Огест ЭлизабетКоролевское поручение

Элизабет ОГЕСТ

КОРОЛЕВСКОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Перевод с английского А. Осипова

Анонс

Найдена и спасена похищенная принцесса Виктория. И спас ее глава отдела расследований службы безопасности Тортонбурга капитан Лэнс Грэйсон. Он руководил операцией и задержал преступников, рискуя собственной жизнью...

Глава 1

Глава отдела расследований службы безопасности Тортонбурга Лэнс Грэйсон бесшумно продвигался по лесу, залитому светом полной луны. Ему предстояло добраться до маленького домика на поляне, едва заметного в густых зарослях. Остановившись, Лэнс осмотрел заросли в прибор ночного видения. Никаких следов присутствия человека он не обнаружил. Дом выглядел совершенно заброшенным. Тесовая крыша с одного угла покосилась, пустые, без стекол окна были забиты досками. Лэнс коротко выругался про себя. У него почти не оставалось времени, чтобы найти похищенную неизвестными преступниками Викторию Рокфорд. Похоже, полученная информация никуда не годилась, поскольку привела его в глухой лес, где не наблюдалось никаких признаков жизни. Однако других сведений у него не было.

Лэнс снова направил прибор ночного видения на кусты вокруг поляны. Одновременно по рации он связался с каждым из четырех сотрудников службы безопасности, стоявших поблизости. Все подтвердили, что находятся на своих местах и не видят ничего подозрительного.

"Будем считать, что мы просто отрабатываем проведение ночной операции", - подумал Лэнс, тщетно пытаясь найти в сложившейся ситуации хоть что-то положительное. Он вспомнил фотографию Виктории. На ней девушка выглядела полной сил, веселой и поразительно красивой, а главное, так похожей на великого герцога Виктора Тортона, что не оставалось никаких сомнений в том, что она - его родная дочь. Душа Лэнса разрывалась от тягостной мысли, что он может опоздать. Никогда раньше он не принимал так близко к сердцу порученное ему дело. Обычно он был намного собраннее, теперь же с большим трудом сохранял столь необходимое в подобной ситуации хладнокровие.

- Всем находиться на местах. Я пройду внутрь и все тщательно осмотрю, может, нам повезет.

Подойдя к боковому окну, он заглянул в щель между досками. Лунный свет почти не проникал через дыру в крыше, и Лэнсу трудно было что-либо разглядеть. Он уже начал подносить к глазам прибор ночного видения, когда услышал звук... едва слышный стон. Предчувствуя удачу, он взглянул в окуляры и увидел женщину на кровати в дальнем углу комнаты. Ее руки были закинуты за голову и прикованы наручниками к спинке, а ноги связаны толстой веревкой. Лэнс немедленно объявил по рации всем сотрудникам:

- Я вижу ту, кого мы ищем. Кажется, принцесса одна. Я вхожу.

Виктория Рокфорд еще боролась с действием наркотика, который давал ей мучитель, чтобы воздействовать на ее сознание, и пыталась привести свои мысли в порядок, но сил у нее осталось совсем мало. Затуманенный мозг требовал покоя, и желание сдаться и заснуть с каждой минутой делалось сильнее и сильнее. Ее движения становились все медленнее и слабее, но она заставила себя ухватиться за спинку кровати и ногами дернуть веревку. Она проделывала так уже сотни раз, все надеясь, что кровать наконец рухнет и она сможет освободиться. Кричать она не могла из-за кляпа. В очередной раз мысленно обругав Удава, как она прозвала своего похитителя, она поклялась отомстить ему, если выберется на свободу.

Когда выберется, поправилась она, не желая даже думать о других вариантах.

Услышав шаги на крыльце, она замерла. От волнения рассудок ее немного прояснился. Ее похититель приходил дважды в день, чтобы накормить ее и отвести в туалет. Из-за повязки на глазах Виктория потеряла чувство времени и не могла сказать, день сейчас или ночь, но инстинктивно чувствовала, что Удаву еще рано возвращаться. Обычно к тому времени, когда он появлялся, действие наркотика слабело и она начинала приходить в себя. Неужели наступило время узнать, почему ее похитили? Сжав зубы, Виктория переборола себя и решила, что не сдастся без борьбы.

Раздался скрип открывающейся двери. Виктория лежала совершенно неподвижно, стараясь сохранить силы для последнего сражения. Приближающиеся шаги звучали тише и осторожнее, чем обычно. Неужели ее похититель прислал кого-то другого вместо себя? Тогда у нее есть шанс, если новый человек будет не столь осторожен, как Удав.

Пока она пыталась порвать веревку, повязка у нее на глазах немного сдвинулась, и теперь она смогла увидеть луч света, упавший ей на лицо.

- Мисс Рокфорд, я капитан Лэнс Грэйсон из службы безопасности Тортонбурга, - услышала она незнакомый мужской голос. Затем свет погас, и она почувствовала, как с нее снимают повязку. Я пришел помочь вам.

Виктория несколько раз моргнула, чтобы вновь обрести способность видеть, но в слабом лунном свете не смогла как следует разглядеть стоявшего рядом мужчину. Его одежда казалась черной, а оптический прибор, который висел у него на груди, она видела в фильмах про ночные операции специальных подразделений полиции.

Она очень хотела верить, что он пришел спасти ее, но не могла. Похищать ее было вообще бессмысленно. Что можно получить за ее жизнь? Ее отец Малколм Рокфорд никогда не дал бы ни гроша ради ее спасения. Тогда зачем столько усилий для ее похищения? Пока она точно не узнает, что происходит, надо держаться начеку.

Между тем мужчина осторожно вынул из ее рта кляп и отбросил его далеко в угол, затем достал из кармана набор ключей (или отмычек?) и снял с нее наручники. Убедившись, что все вокруг спокойно, он связался по рации со своими людьми и приказал подать джип ко входу в домик.

Виктория не могла понять: видит ли она сон, вызванный наркотиком, или у нее уже начались галлюцинации. Ей казалось, что в заброшенном маленьком домике она провела всю свою жизнь.

Наверное, она начала сходить с ума.

Освободив ей руки, Лэнс вынул из кармана нож и перерезал веревку, стягивавшую ее ноги.

- Вы можете сесть? - спросил он, помогая ей приподняться.

У нее закружилась голова, и тошнота подступила к горлу. Она поняла, что не спит. Все происходит наяву. Может быть, ее начали преследовать кошмары.

- Я очень плохо себя чувствую, - едва слышно произнесла она, ухватившись за его руку в поисках опоры. Мускулы под ее ладонью оказались тверже гранита, и, хотя ее сознание было затуманено, она почувствовала теплую волну наслаждения, которое испытывает женщина, прикасаясь к мужчине, которому доверяет.

Но в следующий момент все ее ощущения исчезли, и остался один только страх. Если он обратит свою мощь против нее, шансов спастись будет мало. Проклиная вялость своих мышц и неспособность двигаться, Виктория уронила голову на плечо мужчины, продолжая цепляться за его руку.

- С вами теперь все будет в порядке, - уверил он ее, осторожно поднял на руки и вынес из домика.

Незнакомец оказался удивительно сильным.

Тепло его тела волной окатило ее, оттеснив озноб от ночной прохлады, и у нее рассеялись все сомнения в реальности его существования. Она обладала хорошим воображением, но не могла бы выдумать такого мужчину, который сейчас нес ее на руках.

С трудом преодолев очередной приступ головокружения, она пристально посмотрела на него, когда он усаживал ее в джип и пристегивал ремень. Жесткие, угловатые черты лица и очень серьезное, даже мрачноватое выражение, без намека на доброту и нежность. Ей показалось, что так должен выглядеть тот, кто похищает людей, а не спасает их.

И снова страх охватил ее. Виктория вдоволь насмотрелась фильмов про бандитов и знала, что иногда при допросах применяют особый прием сначала человека допрашивает грубый полицейский, а когда нервы подозреваемого от усталости начинают сдавать, приходит добрый и вежливый полицейский, и допрашиваемый расслабляется и рассказывает то, чего никогда бы не сказал грубому полицейскому. Может быть, ее похитители решили применить тот же метод? Они хотят, чтобы она расслабилась, перестала бороться, потеряла бдительность и сделалась доверчивой.

- Я видел в хижине ее чемоданы. Принеси их и положи в джип на заднее сиденье, - приказал Лэнс одному из сотрудников службы безопасности.

Виктория посмотрела на мужчину, с которым говорил Лэнс. Тот тоже был одет во все черное.

Она еще не совсем пришла в себя, и он показался ей зловещей тенью, явившейся из ночного кошмара. Викторию опять затрясло.

Она слышала, как Лэнс говорил по рации со своими сотрудниками, но видела пока только одного из них. В лесу, вероятно, находились его помощники, размышляла Виктория. Думать ей было очень трудно. Откинувшись на спинку сиденья, она закрыла глаза и попыталась усилием воли заставить свой мозг работать, а тело - обрести четкость движений. Но ее силы очень скоро иссякли, и она погрузилась в темноту.

В надежде, что хотя бы один из похитителей появится и будет схвачен, Лэнс приказал своим сотрудникам остаться и понаблюдать за домиком.

- А вас я отвезу в безопасное место, - сказал он Виктории, садясь на место водителя. Не получив ответа, он взглянул на нее. Она сидела, наклонившись вперед, повиснув на ремне.

Его охватило беспокойство. Он проверил ее пульс. Пульс был слабым, но ровным. Дыхание тоже.

- Мисс Рокфорд, - тревожась, позвал он.

У нее не хватило сил открыть глаза.

- Воды, - хриплым голосом попросила она.

Лэнс схватил фляжку и поднес к ее губам.

Не открывая глаз, она напилась и откинулась на сиденье.

Успокоенный тем, что девушка просто дремала, одурманенная наркотиком, Лэнс отъехал от домика. Время от времени он посматривал на спящую Викторию. Только бы не произошло какое-нибудь ухудшение от наркотического опьянения.

Он встряхнул головой. Чувства - плохой советчик. Они заглушают разум, делают человека слабым. Надо взять себя в руки.

Лэнс привык контролировать все, приучив себя не отвлекаться ни на что постороннее и двигаться к поставленной цели.

Дорога оказалась неровной, колесо попало в яму, машину занесло и тряхнуло.

- О, моя голова, - простонала Виктория, но через миг снова заснула.

- В чем дело? - проворчал Лэнс, чувствуя, что его охватывает все большая тревога за состояние девушки. Он съехал на обочину и снова проверил пульс и дыхание Виктории. Подняв ее веки, фонариком посветил в глаза. Зрачки реагировали нормально.

Лэнс, как и все сотрудники службы безопасности, имел неплохую медицинскую подготовку.

Все симптомы указывали лишь на действие наркотика. Тем не менее за состоянием мисс Рокфорд он должен следить особенно внимательно.

От направленного в глаза света Виктория наполовину проснулась и с ужасом в голосе спросила:

- Что происходит?

- Я просто хотел убедиться, что вы в порядке.

Виктория сжала губы.

У Лэнса мелькнула мысль, что такие губы невозможно не поцеловать. "А вот подобные мысли уже совершенно непрофессиональны", - сделал он себе выговор и вернулся к исполнению своих обязанностей.

- Вы не получали ударов по голове или по телу? Вас не били?

Казалось, она пытается вспомнить.

- Кажется, нет, - наконец произнесла она.

Лэнс осмотрел ее лицо, ссадин на нем не было, затем проверил, нет ли следов ударов на голове. Длинные темные пряди ее волос соблазнительно протекали между его пальцами, и он опять чуть не забыл о своих обязанностях. Быстро убедившись, что у Виктории нет ни ссадин, ни припухлостей, он отодвинулся от нее.

Нежные движения его пальцев настолько успокоили Викторию, что она едва не застонала от удовольствия. Когда же он отодвинулся, ей показалось, что ее лишили чего-то крайне необходимого, но она никак не могла понять, чего именно.

Может быть, он хочет удостовериться, что она сможет выдержать те мучения, что он ей приготовил, предупредила она себя, недовольная тем, что восхитительное ощущение, которое она испытала от прикосновений его пальцев, заставило ее ослабить оборону. Может быть, мужчина, сидящий рядом с ней, и был Удавом? От такой мысли по ее спине пробежал холодок.

Он открыл фляжку с водой, поднес к ее губам и приказал:

- Пейте!

Осторожность взяла верх над жаждой.

- Нет.

- Вам нужно много пить, чтобы вывести наркотик из вашего организма, попытался убедить ее Лэнс.

Жажда мучила Викторию все сильнее. Она недавно пила из его фляжки, и вода оказалась чистой, напомнила она себе. Но недоверие к сидящему рядом с ней мужчине пересилило.

- Сперва выпейте вы.

Он улыбнулся с довольным видом, одобряя ее поведение. Поднеся фляжку к губам, сделал глоток. Увидев это, она позволила себе напиться.

Когда они с обочины вновь выехали на дорогу, ее голова немного прояснилась. Оставалось надеяться, что действие наркотика вскоре прекратится.

Виктория пошевелилась на сиденье, разминая затекшие мышцы. Сил на это ушло много, но тело почти не слушалось ее. "Мне просто надо поспать", решила она и закрыла глаза.

Уже вставало солнце, когда Лэнс подъехал к своему коттеджу, расположенному в уединенной местности на северо-востоке острова Тортонбург.

Никто из окружавших Лэнса людей о его доме не знал. Подхватив Викторию, он понес девушку в дом, невольно отметив, как приятно держать ее на руках. Тут же ему пришлось строго указать себе, что не следует давать волю мыслям такого рода.

- Мне надо в ванную, - пробормотала она ему в плечо.

Лэнс отнес ее в ванную комнату, поставил на пол и помог ей удержать равновесие. И хотя она неустойчиво держалась на ногах и ее тошнило, она храбро заявила:

- Я справлюсь сама.

Лэнс вынужден был повиноваться и выйти в холл.

- Я оставлю дверь открытой. Если вы почувствуете, что можете упасть, крикните.

Он слышал, как неуверенно она двигалась. Затем послышался звук льющейся воды.

- Вы закончили? - спросил Лэнс немного погодя, беспокоясь, что она может оступиться и серьезно пораниться.

- Да, - ответила она.

Лэнс вошел в ванную. Виктория с трудом стояла, держась за край раковины, чтобы не рухнуть на пол.

Он опять поднял ее на руки и понес в спальню, бережно положил на кровать, снял с нее туфли и накрыл легким и теплым одеялом. Затем вышел, достал из джипа чемоданы, принес в комнату и поставил рядом с кроватью, на которой лежала девушка.

Остановившись, он понаблюдал, как она спит, отметил, что румянец начал возвращаться к ней и дыхание сделалось глубже. Если повезет, ее организм очень скоро освободится от действия наркотика.

Лэнс быстро принял душ и переоделся.

Убедившись, что гостья еще спит, он на скорую руку приготовил себе завтрак. Но вместо того чтобы поесть на кухне, отнес еду в спальню и сел в кресло, чтобы наблюдать за Викторией.

Ненависть к тем, кто так обошелся с девушкой, становилась все сильнее. Он поклялся, что не успокоится, пока Малколм Рокфорд и его сообщники не окажутся в тюрьме. И сам Лэнс, и великий герцог были убеждены, что именно Малколм похитил Викторию и подписал письмо о выкупе словами "Вершитель правосудия".

Лэнс снова с беспокойством подумал, что принимает всю эту историю слишком близко к сердцу.

Работе такое отношение могло только навредить.

- Найти похитителей - мой долг. - Ему пришлось произнести эти слова вслух, чтобы убедить себя в том, что он руководствуется только профессиональными качествами в деле похищения Виктории.

Для Лэнса Грэйсона принцесса Виктория Рокфорд не может быть никем другим, кроме женщины, которую он обязан защищать по долгу службы.

Виктория перевернулась на спину и потянулась, не открывая глаз. У нее на губах играла легкая улыбка. Ей приснилось, что ее освободил и увез на машине незнакомый ей мужчина с суровыми чертами. Но ее улыбка тут же исчезла. Спасена или только перевезена в другую тюрьму? Она вздрогнула. Глупенькая. Это же был только сон. Она опять потянулась, и у нее перехватило дыхание от ощущения того, что теперь может двигаться свободно.

Она открыла глаза, подняла руки, посмотрела на них и убедилась, что наручники исчезли. И ноги больше не связаны.

Теперь ее голова прояснилась, и она поняла, что лежит на мягкой, чистой постели с душистыми белоснежными простынями, а не на старом грязном тюфяке.

Виктория несколько раз закрыла и открыла глаза. Солнечный свет лился в открытое окно, и в комнате веял легкий ветерок, наполняя помещение свежим, ни с чем не сравнимым запахом моря. Неужели она еще спит и ей все только снится?

Она обвела взглядом комнату. Та явно принадлежала холостому мужчине и обставлена была простой мебелью, но Виктории здесь все нравилось.

Она повернула голову вправо, насколько могла, и вся напряглась, увидев в кресле рядом с кроватью мужчину, которого видела во сне. Черный костюм он сменил на домашнюю одежду, и у него на груди не было никаких специальных приборов, но его лицо.., поражало своей суровостью и холодностью. У него под мышкой она заметила кожаную кобуру, и в ней пистолет устрашающего вида.

Заметив, что она проснулась, мужчина встал и подошел к кровати.

- Не хотите ли воды? - спросил он.

Попытавшись сесть в кровати, она почувствовала головокружение. Ей пришлось закрыть глаза, чтобы побороть его.

- Вы хорошо себя чувствуете? - вежливо, но холодно спросил незнакомец.

- Голова кружится, - только и смогла она ответить.

- Вам давали наркотик, а после него так бывает всегда.

Сев на край кровати, он обнял ее за плечи и поддержал, чтобы она смогла попить.

- Пейте. Вам нужно как можно больше пить.

Виктория послушалась. Приступ головокружения вскоре прошел, и она обратила внимание на то, насколько сильна поддерживающая ее рука.

Все, что происходило с ней, пока ее держали в заточении, припоминалось в каком-то тумане, но сильную руку человека, который вызволил ее из беды, она помнила очень отчетливо. Если он будет на ее стороне, ей больше никогда ничего не придется бояться.

Он подождал, пока она выпила воду, затем осторожно помог лечь.

- Как вы себя чувствуете?

- Такое ощущение, будто мое тело весит по меньшей мере тонну, - честно призналась она, поскольку попытки двигаться требовали неимоверных усилий.

- Все идет нормально. Я сейчас принесу вам суп.

Она отметила, что он говорил с ней вежливо и спокойно, но без эмоций. Друг он или враг? Она терялась в догадках. Но кто бы он ни был, его не беспокоит, что она убежит. Он не стал ни связывать ее, ни приковывать к кровати, перед тем как выйти из комнаты.

Когда-то давно она поклялась, что никогда не будет покорно принимать то, что ей преподнесет жизнь. Сейчас же она должна обрести силу и четкость движений, чтобы, если придется сражаться за свою свободу, у нее оказался хотя бы один шанс победить.

Поэтому она заставила себя сесть, затем подвинулась к краю кровати и свесила ноги. Ей стало легче. Тело больше не казалось таким тяжелым. Но тут голова начала клониться вперед, пока не уперлась подбородком в грудь. Глубоко вздохнув, Виктория поморщилась от запаха своего тела. Ей необходимо принять ванну. Да и природа требовала своего. Однако, встав с кровати, она не смогла ступить и шагу. Ее ноги были как ватные. Когда она попыталась шагнуть, то покачнулась, и ей пришлось ухватиться за спинку кровати, чтобы сохранить равновесие.

- Черт возьми! - выругалась она от бессилия.

Лэнс на кухне разогревал суп, когда услышал ее голос. Он выключил плиту и бегом кинулся в спальню. Виктория стояла бледная, как полотно, едва держась на ногах, и ему показалось, что она вот-вот упадет.

- Вы еще не в том состоянии, чтобы ходить самостоятельно, - резко сказал он, подходя к ней.

- Я уже поняла, - не стала она спорить.

- Вам надо опять лечь.

Он попытался разжать ей руку, чтобы уложить в постель, но Виктория не двинулась с места.

- Мне надо в ванную комнату.

- У вас очень сильный характер. Большинство людей - и мужчин, и женщин - в таком состоянии, как ваше, лишь стонали бы, лежа на кровати. - Лэнс задумался на миг, затем принял решение:

- Хорошо.

Отпустите спинку кровати, и я провожу вас в ванную.

Ощутив, что он поддерживает ее, обняв за талию, она разжала руки. От его прикосновения ей сразу стало легче, как будто через руку ей передавалась его сила. Он протянул ей другую руку, она оперлась о нее, и они начали не спеша продвигаться к ванной комнате. Ей не верилось, что такой сильный мужчина может быть нежным и заботливым.

Виктория немного выпрямилась, чтобы не упасть, и ее взгляд снова упал на его страшный пистолет. "Не торопись доверять ему, - предупредил ее внутренний голос. - Может быть, он просто получил приказ следить за тем, чтобы ты была в полной сохранности".

У ванной Виктория отпустила руку Лэнса, ухватилась за дверь и заявила:

- Все. Дальше я пойду одна. - Он с сомнением посмотрел на нее. Она не отвела взгляд. - Я настаиваю.

Он очень осторожно отпустил ее.

Держась за стену, чтобы не упасть, Виктория вошла в ванную и закрыла дверь, но вместо удовлетворения от того, что она одна, почувствовала, как ей не хватает помощи Лэнса. Упираясь лбом в стену, она смогла развязать пояс, расстегнуть пуговицы и сесть. Действие наркотика слабело, и ее движения становились более четкими, хотя еще оставались вялыми.

В памяти возникли картины ее заточения. Спасший ее мужчина помогал ей идти совсем не так, как Удав, чьи прикосновения напоминали ощупывание и оставляли отвратительное чувство грязи.

Желание смыть с себя следы от прикосновений Удава стало непреодолимым.

- С вами все в порядке? - послышался вопрос из-за двери.

- Спасибо, все хорошо. Я приму ванну.

- Не думаю, что у вас хватит сил.

- Я приму ванну, - повторила она.

Стало ясно, что ни на что другое она не согласится. Лэнс молчал, и Виктория поняла, что он сердится. Наконец он принял решение:

- Если почувствуете себя плохо, крикните.

Не вставая, Виктория разделась. Взглянув на свою грязную одежду, она пробормотала:

- Пожалуй, я сожгу ее.

Ей показалось, что она видела в спальне свои чемоданы. Если же они ей приснились, она попросит на время какую-нибудь одежду у хозяина дома, но никогда снова не наденет ни одну вещь из тех, что валялись на полу грязной кучей.

Забравшись в ванну, она задернула занавеску и включила воду. Почувствовав на своем теле струи горячей воды, Виктория чуть не застонала никогда раньше она не испытывала такого приятного ощущения. Она нагнулась, чтобы взять шампунь, но опять почувствовала сильное головокружение. Ей пришлось сесть, чтобы не упасть. Она сидела под струями воды, пока ей не стало легче, и, только когда пришла в себя, вылила шампунь на свои спутанные волосы.

Огромное наслаждение! Она вздохнула от удовольствия, когда смыла с волос последние пузырьки пены, и затем намылила тело.

Стоя у двери с полотенцем в руках, Лэнс с тревогой прислушивался к звукам, доносящимся из ванной комнаты. Он не мог унять охватившее его беспокойство. Если Виктории понадобится помощь, он пулей понесется к ней, но все равно может не успеть.

Не выдержав, он открыл дверь и вошел. Видеть Викторию за занавеской он не мог, но вспомнил, как нес ее на руках, и его воображение тут же сыграло с ним злую шутку - он представил себе ее прекрасное обнаженное тело, мокрое, покрытое пузырьками мыльной пены. Чтобы выбросить недозволенные мысли из головы, он громко спросил:

- С вами все в порядке?

Она вздрогнула, испугавшись его голоса, глубже погрузилась в воду, потом высунула голову из-за занавески.

- Что вы здесь делаете?

Никогда в жизни Лэнс не видел столь привлекательной женщины. С огромным усилием ему удалось сохранить на лице безразличное выражение.

- А если бы вы вдруг потеряли сознание? Я не смог бы помочь, находясь за дверью, - ответил он по-прежнему вежливо и спокойно, хотя ему пришлось бороться со вспышкой такого желания, какого он никогда еще не испытывал.

Занавеска снова скрыла ее. Некоторое время Лэнс слушал, как льется вода. Затем показалась рука.

- Пожалуйста, дайте полотенце.

Лэнс перекинул полотенце через ее руку.

Опять он представил себе, как она сушит волосы, затем вытирает тело...

Что-то его воображение сегодня чересчур разыгралось! Он даже разозлился на себя: приходилось тратить столько сил, чтобы не отвлекаться и заставлять себя выполнять работу. Такого с ним никогда не было прежде. В его работе, конечно, случались сложные ситуации, когда он не успевал контролировать абсолютно все, но контроль над собой он не терял никогда. Виктории Рокфорд каким-то непонятным способом удалось взволновать его.

- Я уверена, что смогу сама добраться до спальни, - заявила она через занавеску.

Лэнсу очень хотелось дать ей такую возможность, но он не имел права рисковать.

- Я просто буду рядом с вами на случай, если понадобится моя помощь.

Завернувшись в полотенце и закрепив его, Виктория отодвинула занавеску.

Лэнс замер. Она оказалась еще привлекательнее, чем он представлял себе. "Не забывай о долге, парень", - приказал он себе.

Отступив на шаг, Лэнс освободил место, чтобы она могла выйти из ванны. Стоило ей покачнуться, как он поддержал ее за локоть и сразу же испытал нечто похожее на удар электрического тока.

Ощутив его поддержку, Виктория с удивлением поняла, что ей не хочется отдергивать руку. Наоборот, ей понравилось, что его ладонь касается ее локтя, она почувствовала себя в безопасности...

Незнакомец позволил ей увидеть свое лицо. И если он один из преступников, то должен теперь убить ее! Чувство безопасности мгновенно исчезло.

Мужчина убрал свою руку, едва они вышли в холл, и Виктория отметила, что он держал ее за локоть ровно столько, сколько надо, чтобы она обрела равновесие. Скосив глаза, она заметила у него на лице прежнее мрачное выражение, и ее страх усилился. С одной стороны, он очень хорошо заботился о ней. С другой - его холодная вежливость и отстраненное поведение говорили, что о дружеских отношениях между ними не может быть и речи.

Она смогла самостоятельно вернуться в спальню и закрыть за собой дверь. И только оказавшись в одиночестве, она поняла, что ей уже не хватает его присутствия. "У тебя каша в голове", - поддразнила она себя. Ей даже не известно, друг он или враг.

Но если он враг, почему ей так приятно, когда он рядом?

Глава 2

Лэнс в нерешительности стоял за дверью ее комнаты. Он понял, что не сможет контролировать себя, если начнет настаивать на ее разрешении помочь ей одеться. Эта женщина не просто волновала его. Она лишала его присутствия духа.

Наконец, решив, что ей хватит сил, чтобы найти свои вещи и самостоятельно одеться, он вернулся на кухню и закончил разогревать суп. Затем подошел к двери ее спальни и постучал.

Свежие брюки и тонкий свитер подчеркивали ее великолепную фигуру. Она сидела в том же кресле, где прежде сидел он, и расчесывала волосы. Когда Лэнс вошел, она прекратила причесываться и взглянула на него.

- Ваш суп, - объявил он, протягивая ей горячую чашку. - Я подумал, что вам лучше начать с чего-нибудь легкого.

- Спасибо, - ответила она, взяв чашку в руки.

Лэнс уселся на край кровати как можно дальше от Виктории и посмотрел на нее. Ее темно-каштановые волосы отливали золотом в лучах солнца. Он перевел взгляд на ее лицо. Чистое, без косметики, необыкновенно красивое. "Она дочь Тортона, в ее жилах течет королевская кровь, и она член семьи, которой я присягал служить", строго напомнил он себе.

Виктория заметила, как внимательно он смотрит на нее, пока она пьет бульон.

- Я думаю, теперь мне необходимо отправиться домой, - предположила она.

- Вам еще опасно уезжать отсюда. - Он увидел недоверие в ее глазах. Я уверяю вас, что забочусь только о вашем благополучии. Мой долг следить, чтобы с вами ничего не случилось.

- Так ваш долг - оберегать меня?

Решив, что она еще не готова выслушать всю правду, он ограничился тем, что просто ответил:

- Да.

Очень расплывчатые, полные смутных теней воспоминания теснились в ее голове. Виктория попыталась вспомнить, что он сказал ей в домике в лесу, но не смогла.

- Вы говорили, кто вы, но я не могу вспомнить, - произнесла она.

- Я капитан Лэнс Грэйсон, глава отдела расследований службы безопасности Тортонбурга.

Мне было поручено найти вас.

Виктории пришлось признать, что его объяснение звучит довольно убедительно, но доверять ему она все равно была еще не готова.

- Чем вы можете подтвердить ваши слова?

Он достал из кармана и показал ей золотой жетон в кожаном футляре.

Действительно, похоже, он говорит правду.

Единственное, что Виктория не могла понять: почему ее разыскивала служба безопасности Тортонбурга, в чьи обязанности входит охрана членов правящего дома. Простыми людьми занимаются совсем другие ведомства.

- Вы уже нашли меня. Так почему же не отвезете домой?

- Ваши похитители пока на свободе. Они наверняка опасаются, что вы их узнаете. Поэтому могут быть попытки заставить вас навсегда замолчать. Пока мы не найдем их, для вас безопаснее всего пожить здесь.

Его доводы и на этот раз показались ей разумными. Возможно, такие серьезные преступления, как похищения людей, и должна расследовать служба безопасности?

Внезапно на нее снизошло озарение.

- Они, конечно, ошиблись, ведь правда? Они похитили не того человека.

- Ошибки не было.

Виктория скептически посмотрела на него.

- Вы говорите так уверенно, будто знаете, зачем меня похитили.

- Вас похитили, чтобы получить выкуп.

Ее недоверие опять возросло.

- Бессмыслица какая-то! Во-первых, мой отец не богат. Он директор Академии. И во-вторых, любому, кто хоть немного знает нас, известно, что он ломаного гроша не даст за мое освобождение.

Она покраснела от смущения, что рассказывает незнакомому человеку о своих сложных отношениях с отцом, но Лэнс выказал не удивление, а любопытство.

- Расскажите мне все, что вы можете вспомнить о вашем похищении. Это поможет нам отыскать преступников.

Виктории хотелось поскорее все забыть, но она решила, что Удав должен предстать перед судом. А капитан Грэйсон обязательно сможет выследить его и доставить в суд, ведь смог же он найти ее. И она стала рассказывать.

- Я помню, как прилетела в Тортонбург. Из аэропорта я ехала на автобусе. Было поздно. Очень поздно. Я уже подходила к своему дому, когда меня схватили сзади. - Она замолкла, задрожав от воспоминаний. - Что-то отвратительно пахнущее прижали мне к лицу. Стало трудно дышать. Проснулась я в том доме, где вы меня нашли, связанная, с кляпом во рту.

Внезапно Виктория поняла, что не знает, сколько времени провела в заточении.

- Какое сегодня число? - спросила она.

Лэнс ответил.

- А мне показалось, что прошел год.

Лэнс почувствовал, какое страдание причиняют ей воспоминания, поэтому его голос смягчился.

- Что вы можете вспомнить о вашем пребывании в плену?

Ей не хотелось говорить об этом. Но в присутствии капитана Грэйсона она чувствовала себя настолько в безопасности, что могла позволить себе мысленно вернуться к тем жутким дням. Он казался ей таким надежным.

Виктория помолчала, собираясь с мыслями, затем заговорила снова:

- Я помню, когда проснулась в первый раз, мои руки были связаны веревкой. Я почти развязала ее, и тут пришел Удав.

- Удав?

- Я так назвала моего тюремщика за то, что он всегда говорил шепотом, и его шепот напоминал шипение. И он стягивал мне ноги веревкой. - Она опять задрожала. - Такой противный шепот. Злобный. Могу поклясться, что в его голосе слышалось удовлетворение, будто он очень гордился собой.

"Он не будет гордиться собой, когда попадет мне в руки", - поклялся Лэнс.

- Так вы почти освободились, когда он появился?.. - вернул он ее к началу рассказа Виктория кивнула.

- Удав сказал, что мне повезло - он вовремя пришел. Сказал, что если бы я освободила руки, сняла повязку с глаз и увидела его, ему пришлось бы меня убить. Потом заявил, что ему этого не хотелось бы делать, поскольку он предпринял столько мер предосторожности именно для того, чтобы избежать такого развития событий. Сказал, что не давал мне успокоительных средств до того, как окончится действие хлороформа, чтобы не нагружать меня слишком большим количеством наркотика. Затем сообщил, что впредь ему придется надевать на меня наручники.

- Вы помните что-нибудь, что дало бы нам возможность опознать человека, которого вы называете Удавом?

Виктория изучала лицо Лэнса. Если он действительно на ее стороне, то лучшего защитника и желать нельзя. Но поскольку она не понимала, кому и зачем понадобилось ее похищать, отказ отвезти ее домой снова возбудил подозрения.

А это его вежливое, строго официальное поведение? С одной стороны, оно успокаивало. С другой ей стало бы намного легче, если бы он отнесся к ней более по-дружески. И пока она не разберется, что же происходит на самом деле, ей придется не доверять никому. При первой же возможности она ускользнет от него и будет искать правду сама.

Лэнс молча ждал ответа на свой вопрос. Виктория снова подумала об Удаве и попыталась сосредоточиться.

- Нет, ничего определенного. Он приходил дважды в день, развязывал меня, отводил в туалет, затем давал мне выпить из консервной банки какую-то густую жидкость с таким вкусом.., словно пищевые добавки. Затем заставлял меня глотать таблетки. Сперва я пыталась выплевывать их, но он приставил пистолет к моей голове, пришлось подчиниться. - Ее опять начало трясти. - С каждым его приходом я все больше слабела и уже не могла обойтись без посторонней помощи. - Не желая вспоминать остальное, она взглянула в окно. - Раз вы отказываетесь отвезти меня домой, то, может быть, позволите мне хотя бы выходить на свежий воздух?

- Да, конечно.

Он поднялся, взял у нее чашку и предложил ей руку Опираясь на нее, Виктория встала, косясь на пистолет в кобуре и прикидывая, как бы завладеть им.

Конечно, сейчас ничего не получится. Пока ей надо будет играть в его игру, какой бы она ни была.

Встав на ноги, она отпустила его руку. Ее все еще беспокоило, что он мог оказаться врагом.

- Я уже могу идти сама.

Уважая ее желание, Лэнс отступил на шаг и позволил ей пройти вперед.

Виктория шла медленно, слабость еще сказывалась. Она стремилась получше рассмотреть все вокруг. Соседняя комната напоминала рабочий кабинет. Остановившись в дверях, она спросила:

- Кому принадлежит дом?

- Мне, - ответил Лэнс.

Ответ звучал ободряюще. Конечно, он не привез бы ее к себе в дом, если желал бы ей зла. Ведь от следов ее пребывания трудно избавиться. Остановит ли он ее, если она войдет в кабинет? Она очень рассчитывала найти там доказательства того, что он не обманывает ее.

Заметив быстрый взгляд, который она бросила на него, Лэнс понял, что Виктория ему все еще не верит. Он ее понимал. Похищение стало для нее очень тяжелым испытанием. И непонятным, поскольку она не знала всей правды. На ее месте он тоже не торопился бы доверять кому-либо.

Ему было хорошо известно о натянутых отношениях между Викторией и Малколмом. Конечно, Виктория понимала, что Малколм и пальцем не пошевелит ради ее спасения, но подозревать его в похищении ей даже в голову не приходило.

Он вдруг подумал о том, что, наверное, многие мужчины, увидев Викторию, теряли голову. Какое-то сияние окружало ее. Лэнсу показалось, что в кабинете даже стало светлее, когда она вошла.

Безусловно, великий герцог будет рад, когда ее представят ему.

А сейчас нужно дать Виктории полную свободу исследовать дом, лишь бы уменьшилось ее недоверие. Он остался стоять у двери, даже не пытаясь препятствовать Виктории.

Она остановилась перед большим книжным шкафом. Книги были разными: и классические, и современные.

- Вы все это прочитали?

- Да.

На ее лице отразилось удивление. Она повернулась к нему.

- Правда?

- Да.

- Удивительно.

Ее внимание привлекла стена, на которой висели фотографии и металлические пластинки.

Лэнс был сфотографирован с великим герцогом Виктором Тортоном, с королем Филипом, с членами королевской семьи. Надписи на фотографиях содержали благодарности за службу. Металлические пластинки оказались специальными наградами за храбрость. На столике у стены стояли две хрустальные шкатулки с военными орденами и медалями, включая две медали за доблесть. Значит, Лэнс говорил правду о себе.

Она повернулась к нему.

- Вы многого достигли в жизни.

На его лице осталось невозмутимое выражение, которое он сохранял теперь в любых ситуациях, но восхищение в ее голосе вызвало волну удовольствия внутри него. "Слава Богу, она наконец-то поверила мне", сказал он про себя. Вслух же произнес:

- Я всегда очень серьезно отношусь к исполнению своего долга.

Виктория вновь посмотрела на фотографии. Там выражение его лица было таким же уверенным и невозмутимым. Она опять взглянула на него.

- Вы когда-нибудь улыбаетесь?

Лэнс знал, что многие называли его угрюмым, однако даже те, кто считал его слишком высокомерным, обращались за помощью именно к нему.

- На службе - никогда.

Виктория не отводила от него глаз.

- Может быть, ваши мышцы так затвердели, что вы уже никогда не сможете улыбнуться? - задала она довольно неблагоразумный и фривольный вопрос.

Лэнс с трудом удержал уголки губ, чтобы они не начали подниматься.

- Возможно.

Виктория увидела иронию в его взгляде. То, что Лэнс оказался способен посмеяться над собой, означало: он не столь суров и даже добр. Но в следующий миг его глаза снова стали холодными. Было ясно, что он и не собирался расставаться с этим неприступным видом.

Направившись к двери, Виктория отметила, как быстро он шагнул в сторону, чтобы дать ей выйти.

- У вас очень комфортабельный дом, - сказала она, заглядывая в кухню, а затем направляясь в свою комнату. - Сразу видно, что в нем живет холостой мужчина, но у вас очень уютно.

И снова Лэнс удивился тому, как приятны ему слова одобрения, услышанные из уст Виктории.

Он давным-давно перестал обращать внимание на то, как его воспринимали другие, и жил по правилам, которые сам установил для себя.

- Надеюсь, после ваших слов вы не откажетесь провести здесь несколько дней, если в том будет необходимость.

Виктория открыла застекленную дверь, ведущую на большую веранду, нависающую над океаном. Когда-то, в незапамятные времена, она сама начала устраивать свою жизнь. Ее удивляло, что здесь все было так, как она мечтала сделать когда-нибудь в своем доме.

- Не поймите меня не правильно. Ваш дом чудесен, вид отсюда прекрасен, а вы очень добры ко мне, но я хочу жить своей жизнью. Я взяла отпуск, поскольку мне хотелось уехать куда-нибудь после смерти моей матери. Но уже пора возвращаться, пока на мое место не взяли кого-нибудь другого.

- Я уже объяснил, почему вам опасно возвращаться домой.

Она будто опять почувствовала на лице отвратительное дыхание Удава, и ей стало не по себе.

Хотя она еще не совсем окрепла, мозг уже почти освободился от действия наркотика.

- А долго ждать, пока опасность исчезнет?

- Недолго.

Виктория не могла избавиться от ощущения, что он что-то утаивает от нее. Выйдя на веранду, она попробовала было спуститься к пляжу, но почувствовала слабость в ногах.

- Что за наркотик он давал мне? И когда же я приду в себя? воскликнула она в отчаянии, тяжело опускаясь в кресло-качалку.

- Я не могу точно сказать, какой. Похоже на успокаивающее средство. А слабы вы, потому что подобные вещества накапливаются в организме.

Кроме того, вы долго находились без движения.

Теперь будете гулять, и вам скоро станет лучше.

Даже сейчас, зная, что он не обманул ее, рассказывая о себе, Виктория пребывала в растерянности. Она не видела смысла в ее похищении. А в том, что ее спасала служба безопасности, а охранял человек, занимающий столь высокий пост, смысла было еще меньше.

Посмотрев в обе стороны вдоль пляжа, она не увидела каких-либо построек.

- Где мы находимся?

Честно говоря, она и не надеялась получить ответ и удивилась, когда он сказал:

- К северу от столицы, примерно в полутора часах езды на машине.

Вновь ею овладела тревога.

- Но вам же далеко ездить на службу!

- Я живу во дворце. А здесь отдыхаю в одиночестве.

Ей пришлось признать, что его слова похожи на правду. Она вновь окинула взглядом берег, но не заметила никаких признаков присутствия других людей.

- Да, здесь вы в полном одиночестве!

- Тридцатью акрами к северу владеет сэр Ральф Брайс. Двадцать акров к югу принадлежат Чарлзу Хоузеру, богатому предпринимателю. И тот, и другой оберегают свою личную жизнь, поэтому построили дома в отдалении от города.

Виктория что-то читала в бульварных газетах про людей, которых он назвал. Вроде бы оба много ездят по всему миру. Значит, свои дома они посещают очень редко. Если она примет решение бежать, то вряд ли сможет рассчитывать на их помощь.

- Сколько времени вы собираетесь держать меня здесь?

- Выкуп передадут завтра утром в Шелковичном парке в Тортонбурге. Мы надеемся, что ваш похититель либо вернется в тот домик в лесу, где и будет схвачен, либо его арестуют при попытке получить выкуп.

- Вы хотите сказать, что мой отец согласился заплатить выкуп за меня? - недоверчиво переспросила она.

- Да. Но поскольку вас освободили, то вместо выплаты денег мы устроим приманку для преступников.

Виктория едва слышала, о чем он говорил, так потрясло ее сообщение, что Малколм был готов платить выкуп.

- Не могу поверить, что отец решил заплатить за меня. Если бы речь шла о моей сестре, я бы не сомневалась. Он всегда любил Рэчел. Но на меня он смотрел, как на грязь под ногами.

Очевидно, смертельная угроза ее жизни заставила Малколма понять, что он должен заботиться о дочери. Эта мысль согрела ее сердце. Она всегда убеждала себя, что ей безразлично, как отец к ней относится. Теперь приходилось признать, что на самом деле она хотела чувствовать его заботу.

Он же был ее отцом, в конце концов. Виктория почувствовала прилив радости.

- Я позвоню ему.

Она поднялась с кресла-качалки, но Лэнс встал у двери так, чтобы не пустить ее в дом.

- Вы совершите неразумный поступок.

Виктория мгновенно насторожилась. Может быть, настал момент, когда Лэнс должен из хорошего парня превратиться в плохого? Но зачем?

Подобное поведение не имело смысла. Если бы он захотел похитить кого-нибудь ради выкупа, то выбрал бы члена королевской семьи, что для него было бы очень просто.

- Почему мне нельзя позвонить отцу?

К ее вопросу Лэнс успел подготовиться заранее.

- Потому, что его телефон может прослушиваться преступниками, а мы не хотим, чтобы они знали о вашем освобождении.

- Но уж вы-то должны точно знать, прослушивается его телефон или нет.

На ее лице опять появилось выражение страха, и он понял, что настало время сказать ей правду.

Как бы ему хотелось, чтобы кто-нибудь другой рассказал ей обо всем!

- Есть вещи, которые вам следует узнать.

Голос Лэнса прозвучал угрожающе. Виктория увидела смятение в глубине его серых глаз. Похоже, он беспокоится о том, как она воспримет его слова.

Она напряглась, приготовившись его слушать.

- Что мне надо знать?

- Мне трудно говорить. - Лэнс умолк.

"Вот сейчас он скажет, что выполняет волю Удава и должен убить меня!" Виктория сжала кулаки. Она будет драться до последнего!

- Говорите же.

- Малколм Рокфорд не является вашим отцом.

Виктория медленно опустилась в кресло и долго смотрела на Лэнса широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова. Такое ей никогда не могло бы прийти в голову. Наконец к ней вернулась способность говорить.

- Какая чушь!

Лэнс видел, как сильно поразило ее услышанное, и двинулся к ней, чтобы поддержать ее, если она упадет в обморок. У него вдруг возникло желание взять ее руки в свои и успокоить. В последний момент он передумал и отступил. Что греха таить, была и еще одна причина избегать контакта с Викторией. Он волновался, когда просто смотрел на нее. Если же прикоснется к ней, то может рухнуть стена, за которой он скрывает свои чувства, что для него совершенно недопустимо.

- Нет, не чушь, а истинная правда.

- Вы хотите сказать, что меня при рождении подменили в родильном отделении больницы?

- Нет.

Лэнсу сперва казалось, что трудно лишь начать рассказ, продолжать же будет намного легче.

Все оказалось не так. Поскольку Виктория очень любила свою мать и даже идеализировала ее, его следующие слова окажутся для нее ударом посильнее предыдущего.

- Меня удочерили?

- Нет.

Виктория долго смотрела на него, затем с тоской в голосе сказала:

- Я всегда знала, что родилась раньше положенных девяти месяцев после свадьбы родителей. Мама сказала, что я появилась на свет преждевременно, но мой вес при рождении соответствовал норме, как у моей сестры, а она родилась в срок. Я подозревала, что мама вышла замуж, уже будучи беременной, но моим отцом я всегда считала Рокфор да.

- Да, ваша мать вышла замуж, будучи беременной, но ваш отец не Рокфорд.

Лэнс снова приблизился к ней, поскольку она внезапно побледнела.

Виктория глубоко вздохнула. Откинувшись на спинку кресла, она подтянула колени к груди, обхватила их руками и положила на них подбородок. Она долго сидела молча и не мигая смотрела в океанскую даль.

Понимая, что Виктории сейчас не до разговоров, Лэнс опустился на стул рядом с ней. Как тяжело видеть растерянность на ее лице. Ему очень хотелось бы, чтобы все самое тяжелое было уже позади. Но он знал, что, когда у нее в голове уляжется все сказанное им, она начнет задавать вопросы, и молча ждал.

"Если бы ее родители были такими, как мои, то она бы сейчас радовалась", - горько подумал он. И тут же оборвал свои мысли. Все уже пережито и забыто. Такие воспоминания только вызывают его гнев и мешают ему исполнять свой долг.

Виктория по-прежнему сидела неподвижно, вспоминая свое детство. В ее воображении одна за другой возникали картины столь тяжелые, что она хотела бы навсегда выбросить их из своей памяти.

- Иногда я думала, что я какая-то ненормальная, и поэтому мой собственный отец не может меня любить. Помню, как в третьем классе получила главную роль в школьном спектакле. Я старалась изо всех сил. Зрители захлебывались от восторга. Конечно, теперь я понимаю, что если бы мы даже забыли все слова и разучились ходить, они бы все равно устроили овацию. Ведь так всегда делают папы и мамы, когда на сцене выступают их дети. Виктория помолчала. - Как бы то ни было, я купалась в лучах славы. Но по дороге домой отец.., то есть Малколм начал перечислять то, что я сделала не правильно. Когда мы добрались до дома, я уже ревела в три ручья. Мама пыталась остановить его. Она говорила, что я еще ребенок, и, по ее мнению, я выступила прекрасно. Малколм, как обычно, свысока глянул на нее и заявил, что всегда следует говорить правду и неважно, что не всем нравится ее слушать.

Это было одно из тех воспоминаний, которые оставались очень яркими, несмотря на все попытки Виктории избавиться от них. Перед ее мысленным взором встали лица матери и Малколма.

Мать выглядела подавленной, с крепко сжатыми губами. Малколм же сиял от самодовольства. Голос Виктории зазвучал чуть громче шепота, когда она продолжила:

- Он всегда упрекал маму, что та солгала ему.

Должно быть, подозревал, а может быть, и знал, что я не его ребенок.

- Теперь мой долг - следить, чтобы он больше не причинял вам вреда, сказал Лэнс.

Виктория не успела понять, что именно произнес Лэнс, как ее снова захлестнули воспоминания. Она не могла сосчитать, сколько раз мама говорила, чтобы Виктория не обращала внимания на придирки Малколма. Марибель Рокфорд всегда объясняла их тем, что ее муж во всем желал достичь совершенства, и никто в целом мире не смог бы сделать что-либо так, чтобы Малколм остался доволен. Но ведь сестра Виктории Рэчел часто удостаивалась от него похвалы. И он ревниво, как собственник, относился к ее матери. Она чувствовала, что он воспринимал только ее, Викторию, как нежеланную гостью в своем доме.

Она уперлась лбом в колени и усилием воли заставила воспоминания исчезнуть.

- Не хотите ли, чтобы я принес вам кофе? предложил Лэнс, желая сделать все возможное, чтобы облегчить ее душевные муки. У него внутри все кипело от гнева на Малколма за то, что тот причинил Виктории столько страданий. Она же не виновата в том, что появилась на свет, но расплачиваться пришлось ей.

Подняв голову, Виктория опять перевела взгляд на океан. Ее начала бить дрожь - от холодного ветра и от только что перенесенного потрясения. Недавно она пережила смерть матери, а сейчас услышала, что была не той, кем считала себя всю жизнь. Ее так смутило услышанное известие, что она не могла произнести ни слова, лишь только кивнула Лэнсу.

Вставая, он внимательно посмотрел на нее.

Увидев, что она дрожит, снял с крючка на стене свою куртку и накинул ей на плечи.

- Со сливками, с сахаром, или и с тем, и с другим?

От прикосновения его рук она почувствовала удивительное тепло. Ощущение, словно его сила передается ей. Она взглянула на его широкую грудь, подняла взгляд на лицо. Несмотря на его безразличный угрюмый вид, она чувствовала себя рядом с ним очень спокойно, уверенная в своей безопасности.

- Просто черный кофе, пожалуйста.

В глазах девушки Лэнс увидел мучительное страдание, и у него опять появилось почти непреодолимое желание обнять ее и поцелуями изгнать боль. Тут же Лэнс разозлился на себя. Много лет назад он навсегда запретил себе иметь такие желания. Но с того момента, как он впервые увидел фотографию Виктории, его чувства ожили вновь.

Такого он позволить себе не имел права. "Впредь держись от нее подальше", - приказал он себе, делая быстрый шаг назад.

- Сейчас принесу.

Как только он скрылся в доме, Виктория почувствовала себя одинокой. Ей не хватало его.

Для нее такое ощущение оказалось чем-то новым.

Но еще удивительнее, что ее тянуло к мужчине, которого она почти не знала. Раньше она очень медленно сближалась с людьми. Она всегда гордилась своей самостоятельностью, и ей никто не был нужен.

Глубоко вдохнув свежего океанского воздуха, она вдруг замерла, не в силах выдохнуть. Капитан Грэйсон сказал, что ее отец собрался платить выкуп. Но если ее отец не Малколм, то кто?.. Выдохнув, она встала и пошла в дом. Капитана Грэйсона она встретила в гостиной. Он направлялся на веранду и в руках держал большие кружки горячего кофе.

- Кто мой отец?

Казалось, он сомневается, стоит ли говорить.

- Виктор Тортон, великий герцог Тортонбурга.

Теперь для Виктории уже не имело значения, сколько у Лэнса фотографий, где он изображен рядом с царственными особами. Конечно же, сейчас он лжет. А значит, он обманывал ее с самого начала.

- Вы лжете. Моя мать и великий герцог? Да никогда в жизни!

Воспользовавшись тем, что у него заняты руки, она схватила его кобуру. Лэнсу осталось только выругаться про себя, когда она расстегнула ее и достала пистолет.

Отступив, Виктория направила на него оружие и нахмурилась.

- Видите, как все просто. Надеюсь, пистолет заряжен?

- Заряжен, - ответил он, ставя кружки на пол подальше от нее. - Мне бы не хотелось, чтобы вы обожглись кофе. Я дал слово вашему отцу, что буду оберегать вас.

Его голос звучал так, будто он говорит правду, но Виктория отказывалась верить. Она знала, что некоторых обманщиков не удается распознать даже с помощью детектора лжи.

- Вы просто боитесь, что, если попытаетесь остановить меня, я вас невзначай застрелю. А теперь поднимите руки.

- Смелая женщина! - пробормотал Лэнс, шагнул к ней и взялся за пистолет. - Верните мне оружие.

Виктория хотела выстрелить, но не смогла. А. его прикосновение вызвало в ее теле такую волну жара, что она не в силах была даже пошевелиться. От чувства беспомощности слезы потекли у нее по щекам, и она разжала руку.

Лэнс не мог понять, как он допустил, что у него забрали оружие. Обычно он всегда начеку. Видимо, Виктория оказывает на него расслабляющее действие. Ее стройная фигура, красивое лицо, синие глаза, темные волосы.., да любой мужчина потеряет голову, увидев ее! Но еще больше Лэнса поразило, что он не сердится на нее, а восхищен ее смелостью.

Укладывая пистолет на место, он увидел слезы у нее на глазах и попытался найти слова утешения:

- Вы бы все равно не смогли выстрелить. Он на предохранителе.

- Если вы думаете, что мне от ваших слов стало легче, то ошибаетесь, сердито проворчала она. Вы отняли у меня последний шанс выйти из игры, в которую вы меня втянули. И я его упустила.

Лэнс смотрел ей прямо в глаза.

- Но я не втягивал вас ни в какую игру.

- Ну ладно, раз вам хочется спорить, давайте считать, что вы не сошли с ума и все сказанное вами не игра. Тогда как давно великий герцог знает обо мне? С моего рождения?

Лэнс чуть не улыбнулся. На фотографии, которую прислали похитители как доказательство того, что Виктория жива, в ее чертах, в позе он смог разглядеть таившийся в ней огонь. Она не побоялась признать, что считала его сумасшедшим.

Она обладала даже более сильным духом, чем он думал. Редкий человек осмелился бы сказать такое ему в лицо.

- Нет. Он узнал о вас, когда получил первое письмо о выкупе.

От его слов недоверие Виктории только усилилось.

- То есть у вас нет ничего, кроме утверждения похитителя, что я дочь великого герцога? И вы хотите, чтобы я поверила, будто великий герцог сознался, что имел связь с моей матерью и объявил всем, что я - его дочь?

- Все произошло не совсем так.

Скрестив руки на груди, она смотрела ему прямо в лицо.

- А как?

Очарованный синевой ее глаз, Лэнс не мог думать ни о чем другом и молчал. Опять ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к прерванному рассказу.

- Великий герцог получил письмо с вашей фотографией. Вы очень похожи на Тортонов, и сразу стало ясно, что вы из их семьи. У вас такие же скулы, нос, глаза. Губы, правда, немного полнее. "И будто созданы для поцелуев". Лэнс почувствовал, что краснеет. Он должен думать о том, как обеспечить безопасность Виктории, а не о том, как будет целовать ее в губы.

- Но в мире много похожих людей. Я не верю, что великий герцог признал меня своей дочерью на основании какой-то фотографии.

- В письме еще сказано о родимом пятне. У вас ведь есть родимое пятно малинового цвета на левом бедре?

- Есть. - Виктория залилась румянцем смущения оттого, что Лэнс так хорошо знаком с ее телом.

Следующий вопрос он постарался задать самым безразличным тоном:

- Сколько человек знает о нем?

- Мама, конечно, знала, но ее уже нет в живых.

Остаются оте... - она запнулась и поправила себя:

- Малколм. Моя сестра. Доктор и его медсестра. - Виктория замолчала, усиленно пытаясь вспомнить еще кого-нибудь. - Пожалуй, все.

- Вы не имели друга, который мог бы его увидеть? - настаивал Лэнс. Этот вопрос оказался самым трудным, поскольку ему почему-то не нравилась мысль, что Виктория могла встречаться с другим мужчиной. Он стал смешон самому себе.

К сожалению, она никогда не будет его женщиной. Он и думать не может о таком несбыточном желании.

Теперь на лице Виктории был написан явный вызов.

- Можете считать меня старомодной, но никакого друга у меня нет и не было. Я берегу себя для мужа.

На самом деле ей просто не встретился такой мужчина, которому она захотела бы подарить свою невинность.

Ей вспомнились потоки тепла, возникавшие в ней от прикосновений невозмутимого капитана Грэйсона. "Наверное, после наркотика я стала слишком чувствительной", - решила она. В смущении она отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть его глаз. Она всегда мечтала о муже, который тепло и нежно относился бы к ней, отличался бы мягкостью в обращении и любил бы ее. Хмурый капитан Грэйсон ни чуточки не был похож на мужчину ее мечты.

Лэнс ощутил особое приятное чувство, услышав ее ответ. Снова ему пришлось делать над собой усилие и напоминать себе, что личная жизнь Виктории его не касается, а ее ответ радует его только потому, что отсутствие любовников значительно сужает круг подозреваемых.

- Вы когда-нибудь лежали в больнице?

- Нет. - Виктория выглядела крайне утомленной. Она села на кушетку. Я все еще не могу поверить в то, что вы сказали.

Понимая, что надо дать ей время все обдумать"

Лэнс решил сменить тему.

- Полагаю, кофе остыл. Пойду принесу вам свежего.

Виктория слабо кивнула. Когда капитан вернулся, она взяла кружку, пробормотала слова благодарности и постаралась не думать ни о чем, кроме того как замечательно пахнет свежий горячий кофе.

Лэнс сидел рядом на стуле и с тревогой наблюдал за ней. В комнате повисла напряженная тишина. Виктория только что пережила огромное эмоциональное потрясение, и, возможно, далеко не последнее, если он окажется прав в своих подозрениях. Жизненный опыт говорил ему, что под ударами судьбы люди либо крепнут, либо ломаются. Он считал, что так уж устроен мир, и безропотно принимал удары судьбы. Но всем своим существом он желал бы иметь возможность хотя бы смягчить боль, которую жизнь может еще причинить такой прекрасной женщине.

Выпив кофе, Виктория свернулась калачиком на кушетке и уснула.

Накрывая ее одеялом, Лэнс не смог удержаться и пальцами убрал волосы с ее нежного и соблазнительного лица.

"Руки прочь!" - приказал он себе и вышел из комнаты.

Глава 3

Виктория просыпалась медленно. Некоторое время она не могла понять, где находится. Но страшно ей не было. Она чувствовала себя в безопасности.

Сначала она заметила огонь, горящий в камине, затем повернула голову и увидела чьи-то длинные вытянутые мужские ноги. Волны радости захлестнули ее. Рядом с ней сидел он, капитан Лэнс Грэйсон, глава отдела расследований службы безопасности Тортонбурга. "Мой герой".

Конечно, он настоящий герой.., высокий, необыкновенно красивый, сильный, надежный. Совсем непохожий на того милого и нежного сказочного принца, которого она не раз представляла в своих мечтах. Крепкий, как гранитная скала, и холодный, как глыба льда. Но все равно она чувствовала, как приятные волны тепла расходятся по всему телу, оттого что он находился рядом с ней, когда она проснулась.

Заметив, что она зашевелилась, пытаясь сесть, Лэнс отложил книгу, которую читал, и спросил:

- Как вы себя чувствуете?

- Есть хочется. - Слова вырвались прежде, чем она поняла, что действительно очень голодна.

- Я вам приготовлю сэндвич. Надеюсь, вы не откажетесь от ростбифа? С майонезом? Горчицей? Листиком салата?

Она пыталась найти в его лице или голосе хоть намек на дружеское отношение, но не нашла ничего, кроме холодной вежливости. Он лишь выполнял свой долг, заботясь о ней. Что ж, пусть так и будет.

Он увез ее из той жуткой лачуги в лесу, а все прочее не имеет значения. Его дружба ей совсем даже и не нужна. Она легко может обойтись без нее.

- С майонезом и салатом, пожалуйста.

Когда он ушел на кухню, она встала и отправилась в ванную комнату. К ее радости, ноги - да и все тело - стали слушаться ее, как прежде. Вялость исчезла. Когда она вернулась, сэндвич и чашка горячего кофе уже ожидали ее. Она накинулась на еду.

- Хотите еще? - предложил Лэнс, заметив, как быстро она ест.

- Нет, спасибо. - Виктория сделала большой глоток кофе и засмотрелась на огонь. Вопросы теснились у нее в голове. - Вы не говорили, что в письме упоминалось мое имя. Как же вы узнали, что искать надо именно меня?

- К счастью, великий герцог не донжуан. У него не было беспорядочных связей. Он вспомнил, что имя вашей матери - Марибель. Когда мы предоставили ему информацию о Марибель Лейтон, он подтвердил, что они когда-то любили друг друга. Связь с Марибель оказалась единственным случаем его супружеской неверности. У него тогда не складывались отношения с женой, и он на некоторое время уезжал от нее.

- Думаю, мама была бы рада узнать, что так надолго запала ему в душу. А уж она-то наверняка помнила его всю жизнь.

- Я думаю, что он очень хорошо относился к ней, раз вспомнил ее имя через двадцать восемь лет.

"А ее дочь тоже надолго западет в душу любого мужчины", - вдруг подумал Лэнс. Как он ни старался не обращать внимания на Викторию, пока она спала, он все время посматривал на нее.

- Полагаю, да, - согласилась Виктория. - Я знаю, что повторяюсь, но мне трудно поверить, что все так и было на самом деле. Только теперь я начинаю понимать некоторые мамины слова. Она всегда повторяла, что я должна вести себя благоразумно, чтобы не жалеть потом всю жизнь. Глубокая грусть появилась в ее голосе. - Теперь я понимаю, что она говорила о себе. Виктория отодвинула тягостные воспоминания подальше. Давайте вернемся к тому, как вы нашли меня.

- Узнав, что после связи великого герцога с Марибель Лейтон у последней родилась дочь, которая по возрасту может быть его дочерью, мы еще не знали, где искать вас. Мы выяснили только то, что вы благополучно прибыли в Тортонбург. О том, где вас могут удерживать, нам стало известно, когда принц Дэймон Монтегю и ваша сестра Рэчел рассказали о старом охотничьем домике в лесу.

Викторию снова охватили сомнения.

- Рэчел говорила с вами? Она живет одна, растит дочку, мало с кем общается. Как она могла узнать, что говорить надо именно с вами? И при чем здесь принц Дэймон?

- Рэчел забеспокоилась, что долго не получает от вас писем и не может связаться с вами по телефону. Она поняла, что с вами что-то случилось, начала искать вас, решила подать заявление в полицию о вашем исчезновении и отправилась в полицейский участок. Принц по воле случая зашел в тот же участок с жалобой на хулиганов, повредивших антенну в его автомобиле, и услышал разговор вашей сестры с полицейскими. Он уже знал, что дочь великого герцога Тортонбурга похищена, и ему показалось невероятным, что одновременно исчезли две женщины. Он решил помочь Рэчел. Когда же он увидел у нее дома вашу фотографию и заметил ваше сходство с Тортонами, то решил, что вы и есть та самая похищенная дочь герцога. В конце концов они рассказали Тортонам о своих подозрениях.

Лэнс не упомянул об одном человеке, и от дурного предчувствия у Виктории судорогой свело желудок.

- Вы ничего не сказали о моем о.., о Малколме.

Он тоже забеспокоился, когда я не вернулась в срок?

- Сначала он сказал вашей подруге Хейди, что вы позвонили ему и сообщили, что задерживаетесь в Европе. Потом сообщил вашей сестре, что вы уже приехали в Тортонбург, но поехали в гости к одному из ваших друзей.

- И то и другое - ложь! - Она не хотела говорить вслух то, что подумала. Такое подозрение вселяло в нее ужас. - Возможно, какая-нибудь сообщница моих похитителей звонила ему, назвавшись моим именем.

- Возможно.

В его голосе отчетливо слышалось сомнение.

Почему он не говорит ей всю правду сразу? Наверное, старается смягчить удар, давая ей время и возможность свыкнуться с тем, что она узнала.

Капитан Лэнс Грэйсон оказался гораздо более деликатным, чем она предполагала, судя по невозмутимому выражению его лица.

Виктория подумала о домике в лесу, где ее скрывали похитители. Внезапно на нее нахлынули воспоминания детства. Она вспомнила, как Малколм уезжал охотиться или ловить рыбу. Он ездил один или со своим дядей, которому принадлежал охотничий домик. Виктория любила такие дни, поскольку оставалась дома с мамой и сестрой. А иногда Малколм брал с собой Рэчел. Тогда Виктория оставалась вдвоем с мамой; такие дни становились для нее двойной радостью. Теперь же она не могла поверить, что ее держали пленницей в том самом домике, где любил отдыхать Малколм. Едва ворочая языком, она спросила:

- Как вы узнали, что искать надо в тех местах, где стоит домик? Существуют сотни заброшенных лачуг, где можно спрятать человека.

- Когда похитители прислали второе письмо с вашей фотографией на фоне стены из бревен, Рэчел вспомнила, что это стена того охотничьего домика, куда ее в детстве иногда возил отец. Она вспомнила название речки, на которой стоит домик, и рассказала, что он принадлежал дяде ее отца и что сам дядя несколько лет назад уехал в Австралию.

Долго-долго Виктория сидела неподвижно, затем начала говорить:

- Рэчел думает, что о... - она снова запнулась, будучи более не в силах называть Малколма отцом. - Рэчел думает, что Малколм участвовал в моем похищении?

- Ее удивила та легкость, с которой он воспринял весть о вашем исчезновении. И для нее не секрет, что ваши отношения с ним всегда отличались натянутостью.

Виктория сжала кулаки, пытаясь унять кипевшие в ее душе чувства.

- Я всегда подозревала, что он не любит меня, но чтобы он сделал такое... - Ее щеки покраснели от гнева. - Вы можете себе представить, что чувствует ребенок, которого отвергают родители?

Да, такое он мог хорошо себе представить. Ее слова разбудили глубоко спрятанные воспоминания детства. Лэнсу лишь с большим трудом удалось взять себя в руки.

Помолчав, Виктория заговорила опять:

- Как-то раз я сказала матери, что Малколм меня не любит. Она ответила, что он просто прячет свои чувства. А я видела, с какой теплотой он , относится к Рэчел, но такого никогда не было в его глазах, когда он смотрел на меня. - Виктория прикусила губу, подавляя рыдания. - Я не думала, что он ненавидит меня так сильно, что способен... уничтожить.

Лэнс не сомневался, что Рокфорд хотел убить Викторию после получения выкупа, чтобы она не смогла описать место своего заточения. Ведь тогда Малколма нашли бы очень быстро.

В таких ситуациях Лэнс не привык утаивать часть правды, только для того чтобы пощадить чьи-то чувства. Но боль Виктории он понимал очень хорошо и поэтому попытался хоть немного успокоить ее.

- Я уверен, что даже если он и участвовал в похищении, то после получения выкупа отпустил бы вас целой и невредимой.

Ее подбородок задрожал.

- После смерти матери мне казалось, что Малколм стал относиться ко мне лучше. Впервые в жизни он проявил интерес к моим делам. Я думала, потому что он тосковал по маме... Рэчел уехала из дома и не собиралась возвращаться. Так мы с ним и остались вдвоем. - Ее голос дрожал от волнения. - Он даже дал мне денег, чтобы я могла отдохнуть подольше. Сказал, что понимает, как я горюю по матери, и что перемена обстановки пойдет мне на пользу.

Ярость охватила Лэнса, когда ему стали ясны намерения Малколма.

- Он старался сделать так, чтобы вас никто не хватился, пока он не получит выкуп.

Лэнс вспомнил, как Виктория лежала в той лачуге на грязном матрасе, связанная, со скованными руками и кляпом во рту, в наркотическом сне.

Если бы ему не удалось ее спасти... Картина, явившаяся перед его мысленным взором, встала перед ним так ярко, что от сдерживаемой холодности не осталось и следа. Стена, которую он создал перед собой и за которой держал свои чувства, превратилась в кучку обломков. Одним гибким движением он встал со стула, припал на одно колено перед ней и взял ее руки в свои.

- Мне очень жаль, что с вами случилась такая беда. Я предпочел бы умереть, чем увидеть, что Малколм Рокфорд причиняет вам боль. - Слова вырвались из самых глубин его души.., глубин, о существовании которых за всю его жизнь не узнал никто.

Он говорил столь искренне, что сердце Виктории на миг замерло, пропустив удар. Его руки были теплым, защищающим ее щитом, и жар охватил все ее тело. В его глазах она увидела огромную нежность, о которой не могла даже подозревать. Новый, неожиданный капитан Грэйсон тронул ее душу так сильно, как не удавалось еще ни одному мужчине. Перенесенные страдания показались ей незначительными рядом с необходимостью облегчить его чувство вины за то, что он не спас ее раньше.

- Вы вовремя нашли меня, капитан Грэйсон. Я всегда буду вам благодарна за мое спасение.

Он крепче сжал ее руки.

- Обещаю вам не допустить, чтобы с вами случилось что-то плохое.

Виктория почувствовала, что она грезит наяву. будто сказочный рыцарь в сияющих доспехах преклонил колени у ее ног и обещает служить ей. Ощущение, которое она испытала, было новым, непонятным и восхитительным.

- Нет никого в целом мире, в чьих руках моя жизнь была бы в большей безопасности.

Лэнс никогда не испытывал такого удивительного чувства, которое вызвали ее слова.

Внезапно он смутился. Так открыто он не вел себя с шести лет. Он подумал, как она восприняла бы рассказ о его жизни, начиная с рождения в грязной комнате ветхого дома в ужасных трущобах отдаленного предместья Тортонбурга. Но его прошлое принадлежит только ему, им нельзя делиться ни с кем, а тем более с принцессой. Испытывая неудовольствие от того, что позволил чувствам управлять собой, он опять спрятал их, отпустил ее руки, встал и поклонился.

- Вы очень добры ко мне. Ваше Высочество.

Виктория не могла понять, что больше удивило ее - мгновенное возвращение капитана Грэйсона к своему обычному хмурому виду или то, что он назвал ее "Ваше Высочество". Глядя, как он садится на свое место, она думала о мужчине, который скрывается под этой маской бесчувственности. И с каждым ударом сердца все сильнее становилось желание узнать о нем как можно больше.

- Как вы стали главой отдела расследований службы безопасности Тортонбурга?

- Я достиг нынешнего положения, выполняя свой долг, а в данный момент моим долгом является розыск тех, кто похитил вас.

Виктория поняла, что его ответ - вежливая форма отказа говорить о себе. Но если она не теряла присутствия духа еще в детстве, когда Малколм плохо относился к ней, то уж сейчас не смутится и молчать не будет.

- Мне бы хотелось сменить тему разговора, хоть ненадолго. Кроме того, будет просто справедливо, если вы расскажете о себе. Вы так много знаете обо мне, и я должна что-нибудь знать о вас. Тогда наше знакомство, может быть, дорастет до дружбы.

- Как человек, находящийся на службе у великого герцога, я ваш верный слуга, принцесса. Наше знакомство может дорасти лишь до этого.

Виктория нахмурилась от такого вежливого, но несомненного отказа. Капитан Грэйсон ясно дал ей понять, что не желает сделаться ее другом.

Но тут она вспомнила, как нежно он смотрел на нее. Неужели ей показалось? Может быть, она прочла в его глазах то, чего там не было? Возможно, он просто огорчен, чувствуя, что не смог до конца выполнить свой долг? Долг ведь он ставит на первое место.

- Не думаю, что есть необходимость обращаться ко мне так, будто я член королевской семьи. Строго говоря, я незаконнорожденная.

- Вам следует знать, что великий герцог намерен официально признать вас своей дочерью.

Виктория смотрела на Лэнса широко раскрытыми глазами и не могла поверить в то, что только что услышала.

- Вы, должно быть, шутите.

Произнеся эти слова, она сразу поняла, что сказала глупость. Конечно, он не шутит. Она мало знала о капитане Грэйсоне, но уже успела понять, что он никогда не станет никого разыгрывать.

- Когда мы будем уверены в вашей безопасности, великий герцог представит вас сперва придворным, а затем и всем жителям государства.

Документы, необходимые для законного признания вас членом семьи Тортонов, уже подготовлены. В них не хватает только вашей подписи. Как только вы ее поставите, вы официально станете принцессой Викторией из Тортонбурга.

Она станет принцессой. Настоящей принцессой. Виктория вздрогнула от невероятной мысли, но в следующий миг вернулась к реальности. Она могла легко представить себе заголовки бульварных газет...

- Но ведь пойдут сплетни. Неужели великий герцог готов подвергнуть им себя и семью?

- Они привыкли к сплетням.

Виктория недоверчиво посмотрела на него.

- Но признание меня своей дочерью - совсем не то, что падение с лошади во время игры в поло или новое платье герцогини, которое ей не идет.

- Герцог и герцогиня пользуются всеобщим уважением. Раз они приняли вас, то и все в стране будут рады, что вы стали принцессой.

Виктория не могла забыть теплоту, которую заметила в глубине его глаз. Ей хотелось убедиться, что она ничего не придумала и под броней холодной вежливости и невозмутимости действительно скрывается чудесный человек, которого ей было дано счастье увидеть. Случайный собеседник не заметил бы перемены в поведении капитана Грэйсона, но Виктория не случайная собеседница.

Она внимательно посмотрела ему в лицо.

- Мне кажется, что вы не говорите всего, что знаете.

- Чтобы делать выводы, необходима полная информация. - Он помолчал. Пока мы вас искали, мы изучили ваше прошлое и пришли к выводу, что в нем нет поводов для сплетен. Однако если вы чувствуете, что какие-то факты могут поставить в неудобное положение или вас, или Тортонов, то будет лучше, если вы расскажете мне о них сейчас.

- Кроме того, что я незаконнорожденная, а тот, кого я считала отцом, похитил меня ради выкупа, сказать мне нечего. Я не могу вспомнить ничего из моей жизни, что может поставить кого-нибудь в неловкое положение.

Ее спокойное отношение к сложившейся ситуации не могло не понравиться Лэнсу. Значит, она достаточно сильна, чтобы выдержать предстоящее испытание.

- Во всем случившемся вашей вины нет. Вы стали жертвой преступников, и люди будут вам сочувствовать. Если вы сами не совершите ничего, что вызовет сплетни, то все разговоры о вас очень быстро прекратятся сами собой.

У Виктории на лице появилась гримаса отвращения.

- Значит, как только я стану принцессой, то буду жить в доме со стеклянными стенами. - Ее лицо стало суровым. - Всю жизнь я чувствовала, что живу в таком доме, а Малколм смотрит на меня снаружи и критикует все мои действия. Теперь вместо Малколма на меня будет смотреть вся страна. Не думаю, что мне стоит становиться принцессой.

- Вся семья Тортонов будет поддерживать и защищать вас.

"И я тоже", - чуть не сказал Лэнс вслух. Ему стало не по себе - она начинала слишком много значить для него. Но он быстро нашел отговорку.

"Я просто обещаю честно делать свое дело, поскольку моим долгом является обеспечение безопасности всех членов семьи, а значит, и ее", сказал он себе.

Виктория по-прежнему неприязненно смотрела на него.

- Все равно трудно поверить, что они будут рады мне.

- Великий герцог - очень достойный человек.

Он хочет исправить несправедливость, допущенную им в отношении вас. О герцогине же можно сказать лишь то, что она женщина с очень добрым сердцем и хочет того же, что и ее супруг. Да и оба молодых принца считают, что вы должны войти в их семью.

- Другими словами, они примут меня, потому что считают такой поступок своим долгом.

- Исполнение своего долга всегда почетно.

Виктория нахмурилась.

- Почетно, но в этом нет сердца.

- Вовсе нет. Вы всегда можете рассчитывать на тех, кем движет чувство долга.

Виктория тяжело вздохнула.

- Должна признать, что вы правы, хотя сама я предпочла бы, чтобы людьми двигало не холодное исполнение долга, а любовь и привязанность.

Конечно, я понимаю, что в сложившихся обстоятельствах мои желания неразумны. Но, может быть, когда-нибудь потом...

- Любовь и привязанность переменчивы. На них нельзя полагаться.

- Вы говорите так, будто сами были влюблены, а потом любовь ушла, но вам до сих пор горько вспоминать о ней.

- Я никого никогда не любил и не собираюсь любить. Любовь - глупая выдумка, - произнес Лэнс и понял, что говорит больше для себя, чем для нее. Один раз он уже позволил своим чувствам к Виктории вырваться на волю, но больше он себе не позволит так распускаться. Решив заканчивать разговор, Лэнс встал. - Мне надо узнать, не появился ли кто-нибудь возле охотничьего домика, а если появился, то кто. И еще мне надо проверить, как идут дела с передачей выкупа и организацией засады.

Глядя ему вслед, Виктория почувствовала, что капитан Лэнс Грэйсон интересует ее все больше и больше.

Почему он так относится к любви? Может быть, какая-то женщина заставила его страдать, а он слишком горд, чтобы признать свое поражение?

Она почувствовала что-то вроде зависти к той, которая оказалась способна пробудить в нем сильное чувство. Но почему ей в голову приходят такие мысли? Сейчас надо думать о более важных вещах, чем суровость главы отдела расследований службы безопасности Тортонбурга.

Очень многое свидетельствовало против Малколма, но, хотя всю жизнь Виктория чувствовала его неприязнь по отношению к ней, ей все еще не хотелось верить, что он причастен к ее похищению.

А семья Тортонов? Несмотря на заверения капитана Грэйсона, что они готовы принять Викторию, все равно где-то глубоко в их душах будет спрятана враждебность к ней. Значит, она попадет в те же условия, в которых ей пришлось выживать в детстве. А на повторение прошлого она никогда добровольно не согласится.

- Так что же мне делать? - пробормотала она, стиснув зубы. Она оставалась в Тортонбурге и терпела тиранию Малколма, чтобы не бросать маму. Но мамы больше нет. Теперь Виктория никогда не будет терпеть унижения. Как только она почувствует, что ею начинают помыкать, в тот же день соберет свои вещи и уедет.

Приняв такое решение, она провела остаток дня, отдыхая и набираясь сил. Когда пришло время спать, она уже была уверена, что отныне ее жизнь полностью находится в ее собственных руках.

Виктория проснулась от собственного крика.

Она вся дрожала, охваченная паникой, и не могла понять, приснилось ей то, что она видела, или все произошло на самом деле.

Не успела она сообразить, что это просто ночной кошмар, как распахнулась дверь, вспыхнул свет и в комнату ворвался капитан Грэйсон с пистолетом в руке.

- Что с вами? - спросил он хрипло.

- Мне приснился страшный сон.

Перед ее мысленным взором снова промелькнули только что увиденные картины. Слова "страшный сон" не передавали весь ужас того, что привиделось ей.

Виктории снилось, что она, связанная и беспомощная, лежит на кровати в том домике в лесу.

Капитан Грэйсон уже приблизился к ней и хочет ее спасти, но Удав выпрыгивает из темноты, наносит Лэнсу смертельный удар, и Виктория кричит от невыносимого горя.

- Здесь вы в безопасности. Вам нечего бояться.

Его слова сразу успокоили ее, и она более внимательно посмотрела на Лэнса, стоявшего у ее кровати. Он настаивал, чтобы их отношения оставались на уровне знакомства, но во сне ее потряс тот факт, что она теряет его навсегда.

"Он спас меня. И я, конечно, не хочу, чтобы ему было плохо", объяснила она себе.

- Я уже в порядке, - уверила она Лэнса. - Простите, что побеспокоила вас.

Он кивнул и ушел.

Когда дверь закрылась, Виктория вспомнила их спор о том, кому где спать. Она уже чувствовала себя много лучше и не хотела больше занимать его кровать, но он заявил, что она - принцесса, а он - ее защитник, и будет только справедливо, если она займет спальню. Выражение его лица убедило ее, что переспорить Лэнса не удастся. И ей пришлось вежливо поблагодарить его.

Она знала, что он устроился спать на диване, сняв только ботинки, чтобы быть готовым к немедленному действию, если возникнет опасность. Лэнс - человек, полностью преданный своему долгу. Виктория нахмурилась, вспоминая их разговор о любви.

Если он когда-нибудь любил, рассуждала она, то был полностью предан той женщине. Иначе и быть не могло. Женщина разлюбила его, и ее измена стала для него столь сокрушительным ударом, что он перестал верить в любовь.

Да, но Лэнс сказал, что никого никогда не любил. Она сначала усомнилась в его словах. Затем, подумав, решила, что капитан Грэйсон не будет, как другие мужчины, лгать, чтобы показаться лучше, чем он есть. Раз он сказал, что никогда не любил, значит, так оно и есть. Почему же он так упорно не хочет поверить, что любовь - не глупая выдумка, а существует на самом деле?

И снова пришлось напоминать себе, что о капитане Грэйсоне ей следует думать в последнюю очередь. Он ведь даже не захотел стать ее другом.

Объяснив себе, что думает о нем только для того, чтобы отвлечься от более важных дел, о которых не нужно рассуждать среди ночи, Виктория свернулась под одеялом калачиком и уснула.

А в гостиной на диване Лэнс лежал без сна и смотрел в потолок. Еще ни одна женщина не казалась ему такой обворожительной, как спасенная им девушка, что спала сейчас на его кровати. Конечно, он не настолько глуп, чтобы влюбляться в нее, но ему очень хотелось отныне оставаться рядом с ней. Однако верность присяге и служебный долг не позволяли ему делать хоть какие-то попытки к осуществлению своего желания.

Лэнс рассчитывал всю оставшуюся жизнь служить великому герцогу. Теперь же он чувствовал смутное беспокойство. Когда он выполнит порученное ему дело, то уедет. Он устал. Но тут у него внутри зазвучал противный голосок, утверждавший, что Лэнс лжет себе: на самом деле он просто хочет сбежать от Виктории Рокфорд, напуганный тем, как легко ей удается разрушать броню, которой он оградил свое сердце.

Лэнс повернулся на бок и перестал обращать внимание на совращавший его внутренний голос.

Глава 4

- Расскажите, что случилось? - спросила Виктория, когда Лэнс положил трубку. Было позднее утро. Прошло уже два часа с того времени, как была назначена передача выкупа.

- Никто не пришел. Ни Малколм, ни его сообщники не появились ни возле домика в Гленшире, ни в Шелковичном парке Тортонбурга.

Лэнс говорил обычным голосом, но внутри у него нарастало беспокойство. То, что похитители не пришли к домику, не вызывало особой тревоги. Они могли решить, что им нет больше смысла заботиться о своей пленнице. Но то, что они не пришли за выкупом, означало только одно - им известно, что Виктория освобождена и что вместо выкупа их ждет засада. Выходит, они в курсе планов Лэнса.

Оставалась еще одна возможность, но очень маловероятная, в которую Лэнс почти совсем не верил. Похитители могли просто испугаться и отказаться от задуманного.

В остальном же все сложилось на редкость удачно. У Лэнса есть собственный дом, чье месторасположение никому не известно, где он может надежно спрятать Викторию. Сам он о своем доме никому не рассказывал, а когда ночью привез сюда Викторию, никто за ними не следил, поскольку в ночной темноте он обязательно увидел бы в зеркале заднего вида свет фар, если бы их преследовали.

Виктория не выдержала его молчания и заговорила первой:

- И что вы будете делать теперь?

- Теперь мы допросим Малколма. Мне не хотелось опережать события, чтобы он не догадался о наших подозрениях. Я полагал, что он обязательно придет или в тот домик, или за выкупом, и тогда у нас появятся улики против него.

Лэнс дотянулся до телефона, набрал номер и отдал необходимые распоряжения.

Гнев охватил Викторию при одном упоминании о Малколме. В волнении она начала мерить шагами комнату, - Я все свое детство и юность пыталась угодить ему, пыталась добиться, чтобы он полюбил меня.

Лэнс чувствовал, что от ее слов в нем просыпается ярость.

- Бесполезно вновь переживать прошлое, которое мы не в силах изменить, - сказал он, словно утешая не столько ее, сколько себя. Усилием воли усмирив гнев, он заставил себя переключить свои мысли на настоящее.

- Да, вы, конечно, правы, - согласилась Виктория со вздохом, продолжая шагать по комнате.

Вспомнился ночной кошмар. В памяти всплыло что-то, связанное с Удавом. Когда она рассказывала капитану Грэйсону о похитителе, она не могла сосредоточиться. А теперь вспомнила.

- Малколм - не Удав, - уверенно объявила она. Если он и замешан в моем похищении, то грязную работу делал не он.

- Вы что-то вспомнили?

- Удав ниже и толще Малколма. В этом я уверена. Когда он водил меня в туалет, то в кабинке позволял снимать повязку с глаз. Но каждый раз предупреждал, что убьет меня, если я не надену ее перед тем, как, он откроет дверь. Я знала, что он на все способен, поэтому слушалась его. - Ее голос зазвенел. - Жаль, что мне не хватило смелости обмануть его и подсмотреть.

- Вам нельзя было рисковать. Вы вели себя совершенно правильно.

- Наверное, - согласилась Виктория. Хотя ей очень не хотелось возвращаться мыслями к тем дням, она попыталась вспомнить что-нибудь еще. Знаете, есть кое-что еще. У него было большое кольцо на правой руке. Я чувствовала его, когда он поднимал меня на ноги. И от Удава исходил запах сигарет.

- Такие приметы могут помочь. - Лэнс видел, как трудно ей говорить, и опять восхитился силой ее воли. - Может быть, вы вспомните какого-нибудь друга Малколма, который соответствует вашему описанию.

Виктория слегка улыбнулась.

- Я бы никогда не употребила в одной фразе слова "друг" и "Малколм". Он ничему не радовался так, как чужим слабостям, и потом обсуждал их. Конечно, он делал свои замечания за спиной того, о ком говорил, чтобы люди не знали о его отношении к ним. Наверное, есть такие, кто и считает себя его другом, но, мне кажется, он общается с людьми, только чтобы унизить их и позабавиться самому.

- Неужели нет никого, с кем бы он был откровенен? Никого, кто помог бы ему осуществить похищение?

Виктория покачала головой.

- Малколм крайне недоверчив. Кроме того, он считает себя на голову выше всех остальных. Я думаю, что его терпят, даже, возможно, уважают, поскольку он директор Тортонбургской Академии, и люди знают, что в его руках будущее их детей. Но я не знаю никого, кто бы по дружбе согласился ему помогать в таком деле. Пытаюсь вспомнить, кого могла бы назвать его другом, и ничего не получается. Да я и не знаю, как проходит его жизнь вне дома.

- Раз у него нет друзей, то, может быть, вам удастся вспомнить о ком-нибудь, с кем Малколм просто чаще других встречался?

Красивое лицо Виктории исказилось гримасой отвращения.

- Пожалуй, есть один такой - Ллойд Креншоу.

Он служит полицейским в Тортонбурге и очень гордится своей должностью. Держится так, будто полицейское звание делает его лучше других. По правде говоря, я его терпеть не могу, да и он тоже ко мне относится отнюдь не дружелюбно.

- Я слышал о нем от вашей сестры. Она упоминала его как друга Малколма. Мы уже проверяли Креншоу, но ничего подозрительного не нашли.

Виктория вдруг почувствовала, что в комнате ей стало тесно и душно.

- Мне бы хотелось пройтись по пляжу, - Заявила она и направилась к двери.

Лэнс двинулся следом.

Когда она вдохнула свежий и соленый морской воздух, ей удалось на время забыть об Удаве. Потом она попробует вспомнить что-нибудь еще, а сейчас ей нужно отвлечься. Она скинула туфли, подождала, пока Грэйсон снимет ботинки, и по пологим песчаным дюнам, поросшим редким сосновым лесом, они направились к пляжу.

- Как же здесь красиво!

Виктория дошла до кромки воды и остановилась, глядя на серые водяные валы, возникающие в необъятной океанской дали и мерно накатывающие на берег.

- Да, - односложно ответил Лэнс.

Здесь он всегда чувствовал себя очень спокойно, но сейчас ему было особенно хорошо. Он стоял рядом с Викторией, и мир казался ему необычайно прекрасным. "Мне никто не нужен, и мой собственный мир прекрасен, когда я один", - заявил он себе. И снова мысленно вернулся к тому времени, когда ему исполнилось шесть лет. Воспоминания о том времени помогли ему укрепить стену, за которой он держал свои чувства, еще одним рядом камней.

Вдоволь наглядевшись на волны, Виктория повернулась. Очарованная видом морской стихии, она забыла, как близко к ней стоит Лэнс, и когда шагнула, собираясь идти вдоль пляжа, то налетела на него.

Чтобы она не упала, Лэнсу пришлось поддержать ее за плечи, и ладони девушки доверчиво легли ему на грудь. От ее прикосновения он испытал необычное, волнующее, восхитительное ощущение. А она почувствовала, как тепло от его рук разливается у нее по телу подобно океанской волне.

Лэнс приказал себе немедленно отпустить ее, но впервые в жизни его руки отказались подчиняться его воле. В целом мире не было другой женщины, которую ему хотелось бы всегда держать в своих объятиях.

Когда Виктория подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, его взгляд оказался прикован к ее полуоткрытым губам, и опять он подумал, что они созданы для поцелуев - такие полные, мягкие, зовущие... Он напомнил себе, что запретил таким мыслям появляться у него в голове, но они остались, мучая его. Против воли его губы двинулись навстречу ее губам.

Виктория задержала дыхание. Неужели загадочный капитан Лэнс Грэйсон собирается ее поцеловать?! Она задрожала от волнения, чувствуя на своей коже его теплое, соблазнительное дыхание, и еще до того как он прикоснулся губами к ее губам, ее кровь быстрее побежала по жилам, и сердце громко забилось.

Внезапно он отшатнулся и выпустил ее из своих объятий.

- Лэнс! - тихо сказала она, и в ее голосе звучало робкое приглашение, означавшее, что она не будет против, если он ее поцелует.

- Хорошо, что вы не повредили лодыжку, холодно произнес он. - Мне бы хотелось, чтобы вы были здоровы, когда я представлю вас вашему отцу.

Виктория чуть не заплакала. Внезапно Лэнс снова стал прежним. Он мягко дал ей понять, что считает их близость оскорбительной для нее... дурным обращением с ней, чего не может позволить ему его долг. Было же ясно, что ему очень хотелось ее поцеловать. Она, конечно, рада, что он человек чести. Но ей так сильно хотелось ощутить на губах его поцелуй!

Сделав вид, что не огорчена, стараясь забыть о случившемся, она шла по пляжу, заставив себя наслаждаться ощущением теплого влажного песка под ногами. Иногда она останавливалась, чтобы поднять красивую ракушку. Но все время помнила о мужчине, который шел с ней рядом. Девушка повторяла себе, что Лэнс считает их отношения строго деловыми и ясно дал ей понять, что , другими они быть не могут. Но ее желание узнать его получше все возрастало.

- Наверное, ваши родители гордятся вами.

Ведь вы стали главой отдела расследований службы безопасности Тортонбурга.

- У меня нет родителей. Я вырос в сиротском приюте.

Слова вылетели прежде, чем Лэнс успел осознать их смысл. Зря он ответил, ведь он никому никогда не рассказывал о себе.

Виктория взглянула на него.

- Мне жаль.

- Монахиням тоже было меня жаль.

- Я думаю, вы считались идеальным ребенком, который радует всех своим поведением, всегда все делает как надо и вообще ведет себя хорошо.

Лэнс еще не встречал такого настойчивого человека, как Виктория Рокфорд. Обычно хватало только намека, чтобы люди переставали совать нос в его жизнь.

- Вам следует думать не о моем детстве и моих родителях, а только о том, что я один из лучших в моей профессии.

Виктория вздрогнула, как от пощечины. Отведя взгляд от Лэнса, она пошла дальше по пляжу.

Он понял, что она рассердилась на него. Его вполне устраивало ее настроение. Пока Виктория будет сердиться, она не станет интересоваться его жизнью.

За оставшуюся часть дня они сказали друг другу всего несколько слов. Капитан Грэйсон почти два часа говорил по телефону со своими сотрудниками, обсуждая поведение Малколма и слушая запись его допроса.

Виктории хотелось знать, что сказал Малколм, и, когда настало время обеда, она решила нарушить молчание:

- Что вы узнали из рассказа Малколма?

- Немного.

Он молчал, а Виктория пристально смотрела на него. Она усвоила урок, который он ей преподнес: уважать его желание скрывать свою личную жизнь.

Но сейчас то, что он узнал, касалось ее, и она не удовлетворится словом "немного".

- Что именно он сказал, когда ваши люди забрали его?

Лэнс вздохнул.

- Он сказал, что потрясен вашим похищением, поскольку считал, что вы продлили отпуск. Он объяснил, что вы звонили ему и сами об этом сказали. Он заявил, что рад вашему освобождению, и спросил, когда может вас увидеть. На такую его реакцию мы и рассчитывали.

- Я тоже думала, что услышу нечто такое. - Виктория по-прежнему не хотела верить, что Малколм причастен к ее похищению. Она двадцать семь лет считала его своим отцом. Пусть не очень хорошим, но отцом. - А что он ответил, когда ему сказали, что я - дочь великого герцога?

- Ему не сказали. Мы хотели дать ему возможность проговориться.

- И он проговорился? - Глупый вопрос. Малколм достаточно хитер, чтобы не допустить та-, кую оплошность.

- Нет.

- А как ему объяснили, почему моим исчезновением занимается служба безопасности? Я знаю Малколма. Ему надо знать все детали. Он должен был спросить.

- Нет, не спросил. Когда мои люди пришли к нему, он повел себя так, будто это по просьбе вашей сестры и принца Дэймона мы стали искать вас. Он не упоминал великого герцога. Когда его спросили, знает ли он что-нибудь о мотивах вашего похищения, он ответил, что не знает. Указал на то, что не очень-то богат и что ему ничего не сообщали о выкупе. Потом предположил, что вас, очевидно, похитил сумасшедший. Он даже встревожился и спросил, не были ли вы ранены.

- Он встревожился?

Совсем не похоже на Малколма. Он никогда не выказывал своих чувств. А может быть, капитан Грэйсон ошибся? Может быть, Малколм здесь ни при чем?

- Да, - ответил Лэнс.

- Я чувствую, вы не верите в его искренность.

- Наиболее логично подозревать именно его. Уж слишком много совпадений. Он знает о вашем родимом пятне. Ему известны ваши планы на отпуск.

Домик, где вас нашли, принадлежал его дяде. Он никогда не любил вас, вы сами сказали. И, в конце концов, ему могло быть известно, кто ваш отец.

Виктория знала, что когда Малколму было нужно, он становился очень хорошим актером.

Он мог говорить ужасные вещи за спиной человека и в то же время быть очень доброжелательным лицом к лицу с ним.

- Его спросили про домик?

- Он сказал, что тот, кто вас похитил, потратил много сил, чтобы побольше узнать о вас. И тот же ответ он дал на вопрос о том, откуда похититель узнал о ваших планах на отпуск.

После долгого молчания Виктория сказала:

- Я всегда считала его плохим отцом, но он дал мне кров, еду и одежду. Малколм очень гордый человек. Если он знал, что я дочь другого человека, то его обращение со мной нельзя считать таким уж ужасным. Возможно, он и невиновен.

- Вы смогли назвать всего несколько человек, которым известно о вашем родимом пятне, и он один из них. Если он участвовал в вашем похищении, то его действия можно объяснить двумя мотивами. Первый мотив - деньги, которые он хотел получить. А второй мотив - он может быть очень сильным у людей с таким характером, - месть.

Ведь у его жены ребенок от другого мужчины. Такое положение дает ему шанс поставить великого герцога в постыдное положение, отомстить ему.

- Вы правы. Это в его характере. Я никогда не видела, чтобы Малколм простил обиду и не отплатил за нее, как только представилась бы такая возможность, - согласилась Виктория. Она смотрела в свою тарелку, но мысли ее находились далеко. - Я никогда не могла понять, почему мама вышла за него замуж. Я бы сказала, что она боялась его, а он не всегда относился к ней по-доброму. Он обращался с ней как со своей собственностью. И она часто плакала из-за него. Однажды, подростком, я увидела, что мама рыдает, и спросила, почему она до сих пор не ушла от Малколма. Она сказала, что в его поведении виноват не он один и что часть вины падает на нее. Мама не стала мне говорить, почему она так считает. Теперь я понимаю ее.

- Малколм Рокфорд очень опасен для вас. Я уверен, - жестко сказал Лэнс. - Вы не должны забывать об этом. - Он видел нерешительность у нее на лице, но по собственному опыту знал: как бы плохо ни относились родители к своим детям, те хотят верить, что родители их любят. - Вы должны все время помнить, что Рокфорд не является вашим отцом. И обратите внимание на последовательность событий. Вы сами сказали, что он не прощает обид. Вашей матери он отплатил за ваше рождение, относясь к ней как к своей собственности. Он мог знать, кто ваш настоящий отец.

Может, именно поэтому он удерживал ее возле себя, используя таким образом своего рода шантаж. Ваша мать умерла, и он решил, что пришло время мстить герцогу.

Виктория продолжала глядеть в тарелку. Лэнс говорил так, будто давно и хорошо знал Малколма. Малколм вполне мог поступить именно так.

- Если все было так, как вы говорите, то мне очень жалко маму. Она совершила ошибку и расплачивалась за нее всю жизнь. - Виктория нахмурилась. - На самом деле она совершила две ошибки. Сначала она ошиблась, полюбив неподходящего ей человека, а затем снова ошиблась, выйдя замуж за другого, тоже неподходящего человека, чтобы скрыть от людей свой проступок.

- Вот отличный пример того, что люди не должны позволять себе поддаваться любви, - отметил Лэнс.

Виктория быстро взглянула на него. Лэнс оказывался прав. И мать, и сестра Рэчел - обе пережили несчастную любовь.

- Вы правы. - Горькая улыбка появилась у нее на губах. - Если я подольше побуду с вами, то, так же как и вы, разучусь верить в существование настоящей любви.

Казалось, Лэнс должен был бы радоваться ее словам, но мысль о том, что она станет такой же бесчувственной, как он сам, испугала его. "По крайней мере она будет избавлена от боли, которую испытывают те, кто верит в любовь", - решил он, чтобы как-то оправдать себя.

- Что ж, могу только пожелать, чтобы вам повезло в любви.

- Нет, полагаться на везение я не собираюсь. Я полагаюсь на здравый смысл и рассудок. И полюблю не из-за минутного каприза и уж, во всяком случае, сумею распознать похоть, которая скрывается под маской любви. Я найду настоящую, вечную любовь, такую, что не смогут убить даже самые страшные удары, какие жизнь, возможно, готовит мне.

Лэнс видел уверенность в ее глазах. Он еще не встречал столь решительной женщины. Ему вдруг очень захотелось стать тем, кого она полюбит. Но он прогнал свое желание, ведь он запретил себе думать о таких вещах.

- Если такое кому-нибудь по силам, то только вам.

Виктория удивилась его словам.

- Даже не верится, что вы не назвали мои высказывания глупыми.

- Я знаю, что на свете есть супруги, которые любят друг друга так, как вы описали.

Виктория удивленно посмотрела на него.

- Но если вы знаете, что такая любовь существует, почему так упорно не хотите верить, что можете ее найти?

- Я не такой человек, которого можно любить.

Много лет назад мне хорошо объяснили почему, и я примирился с этим.

- Может быть, вы изменитесь.

Его лицо сделалось непроницаемым.

- Я удовлетворен тем, каков я есть. И не собираюсь меняться.

Лэнс не стал продолжать. Он и так был с ней более откровенным, чем с кем-либо еще. Виктории каким-то образом удавалось разрушать те стены, которыми он отгородился от людей. И это ему не нравилось. Чем скорее она окажется во дворце, тем лучше.

Виктория внезапно вспомнила теплоту во взгляде капитана Грэйсона и жар, который охватил ее от прикосновения его рук, когда он преклонил перед ней колено. Мужчина, которого она видела перед собой в течение нескольких мгновений, легко мог покорить сердце женщины.

- Не могу сказать, такой ли вы человек, какого нельзя любить, но я уже поняла, что близко узнать вас очень трудно, - сказала она.

Он ничего не ответил, и в наступившей тишине Виктории стало грустно. Ей следовало думать совсем не о капитане Грэйсоне, напомнила она себе. Ее жизнь стремительно менялась, и она не знала, к лучшему ли. В прошлом она имела дело с презрением одного только Малколма. Капитан Грэйсон уверил ее, что ее с радостью примут и великий герцог, и герцогиня, и их сыновья, но она сомневалась в их расположении к ней. Ну вот, опять она подумала о Грэйсоне. Она взглянула на него и спросила:

- Стена, которой вы хотите отгородиться от меня.., она всегда существует? Я хочу сказать, вы всех держите на расстоянии?

- Оставаясь одиноким, я могу успешнее исполнять свой долг, невозмутимо ответил он.

- Я не хочу касаться вашей личной жизни.

Просто подумала, не смогу ли я стать такой, как вы. Тогда бы я не беспокоилась о том, как меня примут во дворце. Мне бы все было безразлично.

- Вам и так не следует беспокоиться о том, как вас примут во дворце. - Вам легко говорить, - недоверчиво произнесла Виктория. - Вы так скрываете ваши чувства... Вы наверняка не обращаете внимания на враждебность, кипящую за стенами дворца.

- Ошибаетесь. Я очень хорошо понимаю чувства других людей. Это часть моей работы.

Он не переубедил Викторию, но она видела, что дальше вести разговор бесполезно. Внезапно ей вспомнился их разговор о знакомых Малколма.

- Вы узнали что-нибудь новое о Креншоу?

- Согласно последним данным, Малколм недавно поссорился с ним, и с тех пор они не поддерживают отношений.

- Меня такой факт совсем не удивляет, - пробормотала Виктория. Малколм всегда в конце концов ссорится со всеми.

Не желая больше думать ни о Малколме, ни о том, что ее мир изменился навсегда, она приступила к обеду.

Глава 5

На следующее утро, позавтракав, Виктория сидела на веранде, допивая вторую чашку кофе.

Капитан Грэйсон находился в доме и говорил по телефону.

- Не думаю, что так будет лучше, - услышала она его голос. Через минуту он неохотно согласился:

- Да, сэр. Распоряжение великого герцога будет выполнено.

Она напряглась. Что теперь будет?

Выйдя на веранду, Лэнс остановился около нее.

- Великий герцог желает видеть вас.

- Но вы не думаете, что так будет лучше, - повторила она его слова, глядя ему прямо в глаза. Не потому ли, что вы мне солгали и меня во дворце никто не ждет?

- Потому, что я обязан заботиться о вашей безопасности. Во дворец можно пройти потайным ходом. Мы поедем под покровом темноты. Я должен провести вас туда и обратно так, чтобы никто посторонний не видел вас. Да и живущим во дворце тоже не следует знать о вашем прибытии.

Объявив ей свое решение, он вернулся в дом.

Оставшись на веранде в одиночестве, Виктория почувствовала нарастающее волнение. Хотя она знала, что рано или поздно встретится с великим герцогом, она внезапно поняла, что еще не готова к этому. Первая встреча с ее настоящим отцом может оказаться очень трудной. А то, что он великий герцог, усложняет все еще больше. Ее гордость требовала, чтобы она произвела на герцога хорошее впечатление или хотя бы достойно представилась ему.

Виктория пошла искать капитана Грэйсона.

Он говорил по телефону, отдавая приказания своим людям, но смотрел на нее. Она с удивлением осознала, что его постоянное внимание было ей приятно. А раньше ей очень досаждало, если кто-то непрерывно следил за ней.

"Я еще не пришла в себя после похищения", подумала она. Теперь, конечно, ей было спокойнее, поскольку она знала, что ее оберегают.

- Жена Джейсона должна родить через несколько дней? - Очевидно, ему ответили утвердительно, поскольку он сказал:

- Я так и думал. Отошлите его домой, а на его место пришлите Брайена.

Отдав еще несколько распоряжений, он повесил трубку, и Виктория улыбнулась ему.

- Оказывается, вы не так бездушны, как хотите казаться.

Выражение его лица не изменилось. Он лишь вопросительно поднял брови. Виктория объяснила:

- Я слышала ваши слова. Вы отпустили вашего сотрудника домой, поскольку его жена должна родить. Тот капитан Грэйсон, которого я знала до сих пор, заставил бы своего подчиненного остаться и выполнять свой долг.

Лэнс нетерпеливо пожал плечами.

- Я отпустил его потому, что, как бы Джейсон ни старался думать только о работе, он бы все равно думал о своей жене и не смог бы полностью сосредоточиться на выполнении своего долга. Он стал бы невнимательным, что недопустимо на службе. Ваша жизнь может подвергнуться опасности, и моя задача - следить, чтобы для вашей защиты сделали все, что в человеческих силах.

Виктория задумчиво посмотрела на него.

- Вы и вправду не хотите признать, что можете быть другим, добрым и мягким?

Лэнс рассердился. Да, он отослал Джейсона, чтобы тот оставался рядом с женой, когда на свет появится их ребенок. Он хотел сделать тем самым подарок новорожденному. Но не признаваться же в этом Виктории Рокфорд! Она и так уже заметила в его броне трещины, которых не видел никто. Больше она их не увидит.

- Просто я думаю о деле. Не следует искать в моих действиях того, чего в них нет.

- То, что вы сделали, прекрасно, и совершенно не имеет значения, почему вы так поступили.

Лэнс холодно посмотрел на нее.

- Вы хотите что-то спросить у меня?

- Честно говоря, да. Мне надо знать, как вести себя при встрече с великим герцогом.

Судя по всему, ее слова оказались для него неожиданными, но тем не менее он невозмутимо ответил:

- Лучше всего вести себя прилично.

Виктория заулыбалась.

- А кроме скрытой доброты у вас, оказывается, есть еще и чувство юмора.

Его шутки люди всегда принимали всерьез. А она так легко и правильно поняла его, что ему стало не по себе.

- Что конкретно вы хотите узнать о вашей встрече с великим герцогом? спросил он подчеркнуто деловым тоном.

- Так вы не хотите признать, что у вас есть чувство юмора? Я не встречала никого, кто бы так стремился спрятать свою человечность? Неужели того требует мужская гордость?

Лэнсу не удалось скрыть раздражения.

- Вы очень настойчивы. Давайте договоримся. Я не буду упрекать вас за то, что вы пытались вторгнуться в мою личную жизнь, а вы будете уважать мое желание не рассказывать о себе. Так мы сможем разговаривать на равных, и я расскажу вам все, что вы захотите узнать о великом герцоге.

Виктория долго молча смотрела на него, обдумывая услышанное. Обычно она не задавала людям вопросов о личной жизни. "Так настырно вести себя просто неприлично. Смешно и глупо интересоваться мужчиной, который намерен держаться от меня на расстоянии", - строго указала она себе.

- Как пожелаете, - согласилась она, решив больше не расспрашивать его, и, возвращаясь к теме предстоящей встречи, спросила:

- Как я должна обращаться к великому герцогу? Надо ли делать реверанс? Мне следует надеть платье или костюм?

- Я бы предложил вам обратиться в первый раз "Ваше Высочество". Полагаю, потом он сам скажет, как он хочет, чтобы вы обращались к нему. И вам нельзя начинать говорить, пока он первый не обратится к вам.

"И не заикайся от волнения", - мысленно добавила она. Вслух же произнесла:

- Понятно.

- Далее я бы посоветовал сделать реверанс. Но не очень низкий. Многие женщины приседают так, что начинают выглядеть неуклюже.

Виктория тут же попыталась сделать реверанс и, покачнувшись, почувствовала себя глупо.

- Надо потренироваться.

"Она прекрасна, даже когда делает неловкие движения", - подумал Лэнс.

- У вас обязательно все получится.

- Вы тоже там будете?

- Я там буду, но не в покоях, а за дверью.

Лэнсу очень хотелось быть рядом с ней, чтобы помочь при ее первой встрече с отцом. И снова усилием воли он прогнал эту мысль. Его обязанности ограничены только охраной ее жизни и здоровья.

Виктория не понимала, как смогла задать такой вопрос. Ведь она практически попросила его остаться с ней. До встречи с Лэнсом она умела твердо стоять на ногах, теперь же почему-то слишком сильно стала полагаться на него.

Капитан неоднократно давал понять, что только по обязанности оберегает ее, не испытывая желания стать ее защитником. Впрочем, она и не нуждалась в защитнике. Она - самостоятельная женщина.

- Что касается одежды, - продолжил он, - то и платье, и костюм одинаково приемлемы.

Виктории осталось поблагодарить его за советы и отправиться в свою комнату, где она начала вынимать из чемоданов и критически осматривать свою одежду. Наконец она остановила свой выбор на сером костюме в тонкую полоску. У нее была только одна блузка, кокетливая, розовая, как гвоздика, и она пожалела, что не взяла с собой другую, строгую и белую. Но хуже всего, что единственной новой парой туфель оказались белые босоножки из тоненьких ремешков, на очень высоких шпильках, купленные специально для отпуска. Они ей очень шли. Конечно, сейчас бы ей пригодились простые туфли на низком каблуке, в которых она ходила на работу.

- Зато выглядят босоножки великолепно, пробормотала она. - Но, чтобы на таких каблуках сделать реверанс и не сломать себе шею, придется потренироваться.

" Через несколько часов Виктория в последний раз критически взглянула на себя в зеркало и отправилась на поиски капитана Грэйсона. Когда она вошла в гостиную, он поднялся так быстро, будто то, что он сидел в кресле, считалось нарушением правил.

- Ваше Высочество, - произнес он, сгибаясь в глубоком поклоне.

- Надеюсь, ваши слова означают, что моя одежда годится для аудиенции, - с сарказмом в голосе сказала она, чтобы скрыть свое удивление его столь формальной вежливостью.

- Вы прекрасно выглядите, - ответил он, становясь по стойке смирно. Нам надо ехать.

От этих переживаний по поводу встречи с великим герцогом она стала чересчур чувствительной. Вот и сейчас такая почтительность со стороны капитана Грэйсона испугала ее. Она снова встревожилась.

- Мое положение переменилось, пока я принимала ванну? Я должна узнать о себе что-то еще?

Лэнс ответил невозмутимо, как обычно:

- Я просто хотел подготовить вас к тому, как встречают принцессу во дворце. Разумеется, некоторые не будут кланяться так низко, а другие будут только отдавать честь. Но я считал разумным показать вам, как принято проявлять глубочайшее уважение. Теперь вас не удивит то, что вы увидите.

Виктории пришлось признаться себе, что она ожидала услышать комплимент, вроде того что она ошеломляюще прекрасна и что он не мог удержаться, чтобы ей не поклониться. В следующий миг ей стало смешно. Капитан Грэйсон не тот человек, который легко поддается эмоциям.

- Благодарю вас, - произнесла она. - А как я должна отвечать?

- Легким наклоном головы. Вот так, - показал он.

Виктория повторила его движение, затем, судорожно вздохнув, объявила:

- Хорошо. Я готова.

Несмотря на ее слова, Лэнс видел, как она встревожена.

- Не волнуйтесь. У вас все получится хорошо.

Я уверен, что герцог будет в восторге от вас.

Виктория посмотрела ему прямо в глаза.

- Вы и в самом деле так считаете?

Он не отвел взгляд.

- Да.

- Спасибо.

Когда Лэнс понял, что она стала спокойнее, уголки его губ чуть-чуть поднялись. Он даже не успел понять, как это произошло.

Виктория улыбнулась в ответ.

- Я уже подумала, что мускулы вашего лица совсем потеряли способность двигаться.

Лэнсу стоило больших усилий вернуть на лицо маску безразличия. В присутствии Виктории он испытывал непонятную радость, и ему даже хотелось смеяться. Но он знал, что не пройдет и недели, как она станет членом семьи Тортонов и едва будет замечать его.

Виктория покачала головой.

- Глядя на вас, я начинаю верить бабушкиным сказкам о том, как одно-единственное выражение может навсегда застыть на лице.

Лэнс открыл дверь.

- Нам пора.

Не желая опаздывать на свою первую встречу с отцом, Виктория кивнула и вышла из дома впереди Лэнса.

- Ну почему вы не сказали, что надо надеть тапочки? - ворчала она в спину Грэйсону, следуя за ним по тоннелю с каменными стенами, ведущему к потайному входу во дворец. Высохшая грязь на полу и паутина на стенах говорили о том, что потайным ходом давно никто не пользовался. Черт! выругалась она, оступившись на неровном полу и едва не упав. Остановившись, чтобы удержать равновесие, она уставилась на босоножки. - Мои туфли предназначены для танцев на паркете, а не для ходьбы по грязной земле.

Лэнс остановился, повернулся, одним прыжком оказался рядом и подхватил ее на руки.

Негодующее восклицание застряло у нес в горле, когда пламя снова охватило ее. Она не могла понять, почему тому, кто решил отстраниться от людей, простым прикосновением удавалось вызывать пожар во всем ее существе. Обняв его за шею, чтобы обрести опору, она посмотрела на него сбоку. Его лицо оставалось таким же невозмутимым, как и раньше. Ну почему ее так тянуло к мужчине, для которого она была только обузой?

Гнев на себя вытеснил бушевавший в ней огонь.

- Отпустите меня.

Лэнс начал внушать себе, что несет мешок картошки. Вскоре он убедился, что его самовнушение не имеет успеха. Ощущение ее тела в его руках вызывало совсем особенные смутные желания. Он бы и сделал так, как она велела, если бы у него был выбор. Но он должен исполнять свой долг. Он не должен допустить, чтобы она пострадала, упав в грязь и испачкав костюм.

- Я обязан доставить вас во дворец целой и невредимой.

- Я требую, чтобы вы отпустили меня, - заявила она, пытаясь вывернуться из его рук.

Когда Лэнс ощутил движение ее тела, то понял, что она может заметить, в каком он состоянии.

- Ведите себя спокойно, - повысил он голос.

Виктория прекратила вырываться, и к тому времени как они достигли входа во дворец, ценой немыслимых усилий ему удалось вновь обрести контроль над своим телом.

Он по-прежнему прижимал Викторию к своей груди, и она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Затем она увидела пульсирующую жилку у него на шее. "Наверное, ему тяжело нести меня, подумала она. - Хотя тут может быть и что-то другое". В уголках ее губ заиграла улыбка - ей понравилась мысль про "что-то другое". Очень понравилась.

Со вздохом Лэнс опустил ее на пол, покрытый толстым ковром. Она обрела равновесие, опираясь руками на его плечи. Затем ее руки медленно сдвинулись ему на грудь. Она глядела прямо ему в глаза.

- Спасибо, что подвезли. - В ее голосе прозвучала шаловливая нотка.

Лэнс внимательно разглядывал трещинки в стене у нее за спиной.

- Добро пожаловать во дворец.

Осознав, что он старается избежать ее взгляда, Виктория чуть не расплылась в улыбке. У нее окрепло подозрение, что она не так безразлична Грэйсону, как он пытается показать.

Лэнс сделал шаг в сторону, пропуская ее, и она вошла в небольшую уютную прихожую.

Лэнс провел ее лабиринтом коридоров, затем они поднялись по лестнице и остановились перед огромными, от пола до потолка, резными деревянными дверьми, на которых изображались сцены охоты в лесу. Возле них находились часовые, вставшие по стойке смирно, когда Виктория приблизилась.

Лэнс постучал в дверь, которая почти сразу распахнулась, и отошел в сторону, заняв свое место рядом с часовыми.

Виктория почувствовала, как сильно забилось от волнения сердце. Она не могла отвести взгляд от капитана Грэйсона, желая, чтобы он сопровождал ее. Одно его присутствие придавало ей сил.

Тем не менее она решила не быть такой трусливой и вошла в апартаменты великого герцога с гордо поднятой головой.

Виктор Тортон поднялся ей навстречу.

- Наконец-то мы встретились, - произнес он, делая шаг по направлению к ней.

"Вблизи он производит еще более сильное впечатление, чем на газетных фотографиях", - отметила Виктория. Высокий, прямой, с густыми седыми волосами и синими глазами, он держался так, как и должен держаться правитель государства.

Мановением руки он отослал всех, кто находился в комнате. Вспомнив, как надо себя вести, Виктория склонилась в реверансе, когда он приблизился к ней. Когда же она подняла голову, в комнате остались только она и великий герцог.

- Вы совершенно точно из рода Тортонов, сказал Виктор, и в его голосе прозвучало удовлетворение. - И, без сомнения, одна из прекраснейших. Ваша красота может сравниться только с красотой вашей бабушки Элен, а она в свое время считалась первой красавицей.

Щеки Виктории зарделись. Ее отец умел очаровывать.

- Вы очень добры ко мне.

- Садитесь же рядом со мной. - Великий герцог указал на два кресла перед камином.

Нервничая, но тщательно скрывая свое состояние, Виктория направилась к креслам. Когда она уже села, ей пришло в голову, что, вероятно, не следовало садиться первой. Она резко встала, подумала, что похожа на чертика, выскочившего из табакерки, и забеспокоилась, не выглядят ли ее движения смешными.

- Мне очень неудобно, - созналась она, - но я не знаю, как полагается вести себя по протоколу.

Великий герцог ободряюще улыбнулся.

- Не беспокойтесь. Когда мы одни, вы можете держаться свободно и говорить мне все, что захотите. Однако вы правы. Соблюдать протокол бывает очень неудобно, но со временем вы всему научитесь. А пока ведите себя так, будто мы всего лишь отец и дочь. - Он указал ей на кресло. - Пожалуйста, садитесь.

Виктория послушно села.

- Все случившееся кажется нереальным.

Виктор подвинул свое кресло поближе к ней, затем сел.

- Ваши глаза напоминают мне о вашей матери. В его голосе появились грустные нотки. - Я не буду лгать вам и говорить, что любил ее. Но я испытывал к ней безрассудную страсть. Когда она улыбалась, для меня будто загоралось второе солнце и даже хмурый день становился светлым и теплым. А ее смех звучал, как серебряные колокольчики. Она была беззаботной, жизнерадостной и очень счастливой.

Виктория никогда и не думала; что ее мать могла быть такой, какой описывал герцог. Та Марибель Рокфорд, которую она знала, совсем покорилась судьбе и смеялась очень редко.

- Потом она стала другой, - просто сказала Виктория.

На лице великого герцога появилось виноватое выражение.

- Она знала, что у меня есть жена и сын и что я никогда их не покину. - Он наклонился и взял руки Виктории в свои. - Но я клянусь вам, дочь моя, если бы я знал, что Марибель носит моего ребенка, я бы помог и ей, и вам. Я не покинул бы жену и сына, но также не покинул бы ни Марибель, ни вас.

Виктория предполагала, что его "помощь" заключалась бы в том, что он спрятал бы их где-нибудь далеко, наиболее вероятно, в другой стране.

Но она не винила его. Ведь как только великий герцог узнал о существовании дочери, то сразу признал ее, не пытаясь ничего отрицать.

- Прошлое нельзя ни вернуть, ни изменить. Я благодарна вам, что вы поручили капитану Грэйсону найти меня. Я знаю, что ни вам, ни герцогине нелегко пережить произошедшее. - Мысли о герцогине заставили Викторию опять заволноваться. Как та встретит дочь своего мужа? - Особенно герцогине, добавила она, открыто выказывая свое беспокойство.

Виктор снова улыбнулся.

- Моя женитьба на Саре была предопределена.

Мы заключили брак, исполняя свой долг перед нашими семьями. За долгие годы нам посчастливилось полюбить друг друга, но, что еще важнее, мы стали друзьями. Она простила мне нарушение супружеской верности.

"Мужа-то она, может быть, и простила, но готова ли она принять его незаконную дочь?" - задала себе вопрос Виктория. Воспоминания о жизни с Малколмом захлестнули ее.

- В детстве и юности я видела мало хорошего.

Теперь я понимаю, что тот, кого я считала отцом, не был им, знал это и пытался мне отомстить.

Мне бы не хотелось снова попасть в такое положение. Я бы предпочла жить одна.

- Теперь уже невозможно ничего изменить.

Слишком много людей знает о вашем существовании. Вам будет небезопасно жить одной. Но важнее другое. Я хочу исправить то, что когда-то натворил, и относиться к вам так, как отец должен относиться к своей дочери. - Он легонько пожал ей руки. - Ваша жизнь здесь будет совсем не такой, как с Малколмом. У Сары доброе сердце. Она замечательная женщина, и она понимает, что вы не властны над обстоятельствами своего рождения.

- Я надеюсь, что вы не ошибаетесь. Мне бы не хотелось доставлять неприятности ни вам, ни вашей жене.

- В том, что у нас с Сарой были напряженные времена, виноват я один. Он взял со стола бумагу. - Я бы хотел, чтобы вы подписали документ и стали моей законной дочерью.

Виктория взяла в руки бумагу и стала ее изучать. Грэйсон говорил, что великий герцог хочет удочерить ее, но она никак не могла свыкнуться со своим новым положением.

Виктор протянул ей ручку.

- Поставьте свою подпись вот здесь.

Желание избавиться от фамилии Рокфорд перевесило ее сомнения, и она расписалась.

Виктор положил бумагу на место, снова пожал ей руки и тепло улыбнулся.

- Капитан Грэйсон до сих пор точно не знает, кто участвовал в вашем похищении, и поэтому хочет и впредь держать ваше местопребывание в тайне. Я не могу поверить, что кто-то во дворце замешан в преступлении против вас, но и не могу рисковать вашей жизнью. Поэтому сейчас мы завершим нашу беседу. Когда появится уверенность в вашей безопасности, мы сможем поговорить подольше, и вы мне все о себе расскажете.

Понимая, что встреча окончена, Викторий поднялась на ноги одновременно с отцом, сдерживая вздох облегчения. Хотя великий герцог держался очень просто, она не могла расслабиться ни на секунду. Он был ей чужим, и ей требовалось время, чтобы привыкнуть к нему.

- Я должен принести извинения, что мы вынуждены скрывать вас. Но капитан Грэйсон знает свое дело лучше всех. Я не могу доверить вашу жизнь никому другому.

- Он очень любезен со мной.

.Великий герцог поднял бровь.

- Я слышал отзывы о нем как о человеке, исполненном чувства долга, корректном, холодном и знающем свое дело, но никогда не подозревал, что о нем можно сказать "любезный".

- У него есть все качества, о которых вы сказали, - признала она. - Но я обязана ему жизнью, и мое отношение к нему особенно теплое, несмотря на его холодность.

- Из того, что я слышал о капитане, я сделал вывод, что он не привык к тому, чтобы люди тепло относились к нему. Он, скорее, отбивает у людей охоту сближаться с ним. Как же он реагирует на ваше теплое отношение?

Виктория безнадежно вздохнула.

- Он отказывается принимать его.

Виктор по-отечески взглянул на нее.

- Его детство прошло в очень плохих местах Тортонбурга. Он человек, с которым хорошо оказаться рядом в тяжелое время, но он хранит в себе много тайн.

- Я буду помнить ваши слова.

- А я буду молиться, чтобы вы поскорее переехали во дворец. - Он открыл ей дверь.

Виктория сделала прощальный реверанс и вышла.

За дверью она сразу стала искать Грэйсона. Заметив его, она испытала облегчение. Он был для нее якорем спасения в бурном море новых и непривычных отношений, куда она попала не по своей воле. Ей стало интересно его мнение о своей встрече с герцогом. Она обязательно расскажет ему о ней.

- Ваша беседа прошла хорошо?

Виктория не могла поверить своим ушам. Капитан Грэйсон интересовался ее личной жизнью, перейдя черту, отделявшую похищение от всего остального! До сих пор он всячески подчеркивал, что не собирается переступать ее. Его интерес так обрадовал ее, что она широко улыбнулась.

- Да. Как вы и говорили, он очень доброжелателен.

Его лицо внезапно превратилось в холодную маску. Ему не понравилось, что из-за мгновенной слабости он повел себя как обычный человек.

- Нам следует отправляться домой.

Лэнс пошел по коридору впереди нее. Но они успели сделать всего несколько шагов, как из бокового коридора вышла женщина и направилась к ним. Поняв, что она не собирается уступать дорогу, Грэйсон остановился, закрывая Викторию своим телом.

Женщина бросила на Лэнса осторожный взгляд, затем, глядя мимо него на Викторию, сделала реверанс и сказала:

- Герцогиня приглашает вас к себе.

Лэнс сердито проворчал:

- Предполагалось, что кроме великого герцога, о нашем приезде не знает никто.

На лице женщины отразился страх, но она расправила плечи, давая понять, что выполняет свой долг и ничто ее не остановит.

- У герцога и герцогини больше нет секретов друг от друга.

- Не нравится мне такой поворот дела, - продолжал сердиться Лэнс.

Виктории тоже не хотелось оказаться лицом к лицу с герцогиней. В ее глазах Виктория всегда будет символом предательства. Но встречу не удастся откладывать до бесконечности.

- Я не могу отказаться.

Лэнс уже не скрывал от себя, что его волнует не только физическая безопасность Виктории.

Хотя он никогда не слышал, чтобы герцогиня обошлась дурно с кем-либо, он беспокоился, что в глубине ее души может таиться вражда к Виктории. "Не мое дело защищать Викторию от герцогини", - решил он. Но беспокойство все равно осталось.

- Здесь слишком много мест, где можно спрятаться и внезапно напасть.

Женщина негодующе посмотрела на него.

- Неужели вы можете подозревать кого-то из нас?

- Пока не найду преступников, я не могу точно сказать, что никого подозревать нельзя.

Женщина фыркнула и обратилась к Виктории:

- Будьте любезны следовать за мной, Ваше Высочество.

Виктория уже поняла, что ей не оставили выбора. Оскорбить отказом герцогиню она бы не посмела.

- Да.

- Хорошо, - согласился Лэнс, занял место позади Виктории, и женщина повела их по коридору.

"Не забыть бы сделать реверанс и так, чтобы не споткнуться". Виктория шла и от страха готова была упасть в обморок, однако усилием воли старалась подавить приступ паники. "А если я ей не понравлюсь, то просто больше не появлюсь во дворце", - решила она, чувствуя, что ее мутит от страха.

Когда они подошли к апартаментам герцогини, женщина открыла дверь и отступила в сторону, приглашая Викторию войти. Лэнс вошел вместе с ней и стоял навытяжку, пока она делала реверанс.

Сара Тортон, великая герцогиня Тортонбурга, миниатюрная женщина с тонкими чертами лица, была явно недовольна его присутствием.

- Я бы хотела поговорить с Викторией наедине.

Лэнс склонился в глубоком поклоне.

- Я вошел, чтобы по соображениям безопасности просить Ваше Высочество сделать встречу как можно короче.

Сара нахмурилась.

- Неужели вы считаете, что ей здесь грозит опасность?

- Я считаю Малколма Рокфорда организатором похищения. Его сообщником может оказаться кто-то из придворных.

Герцогиня вздохнула.

- Вы, как всегда, правы. Наша встреча будет короткой.

- Благодарю вас, Ваше Высочество. - Лэнс снова поклонился и вышел.

Герцогиня отослала женщину, которая привела Викторию, и еще одну служанку, находившуюся в комнате. Когда дверь за ними закрылась, она указала Виктории на кресла перед камином.

- Пожалуйста, садитесь.

В поведении герцогини чувствовалась настороженность, и Виктория опять занервничала. Она направилась к креслам, но на середине пути, повернувшись к герцогине, сказала:

- Я понимаю, что ставлю Ваше Высочество в неловкое положение, и приношу мои извинения.

Герцогиня немного смягчилась.

- В том, что произошло, вашей вины нет.

Виктория слишком долго жила за стеной осторожного молчания и больше не могла так жить.

Ей хотелось открыто и прямо обсудить все, как бы герцогиня ни относилась к ней.

- От такого положения не легче ни вам, ни мне.

Герцогиня кивнула, соглашаясь.

- Мне нравится ваша прямота. И вы правы, мы с вами оказались в неловком положении. Но я простила мужа, и у меня нет неприязни к вам.

Виктория могла только восхищаться силой духа герцогини.

- Вы очень любезны со мной.

Герцогиня подошла к столу и взяла альбом.

- Я приготовила для вас фотографии членов семьи, придворных и слуг. Каждая фотография подписана. Думаю, мой альбом облегчит ваше знакомство с нами. Вам не придется запоминать сразу много имен, когда вы будете жить во дворце.

- Спасибо.

Герцогиня взглянула Виктории прямо в глаза.

- Я искренне желаю, чтобы мы стали друзьями. Я всегда хотела иметь дочь.

- Мне тоже хочется, чтобы мы стали друзьями.

Сара глубоко вздохнула и улыбнулась.

- Я бы сказала, что наша первая встреча прошла хорошо.

Виктория поняла, что герцогиня волновалась ничуть не меньше нее, и улыбнулась в ответ.

- Очень хорошо.

Сара взглянула на дверь.

- Я уверена, что капитан Грэйсон начал терять терпение. Хотя никому точно не известно, что он думает или чувствует.

- Да, своих чувств он не показывает.

Сара повернулась к ней.

- Должна сознаться, он иногда пугает меня. Но в работе ему нет равных.

- С ним я чувствую себя спокойно и уверенно.

Сара кивнула.

- Да, на вашем месте я бы тоже так себя чувствовала. Надеюсь, похитители скоро будут арестованы, и вы сможете ходить свободно.

Виктория улыбнулась в ответ, но от мысли, что она расстанется с Грэйсоном, ей почему-то стало грустно.

Немного позже, следуя за капитаном к потайному ходу, она решила, что ее чувства к нему являются просто выражением благодарности за спасение. Он никак не ответил ей на предложение дружбы, и в том, что ее тянуло к нему, не было никакой логики.

Она ожидала, что он опять подхватит ее на руки и понесет по тоннелю. Но он кивнул на тапочки, лежащие на земляном полу.

- Один из моих людей нашел их для вас. Возможно, они вам не очень подойдут, но пройти до машины вы в них сможете.

Виктория огорченно вздохнула. Ей стало очевидно, что капитану Грэйсону не хочется снова нести ее на руках. Поборов разочарование, Виктория переобулась. Ей следует все время помнить, что капитан Грэйсон никогда не будет ее другом. Но пока она шла по тоннелю, она все время думала о Лэнсе и лелеяла надежду, что когда-нибудь узнает причину, которая заставила его так сторониться людей.

Глава 6

На следующее утро Виктория проснулась, испытывая смутное беспокойство. На кухне она налила себе большую чашку кофе и вышла с ней на веранду. Капитан Грэйсон сидел в кресле, расслабившись и положив ноги на перила. Выражение его лица, как обычно, было безучастным.

Когда он увидел Викторию, то встал и вытянулся.

- Не стоит делать так каждый раз, когда я приближаюсь к вам, - сказала она.

- Вы - принцесса. Выказывать уважение к вам совершенно естественно, ответил он, дождался, когда она села, и только тогда сел сам.

Сделав глоток кофе, Виктория перевела взгляд на океан.

- Весь мой мир полетел кувырком. - Она произнесла вслух то, о чем все время думала, затем посмотрела на Лэнса. - Мне надо поговорить с кем-нибудь, и я выбрала вас.

Он промолчал.

Виктория не удивилась. Она и не ждала, что он ответит. Она могла бы поспорить, что говорить будет одна, но сейчас ее это не волновало. Ей хотелось понять, что с ней происходит, а необходимость поговорить о своих делах привела ее к Лэнсу, ведь больше никого в доме не было.

- Наверное, я должна быть счастлива, - начала Виктория. - Теперь я знаю, почему Малколм так плохо обращался со мной. Честно говоря, я всегда в глубине души боялась, что у меня есть какой-то недостаток. - Она помолчала, пристально глядя на Лэнса. - Предполагается, что сейчас вы скажете: "С вами очень приятно иметь дело, и никаких недостатков у вас нет. Но даже если и есть, их не больше, чем у любого нормального человека".

Виктория думала, что он промолчит, но Лэнс сказал:

- Если у вас и есть недостатки, то их меньше, чем у многих людей, которых я встречал.

Она с удивлением посмотрела на него.

- Вы сделали мне комплимент!

- Я просто сказал правду.

От его слов она почувствовала себя маленькой девочкой, получившей долгожданный подарок к Рождеству.

- Все равно я буду воспринимать ваши слова как комплимент.

- Вы можете воспринимать их, как вам угодно.

- Благодарю вас, - ответила она, немного разочарованная его холодностью, но решила принимать Лэнса таким, каков он есть. Возвращаясь к прежней мысли, она продолжала:

- Я говорю себе, что должна радоваться, что я принцесса.., настоящая принцесса. И сразу спрашиваю себя, почему? Ведь я всего лишь незаконная дочь великого герцога.., от меня одни неприятности, и гордиться мной нельзя.

- Герцогиня обращалась с вами именно так?

Будто от вас одни неприятности?

В его голосе Виктория услышала обеспокоенность.

- Нет, она была очень добра, как вы и сказали. Ее взгляд остановился на нем. - Могу побиться об заклад, что сейчас вы говорите, как заботливый друг.

Он сухо ответил:

- Я забочусь только о справедливости. Никто не вправе попрекать вас обстоятельствами вашего рождения.

Виктории вспомнились слова герцога о детстве Лэнса.

- Вы это знаете по собственному опыту? Вас несправедливо попрекали обстоятельствами вашего рождения?

- Нет, - проговорил он таким голосом, будто предупреждал Викторию, что надо прекратить расспросы. Но она решила наконец удовлетворить свое любопытство. Ей почему-то обязательно захотелось узнать, что движет Лэнсом. Более того, она надеялась, что сможет исцелить его душевные раны.

- Я не верю вам. Мне кажется, что из-за вашей прошлой жизни вы не хотите иметь друзей. Вы боитесь, что они узнают о ней и отвернутся от вас.

Поверьте, я не так легкомысленна.

Его лицо по-прежнему не выражало ничего.

- Когда мне исполнилось двенадцать лет, я убежал из приюта и стал жить на улице. Отец научил меня открывать замки, когда я еще не умел ходить.

Он был вором. И мы оба добывали себе средства к существованию воровством. Однажды я украл бумажник у человека, которого сбила машина.

Он словно старался шокировать ее, чтобы она начала испытывать к нему отвращение. Но она хорошо представляла себе одинокого маленького мальчика, в одиночку пытающегося выжить в жутких трущобах Тортонбурга.

- Настоящий друг не отвернется от вас из-за вашего прошлого.

Он молча смотрел в океанскую даль. Сжатые губы и непреклонное выражение его лица означали, что он считает разговор завершенным. Но Виктория продолжала думать о маленьком, одиноком, одетом в лохмотья темноволосом мальчугане.

- А почему вы убежали из приюта?

Лэнс сверкнул глазами.

- Мне надоело там жить.

- Никто не откажется от крова и пищи только потому, что ему надоело.

Лэнс начал сердиться.

- Вы никак не поймете, что вам пора остановиться.

Нет, остановиться она уже не могла.

- Вы спасли мне жизнь. Я у вас в долгу, и, чтобы вернуть вам долг, я стану вашим другом.

- Ваша дружба мне не нужна. Я и без нее очень доволен жизнью.

У Виктории опять появилось ощущение, что он хочет отгородиться от нее каменной стеной.

- Но каждому человеку нужен друг, и я стану вашим другом, хотите вы того или нет.

- Мне никто не нужен, - раздраженно сказал Лэнс.

Виктория едва не заплакала от огорчения. Ну почему ей так необходимо стать его другом? "Потому, что он спас меня", - сказала она себе. Но вслух произнесла:

- Но почему вам страшно, что кто-нибудь Станет вам близок?

- Просто мне не хочется испытать еще одно разочарование.

- Но я буду вам верным другом. Мою дружбу не разрушат ни радость, ни беда.

Изменившись в лице, он заговорил, и Виктория почувствовала его глубоко спрятанное горе.

- Даже родная мать отказалась от меня. Отец умер, когда мне было пять лет. А когда мне исполнилось шесть, она объявила, что сыта по горло заботами обо мне, и оставила меня в сиротском приюте. Я до сих пор помню, как плакал и умолял ее не покидать меня. Но она ушла и даже не оглянулась.

Виктория представила себе, что должен чувствовать маленький испуганный мальчик, которого предал единственный близкий ему человек, и поняла, что должна излечить душевные раны Лэнса.

- Может быть, для вашей матери настали трудные времена. Может быть, у нее была депрессия.

Казалось, он рассердился на нее за то, что она пыталась оправдать поступок его матери.

- Я убежал из приюта, чтобы найти ее. Думал, что раз я вырос и могу сам заботиться о себе, она возьмет меня назад. Поиски заняли много времени. Я нашел ее, когда мне уже исполнилось шестнадцать лет. Оказалось, что она снова вышла замуж. Мать жила в красивом доме, имела мужа, который хорошо зарабатывал, и троих детей. Она сказала мне, что не хочет, чтобы я возвращался к ней, что она вообще не хотела моего появления на свет и что моего отца она никогда не любила и вышла замуж за него только потому, что была беременна от него. Он был неудачником, даже воровать не умел. Она полагала, что я кончу свою жизнь так же плохо, как и он. Затем она выписала мне чек на небольшую сумму и велела отныне не появляться на пороге ее дома.

Виктория никогда в жизни ни к кому не испытывала такой ярости, как к этой бездушной женщине. Если бы они встретились, Виктория сказала бы той прямо в лицо все, что думает о ней.

- Но ведь ваша жизнь сложилась не так, как она предсказала.

- Да, - с гордостью ответил Лэнс. - Я решил доказать ей, что она не права. Я нашел работу и стал ходить в школу. А в восемнадцать лет пошел в армию. Мой жизненный опыт помог мне, я стал служить в разведке.

Виктория должна была дать ему понять, что он многого лишал себя, никого не подпуская к себе.

- Вы не позволили сбыться ее предсказаниям тогда, и вы не должны препятствовать вашей дружбе с людьми теперь.

Он холодно взглянул на нее и отвернулся.

- В приюте я пытался иметь друзей. Но все "друзья" ушли и не вернулись. Улица научила меня, что ищет дружбы тот, кто обязательно рассчитывает что-то получить от меня. Поэтому я говорю вам:

"Спасибо". Но имею в виду: "Спасибо, нет". - Он поднялся с кресла. - Я вам уже говорил, что предпочитаю и дальше жить так, как жил до сих пор.

Виктория смотрела, как он покидает ее, уходя в дом. Капитан Грэйсон был непоколебим.., как гранитная скала. Она усомнилась, что ей когда-нибудь удастся пробить броню, которой он окружил себя. Но все равно она станет его другом, даже если ее дружба останется без ответа. Уж такую малость она должна сделать для него.

Виктория рассеянно допила свой кофе. Итак, Лэнс все-таки нашел свою мать. На его месте она поступила бы так же.

Сжав губы, она отправилась на поиски капитана Грэйсона. Нашла она его на кухне, где он расставлял на столе коробки с кукурузными хлопьями, чтобы она сама могла выбрать, что будет есть на завтрак.

Как Виктория уже заметила, он не готовил себе, а питался хлопьями и замороженными полуфабрикатами. Такая еда ее вполне устраивала, поскольку ей тоже не хотелось возиться на кухне.

Но вчера вечером у нее внезапно возникло непреодолимое желание приготовить ему настоящий домашний обед. Правда, не сегодня. На сегодняшний день она запланировала нечто совсем другое.

- Где сейчас Малколм? Вы еще держите его под арестом?

- Нет, он у себя дома. Во время допроса он отрицал свою вину, а у нас нет улик против него.

Поэтому его отпустили домой. Но за ним следят круглые сутки.

- Я хочу видеть его.

- Не стоит.

По его тону она поняла, что он не позволит ей увидеться с Малколмом. Но ее решимость только возросла.

- Я должна оказаться с ним лицом к лицу. Мне надо знать, замешан ли он в моем похищении.

- Он будет все отрицать.

- Я почувствую, если он начнет лгать. - Она решительно выпрямилась. Я должна повидаться с ним, будете вы против или нет.

Лэнс долго смотрел на нее, не произнося ни слова. Он мог запереть ее в доме, но знал: это бесполезно. Она будет бороться с ним всеми способами. Кроме того, нужно сдвинуть с места расследование преступления. Возможно, в ее присутствии Малколм что-нибудь скажет. Может, даже назовет соучастников.

- Хорошо. Но вы будете беспрекословно слушаться меня.

Виктория вздохнула с облегчением.

- Конечно, буду. Вы же здесь главный.

Он искоса взглянул на нее.

- Вы меня считаете главным, пока я делаю то, что вы хотите.

- Но ведь так и должно быть, - улыбнулась она. Не обращая внимания на хлопья, она открыла коробку печенья, одно взяла себе, другое сунула Лэнсу в руку и заявила:

- Поехали.

Когда они уже приближались к Тортонбургу, Виктория почувствовала холодок в животе.

- Вы не предупредили Малколма, что я приеду? Мне бы не хотелось, чтобы он успел подготовиться.

- Нет. Даже мои люди не знают, что мы приедем.

Виктория вопросительно подняла бровь.

- Я решил, что безопаснее, если никто не будет знать о нашем прибытии.

Виктория уже научилась понимать малейшие изменения его интонации. Она уловила сомнение в его голосе.

- Вы подозреваете, что кто-то из ваших людей мог быть его соучастником? - спросила Виктория.

- Нет. Просто не хочу рисковать. Кроме того, всегда выгодно застать врага врасплох.

- Почему мне кажется, что вы опять не говорите мне всего?

- Я не люблю утверждать то, в чем не уверен.

Поняв по выражению его лица, что больше он ничего не скажет, Виктория откинулась на спинку сиденья и стала обдумывать предстоящий разговор с Малколмом.

Когда они достигли окраины Тортонбурга, Лэнс велел:

- Опуститесь ниже, чтобы вас никто не увидел.

Она послушалась, и он съехал на боковую дорогу. Коротко переговорив по рации со своими людьми, он сказал:, - Мне доложили, что Малколм один. Подождем, пока мои люди соберутся вокруг его дома, и я поведу вас.

Виктория кивнула и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Не помогло.

- Даже в лучшие времена мне было неприятно видеть его, - призналась она, не в силах молчать. Он, например, всегда настаивал, чтобы я спрашивала у него разрешения что-то сделать, пойти на свидание или на танцы... Мама всегда его защищала, говоря, что он просто заботился обо мне, но с раннего детства я знала, что он поставил себе цель контролировать всю мою жизнь. Даже когда я уехала из его дома, он пытался командовать мной, а когда я взбунтовалась, пригрозил, что не даст мне видеться с мамой. - От гнева ее глаза наполнились горячими слезами. - Даже когда она умирала, он попытался не пустить меня к ней, а когда пустил, не дал нам побыть наедине, чтобы попрощаться. Не могу понять, почему я все еще сомневаюсь в его подлости.

- Так зачем вам идти к нему? Разрешите мне отменить все и увезти вас обратно.

Ее слезы мгновенно высохли.

- Нет. Если он замешан в моем похищении, то должен понять, что запугать меня ему не удастся.

Лэнс внимательно смотрел по сторонам.

- Вы позволяете вашей гордости взять верх над разумом.

- Может быть. Но все равно я должна видеть его.

Лэнс посмотрел на часы. Пора. Он включил двигатель и направил машину к дому Малколма.

- Я войду вместе с вами.

Спорить с ним было бесполезно, но Виктория все равно пыталась протестовать. Она хотела показать, что не боится Малколма. Однако если Малколм и в самом деле участвовал в похищении, то глупо отказываться от помощи Лэнса. Кроме того, присутствие капитана придавало Виктории смелости. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности.

Вспомнив слова Грэйсона о допросе Малколма, она решила уточнить:

- Вы говорили, что ваши люди не сказали ему, кто мой настоящий отец.

- Да. О вашем настоящем отце неизвестно никому, даже тому офицеру полиции, который работает со мной.

Лэнс остановил машину у самого дома, проводил ее до двери и встал рядом с Викторией.

Она постучала в дверь. Она всегда стучала, прежде чем войти. Хотя она выросла здесь, дом не стал ей родным. Послышались шаги. Она живо представила себе высокую худую фигуру Малколма и его резкие, угловатые черты лица. Почувствовав, что он подошел к двери, Виктория напряглась. Сработала ее многолетняя привычка держать себя в руках при встрече с ним.

- Виктория! Как приятно видеть, что ты хорошо выглядишь, приветствовал он ее.

От удивления Виктория застыла на месте.

Малколм улыбался! о его улыбка казалась неестественной, будто его губы с трудом подчинялись ему. Она посмотрела ему в глаза. Сколько она себя помнила, его взгляд всегда отличался безразличием и холодностью. Сейчас его глаза были безжизненными.

- Можно войти?

- Да, конечно. Это же твой дом, - преувеличенно радостно ответил Малколм, делая шаг в сторону, чтобы впустить ее и Лэнса.

"Он никогда не давал мне почувствовать, что это мой дом", - отметила про себя Виктория.

Войдя в гостиную, она остановилась. Лэнс занял позицию у нее за спиной.

Малколм вошел следом, протягивая руку Лэнсу:

- Малколм Рокфорд.

- Капитан Лэнс Грэйсон, глава отдела расследований службы безопасности Тортонбурга.

Во время рукопожатия Лэнс внимательно наблюдал за лицом Малколма и отметил, что тот едва заметно сжал челюсти - признак того, что он жестко контролировал свое поведение. Это еще более укрепило Лэнса во мнении, что Рокфорд опасен.

- Я вам очень благодарен за спасение моей дочери, - сказал Малколм, но в его глазах не появилось дружелюбия.

Он некоторое время напряженно изучал Грэйсона, затем повернулся к Виктории. Шагнув к ней, он обнял ее.

- Я так рад, что ты в безопасности.

Лэнс не имел права допускать, чтобы кто-то прикасался к Виктории. Ему потребовалось сделать огромное усилие, чтобы не схватить Малколма и не отшвырнуть его в сторону.

Виктория застыла от изумления. Никогда в жизни Малколм не обнимал ее. Его прикосновение оставило после себя неприятное ощущение какой-то неестественности.

Отойдя от нее, Малколм продолжал извиняющимся голосом:

- Мне следовало бы внимательнее прислушиваться к доводам твоей сестры. Но ты всегда отличалась самостоятельностью и делала только то, что сама хотела. Мне же на самом деле звонили по телефону. - В его голосе появился оттенок укоризны. - Я всегда так боялся, что ты попадешь в плохую компанию. И сейчас я полагал, что тебя задержал какой-нибудь мужчина, с кем ты, как обычно, познакомилась в отпуске. - Он повернулся к Лэнсу. - Вы уже арестовали его?

От охватившего ее гнева Виктория стала пунцовой. Он говорил о ней как о проститутке, которая находит себе мужчин везде, где только сможет!

- Все мои друзья - честные, достойные люди.

И похитил меня вовсе не какой-то незнакомец, которого, как ты утверждаешь, я встретила во время отпуска.

На ее слова Малколм не обратил никакого внимания. Он повернулся к Лэнсу.

- Так вы нашли виновного в похищении моей дочери?

Лэнсу сразу стало понятно, что Малколм пытался представить Викторию распущенной женщиной, которая, как правило, заводила знакомства с подозрительными парнями. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не встать на ее защиту и не выказать своего отношения к Малколму. Но Виктория сама хотела поговорить с Малколмом. Поэтому Лэнс решил дать ей такую возможность.

- Нет, мы еще не арестовали преступников.

Виктория взглянула на Лэнса. Как всегда, его лицо не выражало ничего, и она не могла понять, поверил он словам Малколма или нет. Ее замешательство переросло в брезгливость. Малколм докатился до того, что стал несправедливо унижать ее перед незнакомым ему человеком.

Направляясь сюда, она решила, что в том случае, если они зря подозревают Малколма и он действительно не знает, кто ее отец, она постарается сообщить ему новость так, чтобы не обидеть его. Но после мерзких слов Малколма у нее пропало желание беречь его самолюбие.

- Меня похитили, потому что ты - не мой отец. Мой отец - Виктор Тортон.

Малколм вздрогнул и, схватившись за сердце, отшатнулся от нее, будто его ударили.

- Великий герцог? Твой отец? Не верю. Неужели Марибель изменила мне? Его плечи опустились, и он произнес трагическим шепотом: Нет, я никогда не смогу поверить в такую несуразность, Викторию удивила его реакция. Он никогда не проявлял свои эмоции подобным образом. Но, возможно, он устроил спектакль для Лэнса? С другой стороны, она и сама еще не свыклась со своим новым положением, а ведь уже встретилась и с герцогом, и с герцогиней.

Малколм выдержал паузу, будто ему было нужно время ос знать новость, и обратился к Лэнсу:

- Неужели она говорит правду?

- Да.

Малколм попятился к стулу и упал на него.

Глядя на Викторию, он спросил:

- А когда ты узнала?

- После моего спасения. Капитан Грэйсон сказал мне.

Голос Малколма внезапно стал сочувствующим.

- Похоже, что твоя мать обманула и меня, к тебя.

Несмотря на напряжение, Виктория чуть не рассмеялась. После стольких лет пренебрежительного отношения к ней Малколм вдруг попытался сделать ее своим союзником!

- Она когда-то совершила ошибку, но потом всю жизнь была хорошей женой и прекрасной матерью.

- Да, конечно, - согласился Малколм, всем своим видом желая показать, как ошеломил его внезапный удар. - Мне трудно воспринять то, что я услышал.

- Так ты и в самом деле не знал, что я не твоя дочь?

- Я подозревал. Ты родилась слишком большой для недоношенного ребенка. Но я не хотел признавать такую возможность. Я любил Марибель и не желал даже думать, что она меня обманула.

Виктория не могла представить себе Малколма в качестве жертвы.

- Мне трудно поверить, что ты не догадывался. Ты всегда обращался со мной так, будто мое присутствие в доме тебе неприятно.

- Ты очень несправедлива ко мне. Ты была трудным ребенком. Я просто выполнял свой отцовский долг и воспитывал тебя, чтобы ты стала хорошим человеком.

- И поэтому ты старался дать мне понять, что со мною что-то не так?

- Твоя мать слишком баловала тебя. Теперь я начинаю понимать, почему. - В его голосе появились извинительные нотки. - Я чувствовал, что должен исправить тот вред, который она приносила тебе, потакая во всем. Не мог же я, в самом деле, пренебречь родительским долгом только потому, что тебе что-то не нравилось.

Малколм на все обвинения, которые она могла предъявить ему, без труда находил логический ответ. Но сейчас он выглядел как человек, чей мир разбился вдребезги. Виктория вспомнила о том, как он относился к ее сестре.

- Ты всегда очень ласково обращался с Рэчел.

- Твоя сестра отличалась покладистым характером. Достаточно было только одного взгляда на нее, чтобы она стала вести себя как полагается. Малколм обхватил голову руками. - Для меня твое сообщение такой удар. Я так верил твоей матери, я так любил ее. Как она могла меня предать?

У Виктории опять появились сомнения. Действительно, Рэчел была очень милым ребенком, а Виктория любила шалить и проказничать. Может быть, Малколм прав?

- Я уверена, что мама не хотела сделать тебе больно.

Лэнс изумился, когда услышал в ее голосе сострадание к такому мерзавцу. Оставалось только надеяться, что Виктория не ошиблась. Лэнс встречал людей, способных лгать так правдоподобно, что они могли обмануть любого. Малколм Рокфорд очень напоминал людей такого типа.

На лице Малколма появилась кривая улыбка.

- Полагаю, тебе легче перенести ее предательство, чем мне. Наверное, очень приятно обнаружить, что ты принцесса.

Виктория возмутилась. Он пытался заставить ее почувствовать себя виноватой, что она не встала на его сторону.

- Из-за того, что я принцесса, меня едва не убили.

В его глазах появилось сочувствие.

- Вот видишь, за ее ложь расплачиваемся мы все.

Виктория пристально смотрела на него. До сих пор он не сделал ничего, что было бы не в его характере, разве что эта улыбка и объятия. А его попытку объединиться с ней против ее матери она даже ожидала. Он любил сталкивать людей друг с другом.

- Ты один знал о моих планах на отпуск. Ты даже потребовал от меня, чтобы я сообщила тебе, если они изменятся.

Когда она так резко сменила тему, Малколм сделал удивленное лицо, затем встал, подошел к ней и взял ее за руку.

- Я же беспокоился о тебе. Ты так тяжело переживала смерть матери.

Лэнсу очень не понравилось, что он снова дотронулся до Виктории.

Отеческий жест Малколма изумил Викторию, так же как и его объятия. И тут она заметила, что у него сжались челюсти, как обычно бывало, когда ему приходилось делать что-то неприятное. Значит, он так сильно ненавидит ее? Что ж, тогда Малколм вполне может быть причастен к ее похищению.

Она отдернула руку.

- В отпуске я звонила тебе и говорила, где я и когда вернусь, поскольку думала, что после смерти мамы ты чувствовал себя одиноким и тебе нужно, чтобы кто-то находился рядом. Я знала, что мы никогда не сблизимся, но все-таки хотела тебя утешить. Я же считала тебя своим отцом.

- Да, мне было одиноко. И, несмотря на наши отношения, я думал, что мы с тобой станем друзьями. Возможно, я слишком сурово обходился с тобой. Честно говоря, я испытывал ревность, потому что ты была так близка с матерью.

Виктория опять не верила своим ушам. Малколм признал в своем характере изъян?! Она вспомнила, как после смерти матери он сторонился ее, держался с ней отчужденно.

- Кроме требований, чтобы я сообщала о своем местонахождении, никакой заботы ты обо мне не проявлял.

- Мне было трудно показывать мои истинные чувства.

- Но тебе не составляло труда показывать свое недовольство мной.

- Ты несправедлива, - упрекнул он ее. - Ты всегда воспринимала замечания как оскорбление и никогда не любила дисциплину. Ты до сих пор рассуждаешь как ребенок. Пора бы тебе и повзрослеть.

Вот теперь она видела того Малколма, какого хорошо знала. Он пытался разрушить ее самоуважение, чтобы она чувствовала себя неуверенно.

Но сейчас ему не удастся унизить ее.

- Мне кажется, ты всегда знал, кто мой отец, и принимал участие в моем похищении. Может быть, ты и любил мою маму, но каким-то своим извращенным способом. А может, и не любил, а желал ею обладать как своей собственностью. Иногда мне кажется, что ты вообще не способен любить. Ты долго ждал подходящего момента и, когда она умерла, решил отомстить великому герцогу.

Лэнс мысленно аплодировал ей. "Молодец, Виктория! Не позволяй ему дурачить тебя!"

Малколм принял вид оскорбленной невинности.

- Твои слова абсурдны.

Виктория увидела хорошо знакомое ей фальшивое выражение на его лице.

- Я не помню случая, чтобы ты забыл или простил обиду. А я оставалась для тебя живым напоминанием о мамином проступке, поэтому ты и проявлял вечное недовольство мной.

- Я же тебе объяснил, что ты относилась к трудным детям, а мать баловала тебя. Я просто пытался сделать из тебя человека. Теперь ясно, что мои попытки оказались тщетны из-за твоей наследственности. Твоя мать и сама была морально ущербной, и тебя испортила.

Виктория покраснела от гнева.

- Я знаю, что нет в мире безупречных людей, но, если бы проводился конкурс на самого морально ущербного человека, ты победил бы мгновенно, не приложив никаких усилий.

Лэнс снова мысленно поздравил ее.

Малколм преувеличенно скорбно вздохнул.

- Боже, упаси нас от неблагодарных детей!

Виктория увидела, как в его безжизненных глазах появился и сразу исчез проблеск радости, удовольствие от того, что ему удалось вывести ее из себя в присутствии капитана Грэйсона. И у нее больше не осталось сомнений, что Малколм участвовал в ее похищении. Теперь она знала, что каждое его слово является заранее подготовленной защитой от обвинений, которые она могла бы бросить ему в лицо, но победить его в словесном поединке не удалось бы никому. Слишком уж много опыта он накопил в делах такого рода.

Бросив на Малколма презрительный взгляд, она молча повернулась и вышла из дома. Лэнс вышел вместе с ней.

Глава 7

Направляясь к машине, Виктория спокойно сказала Лэнсу:

- Я всегда вела себя с мужчинами очень осторожно. И не относилась к трудным, избалованным детям.

- Я знаю. - Если бы его спросили, Лэнс не смог бы объяснить, откуда проистекала его уверенность. Но Виктория была такой цельной натурой, что даже его цинизм не мог помешать ему верить ей.

Она взглянула на него и улыбнулась. Будто луч солнца согрел его, и опять уголок его губ пополз вверх. Его ответная улыбка получилась какой-то перекошенной.

- Еще немного практики, и ваша улыбка станет ровной и широкой, поддразнила она его.

Лэнс взглянул в ее прекрасные глаза и почувствовал будто на каких-то волшебных крыльях парит в их синей глубине, как птица в безграничном чистом небе. Его охватило неизведанное ранее чувство покоя и радости.

Виктория продолжала идти, неотрывно глядя на Лэнса, и оступилась. Когда она начала падать, колдовские чары мгновенно развеялись. Он подхватил ее, не дав ей коснуться земли, и тут услышал, как свистнула и щелкнула о дерево пуля. Закрывая Викторию своим телом, он крикнул:

- Снайпер!

К тому времени, когда Лэнс с Викторией добежали до машины, его люди уже успели окружить их, чтобы снайпер не мог прицелиться. В машине Лэнс велел ей лечь на сиденье, чтобы ее не было видно. Затем приказал осмотреть окрестности и записать имена всех, кто окажется поблизости.

- И найдите пулю, - добавил он, садясь за руль.

Он вел машину на предельной скорости, проклиная себя за то, что отвлекся от выполнения своих обязанностей, из-за чего Викторию чуть не убили.

Лишь только он подумал о ней, как перед его мысленным взором возникли ее глаза. "Она скоро будет общаться с членами правящей семьи и забудет о тебе". Опыт всей его жизни подсказывал, что в дальнейшем случится именно так. Его зубы сжались.

- Можно мне сесть? - спросила она, нарушая тяжелую тишину, повисшую в машине.

Лэнс огляделся, не преследует ли их кто-нибудь.

- Да.

Когда она села, он увидел, как дрожат ее руки.

- Кто-то стрелял в меня, - сказала она, начиная осознавать, что произошло. - Кто-то попытался меня убить.

- Полагаю, Удав испугался, что вы сможете вспомнить что-то еще, и он будет опознан.

- Я знаю, что Удав - не Малколм, но я теперь уверена, что Малколм участвовал в моем похищении.

- А я уверен, что сообщником Малколма является местный житель, которого вы знаете и который боится, что вы сможете узнать его, случайно встретив на улице. - Морщинка между его бровей стала глубже. - Я все думаю, не разыграли ли между собой Малколм и Креншоу ссору, чтобы отвести подозрения от Креншоу.

- Вполне возможно. Ллойд знает, что я его не выношу. Всю жизнь терпеть не могла. Если бы только он не занимал полицейскую должность... Новый приступ дрожи не дал ей закончить. Немного успокоившись, она с благодарностью взглянула на Лэнса. - Вот уже второй раз вы спасаете меня.

Грэйсон мрачно смотрел на дорогу.

- Я не должен был разрешать вашу встречу с Малколмом. С этого момента вы будете беспрекословно выполнять все мои распоряжения.

Выслушав столь строгое приказание, Виктория улыбнулась.

- Так точно, капитан. Слушаюсь, сэр.

Лэнс не ожидал, что она так легко согласится, и с удивлением взглянул на нее.

- Я не шучу, - сказал он.

Она улыбнулась еще шире.

- Я же дала вам слово. Здесь командуете вы.

От ее улыбки ему стало не по себе. "Помни, что она никогда не будет твоей. Любовь для тебя не существует. Тобой движет одно только чувство чувство долга. Ты должен оберегать принцессу и возвратить ее герцогу целой и невредимой".

На полпути к дому Виктория почувствовала голод.

- Прошу меня извинить, капитан Грэйсон, но не могли бы мы где-нибудь поесть?

Лэнс посмотрел в зеркало. Никто их не преследовал.

- Мы могли бы заехать в Вэйлшир в пяти милях отсюда. Там есть кафе, где очень хорошо готовят.

В кафе он выбрал столик в дальнем углу.

- Садитесь, - велел он Виктории и сел рядом с ней так, чтобы видеть входную дверь.

Она знала, что он сел рядом, чтобы лучше защищать ее, но ей было все равно, по какой причине он оказался к ней так близко.

- Здесь уютно, - отметила она, позволив себе прислониться к его плечу.

- Отодвиньтесь подальше в угол. Я хочу, чтобы вас не видели.

Она отметила, что он остался сидеть, где сидел, и между ними образовалась пустота. И еще она заметила, что сразу после выстрела он стал прежним, холодным и отстраненным капитаном Грэйсоном, выполняющим свой долг. Даже когда она согласилась с ним, не споря, он не смягчился.

Бесчувственный солдат, невозмутимый защитник, готовый отдать жизнь за нее, снова одержал верх над его человеческой сущностью, которую он старался спрятать от людских взоров, не желая ни с кем сближаться. Чем лучше Виктория понимала Лэнса, тем больше он ей нравился.

- Мне кажется, вы боитесь меня. Опасаетесь, что мне удастся разрушить броню, за которой вы прячете свое сердце.

Он нахмурился.

- Я стараюсь сохранить вам жизнь. Вам сегодня удалось отвлечь меня, и вас сразу же чуть не убили.

Виктория улыбнулась.

- Надеюсь, вам доставляет удовольствие, когда я отвлекаю вас.

- Для меня ваши игры - только лишнее беспокойство.

Раздражение в его голосе говорило: ему было неприятно, что он отвлекся от выполнения своего долга. Но она помнила, что видела затаенный призыв в глубине его глаз.

- Мне кажется, что я вам нравлюсь.

Он невозмутимо взглянул на нее.

- Мое отношение к вам не имеет никакого значения.

- А я думаю, что имеет, и очень большое, возразила она. - Потому что вы мне тоже нравитесь.

Она удивилась, что смогла произнести слова признания, но ей уже стало ясно, что легкий флирт не мог подействовать на капитана Грэйсона.

- Я вам нравлюсь, потому что защищаю вас.

Когда вы окажетесь в безопасности, мое присутствие покажется вам надоедливым.

- Такого я даже вообразить не могу.

- Как только великий герцог признает вас как свою дочь, за вами начнут ухаживать молодые люди из королевских семейств всей Европы.

- Думаю, что мое прошлое привлечет мало желающих ухаживать за мной.

- Важно только то, кто ваш отец. Как только вы станете одной из Тортонов, ваше прошлое не будет иметь для них никакого значения.

Она нетерпеливо взглянула на него. Почему он никак не поймет?

- Даже если их лица не искривятся от презрения, они будут шептаться за моей спиной.

Он пожал плечами.

- В любом случае вы не станете общаться с теми, кто может попрекать вас прошлым. Имейте также в виду, что великий герцог очень богат. Его деньги обеспечат вам уважение большинства.

Виктория была вынуждена признать его правоту. Но ее не интересовал никто, кроме Лэнса.

Подошла официантка, чтобы принять заказ, и они замолчали.

Когда официантка отошла, Лэнс связался со своими людьми. Они уже установили, что стреляли из чердачного окна соседнего дома. Дом был пуст, задняя дверь взломана, окно открыто. Стрелявший не оставил следов. Сейчас сотрудники Лэнса опрашивали соседей.

- Стреляли из дома Грейнджеров? - переспросила Виктория, когда он закончил говорить.

- Да.

- Вы опять сказали мне не все.

Он взглянул на нее. Она оказалась права. Его подозрения превратились в уверенность. Никто, кроме Виктории, никогда не разгадывал, о чем он думает. Он не мог понять, как ей удается проникать в его мысли.

- Я начинаю думать, что преступником может быть кто-то из тех, с кем я работаю. Когда ваш похититель не пришел к тому домику в лесу, я решил, что он намеревался сообщить о вас при получении выкупа или просто хотел бросить вас там. Но, когда никто не явился за выкупом, я решил, что он знает о вашем спасении, то есть либо сам участвует в нашей операции, либо тесно связан с нами. Мы специально не допрашивали Малколма до дня передачи выкупа, чтобы никто не узнал, что вы спасены.

- Значит, Малколм никого не мог предупредить.

- Мои люди вне подозрений, поскольку я точно знаю, кто где находился все время. Но после вашего спасения мы обратились в полицию Тортонбурга за помощью, потому что у нас слишком мало людей, чтобы своими силами окружить место передачи выкупа. Я хотел, чтобы преступник не ускользнул от нас. Лэнс помолчал. - Сегодня я созвал моих людей к дому Малколма, поэтому мне пришлось снова обратиться в полицию за помощью. Я вызвал тех же полицейских, что и в прошлый раз. Они должны были окружить дом Малколма. Все получили строгое указание не общаться с местной полицией. Распоряжения я отдал за пятнадцать минут до нашего приезда. Следовательно, стрелявший в вас имел возможность узнать о моих действиях в течение тех пятнадцати минут.

- И ему было Известно, что Грейнджеры уехали отдыхать. - Виктории стало так плохо, что она почувствовала приступ тошноты. - Я знаю, что Грейнджеры всегда сообщают полиции о своем отъезде, чтобы патрульные внимательнее смотрели за их домом.

Лэнс молчал, обдумывая ее слова.

- Ваш похититель знаком с Малколмом и служит в полиции. Значит, это Ллойд Креншоу. Как вы думаете, его можно подкупить?

Виктория вспомнила злобную усмешку Ллойда и утвердительно кивнула.

- Хоть он и сержант полиции, я никогда не доверяла ему. И знаю, что он зол на меня. Он два раза пытался назначить мне свидание и оба раза получал отказ, после чего стал говорить мне колкости всякий раз, когда мы встречались. Думаю, что он похитил бы меня без колебаний.

- Ко времени нашего возвращения мои люди уже будут знать, курит ли он и есть ли у него кольцо.

В памяти Виктории возник образ Креншоу, и она похолодела.

- Он курит, а на руке носит большой перстень с печаткой. Его рост и телосложение такие же, как у Удава. Очень возможно, что он и есть мой мучитель.

Лэнс по рации приказал немедленно арестовать Креншоу, а также изучить его личное дело.

Через несколько минут раздался сигнал вызова.

Лэнс выслушал сообщение, пробормотал проклятие и распорядился сделать все возможное, чтобы найти Креншоу.

Виктории стало ясно, что Ллойд Креншоу исчез.

- Два часа назад Креншоу явился в полицейский участок и взял отпуск по семейным обстоятельствам. Мои люди уже ищут его.

Виктории стало вдруг очень холодно, и она задрожала.

- Мне становится плохо от одной только мысли, что он прикасался ко мне.

- Если он окажется вашим похитителем, я сам арестую его.

Виктория увидела в глазах Лэнса такое сильное желание защитить ее, что ей сразу стало тепло и спокойно.

Глава 8

Когда они наконец остановились у коттеджа Грэйсона, у Виктории вырвался вздох облегчения. Она почувствовала себя дома. Ей так хорошо здесь, потому что дом принадлежит Лэнсу. Да и само его присутствие оказывало на нее целительное действие, хоть он и старался выдерживать дистанцию между ними.

"Не следует давать дружбе перерасти в нечто большее, - решила она. - Я не должна позволить себе влюбиться в него". Очень возможно, что пробить стену отчуждения, которой Лэнс окружил себя, не удастся. А кроме того, он, возможно, прав, и ее тянет к нему только потому, что он защищает ее. Когда она не будет нуждаться в его защите, чувство к нему изменится.

И вообще она мечтала полюбить совсем не такого человека, как Грэйсон. Ей нужен кто-то более открытый, нежный, романтичный.

- Что же нам теперь делать?

- Ждать. Мы будем ждать, пока мои люди не найдут Креншоу.

- А если стрелял не он?

- Мы будем искать снайпера и обязательно его найдем.

Виктория вспомнила, как близко пролетела пуля, и ее внезапно охватил запоздалый страх не только за себя, но и за Лэнса.

- А если снайпер найдет нас раньше, чем мы его?

- О моем коттедже не знает никто - ни мои люди, ни посторонние. И я послал группу сотрудников охранять совсем другой дом. Если мой план сработал, снайпер уже должен следовать за ними. А там его будет ждать засада.

Виктория представила себе, как Удав попадает в ловушку, и улыбнулась.

- Хорошо бы.

- Если нам хоть немного повезет, то уже очень скоро вы сможете жить во дворце, - сказал он, но от одной мысли о расставании с Викторией его душа наполнилась грустью.

- Мне будет не хватать вашего коттеджа, - честно сказала она. - Я успела полюбить его.

Он прекрасно знал, какие роскошные комнаты ждут ее во дворце.

- Я уверен, что как только вы увидите ваши апартаменты во дворце, о моем доме вы даже не захотите вспоминать.

- А если вспомню, вы разрешите мне навестить вас?

Лэнс представил себе, как будет жить в своем коттедже без Виктории, и его неожиданно охватило чувство одиночества - настолько сильное, что подобного он не испытывал даже в сиротском приюте. Нельзя позволять Виктории так глубоко проникать в его душу.

- Не думаю, что ваше решение будет разумно.

- Вы очень неуступчивы, но и я упряма не меньше вас. Я буду вашим другом, несмотря ни на что.

Лэнсу очень хотелось, чтобы она стала его другом.., больше, чем другом. "Когда она войдет в семью Тортонов, у нее просто не останется на меня времени".

- Не следует обещать того, чего вы не сможете сделать, - кратко ответил он, повернулся и направился в свой кабинет.

Виктория пошла следом. У двери кабинета она остановилась и подождала, пока он не повернулся к ней лицом.

- Я никогда не обещаю того, чего не смогу сделать, - уверенно заявила она, гордо подняла голову, повернулась и пошла в свою комнату.

Лэнс стоял и смотрел на то место, где она только что была. Он хорошо усвоил уроки, которые ему преподнесла жизнь, и не собирался сближаться ни с кем. Но как же прекрасны синие глаза Виктории, забыть их он никогда не сможет.

Виктория сидела на кровати, поджав ноги, и пыталась запомнить имена и лица из альбома герцогини. Но лицо капитана Грэйсона все время появлялось перед ее мысленным взором, заслоняя собой изображения на фотографиях. Улыбка блуждала на ее губах. Ему не удастся так легко отделаться от нее. Он тоже живет во дворце. И она докажет ему, что может быть его другом.

Больше, чем другом. От такой мысли кровь бросилась ей в лицо. Конечно, будет трудно. Он не верит в любовь. Стать ему просто другом - и то являлось почти невыполнимой задачей. Да и ее мир перевернулся, и она уже не могла доверять своим чувствам так, как раньше.

Отложив мысли о капитане Грэйсоне в дальний уголок памяти, она вернулась к изучению альбома.

На следующий день Виктория приступила к приготовлению обеда для Лэнса. Пока она исследовала содержимое шкафов, морозильной камеры и холодильника, в кухню вошел Грэйсон.

- Что вы ищете?

- Я хочу приготовить для вас настоящий домашний обед. Я нашла не так уж много продуктов, но достаточно, чтобы угостить вас макаронами с сыром и овощами.

Ему стало не по себе. Он никогда прежде не встречал столь настойчивых особ. И не мог представить себе, что в мире найдется женщина, от одного присутствия которой его холостяцкое жилище превратится в уютный дом.

- Не вижу причин, по которым вы должны готовить мне еду.

Ее лицо озарила радостная улыбка.

- Я приготовлю обед для себя, а вы можете разделить его со мной.

Он вышел, качая головой: "Когда принцесса Виктория станет жить во дворце, она забудет меня".

Ему хотелось обнаружить Креншоу как можно скорее, чтобы Виктория смогла переселиться во дворец.., и тогда он, капитан Лэнс Грэйсон, снова станет тем, кем был всегда - телохранителем.

- Обед готов, - услышал он голос Виктории, стоявшей возле двери его кабинета.

Лэнс уже давно чувствовал ароматы, распространявшиеся из кухни. Его коттедж начал принимать вид настоящего уютного дома, о котором он мечтал всю жизнь и которого у него никогда не было. Он поднялся и направился в кухню следом за Викторией. Красные свечи, горевшие на столе, делали обстановку настолько интимной, что неожиданно для себя самого он смутился. Виктория выглядела обворожительно. Ее глаза показались ему огромными и еще более синими, а в темных волосах играли и переливались золотые блики.

- Мне должны позвонить. Я поем в кабинете, заявил он, взял свою тарелку и направился к двери.

Виктория пошла рядом с ним.

- Вы, возможно, понимаете, что человек не должен быть похожим на уединенный остров в пустынном океане. Я не могу поверить, что вы не испытываете одиночества в той клетке, в которую сами заключили себя.

Он повернулся к ней.

- Лучше испытывать одиночество, чем страдать от разочарования.

- Я никогда не разочарую вас.

Ее заявление оказалось последней каплей. Силы Лэнса иссякли. Он не мог более держать себя в руках. Поставив тарелку на стол в холле, он шагнул к Виктории.

- Возможно, вы станете самым горьким разочарованием в моей жизни.

Его руки сомкнулись вокруг нее, и он прижался губами к ее губам.

Лэнс никогда не думал, что поцелуй может оказаться таким сладостным. Все его существо стремилось к ней. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему. "Она оставит тебя", - прозвучал у него внутри знакомый голосок. Ему стало так больно, что он поморщился. Собравшись с силами, он разомкнул кольцо своих рук.

- Я не должен так вести себя. Простите меня.

- Но я совсем не против. - Виктория удивилась, что еще может говорить. Радость звенела в ее теле, и жизнь никогда еще не казалась ей такой прекрасной и яркой.

Ее целовали и раньше, но теперь она узнала, что такое настоящий поцелуй. Она впервые почувствовала себя желанной. Губы Лэнса пробудили в ней ответное желание такой силы, какого она никогда прежде не испытывала. От его прикосновения она вся вспыхнула, и кровь вскипела в ее жилах.

- Такого больше не повторится. - Казалось, Лэнс обещает это себе, а не ей.

Она смотрела в его непроницаемое лицо, пытаясь найти хоть намек на какое-нибудь чувство.

Его губы были крепко сжаты, и она поняла, каких сил ему стоит сохранять самообладание.

Виктория грустно улыбнулась уголком губ.

- Мне очень жаль, что не повторится.

- У вас впереди вся жизнь. Когда вы станете жить во дворце, то будете рады, что сегодня я повел себя сдержанно.

Лэнс повернулся на каблуках, взял со стола тарелку и скрылся в кабинете.

Виктория остановилась у двери, глядя, как он садится за рабочий стол, и честно сказала:

- Вы действуете на меня так, как никто никогда не действовал. Я была готова позволить вам соблазнить меня. И, может быть, мы оба потом сожалели бы о случившемся. Я не собираюсь повторить судьбу моей мамы.., быть вынужденной из-за беременности выйти замуж за неподходящего человека. Но возможно, что вы для меня самый подходящий человек. Очень, очень возможно. И я хотела бы убедиться в правоте своих предположений.

Лэнс внимательно смотрел на нее. Она говорила так искренне, что он едва не расслабился. Чтобы укрепить броню вокруг своего сердца, ему пришлось вызывать в памяти страшные картины своего детства.

- Вы просто благодарны мне за ваше спасение, повторил он то, что считал истиной. - Когда все закончится, вы будете рады распрощаться со мной и обрести более интересных друзей.

- Но мои чувства к вам значительно глубже, чем просто благодарность.

Лэнс вздохнул.

- Нам больше не о чем говорить.

Виктория подошла к нему и поцеловала в лоб.

- Как скажете, - улыбнулась она, будто смеясь над его словами, и вышла из кабинета.

Лэнс сидел неподвижно, чувствуя, как от ее поцелуя сначала загорелось лицо, а потом всего его охватил жар. "Она принцесса, и великий герцог выдаст ее замуж за принца". А телохранитель Грэйсон не будет делать ничего такого, что может в будущем доставить ей неприятности.

Когда Виктория вернулась в кухню, ее губы все еще помнили его поцелуй. Виктория и Лэнс были знакомы всего несколько дней, а в любовь с первого взгляда Виктория не верила никогда. Но она и не влюбилась с первого взгляда. Она сначала даже не верила Лэнсу. Зато теперь доверяла ему полностью. Может быть, ее чувство к нему еще и не стало любовью, но ее так сильно тянуло к нему, что долго не видеть его для нее было мучительно.

Она села за стол, опустив руки на колени. Завороженно глядя на пламя свечи, пробормотала:

- Что же мне теперь делать?

- Я скажу, что тебе теперь делать, - раздался знакомый шепот, шепот Удава.

От ужаса Виктория не смогла пошевелиться.

Удав нашел ее! Она взглянула туда, откуда шел звук.

Креншоу стоял около двери, направив на Викторию пистолет с глушителем.

Виктория оцепенела.

- Так это были вы!

- Если бы ты так высокомерно не отвергла меня, я бы дважды подумал, прежде чем соглашаться на предложение Малколма. - Он скорчил гримасу, означавшую усмешку, и в его лице появилось что-то крысиное. - Правда, речь шла о таких огромных деньгах, что я бы все равно согласился. - Усмешку сменила злоба. - Но сначала вмешалась твоя сестра, а потом появился капитан Грэйсон. После того как я расправлюсь с тобой, я заставлю их заплатить мне за все. Я, видишь ли, не люблю, когда мне мешают.

Страх Виктории за жизнь сестры и Лэнса оказался сильнее страха за свою жизнь.

- Не думаю, что Малколм простит вас, если вы причините вред Рэчел.

- А плевать я хотел на Малколма! Я могу все сделать и без него.

Он поднял пистолет повыше, целясь ей в лицо.

Свои руки Виктория держала под столом. Быстрым движением она опрокинула стол и упала на пол, прячась за ним. Тарелки, свечи, столовые приборы не успели еще долететь до пола, как Виктория уже кричала во всю силу своих легких:

- Здесь Креншоу! Он вооружен!

Креншоу не мог видеть ее, но все равно выстрелил в стол. Пуля пробила дерево около ее плеча, - Черт тебя побери, - выругался Креншоу, приближаясь к столу.

Как только Лэнс услышал крик Виктории и грохот, он бросился в кухню, на бегу доставая пистолет из кобуры. Никогда еще ни за кого он так не боялся, как сейчас. Подбежав к двери, он встал сбоку и ударом ноги распахнул ее. Из кухни тут же раздался приглушенный звук выстрела, и пуля ударила в стену напротив Лэнса.

Лэнс пригнулся и прыгнул. Креншоу стоял совсем рядом с Викторией, закрытой упавшим столом.

В прыжке Лэнс успел прицелиться и выстрелить в грудь Креншоу, который пошатнулся, но не упал, а грязно выругался и выстрелил в Лэнса.

Лэнс ясно видел, что попал в Креншоу, но не успел сообразить, почему тот не падает, как почувствовал тупой удар в грудь. Не обращая внимания на боль, Лэнс хотел выстрелить снова и вдруг понял, что на Креншоу надет бронежилет.

Тогда Лэнс прицелился в руку, сжимающую пистолет, и спустил курок. Раздался выстрел, Креншоу взвизгнул и выронил пистолет. Лэнс понял, что не промахнулся, следующим выстрелом он прострелил Креншоу ногу, и тот рухнул на пол.

Виктория вскочила на ноги. Ллойд Креншоу уже сидел на полу и здоровой рукой зажимал рану на ноге. Виктория подняла его пистолет.

- Крыса! - крикнула она.

- Малколм тоже здесь?! - заорал Лэнс.

- Конечно, нет, - простонал Креншоу. - Неужели ты думаешь, что он будет делать грязную работу?

- Как ты нашел мой дом? - Лэнс стремился поскорее узнать главное.

Виктория услышала боль в его голосе. Взглянув на него, она увидела расплывающееся красное пятно у него на рубашке.

- Вы ранены! - Виктория почувствовала страх.

Опускаясь на колени, Лэнс сказал:

- Наручники в кабинете, в ящике стола. Принесите их. На столе лежит лист бумаги с координатами моего дома. Позвоните по номеру, который написан на листе, и скажите моим людям, чтобы они поторопились.

Виктория видела, что силы покидают Лэнса.

Она стремглав бросилась в кабинет, дрожащими пальцами набрала номер и передала сообщение.

На все ушло меньше минуты, но Виктории показалось, что прошла вечность. Она вытащила из стола наручники и кинулась на кухню.

- Наденьте на него наручники, - велел Лэнс.

Креншоу начал протестовать:

- Вы не имеете права, я ранен...

Не обращая внимания на его слова, Виктория защелкнула наручники.

- Держите его под прицелом до прибытия моих людей.

Сказав это, Лэнс потерял сознание. Виктория бросилась к нему, не отводя пистолет от Креншоу.

- Милый мой, любимый, не смей умирать! вскричала она, опускаясь на колени рядом с Лэнсом. Схватив скатерть, она прижала ее к ране, пытаясь остановить кровь.

Послышался звук приближающегося вертолета.

- Скорее, скорее, - неистово повторяла Виктория, будто ее слова могли помочь.

Вскоре распахнулась дверь, и в кухню вбежали незнакомые Виктории мужчины. Двое направились к Креншоу. Остальные собрались вокруг нее и Лэнса.

- Капитан Грэйсон тяжело ранен. - Ком в горле мешал ей говорить, но она продолжала:

- Вы должны спасти его.

Один из прибывших, очевидно, врач, только взглянул на Лэнса и распорядился:

- Срочно доставьте в госпиталь. Здесь я ничего не могу сделать для него.

Креншоу заскулил:

- А как же я? Я умру от потери крови.

- Выживешь. - Другой человек уже стоял рядом с ним, накладывая повязку. - У тебя нет серьезных повреждений.

Виктория ничего не слышала. Все свое внимание она сосредоточила на Лэнсе. Стоявшие вокруг него мужчины не стали ждать носилок, а подняли его на руки и бегом понесли к вертолету, двигатель которого не переставал работать. Виктория бежала за ними. Она видела, как Лэнса внесли в вертолет.

- Я лечу с ним, - заявила она, залезла внутрь и опустилась на колени рядом с Лэнсом.

Врач кивнул пилоту. Едва они оторвались от земли, прилетел второй вертолет. Виктория увидела, как Креншоу выносят из дома.

Через миг она забыла обо всем, кроме дорогого ей человека, в беспамятстве лежавшего на полу.

- Насколько серьезно он ранен? - спросила она врача.

- Не могу сейчас сказать с уверенностью. Похоже, что пробито легкое. Может быть, задеты другие органы. - Видя ее состояние, он попытался приободрить ее:

- Капитан Грэйсон никогда не сдается, да и организм у него крепкий.

Крепко сжав руку Лэнса, Виктория прокричала ему прямо в ухо:

- Любовь моя, не вздумай уйти от меня!

Она не смогла понять, услышал ли он ее слова. Горячие слезы покатились у нее по щекам, и она не заметила, как через несколько минут вертолет приземлился прямо во дворе госпиталя, перед приемным отделением. Там их уже ждали.

Люди в белых халатах переложили Лэнса на каталку и бегом повезли в операционную. Виктория бежала рядом. Врач на бегу выкрикивал распоряжения. Кто-то крикнул в ответ, что операционная уже готова.

Викторию взял под руку незнакомец в черном костюме.

- Меня зовут Хардкот, Ваше Высочество. Я сотрудник службы безопасности. Прошу вас, следуйте за мной. Вам небезопасно передвигаться так открыто.

- Я хочу быть с ним, - попыталась она протестовать, хотя понимала, что ее желание невыполнимо. Но Виктория боялась, что его увезут от нее, и она больше никогда его не увидит.

- Надо дать врачам возможность делать их работу, - ответил Хардкот. А вас мы должны отвезти во дворец.

- Нет. - Виктория вырвала руку. - Я никуда не поеду, пока капитан Грэйсон не будет спасен.

Хардкот нахмурился.

- Если с вами что-то случится, он оторвет нам головы.

- Я никуда не поеду.

Хардкот долго думал, затем неохотно сказал:

- В хирургическом отделении есть небольшая комната, где вы могли бы подождать.

Она кивнула в знак согласия, и он повел ее к лифту. В приемном покое она услышала, как скулит Креншоу, требуя врача. Лицо Малколма встало у нее перед глазами, и гнев охватил ее.

- Креншоу фактически сознался, что Малколм планировал мое похищение, сказала она Хардкоту.

Тот сразу же достал радиотелефон и распорядился:

- Немедленно задержите Рокфорда. Ему нельзя дать ускользнуть.

- Но как Креншоу смог найти нас? - спросила Виктория.

Хардкот сразу же передал ее вопрос.

Они поднялись в хирургическое отделение, и там их уже ожидал молодой человек, которого Хардкот представил Виктории:

- Сотрудник службы безопасности Глэйдс.

Глэйдс поклонился и начал рассказывать:

- Из разговоров в полицейском участке Креншоу узнал, что великий герцог поручил капитану Грэйсону спасти вас, и решил найти вас, проследив за капитаном. Креншоу считал весьма вероятным, что вам захочется поговорить с Малколмом и вы приедете к нему домой. На всякий случай он дал Малколму "жучок", который тот должен был прикрепить к вашей одежде. - (Только теперь Виктории стало понятно, почему Малколм при встрече обнял ее.) - Когда вы вышли от Малколма, Креншоу выстрелил не для того чтобы убить вас, а чтобы напугать. Он ожидал, что капитан Грэйсон отвезет вас к себе домой, где не будет так много сотрудников службы безопасности, как у дома Малколма. Я думаю, что Креншоу наслаждался вашим испугом.

- Спасибо, сержант. - Хардкот отослал Глэйдса. Тот четко повернулся и вышел из комнаты. Принести вам кофе?

- Нет, спасибо, - ответила Виктория. Она смотрела на дверь, ожидая, что войдет врач и скажет ей, что жизнь Лэнса вне опасности. Но никто не приходил.

Почти через час, когда Виктория уже не могла больше ходить из угла в угол, дверь открылась.

Но вместо врача Виктория увидела великого герцога и герцогиню. Они смотрели на Викторию с выражением ужаса.

- Вы ранены, и вам до сих пор не оказали помощь? - спросил Виктор Тортон.

Виктория посмотрела на свою одежду и увидела кровь на ней.

- Со мной все в порядке. Я не ранена. Это кровь капитана Грэйсона. Он спас мне жизнь.

- Его следует наградить, - проговорил Виктор. Но вы должны отправиться во дворец. Вы столько пережили, вам надо отдохнуть и переодеться.

Не желая доставлять неприятности людям Лэнса, Виктория поторопилась заявить:

- Хардкот собирался отвезти меня во дворец, но я отказалась уезжать, пока не узнаю, что операция завершилась успешно.

- Моя дорогая, вы должны приготовиться ко всему. Он ранен очень тяжело, - мягко сказал Виктор.

Виктории стало страшно.

- Вы что-то знаете о его состоянии? Нам ничего не говорят.

Виктор обнял ее за плечи.

- Мне доложили о здоровье капитана.

По его голосу она поняла, что надежды нет. Ее глаза опять наполнились слезами.

- Он не может умереть. Я обязана ему жизнью и должна поблагодарить его.

- У него такая работа - защищать людей. Он человек чести, и, я думаю, он был готов отдать жизнь, выполняя свой долг.

- Он не может умереть, - упрямо повторила Виктория. Но в следующий миг ее подбородок задрожал. В ее воображении опять появился образ мальчика, которого покинула мать и предали друзья. - У него никого нет. Я не дам ему умереть в одиночестве.

- Конечно, вам следует остаться. - Герцогиня взяла ее за руки, пытаясь утешить. - Мы знаем, что у него нет семьи. И его нельзя оставлять одного.

Виктория увидела во взгляде герцогини понимание.

- Благодарю вас.

Герцогиня легонько сжала руки Виктории, отпустила их и повернулась к великому герцогу.

- Мы будем ждать вместе с Викторией.

Виктор склонил голову в знак согласия, подвел жену к диванчику, усадил ее и сел рядом с ней.

Виктория уже поняла, что ни великий герцог, ни герцогиня не надеялись, что Лэнс выживет, и решили побыть рядом с ней, чтобы поддержать ее, когда ей сообщат о его смерти. Герцогиня вела себя так, будто девушка была ее дочерью. Но сейчас Виктория не чувствовала ничего, кроме страха за Лэнса.

"Он будет жить!" - как заклинание повторяла она снова и снова, будто от этих слов ее желание могло стать реальностью.

Глава 9

Виктория сидела у кровати Лэнса в палате интенсивной терапии. Она отказалась покинуть госпиталь, несмотря на то что операция прошла успешно. Она хотела быть рядом с ним, когда он откроет глаза. Тогда он будет знать, что она не покинула его.

Герцогу и герцогине пришлось уехать без нее.

Ее чемоданы уже перевезли во дворец, и герцогиня велела прислать чистую одежду. Виктория приняла душ, переоделась и теперь сидела рядом с Лэнсом.

Врачи сказали ей, что Лэнс благополучно перенес операцию и появилась надежда на полное его выздоровление. Но ее страх не исчез, и она держала Лэнса за руку, пытаясь передать ему свои силы.

Послышался тихий стон. Виктория встала и склонилась над ним.

- Лэнс, это я, Виктория. Ты поправишься. Все будет хорошо.

Лэнс приоткрыл глаза.

- Принцесса, Креншоу вас не ранил? - спросил он хриплым шепотом.

Уголки ее губ двинулись вверх. Ему еще было трудно говорить, но в его голосе она расслышала нежность и искреннее беспокойство.

- Нет. Со мной все в порядке.

- А его сообщники? Креншоу заговорил? Они за решеткой?

- Да, все кончено. Креншоу рассказал все в надежде на снисхождение. Они действовали вдвоем он и Малколм.

Лэнс успокоился и закрыл глаза.

Виктория вызвала медсестру, опасаясь, что Лэнс потерял сознание. Медсестра осмотрела Лэнса.

- Он сейчас крепко спит. Вы сказали, что он говорил с вами в полном сознании. Это очень благоприятный признак. Полагаю, он скоро поправится.

Виктория вздохнула с облегчением, и, пока медсестра вызывала врача, нагнулась к нему и тихо сказала:

- Я всегда буду с тобой.

Он пошевелил губами, будто ему что-то мешало.

- Думаю, броня вокруг твоего сердца разбилась, и тебе мешают ее осколки, - пробормотала она больше для себя, чем для него. И, убедившись, что медсестра не смотрит на них, поцеловала Лэнса в щеку и села на стул у его кровати.

В следующий раз Лэнс проснулся уже в обычной палате. Осмотревшись кругом, он увидел Викторию, сидящую в кресле рядом. Ее присутствие успокоило его. Он даже почувствовал себя желанным. У него появилось смутное воспоминание, что она обещала всегда быть с ним. "Не верь, - предупредил его внутренний голос. - Скорее всего, это тебе приснилось, а если и нет, то все равно она не сдержит своего слова".

Почувствовав на себе его взгляд, Виктория повернулась к нему и с облегчением улыбнулась.

- Доброе утро. - Она встала, подошла ближе, и ее лицо стало серьезным. Взяв его за руку, она сказала:

- Я так боялась за твою жизнь.

Ее голос согрел его до глубины души. "Помни, кто она, - приказал он себе. - Ее ждет новая жизнь".

- Вас устраивают ваши апартаменты во дворце?

- Я их еще не видела. Мне не хотелось, чтобы ты проснулся в одиночестве. Я всегда буду здесь, и хочу, чтобы ты знал, что я решила быть рядом с тобой.

Как бы ему хотелось верить ей! Но он заставил себя вспомнить тех, кто предал его когда-то.

- Вы очень добры ко мне, принцесса. Но вы должны понять, что вам уже пора расстаться с прошлым, забыть о случившемся и начать жить новой жизнью.

- Я никуда не уйду!

- Вам не подобает находиться здесь.

Она нахмурилась.

- До чего же трудно иметь с тобой дело! Ты упрям и недоверчив. Но я должна сказать: когда тебя ранили, я поняла нечто очень важное для нас обоих. Я люблю тебя.

Никто никогда не говорил ему таких слов. В стенах, окружавших его сердце, появились трещины. Но весь его жизненный опыт, все его навыки выживания говорили, что если она его обманет, то он не выдержит. И стены вокруг его сердца устояли.

- Через некоторое время вы меня разлюбите.

В ее глазах отразилось отчаяние.

- Я уже сказала тебе, что не настолько легкомысленна.

- Вы сейчас чувствуете только благодарность и облегчение. - Он был уверен в истинности своих слов. - Когда у вас начнется новая жизнь, вы увидите, что я прав. Вам будет легче от того, что я не принял ваши слова всерьез.

- Я не права. Иметь с тобой дело не трудно, а невозможно. Но у меня такая же сильная воля, как и у тебя.

Виктория вернулась к своему креслу, села, взяла журнал и сделала вид, что читает.

Лэнс лежал, глядя в потолок, и представлял себе, как Виктория приезжает на королевский бал.

"У нее будет много поклонников из королевских семейств всего мира. Я буду сразу же забыт".

Раздался тихий стук в дверь. И уже в следующий миг Виктория широко улыбалась красивой молодой женщине с каштановыми волосами, которая вошла в комнату.

- Рэчел!

Виктория бросилась к сестре и обняла ее.

- Я так рада, что ты наконец в безопасности. Рэчел тоже обняла сестру.

Позади стоял элегантно одетый мужчина.

- А вы, должно быть, принц Дэймон Монтегю. Виктория оторвалась от сестры и склонилась в неглубоком реверансе.

- К вашим услугам, принцесса. - Он поклонился в ответ.

- Я еще не привыкла, что я принцесса, - созналась Виктория, сомневаясь, следовало ли ей делать реверанс или достаточно просто пожать ему руку.

- Ты очень быстро привыкнешь, - уверила ее Рэчел. Глядя на Дэймона влюбленными глазами, она добавила:

- По крайней мере, так говорит мне Дэймон. - Она снова посмотрела на Викторию. - Мы просили капитана Грэйсона хранить наш секрет, поскольку хотели все сами тебе рассказать.

Виктория смотрела на сестру и видела, как ту переполняет счастье.

- Какой секрет? - спросила она и тут же догадалась.

- Мы с Дэймоном поженились, - ответила Рэчел, глядя на мужа с любящей улыбкой.

Виктории удалось скрыть удивление. Она думала, что Рэчел и Дэймон только помолвлены.

Слезы радости наполнили ее глаза.

- Я так рада за тебя. - Она повернулась к Дэймону. - Рада за вас двоих.

- Я счастлив, - ответил ей Дэймон. Затем он подошел к Лэнсу. Благодарю вас, капитан Грэйсон, за то, что вы спасли сестру Рэчел.

А Рэчел добавила:

- И я очень благодарна вам, капитан Грэйсон.

Я всегда буду вам обязана.

Лэнс смутился от их слов.

- Я только исполнял свой долг.

- Все равно, примите мою глубочайшую благодарность, - ответила Рэчел.

Дэймон напомнил жене:

- У нас мало времени. Медсестра сказала, что вы с Викторией можете поговорить наедине в соседней комнате.

- Да, уж нам есть о чем поболтать Рэчел взяла Викторию под руку. Та взглянула на Лэнса и твердо сказала:

- Я скоро вернусь.

Когда они расположились в соседней комнате, Рэчел с удивлением спросила Викторию:

- Твое обещание вернуться звучало как предупреждение. Что происходит между тобой и капитаном Грэйсоном?

Виктория поморщилась от огорчения.

- Я люблю его, а он не хочет мне верить. Он говорит, что на самом деле я всего лишь испытываю чувство благодарности.

Рэчел озабоченно посмотрела на нее.

- Ты знакома с ним всего несколько дней и столько за последнее время пережила! Может быть, он прав. Помнишь, как мне казалось, будто я нашла настоящую любовь, и чем все закончилось. Обмануться очень легко.

- Ты знаешь, что я всегда разумно подходила к вопросам любви, и то, что случилось с нашей мамой, а потом и с тобой, заставило меня быть крайне осторожной, чтобы не совершить ошибку. Но сейчас сердце говорит мне, что моя любовь к капитану Грэйсону - не ошибка.

Рэчел улыбнулась.

- Раз так, то я уверена, что тебе удастся переубедить его. - Ее улыбка внезапно погасла, и на лице появилось выражение сочувствия. - Мне очень жаль, что отец так поступил с тобой. Я его никогда не прощу.

Виктория обняла сестру.

- Я так рада, что ты искала меня.

В голосе Рэчел зазвучало отвращение.

- А Креншоу.., ужасный человек. Он, не моргнув глазом, принял мое заявление о твоем исчезновении и еще говорил о тебе, как об очень легкомысленной особе!

- Давай не будем больше о них, - поморщилась Виктория. - Расскажи мне о твоем принце. Я знаю из газет, что его считают очень достойным человеком.

- Достойным и чудесным, - подтвердила Рэчел. - Принц Дэймон помог мне.

Виктория улыбнулась, разделяя радость сестры, но вспомнила свое детство и почувствовала беспокойство за дочку Рэчел.

- А как же моя племянница? Как Дэймон себя чувствует в роли папы?

Рэчел улыбнулась, успокаивая сестру.

- Дэймон очень любит Карли, а Карли просто обожает Дэймона. У них взаимная любовь с первого взгляда.

Виктория облегченно вздохнула, и они продолжили разговор о Рэчел, Дэймоне и их планах на будущее.

Примерно через час Виктория стояла у окна в палате Лэнса и смотрела, как Рэчел и Дэймон идут к машине.

- Я так рада, что Рэчел нашла настоящую любовь. - Виктория оглянулась и пристально посмотрела на Лэнса. - Теперь мне осталось только убедить тебя, что у меня нет тайных намерений.

Он смотрел на нее так, будто знал ее лучше, чем она себя.

- Вам следует поскорее переехать во дворец и начать новую жизнь. Вы увидите, что для меня в ней не будет места.

Виктория долго молчала, глядя ему в глаза, затем подошла к его кровати и сказала:

- Великий герцог ждет меня сегодня к обеду, и мне уже пора идти. Я вернусь завтра.

Наклонившись к Лэнсу, она быстро поцеловала его в губы и вышла из палаты.

Лэнс смотрел, как она идет к двери, все еще ощущая прикосновение ее губ. Ни разу в жизни он не чувствовал такой тоски в сердце. Ему очень хотелось обнять Викторию и поверить в ее любовь, но он не мог позволить себе ни того, ни другого. Никто никогда не любил его. Чтобы не расслабляться, он снова попытался вспомнить всех, кто в прошлом предал его, начиная с матери.

Воздвигнув таким образом опять свою каменную стену, он успокоился и повторил свою юношескую клятву - не позволять, чтобы ему вновь причинили боль, сперва пообещав свою любовь, а потом отказавшись дать ее.

Как только Виктория вышла из палаты, Хардкот немедленно поднялся со стула и вытянулся по стойке смирно.

- Мне пора во дворец, - сказала Виктория.

Он молча кивнул, нажал кнопку на своем радиотелефоне и приказал подать автомобиль к боковому входу и лимузин, чтобы отвлечь внимание, - к главному.

- В прессу просочились слухи о вашей истории. Мы не пустили репортеров сюда, на этаж, где лежит капитан Грэйсон, но они бродят по приемному покою, вестибюлю и вокруг госпиталя.

Лимузин привлечет их внимание, и мы сможем уехать без помех.

Она побледнела.

- Репортеры. Я и не подумала о них.

- Они изобразили вас - и они правы! - героиней, а капитана Грэйсона героем. Великому герцогу простили грехи молодости, поскольку он признал вас и поручил службе безопасности найти вас и спасти. Они, конечно, немного жалеют герцогиню, но вас не винят ни в чем.

Виктория с облегчением вздохнула.

- Спасибо вам за поддержку.

Он поклонился.

Виктории оставалось только удивляться, как все легко приняли ее новое положение, а сама она никак не может свыкнуться с ним.

Через несколько минут она уже сидела в одиночестве на заднем сиденье "роллс-ройса" с затемненными стеклами. Ее мысли были далеки от предстоящего обеда. Она вспоминала Малколма.

У нее еще остались вопросы, на которые она не могла сама ответить.

Постучав в стеклянную перегородку, отделявшую ее от шофера и Хардкота, она попросила:

- Я хочу поговорить с Малколмом до того, как мы прибудем во дворец.

- Но вас ждут во дворце, - ответил Хардкот, давая понять, что не собирается выполнять ее просьбу.

- Я прошу всего несколько минут. Мне необходимо спросить его кое о чем.

- Слушаюсь, Ваше Высочество, - неохотно подчинился он и отдал несколько распоряжений.

В тюрьме Викторию провели через боковую дверь в небольшое помещение. Малколм был в наручниках, ноги его цепью приковали к стулу.

Глаза полны ненависти.

- Полагаю, ты пришла позлорадствовать.

- Не вижу причин для злорадства, - сухо ответила она.

Малколм недоверчиво усмехнулся.

- Тогда зачем ты пришла?

- Мне надо знать, как давно ты знаешь правду обо мне.

Ненависть в его глазах сменилась злобой.

- Почти с самого начала. В первую же ночь после свадьбы я понял, что твоя мать не девственница. Я стерпел. Потом она объявила, что беременна. Ее состояние стало заметно слишком быстро, и мои сомнения окрепли. А когда ты родилась преждевременно, но с хорошим ростом и весом, мои подозрения, что ты не мой ребенок, переросли в уверенность.

- А мама знала, что ты обо всем догадался?

- Да, я сказал ей. Но она отказалась назвать имя твоего отца. Я предупредил ее, что, если она останется со мной и будет вести себя, как полагается хорошей жене, я воспитаю тебя как родную дочь, но если она уйдет от меня, расскажу всем, какая она обманщица.

- И ты пригрозил опозорить и ее, и меня. А когда ты узнал про великого герцога?

- На смертном одре твоя мать рассказала все.

Она сказала, что твое родимое пятно является доказательством ее слов. Великий герцог сообщил ей, что такое пятно есть у всех Тортонов. - На его лице появилась гримаса самодовольства. - Она обманула меня, и я отплатил ей!

- Мама не только осталась твоей женой, но и родила тебе ребенка, возразила Виктория. - Я бы сказала, что она полностью расплатилась с тобой.

- Возможно, - согласился Малколм. - Но ты... ты никогда не расплатилась бы со мной за то, что столько лет жила в моем доме. Да и великого герцога следовало бы покарать. Он тоже заслужил наказание.

Виктория с отвращением покачала головой.

- И я провела столько лет, пытаясь понравиться тебе, пытаясь вести себя так, чтобы ты полюбил меня.

Не в силах более находиться рядом с Малколмом, она повернулась, подошла к двери и постучала. Дверь сразу распахнулась, и Виктория ушла, не оглядываясь.

Глава 10

Виктория сидела на огромной, богато украшенной кровати под балдахином, обхватив руками колени и положив на них подбородок. Ей одной отвели пять комнат... Апартаменты были обставлены антикварной мебелью. На стенах висели картины знаменитых художников. Когда Виктория в первый раз вошла в свои покои, то ахнула, не находя слов. Никогда в жизни она не видела подобной роскоши.

У Виктории засосало под ложечкой, и она взглянула на фарфоровые часы, стоявшие на столике рядом с кроватью, которые показывали восемь часов. Оставалось очень мало времени до прихода ее личного модельера, Чарлза Тоболта, которому герцогиня велела явиться в девять, чтобы обсудить туалеты принцессы.

По прибытии в замок Виктория узнала, что у нее теперь будет горничная Мэри, двадцатилетняя девушка с каштановыми волосами и карими глазами. Ее симпатичное круглое лицо светилось добротой.

Чтобы вызвать ее, Виктория нажала на кнопку и услышала далекий звон колокольчика. Через миг дверь ее комнаты открылась.

Мэри, уже в форменном платье, вошла и склонилась в реверансе.

- Слушаю вас, принцесса.

- Мне бы хотелось позавтракать.

Мэри ушла, а Виктория сняла трубку телефона и позвонила в госпиталь. Услышав, что Лэнс спокойно спал ночью и сейчас чувствует себя хорошо, она отправилась в ванную, чтобы принять душ.

Проснувшись, Лэнс сразу посмотрел на кресло, где вчера сидела Виктория. Ее не было. В палате он был один. "У нее началась новая жизнь во дворце, и больше не будет времени сидеть в больничной палате". Вот и хорошо! Все шло точно так, как он предсказал.

Лэнс был уверен, что не позволил ей проникнуть ему в сердце. Но время проходило, и он начал чувствовать, что ее отсутствие удручает его.

Отказываясь признаться себе, что он скучает без Виктории, Лэнс решил, что просто чувствует себя ответственным за ее благополучие и хочет знать, все ли с ней в порядке.

Он обрадовался, когда медсестра отвлекла его, сообщив, что ему разрешено вставать и ходить. Не обращая внимания на боль, он начал шагать по длинному коридору туда и обратно, желая как можно быстрее обрести силы и выбраться отсюда. Ему начинало казаться, что стены давят на него.

Около полудня ему пришлось вернуться в постель. Он лежал, с горечью вспоминая слова принцессы. Она сказала, что любит его. Как хорошо, что он ей не поверил. Она, не оглянувшись, ушла из его жизни так же, как и все, кто сначала обещал ему заботу, а потом бесследно исчезал.

Звук открывающейся двери заставил его сердце тревожно забиться. Даже не глядя, он понял, что пришла Виктория.

- Я вижу, что тебе сегодня лучше, - сказала она, приближаясь к его кровати.

Рядом с ней шел Хардкот, держа в руках огромные букеты цветов.

- Поставьте, пожалуйста, цветы на подоконник, Хардкот, - распорядилась Виктория.

Хардкот поставил цветы и повернулся к Лэнсу.

- Рад видеть, что вам лучше, сэр. Один из букетов прислали сотрудники. Они передают вам наилучшие пожелания.

- Спасибо, Хардкот, и передайте всем мою благодарность.

Лэнс удивился, что его подчиненные прислали цветы. Никто не пришел его навестить, но он и не ожидал их посещений. Он держался с ними как строгий начальник и ни с кем не поддерживал дружеских отношений.

- Твои сотрудники очень уважают тебя и восхищаются тобой, - рассказала Виктория, когда Хардкот вышел за дверь. - Когда я уезжала сегодня из дворца, несколько человек подошли ко мне и спросили о тебе. Я предложила им пойти и убедиться, что с тобой все в порядке, но они решили, что их приход тебе может не понравиться. По-видимому, ты смог всех убедить, что тебе не нужно ни их общество, ни их дружба.

Лэнс все еще никак не мог решиться доказать, как он был рад видеть ее.

- Я давно выбрал свой путь в жизни, и я совершенно счастлив.

Она демонстративно вздохнула и покачала головой, выказывая свое неодобрение.

- Я не дам тебе стать капризным старым холостяком, который будет пугать детей своим пустым взглядом.

Будто яркая вспышка молнии озарила его мозг.

Он понял, что Виктория так настойчиво преследовала его, поскольку считала, что он бросал ей вызов. У него уже был опыт общения с женщинами, у которых через некоторое время интерес к нему угасал. Лэнс был уверен, что то же самое произойдет и с Викторией. Меняя тему разговора, он спросил:

- Вам понравились ваши апартаменты во дворце?

- Там живешь как в музее. У меня в комнате на столе стоят пять серебряных яиц работы Фаберже. Я боюсь даже прикасаться к ним.

- Вы скоро привыкнете.

Она тепло улыбнулась ему.

- Я очень скучаю по твоему коттеджу.

Ее слова прозвучали так искренно, что он вспомнил, каким уютным стал его дом, когда она жила там. "Ей не следует жить в уединенном коттедже. Ей подобает жить во дворце".

- Вы проведете еще несколько дней во дворце и забудете о моем доме.

Виктория улыбалась ему, качая головой.

- Мне все равно, где я буду жить, лишь бы ты всегда находился рядом со мной.

Когда она так смотрела на него, ему стоило неимоверных усилий удержать стены, ограждавшие его сердце, чтобы они не превратились в пыль.

"Ей будет гораздо лучше без тебя. Она поймет, что ей просто нравилось иметь рядом защитника".

- Вы найдете друзей, с которыми вам будет приятнее проводить время, чем со мной.

Виктория начала терять терпение.

- Я еще не встречала такого упрямого человека. - Неожиданно для него она заявила:

- Вчера за обедом я познакомилась с моими братьями по отцу Лэнс немедленно превратился в ее защитника.

Он знал сыновей великого герцога - и старшего Рейфа, и младшего Роланда. Оба были достойными людьми, но Лэнс все же почувствовал беспокойство.

- Все прошло хорошо?

Она увидела, как его щека едва заметно дрогнула, и поняла, что он волнуется за нее. Она улыбнулась.

- Все прошло прекрасно. Они обращались со мной очень любезно. А тебе передавали наилучшие пожелания и благодарность за мое спасение.

Лэнс почувствовал облегчение. Семья Тортонов приняла Викторию доброжелательно. Малколм и Креншоу находились за решеткой. Теперь капитан Грэйсон из службы безопасности мог успокоиться.

- Я уверен, что у вас есть более важные дела, чем дежурство у моей постели.

Она нахмурилась, понимая, что он отсылает ее.

- Если ты и дальше будешь меня отталкивать, мне придется поверить, что я никогда не смогу пробиться к твоему сердцу, и тогда я уйду, быть может, навсегда.

- Я буду только рад.

Никогда ему не было столь трудно говорить.

- Ну что ж. Я пошла, - произнесла она. - Но я вернусь.

Поцеловав его в губы, она покинула палату.

Лэнс лежал, сжав кулаки, чтобы не попросить ее остаться. Но он уверил себя, что так будет лучше им обоим. Великий герцог хотел найти ей мужа из королевской семьи, и Лэнс знал о его намерении. Виктор Тортон желал дать дочери теперь все, чего она не смогла получить раньше. Ему не понравится, что принцесса состоит в связи с охранником.

Виктория ходила взад и вперед по гостиной, пытаясь что-нибудь придумать, когда раздался стук в дверь. Она уже собралась ответить, но тут Мэри выбежала из своей комнаты. Виктория поняла, что ей не полагается самой впускать гостей.

Мэри открыла дверь, сделала реверанс, сказала "Ваше Высочество" и шагнула в сторону.

Сара улыбнулась ей, затем приблизилась к Виктории.

Та склонилась в реверансе, - Добрый день, Ваше Высочество.

- Зовите меня просто Сара и не надо соблюдать формальностей, когда мы находимся в наших комнатах.

- Я знаю, - ответила Виктория виноватым тоном, - но я никак не могу привыкнуть ко всем ритуалам.

Сара тепло улыбнулась ей.

- Вы скоро привыкнете. - Она села в кресло. Я пришла узнать, как прошла ваша встреча с Чарлзом Тоболтом. Надеюсь, вам понравились его платья. Несколько дней тому назад я дала ему вашу фотографию, чтобы он успел придумать нечто оригинальное, идущее вам.

- Он меня поразил, - честно сказала Виктория. - Чарлз Тоболт способен создавать весьма элегантные модели. - Внезапно сообразив, что Мэри все еще находится в гостиной, Виктория вспомнила о хороших манерах. - Не хотите ли чаю или кофе? предложила она герцогине.

- Спасибо, ничего не надо.

- Вы можете нас оставить, - повторила Виктория слова, с которыми великий герцог и герцогиня обращались к слугам, когда хотели отослать их.

Мэри снова присела в реверансе и затем ушла в свою комнату, оставив Викторию и Сару наедине.

- Я рада, что работы Чарлза Тоболта вам понравились. Но вы вполне можете пользоваться услугами и других модельеров. - На губах Сары появилась материнская улыбка. - Мы с мужем хотим, чтобы вам здесь было хорошо. Но надо будет ознакомиться с правилами поведения. С вашего разрешения я приглашу к вам специалиста по протоколу.

- Я вам весьма благодарна, - ответила Виктория. - А то я чувствую себя, как рыба, вытащенная из воды.

Казалось, что Сара сомневается, продолжать ли разговор..

- Есть еще кое-что, о чем я хотела бы поговорить.

Виктория напряглась. Неужели в ее отношениях с герцогиней появилась напряженность?

- Я слушаю вас.

- Как я понимаю, вы сегодня опять ездили к капитану Грэйсону. Я уверена, что вы испытываете к нему больше, чем признательность.

- Да, - созналась Виктория, - много больше.

На лице Сары отразилась тревога.

- А у него тоже есть к вам чувства?

- Он говорит, что нет. Но мне кажется, что он просто не хочет признаться в своих чувствах даже себе.

Сара долго молчала.

- Как я полагаю, некоторые женщины могут подумать, что он бросает им вызов.

"Вот это да! - воскликнула про себя Виктория. Оказывается, есть еще одна причина, по которой Лэнс способен убедить себя, что у меня есть тайные цели!"

- Я не думаю, что он бросает мне вызов. А я просто люблю его.

- Вы столько пережили за последнее время.

Вы уверены в своих чувствах? Возможно, это всего лишь благодарность ему.

- Он говорит то же самое, - огорченно ответила Виктория.

- Ваш отец надеется, что вы выйдете замуж за кого-нибудь из королевской семьи.

- Полагаю, отец догадался о моих чувствах к капитану Грэйсону и просил вас поговорить со мной.

- Нет. Он тоже считает, что ваше отношение к Грэйсону вызвано чувством благодарности. Но я вижу, как вы относитесь к капитану. Мне не хочется, чтобы вам было больно. У капитана Грэйсона трудный характер.

- Мне удалось увидеть, какой мягкий человек спрятан под маской холодного безразличия. Жизнь вынудила Лэнса не доверять людям, поэтому он не позволяет себе сближаться ни с кем. - Виктория нахмурилась. - Проблема в том, что он за долгие годы так привык окружать себя броней, что мне иногда кажется невозможным разбить ее.

Сара вздохнула с пониманием.

- Любовь иногда причиняет боль.

Виктория почувствовала себя между молотом и наковальней.

- Мне не хотелось бы так сразу стать причиной недовольства моего отца, но уйти от капитана Грэйсона я не могу. Когда его ранили, я почувствовала, будто пуля попала в меня, а если бы он умер, то умерла бы и я.

Сара понимающе кивнула головой.

- Вам сейчас трудно. - Она погрузилась в раздумье. - Насколько я понимаю, нам предстоит сделать две вещи. Во-первых, надо убедить капитана Грэйсона, что он вас любит и не может жить без вас. Этим займетесь вы. Во-вторых, надо убедить великого герцога, что капитан Грэйсон будет вам хорошим мужем. Это я возьму на себя.

- Вы поможете мне? - удивленно воскликнула Виктория и сразу же почувствовала свою вину перед Сарой. - Я очень благодарна вам, но не хочу, чтобы из-за меня у вас с великим герцогом снова начались неприятности.

Герцогиня улыбнулась.

- Все будет очень просто. Великий герцог не знает, как наградить капитана Грэйсона за ваше спасение. Я предложу возвести его в рыцарское звание. Думаю, Виктор согласится. А потом я предложу ему дать вам возможность самой выбрать себе мужа. Я скажу ему, что наши сыновья самостоятельно нашли себе жен, и очень хороших, и что вы унаследовали здравый смысл Тортонов.

- Вы думаете, он позволит?

Улыбка Сары стала лукавой.

- С тех пор как он узнал о вашем существовании, он делает все, лишь бы угодить мне.

- Вы очень добры.

- Мы с мужем заговорили о любви в первый раз за все время нашей супружеской жизни, когда стало известно о его связи с вашей матерью. Я давно любила Виктора, но мне казалось, что он не испытывает настоящей любви ко мне. Когда же он признался, что его чувство переросло в любовь, моя жизнь наполнилась новой радостью.

Для меня история с найденной дочерью окончилась счастливо.

- Я рада за вас, - ответила Виктория, внезапно успокоившись. Надеюсь, что смогу найти способ убедить Лэнса позволить себе любить меня.

В глазах Сары появились смешинки.

- У меня есть предложение.

Виктория почувствовала себя легко и свободно.

- Я буду благодарна за любую помощь.

- Капитан знаком со многими членами королевских семейств, а если и не знает кого-то лично, то слышал о них. Я составлю список претендентов на вашу руку и сердце, и вы сможете сказать, что Виктор собирается кого-то выбрать для вас.

Виктории стало смешно.

- Но у каждого из них есть, конечно, какой-нибудь недостаток.

- Само собой разумеется. Впрочем, любой из них может стать не таким уж плохим мужем. Но по реакции капитана Грэйсона вы сможете судить о его чувствах.

Виктория осознала, что слова Сары были предупреждением, сделанным в очень мягкой форме.

Она не могла винить герцогиню за ее сомнения.

Лэнс, может быть, еще не испытывает любви к Виктории. Но она запомнила, с каким чувством Лэнс целовал ее, и видела нежность в его глазах.

Она никак не могла ошибиться. Она верит, что Лэнс любит ее.

Глава 11

На следующий день Виктория, сидя у кровати Лэнса со списком в руках, заявила:

- Если ты и дальше будешь отчуждаться от меня, я буду вынуждена найти себе другого мужа.

Великий герцог хочет лично заняться сватовством.

От мысли, что она окажется в постели другого мужчины, у Лэнса все сжалось внутри. "Она считает, что ты бросил ей вызов", - уверил он себя. В конце концов, он был бы рад, если бы она вышла замуж за кого-то другого. Тогда искушение исчезнет, поскольку Лэнс никогда не станет вмешиваться в чужую семейную жизнь. Он очень серьезно относился к брачным обетам, не так, как многие.

- Я уверен, что вы найдете кого-нибудь, кто будет гораздо лучше меня.

Она строго посмотрела на него.

- Мне трудно сделать выбор из списка, который составил великий герцог. Ты прячешь свои лучшие качества за ледяной стеной безразличия, а я чувствую, что претенденты на мою руку прячут свои пороки за сияющей завесой обаяния.

Лэнс мысленно поздравил себя. Она готова рассматривать других претендентов. Значит, ее чувства к нему не были столь крепки, как она считала.

- Вы умная женщина. И сможете заглянуть за завесу.

- Вы могли бы мне помочь.

"Она просит меня помочь найти ей мужа!"

Лэнс стиснул зубы, пытаясь держать себя в руках. Он не мог поверить, что она настолько бессердечна. Конечно, он правильно делал, защищая от нее свое сердце.

- Как же я могу помочь?

- Сара дала мне список. - Виктория прочитала первое имя.

Ему захотелось предоставить Виктории самой разбираться со своими женихами, но он не мог уступить ее никому.

- У него уже есть два незаконнорожденных ребенка. Сомневаюсь, что он сможет хранить верность в браке.

Виктория прочитала второе имя.

- У него есть любовница, которой он очень предан. Его семья пригрозила отказаться от него, если он женится на ней. Но ему надо вступить в брак, чтобы у него появился наследник.

- Похоже, что двоих уже нельзя считать хорошей добычей, - заметила она, изучая выражение его лица, и прочитала третье имя.

- Он игрок и теперь ищет жену с деньгами, чтобы оплатить свои карточные долги.

В ход пошло четвертое имя.

- Он слишком любит спиртные напитки.

Виктория прочитала пятое имя из списка.

- Это богатый человек, немного напыщенный, но в общем, вполне достойный.

Лэнс представил себе Викторию в его объятиях и почувствовал, будто в него вонзили нож и начали медленно поворачивать.

Пристально следя за выражением лица Лэнса, Виктория назвала последнее имя.

Лэнс даже как будто обрадовался.

- Это кроткий и мягкий человек. Вы легко сможете обмануть его, и он поверит, что вы и вправду хотите о нем заботиться. Меньше чем через час после знакомства вы сможете вить из него веревки.

Виктория начала понимать, что затея Сары не удалась. Более того, Лэнс мог решить, что был прав, закрывая свое сердце от Виктории. Ее охватило отчаяние. Она вскочила на ноги и уставилась на Лэнса.

- Неужели ты думаешь, что я серьезно отношусь к подобному списку? Она скомкала бумагу. - Я пыталась вызвать у тебя ревность. Я хотела заставить тебя понять, что ты должен взять меня в жены, чтобы я не прожила свою жизнь в несчастье, как моя мать, выйдя замуж за неподходящего мне человека.

- Боюсь, что, если женюсь на вас, вы однажды проснетесь и поймете, что я и есть самый неподходящий вам человек и что вы несчастны в браке со мной, - сознался он.

Его слова прозвучали почти как признание в любви. Значит, ей еще можно надеяться.

- Такого никогда не случится.

Его рот сжался.

- Я не могу рисковать ни вашим, ни моим будущим.

На его лице Виктория увидела решимость, и ее надежда умерла. Слишком глубоко укоренился в нем страх быть отвергнутым. Никогда он не впустит ее в свое сердце. Не в силах говорить, едва не плача, она вышла в коридор.

Оставшись один, Лэнс долго лежал неподвижно, глядя в потолок. Да, ему хотелось держать Викторию в своих объятиях вечно, но он не мог себя убедить, что она искренне любит его. Бесстрастная, холодная логика говорила ему другое он будет забыт, когда шок от пережитого ею пройдет. А пока за любовь она принимает лишь чувство благодарности за свое спасение.

Лэнс встал и подошел к двери, чтобы видеть, как она уходит. Он представил ее в белом свадебном платье рядом с самодовольным женихом из королевской семьи. И почувствовал, что не сможет пережить этого.

Взяв трубку телефона, он набрал номер.

Сдерживая горькие слезы, Виктория сидела на заднем сиденье лимузина, направлявшегося во дворец, и думала о Лэнсе и о себе. К тому времени, когда Виктория вошла в свои апартаменты, она уже приняла решение - ждать, пока Лэнс не убедится сам, что его сердце может ей доверять.

А может быть, ее отсутствие заставит его понять, какой пустой будет его жизнь без нее.

Следующие несколько дней она занималась изучением правил поведения при дворе и примеркой новых платьев, соответствующих ее новому положению в обществе. В конце недели великий герцог официально представил ее придворным.

Но каждый день она боролась с собой, чтобы не бросить все и не помчаться к Лэнсу. По утрам она просыпалась с надеждой, что он позвонит и скажет, что скучает без нее.

На следующий день после церемонии представления Виктория не могла найти себе места от волнения. Она ходила взад и вперед по гостиной и доказывала себе, что ей совсем не надо ехать к Лэнсу. Виктория ежедневно звонила в госпиталь, чтобы узнать о его состоянии. Каждый день ей говорили, что состояние больного улучшается, а сегодня утром сказали, что через несколько дней его выпишут. Она так задумалась, что не слышала, как в комнату вошла Сара.

- Я должна вам кое-что сказать, - сказала герцогиня, когда горничная вышла и они остались одни.

У Виктории от испуга подогнулись колени: она вдруг представила, что у Лэнса неожиданное осложнение.

- Что случилось?

- Капитан Грэйсон решил оставить службу, и великий герцог принял его отставку. Капитан Грэйсон уже нашел себе работу в Соединенных Штатах. Он будет главой службы безопасности у Трея Сазерленда, мужа принцессы Екатерины из Уинборо. На следующей неделе капитану Грэйсону разрешат покинуть госпиталь, и он приедет сюда на церемонию посвящения его в рыцари. А затем он намеревается отправиться за океан.

- Лэнс решил удрать от меня. Он боится остаться, ведь тогда ему придется признать, что он меня полюбил. Но я не дам ему сбежать.

- Может быть, и так, - ответила Сара. - А может быть, он хочет оградить вас от лишней боли, поскольку не любит вас. - В ее голосе послышалась просьба. - Вы столько пережили за последние недели. Вполне естественно, что ваши чувства пришли в беспорядок. Дайте себе время успокоиться, разобраться в себе и понять, что вам нужно на самом деле.

Виктория знала, что Сара говорит искренне, желая ей добра.

Никто во дворце не верил, что Лэнс способен любить. Он всегда держался в стороне от всех, пунктуально выполняя свои обязанности. Но она-то помнила страстность его поцелуя и не могла забыть нежность, светившуюся в его глазах, когда он преклонил перед ней колено.

- Я подумаю над тем, что вы сказали, - тихо ответила Виктория.

- Я понимаю, что не смогу заменить вам мать, но, если вам захочется поговорить, приходите в любое время. - Обняв Викторию на прощание, Сара ушла.

Виктория стояла перед большим зеркалом, проверяя, как сидит на ней новое платье.

До начала церемонии посвящения Лэнса в рыцари осталось меньше часа. Принцесса Виктория была обязана на ней присутствовать. С тех пор как она последний раз была в госпитале, она не получила от Лэнса ни одной весточки, и ей не хотелось идти на церемонию. Но Лэнса будут чествовать, потому что он спас ее, и она не могла не пойти.

- Вы выглядите прекрасно, - сказала ей Мэри. У вас будет столько поклонников, сколько вы захотите.

- Спасибо, - произнесла Виктория. Мэри почти все время была с ней, и Виктория уже научилась понимать ее. - Но ведь ты хочешь сказать мне что-то еще.

- Капитан Грэйсон глуп.

Виктория сдержалась, чтобы не ответить резкостью. Она подозревала, что по дворцу бродят сплетни о ней и о Лэнсе. Ее посещения госпиталя не могли пройти незамеченными.

- И сколько человек во дворце знают о моих чувствах к нему?

- Почти все, - призналась Мэри, радостно улыбаясь. - Все же понимают, что он спас вам жизнь. Конечно, вы должны относиться к нему с теплотой из чувства благодарности. Через некоторое время вы найдете себе принца и станете его женой.

"Вот уж это вряд ли, - подумала Виктория, направляясь в главный зал. Впрочем, может быть, когда-нибудь в будущем так и случится".

- Сегодня вы особенно великолепны, - произнес Виктор, когда Виктория заняла свое место на возвышении по правую руку от него.

Сара взглянула на нее из-за плеча мужа и ободряюще улыбнулась.

- Да, все замечательно.

- Благодарю вас обоих.

Ей хотелось бы знать, обсуждали ли Сара с Виктором ее отношения с Лэнсом. Если да, то, очевидно, великий герцог решил ничего не говорить. И Сара не сказала Виктории ни слова, после того как сообщила о предстоящем отъезде Лэнса.

Они наверняка решили, будто она наконец поняла, что слепо увлеклась Лэнсом и что скоро все будет забыто.

Неожиданно, перекрывая шум голосов, прозвучало объявление, что капитан Грэйсон прибыл. Виктория взглянула в дальний конец зала, и у нее перехватило дыхание. Там стоял Лэнс, Он был в парадной форме. Виктория никогда в жизни не видела столь красивого и стройного мужчину. Мужчину, которого она любила и который боялся позволить себе любить ее!

Лэнс чувствовал огромное напряжение, приближаясь к возвышению. С той минуты, когда Виктория ушла от него, он не мог думать ни о чем другом, кроме нее. Он хотел увидеть ее снова.

Теперь Лэнс знал, что должен сделать. Он уже не был тем маленьким мальчиком, которого все предавали и который до дрожи боялся сближаться с людьми.

Подойдя к великому герцогу, капитан Лэнс Грэйсон преклонил колени.

Сама церемония заняла всего несколько минут, но Лэнсу они показались вечностью. Величественный Виктор Тортон произнес небольшую речь, назвав Грэйсона настоящим героем и посвятив его в рыцари. После того как прозвучал титул "сэр", Лэнс поднялся с колен и поклонился великому герцогу.

- Ваше Высочество, разрешите обратиться к вам с просьбой.

- Разрешаю, - торжественно откликнулся Виктор.

- Я прошу руки вашей дочери.

Виктория даже не услышала, как ахнули все присутствующие. Окружающий мир перестал существовать для нее. Остались только она и Лэнс.

Виктория смотрела на него и не верила своим ушам. Неужели он действительно произнес те слова, которые она услышала?

Виктор удивленно помолчал, затем переспросил:

- Вы хотите взять в жены Викторию? - Он тоже сомневался, правильно ли расслышал просьбу капитана Грэйсона.

Лэнс перевел взгляд на Викторию.

- Я очень люблю ее и обещаю всегда заботиться о ней и защищать ее.

Слезы радости хлынули у нее из глаз. Она знала, чего ему стоило прилюдно сделать такое признание. Ради ее любви он решился показать миру, что на самом деле не так холоден, как хотел казаться.

Сара прошептала мужу:

- Пусть Виктория решит сама.

- Да. Да, это как раз то, что надо, - пробормотал в ответ Виктор, явно довольный тем, что ему не придется ничего решать самому. Повернувшись к дочери, он громко спросил:

- Вы хотите стать женой сэра Грэйсона?

В ожидании ее ответа Лэнс замер, не смея дышать. Всю свою сознательную жизнь он не доверял людям, и сейчас у него внутри опять зазвучал противный тонкий голосок, предупреждавший, что он опять будет покинут. Неужели она поняла, как он и предсказывал, что не любит его? А может быть, Лэнс сам виноват - ведь он столько раз отталкивал ее, когда она пыталась приблизиться к нему.

- Да, очень хочу, - только и смогла сказать Виктория сквозь слезы.

Выражение напряженного ожидания на лице Лэнса сменилось облегчением, затем радостью.

Никогда в жизни он не испытывал такого счастья и даже не подозревал, что оно возможно.

Виктор улыбнулся.

- Решено.

- Разрешите поцеловать невесту? - спросил Лэнс.

Конечно, он поцеловал бы Викторию, даже если бы великий герцог не позволил, но годы службы приучили Лэнса соблюдать установленный порядок.

- Разрешаю, сэр Грэйсон, - ответил Виктор.

Лэнс нежно обнял Викторию. Все их страхи и сомнения исчезли без следа, как исчезает снег под лучами теплого весеннего солнца. Губы влюбленных встретились, и горячий поцелуй стал залогом их вечного счастья.