"Печальные странствия Льва Бебенина" - читать интересную книгу автора (Куваев Олег Михайлович)

3

Не Пролей Капельки давно перешагнул грань, когда человека интересует фотография на Доске почета или заработок сверх минимально необходимого. Он, что называется, «отхильхял» – сей местный термин означает равнодушие человека ко всему, кроме выпивки, сна и еды. Перегорев в незапамятно дальние времена шального золота и лихой старательской добычи, Не Пролей Капельки работал кочегаром в поселковой котельной и в утренние часы ждал, когда к нему придет смерть. В целом же он был беззлобен, услужлив и числился достопримечательностью поселка, так же как окрестные сопки.

Когда Бебенин приблизился к нему, он сидел на пороге бездействующей по летнему времени котельной и разбирал водопроводный кран. В местах, где строят дома, на такие предметы всегда спрос.

– Привет! Будем жарить закуску? Наловил харю-зов-то?

Беба вынул из сумки большую бутылку вина, по дороге он зашел-таки в магазин.

– Нет хариусов, – сказал он. – Рыбка плавает по дну…

– Этт-ти чернила можно без закуси, – оказал Не Пролей Капельки. – А знаешь, почему харюзов нет?

– Почему?

– Снасть у тебя очень блискучая. Для такой снасти необходим… водоем. Чтобы берега мрамором выложены и разные там эвкалипты. А у нас что… ручьи!

– Кончай баланду, – подлаживаясь под тон, сказал Бебеиин. – Давай посуду. И расскажи что-либо. Например, про прошлые времена. Про золото там. Уголовников помнишь, наверное… Ведь помнишь, а? Места у вас знаменитые.

Над прииском плыл нормальный трудовой день. Издалека доносился рокот бульдозеров. Прошел в небе самолет Ил-14. Прогрохотал куда-то вертолет. Стайка пацанов отправилась в тайгу. Поселок был пуст, почти вымер, ибо было время промывочного сезона.

Они сидели на пороге котельной, и Беба умело вел беседу по извилистому и крайне интересному руслу.

– …Жил, получается, старичок на трассе. Содержал теплушку. Зимой здесь, понятно-понял, морозы, и шоферу что надо: переночевать, воду для мотора согреть и высушить валенки. Потом приехали товарищи и извлекли из-под койки у старичка. Что извлекли? Шестнадцать килограммов золотого песка. Понятно-понял? По другим слухам, извлекли сорок килограммов. Задержали кого-то на материке, и нитка привела к старичку. А сколько он до этого переправил? Я тогда сильно взволнованный был. Куда, думаю, он деньги девал? Потом вспомнил, куда я их сам девал, и успокоился. Понятно-понял?

Не-е! Любой не потащит. Потому что плохо все это. Из-за дурных денег жизни лишаться. Закону все равно: что щепоть, что пуд. Конешно, пуд выгоднее. Один фокусник, знаешь, что сделал? Растворил в кислоте этой, в царской водке. И налил в бутылки вроде фруктовой воды. Пить он, видишь ли, в самолете желает. Так бутылки в сетке на виду и повез. Попался на третий раз. За ним уже след был. Понятно-понял, высшая мера наказания.

– Так все и попадают? – криво ухмыльнувшись, спросил Беба.

– Так ведь кто не попадает, про тех мы не знаем, – резонно сказал Не Пролей Капельки.

От портвейна, тяжкого влажного воздуха и разговоров голова у Бебы кружилась. Не Пролей Капельки сидел, вспоминая былое. Обмороженные, ободранные, обожженные старательские ладони свисали с колен.

– Пойду! – сказал Лев Бебенин.

– Заглядывай! – Старик взял было кран, но подумал и положил обратно.

«Налакался!» – с презрением решил Беба.

– Эй! – вдруг окликнул его Не Пролей Капельки. Глаза старика, мутные и пьяные еще десять секунд назад, смотрели на Бебу с веселой и ясной насмешкой.

– Не надо! – сказал он.

– Что… не надо? – чувствуя холод на спине, спросил Бебенин и сглотнул сухой ком.

– Вообще… не надо. Понимаешь? – старик, то ли он был великий актер, то ли свихнутый, вдруг задурнел. Снова отвисла губа и глаза помутнели.

Беба выругался вполголоса и зашагал прочь.

– Эй, я шутю! – звонко и дурашливо крикнул вслед Не Пролей Капельки.