"Убийство времен русского ренессанса" - читать интересную книгу автора (Дудинцев Олег)

ГЛАВА 6

В марте знакомого жильцам дома номер 5 капитана милиции для укрепления правопорядка перекинули на другой участок, а на его место поставили младшего лейтенанта Елкина, недавно назначенного на должность.

Елкин заочно учился в средней школе милиции и горел юношеским желанием проявить себя в новом качестве. Освежив в памяти полученные на лекциях знания, он начал работу в точном соответствии с рекомендациями милицейской науки, а именно с изучения проживающего на участке населения. За неделю он прошелся по нескольким домам и старательно записал в блокнот все накопленные за долгие годы требования и обиды их обитателей. Елкин был искренен в своем желании помочь людям, но количество проблем, слабость заочного обучения и юный возраст стража правопорядка не могли дать быстрых положительных результатов. Тем не менее внимание к ним нового участкового, даже при отсутствии какой-либо помощи, не могло не нравиться окружающим.

Дошла очередь и до дома номер 5 по Турбинной. С утра Елкин посетил первые два подъезда, а во второй половине дня нажал на кнопку звонка в квартире Вознесенских, где по роковому для всех стечению обстоятельств находилась лишь Клара Митрофановна.

Дверь долго никто не открывал, и Елкин собрался было отправиться дальше, но после повторного нажатия кнопки внутренняя дверь заскрипела и послышался старческий голос.

Участковый представился, но никакой реакции не последовало. Тогда уже более отчетливо он прокричал свое имя, и только после этого дверь отворилась и старшая Вознесенская впустила его в квартиру. Она провела его в комнату, усадила за стол, а сама с торжествующим видом устроилась в кресле напротив.

– Хорошо, молодой человек, что вы сегодня зашли, пока этих душегубов нет, – начала она без всякой раскачки. – Я к вам давно собиралась, да ноги не ходят, а эти оппортунисты все время дома сидят. Это же надо додуматься, гегемона со света сжить. Их бы всех на семнадцатый партсъезд.

– Как вас зовут?! – крикнул ей в ухо Елкин, не понимая, о чем идет речь. Такие мудреные слова он слышат впервые.

– Как Цеткин, Клара Митрофановна. Надеюсь, помните ее?

Елкин вспомнил название известной табачной фабрики и, чтобы не огорчать хозяйку, поспешно кивнул. В очередной раз представившись, он попытался объяснить цель своего визита.

– Вы здесь с кем живете?! – громко спросил он.

– С преступниками! – выкрикнула в ответ Вознесенская, и участковый от неожиданности вздрогнул. – Сына моего помимо его воли втянули, а невестка одна из главарей, вазу им для голосования из серванта выставила!

– Что-то я вас не совсем понимаю! Кто, вы говорите, преступники?! – уже более заинтересованно прокричал Елкин, открывая блокнот.

– Все! Весь подъезд! Сговорились и человека убили! Думали, я совсем глухая, – продолжала выкрикивать Клара Митрофановна. – Гегемона убили на чердаке, за его убеждения! Сами барахла накупили и испугались, что он спустится и все у них отберет, – со злостью закончила она свои обвинения.

«Мать честная, что она несет, совсем старуха из ума выжила. Пора отсюда сматываться», – пронеслось в голове у Елкина, но та словно прочитала его мысли:

– Ошибаетесь, молодой человек, я в здравом уме и знаю, о чем говорю. Берите бумагу и пишите, – приказала она и сверкнула полинявшими глазами так, что Елкин не выдержал.

– Что писать-то?! – спросил он.

– Как что, донесение, – удивилась Клара Митрофановна. – Пока меня не отравили, я этого так не оставлю.

Подчинившись ее властному требованию, Елкин достал из папки лист бумаги и приготовился писать. «Сейчас требуют, чтобы любой бред регистрировали. Проще все записать, а там пусть начальство решает, что с этим делать. А то начнет бабка жалобы строчить, дольше отписываться придется», – решил он для себя и вслух поинтересовался:

– Так они его сами убили?!

– Деньги со всех собрали и убийцу направили, а в Новый год на лестнице веселились, – удивляясь его непонятливости, ответила старуха.

Из разрозненных и сбивчивых объяснений Вознесенской молодому участковому с трудом удалось составить понятное по смыслу заявление, под которым Клара Митрофановна трясущейся рукой вывела свою подпись.

После такого неожиданного поворота взволнованный до глубины души Елкин быстро собрал бумаги и, уклоняясь от дальнейшего разговора, покинул гостеприимную хозяйку. Состоявшаяся беседа сильно подействовала на неокрепший организм младшего лейтенанта и отбила у него желание дальнейшего знакомства с жильцами.

С папкой под мышкой он по кратчайшему пути поспешил в свой отдел, вспоминая на ходу примеры из учебника криминалистики: «Если она не спятила, то выходит, что шестьдесят человек организовали убийство. Маньяк пятьдесят человек убил, об этом на лекции рассказывали, а чтобы наоборот… Наверняка у этой Цеткин с головой не в порядке», – решил он.

С мокрыми от снега ногами младший лейтенант добрался до отдела милиции и, не мешкая, поднялся на второй этаж в кабинет начальника.

Майор Субботин сидел за рабочим столом, заваленным чертежами и бумагами, и потчевал чаем с лимоном вальяжно развалившегося в кресле Артура Ивановича Дупленко – зама по тылу районного управления, который менторским тоном наставлял собеседника:

– Ремонт тебе всего тысяч в пятьдесят обойдется, так что суетись, ищи спонсоров, если на пенсию раньше времени не хочешь. Только про «чистые руки» помни.

– Я и так их ежедневно по несколько раз мою, – не выдержал Субботин, но Дупленко не понял его шутки и продолжил рекомендации:

– Если деньги достанешь, я тебе одну надежную фирму подскажу, в накладе не останешься.

Субботин обхватил голову руками, откинулся на спинку стула и наконец обратил внимание на вошедшего Елкина.

– Чего тебе? – спросил он.

– Да вот, товарищ майор, заявление от гражданки принял и не знаю, как с ним дальше поступить, – виновато ответил тот, застыв у порога кабинета.

После приглашения Елкин приблизился к столу и передал начальнику заявление Вознесенской. Субботин углубился в его изучение и по мере ознакомления с содержанием стал меняться в лице. Дочитав до конца, он покрутил его в руках и бросил на стол. Затем молча достал сигарету, прикурил и с удивлением уставился на своего подчиненного.

– Ты где, милый, этот шедевр откопал? – после нескольких глубоких затяжек спросил он.

– Я, согласно инструкции, с населением своего участка знакомлюсь, чтобы быть к народу поближе и знать его нужды, – объяснил Елкин и рассказал о происхождении документа.

– Ты бы лучше к своим судимым по ближе был, чем по квартирам шляться и подобную чушь выслушивать. Смотришь, какое-нибудь преступление раскрыл бы. Если мы твое заявление сейчас зарегистрируем и в главк информацию дадим, то завтра на всю Россию прославимся. Ты хоть сам понимаешь, что написал? – с раздражением спросил Субботин, растерев окурок сигареты в пепельнице.

– Конечно, понимаю, Георгий Николаевич, не маленький, – обиженно произнес Елкин, – но она пригрозила, что жаловаться будет.

– Не маленький, не маленький. Был бы большой, при первых же ее словах из квартиры без оглядки бежал, а Не сочинял бы с ней на пару. Видимо, рано мы тебя из постовых на участок перевели, ты еще в наших нуждах разбираешься слабо.

Субботин работай: в милиции давно, сам начинал на «земле» опером и был толковым руководителем. При необходимости он не боялся рискнуть и взять на себя ответственность, но долгие годы службы и знание психологии людей приучили его к осмотрительности. Ведь нередко приходящие за помощью «жертвы» сами были далеко не безгрешны и пытались посредством милиции устроить свои личные, зачастую низменные дела.

«Может, эта Вознесенская кляузница или сумасшедшая, а может, невестку свою возненавидела, ну и настрочила бумагу. Мы всех начнем на уши ставить, а старухе это – вместо снотворного. Здесь необходимо все без ажиотажа проверить», – размышлял Субботин, не желая торопиться с регистрацией заявления, поскольку этот шаг мог привести к непоправимым последствиям.

Елкин во время его тягостных размышлений, не шелохнувшись, стоял возле стола, ожидая дальнейших распоряжений начальника.

В свою очередь заинтригованный происходящим разговором Дупленко с неохотой оторвался от удобного кресла, подошел к столу и, к удивлению Субботина, принялся читать лежащий там опус. Всю свою милицейскую жизнь Артур Иванович сражался с преступностью силой слова в должности замполита, а после отмирания этого института перебрался в снабжение. Грабителей и убийц вместо него ловили другие, но это не удручало Дупленко, который при любой смене руководства и идеологии неизменно находил для себя уютную нишу.

Субботин, после прочтения Артуром Ивановичем бумаги, вынужден был поделиться с «боевым комиссаром» своими сомнениями, но того выводы начальника отдела не вдохновили.

– Вот что, Субботин, я ведь сегодня по району от руководства дежурю, поэтому к тебе и завернул, – сообщил он. – Если бы меня при разговоре не было, тогда дело другое. Сам знаешь, мне ваша раскрываемость до одного места, и подставляться из-за ваших «глухарей» я не намерен. Так что немедленно регистрируй заявление и организовывай по нему работу, а я по отделам поеду, – приказал Дупленко.

Субботин понял, что спорить с ним бесполезно, но не выдержал и съязвил, зная милицейские навыки Артура Ивановича:

– Так, может быть, в таком случае вы как старший руководитель поможете организовать работу?

– Я как старший руководитель могу тебя раком поставить, а остальное твои проблемы, – ответил тот и стал собираться.

Пока Дупленко облачался в зимнюю камуфляжную куртку, которую стал носить после прихода к руководству главка бывших офицеров внутренних войск, Субботин вызвал по селектору Игоря Ковалева, своего заместителя по оперативной работе, и тот, входя в кабинет, столкнулся со стремительно покидавшим отдел милиции ответственным от руководства.

– Вот идиот, заехал не вовремя, – бросил ему вслед Субботин, когда дверь за Дупленко закрылась. – Почитай, что этот акселерат приволок, – он кивнул на участкового и протянул Ковалеву заявление.

Тот взял бумагу, пробежал по ней глазами и улыбнулся.

– Ты зря, Игорь, улыбаешься. Этот спецназовец сегодня по району дежурит. Так вот он приказал, чтобы мы эту мутотень регистрировали и срочно организовывали работу. Поэтому выхода у нас нет. Видишь, как он ретировался быстро, это чтобы ответственность на себя не брать, – объяснил Субботин.

После короткого обсуждения было решено, не создавая лишнего шума, осмотреть чердак. Заявление передали дежурному на регистрацию.

– Доложишь, что, по заявлению восьмидесятилетней гражданки Вознесенской, пропал без вести неизвестный мужчина, ранее проживавший на чердаке, – продиктовал ему Субботин формулировку для главка. – Следователь пока не нужен.

Через два часа Ковалев рассказывал начальнику о результатах вылазки и своих впечатлениях, которые не прибавили им оптимизма. На чердаке кроме пустых бутылок и окурков была обнаружена куча тряпья со следами крови на отдельных вещах. В кармане одного из пальто Елкин нашел двухгодичной давности повестку в суд Красногвардейского района по поводу взыскания алиментов, выписанную на имя С. П. Серебрякова.

– Да-а, втянул нас Елкин-Палкин в историю, – озабоченно произнес Субботин, потирая виски. – Сам-то что мыслишь? – спросил он зама.

– Думаю, на всякий случай нужно эксперта вызвать и все зафиксировать. А на завтра ее сына с невесткой пригласим и аккуратно их прощупаем.

Во время работы оперативной группы Александр Ильич, отвыкший за последнее время от посторонних звуков над головой и встревоженный этим обстоятельством, поднялся на чердак.

– Что вы здесь делаете? – спросил он Ковалева, угадав в нем старшего.

– Не волнуйтесь, товарищ. Поступил анонимный телефонный звонок, что на вашем чердаке заложено взрывное устройство. Вот мы и проверяем, – успокоил его тот. – Сейчас часто звонят, подростки балуются, но мы обязаны перепроверить. Идите домой, отдыхайте.

Однако вместо того, чтобы воспользоваться данным ему советом, Александр Ильич стремительно понес новость по соседям, а те в свою очередь привычно, как по тревоге, высыпали на лестницу, рассуждая о непредсказуемости современного бытия.

На чердаке в это время работа шла полным ходом. Место возможного происшествия было сфотографировано со всех точек и подробно описано в протоколе. Тряпки, бутылки, окурки и повестка в суд уложены в бумажные пакеты и опечатаны.

После того как осмотр был завершен, Ковалев жестом подозвал к себе Елкина и дал ему указание пригласить наутро Вознесенских к начальнику отдела для обсуждения одной деликатной темы, а сам спустился к народу и доложил о результатах поиска.

– Мусор мы на всякий случай убрали, чтобы уменьшить пожароопасность, – сочинил он на ходу, чтобы не давать жильцам повод для сомнений, и вместе с опергруппой покинул дом.

«Неужели это и есть заказчики? – спрашивал себя Ковалев, возвращаясь в отдел, – Совершенно нормальные люди. А впрочем, почему бы и нет? У нас сейчас и не такое возможно».