"Машина-Орфей" - читать интересную книгу автора (Олдридж Рэй)

23

– Что творится? – спросил Руиз. – Где Мокрассар?

Генч вздрогнул, подвинул тело вперед, его щупальца словно спрашивали воздух. Руиз отпрянул подальше от блестящих нитей щупалец. Они все время вызывали в нем нервную дрожь, хотя он и верил в искренность генча.

– Не могу сказать наверняка. Та оппозиция, которая среди генчей думает иначе, чем я, посылает по сети сбивающие сообщения.

– Замечательно, – кисло сказал Руиз. – Моя жизнь – не говоря уже о будущем человеческой расы – зависит от результата в соревновании между генчами, кто больше навоняет. Почему я даже не удивляюсь?

Он почувствовал, что в душе у него накипает смех большим страшным пузырем. Он испугался и попытался подавить желание смеяться.

– Вот тут, – сказал генч, и Руиз посмотрел в эту сторону.

Мокрассар метался у края лабиринта, его естественная скорость еще более увеличивалась за счет его искаженного восприятия. Он надеялся, что Мокрассар не сможет разглядеть его в темноте алькова над лабиринтом, потому что в том состоянии, в котором он пребывал, он был совершенно уверен в том, что его убил бы в рукопашном поединке любой противник, а не только это страшное существо. Он быстро наклонил голову вниз, чтобы его не заметили, и заговорил с клоном Низы.

– Что ты видела?

– Гигантское насекомое, воина Кореаны, как оно бегает по краю лабиринта. Почему ты его не убил?

Руиз застонал и почувствовал парализующий душу и тело страх. Казалось, страх этот высасывает всю силу из его рук и ног. Его воображение разыгралось. Он так и видел, как Мокрассар убивает его тысячей различных способов. Он крепко зажмурил глаза – и это, как он с опозданием понял, было, ошибкой. При отсутствии зрения, которое могло подсказать ему не только иллюзии, но и окружающую реальность, галлюцинации стали гораздо сильнее.

Он широко открыл глаза.

– Есть ли еще другой способ пробраться внутрь? В этом древнем месте?

Генч повернулся к нему.

– Да. Внизу. В конце коридора, который пересекает заднюю, стену этого места, есть дверь. Она давным-давно приржавела к направляющим.

– Ты можешь предупредить меня, если что-нибудь появится в отдалении? Послать мне какой-нибудь образ?

– Да – хотя не очень сильный. Но что-то смогу сообщить. Вся сила нашей фракции генчей направлена на то, чтобы подавить те волны безумия, которые остальные генчи посылают против вас. Они не ожидают, что мы станем таким образом переговариваться, – тут генч вытащил маленький передатчик из одного из своих ртов. – Но почему бы тебе не воспользоваться вот этим?

Руиз подавил еще один взрыв безумного хохота.

– Действительно, почему бы и нет? Ну хорошо, когда Мокрассар окажется, по крайней мере, на полпути к дальней стороне лабиринта, дай мне знать. Я дам тебе специальный канал.

Он взял передатчик, настроился на кодированную частоту и ввел правильные дешифрующие параметры.

– И, чтобы не было никаких ошибок, пошли мне еще и видение. Что-нибудь, что имело бы значение только для нас двоих. Понимаешь?

– Наверное, – сказал генч, принимая передатчик из рук Руиза.

Руиз побежал вниз по лестнице, а мозговой огонь терзал его. Призрак Машины сидел у подножия лестницы с голодным видом. Когда Руиз к ней приблизился, она высунула язык. Руиз увидел, что язык состоял из массы переплетенных рук… а все кисти этих рук лениво подзывали его к себе.

Руиз заставил себя пробежать сквозь призраки и держал глаза полузакрытыми, готовый пропустить мимо сознания любой кошмар, который может появиться внутри привидения. Проходя сквозь изображение он услышал слабый голос, который сказал ему: «Грубиян!»

Он прошел по центральному коридору к первому из двух столбов, к нему он прикрепил мину-прилипалу, настроенную на замедленный взрыв. Когда он заминировал второй столб, он направился к задним рядам амфитеатра и нашел тот коридор, который вел в лабиринт.

Он остановился перед дверью, которая стала массой старой ржавчины. Он проверил содержимое своей сумки для взрывчатки, оказалось, что у него осталось только полдюжины мин-прилипал. Ему необходимо было оставить себе несколько штук для разрушения самой Машины – если он когда-нибудь сможет к ней подобраться. Неохотно он вытащил одну из мин и настроил ее на взрыв в среде низкой сопротивляемости. Откроет ли такой заряд дверь без того, чтобы обрушить на них всю крышу пещеры? Он посмотрел наверх, и его одурманенное сознание показало ему крышу в постоянном движении, словно она уже шаталась и валилась на него. Это восприятие было таким реальным, что он прижался к двери, испуганный тем, что увидел.

– Руиз Ав, – сказал шепотный голос генча по внутренней связи шлема Руиза.

– Да? – он посмотрел вниз, на ноги, пытаясь сосредоточиться на чем-то, кроме падающей крыши.

– Насекомое проверяет первого из убитых тобой солдат. Это еще достаточно далеко от тебя?

Руиз подавил желание глубоко вздохнуть.

– Надеюсь, – сказал он. – А ты разве не собирался что-нибудь мне показать?

– Если ты говоришь, что так надо, так я и сделаю.

В центре амфитеатра возник силуэт и принял четкие формы. Эти формы составили очень знакомое лицо, пусть даже оно было огромным. Руиз узнал волчьи черты Публия, создателя чудовищ, который улыбался ему приятно, но жестоко, а потом посмотрел вниз на призрак Машины-Орфей со страшной тоской и алчностью.

– Порядок, – сказал Руиз. – Я понял.

Лицо растворилось и растаяло тонкими лентами дыма. Руиз настроил часы мины и отбежал в сторону со всей скоростью, с какой только мог, стараясь не смотреть на крышу и не думать о том, что на него давит весь этот вес, километры плавленого камня и металлического сплава.

Когда он оказался на полпути к лестнице, мина у дверей взорвалась, и в затихающем реве взрыва он пытался услышать, не падает ли крыша. Крыша не упала, но, когда он оказался у подножия лестницы, еще один кошмарный звук достиг его ушей. Это было шарканье ног Мокрассара, клацанье его коготков по полу, когда он пробирался в полуразрушенную дверь. Даже призрак Машины повернулся, чтобы посмотреть, так что Руизу не пришлось выносить на себе призрачного взгляда, когда он пробегал сквозь привидение.

Он взбежал по нескольким ступенькам, потом повернулся, когда Мокрассар прорвался в дверь со страшным грохотом. Как только он ударил по контрольным переключателям на предплечье, он услышал шум и увидел, как тень метнулась в сторону по дальней стороне амфитеатра.

Мины взорвались с сильным звонким треском. Взрывы срезали основания колонн, словно их смело невидимой рукой.

Мокрассар на миг остановился, потом рванулся вперед. Крыша падала на него так медленно, словно Мокрассар мог убежать от нее, в чем Руиз был почти уверен.

Огромный насекомообразный воитель, казалось, заполнил собой всю вселенную. Руиз больше ничего не видел. Он попытался выстрелить из своего огнемета, но Мокрассар отскочил в сторону так искусно, что выстрел не попал даже поблизости.

Руиз почувствовал, что из ног его ушла вся сила. Он уже падал на ступеньку позади него, когда падающая плита крыши наконец погребла под собой Мокрассара. Пыль поднялась столбом, но прежде Руиз увидел, что плита похоронила под собой одну из нижних ног Мокрассара, а остальная часть камней падала на это существо, которое выло и пыталось вырваться.

Когда пыль наконец улеглась, Руиз увидел, что слой камня в два метра глубиной покрывал пол амфитеатра и ничто под ним не двигалось.

Машина застонала, словно из тысячи глоток вырвался разноголосый вой. Кореана закрыла уши.

– Что такое? – закричала она.

Задрожала земля, и поднялся, а затем утих, низкий рев.

– Он убил твоего насекомого воителя. Ох, он такой сильный, такой сильный, я чувствую, что пришел мой смертный час.

Машина снова завыла, и этот звук заставил Кореану задрожать всем телом.

– Заткнись, – сказала Кореана. Машина послушалась. – Он тебя не разрушит до тех пор, пока я здесь.

Машина стала мерзко смеяться, пока Кореана не заорала, чтобы та прекратила хохот.

«Что теперь?» – спрашивал Руиз себя. Он посмотрел вниз на лабиринт из алькова. Ничто не двигалось внизу, если не считать стен, которые плясали медленный галлюцинаторный танец мозгового огня.

– Твой враг укрылся с Машиной вместе под бронированной шапкой, которая есть у Машины. Ты должен удалить ее оттуда, прежде чем установишь заряды.

– Как?

– Ты должен придумать подходящий план. Разве не в этом твое великое искусство? – сказал генч бесстрастно.

– Нет, – сказал Руиз, – мое искусство куда менее достойно восхищения. Планы были только средствами, чтобы достигнуть цели.

– Тем не менее, – сказал генч, – исследуй свои прежние контакты с этой работорговкой. Какие обманы до сих пор срабатывали с ней? Правда, люди живут слишком мало, чтобы успеть вынести какие-либо уроки из своих ошибок.

– Я достаточно долго жил, – ответил Руиз с досадой. Он пытался сосредоточиться, чтобы закрыться от мерцающих иллюзий мозгового огня, – хотя он не смел больше закрывать глаз.

К его изумлению, в голову ему пришла идея. Это была опасная идея, она полностью зависела от того, насколько глупа была Кореана, но в ней было одно великое преимущество: если этот план не удастся, он перестанет страдать.

– Скажи мне, – сказал он генчу, – ты способен солгать Машине?

Генч очень долго не отвечал. Руиз стал даже искать предпосылки для нового плана, когда генч наконец заговорил.

– Возможно. Ты можешь поверить в ложь? Позволишь ты мне на время воспользоваться твоим мозгом?

Руиз повернулся к генчу и подумал, какое же все-таки он неземное чудовище, насколько он чужой по всем признакам. Глазные пятна генча остановились, прекратив бесконечно вращаться и бегать по шишковатому черепу.

– А почему бы и нет? – сказал Руиз.

Руиз услышал, как судорожно втянул воздух клон Низы.

Кореана смотрела через решетку во внутренней часовенке Машины, сжимая осколочное ружье в потных руках. Она почти привыкла к тому, что омерзительное тело Машины почти касается ее спины.

– Он уже идет? – спросила Машина хриплым шепотом.

– Нет, – ответила было Кореана, но как раз в тот момент, когда она говорила, она услышала, как Руиз прокричал своим холодным низким голосом.

– Не стреляй, – сказал он из какого-то укрытия в глубине лабиринта. – Меня поймали. Я выхожу вместе с моим победителем.

Машина испуганно хихикнула.

– Убей его, как только ты увидишь его на открытом пространстве.

– Конечно, – ответила Кореана.

Она забросила за плечо осколочное ружье и зарядила огромный огнемет, который был привязан к ее левому предплечью. Если Руиз Ав будет стоять неподвижно и позволит ей стрелять в перпендикулярной плоскости, то огнемет у нее достаточно сильный, чтобы пропороть его броню и превратить его грудь в месиво.

– Порядок, – прокричала она, подавляя злорадство.

Он вышел из укрытия, и в первый миг она не могла даже отреагировать. Это было похоже на кульминацию великолепного сна. Он стоял у нее на виду, неподвижно, скрестив руки над головой, по-видимому, безоружный. Лицевая пластина его шлема была откинута назад, и она прекрасно видела его смуглые черты. Из лабиринта выполз боком генч и пристроился сзади Руиза Ава. Мозговой огонь для Кореаны высветил Руиза Ава ярким светом, показавшим ей добычу во всей его хищной красоте.

Лицо его было полно странной пустоты, как она заметила, настраивая прицел своего огнемета на его красивые, такие теперь уязвимые, черты. Палец ее напрягся на спусковом крючке.

Она была настолько полна сверхъестественного облегчения и радости, так довольна тем, что она выживет в этой страшной борьбе, что она почти не заметила тонкого щупальца, которое пронизало висок Руиза Ава. Она чуть не убила его. Потом она увидела щупальце и рывком убрала палец с гашетки.

Генч поймал его. Это была правда. Она засмеялась, триумф смыл ее страхи прочь. Они повернулась к Машине, чтобы убедиться в своей правоте.

– Это правда? Генч его взял в плен?

– Вполне возможно. Да, похоже на то. Но не рискуй. Убей его, пока можешь, – вонючее дыхание Машины принесло ей приступ головокружения.

Она услышала эти слона и взяла из них тот смысл, который ей хотелось услышать, хотя в них она слышала и эхо слов совершенно другого существа, слов, которые она когда-то игнорировала, и потом горько об этом пожалела.

– Ни в коем случае, – весело сказала она и вышла из Машины, чтобы взять его себе.

Руиз тупо стоял и смотрел, как Кореана Хейкларо вышла из мономолевого убежища Машины. Он не видел ее лица – только яркое свечение глаз сквозь узкую армированную прорезь ее шлема. Он не приближался к ней настолько тесно с тех пор, когда она загрузила его в воздушную лодку, давным-давно, в казармах Черной Слезы.

Он чувствовал себя, как бессильное насекомое, пойманное в липкий и тягучий мед кошмара. Как это случилось? Как он мог позволить так легко себя поймать? Он не мог вспомнить, а мозговой огонь пульсировал в нем, горячий, густой, подавляя все его попытки думать.

Она остановилась перед ним, ее осколочное ружье было настороженно поднято.

– Как приятно, – сказала она голосом, который трепетал от радости.

Она подняла руку и коснулась его щеки холодной металлической рукавицей.

Он не мог ответить.

Она заговорила с генчем, который, очевидно, поймал его.

– Иди сюда, чудовище. Мы приведем его прямо к Машине и обезопасим его, она снова посмотрела на Руиза. – Странно, что то кончается точно так, как я сперва и планировала – но после стольких мук, такой боли и терзаний.

Она резко показала на генча дулом своего осколочного ружья.

– Иди сюда, я сказала.

Генч издал отрицательное шипение.

– Я должен увидеть твое лицо. Так мне приказали те, кто соответствует. Слишком много предательства вокруг. Мы должны быть уверены, что ты та самая женщина, души которой мы ранее коснулись.

Она отошла на шаг, потом еще на шаг.

– Не смей больше меня трогать. Предательства действительно слишком много, – она на миг задумалась. – Но лицо я тебе покажу.

Она медленно стащила с себя шлем, взяв его на локоть. Она откинула назад черные спутанные волосы. Осколочное ружье на миг оказалось направленным в сторону.

Руиз почувствовал холодный укол, когда щупальце выскочило из его мозга. Как раз за секунду до того, как оно убралось, он услышал голос божественной силы, который разнесся по всем его нервам и мышцам.

– Бей!!! – приказал этот голос, и приказ отдался эхом во всем его теле.

В тот же миг Машина завизжала тонким высоким голосом отчаяния.

Глаза Кореаны расширились, когда Руиз набросился на нее. Он двигался в красном безжалостном сне, в тумане, его собственная личность в ужасе спряталась в такие закоулки сознания, где ей не могли причинить вреда.

Он пришел в себя и обнаружил, что стоит на коленях в тронном зале Машины, его перчатка была погружена в шелковистые волосы Кореаны, нога его упиралась коленом ей в спину, и он медленно пригибал ее вниз. Ее руки колотились по полу, пока она пыталась сбросить его, и ее вибронож визжал и швырял искры, когда она пыталась дотянуться до него этим ножом. В руке у него было осколочное ружье, и оно опустилось, словно по собственной воле, дулом на ее череп. Но почему-то он не мог нажать на спуск.

Он слышал тоненькие вопли клона Низы в ушах, словно шепчущий и молящий ужас. Он слабо удивился, думая, что же могло его так напугать, и посмотрел вверх.

К нему двигался Мокрассар, волоча свою израненную ногу, только слегка мешавшую ему идти.

Время замедлило ход.

Руиз открыл рот, чтобы закричать, хотя в то же самое мгновение он понял, что Мокрассар убьет его, прежде чем он сможет издать хотя бы звук.

В его поле зрения оказалось видение, тень, которая заслонила его от Мокрассара. Огромное насекомое резко развернулось, когда тень прорубила его здоровую ногу. Со свистящим воплем Мокрассар обрушился на тень, которая оказалась вооруженным человеком.

Последовала борьба, потом ухающий взрыв огнемета. Мокрассар поднялся и распался на кусочки. Кусочки эти бессмысленно молотили воздух, а потом Мокрассар разодрал человека в броне, оторвав ему руки. Руки отлетели от чудовища со страшным чмокающим звуком, и на полу внезапно оказалось море крови.

Эта мгновенная последовательность событий, казалось, заняла множество времени, но наконец Руиз стал реагировать на происходящее.

Его палец ударил в курок осколочного ружья, но рука его отвела дуло в сторону, поэтому осколки отскочили от пола потоком розовых искр. Кореана завопила и скорчилась. Она почти сбросила Руиза со спины, но он ударил ее за ухом прикладом ружья, и она потеряла сознание и обмякла. Он сорвал с нее огнемет, бросил его на пол как можно дальше и вскочил.

Когда он добежал до останков Мокрассара, он пытался оторвать ноги Младшему, но сила его иссякала, и все, что он мог – это свернуть ему суставы. Он уже завернул Младшему одну ногу назад, но, завидя Руиза, торс насекомого бросил клона на пол и постарался развернуться лицом к Руизу. Руиз стал стрелять из осколочного ружья непрерывной очередью, так что смерть и разрушение пронизали ливнем тело насекомого.

Проволочные осколки срезали Мокрассару голову и разметали тело по полу, оно ударялось кусками о дальнюю стену.

Ноги его еще подергивались, но никакой угрозы страшное некогда создание больше не представляло.

Руиз встал на колени возле разорванного тела Младшего, стараясь не поскользнуться на крови. Он нежно расстегнул шлем, хотя он был уверен, что Младший уже не чувствует боли. Он был потрясен, когда он обнажил бледное лицо и увидел, что жизнь еще теплится в помутневших глазах, а на посиневших губах играет улыбка.

Он вытащил медицинскую прилипалу из мешка за спиной и стал ее включать.

– Не будь полным идиотом, Руиз Ав, – сказал его клон. – Даже если ты и продержишь меня несколько минут в живых, как я отсюда выберусь без рук, без ног?

Клон попытался рассмеяться, но у него получился только хрип и стон.

Руиз покачал головой, не желая верить, что все происшедшее – правда.

– Просто послушай меня, – сказал клон, с трудом вздымая грудь, дыхание в ней клокотало.

Это был звук умирающего тела, звук, который Руиз слышал тысячи раз до этого. Он удивился, с трудом ворочая мыслями в отупевшем от дурмана мозгу, почему теперь его это так потрясло.

Потом он вспомнил: это умирающее тело – мое… А я полон мозгового огня.

– Конечно, – сказал он, сложив ставшие бесполезными руки. Он отказался представить себе, как может сейчас чувствовать себя его клон, когда его боль только усилена мозговым огнем.

Спина клона выгнулась, и он издал звук, средний между стоном и вздохом.

– Нет-нет, погоди минуту, – сказал он.

Он уставился на Руиза молящими глазами.

– Послушай меня, – сказал он, – ты грешил, ты был страшным чудовищем в жизни, но ты умер за свои грехи. Понимаешь? Понимаешь, как получается? Как Низа когда-то, помнишь? Ты теперь чист. Чист.

Кровь булькала в горле клона.

– Теперь ты чист, – сказал клон ясным, задумчивым голосом.

– И ты можешь… можешь…

Он умер.

Единственный звук, который Руиз слышал, это были всхлипывания клона Низы, словно печальная музыка, раздающаяся в его шлеме.

Он посмотрел на свое мертвое quot;яquot;, думая о том, почему Младший вернулся. Наверняка он понимал, какую угрозу несет в себе его положение и то, где оказался он, Руиз Ав. В лучшем случае, он сохранял своего соперника для любви Низы, в худшем – готовился встретить мерзкую смерть. Почему же он вернулся обратно?

Чуть погодя к нему пришло объяснение. Младший был дублирован в странный и неловкий момент жизни Руиза Ава, когда он уже не был машиной для убийства и циником, каким он столько перемени был, но все же ему далеко было до человека, каким он пытался стать. Его клон действовал на основании только самого слабого понимания тех мотивов, которые теперь вели Руиза Ава. Но он совершил ПОСТУПОК, причем достойный и честный. Руиз почувствовал что-то вроде гордости, пусть убогой и извращенной… и еще огромный гнев и скорбь.

Он встал и пошел к Кореане. Он вытащил из заднего кармана брони маленькую горелку и временно сплавил ее запястья за спиной, на тот случай, если она просто имитировала потерю сознания.

Потом поднял глаза к Машине-Орфей.