"Тройной полярный сюжет" - читать интересную книгу автора (Куваев Олег Михайлович)ЛЕНАНо белому больничному коридору шла девушка, постукивая каблуками, посматривая кругом с беспечной снисходительной полуулыбкой, Коридор был пуст. И она шла, высокая, тонкая, и казалось, что в пустоте этой позади остается легкий звон, как от прикосновения к натянутой до предела струне. Она на ходу сняла больничный халат, перекинула через руку. Тотчас же, точно этого ждали, сбоку открылась белая дверь, и оттуда выглянул молодой «очкарик» в докторской шапочке. – Нехорошо, – шепотом сказал он. – Что именно? – Халат снимать, нехорошо. Бактерии, знаете, вирусы. – Нет на мне никаких бактерий. – Помилуй бог! в комическом ужасе сказал «очкарик. -Я не о больных, я о вас беспокоюсь. Никодимыч сидел рядом с койкой Сашки Ивакина. Сашка не мог поворачивать голову в своем гипсовом «скафандре» и только изредка скашивал на тренера глаза. Тренер натужно изображал беззаботный тон. – Залег ты, Саня, не вовремя. А я тебе сюрприз приготовил. Тренер исчез, но тут же появился снова, торжественный и загадочный. В руках у него рояльным лаком, отсветом клейм и надписей сверкали горные лыжи. – «Белые звезды»! – в священном благоговении воскликнул Сашка. – Они! – довольно кивнул Никодимыч. – Отбил, понимаешь, в рукопашном бою. Тони Зайлер сказал о них, что… – На склон бы сейчас. «Белые звезды»… – мечтательно перебил Сашка. – Под твой вес. Под твой рост. Поставлю тебе на них собственные крепления – «неваду». Чтобы ты больше так глупо не падал. Дверь тихонько открылась, и Лена просунула голову в комнату. Она на мгновение смутилась, увидев Никодимыча, но тут же освоилась: – Гипс. Лак. Шрамы и клейма. Какой кадр пропадает! – Привет, Ленка! – счастливым голосом сказал Сашка. Она не ответила. Прошла в палату, кинула на спинку стула халат и села, поглядывая на Сашку и Никодимыча. – С лекций удрала? – спросил Сашка. – Удрала. А покурить тут нельзя у тебя? Ужас как покурить хочется. – Нельзя, – пробурчал Никодимыч, скрепляя ремнями лыжи. – Нечего тут раскуривать. На скользящей у них, Саня, между прочим, тефлон стоит. Для влажного снега очень хорош. Как раз для апреля. – Апреля? – недоуменно переспросил Сашка. – К апрелю ты должен быть на ногах. Приз закрытия сезона. – Он встанет, – сказала Лена. – Достаточно посмотреть на его портрет в «Советском спорте», чтобы понять: Ивакин встанет и будет в этих… – Хибинах, – сказал Сашка. – Там приз закрытия. – Я ушел. И не курить тут. Категорически. – Никодимыч покосился на сумочку Лены и вышел. – Яблоко хочешь? – спросила Лена. – Жевать-то нельзя. Меня бульончиком. Через трубочку кормят. – Смотри, какое яблоко. – Лена вынула из сумки огромное яркое яблоко, земной, насыщенный жизнью плод. Она подняла его и крутнула за ножку. Луч света упал на яблоко, и оно засветилось. – Как солнышко. Хочешь, повешу на ниточке? Сашка засмеялся. – Вы что, с Никодимычем сговорились? Он лыжи несет, ты яблоко демонстрируешь… – Это называется психотерапия, Санька, – сказала ему Лена. – Чтобы ты не точил душу печалью, а помнил… – Что помнил? – Про радости жизни. Про яблоки. Про меня. Ну и, конечно, про радость борьбы и всяких побед. Это уж Никодимыч твой обеспечивает. – Слушай, Ленка, зайди в общагу. Там под койкой у меня чемодан. А в чемодане папка. А в папке… – Дневник Шаваносова, – досказала Лена, – который ты выучил наизусть еще в детстве. Принести сюда? – Принеси, пожалуйста. Мне без него не хватает чего-то. Стимула какого-то не хватает. Без него ребра могут не так срастись. И вообще… |
||
|