ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Лазерный луч метровой толщины вырвался из глубин космоса и ударил в корабль-мир Цавонга Ла.

Мощность луча равнялась мощности целой турболазерной батареи; на корабльмир обрушилась губительная энергия, испаряя йорик-коралл и выжигая внутренности.

Менее чем через секунду в месте попадания материализовалась воронка, перехватила луч и начала впитывать энергию в себя. Энергия лилась и лилась, и воронка продолжала ее поглощать. Спустя минуту лазерная атака прекратилась, и воронка исчезла.

В контрольной рубке корабля-мира Цавонг Ла воспринял известие о нападении с определенным недоумением.

- Обьем повреждений? - спросил он.

- Минимальный, - сказал Маал Ла. - Рана уже затягивается. Через день останется лишь боевой шрам.

- Корабль или орудие, которое по нам стреляло, найдено?

- Нет, военачальник. Хотя, по всей видимости, оно находилась далеко за пределами самой внешней планеты, и лучу понадобилось довольно много времени, чтобы добраться до нашего корабля-мира.

- Это всего лишь демонстрация того, что у них достаточно наблюдателей на планете, что у этих наблюдателей хватает средств связи и что они могут отслеживать положение корабля-мира на орбите. - Цавонг Ла пожал плечами. - Только зачем демонстрировать это таким бесполезным манером?

- Не знаю, военачальник.

Цавонг Ла задумался, едва обращая внимание на болезненные ощущения, которые вызывало копошение паразитов в его руке.

Наконец ему пришла на ум довольно обескураживающая мысль.

- Проследите курс этой лазерной атаки.

- Мы уже это сделали, военачальник.

- Продолжите его за пределы системы Корусканта. Какие еще планетные системы лежат на этой линии?

Маал Ла подал знак одному из своих аналитиков, и через несколько секунд аналитик выдал ответ.

- Пирия, - сказал Маал Ла.

- Разбудите виллип моего отца. И приведите ко мне Вики Шеш.

Хотя ворота ангара для спецопераций были открыты и туда уже направлялись на посадку "иксокрылы" Разбойного эскадрона, Джайне, Кипу и Джагу было приказано садиться в мертвой зоне - в нескольких десятках метров от главного входа, где не было других кораблей. На поле стоял одинокий офицер, и Джайна, заходя на посадку, узнала его.

Полковник Селчу.

Ее сердце вряд ли могло упасть еще ниже. Оно уже было где-то в районе лодыжек. Но сейчас Джайна чувствовала, что оно проходит последние сантиметры и опускается до самых пяток.

Когда пилоты выбрались из своих истребителей, Тикхо обвел их критическим взглядом.

- Никто не ранен? - спросил он.

Все дружно замотали головами. Кип, хотя и живой-здоровый, тяжело привалился к крылу "курносика", и Тикхо посмотрел на него еще раз.

- Ты, иди ляг, - сказал он.

- С радостью. - Кип взглянул на Джайну. - С твоего разрешения, о Великая.

- Иди отдыхай, Кип.

Тикхо повернулся к Джайне: - Генерал Антиллес хочет с тобой говорить. Сейчас же.

- Я так и знала.

- И со мной? - спросил Джаг.

- Позже, - ответил Тикхо. - Хотя он просил передать свои поздравления насчет той тактики с "бомбами-тенями". Поскольку сбитая цель не может быть присуждена более чем двоим пилотам, он считает, что первый заградитель следует приписать тебе.

- Согласна, - сказала Джайна. - Я не претендую.

- Я тоже, - добавил Кип.

Они вошли внутрь биостанции. Здесь Кип оставил их и отправился в свои комнаты, стараясь не спотыкаться.

В офисе Веджа Тикхо на время покинул Джайну и Джага и направился во внутреннюю комнату, затем на секунду просунул голову в дверь и сказал: - Всего на пару минут.

- Понятно, - молвила Джайна.

Тикхо снова исчез, оставив их наедине с протокольным дроидом Веджа. Джаг сказал: - Мне надо с тобой поговорить. Неофициально.

По его спокойному, контролируемому поведению Джайна не могла точно сказать, о чем пойдет речь, но она догадывалась.

- Дальше по коридору есть маленький конференц-зал.

- Сгодится.

Она знала, что он собирался сказать. Его лицо побледнеет от гнева, шрам на лбу запылает, и он будет стегать ее словами. "Ты покинула миссию ради одного пилота, - скажет он. - Ты едва не погубила свою эскадрилью. Ты едва не разрушила весь план. Ничья жизнь этого не стоит. Ни моя. Ни твоя. Никакой ты не лидер и не офицер, ты полное недоразумение".

Вот что он ей скажет, и у нее не будет чем защищаться, потому что он будет прав.

Он будет смотреть на нее с выражением, порожденным аналитическим расчетом и многолетним опытом. Он скажет ей все, что о ней думает, а потом повернется и уйдет. Найдет себе другую эскадрилью и будет ею командовать - эскадрилью, соответствующую его собственным стандартам, эскадрилью, на которую он сможет рассчитывать.

Джайна почувствовала резкую боль в груди, как будто нечаянно проглотила вибронож и тот в конце концов включился. Но она взяла себя в руки. Нужно смотреть ему в глаза, когда он приступит к словесной порке. Она заслужила.

Они дошли до конференц-зала, дверь его была открыта, внутри - темно и холодно; Джаг включил свет и закрыл за Джайной дверь.

Она повернулась к нему, надеясь, что по ее лицу никаких переживаний не видно.

- Я знаю, что ты собираешься сказать, - сказала Джайна.

- Не думаю. - Как ни странно, лицо Джага вовсе не напоминало каменную маску, как она ожидала. У него был вообще какой-то неуверенный вид, совершенно нехарактерный для Джага Фела.

- Ты скажешь, что я опозорилась. И будешь повторять это до тех пор, пока не увидишь, что я больше не выдержу. И после этого уйдешь.

У нее сжалось горло, и последние слова прозвучали как-то странно; собственный голос показался ей высоким и хриплым.

- Нет. Мы оба знаем, что твои командные решения были весьма далеки от здравого смысла и эффективной стратегии. Это даже не обсуждается. Но я хочу знать… - Он запнулся и как будто еще больше потерял уверенность в себе. - Я хочу знать: зачем ты это сделала?

- Не знаю.

- Знаешь. Должна знать. Никто этого не знает, кроме тебя. - Джаг наклонился еще ниже. Это была поза устрашения; он смотрел ей прямо в глаза, словно надеялся найти там ответ - любой ответ, запечатленный крохотными буквами в ее зрачках. - Отвечай.

- Я… Я… - Голос стал совсем хриплым, и Джайна уже отчаялась с ним совладать, но наконец слова полились из нее - простые, детские слова: - Все уходят… - Взор застилали слезы. - Все вокруг уходят и уходят, и я не могу это остановить. Я не хотела, чтобы ты тоже ушел.

Тут слезы все-таки хлынули из глаз, и Джаг превратился в расплывчатое пятно черной униформы, увенчанное расплывчатым пятном бледной кожи. Джайна уже не могла разобрать его лицо, но она знала, что на нем - выражение недоумения, отвращения или неприкрытого презрения…

Затем он обнял ее за плечи и притянул к себе, так что ее голова уперлась в его грудь, и положил свою голову сверху; это проявление нежности так потрясло Джайну, что она едва не отскочила назад. Напротив, Джайна прижалась к нему еще сильнее, едва не упав - ноги больше не держали ее вес - и беззвучно заплакала; слезы лились по лицу и впитывались в мундир.

- Я никуда не уйду, - сказал Джаг.

- Почему?

- Что "почему"?

- Почему ты никуда не уйдешь?

- Потому что не хочу.

Он поднял ее голову, одновременно наклонив свою, и внезапно их губы слились в поцелуе, крепком, как вакуумный шов.

Смятение Джайны никуда не делось, но к нему добавилось ощущение полета, как будто она взлетела в небо без "иксокрыла". И еще ей показалось, что она вдруг сбросила с себя груз - невыносимо тяжкий груз, о котором она даже не подозревала и не замечала его, пока он не исчез.

Гэвин Ларклайтер вышел из офиса Веджа. Вошел Джаг и отдал честь; Ведж и Тикхо подняли глаза.

- Я знаю Джайну с пеленок, - сказал Ведж. - Ты на нее не похож.

Джаг продолжал смотреть на стену, поверх головы Веджа: - Я пришел вместо нее, сэр.

- Она просила тебя об этом?

- Нет, сэр. Я сказал ей, пусть отдохнет, а я пойду к вам и все улажу.

- Уладишь. - Ведж взглянул на Тикхо, но помощник уже нацепил на себя спасительную маску игрока в сабакк. - По-твоему, мне что-то нужно улаживать, Фел?

- Полагаю, да, сэр хотя это и не ваша ошибка. Разрешите ответить вопросом на вопрос - сколько вам было лет, когда вы впервые не сошлись во взглядах с командиром, а потом выяснилось, что вы были правы?

- Двадцать. Это когда у меня впервые был командир.

- Я примерно в том же возрасте, сэр, и я бы хотел кое-что вам посоветовать перед вашим разговором с Джайной Соло.

- Очень хорошо. Сядь. Успокойся. Мы тебя слушаем.

Джаг сделал, что ему было сказано, и посмотрел наконец дяде в глаза: - Сэр, я думаю, что наказывать ее сейчас - это все равно, что бить по раскаленному металлическому брусу.

- Ты имеешь в виду, что брус изменит свою форму?

- Да, сэр. Причем не к лучшему.

- Как насчет ее надежности в бою? Я намерен отлучить ее от заданий. Она ведет себя нерационально.

- Это будет то же самое, сэр, и, возможно, с тем же результатом, который я прогнозирую. Я советую не делать этого.

- Несмотря на то, что она сознательно не подчинилась приказу и ради личных дел поставила под угрозу приоритетную миссию?

- Так точно, сэр. - Джаг прочистил горло. - Сэр, я готов лететь с ней завтра, и вовсе не из чувства благодарности. Я считаю: то, что произошло сегодня - это отклонение. Не думаю, что это повторится.

- Не хочешь сказать, почему?

- Нет, сэр.

Ведж молчал; на несколько долгих секунд воцарилась тишина.

- Ты знаешь, что как командир я не могу с тобой согласиться, хотя ценю твою точку зрения и твой опыт. Такие вещи подрывают дисциплину. Тем не менее уже действуют приказы, которые демонстрируют, что к Джайне отношение особое. Я бы предпочел, чтобы "особое отношение" не принимало таких крайних форм, но тут уж никуда не денешься.

- Так точно, сэр.

- Что ж, хорошо. Я поступлю, как ты советуешь. Мой ответ получишь позже. - Ведж наклонился вперед, приняв более небрежную позу. - Если забыть на секунду о моих знаках отличия, Джаг, - я так рад, что вы сегодня выбрались живыми!

Джаг выдавил из себя улыбку: - Спасибо, сэр… э… Ведж.

- Все еще трудно обращаться ко мне не по уставу, э?

- Да. Да, трудно.

- Хорошо. Еще один способ смутить моего всемирно известного племянника. - Ведж вздохнул. - Продолжай работать для меня, и я отпущу тебя к твоим обязанностям.

- Сэр. - Все опять стали деловыми. Джаг поднялся, козырнул и ушел.

Когда дверь за ним закрылась, Тикхо заметил: - Это было интересно.

- Он сознательно отменил один из моих приказов, - сказал Ведж.

- Он хитер.

Ведж кивнул: - Скорее даже коварен.

- Мы еще сделаем из него пилота-повстанца.

Хан вел корабль через опасную зону Прорвы с изяществом, интуицией и высоким мастерством, которые он мог продемонстрировать всегда, когда возникала необходимость - хотя он предпочитал их демонстрировать, когда рядом никого не было, потому что такая педантичная, осторожная манера противоречила его имиджу дерзкого и безрассудного летуна. За "Тысячелетним Соколом" гуськом двигались два "иксокрыла" и грузовик, тщательно повторяя каждое изменение его курса.

Прорва отсюда выглядела как большое яркое пятно, окруженное сингулярностями, поглощающими разноцветные газы. Здесь находилось несколько черных дыр; располагаясь в случайном порядке, они практически полностью изолировали внутреннее пространство. Чрезвычайно мощные гравитационные и световые искажения, создаваемые перекрывающимися силовыми полями, не давали ни одному лучу света покинуть это место, и для любого корабля входить или выходить оттуда напрямик было верной смертью. Внутрь Прорвы вели окольные и запутнанные пути, пограничные области были невероятно опасными из-за гравитационного воздействия черных дыр. Лишь очень хороший пилот мог пролететь по одному из известных проходов. Отыскать новый проход мог лишь экстраординарный пилот.

Сегодня Хан сделал ставку на безопасность и летел по известному маршруту. Знание этих путей доверили очень немногим. Лея знала, что Хан, возможно, мог бы нащупать и новый проход, но сейчас, когда они везли полный корабль детей, а в соседней системе Кесселя кишели йуужань-вонги, было не время для космографических исследований.

Наконец Хан сделал последнюю поправку курса и повернул к Приюту - космической станции, которая строилась в центре закрытого пространства Прорвы. Он сделал выдох, сбрасывая напряжение последних минут, и сказал: - Вот она. Еще уродливее, чем раньше.

Приют представлял собой специальную коллекцию частей, собранную Лэндо Калриссианом и бригадой советников и патронов, которым он доверял. В эту структуру были вделаны остатки объекта "Прорва" - сборище полых планетоидов, в которых жили рабочие и техники, производившие супероружие для Империи - плюс компоненты старых космических станций, всякие модули, снятые с грузовых судов, и прочие узлы, происхождение которых Лея не могла определить.

Через несколько минут они сели в отведенном им причале - куполообразном придатке, основание которого в четыре раза превышало диаметр "Тысячелетнего Сокола"; его матово-серую поверхность усеивали пятна ржавчины, наводившие на мысль о таком же почтенном возрасте. Несколько недель назад, когда они последний раз сюда прилетали, этой штуковины здесь не было. У трапа Хана и Лею ожидала высокая женщина, чья элегантность и дорогая одежда темных тонов напоминали об аристократическом происхождении… и о тех далеких временах и местах, где аристократы наслаждались преимуществами своего положения.

Лея поспешила вперед, обогнав шеренгу детей-джедаев, и заключила женщину в обьятия: - Тендра! Я не знала, что ты здесь.

Жена Лэндо улыбнулась в ответ: - Вы чуть со мной не разминулись. Я привезла кое-какую технику и несколько дней присматривала, чтобы ее установили и запустили.

- Какую технику? - спросил Хан.

Тендра махнула рукой, охватив жестом весь ангар и заодно остальной купол.

- Вот эту. Это жилой модуль для глубокого космоса, такие используются командами по обработке планет. Здесь есть собственный генератор гравитации и даже старый разболтанный гипердрайв. Эта вещь в течение нескольких поколений использовалась как склад для мусора в Корпоративном Секторе. Мне она досталась… ну, за меньшие деньги, чем она стоит.

- И теперь она - центральная часть сегмента джедаев в Приюте? - спросила Лея.

- Да. Я уже проследила, чтобы некоторые помещения, в которых раньше хранилась планетная техника, были переделаны в тренировочные залы. Здесь, правда, до ситха мало припасов…

- Мы привезли припасы, - сказал Хан. - На "Соколе" и на том другом грузовике. Еда, машины, элементы питания, топливо, видеозаписи… - Его взгляд опустился на детей, которые рассеялись по ангару, разглядывая погрузчиков и корабль Тендры, "Гость-джентльмен". - И малых бузот"ров.

- Эй. - Валин Хорн, сын Коррана, остановился за пару метров от Хана и взглянул на него исподлобья. - Я не бузот"р.

- Нет, в семье Хорнов бузот"р - это твой папа.

Валин ухмыльнулся: - Я расскажу ему, что вы это сказали.

- Обязательно. Беги, малыш. Избей ранкора или выкинь что-нибудь еще. - Хан снова повернулся к Тендре. - Если собираешься улетать, подожди, когда мы осмотрим "Сокола", и тогда мы тебя сопроводим.

- Вы не остаетесь?

- Слишком много дел на Борлейас. Надо оберегать твоего муженька от неприятностей, смотреть, как попадает в неприятности наша дочь… - они с Леей обменялись страдальческими взглядами. - Так что мы сразу туда.

- Я буду готова через полчаса. - Тендра снова улыбнулась и пошла к своему кораблю, цокая каблуками по металлическому полу ангара.

Лея вздохнула ей вслед: - Чего бы я не отдала, чтобы стать высокой, как она!

- Ставлю тысячу кредитов, что она всегда хотела быть миниатюрной. И еще тысячу на то, что если вы соберетесь поговорить о том, как вы завидуете росту друг друга, то разговор перейдет на тему - какое несчастье ваши мужья.

- Не надо. Наши мужья действительно несчастье.

- Ну, все равно это имперские кредитки. Готова помочь мне с осмотром "Сокола"?

- Нет, сначала надо кое с кем попрощаться… - Лея обвела взглядом ангар, вглядываясь в лица людей. - А кстати, где Тарк?

- Ставлю тысячу кредитов, что он внутри "Сокола".

- Прекрати.

Хан послал ей самую несносную из своих улыбок и включил комлинк: - Золотник, где Тарк?

Спустя мгновение послышался голос Ц-3ПО, в котором отчетливо звучала обида: - Он в верхнем орудийном куполе, скорчился в кресле, чтобы его не было видно. И, сэр, у меня есть имя.

Через несколько секунд они стояли под входом в шахту турболазера.

- Тарк! - позвала Лея. - Не хочешь спуститься?

- Нет, - ответил мальчуган. Он даже не удосужился выглянуть, и его лица не было видно.

- Уже пора, Тарк, - ласково сказала Лея. - Если успеешь занять очередь, то получишь хорошую комнату.

- И надолго застряну здесь. С джедаями.

- А что плохого в джедаях? Я тоже джедай.

- Да, но вы другая. Вы не страшная. Я хочу вернуться с вами на Борлейас.

- Здесь безопаснее. Тарк, - заметил Хан.

Мальчишка наконец высунулся из-за перила. Он посмотрел на Хана со снисходительно-жалостным выражением - напряженный взгляд, говоривший: "да вы понятия не имеете, о чем говорите".

- Нет, не безопаснее, - сказал он. - Драные головы охотятся на джедаев. Если они придут сюда и найдут джедаев, то они заберут и меня.

- Не говори "драные головы", - прервала Лея. - Это некрасиво.

- Кроме того, - продолжал Тарк, снова исчезнув из поля зрения, - если они и не придут, то потом за этими джедаями приедут люди, а за мной не приедет никто.

- Конечно, мы приедем, - сказал Хан.

- Нет, не приедете. Я и жив-то до сих пор лишь потому, что похож на Энакина Соло. Всякий раз, когда вы меня видите, это задевает ваши чувства. Я знаю.

Хан посмотрел на Лею; та побледнела и начала оседать. Хан охватил ее руками, но Лея потихоньку выпрямилась самостоятельно.

- Ты что, научила его спорить? - шепнул Хан.

- Никто не учил его спорить, - прошептала в ответ Лея. - Все дети спорят как опытные политики. За исключением того, что не все опытные политики могут заплакать по команде.

- Так что делать?

Она пожала плечами: - Может, и не следует оставлять его здесь. В месте, где все остальные дети обладают способностями, с которыми ему не тягаться. Конечно, за исключением девочек Веджа, которые, мне кажется, способны свергнуть местную администрацию и потом делать все, что захотят.

- И что же делать? Забрать его на Борлейас, поставить перед рядами вонгов? Отправить в лагерь для беженцев, которым управляет неизвестно кто? По крайней мере мы знаем Кама и Тайонну.

- Я просто не знаю, Хан.

- Но ты же знаешь все на свете.

- Лишь по сравнению со своим мужем.

- Ох. - Хан повысил голос. - Эй, малой!

- Что? - Тарк снова выглянул из-за перила.

- Никогда не женись.

- Что это значит?

- Это значит - пристегни ремни. Ты возвращаешься на Борлейас.

Глаза мальчика расширились: - Правда?

- Лишь до поры до времени, малой. - Хан добавил в свой голос немного раздражения. - И чтоб больше никакого нытья типа "а все потому, что я похож на Энакина". Никогда. Ты меня понял?

Лицо Тарка застыло.

- Да, сэр.

- Запомни это выражение лица, малой. Оно значит, что я сказал то, что хотел сказать.

Хан схватил Лею и потащил за собой в кокпит: - В следующий раз я найду чем его убедить.

- Ставлю тысячу кредитов, что не найдешь.