"Контракт на Фараоне" - читать интересную книгу автора (Олдридж Рэй)

12

Но Денклар не пришел. Грузчики унесли прочь гроб с телом Ронтлесеса и площадь опустела. Температура упала, пока Руизу не пришлось стоять в центре клетки, поскольку он не в состоянии был чувствовать прикосновение металла, ледяного в это время ночи, к своему обнаженному телу. Он обернул себя руками и прыгал с ноги на ногу, сводя до минимума то время, которое каждая нога оставалась в соприкосновении с железом. Кроме этого, такое упражнение давало возможность вызвать его внутреннее тепло.

Проходили часы, огни Стегатума погасли, пока город не лег, темный и тихий, под звездным блеском, а Денклар все еще не приходил. Руиз начал стучать зубами, а настроение его падало.

Много позже полуночи он услышал шорох осторожных ног перед своей клеткой и подавил взрыв истерического смеха. Но шаги казались легче, чем могли быть шаги Денклара, и голос слишком нежный и мелодичный для трактирщика заговорил с ним из темноты.

— Вухийя? Я принесла тростинку с водой. Вот она.

Тоненькая трубочка скользнула сквозь щель в клетке, и Руиз благодарно ее принял.

— Спасибо тебе. Ты такая добрая.

— Это так мало, — сказала потаскушка Релия. — Я бы сделала больше, если бы могла, но чем я могу помочь? Вот еще одна тростинка. Сбереги ее до самой крайней нужды.

Она просунула еще одну тростинку через щель.

Руиз отломил конец тростинки и дал кисловатой от сока воде стечь в рот, пересохший, как пепел, как из-за лишений этого дня, так и от пережитого ужаса. Жидкость показалась ему замечательной на вкус, и на какой-то миг он был всем доволен. Это чувство ушло почти так же быстро, как и пришло.

— Релия, — сказал он, прислоняясь к холодному железу и выглядывая наружу, — скажи мне, ты сегодня вечером видела Денклара? Как он выглядел?

Релия шмыгнула косом.

— Он мне всегда кажется одним и тем же, но сегодня? Не могу сказать. Он пропал. Никто не знает, где он. Повара страшно растерялись, потому что такой наплыв людей, деревенщина пришла посмотреть на казнь и все такое. Очень странно, Денклар всегда на месте, когда можно подзаработать серебра.

Настроение Руиза снова упало. Где трактирщик? Неужели он сбежал по какой-то причине, которой Руиз не знал? Или что-то еще было не так, что-то, что еще не пришло ему в голову? В нем росло убеждение, что второе объяснение каким-то образом более верное, но день, проведенный в клетке и Искупление надзирателя, которое ему пришлось наблюдать, в сочетании замедлили его мышление, и оно уже не было таким тонким. Он стал стучать себя кулаком по лбу. Думай, Руиз Ав, заставлял он себя. Но никакие мысли не появлялись.

— Ну что ж, — сказала Релия тоном мягкого сожаления, — мне теперь надо идти, ночь холодная, а я не одета.

— Подожди! — Руиз бросился действовать. Релия была для него единственным выходом. — Ты сказала мне, что помогла бы, если бы только могла.

— Да. Но что я могу сделать?

— Ты можешь принести мне кое-что еще?

— Возможно. За клетками ночью не следят. Никто не додумается, как их открыть, снаружи или изнутри.

— Хорошо. Хорошо. В моей комнате, в той, в которой я спал раньше, до того, как отправился во Владение… я оставил пакет религиозных предметов, они спрятаны в одной из ножек кровати. Ты могла бы его мне принести?

Релия беспокойно зашевелилась, и Руиз почувствовал ее сомнения.

— Я бы плюнула Лорду в глаза, если бы я могла это сделать и не пострадать за это, — сказала она, — я его ненавижу, как и любой, в ком есть сердце. Но мне не хотелось бы искупать здесь мои грехи.

Руиз прижал голову к железу, стараясь говорить тоном спокойного убеждения.

— Нет. И мне тоже не хочется.

— Надо думать! Мне не хотелось бы видеть, как твое красивое высокое тело раздерут на сцене. Это будет такая потеря.

Релия гортанно хохотнула, звук этот при подобных обстоятельствах показался Руизу гротескным и неподобающим.

— Ты правильно говоришь, — сказал он горячо. — Можешь ты принести его, этот пакет? Он небольшой, он пройдет сквозь щель, хотя тебе, возможно, придется подавать по одному предмету. Он завернут в коричневую промасленную ткань, и в нем несколько металлических амулетов. Они столько для меня значат! Не играй с ними, — предостерег Руиз. — Они священные.

Предметы в пакете, если их неосторожно включить, могли бы легко убить Релию, прежде чем она донесла бы их до Руиза.

— Попробую, — сказала она.

Она пошла прочь.

— Погоди! Нет ли у тебя кусочка проволоки? Может, шпилька?

Она задумалась.

— Это не поможет, Вухийя.

— Это мне хоть время займет. Мне слишком холодно, чтобы спать.

— Ладно. Вот тебе ржавая шпилька, про которую никто не сможет сказать, что она моя, если ее у тебя найдут. Все же, если я не смогу принести тебе твой пакет с фетишами… обещай мне, что ты вытолкнешь шпильку в щель, прежде чем станет светло. Или, если ты решишь вскрыть себе вены, то вытри кровь со шпильки, прежде чем выбросишь ее, тогда они подумают, что ты сделал это зубами.

Дрожащими пальцами он взял у нее шпильку, длинную, тонкую, пружинистую, такую прекрасную для его целей.

— Обещаю.

Руиз сражался с замком целый час, пока его распухшие пальцы не онемели от холода и напряжения. Но замок казался упрямым. Его внешняя примитивность скрывала бездну необыкновенных хитростей. В конце концов он прекратил эту работу и признал себя побежденным. Ничего удивительного, подумал он, что в мире, полном магов, замки должны быть хорошими. Он впал в краткий период дремы, но потом он вспомнил, что Релия должна скоро принести его инструменты. Скоро. И сон, и отчаяние слетели с него.

Он продолжал надеяться, пока на небе Фараона не начало светлеть.

Стегатум просыпался рано, и торговцы грохотали на площади, проезжая туда и сюда, пробуждая Руиза от его апатии. Он обнаружил, что ждет дневной жары после ледяной ночи. Таков был близорукий инстинкт тела.

Он смотрел, как свет усиливается над городом, понимая, что никогда больше не увидит такого прекрасного рассвета, когда повелительный стук по его клетке не заставил его перейти в затененную часть. Он выглянул и никого не увидел, потом подумал, что надо приложить глаз к щелке пониже. Тогда он увидел самого маленького мальчика из тех, которые встретились ему, когда он входил в Стегатум.

— Привет, — сказал он.

Мальчик серьезно смотрел на него с минуту.

— Нам очень жалко, что ты умрешь.

— Мне тоже.

— Это нехороший способ умереть… хотя они говорят, что ты принесешь хороший ливень.

— Да неужели?

— Ага. Они говорят, что твое Искупление… Искупление, да?.. отложат до завтрашней ночи, так что лордов гад-палач сможет придумать новые трюки. За то, что надзиратель помер, ни одна капля с неба не упала… старье все это, мы это все сто мильонов раз видали.

— Старье, говоришь?

— Ага. Не легкое это дело, быть лордовым палачом, у нас тут столько дураков, что Лорду только и делов, что их всех поубивать. Трудно придумывать новые трюки.

— Наверное.

Беседа была удручающей на одном и том же уровне, но приносила большое облегчение. Если мальчику можно было верить, то ему предстояло прожить еще одну ночь. Опять же, мальчик мог всего-навсего передавать сплетни.

Мальчишка не проявлял никакого желания уйти.

— Слушай, — сказал он задумчиво, — поскольку тебе не понадобятся твои трюки, может, ты покажешь мне, как ты сделал ту штуку с драгоценным камнем и жуком, то, что ты нам показывал, помнишь? Я такого никогда раньше не видел.

Руизу в голову пришла идея.

— Может, я и мог бы. Но мне нужен мой аппаратик, а они все забрали.

— Ой, — сказал разочарованно мальчик и стал поворачиваться, чтобы уйти прочь.

— Подожди! У меня есть мысль!

— Чего такое?

— Ну… послушай. Ты сегодня где-нибудь видел Релию? Сегодня утром?

— Это Денкларовскую-то шлюху? Не-а. И его самого тоже не видел. Может, они вместе удрали? — мальчик хохотнул в слишком взрослой для его лет манере. — А почему ты спрашиваешь?

— М-м-м-м… дай-ка подумать.

Он думал и думал. Денклар исчез? Релия исчезла? Единственные двое, кто могли ему помочь, вдруг пропали. Что это подсказывало? То, что кто-то активно работал против него, кто-то, о ком он ничего не знал.

— Как тебя звать? — спросил он мальчика.

— Брумбет.

— Брумбет, а? Многообещающее имя. Ты хочешь стать фокусником?

— А кто не хочет? Если я не стану фокусником, не могу же я быть продавцом змеиного масла. Кому хочется весь день слышать голоса ниоткуда и проводить ночь в плохих снах? Потом, ей-богу, еще кончу свою жизнь вот так на сцене, связанный, как ты.

Мальчик произнес свою речь в спокойных, флегматических тонах.

— Правильно думаешь. Хотел бы я быть таким умным, когда мне было столько же лет, сколько тебе. Скажи мне, Брумбет, ты не видел в городе новых лиц?

Мальчик прыснул.

— Ага. Весь город ими полон, примчались сюда поглазеть на убийства.

— М-м-м-м… а раньше, скажем, за пару дней до этого?

Мальчик потер подбородок в странно взрослой манере.

— Ты имеешь в виду вроде того другого продавца масла, богатого человека?

— Правильно! Когда он приехал?

— В ту ночь, когда ты уехал, а потом он снова уехал, но теперь он вернулся. Хотя я его не видел.

— Тогда откуда ты знаешь, что он здесь?

Брумбет презрительно посмотрел на него.

— Его зверь в конюшне. Ты что думаешь, я так воняю оттого, что целый день вилами перекидывал маргаритки?

— Я не заметил. Как он выглядит?

— Высокий тип, но не такой, не с барским лицом, вроде твоего. Все же он годится для того, чтобы ящерицам головы резать, понимаешь. Ничего хорошего в нем нет, но такой хитрый, что его не поймаешь. Не как ты.

— Противный и хитрый, да? Где, по-твоему, он может быть?

— Не знаю, но может статься, Денклар поселил его в твою комнату, ту самую, сзади, подальше от приличных людей. Может, он там и есть, отсыпается с похмелья.

— Может быть. Может, и так. Понимаешь, вот в чем проблема. Я оставил свой мешочек с фокусами, спрятав его в этой комнате, прежде чем я отправился во Владение. Если он все еще там… понимаешь, я мог бы показать тебе, как делать пару фокусов, если сегодня ночью я еще буду здесь.

Мальчик наклонился поближе к клетке, личико его зажглось возбуждением.

— Ей-богу, правда? Я принесу твои фокусы. Ты мне скажи, где их найти.

Руиз заставил себя говорить нехотя.

— Ну да, а что, если противный человек сидит там? Я тебе покажу мои фокусы, но я готов оставить их ржаветь, чем отдать их чужому типу.

— Не беспокойся. Я подожду, пока он не пойдет в сортир или на ужин, или я заору «Пожар!» в холле, — мальчик ухмыльнулся. — Я не такой дурак, неважно, что там говорит про меня мой братец.

— Да ладно, договорились, — сказал Руиз. — Я скажу тебе, где найти фокусы, а ты мне их принесешь. Ни в коем случае не играй с ними, пока я тебе не покажу, как с ними обращаться. Они опасные, по крайней мере, некоторые из них.

Мальчик презрительно поджал верхнюю губу.

— Я же тебе сказал, что я не дурак.

Руиз вспомнил, что он на Фараоне, где иллюзии были действительно весьма мрачного свойства, а фокусы жестоки, поэтому он кивнул.

— Я тебе верю. Будь очень осторожен с тем, кто годится рубить головы ящерицам. Он, может быть, даже вреднее, чем ты думаешь.

День тянулся медленно. Женщины пришли, чтобы вылить воду на крышу, но на сей раз им не хотелось сплетничать.

Когда они снова вешали свои ведра на коромысла. Руиз спросил их, придется ли ему сегодня пережить свое Искупление. Они обменялись жалостливыми взглядами.

— Нет, — сказала женщина, которая разговаривала с ним накануне. — Лордов палач изыскивает новшества.

— А-а-а — мрачно ответил Руиз, стараясь скрыть свой восторг.

Женщины ушли, и Руиз остался ждать.

Ночь пришла, но никто не приехал, чтобы ставить сцену. Руиз на миг обмяк от облегчения, но потом напрягся от надежды и страха. Где мальчик? Неужели его поглотила та же дыра, которая уже сожрала Денклара и Релию?

Через час после заката он услышал топот маленьких босых ног и прерывистое дыхание перепуганного ребенка.

— Что такое? — прошептал он.

Секунду не было никакого ответа, но потом маленький дрожащий голосок все же отозвался.

— Мертвые, — сказал Брумбет, — в твоей комнате мертвые. Я подождал, пока тот человек пойдет ужинать, и переполз по крыше в окно зала. А там, в твоей комнате под кроватью, мертвые: двое их, толстяк и девушка, но я на лица смотреть не стал.

Сердце у Руиза упало.

— А фокусы ты достал?

— Конечно, — они были как раз там, где ты сказал. Я не дурак. Я и к профосу тоже не пошел. Мертвые подождут, пока ты не покажешь мне свои фокусы. Может, я вообще никому не скажу, потому что они уже начинают вонять.

— Правильно думаешь. Ладно, давай сюда фокусы.

Брумбет, казалось, раздумывал.

— Подожди. А откуда я знаю, что ты мне все покажешь?

— Ты умница. Я вот что тебе скажу: я буду делать по одному фокусу, а потом снова отдам их обратно тебе.

— Ладно. Который сначала?

Мальчик развернул сверток, и металлические предметы засверкали в звездном сиянии.

— М-м-м-м-м… — пробормотал Руиз, делая вид, что раздумывает. — Сперва простой фокус прохождения через металл.

Брумбет шмыгнул носом, на него это не произвело впечатления.

— Все знают фокус с кольцом, даже младенцы.

— В этом варианте есть хитрая особенность. Дай мне цилиндр с дырочкой… да, вот этот. И серебряное полукольцо, и ту вещь, которая похожа на рубку с петлями на конце.

Весьма неохотно Брумбет передал предметы через щель. Когда же они оказались у Руиза, он почувствовал себя снова живым.

Он сложил булавочный лазер вместе и выжег замок в фейерверке розовых искр.

Он вышел на свободу и глубоко втянул в себя воздух. Площадь была пуста, и из города не доносились никакие тревожные звуки. Брумбет уставился на него, шок стянул его личико.

Руиз выхватил у мальчика пакет с инструментами.

Брумбет начал протестовать, но Руиз посмотрел на него, и мальчик отпрянул, словно он увидел нечто страшное на лице Руиза.

— Ладно, плевать, — ответил мальчик, вдруг смирившийся с ситуацией, — ты тоже мерзкий человек, еще хуже того, теперь я это понимаю. Я не дурак.

— Нет, ни в коем случае нет. Мне очень грустно, что мне пришлось тебя обмануть, но это было необходимо. Я тебе очень благодарен, но, к сожалению, я не могу сейчас тебя вознаградить.

Брумбет шмыгнул носом.

— Я еще молод. Еще год — и ты меня уже не обманул бы.

— Наверное, да. Иди домой, Брумбет, и никому ничего не говори. Иначе мне придется причинить тебе вред, — посоветовал ему Руиз рассеянно. Он уже думал про человека в трактире и про то, как лучше захватить его. Он в последний раз посмотрел на Брумбета и был поражен тем презрением, которое он прочел на маленьком личике. Потом Брумбет побежал прочь.

Никакой свет не пробивался из окна. Может быть, его враг все еще ужинал. Хотя Руиз предпочел бы сперва убедиться, где находится его враг, он все еще был голым, все еще приговоренный преступник, и он не мог придумать никакого способа безопасно попасть в обеденную залу. Поэтому он подпрыгнул, поймал край подоконника и осторожно подтянулся.

Запах смерти был очень силен в комнате, но в темноте ничто не двигалось. Руиз вырезал лазером прутья решетки и проскользнул внутрь. Никто не напал на него.

Он неподвижно стоял несколько мгновений, прощупывая все своими чувствами, пытаясь прочувствовать, не осталось ли в комнате опасных ловушек или каких-либо еще сюрпризов. Он ничего не услышал, ничего не почувствовал, не увидел никакого предательского блеска. Он повернул верньер лазера, чтобы тот светился мягким красным светом, и тщательно осмотрел комнату.

Седельный мешок незнакомца висел на гвозде. Его Руиз не стал трогать, боясь сигнализации или других ловушек. Он не нашел никаких прочих мер предосторожности и подивился уверенности или некомпетентности человека. Он нашел тела Денклара и Релии, засунутые под кровать, которая носила следы недавнего использования. Трактирщик был мертв уже день или два. Релия — более короткое время, но на ее теле виднелись раны и синяки, которые свидетельствовали о том, что ее смерть не была легкой. Руиз позволил ледяному гневу наполнить свое сердце.

Он присел у стены возле двери и подрегулировал свой лазер. Он не чувствовал усталости. Скорее, его тело пело от желания насилия, и он жадно поджидал, становясь все нетерпеливее с каждой проходившей минутой.

К тому времени, когда тяжелые шаги прошли по коридору к комнате, а потом небрежно прошаркали внутрь, Руиз почти смеялся над глупостью этого человека. Абсолютно списать со счетов возможность мести Руиза — невероятно! Свет из коридора был вполне достаточен для целей Руиза. Не поднимаясь, он провел лучом лазера по позвоночнику человека. Прежде чем ноги стали подкашиваться под ним, он провел лучом по одному локтю, потом по второму.

Человек упал лицом вниз, парализованный, руки его больше не слушались. Он взвизгнул, высокий звук, в котором было столько же изумления, сколько и боли. Руиз аккуратно и осторожно подошел, не обращая внимание на вопли, полагаясь на заверения Денклара насчет звукоизоляции комнаты.

Он перевернул убийцу на спину, пихнув его ногой, нацелив лазер ему у лоб.

— Вот мы и встретились наконец, — сказал Руиз с чистейшей радостью.

Человек глотнул воздуха и перестал визжать. В темноте лицо его было неясным пятном.

— Что же мне с тобой делать, раз я тебя заполучил? — промурлыкал задумчиво Руиз.

Человек продолжал молчать, только дыхание его свистело.

— Неужели ты не можешь говорить? Если ты мне скажешь, почему ты вытворял эти штуки со мной и с Лигой, я могу обещать тебе легкую смерть. Иначе я оставлю тебя для Бринслевоса. Он разочаруется, что я убежал, но у него будешь ты. Я был очень аккуратен с лазером, и ты проживешь еще день-два. Мне представляется, ему будет очень приятно открыть заговор продавцов змеиного масла, а один так же хорош, как и другой, правда?

Наконец человек улыбнулся.

— Тебе не отдать меня Бринслевосу.

— Почему нет? — Руиз с интересом наклонился вперед.

Но человек дернулся и умер, так же внезапно, как и механик на борту орбитальной платформы.

«Это поразительно досадная вещь, — подумал Руиз. Вся его сила словно вытекла, и он уселся отдохнуть и подумать. — Смерть убийцы отдавала теми же методами, что и смерть механика. Совпадение? Наверняка нет». Он подумал про генчей и задумался еще сильнее.

Немного погодя он встряхнулся и зажег лампу. Он обыскал комнату и не нашел ничего нового. Он подошел к седельным мешкам с особой осторожностью, но обнаружил, что они не защищены. «Вот ведь какая наглость», — подумал с удивлением Руиз. Мешок хранил флягу с водой, мешочек с сушеными фруктами и мясом, связку флаконов — менее полную, чем были запасы Руиза. Под фальшивым дном он нашел коллекцию пангалактических подкожных шприцев для наркотиков, множество нейронных индукторов, обойму персональных шпулей. Под этими товарами-контрабандой, на самом дне, он обнаружил информационную полоску.

Он попил из фляги, надеясь, что отсутствие осторожности у мертвеца было правдивым и что вода не отравлена. Он активировал полоску и аккуратно проверил ее защиту. Строение защиты было рудиментарным, и Руиз легко обошел ее. На полоске не было ничего другого, кроме списка трупп фокусников. К каждой папке, связанной с труппой, прилагался список персонала, перечень основных иллюзий труппы, расписание представлений и номер по классификации.

Руиз изучал список с напряженным интересом. Одна из трупп была обозначена самым высоким классификационным номером. Через три дня эта труппа должна была выполнить великое Искупление в городе, называемом Биддерум, в ста километрах к югу.

«Вот уж воистину удача», — подумал он. Тут перед ним лежал член организации браконьеров, в этом не было сомнения. Он подумал, как можно было бы сравнить этот список с официальным списком Лиги. Вне всякого сомнения, списки не были бы одинаковыми.

В Биддеруме он будет через три дня.

Он преодолел свое омерзение и раздел труп, а потом оделся в тряпье убийцы. Убийца носил целый арсенал под одеждой. Это оружие Руиз тоже взял, так же, как и фарфоровый брусок с именем мертвеца. Он взял седельные мешки и вышел из комнаты.

Трактир был совершенно тих. Видимо, население Стегатума мирно спало. Руиз добрался до комнаты Денклара, никого не встретив, и забрал свой посох-ружье.

В конюшне Руизу сперва пришлось трудно, когда он седлал верховое животное убийцы, которое, очевидно, почуяло смерть на одежде своего бывшего хозяина.

Но наконец он благополучно выбрался из Стегатума, проехав через пустыню под луной, и ощущение бегства, свободы было таким прекрасным чувством, какого он не помнил в своей жизни.