, и какие-то обрывки из погонь, когда им приходилось убегать от разъяренных мафиози...

И снова Лу Эрвиль нарушил целостность сна Джима

Кэш приоткрыл глаза, однако ничего не разглядев, только услышал голоса. И один голос показался Джиму знакомым:

- Ой, как у вас тут хорошо! И крыс, наверное нет?

- Нету. - Этот голос принадлежал Лу.

- А я, знаете, ужас как боюсь этих крыс. Они такие противные.

- Я понимаю тебя, Фриззи. - Голос Лу звучал безвольно, словно он был не бравым адмиралом, а только старым механическим пианино.

- Может быть, я подожду у вас, пока мама не вернется? Всего несколько минут...

- Хорошо.

- Тогда подвиньтесь, господин граф, я лягу рядом с вами. Надеюсь, у вас не холодные ноги?

Фриззи тихонечко засмеялась. И Джим улыбнулся в темноте, представляя хорошенькие ямочки на ее щеках.

Затем скрипнула старая деревянная кровать, повидавшая на своем длинном веку много интересного. Она скрипнула еще раз, безо всякой системы, а затем зашлась быстрым ритмичным стуком.

От этого стука Джим почти полностью пришел в себя. Первой его мыслью было - удавить подлеца Эрвиля за то, что тот пристает к его, Джима Кэша, девчонке. Однако тут же Джим вспомнил о пистолете. Должно быть, мерзавец Лу только и держит его наготове, ожидая, когда Джим покажет свою голову.

- Ну, давай, инвалид! Раскачивай! - прозвучал в темноте чей-то резкий голос. Джим не узнал его.

- Правый фланг вперед! Сабли наголо! Покажем им!.. - это уже был голос Эрвиля.

По всей видимости, он тлел в атаку, однако не очень понимал, что бой идет прямо в его кровати.

- Хочу светло, - тихо прошептал Джим, однако свет не загорелся. То ли светильники его не слышали, то ли они игнорировали команды от гостя и подчинялись лишь Эрвилю.

- Хочу светло! - уже почти не таясь, приказал Джим, и светильники послушались. Они начали медленно наполнять помещение текучим светом, который вытеснял темноту через раскрытые окна.

Наконец темнота ушла, но тени на потолке и стенах продолжали извиваться, передавая танец страсти, который исполняла Фриззи, Она скакала на Лу, славно лихая наездница, а он лежал, как восковая фигура, не понимая, где он и что с ним происходит. Лишь шептал время от времени: "Фриззи, я тебя люблю". Она громко хохотала и бросала алчные взгляды на Джима, который ходил вокруг любовного ложа, узнавая и не узнавая Фриззи, однако даже не пытаясь усомниться в реальности происходящего.

Притянутый силой желания, Джим даже захотел притронуться к бешено скачущей Фриззи, но она засмеялась хриплым смехом и прокричала:

- В очередь, сукин сын, в очередь!

Стукнула входная дверь, и в спальню вошла горничная. Не было сомнения, что это мать Фриззи. Она так и осталась стоять у двери, пораженная открывшейся картиной.

Джим замер, глядя, как женщина извлекла большой кружевной платок и стала вытирать слезы, приговаривая:

- Как можно, Фриззи, девочка моя, как можно... Тебе же завтра в школу...

Дверь открылась и закрылась еще раз, и теперь Джим узнал старика лакея, которого пристрелил еще вчера. Слуга пришел с окровавленной лопатой в руках и, поймав на себе взгляд Кэша, улыбнулся ему как старому знакомому:

- Котяру прибил, а то гадит да скребется по комнатам! Надоел, сволочь.

- Как же можно, Фриззи! - продолжала причитать мать-горничная, а ее дочь начала вдруг подвывать, закусив до крови губы.

Кровать, казалось, вот-вот должна была рухнуть, а Джим смотрел то на Фриззи, то на горничную, то на лакея и вскоре понял, что любовью с Лу попеременно занимаются то молодая распутница, то ее мать, то извращенец-старикан. А несчастный Эрвиль уже не издавал ни звука, и только в какой-то момент Джиму показалось, будто он попросил о помощи. Да, он так и сказал: "Ударь с фланга, а то не прорвемся..."

Едва Джим осознал эту просьбу, Фриззи словно ветром сдуло с кровати, и она встала рядом со своей мамой-горничной.

Старик слуга шагнул к обеим женщинам и, отсалютовав лопатой, встал с ними в одну шеренгу.

- Давай развлечемся, солдатик! - требовательно произнесла Фриззи, потрясая совсем недетскими приложениями.

- А ей завтра в школу! - отчеканила горничная.

- Давайте их грохнем, господин герцог, и в саду закопаем! - предложил свои услуги старый лакей.

Потом снова закричала Фриззи, потом ее мать и опять лакей, и все вокруг закрутилось, словно Джим ступил на дикую карусель. Он слышал лишь непонятный шум, составленный из смазанных птичьих криков, и все явственнее чувствовал приближение смертельной опасности. Какая-то властная сила внедрялась в его тело и выталкивала собственное существо Джима вон. Поняв, что другого выхода уже нет, Кэш зажал виски руками и закричал так, что едва не разнес себя собственной яростью:

- Да чтоб вы все сгорели-и-и!!!

Его крик непонятным образом породил длинное эхо, которое перемешалось со звонким треском и яркими вспышками.

Свет зажегся на полную мощность, и в образовавшейся тишине прозвучали редкие хлопки.

Штандартенфактор стоял у дверей и аплодировал. Желтое лицо его выражало подлинное удовольствие.

- Отличный удар, господин герцог! - восторженно произнес Квардли. - Много слышал о знаменитой спонтанности змей, но такое видел впервые!

Джим протер глаза и огляделся. Порядок в комнате не был нарушен, за исключением некоторых деталей: обгоревший передник горничной, лопата с обугленным черенком и почерневший клок волос, бывших некогда каштановыми кудряшками.

- А где все эти люди? - спросил Кэш, сам не узнавая собственного голоса.

- Должно быть, выполнили ваш приказ, герцог, - улыбаясь, произнес Квардли и, смерив шагами полкомнаты, уселся на свободный стул.

- Ка... какие же я приказы им отдавал?

- Вы приказали им сгореть, - ответил Квардли, сопроводив свои слова эффектным щелчком. - Быстро сгореть, - добавил он. - А зря. С вашими возможностями можно было заставить их жариться до утра. Хотя, конечно, штандартенфактор осмотрел комнату, - стены бы закоптились. Да и аффект, в котором вы пребывали, не способствует принятию эстетического решения... Ну сгорели и сгорели.

- Эй, - послышался голос Лу, - ну чего вы разорались, такой сон мне прервали...

Затем он посмотрел на Квардли, перевел взгляд на всклокоченного Джима, и до него стало доходить:

- Или... или это не сон был?

- А обратите внимание на свой костюм, граф, - тонко намекнул Квардли, традиционно пикируясь с Лу.

Эрвиль взглянул и ахнул. А секунду спустя его стошнило от омерзения.

- Вызывайте слуг, господин герцог, - глядя на сотрясаемого конвульсиями Лу, предложил Квардли. - Эрвилю Жестокому нужна ванна.

Через полчаса Лу вернулся после внеурочных водных процедур. Он выглядел немного бледным, однако от него пахло душистым мылом, и пара адмиральского белья сверкала на нем первозданной белизной.

За эти полчаса Джим под охраной Квардли успел вздремнуть и, как, ни странно, чувствовал себя посвежевшим. В окнах забрезжил рассвет, однако, судя по всему, досыпать времени уже не было.

Квардли пришел с важным делом. Джим в этом теперь не сомневался. Штандартенфактор вел себя как друг, улыбался слишком часто, и вообще его матрица выглядела живее и человечнее обычного.

В момент, когда вернулся Лу, Квардли завтракал. Ему накрыли стол прямо в спальне Лу, и тот слегка удивился, когда увидел штандартенфактора жующим.

- Странное дело, - сказал Эрвиль, рассматривая свое белье. - Почему это на адмиральском исподнем нарисована эта мышка? Это что - детские аппликации?

- Это единственный вопрос, который вас сейчас занимает, граф? поинтересовался Квардли, пододвигая блюдо из фасоли с мясом. Когда он был голоден, то принимал даже простую еду.

- Не знаю, - пожал плечами Лу. - Наверное.

После недавнего потрясения его ум еще не восстановил свою природную остроту, и шпильки Квардли пролетали мимо адреса.

- Вообще-то это не мышка, а императорский герб.

- Какой же из мышки герб? - удивился Лу. - Вон, машина, которая нас возит, на ней гербы - мой и Джима. Вот там гербы так гербы, сразу видно, что Художественная работа, а тут мышонок...

- Дело в том, дорогой мой геральдист, что наш император происходит из рода Крысы Зеленого Холма. Вот вам и ответ на ваш вопрос... А теперь присядьте, господа адмиралы, пришло время рассказать вам кое-что важное...

Джим без вопросов поднялся со своей кушетки, почесал живот и присел к столу. Лу тоже неловко сел неподалеку. А Квардли выбрал с тарелки большое яйцо и, проковыряв его острым ногтем, высосал все без остатка. Затем смял в кулаке скорлупу и тоже отправил ее в рот.

- Мне нужен кальций, - пояснил он с виноватой улыбкой и тут же, без перехода, заявил: - Господа, за вами устроена самая настоящая охота на предмет убийства и поедания ваших тел. Однако поедать вас надобно живьем, оттого вас и хотят лишить психической целостности - чтобы не сопротивлялись.

- Женское мясо нежнее, - вяло заметил Эрвиль, видимо не до конца понимая, что сообщил им Квардли. j

- Зачем же нас поедать? - уточнил Джим.

- Тот, кто вас съест, господа, получит вашу силу. А сила ваша хотя и не слишком организованна, в спонтанном проявлении может быть ужасно разрушительной.

- Если ее нельзя контролировать, то кому она нужна? - снова вяло, но уже по теме спросил Эрвиль.

- Контролировать ее может тот, кто владеет предметом Инвертус, сила его безгранична.

- Значит, за нами охотится похититель Инвертуса? - уточнил Джим.

- Совершенно правильно, - удовлетворенно кивнул Квардли, рыская взглядом по опустевшим тарелкам. - И это именно его эмиссар выступал тут в роли трех ужасных актеров.

- А в чем его безграничная сила? - задал вопрос Лу, который постепенно приходил в себя. - Я имею в виду Инвертус.

- Ага, - произнес Квардли, обнаружив блюдо с улитками. - Все очень просто, господа: Инвертус, сила его безгранична, может останавливать мир.

- Останавливать мир? - удивленно переспросил Джим и посмотрел в окно, где уже появлялся красноватый краешек солнца.

То, что он видел, как раз и было этим самым миром, и как его мог остановить какой-то компас с дрожащей стрелочкой, Кэш не понимал.

- Как он может остановить мир, объясните, - попросил Джим.

- Ну... - Квардли проглотил разом полсотни улиток и наморщил лоб. - В общем, как следует из школьного курса мироустроения, мир, то есть окружающее нас пространство, образуется путем вращения внешних субстанций вокруг центральной точки сознания каждого субъекта. А предмет Инвертус, сила его безгранична, как раз и настроен на определение стороны мира или пространства. Правильно?

- Ну да, - кивнул Джим, невольно представляя красно-синюю стрелочку

- Значит, если вы смотрите на стрелку в момент, когда она неподвижна, останавливается и мир, ведь ваше сознание тоже стоит на месте, фиксируя только образ самой стрелки. В это самое мгновение вы останавливаете мир относительно своего сознания и обладаете при этом колоссальной энергией. А если при этом еще скушать вас обоих...

- Я ничего не понял, - признался Эрвиль, поднимаясь со стула. - Однако важность момента прочувствовал и уже готов идти на войну. Когда начало кампании против северных государств?

- А что за спешка?

Квардли облизывал испачканные пальцы, и это выглядело так, будто он засовывает в рот толстых желтых червей. Эрвиль снова почувствовал приступ тошноты.

- Последний вопрос, - сказал Джим, поглядывая в окно на восход солнца Какую выгоду во всем этом преследуете вы, штандартенфактор?

- Я слуга своего императора, - улыбнулся тот. - Что хорошо его державе, хорошо и для меня. Вы завоевали для него Ангур, теперь покорите север, а потом присоедините к империи и саму Чашу... Ведь присоедините? - Квардли испытующе уставился в переносицу Джима.

- Легко, - ответил тот.

Главный советник императора Гиллайн Хьюборн был вынужден призвать вторую волну своих учеников, совсем еще неподготовленных манипуляторов тонких связей.

Молодым колдунам было лестно, что такой большой мастер обратился к ним за помощью. Годы и десятилетия самостоятельных практик могли пройти с меньшим эффектом, нежели несколько заданий, которые предполагалось выполнить под наблюдением учителя.

Значительная пустота и мрачность дома Гиллайна также ему на руку, потому что молодые манипуляторы даже в этом видели признак силы и опыта учителя

Никто из них не знал, что Гиллайн стал обладателем Инвертуса, однако многие могли разобраться, что учитель владеет неким предметом силы.

Хьюборн несколько раз беседовал с новой группой и не скрывал от нее, что его задание будет сложным, однако он и словом не обмолвился, что в битвах, в которые могут ввязаться ученики, они должны опираться только на собственные силы. Из этих рекрутов Гиллайн готовил новую партию расходного материала

Исполненный сознанием собственной значимости и подпитываемый энергией Инвертуса, он как раз проводил инструктаж группы из семи колдунов, когда на пол к его ногам с треском вывалилось тело.

Портал захлопнулся кое-как, сомкнувшись неровными краями, из чего следовало, что тот, кто его открывал, был уже серьезно ранен.

Выпавшее тело было покрыто обожженной коростой и подергивалось, как куколка. Колдун пытался воплотиться в одной из своих форм, но отсутствие сил мешало ему выбрать, в какой именно.

Шеренга молодых рекрутов замерла. Каждый из них пытался выстроить доступную ему защиту, на случай если прорвавшийся из портала окажется врагом.

Однако Гиллайн прекрасно знал, кто перед ним. Он уже понял, что дело сорвалось, однако не мог прикончить своего неудачливого союзника просто так, не узнав всех подробностей.

Хьюборн великодушно простер над безобразным существом руку и поделился толикой энергии, которую получал от Инвертуса. Обугленный объект замер, почувствовав живительную струю, а затем стал раздуваться и в одно мгновение обрел нужную форму.

Это оказался старик с седыми бакенбардами. Он был совершенно обнаженным, а его тело было покрыто множественными ожогами.

- Мистер Хьюборн, - произнес старик бесцветным голосом.

Затем на его лице отобразилось усилие, и он, резко сократившись, превратился в ребенка. Это была девочка-подросток с неестественно развитой грудью. На ее коже, как и на теле предшественника, оказалось множество страшных ожогов.

Видя тщетные попытки союзника стать самим собой, Гиллайн добавил ему еще жизненной силы, но ровно столько, чтобы Холл обрела собственное лицо.

- Вот и все, мистер Хьюборн, - произнесла она хриплым голосом.

- Как им это удалось? - бесстрастно спросил Гиллайн.

Его не интересовало, что подумают новички. В любом случае они не поймут ничего и лишь станут бояться учителя еще сильнее.

- Простым заклинанием. Змеи умеют делать это - как-никак... мои сородичи.

Холл слабо усмехнулась, и часть этой насмешки Гиллайн принял и на свой счет.

- Он цитировал руны? - снова уточнил Гиллайн

- Нет, - слабо покачала головой Холл, - он просто приказал мне сгореть. И... и это было так сильно и неожиданно...

Холл прикрыла глаза, стараясь восстановить все подробности, однако перед глазами была только яркая вспышка. Огонь пришел отовсюду и сразу. Огонь и боль. Очень сильная боль.

Уловив мысли Холл, Гиллайн понял, что больше он ничего не узнает. Тогда колдун отступил на шаг и тихо произнес:

- Охрана.

И тотчас из стенного портала шагнула пара минавров. Их появление было настолько неожиданным, что вызвало несколько запоздалых возгласов в ряду молодых рекрутов.

Гиллайн с удовлетворением отметил подобную реакцию, а затем кивнул на Холл и приказал:

- Помогите ей. Нельзя оставлять друзей на полдороге.

Минавры прошли мимо группы учеников и с удовольствием застучали топорами.

Хьюборн не останавливал их и некоторое время наблюдал за работой. Затем развернулся и направился к выходу, бросив через плечо остолбеневшим ученикам.

- Перейдем в другой зал, здесь слишком пахнем жареным...

Штандартенфактор больше не досаждал адмиралам своим постоянным присутствием, и их жизнь на какое-то время перешла в спокойное русло. Если вообще уместно так говорить об ожидании безнадежной атаки на совершенно неприступную линию Биттер-Дримм. Ведь одно дело сидеть в большом танке и совсем другое - мчаться по заснеженной степи на механической лошади.

Пусть в обоих случаях опасность была почти одинакова, но с психологической точки зрения в танке все же безопаснее.

Квардли появлялся лишь время от времени, и вместе они выезжали на городские экскурсии и в музеи, где с Джимом не происходило ничего из ряда вон выходящего. К слову сказать, после той ночи особенно яркого кошмара, когда в это был втянут даже Лу, все разом прекратилось, и теперь Джим настолько уверовал в устойчивость своей нервной системы, что снова начал спать в собственной спальне. Даже фрески и те прекратили свои наглые штучки и передвигались теперь еле-еле - как и положено старым фрескам.

- А сегодня экскурсия будет особенной и с сюрпризами! - объявил Квардли, ворвавшись к адмиралам прямо посреди завтрака и забыв поздороваться.

Надо сказать, что появляться во время приема пищи стало дурной привычкой штандартенфактора, однако другого способа навязаться на угощение он не знал.

- Я попытаюсь угадать, - предложил Джим. - Мы снова отправимся в кавалерийский корпус?

- Нет, в этом уже нет никаких сюрпризов, - отрицательно покачал головой Квардли, жестом подзывая слугу, ведавшего раздачей пищи.

- А пора бы уже и начать наступление, - заметил Лу. - Ведь враг, как вы уже говорили, обеспокоен и готовится к нападению.

- Готовится, - охотно подтвердил штандартенфактор, краем глаза изучая меню.

- Но когда противник подготавливается, он становится сильнее.

- Император тоже такого мнения, - снова подтвердил Квардли.

Джим и Лу переглянулись, затем последний снова спросил:

- Тогда зачем же давать противнику время на подготовку?

- Чтобы заработать на победе больше славы для нашего императора, - просто ответил Квардли.

- А то, что мы можем сложить в этом сражении головы, это не в счет? поинтересовался Джим, хотя уже и так представлял, что может ответить на это штандартенфактор.

- Господа, но мы ведь уже касались этой темы. Если даже вы и погибнете что из того? Народ империи будет помнить о вас, слагать о героях песни и баллады. Вы станете частью нашего культурного наследия...

- Да, мы говорили, - уныло согласился Джим, однако тут же добавил: - И что после третьего подвига нас отпустят, мы тоже говорили...

- Минуточку! - штандартенфактор вытер руки о скатерть и повторил: Минуточку, господа адмиралы! На эту тему мы говорили, но тут есть некая подвижка мнений.

- Чьих мнений? - сразу спросил Лу, который даже от компота отказался, так не понравились ему новые разговоры Квардли.

- Ну, чьих... - Штандартенфактор недоуменно пожал плечами, - императора, конечно, чьи же еще мнения могут иметь здесь значение?

- И в чем же подвижка этих мнений? - безо всякого энтузиазма спросил Лу.

- А подвижка в том, что куда же вас отпускать? Ведь если вы покорите Чашу и она станет частью империи, вы, совершив третий подвиг, автоматически становитесь свободными. Ну разве не гениально?

Лу и Джим были вынуждены согласиться, что действительно "гениально". На том и закончили завтрак, несмотря на готовность штандартенфактора съесть что-нибудь еще.

Спустя полчаса автомобиль уже мчал их по улицам имперской столицы, которая, из опыта путешествий последних дней, оказалась гораздо больше, чем это было заметно с окрестных холмов.

Накрутив положенное количество кругов, машина остановилась у здания очередного музея, которых в городе было полным-полно.

По уже сложившейся традиции на помпезной лестнице очага культуры адмиралов встретили музейные работники и произнесли долгую речь, а потом подарили цветы.

Джим скороговоркой отбарабанил выученное наизусть ответное приветствие, и на этом торжественная часть закончилась.

Музейный персонал освободил дорогу, и Квардли, а вслед за ним и адмиралы смогли подняться в экспозиционные залы.

Маршевым шагом преодолев ряды однообразных экспонатов, все трое оказались у большого ящика, одна стенка которого отсутствовала и была предусмотрительно завешана мешковиной.

- Вот, - сказал штандартенфактор, крутанувшись на каблуке и совершив приглашающий жест.

- Что это? - спросил Джим, ощутив неясный укол интуиции.

- Не буду вас мучить, господа адмиралы. Это лундсфидиорс - воздушный змей-огненосец.

- Мой лонгсфейр! - радостно воскликнул Джим.

- Экспонат государственного музея, - поправил его Квардли, однако Джим ничего не ответил и, оттеснив штандартенфактора, сорвал завесу из грубой ткани.

Одного его взгляда было достаточно, чтобы определить, что на машине не хватает многих деталей.

- Где остальное? - строго спросил он. ]

- Все на месте, - успокоил его штандартенфактор, - но без вашей помощи, адмирал, собрать лундсфидиорс целиком будет невозможно. Поэтому, пожалуйста, поруководите нашими инженерами сегодня вечером.

- О чем речь? Я сделаю это с удовольствием! - пообещал Джим.

- Но при одном условии...

- Каком же?

- Вы укажете нашим инженерам, где у лундсфидиорса прячется сила жизни. Воздушные змеи очень опасны, и мы не хотим случайно оживить этого дракона.

- О да, штандартенфактор, это условие я выполню, - легко соврал Кэш. - Я знаю безумную силу воздушных змеев.

- Вот и хорошо, дорогие адмиралы, а теперь давайте посмотрим на макет экспозиции, которая посвящена вам.

Штандартенфактор бросил на обоих изучающий взгляд, а затем повернулся и пошел вперед, туда, где находилась экспозиция.

Вскоре Квардли остановился напротив просторной ячейки - большого стеклянного куба, в котором работало несколько рабочих. Заметив Квардли, они тут же выскользнули через узкую служебную дверку, и в этом странном аквариуме остался только инструмент, пара стремянок и несколько экспонатов.

Джим присмотрелся лучше и узнал их с Лу летные комбинезоны, которые были растянуты на специальных вешалках и выглядели как охотничьи трофеи Надпись под комбинезонами гласила, что это кожа змей, которые проникли в империю с враждебной территории.

На отдельных, Специальных подставках, словно срубленные головы, размещались шлемы с аналогичными варварскими надписями. А на месте лонгсфейра стояла какая-то нелепая имитация.

Кроме всего перечисленного, в специальных зажимах висели примитивные куклы, по всей видимости находившиеся здесь временно. Таблички под ними извещали самых недогадливых, что это чучела натуральных шпионов-змей, которых схватили и уничтожили доблестные внутренние службы.

Первым высказал свое недоумение Лу:

- Что же это такое, господин Квардли? Вы для нас уже и место захоронения приготовили? Ведь, насколько я понял, вместо этих кукол должны висеть трупы адмиралов Его Императорского Величества?

- Ну что вы, как можно? - улыбнулся Квардли и миролюбиво ощерился. - Для адмирала Джима и адмирала Эрвиля давно уже приготовлены личные усыпальницы на специальном кладбище почетных людей империи. А здесь будут находиться чучела, заметьте, господа, не трупы.

- Чьи здесь будут чучела, Квардли? Чьи тела вы повесите для обозрения, словно дохлых кошек, а чьи отправите на кладбище для почетных людей?

- При чем здесь люди, адмирал? Мы же говорим о змеях...

Квардли недоуменно пожимал плечами, однако Джим подозревал, что этот мерзавец все отлично понимает.

- Но мы кто, по-вашему, змеи?

- Разве вы от этого отказываетесь? У императора и до вас были верные слуги-змеи, и в качестве доказательства я могу показать вам десятки богатейших Усыпальниц.

- А живых? - спросил Лу, грустно глядя на распятых в витрине кукол.

- Что - живых?

- Остались ли живые змеи, которые служат императору?

- На данный момент живыми являетесь вы оба, - просто ответил Квардли, и с ним трудно было не согласиться.

Задрапированная шерстяной тканью служебная дверка аквариума приоткрылась, и показалась голова одного из рабочих. Увидев, что важные гости еще не ушли, голова испуганно спряталась.

Во дворец к императору, для ежедневного доклада. Квардли прибыл заполночь. Несмотря на позднее время, император ждал, сидя возле камина, в котором потрескивали ивовые сучья.

- Ваше Императорское Величество... - произнес начальник охраны, появившись из темного угла.

- Он пришел? - прервав длинное вступление, спросил император.

- Так точно, Ваше Величество.

- Пусть его приведут.

Спустя полминуты под сводчатым потолком зала прозвучали слегка подпрыгивающие шаги Квардли. Для вечерних докладов он избегал надевать парадный мундир, чтобы не оскорбить властную сущность императора.

Чаще других для этих целей Квардли применял одежду почтовых служащих или мундир низших чинов духовых оркестров. Вот и теперь он явился в оранжевом хавоне со ста тридцатью восемью медными пуговицами, что должно было соответствовать валторне или габою. В папке для нот, которые Квардли не преминул прихватить с собой, лежало несколько пустых листов, которые штандартенфактор выдавал за приготовленный конспект - благо император никогда не интересовался его записями.

- Ну? - коротко спросил монарх и швырнул в огонь веточку медника, отчего пламя брызнуло красноватыми искрами.

Император знал, что Квардли не любит огня, и не упускал случая досадить ему поизящнее.

- Одну минуту, Ваше Величество, - со значением и в то же время максимально доброжелательно произнес штандартенфактор и развернул папку для нот. Сегодня, Ваше Величество, я показал им экспозицию. Как и следовало ожидать, они очень эмоционально отреагировали, увидев места для их будущих тел, и пытались взывать к моей порядочности.

- Напрямую? - поинтересовался император.

- Не совсем, Ваше Величество. Они еще тешат себя надеждой, что будут отпущены, выполнив все условия договора.

- Почему они так думают? Неужели змеи - существа, столь искусные в коварстве и сильные в смертоносных пассах, - могут довериться моему слову? Ты нашел этому какое-то объяснение?

- О да, Ваше Величество, чрезмерная энергия предмета Инвертус, сила его безграничнаэ заставляет их находиться в пресыщении и принимать неверные решения.

- Сумел ли ты узнать хоть что-то о том, где они могут хранить этот драгоценный предмет?

- Увы, Ваше Величество. Эти колдуны на удивление скрытны. Однако я не думаю, что нам следует так уж преследовать эту цель. Пусть предмет Инвертус, сила его безгранична, поможет им совершить величайшие завоевания и прославить Ваше Величество, а уж потом мы убьем их и узнаем, где спрятан предмет.

- Ты говорил о селезенке?

- Да, Ваше Величество, на селезенке одного из них начертаны руны, произнесение которых сразу откроет тайник с предметом Инвертус, сила его безгранична.

- Кого из них ты подозреваешь в большей мере?

- Думаю, это герцог Ангурский, Ваше Величество. От него исходит некая величавая разумность, и гнев его имеет разрушительную силу.

- А граф?

- Графу Гронсару недостает твердости, Ваше Величество. Он часто бывает неустойчив, однако чрезвычайно гибок в экстремальной словесности...

- Попроще, я ведь университетов не оканчивал, - недовольно напомнил монарх.

- Одним словом, он талантливо врет, и его невозможно подловить ни на какой самой бессовестной лжи.

- Это редкий дар, - заметил император и поднялся с низкого расшитого диванчика.

- Безусловно, редкий, Ваше Величество, - тут же подтвердил Квардли, поворачиваясь вслед за императором, который шагал кругами, заложив руки за спину.

Император сделал круг, другой, третий. Наконец пробили часы, и монарх остановился. Он внимательным и долгим взглядом посмотрел на Квардли и произнес негромко, словно для себя самого:

- И почему я связался с орденом Матрицы? Как будто, кроме вас, никого не было...

- Но мы верны вам, Ваше Величество, - немного смутившись, напомнил Квардли и низко поклонился, словно только сейчас присягнул на верность монарху.

- Ну хорошо, верны так верны, - кивнул император, словно речь шла о каком-то пустяке. - Когда нам следует нанести удар по северным государствам?

- Думаю, в ближайшие три дня они будут полностью готовы к нашему вторжению и как следует встретят адмиралов -Вашего Величества, которые так опасны для вашего трона...

- Ну хорошо, они погибнут в боях, и, пока их трупы будут теплыми, мы разложим их в таллийский спектр. Выделится огромное количество энергии, которую...

- Десять процентов ордену Матрицы, - напомнил Квардли.

- ...которую мы направим на нужды державы, - не слушая штандартенфактора, продолжал монарх. - А вдруг северяне не устоят, и наши удачливые солдаты захватят новые территории? Что тогда делать с этой тундрой?

- Думаю, что на этот раз все произойдет, как и было задумано, Ваше Величество. Прошлой ночью я снова изучал руны и...

- То же самое ты говорил и перед штурмом Ангура, а в результате они одержали верх, да еще отрубили голову великану.

- На этот раз, Ваше Величество, все будет замечательно, - стал заверять Квардли, забывая даже заглядывать в нотную папку, где подразумевались его конспекты. - Я не только читал руны, но и бросал на овечьих костях. Кости дали видение, где адмиралы оглашают приказ к отступлению.

- Ну и что же было дальше? - нетерпеливо спросил император, поскольку бросание овечьих костей давало точные результаты.

- Дальше видение прервалось, но могу сказать, что за этим, безусловно, последует строгий суд Вашего Величества, после которого мы удушим змей шерстяной веревкой и разложим их теплые трупы на таллийский спектр.

Штандартенфактор замолчал. Молчал и император. Он представлял себе, как произносит гневную обличительную речь, а, поскольку преступники будут подавлены тяжестью собственной вины, они даже не окажут сопротивления.

Потом острые ножи, чтение рун на селезенках и разложение на спектры.

- М-да, - произнес он и вернулся на низкий диванчик. - Умеешь ты, штандартенфактор, показать не видимый снаружи оптимизм. Но так ли будет? А вдруг они захватят север?

- Ну и захватят, Ваше Величество, отдадите им эти земли за заслуги. Они и так уже господа, ну пусть правят еще льдами да едким мхом... И отправим мы их тогда в поход на Чашу. И тут уж они зубки-то обломают!

- Но в этом случае, штандартенфактор, ты окончательно потеряешь мое доверие и станешь обычным представителем...

- Мне это понятно, но к кому же перейдет доверие Его Величества? полушутя спросил Квардли.

- К моему советнику Гиллайну Хьюборну.

- Хьюборны - древние колдуны, Ваше Величество, им непонятны чаяния теплокровных существ. Император издевательски захихикал и сказал:

- Уж кто бы говорил! Как будто твоя матрица - это символ чувств и всеобщей любви.

В этот момент в зал вошел придворный медикус с подносом, на котором стоял сосуд с лекарством.

- Птичье молоко с серой, Ваше Величество, - произнес медикус гнусавым, но уверенным голосом, и монарх обреченно поднялся с дивана.

Штандартенфактор отступил в тень. Он умел это делать, когда монарху не хотелось показать свою слабость. Между тем Квардли был посвящен в смысл этой процедуры, в которой так нуждался император. Птичье молоко с серой сохраняло его форму, не давая сползать к облику предков, некогда живших в глубоких норах, вырытых в склонах Зеленых Холмов.

Монарх приблизился к подносу и, собравшись с силами, взял сосуд с лекарством, затем резким нервным движением запрокинул его, и Квардли услышал надрывные спазматические звуки, свидетельствовавшие о том, с каким трудом император пропускал внутрь себя столь необходимую микстуру.

Вскоре это душераздирающее зрелище было позади, и монарх снова гордо держал голову, хотя время от времени по его лицу пробегали остаточные судороги.

Квардли надеялся на продолжение беседы, но, как видно, лекарство плохо улеглось и просилось наружу. Увидеть его извержение из императора не должен был никто, и штандартенфактор, что-то быстро проговорив, низко поклонился и стал пятиться к выходу.

Император его не провожал, а только стоял в напряженной позе, разрываемый между желанием править высшими существами и необходимостью соответствовать своему природному состоянию.

Едва Квардли выскочил из зала, до него донесся тяжелый полувздох-полувсхлип. Императора стошнило, и это означало, что ему предстоит еще один сеанс лечения.

Штандартенфактор жалел монарха. С одной стороны, это был субъект великой единоличной власти, однако с другой - он был несчастен. Что толку в миллионных армиях, если каждый день ты чувствуешь в себе дрожание тонких лапок землистого грызуна?

Впрочем, Квардли сознательно принижал императора. Он делал это намеренно, чтобы не лишиться собственного равновесия матрицы-господина. В противном случае его матрица превратилась бы в матрицу-раба, и тогда его влияние на императора было бы закончено.

В сопровождении двух гвардейцев и агента секретной службы, наряженного свечным лакеем, штандартенфактор спустился во двор, где возле лестницы его ждала машина.

Это был тот же автомобиль, что возил адмиралов, но Квардли настойчиво им пользовался для тех же целей - усиления собственной матрицы. Ему было просто необходимо атаковать, прессинговать и унижать окружающих, иначе матрица снова перестраивалась.

"А чем, собственно, я счастливее нашего монарха? - подумал вдруг Квардли, располагаясь на задних сиденьях, где обычно садились адмиралы. - Ведь я тоже делаю свою ежедневную практику, чтобы не деградировать в существо низшего порядка. Тем же занят и Мальгистр ордена, ту же цель преследуют и Хьюборны. Не деградировать, не опуститься до слоя унижаемых, а напротив - властвовать самим и напиваться чужой кровью".

- В городской парк, - бросил Квардли шоферу, продолжая обдумывать аспекты своего существования.

"Да что это я? Ничего уже не изменить. Я был матрицей всегда, и глупо пытаться смотреть на мир глазами людей, орков или змей".

У главных ворот козырнул часовой. Стоявший в тени караульной будки агент безопасности только злобно сверкнул глазами. Скорее всего, это был уку-бус. Отчего-то они не любили матриц.

Покинув охраняемый периметр, машина понеслась на предельной скорости. Теперь в ней не было адмиралов, и необходимость в повторявшихся кругах отсутствовала.

Водитель в несколько минут домчал Квардли до ворот городского парка, где, в отличие от улиц, не было видно ни огонька, поскольку законы иллюминации на него просто не распространялись.

Машина скрипнула тормозами, и Квардли, самолично открыв дверцу, выскользнул в темноту. По крайней мере так это выглядело со стороны.

Затем потайная дверь и две сотни узких ступеней, которые вели вниз.

- Вы к Мальгистру? - спросил появившийся из ниши охранник.

Квардли бывал здесь почти каждый день, но всякий раз лицо охранника было ему незнакомо. Либо их действительно меняли, либо на этом месте находилась матрица более высокого уровня. Тогда для низших чинов она могла играть роль чего угодно, вплоть до ползущего по стене таракана.

- Да, - подтвердил штандартенфактор.

- Проходите, - после недолгого изучения лица гостя проговорил охранник и шагнул обратно в нишу.

Квардли не стал на него оглядываться и пошел по коридору. С каждым шагом его все сильнее охватывал озноб, но так случалось всегда, когда он шел на доклад к Мальгистру ордена.

Неожиданно коридор закончился, и именно в тот момент, когда Квардли подумал, что идет слишком долго.

Мальгистр предстал перед ним в широкой рубахе и штанах, сшитых из грубой ткани. Это был образ то ли крестьянина, то ли монаха. Мальгистр мог формировать любой объект из доступных ему пространств. Временами Квардли даже не понимал, кто перед ним - слуга или сам Мальгистр.

- Говори, я слушаю, - сказал крестьянин и, глубоко вздохнув, оперся на изогнутую клюку.

Образ менялся на глазах, и это смущало Квардли.

- Это не должно тебя заботить, Квардли из рода Дидеонов. Говори о деле.

- Прошу прощения, Мальгистр... - робко ответил штандартенфактор.

Его решительность и резкость куда-то подавались Должно быть, так происходило всегда во время визитов к Мастеру, но Квардли не мог этого вспомнить и воспользоваться опытом, ведь все, что касалось главы ордена Матрицы, текло, как вода, и не держало формы.

- Прошу прощения, Мальгистр, - снова повторил Квардли. - Оба адмирала-змея готовы стать нашим теплом и телом. В своем очередном походе они сложат головы...

- Ты уверен в этом, Квардли из рода Дидеонов?.. - Штандартенфактору показалось, что в тоне Мальгистра проскользнула насмешка. Однако он понимал, что это глупость - эмоции голосу главы ордена придавало сознание самого Квардли.

- Я делаю все, что велит мне орден и на что способна моя матрица, ответил Квардли не слишком твердо.

Он не был уверен, что отвечает на вопрос Мальгистра. Случалось, что с ним самим спорило собственное сознание.

- Будь внимателен, Квардли. Змеи очень опасны, когда им удается сконцентрироваться. Обычно они рассеивают энергию, размышляя о прошлом и будущем, и в этом их слабость. Нужно поймать их в этот момент. Энергия от их разложения поможет нам взять под контроль еще несколько миров, отобрав их у Хью-борнов. Если тебе удастся завершить эту битву победой, Квардли, ты станешь тираном одного из захваченных миров... Это достаточный стимул или ты желаешь другой награды?

- О! - только и смог произнести Квардли.

Быть тираном целого мира - ему такое и не снилось.

Тонкая позолоченная пружинка легко вошла в гнездо дозатора, и Джим с удовольствием, граничащим с экстазом, закрутил контргайку. Это был последний из восстановленных узлов лонгсфейра, которые вызывали у него сомнения.

Теперь машина была полностью на ходу и сверкала обновленной полировкой. Возможности мастерских Его Императорского Величества были настолько велики, что Джим подумывал довести машину до ума - то есть достроить недостающие обтекатели и корпус. В этом не было ничего сложного, поскольку он помнил наизусть все чертежи, оставленные в Тауросе, а местные инженеры оказались очень понятливыми и сразу научились разбирать представляемые Кэшем схемы.

- Я поражен вашими способностями, господин адмирал, - признался один из них, поставленный надзирать за Джимом. - Вы такой известный военачальник и в то же время отлично разбираетесь в законах резания металла и в правилах метрической резьбы! Признаюсь вам, господин адмирал, я радуюсь от одной только мысли, что могу выполнять ваши поручения. Это счастье для меня! Это великое счастье...

Инженер не договорил и, достав платок, промокнул глаза. Джим кивал ему, во всем соглашаясь, а сам ждал вопроса, за которым и был к нему приставлен этот инженер.

- Вот только... - заговорил тот, шмыгая носом. - Вот только мне строго-настрого приказали... Сам бы я, конечно, не посмел...

Инженер виновато улыбнулся и развел руками.

- Я помню это условие, - сказал Джим. - И я покажу вам, без чего воздушный змей не обретет своей силы.

- Правда?

Казалось, инженер снова заплачет - теперь уже от умиления.

- Конечно, мы проделаем это прямо здесь, в зале. Или, если хотите, вынесем змея на простор.

- Нет! - воскликнул инженер испуганно.

- Нет! - повторил один из рабочих, лицо которого сразу выдавало шпика службы безопасности.

В конце зала послышались голоса, и Джим натренированным глазом опознал подпрыгивающую походку Квардли и рядом с ним невысокий силуэт Лу. Последний выглядел слегка напряженно, видимо готовый в любую минуту поддержать Джима своим непревзойденным враньем.

- Ну как наши делишки?! - бодро спросил подошедший Квардли.

- Отлично, - за всех ответил Джим. Затем строго посмотрел на прислушавшегося шпика и сказал: - Пошел вон! Или у тебя другой работы нет?!

Агент недовольно поежился и засеменил прочь - докладывать начальству обстановку.

- Значит, можно увидеть змея в действии?! - все тем же игриво-радостным тоном поинтересовался штандартенфактор.

- Конечно, - кивнул Джим. - Где будем пробовать - в зале или вытащим его на улицу?

- Зачем же на улицу?! - воскликнул Квардли и нервно хохотнул.

"Наверное, представил, как мы с Лу сматываемся на лонгсфейре", - подумал Джим и сам невольно нарисовал в воображении эту желанную картину. Правда, он не очень понимал, в какую сторону им теперь следует убегать, ведь они собирались всего лишь пересечь Чашу, а оказались в мире, где Чашей называли что-то совсем другое.

- Давайте здесь, господин адмирал, - промямлил инженер, читая приказ на лице штандартенфактора.

- Хорошо, - согласился Кэш. - И начнем, как это водится, с секрета оживления воздушного змея-огненосца...

Он сделал паузу и обвел взглядом инженера, Квардли и Лу, который делал вид, что давно посвящен во все эти тонкости. Впрочем, никому и в голову не приходило в этом усомниться. Даже Квардли был уверен, что любой из змеев знает все о жизни своего сородича.

Готовясь к посвящению в тайну, инженер-наблюдатель отогнал всех стоящих поблизости рабочих, а появившемуся в дверном проеме музейному работнику показал кулак. И лишь после того как необходимый режим секретности был наконец обеспечен, Джим достал красивый никелированный ключик и, показав его инженеру, Квардли и внешне равнодушному Эрвилю, сказал:

- Этот ключ дает змею-огненосцу жизнь.

- А заклинание? - тут же поинтересовался искушенный Квардли.

- Ну конечно, есть и заклинание, - словно нехотя выдавил из себя Джим. Произнести его?

- Да, конечно, - согласился штандартенфактор, бросив быстрый взгляд на инженера.

Джим это заметил и понял, что бедняга обречен. Однако тут ничего нельзя было поделать.

- Абигайль - отличная бабенка, - ровным голосом произнес Джим.

Эти слова должны были звучать как издевка или шутка, однако неожиданно Кэш почувствовал, как по его спине пробежала горячая волна.

Видимо, что-то похожее случилось и со всеми остальными. Квардли даже рот раскрыл от возбуждения и вдруг признался:

- Все же удивительные существа вы - змеи. Какие простые слова заклинания, а какая в них сила... Просто убийственная сила.

- Это что, - подал голос Эрвиль. - Видели бы вы эту Абигайль собственными глазами.

Вставка Лу прозвучала очень к месту и оставила после себя жутковатую пустоту и торжественность. Это подействовало на штандартенфактора, и он отключился на глубокий анализ, а инженер побледнел как полотно и произнес трясущимися губами:

- Надеюсь, она не материализуется... при произнесении заклинания...

- Нет, не материализуется, - пообещал Лу, но тут же добавил: - Не материализуется, если произносить заклинание правильно.

Затем он бросил на Джима короткий взгляд, и друзья поняли друг друга без слов.

- Итак, приступим, - объявил Кэш и, еще раз продемонстрировав ключ, вставил его в гнездо на панели.

- Постойте, - неожиданно подал голос инженер. - Но ведь этот ключ лишь дублирует цепь.

- Что значит дублирует? - сердито спросил Джим, понимая, что этот ушлый парень сумел досконально разобраться в хитросплетениях запускающей системы. Кэш намеренно оставил еще один пусковой узел, замаскировав его под обычный крепежный болт, однако наблюдатель - этот смышленый хорек - все понял.

- Это значит, что цепь, замыкаемая этим ключом, может замыкаться также и вот этим болтом, который...

- Заткнись и слушай меня! - перебил его Джим. - Сейчас ты повернешь этот болт, произнесешь заклинание, и у тебя ничего не получится, потом проделаешь то же самое с ключом, и у тебя все получится. Готов сделать это?

- Но... Ну... - инженер пыхтел и переводил перепуганный взгляд то на адмирала, то на ужасного штандартенфактора. Наконец несчастный сделал свой выбор.

- Да, господин адмирал, я готов...

- Вот и отлично, - с деланным спокойствием произнес Джим, нащупывая в кармане кусочек серебряной проволоки. - Теперь я вытаскиваю ключ обратно... Вытаскиваю обратно...

Джим намеренно тянул время, незаметно просовывая левой рукой под панель кусок проволоки. Немного везения, и эта манипуляция должна была полностью заблокировать электронный узел.

- Вот - ключ у меня в руках, - Джим продемонстрировал блестящий предмет, как это делали фокусники в провинциальных шапито, - А теперь ты поворачивай болт и произноси заклинание.

Инженер облизнул пересохшие губы и шагнул к лонгсфейру. Однако тут решимость его оставила, и потребовалась помощь Квардли, который пролаял несколько слов поддержки:

- Ну же, Приндлафф, потрудитесь во славу императора...

Инженер достал из кармана универсальный инструмент и, накинув его на головку болта, начал произносить заклинание.

- Абигайль - отличная бабенка, - пролепетал он и медленно повернул инструмент на девяносто градусов.

Джим едва заметно покачал головой - этот парень был намного умнее, чем казался. По крайней мере его память была феноменальной. Он помнил, куда и как нужно было повернуть болт.

Внутренне Кэш напрягся, опасаясь, что двигатель запустится, однако тот молчал, а значит, подлый прием с проволочкой сработал.

Инженер застыл на месте и не знал, что ему делать дальше: повторить все процедуру заново или попробовать вариант с ключом.

Между тем Джим тоже молчал, ожидая инициативы от Квардли. Он хотел, чтобы штандартенфактор сам отдавал распоряжения и тем самым становился соучастником испытания.

- Ну хорошо, Приндлафф, переходите к запуску с ключом, - не выдержал Квардли. - Вы оказались не правы, это же очевидно...

Инженер обернулся, ожидая, что Джим отдаст ему ключ, однако тому требовалось еще вытащить обратно заглушку.

- Вот видите, как нехорошо подозревать других в нечистоплотности, назидательным тоном произнес Кэш, поигрывая сверкающим ключиком и одновременно отчаянно пытаясь нащупать кончик тонкой проволочки. Это Джиму никак не удавалось, и он корчил идиотские физиономии, пугая инженера и заставляя Квардли проникаться подозрением.

Наконец проволочка выскочила, и Джим от неожиданности не сумел удержать ее в руке. Серебро блеснуло в случайном лучике света, и Квардли шагнул вперед, чтобы поднять проволоку с пола.

Кэшу ничего не оставалось, как быстро повернуть ключ, и турбина лонгсфейра грозно фыркнула, а затем засвистела, стремительно набирая обороты.

Перепуганный ревом, Квардли остановился, а Джим, пользуясь его заминкой, перевел тягу на правое сопло и, быстро прыгнув на сиденье, добавил газу.

Лонгсфейр взревел еще громче и начал поворачиваться на месте.

Жесткая струя выхлопных газов ударила в инженера, и он отлетел к стене, разбив витрину с летучими мышами. Затем досталось и Квардли. Его Джим готов был размазать по полу, если бы не опасался, что под соплом окажется Эрвиль.

Однако и так получилось очень хорошо. Инженера увезли в госпиталь, а штандартенфактор хоть и не получил повреждений матрицы, разнес в куски аквариум, который готовили для размещения останков "шпионов Панконды".

Несмотря на понесенный музеем ущерб, Квардли остался доволен демонстрацией мощи змея-огненосца. Если у него и были поначалу какие-то сомнения, то более чем чувствительный удар о витрину выбил

их окончательно.

- Очень сильный организм! Он отшвырнул меня, как щепку! - возбужденно сообщил штандартенфактор, когда Джим заглушил двигатель.

А когда Кэш передал штандартенфактору ключ, тот положил его на ладонь и благоговейно взирал на этот чудо-инструмент. Затем со всей осторожностью Квардли завернул ключик в бархатную тряпочку и убрал в нагрудный карман.

Только после этого к нему вернулась способность внятно изъясняться.

- Могу себе представить, - сказал он, - как эта гадина разрывает на части целую корову или даже трех коров! А возможно, он, для начала, иедепеляет их огнем, а?

Квардли задал еще с десяток таких же идиотских вопросов, однако Джим давал на них развернутые ответы, ставя своей целью укрепить в Квардли уважение и страх к лундсфидиорсу - воздушному змею-огненосцу.

Поход на север начался в праздничный день Зеленого Холма, когда иллюминации превосходили все виденное прежде, а салют громыхал не переставая, отчего воздух в городе приобрел привкус пороховой гари. Граждане империи бродили по улицам, много пили и славили монарха, а тех, кто излишне заговаривался, отслеживала служба безопасности. Бунтовщиков увозили в машинах без окон, чтобы предать скорому суду.

Автомобиль Джима и Лу тащился еле-еле, объезжая повозки гостей города. Сидевший впереди Квардли время от времени монотонно ругался, не слишком веря в собственную злость.

Адмиралы тоже чувствовали себя опущенными в воду, ведь их ожидала жестокая, хотя и короткая кампания. Немного зная местные обычаи, они не сомневались, что всяческие предательские штучки со стороны местных властей им будут обеспечены в избытке.

Когда машина наконец добралась до окраин города и вползла на самый высокий из холмов, в небе послышался рев десятков и даже сотен самолетов. Джим и Лу переполошились, однако Квардли заставил водителя остановиться и выскочил наружу, вопя, что сейчас начнется самое главное.

Адмиралам поневоле пришлось выйти, и они увидели многоярусные построения императорских ВВС, которые крутили в воздухе всякие замысловатые штуки, а потом вдруг стали поочередно пикировать на пустынный пятачок за лесом и бросать на него бомбы разного калибра.

Грохот отдаленных разрывов долетал до вершины холма с большим опозданием, однако даже зрительно можно было оценить грандиозность происходящего.

Бомбы поднимали в воздух то белые столбы, то фиолетовые облака, то красноватые тучи.

- Почему от взрывов идет такой разный дым? Или это пыль? - поинтересовался Эрвиль.

- Да это и не дым вовсе! - с гордостью воскликнул Квардли. - Это известь, мел, глина и все такое прочее. Их специально завозят на полигон, чтобы потом праздничные бомбардировки смотрелись красивее. Вы, наверное, ничего подобного никогда и не видели?

Вопрос штандартенфактора прозвучал снисходительно.

- Да где же мы такое увидим? - в тон ему ответил Джим. - И вообще, я подумал, что это война началась. Что северные соседи нанесли упреждающий удар.

- Какой удар? У них боевая авиация в зачаточном состоянии! Это только империя может позволить себе поднять в небо тысячи самолетов.

- А что от них толку? - заметил Эрвиль. - Только песок бомбить, а мы за них будем атаковать врага на заводных лошадках.

- О чем вы, господа? Северное направление закрыто воздушным колдовством. Я же вам уже сообщал! Проблемы у империи оставались только в закрытых для авиации районах.

Очередная серия разрывов разметала новые тучи разноцветной пыли, и штандартенфактор не сдержался от возгласа восхищения:

- Вот ведь какое искусство! И между прочим, император лично проводит заседание худсовета и визирует сценарий праздничных бомбардировок! Не забывайте также, что для пилотов это наилучшая возможность оставаться в полной боевой готовности.

- М-да, - произнес Эрвиль. - Ну просто промысел народный какой-то.

Затем он отошел в сторонку и стал мочиться в канаву, совершенно не разделяя радости от мастерского бомбометания.

Возмущенный таким поведением Эрвиля, штандартенфактор хотел ему сказать что-то особенное, но так и не нашел что. Он лишь сокрушенно покачал своей большой головой и с обидой в голосе произнес:

- Вот змеи вы - змеи и есть.

- А это для нас не новость, - парировал Лу, возвращаясь к машине.

Когда они оказались в расположении уже знакомого кавалерийского корпуса, то застали картину общих сборов, где каждый человек был пронизан готовностью поучаствовать в смертельной битве.

На обширном плацу выстраивался обоз, на котором тащили разнообразную амуницию, патроны, масло для заводных лошадей и целые охапки остро отточенных пик.

Вместе с тем прибытие предводителей войск не осталось незамеченным, и к машине подбежало несколько старших офицеров, некоторые из них были Джиму уже знакомы. Они так галдели, что поначалу было неясно, в чем предмет спора. Лишь позже Джим узнал, что они оспаривали право помочь надеть адмиралам драгунские доспехи.

С сожалением оставив уютный салон автомобиля, Джим и Лу в сопровождении Квардли и драгунских офицеров отправились в ближайший ангар, где хранились механические жеребцы обоих военачальников, а также их сабли и прочее оружие.

На этот раз никаких упаковок уже не было, и лошади стояли полностью приготовленные к бегу. Их внутренние пружины были накручены предварительно, а полые животы содержали по пять литров самого лучшего масла.

- Вот ваша сабля, господин герцог! - громко объявил усатый полковник, передавая Джиму необычайно острый клинок.

Кэш с удовольствием взвесил оружие в руке и был удивлен, что весило оно немало.

После него свою острую саблю получил и Лу. Помня о страшном секретном ударе графа Гронсара, драгуны с некоторой опаской взирали на Эрвиля. И его неловкие движения воспринимались ими как элементы той самой опаснейшей техники.

Следом за оружием пришла очередь кирас. Внешне они выглядели как настоящие произведения искусства, поскольку на них были нанесены рисунки по золоту и другим драгоценным металлам, однако эта красота оказалась совершенно неподъемной. Едва закрылись защелки на стальных боках Джима, он невольно ухватился за плечо штандартенфактора.

- Я привык к более легким доспехам, - вынужденно признался Кэш.

И ему тотчас принесли другую кирасу. Она выглядела попроще, однако позволила Джиму ходить самостоятельно и ни от кого не зависеть.

- Какую вы предпочитаете пику, господин герцог? - поинтересовался полковник, и Джиму пришлось шевелить мозгами, ведь он даже не знал, что имеет в виду усатый драгун - цвет, длину или что-то еще.

- Я сторонник стандартных изделий. Они мне больше по душе и редко когда подводили, - разоткровенничался Джим и, как оказалось, попал в десятку.

Драгуны восхищенно загалдели и закивали головами, соглашаясь с герцогом и сразу признавая в нем своего парня.

Воспользовавшись полученным преимуществом, Джим тут же добавил:

- Господа, мне бы хотелось опробовать своего коня без свидетелей. Ведь боевой скакун - это для кавалериста, сами понимаете, как женщина...

На этот раз случился недолет. Офицеры озадаченно переглянулись и, видимо, подумали о Джиме нехорошее.

"А пошли они в задницу", - сказал себе Кэш, но вслух произнес:

- Оставьте нас с графом и штандартенфактором, господа. Помимо опробования лошадей, у нас еще есть трудности с определением общей стратегии сражения...

- А нам говорили, господин герцог, что вы работаете без стратегии, на одном лишь вдохновении военного искусства, - признался усатый полковник.

- Полно, господа, - устало махнул рукой Эрвиль, решив, что пора прийти Джиму на помощь. - Вы же не дети и должны понимать, что без надлежащей подготовки и набора элементов тактической базы победа невозможна, поскольку... Впрочем, думаю, этого достаточно.

Драгуны тотчас ретировались, и ангар сразу же наполнился эхом пустоты.

- Давайте, Квардли, пока никого нет, покажите нам, как ездят эти штуки, предложил Джим, морщась от тугих застежек кирасы.

- Но я не кавалерист, - попробовал отпираться Квардли.

- И мы тоже, - согласился с ним Кэш. - Но кто-то же должен быть первым. Полезайте вон на моего, он кажется мне более спокойным.

- И не подумаю, - не слишком уверенно ответил штандартенфактор.

- Стоит подумать, штанфак, - порекомендовал Лу, вспоминая так не понравившееся Квардли обращение. - Давай, осваивай коня, иначе герцог разрубит тебя пополам.

- Матрицу разрубить невозможно, - продолжал сопротивляться тот.

- А вот тут я не уверен, - заметил Эрвиль, - ведь прошлый раз герцог отбил тебе яйца, которых у матрицы, как известно, быть не может.

- Это все чушь! - отступив на шаг, воскликнул Квардли. - Но я пойду вам навстречу, поскольку мы одна команда. Не так ли, господа?

- Вот именно, - отозвался Джим примирительным тоном.

Как оказалось, штандартенфактор довольно уверенно держался в седле механической лошади. Джим с Эрвилем получили у него несколько уроков вождения.

Выяснилось, что пружинные кони управлялись довольно просто, и главной задачей было привыкнуть к их несколько неровному ходу. Впрочем, на рысях или в галопе эти чудо-машины двигались ровнее, а большие пространства ангара позволяли испробовать все возможные режимы атаки.

- Хорошо бы положить на седло что-то мягкое, - признался Джим, спустившись со спины скакуна после первого круга.

- Это будет лишним, - заметил Квардли. - В седле уже предусмотрены амортизаторы, и лучше них ваше седалище никто не защитит, адмирал.

Кэш дотронулся до своих одеревенелых ягодиц и обошел лошадь вокруг. На ее матовом металлическом корпусе он обнаружил множество замкнутых технологических лючков и шаровых замочков для шприцевой смазки. Как человек, близкий к стальной механике, Джим восхищался тонкой работой мастеров, которые соорудили подобное пружинное чудо.

- Ну что, герцог, сделаете еще круг или отдохнете, пока мы будем заниматься с графом Гронсаром?

- Сделаю еще круг, - уверенно произнес Джим. - И, пожалуй, попробую помахать этой штукой.

Под "штукой" Кэш подразумевал свою саблю, которая до поры до времени лежала в стороне. Теперь Джим вдруг почувствовал к ней какую-то родственную тягу и, вынув клинок из ножен, осмотрел его острые кромки. На безупречном зеркале металла Кэш заметил несколько мелких царапин - следов от прежней неспокойной жизни клинка.

- Кому она принадлежала прежде? - поинтересовался герцог.

- Всемирному завоевателю Мо Гирвеллу, - без запинки ответил Квардли.

- А до него?

- Герою Баттелкэту, которого в честном бою победил Гирвелл.

- А до Баттелкэта?

Квардли не ответил, словно не услыхал вопрос Джима.

- Кто был владельцем до Баттелкэта? - повторил Кэш.

- Я не знаю... Я, правда, не знаю, потому что Баттелкэт вывез клинок из Чаши. За свою жизнь он трижды пересекал запретную границу, но возвращался всегда один, потеряв в походе все свое войско.

- Понятно, - сказал Джим, действительно ощутив некую ясность.

Затем он без посторонней помощи забрался в неудобное седло и, щелкнув спрятанным на гриве потайным рычажком, пустил своего белого красавца шагом. Из боков механической лошади выскочили подножки-стремена, и сидеть стало удобнее. После шага Джим перешел на рысь и попробовал махать саблей.

Поначалу выходило не очень здорово, и Джим терял равновесие, однако вскоре стало получаться намного лучше. Кэш делал все более мощные и стремительные взмахи, слыша, как поет воздух, и чувствуя, как греется металл. Волосы слиплись на лбу от пота, однако Джим все рубил и рубил, сокрушая невидимых врагов, а верный конь уносил его все дальше, навстречу шквальному огню и запорошенным снегом укреплениям.

Неожиданно все прекратилось. Механический конь встал как вкопанный, и Джиму пришлось приложить усилия, чтобы не вылететь из седла.

- Что случилось?! - воскликнул он и сердито уставился на Квардли, подозревая в нем скрытое противодействие.

- Но я здесь ни при чем, адмирал, - развел тот руками и пошел к Джиму. - У вашей лошади закончился завод, и ее пружина ослабла. Она ведь не была заведена на полную мощность.

"Ах вот оно что!" - дошло наконец до Джима. Он сильно увлекся и совершенно забыл, что его конь не живой боевой товарищ, а лишь усовершенствованный механизм исполинских часов.

Спустившись на пол, Кэш глубоко вздохнул и вытер со лба пот. В животе стального коня забурчало - горячее масло остывало и перетекало в резервные полости.

- Вам нужно попробовать завести его самому, - напомнил Квардли. - Там, под сиденьем, ключ, возьмите его и...

- Нет уж, увольте, - замотал головой Джим. - Такой способ завода кажется мне излишне карикатурным. Надеюсь, рядом со мной будут верные солдаты и они мне помогут в этом случае.

- Как знаете, герцог, - усмехнулся штандартенфактор и, достав заводящий инструмент, принялся возвращать к жизни адмиральского скакуна. Вращая рукоятку, он еще ухитрялся произносить поучающие фразы: - В заводе главное не переусердствовать.

А то... пружина может того - лопнуть... И слушать пение масла. Когда оно высокое, значит, завод уже полный и можно ехать...

- А разве нельзя посмотреть завод по датчику - там, на шее коня?

- Это не так легко, ведь заводим мы со стороны задницы, а датчик возле головы... Ну вот, готово, адмирал. Теперь можно снова ехать.

На другой день к вечеру кавалерийский корпус в сопровождении длинного обоза выступил в поход.

Колонна, извиваясь лентой, потащилась между холмами, и надвигавшаяся ночь безвозвратно ее поглощала. Ни Джим, ни Эрвиль не принимали решения двигаться ночью, однако все перемещения войск Квардли делал от имени адмиралов.

- Как? Разве вы не видели разведывательный аэростат северян? - удивленно произнес он, когда Лу усомнился в целесообразности ночных передвижений. - Они висели у горизонта и, конечно, видели, что мы готовы выступать... А теперь мы подойдем скрытно. В пути я запретил курить и бриться, глядя в зеркало.

Лу не нашел, что на это сказать. Джим тоже. Однако все происходящее очень напоминало то, что происходило перед плохо организованной атакой цитадели Ангур. То же непонимание обстановки и полная изоляция адмиралов от данных, приносимых разведкой.

Джим и Лу только наблюдали за всем происходящим из окошек комфортабельной повозки, которую тянул бензиновый тягач. У рубежа моторного поветрия он должен был отключиться, и тогда, по уверениям Квардли, купе адмиралов должны были двигать строевые драгунские лошади.

На второй день движения Джим решил перехватить разведчиков и поговорить с ними лично. Во время остановки он отошел в лесок, будто бы по нужде, а сам стал в засаде, но неожиданно был обнаружен штандартенфактором.

- В чем дело, герцог, у вас в купе есть отличный туалет. Или у змей это врожденное - отливать в кусты?

- Вообще-то я хотел поговорить с разведкой, - вынужденно признался Кэш.

- Зачем? Неужто вы думаете, что я от вас что-то утаиваю? - деланно удивился Квардли, взмахнув своими сухими руками, словно крыльями.

- Я в этом уверен.

- Но зачем? Ведь мы за императора - мы одна команда! И потом, я же намеренно создаю мнение, будто вы вполне компетентные люди по части кавалерийского искусства. Что будет, если эти люди узнают о вашем профессиональном невежестве?

- Ах ты сволочь! - возмутился Джим. - Да разве не ты втянул нас в эту кавалерию?

В этот момент неподалеку шевельнулись кусты, и оттуда показалась физиономия шпика. Джим узнавал их уже без труда, этих наблюдателей вокруг становилось все больше.

- П-с-с! Пс-с! Ваша Высочайшая Категория! - прошипел шпик, не обращая внимания на Джима.

Квардли тотчас поспешил к лазутчику, а затем они вдвоем скрылись в зарослях.

Делать было нечего, и Кэш вернулся к колонне. Вдоль всего обоза горели костры, и драгуны играли в кости, радуясь началу новой кампании. Адмирала Джима они приветствовали издалека, не решаясь приблизиться к столь знаменитому военачальнику.

Технические команды сновали вдоль дороги, заменяя лошадям масло и укрепляя шарниры. Джим наблюдал за ними с интересом и теперь больше не отворачивался, когда лошадям заводили пружину. Эта процедура производилась в походе столь часто, что больше не казалась Джиму такой уж кощунственной.

Когда он добрался до своего купе, то застал у входа Лу, который сидел на невысокой ступеньке. Возле его ног, прямо на земле, лежали какие-то меховые вещи. Они выглядели очень дорогими, однако Эрвиль бросил их в пыль и неопределенно смотрел прямо перед собой.

- Что случилось? - спросил его Джим.

- Они зарубили разведчика, - тихо ответил Эрвиль.

- Кто, северяне?! - спохватился Джим и огляделся по сторонам.

Он уже хотел сбегать в купе за пистолетом, но тут Лу продолжил:

- Да нет, не северяне, а шпики Квардли. Они зарубили разведчика, которого я перехватил, пока штандартенфактор отвлекся на тебя.

- Он сказал тебе что-то важное?

- Да в том-то и дело, что ничего особенного. Парень только подивился, что докладывать приходится не нам, а штандартенфактору... И тут же его отозвали в сторону, а потом завели в кусты и зарубили.

- Понятно, - вздохнул Кэш и посмотрел сначала в одну сторону колонны, потом в другую.

Здесь была не одна тысяча солдат, и сколько из них выполняли всякие подленькие секретные миссии, никто не знал. Вернее, не знали Джим и Лу, а вот Квардли наверняка был в курсе.

- Знаешь, - все тем же печальным тоном продолжил Лу. - Я все чаще стал вспоминать нашу прежнюю жизнь. Работу на фабрике, маленькие комнатки в компакт-хаусах... И даже Абигайль. Ты не поверишь, Джим, но, когда ты придумал вставить ее имя в это нелепое заклинание, я был почти счастлив... Мы как будто взяли ее с собой. Я имею в виду Абигайль...

Мимо проскакал курьер. Бока его стального скакуна были залеплены грязью, что говорило о большой спешке и дальнем пути. Драгун на скаку козырнул адмиралам и пронесся дальше.

- А что это за шубы? - спросил наконец Джим, чтобы сменить тему.

- Притащили с обоза. Зимняя форма для нас с тобой. Ценные меха, золотые пуговицы. Через день мы вступим в полосу снегов, а там, говорят, бывает очень холодно.

Джим задумчиво потер нос. Снег он видел только пару раз - зимы в Тауросе были очень теплыми.

- Ну что ж, - сказал он себе и Эрвилю. - Мы еще посмотрим.

- Ты имеешь в виду снег? - спросил Лу.

- Я имею в виду все, - ответил Кэш.

Слабый походный светильник горел очень неровно - то вспыхивал на полную яркость, а то совсем угасал. От этого силуэт штандартенфактора казался ссутуленным еще сильнее, и в его тени на стене было что-то от хищного насекомого.

Молодой лейтенант Франс стоял по стойке "смирно", чувствуя, как плюмаж на его шлеме упирается в низкий потолок купе.

Плюмаж было жалко. Франс выиграл его в карты у капитана Мюллера, а тот славился на весь корпус своим умением из перьев обычных степных бражников делать великолепные по пышности и чистоте цвета плюмажи.

За секрет этого производства Мюллеру предлагали деньги, женщин и даже, говорят, повышение по службе, но капитан не соглашался ни на какие посулы.

- Итак, лейтенант, - словно пробудившись от глубокого сна, вдруг проговорил Квардли. - Повторите мне в точности, что вы должны сказать адмиралам Джиму и Эрвилю.

- Я должен сказать, Ваша Высочайшая Категория, что вы задумали великое злодейство.

- Так, - кивнул Квардли. - А дальше?

- А дальше я должен рассказать им, Ваша Высочайшая Категория, что вы задумали гипнотический транс и сосредоточили его на втором подвиге...

- Правильно. Дальше.

- Только я не знаю, что такое "второй подвиг", Ваша Высочайшая Категория.

- Это не важно, лейтенант, адмиралы - в курсе. Продолжайте, пожалуйста.

- Потом я должен... - лейтенант наморщил лоб и снова подумал о своем плюмаже. Теперь он точно испачкается, ведь потолки в купе никто не вытирает и не моет. Жаль плюмаж. Очень жаль. - Потом я должен им сказать, что окончание второго подвига для них гибельно и они падут замертво, а их разложат на таллийский спектр и поглотят полностью...

- А если они спросят у вас совета? - задал вопрос Квардли.

- Если спросят совета, я должен сказать, что в столице у них много сторонников и нужно поднимать мятеж.

- Мятеж против кого? - уточнил Квардли.

- Да как-то неловко произнести, Ваша Высочайшая Категория, - замялся лейтенант.

- Ну, Франс, это же понарошку, - вкрадчиво пропел штандартенфактор. - Это понарошку и вовсе не считается изменой. Говорите, не бойтесь.

- В общем, я должен сказать, что в столице у них много сторонников и нужно поднимать мятеж против Его Императорского Величества.

- Так, - кивнул штандартенфактор. - Если потребуют адреса и пароли в столице?

- Скажу, что всей информации у меня нет и нужно посоветоваться с товарищами из сопротивления.

- Очень хорошо! - Квардли даже хлопнул в ладоши. Он не ожидал, что Франс сумеет запомнить весь текст, поскольку был о драгунах невысокого мнения. Теперь идите к себе в палатку, лейтенант, и ровно в восемь наведайтесь к адмиралам. Вы все поняли?

- Так точно, Ваша Высочайшая Категория! - ответил лейтенант громким голосом и, развернувшись, в три шага оказался возле двери. Затем еще раз щелкнул каблуками и вышел.

Подождав, пока звон его шпор станет неслышен, Квардли негромко ударил по крышке походного столика, и над книжной полкой отодвинулось потайное окно. В нем появилась опухшая физиономия, и Квардли приказал:

- Иди к офицерам и приведи ко мне майора Земана.

Физиономия кивнула.

- Но только осторожно. - Квардли многозначительно поднял к потолку указательный палец. - Чтобы тихо и незаметно.

Физиономия опять кивнула и исчезла. Окошко закрылось.

В ожидании нового визитера Квардли достал с полки книжку и начал ее перелистывать. Это было подробное руководство, которое следовало освежить в памяти. Возможно, через пару дней все уже будет сделано, но пока требовалось величайшее напряжение всех сил.

Возле купе снова зазвенели шпоры, и Квардли напустил на лицо выражение усталой мудрости. По его мнению, именно так должен был выглядеть высокопоставленный человек, облеченный властью, которая его тяготит. Правда, Квардли власть вовсе не тяготила.

- Майор Земан, Ваша Высочайшая Категория! - отрапортовал кавалерист и от двери дохнул на Квардли запахом дешевого табака.

- Рад вас видеть, майор, - фальшиво улыбнулся штандартенфактор и, сделав пару шагов по направлению к гостю, протянул руку.

Земан был польщен. Штандартенфактор был известной дворцовой шишкой - и чтобы вот так, запросто, жать руку какому-то драгуну...

Прокуренные усы майора встали торчком от возбуждения и радости, а Квардли, отметив эмоциональный настрой Земана, сразу же перешел к делу.

- В наших рядах измена, - произнес он трагическим полушепотом и выдержал длинную паузу.

Все это время он наблюдал за майором, ожидая его реакции, но Земан был просто по-человечески счастлив и преданно смотрел на Квардли.

- Измена в наших рядах, - повторил Квардли. - Предатели затаились под боком. Вы понимаете меня, майор?

- Так точно, Ваша Высочайшая Категория! - отозвался Земан. - Крутятся практически рядом, сволочи!

- Да? - растерялся Квардли. - Ну так нужно же что-то делать... Вы сами-то готовы искоренить измену?

- Зар-рублю, сволочей! - поклялся Земан и схватился за сабельные ножны.

- Не сейчас, майор, - остановил его штандартенфактор. - Вы в состоянии слушать?

Земан резко дернул головой, из чего следовало, что слушать он в состоянии.

- Вы, конечно, в курсе, майор, что адмирал Эрвиль является носителем секретнейшей техники того самого знаменитого удара?

- Так точно, Ваша Высочайшая Категория! "Уже хорошо", - про себя вздохнул Квардли. Он опасался, что майора придется заменить кем-то другим.

- Враги не дремлют, - продолжил штандартенфактор и позволил себе пройтись в коротком пространстве купе. - Враги не спят и думают лишь о том, чтобы этот секретный удар у нас выкрасть. Понимаете?

- Так точно, Ваша Высочайшая Категория! - еще громче, чем в первый раз, подтвердил майор.

Квардли подумал, что, если он и дальше будет так орать, придется сделать ему замечание. А то что же это за секретный инструктаж, если проводить его по громкоговорителю?

- Должен сообщить вам под большим секретом, майор, что среди наших офицеров враг уже начал свою подрывную деятельность и некоторые из драгун пошли у него на поводу...

- Ваша Высочайшая Категория!!! - завопил майор, выкатывая глаза, пораженный такой ужасной вестью.

- Увы, это так, мой честный Земан, у меня уже есть сведения о секретной встрече... И... пожалуйста, не кричите так, а то враг узнает обо всех наших приготовлениях заранее.

Земан снова выпучил глаза, но не произнес ни звука, зажав рот лайковой перчаткой.

- Одним словом, мой честный Земан, требуется ваша помощь, - устало произнес штандартенфактор и в знак особого доверия похлопал майора по плечу.

- Я готов, Ваша Высочайшая Категория.

- Хорошо, - похвалил драгуна Квардли и еще раз похлопал того по плечу. Подробностей не боитесь?

Майор секунду подумал и отрицательно замотал головой.

- Отлично, тогда я скажу вам все. Один из офицеров, которого вы скорее всего знаете, сегодня вечером предложит адмиралу Эрвилю продать секретный удар.

- Граф не продаст! - вырвалось у Земана.

- Конечно, не продаст, - быстро согласился штандартенфактор, а про себя подумал: "Эк мы вас, дураков, обработали". - Конечно, не продаст, но все же у каждого из нас, мой честный Земан, есть своя цена. А султан анатолийский Хафис фон Штейнберг готов заплатить не ограниченную арифметическими исчислениями сумму тому, кто предоставит ему техническую документацию... Вспомните адмирал Эрвиль сам сообщал нам об этом.

- Да, сообщал, - вынужденно согласился майор. А потом подумал и, наморщив лоб, спросил: - Не ограниченная арифметическими исчислениями сумма - это сколько в майорских жалованьях, Ваша Высочайшая Категория?

Этот вопрос застал Квардли врасплох, ибо он понимал, что если взяться растолковывать Земану столь масштабный термин, то на это уйдет не один час, поэтому он поступил проще:

- В майорских этого не посчитать.

- Я так и думал! - кивнул пораженный майор.

- Но в генеральских, - продолжил Квардли, - это двести лет по высшему разряду с выслугой лет, да еще прибавить ферму на холмах и... и магазин женского белья на центральной улице...

- Женского белья на центральной улице, - завороженно повторил майор.

Оба помолчали. Майор подумал о дальнейшем продвижении по службе, а Квардли представил, что он управляющий в этом магазине и каждый день он...

"Стоп! Что же за свинство такое!" - Штандартенфактор потряс головой и возвратился к своей проблеме.

- Майор, вы должны подстеречь подлеца и разделаться с ним, - подвел он итог, чтобы снова не погрузиться в пучину второстепенных обсуждений.

- Я эту сволочь на куски изрублю! - поклялся Земан.

- Вот и чудненько! Сегодня в восемь он войдет в купе к адмиралам, а вы подкараульте его на выходе. Все ясно?

- Так точно, ясно.

- Тогда идите.

Майор ушел. Квардли сел к походному столу и помассировал свои бледные уши. Затем снова подал знак.

Потайное окошко опять распахнулось, и Квардли увидел до отвращения знакомую рожу своего сотрудника.

- Пойдешь напомнишь честному Земану, когда его выход, а то, боюсь, он забудет или чего-нибудь напутает...

Сотрудник ждал, что шеф скажет что-то еще, однако Квардли был уже мысленно далеко. Затем, увидев, что подчиненный нагло рассматривает его лицо, штандартенфактор выбросил вперед свой сухой кулак и обрадовался, когда попал подчиненному в лицо.

За весь нелегкий день это была его первая очевидная удача.

До пересечения границы, за которой начинались снега, оставался всего один дневной переход, а пока войска стояли на месте и приводили себя в порядок.

Лу все время сидел в купе, Джим же, напротив, часто гулял на воздухе, стараясь побеседовать с кем-либо из драгун. Сделать это никак не получалось, не считая бесед с водителем тягача - парнем, тугим на одно ухо и перепачканным техническими маслами. Поначалу Кэш ожидал, что и этого водителя шпики куда-нибудь "пристроят", однако, видимо, подобные специалисты были в дефиците, и Джим понемногу черпал сведения, которые были для них с Лу ценным подарком.

- Ты знаешь, оказывается, там, куда мы идем, тоже бывает лето, - сообщил Джим Эрвилю, - Совершенно нормальное, с птичками и травкой.

- А почему же мы идем туда зимой?

- Чтобы нас наверняка угробили, - вздохнув, предположил Джим.

- Угробить нас можно было как угодно. Заколоть спящими или отравить, возразил Лу.

- Это мы с тобой так рассуждаем, а у них здесь на все есть свое объяснение. Отчего-то мы должны загнуться именно на поле брани, потому нам и напридумывали этих подвигов.

Оба помолчали. Лу повернулся на походной кровати, и она скрипнула пружинами.

- Смыться бы от них насовсем, - сказал он.

- Да, хорошо бы. И оставить их без наших трупов.

- Как лонгсфейр, он бы потянул? - в голосе Лу послышалась скрытая надежда.

- Лонгсфейр сейчас в лучшем, чем когда-либо, состоянии. И даже топливо есть.

- Откуда? Ты же говорил, что с баков слили все до капли.

- Слили. - Джим довольно улыбнулся, - С баков слили, но я в плоскостях организовал дополнительные емкости. Чтобы рвануть отсюда - хватит.

Джим невольно вспомнил ощущение сильного старта лонгсфейра, когда земля остается далеко внизу и твоей опорой становится только ветер.

- А тот инженер? Он же там каждый гвоздь знает.

- За него не беспокойся. Как посвященный в секреты, он уже поплатился Квардли его прибрал.

- Да-а, - протянул Эрвиль. - Этот не церемонится.

В дверь купе постучали. Джим невольно посмотрел на часы. Они показывали двадцать ноль-ноль, и ужин уже прошел. За несколько дней похода адмиралы уже привыкли быть в изоляции, а тут какие-то гости.

То, что это не Квардли, Кэш был уверен: тот никогда не стучался, а сразу просовывал в дверь свою желтую рожу.

Стук повторился, и тогда Джим сказал:

- Входите!

Дверь отворилась, и в купе вошел высокий драгун с лейтенантскими нашивками. Он щелкнул каблуками и странно ссутулился, словно его мучил радикулит или какая надобность.

- Слушаю вас, лейтенант, - стараясь выглядеть приветливым, произнес Джим.

- Я лейтенант Франс, господин герцог, и я хотел сообщить вам и господину графу, что... э...

Франс замолчал, с ужасом понимая, что забыл текст. Беспокойство за состояние белоснежного плюмажа окончательно выбило из его головы все слова послания.

- А чего вы так скрючились, лейтенант? - привстав на кровати, поинтересовался Лу.

- Здесь низкие потолки, господин граф, и я... - Франс опять замолчал, понимая, что забыл уже и эти слова.

- Ну так снимите каску и не волнуйтесь, - поддержал его Кэш.

- А ничего, что не по форме, господин герцог?

- Ничего.

Лейтенант снял начищенный шлем и, бережно погладив белые перья плюмажа, стал думать, что говорить дальше.

- Вас кто-то прислал сюда, Франс? - поинтересовался Лу.

- Так точно, - радостно согласился лейтенант, но тут же лицо его исказила гримаса беспокойства. Он вспомнил, что выполняет секретное поручение и не должен говорить, что его послал штандартенфактор

- То есть нет, я сам пришел, - неожиданно добавил лейтенант и вспомнил остальной текст: - Я должен сказать вам, что штандартенфактор задумал великое злодейство - гипнотический транс, который сосредоточил на втором подвиге... Так, потом, - Франс почесал макушку, - ага, потом я должен вам сказать, что окончание второго подвига для вас гибельно и вы падете замертво... Замертво, а потом вас еще разложат на таллийский спектр и поглотят полностью...

- По-моему, он бредит, - высказал предположение Эрвиль.

- Постойте, господин граф, не перебивайте меня, а то я опять все забуду! попросил лейтенант. - Теперь, если вы спросите у меня совета, то я скажу вам, что в столице у вас много сторонников и нужно поднимать мятеж... Мятеж против, страшно сказать, Его Императорского Величества... И последнее: если вы потребуете адреса и пароли, я скажу вам, что всей информации у меня нет и нужно посоветоваться с товарищами из сопротивления.

Лейтенант замолчал и под взглядами озадаченных адмиралов, начал что-то шепотом подсчитывать, поочередно загибая пальцы.

- Ну вот, - наконец сказал он, - кажется, ничего не забыл.

Затем потоптался на месте и осторожно спросил:

- Все? Я могу идти?

- Идите, - пожал плечами Джим, и Франс радостно выскочил за дверь, забыв даже попрощаться.

- Ну и что это было? - поинтересовался Эрвиль. - Он был пьян или действительно хотел нас от чего-то предостеречь?

- Думаю, это провокация Квардли, - сказал Кэш.

В этот момент они услышали доносившиеся снаружи ругательства и звон клинков. Предполагая, что это нападение на лагерь, Джим сорвал со стены кобуру с пистолетом и выскочил наружу. Следом за ним в одних носках выбежал Лу. Однако никаких врагов они не обнаружили, а шум сражения издавали двое драгун, которые изо всех сил пластали друг друга саблями, страшно при этом ругаясь.

Несмотря на сгущавшиеся сумерки, Джим разглядел, что одним из дерущихся был лейтенант Франс, второй же боец был ему незнаком. Кэш не знал, что думать и как действовать, поскольку это могла быть какая-то дуэль.

Не успел он прийти к кому-то мнению, как лейтенант нанес решающий удар, и его противник с хрипом повалился на землю.

- Готов, скотина! - радостно выкрикнул победитель и тут же пошатнулся, так как его кирасу со звоном прошила стальная арбалетная стрела.

- Там! - воскликнул Эрвиль и несколько раз выстрелил в ближайший куст.

Джим тоже сделал пару выстрелов, но попал он в кого-нибудь или нет, ясно не было.

Между тем от костров к ним уже бежали драгуны.

Впрочем, первым, как всегда, на месте оказался штандартенфактор. Он тут же взял все управление в свои руки, а адмиралам настойчиво порекомендовал побыть пока в купе.

Они не стали спорить, поскольку рекомендации Квардли подкрепляли десяток низкорослых драгун, похожих на кавалеристов только кривизной своих ног. Эти солдаты встали вокруг походного домика адмиралов, как бы охраняя их от посягательств неведомого врага, но на самом деле не давали тем высунуться наружу.

Неизвестно, чем Квардли объяснил произошедший инцидент, но скоро тела унесли, и следом за этим исчезла навязчивая охрана

Лу отошел от маленького окна и, усевшись на койку, спросил.

- Ты по-прежнему считаешь лейтенанта провокатором?

- Не знаю, - признался Кэш. - Наверное, уже нет.

- Тогда нам стоит вспомнить все, что он сказал, и найти в этом какой-то смысл.

- Согласен, - кивнул Кэш - Сначала он сказал про злодейство штандартенфактора.

- Да, но это для нас не новость. Квардли гад - однозначно.

- Тогда идем дальше. Чего-то там Квардли замкнул на второй подвиг, чтобы мы сошли с ума.

- Или просто умерли.

- Да, - согласился Джим. - Или так, поскольку сводить с ума нас уже пробовали.

- А как насчет какого-то спектра? Что, нас проглотят окончательно?

- Вот тут я не силен, но звучит очень неприятно.

- Да, погано звучит. Какой же у нас выход?

- Выход один - отменить им эту победу, и все...

- Как отменить? - не понял Лу.

- А очень просто. Драпануть с поля боя и увести за собой войска. Тогда второго подвига не будет.

- Но тогда мы станем предателями.

- А так мы станем трупами. И еще нас на что-то там разложат. Это лучше?

- Это не лучше, - покачал головой Джим.

Ночь прошла в раздумьях, - и день не принес ничего интересного, кроме тряской дороги. Однако вскоре после обеда движение колонны прекратилось, а снаружи послышались громкие голоса.

- Что это может быть? - со скукой в голосе поинтересовался Лу, который предпочитал вообще не подниматься с кровати.

- Кажется, снег, - ответил Джим.

Затем он надел на себя теплую одежду и вышел из купе.

В нос стрельнуло холодным воздухом, и Кэш даже закашлялся. Впрочем, мороз был не сильный, а там, где находилось их купе, снега на дороге вообще не было. Он начинался дальше, в полукилометре - в долине, куда, перевалив холмы, спускалась колонна.

- Скоро технику остановим! - крикнул из кабины тягача знакомый водитель, и Джим кивнул ему в ответ.

Войска снова двинулись, но Джим не стал забираться в домик, предпочитая идти рядом, чтобы размяться.

От головы колонны на рысях поднимались несколько всадников. Поначалу Джим принял их за разведку, но потом узнал Квардли.

Кэш осторожно осмотрелся и нащупал спрятанный под адмиральской накидкой пистолет. В случае чего он мог за себя постоять.

Штандартенфактор еще не подъехал к Джиму, когда из купе выскочил Лу. Он был без шапки, но с оголенной саблей в одной руке и пистолетом в другой. Увидев Квардли, Эрвиль вскинул пистолет и несколько раз выстрелил. Вся группа всадников сразу шарахнулась в стороны, на ходу выхватывая оружие.

Железные лошади натруженно заскрипели шарнирами и встали. Впрочем, никто не пострадал, а Лу зашелся счастливым смехом.

- С белым снегом вас, господа! - крикнул он. - С праздником зимы!

Драгуны-агенты косились на Квардли, ожидая его приказов, а тот в свою очередь смотрел на Лу и Джима, который тоже достал свой пистолет для "празднования зимы".

- Так празднуют зиму в Панконде? - едко поинтересовался штандартенфактор.

Пули были ему не опасны, однако страх смерти в нем все же присутствовал.

- Нет, в Тауросе, - поправил его Джим.

- В Тауросе? - Брови Квардли удивленно поднялись, а его солдаты напряглись еще сильнее.

Они все еще надеялись, что шеф даст команду стрелять, однако это пока не входило в планы Квардли.

Потаенные механизмы стальных коней поскрипывали, и колонна продолжала спускаться в долину. Купе адмиралов было уже далеко, и, казалось, ничто не мешало Квардли расправиться с ними. Ничто, кроме их настороженных взглядов. Штандартенфактор знал силу их заклятий и опасался, что они успеют стереть его в порошок, прежде чем солдаты уничтожат обоих.

Нет уж, лучше убрать этих змеиных монстров чужими руками!

- Слезь с лошади, когда говоришь с адмиралом, - сказал вдруг Лу.

Его слова прозвучали тихо, однако всем стало ясно, что это приказ. Штандартенфактор колебался недолго, и лицо его исказила фальшивая улыбка.

- Прошу меня простить, господин граф! Так много работы - ну очень много работы!

Квардли спрыгнул с лошади, и та, скрипнув пружинами, покачнулась, но не упала. А штандартенфактор пошел навстречу Лу и Джиму, на ходу рассказывая какие-то истории и смеясь. Наконец он остановился в двух шагах от Кэша и заявил:

- Теперь, когда мы добрались до снега, есть возможность пересадить вас на лошадей, господа, и прямо завтра отправиться на легкую разведку. Да и не на разведку вовсе, а так - на небольшую экскурсию!

- Ваша тяга к музеям и экскурсиям общеизвестна, - вспомнил Лу.

- Только командовать разведчиками буду я сам, - поставил условие Джим.

- Естественно, господин герцог, иначе и быть не может. Это только во время похода, на правах местного жителя, знакомого с условиями, я позволял себе окунуться в тяжкий труд военной организации, а теперь, господа, теперь, когда до кровавых столкновений осталось совсем немного, только вы и ваш военный гений могут спасти нас, нашу державу, нашего...

- Заткнись, а? - вежливо попросил Лу.

- Да я, в общем-то, уже все сказал! - Квардли счастливо расхохотался и, хлопнув в ладоши, крикнул: - Адмиральских лошадей сюда, быстро!

Новый порыв ветра ударил в стену, и стекла в окне задребезжали. Генерал Хакиннен поежился и снова уставился в карту.

Вот уже третий час он выстраивал возможные пути перехвата колонны противника, которая, несмотря на относительную немногочисленность, дерзко двигалась прямо к жирной линии Биттер-Дримм. Маневр в обычных условиях просто самоубийственный, если бы не одно "но", а точнее, целых два "но".

Невесть откуда взявшиеся адмиралы Эрвиль Ваннадет ду Хольтц и Джим Дадл Красивый в короткие сроки изменили весь расклад сил соседей империи. Разведка уверяла, что обе эти личности выдуманные - эдакие идеальные герои, которые якобы воюют в периферийных районах империи. И вдруг на тебе, оба эти супермена появляются в реальном обличье, да еще участвуют в совершенно бесперспективном походе на цитадель Ангур.

Генерал Хакиннен не раз бывал в Ангуре и был уверен в неприступности этой крепости. Он даже завидовал Инглегассому Союзу, что тот имеет против империи такой надежный аргумент. И теперь этого аргумента нет, а адмиралы-герои, получив новые имена - Эрвиль Жестокий и Джим Мудрый, - даже добились для себя высокородных званий - герцог и граф.

Сам Хакиннен ни за что бы в это не поверил, если бы два его агента не присягнули перед ним, что видели отрубленную голову Железного Германа. Варвары протащили ее по городу, словно гигантский шар.

А теперь эти маньяки двигались на линию Бигтер-Дримм, признаваемую неприступной, однако после падения Ангура ничто не могло оставаться неизменным...

Ветер за окнами стал утихать, и генерал услышал голоса резвящихся лейтенантов. Они были молоды и радовались новой войне, в которой, без сомнения, видели себя победителями.

- Рюэлле! - позвал генерал, и на пороге появился его помощник в капитанском звании.

- Слушаю, мой генерал.

- Позовите участников совещания, если они, конечно, собрались.

- Все собрались, - подтвердил капитан. - За исключением генерала Нильсена.

"Вечно эти истляндцы опаздывают, ссылаясь на длинные расстояния", подумал про себя Хакиннен

Рюэлле ушел и вскоре появился с представителями военных штабов всех северных государств Они молча расселись на приготовленные места, а генерал невольно сравнивал их рост со своим Он с детства гордился тем, что всегда был на голову выше остальных северных орков, и втайне считал себя человеком.

Когда доклад подходил к концу, наконец-то появился Нильсен Его лицо было красным от холода, и никому в голову не пришло спрашивать, почему он опоздал.

Истляндец прошел на свободное место и, дослушав доклад, стал активно участвовать в обсуждении

"Проснулся наконец", - недовольно подумал Хакиннен, однако генерал Нильсен задавал толковые вопросы, и скоро Хакиннен перестал сердиться.

Обсуждение было закончено, но ничего конкретно решить не удалось. Сошлись только на том, что руководить объединенными силами должен эфтляндский представитель генерал Хакиннен.

Общее настроение было подавленным, и это связывалось с вестью, что небольшие силы императорских войск возглавляли небезызвестные адмиралы.

Неожиданно в комнату совещаний вошел капитан Рюэлле. Это означало, что случилось что-то важное, и Хакиннен, извинившись, вышел вслед за помощником

- Важные сведения, мой генерал! Идемте!..

И он почти потащил своего шефа через коридор, мимо вешалок с теплыми генеральскими шинелями гостей - в небольшой закуток, где хранились лыжи и теплая обувь.

Там, к своему удивлению, генерал обнаружил драгуна-эфтляндца, который бодро отдал генералу честь и представился:

- Лейтенант Отто Лямминен, разведка кавалерийской бригады. Вот, господин генерал, это самое послание.

С этими словами Лямминен передал генералу скрученный в трубочку лист бумаги.

Хакиннен развернул лист и начал читать, напрягая глаза в темном помещении. Неизвестный корреспондент сообщал, что завтра возле озера Оллевала примерно в двенадцать часов дня проедут адмиралы Эрвиль и Джим в сопровождении отряда из сорока человек.

"Не зевайте", - стояло вместо подписи в конце за писки,

"Не зевайте, - повторил про себя Хакиннен. - Уж не намек ли это, что мы, эфтляндцы, - тормоза? Мы никакие не тормоза. Мы при желании всегда можем стать первыми".

- Как это попало к вам, лейтенант?!

- Я выехал на ближнюю разведку в одиночку. Возле деревни Пыхлесалома из еловых кустов мне навстречу выскочили двое драгун противника. Я не трус, господин генерал, и я выхватил саблю - на винтовку времени не было. Но один из них выстрелил из арбалета в грудь моей лошади и пробил ее лошадь двигаться больше не могла. Я думал, что они нападут на меня, но они развернулись и ускакали... Тогда я слез с лошади и стал думать, что делать дальше...

- Короче, лейтенант, - начал терять терпение Хакиннен.

- Записка оказалась на стреле, - закончил за эфтляндца капитан Рюэлле.

- Отлично, - сказал генерал и, похлопав земляка по плечу, добавил: Возвращайся в бригаду, но о записке никому ни слова.

- В смысле - не говорить? - уточнил лейтенант.

- Да, в смысле не говорить, - подтвердил Хакиннен и, повернувшись, пошел обратно в совещательный зал.

Его появление было воспринято с волнением. Все заметили, что генерал был вызван по срочному делу. Хакиннен не стал испытывать терпение своих союзников. Помахав перед присутствовавшими листом бумаги, он сказал:

- Некие неизвестные нам друзья сообщают, что завтра адмиралы Эрвиль и Джим появятся в определенном месте с небольшим отрядом охраны...

- А если там будет засада? - осторожно спросил кто-то.

- В этом нет никакого смысла. Мы пошлем туда двести всадников, и, даже если потеряем их всех, на нашей боеспособности это не отразится.

- Тогда пусть это будут эфтляндские всадники, - заметил генерал Нильсен.

- Что ж, - Хакиннен развел руками, - эфтляндцы почтут за честь.

- Линтвийцы тоже, - поднял руку генерал Петерссен.

- Я пошутил, господа! - тут же пошел на попятную Нильсен. - Мне только хочется узнать, кто и зачем протягивает нам руку помощи.

- Узнать - это, конечно, интересно, - улыбнувшись, отметил Хакеннен, - но такой подарок я согласен принять и от анонима.

Лошади мерно рысили по неглубокому снегу, оставляя на нем очень красивые цепочки следов. В отличие от настоящих животных, у механических шаги были одинаковой длины, поэтому они вязали на снегу безупречные узоры.

Джим ехал в окружении пяти драгунов, которые должны были защитить адмирала в случае появления врага. Впрочем, эти пятеро являлись агентами Квар-дли, поэтому Джим тайком поглаживал свои ножны с клинком знаменитых завоевателей.

Следом за Джимом, в таком же плотном кольце, двигался Эрвиль. Время от времени он хулиганил - сознательно бросал лимонного коня то влево, то вправо и легко выбивал охранников из седла, поскольку адмиральские кони были намного тяжелее.

Джим, между прочим, даже выяснил почему. Он совершенно случайно поговорил с одним из офицеров, до того как это заметил шпион штандартенфактора, и оказалось, что внутри адмиральских лошадей не одна, а целых две заводные пружины.

Одна работала постоянно, а вторая находилась в заведенном состоянии, чтобы вынести драгоценного военачальника в случае возникновения опасности.

Перед выездом на разведку-экскурсию Джим потребовал завести обе пружины, чем весьма огорчил Квардли. Желтое лицо штандартенфактора покрылось синими пятнами, однако он выдавил из себя кривую улыбку и распорядился выполнить пожелания адмиралов.

Сейчас он ехал впереди отряда, в окружении еще большего количества телохранителей, и постоянно сверялся с картой, боясь не попасть в нужное место.

Когда штандартенфактор останавливался, группа Кэша его нагоняла, и тогда Джим мог расслышать некоторые слова, которыми обменивались люди Квардли. Чаще других повторялось название "Оллевала".

Наконец, когда отряд выбрался на небольшое возвышение, Джим увидел то, к чему стремился Квардли.

Озеро Оллевала. Оно было почти округлым, и по его пологим берегам росли густые кусты и небольшие деревья. Даже сейчас зимой и без листьев, они представляли собой довольно удобное укрытие.

Увидев озеро, Квардли заметно повеселел. По его приказу кольцо охраны вокруг адмиралов ослабилось, а сам штандартенфактор заулыбался и, развернув своего неповоротливого коня, нервной рысью подъехал к Джиму.

- Ну вот, - махнул он в сторону озера. - Это Оллевала. За ним начинаются пустоши, по которым очень удобно добираться до Кюсселя...

- Правда? - удивился Джим, играя боевой задор.

Он уже знал, что город Кюссель стоял посередине оборонительной линии Биттер-Дримм и являлся ключевым для захвата всего комплекса укреплений.

- Да, представьте себе. Так что я предлагаю вам с графом и охраной проехать вдоль озера, а я со своими людьми обогну вон тот двойной холм, и за ним мы встретимся. Идет?

- Идет, - согласился Кэш, потому что не видел иного выхода.

Он понимал, что сейчас что-то должно произойти, вплоть до попытки убийства его и Эрвиля. Эти мерзавцы с лицами разбойников сделали бы это с удовольствием, тем более что они были в курсе - адмиралы вовсе не являлись гениями кавалерийских атак. Правда, и шпики Квардли тоже плохо держались в седлах, однако их было больше - по пять на каждого адмирала.

Квардли посмотрел на часы, включил своей лошади поворот, и та со скрипом протанцевала на снегу целую яму. Затем резко рванулась вперед, и следом за предводителем понеслась его шайка. Рядом с адмиралами осталась только охрана.

- Какие у нас планы, адмирал? - спросил Лу, бесцеремонно расталкивая прикрепленных к Джиму охранников.

Когда один из них попытался что-то сказать, Лу вытащил пистолет и прострелил наглеца насквозь. Не помогла даже стальная кираса.

Это было неожиданно даже для Джима, но он согласился с поступком Эрвиля Жестокого. Возле озера их ожидали неприятности, и то, что охранников стало на одного меньше, повышало шансы к выживанию.

Помимо прочих выгод, убийство охранника произвело на остальных необходимое впечатление. Агенты в панике переглядывались и не знали, как поступить дальше. Было очевидно, что они не могли тронуть адмиралов без приказа Квардли, а тот был уже далеко и выстрела не слышал.

- Короче, так, ребята. По законам военного времени буду уничтожать каждого гада, который попробует показать мне зубы, - внятно объяснил Эрвиль. - Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не было, и небольшой отряд начал спускаться к озеру, оставив в снегу труп и замершую без управления лошадь.

- Что-то не нравится мне эта поездочка, - вполголоса заметил Лу, и Джим едва расслышал его из-за скрипа снега и звона амуниции.

- Ничего, сейчас проедем по берегу и встретимся с Квардли за холмом. Оттуда начинаются пустоши до самого Кюсселя...

Едва Джим проговорил эти слова, как из балки, в ста метрах впереди, словно из-под снега, поднялись всадники, да так много, что Джим даже растерялся.

- На засаду вывел, сволочь! - крикнул Эрвиль и выхватил вдобавок к пистолету свою саблю. - К бою, мерзавцы! - потребовал он от заметавшихся охранников.

Даже Кэш удивился отваге Эрвиля Жестокого. На них надвигались по крайней мере полторы сотни всадников, а Лу призывал к бою.

Между тем чуть правее послышался топот, и неожиданно появилась небольшая группа императорских драгун. Поначалу Джим принял их за возвратившегося Квардли, однако это были другие люди. Впрочем, они так же плохо держались в седлах, как и шпики штандартенфактора.

Группа драгун на ходу выстроилась во фронт и продолжала движение навстречу вражеским всадникам. Джиму ничего не оставалось, как скомандовать "своим" к бою, а Лу от себя добавил, что трусов пристрелит самолично.

Итак, контратака началась. Лошадь Джима уверенно двигала механическими ногами, а он получше приспосабливал в руке саблю, еще не представляя, что будет с ней делать. Того боевого настроения, что было у него при тренировках в ангаре, Кэш в себе не ощущал, однако страх был - это он чувствовал вполне отчетливо. А что прикажете чувствовать человеку, брошенному в первую в жизни кавалерийскую атаку навстречу обученным и безупречным солдатам?

За те короткие мгновения, что противные силы скакали навстречу друг другу, Джим успел разглядеть своих врагов. Это были всадники в темно-синей форме, в стальных шлемах без перьев и с широкими палашами в руках. Они скакали на невысоких механических лошадях, передние ноги которых оказались неподвижными и прочно прикрепленными к чему-то наподобие лыж. Поначалу Джиму это показалось смешным, однако в условиях постоянных снегов подобное оснащение было нелишним. Именно поэтому лошади северян двигались гораздо быстрее и ровнее, нежели "красавцы" императорских кавалеристов.

100

Наконец отряды сшиблись, и императорские драгуны сразу понесли потери. Джим сумел пригнуться и избежать удара пикой, однако отчетливо увидел, как голова одного из драгун отделилась от тела и взвилась в воздух вместе со шлемом, вращаясь, словно мяч.

Верный себе Эрвиль открыл огонь из пистолета, и в следующее мгновение все смешалось в кучу, где началась самая настоящая резня. Всадники сцеплялись и падали на снег и уже там продолжали выяснять отношения. Кровь обагрила снежное поле, а механические лошади смешно скрипели промерзшими шарнирами, пытаясь выполнить немыслимые маневры.

Лу уже дважды вылетал из седла, однако ему везло, и на его кирасе лишь появлялись новые шрамы. Он проворно вскакивал в седло и все стрелял и стрелял, меньше доверяя холодному оружию.

Джим пока держался, отмахиваясь именитой саблей и временами сбивая "лыжников", как он окрестил вражеских кавалеристов, на снег. Впрочем, у его белой лошади было преимущество в росте и силе, поэтому в случае необходимости он просто прятался за стальной шеей скакуна и пускал его вперед, как танк.

Скоро все приставленные Квардли шпионы честно полегли в бою. Они дрались самоотверженно и оправдали звание охранников. Другой отряд драгун, под предводительством знакомого Джиму капитана, держался лучше и время от времени непонятным образом атаковал врага и отбрасывал его от адмиралов. Джим наблюдал только краем глаза, однако ему казалось, будто людей в синих мундирах выбрасывала из седла какая-то невидимая волна

Вокруг уже были навалены кучи стонущих раненых, окровавленных трупов и стальных коней, которые продолжали дергать ногами, думая, что все еще скачут в атаку.

В какой-то момент получилось так, что Кэш оказался в окружении нескольких врагов, и он подумал, что вот теперь - точно все... Разогретые боем парни бросились убивать вражеского адмирала, и Джиму сразу же досталось по шлему. Удар был нанесен скользящий, но очень сильный. Весь мир поплыл у Джима перед глазами, а по лбу потекла кровь, между тем это освободило его разум от страха, и Джим Бунзель Мудрый, герцог Ангурский, почувствовал необычайный подъем.

Казалось, его сабля сама вспомнила руку завоевателя Мо Гирвелла и героя Баттелкэта. Она стала на удивление легкой и послушной, а Джима стал одолевать нешуточный азарт. Посбивав на землю окруживших его врагов, он помчался в атаку на другую их группу, которая шла на помощь первой.

Там было не менее пятидесяти всадников, однако они просто опешили, когда увидели несущегося им навстречу адмирала на белом коне и с окровавленной саблей в руках.

Следом за первым сумасшедшим всадником неслось еще человек двадцать подкрепления, и северяне, прикинув свои шансы, дружно повернули назад.

- А, испугались! - радостно проорал Кэш.

Он прибавил хода своей лошади, однако в этот момент у нее кончился завод, и адмиральский красавец сбросил ход, а затем и замер, не обращая внимания на ругательства и понукания разъяренного всадника.

Джим помнил о второй пружине, но в такой горячке напрочь забыл, где она включается. Оставалось только плюнуть вслед отступавшему врагу и, обернувшись, посмотреть на друзей-драгун, которые так вовремя прибыли на подмогу.

Вместе с ними оказался и Эрвиль. Джим обрадовался, увидев его живым.

- Назовите свое имя, капитан, и вы будете представлены к награде! - громко произнес Кэш, подражая сцене из виденного когда-то фильма.

Драгуны остановились, а капитан как-то странно улыбнулся, и тут Джиму показалось, что он узнал это лицо. Однако вспомнить окончательно ему помешал Квардли. Он прискакал с двумя сотнями драгун и несколькими своими шпиками, видимо, для того, чтобы подобрать трупы адмиралов. Каково же было его удивление, когда он увидел их обоих живыми!

- Что здесь произошло? На вас напали? - задал штандартенфактор глупый вопрос. Затем бросил взгляд на капитана драгун, которые пришли на выручку брошенным адмиралам, и сразу все понял.

- Ты-ы-ы!!! - взвыл Квардли. - Ты ответишь! Эй вы, рубите их - это предатели!

101

Позади кипела новая рубка, а Джим и Эрвиль на запасных пружинах возвращались к войскам. Участвовать в неизвестной им междоусобице адмиралы не хотели, а потому держали нейтралитет.

- Как ты думаешь, кто победит на этот раз? - спросил Лу.

- Не знаю. Оба мерзавца хороши.

- Но капитан нам помог.

- Это не капитан, Лу. Это тот самый колдун, который изводил нас видениями.

- Но это со слов Квардли, - напомнил Эрвиль.

- Да, но почему-то мне кажется, что тут он не врал. Понемногу я стал различать, где у них ложь, а где правда.

Когда адмиралы поднялись на холм, позади послышался хлопок, и оба обернулись. На снегу из стороны в сторону метались драгуны, прибывшие с Квардли, однако их врагов видно не было.

- Вот, пожалуйста, разве это честно? - спросил Джим. - Растворились в один миг и оставили Квардли в дураках.

- Ненавижу эти фокусы, - признался Лу. - Я за честные методы.

- Я тоже, но тут по-другому не умеют.

Обсудив происшествие, адмиралы продолжили путь к лагерю и настолько успокоились, что стали загадывать, что подадут на ужин.

- А хорошо бы зайца в сметане, а? - предложил Лу, лицо которого было закопчено пороховой гарью.

- А что такое заяц? - поинтересовался Джим.

- Заяц - это такой кролик, и охотятся на него по свежей пороше. Как ты думаешь, это можно назвать свежей порошей? - поинтересовался Лу, обводя рукой окружавшие его заснеженные пространства.

- Честно говоря, не знаю. Я снег третий раз в жизни вижу.

Так, за разговором, адмиралы и прибыли в лагерь. Там их встретили как героев и тотчас окружили со всех сторон, выспрашивая подробности и выясняя, как все происходило.

Прежде подойти к этим известным людям для простого драгуна было страшновато, но теперь они выглядели как обычные солдаты, вышедшие из боя. В крови, грязи и рваных мундирах.

Выпив немного у костра, Джим и Лу возвратились в свой домик, где было жарко натоплено и ждал горячий ужин. Зайца им не приготовили, но и то, что подали, было очень кстати.

Однако не успели они сесть за стол, как дверь домика едва не вышиб ногой Квардли.

- Спелись?! - заорал он. - Снюхались со старым колдуном Гиллайном?! Да я только скажу императору, и вас...

Не дожидаясь, что с ними будет, если сообщить императору, Джим резко поднялся и, толкнув Квардли в грудь, бросил:

- Выйдем.

Штандартенфактор пытался что-то еще сказать, но взбешенный Кэш просто вышвырнул его на снег, а затем вышел сам в сопровождении Лу.

На улице Квардли ожидали всадники, но Джим даже не обратил на это внимания. Он заметил, что штандартенфактор что-то выронил при падении, и тотчас поднял эти веши со словами:

- Так-так, сейчас посмотрим. Первым предметом была какая-то непонятная железка, а вторым - книга.

- "Разложение теплого мертвого тела на таллинский спектр. Пособие для практикующих специалистов", - прочитал Джим и, повернувшись к Лу, спросил: Тебе не кажется знакомым этот "таллинский спектр"?

- Кажется, - кивнул Лу.

- Отдайте книгу! Это моя, - потребовал Квардли, который уже поднялся на ноги и отряхивал свою одежду.

- А я и не сомневался, что твоя, - согласно кивнул

Джим и, передав пособие Лу, шагнул к Квардли. - Значит, на засаду нас вывел, да? - поинтересовался он и ткнул штандартенфактора в защищенную кирасой грудь.

- Уберите ваши руки, адмирал! Вы же знаете, что я не чувствителен к боли. У меня просто не...

Слова Квардли были прерваны тяжелым ударом в пах. Штандартенфактор даже вытаращил глаза, в первое мгновение не веря, что это снова повторилось.

- Да как же... это у тебя, получается: сво-оло-очь... - простонал он и повалился на снег.

- Нужно просто очень хотеть, - пояснил Джим. - Очень хотеть, и все получится.

102

Когда разверзшийся портал выбросил Гиллайна с его отрядом обратно в полутемный зал, хрустальные сферы еще светились голубоватым огнем.

Как оказалось, Гиллайн опасался напрасно. Энергии Инвертуса, которую колдун накапливал в сферах не один день, хватило с избытком - и на бой с эфтляндскими кавалеристами, и на то, чтобы дать по носу глупому Квардли.

Жаль, маловато силенок, а то бы Гиллайн давно уже стер с лица земли этого мерзавца. Ничего не умеющий доделать до конца, он постоянно мешался у Гиллайна под ногами и интриговал против него при дворе.

- Мастер, Гуго умирает, - подошел к Хьюборну один из его солдат.

Это был еще юнец, судя по его голубым глазам, откуда-то с Коста-Маньори, однако этот мальчик выделялся среди остальных и недаром вернулся без единой царапины.

Гиллайн огляделся. Весь пол небольшого зала был залит кровью, и раненые корчились на нем, плача и прося помощи. Теперь они уже не выглядели теми непобедимыми воинами, которым и удар сабли был нипочем.

"Зря, - подумал Хьюборн, - зря я тащил их сюда, ведь пришлось затратить на это так много сил".

- Гуго умирает, мастер, - снова подал голос молодой колдун.

- Ну и что с того, что умирает? - недовольно вскинулся Гиллайн. - Возьми топор - там, в углу, - и окажи ему последнюю услугу. Окажи им всем последнюю услугу, все равно они не протянут и часа.

- Но вы обещали защиту, - напомнил юноша.

- Конечно. И я выполнил свое обещание. Ни палаш, ни пуля не брали этих молодцов, и они разделали крепких эфтляндцев под орех. Разве не так? Вместе с тем я не скрывал, что задание будет сложным и рискованным, но никто из вас не отказался. Что-нибудь не так, Пантоций?

"Пантоций. - Хьюборн вспомнил имя этого юноши. - Нужно будет не забыть. На таких шустрых стоит делать ставки".

Юноша молчал. Его товарищ уже не взывал о помощи, он истек кровью и умер. Умирали и остальные. Защита мастера оказалась временной и только оттянула страшное действие кавалерийских клинков. На глазах Пантоция несколько человек из его отряда буквально развалились располосованными кусками мяса, едва только портал выбросил их в этот зал.

- Так что возьми топор, юноша, и помоги им. Твое же участие будет только удлинять их мучения, а быструю смерть они заслужили. При известных обстоятельствах это тоже награда.

Сказав это, Гиллайн прошел мимо ряда фосфоресцирующих сфер и, перешагнув через высокий деревянный порог, оказался в небольшой столовой, которая была одним из мест, где Хьюборн чувствовал себя комфортно. Это помещение давно уже не использовалось по своему назначению, и он приходил сюда как в еще один свой кабинет. Здесь хорошо думалось, а закопченные каменные стены напоминали о детстве - ведь когда-то и Гиллайн был ребенком.

А теперь он изгой собственного рода, за то, что попытался изменить тысячелетний порядок рода Хьюборнов. Пожалуй, даже собственный отец, и тот убил бы Гиллайна, если бы мог до него дотянуться.

Они послали к нему Дельвайса, но тот оказался нетерпелив, а до этого были кузен Эшторн и двоюродный дядя Кулхаст. Гиллайн одолел их всех, но те, первые, едва не истощили его полностью. Еще чуть-чуть, и Гиллайн растворился бы среди других теней. Но сейчас он держался благодаря Инвертусу и был готов держаться еще долго.

В зале тяжело застучал топор. Пантоций оказывал своим товарищам последнюю услугу. Гиллайн еще раз подумал, что это способный парень и его нужно приручить.

Потом удары прекратились, и Пантоций предстал перед Гиллайном. Он был все в том же одеянии императорского драгуна, посеченном и забрызганном кровью.

- Ты все сделал? - спросил его Хьюборн.

- Да, - ответил Пантоций.

- Кто-нибудь остался?

- Трое. Двое выживут точно, а третий... Я не уверен...

- Если не уверен - добей его. Тратить на него энергию Инвертуса я не собираюсь.

- Инвертуса?!

Глаза Пантоция полыхнули зелеными искрами, такими яркими, что Гиллайн без труда прочел в них алчную жажду обладания предметом. Что ж, этот тоже будет предателем, и до поры до времени он может быть полезен.

Поняв, что, возможно, открыл себя, юноша опустил глаза и тихо произнес:

- Я пойду добью того, третьего...

- Да, добей, - кивнул Гиллайн, не показывая, что ему открылось.

Новый "верный" помощник вышел, и Гиллайн снова остался один. Усталой рукой он отстегнул кирасу и сбросил ее на пол. Затем расстегнул капитанский мундир и бережно, как высочайшую ценность, снял с шеи мешочек с Инвертусом.

Подержав предмет на руке, он растянул мгновения расставания с ним, а затем быстрым движением убрал его в стенной тайник.

"Интересно, - подумал Гиллайн, - что сделал бы этот Пантоций, зная, что Инвертус был при мне? Бросился бы на меня, как бешеный волк, или попросил хотя бы показать предмет, чтобы выхватить его и прыгнуть сквозь стену?"

Из зала один за другим донеслись три тупых удара. Волчонок прикончил их всех. Прикончил, как только узнал, что рядом есть дорогая пожива - слишком дорогая, чтобы допускать к ней конкурентов.

Хьюборн устало усмехнулся. Теперь Пантоций выдал себя с головой. А сам он, в свою очередь, открылся перед Квардли. Тайная доселе война перешла в открытую стадию.

Гиллайн вздохнул. Квардли был ему неприятен. Он старался задешево уничтожить Лу и Джима, разложив их на таллийский спектр. По мнению самого Гиллайна, это было жалким дилетантством.

С другой стороны, штандартенфактор не знал того, что было известно Хьюборну, который, в свою очередь, подумывал поговорить об этом с императором, привлечь его на свою сторону, а потом обмануть. Но тут, как всегда, вмешался Квардли. Он имел на монарха большее влияние, поскольку поддерживался орденом Матрицы. Гиллайн же был колдун-изгнанник и мог рассчитывать только на себя.

Завладев Инвертусом, он оказался к цели так близко, что излишние мечтания волновали его, как мальчишку. Теперь ему требовалось все его внимание и опыт, поскольку "забрать" иноземцев можно было только после выполнения ими трех или хотя бы двух подвигов - так гласили руны. Но как прикажешь сделать это, если недоученный Квардли готов удовольствоваться малым? А вместе с ним и император. Может, дать монарху намек?

Впрочем, Хьюборн уже пытался.

Нет, ему придется действовать самому, опираясь только на одноразовых рекрутов, которых в краях этого мира было предостаточно. Только делать это нужно быстрее, поскольку иноземцы впитывали опыт, как губка воду. Хьюборн помнил, как они расправились с Холли, как выдворили Джуна, когда тот попытался контролировать тело Эрвиля. С каждым днем опыт этих двоих увеличивался, а Квардли был слишком слаб, чтобы держать их под контролем.

- Брокай, - позвал Гиллайн, но ему никто не отозвался. - Брокай! - уже громче повторил он, и по дальним коридорам зашелестели шаги орка, согласившегося вместо смерти получить из рук Хьюборна жизнь раба.

- Я здесь, хозяин, - промямлило появившееся из темного хода существо.

На прежнего Брокая оно было похоже очень отдаленно.

- Пойди в зал и помоги нашему новому другу сбросить тела под пол.

- В яму к бронтофагу? - спросило существо.

- Нет, бронтофаг сыт с прошлого раза. Отдайте их минаврам, в последнее время у них было много работы.

103

В совещательном зале было жарко натоплено, однако все присутствующие зябко кутались в шинели и дорогие дипломатские пальто.

Прямо посередине зала, на высоком стуле сидел сгорбленный кавалерийский майор. Одна его рука висела не перевязи, а переносица была залеплена свежим пластырем.

В который раз его просили повторить все с самого начала, и майор, слегка заикаясь от переживаемого заново, рассказывал о недавнем столкновении с охраной вражеских адмиралов.

Собственно, произошло что-то из ряда вон выходящее. Засада была сделана по всем правилам древнеистляндского воинского устава, которому следовали все северные государства. И конечно, противник ничего не обнаружил, пока эфтляндские кавалеристы не выскочили из балки и не понеслись навстречу небольшому отряду.

- Мы ожидали, что они начнут убегать, - рассказывал майор. - Ну, в крайнем случае, оставят несколько смертников прикрыть отход адмиралов...

- А они? - в который раз на этом месте спрашивал представитель города Кюсселя, хотя слышал ответ много раз.

- А они атаковали нас, ваша честь. Тридцать один человек против ста пятидесяти...

- Ух... - единодушно выдохнули все присутствующие

- И мне даже показалось, что все эти люди очень плохо держатся в седле. Мне приходилось и раньше видеть императорских драгун, но эти выглядели какими-то новичками.

- Что еще странного вы заметили?

Этот вопрос задал генерал Хакиннен, поскольку его честь как военного и как эфтляндца была задета. Он ожидал от своих земляков легкой победы и пленения адмиралов, а теперь не знал, что предпринять, чтобы сохранить свое доброе имя.

- Сначала ничего странного не было, - вспоминал майор, слегка покачиваясь на стуле и глядя в одну точку. - Сначала все происходило, как я и предполагал. Лейтенант Карху отрубил одному драгуну голову. Так здорово, что она взлетела в воздух, словно шар. У меня еще мысль возникла, что это неплохое начало... Но потом они стали оказывать все большее сопротивление, а некоторые из них, хотя и пропускали сабельные удары, оставались неуязвимыми. И тогда я подумал о колдовстве...

- Да, господа! - тут же подключился Хакиннен. - Это колдовство! Ну разве могут устоять тридцать против ста пятидесяти всадников?! Колдовство, однозначно колдовство.

- А еще временами их драгунский капитан делал взмах рукой - открытой рукой без сабли, и мы валились с лошадей, словно нас сбивало волной. А пока мы поднимались, один из адмиралов, ползая по снегу, стрелял из пистолетов нам в спины.

- В спины! Вы слышите?! - опять вмешался генерал Хакиннен. - Это же нечестно!

- А почему он ползал в снегу? - задал вопрос линтвийский военный представитель Петерссен.

- Не знаю, может, это звучит неправдоподобно, но мне показалось, будто он совсем не умел держаться на лошади. Он постоянно падал и в конце концов оставил свою лошадь в покое и стрелял лежа, прямо со снега.

- Его же могли затоптать, - заметил кто-то.

- Могли, - согласился майор. - Могли затоптать и могли заколоть. Когда я понял, что живыми адмиралов не взять, я отдал распоряжение их уничтожить, и тогда двое моих кавалеристов стали колоть лежащего на снегу адмирала пиками, а еще шестеро атаковали второго адмирала.

- Так что же, закололи? - поинтересовался тот же голос.

- Нет, он оказался очень юрким, и они никак не могли приткнуть его к земле. Он застрелил их первыми.

- А другой адмирал?

- И он тоже расшвырял моих солдат, но у него был очень сильный конь. Очень сильный конь - как танк.

Майор замолчал. Замолчали и остальные - никто больше не задавал никаких вопросов. Так продолжалось довольно долго, но затем присутствовавший здесь же министр поднялся со своего места и напомнил собравшимся:

- Господа, не отмалчивайтесь. Мы собрались, чтобы принять окончательное решение - война или мир.

- А каково ваше мнение, господин министр? - поинтересовался генерал Нильсен.

- У меня нет своего мнения. У меня есть мнение министерства политических рекомендаций. А оно следующее: мы тщательным образом изучили все источники, все, что касалось танкового сражения при Ангуре, и пришли к выводу, что присутствие адмиралов сделало невозможное возможным. Ангур пал, а гроза всех военных машин современности - Железный Герман - был обезглавлен. Какая из наших армий могла бы выйти против Железного Германа? Думаю, никакая. И чем располагают эти военные гении - сверхчеловеческим разумом или магическими посылами невиданной силы, это не важно. Вопрос в том, выгодно ли нам злить их или проще подписать мирный договор?

- Но это же капитуляция!!! - в негодовании воскликнул кто-то из генералов. - Они же уничтожат нашу культуру! Всем известно, что империя - страна варваров!

- Мы, в нашем министерстве политических рекомендаций, также исследовали последствия падения цитадели Ангур и выяснили, что ни один житель этого города не был репрессирован, а адмиралы отказались даже от приготовленных им девственниц, предпочтя этому занятию экскурсии по крепости.

- И что вы будете рекомендовать нашим правительствам?

- Думаю, небольшую военную акцию, а затем мирный договор и предложение для обоих адмиралов возглавить протекторат над всеми северными государствами.

104

Когда рассвет едва наметил восточный край неба, корпус императорских драгун был уже на марше. Разведенные по подразделениям войска планомерно выдвигались вперед, следуя приказам командования и показаниям легких разведотрядов; они то и дело прибывали с переднего края и спешно докладывали адмиралам новости, в то время как механики наскоро смазывали их лошадям ножные шарниры и подтягивали заводные механизмы, если в этом была необходимость.

Из информации, приносимой разведчиками, становилось ясно, что противник готовит глубоко эшелонированную оборону вдоль всей долины Поттаярву, вынуждая корпус драгун идти прямо на оборонительную линию Биттер-Дримм. А это было равносильно самоубийству.

- Здесь, здесь и вот здесь, - тыкая пальцем в карты, рассказывал разведчик, - они устанавливают пулеметы.

- На станках? - уточнил Джим и сам удивился, откуда он знает такие слова.

- Так точно, сэр, на станках. Обкладывают их глыбами льда и бревнами, а потом поливают водой...

- И через час на морозе готово укрепление, - заметил присутствовавший тут же кавалерийский полковник.

Джим снова запамятовал его фамилию. Но был поражен прозорливостью полковника, ведь сам Кэш никогда бы не догадался, что, поливая эти штуки водой, можно получить укрепление.

- Понятно, - кивнул адмирал и покосился на Лу, который тоже многозначительно кивал головой и посматривал на Джима.

- Как же нам избежать этих пулеметов, а, полковник? Или, может быть, вы, штандартенфактор, выскажете свое мнение? - поинтересовался Джим.

Но Квардли с отвлеченным видом сидел в углу и только пожал плечами, а затем пробурчал что-то невразумительное вроде того, что он здесь просто политический представитель его императорского величества, а военные дела не его сфера.

Полковник Пикаш, теперь Джим вспомнил его имя, подождал, пока высокие господа выяснят отношения, и осторожно заметил, что пулеметы можно обойти, если выбить со своих позиций заградительные отряды противника.

По просьбе Джима он описал это подробнее. А тем временем Лу смотрел в окошко покачивающегося купе и зябко кутался в расшитое позолотой адмиральское пальто. Несмотря на потрескивающие в походной печке дрова, крохотное помещение не успевало нагреваться. Каждые несколько минут дверью хлопал очередной посыльный или разведчик.

- Ну вот, поехали под гору, - неожиданно произнес Квардли. - Сейчас будет знаменитое моторное кладбище.

- Какое кладбище? - переспросил Эрвиль.

- Я рассказывал вам о том, что здесь действует воздушное колдовство и сильное моторное поветрие, которое препятствует работе всякого механизма с двигателем внутреннего сгорания.

- Да-да, я помню,

- А вон, кстати, и первые его жертвы, - и Квардли указал в окошко на полузасыпанные снегом непонятные то ли строения, то ли военные укрепления.

- Это танки. Танки устаревшей конструкции, оттого они и кажутся такими странными.

- Да их здесь много, - заметил подошедший к окну Джим.

- Их здесь тысячи. Знаменитая танковая армия Гудериана Отважного.

- Он воевал за империю?

- Нет, это случилось давно, тогда империи как таковой еще не существовало. Полчища Гудериана легко, как масло, разрезали западные королевства и пошли на север.

- А зачем ему нужен был север? - удивился Джим. - Здесь же так холодно...

- Ни за чем, - усмехнулся Квардли. - Гудериан Отважный был профессиональным завоевателем, и всех остальных противников, кроме как на севере, он к тому времени уже победил.

- М-да-а... - протянул Джим, который уже мог считать себя кем-то вроде эксперта по танкам.

Боевые машины, которые он видел теперь, представляли собой настоящие самоходные форты, имевшие несколько ярусов, десятки пушек и отдельные гусеничные платформы, на которые все это великолепие и опиралось.

- Как же сделали это поветрие, интересно? - не удержавшись, поинтересовался полковник Пикаш.

- А колдунов каких-нибудь закопали в мерзлую землю, вот они и сидят там, злобу копят, - предположил Кэш, вспомнив, что он видел в крепости Ангур.

Как ни странно, его ответ поразил больше не полковника, а штандартенфактора.

- Откуда же вам это известно, господин герцог? - Это был даже не вопрос, а явный испуг.

- Для меня это никогда не было тайной, - соврал Джим.

105

Первое жестокое столкновение случилось ближе к полудню, когда солнце стояло достаточно высоко, а белый снег слепил глаза. Колонна проходила между двумя холмами, на вершинах которых сидели имперские наблюдатели, однако неожиданно снег на склонах зашевелился, и словно из ниоткуда на драгун ринулись не менее тысячи всадников.

До заградительного отряда, к которому подбирались имперские войска, было не менее километра, и теперь можно было не сомневаться, что заградительный отряд двинется вперед, чтобы ударить зажатых с флангов имперцев в лоб.

Находившийся в передней части колонны Джим поначалу растерялся и скомандовал к бою, но тут же исправил свою ошибку. Он видел, как с обеих склонов вниз мчатся кавалеристы в синих мундирах, и начал "разрывать" колонну драгун, чтобы те ушли с линии атаки.

Не все получилось так, как он рассчитывал, однако большая часть его войск выскользнула из-под удара, а северянам досталась только пара сотен драгун.

Накатившись с обеих сторон, темно-синяя масса просто смяла их своей тяжестью, но тут же северяне столкнулись друг с другом, и их боевые порядки смешались.

В этот момент адмирал Джим скомандовал атаковать, и теперь уже его кавалеристы атаковали врага с обеих сторон. Пока у имперцев было преимущество, они успешно истребляли эфтляндских кавалеристов, зажав их между холмами, однако через четверть часа к месту схватки подоспел пятитысячный отряд линтвийцев. Их красные мундиры замелькали на склонах окружающих холмов, и они ударили по головной группе драгун, которых было чуть ли не втрое больше.

Только теперь адмирал Джим понял, что такое настоящая атака и чем отличается бой стенка на стенку от разведывательного боя.

Удар линтвийцев был столь силен, что первые две шеренги драгун были раздавлены или нанизаны на сверкающие пики. Узость пространства не давала возможности пустить в ход сабли, и две силы просто таранили друг друга, скрежеща сминаемыми доспехами и треща древками пик.

Джим находился в пятом ряду, но теперь при удаче до него вполне можно было дотянуться даже саблей. Вражеские кавалеристы уже указывали на него и что-то кричали на своем непонятном языке.

- Пистолеты к бою! - скомандовал Джим.

Пистолетные дуэли в кавалерии не поощрялись, но в подобной ситуации другого выхода не было.

Видя, что предпринимает противник, линтвийцы тоже взялись за оружие, но их кавалерийские карабины были не так быстры. Пули посыпались на них, как горох, стуча по кирасам, словно по пустым кастрюлям. Масса линтвийцев качнулась раз-другой и, роняя на снег фигурки в красных мундирах, стала отступать на холмы.

Одновременно с этим основная часть драгун преодолела заслон из эфтляндцев и соединилась с головной группой.

Джим увидел полковника Пикаша и Эрвиля, который, как и в прошлый раз, был сильно вывалян в снегу. Вместе с тем Эрвиль Жестокий довольно улыбался, а оба его пистолета снова были наготове.

- Эх, хорошо бы сесть им на хвост! - прохрипел Пикаш, едва справляясь со своим подраненным конем.

Из стального бока подкапывало масло, и было видно, что конь полковника уже не жилец.

- Зачем? - поинтересовался Джим.

- На их плечах можем проскочить пулеметы, и сразу в артель - бац!

Кэш не стал выяснять, что такое "в артель - бац!", но он понял главное нужно гнаться за линтвийцами. И тут же перевел рычажок управления лошади в положение "полный ход".

106

Заметив на своем "хвосте" имперских драгун, линтвийцы постарались оторваться, однако их лошади с передними ногами-лыжами на холмах были не так проворны, как четырехногие кони драгун. А Джим на своем белоснежном красавце вообще легко доставал линтвийцев, но у него хватало ума не рубить их, а только сгонять в кучу.

Таким порядком все вместе они быстро пролетели холмы и спустились в долину. Теперь уже драгуны совершенно смешались с линтвийскими всадниками и, отобрав у них оружие, вынуждали скакать рядом с собой, заставляя пулеметчиков волноваться и стрелять по обочинам, в надежде, что чужие отстанут.

Воспользовавшись создавшейся суматохой, адмирал Эрвиль с двумя помощниками сумел незаметно подобраться к одной из пулеметных позиций и после короткой схватки стал контролировать четверть долины. И это оказалось как нельзя кстати, поскольку северянам был дан приказ косить всех подряд, лишь бы не допустить драгун к штабу.

Джим первым на себе испытал жестокость этого приказа, когда касательным ударом пуля выбила адмирала из седла, а рядом с ним на снег стали падать имперские драгуны и линтвийцы - все вперемешку.

Адмирал крикнул своим отступать, а пулеметы все били и били, в основном уничтожая механических лошадей. Они прошивали их стальные брюхи, выпуская наружу внутренности витых пружин и разливая разогретое масло.

Впрочем, Кэшу все же повезло, и он сумел выбраться на своем адмиральском красавце. Пули щелкали по мерзлой земле и стригли холодный воздух, однако Джим ушел без ранений, но ушел один. Остальные остались там - в снегу, вперемешку с линтвийцами.

107

К ночи удалось установить связь со своим тыловым обозом и вывести всех раненых. Между тем уцелевших бойцов осталось меньше пяти тысяч, в то время как к северянам подходили новые подкрепления.

Об этом сообщали разведчики, которые снова устроили вахтенный метод наблюдения. По их сведениям, противник располагал уже тридцатью тысячами конных единиц, да еще подвез легкую артиллерию. Таким пушкам не требовалась параболическая траектория для снарядов, поэтому воздушное колдовство им не мешало.

Тем не менее в новом лагере царила едва ли не предпраздничная атмосфера. Раненые были вывезены, все уцелевшие накормлены и согреты у костров, а итогом дня стали беспрестанные атаки и погони за врагом. Драгуны наступали, а противник бежал. Откуда же взяться унынию? К тому же все были уверены, что в крайнем случае граф Гронсар применит свой страшный удар или герцог Ангурский, имевший прозвище Мудрый, обязательно придумает какую-то хитрость.

Уже сегодня все были свидетелями того, как здорово он развел колонну и эфтляндцы столкнулись друг с другом.

Однако Джим и Эрвиль не разделяли всеобщего подъема. Они сидели у костра, в котором горели седла с лошадей противника, и рассуждали о том, как им поступить дальше.

- Шансов у нас нет, - говорил Кэш. - Как рассветет, они начнут подтягивать пушки, если уже не подтянули, и тогда нам придется лезть на рожон либо полечь прямо здесь от снарядов.

- Да чего ты меня убеждаешь! - махнул рукой Лу. - Я решил с самого начала - как выйдем на генеральное сражение, так повернем назад. Квардли вон притих, значит, ждет, гад, что его колдовство сработает. Я даже представил, как это произойдет: боль в животе, головокружение - и все...

- Значит, решено? - Джим подбросил в костер клочок от чьего-то мундира, и пламя жадно его сожрало.

- Решено, Джимми. Разворачиваем войско и двигаемся к месту прежнего лагеря. Там останавливаемся и втихаря убегаем. Нам ведь только до музея добраться - там у нас лонгсфейр.

- А если догонят?

- На адмиральских-то конях? Ни за что. Я вообще предлагаю отправиться на одном, а второго покалечим.

- Жалко калечить, - вздохнул Джим.

- Да ты чего, приятель, это же железка бесформатная! Снаружи - ухи, внутри масло машинное.

- Тогда сначала поедем на двух, а потом, как завод у пружин кончится, рванем на одной. Одну заводить быстрее.

- А что - хорошая мысль! - согласился Эрвиль. - Так и сделаем.

108

Зимней ночью, при слабом свете костров трудились механики. Имевшиеся в наличии лошади требовали ухода, а из тех, что оказались сражены неприятельским огнем, можно было подобрать что-то для резерва. Военная обстановка складывалась по-разному, и случалось, что требовались люди, но иногда и железные кони.

Все пространство возле костров уже было залито маслом. Ветер усилился, и начал падать снег, однако работы все прибавлялось, и никто не ложился спать.

После трех часов ночи на огонек к ремонтникам пришел сам адмирал Джим. Он перекинулся с людьми несколькими фразами, посмотрел на падающий снег и пошел к драгунам, которые спали на своих шинелях, придвинувшись к давно остывшим углям. Белый снег накрывал их, точно саваном, но драгуны были живы и в коротком сне набирались сил перед завтрашним боем - для многих последним.

"Если я сплю, то этот кошмар слишком затянулся", - размышлял Джим, шагая по свежему снегу и прислушиваясь к странному скрипу под ногами.

Это скрипел снег. Раньше Джим на это не обращал внимания.

"Я, Джимми Кэш, адмирал какой-то несуществующей империи, и я в какой-то тундре дерусь с неизвестными мне врагами... Может, я по-настоящему болен? Может, не было никакого перехода в Чашу, а нас с Лу просто сбил тот истребитель и мы так долго подыхаем в каньоне, что видим все эти страшные картинки?"

Слово "бред" теперь казалось Джиму чуть ли не желанным. Оно бы сразу все объяснило и расставило по местам, но сколько он себя ни щипал, эта странная чужая реальность была рядом, а своя - где она?

- О, это вы, сэр?! - спросил появившийся из темноты часовой.

- Да, мне нужно найти Пикаша.

- Пойдемте, я провожу вас, сэр. Полковник спит во-он у того костра.

Пикашу тоже не спалось. Едва увидев силуэт, полковник тотчас узнал адмирала, поднялся с шинели и отряхнул с себя слежавшийся снег.

- Что-нибудь случилось, господин герцог?

- Случилось, - ответил Джим. - Не знаю, как вы, полковник, а мне неспокойно.

Джим не понимал, зачем ему все это было нужно, ведь он и Лу уже договорились построить войска и уходить, однако, с другой стороны, перед уходом Кэшу хотелось погромче хлопнуть дверью, ведь ночная вылазка - это еще не генеральный бой.

- О чем вы, господин герцог?

- Я подумал, полковник, что в такую погоду пулеметчики, наверное, ни хрена не видят, даже если у них есть какие-то там ночные приспособления...

- Так точно, господин герцог! - начал понимать Пикаш. - Прикажете поднимать людей?

- А нужно ли всех? Сколько мы можем взять, чтобы ночью наш отряд был управляем?

- Думаю, сотни четыре взять можно, вот только...

- Что?

- У них там какие-то людишки в снегу возились - боюсь, долину минами перегородили.

- А мы попробуем по склонам...

- По склонам? - полковник отер с лица натаявшие снежинки и согласно кивнул: - По склонам можно... Какую задачу поставите, господин герцог?

- Задачу?

Джим задумался. Поначалу он хотел просто "дать гадам прикурить", но теперь, когда от него потребовали задачу, он как-то растерялся.

- Думаю, пушки уничтожить, - наконец сообразил он. - Ну и штаб сожжем. Должен же у них быть пункт управления... И... с тех же пушек можно пулеметчиков с холмов посбивать! - пришла Кэшу совсем хорошая мысль.

- А что? - Полковник даже заулыбался в темноте. - Было бы очень, остроумно, господин герцог. Пробраться мимо пулеметов, а потом их же и расшибить из трофейных пушек. Было бы остроумно...

- Одно меня только смущает, - заметил Джим. - Не заблудимся мы ночью?

- А с этим проблем не будет, - убежденно заверил Пикаш. - Слева и справа холмы, а посередине долина - куда мы из нее денемся?

- И то верно.

109

Эрвиль мирно спал, не обращая внимания на снег, и подергивал во сне ногами то ли от холода, то ли репетируя скорый побег. Джим осторожно толкнул его, и Лу, не открывая глаза, спросил:

- Что, уже пора драпать?

- Да нет, просто есть одно дельце, и я приглашаю тебя в нем поучаствовать.

На этот раз граф Гронсар соизволил открыть глаза, и от того, что он вокруг сумел разглядеть, его взяла жуткая тоска, смягчаемая только возможностью скорого побега.

- Падает снег, Джим, и прямо в лицо - какое же это свинство!

- Это не свинство, Лу, а благоприятные погодные условия.

- Да уж куда благоприят... - Эрвиль не договорил и резко поднялся. Так резко, что почувствовал боль в затекших и промерзших ногах, - Уй-уй-уй! протявкал он и принялся осторожно разминать конечности. - Ты что задумал, Джимми? Мы же все с тобой уже решили.

- Да как-то неловко бросать этих ребят.

- Мы и не бросим, Джимми, мы отведем их на место прежнего лагеря. Мы позаботимся об этих людях, Джим.

Кэш присел на заснеженную кочку Он не знал, что ответить.

- Ну, если хочешь объяснение, его у меня нет Я просто хочу еще раз подраться с этими...

- С кем - "с этими"? - язвительно переспросил Эрвиль.

- Ну... - Джим почувствовал затруднение. - С теми, которые там. - И для подкрепления своего объяснения он махнул рукой в темноту, не будучи уверен, что машет именно в нужную сторону

- "С теми, которые там". - не без злорадства повторил Эрвиль и с кряхтеньем поднялся на ноги. Затем отошел в сторону и принялся отливать на свежий снег, при этом не переставая выговаривать Джиму - Ты даже не удосужился выяснить, кто эти люди, с которыми ты так хочешь подраться Ты превратился в маньяка, мой друг, и по тебе плачет квалифицированная медицинская помощь

Справив нужду, Лу немного успокоился и стал перебирать сваленные в кучу вещи.

- Что ты ищешь? - спросил Джим

- Свои пистолеты, естественно.

- Но ты мог бы переждать здесь.

- А я хотел бы предложить вам, господин герцог, пойти в задницу.

- Но это будет опасно, Лу. Возможно, никто не вернется.

- А я ничего не боюсь, - храбро заявил Эрвиль.

Он наконец отыскал свои пистолеты и теперь деловито проверял их механику и щелкал всяческими пружинами. - Я ничего не боюсь, Джимми, а знаешь почему?

- Почему?

- Потому что я, наивный, все еще думаю, что это сон. А во сне, как известно, умирают только понарошку.

Скоро послышалось поскрипывание конских шарниров и в темноте, разбавленной светом немногих костров, поблескивая шлемами, появилась команда ночных добровольцев.

Хотя Джим и не видел их лиц, все драгуны казались ему собранными и готовыми к любым приказам.

Неожиданно послышался оклик часового, а затем показался всадник Завод в его лошади закончился прямо на глазах у всех, и, спрыгнув с седла, он преодолел последние метры бегом.

- Это лейтенант Лорке, я посылал его на нашу пулеметную позицию, - тут же пояснил Пикаш. - Что случилось, лейтенант?

- Их всех зарезали, господин полковник! По всей видимости, скалтские диверсанты. Всех четверых пехотными ножами...

- А пулеметы? - тут же поинтересовался Кэш.

- Пулеметы повредили, а затворы утащили с собой, - доложил лейтенант.

- А чего же они тогда не воспользовались этой позицией? - спросил Эрвиль.

Он выглядел совершенно готовым для рейда, и оба его страшных пистолета торчали за поясом драгунского полушубка. Саблю он отцепил за ненадобностью.

- Наверное, считают это лишним, - ответил Джим.

- Точно, - подтвердил Пикаш. - Нужно торопиться, чую я, эти скалты уже ползут к нам сюда, чтобы вырезать всех остальных. Эти твари под снегом ползать умеют, как мыши.

Задерживать выступление больше было незачем, и отряд двинулся в ночь, в усиливающуюся метель.

110

Чтобы не разминуться со скалтами, двигаться решили по склонам холмов, тянущихся справа от долины, поскольку это был самый короткий путь от позиций северян до лагеря драгун. А чтобы застать противника наверняка, пришлось растянуться во фронт, но в снегу лошади буксовали и быстро теряли завод. Драгуны проворно спешивались и стрекотали в темноте заводными устройствами, затем движение продолжалось.

Но как бы хорошо ни видели в темноте кавалеристы, обнаружить скалтов им удалось только случайно. Один из коней наступил на беднягу стальным копытом, и тот заверещал каким-то нечеловеческим голосом. И тут же снег словно взорвался изнутри, когда из-под него начали выскакивать солдаты невидимой армии. Их было много - не менее двух сотен, но это были пешие против кавалеристов.

Засвистели клинки, и началась привычная для драгун работа. Впрочем, скалты сопротивлялись. Около двух десятков драгун были сброшены на снег и заколоты, но это было все, что успели сделать снежные Диверсанты.

- Это, вообще, люди? - спросил у полковника Джим, когда стали делать перекличку и выявлять раненых.

- Нет, господин герцог, это стопроцентные орки. Они и есть самые настоящие северяне, остальные - народ пришлый. Хотите посмотреть?

- Да.

Оба спустились с лошадей, и Пикаш, подойдя к ближайшему трупу скалта, осветил его лицо небольшим фонариком. Этого диверсанта убил сам Пикаш. Джим это помнил. Во время боя полковник вообще не отдалялся от адмирала и прямо на его глазах уложил не меньше пяти врагов.

- Я тоже хочу посмотреть, - подал голос Эрвиль. Он был не слишком доволен, ведь пострелять ему так и не удалось.

- Ничего не было видно, хоть глаз коли, - признался он тут же.

- Не переживайте, господин граф, сегодня вы еще постреляете, - заверил его Пикаш, продолжая освещать лицо диверсанта.

- Ну и морда, заросшая, как у обезьяны, - прокомментировал Эрвиль.

Насмотревшись на скалта, адмиралы забрались на своих коней, и отряд продолжил движение. Раненых отправили обратно, поскольку до лагеря было еще недалеко, и это облегчило отряду ход.

Несмотря на приближение утра, ветер все крепчал. Чтобы разговаривать, приходилось кричать погромче, а чтобы что-то видеть, Джим часто моргал.

Впрочем, он давно уже потерял в этой пурге ориентацию и, если бы не Пикаш, давно бы встал на месте.

- Такая погодка нам на руку! - кричал полковник. - Осталось пройти один или два холма, и мы в гостях у северян!

Тем не менее у последнего холма их обстреляли пулеметчики. Но, видимо, стреляли просто так, почуяв что-то и не видя ничего определенного. Но этот слепой обстрел забрал четырех драгун. Трех сразу наповал, а один прожил еще несколько минут.

Скоро в воздухе стал ощущаться запах дыма, и это означало, что пришло время последнего броска.

Кавалерия спешилась, и все стали готовиться.

Подзаводили пружины, подтягивали ремни, взводили пистолеты. Наконец Пикаш попросил у Джима официальное разрешение, и тот дал "добро".

111

Лагерь северного союза очень отличался от разбитого впопыхах привала драгун. Здесь все находилось на своих местах; палатки стояли ровными рядами, а вместо костров у каждой из них имелась металлическая печка. И еще сортиры - их оказалось по одному на пять палаток.

Весь снег на территории лагеря был выметен или притоптан, а дорожки размечены толченым углем. Одним словом, для кавалерии здесь были все удобства, а особенно для кавалерии атакующей.

Сметая все на своем пути, драгуны двинулись стеной, опрокидывая все, что можно опрокинуть, и рубя налево и направо запоздавших с тревогой часовых. Джим тоже размахивал саблей, однако пока зацепить ею никого не смог. Он больше следил за тем, чтобы его конь оставался в строю и не мешал более опытным рубакам делать свое дело. Лишь Лу отчаянно палил во все стороны, наводя на противника ужас.

Через пять минут все уже было кончено. Противник бежал, будучи уверенным, что отступает перед многочисленной армией, бросая позиции, оружие и лагерь. Потеряв не более пяти сотен, северяне отступили, и несколько тысяч их солдат с позором бежали, даже не пытаясь оказать сопротивление.

Все были уверены, что внезапная атака - это происки знаменитых адмиралов, о которых знали не только высшие начальники северян, но и простые солдаты.

Одними из последних сбежали офицеры штаба - небольшого дощатого домика, состоявшего из нескольких хорошо натопленных помещений.

И тут же словно по заказу стала налаживаться погода. Прекратился снег, утих ветер, разошлись тяжелые тучи, и начался полноценный, очень красивый в северных краях восход.

- Хороший знак, господин герцог! - указал на солнце Пикаш.

- Да, хороший знай нам бы очень пригодился, - согласился Джим.

Между тем драгуны расставили посты и начали быстро обживать лагерь. Специально выделенная группа пошла разбираться с пушками, и скоро они открыли огонь по вершинам холмов, где оставались вражеские пулеметные гнезда. Однако, как оказалось, и они были оставлены противником, и теперь уже вся долина принадлежала завоевателям.

- Слушайте, а куда подевался Квардли? - вдруг спросил Лу.

- Его Высочайшая Категория еще раньше ушел с несколькими своими людьми на место старого лагеря, - осторожно заметил полковник. - Я бы доложил, но думал, вы знаете, господин герцог.

- Все в порядке, полковник, - успокоил его Джим, а затем подошел к Лу и тихо сказал: - Вот видишь, наверное, он ждал нас в старом лагере.

- Плевать, Джимми, мы уже все решили. Вон там, за двумя последними холмами, что запирают долину, стоит пятидесятитысячное войско северян. Сейчас самое время делать ноги. Накрутим пружины и вперед.

- Хорошо, Лу. Сорвемся сегодня вечером. Ближе к ночи построим войско и назад - в старый лагерь.

- Больше сомневаться не будешь?

- Нет, Лу, все дела здесь мы уже сделали.

112

Всю ночь бушевала вьюга, а раннее утро принесло генералу Хакиннену плохие новости - имперские драгуны захватили лагерь объединенных войск, находившийся на краю долины, и обратили в бегство двенадцатитысячное соединение гвардейских частей союза.

Рензельская пехота, эфтляндская кавалерия, линтвийские егеря - все это драпало за холмы, под прикрытие основных сил.

"Отвратительно", - произнес про себя Хакиннен.

- Что, простите? - Лежавший на жестком диване генерал Нильсен разлепил глаза и посмотрел на коллегу. Затем поднялся и сладко зевнул, широко распахнув рот.

"Выходит, я уже говорю вслух то, что, мне кажется, я не говорю вслух?" снова подумал Хакиннен, а Нильсен ответил:

- Да вы не обращайте на это внимания, Йозеф, от переутомления такое бывает. Мне послышалось, вы сказали "отвратительно"? Значит, плохие новости?

Не дожидаясь ответа, Нильсен налил себе холодного кофе, сделал глоток и поморщился.

- Вот дрянь какая, - сказал он. - Когда начальником тыла был полковник Хралле, кофе офицерам подавали куда лучше.

- Просто тогда вы были моложе, - съязвил Хакиннен.

Его задевало, что Нильсен заметил его странную и такую досадную болезнь. Думание вслух - это же уму непостижимо!

- Вообще-то дела действительно не очень хороши, - признался он в надежде напугать Нильсена, однако этому истляндцу все было по барабану.

- Что, императорские драгуны взяли ваш дорогой Биттер? - усмехнулся он.

- Нет, но они вышвырнули нас из долины, и теперь, Нильсен, истляндский Кюссель закрывают только пятьдесят тысяч войск.

- Но... но у них же оставалось каких-то пять тысяч... - растерялся Нильсен.

При упоминании родного города хамская веселость сразу его оставила.

- Я надеюсь, дорогой Нильсен, что это действительно так и драгуны обрушились на лагерь всей своей массой. Отступить перед пятью тысячами атакующих драгун - тут нет ничего зазорного, но что-то говорит мне, что их было не больше нескольких сотен...

Хакиннен вздохнул и, обойдя стол, посмотрел в окно. Снег перестал падать, ветер утих, и в промежутках между ослабевшими тучами стало пробиваться утреннее солнце.

- А где Петерссен? - поинтересовался Нильсен.

- Я послал его разобраться в причинах бегства из долины. Скоро он уже должен вернуться.

- Как же, ждите его скоро, Йозеф! Это же линтвиец. Знаете, какие они тормоза? Есть новый анекдот про то, как эфтляндец, истляндец и линтвиец собрались на рыбалку, а в это время...

Договорить Нильсен не успел. Хлопнула дверь в коридоре, и в сопровождении двух секретарей в комнату вошел министр политических рекомендаций. Он сбросил дорогую шубу, и ее тотчас подхватил один из секретарей. Второй тут же достал блокнот и приготовился записывать,

- Этого не нужно, - сухо заметил министр, и секретари, поклонившись, вышли за дверь.

- Я приехал сюда на этих сумасшедших заводных лошадках так быстро, как только смог, - слегка обиженным тоном проговорил министр.

- К чему же такая спешка? - холодно поинтересовался Хакиннен.

- Я опасаюсь, генерал, что вы завалите всю кампанию.

- Это чушь, господин министр, - в голосе генерала зазвучал металл. - У нас здесь шестидесятитысячный заслон. А еще на подходе сорок тысяч резерва. Да еще легкая артиллерия...

- Но я слышал, что вас вышвырнули из долины всего четыреста драгун, генерал!

- Откуда вы это слышали? - строго поинтересовался Хакиннен.

В этот момент с улицы донесся лошадиный топот и скрип промерзших шарниров. Механические лошади остановились, и на снег спешились несколько всадников, однако только один из них вошел в штабное помещение. Это был генерал Петерссен. От него пахло водкой, но, учитывая холодную погоду, это не считалось предосудительным.

- Ну-у! - громко произнес он, швыряя в одну сторону головной убор, в другую - шарф, в третью - шинель. - Как мы и предполагали, Йозеф, эти сволочи драпанули от четырех сотен драгун, а врали, что по ним ударили чуть ли не десять тысяч...

- А сколько их там сейчас? - воспользовавшись случаем, поинтересовался министр.

Петерссен приложил руки к теплой печке, а затем ответил:

- Разведка докладывает о пяти тысячах. Но теперь у них еще и наши пушки. Скорострельные "бати-скаа" - двадцать штук и куча снарядов. Мы ведь сегодня утром этими пушками с ними покончить хотели... А теперь они хозяйничают в нашем лагере и в палатках устраиваются, свиньи имперские...

- Мы вышибем их! - вскричал неожиданно Хакиннен. - Мы заставим их кр-ровью умыться!

- Полно, генерал, митинг здесь устраивать, - осадил его министр. - Нужно договариваться, пока не поздно. У меня, между прочим, чрезвычайные полномочия...

- Но у нас же преимущества, господин министр! - не сдавался Хакеннен, которому хотелось отомстить за неоднократно испытанный позор.

- Да, - поддержал его Нильсен. - У нас решительное преимущество, и я предлагаю драться.

- Драться?! - Министр нехорошо усмехнулся и шагнул к Нильсену. - Вы ведь из Кюсселя, генерал? Из долины до него всего тридцать километров. Так?

- Кюссель надежно прикрыт, - не очень уверенно аргументировал Нильсен.

- Правда?! А вы знаете, что такое атака тяжелых драгун, генерал?! Это таран - понимаете? Остановить его просто невозможно. Как сделать это теоретически, знает каждый, но на практике можно только ослабить их страшный натиск. И если хотя бы пара сотен этих почуявших запах крови зверей прорвется в Кюссель, я за этот город не дам и гроша! Не дам и гроша! - Министр прервался и, достав из кармана платок, отер со лба пот. - Девять лет назад, во время Ревельтской кампании, я был лейтенантом, - продолжил он, - и тогда мы были просто уверены, что имперцы не пройдут. У нас была глубоко эшелонированная оборона. И что же? Они прошли. Всего лишь пятьдесят всадников прорвались в небольшой городок Кадзиевиц, а что они там наделали? Они жгли все, что горело, и убивали, как взбесившиеся псы. Они не собирались сдаваться в плен, они желали досадить нам и показать, что они такое. И показали... Естественно, позже всех перестреляли, но городка больше не было... Вот вам перспективы Кюсселя.

Министр замолчал, и возникла пауза, которую затем нарушил генерал Нильсен.

- А за что мы воевали в Ревельтской кампании?

- За клочок пустынных болот.

- А зачем нам эти болота? Что мы на них делали?

- Не знаю, - министр пожал плечами и с горечью добавил: - Наверное, морошку собирали. Затем хлопнул себя по коленям и объявил: - Таким образом, я подвожу итог нашего совместного совещания. Будем договариваться, господа генералы.

Хакиннен собирался что-то сказать, но его опередил Петерссен:

- И еще, Йозеф, посланные ночью на задание скалты так и не вернулись. Ни один. Две сотни диверсантов снегом замело...

Видимо, это сообщение было последней каплей, и Хакиннен сначала молча кивнул головой, а затем произнес:

- Хорошо, я согласен. Будем договариваться...

113

Отход с захваченной позиции произошел спокойно и без проблем. Джим и Лу опасались волнений или как минимум всяких неудобных вопросов, но даже полковник Пикаш не усомнился в необходимости этого маневра. Именно маневра, по-другому никто и не думал.

А кому пришло бы в голову, что прославленные адмиралы просто драпают? Никому. Драгуны отходили четко, вводя в смущение противника, разведотряды которого следовали за корпусом по пятам, сдерживаемые пистолетной стрельбой арьергарда.

К обеду войско было на предыдущей стоянке и, сделав недолгий привал для подзаводки пружин, двинулось дальше. За холмами дорога пошла хуже. Снега намело много, и пружины быстро теряли свой завод, однако к темноте корпус достиг озера Оллевала - места первой стычки с северянами.

Джим и Лу ехали в голове отряда, погруженные в свои мысли, и не знали, что совсем недалеко, на возвышенности, широко расставив ноги, стоял ликующий штандартенфактор. Он смотрел на извивавшуюся внизу колонну драгун, и его матричное существо наполнялось позитивными импульсами.

"Вот теперь - все, - думал Квардли. - Теперь вы полностью мои и не смейте даже пикнуть, когда я буду вас разделять на таллийский спектр".

- Эй, Гжебольский! - позвал Квардли, и к нему подбежал кривоногий человечек в великоватом, не по росту, драгунском мундире.

- Слушаю, Ваша Высочайшая Категория.

- Неси барабан, - приказал штандартенфактор.

Шпик тут же умчался к небольшой повозке, а затем вернулся с походным барабаном, который тотчас и поставил рядом с хозяином.

- Чуть правее, - поправил его Квардли.

- Что, Ваше Высочайшая Категория?

- Переставь его правее, болван!

Гжебольский передвинул барабан, как требовал хозяин, и тогда Квардли со всей основательностью водрузил на барабан свой сапог. Вот теперь он чувствовал себя настоящим триумфатором, несмотря на то, что вокруг был холодный снег и совершенно дикие места.

Между тем колонна приближалась, и цифровое зрение Квардли легко выделяло из темной массы нужные ему объекты.

Объект номер один - адмирал Джим Бунзель Мудрый, герцог Ангурский, и объект номер два - адмирал Эрвиль Ваннадет Жестокий, граф Гронсар.

Завтра, когда эти змееныши попытаются ускользнуть, Квардли пустит за ними погоню. И дробовики уже, кстати, заряжены квадратной картечью.

Про квадратную он сам придумал. Квадратная идет неглубоко, но крепко калечит, да и вообще правильные геометрические формы были слабостью штандартенфактора.

А потом приятное - разложение на спектр несчастных израненных адмиралов. Прежде они были опасны силой своих тайных пассов, но теперь, когда их дух будет сломлен фактом предательства, они станут бессильными, как огуречные черви.

Ну, а потом самое приятное - обещанная Мальгистром награда - должность тирана в большом настоящем мире. Только орден Матрицы мог себе позволить роскошь дарить в управление целые миры.

Колонна всадников подошла совсем близко. Квардли с видимым сожалением убрал ногу с барабана.

- Гжебольский!

- Слушаю, Ваша Высочайшая Категория.

- Унеси...

114

Всю ночь в своем прежнем адмиральском домике Джим и Лу беспокойно ворочались. Им обоим было совестно бросать драгунский корпус, однако у них была другая дорога, а выполнение второго подвига грозило неминуемой смертью. В этом адмиралы окончательно уверились, когда отобрали у Квардли книжку-пособие и странную железку, которая оказалась таллийским ключом. Он подробно описывался в книге.

Когда часы показали пять утра, измучившиеся от бессонной ночи Джим и Лу поднялись и стали собираться. Вернее, все и так было собрано, оставалось лишь выйти на улицу и сесть на приготовленных - заведенных и смазанных механиками коней.

Стараясь не смотреть друг на друга, они вышли из домика и, перебросившись ничего не значащими фразами о погоде, подошли к своим коням, заботливо накрытым старыми шинелями.

Возле обоза курился дымок, и сидевший у огня кашевар издали посмотрел на прославленных военачальников. А они без слов забрались на лошадей, включили пружинную подачу, и их адмиральские красавцы легко затрусили по свежему снегу, почти не лязгая, а только издавая едва слышимое жужжание. Миновав спящих на повозках драгун, адмиралы спустились под гору и, вынужденно ответив на приветствие продрогшего часового, поехали дальше - туда, где их ждала свобода.

- Гжебольский, Скула!

В заиндевевших кустах произошло движение, и осыпавшийся снег открыл сидевших в секрете шпионов. Долгое ожидание на морозе сыграло с ними плохую шутку, начальник звал их к себе, а ни у того, ни у другого не хватало сил даже ответить.

- Отзовитесь, скоты! Я же вас вижу! - прошипел штандартенфактор, и только тогда, подгоняемые страхом, оба шпика поднялись из засады и заковыляли к Квардли.

- Быстро по коням, мерзавцы! И доставайте из-под снега своих друзей!

Шпики кивнули и побежали обратно к кустам, где в сугробе ночевали еще трое их товарищей - обращенных в имперское гражданство скалтов. И хотя бород они давно уже не носили, отдых в ночных сугробах представлялся им лучшим из развлечений.

Несмотря на крепкий сон, скалты сразу поняли, в чем дело, и, откопав из-под снега дробовики, побежали к припрятанным в овраге коням.

Через минуту Квардли и пятеро его душегубов уже мчались по следам государственных преступников.

115

И Кэш, и Эрвиль постоянно оглядывались, точно воры, и почувствовали себя лучше, лишь когда лагерь скрылся из виду.

- Ну вот и все, приятель, - улыбнулся Лу. - Сейчас заедем вон за тот лесок и дадим лошадкам шпоры. Двух пружин нам хватит до обеда, а к этому времени мы будет уже далеко.

- Это точно, - согласился Джим, прикидывая, когда же все поймут, что адмиралы сбежали. Наверное, только вечером. - И все же сукины дети мы с тобой, Лу Эрвиль.

- А-а, - Лу досадливо махнул рукой. - До чего же ты, герцог, зануда.

Оба на несколько минут замолчали, а когда сделали поворот, за которым собирались прибавить ходу, прямо на них выскочил разъезд эфтляндских кавалеристов, человек десять здоровенных парней на своих лыжных механических лошадях.

Джим сориентировался первым и ударил по рычагу тормоза, а Лу, не веря своим глазам, проехал еще несколько метров и почти уткнулся в первого эфтляндда.

Кэш смотрел на врагов, они смотрели на него, и ничего не происходило. Наконец лейтенант-эфтляндец что-то прокричал на своем странном улюлюкающем языке, и из леса на дорогу выехали несколько гражданских лиц.

- О! - вскричал один из них, представительный господин в дорогой шубе. Он хуже всех держался в седле, и оттого Джим почувствовал к нему симпатию. Господа адмиралы! Как же я рад, что мы успели вас перехватить! - закричал представительный господин, весьма неуклюже разворачивая своего коня.

"Да уж, конечно, рады", - невесело подумал Джим, прикидывая, успеет ли он выхватить из ножен свою саблю.

Однако стоявшие вплотную к нему всадники так внимательно смотрели на Кэша, что едва бы позволили ему уйти живым.

На пистолеты Эрвиля тоже надежды было мало. Он спрятал их под пальто и достать теперь незаметно вряд ли бы смог.

Между тем представительный господин проехал через расступившуюся группу кавалеристов и затормозил как раз между Лу и Джимом.

- Господа! - произнес он, вертя головой и глядя то на Эрвиля, то на Кэша. - Я министр союзного правительства северных государств, и я имею полномочия предложить вам мир, дружбу и сотрудничество.

- То есть я не понял... - признался Эрвиль и как бы между прочим сунул руку под пальто.

- Союз северных государств уполномочил меня предложить вам места сопредседателей в протекторате... - Министр говорил быстро, очень волновался, а лицо его было покрыто капельками пота.

- А что такое сопредседатели? - снова спросил Эрвиль, еще глубже засовывая руку под пальто.

Джим это заметил и понял, что Лу хочет перестрелять этих людей и сорвать завершение второго подвига.

- Фактически вы, если, конечно, пожелаете, будете делить между собой пост премьер-министра союза северных государств. При этом, естественно, солидное жалованье, поместья и все такое, уважаемые господа. Мы предоставим вам наилучшие условия, а на зиму вы сможете уезжать в ваши владения в Ангуре...

- Мы согласны! - срывая коварные планы Эрвиля, громко произнес Джим. Бумаги при вас?

- Конечно! Конечно, - засуетился министр и махнул кому-то рукой.

К нему тотчас подъехали два секретаря с заготовленными папками и с перьями, заряженными незамерзающими чернилами.

116

Опасаясь, что упустит добычу, Квардли гнал своих доходяг во весь опор, но неожиданно впереди показались оба адмирала - они ехали обратно.

Команда штандартенфактора, не дожидаясь приказа, вскинула дробовики, но Квардли удержал их и велел остановиться.

Адмиралы приближались, и вместе с ними ехали эфтляндцы. Их синие мундиры нельзя было спутать ни с чем.

- Так-так, - вслух соображал штандартенфактор. - Стало быть, они все же предали нас и ведут неприятеля прямо в лагерь...

Приняв эти слова за руководство к действию, шпики снова подняли дробовики, но шеф опять их одернул.

- Да что вы за дураки такие, не было же команды! - разозлился он.

- Дак вы же чего-то говорили... - начал оправдываться Гжебольский, но Квардли отвесил ему затрещину и прошипел:

- Это я не говорил, елоп ты болотный, это я мыслил так наглядно.

Между тем странная процессия была уже совсем близко, и Квардли начал понимать, что такими силами на захват лагеря никто не ходит. Десять рослых эфтляндцев хоть и выглядели браво, но все же годились лишь на почетный эскорт.

- Может, адмиралы их в плен захватили? - недоумевал штандартенфактор.

Когда вся группа проезжала мимо, Квардли отсалютовал им, а герцог Ангурский притормозил коня и, указав на дробовики, поинтересовался, что это за оружие.

- Так мы это... - улыбаясь хмурым эфтляндцам, произнес Квардли, - на охоту на зайчишек. Знаете, как это бывает - утречком да по свежей пороше...

- Вот! - неожиданно обрадовался Лу. - Значит, я был прав и весь этот снег - пороша?

- Фактически да, господин граф, - идиотски улыбаясь, согласился Квардли. А вы гостей принимаете?

- Да нет, просто войну закончили - подписали мирный договор, - пояснил Эрвиль, внимательно глядя на штандартенфактора и ожидая, что тот применит какое-то колдовство. Но то ли такая развязка не считалась стандартным окончанием подвига, то ли по какой-то другой причине, одним словом, ни тошноты, ни боли в животе Лу не почувствовал.

- Но каковы же условия?! - воскликнул Квардли, все еще не понимая, как на это реагировать.

- Северные государства переходят под наш протекторат, - просто сказал Джим. - Под мой и графа Гонсара... - Помедлил и добавил словно что-то незначительное: - Ну и, конечно, под протекторат империи, ведь мы же ее добропорядочные граждане.

117

В столицу адмиралы въезжали с привычным уже триумфом.

После долгого пребывания в зимних условиях климат большого города казался им чересчур жарким, а горожане слишком многочисленными. Однако, вернувшись в свой дом, к своим просторным комнатам и вышколенным слугам, Джим и Лу с удовольствием погрузились в атмосферу цивилизации и удобств.

Потом был прием в императорском дворце, дождь новых наград и званий, но целлулоидная улыбка Квардли и невнятность речей императора говорили о том, что ждать больше нельзя. Следовало только подобрать способ официального проникновения в тот самый музей, а уж оттуда на лонгсфеире они унеслись бы быстрее ветра.

- Завтра нужно будет завести с Квардли разговор, - сказал Джим за ужином.

- Да, - согласился Лу. - Завтра. И они решили ждать, но Квардли приехал к ним в этот же вечер и первым затронул тему похода в музей.

- А не ударить ли нам по культуре, господа военные? - начал он издалека. Посмотреть, например, как поживает ваш братец лундсфидиорс - воздушный змей-огненосец. Вся экспозиция уже закончена, и нам было бы приятно услышать ваше мнение.

- А что - мысль отличная! - поддержал Джим.

- Ага, - в тон ему добавил Лу. - И своевременная.

То, что Квардли сам напросился на этот поход, вызывало подозрение, но выхода не было, и другого случая могло уже не представиться.

Между тем у штандартенфактора были свои причины спешить. Руководство ордена Матрицы проявило к змеям неожиданный интерес, и Квардли был срочно вызван к Мальгистру.

То, что он узнал о своих подопечных, очень его удивило. Выходило так, что прав оказался Гиллайн Хьюборн, а собственные толкования Квардли были неверными.

Впрочем, кто изначально был прав, а кто нет, уже не имело большого значения. Главным было то, что Квардли придавались дополнительные силы, и теперь ему требовалось только заманить адмиралов в какой-нибудь темный угол вроде музея, чтобы поглотить их плоть без свидетелей. К тому же Квардли был просто уверен, что змеи попытаются сбежать, а стало быть, приволокут в музей скрываемый ими предмет Инвертус, сила его безгранична.

- Так, значит, я заеду к вам завтра утречком? - по-приятельски улыбаясь, предложил он.

- Да, конечно, - ответили оба.

- Часиков в одиннадцать... Или нет, лучше в десять...

- Прекрасно.

- А вообще-то в девять мне будет удобнее.

- Хорошо, Квардли, приезжайте в девять, - согласился Джим, видя, что штандартенфактор от нетерпения теряет над собой контроль.

Едва гость покинул дом адмиралов, от окна гостиной отлепилась сытая муха и, надрывно жужжа, рванула к центру города. Держась поближе к крышам домов, чтобы не попасть на корм птицам, муха мастерски маневрировала между радиоантеннами и бельевыми веревками.

Миновав кварталы простых смертных, насекомое проскочило к старому сумрачному дому, нырнуло в печную трубу и оказалось на месте.

- Ну? - произнесла фигура в капюшоне, когда его раб Брокай после мучительных трансформаций превратился наконец в прежнего урода.

- Завтра в девять, хозяин, они поедут в музей, где хранится лундсфидиорс воздушный змей-огненосец...

- Хорошо. Мы их там встретим. Ты пойдешь со мной.

- Как скажете, хозяин, - кивнул Брокай своей расплющенной головой.

- Вот именно... - загадочно произнес Гиллайн. И повторил: - Вот именно.

118

Квардли прибыл к дому адмиралов без четверти девять. Когда они сели в машину, сзади подъехал еще один автомобиль. Его представительский салон был забит какими-то неизвестными людьми, и на вопрос Джима, кто они такие, Квардли в свойственной ему манере ответил:

- А, не обращайте внимания! Это иностранцы по обмену опытом.

- Опытом чего? - тут же уточник Лу.

- Опытом всего.

На этом разговор окончился, и обе машины понеслись к центру города.

В этот раз водитель не выписывал традиционные круги, а, наоборот, максимально сокращал дистанцию и в некоторых местах явно нарушал правила уличного движения.

Из-за такой спешки здание музея появилось совершенно неожиданно, и автомобили заскрежетали тормозами, будто каждая секунда стоила здесь очень дорого.

Кэш и Эрвиль, не дожидаясь Квардли, быстро вышли из машины, но штандартенфактор тотчас выскочил следом и едва ли не погнался за адмиралами бегом.

- Да куда же это вы так спешите? - закричал он и вцепился в руку Джима возле самой двери. - Ведь музей еще закрыт, и дверь отопрут только по моей команде...

- Правда? - удивленно произнес Эрвиль и толкнул тяжелую дверь, которая подалась с тарахтящим скрипом.

Между тем из второго автомобиля уже посыпались сопровождающие Квардли люди. Джим быстро пересчитал их - охранников оказалось двенадцать.

"Значит, он уверен, что мы решили бежать", - подумал Кэш, слегка оттолкнул Квардли и выдернул руку из его цепких клешней.

- Но постойте! - скача по гулким лестницам, завопил штандартенфактор. Никто не должен был открывать музей без моего приказа!

- Это не наше дело! - отмахнулся Джим, снова толкая Квардли и не давая ему обогнать Лу.

- Ну что же вы все пихаетесь?! - обиженно завопил штандартенфактор, оступившись и ударившись лицом о перила.

А внизу уже гремели шаги его двенадцати сподвижников, которые не успевали за развитием событий, однако настроены были очень решительно.

Вот и нужный этаж, а потом и зал. Стеклянные кубы экспозиций стояли здесь произвольно, и их приходилось огибать, петляя по неожиданным закоулкам и натыкаясь на оставленные смотрителями казенные стулья.

- Ну подождите же! - снова закричал Квардли.

Он постоянно оглядывался, ожидая свою команду, и в то же время пытался бежать за адмиралами. Из-за этого штандартенфактор несколько раз врезался в витрины, и они гудели от тяжелых ударов полновесной матрицы.

Наконец Джим и Лу получили в этой погоне такую фору, что сумели без "хвоста" добраться до долгожданной экспозиции и даже замерли на мгновение от уведенной картины: лонгсфейр медленно вращался на демонстрационном столике и; подсвеченный цветными прожекторами, искрился, как новогодняя елка. Рядом с ним, точно мрачные часовые, стояли наполненные воздухом комбинезоны. С приделанными к ним шлемами, они были похожи на раздутые трупы утопленников.

- Бей стекло! - скомандовал Джим, и Лу выстрелил в витрину.

Впрочем, звона осколков не послышалось, витрина только задребезжала и выдержала чудовищный Удар.

- Бронестекло! - констатировал Джим и, вспомнив про внутренние дверцы, добавил: - Можно попасть в витрину изнутри.

А между тем команда Квардли уже полностью с ним воссоединилась и топала все ближе, перекликаясь странными птичьими голосами.

Неожиданно, видимо на звук выстрела, появился смотритель. Он осторожно выглянул из-за пульта пожарной сигнализации, но был тотчас замечен адмиралом Эрвилем Жестоким.

- Ко мне, курсант! - заорал Лу, направляя на смотрителя свой страшный пистолет.

- Я... я... я не к-курсант, - пролепетал тот, однако Лу подскочил к нему и, приставив ствол пистолета ко лбу бедняги, потребовал:

- Преставьтесь, курсант!

- Курсант Олле Дюренштрасс! Вторая учебная рота, койка номер семнадцать!

- Отлично, парень! Веди нас вон в ту красивую витрину! У тебя всего несколько секунд...

Смотритель тупо кивнул и двинулся в нужном направлении, а Эрвиль и Кэш поспешили за ним, преследуемые криками Квардли:

- Держите их! Не упустите Инвертус!

Дюренштрасс довольно живо перебирал ногами, и скоро Джим и Лу попали во внутреннее пространство витрины.

Почти тотчас они увидели и Квардли с его "иностранцами", каждый из которых был вооружен оружием неизвестной системы.

Адмиралы стояли в замешательстве только пару секунд, а затем Джим скомандовал переодеваться.

И тотчас, искрясь в разноцветных лучах юпитеров, полетели увешанные орденами мундиры, а затем и тонкое адмиральское белье. Обалдевшие преследователи стояли снаружи и ничего не понимали, пока Джим и Лу не стали натягивать на себя комбинезоны.

119

Когда змеи неожиданно обнажили свою отвратительную белую плоть, Квардли еще держался, но, когда они стали натягивать сброшенную прежде кожу, штандартенфактора пробрал озноб, перешедший в острую тошноту. Еще немного - и он бы выблевал почти отформатированный завтрак.

"Это они специально, скоты!" - подумалось Квардли.

- Доброе утро! - прозвучал чей-то знакомый голос.

Штандартенфактор тут же обернулся и увидел целый отряд непрошеных гостей.

Это был Гиллайн с маячившими за спиной чудовищами и выводком уродов поменьше. Они нетерпеливо перетаптывались и взмахивали усаженными когтями лапами, ожидая, когда хозяин даст им команду к атаке.

Сегодня советник императора был готов к драке, поскольку впервые за много лет пользовался поддержкой клана Хьюборнов. Они тоже прознали о большой охоте и решили поучаствовать в дележке. Когда к Гиллайну пришел его старший брат Леократус, тот едва не пустил в ход силу Инвертуса, однако, выслушав его предложения, решил заключить соглашение.

И вот теперь вся мощь ужасных пустошей была на его стороне.

- Эти мальчики наши, - лязгнув окрепшими клыками, произнес Гиллайн. - Так что, Квардли Дидеон, быстренько убирайся и доложи Мальгистру, что у тебя опять ничего не получилось...

Гиллайн знал, что штандартенфактор не отступит, однако ему доставляло огромное удовольствие оскорблять это оцифрованное существо.

Воздух разрезали две быстрые руки колдуна, и голова одного из помощников Квардли была срезана, словно бритвой. Второй удар был отбит и рикошетом грохнул в стекло витрины. Мелкие куски бронестекла посыпались праздничным дождем, и в зале завязалась самая настоящая битва.

120

Когда осыпалось стекло витрины, оглушенные Джим и Лу были отброшены с вращающегося стола и, с трудом понимая, что произошло, стали удивленно смотреть на разворачивавшуюся перед ними схватку.

Возможные только в кошмарных снах чудовища бились между собой в неуловимо быстром темпе. Их оторванные и отрубленные конечности летели во все стороны, фонтанируя зловонной жидкостью, однако на их месте тотчас возникали другие, еще более опасные.

Скоро Джим начал различать солдат Квардли и сборную Гиллайна Хьюборна.

Первые представляли собой постоянно трансформирующиеся объекты, похожие на металлических пауков-мутантов. И каждая их конечность обладала какой-то своей поражающей функцией. Армия Квардли колола стилетами, метала разряды, швыряла искрящиеся диски и резала жестким излучением. Ее пауки легко расставались с целыми фрагментами своих тел, но тотчас добавляли их в другом месте.

Монстры Гиллайна действовали более понятно. Те, что потяжелее - сам Гиллайн и его брат Леократус, - шли напролом, щелкая клешнями и плюясь дымящейся субстанцией, минавры бешено молотили топорами, а вскормленный в подвале Гиллайна бронтофаг норовил напасть снизу.

Молодой Пантоций швырял огненные шары, которые разрывались со страшным треском, а скрюченный Брокай вызывал злобных зангов и натравливал их на врага.

Вся эта невиданная молотилка поразила воображение обоих адмиралов, которые, хотя и были военными героями, таких сражений еще не видели.

- Сматываемся! - первым пришел в себя Лу и зачем-то выстрелил в самую гущу дерущихся.

В ответ к нему метнулся один из стрекательных организмов Квардли, однако скачок гигантского насекомого предотвратил смерть адмиралов. Враги столкнулись возле разбитой витрины и, видимо, от взаимного потрясения на мгновение вернулись к прежним формам. Одним из них оказался штандартенфактор, а другим сам Гиллайн. На его шее Джим заметил ту самую вещь, которую у него отняли.

- Эй! - воскликнул он. - Это же мой компас!

И тотчас битва прекратилась, как будто в ее центр ударила молния. Разящие удары замерли на взмахах, огненные шары сжались, а злобные занги зависли в воздухе, полностью потеряв ориентацию.

- Нельзя произносить секретные слова! - строго произнес Квардли.

- Нельзя произносить секретные слова! - повторил за ним Гиллайн.

Джим почувствовал даже не страх, а неловкость оттого, что все внимание было обращено только на него.

- Но это же мой компас... - совершенно смутившись, сказал он, а потом подумал: "А какого хрена?" - и, изловчившись, сорвал с шеи Гиллайна принадлежащую ему вещь.

И в ту же секунду снова закипела схватка, в воздух полетели оборванные конечности, огненные шары разорвались с положенным треском, а занги впились во вражескую плоть.

Джим запрыгнул на сиденье лонгсфейра и, повернув секретный болт, запустил двигатели. Затем прибавил газу, и аппарат соскочил с вращающегося стола.

- Стой! - крикнул ему Эрвиль в самое ухо.

- Никаких "стой"! Надо сматываться, пока эта карусель не остановилась!

Однако Лу не слушал, он выскочил через разбитую витрину и, подбежав к какой-то другой разрушенной композиции, заорал спрятавшемуся в обломках смотрителю:

- Эй, ты, это золото?!

Однако смотритель только пучил от ужаса глаза и освобождал в штаны мочевой пузырь.

- Это золото, я тебя спрашиваю?! - повторил свой вопрос Лу, тыкая пистолетом в украшения, лежавшие среди рассыпанного стекла.

- Лу, уходи-и-м!!! - что есть силы кричал Джим, однако звериный рев, взрывы и грохот тяжких ударов не позволяли ему докричаться до Эрвиля.

Наконец Джим увидел Лу, который что-то собирал среди обломков и быстро засовывал найденное в мешок. Кэш бросил нервный взгляд на сражавшихся уродов и снова посмотрел в сторону Эрвиля - тот уже бежал обратно.

Пара злобных зангов выбрала Лу в качестве мишени и рванулась наперехват, но Эрвиль сшиб их с двух выстрелов и благополучно вернулся к Джиму.

- Открой багажник! - крикнул он.

- Перегруз будет! - прокричал Джим.

- Открой! Нет смысла возвращаться нищими! - возразил граф Гронсар и снова, вскинув пистолет, сбил атаковавшего занга.

Наконец мешок был загружен, Лу запрыгнул на место пассажира, и Джим, опустив забрало шлема, дал лонгсфейру полную тягу.

121

Заглушая звуки экаркой схватки, лонгсфейр приподнялся на струях раскаленного газа, а затем рванулся вперед, пронесясь над клешнями, когтями, огненными шарами и другими смертоносными предметами.

Вот и витраж главного окна - что-то там с тюльпанами и садом.

Джим желал только одного: чтобы стекла оказались небронированными.

Раздался мелодичный звон, и лонгсфейр вырвался на свободу, а затем начал стремительно набирать высоту.

Здания становились все меньше, столица оставалась внизу, и Джим, выбрав момент, взглянул на спасенный Инвертус.

Стрелка прибора чутко вздрогнула, но, узнав своих, показала верное направление.

"Спасибо", - про себя поблагодарил ее Джим и убрал компас в кармашек.

Получилось так, как он и предполагал. Границу Чаши они пересекали на восток, а теперь летели на запад, значит, впереди их ждал только Кинто.

Кэш улыбнулся, но, вспомнив про воздушное колдовство, снизился до двухсот метров и прибавил скорости. Достроенный корпус лонгсфейра позволял это сделать.

Через час полета внизу исчезли дороги и потянулись только дикие места. А еще через час Джим увидел туманный фронт, который и являлся той самой границей.

Внутри у него что-то екнуло. Хотелось посоветоваться с Лу, но на такой скорости лучше было не дергаться.

Туман стремительно надвигался, затем последовал толчок, и словно мягкая волна вынесла лонгсфейр на солнечную сторону. Воздух сразу обрел жаркую теплоту, а внизу вместо зеленых бушующих зарослей показалась родная потрескавшаяся от жары пустынная поверхность.

- Мы дома, Лу-у-у! Мы дома!!! - продудел в закрытый шлем Джим и стал сбавлять скорость.

Теперь лонгсфейр летел не быстрее обычного айрбайка.

Внизу показалась лента автомобильного шоссе, а совсем рядом, в нескольких метрах от лонгсфейра, вдруг появился занг...

Злобное существо упрямо преследовало вражескую машину и прорвалось через границу следом за ней, а как только Джим сбросил скорость, опасность оказалась рядом.

Эрвиль тоже заметил занга и сделал несколько торопливых выстрелов, однако в этот раз ему не повезло, и злобный посланец чужого мира атаковал.

Его удар пришелся в двигатель, который сразу зачихал, стал работать с перебоями, и лонгсфейр начал терять высоту. Вместе с ним, чуть в стороне, падал на землю и поврежденный занг.

В какой-то момент турбины снова заработали, но как-то неубедительно, и Джим решил садиться на шоссе.

Это была мастерская посадка, и вскоре лонгсфейр покатился по асфальту, как настоящий лайнер. Когда аппарат остановился, Джим и Лу сняли шлемы и теперь ощущали себя на вечных каникулах. Радость от возвращения была неописуемой.

В это время послышалось низкое гудение, и подбитый занг плюхнулся в нескольких метрах от своих врагов.

Упираясь когтистыми ножками, он полз в сторону сошедших на землю Джима и Лу, чтобы покончить с ними раз и навсегда.

- Вот ведь, какой маленький, а сколько в нем злобы, - произнес Джим, отодвигаясь подальше.

- Это не злоба, - возразил Лу. - Это он долг выполняет.

И, тщательно прицелившись, разнес занга с одного выстрела.

Вдали прказался грузовик. Лу тотчас спрятал пистолет в багажник и встал рядом с Джимом.

Завидев на обочине странный предмет и людей в комбинезонах, шофер трейлера притормозил и, высунувшись в окно, с уважением поинтересовался:

- Спортсмены, что ли?

- Ага, - хором ответили "спортсмены", а Джим добавил: - Поломались немного. Может, добросите до города?

До какого города, Кэш точно не знал, но надеялся, что это Кинто.

- Без проблем доставлю вас в Кинто. Могу даже с вашей тачкой - у меня на трейлере грузовая платформа есть.

Джим и Лу переглянулись и счастливо заулыбались - это была настоящая удача.

Через полчаса они уже ехали в кабине трейлера и трепались с шофером о всяких пустяках. А потом Эрвиль неожиданно посерьёзнел и тихо сказал Кэшу:

- А ты знаешь, Джимми, мы прилетели в Кинто все же по короткой дороге!

- Да, по короткой, - со вздохом согласился Кэш. - Только в следующий раз лучше по длинной.